Поход на байдарках по реке Керженец From: Mr. Balabanoff Date: 1 мая 1998 А. Балабанов. МЯСНИКИ (мемуар) Жизнеописание 8 человек за период с 14 по 19 августа 1997 года, совершавших в это время сплав на байдарках по реке Керженец (Нижегородская область) Нет любви к жизни без отчаяния в ней. А.Камю Нижний Новгород, 1998 От автора К написанию этого "мемуара" меня сподвиг просмотр документального видеофильма "Месть синоптиков", копия которого доступна к просмотру пока что очень узкому кругу ограниченных людей. Данная картина была снята по горячим следам бесславного похода 1997 года по реке Керженец, протекающей в Нижегородской области и содержит массу динамичных и заразительных моментов.

В настоящем произведении автор постарался с присущей ему непоследовательностью изложить наиболее запомнившиеся моменты прошедшего путешествия, а также привнести в него нечто новое и свежее.

В написании "Мясников" большую помощь оказали мои друзья -- Захаров Сергей, одновременно являющийся одним из главных героев мемуара и Игорь Мышаев, не сумевший в тот раз поехать с нами, но оказавший неоценимую моральную поддержку всему коллективу.

Разумеется, ничего не получилось бы без главных действующих лиц произведения:

Игоря и Ирины Сорокиных, давно являющихся мужем и женой, но с детской непосредственностью принимающих участие во всех перпендикулярных мероприятиях типа этого;

Екатерины Колотилиной, которая по совместительству является сестрой Ирины Сорокиной и обожающей Пепси-колу.

Сергея и Ирины Захаровых, являющихся, кажется, братом и сестрой, соответственно.

Стаса, Евгении и Антона Балабановых, являющихся братом, сестрой и снова братом. Участие последнего мне, как автору, наиболее приятно.

И еще одно: название "Мясники" никак не должно ассоциироваться у читателя с сюжетом произведения, а тем более, с действующими лицами. Просто я давно хотел назвать что-нибудь этим словом.

Глава 1. Последний вагон на север. (14 августа)

8-40 Все на вокзале

9-20 Электричка. Ищем машину.

12-30 Погрузились, поехали в Хахалы.

13-30 Мы на месте. Собираем байдарки. Пошел дождь. Покушали.

17-21 Отчалили самые нетерпеливые

17-27 Отчалили профессионалы

18-10 Доплыли до стоянки за Кофейной речкой и встали на стоянку

День начинался неплохо. Все происходило словно по расписанию -- четко и вовремя. Проснулся я под бодрый гимн "Русского Радио" над ухом. Даже сделал зарядку. Нам предстояли великие свершения. Это чувствовалось сразу.

Все было распихано по рюкзакам еще с вечера. Суетиться не приходилось. Скоро приехали наши спутники, притащив с собой авто. Последнее было особенно ценно.

Около восьми часов утра мы закончили погрузку багажа на машину. После этого "Москвич" стал выглядеть куда более весомо. Особенно живописно смотрелась арматура и два чехла от байдарок на крыше машины - словно это была не гражданская легковушка, а неизвестная доселе мобильная ЗРС{1} с зачехленной пусковой установкой. Тут я, конечно, преувеличиваю.

Пожелали остающимся удачи и услышали от них то же самое. Посидели на дорожку на асфальте возле дома. Все формальности, кажется, были соблюдены.

После этого основная живая масса двинулась к остановке, а мы с Геннадий Викторычем поехали по проспекту в сторону Мызинского моста, давая, таким образом, фору нашим преследователям чтобы те, не дай бог, не почувствовали себя опоздавшими.

Тихо, стараясь не выделяться из общего потока машин, мы подкатили к вокзалу со стороны Московского шоссе. Но здесь нас уже ждали. Кроме наших спутников, с которыми мы расстались около получаса назад, мы могли лицезреть почти целиком семью господ Захаровых (кроме самого младшего отпрыска). Десятки сильных рук взялись за разгрузку вновь прибывшего транспортного средства, и скоро все было кончено.

В процессе разгрузки Геннадий Викторович подошел ко мне и заговорщицки кивнул в сторону Анатолия Захарова:

- Я его знаю, это парень из ЭМКи{2}... Точно...

Я подтвердил его опасения. "Парень из ЭМКи" звучало устрашающе.

Почти сразу же вещи (или весчи - в оригинальной транскрипции одной из участниц похода) были доставлены на платформу. Катин отец спешил на работу и потому, пожелав нам всего наилучшего, сразу же уехал.

Итак, через некоторое время на платформе лежал весь наш скарб, и вокруг него стояли люди - участники похода и провожающие. Участников, конечно, было намного больше. Время, которое оставалось до электрички, каждый проводил как ему вздумается. Часть товарищей отправились на поиски периодики, содержащей анекдоты, эротику и порнографию (далее -- ЭР и ПР). Кто-то побеспокоился о семечках, дабы все желающие смогли хорошенько проплевать ими платформу округ вещей (весчей, опять же). Кто-то просто стоял и в пятый раз судорожно пересчитывал багажные места. В среднем получалось 19. Такие результаты, по видимому, не могли удовлетворить этих ревизоров, и они считали снова и снова, стараясь получить абсолютно устойчивое значение.

О погоде... В общем-то, было вполне приличное летнее утро, когда в воздухе, наряду с разнообразными СДЯВами{3}, пылью вечно грязных переходов и платформ, запахом дегтя и гниющих банановых очисток, табачным дымом, держались еще остатки ночной прохлады, которые, смешиваясь с несколько чемоданным настроением, переполнявшим нас, давали ощущение чего-то нового и неповторимого. Нельзя сказать, что небо было безоблачным, но и ничего безобразного на тот момент там не наблюдалось. Это и усыпило нашу бдительность, так что к моменту, когда подошла электричка, на платформе находились уже не бывалые туристы, а группа пенсионеров-язвенников, которые ехали отдыхать, только отдыхать и ничего кроме как отдыхать (это я, естественно, сгущаю краски).

Электричка подошла, как всегда, неожиданно, хотя и сделала это по расписанию. После погрузки и скоропостижной процедуры прощания все прилипли к окнам вагона. Соответственно, кто прилип к стеклу изнутри вагона, тот ехал на Керженец, а кто прилип снаружи -- тот оставался.

В 9 часов 20 минут утра наша электричка тронулась, а вагон, в котором мы сидели, тронулся вместе с электричкой. Ну а мы, соответственно -- вместе с вагоном. Когда провожающих пап и мам стало не видно, я поднялся и произнес речь.

- Господа, - начал я, раскачиваясь в такт движению состава, - я безмерно рад тому, что вы нашли интересным провести несколько дней на прекрасной речке, протекающей на севере нашей области, а также изыскали организационные и финансовые возможности осуществить данную акцию. Я искренне надеюсь, что эти дни запомнятся вам надолго, и вы захотите повторить это вновь и вновь. Желаю Вам хорошенько отдохнуть, вдоволь накупаться и позагорать на золотых песках Керженца.

Сказавши это, я как-то нехорошо улыбнулся и сел к окну, закрывшись газетой.

Как только наш вагон скрылся из виду провожающих, те прекратили махать руками и, тоже как-то нехорошо улыбнувшись, чинно удалились с платформы, а затем растворились в будничной суете большого города.

Наш состав двигался параллельно улице Акимова, приближаясь к волжскому мосту. И вот, за окном проплыл последний городской пункт ГАИ. Большая надпись "Счастливого пути". Как-то все было слишком хорошо...

Первые полчаса наши купе были похожи на залы английского клуба - все присутствующие как один сидели, положив ногу на ногу, закрывшись газетами. Сергею первому надоело это занятие -- его утонченный вкус, привыкший к цветным разворотам и постерам "Плэйбоя" не мог найти удовлетворения в бедной офсетной печати газеты "Петрович". Он закрыл ее и, хлопнув себя по коленям, привычно воскликнул:

- А может -- по пивку!?

Разносили только мороженое и, опять же, газеты. По такому случаю решили расписать пульку:

- Ваша очередь мадмуазель.

- Вист.

- Пас.

- Тогда половина...

- Ну-ну...

Слышится шлепанье карт по скамейке и вздохи играющих. Через пять минут Сергей заключает:

- Двое сверху, ваших нет!

- Позвольте, - поднимается Игорь, - господа, как же так!? У меня было восемь козырей!

- Расклад, батенька, расклад, - безразлично говорит Сергей, загребая взятки в свою сторону.

- Да он шельмует! -- продолжал Игорь, засучивая рукава. Дальнейший ход событий легко представить, если бы не Игорева жена Ярославн... Ирина, простите, которая, потянув его за штаны, усадила на скамейку. Сергей и Игорь познакомились буквально на платформе, и сразу бить морду было бы попросту неэтично.

Отвлекаясь от сюжета, добавим, что сегодня на платформе познакомились не только эти двое. Игорь также познакомился с Ирой, только не со своей женой, а с сестрой Сергея. В свою очередь, Ирина, которая ранее уже была знакома с Сергеем, поскольку он является ее братом, познакомилась с Ириной, которая является женой Игоря и не является сестрой Сергея, но, пользуясь случаем, познакомилась и с ним. И, наконец, Катя, которая является сестрой Ирины, но не является сестрой Сергея, познакомилась с ним и с его сестрой одновременно. Были представлены друг другу и старшие представители этих кланов. Вот такая мыльная опера.

Как бы то ни было, а игра была совершенно испорчена. Некоторое время все сидели молча с расстроенными лицами. Лучше всех чувствовал себя Сергей, который распихал по карманам выигрыш, несколько ударивший по бюджету молодой семьи Сорокиных и теперь сидел около окошка, наблюдая за быстро пробегавшими там березками, полустанками и людьми. Солнце светило в лицо Игорю и его жене, что несколько спасало господина Захарова от укоризненных взглядов последних. Его сестре - Ире было ужасно стыдно за него, но она понимала, что Серж неисправим и не предпринимала никаких действий.

Когда принесли десерт, к нему никто не притронулся. Впрочем, было видно, что Сергей не против попробовать, но поднос стоял слишком далеко от него, а он не хотел лишний раз обращать на себя внимание присутствующих. Наконец, я, единственный, кто следил за остановками, объявил, что скоро нам выходить. Это обстоятельство несколько разрядило обстановку. Народ зашевелился.

Как всегда вещей было много -- 19. Разгружаться предстояло долго, но быстро, чтобы электричка не уехала. Двери раскрылись, гражданские, словно грязная пена, схлынули, и тут из вагона повалили Мы. Стас спрыгнул первым, по привычке дернув за лямку своего рюкзака. Свою ошибку он понял, но среагировать не успел. Рюкзак с консервами больно упал на него сверху, но тот виду не подал и, поднявшись с земли, деловито поставил ногу на рельсу около колеса, чтобы состав, не дай бог, не уехал раньше времени. За ним пошли остальные.

Женшчины спрыгнули первыми, а потом и мы с Сергеем. Игорь остался наверху и несколько предвзято стал сбрасывать вещи на Сергея. Тот старался этого не замечать, чтобы не обострять отношений.

После разгрузки Серж снова забрался в вагон посмотреть, не забыли ли что из вещей. Сердобольная старушка, узрев его блуждающий взгляд, указала ему на рюкзак, лежащий на одной из полок:

- Милок, это не ваш?

- Щас, бабуль, посмотрим, - ответил тот, протягивая руки к рюкзаку.

- Я тебе посмотрю, я тебе посмотрю! -- неожиданно вмешался в диалог здоровенный детина со скамейки напротив, - иди отсюда! - по всему было видно, что вещь принадлежит ему.

Сергей, рисковавший в течение получаса дважды получить пинков, предпочел ретироваться.

Он вышел в тамбур и со словами "Alles gemacht!{4}" спрыгнул на платформу.

Электричка поехала дальше. Игорь, помахав из открытого окна, пообещал вернуться на обратной... "Только бы не забыл, где выходить", - подумалось мне.

Теперь предстояло перенести шмотки на противоположную платформу через пути с очень оживленным движением. Эта операция была проведена блестяще -- практически без потерь в живой силе и технике. Вообще это была одна из самых удачных операций в данном походе, если не единственная в своем роде. Кто-то достал камеру и, поднеся ее дрожащими руками к мигающему глазу, начал снимать. Камеру скоро отняли, а самого снимающего заставили таскать вещи вглубь города Семенова -- на автовокзал.

Багаж сложили в кучу прямо посреди площади и стали чего-то ждать. Воспользовавшись минутной паузой, Ира с Катей выпросили денег и отлучились на минутку за хлебом.

Подойдя к ларьку, они ознакомились с прейскурантом и, заглянув в окошечко, вполне резонно поинтересовались:

- А у Вас хлеб свежий?

Ответ был просто поражающий своей прямотой и глубиной мысли:

- А у Вас что, зубов нет?!!!

Что сказать, аргумент прямо-таки убойный. Девочки переглянулись и кивнули друг другу:

- Да, навешайте нам, please, отборных сухариков, так чтобы постарее да позаплесневее и чтоб с душком. На все!

Последняя просьба была исполнена с охотой. Теперь в нашем распоряжении были даже хлебобулочные изделия -- все, словом, кроме транспорта.

Теперь предстояло каким-то родом добраться до точки отправления. Местонахождение этой точки я до сих пор для себя не определил. Существовало три варианта.

1-й: Мы едем в Быдреевку -- самый северный пункт на реке, до которого можно добраться по асфальту из Семенова. Мне, разумеется, хотелось именно туда. Я вообще склонен переоценивать свои силы. Все остальные участники похода были ограничены во времени и хотели быть уверенными, что прибудут в город самое позднее во вторник 19 числа. Я, наверное, плавал по Керженца больше, чем любой из присутствующих здесь, а потому ответственность за планирование похода ложилась на меня. В этом смысле Я был агентом, а Они -- принципалами (микроэкономика, в сучности. В сущности, простите).

2-й: Промежуточный. Мы едем в Мериново. Это ниже Быдреевки, но выше Хахал.

3-й: Мы едем в Хахалы. Это совсем по-детски, как мне думалось. Там плыть-то нечего -- два взмаха весла и все -- у Макария. Но жизнь внесла свои коррективы.

Итак, предстояло найти транспорт. Вообще, идеально для наших целей подходил вертолет (Ми-8, желательно). Я начал издалека:

- Ребята, нам нужен вертолет.

Игорь достал из кармана портативную ГЗМ {5}, объяснил как пользоваться и протянул ее мне.

Чувствуя себя непонятым, я взял Стаса, и мы отправились искать какую-нибудь би-бику. С этим оказались проблемы. Всем хорош город Семенов, одно плохо -- мало там хороших шоферов. Не в смысле мастерства, так сказать, а в смысле сговорчивости. Мы напрасно тыкались в стоящие транспортные средства и даже пытались останавливать движущиеся. Никто не хотел нас везти. И не то, чтобы им не нужны были деньги, или надоели туристы. Причина, кажется, крылась в их менталитете. Наконец я увидел около одного из магазинов фургон "Вахта" и бесцельно слоняющееся рядом с ним создание мужского пола. "Это судьба", - подумалось мне. Окрыленный этим открытием, я полетел через площадь к автомобилю.

- Товарищ, мужик, блин, до Меринова (до Быдреевки я уже не просил), восемьдесят штук даю, довези, там, на вокзале...

Я вкратце описал всю серьезность и безвыходность ситуации. Но это его не тронуло.

- В другой раз -- пожалуйста, а сейчас -- не могу. За начальницей в 12 часов должен заехать. Не могу.

Мы долго с ним торговались, но консенсуса не достигли. Совсем никакие мы со Стасом приплелись на вокзал. Прошло уже много времени по приезду, а нам хотелось поскорей на воду, в родную стихию, так сказать. Впрочем, здесь нас ждали новости -- Ира-младшая, будем ее так называть, кажется, успела переговорить с водителем одного рейсового автобуса и тот согласился довезти нас до Быдреевки, только не сейчас, а попозже -- через пару часов. Ждать было, во-первых, долго, а во-вторых -- я малость покумекал и до меня, кажется, начало доходить, что так далеко забираться не следует.

Таперича к нам присоединилась Ира, и мы снова отправились в город искать транспорт. На площади опять увидели мужика с фургоном "Вахта". "Нет, и все же это судьба", - подумалось мне. В надежде, что присутствие очаровательной спутницы поможет уговорить водителя довезти нас Куда Надо, я решил попытать счастья еще раз. Но он оставался непреклонен и тогда, когда в разговор вмешалась Ира.

- Понимаете, сейчас не могу, я бы рад, но... Нет. Посмотрите -- у меня там несколько человек в фургоне -- бабы с яйцами... Не могу.

В общем, не знаю, как сказать... Но во мне проснулось любопытство. Я несколько раз, как бы невзначай, высоко подпрыгнул и заглянул в фургон. Там действительно сидело несколько женщин, которые, надо полагать, недавно отхватили крупную партию куриных яиц и теперь делили их, громко ругаясь. Больше ничего.

- В общем, - начал доказывать я, осознавая всю серьезность последнего аргумента, - они могут м-м-м ...и подождать-с...

Но противный дядька и слушать не хотел, а тут еще из фургона стали доноситься неприятные голоса -- тоже не в нашу пользу. Отстали мы от него и пошли дальше.

Тут на дороге показался газик с наполовину прикрытым кузовом, который ехал, плавно съезжая со своей полосы на встречную и назад. Я почти наперерез кинулся к нему как к последней надежде выбраться отсюда. Машина остановилась, практически упершись мне в нос решеткой радиатора.

- До Хахал - восемь человек с байдарками -- семьдесят штук и бутылка водки! -- прокричал я.

- Хорошо, через пятнадцать минут буду на вокзале, - сказал он и уехал.

Я сел на землю и стал медитировать. Вечерело... На вокзал мы вернулись в состоянии некоторой нирваны. Наши спутники стояли в тех же позах и на том же месте, где мы их оставили. И делали они то же самое -- ничего. Теперь надлежало подумать об оплате. Деньги у нас были, водка -- тоже. Вот только, как мне казалось, слишком хорошая. Я решил сбегать в магазин и купить что-нибудь попроще. Сказал бы мне кто-нибудь пару лет назад, что я буду бегать по улицам города в спортивном костюме, сжимая бутылку водки неизвестной марки -- не поверил бы. Забегая вперед, скажу, что экономическая целесообразность этого проекта вызывает сомнения, ибо разница в стоимости составила совсем незначительную сумму, а водку мы все равно все не выпили -- пришлось везти обратно. Так уж получилось.

Приехал мужик, видимо, со своим сыном, у которого почему-то один глаз заплыл кровью. Видимо, полопались сосуды. Первым, что они попросили было15 (Пятнадцать) тысяч рублей поехать заправиться. Так мы открыли им кредит. В общем, отпускать их просто так неизвестно куда было глупо с нашей стороны, но мне казалось, что они вернутся.

Через десять минут действительно приехали. Не знаю уж, чем эти друзья заправились, но мне они показались гораздо веселее, чем были до сих пор.

Наконец погрузились и поехали. Кузов был сам по себе достаточно грязным, а большую часть его занимал какой-то хлам и канистры то ли с простоквашей, то ли с испорченной простоквашей -- лучше это было не есть. Разместились очень компактно, плечом к плечу, так сказать. Кто-то достал камеру и, поднеся ее дрожащими руками к мигающему глазу, начал снимать. Было весело и свежо. Солнце изредка показывалось, давая понять, что мы еще не совсем забыты.

Проехав километров десять, машина вдруг остановилась, с обеих сторон кабины хлопнули дверцы, и перед нами явилось два вопрошающих лица.

- Слышь, что-то меня как-то, в общем, поташнивает... У вас водка с собой?

Врать не стали:

- С собой, - говорим. Евгения Сергевна для убедительности потрясла у него перед носом пузырем.

- Давайте сюда -- мы сейчас ее раздавим -- веселее ехать будет.

В том, что ехать будет действительно веселее, мы ни минуты не сомневались. Я, если честно, не думал, что выпитая бутылка серьезно помешает ему вести машину и, признаться, готов был смалодушничать и отдать бутылку, но тетя Ира (ВОТ как я буду их различать!), взяв себе в адвокаты тетю Женю, отчаянно воспротивились этой акции. Поднялся гадеж... галдеж, простите. Обе стороны пустили в ход все свое красноречие и продемонстрировали просто чудеса риторики.

Наконец я завизжал:

- Послушайте, гражданин, мы договаривались, или что?!

- Ой, какие Вы, ..., люди несговорчивые, - посетовал он, залезая в кабину.

Поездка продолжилась.

Больше никаких происшествий не было, и в половине второго дня мы уже были на реке. Знакомый мост через Керженец. Расплатившись с водителем, отдали и его законную бутыль. Завладев ею, он поинтересовался, не найдется ли у нас еще кружечек:

- Мы б ее прям щас, здесь..., а?

- Да что Вы, какие кружки в походе, да Вы что, как Вы могли подумать такое...

Короче говоря, они уехали. А мы принялись собираться.

В общем, сначала все немного побездельничали. Я уже начал бояться, что с моими нынешними спутниками получиться так же, как это было в прошлом году с Гошей (не путать с Игорем -- это разные вещи!), Стасом и Сергеем -- их тогда нужно было пинками подвигать к каким-либо созидательным поступкам, а когда нога уставала, приходилось созидать самому. Ответственность, тем более, когда за нее не платят -- отвратительнейшая вещь. Но, к счастью, мои опасения не оправдались -- все были в меру ленивыми, однако не более чем я.

Потом стали собирать байдарки. Это действие я бы условно разделил на две части: до дождя и во время дождя.

Как я уже сказал, сначала все немножко порадовались жизни, походили по берегу, спустились к воде, справедливо предвкушая приятную и интересную прогулку. Раздеваться и загорать, правда, никто не спешил -- погода не располагала. Было не жарко, а солнце уже успело скрыться за тучами. Как мы потом поняли - навсегда.

Вытряхнули из мешков арматуру и стали ей драться.

То есть, простите, что это я... Вот. Вытряхнули из мешков арматуру и раскатали чехлы байдарок. Их было три. Это хороший знак.

Монтаж байдарок проводили параллельным методом, т.е. всех сразу. При монтаже были использованы "лучшие западные технологии:

Стас, Тетя Женя и Дядя Сережа отошли в сторонку и стали ассемблировать свое будущее судно -- трехместную байдарку типа "Таймень". Мы с Игорем занялись собирательством двух других - типа "Салют", одна из которых была трехместная, а другая - переломанная пополам. Т.е. такой она была, когда я видел ее в последний раз -- мы с Игорем решили испытать ее в тазе... в тазу, простите, у него дома. Комизм заключался в том, что разломана байдарка была не поперек, как обычно, а вдоль. Но, справедливости ради надо заметить, что гений Геннадия Викторовича помог преодолеть это препятствие и на данный момент Игорь располагал вполне приличной двухместной байдаркой со шпангоутами, прочности которых мог позавидовать маленький военный катер береговой охраны. Это, меня, конечно, занесло...

Так вот. К нам в глубине души присоединились Катя с тетей Ирой, а Ира принялась за компиляцию весел. Теперь она уже очень хорошо умеет это делать и порой так их компилирует, что декомпилировать позже почти невозможно. Кто знает, тот поймет.

Кто-то достал камеру и, поднеся ее дрожащими руками к мигающему глазу, начал снимать.

Деталей, в основном, хватало, так что сборка шла весело и плодотворно. Уже собрали скелеты будущих судов, и оставалось зачехлить их.

Тут в наш технологический процесс вмешалась природа. Пошел дождь. Не то, чтобы очень большой, но и не маленький. Если подумать, то можно согласиться с тем, что такой дождь самый неприятный. Сильный дождь проходит, как правило, быстро и через десять минут ты уже радуешься обновленной природе, повышенной влажности и тому подобным вещам. А на маленький дождик можно попросту наплевать. А вот если ни то, ни другое -- тогда совсем плохо.

Господа туристы быстро перевернули свои рюкзаки и достали-таки сапоги, которые (стоит ли говорить?) оказались на самом дне, полные консервных банок, спичек и цветных металлов. Кроме того, вытащили на свет божий куртки и плащи, напялили на себя все это и стали пережидать дождь. Но дождь они не переждали -- скорее дождь переждал их. Тогда мужественные женшчины решили приготовить пятичасовой чай под сенью старой раскидистой ели. А мужественные мужчины сели в круг и стали ожидать чаепития. Один я надел дедушкину плащ-палатку и ходил меж недособранных байдарок с суровым лицом, делая вид, что мне все нипочем. Потом я промок и решил присоединиться к отдыхающим.

Насчет чая, конечно, была шутка -- зато нас ожидали несколько чудно (ударение на последнем слоге) намазанных бутербродов, огурчики, яички, помидорка, знаете ли... Знаете ли такой рецепт приготовления томатов -- с вечера кладете слегка переспевшую помидору в целлофановый пакет, туго его завязываете и помещаете в набитый рюкзак, перекладывая резиновыми сапогами и кроссовками. С утра вы делаете вид, что забыли о содержимом рюкзака, нещадно его кидаете, подкладываете под ягодицы, трясясь в машине и, наконец, к вечеру следующего дня подаете к столу, аккуратно раскладывая блюдо на прошлогоднюю газету "Нижегородский рабочий". Деликатес просто тает во рту, особенно, будучи пережеванным вместе с куском черного хлеба, который недавно, находясь еще в составе буханки, выпал из рук опытного хлебореза на мокрую траву. Еще долго после трапезы что-то приятно хрустит на зубах, несомненно, только укрепляя их кальций, которого нам всем так не хватает.

Итак, кофе-брейк удался. Дождик, по умолчанию, шел, и мы решили перетащить стапеля нашей судоверфи под ель, чтобы продолжить сбор судов.

Мокрая отвертка, мокрый винт и мокрая гайка, недавно упавшая в мокрый песок -- это ли не предел мечтаний заурядного горожанина, одиннадцать месяцев в году проводящего в своей знакомой до слез квартире, где изучил каждый уголок и каждый сантиметр полезной площади, а с каждым тараканом уже давно разговариваешь на ты!

В силу таких обстоятельств байдарки закончили собирать быстро, хотя и без особого энтузиазма. Потом еще немножко постояли под деревом, выжидая какого-нибудь просвета на небе, чтобы хотя бы погрузиться и отплыть без дождя. Хотя совсем этого и не дождались, дождик несколько ослаб, и плавсредства были спущены на воду. Помешивая резиновыми сапогами прибрежную грязь и тину, рассовали багаж, стараясь не промочить то, чему не следовало промокать. Так, например, спальники следовало класть и не то, чтобы вниз, но и не наверх, завернув их при этом в целлофан. Задача, надо сказать, не из легких. Немного отвлекаясь, можно заметить, что весь остальной поход представлял из себя борьбу с сыростью наших вещей.

Вдоль бортов протянули большие пленки. Первыми были готовы к отплытию наши, так сказать, "новички". Тетя Ира заняла свое место, а Игорь, развернув нос байдарки по течению, встал одной ногой внутрь, а другой оттолкнул ее от берега, щедро зачерпнув темной керженской воды в свои до неприличия короткие сапоги. Байдарка резко подсела и слегка изогнулась по ватерлинии, но в следующий момент снова поднялась и от нее пошла небольшая волна, всколыхнувшая наши байдарки. Игорь поправил свое сиденье и со звуком "чпок!" протиснулся в байдарку. Сзади он так хорошо там смотрелся, что казалось, будто байдарка вместе с ним выточена из цельного куска дерева. Чувствовалось, пассажиры этого судна ощущали себя достаточно свежо и бодро, несмотря на то, что на воде участились круги от капающего дождя, а в воздухе явно обозначилась вечерняя прохлада.

Потом отчалили Евгения Сергевна, Стас и Сергей. Стас вперил глаза в одну ему ведомую точку где-то далеко впереди и энергично заработал веслами в том направлении, отбрасывая далеко назад потоки бурлящей и закручивающейся в воронки воды. Сергей тоже держал весло. Женя обнялась с гитарой (черт дернул взять...) (гитару) и закемарила..

Мой экипаж на две трети состоял из каких-то женщин... Я плюхнулся в кормовой отсек, поплевал на руки, достал ручку, блокнот и принялся конспектировать. Успел записать:

"покушали, чем смогли

17-21 отчалили самые нетерпеливые

17-27 отчалили профессионалы{7}"

За это время байдарка заплыла в прибрежные кусты и села на мель. Я вылез из нее, и заглянул в честные глаза моих спутниц. Невозмутимость и решительность сменялась на их лицах готовностью наступить на горло любой критике, особенно со стороны противоположного пола. Я снова столкнул байдарку и сел на свое место. Размеренными движениями пальцев правой руки натянул перчатку на левую руку, а потом повторил ту же операцию с правой рукой пальцами левой. Байдарка плыла. Потом, вежливо извиняясь, взял весло и Иры, она, в свою очередь у Кати, т.к. не при делах оставаться не любила, а Кате весла взять было уже не у кого, и она растянулась в своем кресле, бесцельно барабаня руками по мокрому брезенту.

 

Итак, мы плывем... Пускай нам сыро и холодно, но мы добились того, ради чего ехали. Стали попадаться первые коряги. Меньше всего мне хотелось сесть на одну из них как в прошлом году и пропороть байдарку. Тем более -- Керженец около Хахал достаточно широк, а высушиться потом было бы решительно негде. Забегая вперед, скажу, что этого и не случилось.

Игорь с тетей Ирой достаточно быстро освоились с греблей и теперь даже шли Игорь все время принимал водные процедуры, устраиваемые ему не естественными осадками, а верной спутницей жизни, техника гребли которой была, мягко говоря, не хрестоматийной. Но тот мужественно сносил эти удары судьбы, и когда очередная порция живительной влаги попадала ему на лицо и за шиворот, он впереди. лишь широко облизывался и с еще большим ожесточением налегал на весла.

Стас с Сергеем, на которых, естественно, ложилась большая часть нагрузки по передвижению их утлого плавсредства, тоже выглядели достаточно бодро, но я был склонен рассматривать их как спринтеров, которые по ошибке встали в забег на 3000 метров и еще не поняли этого. В общем-то, примерно это расстояние или чуть большее прошли мы за тот вечер. Основная задача была отплыть немного от Хахал и оборудовать стоянку до наступления темноты. Из опыта прошлого года я выловил, что ставить палатку в темноте и под дождем, да еще на голодный желудок -- занятие неприятное.

Остановились, как это часто водится за речкой Шумлевой (Кофейной). Наша байдарка характерно скрипнула, уткнувшись носом в берег, и экипаж покинул судно. Причалили и остальные. Сначала, по старинному обычаю, немного побездельничали. Но погода не шибко к этому располагала, и народ начал перетаскивать шмотки к месту предполагаемой стоянки. Временным укрытием для нашего скарба послужила большая пленка. Самые прогрессивные туристы стали ставить палатки. Их было две. Это вовсе не означает, что какому-то экипажу приходилось ночевать по-спартански или всю ночь нести караул. Товарищи Сорокины пригласили в свою палатку Катерину, а в той, в которой спал я, собралось все остальное население лагеря. Благодаря последнему факту наше бунгало по внутреннему содержанию стало напоминать автобус 26-го маршрута{8} в час пик. Кстати, ситуация с автобусом очень четко моделировалась еще и потому, что влезшие перед тобой внутрь палатки товарищи стремились закрыть за собой дверь и уехать без тебя. В соседнем же здании можно было играть в гольф. Такая вот социальная стратификация.

Но мы отвлеклись -- все это будет позже, а пока все были озабочены приготовлением ужина и сушкой белья. За дровами пошло очень много людей. Найти их в темноте было очень сложно, а т.к. в районе этой очень популярной стоянки дров не было в принципе, задача бесконечно усложнялась. За дровами пошла даже Женя. Было слышно как она несколько раз громко упала в чаще, но через полчаса все-таки показалась (почему-то со стороны реки), таща за собой сильно измочаленный кусок древесины. Дерево оказалось зеленым, за что Стасик очень сильно ругал сестру. Позже пришла Катя и пожаловалась, что в лесу на нее кто-то набросился и в честной борьбе отнял ствол только что выломанного ею из земли дерева. Мы все насторожились и решили соблюдать осторожность при походах в лес.

- Давайте договоримся отходить от лагеря только по двое или в туалет, - внес я рацпредложение. Все с шумом согласились.

Впрочем, как оказалось позже, таинственный маньяк бесчинствует в непосредственной близости от нашей стоянки. Это открытие повергло в ужас всех присутствующих.

По лесу долго разносился стук топоров -- то забивались колья от палаток в землю и рубились дрова для костра. Не сами, конечно, рубились, мы им помогали в меру наших возможностей.

Ужин готовился очень долго. Дрова сгорали быстро, давая при этом катастрофически мало тепла. Новые дрова приходилось рубить, но это быстро надоедало. Игорь, правда, бывало, за один подход три плана нарубит, а потом стоит, щурится, да топориком в зубах ковыряет. Таким я его и запомнил.

Ужин все-таки был. Готовили его сразу несколько хозяек, а Стас четко их контролировал, в зародыше убивая всякую инициативу. Кажется, кушали вермишель с тушенкой, но даже если это было и не так, я не очень ошибся.

Помывку посуды оставили на завтра, чтобы за ночь она смогла хорошенько отмокнуть. Сидеть у костра и петь романтические туристические песни не стали, т.к. костер, едва выполнив свое предназначение, с шипением погас под напором воды с неба. Разбежались по палаткам. Сергей первым забрался в наш фигвам, походил, не снимая грязных сапог, взад-вперед, выбирая сухой спальник и, найдя его, забрался внутрь не разуваясь. За ним последовали остальные. Тут Сергей почувствовал, что в его спальнике собралось уже слишком много народу:

- А ну марш отсюда, нахлебники! Насилуют пролетариат... - прокричал он и заснул.

Мы нехотя разбрелись по палатке. Лежать было тесно, но тепло...

Из соседней палатки долго доносилась музыка и запах жареной куропатки. Потом подали десерт и начались танцы... А может, впрочем, мне все это снилось.

Глава 2. Сушняк. (15 августа)

6-30 Проснулись все. Сушим вещи.

11-01 Мы все еще сушимся.

12-49 Отчалили

14-15 - 14-32 стоянка на п/б. Все хотят есть, особенно С.А.Захаров.

15-07 Пос. Яры (или Пионерский)

15-37 Пос. Пионерский (или Яры).

16-47 Лыково

17-38 Ночная стоянка.

Привет ѕ сегодня дождь и скверно...

"Секрет", муз. М.Леонидов, слова Д.Рубин

Что можно сказать про это утро? В палатке было значительно лучше, чем там, наружи. Нет, дождя, к счастью не было. Зато было так холодно и сыро, что казалось, будто ночью были сильные заморозки, и только сейчас природа вспомнила, что на календаре еще лето. С деревьев продолжало капать, но на небе не было тех свинцовых туч, которые были там вчера. Это внушало определенную надежду. Так, например, я очень надеялся, что сейчас мы вкусно позавтракаем, хорошенько просушим одежду и отправимся в путь. Далее, мечтал я, погода совсем разгуляется, мы еще денек поработаем, а затем встанем на дневку, хорошо покупаемся, поиграем в волейбол (у нас и мячик был) и т.д. в таком же русле.

Люди потихоньку стали вылезать из палаток, и, хотя было еще рано (половина седьмого утра), на ногах оказались все обыватели. Ночью никто не умер и не убежал в лес, а это хороший признак.

Сходили за дровами, развели костер (в последнем нам все время оказывал неоценимую помощь Стас -- видимо ему стало лень ходить за дровами, а такое разделение труда вполне его устраивало). Поставили воду для каши и обвешали костер нашим барахлом, которое с удивительной быстротой и в больших количествах появлялось из палаток. За место у костра развернулась жесткая конкуренция, которая час от часу грозила перерасти в жестокую. Тепла не хватало. Люди стояли вокруг костра, протягивая к конфорке водолазки, носки, сапоги и даже руки. Завтрак готовился еще дольше, чем вчерашний ужин по двум причинам: во-первых, спать никто не хотел -- все чувствовали себя отдохнувшими и способными на новые подвиги, во-вторых -- если кто-то оставлял свое место у костра, чтобы поддержать в нем огонь или помешать кашу, то его место быстро занимал другой человек, потрясая своими вещами, и стараясь уловить тепло огня.

Скоро появились первые жертвы такой практики. Игорь в очередной раз нарубил дров, забрался в палатку и снял с себя промокший еще с вечера спортивный костюм. Тетя Ира была тут как тут, ухватила его вещи и пошла сушить к костру. Игорь остался ждать, высунув из палатки голые волосатые ноги. Изредка ноги зябко поеживались и почесывали друг друга. Временами им на помощь высовывалась такая же голая и волосатая рука, которая, выполнив свою миссию, убиралась обратно.

Тем временем, тетя Ира сушила его костюм собственным экспресс-методом (засунула штаны и куртку почти в огонь). Надо сказать, ее стремление угодить мужу иногда доходило просто до фанатизма. Синтетика скоро задымилась, и на ней появились очаги возгорания. Вещи в момент были вытащены из огня и втоптаны в грязь. Пламя было сбито.

Через пять минут Игорь получил в палатку свой костюм и подивился результатам: такая же мокрая ткань, как и момент расставания с ней, теперь была в некоторых местах обгоревшей и съеженной, а кроме того - испачканной в свежей глине и золе. Обновка была потрясающей.

Больше всех ругался Стас -- сушить ему было особо нечего -- он очень удачно предохранялся полиэтиленовым плащиком, а в рюкзак имел привычку заглядывать только в случае крайней необходимости. Но зато он часто хотел есть и стремился приготовить пищу как можно скорей.

Тем временем по периферии костра стали появляться надувные матрасы и спальники. Зрелище стало напоминать лабиринт. Пленки сняли с палаток и расстелили на траве, давая шанс просохнуть и тем, и другим.

Небо тем временем совсем просветлело и в какой-то момент даже показалось солнце, но, поняв всю поспешность своего по