" Служки застольные понимали и не сводили с воеводы глаз. Желанный час наступил. Широко распахнулись двери, и шестеро слуг осторожно внесли в гостиную огромный пирог, испеченный в виде государева орла. От удивления гости так и обомлели. -- Невиданное чудо! -- обнял поп пьяного дьячка. Тот пробормотал невнятное. Воевода поднялся, бороду широкую разгладил: -- Вот я каков! Да! Монголов повоевал? Повоевал! Грабежников изловил? Изловил! Вора Филимошку Лузина сказнил? Сказнил! Семя его подлое вывел? Вывел! Вот я каков государев слуга... Воевода еще что-то хотел сказать, но в это время принесли бочонок с дорогим вином. Гости сорвались с мест, похватали чарки, чашки, кубки -- кто что успел -- и набросились на бочонок. Воевода лениво опустился на скамью. В это время вбежал перепуганный казак: -- Батюшка воевода, беда! Ватага! Гости вскочили с мест. Воевода остановил их и, обращаясь к казаку, сурово спросил: -- Чья ж та ватага? -- Лузинова ватага! -- Дурень, выспись! -- заорал воевода. Поп сказал с усмешкой: -- Истинный дурень: Филимошка в аду кромешном на вечных мучениях, до ватаги ли ему! Выпьем, дьяче! Гости нехотя сели на свои места, вновь принялись за еду. Казаку подали чарку вина, вытолкали за дверь. Воевода хохотал: -- Упился казачишка, мертвого за живого познал! Смехота! Умора! Некоторые из гостей хихикнули в кулак, но веселье больше не возвращалось. Письменный голова, гонимый сомнением, торопливо вышел из-за стола. Он велел отыскать казака, который прибегал с дурной вестью. Казака отыскали. Письменный голова недолго говорил с ним, вошел в гостиную отрезвевший, сумрачный. Воевода раскатисто хохотал и тянулся с ножом к пирогу. Письменный голова подошел к воеводе и зашептал ему что-то на ухо. Воевода поспешно бросил нож и вместе с письменным головой отошел в сторону. -- Казачишка тот правду говорил! -- В чем же та подлая правда? -- сощурил злые глаза воевода. -- Ватага... -- Ватага? -- рассердился воевода. -- Откуда ж та ватага, коль я ее повоевал? -- Лузинова ватага! -- испуганно моргал глазами письменный голова. -- И ты упился, Никитка: бормочешь глупое! -- Сы-ын... Артамон Лузин, -- сказал письменный голова. -- Сын? -- перебил воевода и округлил удивленные глаза. -- Своими очами видел: сверзилось то поганое семя со скалы в бездну бездонную... Обрел тот беглый служка смерть скорую. -- То обман, то подмена! Воевода смертельно побледнел: -- Обман? Жив, говоришь? Да как так? -- Жив Артамон Лузин! Казачишка своими глазами разглядел. В отца своего, говорит, обличьем вышел: такие же озорные глаза, воровская головушка, смелости неудержимой... -- Жи-ив?! Воровское племя! -- прошипел побелевшими губами воевода. Широкий лоб его вспотел, дергалась бровь. Неловко шагнув, он грузно сел на лавку. Так никто и не отведал воеводского подарка -- царского пирога. Гости торопливо расходились. По слюдяным оконцам плыли темные пятна. Небо, черное от дыма, нависло над землей, придавило ее. В воздухе запахло гарью. Слышались отдаленные выкрики людей. Надвигалась гроза. На востоке вспыхнуло красное зарево, огненные языки взметнулись в поднебесье. Эхом прокатилось над городом: -- Лузинова ватага!.. Затрещали и повалились широкие ворота воеводского двора. Воевода не успел отскочить от узорчатого оконца. Посыпалась слюда, грохнулась рама, и воевода, хватая руками воздух, замертво упал под стол на расписной, китайской работы ковер.
Кунгуров Г. Ф. К91. Артамошка Лузин: Историческая повесть. Изд. пятое. - Иркутское кн. изд-во, 1962. -- 256 с. -- Для детей среднего и старшего возраста. Тираж 100 000 экз. Рисунки художников Н. Морозова и Ю. Круглова Редактор Л. Ф. Ившина Худож. редактор Е. Г. Касьянов Корректор А. В. Ласкина |