и зелень деревьев, мысли, пенье птиц, грусть, небесная лазурь, воспоминания и запах трав сплетаются в чудесных арабесках. Женщинам особенно знакомо это чувство, и, может быть, поэтому на их устах блуждает такая недоверчивая и милая усмешка, когда мы с гордостью школьников прославляем свои логические подвиги, и то, как мы аккуратно все поделили на объективное и субъективное, и как мы снабдили наши головы, точно в аптеке, тысячью ящичков: в одном -- разум, в другом -- рассудок, в третьем -- остроумие, в четвертом -- тупоумие, в пятом -- ничто, а это и есть идея. Я продолжал идти, словно во сне, и почти не заметил, что мы уже покинули долину Ильзы и опять поднимаемся в гору. Подъем был очень крут и труден, и многие из нас почти задыхались. Но, как наш покойный родич, чья могила в Мельне, так и мы заранее предвкушали спуск и были тем веселей. Наконец добрались мы до Ильзенштейна. Это гигантская гранитная скала, круто и задорно вздымающаяся из бездны. С трех сторон обступают ее высокие лесистые горы, но с четвертой, с севера, она открыта, и отсюда видны далеко внизу лежащий Ильзенбург и Ильза. На вершине скалы, имеющей форму башни, стоит большой железный крест, и там есть еще место :для двух пар человеческих ног. Подобно тому как природа, с помощью особой формы и особого положенья, придала Ильзенштейну фантастическую прелесть, так и легенда окутала его розовым сиянием. Готтшальк сообщает: "Говорят, что здесь стоял заколдованный замок, в котором жила богатая и прекрасная принцесса Ильза, она и до сей поры купается каждое утро в Ильзе; и кому посчастливится увидеть ее в этот миг, того она уведет в скалу, где __________________ 1 Перевод Л. Руст. находится ее замок, и наградит по-королевски". Другие рассказывают о любви фрейлейн Ильзы и рыцаря фон Вестенберга занимательную историю, -- один из наших известнейших поэтов ее даже романтически воспел в "Вечерней газете". Третьи передают еще вариант: будто бы древнесаксонский император Генрих проводил с Ильзой, прекрасной феей вод, в ее заколдованном замке свои подлинно королевские часы. Современный писатель, его высокородие господин Ниман, составивший путеводитель по Гарцу, где он с похвальным усердием и точными цифровыми данными сообщает о высоте гор, отклонениях магнитной стрелки, задолженности городов и т. п., утверждает: "Все, что рассказывают о прекрасной принцессе Ильзе, относится к области вымысла". Так говорят все эти люди, которым никогда не являлись такие принцессы; мы же, к кому прекрасные дамы особенно благосклонны, лучше знаем. Знал это и император Генрих. Недаром древнесаксонские императоры были так привержены к своему родному Гарцу. Достаточно перелистать прелестную "Люнебургскую хронику", где на странных, наивных гравюрах изображены боевые кони в попонах с геральдическими знаками и восседающие на них старые добрые государи в полном боевом снаряжении, с императорской священной короной на бесценном челе, со скипетром и мечом в крепкой руке; по их усатым честным лицам видно, как часто они тосковали о сладостных для их сердец принцессах Гарца и о родном шуме гарцских лесов, когда бывали на чужбине, быть может, даже в столь богатой лимонами и ядами Италии, куда их и их преемников не раз влекло соблазнительное желание назваться римскими императорами,-- истинно немецкая страсть к титулам, погубившая и императоров, и империю. Я же советую каждому, кто стоит на вершине Ильзенштейна, думать не об императорах и империях, не о прекрасной Ильзе, а только о своих ногах. Ибо, когда я стоял там, погруженный в свои мысли, я вдруг услышал подземную музыку заколдованного замка и увидел, как горы кругом меня опрокинулись и встали на голову,; красные крыши Ильзенбурга завертелись, зеленые деревья понеслись в голубом воздухе, перед глазами у меня все поголубело и позеленело, а голова моя закружилась, и я неизбежно сорвался бы в пропасть, если бы, ища спасения, не ухватился за железный крест. В том, "что я, находясь в столь бедственном положении, сделал это, меня, конечно, никто не упрекнет. "Путешествие по Гарцу" -- фрагмент и останется фрагментом, и пестрые нити, которые так красиво в него вотканы, чтобы сплестись затем в одно гармоническое целое, вдруг обрываются, словно их перерезали ножницы неумолимой Парки. Может быть, я в моих будущих песнях стану их и дальше сплетать и то, о чем здесь скупо умолчал, выскажу во всей полноте. В конце концов ведь все равно, когда и где ты что-то высказал, если вообще смог это высказать. Пусть отдельные произведения так и остаются фрагментами, лишь бы они в своем сочетании составляли одно целое. Благодаря такому сочетанию могут быть восполнены те или иные недочеты, сглажены шероховатости и смягчена излишняя резкость. Это коснулось бы, вероятно, первых же страниц "Путешествия по Гарцу" и они произвели бы, может быть, не столь кислое впечатление, когда бы читатель узнал, что та неприязнь, которую я вообще питаю к Геттингену, -- хотя она на самом деле даже глубже, чем я изобразил ее,-- все же далеко не так глубока, как то уважение, с каким я отношусь к некоторым из живущих там лиц. Да и зачем мне об этом умалчивать? Я прежде всего имею в виду особенно дорогого мне человека, который еще в былые времена принял во мне столь дружеское участие, привил мне подлинную любовь к изучению истории, впоследствии укрепил меня в этой склонности, успокоил мой дух, направил по верному пути мое мужество и научил меня находить в моих исканиях то утешение, без которого я бы никогда не мог свыкнуться с нашей действительностью. Я говорю о Георге Сарториусе, великом историке и человеке, чей взор -- светлая звезда в наше темное время и чье радушное сердце всегда открыто для всех страданий и радостей других людей, для забот короля и нищего и для последних вздохов гибнущих народов и их богов. Я не могу также не отметить следующее: Верхний Гарц, та часть Гарца в начале долины Ильзы, которую я описал, отнюдь не представляет собой столь радостного зрелища, как романтический и живописный Нижний Гарц, и своей дикой сумрачно-хвойной красотой служит резким контрастом к нему; также пленительно различий и три долины Нижнего Гарца, образуемые Ильзой, Бодой и Зелькой, олицетворяющими характер каждой долины. Это как бы три женских образа, и не так легко решить, который из них прекраснее. О милой, пленительной Ильзе и о том, как пленительно и мило она меня приняла, я уже говорил и пел. Сумрачная красавица Бода встретила меня не столь милостиво, и когда я сначала увидел ее в темном, как кузница, Рюбеланде, она, видимо, была не в духе и куталась в серебристо-серое покрывало дождя. Но в порыве быстро вспыхнувшей любви она сбросила его, и когда я добрался до вершины Ростраппы, лицо ее засияло мне навстречу ярчайшим солнечным блеском, все черты ее излучали величайшую нежность, а из скованной скалистой груди как будто вырывались вздохи страстной тоски и томные стоны мечтательной печали. Менее нежной, но более веселой предстала предо мной прекрасная Зелька, красивая и любезная дама, чья благородная простота и веселое спокойствие исключали всякую сентиментальную фамильярность, однако чья затаенная улыбка выдавала шаловливый нрав; этим я объясняю то обстоятельство, что в долине Зельки я испытал целый ряд мелких неудач, например: желая перепрыгнуть через ручей, я прямо плюхнулся в воду, в самую середину его, а когда я сменил промокшие башмаки на туфли и одну упустил из рук, вернее -- с ног, порыв ветра сорвал с меня еще и шапку, лесные колючки исцарапали мне ноги, и -- увы! -- так далее. Однако все эти неприятности я охотно прощаю прекрасной даме, ибо она прекрасна. Она и сейчас стоит в моем воображении во всей своей тихой прелести и точно просит: "Если я и смеюсь, то все же не со зла, и, прошу вас, воспойте меня". Великолепная Бода также выступает в моих воспоминаниях, и ее темный взор как бы говорит: "Ты подобен мне в гордости и в боли, и я хочу, чтобы ты любил меня". И прекрасная Ильза прибегает вприпрыжку, изящная и обворожительная лицом, движеньями и станом; она во всем подобна прелестному созданью, вдохновительнице моих грез, как и ты -- она смотрит на меня с неодолимым равнодушием, но вместе с тем так искренне, так вечно, с такой прозрачной правдивостью...-- словом, я -- Парис, предо мною три богини, и яблоко я отдаю прекрасной Ильзе. Сегодня первое мая; точно море жизни, изливается на землю весна, белая пена остается висеть на ветках деревьев, и широкая, теплая, сияющая дымка лежит на всем; в окнах городских домов весело поблескивают стекла, под крышами воробьи снова вьют свои гнездышки, а по улицам Гамбурга ходят люди и дивятся, что воздух такой волнующий, что у них на душе так чудесно; крестьянки из пригородов в своих пестрых одеждах продают букеты фиалок, сиротки в голубых кофточках, со своими хорошенькими внебрачными личиками, проходят по Юнгфернштигу и радуются так, будто сегодня им предстоит найти отца; у нищего на мосту такой довольный вид, точно ему выпал главный выигрыш; даже чернявого маклера с лицом жулика-мануфактурщика, по которому плачет виселица, и того озаряет солнце своими беспредельно терпимыми лучами,-- я же пойду за городские ворота. Сегодня первое мая, и я думаю о тебе, прекрасная Ильза, -- или мне называть тебя Агнесса, оттого что это имя больше всех тебе нравится? Я вспоминаю о тебе, и мне хотелось бы вновь посмотреть, как ты, сверкая, сбегаешь с горы. Больше всего мне хотелось бы стоять внизу, в долине, и принять тебя в свои объятия. Какой прекрасный день! Всюду вижу я зеленый цвет, цвет надежды. Всюду, как светлые дива, расцветают цветы, и мое сердце тоже хочет опять зацвести. Это сердце ведь тоже цветок, и к тому же преудивительный. Оно -- не робкая фиалка, не смеющаяся роза, не чистая лилия или другой подобный им цветочек, который радует своей скромной прелестью душу девушки, так красив он на красивой груди и нынче вянет, завтра расцветает вновь. Это сердце больше походит на тот тяжелый причудливый цветок бразильских лесов, который, по преданию, цветет лишь раз в столетье. Помню, мальчиком я видел такой цветок. Мы услышали ночью выстрел, словно из пистолета, а наутро соседские дети рассказали мне, что это их алоэ распустилось вдруг с таким треском. Они повели меня в свой сад, и там я увидел, к своему изумлению, что низкое, жесткое растение с нелепыми широкими зубчатыми листьями, о которые легко было уколоться, теперь высоко поднялось, и наверху, подобный золотому венцу, распустился великолепный цветок. Мы, дети, не могли дотянуться до него; и ухмыляющийся старый Христиан, который любил нас, построил вокруг цветка деревянные мостки; мы влезли на них, как кошки, и с любопытством заглядывали в открытую чашечку цветка, из которой поднимались лучами жадные нити тычинок и странно дикий, неслыханно роскошный аромат. Да, Агнесса, не часто и не легко расцветает это сердце; насколько я помню, оно цвело лишь один-единственный раз, вероятно, очень давно, не меньше ста лет назад. Мне кажется, как ни великолепно распустился тогда цветок, он все же должен был захиреть от недостатка солнечного света и тепла, если даже и не был уничтожен суровой зимней бурей. Но теперь что-то зреет и теснится в моей груди, и если ты вдруг услышишь выстрел, -- девушка, не пугайся! Я не застрелился, это раскрылся бутон моей любви, и она рванулась ввысь сияющими песнями, вечными дифирамбами и радостнейшей полнотой созвучий. Если, однако, эта высокая любовь слишком высока, девушка, не стесняйся, поднимись по деревянной лесенке и загляни в мое цветущее сердце. Еще только начало дня, солнце едва прошло половину своего пути, а мое сердце уже благоухает так сильно, что у меня голова начинает кружиться и я уже не различаю, где кончается ирония и начинается небо, и я населяю воздух своими вздохами и хотел бы опять растечься потоком сладостных атомов в предвечной божественности; что же будет, когда наступит ночь и в небе выступят звезды, "те несчастные звезды, что скажут тебе"... Сегодня первое мая, и последний ничтожный лавочник имеет право на сентиментальность, так неужели ты запретишь ее поэту? КОММЕНТАРИИ ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ГАРЦУ Первая часть "Путевых картин" в журнальном варианте была опубликована в 1826 году (журнал "Gesellschafter" -- "Собеседник") со значительными сокращениями и искажениями. В том же году под названием "Путевые картины" вышла книга Гейне, куда, кроме "Путешествия по Гарцу", включены были стихотворения цикла "Возвращение на родину" и вольные стихи первого цикла "Северное море". В "Путешествии по Гарцу" еще хорошо прослеживаются связи с современной и предшествующей романтической прозой, они видны в самом построении повествования, основанного на фабуле странствия, вольно перемежающего стихи и прозу, красочные описания природы и вставные новеллы-миниатюры. Внешне Гейне сохраняет все (или почти все) приметы романтического романа как "универсального жанра", разработанного в теории братьями Шлегель и реализованного на практике Людвигом Тиком, Новалисом, Брентано и другими, менее именитыми, авторами. Тем острее обозначились глубокие изменения, внесенные Гейне в этот жанр. Достаточно сравнить "Путешествие по Гарцу" с известнейшей повестью Эйхендорфа "Из жизни одного бездельника", вышедшей двумя годами раньше: и у Эйхендорфа речь идет о странствующем школяре, его герой тоже путешествует по немецким городкам и деревушкам, встречая на пути всевозможные приключения. Однако повествование Эйхендорфа растворено в условности, все его движение подчинено реализации романтической темы торжества любви и искусства над косными обстоятельствами, практический маршрут странствия перестает быть важным, Германия мало отличается в его изображении от Италии. Иначе у Гейне: здесь показана современная немецкая жизнь, названы конкретные города, деревушки и даже люди, безбоязненно приведены цитаты из путеводителей и исторических справочников, то есть описано вполне реальное путешествие (Гейне совершил его осенью 1824 г.), тогда как элементы романтической поэтики использованы скорее как вспомогательное средство украшения повествования и отчасти как дань традиции. Насколько Гейне уже в "Путешествии по Гарцу" ушел от традиционной трактовки романтической прозы, можно судить на еще одном сравнении, сопоставив описание рудников и горного дела у Новалиса (пятая глава "Генриха фон Офтердингена") и у Гейне. Для Новалиса погружение в глубь земных недр скорее метафора постижения таинств природы (при том, что сам он по профессии был горным инженером), для Гейне -- вполне реальный процесс, и описывает он. не метафизическое действо, а тяжелый, изнурительный труд. Благодаря конкретности, аутентичности жизненных наблюдений резче прозвучала сатира Гейне, в основе которой -- политические, по сути, размышления о провинциализме немецкой жизни, о мелкости масштабов "филистерского" мышления, господствующего в стране, землю и народ которой поэт глубоко любит, но отсталость Шторой вызывает у него беспощадную и горькую насмешку. Недаром многие люди, упомянутые в книге, откликнулись на публикацию "Путешествия по Гарцу" уточняющими опровержениями, недовольством и даже заявлениями в полицию, а рецензенты, избегая анализа книги по существу, уклончиво толковали о дерзости автора, обвиняя того в сведении личных счетов. Стр. 11. Эпиграф взят из "Речи памяти Жан-Поля", которая была произнесена Людвигом Берне 2 декабря 1825 г. во Франкфурте. Жан-Поль -- псевдоним писателя Иоганна Пауля Фридриха Рихтера (1763 -- 1825). Берне Людвиг (1786 --1837) -- немецкий критик и публицист демократической ориентации; в пору написания "Путешествия по Гарцу" Гейне относился к Берне с большой симпатией, впоследствии, однако, их идейные расхождения (см. т. 2, коммент. к "Атта Троллю") усиливались; они сформулированы в книге-памфлете Гейне "Людвиг Берне" (1840). Стр. 12. Людер -- геттингенский студент, прославившийся своими спортивными успехами. ...когда... я был зачислен в местный университет, а затем вскоре оттуда отчислен... -- Гейне был зачислен в Геттингенский университет в октябре 1820 г., а в январе 1821 г. из-за дуэли исключен на полгода. Педель -- университетский служитель, в обязанности которого входил надзор за поведением студентов. Гвелъфские ордена -- ордена, учрежденные королевским домом Ганновера, где правила династия из рода Гвельфов. Вандалы, фризы, швабы, тевтоны, саксы, тюрингцы -- немецкие народности. В данном случае подразумеваются студенческие корпорации, построенные по принципу землячеств. Вендерштрассе -- центральная улица в Геттингене. Разенмюле, Риченкруг, Бовден -- деревни неподалеку от Геттингена. Петухи-вожаки -- распорядители мензур, то есть студенческих фехтовальных занятий. Стр. 13. Маркс К.-Ф.-Х. (1796-1877) - геттингенский профессор, автор книги "Геттинген в медицинском, физическом и историческом отношении" (1824). В ней он действительно опровергает суждение о том, что у геттингенских красавиц якобы нестройные ноги... "Сад Улъриха" -- пивное заведение в Геттингене. ...ученый***, вероятно, еще лежал в постели...-- Во французском издании прямо указан историк И.-Г. Эйхгорн (1781 -- 1854), однако на полях немецкой рукописи Гейне стоит имя И.-Ф. Блуменбаха (1752--1840), физиолога и естествоиспытателя, коллекционера всевозможных научных и исторических курьезов, которыми он нередко снабжал журналы и альманахи. Стр. 14. Георгия-Августа -- обиходное название Геттингенского университета, основанного королем Ганновера Георгом-Августом II в 1737 г. ...из стойла пандектов...-- Подразумевается юридический факультет. Пандекты -- свод решений, имеющих силу закона, составляют часть кодекса римского права, изданного по указанию императора Юстиниана в 553 г. ...римские казуисты...-- Казуистика -- особый раздел в правоведении, посвященный изучению частных случаев ("казусов"). Трибониан и Гермогениан -- римские юристы, первый из них принимал участие в разработке кодекса императора Юстиниана. -- Corpus juris со сплетенными руками. -- Сплетенные руки-- эмблема издательства Векселя, издававшего кодекс Юстиниана. Шефер и Дорис. -- Подразумеваются два педеля Геттингенского университета, фамилия Шефер по-немецки означает "пастух", отсюда пасторальная острота Гейне, переиначивающего имя второго педеля (Доре) в женское, чрезвычайно популярное в этом жанре; отсюда же и намек на швейцарского писателя Соломона Гесснера (1730--1788), известного своими идиллическими сочинениями, в которых, правда, пастушка по имени Дорис не фигурирует. ...в своих полугодовых писаниях... -- Имеются в виду списки студентов, которые составлялись каждые полгода. Стр. 15 ...распевали песенку Россини...-- Так Гейне в шутку называет (имея в виду ее популярность) грубоватую студенческую песню, слова которой он приводит. Фузия Канина -- шутливое искажение латыни: Lex Furia Caninia -- римский закон об освобождении рабов по завещанию. Стр. 16. ...Навуходоносора в последние годы жизни...-- По библейскому преданию, Навуходоносор в последние годы жизни питался травой (Кн. Пророка Даниила, 4, 29--30). ...так же как и другие крепости, о которых говорит Филипп Македонский...-- Филипп Македонский -- царь Македонии с 359 г. до н. э., отец Александра Македонского. Приписываемое ему изречение Гейне цитирует, видимо, по "Письмам к Аттику" Цицерона (1, 16). Стр. 17. ...придворный советник Рустику с, этот Ликург Ганновера...--Латинизированная фамилия геттингенского профессора-юриста Антона Бауэра (бауэр -- по-немецки "крестьянин", по-латыни -- рустикус). Ликург -- легендарный законодатель в Спарте. Бауэр активно участвовал в разработке ганноверского уголовного кодекса. Куяциус -- латинизированная фамилия известного французского юриста Жака де Кюжа (1522--1590), Гейне иронически называет этим именем Густава Гуго (1764-- 1844), специалиста по римскому праву, одного из основателей "исторической школы"; Гейне слушал его лекции и сдавал ему экзамен. Стр. 17--18. Ветреный плутишка, ты, любитель рубить деревья с макушки! -- Гейне издевается здесь над схоластическим комментарием Густава Гуго к кодексу Юстиниана относительно принадлежности дерева, растущего на границе двух владений. Стр. 18. Я слышу голос дорогого моего Прометея... -- Далее смелая и актуальная для той поры политическая аллюзия: с Прометеем сравнивается Наполеон. Во французском издании этот намек4 расшифрован еще яснее: "Злобная власть и безмолвное насилие Священного союза приковали героя к скале, затерянной в океане". Старик Мюнхгаузен -- барон Герлах Адольф фон Мюнхгаузен (1688--1770), первый куратор Геттингенского университета. Стр. 19. Это были сцены из эпохи Освободительной войны... -- Освободительной войной называли тогда войну немецких княжеств против Наполеона (1813 -- 1815). Такая серая, изъеденная временем руина... -- От этих слов и до конца стихов на с. 20 текст был опущен в окончательном прижизненном издании "Путешествия по Гарцу" и в берлинском собрании сочинений издательства "Ауфбау" включен в дополнения. Здесь и далее в нескольких местах (см. коммент.) переводчик отступает от текста берлинского издания, включая в него некоторые существенные варианты. Стр. 20. ...я нагнал бродячего подмастеръя...-- Встреча эта действительно имела место и вызвала вскоре после публикации "Путешествия по Гарцу" отклик странствующего торговца Карла Дерне, подтвердившего достоверность описанного эпизода, но с поправкой,-- он, мол, сам мистифицировал Гейне, прикидываясь простоватым ремесленником. Эпизод, однако, достоверен прежде всего художественно : в Германии той поры подобная встреча была вполне возможна. Стр. 21. Герцог Эрнст -- герой легенды и основанной на ней средневековой поэмы (ок. 1180), где повествуется о жизни и сказочных путешествиях на Восток герцога Эрнста Швабского. Оссиан -- легендарный шотландский бард, которому шотландский поэт Джеймс Макферсон приписал свои вольные переложения древней кельтской поэзии в английском переводе. ...он спел прелестную народную песню...-- Песня опубликована в сборнике "Немецких народных песен", изданных Бюшингом и Ха-геном в 1807 г. Гейне обыгрывает мотивы этой песни в позднем стихотворении "Капризы влюбленных" (см. т. 2 наст. изд.). Портной спел еще немало народных песен...-- Отсюда и до слов: "Гете же принадлежит обоим" -- текст был помещен в первом издании "Путешествия по Гарцу" (1826) и впоследствии опущен. "Радость иль горесть, а мысли свободны". -- Искаженная песня Клары из трагедии Гете "Эгмонт" (III). "Лотхен над могилою Вертера грустит". --Текст этой народной песни появился в листовках уже в 1775 г., год спустя после публикации романа Гете "Страдания юного Вертера". Автор песни обещал Лотте и Вертеру счастливое соединение на небесах. Стр. 22. ...указал мне на деревню Лербах...-- Е путеводителе Готтшалька (изд. 3-е, 1823), на который Гейне ссылается выше, есть весьма курьезное описание этой деревни и ее жителей, Гейне воспроизводит его почти дословно. Стр. 24. Чимборасо -- одна из высочайших гор в южноамериканских Кордильерах. Это был приказчик, облаченный в двадцать пять разноцветных жилетов...-- Вышеупомянутый Карл Дерне подтвердил достоверность и этого описания: ему тоже повстречался этот приказчик. Стр. 26. "Ура, Лафайет!" -- Генерал Лафайет, "герой двух наций", участник войны за независимость Соединенных Штатов и один из видных деятелей Великой французской революции, в 1824 г. посетил Америку, где ему был оказан восторженный прием. Стр. 27. Герцог Кембриджский Фридрих-Адольф (1774--1850) -- сын Георга III, короля Англии и Ганновера. ...песню о верном Эккарте и о злом Бургунде...-- Древняя легенда, повествующая о верном Эккарте, потерявшем из-за своего господина герцога Бургунда двух сыновей, а затем жертвующем ради сыновей герцога своей жизнью, видимо, была известна Гейне по рассказу Людвига Тика "Верный Эккарт и Тангейзер" (1799). Стр. 28. Только из этой созерцательной жизни... и родилась немецкая волшебная сказка....-- Все сказочные образы и мотивы, упоминаемые в дальнейшем, относятся к собранию сказок братьев Гримм (1812-1815). Стр. 29. Придворный советник Б.-- Фридрих Бутерверк (1765 -- 1828), историк литературы и эстетики. Шамиссо Адельберт (1781 -- 1838) -- немецкий поэт и писатель, один из ярких художников немецкого романтизма, автор повести "Удивительная история Петера Шлемиля" (1814). Стр. 30. Генерал-бас -- учение о гармонии. Стр. 31. ...и мостовая ухабиста, как берлинские гекзаметры.-- Намек на патриотические вирши крупного прусского чиновника Фридриха Августа фон Штегемана, воспевавшего Освободительную войну. Рынок невелик, посредине искрится фонтан... -- Последующее описание опирается (иногда почти дословно повторяет) на путеводитель Готтшалька. Теперь и он и они поумнели...--Эта фраза из первого издания "Путешествия..." также была впоследствии опущена. Стр. 32. ...о древнем соборе... -- Собор, построенный в XI в., был снесен в 1820 г. Кранах Лукас (1472 --1553) -- великий немецкий художник. Батавия -- бывшее название Индонезии, в ту пору голландской колонии. Стр. 34. Клотар.-- Этот миф, видимо, заимствован из примечаний Клеменса Брентано в драме "Основание Праги" (1815), созданной по мотивам славянского фольклора. Стр. 35. "Австрийский наблюдатель" -- с 1810 по 1832 г. официальная правительственная газета, издававшаяся в Вене, сугубо реакционная и охранительная. Ашер Саул (1767--1822) -- берлинский книготорговец, автор научно-популярных философских сочинений, последователь Канта. Гейне делает его олицетворением поверхностного, плоского рационализма просветительской мысли. ...трансцендентально-серый сюртук...-- У Канта "трансцендентальными" обозначаются априорные, изначально присущие сознанию формы познания. Стр. 36. "Немецкие рассказы" Варнхагена фон Энзе (1785-- 1858) -- немецкого писателя, старшего друга и покровителя Гейне -вышли в 1815 г. Здесь, видимо, имеется в виду рассказ "Предостерегающее привидение". Стр. 37. "О различии между феноменами и ноуменами".-- Понятия философии Канта: феномен -- чувственная данность предмета, ноумен -- его умопостигаемая сущность. Стр. 45. Брокен (или Блоксберг) -- одна из вершин Гарца, по преданию сюда слетаются на шабаш ведьмы. Стр. 47. ...Шмерценрейха, сына святой Геновевы. -- Геновева Брабантская -- героиня легенд и многочисленных народных книг. Ложно обвиненная в супружеской измене и приговоренная к смерти, чудом спаслась и шесть лет прожила в пещере вместе с сыном 'Шмерценрейхом, питаясь кореньями и молоком лани. Этот сюжет обрел популярность в романтической литературе благодаря Людвигу Тику, написавшему трагедию "Жизнь и смерть святой Геновевы" (1799). Стр. 48. Ретцш Фридрих Август Мориц (1779--1857) -- немец-1 кий художник и гравер, автор известных в ту пору иллюстраций к "Фаусту" Гете. "Вечерняя газета". -- Издавалась в Дрездене Теодором Винклером^ вокруг этой газеты объединялись местные литераторы-эпигоны рд*М мантической ориентации. "Ратклиф" и "Алъманзор" -- трагедии Гейне, опубликованные 1 1823 г. Стр. 50. Клаудиус Маттиас (1743--1815) -- немецкий лирик, многие его стихотворения, в том числе и цитируемые, стали народными песнями. Стр. 52. Палестрина Джованни Пьер Луиджи (1524--1594) -- итальянский композитор, автор многих классических произведений церковной католической музыки, в том числе и знаменитой "Мессы папы Марцелла", которую, вероятнее всего, и имеет в виду Гейне. Стр. 53. ...процитировав соответствующие строки из "Путевых писем" Гете...-- В "Письмах из Швейцарии" Гете есть запись (от 3 октября 1779 г.) о первых впечатлениях -- верны они или обманчивы. Элиза фон Гогенхаузен (1789--1857) -- немецкая писательница, переводчица многих произведений Байрона, Гейне был частым гостем ее литературного салона в Берлине. Стр. 54. Придворному советнику Шютце экзегетически перемыли косточки. -- Шютце Христиан Готфрид (1747--1832) -- филолог, профессор истории литературы. Экзегеза -- наука истолкования текстов. ...последний прием у короля Кипрского...-- Далее Гейне обыгрывает распространенный у студентов в ту пору обычай создавать шуточные "пивные государства". Высоцкий -- известный берлинский ресторатор. "В своих сужденьях юность тороплива..." -- Цитата из драматической трилогии Шиллера "Валленштейн" (II, 2). ...в Берлине внешняя сторона играет первостепенную роль...-- Далее Гейне весьма зло нападает на графа Карла Морица фон Брюля, тогдашнего директора Королевского берлинского театра. Сторонник абсолютной исторической достоверности, Брюль был готов превратить сцену в музей, в погоне за академической "доподлин-ностью" он уничтожал искусство. С Брюлем вел решительную и острую полемику Людвиг Тик. Мария Стюарт, Берли -- персонажи трагедии Шиллера "Мария Стюарт". Христиан Гумпель -- гамбургский банкир, Гейне еще не раз заденет его в стихах и прозе. Генрих IV-- король Англии с 1399 г. и герой исторической драмы Шекспира. Стр. 55. Лихтенштейн (1780--1857) -- немецкий естествоиспытатель, основатель берлинского зоологического сада. "Ненависть к людям и раскаяние" (1789) -- комедия Августа Коцебу, один из классических образцов "мещанской драмы". Евлалия, Петер, Неизвестный -- персонажи этой комедии. Спонтини Гаспаро (1778--1851) -- итальянский композитор, наиболее известна его опера "Весталка", долгое время руководил Берлинской оперой. Гейне называет его оперы "янычарскими" из-за пристрастия к шумовым эффектам, янычары -- турецкие воины, славившиеся отвагой в бою и наводящим ужас боевым кличем. Оге -- известный танцовщик в Берлинском балете. Бухголъц (1768-- 1843) -- берлинский историк, автор "Истории Наполеона Бонапарта". Союзный сейм -- общегерманское политическое учреждение с 1815 по 1848 г. с резиденцией во Франкфурте-на-Майне. В сейм входили все представители образованного в 1815 г., после Венского конгресса, так называемого "Германского союза". Реальной властью общегерманского парламента сейм не располагал, поскольку Германский союз был фиктивным политическим объединением. Мелкие государи -- правители "лоскутных" немецких княжеств, зависимых от политики Пруссии или Австрии. Европейское равновесие -- политическая доктрина, разработанная на Венском конгрессе, призванная опровергнуть гегемонистскую политику Наполеона и "поровну" распределить политическое влияние между Англией, Францией, Пруссией, Австрией и Россией. ...некий, конгресс... -- В ту пору часто происходили конгрессы стран: Священного союза, цель которых состояла в координации и усовершенствовании охранительной, реакционной политики этого союза,-- конгресс в Тропау (1820), в Лайбахе (1821). Великий восточный друг. -- Подразумевается царская Россия, политический авторитет которой после разгрома Наполеона весьма возрос. Стр. 56. Апис -- священный бык, почитавшийся древними египтянами как божество. Экзотерический -- общедоступный, открытый всем, в противоположность эзотерическому -- закрытому, недоступному. Рениш, Лемъер -- берлинские балерины. ...настоящими придворными лакеями и кондитерами повсюду обычно бывают швейцарцы...-- Намек на швейцарских гвардейцев, служивших телохранителями многих европейских коронованных особ и правительственных деятелей. ..."это был толстый человек, а следовательно -- добрый человек", как говорит Сервантес. -- См. "Дон-Кихот" (I, 2). ...грейфсвалъдец лез на ссору.--Этот образ -- одно из первых сатирических воплощений тупого национализма у Гейне. Стр. 57. ...блюхеровскому белому коню. -- Блюхер (1742--1819) -- прусский генерал, один из военачальников в Освободительной войне против Наполеона. Арминий -- вождь древнегерманского племени херусков; под водительством Арминия в 9 г. н. э. соединенные войска германских племен разбили в битве в Тевтобургском лесу римские легионы проконсула Вара. Мюллер Вильгельм (1794--1827) -- поэт-романтик, его лирика, связанная с народной песенной традицией, оказала на молодого Гейне немалое влияние. Рюккерт Фридрих (1788--1866) -- немецкий поэт, один из специалистов по "восточному колориту" в романтической лирике, автор известных патриотических стихов в годы Освободительной войны. У ланд Людвиг (1787 --1862) -- один из интереснейших и наиболее сильных поэтов романтизма, отношение Гейне к нему весьма сложно и с годами менялось, однако народность и лирическую глубину его творчества Гейне всегда высоко ценил. Метфесселъ (1784-- 1869) -- популярный в то время композитор, Гейне писал о нем в статье 1823 г. Арндт Эрнст Мориц (1769--1860) -- немецкий поэт, в годы Освободительной войны прославился своими военно-патриотическими песнями, одну из которых Гейне и цитирует. "Вина" -- известная в ту пору драма Адольфа Мюлльнера (1774 -- 1829), одна из наиболее, характерных "драм судьбы", жанра, разрабатывавшегося тогда на немецкой сцене. Стр. 58. Адонис -- прекрасный юноша, возлюбленный богини любви Афродиты (г ре ч. миф.). Стр. 58 -- 59. "Моя душа печальна!..", "О дыханье темнеющей ночи!..", "О дочь небес, как ты прекрасна!.." -- Дословные либо вольно пародированные цитаты из Оссиана. Стр. 60. "Зачем же ты будишь меня, воздух весенний?" -- Снова цитата из Оссиана, на сей раз чрезвычайно известная благодаря роману Гете "Страдания юного Вертера": герой этого романа зачитывается песнями Оссиана. Стр. 61. "Falcidia" -- римский закон о правах наследования, принятый в 40-х годах I в. до н. э. по предложению народного трибуна Фалыщдия. Ганс Эдуард (1797--1838) -- известный юрист, друг Гейне, работал в то время над главным своим четырехтомным трудом: "Наследственное право в его всемирно-историческом развитии"'(1824 -- 1835). Серв. Азиниус Гешенус. -- Гейне пародированно латинизирует имя берлинского профессора права Гешена (1777--1837), представителя реакционной "исторической школы". "Серв." -- сокращение от лат. servus -- "раб", "Азиниус" -- от лат. asinus -- "осел". Маркус Туллиус Эльверсус. -- Тот же прием, усугубленный уничижительным прибавлением к латинизированной фамилии имен Цицерона. Подразумевается еще один представитель "исторической школы", геттингенский профессор Эльверс (1797--1858). Двенадцать таблиц -- свод законов, записанный на бронзовых таблицах (450 г. до н. э.), древнейший памятник римского права. Стр. 62. ...с их конгривскими взглядами...-- Вильям Конгрив-- изобретатель зажигательных ракет. Во дворце принца Паллагонии... -- Этот дворец близ Палермо отличался замысловатой архитектурой, стремлением к причудам и невысоким вкусом. Подробно описан Гете в "Итальянском путешествии" (запись от 9 апреля 1787 г.). Стр. 63. Клаурен (1771 -- 1854) -- популярный беллетрист, исправный поставщик романов, повестей, драм и стихов, рассчитанных на непритязательные вкусы, сочетающих банальность и "чувствительность" с эротизмом. Сатирические атаки на Клаурена в литературе того времени не редкость, его высмеивали и Людвиг Тик, и Вильгельм Гауф. Теофраст (370 -- 287 гг. до н. э.) -- греческий философ, ученик Платона и Аристотеля, в шестой книге сочинений по ботанике трактует о запахе и вкусе растений. Гейне, однако, по всей вероятности, имеет в виду Теофраста Парацельса (1493--1541), естествоиспытателя, врача и философа немецкого Возрождения. Стр. 67. Но, как наш покойный родич, чья могила в Мельне... -- В городке Мельн находится могила легендарного Тиля Уленшпигеля, героя народных книг, переработанных в XIX в. Шарлем де Костером. Стр. 68. ...один из наших известнейших поэтов... -- Теодор Гелль (Винклер); опубликовал в дрезденской "Вечерней газете" стихотворение на тот же сюжет. Ниман Людвиг Фердинанд -- автор "Путеводителя для путешествующих по Гарцу" (1824). Достаточно перелистать прелестную "Люнебургскую хронику"...-- Вероятно, Гейне подразумевает знаменитую "Саксонскую всемирную хронику". Стр. 69. ...не ухватился за железный крест.-- Намек на то, что Гейне 28 июня 1825 г. принял обряд крещения. Сарториус Георг (1765 --1828) -- геттингенский профессор истории, человек либеральных взглядов, противник немецкого провинциализма. Гейне ему очень симпатизировал. ...последних вздохов гибнущих народов...--Ссылка на книгу Сар-ториуса "Опыт о формах правления остготов во времена их владычества в Италии" (1811), богатую актуальными политическими аллюзиями. Стр. 71. Юнгфернштиг -- одна из репрезентабельных улиц Гамбурга. ...далее чернявого маклера с лицом жулика-мануфактурщика...-- Имеется в виду гамбургский маклер Иозеф Фридлендер, который, узнав себя в этих строках, пытался публично оскорбить Гейне, а затем даже подал заявление в полицию. Перевод В. Станевич  * Северное море *  Часть вторая СЕВЕРНОЕ МОРЕ 1826 "Биографические памятники" Варнхагена фон Энзе, ч. I, с. 1-2. Писано на острове Нордерней. ...Туземцы большею частью ужасающе бедны и живут рыбною ловлею, которая начинается только в следующем месяце, октябре, при бурной погоде. Многие из этих островитян служат также матросами на иностранных купеческих кораблях и годами отсутствуют, не давая о себе никаких вестей своим близким. Нередко они находят смерть в море. Я застал на острове несколько бедных женщин, у которых погибли таким образом все мужчины в их семье, что случается нередко, так как отец обыкновенно пускается в море на одном корабле со своими сыновьями. Мореплавание представляет для этих людей большой соблазн, и все-таки, думается мне, лучше всего они чувствуют себя дома. Если даже они попадают на своих кораблях в те южные страны, где солнце светит пышнее, а луна -- романтичнее, то все тамошние цветы не в силах все же заткнуть пробоину в их сердце, и в благоухающей стране весны они тоскуют по своему песчаному острову, по своим маленьким хижинам, по пылающему очагу, У которого, закутавшись в шерстяные куртки, сидят их родные и пьют чай, только названием отличающийся от кипяченой морской воды, и болтают на таком языке, что трудно уразуметь, как они сами его понимают. Так прочно и полно этих людей соединяет не столько глубокое и таинственное чувство любви, сколько привычка, жизнь в тесной связи друг с другом, согласная с природой, непосредственность в общении между собою. 73 Одинаковый уровень духовного развития или, вернее, неразвитости, отсюда и одинаков