придет, она не будет ссориться - зачем? - у нее хорошее настроение и не хочется его портить. Что сделает? Возьмет и предложит ему в полушутливой форме помощь в борьбе против Arbeitssucht'а. Интересно, как он среагирует? Да, наверно, как и все вначале - не примет всерьез. Дана потянулась, отбросила бежево-желто-коричневый плед, подаренный ей Алексом к рождеству, и направилась в ванную комнату, чтоб понежить свое ухоженное крепкое тело в теплой воде с ароматическими травяными добавками. _____________________________ В комнате для совещаний на стене висел большой плакат. Выделялся ядовито-синий заголовок - "Ты не забыл вписать новый зухт?". Список из ста десяти пунктов был незаконченным и каждый, кто сталкивался с какой-либо ранее не зарегистрированной разновидностью, должен был вписать туда название, сконструированное по собственному усмотрению. Sexsucht...Ordnungssucht26 ...Musiksucht...Habsucht27 ...Anerkennungssucht28 ...Opfersucht29 ...Harmoniesucht30 ... Su?igketssucht31 ... Дана внимательно штудировала список. Последним был записан Blutspendesucht,32 справа - роспись ветерана. Дана прочитала и усмехнулась - с таким зухтом можно мириться. Раз в квартал поллитром крови поделиться - и другим помощь и себе хорошо. И хотя ее совсем не интересовал этот предполагаемый Джоном зухт, она поддалась зову фантазии, привыкшей ходить в ногу с логикой, и стала представлять, какие негативные последствия могут ожидать донора. При дозированном уменьшении объема крови в человеческом теле происходят определенные биохимические реакции. Для некоторых они оказываются благом - например, для тех, у кого склонность к повышенному давлению. Итак, возможная опасность: организм привыкает к ускоренному ритму обновления крови и прекрасно реагирует на процедуру. Донор охотно поддерживает квартальную традицию, и не только из гуманных соображений, а и из интуитивного осознания - для меня это хорошо. Допустим, по каким-то причинам он перестает регулярно делиться своей ценной жидкостью. Со временем на него могут свалиться недомогания, причину которых он будет искать где угодно, но только не в отправленном в прошлое донорстве. У имеющего склонность к повышенному давлению может быть спровоцирован кризис. Дана резко наступила на ногу своей фантазии. Собственно, почему она зациклилась на этом зухте, да и зухт ли это вообще? Какое ей до него дело? Может быть, вообще ее фантазия-логика не имеет ничего общего с реальностью... да и современные медикаменты всегда могут прийти на помощь. Тут она поняла, что неосознанно пытается подыскать зухты, более симпатичные, чем развивающиеся Arbeitssucht у Алекса и Computer-Internet-Sucht у сына. Но, увы, - этот раздражитель совсем из другой области, предполагает редкий контакт и он никогда не сможет отвлечь их от главных увлечений. И все же, решила Дана, попробую уговорить обоих стать донорами, да и самой надо бы сходить... Итак, что для сына... быть может, Lesesucht?33 Так это уже в прошлом - читал целыми днями в восемь-девять лет. Diskosucht? Ну уж нет, рано, рано.. А если... Тут ее окликнул Тим, пришлось вынырнуть из размышлений. Она обернулась -зеленоглазый коллега шел к ней навстречу. Красавец под два метра, тренированное тело, харизма из всех пор... нет, Дуне не позавидуешь, может, шепнуть ей правду, не мучить? - Привет, - разулыбалась Дана, - ты очень кстати, соскучилась по тебе. Большая пауза еще не закончилась - оставалось десять минут до прихода следующего посетителя, типа с Hygienesucht34'ом. Этого времени было вполне достаточно, чтоб повесить пару проблем на Тима и выпустить наружу эмоции. - Накопились зубастые проблемы, грома-а-а-а-дные и нерешаемые? - пробурили Дану зеленые глаза. -Ушастые тоже, - нежно-ехидно парировала Дана, сощурив при этом выразительные карие. Традиционный обмен мягкими колкостями состоялся, можно было переходить к делу. Дана выложила накопившееся на тему Алекс-работа-как-жить-дальше. Пожаловалась уже в какой раз, что может давать прекрасные советы другим, а вот с близкими разбираться для нее ужасней всего и в этом она может признаться только ему, Тиму. - У предпринимателей опасность заражения Arbeitssucht'ом много выше, чем у служащих, - это ты знаешь, с теорией знакома. А теперь - практика, затронута твоя жизнь. Итак, с чего начнем? Дело зашло не так далеко, можно что-то предпринять - например, поколотить, убить Алекса или... полюбить его зухт. Но все это, наверно, тебя не устроит. Вопрос: "Захочет ли он принять помощь? Твой прогноз." - Не захочет. Я намекнула только, так он меня высмеял. - Не можешь принять его в придачу с зухтом? - Трудно, практически невозможно. Я могу жить вместе только с мужчиной-другом, мне нужно разговаривать с ним, хоть какие-то интересы делить. А тут представь - проводит весь день на работе, потом прыгает в постель, заявляет, что любит, совершает акт, якобы это доказывающий, снова бежит на работу... и так изо дня в день, нигде уже сто лет не были. Кстати, вот еще что - как только начал больше зарабатывать, стал более жадным. - Значит, так. Ты сама знаешь, не мне тебе объяснять, - нередко чужие люди лучше, чем члены семейства, могут влиять и на подростков и на взрослых. У меня через месяц пара свободных вечеров, давай приду, ну и вместе что-нибудь сообразим. Ему нужна щадящая индивидуальная программа выхода из состояния зухта. Ревновать тебя ко мне Алексу не надо, так что порядок со всех сторон. Ну, договорились? - Буду ждать, мой дорогой спаситель, чтоб я без тебя делала? Если поможешь... Слушай, а у тебя не бывает такого, чтоб проблемы доставали больше, чем хочется? - Нет. Наверно, они все в моем присутствии рассасываются - с перепугу или под натиском положительных эмоций. Любая проблема для меня лишь одна из многочисленных задач, подбрасываемых жизнью, которые я должен решить. Все - ни больше и не меньше. И эмоции - есть у меня тоже, не сомневайся - тут только мешают, но мне действительно не трудно отправлять их в подсознание. Эмоциональный архив, думаю, у меня уже скопился немалый. Дана с белой завистью оценивала прирожденные самобладание и уравновешенность Тима. Самой этого не хватало - недодано, а то, что освоено с помощью тщательной дрессировки, в один прекрасный момент может и слететь. Приближалось назначенное для собеседования время. Дана попрощалась с Тимом, поцеловала в щеку и поспешила в свой кабинет, где ее ждало любимое нелепое оранжевое кресло. В Данином воображении мирно сосуществовали прирожденная и натренированная фантазии. Они когда дополняли друг друга, когда умудрялись конфронтировать и тогда вызывали к жизни абсолютно противоположные картины. Вот и сейчас, пока посетитель не вошел, обе моментально среагировали на предстоящий раздражитель и оглушили Дану своими версиями. На секунду вырисовались два, из-за отсутствия времени грубо обработанных портрета, - тщательно выбритого подтянутого предпринимателя пенсионного возраста и чиновника со смиренным мышиным обликом. Дверь открылась и не закрылась. Низкая фигура, как бы застряв в двери, - что было невозможно - перетаптывалась с ноги на ногу. - Можно войти? - произнес мужчина осторожно и тихо, с сильным восточно-европейским акцентом. - Конечно, проходите, садитесь сюда, - Дана показала рукой на неуклюжее оранжевое кресло и улыбнулась ему раскрепощающей чужие души и мозги улыбкой. Седой, немного согнутый старик поинтересовался, где можно помыть руки и тут же исчез. Ничем особенным он с первого взгляда не выделялся, лишь смотрел по сторонам как-то уж очень осторожно. По всему было видно, стеснялся всего - и золотисто-рыжей Даны и ее улыбки и даже оранжевого кресла. Она предложила ему чай с печеньем и это оказалось единственно правильным. Во время трехминутного разговора-разминки мужчина - Дана тут же прозвала его "тихим"- постепенно расслабился. Увлекся чаем, удобно откинулся в кресле и, наконец, перестал воспринимать его оранжевость как мягкую угрозу со стороны чужого, непонятного ему мира. - Из Сибири я сам, а здесь живу пять лет, жена - русская немка. Знаете, мне ведь и поговорить о своей проблеме не с кем, - начал он на примитивном, со множеством ошибок, но довольно понятном немецком. Вся его неуверенность и стеснение вдруг слетели. Тихий, с комплексами, но знает, чего хочет и своего нередко добивается - Дана быстренько дорисовала приблизительный портрет старика. Еще раз поощрила его взглядом, улыбкой, душистым чаем, разрешением говорить "ты" и приготовилась слушать. - Первый раз говорю об этом, правда. Пытался раньше иногда, начну в подробностях кому рассказывать - смотрят как на помешанного сразу, ну и переставал. Все в себе носил, всю жизнь, седьмой десяток мне ведь уже. У нас ведь там как было - или ты нормальный или нет. Ну, жена знала, но она больше молчала, не обсуждала со мной проблему. А началось все с начальной школы. На одном уроке стала нам учительница о микробах объяснять, подробно очень: "Под ногтями сидят миллионы микробов и радостно ждут момента, чтоб забраться сначала в рот, затем в желудок и вызвать дизентерию и другие страшные болезни. Кто ест немытыми руками или грызет ногти - с тем это и случится." В учебнике были нарисованы руки с длинными грязными ногтями. И еще - овощи и фрукты, с них струей воды смывались огромные бактерии. До этого урока я ничего о невидимом мире вокруг нас не знал. Но после него для меня кошмар начался. - А как вы думаете, еще на кого-нибудь так повлияла информация о микробах? - спросила Дана и машинально взглянула на руки тихого. Грубые, они выдавали представителя физического труда, чистые ногти были ровно подстрижены. - Какое там... Я ведь потом наблюдал за одноклассниками, у многих грязь под ногтями видел. Меня аж тошнило при таком зрелище, а другим - ничего. Представлял, сколько на них невидимых врагов сидит. Сам стал постоянно мыть руки, каждый раз много воды лил. Брезгливость росла, руку никому не хотел подавать. Когда на тракторе работал, бывало, что и воды рядом не было. Так я, если мне кто руку пожмет, керосином или соляркой мыл - уверен был, что там уж точно микробов нет. По гостям ходить всю жизнь было мучением. К хозяйкам то и дело приглядывавлся. Вот одна, к примеру, хлеб начинает резать, колбасу там или огурцы, а руки сразу перед этим, вижу, не помыла. Или, когда на природе, помидоры какая-нибудь помоет в миске с водой- считай, что и руки там пополоскала. А когда рюмки несут? Пальцы - сколько ж там микробов! - запущены в них, чтоб удержать и в целости до стола донести. Увижу такое и аппетит сразу пропадал. Или - за столом сидят все, болтают, смеются. Если солнце светит, так видно, как из открытых ртов миллионы слюнных капель вылетают и падают, падают на еду, в рюмки. А то вот еще на работе - выпивки частенько были, по рублю все скинутся, ну, и пошло дело, с бригадиром вместе. Он поболтать любил, увлечется и не заметит, что указательный палец "гулять" начал. Сначала отправится в левую ноздрю, потом в правую и выковыривает оттуда "коз". А потом - и тоже не замечает - скатывает их между пальцами в кругленькие комочки, чтоб от рук ртлипли и отшвыривает ловко так в сторону. Потрет ладони друг о друга и начнет сало резать. А я давлюсь куском из его рук. Не понимаю, почему другие не замечают микробов. Я сам ни сморкнуться не могу, ни чихнуть, ни до рта или до носа дотронуться просто так. Потом обязательно надо руки помыть. Ведь и жену себе вторую нашел, немку русскую, не случайно. Думал, засветится все вокруг чистотой и о микробах поговорю от души. Знаешь, за меня ведь, не раздумывая, пошла. А чего? У нас в деревне многие перемерли, кто от выпивки, кто от возраста, вот мужики и на перечет. Ну, а я пью, но меру знаю. Аккуратная она, это правда, но руки все равно не моет так часто, как я, разочаровала. А о микробах только сам с собой говорю. Приехали мы в Германию. Ну, думал, здесь-то уж мне легче будет. Какое там... Пару примеров приведу. Стою у класса, немецкий на курсах в Volkshochschule учил. Подходит учитель, немец коренной, рукой правой надавливает на нос, ну и что скопилось, платком бумажным подбирает, потом еще досмаркивается, снова подбирает... Затем руку всем подает, приветствует. Я исчез незаметно, чтоб не загрязниться. А у врачей? Что за мода такая? Руки ведь всем больным жмут. У нас хоть этого раньше не было, не жали. Я дергаюсь каждый раз при виде протянутой руки, уж сколько там миллионов микробов, страшно подумать. - Мешает Вам ваша чистоплотность жить? - Не знаю, что и сказать. С одной стороны, хочу быть как все, чтоб ничего не замечать. А с другой - как будто кто-то тянет меня к раковине, надо помыть, и все тут. И потом облегчение. А потом снова это чувство - надо к воде бежать. И так без конца. И вроде бы жизни без этого не представляю, как будто и не жизнь была бы. Черт его знает, ты вот образованная, наверно, лучше меня все объяснишь. Я тут в Германии уже всякого наслышался. Есть такие, что полы моют целый день или в душе по двадцать раз в сутки стоят. У нас там раньше об этом вообще не говорили. Ну, а если какая баба в деревне и мыла без конца полы, так ее другим в пример ставили. Говорили, мол, справная невеста будет - это если молодуха была. И про Майкла Джексона, певец это, я уже тут узнал. Ну, думаю, если он такими деньгами ворочает и ничего против микробов сделать не может, боится их, чего уж тогда про меня говорить, доживу и так. Да только вот жена ворчит то и дело - вода, мол, деньги стоит, чего льешь зря... Дана тянула, как и тихий, душистый чай из большой чашки. Он все говорил, говорил и, наверно, никогда бы не закончил свою историю. Но время поджимало, нужно было еще и данные обработать - пришлось Дане злоупотребить улыбкой и властью. На прощание она автоматически, как и всем посетителям, протянула ему руку, но в последнюю секунду - как только могла такое забыть! - отдернула. Он пришел, доверился, исповедался о наболевшем, а его за это порцией микробов на прощанье награждают - поняли, называется. Паузы Дана старалась заполнять разным содержимым - когда повисит на телефоне, когда перекусит или потанцует. В этот перерыв ей захотелось отправить что-нибудь в желудок - от чая взыгрался аппетит. Достала из холодильника любимый клубничный йогурт, бутерброд с сыром, налила слен. Глянула на булочку - миллионы ползущих, сопящих, чихающих микробов хихикали ей в лицо. Продавщица брала хлеб руками. Пакетик, чтоб до булочной добраться, тоже микроорганизмов подсобирал. За сыр хватались, и сколько раз... Йогурт вызывал большее доверие. Ах, ерунда все, наплевать, - Дана разозлилась на свою слабость и откусила одним махом треть бутерброда. Жую вас, паразитов, и хоть бы что. Запила сленом и тут же отвлеклась на другое. Был четверг - самый короткий день, так установил шеф. Осталось только два визита, а потом - к черту этот дурацкий мир навязчивых страданий! - поход в кино с полузаброшенной подружкой Ларой. Следующим должен был зайти обладатель Schreibsucht35'а, а за ним - мальчишка, упражняющийся на животных, владелец Mordsucht36'а. _____________________________ Первый раз Дана попробовала мастурбировать в подростковом возрасте, из любопытства, позже занималась этим совсем редко. А вот сейчас все изменилось. Как-то незаметно, после их с Алексом неудавшегося юбилея, родилась нахальная, независимая от воли потребность и стала неотъемлемым куском ее жизни. Чистить зубы и обувь, принимать душ, мастурбировать... регулярно - почему нет? Привыкшая подвергать анализу все и вся, Дана пыталась найти логическое обоснование своей новой привычки. Посетительница с Orgasmussucht'ом рассказала ей, что избавилась от запора, неясных болей в животе и климакс стал протекать спокойнее после того, как начала регулярно заниматься самоудовлетворением. Еще - что школьники стали меньше раздражать, некоторые показались даже симпатичными и умными. Итак, вроде бы логично - оргазм расслабляет мускулатуру матки, заставляет ее сокращаться. Следствие - предотвращает спазмы и застой крови в органах, расположенных в низу живота? Быть может, в профилактических целях этот метод подходящ и для нее, Даны, тоже? Ведь, как и у большинства женщин, не каждый раз любовный акт в ее постели завершается оргазмом. Логика, углубляясь, вела все дальше. Кому-то достался от рождения прекрасный музыкальный слух, кому-то - особенная гибкость или сила, интеллект или красивый голос. Ну а она, Дана, например, не получила музыкальности, но зато чувствительное тело, каждому - свое. Использовать это подаренное природой "свое" так, как хочешь, выжимая массу удовольствия, - почему бы нет? Наслаждение, расслабление, высвобождение энергии, метод решения проблем - все в одном, через контакт со своим телом. Она, Дана, и лишь она, - хозяйка своего тела и ей им распоряжаться, с ним экспериментировать. К тому же в любой момент можно прекратить этим заниматься, если сочтет нужным или вынудят обстоятельства. И уж во всяком случае это никак не отразится на их совместной с Алексом жизни. Логически обосновав и оправдав свою новую привычку, Дана перестала ее замечать и выделять среди других. Еще во время студенчества она обучилась специальной аутогенной тренировке - цветовому приему расслабления. С закрытыми глазами, под успокаивающую мелодию, нужно было вызывать в своем воображении разные цвета в порядке, установленном радугой: красный, оранжевый, желтый... Рекомендовалось представлять что-то конкретное: изначально, например, зеленое - траву, или синее- небо и т.п. Так легче удавалось добиться появления желаемого цвета. И вот теперь при самоудовлетворении она стала снова вызывать из памяти натренированное и почему-то получалось каждый раз, что оргазм приходился на завершающий цвет радуги. Так фиолетовый и утвердился в ее подсознании криком дышащей свежестью радуги. Отношения с Алексом, несмотря на его постоянные пропадания в бюро и полное растворение в теме "Штойербератер. Ответственность. Клиенты. Заработок", не портились. Дана не смирялась - просто временно терпела. Оставшиеся после работы и спорта часы-минуты Алекс щедро дарил ей, в постели они по прежнему радовались друг другу. Рассказывать о своей новой привычке она не стала - зачем, если это не вместо секса с ним, а плюс к тому. С Яном было сложнее - он не хотел ни смиряться, ни временно терпеть. Периодически напоминал матери о том, что жилец-друг говорил, когда вселялся и несколько раз уже поинтересовался, как можно было вообще влюбиться в штойербератера. Алекс обещал теперь уже тринадцатилетнему мальчишке, что вот еще немножко, совсем чуть-чуть должно пройти времени и тогда уж он обязательно всерьез разделит с ним компьютерную жизнь. А Яну и не нужно было всерьез, хотелось малости - поделиться радостью находки в интернете, поболтать с мужчиной на компьютерном языке, похвастаться игрой. Не дожидаясь Тимова визита, Дана решила еще раз, очень осторожно, сама поговорить с Алексом о предполагаемом у него зухте. Наметила план беседы, выбрала подходящее время. Алекс явился в девять вечера. Дана поцеловала друга у еще не закрытой двери, сообщила, что тема их разговора будет сюрпризом для него, потом взяла за руку и привела на кухню. Его ждал ужин, приготовленный не на скорую руку. Кучу времени потратила на запекание овощей с мясом и жарение картошки. После еды, сытого и довольного, перепроводила на софу. - Алекс, ты знаешь, - начала она, - это совершенно нормально, что тот, кто обзаводится зухтом, не хочет признавать очевидный факт. Так реагируют практически все и ты не будешь исключением. Я не хочу показать себя всезнайкой, но... понимаешь, у тебя действительно развился Arbeitssucht, поверь мне. Я хочу помочь тебе. - Дана погладила Алексову руку, обласкала его выразительными любящими карими глазами. - Только не возмущайся сразу, обещаешь? - Хорошо, обещаю. Давай разберемся. Я ставлю мои тапки всегда в одно и то же место, когда ухожу. В отличие от тебя, кстати. Это Ordnungssucht? Я люблю кока-колу и потому пью ее каждый день. Это Cola- Sucht? Мне нравится зарабатывать - это грех? Зухт - удел слабых, я же хочу многого добиться, уже виновен? Понимаешь, у меня все под контролем, я - хозяин положения, а не зухт, который тебе последнее время везде мерещится. Дане вдруг расхотелось говорить с ним, убеждать, стало абсолютно все равно, чем закончится разговор. Пропала энергия, необходимая для споров и дискуссий. Она лишь слабо возразила: - Но ведь мы живем вместе и я хочу видеть тебя чаще, ты нужен мне, я ревную тебя к работе. Как мне-то обходиться с этой проблемой? - Ну, я ж люблю тебя, - Алекс стал говорить громче, напористее, - неужели не понимаешь этого? Кто тебя еще так любит, скажи, ну, скажи... даже, даже.. если б ты инвалидом стала, я тебя никогда бы не бросил, ты - все для меня... - Я ве-ерю, - мягко протянула Дана, - но ведь жизнь проходит. И мне не хочется думать о каких-то несчастьях, которые могут свалиться на мою голову и ты тогда меня не бросишь. Я хочу сейчас жить, а тебя становится все меньше и меньше в моей теперешней жизни. Что ни делаю, все без тебя. Помнишь, еще не так давно было - ты спрашивал меня: "Порадуем себя, махнем прогуляться?" И мы шли в кино, на концерт, отправлялись в другой город, звали гостей. А теперь? Когда к нам кто приходил последний раз? - Даночка, мы же идем через две недели в гости к Рики, погуляем как следует, у него всегда весело, - Алекс притянул ее, поцеловал в рыжие блестящие волосы, - что за шампунь? Очень приятный... А это что, ты себя поранила? И кровь свежая, как же это получилось? Больно? - Нет, нет, ничего там такого... ах, болячка, ударилась недавно, ерунда все, - Дана высвободилась из его рук, поднялась с софы. - Знаешь, наверно, ты прав: у тебя нет никакого зухта, с тебя надо брать пример. Пойду за компьютером посижу, поработаю. Работа - смысл жизни, двигатель прогресса, компас для заплутавших, источник удовлетворения. Правильно? Дана подошла к зеркалу в коридоре, расчесала волосы, уложив верхние пряди так, чтоб не высовывалась злополучная кровавая болячка. Надо ж, заметил, поосторожней надо, - она направилась к компьютеру, руки продолжали растаскивать по головной округлости не желавшие подчиняться волосы. Села на стул-вертушку, стала раскручивать себя то вправо, то влево. Конечно, что можно было еще ожидать от разговора, Алекс - убежденный человек. Если он не сомневается, то глубоко уверен, третьего не бывает. Сильный, сильный... зухт - удел... треп все это, отговорки слабака... Дана нажала клавиши на тастатуре, задвигала мышкой - наконец, в интернете. Блуждание по всяким-разным адресам, переписка с незнакомками и незнакомцами отвлекли от рвавшихся наружу недовысказанных мыслей. Алекс хотел спать, но решил обождать Дану. Взял журнал "Шранк", раскрыл на заложенной неделю назад странице. Через пять минут буквы стали неясными, смысл не улавливался. Он направился к Дане. Не отрывая пальцев от клавиш, она тут же среагировала - только не так, как он хотел: - Не жди, я посижу еще. - Ты ж не выспишься, Даночка, - Алекс слегка обнял ее, - и потом... я ... соскучился по тебе. - Я тоже, но... завтра. Хорошо? Не могу оторваться, целую-люблю-пока-спокойной ночи. Алекс вернулся в спальню, лег на кровать с правой стороны, где всегда спала Дана, хотя ее место никому не позволялось занимать. Может, и заснет он, но зато, когда она будет ложиться и станет его двигать к другому краю, проснется, это уж точно. Две недели не было уже у них близости - все какие-то причины находились. Правда, и он был пару раз слишком уставшим, но чаще отказывалась она. Алекс крутился на кровати в поисках удобной позы, но никак не находил ее. Странно, раньше Дана, маленький рыжий завоеватель, сама часто проявляла активность, а теперь... И сегодня как-то все нескладно. Этот вечер он, собственно, собирался провести в фитнесс-центре. Размяться после сидячей работы, расслабиться минимум два раза в неделю - без этого не мог, снижалась работоспособность. Но Дана упросила прийти пораньше, сказала - ждет сюрприз. Уж какой тут сюрприз... пришел, и что? Выслушал лекцию на тему "Катастрофа, у моего любимого стра-а-ашный зухт." Что-то не так стало в их отношениях. Ее работа причиной? Его мать? Ян, ожидающий от него то, что он не в состоянии дать? Спать расхотелось окончательно, полезли разно-тревожные мысли. Дана. Женщины из его прошлой жизни не оставили серьезных отпечатков ни в душе, ни в теле, ни в фотоальбомах. То ли потому, что не смог ни с одной до конца раскрыться, то ли попадались неправильные. Всех он сравнивал с мамой, по настоящему любимой им женщиной, и они проигрывали, смотрелись никакими. А с Даной все началось по другому и потому получило продолжение. Ее лишь первую он не пытался сравнивать с мамой. Если б у него взяли интервью на тему "Главная женщина в твоей жизни", Алекс бы ответил, возможно, так: одна половина этой женщины - я сам, а другая - то, чего мне не достает. И больше бы ничего не добавил. Потеря Даны означала бы частично и потерю себя нового - сумевшего завести свое дело, более открытого и раскованного. Ну, конечно же, он дорожил своей золотисто-рыжей, умненькой, эмоциональной Даной-Даночкой. Женственность и мягкость уживались в ней с уверенностью в себе и самостоятельностью. Эмансипированная, она с удовольствием перевоплощалась порой в прислугу-любовницу, готовую подчиниться мужчине-хозяину. Потребности властвовать и подчиняться мирно соседствовали. И эта смена ролей вносила гармонию в их почти семейную жизнь. Но вот эта сосредоточенность Даны на зухтах... У него - и Arbeitssucht? В ее зацикленных мозгах родилась эта ничем не оправданная дурацкая теория, а он должен соглашаться? Если б шутила, все было ясно, но серьезно об этом... Да, ему нравится зарабатывать деньги, быть хозяином своей жизни, испытывать особое удовлетворение при любом маленьком успехе, при виде довольного клиента. Правда, неудачи тоже сваливаются на голову, но ведь без этого никак... без издержек ничто не происходит на этом свете. Получить деньги с клиентов несколько раз вот не удалось, но если ты предприниматель - риск потерять капитал всегда будет. Да, он часто не замечает время, работает по двенадцать часов, но как раз, чтоб ничего не потерять, и надо много работать. Так при чем же тут Arbeitssucht? Зухт... это слово вообще только подходит к беспросветным алкоголикам, наркоманам и прочим асоциальным личностям, слабым безвольным людям, негодным для нормальной упорядоченной жизни. А вот он, его разумные друзья и знакомые в состоянии вести ее, потому что сильные и умеют управлять своими эмоциями и страстишками. Да, кто-то из них курит, другие пьют алкоголь, порой даже не в меру, или проводят все свободное время в фитнесс-центрах или... ах, мало ли что увлечь может... Ну и что? Они ведь деньги зарабатывают, разве можно их сравнить с сидящими на улице отбросами общества? А его отец? Дана как-то сказала - Fre?-Fettsucht37 подчинил его и отправил на тот свет. Ну, не правда. Да, он полным был, страшно любил все мясное, жирное - не мог себе в удовольствии отказать. Умер в пятьдесят пять от инфаркта - но это ж несчастье, при чем тут зухты? Он же всю жизнь дело делал, разве можно ставить отца рядом с какими-то пропащими? Нет, они не спорили, не дискутировали с Даной ночами. Но ее отыскивание у всех знакомых самых разных, порой немыслимых зухтов постепенно стало раздражать. Быть может, она разучилась дистанцировать себя от происходящего на работе... Да, и вообще вся эта суматоха вокруг зухтов - лишь эксперимент, который еще не известно, чем закончится. Нужно верить лишь доказанному в таких вопросах. Это вносит определенный покой, не надо суетиться, вставая то на сторону сторонников, то противников теории. Утвержденное, обоснованное не требует ненужного метания, выглядит солидно и надежно. Наверняка, Дане нужна помощь. Может, поговорить с Тимом? Похоже, что он может на нее влиять. Все-таки мужчина и не такой эмоциональный. Мать. Она ревновала к Дане, к его жизни, протекавшей без ее вмешательства, к чужому ребенку, которому он дарил свое ценное время, украденное у нее. Быть может, все развивалось бы иначе, если б он находил часы для матери. Но когда ему было посещать? А звонить он звонит - раза три-четыре в неделю, и это мало? Как изменить свою жизнь, чтоб не обидеть еще больше Дану? Или ничего не менять? Да, он все время надеялся, что мать привыкнет к редким наездам, смирится, начнет воспринимать изменения в их отношениях как должное, неизбежное. Но этого не произошло. Она сердилась и иногда разговаривала с Даной на эту тему. Ну а та раздражалась. Две женщины, любимые им, - ну почему не могут найти общего языка? В последний раз был у матери две недели назад. Бросились в глаза странные изменения. На кухне лежала скопленная дня за два немытая посуда. В груде - несколько рюмок для шнапса, а раньше она ведь ничего, кроме пива и иногда шампанского не пила. Беспорядок на кухне - такого тоже никогда не было. И еще - все два часа, что он провел с ней, звучала музыка с маленького переносного радио. Матушка слушала только один канал, по нему с утра до ночи передавали легкие шлягеры. Почти все на одну мелодию, со сладкими примитивными текстами. Она даже в туалет с собой радио тащила и во время разговора не выключала. А говорила только про одно - как же ей его, Алекса, не хватает. Ян. Ну, не может он с ним просиживать перед компьютером, жалко время. Зарабатывать надо, клиентов потерять никак нельзя, а тут какие-то глупости и теряй из-за них драгоценные часы. Ведь не маленький уже, понимать должен. Уроки - это тоже его дело, ответственность пора чувствовать. Если посидеть подольше за ними - то и помощь не нужна будет. Ну а потом, иногда ж все-таки подхожу к Яну, разговариваю, порой и за столом в выходной сидим все вместе, едим... В полвторого Дана открыла дверь спальни, тихонько добралась до кровати. Приготовилась осторожно нырнуть под свое одеяло с правой стороны, но вдруг обнаружила, что ее законное место занято. Такого еще никогда не было, подвинуть надо. Дана рассмотрела в полутьме - Алекс был без пижамы, одеяло прикрывало лишь живот и немного ноги. Мускулистые руки и грудь, ровное, без храпа, дыхание... Дана обошла кровать и устроилась на нелюбимой левой половине. _____________________________ Она потянула руку к голове, запустила ее в волосы. Средний и указательный пальцы автоматически отыскали болячку, сковырнули, присоединился безымянный и вот они все вместе отправились на дальнейшие поиски. Стали безжалостно отковыриваться, отдраиваться, отцарапываться местами затвердевшие и увеличившиеся в размере, местами еще мягкие и кровоточащие болячки. Уже месяц как Дана пристрастилась к этому варварскому занятию. А началось все с покраски волос. По инструкции разрешалось обходиться без предварительного мытья волос, в этот раз она и решила так сделать. Когда, наконец, вся процедура была закончена, Дана, не просушив как следует волосы, направилась из ванной к Яну посмотреть компьютерную игру, которую он занял у друга. Зашла не вовремя - сын, дожидаясь ее, торчал в интернете, посылал электронные письма. Приказом "еще две минуты, потом тебя позову" он выставил мать из комнаты - незачем знать об устанавливаемых им мировых контактах. Она вернулась в ванную, досушила феном волосы. Голова почему-то вдруг стала чесаться, появилась потребность царапать или хотя бы просто водить по ней пальцами. С этого момента кожа на голове заявила о себе неким самостоятельным чувствительным существом. Дана злилась на дурных производителей - понаписали тут, что перед покраской можно не мыть... сами бы на себе такое сначала испробовали... и что теперь делать? На следующее утро она помыла волосы новым шампунем - купила, потому что обещал осчастливить сухие-жирные-безрадостные-всякие волосы. После мытья потребность в чесании не исчезла. Правая рука отправилась в загул по бунтующей голове, пытаясь навести порядок и вернуть привычное ощущение, - ничегонезамечания. Ситуация злила Дану и одновременно смешила. Она представила себя на минутку со своими посетителями. Вот рвутся к ней владельцы Streitsucht38 'а и Rachsucht39 'а. Первый уверенно расталкивает соперников, плюхается в оранжевое кресло. Напротив, на своем вертящемся стуле, сидит она. Вьется обезьянкой, обчесывает себя, трет головой то об одно, то о другое плечо, чтоб избавиться от тягостного ощущения. Посетитель вдруг перестает говорить и переходит от теоретических разъяснений функционирования своего зухта к практическим действиям. Выпрыгивает из нелепого и совсем не смешного кресла, орет все громче, наконец, хватает почти полную бутылку слена... Юмор всегда спасал Дану в критических фазах. Вот и теперь... жизнь продолжалась, нужно было как-то справляться с неприятной ситуацией. Пришлось напрячь силу воли, вооружиться юмором и все же пойти на работу. С полдня удалось отговориться и уйти к кожному врачу. Оказалось - развилась аллергия не на краску, а на широко разрекламированный шампунь. Когда голова, наконец, совсем перестала чесаться, Дана почувствовала себя счастливой - проблема исчезла, новый шампунь, который врач посоветовал, подошел, виться обезьянкой и дрожать в предчувствии непредсказуемой реакции посетителя не требуется. Самостоятельная роль кожи больше не выпиралась, но... странное дело - руки по-прежнему тянулись к голове, чтоб повторить знакомые движения. Образовавшиеся со временем корки стали обеспечивать пальцы постоянной работой. Дана пыталась утихомирить свою новую потребность, но, видимо, не очень настойчиво и убедительно - руки привыкли блуждать по голове. После того, как Алекс между разметавшимися волосами разглядел кровоточащую ранку, Дана каждый раз, когда они валялись на софе при полном свете, стягивала волосы в спасательный хвостик. Сейчас она была одна и рука без страха разгуливала по голове, игнорируя мольбу кожи оставить ее в покое. Дана сидела перед телевизором и пробовала отвлечься. Но веселость популярного шоу не захватывала ее, перебивали грустные мысли и комик, пародировавший знаменитого артиста, начинал все больше раздражать. За последний месяц атмосфера в коллективе ухудшилась. Пошел двенадцатый месяц работы, в верхах решался вопрос о дальнейшем финансировании проекта. Возможным могло быть как увеличение штата, так и его сокращение. Независимая комиссия должна была через две недели вынести решение, его ждали все. Обоснованная нервозность инфекцией распространялась среди сотрудников - никто не хотел потерять высокооплачиваемую работу. Шеф разбрасывал на всех свои эмоции, которые раньше призывал подавлять. Объяснялась ли нервозность лишь новым страхом или еще чем-то другим - было неясно. Дана стала внимательно приглядываться к сотрудникам. Заметно похудела Дуня - придававшие женственность килограммы улетучились, попа потеряла округлость, спрятались груди. Кати, пухленькая коллега в вечных джинсах, стала открыто демонстрировать свою стервозность, до этого запрятанную в подсознание. Бросилась в глаза недостаточная ухоженность, даже помятость бывшего партийного активиста. Отдельные детали в поведении некоторых сотрудников показались ей тоже странными. Ветеран же, в отличие от большинства, излучал спокойствие и довольство. Не отражалась всеобщая озабоченность и на Тиме. Его зеленые глаза в придачу с другими достоинствами по прежнему производили на Дуню неотразимое впечатление и почему он до сих пор не сказал ей о своем гомосексуализме, Дана не понимала. Видимо, не хотел разочаровывать. Но в то же время расстраивал уже тем, что реагировал отказами на ее предложения вместе поесть-погулять, мотивируя сверхзанятостью. Может, была и другая причина. Дана стала переключать одну за другой телевизионные программы - хотелось отвлечься чем-то абсолютно чужим, чему не было места в ее собственной жизни. На экране появились гордые хищники, они сладострастно, с завидным аппетитом пожирали своих недолго сопротивлявшихся жертв. Их сменили гости из многочисленных ток-шоу. Толстые кричали кто о своей счастливой, кто о невыносимой жизни. Худые светились подогревающей их самолюбие гордостью. Пубертетные подростки хвастались многочисленными зухтами, на которые они, свободные жители свободной страны, имеют полное право и никто им не указ - хотят жить интересно, все испытать на своей пубертетной шкуре и это нормально. Дана продолжала мучить телевизор. Наконец, наткнулась на трансляцию литературного вечера известного писателя. Она уважала его за интеллект, независимость мышления и за неудобность - на это нужно мужество. Автор чувствовал себя превосходно, излучал не затасканную харизматическую ауру, наслаждался вниманием и не только им. Разговаривая с журналистами, непрерывно курил трубку. Так, зухт номер один, - зарегистрировала Дана. Во время чтения отрывков из новой книги известный попивал красное вино - зухт номер два. И хотя Дана представляла для себя как средство отвлечения совсем другую передачу, все же задержалась на этой. Читал знаменитый хорошо. Произнесенное входило в нее, многое, правда, тут же отскакивало, но это было совсем неважно. Главное - атмосфера вечера увлекла ее, расслабила, увела от тревожных мыслей. Угомонились и руки, ненасытные в своей жестокости к коже. Как только рюмка опустошалась, внимательный организатор сразу же подскакивал с бутылкой и подливал еще. Автор, не нарушая привычного ритма, продолжал увлекать слушателей в мир, где все смешалось: реальность с фантазией, интеллект с инстинктами, алкоголь с никотином, любовь с доверием и масса других, понятных и не совсем составных. При раздаче автографов писатель подпитывал себя уже энергией, даримой одновременно двумя зухтами. Он дымил - наверняка, дорогой и действительно соблазнительной - сигарой и попивал красное, расширявшее сосуды во всем его еще не старом крепком теле, вино. Счастливый, подумала Дана. Жить в мире и согласии со своими зухтами дано не каждому. Одним нужно бесконечно утаивать их от чужих глаз, потому что осуждаемы в обществе, другие разрушают своего владельца, норовя ущипнуть то психику, то тело или то и другое в комплексе. Нет, ему просто повезло - налицо пример удачного коктейля из зухтов и других компонентов в одном отдельно взятом индивидууме. Да и не юный его возраст - дополнительное тому доказательство. Дана открыла бутылку красного вина, плеснула немного в большую пузатую рюмку и стала медленно вводить в себя колдовскую бордовую жидкость. Выпивала она не часто и интуитивно чувствовала, что поглощение алкоголя ее зухтом никогда не станет. Интересно все-таки, а какое сочетание зухтов могло бы быть оптимальным для меня?- запретно-преступные мысли впервые прокрались в ее золотисто-рыжую голову. В дверь позвонили - вернулся Ян от друга. - Привет, что есть пожевать? А где твой штойербератер, опять работает? - Почему дольше задержался? - Ну, я ж говорил, Максу игру подарили, у меня такой нет. Опять сосиски с макаронами? Ну, ты даешь. Максова мама почти