рассказал о том, что случилось. Оцепенелого
Лльювелла он поручил заботам стражника, чтобы того отвели в его жилище.
Келсона он проводил обратно в королевские апартаменты, где его ждали
Морган, Дугал и Найджел. Затем он и Келсон рассказали им о достигнутом
соглашении, и король распорядился начать приготовления.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Веселое сердце -- благотворно, как врачевство, а унылый дух сушит
кости.
-- Притчи Соломоновы 17:22
Следующие полторы недели Келсон избегал любых встреч со своей будущей
невестой, надеясь, что время поможет ей принять то, что они оба должны
сделать, с меньшей болью. Продолжавшееся присутствие Риченды оказалось
удачным, поскольку Сидана явно предпочитала ее общество обществу любой
другой придворной дамы, несмотря на то, что всем было известно, что Риченда
была женой Дерини. Келсон не спрашивал, пыталась ли Риченда помочь их
отношениям каким-нибудь сверхъестественным путем; ему было достаточно того,
что его сватовство обошлось без применения его способностей Дерини.
В любом случае, Риченда смогла справиться с этим, и припадки почти
истеричного плача Сиданы постепенно сменились каменной стойкостью, покорным
послушанием и даже застенчивой радостью, когда свадебные одежды были скроены
и примерены, и Риченда начала осторожно рассказывать своей юной подопечной о
привилегиях и обязанностях, которые вскоре у нее появятся. Единственное
серьезное происшествие случилось в середине недели, когда приватная встреча
Сиданы и ее брата закончилась криками и приступам плача. Узнав об этом,
Келсон запретил все дальнейшие контакты с братом до конца дня, на который
была назначена свадьба, и попросил, чтобы в оставшееся до свадьбы время
Риченда оставалась с принцессой днем и ночью. Морган грустил о том, что его
ложе пустует, но изменения, происходившие в Сидане, были столь значительны,
что он посчитал такую жертву стоящей. Однажды, когда он проходил мимо
солярия королевы, он даже услышал как Сидана пела с Ричендой. Когда он
рассказал об этом Келсону, тот весь вечер просто светился.
По мере приближения Крещенской ночи, продолжались и приготовления на
военном и церковном фронтах. Наутро после Рождества архиепископы сделали
следующий шаг для того, чтобы опустить Лориса на колени, расширив отлучение
мятежных епископов и королевского семейства Меары до полного отлучения всей
Меары. Келсон сомневался в долгосрочной пользе этой меры, поскольку было
очень маловероятно, что Лорис подчинится этому, но он разрешил отправить
извещение об этом вместе с формальным объявлением войны с наступлением
весны. Дабы соблюсти правила приличия, он также сообщил о своих намерениях в
отношении Сиданы: просто официальная копия объявления о браке, сделанного в
Ремуте тем же утром, засвидетельствованная почти дюжиной епископов и лордов,
как и женихом и невестой. У меарцев не было ни единого шанса помешать
свадьбе, поскольку никто не мог успеть доехать до Ратаркина и вернуться
прежде, чем свадьба состоялась бы; что же касается остального, то все
решится весной.
"Ее родители, наверное, предпочли бы, чтобы она была мертва,"--мрачно
сказал Келсон, потягивая дорогое фианнское вино вместе с самыми близкими
друзьями в ночь накануне свадьбы.-- "Может быть, она тоже. Я думаю, что
Лльювелл думает так же. Я уверен, он жалеет, что я жив."
Дугал, на котором выпитое за вечер сказалось гораздо сильнее, чем на
короле, покачал головой и хихикнул, усиленно подмигивая Моргану и Дункану.
"Конечно, Лльювеллу жаль, что Вы не мертвы, Сир,"-- сказал он.--
"Лльювелл -- ее брат. Какой брат когда-либо подумает, что кто-то другой
может быть достоин его сестры?"
"Однажды моя сестра нашла себе достойного,"--ответил с грустной,
задумчивой улыбкой Морган, глядя поверх своего кубка на Дункана.
Это замечание удивило обоих парней -- и Дугала, который не имел
понятия, о чем говорит Морган, и Келсона, который слишком хорошо знал об
этом. Когда Келсон опустил глаза, явно опечаленный воспоминаниями, Дугал
перевел озадаченный взгляд на Дункана, который вздохнул и приподнял свою
чашу.
"За Кевина и Бронвин, соединившихся навечно."
Он поморщился и осушил свой кубок, не глядя, как Морган и Келсон пьют
вслед за ним. Дугал, еще более заинтригованный, обернулся к Келсону.
"Они умерли или как?"--прошептал он, мгновенно протрезвев.
Келсон откинулся на спинку стула и закрыл глаза.-- "Или как."
"Что это значит?"--настаивал Дугал.-- "Они были... Дерини?"
Вздохнув, Морган поднял кувшин с вином и, избегая взглядов остальных,
снова осторожно наполнил кубки.
"Бронвин была. Она была моей единственной сестрой. Кевин был
единокровный брат Дункана, но человек. А при дворе герцога Джареда был
молодой архитектор по имени Риммель, который увлекся Бронвин, но в то время
никто об этом не знал, и тем более -- сама Бронвин. В общем, Риммель дико
ревновал к Кевину. За два дня до того, как Бронвин и Кевин должны были
пожениться, Риммель, по всей видимости, решил устранить своего конкурента."
"Вы хотите сказать, что он убил Кевина?"-- выдохнул Дугал.
Морган замер с кувшином вина в руке и невидящим взглядом посмотрел на
огонь.
"Нет... не совсем так,"--сказал он, немного помолчав.-- "Он заполучил
от старой ведьмы, жившей на холмах, любовный талисман. Она сказала ему, что
талисман заставит Бронвин разлюбить Кевина и полюбить его. Но талисман был
плохо сделан. Произошел откат энергии. Бронвин... попыталась прикрыть
Кевина. Они оба погибли."
"Какой кошмар!"
Еще раз вздохнув, Морган тряхнул головой и продолжил наливать вино
королю, явно пытаясь изменить общий настрой.
"Извини. Я думал, что все знают. И я прошу Вас, мой принц, извинить
меня."--Он поставил кувшин на камин и поглядел на Келсона.-- "Вряд ли это
подходящий разговор для вечера накануне Вашей свадьбы. Нам стоило бы
поговорить о менее несчастных союзах: Ваши тетя и дядя, Ваши родители..."
"Может быть, Ваш собственный брак?"-- спросил Келсон со слабой улыбкой,
его губы были красными от вина, которого он только что хорошенько отхлебнул.
Когда Морган заколебался, на лице его мелькнули не поддающиеся
прочтению эмоции, а Дункан вежливо хмыкнул, Дугал пьяно хихикнул и
приветственно поднял свой кубок, пошатываясь при этом.
"Вот, вот, Ваше Сиятельство! Вы -- единственный из нас, кто женат.
Расскажите моему девственному брату, чего ему ждать от первой брачной ночи!"
"Я... сомневаюсь, что нашему государю нужны какие-то серьезные
инструкции в этом вопросе,"-- сказал Морган после небольшой паузы,
подозревая, что Келсону они могут понадобиться, но не желая обсуждать
слишком интимные подробности в присутствии более опытных людей, которые к
тому же немало выпили.
"Но суть брака -- не в первой брачной ночи,"--продолжил он,-- "а в том,
что происходит позже. Я подозреваю, что брак Келсона будет похож в этом
отношении на любой другой брак. Вне зависимости от того, насколько он и его
невеста будут заботиться друг о друге -- дай Бог, чтобы действительно
полюбили друг друга -- у них будут хорошие дни... и дни, не слишком
удачные."--Он пожал плечами и улыбнулся.-- "Он сам разберется."
Келсон удивленно посмотрел на него.-- "Это что, голос опыта, Аларик?"--
тихо сказал он.-- "Странно, но мне никогда не приходило в голову, что Вы и
Риченда не были безумно счастливы. Вы казались так сильно влюбленными..."
"И мы все еще влюблены,"-- сказал Морган, задумчиво поднимая брови.--
"Но это не значит, что никаких проблем не возникает. Келсон, она -- умная,
настойчивая женщина, а я... наверное, я -- самый упрямый человек, какого Вы
когда-нибудь можете повстречать. Я не хотел бы обманывать Вас и говорить,
что у нас не бывало дурных дней, но могу Вас уверить, что ночи наши почти
всегда превосходны."
"Готов поспорить, что так оно и есть,"--хихикнул Дугал, приветствующе
подняв чашу, когда Келсон удивленно посмотрел на него.-- "Я слышал про Вашу
жену, Ваше Сиятельство!"
"Правда?"
Сухой, оскорбленный тон Моргана был несерьезен, поскольку он знал, что
слова Дугала означали не то, как они прозвучали, но испуганным выражением
лица парня, осознавшего что он сказал, нельзя было не воспользоваться. Пусть
он лучше узнает о последствиях выпивки в компании друзей, а не среди
незнакомцев, которые могли бы оскорбиться на самом деле, и Бог знает, к чему
это могло бы привести.
"Ваше Сиятельство, извините!"-- сумел прошептать парень, его глаза
расширились настолько, что Морган задумался, а видит ли тот хоть что-нибудь
вокруг.-- "Я имел в виду..."
"Что Вы имели в виду, граф Траншский?"--негромко спросил Морган.-- "Что
моя жена красива?"
"Да! И все!"
Прямо у них на глазах Дугал позеленел, причем столь быстро, что даже
сам был застигнут врасплох.
"Кажется, я перепил!"-- смог прохрипеть он, пошатнувшись, и,
спотыкаясь, выбежал из комнаты, чтобы исчезнуть в гардеробной, откуда вскоре
раздались звуки рвоты. Келсон, не менее пьяный чем Дугал, но все-таки
державший себя в руках, подавил смущенное хихиканье и икнул.
"П-п-пардон. Я не должен смеяться. Думаю, что я тоже перебрал.
Кто-нибудь, посмотрите, как он там."
"Я пойду,"-- сказал Дункан, вставая, чтобы присмотреть за несчастным
Дугалом.
Морган оглянулся на выходящего епископа, затем опять перевел взгляд на
все еще хихикающего короля.
"Вы уверены, что с Вами все в порядке?"-- спросил он Келсона.
Келсон покачал головой и закрыл глаза, прижимая ко лбу прохладный
кубок.
"Нет. Я чертовски боюсь завтрашнего дня. Я женюсь, Аларик! А я ей даже
не нравлюсь. Что я делаю?"
"Вы нашли лучший способ решить проблему, как и всегда в вопросах, с
которыми имеете дело,"--ответил Морган.-- "Что же касается того, нравитесь
Вы ей или нет, то почему бы не дать ей шанс, прежде чем говорить, что Вы ей
не нравитесь? Вы убедитесь, что она сильно изменилась с того дня, когда Вы
видели ее прошлый раз. А Вы уже признали, что она привлекательна. Пусть это
сработает. Влюбиться вовсе не сложно. Я влюблялся много раз."
Келсон фыркнул и открыл глаза.-- "Я знаю про один раз... что с Вами
произошло? Аларик, что, между Вами и Ричендой что-то не так? Может, я
чем-нибудь... что за чушь я несу!"-- Он еще раз быстро отхлебнул из своего
кубка и посмотрел на удивленного Моргана.-- "Ну вот, я, перепуганный
предстоящей женитьбой, спрашиваю взрослого женатого человека могу ли я
чем-нибудь помочь ему. Да я пьян как Дугал!"
"Нет, если Вы имели в виду то, что сказали,"--ответил Морган, задумчиво
глядя на короля.
"Что я пьян? А... что я хочу помочь,"--ответил Келсон, повторяя
терпеливый кивок Моргана.
"Да".
"Очень хорошо. Что?"
"Что?"
"Что Вы хотите, чтобы я сделал, чтобы помочь Вам?"--сказал Келсон,
делая свободной рукой жест, торопящий Моргана.-- "Давайте, говорите."
С коротким, решительным вздохом Морган наклонился ближе, обеими руками
поигрывая кубком, и пристально посмотрел на короля.
"Я бы хотел, чтобы Риченда осталась при дворе, когда весной мы начнем
войну."
"Вы имеете в виду здесь, в Ремуте?"
"Да".
"А как насчет детей? Они все еще в Короте?"
"Я могу привезти их сюда, как только позволит погода. Зимой им там
будет лучше. Мать Дерри стала их гувернанткой. И мои люди в любом случае
справятся с делами."
Келсон поморщился, явно будучи не в силах следовать за логикой Моргана.
"Значит, весной дети присоединятся здесь к Риченде и останутся здесь на
время всей кампании. Я все еще не понимаю зачем."
"Ну, с одной стороны, как Вам хорошо известно, ваша будущая королева
подружилась с моей женой,"--ответил Морган.-- "Это само по себе является
достаточным поводом. Кроме того, она может помогать Вашей тете. Мерод
придется принять на себя обязанности смотрителя замка, а ведь она ждет еще
одного ребенка; а пока Вы не будете уверены, что Сидана полностью лояльна
Вам, Вы не сможете доверить эти обязанности ей."
Келсон глубокомысленно кивнул.-- "Вы правы. И я уверен, что тетя Мерод
будет рада компании Риченды. Но разве во время Вашего отсутствия Риченда не
будет нужна в Короте?"
Морган склонил голову и потеребил ножку его кубка, отчаянно желая,
чтобы это было так.
"Нет,"-- прошептал он.
"Нет? Но ведь она -- Ваша герцогиня. Кто еще может управлять делами,
когда Вы так долго отсутствуете?"
"Не бывшая жена изменника,"-- спокойно сказал Морган.
"Что?"
"Они не доверяют ей, Келсон. Я думаю, что хотят добра, но мне кажется,
они боятся, что она предаст меня. Может быть, они думают, что она может
мстить мне за смерть Брэна."
"Но Брэна убил я... и отчасти именно для того, чтобы никто не мог
сказать, что Вы убили Брэна, чтобы заполучить его жену."
Морган вздохнул.-- "Я знаю. Но есть кое-что еще. Хиллари говорит, что
их беспокоит то, что она является одним из опекунов Брендана, и, если со
мной что-нибудь случится, то Корвин и Марли будут в ее распоряжении до тех
пор, пока не вырастут Брендан и Бриони. И если она решит предать Вас..."
"Аларик, это безумие!"-- выпалил Келсон.-- "Она верна и Вам и мне! Она
никогда не предаст никого из нас! Должно быть какое-то другое объяснение."--
Он задумался.-- "Думаю, что это вина Хамильтон и Хиллари, которые не желают
терять власть, которую они имели все эти годы, пока Вы были неженаты. Вряд
ли можно винить их за то, что они ревнуют."
Морган покачал головой.-- "Хотел бы я, мой принц, чтобы все было
настолько просто. На самом деле, она очень понравилась Хамильтону и Хиллари.
Они удивлены так же, как и я. Но некоторые из их офицеров отказались
подчиняться и сказали, что они не могут ручаться за поведение людей, если я
возложу ответственность за нее, и что-то пойдет не так, даже если она будет
не при чем."--Он вздохнул.-- "Поэтому я не дал ей никаких полномочий и не
мог заставить себя объяснить ей почему. Это выглядело бы так, как будто я
соглашаюсь с ними."
Слушая Моргана, Келсон быстро трезвел, а когда тот закончил, отставил
свой кубок в сторону с гримасой отвращения.
"Вам надо было рассказать мне об этом раньше."
"Я не хотел беспокоить Вас. Пока не умер Карстен Меарский и все
закрутилось, я думал, что проведу всю зиму дома и смогу разобраться с
происходящим. А теперь похоже, что я не смогу оказаться дома раньше чем в
конце лета. Я не знал, что она приедет на Рождественский прием при дворе,
но, учитывая сложившиеся обстоятельства, я доволен, что она это сделала.
Ремут -- самое подходящее место для нее, пока я не разберусь."
"И все-таки Вы должны были рассказать мне. Дункан знает об этом?"
"Нет. Больше никто."--Он замолчал, заметив появившегося в дверях
гардеробной Дункана, поддерживающего ослабевшего и стонущего Дугала.
"С ним все будет в порядке,"-- усмехаясь сказал Дункан, помогая Дугалу
пересечь комнату и помогая ему осторожно усесться на прежнее место.-- "Он
уже не так пьян, как несколько минут назад, не так ли, сын мой? Я думаю, он
получил хороший урок."
"Да. Больше никогда,"-- несчастно кивнул головой Дугал.-- "А что это
было за вино? Я никогда не чувствовал себя настолько ужасно."
Морган лениво поднял кубок и понюхал его содержимое.-- "Красное
фианнское. Оно, на самом деле, неплохое. Голова болит?"
"Как будто в голове у меня кузница,"--пробормотал Дугал, закрывая глаза
ладонью и откидывая голову на спинку стула.-- "Я умираю."
Дункан, небрежно взгромоздясь на подлокотник стула Дугала, положил одну
руку ему на затылок и стал массировать основание черепа, положив вторую руку
ему на плечо; Дугал вздохнул и расслабился. Морган, догадавшись, что делает
Дункан, и чего Дугал не замечал, поглядел на Келсона и приготовился и дальше
отвлекать внимание Дугала. По крайней мере, Дугал мог извлечь кое-какую
пользу из этого вечера.
"Ну, я думаю, что это чувство нам всем хорошо знакомо,"--сказал он с
улыбкой, мысленно сообщая королю о своих намерениях.-- "Вдобавок, красное
вино -- страшная вещь. Я помню, как однажды в Дженнан Вейл мы с Дерри -- это
было задолго до того как Вы, Келсон, стали королем -- так набрались местным
вином, что я думал, что нам обоим придет конец. Хотя Дерри действительно
умеет пить. Он вскочил на стол и пел..."
Он болтал еще несколько минут, наблюдая вместе с Келсоном, как Дугал
все сильнее расслабляется под воздействием Дункана, руки его медленно
опускаются ему на колени, складки на лбу разглаживаются, и он засыпает. Еще
через несколько минут Дункан слегка передвинул руку, чтобы накрыть ею
закрытые глаза Дугала. Взглянув на Моргана и Келсона, он усмехнулся.
"Неплохо сделано. Он не совсем под контролем, но спит. Я не хотел
слишком сильно полагаться на удачу. Его экраны все еще на месте. И если ему
казалось, что у него болела голова, давайте посмотрим, что он скажет утром!"
"Я бы предпочел не думать об этом,"-- пробормотал Келсон.
"Ну, у Вас есть выбор,"--сказал Морган, откидываясь на спинку своего
стула и, усмехнувшись, отставил свой кубок в сторону.-- "Одним из побочных
эффектов дара целительства является способность облегчить следующее утро.
Мы, наверное, могли бы помочь и Дугалу тоже, но, из-за того, что нам надо
обходить его экраны, это -- гораздо тяжелее. Может быть, это послужит для
него стимулом научиться опускать их."
"Я надеюсь, что это произойдет скоро!"--пробормотал Келсон. Вздохнув,
он встал и пригладил рукой волосы.-- "А сейчас, я думаю, нам всем надо
немного поспать. Дункан, не могли бы Вы перенести Дугала в мою комнату; моя
кровать более чем достаточна для двоих, по меньшей мере, до наступления
завтрашней ночи, и надеюсь, что Вы и Аларик сможете облегчить мои
страдания."
Слегка пошатываясь, но отказавшись от предложенной Морганом помощи,
король проследовал в спальню и сбросил одежду.
"Аларик, позаботьтесь, чтобы все было в порядке, когда я
проснусь,"--прошептал он, когда он улегся, и Морган присел возле него.--
"Пожалуйста".
"Закройте глаза и спите, мой принц," -- мягко сказал Морган.
Когда Келсон повиновался, он вошел в транс и положил руку на лоб
Келсона, касаясь большим и средним пальцем закрытых век и нежно соединяя
свое сознание с сознанием короля. Спустя несколько мгновений Дункан вошел с
ним в связь, и два Дерини начали постепенно исцелять короля, успокаивая его
душу разум, как и тело.
Крещенский рассвет был холодным, но ясным, и вполне подходящим для
королевского бракосочетания. Вскоре после рассвета Морган уже занялся
немногими остающимися деталями, которые должны были быть урегулированы до
начала свадебной процессии, которая пойдет от Ремутского замка до собора. Он
не возражал вставать рано, поскольку его кровать все равно была пуста, пусть
и по существенной причине. Риченда провела всю ночь с нервничающей
королевской невестой. За два часа до начала свадебной церемонии, он,
направляясь по коридору к жилищу Келсона, столкнулся с Дунканом, шедшим ему
навстречу.
"Как он?"-- спросил Морган, когда они вдвоем двинулись по коридору.
Дункан улыбнулся.-- "Неплохо. Он только что исповедался... и он такой
нервный, каким я его никогда не видел... но он в хорошем расположении духа.
Пожалуй, самым подходящим словом, чтобы описать его состояние, будет
"надеющийся".
"Ну, это успокаивает,"--сказал Морган.-- "А что насчет Дугала?"
"Не знаю. Он ушел переодеваться до того, как я пришел. Но мне
показалось, что ему сейчас не очень понравились бы резкие движения и громкие
звуки. Бедный парень."
"Ну, нам всем приходится учиться, не так ли?"--ответил Морган.--
"Кстати, ты знаешь, что Лльювелл согласился вести лошадь своей сестры этим
утром и выступить свидетелем бракосочетания?"
Дункан усмехнулся.-- "Я не удивлен. Мне сказали, что вчера он
исповедался Брейдену. Думаю, ему есть в чем покаяться."
"Скорее, Найджел поговорил с ним о том, что на самом деле означает быть
пленным принцем,"--фыркнул Морган.-- "Но... о, смотрите, кто несмотря на
похмелье смог выжить!"--добавил он весело, заметив как в конце коридора
из-за угла появился Дугал и пошел в их направлении.
Этим утром на парне был официальный наряд Приграничья: яркий клетчатый
плед клана МакАрдри облегал его плечи и был заколот серебряной застежкой,
волосы были сплетены в косичку, как это было принято в Приграничье, и
перевязаны черной шелковой ленточкой. Когда они встретились, он слегка
поклонился, но это движение явно было болезненным. Морган по-дружески
положил руку ему на плечо и, любопытствующе улыбаясь, склонился к нему.
"Что-то не так, Дугал?"
"Это не смешно, сэр,"--морщась, прошептал Дугал.-- "И, кроме того, это
нечестно. Келсон чувствует себя так, как будто он вообще не пил вчера
вечером. Я же чувствую себя так, словно моя макушка хочет оторваться."
Морган поднял бровь и сочувственно поцокал языком.-- "Ну, когда ты
научишься опускать свои экраны, мы сможем лечить и твое похмелье, так ведь,
Дункан?"--съязвил он.
Но лицо Дункана было застывшим и ничего не выражало, его разум внезапно
полностью закрылся, чем немало удивил Моргана. Морган не мог понять, что
было не так, но что-то явно случилось. Почувствовав, что оба смотрят на
него, Дункан моргнул, как будто избавляясь от чего-то мрачного и потрясшего
его до глубины души.
"Дункан?"
"Извини. Я отвлекся. Что ты спросил?"
"Я просто подразнил Дугала насчет похмелья,"--сказал Морган, пытаясь
угадать причину столь неожиданной перемены в настроении Дункана.-- "Ты забыл
что-то сделать?"
"Да, забыл,"--ответил Дункан, принимая причину, предложенную
Морганом.-- "Мне надо на несколько минут вернуться к себе. Не мог бы ты дать
мне руку?"
"Конечно. Думаешь, это займет много времени?"
"Нет. Просто ты мне нужен кое для чего."-- Дункан оглянулся на
Дугала.-- "Дугал, я думаю, что мы освободим тебя от некоторых твоих
обязанностей. Однако, должен сказать, что мне приятно снова видеть при дворе
официальный наряд Приграничья. Ваша застежка для плаща -- это традиционный
узор МакАрдри?"
"Это?"-- Дугал большим пальцем оттянул застежку и поглядел на нее.--
"Нет, я так не думаю. Когда я был мальчиком, это принадлежало моему отцу. Я
не знаю, откуда она у него. Он подарил ее моей матери в день свадьбы, а она
оставила ее мне, когда умирала. Я нечасто ношу это застежку, но Келсон
посчитал, что она очень подходит для свадьбы. Она прекрасна, не так ли?"
"Несомненно."--Дункан еще многозначительнее поглядел на Моргана.-- "Но,
я действительно должен позаботиться кое о чем. Аларик, Вы идете?"
Епископ-Дерини не сказал больше ничего, ведя Моргана не к своему
жилищу, а к маленькому кабинету, в котором они встретились после его
посвящения. Все это время он держал свои экраны закрытыми. Только когда они
оказались в кабинете, он немного расслабился, но, поспешив к молитвенному
коврику в углу возле окна и упав там на колени, он все еще был похож на
сжатую пружину. Морган, стоя в центре комнаты, с любопытством наблюдал за
ним, но не пытался установить контакт. Наконец, Дункан перекрестился и
встал, повернув посерьезневшее лицо к янтарному стеклу окна.
"Я должен объяснить кое-что из только что случившегося,"-- тихо сказал
он, подзывая Моргана подойти поближе.-- "Я могу сказать только, что даже в
самых безумных своих мечтах я не осмеливался подумать об этом. К этому... к
этому надо привыкнуть."
Остановившись рядом с Дунканом, Морган нахмурился, боясь коснуться его.
"Ты про что? Что не так? Ты выглядишь так, как будто увидел
привидение."
"Думаю, что вроде того."-- Дункан пожевал губу и вздохнул.-- "Аларик,
когда я расхваливал приграничный наряд Дугала и спрашивал его про застежку
на плаще, это была не простая вежливость. А когда он сказал мне, откуда она
у него..."
Он снова вздохнул, опустив взгляд на фиолетовые сандалии, выглядывающие
из-под его сутаны.
"Эта застежка, Аларик, когда-то была моей. Я подарил ее сестре Дугала
много лет назад, и в точности при тех обстоятельствах, которые он
описал."--Он помолчал и с трудом сглотнул.
"Только...теперь я думаю, что "брат", родившийся чуть позже, может
быть, вовсе не был ее братом. Я... думаю, что Дугал может быть ее сыном... и
моим."
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Еще наследника приведу к тебе...
-- Михей 1:15
Когда Дункан посмотрел Моргану в глаза, ему не требовались никакие
способности Дерини, чтобы заметить шок и удивление, отразившиеся в них. Он
знал, что он сам должен выражать сходные чувства. Он, как и Морган, думал,
что в это сложно поверить, но застежка говорила сама за себя, и Дугал был
как раз подходящего возраста.
В его мозгу стали всплывать воспоминания о давно прошедших днях, но
Дункан постарался не поддаваться им, указывая на стулья, стоящие перед
камином. Когда он заставил свои ноги двигаться к стульям, он старался
держать свои экраны закрытыми, да и вообще не думать, а, дав воспоминаниям
заполнить его разум, никак не мог решить, что именно он испытал: то ли
восторг, то ли дикий ужас, угрожавший поглотить его. Он сел, глаза его
невидяще уставились в камин, и только смутно заметил, как Морган сел возле
него, поставив свой стул перед ним так, что их колени почти соприкасались.
"Может, ты расскажешь мне об этом,"--мягко сказал Морган.-- "Я не
священник, но я думаю, ты знаешь, что мое обещание хранить тайну так же
крепко как тайна исповеди."
Дункан криво усмехнулся.-- "Если то, о чем я думаю -- правда, то я вряд
ли смогу долго хранить это в тайне,"-- сказал он тихо.-- "Если бы я мог
выбирать себе сына, он был бы очень похож на Дугала. А если он на самом деле
мой сын, то он имеет право знать об этом."
"Иногда лучше не знать,"-- предположил Морган.-- "Если он --
незаконно..."
"Мой сын -- не незаконнорожденный!"-- решительно сказал Дункан.-- "Его
мать и я тогда имели право жениться, мы обменялись клятвами, которые мы
считали обязывающими. В наших глазах и в глазах Бога, она была моей женой."
"А в глазах закона?"
Дункан покачал головой и вздохнул.-- "Этого я не знаю. По меньшей мере,
это очень тонкий вопрос церковного права. Это называется..."-- Он заставил
свой разум успокоиться, пытаясь вспомнить подходящий термин.-- "Я думаю, что
это называется per verba de praesenti -- клятва перед свидетелями, в отличие
от церемонии, проведенной священником. По меньшей мере теоретически, такая
клятва столь же сильна, как обручение, которое имеет силу брака."
"У тебя есть свидетели?"--спросил Морган.
Дункан опустил голову, вспоминая ту давнюю ночь, оставшуюся в его
воспоминаниях где-то между ребенком и взрослым человеком -- он и Марис,
стоящие в полночь на коленях в часовне, боящиеся, что в любой момент их
могут прервать, молящиеся перед единственным свидетелем, на понимание
которого они могли рассчитывать, пока люди ее отца готовились на рассвете
покинуть двор отца Дункана.
"Пред Тобой как Высшим Свидетелем, Господь мой и Бог мой, приношу я эту
святую клятву,"--сказал Дункан, обратив взор к лампаде, горящей над
алтарем,-- "что я беру эту женщину, Марис, в свои законные жены и
отказываюсь от всех других, пока смерть на разлучит нас."
Застежка его плаща стала вдруг душить его, и, расстегнув ее, он снял
застежку и положил ее на руку невесты, глядя на нее со отчаянием человека,
которому суждено вскоре расстаться со своей любимой.
"Я дарю тебе это в знак своей любви и беру тебя в жены, и подтверждаю
это своим словом."
"Свидетели,"--тихо подсказал Морган.-- "Они у тебя есть?"
Плечи Дункана резко опустились, и он покачал головой.-- "Мы произнесли
свои клятвы только перед Святым Причастием, Аларик,"--тихо сказал он.-- "Мы
не могли доверять больше никому. Как я уже сказал, законность такого брака
очень неясна."
"Понимаю."--Морган вздохнул.-- "Ладно, давай пока не будем думать об
этом. Ты можешь узнать наверняка, что застежка, которую носит Дугал -- та
самая, что ты дал... как ее звали? Марис?"
"Да,"--Дункан сглотнул.-- "Застежка, которую я подарил в знак своей
любви, была уникальна. Мастер, который ее изготовил, сделал тайник в ее
тыльной стороне. Если не знаешь, что ищешь, то ее вряд ли можно заметить.
Если эта застежка моя, то в тайнике будет мой волос, переплетенный с ее. У
нее были очень светлые волосы -- почти белые."
Морган снова вздохнул, даже более тяжело чем прежде.
"Очень хорошо. Что ты собираешься делать? Ты хочешь рассказать Дугалу
прямо сейчас, или ты подождешь до окончания свадебной церемонии?"
"Не думаю, что я могу ждать, Аларик,"-- ответил Дункан, впервые за
время этого разговора посмотрев в глаза своего кузена.-- "Я знаю, что
сейчас, через столько лет, это может выглядеть странным, но я должен знать.
Не думаю, что я смогу стоять рядом с ним, и праздновать свадьбу Келсона, не
зная, принес ли мой краткий брак плоды или нет."
Морган медленно кивнул.-- "Я понимаю тебя, поскольку теперь я сам
отец,"--тихо сказал он и странно усмехнулся.-- "Если Дугал -- действительно
твой сын, представляешь как перепугаются меарцы? Если у тебя есть наследник,
который наследует права в отношении Кассана и Кирни, то им остается только
мечтать о воссоединении этих земель с Меарой."
Дункан фыркнул.-- "Честно говоря, я не думал об этом, но ты прав. Вот
тебе еще одна причина, чтобы все выяснить, а затем подумать, как можно
признать его так, чтобы его право на титулы было неоспоримо."--Он снова
поглядел на огонь.-- "Хотел бы я, чтобы время было более подходящим. То, что
у епископа есть сын, заставит удивиться многих."
"Но в то время ты не был не только епископом, но даже и священником."
"Нет. Но это все еще попахивает чем-то вроде заговора."
"Полностью согласен. Хочешь, я пойду и поищу его? У нас немного
времени, но я сделаю все, что смогу."
"Будь добр,"--прошептал Дункан.-- "Только не говори ему, зачем я хочу
его видеть. Я... должен сделать это сам."
"Поверь мне, это последняя вещь, о которой я стал бы ему
говорить,"--пробормотал Морган, поднимаясь и выходя из комнаты.
Дункан несколько мгновений оставался неподвижным. Закрыв глаза рукой,
он попытался изгнать из себя надежду, ведь он мог просто ошибиться. Он
говорил себе, что застежка могла попасть к Дугалу разными путями -- если это
вообще была та застежка. Он пытался убедить себя, что этого не может быть.
Но где-то глубоко внутри он знал, что это та застежка, и как она попала к
Дугалу.
Хотя ни он, ни Марис не думали о возможности такой проблемы, во время
того единственного, краткого, болезненного и неуклюжего объединения невинных
тел, сейчас перед его закрытыми глазами пронеслись картины того как это
могло быть: несколько месяцев спустя Марис, находясь в безопасности в
Транше, пока ее отец и старшие братья вместе с королевскими войсками
отправились воевать, обнаруживает, что она беременна. Поначалу она боится
рассказывать об этом кому бы то ни было, потом, когда это стало невозможным
скрыть, со слезами рассказывает обо всем матери, которая тоже вынашивает
ребенка -- и они вдвоем вырабатывают план, как Марис может тайно выносить
ребенка и передать его матери, выдав его за брата младенца, который должен
был родиться примерно на месяц раньше. Когда перевалы были закрыты зимой,
мужчины зимовали в Меаре, кто мог узнать об этом?
А потом, когда Марис умерла, то ли от сложных родов, то ли от
лихорадки, которая была объявлена причиной ее смерти, кто мог узнать об
этом? Конечно, узнав следующим летом о ее смерти, Дункан не мог сложить два
и два. Известие о ее смерти просто заставило его вернуться к своим
первоначальным планам принять сан и стать священником. Те, давно ушедшие,
дни в Кулди оставили по себе только воспоминания о мечтах, которые не могли
сбыться. Он никогда ничего не рассказывал об этом никому, кроме своего
исповедника, который уже давно умер, даже Моргану.
Сморгнув слезы, Дункан поднялся и подошел к столу под янтарным окном,
вынимая кристалл ширала, висевший на тонком кожаном шнурке. Это был ее
подарок, и пусть невольно, но он использовал его, чтобы убедиться в том, что
их сын унаследовал способность к магии, в существовании которой больше не
было никаких сомнений. Он взял кристалл за шнурок, вернулся к своему стулу и
сел, держа его перед глазами как талисман, каковым тот и стал.
Ширал.
Сжав его в руке, он снова мысленно вернулся в ту часовню и вспомнил
клятвы, принесенные ими.
"Я беру тебя в мужья,"-- сказала она.-- "Я дарю тебе это в знак своей
любви и подтверждаю это своим словом."
Она сняла камень со своей шеи и повесила ему на грудь, камень все еще
хранил тепло ее тела. Внутренне трепеща, Дункан снова повесил кристалл себе
на грудь и прижал камень к губам, вздрогнув, когда стук в дверь вырвал его
из власти воспоминаний.
"Войдите,"--сказал он, пряча камень в свою сутану.
Когда Морган в сопровождении заинтригованного Дугала вошли в комнату,
Дункан поднялся.
"Вы хотели видеть меня, Отец Дункан?"-- спросил парень.
Знаком приглашая Дугала сесть, Дункан не мог заставить себя вымолвить
хоть слово. Морган выглядел очень неуверенным, но Дункан кивнул ему тоже,
прося остаться.
"Садись, пожалуйста... ты тоже,"--сказал Дункан, и тоже сел, когда
Дугал послушался.-- "Я... понимаю, что сейчас не время, но я не думаю, что
это может подождать. Потом... время может оказаться еще более неподходящим."
"Я не понимаю,"-- ответил Дугал, опасливо присаживаясь на краешек
своего стула,-- "я что-то не так сделал?"
Дункан улыбнулся, несмотря на свои опасения.-- "Нет, ты ничего такого
не сделал. Ты можешь уделить мне несколько минут?"
"Конечно."
"Очень хорошо. Я хотел бы, чтобы ты, не спрашивая меня зачем, снял
застежку своего плаща и посмотрел на ее тыльную часть."
Озадаченно глядя на Моргана, Дугал повиновался, молча возясь с
застежкой. Быстро глянув на заднюю часть застежки, он вопросительно
посмотрел на Дункана. Епископ пристально глядел в камин, пламя которого
отражалось в его светлых глазах.
"Что я должен там увидеть?"--прошептал Дугал после некоторого
колебания.
Дункан сглотнул.-- "Вдоль верхнего края должна быть тонкая щель. Если
ты подденешь ее ногтем, то она должна открыться. Если внутри что-то есть, то
я бы хотел, чтобы ты не говорил, что там, пока я не скажу. Хорошо?"
Пожав плечами и озадаченно взглянув на Моргана, сидящего с каменным
лицом, Дугал хмыкнул в знак согласия и завозился с застежкой. Когда что-то
щелкнуло, он чуть не подпрыгнул, затем пристально вгляделся в только что
обнаруженный им тайник.
"Что... как Вы узнали? Как Вы узнали, что там есть тайник?"
Дункан подавленно вздохнул и сел обратно в кресло, прикрыв глаза рукой
и опершись локтем на подлокотник.
"Дугал, можно я расскажу тебе небольшую историю?"-- спросил он шепотом.
Заинтригованный, Дугал кивнул и сел обратно на стул, время от времени
поглядывая на застежку в своей руке.
"Первый звонок прозвенел для меня, когда ты рассказал, откуда у тебя
эта застежка,"--тихо сказал Дункан.-- "Как твой отец подарил ее твоей
матери, когда они поженились. Я никогда никому раньше не рассказывал про
это, но примерно то же произошло со мной, когда я был чуть моложе тебя. Я
влюбился в красивую и молодую девушку, которая ответила мне взаимностью, и я
оставил мысль о том, чтобы стать священником. Она была из твоего клана, и мы
собирались просить наших родителей разрешить нам пожениться, как только наши
отцы вернуться из похода, в котором они участвовали. Тем временем, она, ее
мать и сестры были в замке моего отца.
"Но во время похода случилось кое-что, испортившее отношения между
кланами. Ее старший брат был убит в пьяной ссоре с одним из солдат моего
отца, и возник повод для кровной мести, несмотря на то, что виновный солдат
МакЛейнов был, как и положено, казнен. Ее отец и его отряд вернулись в Кулди
только для того, чтобы забрать женщин и детей, и должны были на рассвете
уехать."
"Во всяком случае, мы поняли, что при этих обстоятельствах наши отцы
никогда не позволят нам жениться, по крайней мере, это произойдет очень
нескоро, и мы обменялись брачными клятвами в темной часовне. Она подарила
мне кое-что в знак своей любви, а я подарил ей застежку, которая очень
похожа на ту, что ты держишь в своей руке. На самом деле, она может быть как
раз той самой."
Дугал следил за рассказом со все возраставшим изумлением, и тут он
снова поглядел на застежку в его руках, в его мозгу стало зреть подозрение.
"Могу... Могу ли я спросить как ее звали?"-- выдохнул он.
"Марис МакАрдри,"-- прошептал Дункан.-- "Пусть только в глазах Господа
и нас самих, но она была моей женой в ту короткую ночь."
"Но... Марис звали мою сестру. Она умерла той же зимой, когда я
родился."
"Да, я узнал об этом следующим летом,"--сказал Дункан,.-- "как и про
то, что ее мать родила близнецов примерно в то же самое время. Пока я не
увидел на тебе эту застежку для плаща, мне и в голову не приходило, что один
из этих детей мог быть моим."
"Вы имеете в виду меня?"-- спросил Дугал очень слабым голосом.
Дункан опустил руку, чтобы заглянуть в глаза Дугала.
"Хочешь, я скажу, что ты нашел в тайнике внутри своей
застежки?"--спросил он.
Испуганный и серьезный Дугал кивнул.
"Днем, еще до того как мы обменялись клятвами, Марис взяла по пряди
наших волос и вплела их в кольцо, сделанное из волос, взятых из хвостов
наших пони. Я знаю, что ты не помнишь ее, даже если когда-нибудь видел ее,
но ты, наверное, видел ее портрет. Она была платиновой блондинкой, ее волосы
были даже светлее чем у Аларика. Конские волоски были черные. Я думаю, что
если ты вынешь то, что находится внутри застежки, то ты увидишь именно это."
Почти не дыша, Дугал порылся в застежке и достал именно то, о чем
говорил Дункан: почти черное кольцо из волос, ставшее овальным от
сдавливания внутри застежки, в которое была вплетена прядь серебристых
волос. Когда Дугал, не в силах произнести хотя бы слово, сжал его между
большим и указательным пальцами, Морган наклонился вперед и впервые
заговорил.
"Если один из этих волос принадлежит Дункану, я смогу обнаружить это,
Дугал,"--сказал он спокойно.-- "А если это не так, я все равно скажу Вам об
этом. Можно я подержу это?"
Не говоря ни слова, Дугал положил волосяное кольцо в протянутую ладонь,
испуганно глядя при этом на Дункана. Морган на несколько секунд закрыл
глаза, слегка сжав кольцо в кулаке, затем отдал его Дункану.
"Один из этих волос -- твой,"--сказал он тихо.-- "Но это не доказывает,
что Дугал -- твой сын, а только подтверждает, что ты действительно имел
описанные тобой отношения с Марис. Дугал же может быть ребенком Колея.
Дугал, у тебя ведь есть сестра-близнец, не так ли?"
"Похоже, что меня есть еще одна тетя или племянница,"-- прошептал
Дугал.-- "в зависимости от того, кто из нас является ребенком Марис."
"Это правда,"-- пробормотал Дункан.-- "Но я могу поспорить на все, что
считаю для себя дорогим, включая возможность спасения своей души, что ты --
ребенок Марис. Сказать почему?"
Дугал кивнул.
"Потому, что если ребенок Марис был от меня, то он должен быть частично
Дерини... и я думаю, что именно об этом говорит то, что мы выяснили после
того, как ты вернулся сюда с Келсоном,"--уверенно сказал Дункан.-- "Я думаю,
что та ночь в Транше, когда ты помог Келсону связаться с Алариком, оказалась
катализатором, который неудачно сработал. Твои способности Дерини впервые
были затронуты, но ты испугался и попытался их остановить. Кстати, это
объясняет,