в жанре наскальной живописи: щербатый круг, расколотый круг, круг зазубренный, как сюрикен, под ними всеми -- человечки, что-то еще там намалевано, выбито, но не оглядываться же, не возвращаться же. За очередным поворотом Сварог заметил внизу треугольную щель, в ней -- ступени, чуть приподнял "скат", чтобы пройти между полукруглым в этом месте сводом и остатками сталагмита, кишка прохода вновь изогнулась, за ней Сварога ждал целый водопад грунтовой воды, сквозь который он провел машину, помыв ее не хуже чем на мойке "люкс"... Так ведь... Он резко затормозил. Не обращая внимания на возмущение организма подобными выходками, быстро завертел рукоятью, направляющей цилиндры. Прожектора преследующих машин ослепили даже сквозь тонированные стекла. Прикрывая ладонью слезящиеся глаза, Сварог ждал. Еще немного, еще... они не могут разглядеть его за струями! Ага, теперь в самый раз. Повернул набалдашник. Тихий щелчок -- и фиолетовый луч с белыми клубами внутри накрыл подземный водопад... И вода обратилась в лед. "Скат", чья кабина очутилась в центре водяного потока, вляпался в ледяной капкан. Меньше чем за сотую долю мига выросла ледяная стена шириной в два кайма, и "скат" застыл в ней, как попавший в ледовый плен "Челюскин". Сварог представлял, какой силы толчок бросил пилота вперед. Ремни-то его удержали в кресле, но что удержит внутренности, бултыхнувшиеся, как ртуть в термометре?.. А сверху продолжала падать вода и, попадая в фиолетовую зону, наращивала глыбу... Похоже, вторая машина держалась слишком близко от первой. Или ее пилот не среагировал вовремя, не увидел опасность в выхваченной прожектором картинке... А не вовремя -- это значит промедлить на один удар сердца... Уходя от неизбежного столкновения, пилот опрокинул машину на крыло, но напоролся на мощный сталактит, "скат" бросило в сторону, ударило о стену, развернуло и шарахнуло о торчащую изо льда корму машины первой. Сварог выключил фиолетовое излучение. А за ледяной перегородкой туннеля матово-белое, созданное горящими до сих пор прожекторами пространство стремительно заполнялось чем-то бесформенным, темным, увеличивающимся. Дым валит, понял Сварог. -- Сейчас взорвется! -- истерично закричал маркиз. Сварог уже разворачивал машину. Взрыв сотряс туннель, когда Сварог увидел очертания выхода. Взрывная волна подкинула "скат", и машина, прежде чем Сварог выправил полет, прошлась макушкой по колонии сталактитов. Над головой треснуло оглушительно, как лопнувший стоведерный стакан под ливнем крутого кипятка, и сверху посыпалась мелкая крошка, то ли пластиковая, то ли стеклянная. Включился давно не дававший о себе знать автоматический голос -- как там его называл маркиз, голос то ли Извергиль, то ли старухи Изергиль, -- лишенный черт половой принадлежности, но, оказывается, снабженный программой интонационных вариантов. Сейчас голос произносил свой текст с интонацией усталой укоризны -- так родители обращаются к непослушным детям, понимая всю бесполезность внушения и следуя лишь обязанности родительского долга: -- Корпус разгерметизирован. Рекомендация: аварийная посадка и включение алой радиотревоги... В кабину ворвался пещерный воздух -- влажный, тепловатый, припахивающий серой. Вместе с запахом проник внутрь и грохот обрушивающихся, заваливающих туннель камней. Сварог был уверен, что проход, плавно и незаметно забиравший вниз, выведет его в другую пещеру. Ничего подобного: они вернулись обратно. "Скат" выпорхнул к озеру с изваянием в виде пальца, оказавшись всего в каких-то десяти каймах над водой. И это, как говорится, меняет дело. Еще один вражеский "скат", скорее всего, тоже ринулся в туннельную погоню за Сварогом. А там тупик. Значит, повернут назад. Сварогова машина взмывала в крутом, стремительном подъеме, направленном на замыкание круга колодец-туннель-озеро-колодец. При скольжении вверх по воздушной горке сквозь величественную огромность этой пустоты стало ясно, что здесь когда-то бурлил подземный город. Множество нор, наводящих на мысль о швейцарском сыре, связывались между собой карнизами, ступеньками, террасами. Когда-то эту пустоту пересекали висячие мостики -- иначе откуда взялось по два крюка по обеим сторонам? Высеченный на камне рельеф -- пустоглазый мужской профиль в три человеческих роста высотой -- наверняка что-то да значил для исчезнувших обитателей подземелья... Замкнув круг, Сварог с удовольствием обнаружил, что в знакомом ему уже входе в туннель не изменилось ничего, если не считать сбитые взрывной волной сталактиты из самых мелких и тонких. Поднявшись к "потолку", он на самой малой скорости подвел машину к нужной точке и вдавил педаль ребугета. Он выбивал породу крупнокалиберными пулями, как шахтер -- отбойным молотком. Только уголек, думается, не так податлив, как известняк. -- Закончилась обойма, осталось шесть, -- поставил в известность голос из динамика машины. -- Чуба, ты как? -- сквозь зубы спросил Сварог, не оборачиваясь. -- Лучше бы я осталась на Атаре... -- сдавленно донеслось из-за спины. -- Держись, подруга, мы скоро... Рухнула первая плита, подняв пыль, разлетелась на множество кусков. Но в планы Сварога не входило забросать проход мусором. Несколько обширнее были его планы. -- Закончилась обойма. Осталось пять. Одна беда -- патроны могут закончиться раньше, чем он доделает задуманное. Тогда, вдобавок ко всем прочим радостям, он останется и без боезапаса. Черт, он-то рассчитывал, что нависшая над туннелем плита -- огромный кусище слоистой породы -- поддастся быстрее... -- Закончилась обойма. Осталось четыре. Пыль попадала внутрь, заставляя все троих чихать и кашлять. Тут еще и замуровываемый "скат" показался в туннеле -- правда, пока что отсветами прожектора. -- Закончилась обойма. Осталось три. Слой породы величиной с пяток "скатов" наконец откололся, падал замедленно, нехотя. Но деться некуда, обвалился, перегородил проход -- и никаких пуль не хватит у попавшего в западню "ската" прострелять себе выход наружу. Причем этот кусок пещеры перегородил выход из туннеля наглухо, даже человеку не протиснуться. -- На какую ужасную смерть вы его обрекли, -- очнулся от молчаливых раздумий по поводу своей судьбины, плеснул эмоциями маркиз. -- А он меня убил бы по-милому, по-доброму, по-семейному, да? -- фыркнул Сварог. -- Помолчи, маркиз, отвлекаешь. Здесь готово. И Сварог уже знал, что делать дальше. Проносясь над озером, он заметил свет в одном из боковых ответвлений. Вряд ли то балуются духи пещеры или призраки подземных горожан, зуб можно поставить -- там все те же лица, скрытые за тонированными стеклами своих пепелацев. Этот подземный коридор был узким и словно приплюснутым, ребром "скат" не развернешь, зато был чистым -- ни тебе сталагмитов, ни прочих "стала-". Был он вдобавок ко всему еще и коротким. И что-то зазывно и знакомо сверкало на том краю. "Скат", снижая скорость, выскочил за пределы межпещерного коридора... Бляха-мухаТаросы и Наваки! Вот это да! -- Склепы Рогнарока... -- восхищенно прошептал маркиз. Даже молчаливая и сдержанная Чуба и та охнула. Эта пещера была поменьше предыдущей раза в два. Всего-то с девятиэтажный дом. И почти весь ее объем занимала конструкция... в общем, та еще конструкция. Шар, словно сдавленный в нескольких местах, внутри него цилиндр, в цилиндре -- треугольник, и все фигуры не сплошные, а сетчатые, собранные из стержней толщиной в две руки и полос разной ширины. И все это нанизано на проходящую по центру пещеры ось. Но главное -- и ось, и фигуры сделаны из золота, из потускневшего от времени, но несомненного золота. Повосхищаться не дали. Два "ската", обследовавшие пещеру, заметили появившуюся машину, развернулись, обдав прожекторным светом, и спустя несколько секунд, посвященных, как пить дать, радиообмену, открыли огонь. Сварог ответил рысканьем машины и очередями из ребугета. Началась такая чехарда, что даже привычному, казалось бы, Сварогу поплохело -- что уж говорить про несчасного оборотня... Дальнейшее походило на перестрелку в лесу. Три машины бесшумно перемещались вокруг золотой конструкции, внутри нее, легко проходя сквозь ячеи, стреляли, попадали в золотые ребра фигур. Сварог, благодаря дыре над головой, слышал этот отнюдь не малиновый звон. Так могло продолжаться долго. Или наоборот, закончиться очень быстро, со следующей пулей-дурой. Но пока все пули принимал на себя драгоценный механизм. Стоило Сварогу подумать о конструкции как о механизме, и по макушке хлопнула идея. Ну конечно, перед ним аппарат. Простейший механизм. Как его запустить, он разберется. Вот только разобраться бы, откуда тот запускается... Перестрелка превращалась в затяжную бессмыслицу. Они стремительно крутились, скользили, маневрировали в хитросплетении золота, все попытки двух машин загнать Сварога в угол и расстрелять в упор к чертовой бабушке заканчивались тем, что он уходил из их клещей, восстанавливая дистанцию и диспозицию. Сварог, расстреляв еще одну обойму, теперь, экономии ради, огрызался чуть ли не одиночными выстрелами. Приглядевшись сквозь заливающий глаза пот, Сварог понял, где должен находиться центр управления золотой штуковиной. Над валом, с которым соединены все фигуры, с той его стороны, где прорублено окошечко. Там же, оказывается, имелось нечто вроде балкончика, с которого неизвестные механики любовались на работу своих золотых игрушек. На балкон, до которого Сварог добрался хитрыми маневрами, сесть было невозможно, пришлось зависнуть в воздухе рядом с ним, открыть дверцу "ската" и перескочить на широкие каменные перила. -- Чуба, со мной! Ей оставаться в машине нельзя, а маркиза вытаскивать некогда. Если Сварог все сделает быстро, глядишь, и уцелеет техника. Если же они потеряют "скат", будет плохо, но -- не смертельно. Пока Чуба, бледная, зажимая обеими руками рот, занималась важным делом за каменным выступом, он разобрался в устройстве. Хренотень, конечно, -- золото, оно ж мягкое, податливое, как это все могло работать, совершенно неясно... Вся механика (примитивная: рычаг, шестерни, цепи) -- тоже из золота, от изобилия которого, вот беда-то, не захватывает дух, не мутнеет сознание, не трясет золотая лихорадка. Лишь бы работала. Сварог выбил золотым молоточком на золотой цепи клин, служивший стопором, и двумя руками не без кряхтения передвинул массивный рычаг. Приглушенно заскрежетало, залязгало, заскрипело. И золотое геометрическое кружево пришло в движение -- в неспешное движение по кругу. Одним прыжком Сварог вернулся на балкон. Ага, вот еще чтоНад пещерой находился колодец, выводящий на поверхность. И механизм, запустивший золотую карусель, вдобавок открыл и створы колодца. В пещеру упал дневной свет, а по стенам подземелья побежали причудливые кружева теней... Один "скат" вращение конструкции застало внутри средней фигуры -- цилиндра. И ему приходилось сейчас нелегко. Ему приходилось подстраиваться под движение цилиндра и выискивать момент, чтобы выскочить внутрь следующей фигуры. Второй "скат" оказался вне конструкции, прижался брюхом к стене и сейчас полз вдоль нее, огибая пещерные выступы и продвигаясь к колодцу. "Скаты" уже не обстреливали машину Сварога, им стало не до того, зато они обстреляли ее во время стоянки у балкончика. Две пули оставили о себе на память два отверстия в корпусе -- одно на уровне головы пилота, другое в задней части машины. По поводу второго попадания и вещал сейчас с интонацией вселенской скорби автоматический голос: -- Поврежден блок охлаждения. Температура повышается. Рекомендация: срочно переправить содержимое отсека на исправную кроонгу... Сварог прыжком занял место пилота, пристегнулся, навел точку прицела на машину внутри золотой геометрии. Пилот "ската" уворачивался от неровностей вращающегося шара, и ему было не до отслеживания врага. Сварог дождался, когда между его пулеметами и целью не окажется золотых ребер, и втопил в пол педаль ребугета. Тах-тах-тахЯркие цепочки очередей сошлись на корпусе черного истребителя. Подбитый "скат", задымив, вошел в последнее пике, ударился о золотое ребро и провалился в ячею на дно пещеры. А над ним продолжала монотонное, шарманочное вращение золотая клетка. А второй "скат" добрался до колодца. Вернее, это граф Гейр, вновь покинувший летательный аппарат, позволил ему добраться. И тогда отвел рычаг этого безумного механизма на исходную, застопорил шестерни. Как Сварог и просчитал, выпуклость внешней золотой фигуры остановилась напротив нижнего колодезного венца и перекрыла выход из колодца. Закрылись и створы. Второй "скат" очутился в золотой клетке. Из которой сможет выбраться лишь человек, без машины. Ну и пусть себе выбирается. -- Здесь мы закончили, -- бросил Сварог, лихорадочно защелкивая ремни безопасности. -- Теперь обратно... У противника оставалась последняя машина, держала сейчас под контролем выходы на поверхность. Какое-то время ее пилот будет ждать сообщений от своих товарищей из-под земли, а потом, вероятнее всего, свяжется с базой, оттуда поступит приказ на отход; пилот, думается, с облегчением подчинится приказу и поспешит на одной из семи скоростей к месту, которое маркиз называл Зрачком какого-то глаза. А в намерения Сварога не входило дать этой машине уйти. Он перегнулся через подлокотник, сгреб пленника за кружевной воротничок и почти вплотную приблизил свое лицо к его перепуганной физиономии. Сказал жестко: -- Последнее испытание для тебя, маркиз. Выдержишь его -- сохранишь жизнь. Повторишь по радиосвязи, что я сейчас скажу. Слушай и запоминай текст. "Нас подбили, пробит корпус, мы упали на площадку возле озера, в центре которого скульптура пальца. Захвативший машину враг без сознания. Я ранен, потерял много крови, боюсь, что отключусь до того, как подоспеют его друзья и машина вновь окажется в руках врага, на помощь..." Запомнил? И побольше трагизма в голосе. -- Вы правда не убьете меня? -- прошептал пленник. -- А ты поверишь мне на слово? Каждый человек -- сам могильщик своего счастья, -- нравоучительно заметил Сварог. Воткнул разъем рации в остывшее гнездо, растянул шнур, надел гарнитуру на голову маркиза. -- Давай. Маркиз не стал говорить, что он не может, честь, мол, не позволяет или еще что-нибудь в таком благородно-героическом роде. Маркиз всего лишь засомневался: -- Вряд ли он рискнет в одиночку... -- Твое дело повторить, что я сказал, -- отрезал Сварог. Пока маркиз дрожащим -- тут ему не пришлось актерствовать -- голосом наговаривал текст, он плавненько опустил "скат" на площадку у озера. Причем посадил не на выдвижные опоры, а как бы в аварийном режиме -- на брюхо. Легко представить, как плачевно смотрится машина при взгляде сверху. Должна, должна сработать приманка... Если "скатовец" вообще решится залететь в пещеры. Сварог сокренько помог выбраться Чубе и маркизу (разумеется, не развязывая тому руки), бегом отвел их к норе в пещерной стене, зашел последним. Невысокий проем заставил его пригнуться. Блин, а тут холодно. И сыро. В маечке-то и трусах. Надо бы себе какую-нибудь одежку наколодовать, а то еще насморк подцеплю... -- Приглядывай за ним внимательно. Чуть что... сама понимаешь... -- Сказано словно бы для гуапа, а так, конечно же, для маркиза. Ничем особо примечательным келья богата не была -- ни в "кошачьем" зрении, ни в магическом: выступ в полу, превращенный в подобие стола, примитивная -- плоский камень на сточенных сталактитах -- лавка перед ним, полочка словно бы под лампадку и рисунок над ней... Вот разве что изображение, выбитое на плоском камне, любопытное: солнце, серп луны, звезды окружают человеческую фигурку на коленях. Наскальные рисунки, золотой ажурный механизм, согнутый палец с шарами вокруг... И Сварог вдруг вспомнил, как фагорская королева Домгаар рассказывала про миф о каких-то монахах, живших под землей. Значит, не такой уж это был ли миф... Сварог отмахнулся от видений исчезнувшей под водой и во времени таинственной религиозной жизни и подошел к проему, из которого открывался вид как на "скат", так и на воздушное пространство над ним, присел на корточки у порога. -- Как думаешь, прилетят тебя спасать? Маркиз пожал плечами. -- Ладно, будем глядеть вместе. Сейчас, конечно, нашего маркиза вызывают по рации. Но он же сказал, что потерял много крови, вот-вот в обморок хлопнется. Так что пусть верхний маркиз решит, что обморок уже случился -- лишний повод ему поторопиться. Сварог, ясное дело, не собирался сидеть в засаде до морковкиного заговенья, определил разумный лимит времени, по истечение которого... Есть. Явился, голубчик. Ишь как нервно шарит прожектором. Ага, увидел. Осторожно кружишь над аварийным скатом, черный ворон ты наш. Нет, добычи не дождешься. Сварог изготовил катрал. Ну-с, проверим догадку касательно нагретых двигателей, дул пулеметов и прочих теплых точек на поверхности "ската". А ежели не сработает, то враг, будем надеяться, удара микроскопической споры и не почувствует... Прицелился, прижал губы к катралу, дважды выдохнул. Два раза дернулся "скат". Прожектор заметался по пещере, и Сварог отпрянул -- так ведь, япона мать, и нащупать может, а там и морозилку врубить... Но несколько секунд спустя пилоту стало не до поисков снайперов. Корпус "ската" стремительно опутывали тонкие побеги, растительные щупальца добрались до цилиндров, жадно шарили по дну в поисках щелочки. Нашли. "Скат" сорвался с места, на немыслимой скорости одолел расстояние до пещерной стены и прошелся корпусом по ее выпуклостям и наростам. Пилот отчаянно пытался соскрести, сорвать эту тварь с себя. То брюхом, то верхом -- по сталактитам, по острым выступам. Потом машина на сумасшедшей скорости, от которой у Сварога заложило уши, от которой посыпались камни, ринулась к озеру. И ушел в него по маковку. Несколько секунд ничего не происходило. Потом черное тело машины выпрыгнуло на поверхность, сбило с постамента изваяние с пальцем и вновь шлепнулось в воду. Потом "скат", уже похожий на пук водорослей, всплыл на поверхность и покачивался на потревоженной глади, как поднятый багром со дна топляк. -- Вот и все. -- Сварог закурил, пальцы отчетливо дрожали. -- Воздушный бой окончен. А мог бы ведь и начинаться, а, маркиз? Ладно, пошли в машину. -- Есть наружные громкоговорители? -- спросил он, в который уж раз пристегиваясь в кресле пилота. -- Да... -- бесцветным голосом отозвался маркиз и таким же голосом объяснил, как включить громкоговорители. И через мгновение в пещере, тысячекратно усиливаясь эхом, прозвучало: -- Говорит ваш капитан Сварог. Госпожа Кана, мастер Олес, мастер Пэвер, мастер Рошаль, отбой воздушной тревоги. Всем можно покинуть бомбоубежище. Где вы? Глава пятнадцатая Смерть и Зеница Левого Ока -- Князь, я дал слово, что сохраню ему жизнь, если он будет со мной откровенен и честен. Он выполнил свою часть уговора. А сыграй он в героя-молчуна -- и еще неизвестно, чем закончился бы этот бой... -- Сварог хмуро курил на краю выступа, похожего на продолговатую чашу. В чаше лежал человек. -- Убери, Олес, -- тише добавил Сварог. Олес одной рукой прижимал пленника к скале, а другой держал кинжал у его горла. С неохотой, но он подчинился Сварогу, резко и зло загнал клинок в ножны. "Скат" стоял поблизости от чаши, утвердившись тремя своими опорами на площадке, обрывающейся вниз скалой высотой чуть ли не в кабелот. В одной из глубоких нор, выходящих на площадку, и прятался все это время отряд. Прожектор освещал скорбную сцену, выделял каждую трещинку, каждый камешек на площадке. -- Это традиция, мы так поступаем издревле, со времен первых Хроник, -- бормотал пленник-маркиз, бессильно опускаясь на камень и шаря кроличьим взглядов по сумрачным лицам. Люди на него внимания обращали мало -- они были заняты своим делом. -- Большая Королевская Охота. Всегда считалось великой честью попасть на нее. Не важно кем, лишь бы попасть. Добытчиком, загонщиком, стрелком -- все равно. Роды борются за эту привилегию столетиями. Вы не представляете, какие безумные деньги, какие интриги пускаются в ход! Если б вы знали, сколько дуэлей проходит накануне охоты -- несмотря на запрет самого Льва-Императора! -- И что ж такого притягательного в этой охоте? -- спросил Рошаль, поднеся очередной свой камень к краю чаши. -- Только раз в тысячу Шагов зажигается Зеница Правого Ока и открывает доступ к Зенице Левого Ока. Зеница горит очень недолгое время. Никто не знает, кто их создал -- эти два Глаза Бога, они пребывали всегда, один в нашем мире, другой -- здесь... Поколения, которым выпадает счастье жить в эпоху Большой Королевской Охоты, чувствуют, что на них с надеждой смотрят предки и потомки их славных фамилий. Честь семьи, честь рода... я не знаю, как это вам объяснить. Замки, которые украсят охотничьими трофеями другого мира, будут нанесены на новые карты особым цветом, их станут посещать члены императорской фамилии. Участники Большой Королевской Охоты, вплоть до следующего сезона, получают доступ на все балы Полной Луны в Замке Императрицы и на прием в честь зимнего равноденствия в дворцовом саду Льва-Императора. Все женщины готовы разделись постель с мужчинами-охотниками, а женщины-охотницы вправе выбирать себе любовников из тысяч и тысяч претендентов... -- А император ваш здесь? -- в очередной раз подойдя к чаше с камнем, спросил Рошаль. -- Нет, ему нельзя покидать Рагнарок... -- Не повезло, -- отряхнул руки от песка охранитель. -- Не пользоваться ему вниманием дам... Под бормотанье маркиза, которого никто не перебивал и кроме Рошаля никто ни о чем не спрашивал, они закидали камнями чашу, которой суждено отныне стать могилой. -- Мы же никого не убиваем! -- От внезапного прилива эмоций маркиз дал петуха. -- Мы погружаем добы... тела в холодный сон и оживляем на Рагнароке! Мы не убиваем даже животных! -- И что же вы делаете... с добычей? -- Добыча распределяется между охотниками, они направляют ее в свои замки. -- Вот, значит, почему туда любят таскаться члены фамилий и прочие гости. Поглазеть на диковинки из чужого мира, -- краем рта усмехнулся Рошаль. -- Людей вы держали вместо дрессированных собачек, да? И нас тоже хотели посадить в клетку? Маркиз открыл было рот, но не сумел ничего ответить. -- А теперь заткнись, -- сказал ему Олес, подходя со своим последним камнем. Они обступили чашу -- последнее пристанище одного из них. "Место, где много снега, но не из воды..." -- вдруг вспомнилось Сварогу предсказание, и он недоуменно завертел головой -- здесь ведь никакого снега нет! Но потом перед его глазами встала вымороженная трава, иней на боках лося, ледяной туман вблизи фиолетовой колонны, -- и он понял... -- Княжеская могила, -- нарушил тишину Олес, -- никто не сможет разорить ее, никто не будет шуметь над ней. Суб-генералу понравился бы наш выбор. Чуба отвернулась, смотрела на каменные стены подземелья. -- Он умер легко, -- сказала Кана. -- Он дошел с нами до самой пещеры, где мы прятались. И когда стало ясно, что мы в безопасности, он... У него просто остановилось сердце. Каждый желает такой смерти... -- Суб-генерал просил передать вам, мастер Сварог, что эта была лучшая его переделка, -- тихо сказал Рошаль. -- Больше он ничего не успел сказать. Откуда-то, из внезапно распахнувшейся где-то очень далеко и очень высоко книги сорвались строки, пришли сюда. И Сварог проговорил: Значит, нету разлук, Существует громадная встреча. Значит, кто-то нас вдруг В темноте обнимает за плечи. И полны темноты, И полны темноты и покоя, Мы все вместе стоим Над холодной блестящей рекою... Где-то в пещерных ходах посыпались камни, чей бесконечный отдых был потревожен сегодняшним боем. Над головами прохлопала перепончатыми крыльями летучая мышь. И снова застыла тишина. Застыла, как это озеро внизу, как эти камни, подпирающие землю... -- Да пребудут с вами доблесть и храбрость -- в тех местах, где вам отныне суждено пребывать до скончания времен, -- сказал Олес, обращаясь к могиле. -- Вы были отличным наставником для тупого испытуемого... -- Мы не слишком-то ладили, мастер суб-генерал, это правда, -- негромко добавил Рошаль, -- но вместе пережили столько, сколько не выпадает простому человеку... Вашей жизни можно позавидовать, Пэвер... Я горжусь, что был знаком с вами... -- Он сделал паузу, и вдруг глухо, почти себе под нос, проговорил: Мы возвратимся из дальней дали, Стремя в стремя и бронь с броней. Помнишь, как в детстве, когда играли В рыцарей, верных всегда одной... Сварог в некоторой оторопи посмотрел на него -- настолько это бьшо несовместно: стихи и циничный старший охранитель, но Гор Рошаль отвернулся, и Сварог не мог понять, какое у него лицо. -- Человек не умирает, -- сказала Кана. -- Человек пребывает во веки, переходя из одной сущности в другую. И пусть вам повезет на иных дорогах существования... мой малознакомый спутник по дороге здесь и сейчас. Чуба промолчала. Сварог поклонился могиле. И повернулся к маркизу. Должно быть, что-то такое появилось в его глазах, что пленный судорожно попытался втиснуться в стену. -- Где эта твоя Зеница? -- очень спокойно спросил Сварог. -- У-у... реки, -- дернул головой тот, словно показывал направление. -- За рекой. Маркиз, вы же обещали... -- Стрелки, под которых нас гнали, там же? Кивок. -- Ну что ж... Полетели, покажешь. -- Вы что-то задумали, мастер капитан? -- наконец подала голос Чуба. И голос ее был безжизнен. -- Ничего особенного, -- сказал Сварог. -- Просто хочу завершить одно дельце... И, желательно, навсегда. -- Месть? -- спросила Кана. -- Отнюдь, -- покачал головой Сварог. Его не интересовал мир маркиза со всеми его замками, "скатами" и львами-императорами. Не интересовал ни в рассказах, ни в яви. Он уже спросил о главном: знает ли маркиз что-нибудь о выходе в другие миры -- помимо прямого выхода в какую-то Зеницу с Рагнарока на Граматар. Ничего тот не знал. Может быть, и есть на планете маркиза дверцы, открывающие дорогу в Поток или на Тропу, только маркизу о том не ведомо. Значит, нечего Сварогу делать в этом мире Рагнарока. А вот пресловутую Зеницу требуется выколоть. Пока не нагрянула армада мстителей... ... И вот она, та река. Еще одна граматарская река, заурядная во всех смыслах и по всем измерениям. Пожалуй, только Рошаль сообразил, что задумал Сварог. Наверное, сообразить могла и Кана, но ощущение полета настолько поразило островитянку, что они сидела, вцепившись в подлокотники и неотрывно глядя вниз, на проносящуюся мимо землю. И Рошаль молчал, сквозь прикрытые веки с интересом рассматривая перелески и распадки внизу. Да уж, подумалось Сварогу, на такой машине никакая воздушная болезнь не страшна. -- За рекой, -- подсказал сзади маркиз, стиснутый Рошалем и Олесом. -- А не боитесь, мастер капитан, что нас расстреляют на подлете, как курей? -- негромко спросил Олес. -- Они ведь ждут... -- Посмотрим, -- только и ответил Сварог. Сперва они увидели верхушку арки. Вот она, Зеница Левого Ока. Имя собственное немного не согласовывалось с формой, но суть от этого не менялась. На самом деле это были Ворота, к которым вдобавок тянуло присовокупить эпитет "триумфальные" -- слишком уж высоченные, широченные и величественные. Ворота вырастали по мере приближения к ним "ската". Высеченная из монолита, из черного блестящего гром-камня неведомого минерального происхождения, арка не имела острых углов -- одни лишь плавные изгибы. И никаких тут вам излишеств вроде горельефов, барельефов, фигур и надписей. А сквозь арочный просвет наблюдался все тот же Граматар -- картины иного мира не просматривались, не колыхалось таинственное марево, равно как не было внутри ворот всполохов и оптических искажений. -- На такой высоте вас могут подбить, -- дрожащим голосом предупредил маркиз. "Забыл добавить -- "и меня тоже"", -- бесчувственно подумал Сварог. Чувств не осталось, одна только холодная ярость. Ярость и боль. Они пролетели еще немного, прошли над лесом и только тогда увидели людей. Участники Большой Королевской Охоты сгрудилась возле арки, готовые в любой момент броситься на просторы родной земли, под защиту родного мира. В отдалении стояли и валялись тенты, легкие стулья, столы, даже диванчик, у их ножек желтели корзины, накрытые салфетками, из-под которых торчали бутылочные горла. Пестрая толпа охотников, а их тут приблизительно с роту, ощетинилась черными стволами. Пока не стреляли, но попадать под выстрелы -- прав маркиз -- большого желания не было. Легкое движение ладонью, и "скат" резко взмыл в небеса, как серфингист по волне. Завидев чужой истребитель (уж наверное сообразили, что не свой прилетел, -- раз не отвечает на запросы и убегает в облака от ружейных стволов), охотники не ринулись в панике под арочный свод -- даже женщины, которых у Зеницы набиралось где-то треть. Перед тем как взмыть в подсолнечные выси, Сварог превратил один из секторов обшивки в бинокль и несколько секунд полюбовался Большой Королевской Охотой вблизи. Даже не знай, что перед тобой (вернее, под тобой) отборнейшая знать, определенно догадаешься по богатой одежке, по манерно-изысканным позам, по въевшемуся в лица высокомерию... А лица, кстати, напряженные, но -- никакого намека на испуг. И Сварог понял причину такой храбрости охотников: с минуту на минуту должен был прибыть воздушный флот, который выяснит, накажет, отомстит. Нет, наверное, если Сварог начнет садить по Охоте из ребугета, растрачивая последнюю обойму, то кто-то ринется под прикрытие арки, кто-то откроет ответный огонь. Однако охотнички надеются, что их воздушная кавалерия прибудет еще до начала стрельбищ... Значит, флот уже на подходе. Что ж, у нас приготовлена достойная встреча.... В следующий заход на Зеницу Сварог будет их атаковать. И он этот заход начал. Охотники внизу вдруг залопотали что-то, напрочь забыв о мятежном "скате" и принялись тыкать ручонками на Зеницу -- и Сварог заметил кое-какие изменения в дуге, очерченной гигантской аркой. На беспросветной черноте камня затанцевали оранжевые искорки, все чаще, все быстрее, и вот уже это уже не триумфальные ворота, а огненное полукольцо, и там, внутри полукольца, что-то происходило, что-то начинало меняться, из ничего проявлялся темный силуэт размером с девятиэтажку и напоминающий акулу анфас с хищно расставленными плавниками, наполнялся цветом, глубиной, осязаемостью, а за ним проглядывалась в дымке целая вереница акул, целая стая хищников, ждущих, когда откроется проход и можно будет вынырнуть в залитый солнцем мир... Кто-то, кажется, Чуба, сдавленно вскрикнула. Остальные хранили гробовое молчание. Сварог резко бросил машину в пике, повел ее над самой аркой, закрыл глаза, сосредоточился, мысленно сжал синий шарик, доставшийся ему в наследство от Соленого Клюва, и мысленно же швырнул его в нужный момент вниз, сквозь дно "ската", сквозь тонированные стекла-бинокли. И резко набрал высоту -- кто его знает, какой мощности окажется взрыватель Короля человеков-амфибий. Да и сработает ли. Зачем-то стал считать про себя, уходя все выше и выше, прочь от эпицентра: "Раз и-и... два и-и... три и-и..." Сработало. С высоты в полкабелота картинка открывалась замечательная в своей сюрности -- посреди мирного леса торчит этаким исполинским магнитом абсолютно черная дуга, уходит опорами глубоко в грунт, и полное впечатление, будто чья-то небесная длань со всей дури, с размаху воткнула этот магнит в землю... Несколько секунд не происходило ровным счетом ничего, а потом... А потом раздался... нет, не звук, поскольку барабанные перепонки его не уловили. Зато каждый из находящихся в угнанном "скате" прочувствовал это всеми фибрами души. Звук (все же будем называть его так) был не громкий и не тихий, и шел, казалось, не снаружи, а откуда-то из глубин подсознания. Он был как один-единственный удар сердца бога. Панорама внизу на секунду словно бы подернулась лазуревой рябью, сдвинулась -- и вдруг откуда-то из неприметной точки на поверхности земли, неподалеку от горделиво вздымающейся арки вспыхнуло ослепительное пятно голубоватого света, шарахнуло в стороны, разрастаясь, расширяясь с чудовищной, невообразимой скоростью, сметая со своего пути людей, деревья, тенты и пригорки, под корень подрезало опоры Зеницы, на миг застыло этаким блестящим, полкабелота в диаметре, не меньше, блином из меню великана -- и погасло. Оставив после себя идеально круглую и идеально ровную площадку, на которой не было уже ничего -- только коричневый, вывороченный дерн. Сварог выровнял машину. Какое-то время арка, вновь став угольно-черной, еще держалась, еще строила из себя неприступность -- а потом в основании исполинских ворот что-то надломилось, и вся конструкция, медленно и печально, колоссом на глиняных ногах начала оседать -- а ей навстречу поднимались тучи пыли. Отламывались целые куски монолита, целые сегменты, не выдержав изменившейся нагрузки, трескались, сминались, крошились в порошок -- и вот уже нет Зеницы, все скрыто огромным облаком поднятых в воздух песка, пыли и грунта... -- А я, признаться, думал, что вы пойдете на таран, -- нарушил тишину хладнокровный голос Рошаля. -- Браво, капитан. Снимаю шляпу. -- Не надо, -- устало сказал Сварог. -- Я ведь не при мундире... -- Вытер пот с лица -- оказывается, он вспотел. -- Ну вот, господа, собственно, и все. -- Что же вы наделали... что же вы только наделали... -- скороговоркой начал бормотать пленный маркиз, пока Олес не ткнул его локтем в бок и не спросил весело: -- А что такого? Подумаешь -- дичь стала охотиться на охотников, да сплошь и рядом такое случается... Куда теперь, мастер граф? Маркиза высадили на пустынном океанском берегу. Сварог, уже в свежесотворенном камзоле ало-серых цветов, отвел его по шуршащей прибрежной гальке на десять шагов от опор приземлившегося "ската", развязал ему руки. Океан вяло лизал твердую невкусную землю в сотне шагов отсюда. Гораздо ближе было до коралловой гряды, уже розовеющей за разросшимся кустарником. За спиной тянулись сопки, то плешивые, то лесистые, а где-то еще дальше должны были обустраиваться на новом месте какие-нибудь люди, которым не помешают лишние руки... Сварог зашвырнул маркизов стилет в кусты. -- Потом подберешь, пригодится. И тут на маркиза нашло. Он рухнул на колени, обхватил Сварога за голени, забормотал что-то то ропливое и маловнятное, сводящееся к тому, что не бросайте, мол, погибну, пригожусь, не вынесу... Обыкновенная, форменная, можно сказать, истерика. Симптомы и методы лечения известны. К маркизу Сварог применил радикальный метод -- огрел двумя руками по ушам. Заскулив и прижав ладони к голове, маркиз повалился на гальку. Вот и ладно, вот и успокоился, скоро смирится с неизбежностью -- не с такой уж и печальной, к слову, какая могла бы быть... -- Сам бы удовольствием вместо тебя остался, -- сказал ему на прощание Сварог. -- Природа-то какая, а! И рыбалка здесь, наверное, отменная. Грибочки опять же. Да вот дела, понимаешь, зовут в дорогу... Тут люди-то есть -- а скоро ох как много набежит, точно тебе говорю. Насчет пилотов не уверен, но вот охотники им наверняка понадобятся... Дорога, позвавшая Сварога, пролегала вдоль океанского побережья и вела к точке, где отряд должно был терпеливо ждать жилище-посредник. Жилище-транспортное средство, обязанное в целости и сохранности доставить не столько Сварога и компанию, сколько Ключ к Куполу Совета. Где ждет нелегкий разговор с Вало. Хотя, как понял Сварог из объяснений маркиза, Большая Королевская Охота, следуя устоявшейся за многие тысячелетия традиции, далеко от Зеницы старалась не отходить, но на "скате" тем не менее была установлена карта всей Димереи, изготовленная, не иначе, посредством аэрофотосъемки. Карта представляла собой шар (или, лучше сказать, глобус) размером с голову младенца, вмонтированный в приборную панель. Из ромбовидного выреза (по его краям светились указатели сторон света), выступала та часть Димереи, над которой находился "скат". Конкретное местонахождение машины показывал макетик "ската" величиной с ноготь мизинца. Хочешь посмотреть, какие ландшафты ждут тебя впереди -- крути шар, только придерживай рукой, отпустишь -- он вращается в обратную сторону, возвращая местность под "скатом". Хочешь проложить курс -- просто-напросто тычешь пальцем в нужную точку, и до нее от исходного пункта высвечивается прямая линия, по которой и веди свой самолет. Так что теперь Сварог, сверившись с картой Вало, вел машину вдоль побережья, к месту встречи, кое, без отсутствия средств связи, изменить было, увы, нельзя, вдоль бескрайней синевы по левому борту, вдоль разноцветного буйства растительности по борту правому, и размышлял. Собственно, раньше у него просто не было времени на размышления. Ясно, что без помощи Вало, добровольной или же принудительной, пресловутую Дверь ему не найти. Ясно также, что без Ключа, который висит на шее Чубы, эта Дверь Вало на фиг не нужна. Так что? Будем договариваться? Или Вало на уступки не пойдет -- бросит на них своих откормышей с катралами и массой задавит? Запросто. Что из этого следует? А следует из этого вот что: надо зависнуть где-нибудь в сторонке от Древа и вплавь послать к Вало парламентера -- так, мол, и так, тагорт изволит отдать золотой ключик только в обмен на дверцу... Но кого послать-то, прах побери? Разве что Кану. А будет ли Вало с ней говорить? И убедит ли его стриженая воительница, что не хило бы и помочь тагорту? Кстати, о стриженой воительнице: пора подумать и о том, что... -- Ты куда? -- услышал Сварог голос Олеса. -- А... Не, ха-ха, понятия не имею. Может, маскап уже опробовал?.. Сварог покосился на товарищей. Кана, отстегнув ремень, поднялась со своего места. Он догадывался, какой деликатный вопрос хочет прошептать ему в ухо островная дева, но вот помочь смог бы вряд ли. Честно говоря, Сварог знал, как управлять "скатом", но вот где на борту размещены удобства... Никаких специальных, обеспечивающих уединение кабинок точно уж не имеется. Значит, вопрос решался как-то по-другому. "Утки" какие-нибудь, что ли? Жаль, у маркиза не спросил. Вот еще забота. А на воду не сядешь, потонем... Кана обхватила спинку кресла, наклонилась. И прошипела в самое ухо: -- Не дергайся, паршивый тагорт. Убью. Слово "тагорт" прозвучало как ругательство, как плевок. Глава шестнадцатая Передо мной явилась ты... Едва в ухо, точно яд Клавдия, проник сей злобный шепот, Сварог почувствовал, как шеи коснулась холодная женская ладонь и оставила нечто влажное и липкое -- то ли пластырь, то ли древесный лист. И что-то под этим листом, тонкое и твердое, надавливало на кожу. Похожее на коготь. Или на канцелярскую кнопку... -- Шип каменного тростника, -- с тихим торжеством сообщила Кана. -- Теперь ты в моей власти. Не надейся его оторвать -- он отрывается вместе с головой, и никак иначе. А стоит мне надавить на него или послать ему мысленный приказ, как спора вайака проникнет в твое тело. Не успеешь ты три раза хлопнуть глазами, как она начнет пробивать дорогу к свету -- через твои почки, легки