й степени прилежный, чистый, глубоко честный, движению он был предан всей душой. Вот почему он работал, не покладая рук. Перейдя к нам, Шюслер принес с собою в бюро маленькую пишущую машину системы "Адлер", являвшуюся его личной собственностью. Это была первая машинка, поступившая на службу нашему движению. Спустя некоторое время, мы приобрели у Шюслера эту машинку, а оплачивали ее по частям. Затем мы признали совершенно необходимым завести небольшой несгораемый шкаф, в котором мы решили сохранять от возможных нападений членские книжки и нашу картотеку. Как видит читатель, мы приобрели кассу не для того, чтобы хранить в ней наши большие деньги. Увы, денег у нас не было вовсе. Партия была страшно бедна, и частенько мне лично приходилось урывать кое-что для партии из своих небольших сбережений. Спустя полтора года, это помещение оказалось уже однако слишком малым, и мы переехали в новое помещение на Корнелиусштрассе. Помещение это опять-таки принадлежало одной пивной, но теперь мы имели в своем распоряжении уже не одну комнату, а целых три и сверх того еще большую прихожую. В те времена такое помещение казалось нам настоящей роскошью. В этом помещении мы оставались до ноября 1923 г. В декабре 1920 г. мы приобрели газету "Фелькишер беобахтер". Эту газету, придерживавшуюся, как видно уже из ее названия, в общем народнических взглядов, мы должны были теперь реорганизовать в орган германской национал-социалистической рабочей партии. Газета выходила два раза в неделю. В начале 1923 г. она превратилась в ежедневную газету, а с конца августа 1923 г. стала выходить в большом формате. Будучи тогда еще совершеннейшим новичком в области газетного дела, я не раз должен был платить большие деньги за "науку". Знаменателен уже один тот факт, что против всего лагеря бесчисленных еврейских газет тогда удалось поставить только одну единственную действительно крупную народническую газету. В значительной мере это объяснялось тем обстоятельством, что все так называемые народнические предприятия до сих пор ставились на совершенно неделовую ногу. В этом я имел случай убедиться много раз. Руководители этих предприятий вербовались не по принципу действительной умелости, а по тому принципу, чтобы это был свой человек, разделяющий убеждения партии. Мы пришли к тому выводу, что это совершенно неправильный критерий. Убеждение с нашей точки зрения не должно быть чем-то только внешним. Если данный человек является убежденным сторонником движения, то он должен это показать на деле, т. е. должен уметь как следует поставить то дело, которое ему поручено. Тот, кто умеет сделать для своего народа что-либо ценное, этим самым доказывает, что он человек убежденный. А если люди только много кричат о своих убеждениях и в то же время не умеют ничем быть полезными своему народу, то таким убеждениям грош цена и ничего кроме вреда они не приносят. Такие люди являются только балластом для движения и для партии. Газета "Фелькишер беобахтер", как видно уже из ее названия, была так называемым народническим органом со всеми теми преимуществами и еще больше со всеми теми слабостями и ошибками, которые свойственны были всем народническим предприятиям. Содержание газеты было весьма почтенно, а коммерческая сторона всего предприятия - ниже всякой критики. Издатели придерживались того мнения, что такая газета должна жить за счет добровольных пожертвований сторонников движения, между тем как мы считали, что газета сама должна оплачивать себя и должна проложить себе дорогу в серьезной конкуренции с другими газетами. Мы держались того мнения, что заставлять партию расплачиваться за ошибки и слабости коммерческой стороны предприятия просто неприлично. Нельзя за свое собственное неуменье заставлять расплачиваться добропорядочных патриотов. Я счел своим долгом добиваться того, чтобы такому положению был раз и навсегда положен конец. И мне повезло. К счастью я нашел человека, который сумел не только реорганизовать всю постановку дела в газете, но и стать первым коммерческим руководителем всех предприятий партии и снискал себе громадные заслуги перед нашим движением. В 1914 г. я встретился на фронте с нынешним коммерческим руководителем всей нашей партии Максом Аманном, который тогда еще был моим начальством. В течение 4 лет войны я имел случай много раз убедиться в том, что этот человек обладает совершенно необычайными способностями, прилежанием и поразительной добросовестностью. Вот этот человек и стал теперь моим сотрудником. Поздним летом 1921 г. движение наше переживало тяжелый кризис. Многими нашими работниками я не был доволен, а один из них - просто-напросто ограбил кассу. Вот в этот-то момент я случайно встретился с моим прежним товарищем по фронту Максом Аманном и стал его просить, чтобы он взял на себя коммерческое руководство делами партии. После долгих колебаний - Аманн находился тогда на очень хорошей должности, открывавшей ему большие перспективы - он согласился, поставив только одно условие, что он не согласен быть на посылках у невежественных комитетов, а будет признавать только одного хозяина: меня лично. И вот, я должен сказать, что незабываемой заслугой этого действительно коммерчески образованного человека является то, что наши партийные предприятия были приведены в полный порядок. С тех пор наши центральные партийные предприятия стали образцовыми; во всяком случае ни одно из предприятий более низких партийных звеньев не смогли подняться на такую высоту, а тем более не смогли обогнать в коммерческом отношении наши центральные предприятия. Но как всегда в жизни, именно такие люди превосходных качеств становятся объектом зависти и вражды. Это правило к сожалению, подтвердилось в данном случае. Но тут уж ничего не поделаешь. Приходилось только запастись соответствующим терпением. Уже в 1922 г. движение стояло на прочной основе как в смысле организации, так и в смысле коммерческой постановки наших предприятий. Мы обладали уже совершенно законченной центральной картотекой, охватывающей всех членов партии; финансирование партии было поставлено на здоровую основу; текущие расходы покрывались текущими же доходами; чрезвычайные доходы употреблялись только на чрезвычайные же расходы. Несмотря на то, что времена были очень тяжелые, партия почти совершенно не влезала в долги, если не считать небольших текущих счетов, и постепенно даже стала увеличивать свой капитал. Мы работали на тех же началах, на каких работают частные предприятия: служащий персонал не должен был ссылаться только на знаменитые "убеждения", а должен был делами доказывать, что люди находятся на месте. Настоящий национал-социалист подтверждает свои убеждения тем, что действительно прилежно и со знанием дела выполняет ту работу, которую поручил ему коллектив. Люди, которые не умеют, как следует, выполнять свои обязанности, пусть уж лучше не ссылаются на свои "убеждения", ибо на деле они только грешат против национал-социалистических убеждений. С крайней энергией, невзирая на лица, наш новый коммерческий руководитель последовательно провел ту точку зрения, что партийные предприятий ни в коем случае не должны являться синекурой для лентяев, хотя бы они принадлежали к числу сторонников движения и даже членов партии. Партия, которая как наша ведет столь резкую борьбу против партийной коррупции, господствующей в современных органах управления, прежде всего не должна допускать, чтобы ее собственный аппарат был заражен теми же самыми болезнями. У нас бывали случаи, когда в администрацию газеты мы принимали людей, по своим убеждениям принадлежавших к баварской народной партии, но зато показавших на деле, что они действительно квалифицированнейшие работники. Результат таких опытов был в общем превосходный. Честно и откровенно выдвигая именно этот критерий, движение быстрее и вернее завоевывало сердца своего персонала, чем это было бы возможно при другом подходе к делу. Большинство этих служащих впоследствии становились хорошими национал-социалистами и умели доказать это не только словами, но и честной работой на службе новому движению. Конечно, если перед нами были два одинаково квалифицированных человека, из которых один был членом партии, а другой беспартийным, то в этом случае преимущество мы оказывали первому, но никогда мы не принимали на службу людей только за то, что они являются членами партии. Та решительность, с которой наш новый коммерческий руководитель несмотря на сопротивление проводил и провел этот принцип, впоследствии принесла движению величайшую пользу. Только благодаря этому оказалось возможным, что в тяжелое время инфляции, когда гибли десятки тысяч предприятий и приостанавливались тысячи газет, коммерческое руководство нашего движения оставалось по-прежнему на высоте и газета "Фелькишер беобахтер" все больше и больше укреплялась. Именно в эту пору наша газета стала одним из крупнейших органов ежедневной печати. 1921 год ознаменовался далее еще тем, что, став председателем партии, я добился, чтобы и все другие партийные предприятия были освобождены от вмешательства комитетов и от критики такого-то и такого-то количества членов коллегий. Это было очень важно, ибо иначе нельзя было для серьезного предприятия найти серьезного человека. Серьезный работник не соглашался идти на работу, раз он знал, что ничего не понимающие болтуны будут вмешиваться в его работу на каждом шагу, изображать дело так, будто они все сделали бы лучше, тогда как на самом деле они создают только хаос и беспорядок. Все эти господа советчики должны были ретироваться. Иным из них ничего не осталось, как начать подыскивать себе другие "функции", которые по-прежнему давали бы им возможность "контролировать", "инспирировать" и т.д. В те времена существовал целый круг людей, которые были прямо одержимы вечным стремлением всюду и везде "что-либо" найти и постоянно были беременны совершенно замечательными планами, прожектами, мыслями, методами и т. д. Высшим идеалом этих людей по-прежнему являлось образование какого-либо контрольного органа или комитета, который должен был сделать своей специальностью вынюхивать, что делают другие, и "контролировать". Этим комитетчикам не приходило даже в голову, что с точки зрения подлинного национал-социализма мешать людям, которые действительно знают свое дело, на каждом шагу "контролировать" их и вмешиваться в их распоряжения есть настоящее оскорбление. Я конечно счел своей обязанностью взять под свою защиту от этаких попыток всех действительно добросовестных и знающих свое дело работников. Я считал своей задачей обеспечить им тыл и создать для них все условия, при которых только и возможна серьезная и ответственная работа. Лучшим средством обезвредить подобные комитеты, занимавшиеся вынесением невыполнимых решений или просто бездельничавшие, было предложить им самим какую-нибудь действительную работу. Просто смешно было видеть, как в этом случае подобные комитеты моментально улетучивались и членов этих комитетов уже нельзя было найти даже днем с огнем. Всякий раз в подобных случаях мне приходили на память нынешние наши высокие государственные учреждения - в первую голову наш германский рейхстаг. Как моментально испарились бы, думалось мне, все эти почтенные депутаты рейхстага, если бы им сказали: перестаньте болтать, вот вам такая-то и такая-то практическая работа! Как испугались бы эти господа, если бы им сверх того тут же было заявлено, что каждый из этих болтунов в отдельности будет нести строжайшую личную ответственность за определенную работу! Я уже и тогда систематически отстаивал ту точку зрения, что мы должны в этом отношении поступать так же, как поступают частные предприниматели: на каждый пост в каждом предприятии подыскивать исключительно способных и честных чиновников, добросовестных и умелых администраторов и руководителей и менять их до тех пор, пока не подберется должный состав. Но подобравши этих людей, надо обеспечить им безусловный авторитет и предоставить полную свободу действий по отношению к подчиненным им работникам с тем, чтобы они несли и полную ответственность. Никто через их голову не должен отдавать распоряжений их подчиненным, раз он сам не является лучшим знатоком данной отрасли работы. В течение двух лет боролся я за эту свою точку зрения. Постепенно удалось мне провести ее в жизнь. Ныне такой подход к делу является у нас уже чем-то само собою разумеющимся - по крайней мере, поскольку речь идет о центральном руководстве партии. 9 ноября 1923 г. можно было произвести проверку того, насколько правилен такой подход. Когда четыре года тому назад я примкнул к движению, партия не имела еще даже своей печатки. 9 ноября 1923 г., когда партия была распущена, ее имущество было конфисковано. И что же? В этот момент капитал партии, включая и имущество нашей газеты, составлял уже более 170 тысяч золотых марок. ГЛАВА XII. ПРОБЛЕМА ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ СОЮЗОВ Быстрый рост движения заставил нас занять в 1922 г. позицию по одному из таких вопросов, который не разрешен еще полностью и до сих пор. Мы систематически думали над тем, какими же путями наше движение легче всего могло бы завоевать сердца широких масс рабочих. В этих своих размышлениях мы всегда наталкивались на то, что нам трудно завоевать рабочих, до тех пор пока представительство профессиональных и экономических интересов рабочих находится в руках людей, враждебных нам, и пока на профсоюзы могут накладывать отпечаток чуждые нам политические организации. К этому выводу мы вынуждены были приходить постоянно. И несомненно, что это действительно так. Ведь по общему убеждению рабочий, занятый на предприятии, вообще не может существовать если он не является членом профессионального союза. Не в том только дело, что профсоюзы защищают его экономические интересы. Главная загвоздка в том, что его вообще не будут долго держать в предприятии, если он не является членом профессионального союза. В наше время профсоюзы охватывают уже большинство рабочих. Долгой борьбой профессиональные союзы добились заключения тарифных договоров, обеспечивающих каждому рабочему известный уровень заработной платы. Результатом этой борьбы пользуется каждый рабочий. Приличный человек из рабочих всегда будет испытывать угрызения совести, если он будет пользоваться более высокой заработной платой, завоеванной профессиональными союзами, и в то же время не будет участвовать в борьбе, которую ведут профсоюзы. Разговаривать на эти темы со средним буржуазным предпринимателем значит зря терять время. Предприниматели не понимают (или не хотят понять) ни материальной ни моральной стороны вопроса. Они уверены в том, что их собственные экономические интересы будто бы требуют, чтобы рабочие не были организованы, и уже благодаря одному этому предприниматели неспособны сколько-нибудь беспристрастно судить об этих вопросах. Вот почему тут приходится, как и в целом ряде других случаев, обращаться к незаинтересованным людям, т. е. к тем, о которых не приходится думать, что они из-за деревьев не видят леса. Незаинтересованные круги при доброй воле сумеют понять то, от чего так или иначе зависят важнейшие стороны нашей теперешней и будущей жизни. В первой части настоящей работы я уже высказался достаточно подробно о значении и целях профсоюзов, а также об их необходимости. Я пришел там к выводу, что до тех пор пока взаимоотношения между работодателями и рабочими не изменятся в корне, рабочим ничего другого не остается как самим защищать свои интересы в экономической области, выступая, как равноправные контрагенты. Я указывал там, что измениться эти взаимоотношения могут либо в результате государственных мероприятий (которые однако по большей части остаются бесплодными), либо в результате общего перевоспитания всего населения. Я развивал в первой части ту мысль, что защита экономических интересов рабочих полезна для общества в целом, если эта защита устраняет социальные несправедливости, способные принести только громадный вред обществу как целому. Я говорил там, что профсоюзы являются необходимостью, раз у нас среди предпринимателей существуют люди, которые не только не сознают, что на них лежат определенные общественные обязанности, но которые вообще не хотят идти навстречу даже самым примитивным правам человека. И я приходил к тому неизбежному выводу, что раз такая самозащита для рабочих нужна, то она возможна только в форме объединения рабочих на профсоюзной основе. В этом отношении моя точка зрения в 1922 г. не изменилась. Но теперь нужно было точно формулировать наше отношение к этой проблеме. Теперь мы не могли уже ограничиваться только декларированием наших убеждений; теперь надо было сделать практические выводы из наших убеждений. Необходимо было ответить на следующие вопросы. 1. Необходимы ли профсоюзы вообще? 2. Должна ли германская национал-социалистическая рабочая партия создать свои собственные профессиональные союзы или она должна дать своим членам возможность в какой-либо другой форме участвовать в профсоюзах? 3. Какой характер должны носить национал-социалистические профсоюзы? Каковы должны быть наши задачи и их цели? 4. На каких путях можем мы создать такие профессиональные союзы? Первый вопрос, по-моему, освещен уже достаточно. При нынешнем положении вещей профессиональные союзы на, мой взгляд, совершенно необходимы. Я даже считают, что они относятся к самым важным из всех учреждений, касающихся хозяйственной жизни нации. Они имеют большое значение не только для социально политической жизни страны, но и для национально-политической жизни народа. Если бы широкие массы трудящихся благодаря правильной организации профессиональных союзов получали действительно полное удовлетворение своих потребностей и в то же время получали бы через профсоюзы соответствующее воспитание, то это только укрепляло бы силы народа и в необычайной мере увеличивало бы его стойкость в борьбе за существование. Профсоюзам прежде всего предстоит сыграть очень большую роль при построении нашего будущего экономического парламента и наших будущих сословных камер. На второй вопрос ответ столь же легок. Раз профессиональное движение имеет такую большую важность, что ясно, что национал-социализм не может тут ограничиться только чисто теоретическими ответами, а должен занять практическую позицию. Какую именно - на это уже ответить потрудней. Национал-социалистическое движение ставит целью своей деятельности создание национал-социалистического государства. Мы не должны поэтому упускать из виду, что все будущие учреждения нашего государства должны вырасти из самого нашего движения. Было бы величайшей ошибкой думать, что достаточно только получить в свои руки власть и мы сможем тогда одним ударом из ничего построить новые учреждения, не имея для этого заранее подготовленных человеческих кадров, воспитавшихся специально для данных задач и функций. Внешняя форма и тут не играет особенно большой роли, ее можно создать и механически. Главное значение имеет содержание, дух всего. Нет ничего легче, например, как путем приказа диктаторски навязать учреждениям государства тот принцип руководства, который господствует в наших партийных учреждениях (исключительная роль вождей и т.д.). Но действительно жизненным проведение этих принципов будет лишь тогда, когда оно не декретировано сверху, когда эти порядки развиваются постепенно, начиная с самого малого, и когда суровая жизнь сама в течение многих лет производит необходимый личный отбор, благодаря которому только и может выкристаллизоваться соответствующая группа вождей. Вот почему не следует представлять себе дело так, что нам достаточно иметь в своем портфеле прожекты нового государственного устройства и что, получив в свои руки государственную власть, мы можем сразу "ввести в жизнь" эти прожекты. Нечто подобное можно конечно попытаться сделать, но результат никогда не будет достаточно благоприятен. В большинстве случаев это будет мертворожденное дитя. Такие планы напоминают мне только обстановку рождения Веймарской конституции. Люди сели за стол и написали новую конституцию, а заодно и даровали немецкому народу и новые эмблемы. Но ни то, ни другое совершенно не соответствовало тому, что пережито было нашим народом в течение последнего полустолетия. Национал-социалистическое государство должно остерегаться повторить подобные эксперименты. Наше государство должно вырасти из недр давно уже существующих организаций. Лишь в том случае, если наши современные организации будут проникнуты национал-социалистическим духом, из них в свое время сможет родиться действительно жизненное национал-социалистическое государство. Мы уже говорили, что именно в нынешних профессиональных органах, т. е. прежде всего в профессиональных союзах, мы видим зародыши наших будущих экономических камер. Но для того, чтобы эти будущие сословные представительства и будущий центральный экономический парламент были действительно национал-социалистическими учреждениями, надо, чтобы уже нынешние зародыши этих учреждений тоже проникнуты были национал-социалистическим духом. Учреждения, созданные нашим движением, в свое время перевоплотятся в государственные учреждения. Наше государство тоже не может одним ударом вытряхнуть из рукава соответствующие учреждения - если мы только не хотим, чтобы это были совершенно не жизненные органы. Уже из одних этих более высоких соображений вытекает, что национал-социалистическое движение непременно само должно заняться профсоюзами. Этим вопросом национал-социалистическое движение должно заняться еще и потому, что действительно перевоспитать работодателей и рабочих и сделать тех и других носителями нашей государственной идеи нельзя только при помощи теоретических поручений, воззваний к их совести и т.д. Этого можно достичь, только переделывая в повседневной борьбе всю обстановку жизни. Только в повседневной борьбе наше движение может перевоспитать обе стороны и сблизить их точки зрения в самом основном. Без такой предварительной работы чистейшей иллюзией было бы надеяться создать когда бы то ни было действительное единство интересов всего народа. Нужно, чтобы великие идеалы нашего мировоззрения постепенно просочились во все области жизни. Только тогда создастся новый стиль жизни, и со временем мы убедимся, что новый строй имеет действительно серьезную почву под ногами, а не является чем-то внешним и наносным. Отсюда вытекает, что наше движение должно отнестись положительно не только к идее профсоюзов вообще, а должно поставить себе задачей всей своей практической работой перевоспитать всех своих сторонников и членов партии так, чтобы они действительно подготовляли грядущее национал-социалистическое государство. Из сказанного вытекает наш ответ на третий вопрос. Национал-социалистические профсоюзы отнюдь не должны являться органами классовой борьбы, а только органами профессионального представительства. Национал-социалистическое государство не знает "классов". Оно в политическом отношении знает только граждан, пользующихся совершенно одинаковыми правами и несущих одинаковые обязанности, а рядом с ними - подданных государства, которые никакими политическими правами не пользуются. Задачей профсоюзов с нашей национал-социалистической точки зрения отнюдь не является сплочение определенных групп населения внутри государства и превращение их в классы с тем, чтобы они потом повели борьбу с другими, тоже сплоченными группами иных слоев населения внутри государства. Мы не можем считать, что такая задача присуща профессиональным союзам как таковым. Нет, эту задачу искусственно привили профсоюзам марксисты в тот момент, когда они сумели превратить профсоюзы в орудие для достижения своих целей. "Дух классовой борьбы" свойственен не профсоюзам как таковым, а свойственен только марксизму, который сумел сделать из профсоюзов орудие своей классовой борьбы. Марксизм создал это орудие, а интернациональное еврейство употребляет теперь этот инструмент в целях разрушения хозяйственной основы свободных независимых национальных государств, в целях уничтожения национальной индустрии и национальной торговли. На этих путях надгосударственный интернациональный еврейский капитал порабощает свободные народы, ставя их в рабскую зависимость от себя. В противовес всему этому национал-социалистические профсоюзы должны организационно объединять определенные группы участников национального хозяйственного процесса с той целью, чтобы укреплять национальное хозяйство, увеличивать его силы. Устраняя существующие злоупотребления, которые в последнем счете приносят только вред национальному народному организму в целом, профсоюзы будут бороться против всего того, что вредит нации, а стало быть и государству и в последнем счете самому хозяйству. Если поэтому национал-социалистический профсоюз прибегает к стачке, то для него стачка не есть средство разрушения или потрясения национального производства, а средство устранения тех злоупотреблений, которые в силу своего антисоциального характера только вредят производству и стало быть обществу в целом. Интересы производства, его роста, его мощи наши национал-социалистические профсоюзы будут принимать близко к сердцу. Производительность каждого отдельного труженика всегда находится в причинной зависимости от общеправового и социального положения, какое он занимает в хозяйственном процессе. Только этим в последнем счете и определяется степень его забот о производственном процессе в целом и понимание того, что его собственная судьба тоже зависит от процветания всего хозяйства как целого. Труженики национал-социалисты должны иметь уверенность, что процветание национального хозяйства обеспечивает и их собственное материальное благосостояние. Работодатели национал-социалисты должны иметь уверенность, что счастье и довольство их рабочих являются предпосылкой дальнейшего процветания их собственных предприятий. И рабочие национал-социалисты, и работодатели национал-социалисты одинаково являются только слугами общества и выполняют его поручения. Наш строй предоставит и тем и другим максимальную личную свободу в выполнении их обязанностей. Он сделает это потому, что, как показывает опыт, каждый выполняет свои обязанности тем лучше, чем больше ему предоставлено свободы, чем меньше практикуется принуждения сверху. Наш строй поступит так потому, что, как показывает тот же опыт, чрезмерное принуждение только мешает естественному процессу отбора наиболее крепких, наиболее способных и наиболее трудолюбивых. Вот почему для наших национал-социалистических профсоюзов стачка является средством, которое может и должно применяться лишь до того момента, когда возникнет национал-социалистическое народническое государство. Наше государство возьмет на себя защиту всех прав всех граждан без различия и тем самым сделает излишней борьбу между обеими большими группами населения, т. е. работодателями и рабочими. Тогда и сама эта борьба, постоянно ведущая к известному сокращению производства, а стало быть приносящая ущерб всему обществу, станет излишней. На наши экономические камеры государство возложит обязанность заботиться о нормальном ходе всего национального производства и о своевременном устранении всех недостатков и ошибок, могущих принести вред производству. То, что теперь не может быть устранено иначе как борьбой миллионов, тогда будет изживаться в стенах сословных камер и центрального хозяйственного парламента. Тогда прекратится такой порядок, когда предприниматели и рабочие ведут ожесточенную борьбу из-за норм зарплаты, нанося при этом громадный вред всему хозяйству. Тогда все эти проблемы будут разрешаться сообща в более высоком учреждении, которое выше всего будет ставить благо общества и государства в целом и для которого не будет никакого другого критерия кроме этого. В этой области, как и во всех других, у нас будет господствовать тот железный закон, что интересы отечества как целого стоят превыше всего и лишь затем идут интересы отдельных профессий, групп и т. д. Задачей национал-социалистических профсоюзов является воспитание их членов именно в этом духе и подготовка их к этой более высокой цели, которая выражается в следующем: общая работа всех и каждого для обеспечения жизни народа и государства в соответствии с прирожденными способностями и тем развитием, которое дало этим способностям и силам общество. На четвертый вопрос, на каких же путях можем мы придти к таким союзам, в свое время было особенно трудно ответить. Строить что бы то ни было на пустом месте легче, чем строить, когда на этом месте существует нечто старое. Если в данном месте нет еще предприятия соответственной отрасли, то его сравнительно легко создать. Значительно труднее создать предприятие, если аналогичное ему предприятие уже существует в данном месте. А еще труднее создавать параллельное предприятие, когда действительно процветать может только одно из них. Ибо при таком положении вещей перед инициатором стоит задача не только укрепить свое собственное новое предприятие, но и сделать все возможное, чтобы уничтожить уже существующее в данном месте предприятие, без чего инициатор не сможет укрепиться сам. Существование параллельных национал-социалистических профсоюзов просто рядом с другими профессиональными союзами было бы бессмыслицей. Наш национал-социалистический профсоюз должен быть проникнут сознанием величия своих задач, и отсюда у него должна неизбежно родиться безусловная нетерпимость к каким бы то ни было параллельным, а тем более враждебным организациям. Наш профсоюз должен ставить себе целью во что бы то ни стало настоять до конца на своем я, на своей исключительности. В этой области для нас тоже не может быть никакого соглашательства и никаких компромиссов с родственными стремлениями. Нет, и здесь необходимо прежде всего требование полной исключительности для нас самих. И вот, чтобы достигнуть этого, возможны были только два пути: 1) можно было тут же сразу начать строить свои собственные профсоюзы и затем постепенно начать борьбу против интернациональных марксистских профсоюзов, или можно было 2) начать входить в марксистские профсоюзы и попытаться наполнить их новым духом с тем, чтобы сделать из них орудие нового миросозерцания. Против первого из этих путей говорили следующие соображения: наши финансовые трудности в те времена были еще очень велики, ибо мы обладали только очень незначительными средствам. Все усиливающаяся инфляция затрудняла положение еще тем, что в эти годы трудно было говорить о каких-либо ощутимых выгодах, приносимых профсоюзами своим членам. Исходя из этого, отдельный рабочий не видел тогда особых оснований вносить членские взносы в профсоюз. Это относилось и к уже существующим профсоюзам, а не только к таким, которые мы могли бы построить. Марксистские профсоюзы стояли на краю гибели. Их спасла от этого только гениальная рурская акция г-на Куно, принесшая внезапно профсоюзам в подарок миллионы марок. Именно этого национального" рейхсканцлера по всей справедливости следует рассматривать как спасителя марксистских профсоюзов. Мы на такие финансовые возможности в те времена рассчитывать не могли. Ну, а такие профсоюзы, которые в силу своего безденежья не в состоянии были оказывать материальную поддержку рабочим, не могли рассчитывать и на их поддержку. Наконец с моей лично точки зрения существенное значение имело еще и то обстоятельство, что такое дело как создание новых профсоюзов нельзя поручать заурядным средним работникам. Вообще при разрешении этой проблемы вопрос о нужных для этого людях сыграл крупнейшую роль. В моем распоряжении не было тогда ни одной головы, на которую я мог бы возложить разрешение этой гигантской задачи. Кто сумел бы в это время действительно разбить марксистские профсоюзы и вместо этой машины истребительной классовой борьбы создать национал-социалистические профсоюзы, того можно было бы назвать одним из величайших людей Германии. Такому человеку впоследствии ставили бы памятники и причислили бы к Пантеону величайших деятелей истории. К сожалению, я в то время не знал ни одного человека, который просился бы на такой памятник. Было бы совершенно неправильно утешать себя тем, что ведь и во главе интернациональных профсоюзов ныне стоят совершенно заурядные люди. Это ничего не доказывает; ибо когда в свое время основывались эти профсоюзы, никаких других аналогичных организаций не существовало. Совсем другое дело теперь, когда национал-социалистическому движению пришлось бы провести борьбу с давно существующей гигантской организацией, очень разветвленной и прекрасно построенной сверху до низу. Тот, кто хочет отвоевать чужую позицию, всегда должен обладать превосходством над тем, кто только защищает позицию, которую он держит в своих руках. Теперь крепости марксистских профсоюзов легко могут удерживать и самые заурядные бонзы. Но чтобы с успехом штурмовать эти крепости и захватить их в свои руки, нужна дикая энергия, нужны гениальные способности людей, которые во всех отношениях имели бы превосходство над нынешними руководителями профсоюзов. Бесцельно было бы спорить с судьбой, пока у нас не нашелся такой человек. А еще бессмысленнее было бы попытаться брать эти крепости, опираясь только на суррогат такого человека. Тут больше чем где бы то ни было следует иметь в виду, что в жизни гораздо лучше отложить то или другое дело, чем взяться за него с неподходящими силами и получить осечку. Еще одно соображение руководило мною при этом. Пусть назовут его демагогическим, но оно все-таки верно. Я держался тогда и держусь еще и теперь твердого убеждения, что опасно великую принципиально политическую борьбу слишком рано осложнять экономическими проблемами. Это особенно верно применительно к нашему немецкому народу. У нас экономическая борьба тотчас же отвлечет энергию от борьбы политической. Стоит только немцу придти к убеждению, что при бережливости он сможет завести себе маленький домик, и он сейчас же посвятит себя целиком именно этой задаче, так что у него даже не останется времени для политической борьбы. Это приведет к тому, что он оставит в покое те силы, которые, спустя некоторое время, сумеют, конечно, отнять у него и последний грош, сэкономленный им на путях бережливости. Вместо того, чтобы действительно до конца бороться за свои политические цели и убеждения, немец очень склонен целиком отдаться заботам о своем домике и садиться между всех стульев. Наше национал-социалистическое движение ныне стоит у начала своих крупнейших боев. Ему еще приходится сосредоточивать свое внимание на окончательной выработке своих программных идеалов, ему еще приходится концентрировать всю энергию и напрягать последний мускул в борьбе за определившиеся идеалы, причем успех борьбы возможен лишь в том случае, если мы сумеем полностью сосредоточиться на определенных целях. Отвлечение внимания к исключительно хозяйственным проблемам неизбежно парализует активность в политической борьбе. Это лучше всего доказано следующим классическим примером. Германская революция в ноябре 1918 г. сделана была не профсоюзами, а вопреки профсоюзам. Германская буржуазия не ведет никакой политической борьбы за лучшее будущее именно потому, что она видит достаточную гарантию лучшего будущего в хозяйственном росте. Эти уроки не должны пропасть даром и для нас, ибо с нами повторилось бы то же самое. Чем больше мы сосредоточим всю силу нашего движения на политической борьбе, тем вернее мы добьемся успеха по всей линии. А если мы преждевременно обременим свое движение профсоюзными вопросами, вопросами переселенческой политики и другими аналогичными проблемами, то от этого пользы нашему делу в целом не будет. Все эти проблемы сами по себе очень важны, но по-настоящему разрешить их мы сможем лишь тогда, когда для разрешения их можно будет пустить в ход политическую власть. До тех пор эти проблемы могут только парализовать энергию нашего движения. Чем более преждевременно мы займем свое внимание такими проблемами, тем более вредно это будет для движения, ибо тем больше будет расслабляться воля к борьбе за коренную переделку политических порядков. При таком положении вещей вполне могло получиться, что профсоюзные моменты стали бы сталкивать с правильного пути политическое движение вместо того, чтобы наши принципиальные воззрения сами определяли пути развития профессионального движения. Самостоятельные национал-социалистические профсоюзы могли бы принести действительную пользу нашему движению и нашему народу лишь в том случае, если бы они настолько прониклись уже нашими идеями, что ни при каких обстоятельствах не могли бы попасть в тенета марксизма. Нам нужны ведь такие национал-социалистические профсоюзы, которые не просто занимались бы мелкой конкуренцией с марксистскими профсоюзами. Чем такие национал-социалистические профсоюзы лучше отсутствия каких бы то ни было профсоюзов! Нам нужны такие свои профсоюзы, которые сумели бы повести против марксистских профсоюзов не только организационную, но и идейную борьбу. Наши профсоюзы должны суметь нанести решающий удар марксистским профсоюзам как организациям классовой борьбы, как представителям классовой идеи. Наши профсоюзы должны суметь вытеснить марксистские профсоюзы и сами стать организациями, представляющими профессиональные интересы немецких граждан. Все эти соображения говорили тогда и говорят еще и теперь против образования своих собственных профсоюзов, - разве что внезапно появилась бы такая голова, о которой можно было бы сказать, что она явно предназначена судьбой разрешить именно эту проблему. Итак, оставались еще только две последних возможности: либо посоветовать своим товарищам выйти из профсоюзов, либо же посоветовать им оставаться в них и вести свою разрушительную работу против марксизма внутри них. Как правило, я рекомендовал этот второй путь. В 1922-1923 гг. можно было смело советовать этот путь. Движение наше было еще молодо, число наших товарищей, входивших в существующие профсоюзы, было еще сравнительно невелико, а финансовая польза от членских взносов, которые делались нашими товарищами в период инфляции/ не могла быть сколько-нибудь ощутимой для существующих профсоюзов. Вред же мы наносили им очень существенный, ибо наши товарищи, входившие в профсоюзы, вели внутри этих профсоюзов политику самой резкой критики и разложения рядов противника. Решительно высказался я против экспериментов создания своих маленьких самостоятельных п