я того, чтобы сказать, что не согласен с приговором, вынесенным сегодня судом. - Разве он касался вас, а не де Винтера? - спросил полковник. - Я имею право высказать свое мнение, и не только как кузен Ребекки, но... и как ее будущий муж. - Ах так, тогда конечно... - полковник несколько растерялся. - Правда ли это, де Винтер? - Впервые об этом слышу. Полковник Джулиен посмотрел на всех по очереди. - Послушайте, Фэвелл, что, собственно, вас смущает? Фэвелл на мгновение задумался. Он старался сосредоточиться, чтобы выступить убедительно. Однако он был недостаточно трезв, и это ему не удалось. Он вытащил записку Ребекки и протянул ее полковнику со словами: - Эта записка была написана за несколько часов до предполагаемого самоубийства. Прочтите, пожалуйста, и скажите, похожа ли эта записка на те, которые обычно оставляют самоубийцы? Полковник достал из футляра очки, надел их и внимательно прочел записку. - Нет, не похожа. Но я ведь не знаю, о чем идет речь, о чем именно она хотела говорить с вами. Может быть, знаете вы или де Винтер? Максим промолчал, а Фэвелл заговорил снова: - Моя кузина назначила мне свидание, она просила меня приехать сюда, чтобы о чем-то со мной поговорить. О чем именно, этого мы никогда не узнаем. Однако это совершенно не относится к делу. Она назначила мне свидание в коттедже и собиралась провести там ночь наедине со мной. Самый факт того, что она села в лодку и отправилась прогуляться по морю, меня вовсе не удивляет. Она часто делала это, в особенности после целого дня, проведенного в лондонской духоте. Но чтобы она проделала дыры в днище лодки и добровольно сама себя утопила - вот в это я никогда не поверю! Так поступить могла бы какая-нибудь истеричка, полусумасшедшая, невротичка, но не она. Не она, клянусь богом, полковник Джулиен. Кровь бросилась ему в лицо, и последние слова раздались в комнате, как гром. Но его манеры и стиль поведения свидетельствовали против него, видно было, что и полковнику Фэвелл неприятен. - Уважаемый друг, - спокойно произнес он, - нет никакого смысла тратить на меня столько красноречия. Я не судья и даже не член жюри, которое вынесло приговор. Я всего лишь должностное лицо на службе округа. Естественно, что я стараюсь помочь и вам, и де Винтеру, чем могу. Вы говорите, что отказываетесь верить тому, что ваша кузина совершила самоубийство. Однако вы слышали показания в суде о наличии дыр в днище лодки и об открытых водопроводных кранах. Остановимся на этом. Какова же ваша версия событий? Фэвелл повернулся к Максиму и взглянул на него. - Ребекка никогда не открывала краны и не пробивала дна лодки. Она вовсе не совершала самоубийства. Вы спрашиваете мое мнение, и, клянусь богом, я все скажу вам. Ребекка была убита! А если вы хотите видеть убийцу, то вот он, взгляните, стоит около окна! - после этих слов Фэвелл залился хохотом, громким смехом пьяницы, глупым и форсированным, все еще держа в руках записку от Ребекки. 24 Благодарю бога за его вульгарный хохот, за налитые кровью глаза, указующий перст, за то, что он стоял посредине комнаты, покачиваясь на каблуках. Все это было противно полковнику Джулиену и заставило его принять нашу сторону. Он ничему не поверил и спокойно сказал: - Этот тип просто пьян, и сам не знает, что говорит. - Я? Пьян? О нет, дорогой друг, вы можете занимать государственный пост и быть, кроме того, полковником, но мне это в высшей степени безразлично. Закон будет на моей стороне, и я найду других должностных лиц, у которых будет побольше мозгов в голове. Это будет не военный, которого много лет назад уволили за бездарность, и который хвастается медалями, навешенными ему на грудь. Макс де Винтер убил Ребекку, и я сумею это доказать! - Одну минуту, мистер Фэвелл, вы ведь присутствовали сегодня в суде, я вас видел там. Почему же вы не обратились непосредственно к судье и не представили в суд письмо покойной миссис де Винтер? Фэвелл снова засмеялся: - Почему? Да потому, что счел за лучшее сперва поговорить лично с мистером де Винтером. - И вот почему я позвонил вам, - сказал Максим. - Я задал ему тот же вопрос, что и вы. Он мне дал следующий ответ: "Я человек бедный, и если вы дадите мне две или три тысячи фунтов в год пожизненно, я никогда больше вас не побеспокою". При этом присутствовали Фрэнк и моя жена. - Да, - сказал Фрэнк, - налицо чистый и простой шантаж. - Да, конечно, - сказал полковник, - но беда в том, что шантаж обычно не бывает ни чистым, ни простым. Масса людей может попасть и сам шантажист. Это бывает даже и тогда, когда ему удается засадить в тюрьму совершенно невинных людей... Но в данном случае мы постараемся этого избежать. Я не знаю, достаточно ли вы трезвы, чтобы отвечать на мои вопросы, но если вы будете держаться более спокойно, мы договоримся быстрее. Вы только что выдвинули очень тяжелое обвинение против де Винтера. Скажите, есть или у вас хоть какие-нибудь доказательства? - Доказательства? Какие вам еще нужны доказательства? Разве вам недостаточно дыр, пробитых в днище лодки? - Конечно, недостаточно, если вы не можете привести хоть одного свидетеля, который видел, как де Винтер делал эти дыры. - К черту свидетелей: Ребекку, безусловно, убил де Винтер. Кто еще мог бы это сделать? - Наш округ густо населен, - сказал полковник. - Может, следует допросить поголовно всех жителей? А может, я совершил это убийство? У вас, кажется, не больше улик против де Винтера, чем против меня. - О, я вижу, вы принимаете его сторону против меня. И это потому лишь, что часто обедаете у него в доме. И вообще он здесь важная персона - владелец Мандерли. А вы - мелкий презренный сноб. - Будьте осторожнее, Фэвелл, осторожнее. - Вы думаете, что справитесь со мной, так как я не смогу представить в суд доказательства убийства. А я сумею доказать это. Ведь он убил Ребекку из-за меня. Он знал, что я был ее любовником и бешено ревновал. Он знал, что она ждала меня ночью в коттедже у залива. Он пошел туда, убил Ребекку, отнес ее тело в лодку и затопил ее в море. - Очень складная история, Фэвелл, но повторяю, она ничего не стоит, пока вы не приведете хотя бы одного свидетеля, который ее подтвердит. Походите среди местных обитателей, может быть, вы и найдете кого-нибудь, кто видел, что произошло в ту ночь. - Постойте минутку. Возможно, что такой свидетель действительно есть. Что вы скажете тогда? Я неожиданно догадалась, на кого намекал Фэвелл. Мне вспомнились бессвязные речи слабоумного Бена: "Она теперь на дне и больше не вернется. Рыбы, наверное уже съели ее". Бен, идиот Бен, вероятно, видел, как Максим вывел лодку в залив и вернулся обратно в шлюпке. - Это местный житель, полусумасшедший, который все свое время проводит в заливе. Я часто видел, его когда приходил к Ребекке. Парень никогда бы сам не мог ничего рассказать, но я сумею выведать у него, что он видел в ту ночь. - О ком он говорит? - спросил полковник Джулиен. - Он имеет в виду Бена, - сказал Фрэнк, бросив взгляд на Максима. - Это сын одного из наших арендаторов. Но этот парень совершенно безответственен, он идиот от рождения. - Ну и какая разница, - крикнул Фэвелл, - ему нужно только сказать "да ил"и "нет". У парня есть глаза, и он мог все видеть. Это вам меньше нравится? Вы теряете свою уверенность? - Можем ли мы увидеть этого парня и допросить его? - спросил Джулиен. - Конечно, - сказал Максим. - Фрэнк, скажите Роберту, чтобы он съездил к матери Бена и привез парня сюда. Фрэнк заколебался, но Максим начал сердиться. - Ну, в чем же дело? Идите! Надо же нам как-нибудь покончить с эти делом. Через минуту Фрэнк вернулся. - Роберт взял мою машину, и если Бен дома, то его привезут ровно через десять минут. - Очень хорошо, - сказал Фэвелл. - Вы увидите, что я сумею заставить его заговорить. Фэвелл был все еще очень красен и от волнения сильно потел. Капли пота стекали у него со лба, жирные складки шеи измяли весь воротничок. Я заметила, как низко посажены у него уши. Он снова закурил и заговорил: - Вы здесь в Мандерли держитесь сплоченно, как члены одного профсоюза. Все стоят друг за друга, даже представитель власти округа. Я конечно, не говорю о молодой жене: жены не свидетельствуют против своих мужей. Кроули, конечно, подкуплен. Он потеряет место, если скажет правду. И кроме того, он, видимо, имеет зуб против меня, так как не смог добиться успеха у Ребекки. Та садовая дорожка оказалась недостаточно длинной, не так ли? На этот раз все обстоит гораздо проще. Молодая жена будет благодарна ему, когда он протянет ей свою мужественную руку во время очередного обморока. Когда она через три месяца услышит, как судья приговорит к казни ее мужа рыцарская поддержка Кроули ей очень и очень пригодится. Дальнейшее случилось молниеносно, и я не видела, как Максим сделал это. Фэвелл упал на диван, а оттуда на пол, а Максим стоял около него. Было что-то унизительное в том, что Максим ударил его. Я предпочла бы этого не знать и не видеть. Полковник Джулиен выглядел очень мрачным. - Вам лучше уйти отсюда, - сказал он мне. Я отрицательно покачала головой: - Нет. - Видите ли, этот тип способен сказать любую гнусность. То, что вы только что видели, не очень приятно... Ведь так? Ваш муж был, конечно, абсолютно прав, но вам этого лучше не видеть. Фэвелл медленно поднялся с пола и сел на диван. Носовым платком он прикрыл красное пятно на лице - след удара. - Дайте мне виски, виски. Максим взглянул на Фрэнка, и тот принес виски с содовой и протянул стакан Фэвеллу. Он пил жадно, как животное. Его манера прижиматься губами к краю стакана была отталкивающей. Максим снова повернулся к нам спиной и подошел к окну. И я заметила, что Джулиен внимательно и с любопытством приглядывается к нему. Мое сердце начало биться учащенно. Почему он так глядел на Максима? Неужели у него зародились подозрения? Максим ничего не заметил. Он все еще глядел на дождь, который наполнял комнату шумом. Вдруг зазвонил телефон. Фрэнк ответил: - Это вас, полковник. Ваша дочь спрашивает, ждать ли ей вас с обедом? - Скажите ей, чтобы они начинали без меня, я не знаю, когда освобожусь. Я услышала, как на машине подъехал Роберт, а затем Фрэнк тихо сказал: - Вам нечего бояться, Бен. Мистер де Винтер просто хочет дать вам сигареты. Бен неловко вошел в комнату. Он узнал меня, и я слегка улыбнулась ему. - Хелло, - сказал Фэвелл, - как проходила ваша жизнь за то время, что мы с вами не видались? Бен вытаращил глаза, но ничего не ответил. - Ну же, вы ведь меня знаете, не так ли? - Э... э... - Хотите сигарету? - Сказал Фэвелл, протягивая Бену коробку. - Возьмите, столько, сколько вам хочется. Бен взял четыре штуки, и две из них засунул за уши. - Вы ведь меня знаете? - повторил Фэвелл. Полковник Джулиен вмешался. - Вы сейчас пойдете домой, Бен. Никто не собирается вас обижать, мы только просим вас ответить на один-два вопроса. Вы ведь знаете мистера Фэвелла, не так ли? На этот раз Бен покачал головой и ответил: - Никогда в жизни не видел. - Не будьте таким дураком, Бен. Вы прекрасно знаете меня и помните, как я приходил в коттедж к миссис де Винтер. - Нет, - сказал Бен. - Никогда вас не видел. - Наглая ложь! Ты постоянно видел меня в лесу, когда мы гуляли с миссис де Винтер. А однажды мы поймали тебя, когда ты подсматривал в окно коттеджа. Он вытащил из бумажника ассигнацию в один фунт и протянул ее Бену: - Ну, теперь вспоминаешь? - Я никогда его не видел. - и обернувшись к Фрэнку, спросил: - Он приехал за мной? - Нет, - сказал Фрэнк, - нет, Бен, не волнуйся. - Я не хочу ехать в приют. Там обращаются с больными очень жестоко. Я хочу остаться дома. Я ничего худого не сделал. - Все в порядке, Бен, - сказал полковник Джулиен. - Никто не отдаст вас в приют. Вы вполне уверены, что не знаете этого человека? - Нет, я его никогда не видел. - А миссис де Винтер вы помните? Он робко повернулся в мою сторону. - Нет, - сказал полковник, - не эту леди, а другую, которая ходила в коттедж. - Она умерла, - сказал Бен. - Это нам известно. А скажите, вы видели ее в тот последний вечер, когда она уплыла в лодке и больше не вернулась? - Ты был там и видел, как пришла миссис де Винтер, а следом за ней и сам мистер де Винтер. Что случилось в ту ночь? Расскажи нам правду, Бен, - сказал Фэвелл. Бен прислонился к стене: - Я ничего не видел, и я хочу остаться дома, я не хочу, чтобы меня отдавали в приют. Он начал по-детски плакать. - Сумасшедшая маленькая крыса, - сказал Фэвелл. Бен вытирал слезы рукавом куртки. - Ваш свидетель вам ни в чем нее помог, и мы зря потратили время. Вы хотите ему задать еще какой-то вопрос? - У вас здесь круговая порука и заговор против меня. Кто-то заплатил этому идиоту за его лживые показания. - Думаю, Бена можно отпустить домой, - сказал полковник. - Ладно, Бен. Роберт отвезет вас домой. Никто не собирается отдавать вас в приют, так что не волнуйтесь. - Фрэнк, - распорядился Максим, - скажите Роберту, чтобы он предварительно накормил его на кухне. - Плата за услугу! Он ведь сильно помог вам, Макс! Фрэнк увел Бена из комнаты, а полковник спросил у Максима: - Парень, кажется так запуган. У него взгляд, как у собаки, которая ожидает удара хлыстом и все время дрожит. С ним плохо обращаются? - О нет, - ответил Максим, - Он не опасен, и я всегда разрешал ему свободно гулять, где он хочет. - Жаль, что вы его не ударили, - заговорил Фэвелл, - может быть, это освежило бы его память, и он сказал бы все, что знал. Но нет, его не будут хлестать, наоборот, угостят прекрасным ужином в благодарность за оказанную услугу. - Вам этот свидетель, во всяком случае, ничем не помог, и если вам больше нечего предъявить в суде, вас никто не станет и слушать. Вы сказали, что были будущим мужем Ребекки, а до этого ее постоянным любовником. А между тем этот бедный идиот утверждает, что никогда вас не видел. Вы даже не сможете доказать своей собственной истории. - Вы думаете, что не смогу? Подождите минутку. Он позвонил и сказал вошедшему Фритсу: - Попросите сюда миссис Дэнверс. Фритс взглянул на Максима, и Максим коротко кивнул головой. Полковник спросил: - Это здешняя экономка? - И кроме того, личный, друг Ребекки, - сказал Фэвелл. - Она фактически вырастила ее. В ней вы найдете свидетеля совсем другого сорта, могу вас заверить. Фрэнк вернулся в комнату. - Накормили Бена ужином, сказали ему, что он хороший парень и отправили домой, - с издевкой сказал Фэвелл. - Ну, на этот раз вам так легко не отделаться, и положение вашего профсоюза станет затруднительным. - Сюда идет миссис Дэнверс, и Фэвелл надеется найти в ней союзницу, - сказал полковник. Миссис Дэнверс вошла в комнату. - Добрый вечер, - поприветствовал ее полковник. - Добрый вечер, сэр. - Мой первый вопрос к вам следующий: знали ли вы о близких отношениях между покойной миссис де Винтер и мистером Фэвеллом? - Да, они были кузенами. - Я имею в виду не родственные отношения, а более близкие, интимные. - Боюсь, что я вас не понимаю, сэр. - Э, бросьте это, Дэнни. Я уже все рассказал полковнику. Он знает, что мы были любовниками и что она любила меня. К моему удивлению, она сказала после минутной паузы: - Нет, не любила. - Послушайте, вы, старая дура! - Она не любила ни вас, ни мистера де Винтера, она вообще никого не любила и презирала всех мужчин. Она была выше этого. - Ну, хорошо, но она проводила ночи со мной в коттедже и приезжала на уик-энд ко мне в Лондон? - Ну и что же из этого? Она развлекалась, и это было ее право. А вызывать любовь к себе - это было ее игрой, только игрой, и она постоянно смеялась над всеми своими поклонниками и передразнивала их. Было что-то страшное и неожиданное в этом потоке слов. Максим, побелел, а Фэвелл глядел на нее, вытаращив глаза. Затем миссис Дэнверс начала плакать, горько плакать и не сразу сумела совладать с собой. Лишь тогда полковник вновь обратился к ней: - Миссис Дэнверс, есть ли у вас какое-либо мнение о том, почему миссис де Винтер могла покончить с собой? - Нет, - ответила на, - нет. - Вот, слышите, - сказал Фэвелл. - Это не могло с ней случиться. Она это знает так же хорошо, как и я. Я ведь уже говорил вам. - Помолчите и дайте миссис Дэнверс возможность обдумать. Я не оспариваю подлинность записки, которую вы мне показали. Она написала вам, находясь в Лондоне, и о чем-то желала поговорить с вами. Если бы мы знали, о чем именно она хотела поговорить с вами, то в этом, вероятно, и было бы все разрешение нашей проблемы. Дайте миссис Дэнверс прочесть записку, может быть, она сообразит, о чем идет речь. Фэвелл вынул записку и бросил ее на пол к ногам миссис Дэнверс. Та спокойно нагнулась, подняла ее и дважды внимательно прочла. - К сожалению, не знаю, что она имела в виду. Если бы это было что-нибудь важное, она, несомненно, рассказала бы мне первой. - А вы видели ее в тот вечер? - Нет, меня не было дома, когда она вернулась из Лондона. Я провела вечер в Керритсе, чего никогда не прощу себе, пока жива. - А эти слова "Я хочу вам кое-что сообщить-" вы не имеете представления, о чем шла речь? - Никакого представления, сэр. - Знает ли кто-нибудь, как она провела свой день в Лондоне? Никто не ответил. - Она была у парикмахера от двенадцати до половины третьего, это я помню точно, так как сама звонила ее мастеру. После этого она обычно завтракала в своем клубе. - Свою записку она оставила у меня на квартире в три часа (швейцар видел ее), а после этого, видимо, сразу уехала в Мандерли (да еще на предельной скорости). - До половины второго у парикмахера, затем, положим, полчаса на ленч, значит до двух часов в клубе. А вот где она была с двух до трех часов дня? - Какое кому дело, чем она занималась в Лондоне? Он была убита, а вовсе не покончила с собой - вот что нас интересует, - снова закричал Фэвелл. - У меня сохранилась записная книжка миссис де Винтер, - сказала миссис Дэнверс. - Я взяла ее себе на память, так как мистер де Винтер никогда не интересовался ею. Миссис де Винтер была очень педантична, все записывала в книжечку, а выполнение отмечала крестиком. Если вы желаете, я могу принести эту книжечку вам. - Что скажите, мистер де Винтер? Не возражаете? - Чего ради я стал бы возражать? - сказал Максим. Джулиен снова бросил на него искоса взгляд, на этот раз замеченный и Фрэнком. Миссис Дэнверс вышла и очень быстро вернулась назад, держа в руке красную замшевую книжечку. - Я была права, - сказала она. - В записной книжке отмечены все ее встречи в тот последний день. Полковник Джулиен снова достал очки и внимательно прочел записи. - Да, тут все есть: парикмахер в 12 часов, как сказала миссис Дэнверс, и сбоку крестик, означающий, что встреча состоялась. Ленч в клубе, и снова крестик. А дальше - Бейкер, в два часа. Кто такой Бейкер? - он взглянул на Максима, а с него перевел взгляд на миссис Дэнверс. Оба отрицательно покачали головами - И все-таки она записала: Бейкер, а сбоку поставила крестик. Значит, она встретилась с ним, кем бы он ни был. И я думаю, что разгадка всего дела заключается именно в нем. Скажите, он не могла попасть в руки ростовщиков или шантажистов? Может быть, она чего-нибудь боялась, кто-то угрожал ей, запугивал? - Кого? Миссис де Винтер? - воскликнула миссис Дэнверс. - Она никого и ничего не боялась. Единственная вещь, которая страшила ее, - это мысль о старости, болезни, медленной смерти в постели. Она много раз говорила мне: "Когда я буду умирать, Дэнни, я хочу, чтобы это произошло в одно мгновение, как гаснет свеча, когда на нее дунут. И "единственное, что меня утешало после ее смерти, что она действительно умерла легко и быстро. Говорят, что люди не испытывают страданий, когда тонут. Она вопросительно взглянул на полковника, но тот не ответил ей и снова бросил испытующий взгляд на Максима. - Какого черта вы занимаетесь этими вопросами?! - взорвался Фэвелл. - Мы все время отвлекаемся куда-то в сторону. Какое нам дело до какого-то Бейкера? Быть может, он торгует чулками или кремом для лица, Если бы он что-нибудь значил, Дэнни знала бы о нем. Миссис Дэнверс снов держала в руках книжечку и внимательно проглядывала ее. И вдруг она издала восклицание: - Послушайте, я нашла фамилию Бейкер и даже номер его телефона: 0488, но нет буквы района. - Блестяще, Дэнни, - рассмеялся Фэвелл, - на старости лет вы стали настоящим сыщиком. Жаль только, что вы не занялись этим делом год тому назад. Тогда это могло бы нам очень и очень пригодиться... Номер действительно записан, - сказал полковник, - непонятно только, почему нет буквы. Попробуйте звонить во все районы. - Это займет целую ночь, но это неважно; даже если счет телефонной станции достигнет суммы в сто фунтов, Макс не будет возражать. Лишь бы оттянуть время. И будь я на его месте, я бы поступил так же. - Какая-то закорючка стоит перед номером, и она похожа на букву "М." Мейфер 0488? - Гениально! - сказал Фэвелл. - Фрэнк, - сказал Максим, - подойдите к телефону и позвоните по этому номеру, - и он закурил первую сигарету. Через несколько минут Фрэнк вернулся и сказал: - Этот телефон принадлежит леди Истлэй, и там никогда не слыхали фамилии Бейкер, - Попробуем Музеум, - сказала миссис Дэнверс. - Ступайте, Фрэнк, - подтвердил Максим. Мы слышали через дверь весь разговор: - Это Музеум 0488? Скажите, не живет ли здесь кто-нибудь под фамилией Бейкер? Да, я понимаю. А адрес? Да, по очень важному делу. - И через плечо нам: - Кажется, я нашел его. (Боже, помоги нам: не дай найти этого Бейкера). Но Фрэнк вошел в комнату с запиской в руке. - Я говорил с ночным швейцаром из Блумсбери. Там вообще никто не живет, а помещение используется как приемная врача. Доктор Бейкер полгода назад продал свою практику и ушел на покой. Но у меня есть его домашний адрес. 25 - Ну что ж, - сказал Максим. А полковник снова обратился к миссис Дэнверс. - Может быть, теперь вы вспомните, по какому поводу миссис де Винтер обращалась к врачу? - Миссис де Винтер никогда не обращалась к врачам, ка все здоровые люди. Она обращалась к доктору Филлипсу в Керритсе, когда вывихнула руку. Это был единственный раз. - Я ведь уже говорил вам, - сказал Фэвелл, - что этот парень, вероятно, придумал какой-то новый крем для лица, отбеливающий кожу. - О, нет, вы ошибаетесь, - сказал Фрэнк, - речь вовсе не идет о каком-то шарлатане. Швейцар сказал мне, что доктор Бейкер - крупный специалист по женским болезням. - В конце концов, - сказал полковник, - она, быть может, быть действительно больна и не хотела об этом говорить. - Она была чересчур зуда, - сказал Фэвелл, - и я говорил ей об этом. Но она уверяла, что это ей к лицу. - Но в записке сказано: "Мне нужно вам кое-что сказать и поэтому я хочу вас видеть как можно скорее." Видимо, она как раз и хотела сообщить Фэвеллу о результатах посещения врача, - сказал Джулиен. - В конце концов, поскольку у нас есть адрес врача, я могу написать ему письмо и попросить сообщить все, что ему известно, - предложил Фэвелл. - Это нее совсем так, сказал полковник. - Вы забываете о профессиональной этике. Если мы хотим что-нибудь узнать от доктора Бейкера, нужно, чтобы к нему обратился лично де Винтер и объяснил ему свое дело. Что вы скажете на это, де Винтер? Максим ответил: - Я готов сделать все, что вы сочтете правильным. Как вы полагаете, мне следует выехать завтра утром, или, быть может, предварительно телеграфировать этому доктору Бейкеру? Фэвелл коротко рассмеялся: - Его нельзя отпускать одного. Я полагаю, что имею право настаивать на этом? Пошлите с ним полицейского инспектора Уэлча. - Я считаю, что пока незачем впутывать в это дело инспектора. Если я обещаю вам поехать вместе с де Винтером, не оставлять его одного и привезти его обратно сюда, удовлетворит ли вас это? - Да, - сказал Фэвелл, - но на всякий случай я тоже хочу поехать с вами. Не возражаете? - СЧитаю, что вы имеете на это право. Но со своей стороны, я требую, чтобы вы, если поедете с нами, были совершенно трезвы. - Об этом не беспокойтесь. Я буду так же трезв, как судья, который через три месяца присудит Макса к сметной казни. Я полагаю, что показания доктора Бейкера, в конце концов, послужат на пользу мне. - Ну что же, когда мы выезжаем? - В котором часу вы сможете утром отправиться в путь, де Винтер? - спросил полковник. - В любое время, - В девять утра. Подходит? - В девять, - подтвердил Максим. - А как вы поручитесь, что он не удерет в течение ночи? Ему ведь только нужно вывести машину из гаража и сесть за руль. - Достаточно ли вам моего слова? - обратился Максим к полковнику и, заметив его колебания, побледнел, и снова какая-то жилочка задергалась у него на лбу. - Миссис Дэнверс, - сказал он, - когда миссис де Винтер и я поднимемся вечером в нашу спальню, пожалуйста, поднимитесь вслед за нами и заприте нашу дверь. А в семь часов утра, отоприте ее снова. - Да, сэр, - сказала миссис Дэнверс. - Ну что же, все в порядке, и сегодня нам обсуждать больше нечего. Я буду здесь завтра утром ровно в девять часов. - В вашей машине найдется место для меня, де Винтер? - Да, конечно. - А мистер Фэвелл последует за нами на своей, ведь так? - Буду висеть у вас на хвосте, не сомневайтесь! - заверил Фэвелл. Полковник подошел ко мне и пожал мне руку: - Вы знаете, как я вам сочувствую, мне незачем этом объяснять. Советую вам пораньше лечь спать, завтра будет трудный день. - Боюсь, что меня не пригласят здесь к обеду, - сказал Фэвелл, но ему никто не ответил. - Ну что ж, это значит, что я спокойно пообедаю и так же спокойно проведу ночь в своей гостинице. Он подошел ко мне и протянул руку, но я, как упрямый ребенок, спрятала обе руки за спину. - Все понятно, - сказал он. - Приходит гадкий человек и портит вам всю вашу веселую игру. Не беспокойтесь, вас еще ждет масса развлечений, когда вами займется желтая пресса, и вы увидите в газетах заголовки: "Из Монте-Карло - в Мандерли. Воспоминания молодой вдовы убийцы: Желаю вам большей удачи в следующем браке". - Он помазал рукой Максиму. - Постарайтесь получше использовать ночь за запертой дверью, - сказал он и, наконец, вышел из комнаты. - Я поеду с тобой, - сказала я Максиму. - Я хочу быть с тобой в Лондоне. Он ответил не сразу: - Да, нам нужно оставаться вместе. Фрэнк вошел в комнату. - Они уехали - полковник и Фэвелл. Что я могу для вас сделать? И, конечно, я хочу сопровождать вас к доктору Бейкеру. - Это вовсе не нужно. Вам завтра нечего делать. Но послезавтра может возникнуть целая куча дел. А сегодня, Фрэнк, мы с миссис де Винтер хотим провести вечер вдвоем, хотим побыть одни. Вы поймете нас. - О, конечно, спокойной ночи. Когда он вышел, Максим направился ко мне, а я протянула к нему руки и обняла его. Я обнимала и ласкала его, старалась успокоить, как будто он был Джаспером, который расшибся где-то и пришел ко мне за утешением. - Мы можем сесть вместе к рулю завтра. Джулиен не станет возражать. - Нет. Завтрашняя ночь еще тоже будет принадлежать нам. Они не сразу предпримут какие-то меры. Я успею повидаться с нужными людьми: я бы хотел Хастингса - он лучший из адвокатов, или Биркета. Хастингс знал еще моего отца. Но мне надо рассказать ему всю правду. Адвокатам легче вести дело, когда они знают все до конца. Дверь открылась, и вошел Фритс: - Будете ли вы переодеваться к обеду, мадам, или можно сразу подавать? - Нет, Фритс, сегодня мы не будем переодеваться. Я помню мельчайшие подробности этого последнего вечера, проведенного в Мандерли. Помню все, что мы ели, помню, как горели высокие новые свечи в серебряных подсвечниках. Когда мы уже пили кофе в библиотеке, раздался телефонный звонок. На этот раз подошла я, и услышала голос Беатрисы: - Я весь вечер пыталась к вам дозвониться, но это было невозможно. - Мне очень жаль, - ответила я. - Мы получили вечерние газеты и были страшно поражены всем вашим делом. Что говорит по этому поводу Максим? Где он? - У нас был здесь народ - полковник Джулиен и другие. Максим ужасной утомлен, а завтра утром мы едем в Лондон. - Но зачем же? - В связи с постановлением суда, но более точно я вам объяснить не могу. Это все ужасно неприятно, и эта огласка трудно переносима для Максима. - Как нелепо решение суда, - чего ради Ребекка стала бы убивать себя? Это абсолютно непохоже на нее. Если бы я присутствовала в суде, я бы потребовала слова. Кажется, никто из вас не приложил никакого труда, чтобы добиться более разумного постановления. Максим, наверное, очень расстроен? - Он очень переутомлен, и это ощущается сейчас больше всего. - Где именно в Лондоне вы будете? - Не знаю, пока еще не ясно. - Я готова написать письмо судье и объяснить ему, что Ребекка не была способна на такой поступок, как самоубийство, и что, скорее всего, здесь действовал какой-то злоумышленник. - Слишком поздно, Беатриса, этим уже ничего не добьешься. Максим крикнул мне из библиотеки: - Неужели ты не можешь отвязаться от нее? О чем она говорит? - Я думаю обратиться к Дику Годольфину, он наш представитель в парламенте, и я хорошо с ним знакома. Пусть он поможет в этом деле. - Это бесполезно, Беатриса, и я очень прошу, не старайтесь что-нибудь сделать. От этого станет только хуже, а не лучше. - Я бы хотела поехать с вами в Лондон, но у Роджера высокая температура, а медсестра, которая находится при нем, - полная идиотка. Таким образом, мне нельзя отлучиться из дома. (Благодарю тебя, Боже, что ее не было сегодня с нами, за то, что мы были избавлены, по крайней мере, от этого). Телефонную связь прервали, и я вернулась в библиотеку. Через несколько минут телефон снова зазвонил, но я не реагировала. Я села у ног Максима и обняла его колени. Часы пробили десять. Максим поднял меня за плечи, обнял и прижал к себе. И мы прильнули друг к другу со страстью и отчаяньем, как любовники, связанные одним преступлением и еще никогда не целовавшиеся. 26 Утром я проснулась в шесть часов и выглянула в окно - был холодный и туманный день. Лето уже совсем кончилось, цветы увяли, и теперь нужно ждать целый год их нового расцвета. Я любовалась прекрасным садом, покоем и красотой природы Мандерли. Максим еще спал, и я не хотела будить его, помня, какой тяжелый день нам предстоит и что нас ждет полная неизвестность относительно дальнейшей судьбы. Где-то в огромном Лондоне живет некий доктор Бейкер, который держит в руках нашу судьбу, даже не зная о нашем существовании. Я приняла ванну, и эта привычная процедура сразу настроила меня на деловой лад. Когда я уже начала одеваться, то услышала мягкие шаги возле двери, поворот ключа в замке. Шаги удалились. Это была миссис Дэнверс. Она ни о чем не забыла. Те же мягкие шаги я слышала вечером, когда мы вошли в спальню. Она не стучала в дверь и вообще никак не привлекала к себе внимания. Просто мягкие шаги и поворот ключа в замке. Кларисса принесла чай, и я разбудила Максима. Он взглянул на меня сонными детскими глазами и протянул ко мне руки. Я достала свой чемоданчик и уложила туда несессер, ночную сорочку и туфли. Ведь легко могло случиться, что нам придется задержаться в Лондоне. Мне показалось, что я очень давно не брала в руки чемодана, а между тем прошло всего четыре месяца, и на нем еще были багажные наклейки из Кале. Чтобы больше не возвращаться наверх, я сразу надела шляпу, взяла перчатки и направилась вниз. Туман начал подниматься, и солнечные лучи делали первые робкие попытки пробиться сквозь тучи. У меня возникло ощущение, что я никогда больше не вернусь сюда и захотелось снова подняться6 чтобы еще раз попрощаться со своей комнатой. Но надо было спешить. Мы сели за завтрак, и в ту минуту как закончили его, услышали шум мотора машины, поданной к подъезду. Максим позвал меня из дома. Я вернулась и надела пальто, поданное мне Фритсом. Подъехала вторая машина, в которой сидел Фрэнк. - Полковник Джулиен ждет вас у ворот, он счел излишним подъезжать сюда, - сказал Фрэнк, - я буду весь день в конторе и буду ждать вашего телефонного звонка. Возможно, что после вашего визита к доктору Бейкеру, я вам понадоблюсь для чего-нибудь в Лондоне. - Все возможно, - ответил Максим. Я взглянула на Джаспера, который жался к моим ногам и смотрел на меня укоризненными глазами. - Возьмите, пожалуйста, с собой Джаспера, - сказала я Фрэнку, - он выглядит таким несчастным. - Хорошо, возьму. - Ну, нам надо ехать, иначе Джулиен будет недоволен нашим опозданием. - Сейчас ровно девять, - сказал Фрэнк. Я села в машину рядом с Максимом, а Фрэнк захлопнул дверцу. - Вы ведь позвоните мне? - Непременно, - ответил Максим и включил мотор. Я в последний раз оглянулась: на ступенях лестницы стоял Фритс, а рядом с ним и Роберт. Глаза мои наполнились слезами, будто я навеки расставалась со всем этим. Мы остановились у въездных ворот, и полковник Джулиен сел в нашу машину на заднее сиденье. Увидев меня, он как будто удивился. - Вы знаете, нам предстоит очень трудный день, а вы могли бы остаться дома, так как о вашем муже я бы сумел позаботиться. - Я сама х захотела ехать, - ответила я. - Фэвелл сказал, что будет ждать нас на перекрестке дорог. Если его там не будет, не останавливайтесь. Думаю, что мы справимся гораздо лучше без него. Надеюсь, что он проспит и не явится. Однако, когда мы достигли назначенного места, я видела зеленый корпус его машины и его самого, стоящего у дверцы. Он ухмыльнулся, увидев нас, и приветственно помазал рукой. Я уселась поудобнее и положила свою руку на колено Максима. А затем потекли миля за милей по ровному гладкому шоссе к Лондону. Джулиен спал на заднем сиденье, открыв рот. А зеленая машина то опережала нас, то отставала, но ни на минуту не исчезала из поля зрения. В час дня мы остановились у старинного придорожного отеля, чтобы позавтракать. Джулиен съел полный завтрак, начав с супа и рыбы и продолжив его ростбифом и пудингом. Максим и я поели холодной ветчины и выпили кофе. Я думала, что следом за нами войдет и Фэвелл, но он не вошел, а когда мы вышли, я увидела его машину на противоположной стороне дороги у кафе, где он, по-видимому, находился. Очевидно, он следил за нами через окно, потому что как только мы двинулись, он возобновил свое путешествие и снова повис у нас на хвосте. Около трех часов дня мы въехали в предместья Лондона, и тут я впервые почувствовала усталость. Шум и тряска машины вызвали шум у меня в голове. К тому же в Лондоне было жарко и очень пыльно. Видимо вчерашняя гроза прошла мимо Лондона и имела локальный характер. - Здесь, видимо, не было дождя, - сказал полковник, - а он был как раз очень нужен. Нам не удалось отвязаться от Фэвелла, он все еще сопровождал нас. Когда мы проезжали Хэмпстэд, Джулиен вытащил большую карту Лондона из своего портфеля и начал указывать Максиму дорогу. Когда мы достигли Барнета, то он начал поминутно останавливать машину и справляться у прохожих: - Не знаете ли вы, где здесь дом, называемый Роузлэндс? Там живет некий доктор Бейкер, удалившийся от дел. И в ответ мы слышали: - Доктор Бейкер? Не знаю... Знаю доктора Дэвидсона. - Роузлэндс? Нет, здесь есть Роузкоттедж, но там живет миссис Вильсон. Я взглянула на Максима. Очень бледный, темные круги под глазами и твердо сжатые губы. Он явно очень устал, но не жаловался. В конце концов почтальон указал нам нужный дом, мимо которого мы, оказывается, проехали уже дважды. - Наконец, приехали, - сказал Джулиен. - И как раз во время вечернего чая. Подождем несколько минут, чтобы дать ему допить свой стакан. Максим зажег сигарету и протянул мне свою руку. - Ну, - сказал Джулиен, - теперь, пожалуй, пора. - Я готов, - сказал Максим. Джулиен позвонил у двери. Ее открыла миловидная горничная. Она удивилась, увидев сразу столько людей. - Доктор Бейкер? Да, сэр, войдите, пожалуйста. Несколько минут прошло в ожидании. Потом в комнату вошел мужчина с седеющими волосами и неприметной наружностью. - Простите, что заставил вас дожидаться, но после игры в теннис со своими сыновьями мне надо было умыться, прежде чем спуститься к вам. - Я должен извиниться перед вами за наше вторжение, - сказал полковник. - Мое имя Джулиен, вот миссис де Винтер, мистер де Винтер, а это мистер Фэвелл. Вы, вероятно, видели на днях в газетах имя де Винтера? - Да, кажется, видел. Какое-то судебное расследование? - Судья установил случай самоубийства, а я утверждаю, что этого быть не могло. Я знал ее очень близко и утверждаю, что она никогда бы так не поступила, - сказал Фэвелл. - Вы бы лучше предоставили вести переговоры мне и полковнику Джулиену. Ведь мистер Бейкер понятия не имеет о том, чего вы добиваетесь, - спокойно сказал Максим, а затем обратился к доктору: - Кузен моей первой жены не удовлетворен судебным решением, а к вам мы приехали потому, что нашли в записной книжке моей жены запись о встрече с вами в последний день ее жизни и номер вашего телефона. Не могли бы вы проверить для нас эти данные. Доктор Бейкер с сожалением покачал головой: - Мне очень жаль, но я полагаю, что здесь вышла ошибка-я бы запомнил фамилию де Винтер. Джулиен вынул из кармана листок, вырванный им из записной книжки Ребекки, и показал его доктору: свидание в два часа дня и номер телефона┐-┐Музеум 0488. - Это все очень странно, - сказал Бейкер, - телефон правильный. - Не могла ли она назваться чужой фамилией? - спросил Джулиен. - Могло быть и так, хотя я, конечно, не одобряю такого поведения, - сказал Бейкер. - Скажите, есть ли у вас какая-нибудь картотека или журнал записей, где вы могли бы это проверить для нас? Я прекрасно знаю, что неэтично задавать такие вопросы, но у нас случай исключительный-нам нужно установить, нет ли какой-нибудь связи между ее визитом к вам и последовавшим за этим самоубийством. - Убийством, - поправил Фэвелл. Доктор Бейкер взглянул на Максима и спокойно произнес: - Я ведь не знал, о чем идет речь, а теперь я все понял и всячески готов помочь вам, сколько могу. Сейчас я принесу сюда записи, и мы вместе их разберем. Пока покурите, отдохните. Предлагать вам выпить, вероятно, еще не время. У меня было впечатление, что Фэвелл хочет что-то сказать, но он не получил этой возможности, так как Бейкер вышел из комнаты. - Мне кажется, что он порядочный человек, - сказал Джулиен. - Почему он не предложил нам стаканчик виски с содовой. Наверное, держит их на замке. На меня он не произвел никакого впечатления, и нам он, конечно, ничем не поможет. Доктор вернулся с большим журналом и картотекой. - Я принес все материалы за прошлый год. Седьмого, восьмого, десятого... Вы сказали двенадцатого, в два часа дня? Вот! Мы все застыли и молча смотрели на него. - В два часа дня у меня была миссис Дэнверс. - Дэнни! Как это могло случиться? - начал Фэвелл, но Максим прервал его и сказал: - Вы припоминаете теперь этот визит, доктор? Бейкер перебирал истории боле