 уже сказал: он увидел красивую женщину,  понял,  что  она  одна,  и
решил этим воспользоваться.
     - Ваше объяснение  не  выдерживает  никакой  критики,  и  вы  сами  это
понимаете.
     - Прекратим этот разговор! - в бешенстве крикнул Эллендер.
     - Почему? Потому, что вы хотите опередить Фэйна?
     - Возможно. И вам не удастся мне помешать.
     Вирлок устало опустился на стул. Эллендер, пытаясь взять себя  в  руки,
не спеша закурил.
     - Послушайте, Честер, - сказал он. - Сколько лет мы работаем вместе?
     - Вы знаете не хуже меня.
     - Правильно, знаю. Около двенадцати лет. И ради чего мы работали?
     Вирлок промолчал.
     - Мы не жалели  своих  сил,  оберегая  покой  и  благополучие  граждан,
которые не в состоянии позаботиться о себе, даже если бы у каждого в  гараже
стояло по танку. И всякий раз, когда какой-нибудь пьяный болван пригрозит им
револьвером, они требуют нашей защиты,  но  поднимают  грандиозный  скандал,
если полицейский бесплатно возьмет у торговца гнилой банан.
     - Вы словно читаете мне очередную демагогическую  передовицу  из  нашей
газетенки "Щит и револьвер", - усмехнулся Вирлок. - Если вы  хотите  сделать
Уэстина козлом отпущения, имейте мужество сказать прямо.
     - Вот я и говорю.
     - Тогда скажите и другое: что заставляет вас поступать так?
     - Житейский расчет. Надеюсь, вы согласитесь со мной?
     Вирлок встал и направился к двери.
     - Одну минуту, - остановил его Эллендер. Он тоже  поднялся  и  медленно
подошел к Вирлоку. - Вы понимаете, что всем нам  обеспечено  продвижение  по
службе, если дело пройдет гладко?
     - Понимаю. Ну и что?
     - Вы станете начальником отдела уголовного розыска. Я  же,  заняв  пост
начальника  управления  внутренних  дел,  предоставлю  вам  полную   свободу
действий. Макдафф, судья Сэм, Энстроу, я, Кэйджен  -  все  мы  будем  вашими
друзьями, вашими влиятельными и сильными друзьями... Вы будете одним из нас,
станете получать большое жалованье,  в  перспективе  у  вас  будет  солидная
пенсия. Разве не смешно, что на пути ко всему этому стоит  какой-то  сопляк,
один из тех, с кем нам часто приходится иметь дело, один из великовозрастных
хулиганов, не заслуживающих...
     - Довольно! Я уже сказал, что ваша точка зрения меня не устраивает.  Вы
совершенно не правы.
     - В чем же?
     - Да в том, что пытаетесь спасти репутацию, а возможно, и шкуру  такого
мерзавца, как Макдафф, и во имя этого готовы послать на смерть невиновного.
     - Вирлок, но это же никчемный человек! Один из тех бродяг, которые  так
досаждают нам в Гэйтвее.
     - Не имеет значения, Лейси. Если вы дадите мне недели  две,  я  обещаю,
что ничего не стану предпринимать по результатам своего расследования,  пока
не посоветуюсь с вами. От вас будет зависеть, давать им ход или  нет.  Я  же
прошу одного: разрешить мне попытаться установить истину!
     - Нет, не разрешаю! - снова  распаляясь,  бросил  Эллендер.  Он  быстро
вернулся на свое место, взял со стола одну из бумаг и протянул Вирлоку. -  С
сегодняшнего дня я отстраняю вас от участия в расследовании дела об убийстве
Элен Макдафф. Вот новое задание. Вчера вечером  неизвестные  взломали  дверь
магазина на углу улиц  Броад  и  Колумбус.  Похищено  несколько  костюмов  и
пальто. Займитесь.
     Вирлок взял бумагу и пошел к двери, но остановился.
     - Неужели вы думаете, мистер Эллендер, что я стану молчать?  -  спросил
он.
     - Ну, если вы враг самому себе... Мне будет неприятно  уволить  вас  за
неподчинение.
     Вирлок повернулся и вышел.


     Минут десять Уильям Уэстин неподвижно сидел  на  койке,  уставившись  в
пол. В ушах у него  все  еще  звучали  слова  Гарольда  Кэйджена:  "Если  вы
согласитесь признать себя виновным, я, возможно, добьюсь, чтобы вам заменили
высшую меру двадцатилетним тюремным заключением. Большего я не  в  состоянии
сделать..."
     Уэстин в смятении поднялся с кровати,  подошел  к  оконцу  и  некоторое
время  стоял,  ухватившись  за  толстые  прутья.  Мог  ли   он   еще   вчера
предполагать, что окажется в тюрьме за стальной решеткой?
     - Спокойно, спокойно, молодой  человек,  -  послышался  за  его  спиной
чей-то равнодушный голос.  -  Решетку  вам  все  равно  не  выломать,  и  не
пытайтесь!
     Уэстин оглянулся. Черев глазок двери в камеру заглядывал надзиратель.
     - Извините... - начал было он, но вдруг почувствовал, что им овладевает
ярость. - К черту вашу решетку! - крикнул он.
     - Я хочу говорить с адвокатом!
     - Но он только что ушел от вас.
     - Так вызовите его! Мне надо с ним посоветоваться.
     - Не могу. Ничего не могу сделать для вас. И  вот  вам  мой  совет:  не
пытайтесь  вырваться  отсюда  -  это  еще  никому  не  удавалось.  Так   что
успокойтесь...
     Уэстин без сил опустился на койку.


        Глава 4

     На следующий день, во вторник, миссис Джейн Морган  не  смогла  прийти,
как обычно, в приемную доктора Оттера. Она любила свою работу, ей  нравилось
встречаться с новыми пациентами, наблюдать за ними, угадывать по  манерам  и
костюмам, к какому слою общества они относятся,  радоваться  приходу  старых
пациентов и с  удовольствием  слушать,  когда  они  делились  с  ней  своими
радостями и огорчениями. Теперь же и работа, и приемная  доктора  Оттера,  и
пациенты как-то отдалились, отошли на второй план,  -  все  заслонило  собой
убийство на Бэккер-авеню. Мучаясь и переживая, миссис Морган курила сигарету
за сигаретой и уже вторые сутки без сна бродила по комнате.
     Часов  в  семь  утра,  рассеянно  взглянув  в  окно   на   неподвижные,
безучастные ко всему  вязы,  миссис  Морган  с  горечью  подумала,  что  мир
остается таким же прекрасным и радостным, и нет ему дела  до  того,  как  ей
тяжело. Полураздетая и непричесанная, она по  привычке  поставила  на  плиту
кофейник с водой и снова задумалась. Никогда раньше она  не  сталкивалась  с
необходимостью подобного выбора: сообщить в полицию  обо  всем,  что  видела
вечером в воскресенье, или промолчать и махнуть на  все  рукой  -  будь  что
будет. Как бы она хотела,  чтобы  ничто  не  нарушало  ее  маленькой  уютной
жизни!..
     Мучения Джейн Морган особенно усиливались,  когда  она  вновь  и  вновь
бралась за газеты. На опубликованных фотографиях Уильям Уэстин не походил на
того  человека,  которого  она  видела  в  доме  Макдаффов.  Она  напряженно
всматривалась в фотографии  Уэстина,  сделанные  в  тот  момент,  когда  его
выводили из тюрьмы или когда он появлялся в зале суда, но ни на одной из них
не могла опознать того, кто стрелял в Элен Макдафф. Почти не сомневаясь, что
в убийстве обвиняется совершенно непричастный к нему человек, и  все  же  не
находя в себе мужества обратиться в полицию и встать на его  защиту,  миссис
Морган то принималась рыдать, то вновь впадала в мрачное раздумье.


     В то же утро судья Сэм и районный  прокурор  Питер  Энстроу  сидели  за
столиком в самом фешенебельном ресторане  Гейтвея  "Вид  на  море".  Отпивая
кофе, судья внимательно всматривался в пышную зелень соседнего парка, однако
в его серых глазах читалось сильнейшее  недовольство.  Это  был  старик  лет
шестидесяти с лишним, подтянутый, с  преисполненными  достоинства  манерами;
приветствуя входящих в ресторан друзей  и  знакомых,  он  время  от  времени
улыбался, сверкая белизной вставных  зубов.  На  нем  был  серый  полотнятый
костюм с галстуком.  Позволяя  отдохнуть  глазам,  он  снял  пенсне,  слегка
склонил голову набок и с некоторым высокомерием проговорил:
     - Я ненавижу себя за то, что согласился участвовать в этой  истории.  В
дни моей молодости политическая  борьба  была  такой  же  грязной,  если  не
грязнее, грубое насилие отнюдь не было  редкостью,  но,  черт  возьми,  даже
тогда существовали определенные пределы!
     Энстроу успокаивающе улыбнулся.
     - Сэм, но Уэстин все же убил Элен Макдафф. Сейчас сюда приедет Эллендер
и покажет вам его признание.
     Энстроу было около сорока: непомерно властолюбивый,  он  ловко  скрывал
свои замыслы под маской этакого страдальца, обиженного жизнью и людьми.
     - Бог мой, Пит, но как же вам хочется вкусить власти! - заметил судья.
     - А почему бы и нет? Вам все преподносится на  блюдечке,  а  я  должен,
жертвуя лучшим, что может быть в моей жизни, добиваться всего сам.
     - А иногда жертвуя и чужими жизнями...
     - Но и вы далеко не святая невинность, - усмехнулся Энстроу.
     - Да, на моей совести есть и человеческие жизни, - согласился судья.  -
Тем больше сомнений вызывает у меня дело этого мальчика. Я даже имени его не
помню.
     - И хорошо, что не помните.
     - Должен же человек когда-то остановиться и  оглянуться  на  пройденный
путь.
     - Однако вы не прочь стать губернатором, как и ваш отец в  свое  время,
не так ли? - продолжал настаивать Энстроу.
     - Мечтаю уже много лет.
     - И такая возможность у вас теперь есть, она там, - Энстроу сделал жест
в сторону тюрьмы на Мэретта-стрит. - Губернатор Лайтуэлл трясется от  страха
в своей резиденции.  С  его  помощью  компания  лесопильных  заводов  "Акма"
сорвала изрядный куш на сделках с лесом, о чем стало известно  Макдаффу.  На
предстоящих выборах при  поддержке  Макдаффа  вы  легко  возьмете  верх  над
Лайтуэллом. Макдафф уже говорил об этом.
     - Откуда вы знаете?
     - Неважно. Знаю,  что  Макдафф  побывал  в  Вашингтоне  и  беседовал  с
сенатором Слипером. Вы же понимаете, уж если Макдафф и Слипер  говорят,  что
Лайтуэлл должен уйти, значит, все решено. Ну, а  после  ухода  Лайтуэлла  вы
единственный кандидат на его место.
     - И я должен заплатить за это своим участием  в  ваших  махинациях?  Да
плюс к  тому  принять  меры,  чтобы  имя  Макдаффа  не  попало  на  страницы
бульварных газет?
     - Послушайте-ка, Сэм. Элен меняла возлюбленных как перчатки. - об  этом
сплетничал весь город. Однако одно дело сплетни, и совсем другое -  газетные
статьи. Если газетам станет известно об амурных делах любвеобильной  супруги
Макдаффа...
     - ...то слишком многие начнут задавать себе вопрос, не убил ли  ее  сам
К.Т.? - Сказав это, судья Сэм отвернулся и уставился в окно.
     - Советую никогда  и  никому  не  высказывать  таких  предположений!  -
прошипел Энстроу.
     - Ну, а что вы-то получаете в награду за свои  труды?  -  повернулся  к
нему Сэм. - Место судьи?
     - Разумеется. Но дело не в том, что получу я, а в том, что получите вы.
     - Предположим, я ничего не хочу "получать" таким путем? Предположим,  я
изменю свое решение и выйду из игры?
     - Ничего вы не измените и ни от чего не откажетесь. Вы и ваши друзья  с
Бэккер-авеню... Вот уж кто поистине достоин презрения! Сплетничаете  в  тиши
своих   особняков,   осуждаете   других,   а   сами   занимаетесь    всякими
нечистоплотными делишками... У меня и у самого, правда, рыльце в пушку, но я
по крайней мере не прикидываюсь святошей, как вы и вам подобные.
     - Да и я не прикидываюсь, я ничем не лучше вас, - брезгливо  поморщился
судья. - Однако как низко может пасть человек!
     - Особенно когда он даже  во  сне  видит  себя  губернатором,  как  вы.
Кстати, судья, не говорите: "Я ничем не лучше вас", - говорите: "Я такой же,
как вы". Это не так режет слух.
     - Где же Эллендер, черт бы его побрал? - пропуская слова  Энстроу  мимо
ушей, сердито спросил судья.
     - Сейчас позвоню в тюрьму и узнаю.
     Энстроу вышел в  вестибюль,  где  стояли  телефоны-автоматы,  и  увидел
только что появившегося в ресторане Эллендера. Он подошел к нему,  взял  под
руку и подвел к столику, за которым сидел судья.
     - С добрым утром, - поздоровался Эллендер, без приглашения опускаясь на
стул. Вслед за ним сел и  Энстроу.  Веки  у  Эллендера  были  красные,  лицо
осунулось.
     - Ну, получили? - резко спросил Энстроу.
     Эллендер мрачно покачал головой.
     - Нет.
     - А в чем дело?
     - Обратитесь со своим вопросом к Уэстину. Я сделал из него отбивную,  и
все напрасно.
     - Никаких синяков! - поспешно предупредил Энстроу. - Иначе какой-нибудь
чересчур "сознательный" присяжный устроит нам скандал.
     Эллендер недовольно взглянул на Энстроу.
     - Вы меня не один день знаете, Пит.
     - Вас-то я знаю, но Гарольд Кэйджен ловкий адвокат  -  продемонстрирует
жюри присяжных избитого арестанта и... Кто тогда поверит, что он добровольно
во всем признавался?
     - Не беспокойтесь, Кэйджен и пальцем не  шевельнет,  -  вмешался  судья
Сэм.
     - Вы уверены? - спросил Эллендер.
     - Сэм уже говорил с председателем суда по делам о наследствах  и  опеке
Дэйлом, - пояснил Энстроу. - Кэйджен будет ходить по струнке...  Однако  где
же обещанное вами признание Уэстина? Чем  быстрее  мы  провернем  дело,  тем
скорее прикусят язык те, кто склонен примешивать К.Т. к убийству Элен.
     - Кое-кто уже рыскает в "поисках истины", - заметил Эллендер.
     - Кто именно? - встрепенулся Энстроу.
     - Один из моих детективов.
     - Этого еще не хватало! Неужели вы не  можете  держать  в  руках  своих
подчиненных?
     - Разве я сказал, что не  могу?  Я  сказал  только,  что  "кое-кто  уже
рыскает". И еще одна деталь. Мне  звонила  Этта  Саймонсон,  жена  владельца
нашего универсального магазина. Саймонсоны живут рядом с Макдаффами.
     - Ну - ну? - поторопил Энстроу.
     - Черт бы ее побрал! Она утверждает, что видела, как к Макдаффам в  тот
день приходил их знакомый пианист. Говорит, он провел с Элен весь день.
     - Выкиньте из головы ее слова, - небрежно отмахнулся Энстроу.
     - Ну, а кто же этот ваш детектив-правдолюбец? - поинтересовался Сэм.
     - Честер Вирлок.
     Энстроу прищурился.
     - Это не он ли хотел стать начальником отдела уголовного розыска, когда
вас назначат начальником управления внутренних дел?
     - Он самый.
     - Ничего не понимаю! Он что, не в состоянии сообразить, что к чему?
     - Вы просто отвыкли понимать честных людей, Пит, - скривился судья Сэм.
     Энстроу раздраженно фыркнул:
     - Не ваше дело, что я понимаю, а что нет! Во всяком случае, я  понимаю,
что нам надо как можно быстрее и аккуратнее провернуть дело Уэстина.  Я  мог
бы, полагаю, добиться нужного приговора и с теми  материалами,  которые  уже
есть, но  мне  нужна  гарантия,  что  никаких  осложнений  на  сей  счет  не
произойдет, и такую гарантию я вижу только в признании Уэстина.
     Эллендер хотел что-то сказать, но Энстроу опередил его:
     - Надеюсь, вы представляете, насколько мне  важно  получить  признание?
Займитесь этим немедленно.
     - Завтра признание Уэстина будет у вас на столе, обещаю, - торжественно
заявил Эллендер.
     - А вот и Кэйджен, легок на помине! - громко сказал судья Сэм и  жестом
пригласил адвоката к столику. Кэйджен  охотно  воспользовался  приглашением.
Прежде чем усесться, он фамильярно  похлопал  по  плечу  сначала  Эллендера,
потом Энстроу.
     - Терпеть не могу всякие там пари, ухмыльнулся он, -  но  сейчас  готов
биться об заклад, что честная компания вела разговор о убийстве, а? Речь шла
о ком-либо из наших общих знакомых?
     - Вы могли  бы  повлиять  на  своего  подзащитного  и  склонить  его  к
признанию, если это не удастся Эллендеру? - спросил Энстроу.
     - Нет, - ответил Кэйджен. - Мне придется схватиться с вами на  суде.  -
Он улыбнулся собственным словам и закурил сигару. - Что-то  слишком  все  вы
беспокоитесь о признании Уэстина. А какая в нем необходимость? Вы же собрали
убийственные улики.
     - Мы  беспокоимся  только  о  том,  чтобы  не   возникло   каких-нибудь
осложнений, - огрызнулся Энстроу.  -  Может,  он  согласится  признать  себя
виновным в  непредумышленном  убийстве?  Ему  ведь  нет  еще  и  двадцати  -
возможно, мы что-нибудь придумаем для него, учитывая его молодость.
     - Я уже сказал, - все с той же ухмылкой ответил Кэйджен, - что на  суде
нам придется скрестить шпаги.
     - А что вы, собственно, усмехаетесь? - вмешался  судья  Сэм.  -  Ничего
смешного я пока не вижу. Мы ведем серьезный разговор.
     - Целиком согласен с вами, - добродушно подтвердил Кэйджен.
     - Чтобы  вы  окончательно  все  уяснили,  -  добавил  Энстроу.  -  могу
сообщить, что вчера вечером Сэм обедал с судьей Дэйлом.
     - Удивительно, Сэм, как это вы протерпели до обеда! Я полагал,  что  вы
побежите к Дэйлу прямо с утра. - Кэйджен повернулся к Эллендеру. -  Скажите,
господин начальник, мой подзащитный, наверно,  нуждается  в  госпитализации?
Сколько у него поломано ребер и все такое?
     - Следовательно, вы уверены, что я пока не выколотил из него признания?
     - Вполне уверен. В противном случае Пит жмурился бы, как сытый кот,  вы
бы спали дома, а Сэм играл  бы  в  гольф  в  клубе  и  воображал,  что  дело
происходит уже на площадке губернаторского особняка.
     - Я  знаю,  Кэйджен,  что  вы  человек  сообразительный,  -   угрожающе
посмотрел на него Энстроу, - но все  же  считаю  нелишним  предупредить:  не
вздумайте ставить мне палки в колеса, не пытайтесь юлить,  если  не  хотите,
чтобы я стер вас в порошок.
     - Не забывайте, что и я могу подкинуть вам  кое-какие  неприятности,  -
постучал пальцем по столу Эллендер.
     - Теперь ваш черед угрожать мне, а, Сэм? - повернулся Кэйджен к судье.
     - Не вижу необходимости  в  угрозах,  Гарольд.  Вы  же  просто-напросто
кокетничаете, а в действительности не меньше  нас  заинтересованы  в  успехе
этой грязной игры.
     - Спасибо и на том! - воскликнул Кэйджен.
     - Ну, мне пора, - поднялся Энстроу. - Служба! Лейси, займитесь делом. И
помните: никаких осложнений! А с вами, судья, мы  еще  увидимся  сегодня  на
похоронах.


     Часы показывали десять тридцать утра, когда Нонна Эш отбросила газету и
встала с кушетки. Она прочитала от  строчки  до  строчки  все  материалы  об
убийстве Элен Макдафф и долго рассматривала фотографии Уильяма  Уэстина.  Ей
осточертели бесконечные пересуды,  вздохи  и  ахи  обитателей  Бэккер-авеню,
опасавшихся, что происшествие набросит  тень  на  репутацию  их  замкнутого,
респектабельного мирка. Резкими взмахами руки она  отогнала  от  лица  клубы
табачного дыма и раздраженно воткнула в пепельницу недокуренную сигарету.  В
последние дни она курила очень много.
     Миссис Эш подошла к огромному окну и долго смотрела на свой  сад.  Лучи
жаркого солнца освещали безупречно четкие  узоры  яркого  цветочного  ковра.
Немало сил отдавала она ежегодно, придумывая все новый и новый его  рисунок.
В этом году через весь сад проходила  широкая  полоса  голубых  барвинков  с
вкрапленными в нее клумбами фиалок.
     Дети собирались поехать на пляж вместе с двумя служанками,  а  повариха
отправилась закупать обычный недельный  запас  продуктов.  Как  правило,  по
вторникам Джордж Эш проводил в своей экспортно-импортной фирме только первую
половину дня, а потом они играли в гольф или катались на лодке,  но  сегодня
его отвлекли какие-то неотложные дела, и ей предстояло провести весь день  в
одиночестве. Дети действительно вскоре уехали, и Нонна  осталась  одна.  Она
могла бы пойти поболтать к своей соседке Этте Саймонсон, но та снова  начнет
трещать об убийстве, а Нонна уже два дня ни о чем другом не слышала,  и  эта
тема порядком набила ей оскомину.
     Через некоторое время миссис Эш перешла к окну, из которого  открывался
вид на прилегающую часть улицы и  на  особняк  Макдаффов.  Она  вспомнила  о
вечеринках, а вернее, об оргиях, что так часто  происходили  в  особняке,  о
том, какое внимание уделял ее муж Элен Макдафф. Да, ничего не скажешь,  Элен
была привлекательной женщиной... Миссис Эш припомнила даже, какое  масленное
выражение появлялось на лице Джорджа всякий раз, когда он встречался с женой
Макдаффа. "Теперь Элен мертва, - думала миссис Эш. -  Как  все-таки  я  умно
поступила, выпроводив Берту из дому!.. Люди, лишенные, подобно Элен Макдафф,
всяких моральных устоев, не  только  сами  кончают  плохо,  но  и  причиняют
страдания окружающим".
     Миссис Эш еще раз со вздохом  облегчения  подумала,  что  Берта  сейчас
далеко, и, следовательно, некоторое время можно не опасаться  неприятностей.
Хотя бы некоторое время...


     Миссис  Морган  пришла  на  работу  в   приемную   доктора   Оттера   с
полуторачасовым опозданием -  случай  из  ряда  вон  выходящий.  В  приемной
оказалась одна миссис Этта  Саймонсон  -  ей  нужно  было  закрепить  зубной
протез. Завидев миссис Морган, Этта мило улыбнулась и  хотела  заговорить  с
ней, но в дверях кабинета появился доктор Оттер в коротком белом халате и  с
марлевой маской на лице. Снимая резиновые перчатки, он  озабоченно  взглянул
на свою секретаршу.
     - Ну, сегодня, надеюсь, мы чувствуем себя лучше? - спросил он.
     - Спасибо, доктор, значительно лучше,  -  ответила  Джейн  и,  поспешно
сунув сумочку в нижний ящик стола, начала было извиняться за  опоздание,  но
доктор прервал ее:
     - Ничего,  ничего,  не  беспокойтесь.  -   Он   повернулся   к   миссис
Саймонсон. - Через несколько минут я приму вас,  -  проговорил  он  и  снова
скрылся в своем кабинете.
     - Вам нездоровится? - участливо спросила у Джейн миссис Саймонсон.
     - Просто я устала. Мне надо по-настоящему отдохнуть.
     Миссис Морган не питала к Этте Саймонсон особых симпатий и  теперь,  не
желая поддерживать разговор, с  сосредоточенным  видом  стала  просматривать
журнал приема больных.
     - Вы, разумеется, читали об этой ужасной истории с Элен Макдафф? -  как
ни в чем не бывало продолжала миссис Саймонсон. - Мы живем по соседству, так
что, можно сказать, были  очевидцами  и  только  по  чистой  случайности  не
оказались участниками. Ведь как раз в тот вечер муж и я собирались навестить
чету Макдаффов, но, слава богу, в последнюю минуту передумали. Ужас, сколько
там собралось зевак! Посмотрели бы вы, как они попортили сады... Да что  там
сады... Если бы не полицейские, так они бы, наверное, через окна забрались в
дом. Миссис Саймонсон умолкла, закурила, длинным наманикюренным ногтем сняла
с языка табачную крошку и заговорила снова:
     - Можете мне поверить, дорогая миссис Морган, я  в  ту  ночь  почти  не
сомкнула глаз... А ведь Элен была так мила, так мила! Она так любила  жизнь!
Она наслаждалась жизнью, как умеют и осмеливаются лишь  немногие.  -  Миссис
Саймонсон глубоко вздохнула,  что,  очевидно,  должно  было  подтвердить  ее
глубокую симпатию к Элен Макдафф. - Какая все-таки несправедливость:  почему
в первую очередь расплачиваются и уходят от нас самые жизнерадостные,  самые
юные и очаровательные?..
     Дверь кабинета распахнулась, из него пулей вылетел какой-то человек  и,
еле кивнув обеим женщинам, выбежал на улицу.
     - Если вы в состоянии, миссис Морган, - чуть ли не  извиняющимся  тоном
проговорил доктор Оттер, - я попросил бы  вас  помогать  мне,  пока  я  буду
заниматься миссис Саймонсон.
     - Конечно, конечно, доктор! - закивала  миссис  Морган.  Усаживая  Этту
Саймонсон в кресло, обвязывая ее чистой салфеткой и наливая для нее в стакан
свежую воду, она все время чувствовала на себе взгляд доктора  Оттера,  и  у
нее из головы не выходила мысль, что, возможно, врач  и  есть  тот  человек,
которому она могла бы довериться. Если бы только набраться мужества...
     - ...после этого К.Т. провел всю ночь у нас, - донеслись до  нее  слова
миссис Саймонсон. - И знаете, доктор, как он страдал! Муж чуть не силой увел
его из этого кошмарного дома  и  привел  его  к  нам.  Мне  еще  никогда  не
приходилось видеть человека, который бы так был убит горем!
     Миссис Морган внезапно пришла в себя. Да ведь эта женщина живет рядом с
Макдаффами, а ты не слышишь и слова из того,  что  она  рассказывает!..  Она
откашлялась и, стараясь унять дрожь в голосе, спросила:
     - Ну, а что мистер Макдафф говорил об убийстве?
     - Моя дорогая миссис Морган! Да будет  вам  известно,  что  тот  бедный
юноша, который сейчас томится в тюрьме, виновен не больше, чем мы с вами!
     Доктору Оттеру никак не удавалось натянуть резиновые перчатки, но Джейн
Морган не спешила прийти ему на помощь, она понимала, что,  надев  перчатки,
он займется миссис Саймонсон, и та вынуждена будет замолчать.
     - Но вы сами-то действительно видели что-нибудь? - снова обратилась она
к миссис Саймонсон.
     - Не знаю, что вы имеете в виду под словом "действительно". Я много лет
живу рядом с Макдаффами, часто бывала у них на сумасшедших вечеринках и знаю
куда больше, чем я действительно видела в тот  вечер.  Элен  Макдафф,  опять
скажу я вам, жила очень весело, и многие  из  нас  считали  ее  неисправимый
грешницей. Я же, - Этта Саймонсон смиренно воздела очи горе, - я  же  всегда
руководствуюсь заповедью: "Не суди сам, да не судим  будешь".  Что  касается
вашего  вопроса...  Да,  я  действительно  видела   кое-что,   однако   наши
тупоголовые полицейские не считают это заслуживающим внимания. Доктор  Оттер
наконец подошел к креслу, и Джейн  Морган  с  трудом  удержалась,  чтобы  не
оттолкнуть его. Но оказалось, что он тоже прислушивается к разговору и  тоже
хочет знать, что же такое увидела миссис Саймонсон, чего полиция не  считала
заслуживающим внимания.
     - Так что же вы все-таки видели? - спросил он к радости миссис Морган.
     - Слишком уж много бывало в доме... - начала было  Этта  Саймонсон,  но
спохватилась. - Нет нет! Уж лучше мне помолчать, не то  вы  посчитаете  меня
старой сплетницей.
     - Тогда откройте пошире рот, - потребовал доктор.
     - Миссис Саймонсон все же не утерпела и в последнее мгновение выпалила:
     - Весь день в доме пробыл... кое-кто, но не сам Макдафф и не тот юноша,
что сидит сейчас в тюрьме на Мэретта-стрит.
     Миссис Морган закрыла глаза, чувствуя, что не  выдержит  напряжения,  в
котором жила все последнее время. Нет, надо как можно скорее уйти домой!..


     Раскрытие кражи в магазине на углу улиц Броад и Колумбус не потребовало
от Вирлока особых усилий. В понедельник вечером он  допросил  всех  служащих
магазина, а во вторник утром вместе с Хиллори Смитом нанес неожиданный визит
заведующему складом и застал его за  погрузкой  краденых  вещей  в  багажник
машины. Вирлок арестовал вора и отвез в тюрьму, где тот полностью признался.
Дома, после скучного ужина, он трижды перечитал в газете заметку о похоронах
Элен Макдафф, отмечая про себя фамилии присутствующих. Он знал многих, но не
имел  никаких  оснований  связать  кого-нибудь  из  них   с   убийством   на
Бэккер-авеню. Потом он долго бродил по комнате, выкуривая одну  сигарету  за
другой. Предварительно заседание Большого жюри  присяжных  по  делу  Уэстина
состоится в четверг. Тем временем  Эллендер  попытается  добиться  от  парня
признания, чтобы предъявить его жюри. Вирлок, правда, почти  не  сомневался,
что Эллендера постигнет неудача. В этом его убеждало все поведение  Уэстина,
его  манера  держаться,  то,  как  он  смотрел  и  как  отвечал  на  вопросы
полицейских.  Вообще-то  никакого  значения  его  признание  уже  не  имело:
сознается он или нет - его судьба решена. С помощью судьи Сэма, не  встречая
особого сопротивления Кэйджена, а то и с его молчаливого  согласия,  Энстроу
добьется молниеносного осуждения парня. Он, Вирлок, уже  ничего  сделать  не
может. "Сиди Честер, в своем кресле, читай проклятые газеты или  отправляйся
к приятелям поболтать о бейсболе... Со временем придет к тебе  повышение  по
службе, прибавка к жалованью..."
     И все же Вирлоку претило бездействие. Он подошел к  телефону  и  набрал
номер приятельницы, у которой гостила жена.
     - Юнис, я ухожу, - сообщил он. - Не жди меня скоро...  Нет,  со  службы
мне не звонили, но у меня есть дело... Хорошо, дорогая,  если  мне  придется
задержаться, я позвоню тебе. Пока.
     Выйдя на улицу, Вирлок сел в автомобиль и долго думал, восстанавливая в
памяти детали убийства. Но ничего нового на ум не пришло, и он тронул машину
с места.


        Глава 5

     В среду газеты под большими заголовками  сообщили,  что  Уильям  Уэстин
предстанет  перед  судом  в  ближайшие  дни.  Для  обитателей  особняков  на
Бэккер-авеню убийство Элен Макдафф,  ее  похороны,  визиты  полицейских  уже
давно перестали быть новостью Большого жюри и самого процесса.
     Лишь немногие еще продолжали верить  в  невиновность  Уильяма  Уэстина.
Разговоры теперь велись главным образом вокруг двух вопросов, а  именно:  не
сама ли Элен пригласила молодого, стройного Уэстина к себе в  дом,  пообещав
ему час любви, и если так, что  явилось  причиной  трагедии  -  не  проникли
Уэстин в дом с  целью  грабежа  и,  застав  там  находящуюся  в  одиночестве
красивую женщину, не воспользовался ли этим в низменных целях.
     Второе предположение с жаром отстаивали Роланд Гуд  и  Этта  Саймонсон.
Они утверждали, что Элен Макдафф никогда не упускала случая побыть наедине с
приглянувшимся человеком, хотя бы видела его впервые, и  что  она  наверняка
охотно пошла навстречу поползновениям Уэстина. Только вот над чем они ломали
голову: что натворил юноша, если Элен схватилась  за  пистолет,  оказавшийся
потом в его руках?
     К.Т.Макдафф  переехал  в  гостиницу  "Крофт";  ходили  слухи,  что   он
собирается продать дом.


     В десятичасовом бюллетене последних известий сообщалось, что  начальник
отдела уголовного розыска с минуты на  минуту  должен  получить  от  Уэстина
полное  признание.  Однако  в  последующих  бюллетенях,  в   одиннадцать   и
двенадцать часов, ничего нового об этом не говорилось,  как,  впрочем,  и  в
заключительном выпуске, в  два  часа  ночи,  когда  станция  закончила  свои
передачи.
     Районный прокурор Энстроу доложил дело Уэстина Большому жюри  присяжных
в четверг в одиннадцать часов утра.  И  хотя  Уэстин  так  ни  в  чем  и  не
признался,  жюри  уже  через  час  двадцать   семь   минут   согласилось   с
правильностью  предъявленного  ему  обвинения  в  убийстве  при   отягчающих
обстоятельствах. Три человека особо отметили тот факт, что Уэстин так  и  не
признал свою вину: Вирлок, Кэйджен и Фэйн.
     Кэйджен навестил Уэстина в среду  и  беседовал  с  ним  о  том  о  сем,
исподволь пытаясь понять, что же все-таки он собой представляет. Кэйджен  не
нашел для себя возможным склонять  юношу  к  признанию,  не  уговаривал  его
обратиться к суду  с  просьбой  о  снисхождении,  то  есть,  иными  словами,
согласиться  на  двадцатилетнее   тюремное   заключение   по   обвинению   в
непредумышленном  убийстве.  Кэйджен  понимал,  как  нелепо  было  бы  прямо
потребовать от Уэстина, чтобы  тот  покорно  согласился  с  его  доводами  и
заявил: "Так и быть, отправляйте меня в тюрьму на двадцать лет". И  все  же,
понимая это, он намеками пытался внушить  юноше,  что  из  двух  зол  всегда
следует выбирать меньшее.
     К  концу  беседы  адвокат  вынужден  был  признаться  в  своей   полной
беспомощности. Уэстин наотрез отказался понимать,  какие  силы  противостоят
ему.
     Покидая тюрьму, Кэйджен встретил Эллендера.
     - Ну, удалось вам чего-нибудь добиться от него? - спросил тот.
     - Ничего. И вам не удастся.
     - Посмотрим, посмотрим!
     - Что ж, посмотрим.
     Эллендер презрительно усмехнулся:
     - Теперь вам остается только заявить, что он не совершал  убийства,  не
так ли?
     - Не знаю и, честно говоря, знать не хочу. В конце концов  у  меня  нет
особой необходимости пресмыкаться перед К.Т., как пресмыкаетесь все вы. Элен
была самой настоящей шлюхой, а этот мальчишка  просто  бедняга,  который  не
может позаботиться даже о самом себе. Не надо было ему заходить в дом, вот и
все.
     - Да, но  стрелял-то  все-таки  он...  Ваша  позиция  меня  в  общем-то
устраивает, она не помешает нам обделать дельце без сучка и задоринки!
     Эллендер хотел пройти дальше, но Кэйджен схватил его за Руку.
     - Послушайте, Эллендер! - воскликнул он. - Еще раз говорю вам,  что  вы
не получите от Уэстина признания! Я понял его и убежден, что он  никогда  не
даст нужных вам показаний.
     Эллендер с подозрением взглянул на него:
     - Уж не вы ли постарались настроить так своего подзащитного?
     - Ерунда! Вы ведь всегда  можете  устроить  мне  какую-нибудь  пакость.
Ничего я ему не говорил, а вот вам говорю: признания от него вы не получите!
Почему бы вам не оставить его в покое?
     - Замолчите! - крикнул Эллендер.
     Кэйджен повернулся, сунул в рот окурок давно потухшей сигары  и  быстро
зашагал прочь.


     Молча наблюдая, как Эллендер час  за  часом  тщетно  пытается  вынудить
Уэстина к признанию, Честер Вирлок ловил себя на мысли, что твердость  юноши
производит на него все более сильное впечатление. И Эллендер и Кэйджен  дали
ясно понять Уэстину, что вопрос о нем уже решен - подпишет или  не  подпишет
он признание в убийстве. Вместе с  тем  Эллендер  обещал  Уэстину,  если  он
признает себя виновным, то его приговорят "всего лишь" к  двадцати  годам  с
правом ходатайствовать об освобождении на поруки  через  одиннадцать  лет  и
семь месяцев. Дальнейшее упорство, предупредил  Эллендер,  приведет  лишь  к
тому, что он самое меньшее получит пожизненное заключение без права досрочно
освобождения.
     Убедившись, что Уэстин вполне понимает, в  каком  тяжелом,  в  сущности
безвыходном, положении он находится, Вирлок  как  бы  между  прочим  заметил
Хиллори Смиту, что  отказ  Уэстина  подписать  признание  наводит  на  самые
серьезные размышления. Однако он упорно уклонялся даже от разговора об  этом
деле, во всеуслышание заявил, что отстранен  от  расследования  и  не  хочет
иметь к нему никакого отношения. Звучало это весьма убедительно для  всех...
кроме него самого.


     Фэйн, опытный полицейский и не менее искушенный  интриган,  не  мог  не
обратить внимания на три  обстоятельства,  связанные  с  нежеланием  Уэстина
признаться в преступлении на Бэккер-авеню: во-первых, поведение Вирлока, его
чересчур громкие декларации о том, что "умывает руки"; во-вторых, тот  факт,
что Эллендер лично ведет  следствие  и  лично  допрашивает  Уэстина,  причем
делает это с таким рвением, какого Фэйн никогда раньше за  ним  не  замечал;
в-третьих, встреча Эллендера, судьи Сэма, Энстроу  и  Кэйджена  в  ресторане
"Вид на море"... Ход событий все чаще  наталкивал  Фэйна  на  неутешительный
вывод: новым начальником управления внутренних дел  будет  не  он,  Фэйн,  а
Эллендер.
     Что же следовало предпринять? Фэйн  размышлял  над  этим  со  среды  до
четверга,  когда  Питер  Энстроу  потребовал  от  Большого  жюри   присяжных
утвердить обвинительное заключение по делу Уэстина, несмотря  на  его  отказ
подписать признание.
     Фэйн пытался понять, почему Эллендеру не удается сломить  сопротивление
Уэстина, - случай крайне редкий в практике этого  мастера  допросов.  Уэстин
либо тупоголовый болван, либо отпетый бандит, либо (к этой мысли все  больше
склонялся  Фэйн)  перепуганный,  но  ни  в  чем  не  повинный  юнец,   слепо
уверовавший   в   глупую   болтовню   нянечек   из   детского   сада,    что
справедливость-де в конце концов всегда восторжествует.
     Были и другие факты, которые  не  мог  не  учитывать  Фэйн,  анализируя
создавшуюся обстановку и разрабатывая план действий. Почему, например, судья
Сэм назначил защитником Уэстина Кэйджена, а не Вульфа? Отчего такой  интерес
к  делу  проявляет  Энстроу?  Что  побудило  Эллендера  запретить  некоторые
мероприятия, обычные при расследовании таких дел?.. Все это, вместе  взятое,
помогло Фэйну ответить на вопрос, что он может сделать.
     В свое время Фэйн получил теперешнюю должность в виде вознаграждения за
определенные услуги, оказанные кое-кому в разгар межпартийной  борьбы.  Ныне
он состоял в партийной  организации  штата,  причисляя  себя  к  группировке
Макдаффа, исправно платил членские взносы, участвовал в обедах,  на  которых
собирали "пожертвования" в партийную кассу, ловко сводил на нет все  попытки
возбудить дело против какого-нибудь деятеля своей партии, но и только;  Фэйн
не считал, что он слишком уж многим обязан Макдаффу, а тем  более  партийной
организации,  и   без   колебаний   отказался   бы   от   всякой   партийной
принадлежности, если бы возникла необходимость выбирать между ней и, скажем,
повышением по службе.
     Политическую машину штата представляли в основном три группировки. Одну
возглавлял Макдафф, вторую сенатор Слипер и третью  отъявленный  демагог  по
фамилии Смэггенс. Уже несколько лет подряд  Смэггенс  контролировал  столицу
штата, в то время как Слипер и Макдафф хозяйничали в избирательных  округах,
посылавших в сенат США двух сенаторов.  Некоторое  время  назад  группировки
поменялись ролями. Объединив свои силы, Макдафф и Слипер посадили  в  кресло
губернатора некоего Перси Лайтуэлла, а Смэггенс  сделал  сенатором  угодного
ему человека. И вот недавно Лайтуэлл заключил с подставными лицами из  банды
Смэггенса закулисную сделку на продажу  леса.  Макдафф  и  Слипер  расценили
поведение Лайтуэлла как предательство их интересов и  пригрозили  вышвырнуть
его из губернаторской резиденции. Вот тут-то, по  мнению  Фэйна,  Макдафф  и
Слипер допустили промах, не воспользоваться которым было бы  просто  грешно.
Фэйн знал, что Лайтуэлл, этот краснобай, беспринципный политический ловчила,
умеет завоевывать  расположение  избирателей.  При  поддержке  Смэггенса  он
сможет добиться своего переизбрания на очередной  четырехлетний  срок,  хотя
ему придется туго, если группировка Макдаффа-Слипера  выдвинет  против  него
кандидатуру судьи Сэма.
     Обдумав все это, Фэйн решил, что самое разумное в  такой  обстановке  -
предложить Лайтуэллу свою помощь. Обеспечив его переизбрание,  он  обеспечит
себе нечто большее, чем место начальника управления внутренних  дел.  Как  и
Эллендер, Фэйн надеялся со временем стать членом верховного суда штата и  на
том закончить свой служебный путь,  предварительно  набив  карманы  за  счет
взяток с игорных домов и нелегального тотализатора.
     Фэйн не исключал, что Эллен Макдафф убил сам К.Т. Если бы  ему  удалось
доказать это и передать соответствующие материалы Перси Лайтуэллу, он мог бы
считать свою дальнейшую карьеру обеспеченной. Надо действовать немедленно  и
для начала прощупать самого Кайля Теодора Макдаффа.
     В четверг вечером, переодевшись в штатское, Фэйн отправился в гостиницу
"Крофт", через боковой вход поднялся на восьмой этаж и негромко  постучал  в
номер Макдаффа. Не получив ответа, он толкнул дверь, оказавшуюся незапертой,
и вошел в неосвещенный номер. На него пахнуло запахом виски и  застоявшегося
табачного дыма.
     - Кто там? Какого черта! - послышался из темноты голос Макдаффа.
     - Мистер Макдафф? - осведомился Фэйн.
     - Ну и что? Я ничего не заказывал, убирайтесь к дьяволу!
     Фэйн осторожно прикрыл дверь и повернул ключ.
     - Я Фэйн, мистер Макдафф. Хочу переговорить с вами.
     - Нам не о чем разговаривать. Зажгите свет.
     Фэйн ощупью побродил по номеру, споткнулся о  стул,  но  все  же  нашел
выключатель.  Раздетый,  обросший  седой  щетиной  Макдафф  лежал  на  софе,
прикрывая глаза от света рукой. Рядом на столике  стояло  несколько  бутылок
вина, миска с полурастаявшим льдом и поднос с нетронутой едой.
     - Какой еще разговор может быть у вас со мной?  -  раздраженно  спросил
он.
     На лбу Фэйна выступил пот.
     - О вашей жене, Мак, - выдавил он.
     - Как-как? Как вы меня назвали? - изумился Макдафф. - Это  еще  что  за
новость? - Он встал с софы и с недоумением всмотрелся в Фэйна. Не спуская  с
него глаз, он плеснул в  стакан  виски,  добавил  воды  со  льдом  и,  отпив
половину, закурил. - Вы явно задумали какой-то трюк,  иначе  никогда  бы  не
рискнули врываться ко мне да еще и чуть не похлопывать меня  по  плечу.  Ну,
так что там варится в вашей дурацкой башке?
     Грубый презрительный тон Макдаффа нагнал на Фэйна еще больший страх, но
отступать было поздно.
     - Я полицейский офицер, - заговорил он, - и  пришел  допросить  вас  по
делу об убийстве вашей жены... Вы оказались первым  на  месте  происшествия,
однако никто не осмелился спросить у вас, откуда вы появились, что делали до
этого, почему бродили в темноте около дома... Может, это  ваши  шаги  слышал
Уэстин? В общем, вопросов возникает целая куча.
     Макдафф тем временем поднялся с кушетки и не спеша оделся.
     - Вы что, действительно хотите  впутать  меня  в  это  дело?  -  мрачно
поинтересовался он.
     - Мне не надо вас впутывать - вы сами впутались по  самые  уши.  Сейчас
вопрос вот в чем: буду я расследовать вашу роль в этом происшествии  или  не
буду.
     Макдафф помолчал.
     - Что вам нужно? - после паузы спросил он.
     Фэйн перевел дыхание и торопливо заговорил:
     - Лейси Эллендер, Питер Энстроу и судья Сэм из кожи вон лезут, стараясь
пришить Уильяму Уэстину убийство вашей  жены.  Возможно,  ради  того,  чтобы
газеты не растрезвонили, с  каким  рвением  миссис  Макдафф  наставляла  вам
рога, - это сделало бы вас посмешищем в  глазах  всего  штата.  Ясное  дело,
Эллендер, Энстроу и Сэм даром и пальцем не шевельнут,  не  такие  они  люди,
каждый из них рассчитывает урвать свой кусок пирога. Эллендер  жаждет  стать
начальником управления внутренних дел. Энстроу - судьей, а судья Сэм  -  при
вашей и Слипера  поддержке  -  губернатором  вместо  Лайтуэлла,  ставленника
Смэггенса. Надо полагать,  они  добьются  своего,  если  им  удастся  замять
скандал с амурными делами вашей супруги и добиться осуждения Уэстина.
     - Вы, конечно, тоже хотите получить свою часть пирога?
     - А как же! - охотно согласился Фэйн. - Чем я хуже других?