Оцените этот текст:


   -----------------------------------------------------------------------
   Marion Zimmer Bradley, Paul Edwin Zimmer.
   Hunters of the Red Moon (1973) ("Hunters of the Red Moon" #1).
   Пер. - А.Колин. М., "Армада", 1996.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 30 May 2002
   -----------------------------------------------------------------------


                           ПОСВЯЩАЕТСЯ
                           нашей маме Эвелин Зиммер, без которой, понятно,
                           это сотрудничество было бы невозможно




   Казалось, пятнышко света виднелось на одном и  том  же  месте  довольно
длительное время. Дэйн Марш сидел  на  носу  "Морского  бродяги"  в  одних
шортах и свободной рубахе, обтягивавшей сожженные солнцем плечи.
   "Солнечный зайчик на крыле самолета, - предположил он,  всматриваясь  в
неподвижную точку. - Первое напоминание о текущей где-то в  цивилизованном
мире жизни за все это время. Конечно, летучие рыбы и дельфины - тоже живые
существа. К ним ведь можно причислить и креветок, и  массы  планктона.  Но
это совсем не то. На  сей  раз,  несомненно,  я  вижу  знак  человеческой,
разумной жизни.
   Но я же нахожусь в стороне от  воздушных  и  морских  путей.  Последний
корабль, который мне довелось встретить, был танкер, и произошло  это  уже
девятнадцать дней назад".
   Тут Дэйну подумалось, что, вполне возможно, он видит и  не  самолет.  А
что же еще?
   Марш попытался представить себе пассажиров: мужчин в деловых  костюмах,
дам в мехах и нейлоне, беззаботно развалившихся в стоящих рядами  креслах.
Возможно даже, что пассажиры скучая взирают на телеэкран, имея возможность
благодаря достижениям технического прогресса за восемнадцать сотен миль от
ближайшего побережья насладиться фильмом. Не  то  что  двести  лет  назад,
когда двадцать  два  просоленных  ветрами,  изнуренных  голодом  и  жаждой
человека под командованием капитана Блая, выбиваясь из  сил,  преодолевали
это  расстояние  за  недели  и  месяцы.   Сейчас   все   иначе.   Сидя   в
комфортабельном  салоне  лайнера  компании  "Пан-Америкэн",  вы  только  и
успеете  посмотреть  какую-нибудь  киноновинку  и  пропустить  по  парочке
стаканчиков. "От чего бы я как раз и не отказался,  так  это  от  выпивки.
Прямо сейчас порцию  чего-нибудь  со  льдом!"  -  подумал  Дэйн.  Конечно,
"Морской бродяга" был хорошим суденышком, на нем,  разумеется,  имелась  и
кухня, где хранился запас продуктов и напитков. Но Маршу хотелось получить
выпивку  из  рук  одной  из  длинноногих  красоток  стюардесс,   что   так
изумительно покачивают бедрами, проходя между рядами кресел.
   "Черт его побери! Этот самолет стоит на одном месте. Просто висит  там,
и все!"
   Не покидая своего удобного наблюдательного пункта,  Дэйн  стал  строить
предположения, что за явление природы он имеет удовольствие  наблюдать?  И
пришел к выводу, что видит отражение какого-то предмета на облаке.
   На многие мили вокруг Тихий океан казался безмятежно  спокойным.  Волны
не торопясь катились с востока на  запад,  и  над  всем  этим  бесконечным
простором одиноко, как заблудившееся привидение, белел  треугольный  парус
"Морского бродяги". К  вечеру  обычно  поднимался  небольшой  ветерок,  но
сейчас воздух  оставался  почти  недвижимым.  Дэйн  понимал,  что  следует
встать, проверить работу приборов, затем спуститься вниз, приготовить себе
чайку, а потом подготовить снасти к ночному лову, но солнце и убаюкивающий
вид спокойной  глади  океана  заставляли  Марша  смотреть  на  неподвижную
светящуюся точку вдали. Дэйна забавляла мысль о том, что он  наблюдает  за
самолетом, ему хотелось  думать  о  недоступных  красотках  стюардессах  в
мини-юбках.
   "Уже прошло сто восемьдесят четыре дня, как я видел последнюю  женщину,
говорящую по-английски. Впрочем, и не говорящую  тоже.  На  кой  черт  мне
понадобилось забираться на край света одному на  маленьком  суденышке?  Но
ведь я не первый, кто совершил такой идиотский поступок".
   Когда-то это казалось Маршу хорошей идеей. Ну и что с того, что  он  не
первый? В наше время никого ничем не удивишь. На Эверест  поднимались,  до
Северного полюса добирались, Землю по экватору в одиночку огибали,  только
что до Луны пешком никто пока не пробовал  прогуляться...  Можно  было  бы
попробовать, если основательно посидеть за книгами и  найти  состоятельных
людей, готовых стать спонсорами очередного безумного проекта.
   "А какой-нибудь счастливый сукин сын обязательно оставит  на  ней  свой
след. Вот уж кому повезет так повезет..."
   Марш заставил себя выйти из расслабленного состояния. Паруса  захлопали
от первых робких дуновений  ветерка.  Приближался  вечер.  Дэйн  установил
кливер и изменил курс. Теперь пора было подумать и  об  ужине.  Отсутствие
качки позволяло приготовить что-нибудь горячее, но мысль о  том,  в  какой
парилке  придется  это  делать,  отвратила  Дэйна  от  столь  героического
поступка. Он вскрыл упаковку ржаных крекеров и жестянку с сыром. Бросил  в
питьевую воду лимонные горошинки и насыпал туда сахару. Все это - и еду  и
питье - он, Марш, отнес  на  палубу,  намереваясь  отужинать,  наслаждаясь
вечерней прохладой.
   В этих широтах в то время года, когда там оказался  "Морской  бродяга",
долго не темнело. Солнце красным шаром висело над горизонтом, оставляя  на
неподвижной глади океана багрово-алые полосы. Над  ним  этаким  серебряным
рожком поблескивал серпик Луны, еще выше мерцала вечерняя звезда...
   "Нет, - мысль показалась Дэйну просто невероятной. - Опять этот  чертов
свет!"
   Марш свел брови, намереваясь на сей раз разрешить головоломку. Самолет?
Нет, черт возьми! Даже допотопный аэроплан и то уже успел бы  скрыться  из
виду за это время. Реактивный самолет промчался  бы  на  глазах.  Спутник?
Нет, они тоже двигаются. Атмосферный зонд? Хорошо, возможно, один из них и
залетел случайно в такую даль, его могло пригнать ветром из Австралии.  Но
на зонд эта уродливая штука мало похожа... Нет, это не зонд.
   Марш занялся крекерами и  сыром,  то  и  дело  поглядывая  на  странное
свечение, которое усиливалось на фоне медленно  опускавшихся  над  океаном
красных сумерек.  Неизвестное  нечто  казалось  самосветящимся  предметом,
размером с мяч для гольфа.
   "Атмосферное явление, некий феномен? Несомненно,  но  ничего  подобного
раньше мне встречать не приходилось".
   Подумав об этом, Марш сказал себе, что одному, по  крайней  мере,  море
учит - не удивляться.  Оно  всегда  готово  подбросить  тебе  какую-нибудь
загадку. Для тех, у кого глаза и уши широко раскрыты, неуемный старина мир
всегда рад приготовить этакий развеселый сюрприз.
   Марш преспокойно размышлял и жевал свой крекер.
   Предмет тем временем увеличивался. Он приобрел размеры чайного блюдца и
имел несколько необычную овальную форму.
   "Ну вот, приехали! Нечто подобное, наверное, и мерещится людям, которые
с пеной у рта клянутся, что видели летающие тарелки,  то  есть,  простите,
неидентифицированные летающие объекты!"
   То, что находилось в небе, с  полным  правом  можно  было  считать  как
летающим, так и не поддающимся идентификации!
   Уже сейчас Марш мог предположить, что объект довольно крупный,  хотя  с
уверенностью судить о его размерах пока еще  было  рановато.  Дэйн  словно
зачарованный смотрел на спускавшийся к поверхности океана и  буквально  на
глазах увеличивавшийся предмет.  Хотя  слово  "увеличивавшийся"  в  данном
случае было, пожалуй, неприменимо: объект оказался огромных,  невероятных,
умопомрачительных размеров.
   "Летающая тарелка? Ну нет. Это просто какой-то порхающий небоскреб!"
   Объект был больше океанского лайнера, больше танкера, и уж конечно речи
идти не могло  о  том,  чтобы  сравнивать  его  с  любым  самолетом.  Даже
страдающие манией величия русские и те не строили таких громадин...
   Дэйна охватил страх. Нет, не ужас перед  огромным  кораблем,  не  таким
человеком был Марш, чтобы  испугаться  летающей  тарелки,  а  страх  более
глубокий.
   "У меня  что,  крыша  поехала?  Одиночество  может  сыграть  в  море  с
человеком прескверную шутку..."
   Марш попытался побороть волнение и, протянув  руку,  коснулся  пальцами
хорошо знакомой мачты "Морского бродяги". Гладкую, всего два месяца  назад
покрытую белой краской поверхность дерева уже  безжалостно  разъела  соль.
Кожа самого моряка загрубела от постоянного соприкосновения с веревками  и
канатами  корабельных  снастей.  Дэйн  проверил  свой  пульс   -   немного
участившийся, он  все-таки  продолжал  оставаться  довольно  ровным.  Марш
несколько раз старательно моргнул, но странное громадное нечто не исчезло.
   "Ладно. Все равно я знаю, что я не псих. Я не  сплю,  не  грежу  наяву.
Поэтому, даже  если  на  свете  и  не  может  существовать  никакой  такой
штуковины, она несомненно существует и находится там. Я ее вижу,  глаза  у
меня в порядке, значит, все верно".
   Тут Дэйн сделал в рассуждениях следующий шаг.
   "Значит, - сказал себе Марш, - если ни одна из стран,  существующих  на
Земле, ничего подобного не  производила,  то...  этот  объект  прилетел  к
нам... оттуда!"
   Он вдруг почувствовал, что руки и ноги  его,  несмотря  на  тропическую
жару, покрылись гусиной кожей. В одно-единственное мгновение Марш, обгоняя
несмелых ученых, только еще строивших  теории  о  том,  что,  может  быть,
существует  _там_,  представил  вдруг  себе,  _что  там  и  правда  что-то
существует_.
   И тут новая мысль точно плетью ожгла Дэйна: "А  я-то  думал,  что  меня
больше не ожидают настоящие приключения!"
   Но буквально следом за ней другая мысль посетила  Дэйна,  будто  окатив
его ушатом ледяной воды. Раз эти существа столь  долгие  годы  не  желали,
чтобы на Земле знали об их существовании, то теперь им едва ли понравится,
что какой-то тип наблюдает за ними. Однако Маршу не хотелось  верить,  что
намерения обитателей гигантского корабля могут быть недобрыми. С чего  это
вдруг?  Такое   судно   наверняка   предназначено   для   межгалактических
путешествий, разве его пассажирам есть какое-то дело до него, Дэйна Марша,
стоящего на палубе маленькой лодчонки? Да им плевать на "Морского бродягу"
и его капитана, так же как последнему плевать на летающую рыбу. (Так, так,
так! А что он сам делает, если  ранним  утром  на  палубу  попадает  такая
рыбина? Обычно  отпускает  в  море,  а  если...  если  хочет  есть,  то  с
удовольствием готовит рыбешку себе на завтрак.)
   Движения Дэйна Марша были быстрыми  и  уверенными.  Он  постарался  как
можно скорее изменить курс.  Любопытство  любопытством,  но  наблюдать  за
всякими там межгалактическими "акулами" предпочтительнее со  значительного
расстояния.  Он  вовсе  не  испытывал  желания  закончить  свою  жизнь  на
какой-нибудь межпланетной сковородке.
   Руки Марша, державшие веревку, точно налились свинцом. Вдруг  откуда-то
возник странный, жужжащий звук и назойливо зазвенел  в  ушах.  Дэйн  остро
чувствовал, что промедление подобно смерти, но поделать с собой ничего  не
мог, тело его точно плыло в море из ваты. Он  оказался  не  в  силах  даже
оторвать от палубы ногу. Ощущение полной нереальности происходящего  вновь
вселило в Марша опасения за свой рассудок.
   "Так это все-таки галлюцинация? Дурной  сон,  превращающийся  в  ночной
кошмар!"
   Сделав отчаянное усилие, Дэйн повернул голову,  чтобы  видеть  огромный
корабль пришельцев. Он разглядел медленно  открывшийся  люк,  из  которого
тотчас же засиял ослепительный  свет.  Марш  упал  на  палубу,  но  упорно
пытался подняться, изо всех сил напрягая мышцы.
   Тут палуба качнулась, точно на нее ступил  кто-то  чужой,  неизвестный,
заставивший  испугаться  даже  "Морского  бродягу".   Впрочем,   все   это
происходило уже как бы и не  с  Дэйном.  То  есть  где-то  в  глубине  его
окутанного сном сознания вспыхивала тревожным маячком мысль об  опасности,
но это его будто вовсе и не касалось.
   Случилось все в стороне от морских и воздушных путей, и ни один человек
на Земле не видел, как, вспыхнув напоследок ярким светом, исчез,  точно  в
мановение ока, гигантский космический корабль, словно бы  растаяв  в  небе
над равнодушным ко всему  Тихим  океаном.  Спустя  пять  недель  "Морского
бродягу", дрейфовавшего по  воле  волн  без  единого  человека  на  борту,
обнаружила прогулочная яхта с Гавайских островов.





   Первое, что ощутил Дэйн, придя в сознание, оказалась нестерпимая боль в
гортани. В кошмаре, который снился Маршу, на него бросались  дикие  звери,
рвали на части его плоть. Лилась кровь, от запаха мяса в душу закрадывался
первобытный страх (львы, потоки  крови,  куски  плоти,  вонь  мертвечины).
Внезапно Марш пришел в сознание. Он открыл глаза,  огляделся  вокруг  и...
увидел двух склонившихся над ним существ.  (Кошмар  стал  явью!  Это  были
высокие плосколицые создания с львиными гривами, очень мало походившие  на
людей!) Иглы продолжали колоть горло. Марш пошевелился. Вернее,  попытался
это сделать, одеревеневшие мышцы его не слушались. Он хотел крикнуть, но и
это тоже не привело ни к чему хорошему. Горло сдавил спазм.
   Наконец Марш понял, что он связан, просто спеленут по рукам и ногам.  О
том, чтобы шевельнуться, не могло быть и речи.
   "Сволочи! Они пытали меня!"
   Он осторожно смежил веки, затем, подавляя страх,  вновь  разомкнул  их.
Горло словно  заморозили,  сделав  укол  анестезии.  Боли  не  было.  Марш
подумал,  что  неизвестные  зачем-то  делают  ему  операцию  на  голосовых
связках. Львообразные существа имели руки,  напоминающие  человеческие,  и
своими когтистыми пальцами что-то  делали  с  горлом  Дэйна.  Боли  он  не
чувствовал, только странное онемение. Итак, каковы бы  ни  были  намерения
похитителей, Марш никоим образом не мог помешать их  осуществлению.  Да  и
стоило ли? Уж если они используют наркоз, то, значит, в  их  намерения  не
входит причинить вред своему пленнику.
   Он  оглянулся.  Мрачный  тусклый  свет  заливал   помещение.   Странные
металлические штуковины свисали с переборок. Назначение  окружавших  Дэйна
предметов было не вполне понятно ему, и все  же  он  решил,  что  попал  в
довольно современный госпиталь. Марш начал разглядывать двух  львообразных
существ. Он не мог не подивиться ловкости, с какой  двигались  их  руки  с
раздвоенными большими пальцами. Существа были одеты в тонкие  комбинезоны,
подобные тем, которые носят хирурги и на Земле. Маршу было интересно,  что
они делали с его горлом. Ему хотелось бы знать это. Операция, по-видимому,
близилась к концу.  Дэйн  почувствовал  практически  безболезненный  укол,
какой-то рывок, а затем "врачи" зашили горло. Один из них  коснулся  Дэйна
концом напоминавшей указку палочки и громко заговорил:
   - Думаю, что рано или поздно кто-нибудь из этих дикарей поймет, что  мы
не  стремимся  причинить  им  вред,  что  не  надо  кидаться  на  нас  как
сумасшедшим? Этот вроде получше других? Как считаешь, он уже  в  состоянии
общаться с нами?
   Дэйн  моргнул.  Он  слышал  английскую  речь!   Неужели   они   говорят
по-английски? Нет, прислушавшись повнимательнее, он  понял,  что  странные
существа издают какие-то гортанные звуки... Но... Марш понимал смысл того,
о чем они говорили!
   - Думаю - да, сейчас проверим, - сказал второй, который  был  несколько
выше своего коллеги. Существо обратилось к Маршу: -  Пожалуйста,  не  надо
оказывать сопротивления. Мы развяжем  вас,  но  нам  не  нужно,  чтобы  вы
причинили себе вред. Не удивляйтесь,  мы  всего  лишь  имплантировали  вам
переговорное устройство - диск, служащий  средством  общения.  Пожалуйста,
ответьте мне, если поняли то, что я вам сказал.
   Оказалось, что путы, связывавшие Дэйна, ослабли, он смог приподняться и
сесть, хотя запястья его еще оставались прикрепленными к ложу. Он  облизал
языком пересохшие губы, его мучила жажда. Голос  его  зазвучал  непривычно
хрипло:
   - Да, я вас прекрасно понимаю. Ответьте мне, где я, как  сюда  попал  и
что вы собираетесь со мной делать?
   -  Превосходно,  -  сказал  один  из  "хирургов"  другому.   -   Просто
превосходно. Терпеть не  могу  тех,  кто  неспособен  воспринимать  ничего
нового... С ними приходится обращаться как со скотом. Отличная работа.
   - М-м-м-м... Да. В его горле было  мало  места  для  диска,  я,  честно
говоря, боялся зацепить нерв. Мне обычно не везло с обезьяноподобными.  Но
раз операция прошла успешно, я рад. Можем отправить его отдыхать.
   Дэйн взорвался:
   - Ответьте же мне, черт вас  возьми!  Как  я  здесь  оказался,  что  вы
собираетесь со мной делать и кто такие вы сами?
   Один из львообразных сказал:
   - Вот это  для  меня  самое  приятное...  Вечно  они  лезут  со  своими
вопросами... Паршивая работенка!
   Он  ткнул  Дэйна  своей  указкой.  По  телу   Марша   пробежал   разряд
электрического тока.
   Второе из существ проговорило:
   - Это напрасно, Ферати, он  же  не  опасен.  Кроме  того,  у  нас  есть
парализующее поле.
   "Хирург" посмотрел на Дэйна и, осторожно развязав его руки, сказал:
   - Отвечать на твои вопросы - не наше дело. Ты все узнаешь в свое время.
Терять тебе нечего, а приобрести ты можешь очень многое, так что  потерпи.
Через несколько минут за тобой придут, чтобы проводить тебя туда,  где  ты
будешь  жить.  А  сейчас,  если  обещаешь  вести  себя  мирно,  мы  сможем
предоставить тебе некоторые удобства.  Сухость  во  рту?  Это  всего  лишь
последствие действия анестезии  и  парализующего  поля,  которое  пришлось
использовать, чтобы доставить тебя на борт нашего корабля. На-ка вот!
   С этими  словами  львообразное  существо  протянуло  Маршу  пластиковый
стаканчик с  какой-то  жидкостью.  Дэйн  принял  напиток  и  выпил  его  с
жадностью.  Лекарство  показалось  Маршу  горьковатым,  но  жажду  утолило
прекрасно.
   Одно из существ произнесло над головой Дэйна:
   - Думаю, может  случиться,  что  этот  окажется  самым  умным  и  самым
подходящим из всех.
   - Надеюсь.  Старик  все  время  твердил,  что  надо  разыскать  парочку
настоящих дикарей, но в последнее время...
   Громкоговоритель на стене издал жужжащий звук.
   - Пора, - сказал один из львоподобных и, приняв у Дэйна стакан,  жестом
показал тому, что он должен встать: - Подойди к  двери,  сейчас  за  тобой
придут и проводят...
   Марш поднялся, но выполнять приказание не спешил.
   - Прежде чем это произойдет, я желаю получить ответы  на  некоторые  из
моих вопросов, - проговорил он упрямо. - Я знаю,  что  нахожусь  на  борту
космического корабля. Но почему я  здесь?  Откуда  вы  и  что  собираетесь
делать со мной?
   То из существ, которое держало в руках "указку", сделало ею  угрожающий
жест.
   - Я уже говорил тебе, что отвечать на твои  вопросы  -  не  наше  дело.
Поступай, как тебе велят, и с тобой будут обходиться хорошо.
   Дэйн, опустив голову, бросился на инопланетянина, схватил его за  руку,
которую и вывернул, использовав прием дзюдо.
   Вдруг Маршу показалось, что  на  него  обрушился  потолок.  Дэйн  точно
умер... перестал существовать на время.
   Когда он снова вернулся  в  реальность,  то  увидел,  что  находится  в
клетке.
   Таково было его первое впечатление.  Между  Дэйном  и  голубовато-белым
светом, лившимся откуда-то сбоку, находились темные тени прутьев  решетки.
Клетка.
   Он шевельнулся, сел и замотал головой.
   Оглядевшись внимательнее,  он  пришел  к  выводу,  что  место,  где  он
оказался, более походит на  тюремную  камеру,  чем  на  клетку.  Это  была
большая  комната  с  решеткой,  вдоль  одной  стены  которой  тянулся  ряд
двухъярусных кроватей с сетками, служившими,  вероятно,  для  того,  чтобы
лежащие на них не падали, когда корабль  совершает  резкий  и  неожиданный
разворот.  Всего  в  помещении  находилось  двенадцать  человек.  Впрочем,
_человек_ - это очень условное определение. Примерно  половина  обитателей
камеры могли считаться, как и Дэйн, людьми, во  всяком  случае  на  первый
взгляд Марш различий между ними и собой не увидел. Львообразных существ  в
помещении он не обнаружил. Однако  другая  половина  его  сокамерников  от
людей здорово отличалась.
   Одно существо произвело на Дэйна особенно сильное впечатление. Это  был
гигантский паук, приблизительно восьми футов  роста  со  странно  большими
глазами. Марш и сам не понял, почему его так поразило  большое  количество
ног и рук, имевшихся у этого создания, покрытого  черной  блестящей  кожей
или же наряженного в костюм из нее. Лицо его скрывала  маска  из  того  же
материала. Марш решил,  что  для  одного  дня  -  впечатлений  больше  чем
достаточно. По крайней мере с него - хватит.
   "Бог ты мой! Я, кажется,  угодил  в  межпланетный  зоопарк.  Да  еще  в
качестве одного из представителей экзотической фауны!"
   - Это не зоопарк, - проговорила женщина, стоявшая у его кровати, и Дэйн
понял, что слова свои он произнес вслух. Незнакомка говорила  на  каком-то
неизвестном Дэйну языке. Но он все равно понял ее. Слова как бы отражались
от мембраны, вживленной  Маршу  в  горло  львоподобными  существами.  Дэйн
подумал,  что  это   какой-то   механический   переводчик,   сделанный   с
использованием неизвестной ему технологии. Кто мог изобрести такую вещицу?
   - Ты не в зоопарке. Но думаю, тебе было бы  больше  по  душе  оказаться
именно там, потому что это - корабль мехаров-работорговцев.
   Заметив, что он пытается освободить свои ноги от пут,  женщина  помогла
Дэйну избавиться от них. Марш спросил:
   - Давно я здесь?
   -  Часа  два.  Они,  вероятно,  применили  парализующее   поле,   чтобы
справиться с тобой. Есть у них  такие  приспособленьица!  Судя  по  всему,
именно его они и использовали.
   Дэйн вспомнил последние минуты, которые он провел на "Морском бродяге".
   - Да, - произнес он. - Мои руки и ноги словно отказывались служить мне.
А потом я точно в пустоту провалился. Самый настоящий кошмар.
   - Да, жутковато, - произнесла женщина, причем ее лицо приобрело угрюмое
выражение. Видимо, она была ровесницей Дэйна. Нерасчесанные  рыжие  волосы
разметались по ее плечам. Ее рубаха не была  заправлена  в  брюки,  и  она
напоминала женщину-военнослужащую откуда-нибудь из России или из  Израиля.
-  Ты  из  какого  уголка  Содружества?  Работорговля  запрещена  во  всех
галактиках, входящих в него, но мехарам законы не писаны,  они  все  равно
похищают людей. Эти пираты плюют на риск, когда речь идет о деньгах.
   Дэйн произнес:
   - Извините, но для меня все это  так  неожиданно!  Вы  что  же,  хотите
сказать, что это действительно межгалактический корабль?
   - Если уж эта посудина не межгалактическая, то что  же  тогда  подходит
под подобное определение? -  ответила  незнакомка.  -  Мехары  побывали  в
тридцати солнечных системах, и отсеки для рабов уже  почти  полны.  Думаю,
теперь они направляются прямо к мехарскому рынку. Вообще-то  они  довольно
редко спускаются на планету  за  одним  человеком,  у  вас,  наверное,  не
слишком мощная защита против таких кораблей?
   - Никто в мире, где я живу, - ответил  Дэйн,  скривившись,  -  даже  не
подозревает,  что  существуют  какие-то   мехары-работорговцы.   Если   бы
кто-нибудь заявил нечто подобное вслух, его упрятали  бы  в  психушку  или
потешались бы над ним, как над деревенским дурачком! Я просто находился на
маленьком суденышке... Плыл по морю.
   - Вдали от берегов? Тогда все ясно, они просто спикировали и  захватили
тебя, думая, что на борту  твоего  корабля  окажется  человек  восемь  или
десять, - с уверенностью сказала рыжеволосая женщина. - Кто-то,  я  думаю,
получил за подобный рейд хорошую нахлобучку.
   - Мехары? Это такие,  похожие  на  львов  существа?  Я  их  видел...  -
произнес Марш, но вдруг спохватился, что  собеседница  его,  возможно,  не
знает, что такое лев. Но надо полагать, механический переводчик  выдал  ей
подходящий эквивалент, потому что женщина сказала:
   - Да, они из семейства кошачьих, лично  я  считаю  их  самыми  злобными
дикарями во всей вселенной. Их, знаешь ли, пять раз отказывались принять в
Содружество. Хотя что я говорю? Если твоя  планета  находится  в  Закрытых
мирах, то ты и не знаешь ни про какое Содружество. Вы освоили космос?
   - Только начали. Мы ведем исследования  на  спутнике  своей  планеты  -
Луне, а также предприняли две или три экспедиции на пилотируемых  кораблях
на четвертую планету нашей солнечной системы - Марс, - ответил Дэйн.
   - Ну хорошо. Содружество  -  это...  как  бы  тебе  объяснить?..  Такая
федерация, которую образовали цивилизованные планеты ради поддержания мира
во вселенной  и  для  развития  межпланетной  торговли.  Именно  в  уставе
Содружества   впервые   была   дана   формулировка   понятия   Вселенского
универсального  разума.   До   этого   котообразные   смотрели   на   нас,
обезьяноподобных и рептилиеобразных, сверху вниз. Ладно, как-нибудь  потом
дорасскажу... Тебя как зовут?
   Дэйн назвался.
   - А тебя как зовут? - спросил он. - Как  тебя-то  угораздило  оказаться
здесь? На твоей планете что, тоже не верят в межзвездные корабли?
   Женщина отрицательно покачала головой.
   - Просто  я  рискнула.  Я  -  археолог,  занималась  исследованиями  на
покинутом  искусственном  спутнике,  стараясь  обнаружить  следы   древних
культур.  Меня  предупредили,  что  мехары  совершают  рейды  в   соседнюю
солнечную систему, но я не придала этому особого  значения,  полагая,  что
шансов на их появление там, где я  работала,  почти  нет.  Как  видишь,  я
просчиталась. Они убили моего брата и одного из трех моих коллег. Еще один
- вон там. - Она показала на мощного мужчину, внешне  чем-то  похожего  на
нее. Тот разговаривал с высокой хрупкой девушкой. -  А  еще  один  получил
ранения и находится здесь на корабле в госпитале. Если  только  мехары  не
прикончили его... Зачем им испорченный товар. - В голосе собеседницы Марша
зазвучали неописуемо горькие нотки. - Как  бы  там  ни  было,  меня  зовут
Райэнна.
   Женщина умолкла, а Дэйн огляделся вокруг. Кроме клетки,  где  находился
он,  существовали  и  другие  такие  же  помещения,  тоже  зарешеченные  и
запертые, заполненные, насколько можно было  судить,  другими  пленниками.
Марш произнес:
   - Наверное, не слишком-то разумно спускаться  на  планету  ради  одного
человека?
   Райэнна пожала плечами.
   - Они этого и не делают обычно. Рабы - отличный товар, так  что  мехары
стараются захватывать их как можно больше.  И  чтобы  рабы,  то  есть  мы,
оставались превосходным товаром, мехары идут, так сказать, на затраты. Они
не поскупились даже на то,  чтобы  вживить  нам  переговорные  устройства,
невзирая на то, что таким образом сами  дают  нам  возможность  устраивать
заговоры. Они считают, что отсутствие  общения  со  своими  товарищами  по
несчастью вредно скажется на нашем моральном состоянии.
   В  это  время  в  коридоре,  куда  выходили  решетчатые  двери   камер,
послышались чьи-то шаги,  раздался  клацающий  звук.  С  мрачной  гримасой
Райэнна произнесла:
   - Пора кормить зверюшек.
   Появившиеся в коридоре два львообразных  существа  катили  перед  собой
большую тележку. Каждый раз, когда разносчики пищи  останавливались  возле
одной из дверей, один из них наводил на заключенных тонкую черную трубку -
очевидно, какое-то оружие, - в то время  как  второй  доставал  с  тележки
запечатанные  пластиковые  подносы  разного   цвета   и   подавал   их   в
камеры-клетки. Дэйн наблюдал за ними, не делая ни одного  движения.  Когда
разносчики покончили со своим занятием, снова раздался  клацающий  звук  и
Райэнна сказала:
   - Теперь мы можем взять нашу еду. Если бы кто-нибудь попробовал сделать
это раньше, он получил бы заряд нервно-паралитического газа. В большинстве
случаев - не смертельно, но ощущение такое, точно тебя окунули  в  кипящее
масло.
   Женщину передернуло, и она закончила:
   - Мне пришлось испытать действие этого оружия на  себе  в  тот  момент,
когда они захватывали меня и моих коллег. Прошло три  дня,  прежде  чем  я
смогла пошевелить хоть пальцем и не закричать.
   Марш задумался о том, что видел, и о словах Райэнны.  Почему  никто  из
заключенных не делал попыток напасть на разносчиков? Дэйн произнес:
   - И что, разве никто не пробовал освободиться?
   - А если  бы  и  попробовал?  -  произнесла  рыжеволосая  инопланетянка
невеселым  тоном.  -  Куда  бы  он  направился,  если   бы   ему   удалось
освободиться? На корабле не меньше, а может быть,  и  больше  восьмидесяти
мехаров,  вооруженных  нервно-паралитическим  и  парализующим  оружием.  -
Сказав это, она направилась к подносам и выбрала среди них два с  голубыми
и зелеными полосками - цветовым кодом. Райэнна пояснила:
   - Это принятая на планетах Содружества  маркировка.  В  крайнем  случае
можешь съесть пищу, которая находится в  подносе  с  только  голубыми  или
только зелеными полосками. А вот красная и оранжевая маркировка  означает,
что такую пищу тебе  не  следует  и  пробовать.  Там  неподходящая  группа
витаминов. Что касается желтого кода, то это вообще яд, так  как  та  пища
предназначена для насекомоядных.
   Рыжеволосый здоровяк, внешне похожий на Райэнну, подошел к Дэйну и  его
собеседнице, держа в руках поднос. Все уселись на пол  и  принялись  есть.
Соплеменник Райэнны произнес, обращаясь к Дэйну:
   - Добро пожаловать  в  братство  проклятых.  -  Разрывая  упаковку,  он
добавил: - Меня зовут Роксон. Вижу, ты понравился Райэнне.
   - Дэйн Марш,  -  представился  Дэйн,  вскрывая  свой  поднос.  Владелец
"Морского бродяги" попробовал  пищу,  вкус  которой  несказанно  удивил  и
обрадовал  его.   Еда,   подогретая   какими-то   встроенными   в   поднос
приспособлениями,  была  в  меру  горячей,  слабо  подсоленной  и   слегка
горьковатой, но вместе с тем достаточно вкусной. - Как бы там ни было, эти
мехары, или как их там называют, не стремятся заморить нас голодом.
   - Ну это-то им к чему? - Сидевшее на корточках похожее  на  уменьшенную
копию древнего ящера "кожаное" существо - с близкого расстояния Дэйн мог с
точностью сказать, что это именно кожа, а не одежда, -  подошло  к  ним  и
вступило  в  беседу.  -  Привет  тебе,  мыслящий,   во   имя   Вселенского
универсального разума.
   Поднос нового собеседника был помечен  желтыми  и  красными  полосками.
Обоняние Дэйна уловило запах содержимого упаковки. Так пахнет сероводород,
выделяющийся при гниении и разложении, но "кожаный" принялся за свою  пищу
с  явным  аппетитом,  а  в  том,  как  он  это  делал,  угадывалась   даже
своеобразная  утонченность  манер.  Существо   брало   небольшие   кусочки
кончиками хватательных конечностей,  немедленно  отправляло  их  в  рот  и
тщательно пережевывало острыми крепкими зубами.
   - Зачем им с нами плохо обращаться? Мы  же  -  их  товар,  -  продолжал
рассуждать "кожаный". - Мир, из которого происхожу  я,  -  беден,  мне  не
часто удавалось там так славно поесть, но что говорит  Божественное  Яйцо?
Да продлится его мудрость в веках, покуда не иссякнет огонь солнц! Вот что
оно  говорит:  "Лучше  в  добром  мире  питаться  мошкарой,  витающей  над
болотами, чем пировать во дворце войны, смерти и страданий".
   Дэйн  не  смог  удержаться  от  смешка.  Это   уж   точно   слишком   -
рептилия-философ. Гигант повернулся к Маршу, обнажая зубы.
   - Чужестранец, чем тебя так насмешила мудрость  Божественного  Яйца?  -
"Философ" задал свой вопрос вежливым тоном, голос рептилии  звучал  мягко,
однако вид его страшных зубов говорил сам за себя.
   -  Я  вовсе  и  не  думал  смеяться,  -  запротестовал  Дэйн,   немного
отодвинувшись. -  Просто  там,  откуда  я...  э-э-э...  родом,  существует
Великая книга Мудростей, а в ней, среди прочих, есть  и  такое  изречение:
"Лучше  угощение  из  зелени  с  любовью,  чем  из  жирного  тельца  -   с
ненавистью!"
   - М-м-м-м... - протянул человек-ящерица. - Чего ж удивляться?  Истинная
мудрость - мудрость везде, мой обезьяноподобный друг.  Даже  оказавшись  в
унизительном положении раба, можно позволить  себе  предаться  философским
размышлениям и найти для этого основания. Так что все в порядке, приятель.
   Тщательно подбирая слова, Дэйн произнес:
   -  Там,  где  я  живу...  то  есть  где  я  жил,  считается   несколько
двусмысленным,  когда  некая  персона,  известная  своей   агрессивностью,
заявляет о мире. А по моим... э-э-э... понятиям, ты  выглядишь  достаточно
опасным. Учти, я вовсе не желаю тебя обидеть.
   - А я и не обижаюсь, - возразил человек-ящерица, - хотя и  не  могу  не
согласиться с тем, что сильному и страшному  на  вид  существу  приходится
вечно уверять окружающих в своих добрых намерениях, тогда как маленькому и
слабому это не требуется, хотя ведь неизвестно, что у него на уме на самом
деле.
   - Ну, у нас это не  всегда  так,  -  проговорил  Дэйн  и  подумал,  что
отродясь и в мыслях не держал, представить себе не мог, что доведется  ему
сидеть,  что  называется,  за  одним  столом  с  гигантской  рептилией   и
беседовать с ней на философские темы. Да нет, скорее это странное существо
могло считаться не рептилией,  а  (да-да!)  в  каком-то  смысле,  конечно,
человеком. И все-таки от этого  просто  мозги  дыбом  вставали.  В  общем,
происходила чайная вечеринка в психушке для безнадежно больных.
   - Меня зовут Аратак, - произнес "кожаный",  или  человек-ящерица.  Дэйн
назвался, и "философ" задумчиво повторил имя Марша. - Не имею ни малейшего
понятия, что такое Дэйн, но вот Марш [Marsh (англ.)  -  болото]  -  совсем
другое дело, так называется мой дом, так что мы с тобой в каком-то  смысле
братья, старина Марш. Давай  же  и  правда  станем  с  тобой  братьями  по
несчастью, так как все болота в конечном итоге - одно болото, все озера  -
одно озеро, все моря - одно море в бескрайнем Едином космосе.
   Дэйн почесал в затылке. Рассуждения рептилии-философа показались  Маршу
настолько фантастически сумасшедшими, что даже понравились ему.
   - Годится, - ответил Дэйн.
   - На  досуге  мы  займемся  более  детальным  изучением  твоей  и  моей
философии, - предложил Аратак. - Я же еще раз убедился в том, что уже знал
и так - Универсальный вселенский разум не  только  величайшая  философская
идея, но он и истина по своей сути, ибо за несколько недель рабства  я  на
своем опыте убедился  в  том,  что  существует  братство  между  людьми  и
гуманоидами. Раньше я мог только праздно рассуждать  об  этом,  по  правде
говоря, мне никогда не казалось, что  среди  обезьяноподобных  встречаются
достаточно разумные существа, так как у них слишком много  времени  уходит
на заботу о  своем  физическом  благополучии,  да  еще  на,  так  сказать,
удовлетворение потребностей  в  воспроизведении  себе  подобных.  На  моей
планете они годятся разве что на роль домашних животных. Не  помню,  чтобы
кто-нибудь из них занимал важные места в руководстве Содружества. Поэтому,
ребята, - он указал своей когтистой  конечностью  на  потупившихся  Дэйна,
Райэнну и Роксона, - примите уверения в моей бесконечной благодарности  за
то, что вы предоставили мне шанс подняться вверх еще на одну,  если  можно
так выразиться, ступеньку в великом деле совершенствования духа.
   В ответ Роксон мрачно пробурчал:
   - Будем надеяться, что это наше  совершенствование  духа  принесет  нам
пользу в дальнейшей жизни.
   Все замолчали.
   Дэйн выскоблил свой поднос дочиста, не оставив  на  нем  ни  крошки,  и
почувствовал себя получше. Теперь ему стало известно, куда  он  попал.  Он
понимал, что ни скорая смерть, ни пытки ему не угрожают.
   Однако, как бы там ни было, перспективы выглядели не слишком заманчиво.
Всю свою жизнь Дэйн Марш считал себя человеком действия. В том  мире,  где
он жил, большинство людей ходили по проторенным тропам и скорее  поступали
согласно установленному порядку,  чем  действовали  самостоятельно.  Дэйн,
можно сказать, всю свою жизнь положил на то, чтобы не быть подобным  таким
людям,  поэтому  тяжесть  плена  усугублялась  для   него   невозможностью
поступать в соответствии со своими правилами. Такое положение  дел  просто
не могло не бесить Дэйна.  Схваченный  против  своей  воли,  посаженный  в
клетку,  снабженный,  опять-таки  насильно,  переговорным  устройством   -
последнее не причиняло  боли,  зато  давало  массу  преимуществ,  так  как
позволяло общаться с другими пленниками, однако это тоже раздражало Марша,
поскольку опять же было сделано помимо его воли.
   Когда пища вернула Дэйну силы,  вызывавшее  тихое  раздражение  чувство
беспомощности довольно быстро переросло у него в самый настоящий гнев. Все
эти граждане величайшей межгалактической цивилизации просто сидят и  ждут,
понятия не имея о том, что с ними сделают владельцы корабля - работорговцы
мехары. Нет, Дэйн Марш с таким положением вещей мириться не собирался!
   Снова послышался тот клацающий звук, который предварял первое появление
в коридоре мехаров -  разносчиков  пищи.  Дэйн  обратил  внимание  на  это
обстоятельство. Он решил, что такой  шум  издает  некий  единый  механизм,
отпиравший двери клеток перед  началом  трапезы  и  запиравший  их  по  ее
окончании. Мехары, очевидно, вполне полагались на мощь своего оружия и  на
тот  ужас,  который  сумели  внушить   пленникам,   в   противном   случае
работорговцы не стали бы оставлять двери открытыми столь долгое время. Все
это могло пригодиться Маршу позднее, а пока он решил просто убить время.
   Среди прочих обитателей камеры находилось некое волосатое существо, при
взгляде на которое казалось, что рук и ног у этого  создания  больше,  чем
должно быть на самом деле. (Дэйн решил, что  возникает  такое  впечатление
из-за того, каким образом присоединяются конечности к корпусу  и  как  они
разделяются на сегменты.) Другими соседями Марша оказалась пара обычных на
вид мужчин и высокое существо с узким лицом, покрытое темной шерстью.  Все
они заканчивали свою трапезу. Дэйн заметил, что один из  подносов  остался
невостребованным. От внимательного взгляда владельца "Морского бродяги" не
укрылось то обстоятельство,  что,  судя  по  маркировке,  еда  на  подносе
предназначалась для человека. Марш огляделся вокруг. Так и есть! На низкой
кушетке возле стены лежало, отвернувшись  от  окружающих,  какое-то  очень
стройное существо, облаченное в длинные белые одежды.
   Дэйн спросил:
   - Что с этим бедолагой? Ранен, болен, умирает?
   - Умирает, - спокойным тоном констатировала Райэнна. - Она  уже  десять
раз отказывалась принимать пищу. Бедняжка  со  Спики-4.  Они  предпочитают
смерть неволе. Кроме того, они просто не могут существовать без общения со
своими соплеменниками. Ей недолго осталось. Все,  что  мы  можем  для  нее
сделать, - позволить умереть спокойно.
   Марш с негодованием уставился на рыжеволосую.
   - Значит, так. Вы все тут просто сидите и преспокойненько ждете,  когда
она умрет от голода?
   - Ну да, - совершенно безразличным тоном бросила Райэнна. - Я  же  тебе
объяснила, что ее соплеменники всегда умирают, если оказываются вырванными
из своей среды.
   - И тебе все это до лампочки? - Дэйну казалось, что  он  сейчас  просто
взорвется от возмущения.
   - Ну нет, мне  это  _не_  до  лампочки,  -  спокойным  тоном  возразила
женщина. - Но с какой стати я должна вмешиваться и заставлять ее  изменить
свое решение? Она вправе сама избрать свою судьбу. Я порой думаю, что  она
разумнее нас всех.
   Лицо Дэйна исказила гримаса отвращения. Он поднялся и  взял  нетронутый
поднос.
   - Вот так! Я не собираюсь сидеть и наблюдать, как умирает женщина.  Тем
более зная, что могу  предотвратить  это.  -  Высказавшись,  Марш  пересек
камеру и подошел к кушетке, на которой лежала незнакомка.  У  него  голова
пошла кругом. Он мысленно вознегодовал: "Сидеть и ждать, пока она умрет от
голода?! Хороши!"
   Лежавшая не подавала признаков жизни, и Дэйн  испугался,  что  она  уже
мертва или при смерти и не понимает, что  происходит  вокруг.  Он  постоял
некоторое время около кушетки, пораженный красотой незнакомки.
   В голове Дэйна выстраивались пирамиды  из  мыслей,  которые  немедленно
рушились, но на месте  развалин  вздымались  новые  нагромождения  -  одно
причудливее другого.
   "Вот та, которую я искал всю жизнь. Мечта - иллюзия, которая,  как  мне
казалось,  ждала  меня  за  очередным  горным  перевалом...  за  следующей
волной... на краю радуги. А ведь я уже и верить перестал,  что  мечта  моя
окажется женщиной из плоти и крови...
   И она лежит и умирает у меня на глазах, и я так же  беспомощен,  как  и
она, в нашей безрадостной тюрьме. Так же лишен надежды. Может быть, потому
мне и позволили встретиться с моей  богиней,  что  уже  слишком  поздно?..
Разве не так и несбыточная мечта осуществляется  лишь  на  секунду,  чтобы
потом исчезнуть навсегда?"
   Эта  ужасная  догадка  настолько  поразила  Дэйна,  что  он   даже   не
почувствовал всей горечи ее осознания и стоял, держа  в  руке  за  краешек
свисавший книзу поднос. Но какое-то едва заметное движение, которое  можно
было принять за  дыхание,  сказало  Маршу,  что  она  еще  жива.  Путаные,
болезненные размышления  об  обретенной  и  разом  утраченной  мечте  вмиг
оказались опрокинутыми волной благоразумной практичности. Забудь обо всем!
Это просто красивая девушка, которая  умирает  и  которую,  вероятно,  еще
можно  спасти.  Удивление  и  восторг,  граничивший  с  некоторым  ужасом,
отступили перед обыкновенной  человеческой  жалостью.  Марш  опустился  на
колени и, вытянув руку, легонько коснулся плеча женщины.
   Прежде чем Дэйн успел сделать это, она  пошевелилась  и  повернулась  к
нему, точно каким-то непонятным  образом  ощутила  шквал  его  мыслей.  Ее
красивые,   черные   брови   вразлет    шевельнулись,    глубокие    глаза
приоткрылись...
   Девушка была столь бледна, что Марш ожидал увидеть  голубые  глаза,  но
они  оказались  золотисто-карими,  как  у  дикого  лесного  зверька.  Губы
умиравшей шевельнулись, однако она,  видимо,  настолько  ослабла,  что  не
смогла выговорить ни слова.  И  все-таки  Дэйн  понял,  что  она  пытается
выразить протест и вместе с тем удивление.
   Марш, стараясь, чтобы голос его звучал как можно ласковее, проговорил:
   - Вот, я принес тебе еды. Постарайся съесть хоть что-нибудь.
   Она прошептала в ответ что-то явно означавшее отказ.
   - Послушай, - произнес Дэйн твердо, -  это  чепуха  какая-то!  Пока  ты
жива,  ты  просто  обязана  поддерживать  свои  силы.  Вдруг   подвернется
возможность совершить побег или что-нибудь в этом роде?  Допустим,  кто-то
придет нам на помощь или мы сумеем убежать, а ты окажешься слишком слабой,
чтобы двигаться самостоятельно. Нам придется нести тебя, и нас  непременно
снова всех захватят, так как ты будешь нам обузой! За что ты нас так, а?
   Губы незнакомки пошевелились вновь, и Дэйну показалось, что он видит на
ее лице некое подобие слабой  улыбки.  Хотя  в  безжизненных  чертах  лица
девушки едва ли угадывалось  какое-то  движение.  Наконец  она  произнесла
что-то,  но  так  тихо,  что  Дэйну  пришлось  наклониться  к  ней,  чтобы
расслышать ее слова:
   - Разве это нужно кому-то из вас... делить со мной мою чашу?..
   - Мы тут люди, то есть существа гуманные, - с  уверенностью  проговорил
Дэйн, хотя сам вовсе не чувствовал, что говорит правду, ведь никого из его
сокамерников, похоже, не волновала судьба этой несчастной. Может быть, как
раз то, что она сама догадывалась об этом, и заставило  ее  принять  такое
решение?.. - Ну хорошо, по крайней мере, мне не безразлично, что  с  тобой
станет, - произнес Марш, нащупывая своими пальцами ее руку.  -  Давай  же,
если ты настолько слаба, что не можешь есть сама,  разреши  мне  покормить
тебя. - Дэйн распаковал  поднос  с  горячей  пищей.  Он  зачерпнул  ложкой
немного похожей на суп жидкости и поднес к губам девушки. - Ну,  давай,  -
сказал он. - Проглоти немножко, это легкая еда.
   Какое-то время Дэйну казалось, что девушка будет упорствовать и ее губы
останутся плотно сжатыми, у него буквально отлегло от  сердца,  когда  она
позволила влить себе в рот бульон и проглотила его. Марша охватило чувство
бесконечной радости, какого-то  душевного  подъема,  однако  он  решил  не
выказывать своих эмоций, а лишь,  зачерпнув  ложкой  еще  бульонной  жижи,
продолжил  кормление.  Проглотив  еще  несколько  ложечек  пищи,   девушка
попробовала пошевелиться. Дэйн, бережно обняв ее, помог ей подняться. Марш
дал девушке еще немного супа и пюре, но когда  она  знаком  показала,  что
хочет еще, он убрал ложку.
   - Сейчас  нельзя.  Тебе  опасно  есть  много  после  столь  длительного
перерыва. Придется потерпеть, пока желудок освоится, - строго сказал  Дэйн
и улыбнулся, позволяя девушке опуститься на подушку. -  Постарайся  теперь
уснуть, скоро ты будешь чувствовать себя лучше.
   Слабость заставила девушку опустить веки, она, не справившись с  собой,
произнесла:
   - ...ты?
   - Твой сокамерник, - ответил он. - Мое имя Дэйн Марш. Мы с тобой сумеем
познакомиться поближе, когда ты немного окрепнешь, а сейчас  просто  скажи
мне, как тебя зовут?
   - Даллит, - прошептала девушка и мгновенно провалилась в сон.
   Дэйн еще некоторое время не двигаясь смотрел на нее, потом встрепенулся
и поставил на тумбочку поднос.
   Даллит. Какое прекрасное имя и как оно подходит к  ее  тонкому  лицу  и
глазам дикого лесного зверька. Нет, у нее скорее глаза раненой нимфы!..  В
ту минуту Дэйн был счастлив уже оттого, что она  жива  и  будет  жить.  Он
отошел от кушетки, на которой лежала  Даллит,  и  заметил,  что  остальные
сокамерники разбились на небольшие  группки,  однако  Райэнна  внимательно
наблюдала за ним, Маршем. Когда он поравнялся с рыжеволосой женщиной,  она
с оттенком горечи в голосе сказала:
   - Ну и чего ты добился, придурок?
   - Того, что она, по крайней мере, будет жить. Просто надо было проявить
заботу о ней. И только-то! Любой из вас мог это сделать точно так же,  как
и я, - отозвался Дэйн.
   В голосе Райэнны вдруг зазвучала ярость:
   - Какое право ты имел  делать  это?  Какого  черта  тебе  потребовалось
вмешиваться в чужую жизнь? Давать этой несчастной надежду? А ты подумал  о
том, что на самом деле ждет нас всех?!
   Дэйн ответил просто:
   - Не в моих правилах сидеть сложа руки, когда кто-нибудь гибнет. Пока в
человеке теплится жизнь, не умирает и надежда. Ты-то вот жива, не так ли?
   Райэнна тяжело вздохнула и отошла от Марша, бросив через плечо:
   - Будем уповать на то, что ты никогда не осознаешь  последствий  своего
поступка.





   На  невольничьем  корабле  пиратов-мехаров  не   существовало   способа
измерять время, кроме как по периодам  между  приемами  пищи  и  моментам,
когда свет гасили, чтобы заключенные могли отдыхать.  Тем  не  менее  Дэйн
кое-что подсчитал и полагал, что может утверждать с уверенностью:  с  того
времени,  как  он  попал  сюда,   прошло   около   трех   недель.   Ничего
экстраординарного за это время не случилось.
   Главным событием прошедших недель, прежде всего для самого Марша, стало
медленное возвращение Даллит к жизни. Девушка поспала  немного,  и,  когда
проснулась, Дэйн вновь покормил ее. Тогда он ободрил  ее,  и  Даллит  даже
позволила себе посидеть несколько минут, а позже, когда она нашла  в  себе
силы встать, Марш попросил Райэнну отвести ее в  ванную  комнату.  Ему  не
легко было отважиться на подобную просьбу, ведь рыжая инопланетянка  ждала
и, пожалуй, даже желала, чтобы Даллит умерла. Все  это  убеждало  Дэйна  в
том, что Райэнна вряд ли согласится помогать ему,  но  та,  на  удивление,
охотно все сделала и позже активно помогала выхаживать Даллит, трогательно
заботясь о ней. Марш не пытался понять, почему Райэнна так себя повела, он
просто был благодарен ей.
   Довольно долгое время Даллит еще чувствовала себя  слишком  слабой  для
того, чтобы много говорить, и Дэйн не докучал  ей  разговорами.  Ему  было
достаточно сидеть рядом со спасенной им девушкой и  позволять  ей  держать
его за руку. Маршу казалось, что вследствие этого каким-то  образом  часть
его собственной силы и стойкости передается Даллит. День за  днем  девушка
крепла и однажды с улыбкой попросила Дэйна рассказать ей о себе.
   - Ты из мира, о  котором  никто  из  живущих  на  планетах  Содружества
никогда не  слышал.  Странно,  что  мехары  осмелились  сунуться  на  твою
планету. Хотя как раз наоборот, их можно понять, особенно  если  все  твои
соплеменники столь же сильны и выносливы, как ты.  -  Дэйн  нахмурился.  -
Большую часть своей жизни я потратил, гоняясь за острыми  ощущениями.  Так
что можно считать, мне повезло, когда я угодил сюда. Хотя не могу сказать,
что я в особенном восторге. Думаю, я, как и  многие,  попался  на  крючок,
привлеченный мечтой о  том,  что  можно  побывать  в  переделках,  которые
одновременно бы не являлись ни незаконными, ни постыдными и вместе с  тем,
если можно так выразиться,  не  позволяли  завязаться  на  животе  лишнему
жирку.
   Даллит рассмеялась. Это очаровало Дэйна,  которому  показалось,  что  в
рассыпчатых звуках смеха девушки сконцентрировано все, что  есть  веселого
во вселенной.
   - И на твоей планете все такие?
   - Нет. Думаю, что  нет.  Большинство  моих  соплеменников  предпочитают
покой, они рано выбирают себе занятие, знают, чего хотят. Но  непоседливое
племя искателей приключений не скудеет. Что-то особенное существует внутри
нас. - Тут Марш вспомнил,  что  говорила  ему  Райэнна  про  соплеменников
Даллит: они обычно  умирают,  будучи  вырваны  из  привычного  мира,  -  и
прикусил  губу.  Он  не  позволил  себе   расспрашивать   об   этом   свою
очаровательную собеседницу. Но та как будто прочитала мысли Дэйна, лицо ее
потемнело, точно на него упала тень. Грусть девушки была столь же сильной,
даже  гипертрофированной,  как  и  ее   веселость.   Казалось,   будто   в
определенный отрезок времени Даллит всей своей  сущностью  превращалась  в
одну-единственную  из  множества  свойственных  человеку  эмоций.   Даллит
сказала:
   - Надеюсь только, что твоя сила и храбрость не толкнут мехаров  на  то,
чтобы выбрать для тебя какую-нибудь особенно ужасную участь.
   - Мне остается только сидеть и ждать, что произойдет, - ответил Марш. -
Но, как я уже сказал тебе, пока я живу, во мне не умрет надежда.
   Казалось, тень, упавшая на лицо девушки, стала еще темнее.
   - Я и представить себе не могу... Что  там  представить?  Я  мечтать  и
надеяться не могла найти что-то хорошее вдали от моего народа. - В  голосе
Даллит звучала обреченность. - Нет, случалось, что кто-то уезжал  с  нашей
планеты, но преследуя определенные цели, и никогда - в одиночестве.
   - Мне до сих пор кажется каким-то чудом то, что  ты  осталась  жива,  -
признался Дэйн, - и чудо это для меня непостижимо.
   Ответ Даллит был прост.
   - Ты сумел тронуть меня, - сказала она. - Я ощутила твою силу и волю  к
жизни. Это-то и заставило меня вновь поверить в  жизнь  и  питало  меня...
твоей надеждой, твоей верой в то, что будет, равно как и в то, что было. И
когда я приняла в себя твою энергию и неукротимую волю  к  жизни,  в  моей
душе просто не осталось стремления к смерти. Так что  она  отвернулась  от
меня, а жизнь ко мне возвратилась. Остальное же, - девушка пожала плечами,
- просто дело техники. Главное - ты и  правда  верил,  что  я  выживу,  и,
поделившись со мной этой верой, вернул меня к жизни.
   Марш сжал  своими  пальцами  маленькую  руку  Даллит.  Казалось,  кисть
девушки, в которой словно бы исчезли все кости, слилась с рукой Дэйна.
   - Послушай, Даллит, ты хочешь сказать, что вроде как можешь читать  мои
мысли, вбирать в себя мои эмоции, так?
   - Ну конечно, - сказала она с удивлением. - А как же иначе?
   "Так что тут возразишь? Что произошло, то произошло, по  крайней  мере,
она верит, что так все и было", - подумал  Дэйн.  Он  все  еще  чувствовал
беспокойство, озабоченность судьбой Даллит.  Ему  казалось,  что  девушка,
обретая силы, все сильнее и сильнее привязывается к нему. Ее потребность в
том, чтобы он находился рядом, росла.  Подчас  это  обстоятельство  пугало
Марша, он думал о том, что может случиться  с  Даллит,  если  им  придется
расстаться. Пожалуй, только это и огорчало его в их отношениях  с  Даллит,
которая большую часть времени предпочитала безмолвной тенью  сидеть  рядом
со своим спасителем. Он же в последующие дни и недели все  больше  узнавал
своих сокамерников.
   Кажется, среди них Марш был единственным  представителем  изолированных
миров. Все остальные, хотя их цивилизации и находились на различном уровне
развития, относились к народам, чьи планеты входили в состав  Содружества.
Компания, что называется, подобралась на  славу!  Паукообразное  существо,
чье имя Дэйн не мог, как ни старался, разобрать, жило на планете с жарким,
скверным климатом, где его племя находилось в  меньшинстве.  Даже  Аратак,
человек-ящерица, несмотря на все старания  понять  модель  мышления  этого
существа, не смог исполнить своего намерения.
   Аратак как-то сказал Маршу:
   - Этот парень в полнейшей обскурации.  Не  знаю,  сознает  ли  он,  что
произошло? Боюсь, его рассудок изрядно пострадал. Впрочем, может быть,  он
все-таки придет в себя?
   Дэйн  был  куда  менее  оптимистичен  в  своих  прогнозах  относительно
паукообразного. Прежде всего землянин пребывал в святой  уверенности,  что
данное существо не обладает никаким разумом. Паук все время сидел в углу и
шипел на каждого, кто приближался. Когда же приносили еду, он хватал ее  и
немедленно возвращался на прежнее место. Дэйн, как говорится, списал паука
со счетов, решив  раз  и  навсегда,  что  тот  -  существо  бесполезное  в
сложившейся ситуации.
   Относительно Райэнны  и  Роксона  у  Марша  сложилось  совершенно  иное
впечатление. Он постоянно забывал, что имеет дело не с землянами,  до  тех
пор пока кто-нибудь из них  вдруг  не  касался  событий  своей  жизни.  Их
рассказы казались Маршу фрагментами из фантастических фильмов... Например,
Райэнна говорила как о чем-то само  собой  разумевшемся  о  том,  что  она
четыре  года  была  участницей  экспедиции  на   астероидный   пояс,   где
обнаружились следы погибшей цивилизации. Роксон же  все  время  жаловался,
что  базовые  направления  развития  современных  технологий  оккупированы
представителями миров, населенных котообразными, которые отрицают  знания,
накопленные  представителями  обезьяноподобных  (или   иными   словами   -
человекоподобных), как поверхностные и не заслуживающие внимания.
   -  Только  потому,  что  эти  чертовы  кошки   изобрели   суперсветовой
двигатель, они считают, что весь мир у их ног, - не раз ворчал Роксон.
   Что же касается Аратака, тот, как это ни удивительно,  стал  для  Марша
хорошим  приятелем,  отличным  собеседником,  а  потом  и  другом.  Внешне
совершенно чуждый, абсолютно не похожий на человека,  он  казался  тем  не
менее Дэйну наиболее  человечным.  Склад  ума  человека-ящерицы  заставлял
Марша считать это покрытое серой складчатой кожей  существо  со  страшными
клыками и когтями более себе подобным, чем кого-либо иного из товарищей по
несчастью.  Рассуждения  Аратака  напоминали   Дэйну   философию   жителей
Гавайских островов и Филиппин, с  которыми  ему  довелось  столкнуться  во
время первого своего путешествия по просторам Тихого океана. Аратак  готов
был принимать жизнь такой, какая она есть, не подчиняясь слепо,  но  и  не
противясь судьбе, одновременно стараясь извлечь пользу  из  всего  до  тех
пор, пока не появится что-нибудь лучшее.
   Аратак не оставлял ни крошки из положенной ему пищи, хорошо спал  и  не
забывал вставлять  в  беседу  цитаты  из  Откровений  Божественного  Яйца,
которые напоминали Дэйну философию Конфуция, Лаоцзы  или  Хаяваты.  Внешне
человек-ящерица казался спокойным и довольным жизнью, он был слишком мудр,
чтобы огорчаться из-за положения, в котором оказался.
   Но Дэйн пребывал в уверенности, что внешность обманчива.  Поначалу  это
было лишь подозрением, которое, однако,  на  восьмой  или  девятый  "день"
переросло в убежденность.
   Случилось это тогда, когда  человек  в  соседней  клетке  (или  камере)
тронулся умом. Дэйн заметил, что он напрягся, услышав щелчок, предварявший
приход разносчиков пищи, намерения его казались очевидными.  Едва  заметив
появившуюся из-за поворота коридора тележку, свихнувшийся распахнул  дверь
своей клетки и, бросившись на край тележки, толкнул ее под ноги одному  из
мехаров, который потерял равновесие и упал.
   Дэйн напрягся, все в  нем  закипело,  кровь  быстрее  запульсировала  в
жилах.
   "Вот оно! Если все кинутся  на  мехаров,  те  не  смогут  убить  больше
одного-двух человек!"
   Марш уже хотел было вмешаться,  когда  смельчак  завопил.  То,  что  он
кричал, походило на бред:
   - Ну же, ублюдки! Ну же! Ну! Убейте  меня  сразу!  Я  не  хочу  умирать
медленно! Эй, все! Идите же сюда, лучше погибнуть в драке,  чем  сидеть  и
ждать неизвестно чего!
   Крича это, сумасшедший свалил  тележку  на  извивавшегося,  кричавшего,
сбитого с ног мехара. Даллит опустила голову. Один Аратак оказался начеку,
и  не  успел  Дэйн  прийти  на  помощь  спятившему  бедолаге,  как   когти
гуманоида-ящерицы вцепились в плечо Марша, разрывая ткань его рубашки.
   - Не сейчас! - прошептал Аратак. - Не надо так глупо губить свою жизнь!
   Освободившийся узник, продолжая что-то вопить, яростно атаковал  одного
из  мехаров  с  помощью  тележки.  Второй  мехар  поднял  свое  оружие   в
недвусмысленном жесте, но спятивший, казалось, не видел этого, он бросился
на вооруженного, и тот, как почему-то показалось Дэйну, нехотя выстрелил в
нападавшего.
   Человек издал дикий короткий вопль и упал на пол, содрогаясь в страшных
конвульсиях и выплевывая  клочья  пены.  Пораженный  нервно-паралитическим
зарядом бедолага кричал, но все слабее и слабее и наконец  затих,  хотя  и
продолжал судорожно дергаться. Мехары отволокли  пострадавшего  обратно  в
его собственную клетку, тыча  стволами  ружей  в  пятившихся  от  ужаса  и
перебрасывавшихся взволнованными репликами сокамерников сумасшедшего.
   Больше ничего за время раздачи пищи не случилось, но Дэйн не  мог  есть
до тех пор, пока Даллит, ставшая белее полотна, из которого было сшито  ее
платье, не удалилась в женскую комнату, не в силах сдержать подкатившие  к
горлу  позывы  рвоты.  Только  тогда  Марш,  заставив  себя  вспомнить   о
самодисциплине,  усилием  воли  принудил  себя   приступить   к   трапезе.
Кому-кому, а уж ему-то следовало бы помнить о том, что Даллит отражает его
настроения...
   Лишний раз получив тому подтверждение, Дэйн упрямо жевал пищу, стараясь
не думать о неудачливом бунтаре, пока не вернулась трясущаяся,  посеревшая
Даллит. Марш кормил ее кусочками еды со своего собственного подноса,  пока
щеки девушки не порозовели. Дэйн сидел рядом с ней до тех пор, пока она не
уснула. Раненый в соседней камере стонал, бился в конвульсиях, пена шла  у
него изо рта. Несмотря на то что сокамерники ухаживали за несчастным,  тот
все равно скончался среди ночи.  На  следующее  утро,  закончив  разносить
завтрак, мехары уволокли бездыханное тело.
   Когда труп проносили мимо решеток камер, в коридоре стояла  тишина,  но
едва  мехары  ушли,  услышав  ставшее  уже  привычным   лязганье   замков,
заключенные осмелели. Оцепенение словно в один миг  покинуло  узников,  и,
убедившись, что тюремщики не вернутся, все заговорили разом.
   Дэйн заметил, что Аратак стоит рядом  с  ним.  Человек-ящерица  положил
свою когтистую лапу на плечо Марша и сказал:
   - Вчера мне показалось, что ты собираешься за здорово живешь расстаться
со своей жизнью, как этот бедняга...
   - И верно, я уже готов был рвануться  ему  на  помощь,  но  не  в  моих
правилах кончать жизнь самоубийством.  Я  вовремя  сообразил,  что  именно
этого он и добивался. Однако, если бы  мы  все  как  один  пришли  ему  на
помощь, нам бы удалось вырваться.
   - Да, - согласился Аратак. - Я думал о  том  же  самом.  Но  необходимо
тщательно  все  спланировать  и  продумать.  Бросаться  очертя  голову  на
вооруженных противников в надежде, что остальные поддержат  тебя,  это  не
решение нашей проблемы. Высказывание Божественного Яйца гласит,  что  глуп
тот, кто слишком высоко ценит свою жизнь,  но  тот,  кто  ценит  ее  столь
низко,  что  готов  в  любую  минуту  из-за   собственного   безрассудства
расстаться с ней, глуп вдвойне.
   Дэйн осторожно огляделся. Даллит спала, это обрадовало  Марша,  который
меньше всего на свете желал бы напугать спасенную им девушку.
   "Я что, влюблен? - спрашивал он себя. - Возможно. Разумеется,  я  и  не
думаю о сексе... Пока, во всяком случае, нет".
   Однако постоянная забота о девушке, из-за которой благополучие  Даллит,
ее безопасность волновали Марша больше, чем  свои  собственные,  настолько
укоренилась в глубине его подсознания, что именно это чувство, пожалуй,  и
можно было назвать любовью.
   Дэйн поинтересовался, внимательно глядя на Аратака:
   - Я должен понимать твои слова как согласие попытаться вместе  со  мной
сделать все возможное, чтобы организовать  побег?  Я  считаю,  что  мехары
недооценивают нас. Они, наверное, уверены, что умнее  и  смелее  всех,  во
всяком случае своих пленников они явно считают глупцами и трусами.  Думаю,
ты заметил, что двери остаются незапертыми и фактически не охраняются  как
минимум на протяжении получаса дважды в день?
   - Заметил, - ответил Аратак. - Иногда мне кажется, что уж  слишком  все
просто. Точно они нарочно соблазняют нас возможностью  устроить  побег.  С
какой вот только целью, хотелось бы знать? Хотят порезвиться и  пострелять
в  бунтовщиков?  Они  бы  могли  каждый  день  убивать  нас,  если  бы  им
вздумалось. Одним словом, я пришел  к  тому  же  выводу,  что  и  ты:  это
проявление их  чванливого  презрения  к  нам.  Мехары  просто  не  считают
кого-либо, кроме самих себя, достаточно  храбрыми,  чтобы  воспользоваться
такой возможностью. Стало быть, они  полагают,  что  мы  боимся  их  и  их
хлопушек. - Аратак сделал  паузу,  его  обычно  спокойный  голос  зазвучал
гневно: -  Разве  тебе  не  хочется  проучить  этих  наглых  котят  за  их
самоуверенность?
   Дэйн, в порыве  дружеских  чувств,  протянул  человеку-ящерице  руку  и
воскликнул:
   - Я с тобой!
   Лишь почувствовав осторожное прикосновение когтистой лапы  собеседника,
Марш вспомнил, что его друг мало  похож  на  тех,  кого  принято  называть
людьми.
   Придя к соглашению, приятели устроились в уголке и принялись  обсуждать
свои планы.
   - Вдвоем мы ничего не сможем сделать. Стало быть, понадобится время для
того, чтобы прийти к взаимопониманию с будущими сторонниками.
   - Совершенно верно. Божественное Всемудрейшее Яйцо учит нас: "Для  того
чтобы акция, продиктованная безрассудным  отчаянием,  увенчалась  успехом,
она должна быть спланирована с  вдвойне  большим  тщанием,  нежели  деяние
глубокой мудрости".
   В сути своей весь их план казался довольно простым и понятным и  вместе
с тем был куда более сложным, чем тот, которым  руководствовался  погибший
бедолага  из  соседней  камеры.  Надо  было  извлечь  максимум  пользы  из
промежутка времени между открыванием и закрыванием замков камер. Следовало
напасть на мехаров, обезоружить их и проложить себе путь прочь из узилища.
Конечно, во время схватки пираты-работорговцы могут убить  кого-нибудь  из
узников - Дэйн не исключал, что именно он  и  станет  одним  из  тех,  кто
пострадает сильнее прочих, скорее всего  так  и  случится,  -  но  мехары,
разумеется,  не  смогут  убить  всех,  следовательно,  остальным   удастся
спастись.
   Хорошо, допустим - они вырвутся  из  отсека  с  камерами,  что  дальше?
Узникам не миновать встречи с остальными  членами  команды,  которые,  вне
всякого сомнения, вооружены. Кроме того, в  госпитале  имеются  генераторы
парализующих полей,  значит,  они  могут  оказаться  и  в  других  отсеках
громадного корабля.
   - Вдвоем нам ни за что не справиться, - сказал Дэйн Аратаку.
   - Я и мысли подобной никогда не допускал.
   - Мы даже не можем в одиночку строить планы. Я, например, почти  ничего
не знаю о мехарах и о ваших звездолетах. Ваша цивилизация для меня - тайна
за семью печатями. Я понятия не имею, какое оружие  используется  народами
вашего Содружества, и весьма слабо представляю себе, что оно собой являет.
Для того чтобы построить сколь-либо разумный план, нам нужна помощь.
   - Полагаю, что ты прав, - произнес огромный человек-ящерица.  -  Только
прежде чем обращаться к кому-либо за помощью, нам следует решить, кто того
стоит, а кого лучше до времени оставить в  покое,  чтобы  преждевременными
действиями,  паникой  или  даже  по  злому  умыслу,  надеясь  на  какие-то
послабления в отношении себя со стороны  мехаров,  они  не  выдали  нас...
Да-да, и об этом стоит подумать. - Серые щеки Аратака слегка  засветились.
- Я ищу ответа в мудростях Яйца, ибо полагаю, что ты и  сам  можешь  стать
слабым звеном нашего плана, так как поспешишь выложить все Даллит.
   Тут Дэйн почувствовал, что в душе его зашевелился страх,  страх  не  за
себя,  а  за  девушку.  Марш  так  старался  избавить   Даллит   от   всех
нежелательных мыслей, которые могли  бы  взволновать  ее!  Случившееся  со
спятившим  человеком  столь  ее  потрясло,  что  на  какое-то  время  Дэйн
перепугался: не впадет ли она опять в апатию и не пожелает ли умереть?
   - Я думаю иначе, - произнес Марш хриплым  голосом.  -  Полагаю,  прежде
всего следует поговорить с Райэнной.
   Он надеялся, что, возможно, таким образом ему удастся  оградить  Даллит
от лишних опасностей, до тех пор пока все страшное не окажется позади...
   Теперь Марш не сомневался, что  изменения  вида  кожи  Аратака  ему  не
грезятся (проснувшись однажды ночью, он  увидел,  что  все  тело  рептилии
излучает ровный слабый свет, и решил, что продолжает спать), но он еще  не
знал, почему человек-ящерица наморщил свой лоб  и  что  означает  свечение
вокруг  краешков  жабр   существа,   напоминающего   земноводное.   Что-то
происходило в  душе  Аратака,  но  чем  вызваны  эти  явления:  симпатией,
радикальным несогласием или даже раздражением, - Дэйн пока сказать не мог.
Голос рептилии звучал столь же ровно, как и всегда:
   - Что-то есть в вас,  обезьяноподобных...  Мне  трудно  понять,  но  вы
словно нюхом друг дружку чуете.  Постараюсь  позднее  разобраться  в  этой
проблеме, а сейчас... Думаю, ты прав... Если считаешь нужным,  поговори  с
Райэнной.
   Дэйн  дождался  очередной  раздачи  пищи,  и,  когда  все  сокамерники,
разобрав подносы, стали  устраиваться,  чтобы  поесть,  он  коснулся  руки
Райэнны.
   - У меня к тебе разговор, - сказал Марш, понижая голос едва  ли  не  до
шепота, и, увидев, что женщина резко повернулась к нему, предостерег ее: -
Просто сиди рядом и ешь.
   Пока оба распаковывали свои подносы,  Дэйн  в  общих  чертах  обрисовал
Райэнне свои наблюдения и их с Аратаком  план.  Темные  глаза  рыжеволосой
инопланетянки засветились злобой.
   - А я уж  стала  думать,  что  никто,  кроме  меня,  ничего  не  видит!
Создалось такое впечатление, что все  здесь  или  безнадежные  трусы,  или
сумасшедшие храбрецы! Ты совершенно прав, мы можем попытаться, но что бы я
могла сделать одна? Я ведь все-таки женщина. Я с тобой, Дэйн, пусть даже я
стану первой жертвой!
   Марш горько усмехнулся:
   - Я-то думал: важнейшая из присущих тебе добродетелей - смирение,  судя
по тому, что ты считала смерть  Даллит  неизбежной  и  позволяла  ей  тихо
умирать.
   - Я считала, что поступаю правильно, основываясь  на  своих  знаниях  о
представителях  ее  народа,  -  упорствовала  Райэнна.  -  Невеждам  легко
принимать решения. Я же ученый и меняю свой взгляд на ту или иную проблему
только под давлением фактов. Наблюдая в течение  всего  этого  времени  за
мехарами,  впрочем  как  и  за  нашими  сокамерниками,   я   стала   более
оптимистично смотреть на будущее.
   - Ты понимаешь, - медленно проговорил Дэйн,  -  что  если  мы  с  тобой
возьмем на себя роль  руководителей  мятежа,  то  вполне  можем  оказаться
первыми, кого подстрелят? А смерть от нервно-паралитического разряда -  не
из приятных.
   - Если такое случится, то для меня все будет кончено. Тогда мне уже  не
надо будет беспокоиться о дальнейшем, разве не  так?  Но  уж  если  у  нас
что-нибудь получится... Что, по твоему мнению, станет следующим шагом?  Ты
ведь не думаешь, что все кончится, едва мы просто выйдем из наших камер?
   - Я не знаю, что делать дальше, - честно сознался Дэйн.  -  Затем  я  и
пришел к тебе. Я не гожусь в руководители всего предприятия. Я могу и буду
драться, чтобы вырваться из клеток. А вот  в  дальнейшем  пользы  от  меня
будет как от паруса на звездолете. Ты не забывай, что я  из  периферийного
мира. Все мои знания о звездолетах  можно  крупными  буквами  вырезать  на
ногте моего большого пальца, да еще место останется. Думаю, для того чтобы
обеспечить  себе   возможность   освобождения,   нам   следует   захватить
кого-нибудь  из  стражников-мехаров  в  заложники.   Представители   столь
надменных  народов,  как  правило,  довольно  высоко  ценят  жизнь   своих
соплеменников, что не мешает им обращаться с инопланетянами как со скотом.
Впрочем, мехаров я совершенно не знаю. Даже если нам  и  удастся  перебить
или каким-нибудь еще образом одолеть всех этих ублюдков с львиными рожами,
дальше от меня пользы не  будет.  Я  не  только  не  знаю,  как  управлять
кораблем и как привести его в безопасный космопорт, я даже  сигнала  "SOS"
подать не смогу, если мы потерпим аварию, например, упадем на солнце.
   - Ну, если мы сумеем зайти так  далеко,  у  Роксона  имеются  пилотские
права, - сказала Райэнна. -  Не  думаю,  чтобы  он  когда-нибудь  управлял
посудиной подобного размера -  категории  на  право  вождения  звездолетов
такого класса у него точно нет, - но все суперсветовые корабли,  известные
в пределах нашей вселенной, практически  универсальны.  Если  нам  удастся
устранить с нашего пути мехаров, Роксон сумеет посадить  этот  корабль  на
одной из планет, входящих в систему Содружества.
   До Дэйна между тем дошло, что ему-то лично такой поворот событий особой
выгоды не принесет, но в конце концов это  было  не  столь  важно.  Уж  во
всяком случае, в каком бы из миров Содружества они ни оказались,  можно  и
пожить под властью того или иного цивилизованного правительства, каким  бы
странным и даже чуждым оно ни казалось, главное, что Содружество  отрицает
работорговлю и преследует работорговцев.
   - Полагаю, следующим шагом должно стать  привлечение  на  нашу  сторону
Роксона, - сказал Марш. - В том, конечно, случае,  если  ты  считаешь  его
заслуживающим доверия. Ты-то его знаешь, я - нет.
   Райэнна ответила с высокомерной обидой в голосе:
   - За кого ты его принимаешь, а? Он - цивилизованный человек.
   -   Предположим,   что   и   тот   бедолага,    который    прыгал    на
нервно-паралитическое ружье, - тоже цивилизованный человек,  -  проговорил
Дэйн. - Я вовсе не подвергаю сомнению порядочность твоего соплеменника.  Я
просто не знаю его, вот и все. Я даже не могу судить, насколько он  храбр.
А если он - паникер? Как я могу предполагать,  каким  образом  он  поведет
себя в кризисной ситуации? Я даже не знаю, умеет ли  он  держать  язык  за
зубами и не проболтается ли  о  нашем  замысле?  Почему,  черт  возьми,  я
обратился к тебе первой? Как ты думаешь, а?
   Райэнна широко улыбнулась и стала казаться еще моложе и красивее.
   - По-моему, мне сделали комплимент, - сказала она. - Спасибо,  Марш.  Я
поговорю с Роксоном. Я знаю его достаточно долго, чтобы поручиться за него
моей жизнью, моим состоянием и репутацией  ученого,  если  это  что-нибудь
значит.
   - Послушай, извини, а? Я никого не хотел задеть...
   Райэнна пожала плечами:
   - Не стоит говорить об этом. У тебя не больше причин доверять ему,  чем
у него - полагаться на  тебя.  У  Роксона  имеется  большое  предубеждение
относительно  представителей  обитаемых  миров,  не   присоединившихся   к
Содружеству.
   - Да черт побери!.. Как я могу  присоединиться  к  вашему  Содружеству,
если на планете, где я  жил,  никто  даже  и  слыхом  не  слыхивал  о  его
существовании?
   - А кто говорит, что предубеждение Роксона  имеет  под  собой  разумную
почву? - холодно отозвалась Райэнна. - Я лишь констатировала факт,  но  не
давала ему оценки. Роксон же, возможно, скажет, что существовали  какие-то
причины, по которым твоей планете не предложили вступить в Содружество.
   Этот довод охладил пыл Дэйна, он прекрасно понимал, что вести  подобный
спор именно сейчас -  совершенная  глупость.  Когда  Райэнна  повернулась,
чтобы уйти, Марш попросил ее секунду повременить и неожиданно спросил:
   - Тогда почему же ты мне доверяешь?
   Последовало еще одно, едва заметное, пожатие плечами.
   - Да Бог его знает. Может быть, за красивые глаза?  Или,  если  хочешь,
своеобразным тестом стала ситуация с Даллит. То, как ты говоришь с ней и о
ней. То, какими преданными глазами она на тебя смотрит. Не удивлюсь,  если
она опять откажется от еды, едва ты перестанешь держать ее  за  руку.  Иди
поболтай с ней, поддержи ее, а я переговорю с Роксоном. Нам следует  вести
себя естественно, раз уж мы собираемся  устроить  заговор,  а  то  как  бы
мехары чего-нибудь не заподозрили.
   Райэнна ушла, и Дэйн оглянулся, ища глазами Даллит. Она не  смотрела  в
сторону Марша, и он, прежде чем  двинуться  к  девушке,  проводил  глазами
рыжую инопланетянку. О чем она  думала?  Что  на  самом  деле  испытывала?
Достаточно ли хорошо он знал ее, чтобы делать какие-нибудь выводы?
   Райэнна пристроилась на корточках  рядом  с  Роксоном,  который  сидел,
держа опустевший поднос на коленях. Дэйн  с  волнением  наблюдал,  как  их
рыжие головы сблизились. Нельзя давать повод для подозрений! Что случится,
если мехары вдруг о чем-либо догадаются? В любом случае опасно  собираться
группами и обсуждать что-либо, постоянно следя за тем, чтобы чужие нас  не
подслушивали.
   Марш вдруг с удивлением увидел, что Роксон, отбросив  поднос,  обхватил
руками Райэнну и накрыл ее своим телом.  Дэйн  не  мог  не  признать,  что
почувствовал некоторое смущение. Он подумал: "Вот так? Прямо в  камере  на
виду у всех?"
   Однако Дэйн тут же подумал, что не стоит всех  мерить  своими  мерками,
даже на довольно маленькой планете,  где  жил  он  сам,  в  разных  местах
существовали разные обычаи. Некоторые островитяне с Южных морей не  только
прилюдно совершают половые акты, но и приглашают всех желающих  принять  в
них участие и очень обижаются, если получают отказ. Когда эта пара слилась
в объятиях, Марш заставил себя отвернуться.
   Тут он услышал голос Даллит прямо у себя над ухом:
   - Если тебя интересует, это не то, что ты думаешь.
   Марш был поражен и несколько обескуражен. Он поспешил с ответом:
   - Пойми, я человек с околицы вселенной, мне  неведомы  привычки  других
людей... мне вообще ничьи привычки неизвестны, кроме своих собственных...
   - Такое поведение также не принято и у моего народа, но я не об этом, я
ведь чувствую чужие эмоции, между этими людьми нет  желания...  если  тебя
это интересует.
   - Да мне до лампочки, что они там делают, -  пробормотал  Дэйн.  Уши  у
него покраснели, и он ужасно злился на себя, так как понимал,  что  Даллит
чувствует охватившее его смущение. - Мне-то какое дело?
   - Люди моего народа не интересуются, почему другие  поступают  так  или
иначе, - довольно прохладным тоном проговорила Даллит.  -  Раз  уж  мы  не
можем не разделять чувств, заставляющих  других  поступать  тем  или  иным
образом, так зачем усложнять себе жизнь нелепыми вопросами? Я  взволнована
лишь оттого, что нервничаешь ты, но для этого,  поверь,  нет  причин.  Они
притворяются, и если ты подумаешь немного, то поймешь, почему они так себя
ведут.
   - Нет, я не понимаю. Зачем им... о! Чтобы мехары не догадались, что они
сговариваются?
   - Ну конечно, Райэнна очень умная, - проговорила Даллит, и  ее  большие
темные глаза на несколько секунд задержались на прижавшихся друг  к  другу
полуобнаженных телах. Головы Райэнны и Роксона находились  рядом,  женщина
что-то шептала. Девушка, спасенная Дэйном, улыбнулась. -  Пожалуй,  только
этим они и могут заниматься, не заботясь  о  том,  что  мехары  станут  их
подслушивать, даже если приборы улавливают все наши разговоры, во  что  я,
конечно, не верю. Но в данном случае можно сказать, что существует  полная
гарантия... Те ведь, как ты знаешь, очень надменны. Они смотрят свысока на
нас, обезьяноподобных, из-за...  Ну  вот,  ты  смущен,  а  я  не  могу  не
чувствовать того, что чувствуешь ты...  -  Она  опустила  глаза  и  нервно
шевельнула  рукой.   -   Давай   называть   вещи   своими   именами:   мы,
обезьяноподобные,  считаемся  рабами  плотских  страстей.  Поэтому,   если
Райэнна и Роксон будут долго шушукаться, стараясь,  чтобы  их  не  слышали
другие, мехары могут что-то заподозрить, в данном же  случае  они  скажут:
"Да, конечно, эти обезьяны способны думать только  о  совокуплениях".  Так
что, как видишь, Райэнна довольно умна.
   - Несомненно, - согласился Дэйн. - Мне бы ничего подобного и  в  голову
не пришло.
   Он все-таки чувствовал себя не в своей тарелке.  Даже  Аратак  говорил,
что обезьяноподобные слишком много времени тратят на удовлетворение своих,
как он выразился, потребностей в стремлении к продолжению  рода...  Как-то
обидно, когда тебя считают представителем расы сексуальных маньяков.
   "Приветствуем тебя, дружище, в обезьяннике  нашего  зоопарка.  У  самок
круглый год не прекращается течка. Наслаждайся зрелищем!"
   О черт! Можно подумать, что представители других... м-м-м... племен  не
думают о сексе? Разве он, Марш, отвечает за собак на улице, за голубей  на
подоконнике? Мало ли кто с кем сношается? Дэйн заставил себя  не  смотреть
не в меру реалистичное  представление,  устроенное  Райэнной  и  Роксоном.
Никого вокруг, совершенно очевидно, это не интересовало.
   "Будем  надеяться,  что  у  Райэнны  хватит  времени   и   способностей
обрисовать ему все детали плана, и главное - чтобы парню они  пришлись  по
душе. Потому что в противном случае я даже не знаю, с чего начинать. Мне и
Аратаку вдвоем удастся достичь не многого. И черт возьми! Мне что,  больше
не о чем думать, кроме чужой половой жизни и  морального  облика?  У  меня
план побега висит на волоске!"
   Едва только Дэйн вновь подумал о побеге, он с  беспокойством  вспомнил,
что вовсе не собирался посвящать Даллит в эти проекты. Так?  А  откуда  же
она знает?.. Марш не  мог  точно  утверждать,  что  девушка  читает  мысли
окружающих. Может быть, в  ней  просто  как  в  зеркале  отражаются  чужие
чувства?  Тотчас  же,  будто  ощутив  его  глубокое  беспокойство,  Даллит
коснулась руки Марша своими холодными изящными пальчиками. Он крепко  сжал
их, стараясь успокоиться и обрести уверенность.
   Дэйн  считал  себя  охотником  за  приключениями.  Но   он   всегда   с
уверенностью мог сказать, что может, а чего нет, что у него  получится,  а
что ему не по плечу. Однажды он выслушал обвинение в том, что пускается на
чрезмерный, даже безрассудный риск, и не колеблясь отверг такое заявление.
   - Я действительно люблю запах опасности, и на "ты" с ней, - ответил  он
тогда. - Но если меня не убьет молнией - а  такое  ведь  может  произойти,
даже если я буду лежать дома в своей собственной постели, - я  никогда  не
возьмусь за  что-нибудь  непосильное.  И  прежде  чем  что-то  сделать,  я
несколько раз подумаю, а это уже нельзя назвать безрассудным риском.
   Так всегда и было, но прежде Дэйн  рассчитывал  только  на  свои  силы.
Теперь же он вынужден полагаться на практически незнакомых ему существ,  а
ведь некоторые из них даже и  не  люди.  У  Аратака  наличествует  сила  и
расчетливость, у Райэнны храбрость и находчивость - это обнадеживает. Ну а
остальные? На что они способны? Неизвестно. Тут привычка  рассчитывать  на
свои силы не поможет. Скорее даже наоборот.
   Марш отпустил руку Даллит, зная, что, пока она чувствует его  смятение,
ее собственный страх будет только возрастать.
   - Мы потом поговорим обо всем этом, ладно? -  сказал  он.  -  Я  должен
собраться с мыслями.
   Как всегда, девушка не  спорила,  не  настаивала  ни  на  чем.  Покорно
выслушав его слова, она приняла их так,  точно  это  было  ее  собственное
решение, и ушла на свою кровать. Райэнна и Роксон разжали объятия, и  Дэйн
подумал, все ли она успела сказать своему партнеру и что тот  ответил  ей?
Марш понимал, что подойти и запросто спросить об  этом  -  просто  опасно.
Конечно, можно притвориться, что и у него сладострастные намерения... Нет,
эту мысль Дэйн немедленно отбросил. Встав на такой путь, Марш  получил  бы
кучу ненужных осложнений, а  их  и  без  того  хватало.  Разве  Даллит  не
спросила его:
   - Почему это так тебя волнует?
   Ответа Дэйн не находил, да и не желал искать.





   Райэнна не подходила к Дэйну  до  следующей  раздачи  пищи.  Когда  они
направились к своим подносам, рыжеволосая инопланетянка выбрала для  Марша
упаковку  с  необходимой  для  землянина  маркировкой  и,  понизив  голос,
сказала:
   - Роксон согласен. Он не сможет справиться с таким кораблем в одиночку,
но,  получив  доступ  к  системе  связи,  вызовет  межгалактический  центр
полетов, и нам помогут приземлиться в безопасном месте. Кроме того, Роксон
поговорит с одним  своим  знакомцем  из  соседней  камеры.  Роксону  можно
доверять,  он  умеет  разбираться  в  людях.  Правда,  он  не  мог  скрыть
удивления, когда узнал, что план побега придумал ты, но мой коллега  готов
признать, что виной тому его предрассудки.
   - Чертовски мило с его стороны, - заключил Дэйн с некоторым  ехидством,
понимая, что ведет себя несколько  некрасиво.  Нельзя  было  не  признать,
насколько важно участие Роксона в заговоре, и следовало только радоваться,
что пилот согласился принять в нем участие.
   Райэнна задержалась рядом с  ним  всего  на  несколько  секунд  -  Дэйн
понимал, что женщина беспокоится о том, насколько естественно выглядит  со
стороны поведение посвященных в  план  бегства,  -  несколько  позже  она,
проходя мимо Марша, как бы невзначай шепнула ему:
   - Обними меня, прижми к  себе,  побудь  со  мной  немного...  Дэйн,  ты
что-нибудь сказал Даллит? Я видела, что вы о чем-то беседовали, но у  меня
не нашлось предлога расспросить ее.
   Дэйн выполнил указания Райэнны.  Обняв  ее,  он  почувствовал  силу  ее
упругого и в то же время по-женски  соблазнительно  мягкого  тела.  В  ней
чувствовалась сила и привычка действовать. Марш проговорил:
   - Нет, я ничего не сказал. Знаешь, я вообще был несколько ошарашен. Как
бы там ни было, мы обсуждали тему... э-э-э... взаимоотношений между людьми
разных человеческих рас, обычаи мехаров... то, как они...  м-м-м...  могут
характеризовать то или иное проявление чувств своих пленников.
   "Она что, ждет, что я тоже стану заниматься с ней  любовью  для  отвода
глаз?"
   Словно прочитав мысли Дэйна, Райэнна решительным  жестом  высвободилась
из его объятий и, отстранившись от собеседника, негромко произнесла:
   - Не стоит скрывать от нее наши планы. Не забывай, пожалуйста, что  она
эмопат. Если ты станешь ходить вокруг да около, она все равно все из  тебя
вытянет,  а  мехары,  зная  о  способностях  ее  соплеменников,  возможно,
установили  за  ней  наблюдение  на  телепатическом  уровне,  хотя  это  и
сомнительно. Однако... она может оказаться полезной и нам - я  не  так  уж
сильно разбираюсь в эмопатах - но мало ли что?.. Если  она  настроится  на
мехаров, то, возможно, ей удастся узнать  слабые  стороны  их  обороны.  И
вообще что эти пираты о  нас  думают.  Ну  и  далеко  ли  до  цели  нашего
путешествия.
   - Да это было бы так здорово, что и поверить нельзя!
   - Было бы.  Я  никогда  особо  не  полагалась  на  людей  с  повышенной
сенсорикой, но  сейчас  особый  случай.  Нельзя  отвергать  даже  малейшую
возможность увеличить наши шансы на спасение, - заявила Райэнна. - Так что
поговори с Даллит и не тяни с этим.
   Дэйн сознавал ее правоту и заставлял себя  собраться  с  силами,  чтобы
сделать то, что должен был сделать. А если это  вновь  погрузит  Даллит  в
апатию, заставит хрупкую девушку утратить только начавший  пробуждаться  в
ней интерес к жизни? Наполнит ее душу безысходностью? Толкнет  бедняжку  к
мыслям о самоубийстве? Что тогда?
   Марш привык  к  повседневной  жизни  невольников  космического  корабля
мехаров. Он ждал. Спустя час (за неимением приборов для измерения  времени
Дэйн сам устанавливал для себя продолжительность тех  или  иных  временных
промежутков) после  заключительного  приема  пищи  "ежедневно"  коридор  и
камеры, выходившие в него, погружались в  темноту.  Горел  только  тусклый
свет в коридоре, да подсвечивались вывески туалетных комнат. В  положенное
время Дэйн забрался в кровать, которую уже привык называть своей.
   "Как же все-таки быстро, - подумал он, - мы ко всему привыкаем! Вот уже
и одна из кушеток здесь "моя", и я занимаю ее в ставшее уже привычным  для
меня время. Все ли разумные существа столь скоро вырабатывают привычки или
это свойство сугубо наше, человеческое? А вернее,  как  тут  все  говорят,
особенность обезьяноподобных?"
   Он подождал час, пока сокамерники  не  угомонились  и  не  уснули.  Над
Дэйном, на верхнем ярусе кровати, незнакомый  ему  темнокожий  плосколицый
человек сопел и  вскрикивал,  судя  по  всему,  ему  снился  кошмар.  Дэйн
поднялся. Аратак на ближайшей кушетке как-то  странно  похрапывал,  свесив
лапу чуть не до пола. Марш увидел, что человек-ящерица  слабо  светится  в
темноте. В дальнем  конце  камеры,  между  двумя  пустовавшими  кушетками,
разместилось паукообразное существо. Его огромные красные  глаза  отражали
свет, он внимательно наблюдал за двигавшимся в  темноте  человеком.  Дэйну
стало очень и очень не по себе... А не  хочет  ли  эта  тварь  чего-нибудь
свеженького, например человечинки? С другой стороны, зачем мехарам  сажать
существо, склонное к каннибализму, в  одну  камеру  с  его  потенциальными
жертвами?
   Даллит занимала нижнюю кушетку, лицо девушки было повернуто в  сторону,
противоположную той,  откуда  подходил  Дэйн.  Ее  волосы  разметались  по
подушке. Примерно так Даллит лежала, когда Марш впервые приблизился к ней.
Сейчас же она спала глубоким сном. Дэйн осторожно опустился возле  Даллит,
ему пришлось просидеть на краешке  ее  кровати  некоторое  время.  Девушка
проснулась не сразу, она пошевелилась, что-то пролепетала во сне, все  еще
не желая выходить из окутывавшей ее дремы. Затем она вздохнула.
   Даже во сне Даллит узнавала Марша, когда он находился рядом, страха она
не чувствовала... Волна нежности, исходившая от него, овеяла девушку. Дэйн
коснулся губами тыльной стороны ее холодной ладошки.  Девушка  очнулась  и
улыбнулась ему. Она казалась такой спокойной, такой безмятежной, Дэйн даже
пожалел, что пришел к ней,  собираясь  посвятить  ее  в  детали  заговора.
Однако Даллит, казалось, ничуть не удивилась, она даже не спросила,  зачем
Дэйн подошел к ней среди ночи. Собираясь сказать Даллит то, что должен был
сказать, Марш впервые спросил девушку:
   - А каков твой мир, твой народ, твоя планета?
   - Что мне сказать тебе, Марш? - Голос  Даллит  звучал  тихо,  ее  слова
предназначались для ушей одного-единственного слушателя. -  Это  мой  дом.
Что ты можешь сказать о мире, где находится твой дом, кроме того,  что  он
прекрасен? Мои соплеменники редко покидают нашу планету - и если уж делают
это, то обычно не по доброй воле, - так  что  мы  мало  знакомы  с  жизнью
других миров и не имеем возможности сравнивать. Обычно мы верим тому,  что
прочитали о тех или других мирах и народах. Думаю,  и  ты  в  этом  смысле
такой же.
   Приступ тоски точно плетью ударил  Марша,  словно  копьем  пронзил  его
душу. Никогда больше не видеть Гавайев? Или роскошных аркад моста  Золотых
ворот? Или величественных нагромождений гигантов небоскребов Нью-Йорка?  И
никогда больше не вдыхать запаха цветущего весной рододендрона...
   Даллит сжала руки Дэйна и проговорила:
   - Я вовсе не хотела, чтоб тебе стало грустно. Зачем ты пришел? Я  более
чем рада тебе, но я знаю людей, подобных тебе, и понимаю,  что  сейчас  ты
пришел по делу. Ты хочешь что-то сказать мне?
   Марш молча кивнул и осторожно вытянулся рядом с Даллит на  ее  кушетке,
сказав себе при этом,  что  если  стражники  мехары,  изредка  совершавшие
ночной обход, заметят его, то решат, что... черт с ними! Пусть думают все,
что хотят. Почему бы и нет?  Дэйн  едва  слышно  шептал  девушке  на  ухо,
рассказывая о плане организации побега. Даллит слушала молча, лишь однажды
она ужасно напряглась, и Дэйну показалось, что девушка готова  вскрикнуть.
Случилось это, когда он  рассказал  ей,  что  мехары  вполне  могут  убить
одного-двух  мятежников.  Однако  все  обошлось.   Даллит   сдержалась   и
промолчала.
   Спустя некоторое время после того как Марш умолк, она произнесла:
   - Я знала, что услышу нечто подобное, еще когда увидела тебя и  Аратака
вместе. Я догадалась,  что  вы  обсуждаете  нечто  важное,  но  не  совсем
понимала, что именно. Я не знаю, чем смогу быть вам полезна  в  схватке  с
мехарами. Ведь я так слаба. Что же мне делать?
   Голос Даллит звучал очень ровно и спокойно, и Дэйн задал ей вопрос:
   - И ты совсем не боишься? Я-то думал, что ты перепугаешься.
   -  Почему  же?  Я  перенесла  самое  ужасное,  когда  утратила  надежду
вернуться в мой мир, встретиться с родными и близкими. Чего же мне  теперь
бояться? Скажи мне, чем я могу быть полезна.
   -  Я  почти  ничего  не  знаю  о  тех,  кто   обладает   эмопатическими
способностями, - признался Дэйн и задумался, вспоминая слова  Райэнны:  "Я
не слишком доверяю  людям  с  экстрасенсорными  способностями".  Затем  он
продолжал: - Может быть, тебе удастся выяснить, каким запасом  времени  мы
располагаем. Не собираются ли мехары продавать нас в ближайшие дни?  Вдруг
ты сможешь узнать, какими  средствами  защиты  располагает  экипаж?  Ну  и
вообще... Любая информация будет полезна.
   По лицу Даллит пробежала судорога отвращения.
   - Я не знаю. Мне никогда не приходилось делать  ничего  подобного...  Я
должна  постараться  прочесть  мысли  или  чувства  представителей  другой
расы... Они столь неистовы и жестоки... но я попробую. Не  ждите  от  меня
многого, хотя я постараюсь.
   - Мне большего и не нужно, - ответил Марш. Он уже хотел было  встать  и
вернуться на свою кушетку, но вдруг почувствовал, что руки Даллит обвились
вокруг его шеи.
   - Нет. Не уходи, - произнесла она. - Я не хочу оставаться одна.  Побудь
со мной...
   Дэйн ответил угрюмо:
   - Это несколько неудобно, Даллит, а?
   Но тем не менее он не сделал попытки подняться и уйти. Спустя некоторое
время он уснул,  прижавшись  к  Даллит.  Странные  сны  видел  в  ту  ночь
землянин, украденный с маленького, затерявшегося в просторах Тихого океана
суденышка. Это были необычайно яркие, красочные видения, в  которых  перед
Дэйном представали львы, устраивавшие засады в руинах  каких-то  строений.
Марш просыпался, чувствуя, что  Даллит  ворочается.  Она  бормотала  нечто
невнятное,  словно  стремясь  защититься  от  кого-то  или   от   чего-то,
преследовавшего ее в дурном сне. И Марш снова проваливался в небытие,  где
то он охотился, то охотились за ним, где он попадал в засады и  чувствовал
запах крови и смерти.
   Прошел день или  два,  и  Даллит  присоединилась  к  Райэнне,  Роксону,
Аратаку и Маршу во время трапезы. Когда мехары со своей тележкой  скрылись
из виду, девушка, понизив голос почти до шепота, сказала:
   - Нам следует поспешить. Мы должны быстро прийти к решению и  завершить
подготовку.  Мысли  мехаров  трудночитаемы...  -  При  этом  лицо  девушки
странным образом передернулось, она  крепко  сцепила  пальцы  рук.  -  Мне
трудно, трудно... разделить их высокомерие. Я боюсь... боюсь  проникнуться
их образом мыслей. В любом случае нам надо спешить.
   Аратак спросил как обычно вежливо:
   - Почему, дитя мое?
   - Потому  что  они  собираются  продать  нас  скоро,  если...  -  вновь
последовал напряженный взгляд, - если ничего не случится... Я не знаю, что
именно они имеют в виду, но мехары чего-то ждут, и они будут расстроены...
о, я даже не знаю... - продолжала Даллит, ломая тонкие руки и кусая  губы.
- Я не знаю! Я не знаю! Я боюсь проникать глубже,  боюсь  того,  что  могу
узнать...
   Дэйн посмотрел на девушку с большим волнением: "Получается, что  мехары
как будто бы даже ждут нападения! Да зачем? Это же просто смешно!"
   Отогнав от себя эту мысль, Марш обратился к Роксону:
   - Ты с кем-нибудь уже  разговаривал?  Скольких  сторонников  мы  сумеем
отыскать среди пленников? Я  полагаю,  что  нам  должно  хватить  примерно
дюжины, если все мы будем действовать слаженно. Но  если  народу  окажется
больше, это тоже неплохо.
   - Нас тут пятеро, - начал Роксон. - Еще трое в соседней камере.  И  мне
стало известно, что есть еще четверо-пятеро по  другую  сторону  коридора,
готовых присоединиться к нам. Пока, я полагаю, все.  Однако  мне  кажется,
что  и  многие  другие  поддержат  нас,  если  увидят,  что  мы  действуем
решительно и удача на нашей стороне.
   Райэнна спросила:
   - А что мы будем делать с парализующими полями?
   - Очень важный пункт в  нашей  программе,  -  подчеркнул  Аратак.  -  У
стражников - ружья  и  пояса,  в  которых,  судя  по  всему,  и  находятся
приспособления, позволяющие мехарам оставаться неуязвимыми  под  действием
этих самых полей. Вместе с оружием мы отберем у  стражников  и  их  пояса.
Двое из нас, самые сильные физически, должны будут  надеть  эти  пояса  и,
добравшись до пульта, отключить  парализующие  поля.  Роксон,  ты  мог  бы
сделать это?
   - Ну не знаю, - произнес пилот с сомнением. - Попробовать можно.
   Марш покачал головой:
   - Роксоном рисковать нельзя. Кто поведет корабль, если его не станет? Я
предлагаю свою кандидатуру. Если уж рисковать, то мне.
   Он сожалел, что нельзя начать действовать немедленно. План выработан и,
можно сказать, утвержден. Дальнейшие проволочки лишь заставят заговорщиков
томиться в ненужном ожидании и напрасно  нервничать.  Вместе  с  тем  если
корабль мехаров, сделав неожиданную  остановку,  поднимет  на  борт  новую
партию пленников, они, не разобравшись из-за подавленности и  испуга,  что
происходит, могут запросто помешать заговорщикам, а то и вовсе  расстроить
их планы.
   Дэйн продолжал:
   - Чем скорее мы начнем действовать,  тем  лучше.  Предлагаю  попытаться
осуществить все задуманное нами во время следующей раздачи  пищи.  Мы  все
знаем, что нам делать, так что можем действовать.
   Марш так разволновался, что потерял аппетит, но  когда  он  отставил  в
сторону недоеденный обед, Райэнна бросила на него строгий взгляд.
   - Давайте-ка доедать, ребята. Надо вести  себя  как  обычно,  чтобы  не
вызывать подозрений.
   Казалось, что время до  следующего  приема  пищи  тянулось  бесконечно.
Даллит подошла и села рядом с Дэйном, взяв его за руку. Роксон приблизился
к двери клетки и вел тихим шепотом переговоры со своим человеком из камеры
по  другую  сторону  коридора.  Райэнна,  совершенно  игнорируя  свое   же
собственное требование, ходила из угла в угол  с  озабоченным  и  довольно
странным видом. Движения ее казались резкими и нервозными. Даллит  сердито
посмотрела на Райэнну, которая, уловив этот взгляд, тотчас же  отправилась
на свою кушетку и  сделала  вид,  что  спит.  Один  лишь  Аратак  выглядел
совершенно спокойным. Он сидел  скрестив  свои  конечности,  а  его  слабо
подрагивавшие жаберные крышечки тускло  светились.  Однако  Марша  внешнее
спокойствие друга в  заблуждение  не  вводило.  Неизвестно,  что  помогало
человеку-ящерице сохранять  столь  безразличный  вид...  Медитация  ли  по
примеру бесконечно мудрого Божественного Яйца или же просто на его лице не
могли отражаться свойственные людям эмоции? Все-таки Марш чувствовал,  что
и Аратак внутри весь кипит, что он взволнован не меньше Райэнны.
   А время все тянулось и тянулось... Вдруг  Даллит,  тихонько  вскрикнув,
села прямо. Лицо  ее  вытянулось  и  побелело,  глаза  засветились  особым
блеском. Райэнна,  которая,  по-видимому,  наблюдала  за  девушкой  из-под
прикрытых век, немедленно вскочила и  заняла  свое  место  возле  решетки.
Аратак напрягся. По камерам пронесся шепоток. Произошло это минутой раньше
того момента, когда клацающий звук возвестил пленникам, что  мехары  сняли
блокировку дверных замков.
   Дэйн медленно направился к дверям, ощущая и буквально осязая  атмосферу
всеобщего напряжения. Он подумал: "Остальные тоже, похоже,  почувствовали,
что надвигаются события. Теперь уже ничего  не  поделаешь,  остается  лишь
надеяться,  что  никто  случайным  движением  или  словом  не  выдаст  нас
мехарам".
   Двое разносчиков  шли  по  коридору,  подавая  подносы  с  разноцветной
маркировкой в каждую из камер  по  очереди.  Мехары  почти  поравнялись  с
дверью камеры Дэйна и его друзей,  которые  затаив  дыхание  ждали,  боясь
поспешить и в то же  время  не  желая  пропустить  единственно  правильный
момент для начала атаки. Все шло как обычно, один  из  мехаров  выкладывал
подносы, а второй шел позади с готовым к бою  ружьем.  Разносчик  закончил
свою работу и повернулся, собираясь катить тележку обратно. В тот  момент,
когда тележка эта на долю секунды  заблокировала  проход,  Дэйн  и  Аратак
бросились на спину мехару.
   Марш рубанул разносчика ребром ладони по  шее.  Львообразное  существо,
упав, дико зарычало, а его напарник нажал на  курок  своего  ружья.  Дэйн,
услышавший шипение разряда, сделал нырок. Кто-то  за  его  спиной  истошно
закричал. Но времени оборачиваться и смотреть, что случилось, у  Дэйна  не
было. Первый противник успел подняться на  ноги  и  с  рыком  бросился  на
землянина, который встретил его, приняв боевую стойку. Марш  нанес  мехару
сильный и точный удар  ногой  с  разворота.  Любому,  даже  тренированному
землянину, пришлось бы туго, но  пират  устоял  и  продолжил  свою  атаку,
оскаливая зубы и обнажая когти. Краем глаза Дэйн успел заметить, что толпа
людей из соседней клетки окружила вооруженного мехара.  Сбив  охранника  с
ног, узники вырвали из его лап оружие и  принялись  изо  всех  сил  пинать
распростертое на полу тело. Аратак схватил противника Дэйна  сзади  своими
могучими лапищами; мехар, вырываясь, отчаянно  сопротивлялся.  Подоспевшая
Даллит с поистине кошачьей ловкостью вырвала из-за пояса мехара его ружье,
но охранник изловчился и задел своими когтями руку девушки. Из рваных  ран
брызнула кровь. И тут произошло нечто невероятное! Девушка швырнула  ружье
Райэнне и бросилась на врага. Тихоня обратилась  в  фурию,  которая  рвала
ногтями,  колотила  руками  и  била  ногами  поваленного  наконец  мехара,
подбираясь к глазам пирата.
   Дэйну едва удалось оттащить Даллит от поверженного врага.
   - Ни к чему убивать его, - бросил Марш,  после  прикосновения  которого
Даллит немедленно успокоилась и задрожала. - Снимай с него пояс! Вот  так!
Молодец. Аратак, ты - сильнейший, надевай, тебе должно удаться больше, чем
любому из нас, когда мы окажемся в парализующем поле.
   Сказав это, Дэйн застегнул на своей талии второй пояс  и  подумал:  "Мы
вдвоем едва смогли разоружить одного мехара! Будем надеяться, что  не  все
восемьдесят членов команды нападут на нас одновременно".
   - Давайте! - бросил Дэйн сквозь зубы. - Выходите из камер. Мы не знаем,
сколько времени пройдет,  пока  остальные  мехары  заметят,  что  двое  их
товарищей не вернулись с кормежки животных, и отправятся узнать, что же их
задержало.
   Взбунтовавшиеся узники пошли по коридору прочь из отсека для  рабов,  и
тут  Дэйн  впервые  забеспокоился.  Его  ведь   доставили   в   камеру   в
бессознательном состоянии, и теперь он спрашивал  себя,  в  какой  стороне
находится, например, капитанский мостик или помещения, где живут остальные
члены команды, или где располагаются системы управления? Марш обратился  с
этим вопросом  к  Роксону,  который  негромким  голосом  отдавал  указания
остальным узникам.
   - Мы все прибыли сюда без сознания, - ответил Роксон.  -  Таков  обычай
мехаров. Однако думаю, что мы находимся на нижнем уровне,  а  значит,  нам
еще идти и идти.
   Возглавляемые пилотом, все зашагали по  извилистому  коридору,  который
вел все время вверх. Освобожденные узники шли бестолковой толпой, и Дэйн с
беспокойством подумал: "Мы  -  руководители  -  должны  держаться  вместе!
Остальные, которые лишь присоединились и  не  знают  наших  планов,  могут
стать большой помехой, когда дойдет до дела!"
   Дэйн и вместе с ним Даллит протолкались сквозь толпу вперед к  Роксону.
Райэнна схватила Даллит за руку.
   - Быстро! Где мехары?! Что они замышляют?
   Казалось, девушка  не  слышала  обращенных  к  ней  вопросов.  Ее  губы
дрожали. Внезапно она издала вопль  ужаса,  и  одновременно  с  этим  Дэйн
увидел, что Райэнна, споткнувшись и упав, безуспешно  пытается  подняться.
Прочие узники тоже валились на пол и медленно, точно через  силу,  двигали
руками и ногами, тщетно стремясь встать.
   "Парализующее поле!" - промчалось в голове у Дэйна. На  него  благодаря
поясу охранника поле не оказывало никакого действия, а  Даллит,  изо  всех
сил вцепившись в Марша, просто висела на его руке.
   Вдруг девушка завизжала:
   - Они знают? Знают! Они ждут нас...
   Роксон, опиравшийся на  ружье  и  потому  устоявший  на  ногах,  как  в
замедленном кино, поднимал руку, будто силясь привлечь  к  себе  внимание.
Дверь впереди открылась, и из нее выскочили шестеро  вооруженных  мехаров.
Видимо, они отключили поле, так как некоторые из  пленников  стали  тяжело
подниматься,  с  трудом  обретая  способность  двигаться.  Аратак  прыгнул
вперед, атаковал одного из мехаров  и,  получив  ответный  удар,  отскочил
назад.  Человек-ящерица,  издав  высокий  отрывистый  боевой  клич,  вновь
бросился на противника. Роксон поднял  ружье  и  прицелился  в  одного  из
пиратов, но выстрелить не успел. Мехар опередил его,  пустив  в  ход  свое
оружие первым. Роксон рухнул, забившись в конвульсиях.
   Дэйн дрался стиснув  зубы,  в  мрачной  надежде,  что  прежде,  чем  он
окажется сам поверженным на пол, ему удастся убить одного  или  даже  двух
мехаров,  которые  все  прибывали  и  прибывали.  Некоторые  из  пленников
сдавались, умоляя о  пощаде,  некоторые  уже  лежали  на  полу,  сраженные
жестокими ударами работорговцев, но главные заговорщики упорно  продолжали
биться. Марш видел,  что  даже  Даллит  дерется  с  двумя  противниками  с
последней отчаянной храбростью затравленного зверя, который уже понял, что
ему не спастись. Вдруг кто-то нанес Маршу страшный удар по голове.
   Проваливаясь во тьму, Дэйн подумал: "А ведь я все-таки  оказался  прав.
Они ждали, что мы нападем, и даже обрадовались этому. Но почему?"
   Его вопрос так и остался без ответа...





   Голова Дэйна раскалывалась, ему казалось, что руки  у  него  сломаны  в
запястьях. Марш открыл глаза  и  обнаружил,  что  находится  в  совершенно
незнакомой ему камере. Одна рука Дэйна была прикована к стене цепью длиною
в  шесть  футов.  У  противоположной  стены,  точно   таким   же   образом
ограниченный в свободе передвижений, находился Аратак.  Райэнна  спала  на
полу, Даллит сидела поодаль, обхватив колени руками, и неотрывно  смотрела
на Марша. Когда тот открыл глаза, девушка воскликнула:
   - Ты жив!
   Лицо ее залил румянец, на губах заиграла радостная улыбка.
   - Я не знала, ты был... так далеко...
   - Я жив, чего бы мне это ни стоило, - произнес Дэйн. - Вы все - тоже. А
что с остальными?
   Райэнна открыла глаза.
   - Роксон пал первой жертвой, -  проговорила  она.  -  Еще  с  полдюжины
пленников составили ему компанию,  так  я  думаю.  Что  же  касается  всех
прочих, их выгрузили - насколько я могла  понять  из  того,  что  говорили
мехары, на Горбале (это невольничий рынок) три дня назад. Думаю, у мехаров
относительно нас какие-то особые планы, а уж что они удумали... -  Женщина
горько улыбнулась. - Мы можем лишь гадать. Лично я полагаю,  что  они  нас
оставили себе - на десерт. Мы убили двоих, а мехары не такие ребята, чтобы
это стерпеть.
   - Все совсем не так плохо, - упрямо возразила  Даллит.  -  У  нас  есть
надежда. Они были _довольны_ тем, что мы сделали.
   - Помолчала бы! Откуда ты знаешь? - прикрикнула на нее Райэнна.  -  Все
из-за тебя! Если бы Дэйну не вздумалось тебя спасать, мы  все  отправились
бы на рынок Горбала, зато Роксон остался бы жив. А на рынке кому-нибудь из
нас могло повезти.
   Аратак примирительно сказал:
   - Тихо, дитя. В том, что с нами случилось, вины  Даллит  ровно  столько
же, сколько и твоей. Ты не меньше других жаждала вырваться из  плена,  что
же касается Роксона... Может, он скорее выбрал  бы  смерть,  чем  жизнь  в
рабстве? Как бы там ни было, его уже нет, и помочь ему мы ничем не  можем.
А вот о Даллит этого не скажешь. Нас тут  четверо.  Мы  все  в  одинаковом
положении, но  если  мы  еще  и  между  собой  начнем  ссориться  -  тогда
действительно плохо наше дело.
   - Его и так хорошим  не  назовешь,  -  с  горечью  ответила  Райэнна  и
перевернулась на живот, ярко-рыжие волосы, рассыпавшись, скрыли ее лицо.
   - Райэнна... - произнес Дэйн, но женщина не ответила.
   "Она считает меня виноватым в смерти Роксона и  остальных",  -  подумал
Марш.
   Что можно было возразить на это? Вероятно, он, Марш, которому оказалось
совсем нечего терять - чем бы ни  кончилось  их  предприятие,  обратно  на
Землю ему вряд ли удалось бы вернуться, - стал более других безразличен  к
жизни и смерти.
   Аратак изрек следующее:
   - Вы трое - по крайней  мере  существа  одной  крови.  Никого  из  моих
соплеменников теперь днем с огнем на борту корабля не сыщешь. Мне что же -
повеситься от тоски и одиночества?
   Даллит  медленно  подошла  к  человеку-ящерице  и  протянула  ему  свою
маленькую ручку, утонувшую в громадной лапе рептилии.
   - Мы братья и сестры по несчастью, Аратак,  -  сказала  девушка  нежным
голосом. - По закону Вселенского универсального  разума.  Я  это  знаю.  И
Дэйн. И Райэнна вспомнит об этом рано или поздно.
   Дэйн кивнул, чувствуя, что огромный человекоящер, бок о бок  с  которым
он, Марш, сражался насмерть, стал ему еще ближе.
   - Хорошая драчка была, а? -  произнес  он.  -  Между  нами  говоря,  мы
списали со счетов парочку этих проклятых котообразных  тварей!  А  значит,
что бы ни случилось с нами теперь, игра стоила свеч!
   Аратак с энтузиазмом  кивнул,  а  его  наджаберья  засветились  голубым
светом.
   "И что теперь?" - подумал Дэйн и вслух поинтересовался:
   - Нас кормить-то тут будут?
   Райэнна поднялась, откидывая назад свои рыжие волосы.
   - Тебя это интересует? - спросила она. - Да, и даже лучше, чем  раньше,
только вот еду через прутья суют. Никто и близко не подходит.
   Дэйн произнес:
   - Это означает, что они не собираются пытать, а потом убивать нас. Если
бы они хотели нашей смерти - мы были бы уже мертвы. Деликатность  в  таких
вопросах кошкам вовсе не свойственна.  Они  давно  растерзали  бы  нас  на
куски, если бы хотели.
   - Об этом я все время и твержу, - проговорила Даллит. - Я не знаю,  что
они нам готовят... Не могу читать их мысли и не сходить с ума...  Помните,
как тогда, когда вы заставили меня? - Она содрогнулась всем телом. - Я так
озверела, что на какой-то миг сама бросилась на  того  охранника,  готовая
растерзать его зубами и  ногтями...  -  Она  замолчала,  а  потом  твердым
голосом закончила свою мысль: - Я знаю, что они не собираются убивать нас,
мы приобрели для них большую ценность.  Поэтому  я  в  свою  очередь  хочу
сказать тебе, Райэнна, - не думай о смерти! Соберись с силами и надейся на
лучшее. Очень скоро наша судьба решится... А сейчас мы  живы,  мы  вместе,
нет нужды отчаиваться.
   По крайней мере, было очевидно, что положение их изменилось,  теперь  с
ними обращались как с  опасными  заключенными.  Еду  кидали  через  прутья
решетки, да и то с порядочного  расстояния.  Делали  это  мехары,  которые
никогда не заговаривали с четырьмя узниками и приближались  к  решеткам  с
большой  осторожностью.  Трижды  в  день  цепи   с   помощью   специальных
приспособлений, находившихся  по  другую  сторону  стен,  удлинялись,  что
давало возможность Дэйну и  Аратаку  пройти  в  маленькое  отделение,  где
располагался  душ  и  туалет.  Все  остальное  время   узники   оставались
предоставленными себе и развлекались, строя догадки насчет того, что  всех
их ожидает.
   Такое положение, как подсчитал Дэйн, оставалось неизменным  около  двух
недель. Узникам было  нечего  делать,  и  они  рассказывали  товарищам  по
несчастью о себе. Это позволяло им, поведав о  планетах,  на  которых  они
когда-то жили, и сообщив о том, чем они раньше  занимались,  лучше  узнать
друг друга. Дэйн изложил своим товарищам  то,  что  было  ему  известно  о
социальном и политическом устройстве Земли и о ее истории. Как  показалось
Маршу, сокамерников в немалой степени удивило, что его планета не попала в
сферу внимания Содружества. Только Райэнна постаралась найти этому верное,
как ей казалось, объяснение.
   - У вас несомненно наличествует большой  прогресс  в  области  науки  и
техники, - признала она. - Но в  остальных  сферах  вы  здорово  отстаете,
вероятно, из-за своей обособленности. Вот, например, ты уверяешь,  что  ни
разу  в  обозримый  период  истории  вам   не   нанес   визита   ни   один
исследовательский корабль, не  высадилась  ни  одна  экспедиция  ученых  с
других планет...
   - Ну, это еще вопрос, - возразила  Даллит.  -  Такие  исследовательские
экспедиции не афишируют своих появлений и следят за тем, чтобы их действия
оставались незамеченными жителями обследуемых планет.
   - Но даже если бы такие экспедиции и имели место, - настаивала на своем
Райэнна,  -  нельзя  с  уверенностью  утверждать,  что   совершались   они
представителями Содружества. Корабли могли прилететь откуда угодно. Скорее
всего, вашу солнечную систему  просто  забыли  занести  в  соответствующий
список. Или по ошибке обозначили как необитаемую. Сам же  говорил,  что  в
вашей солнечной системе ваша планета единственная, на которой наличествует
жизнь. Это  очень  нетипично.  Посетив  одну-две  планеты  вашей  системы,
исследователи могли просто заключить, что и на  других  ее  планетах  дело
обстоит  точно  таким  же  образом.  Настоящие  ученые  так,  конечно,  не
поступают, но от халтуры никто и нигде не гарантирован.
   - Может быть, - предположила Даллит, - экспедиция прибыла тогда,  когда
на вашей Земле еще не существовало разумной жизни, когда она находилась  в
зачаточном состоянии и предки ваши качались на деревьях?
   Аратак запротестовал.
   - Это не должно было остановить ученых, -  сказал  он.  -  Моя  планета
вошла в Содружество раньше, чем Божественное Яйцо даровало нам колесо!
   Тут Маршу вспомнилась излюбленная теория писателей-фантастов.
   - У нас существует мнение, что представители других миров избегают  нас
или же вообще  поставили  нашу  планету  на  своеобразный  карантин  из-за
бесконечных войн и атомного оружия.
   - Если бы полный и безоговорочный  мир  служил  основным  условием  для
приема планеты в Содружество, - сухо сказала Райэнна, -  оно  до  сих  пор
состояло бы из двух дюжин миров, населенных главным образом  эмопатами,  а
сейчас в него  входит  несколько  сотен  планет.  Содружество  делает  все
возможное, чтобы состоящие в нем народы могли  разрешить  свои  внутренние
проблемы  мирным  путем,  подчас  оно  одно  является   стимулятором   для
достижения тем или иным народом  внутренней  гармонии.  Но  вместе  с  тем
Содружество, существующее именно в том  виде,  в  каком  и  было  создано,
служит надежным барьером против межпланетных и  межзвездных  войн.  Многим
народам удалось покончить с войнами,  но  у  вас  немалую  роль  играют  и
климатические условия, и природные катаклизмы, которые разобщают народы  и
усиливают этнические, культурные, социальные и  лингвистические  различия,
существующие между ними. А все  вышеизложенное  опять-таки  ведет  лишь  к
удлинению периода войн в планетарной истории. Однако  причины,  вызывающие
войны, просто изживают себя, когда общества в своем развитии минуют стадию
индустриальной революции.
   Дэйн обрадовался, когда все оставили обсуждение его планеты, и  стал  с
удовольствием внимать рассказам  своих  товарищей.  Народ,  представителем
которого  являлась  Даллит,  можно  было  классифицировать  как   довольно
однородный. Планета пережила длительный ледниковый период, затем наступило
таяние льдов, за которым  последовал  процесс  роста  тропиков.  В  период
развития для населения планеты  приобрела  огромное  значение  психическая
энергия. Поэтому экстрасенсорика и ясновидение прочно вошли в  гермоплазму
народа, довольно миролюбивого  и  небольшого  по  численности,  вследствие
пройденного им сурового естественного  отбора.  В  технологическом  смысле
население  не  продвинулось  слишком  далеко,  зато  чрезвычайно   высокое
развитие получили философия и космология. Народ же Райэнны был  постоянным
неутомимым искателем, и - Дэйн верил в это - именно такими станут земляне,
пройдя долгий тернистый путь научно-технического прогресса.
   Сказать  про  мир  Аратака,  что  он  в  корне   отличался   от   мира,
представителем  которого  являлся  Дэйн,  значит,   не   сказать   ничего.
Доминирующая раса произошла в процессе эволюции от  гигантских  ископаемых
травоядных  ящеров  и  амфибий,  практически  лишенных  природных  врагов.
Соплеменники Аратака, поэкспериментировав в области  развития  технологий,
скоро обнаружили, что  достижения  не  стоят  затрат,  и,  преспокойненько
повернувшись  спиной   к   прогрессу,   стали   миросозерцающим   народом,
занимающимся  собирательством.  Они   приобретали   у   своих   технически
высокоразвитых соседей некоторые необходимые им предметы.  Название  этого
народа диск-переводчик, имплантированный  в  горло  Дэйна,  обозначал  как
саламандры. Взамен соплеменники Аратака снабжали своих соседей минералами,
некоторыми продуктами  питания  и  философскими  учениями,  которые,  надо
полагать, в данном случае  тоже  имели  определенную  рыночную  стоимость.
Фактически, как понял Дэйн, ящероподобные  представители  племени  Аратака
путешествовали по всей  вселенной  как  учителя  философии,  находя  везде
высочайшее признание и теплое  гостеприимство  в  награду  за  ту  жертву,
которую они приносили, покидая милые их сердцам болота.
   Однако  такой  обмен  рассказами   об   истории   планет   и   народов,
представители которых томились в камере звездолета мехаров, занимал не все
свободное время узников. Они вновь и вновь возвращались к одной и  той  же
невеселой теме, ломая голову над тем, что все-таки их ожидает  в  будущем.
Время порой ползло  так  медленно,  что  наступали  моменты,  когда  Дэйну
казалось  -  их  неволя  длится  уже  многие  годы.  Ожидание  становилось
невыносимым...
   Но в конце концов настал момент, когда оно завершилось.
   Однажды утром, так называл Марш  то  время,  когда  после  сна  узникам
давали еду, в камеру вошли три мехара с оружием на изготовку и портативным
генератором парализующих полей, который они не  забыли  продемонстрировать
узникам, прежде чем перешагнуть порог и снять цепи с Дэйна и Аратака.
   Один из вошедших сказал не допускавшим возражений тоном:
   - Ведите себя разумно. На сей раз  вам  не  будет  предоставлено  шанса
убежать.  Одно  лишнее  движение,  и  вас  полностью  обездвижат.  Вас  не
собираются ни убивать, ни пытать, но, повторяю, шансов на побег у вас нет,
так что поберегите свои силы. Это единственное и последнее предупреждение,
поэтому двигайтесь осторожно. Верьте  мне  и  делайте,  как  я  сказал,  в
противном случае любые ваши сомнения в том, что  мы  намерены  действовать
решительно, будут немедленно развеяны.
   Дэйн не стал делать резких движений, ему вовсе не  хотелось  испытывать
на себе действие нервно-паралитического или парализующего оружия.  Слишком
уж хорошо помнились  ему  крики  спятившего  бедолаги,  который  умирал  в
соседней  камере.  Одна  из   фраз,   произнесенных   мехаром,   возбудила
любопытство Марша: "На сей раз вам не будет предоставлено шанса  убежать".
Это могло означать, что в прошлый раз такой шанс им был  предоставлен.  Об
этом  стоило  подумать.  (Конечно,  у   механического   переводчика   есть
склонность  многое  передавать  буквально.  Например,   однажды   Райэнна,
выведенная из себя спокойствием Даллит, бросила в лицо последней  какое-то
ужасное,  с  ее  точки  зрения,  оскорбление,   диск   не   нашел   лучшей
формулировки, чем та, что Даллит - женщина, которая  приносит  детям  еду.
Дэйну вовсе не показалось это обидным,  судя  по  всему,  Даллит  -  тоже.
Райэнна же только разозлилась еще больше.)
   Как бы там ни было, товарищи Дэйна, по всей  видимости,  также  приняли
решение вести себя миролюбиво. Все четверо в сопровождении меха ров прошли
извилистым коридором, поднялись  по  лестнице  и  оказались  в  помещении,
похожем на конференц-зал, где находилось еще с полдюжины мехаров  в  форме
корабельного  персонала.  В  "конференц-зале"  было  полно   разнообразных
приборов,  напоминавших  телевизоры  и  мониторы,  и  множество  различных
сидений. Мехары подвели своих  пленников  к  ряду  кресел,  расположенному
возле одной из стен и опоясанному невысоким ограждением. Это  было  похоже
на места для присяжных заседателей в суде или  на  оркестровую  ложу.  Как
только заключенные опустились в кресла, все  четверо  оказались  мгновенно
прикреплены к подлокотникам и сиденьям за запястья  и  талии  специальными
приспособлениями.
   В "оркестровой ложе" точно в таком же  положении,  как  и  все  четверо
пленников пиратов, уже находилось одно существо - мехар. Все они выглядели
для Дэйна  на  одно  лицо,  но  этот  показался  Маршу  знакомым.  Даллит,
находившаяся рядом с Дэйном, вдруг прошептала:
   - Это тот мехар, которого мы обезоружили, - охранник, я думала, что  мы
его убили.
   - По всей видимости, нам не так повезло, - прошептал Дэйн в ответ.
   - Пленники, не разговаривать, - сказал один из пиратов без выражения.
   Дэйн осмотрелся вокруг, и внимание его привлек гигантский телевизионный
экран. Изображение на нем, говоря земным языком, рябило  и  бликовало,  но
трансляция несомненно шла прямая. Остальные пленники ничего заслуживающего
внимания  в  этом  изображении,  по-видимому,  не   находили,   но   Дэйн,
вглядевшись получше, не  смог  оторваться  от  созерцания  величественного
зрелища - кирпично-красная  планета,  снимаемая  из  далекого  космоса,  с
сине-зелеными участками, которые напоминали  моря  и  океаны,  с  тусклыми
коричневыми пятнами - вероятно горными массивами, степями или пустынями, -
будто плыла в безбрежном, клубящемся океане  космоса.  Позади  планеты,  в
темном пространстве, усыпанном точечками  звезд,  висел  огромный  спутник
размером с половину планеты, частично затененный ею.
   Один из мехаров,  сидевший  перед  тривиального  вида  пультом,  что-то
говорил тихим голосом в какую-то трубку, но для диска, имплантированного в
горло Дэйна, звук оказался слишком слабым, и Марш не  понял,  о  чем  идет
речь. Так продолжалось еще некоторое время,  а  планета  и  затененный  ею
спутник все приближались, увеличиваясь в размерах. Очевидно,  корабль,  на
котором  они  все  находились,  подлетал  к  какой-то  планете,  собираясь
совершить там посадку. Дэйн подумал, что,  возможно,  это  и  есть  родная
планета мехаров. Что будет с ним и его друзьями, когда они  окажутся  там?
Обращение пиратов со своими пленниками не вызывало  особого  беспокойства.
Все-таки его можно было назвать вполне сносным. Хотя как знать, не ждет ли
их там суд... например, за убийство мехара?
   Внезапно монотонная речь  мехара,  говорившего  в  трубку,  оборвалась,
раздалась  целая  серия  разнообразных  писков  и  хрипов,  и  из   трубки
послышалось невнятное бормотание. Мехар начал  оперировать  с  кнопками  и
рычажками. Вдруг динамик на пульте ожил, и неожиданно низкий густой  голос
- словно бы механический, как подумалось Дэйну, - проговорил:
   -  Центральная  Второго  Континента  вызывает  звездолет  мехаров.   Мы
ознакомились с вашим посланием и готовы рассмотреть ваше предложение.
   Мехар за пультом, очевидно, что-то переключил, и теперь голос  его  шел
непосредственно через динамик:
   - У нас есть пятеро для вас, охотники. Опаснее - не бывает. По  дешевке
мы вам их не уступим.
   Отвечавший говорил все тем же, лишенным выражения голосом:
   - У нас, мехары, с вами давние деловые  отношения,  вам  известны  наши
требования. Ваши пятеро проверены в деле?
   - Несомненно,  -  произнес  мехар.  -  Четверо  -  уцелевшие  зачинщики
заговора, они пытались устроить побег. Это наша  обычная  проверка  -  они
оказались  достаточно  умны  и  находчивы,  чтобы  найти  оставленную   им
маленькую  лазейку,  и  храбры  настолько,  что  решились   броситься   на
охранников, невзирая на то, что  те  были  вооружены.  Даже  осознав,  что
проиграли, они все равно продолжали сражаться. Мы надеялись,  что  удастся
доставить вам всех шестерых, но двоих пришлось убить во время схватки.
   Механический голос произнес:
   - Вы говорили, что у вас для нас есть пятеро.
   - Пятый - один из наших, -  ответил  капитан  мехаров.  -  Он  позволил
пленникам обезоружить себя и воспользоваться его оружием. Второй охранник,
как полагается в таких случаях, решил  не  дожидаться  суда  на  мехаре  и
покончил  с  собой.  Но  обычно  мы  оставляем  выбор,  и  этот  предпочел
запродаться  к  охотникам  в  качестве  дичи.  Деньги  за   него   получат
родственники на мехаре, так что он свободен от всех обязательств  и  волен
попытать счастья.
   - Мы всегда рады получить для охоты мехара, -  проговорил  механический
голос. - И вновь повторяем свое, на наш взгляд - выгодное,  предложение  -
принимать ваших приговоренных к смерти преступников в качестве дичи.
   - А мы повторяем, - ответил мехар за пультом, - что честь не  позволяет
нашему народу отправлять к охотникам преступников. Что касается охранника,
то тут случай особый, он оказался побежденным в бою, должен был погибнуть,
но... Что ж, если он предпочитает умереть от ваших рук, пожалуйста.
   - Мы восхищаемся вашим кодексом чести, - проговорил механический голос.
- На сей раз мы предлагаем вам десять процентов сверх нашей обычной  цены,
и, если вас это устраивает, можете высаживать пленников немедленно.
   - Это нас вполне устраивает, -  подтвердил  мехар,  но  внимание  Дэйна
переключилось на Райэнну, которая тихонько ахнула.
   - Охотники! - прошептала она.  -  Так  все-таки  они  существуют!  Шанс
спастись? Да. Но Боже мой! Что это за шанс!
   Дэйн заерзал в своем кресле, но не успел он что-либо  сказать  Райэнне,
как мехар подошел к ним.
   - Пленники, - сказал он негромко, - вам предоставляется  шанс  спастись
или умереть с честью. Все зависит от вас. Своим  поведением  вы  доказали,
что слишком храбры и слишком мужественны, чтобы быть проданными в рабство.
Поэтому для нас лестно и приятно предоставить вам право  выбора.  Не  надо
бояться. Сейчас вам дадут некоторую  дозу  безвредного  усыпляющего  газа,
чтобы по дороге к охотникам вы случайно не нанесли себе увечий.  Позвольте
мне поздравить  вас  и  пожелать  вам  спастись  или  найти  кровавую,  но
достойную смерть.





   Когда  дурман  анестезирующего  газа  в  мозгу  Дэйна   рассеялся,   он
обнаружил, что лежит рядом с Райэнной на застеленной  шелком  постели.  На
точно такой же койке оказалась и Даллит, а Аратак устроился на полу.  Едва
лишь Марш поднялся, могучий человек-ящерица потянулся, зевнул и тоже  сел.
Он оглянулся, и его глаза встретились с глазами Дэйна.
   - В одном разбойники нам точно не соврали, -  произнес  Аратак.  -  Нас
доставили сюда в целости и сохранности. А как, интересно, обстоит  дело  с
женщинами?
   Дэйн наклонился над Райэнной, грудь  которой  размеренно  вздымалась  и
опускалась, как это бывает  у  спящего  человека.  Даллит  же,  очнувшись,
начала в испуге озираться вокруг, но, увидев  Дэйна,  успокоилась  и  даже
улыбнулась.
   - Ну вот, мы снова все вместе, - проговорил Дэйн.
   Комната, в которой  оказалась  четверка  пленников,  была  огромной,  с
высокими  потолками  и  колоннами,  с  выкрашенными  в  терракотовый  цвет
стенами, но краска уже пожухла от старости, а  по  углам  свисала  толстая
паутина. Тем не менее помещение казалось довольно  чистым.  Длинные  окна,
лишенные  стекол,  были  наполовину  закрыты  изящными  жалюзи.  Откуда-то
издалека раздавалось журчание воды и звуки голосов. Дэйн поднялся, подошел
к окну и выглянул наружу.
   Его поразил своим великолепием буйный диковинный сад: цветочные клумбы,
мощенные камнем дорожки, невысокие деревца  с  золотистыми  шишечками  или
желудями на ветках...  Повсюду  вокруг  царило  пышное  цветение,  но  оно
казалось чужим, незнакомым...
   "Не так, как на Земле,  -  подумал  Дэйн.  -  Точнее,  наверное,  и  не
скажешь".
   На низком красноватом небе роились  причудливые  массы  серых  закатных
облаков, и огромный  красный  спутник,  который  Дэйн  видел  из  космоса,
тревожным,  точно  зловещим   светом   заливал   мрачноватое   великолепие
безбрежного сада - деревьев, кустов, цветов, среди которых  бурлили  струи
рокочущих водопадов.
   По тропинкам гуляли какие-то люди. Трудно, конечно, было с уверенностью
утверждать, что это именно люди, но за время своего пребывания на  корабле
мехаров Дэйн привык называть людьми всех, кто более или менее  походил  на
него  самого.  Разгуливавшие  по  саду  существа  не   выглядели   этакими
странноватыми  человекоживотными,  а  просто  являлись  несколько  другими
людьми. Все незнакомцы носили одежды того же терракотового цвета,  которым
были окрашены и стены комнаты. Некоторые из этих  "людей"  в  значительной
степени походили на землян, другие, казалось, напоминали мехаров. Внимание
Дэйна  особенно  привлекло  одно  обладавшее  роскошной  гривой,  подобное
гиббону  существо;  впрочем,  в  саду  было  слишком  много  разнообразных
созданий, чтобы Марш успел хорошо рассмотреть их всех. Был ли это еще один
рынок работорговли?  Вряд  ли.  Мехары  оценили  четырех  последних  своих
пленников как "слишком храбрых и мужественных для доли рабов",  что-то  же
это означало? Тем не менее и кирпично-красная униформа  гулявших  по  саду
гуманоидов, и то, что сам Марш и  его  товарищи  находились  в  помещении,
расположенном в этом чужом саду,  говорило  о  том,  что  до  свободы  еще
далеко.
   Разнообразие обитателей сада неожиданно напомнило Дэйну, что с ними был
еще и пятый спутник. Мехар лежал на такой же, как и  предоставленные  всем
остальным, застеленной шелком кушетке, обхватив голову  руками.  Весь  вид
его говорил о том,  что  бывший  охранник  все  еще  не  очнулся  от  сна,
вызванного действием газа.
   - Похоже, я был  первым,  кто  пришел  в  себя,  -  проговорил  Аратак,
устроившийся на полу возле окна. - Космический бот, доставивший нас  сюда,
еще  не  успел  приземлиться,  когда  я  очнулся.  Я  не  стал   оказывать
сопротивления, опасаясь, что буду в противном случае содержаться  отдельно
от вас. А разлучаться мне с вами не хочется. Вы, похоже, проснулись, а вот
мехар еще нет. Надеюсь, он не умер. Видимо,  подобные  ему  существа  хуже
переносят воздействие газа. Может, посмотрим, как он?
   - Да мне глубоко наплевать, жив  он  или  нет!  -  заявила  Райэнна.  -
Наверное, ему просто не повезло. Мехары, надо  думать,  знают  возможности
своих соплеменников.
   - Он дышит, - сказала Даллит. Дэйн шагнул к спящему котообразному.  Тот
не просто спал, он к тому же еще и мурлыкал во сне. В иной ситуации  Дэйн,
возможно, счел бы  вполне  уместным  рассмеяться.  Могучий  злобный  мехар
мурлычет во сне, как котеночек на коленях у ребенка!
   - Ну тогда пока этот тип не проснулся, давайте-ка  кое-что  обсудим,  -
проговорил Дэйн. - Кстати, надеюсь, ему не придет в голову мстить  нам  за
то, что по нашей вине он оказался здесь?!  Я  бы  присматривал  за  ним...
Итак, мы здесь, но что это означает, хотел бы я  спросить  тебя,  Райэнна.
Мне показалось, ты что-то знаешь об этих охотниках, не так ли?
   Спрыгнув с ложа, женщина поднялась и подошла к окну.  В  красном  свете
Луны ее рыжие волосы засияли особенно ярко.
   - Многие полагают, что охотники - всего лишь  герои  легенд,  -  начала
Райэнна. - Однако некоторые полученные мною сведения убедили меня  в  том,
что дело обстоит совсем не так. Они не называют себя и себе подобных иначе
как охотниками и, видимо, таковыми и являются. Они отказались  вступить  в
Содружество, которое, разумеется, потребовало бы, чтобы они изменили  свои
взгляды на некоторые вещи. Охотники предпочли остаться такими, какие есть.
   Даллит несмело взглянула на Райэнну и спросила:
   - Если они называют себя охотниками, то на кого же они охотятся?
   Ответ рыжеволосой женщины был короток и неутешителен:
   - На нас.
   Аратак поднялся в полный рост:
   - Я уже начал догадываться об этом. Получается, что нас  им  продали  в
качестве дичи?
   Райэнна кивнула:
   - Насколько мне известно из прочитанного в библиотеках Содружества, - а
там можно найти не так уж много, - охотники не  разрешают  приземляться  у
себя  чужим  кораблям;  для  здешнего  народа  охота  -  это  единственное
развлечение, единственное  удовольствие,  даже  религия.  Они  никогда  не
устают подыскивать достойные объекты для  охоты.  Подозреваю,  что  многие
годы, даже столетия, они контактируют с представителями иных племен только
затем, чтобы покупать у них дичь, годную для устройства их сафари.
   Бросив короткий взгляд  в  сторону  продолжавшего  спать  мехара,  Дэйн
произнес:
   - У меня всегда было в глубине души ощущение, что все у нас  получилось
уж очень просто и что пираты намеренно дали нам шанс  организовать  побег.
Просто затем, чтобы выяснить, кого можно предложить охотникам, а кого нет!
   Райэнна скептически усмехнулась:
   - Ну так они здорово просчитались! По крайней мере, в отношении меня. Я
_не храбрая_.
   - Может быть, - предположила Даллит  тихим  голосом,  -  их  интересуют
скорее не храбрые, а отчаянные?
   - Они говорили о шансе на спасение, - проговорил  Дэйн.  -  В  чем  тут
суть?
   Спавший мехар вдруг потянулся, громко зевнул  и  мгновенно  вскочил  на
ноги. Увидев четверку, совещавшуюся возле окна, бывший охранник  осторожно
приблизился к ним. Дэйн напрягся, ожидая нападения, но  мехар  сделал  шаг
назад.
   - Нам не дадут здесь схватиться между собой, -  прозвучало  похожее  на
рык мяуканье. - Наша сила и мастерство теперь  принадлежат  охотникам.  Мы
были врагами, меня вполне устроит, что мы ими и  останемся,  но  сейчас  я
прошу перемирия.
   Марш  бегло  взглянул  на  Аратака,  огромный  человек-ящерица   слегка
расслабил мышцы и коротко кивнул.
   - Раз уж так случилось, что мы оказались товарищами по несчастью... Что
ж,  назовем  это  перемирием,  и  пока  оно  длится,  я   клянусь   именем
Божественного Яйца, что не причиню тебе  никакого  вреда  ни  спящему,  ни
бодрствующему. Готов ли ты дать мне такую же клятву?
   - Клятвы дают те, кто не может держать слова, -  прорычал  мехар.  -  Я
говорю, что не трону тебя до тех пор, пока не возьму назад  свое  обещание
не делать этого. Точно так же я поступлю с любым из вас, кто пообещает мне
то же самое. С любым же, кто откажется дать мне обещание, я готов  драться
прямо сейчас с оружием или без оного, до смерти или  до  капитуляции.  Или
пока нас не остановят охотники!
   Райэнна и Даллит посмотрели на Марша, который сказал:
   -  Я  даю  тебе  слово  от  имени  всех  нас.  Полагаю,  у  нас  и  так
неприятностей предостаточно... Зачем же еще и драки устраивать? Лично я  с
тобой не ссорился. Твои соплеменники не имели никакого права  похищать  ни
меня, ни моих товарищей, но... Кулаками ведь дела не исправишь? И  вообще,
твои соплеменники, на мой взгляд, поступили с тобой  подло,  отослав  тебя
сюда вместе с нами.
   - Не смей так говорить, -  с  жаром  возразил  мехар.  -  Это  был  мой
собственный выбор, выбор чести!
   Бывший охранник в ярости выпустил длинные, острые когти.
   - Пусть так, - примирительно ответил Дэйн. - Я не  собираюсь  обсуждать
вопросы чести и взгляды твоих соплеменников на них.  -  Сказав  это,  Марш
подумал, что не  считает  типов,  занимающихся  работорговлей,  достойными
оппонентами в подобном споре. Тут уж никакой диск-переводчик  не  поможет.
Он продолжал: - Тем не менее, если ты не будешь трогать нас, мы оставим  в
покое тебя. Я говорю и от имени женщин тоже.
   Мехар   окинул   всех   подозрительным   взглядом    своих    мгновенно
превратившихся в щелочки глаз, потом опустился на пол:
   - Пусть будет так. Ваше слово взамен моего. А так как вы перестали быть
рабами, доказав свою храбрость, я верю вам.
   - Мы практически ничего не знаем об охотниках, - проговорила Райэнна. -
А ведь твои соплеменники ведут  с  ними  торговлю.  Как  выглядят  здешние
жители? Что они из себя представляют?
   Губы мехара растянулись в зловещей улыбке.
   - Мне известно не больше, чем  вам!  Они  не  показываются  чужакам,  -
сказал бывший охранник. - Дичь видит охотника только перед смертью.
   Райэнна задрожала, а Даллит, прижавшись к Дэйну, спрятала свою  ладошку
в его руке. Даже Аратак и тот был, мягко говоря, смущен:
   - Они что же, невидимки?
   - Невидимки они или нет, - отозвался  мехар,  -  мне  неизвестно.  Знаю
только, что тех, кто видел охотников в лицо и мог бы рассказать,  как  они
выглядят, - нет.
   Мехар на какое-то время умолк, а Дэйну вновь  пришла  в  голову  мысль,
посетившая его еще на борту "Морского бродяги" прямо перед  похищением,  -
об  огромной  космической  сковородке,  под  которой  теперь  уже   просто
разводили огонь. Рабства-то он, Марш, избежал,  но,  видимо,  лишь  затем,
чтобы принять  ужасную  и  неминуемую  смерть  от  рук  неведомых  злобных
охотников. Даже человек, произносивший - "я выбираю свободу  или  смерть",
имел возможность еще получить свободу, а вот у Дэйна  выбора,  похоже,  не
оставалось: жизнь в плену ему заменили на верную гибель! Узнать его мнение
на этот счет как-то не позаботились...
   Даллит, воспринявшая посланную Дэйном волну эмоций, со злостью в голосе
бросила, обращаясь к их бывшему охраннику:
   - Тогда зачем же ваш капитан разглагольствовал о возможности  с  честью
спастись или с честью пасть в схватке?
   Весь вид мехара выражал удивление.
   - Я думал, вы знаете, - сказал он. - Вы же не считаете,  что  мы  могли
обречь таких храбрецов,  как  вы,  на  неминуемую  смерть?!  Охота  -  это
известно всем, кто сталкивается с охотниками,  -  длится  в  период  между
двумя затмениями Красной Луны. Те, кому удается дожить  до  вторичного  ее
затмения, - получают свободу, а вместе с ней награду  и  по  чести!  Иначе
зачем бы я оказался здесь?
   С этими словами огромная кошка обиженно  вздыбила  усы  и  отвернулась.
Марш же, не сводя глаз с мехара, попытался понять значение его слов.
   Шанс ускользнуть... но от злобных, настолько злобных  существ,  что  их
племя называют не иначе  как  охотники.  Они  страшнее  и  яростнее  самих
мехаров. Враг, которого видишь, только когда он  убивает  тебя...  Значит,
всем им, Маршу, его товарищам и их бывшему  стражу,  предстоит  сражаться,
или спасаться бегством, или каким  угодно  иным  образом  пережить  период
между двумя затмениями, каким бы долгим он ни оказался, при этом ничего не
зная о своих противниках, которые могут появиться откуда  угодно  и  когда
угодно. Хорошенький шанс!
   В  тот  момент  Дэйн  малодушно  возмечтал  вновь  оказаться  на  борту
звездолета  рабовладельцев.  Всю  жизнь  Марш  стремился   к   необычайным
приключениям, но разве с него не довольно? В конце  концов,  он  -  первый
землянин, который пересек галактику, хотя и сидел при этом в клетке.  Дэйн
был совершенно уверен, что с него хватит!
   Неожиданно мысли его потекли по другому руслу, и он стал оценивать свое
положение менее пессимистично.  Если  охотники  превратили  свое  жестокое
занятие в нечто вроде псевдорелигиозного ритуала, подразумевается, что для
них самих некоторое удовольствие должен  представлять  риск,  связанный  с
ведением  охоты.  И  действительно,  какой  смысл  хвастаться   тем,   что
подстрелил зайца? Другое дело - крупный  и  опасный  зверь,  да  еще  если
охотник выходит победителем в схватке один на один! Так что  чем  черт  не
шутит? Вдруг, как и на Земле, у дичи есть  право  рассчитывать  на  честно
предоставленный ей шанс уцелеть?
   "Я подразмяк, - подумал Дэйн. - Потерял форму. Уроки айкидо  и  каратэ,
которые я брал в Японии, можно  записать  в  плюсы,  как  и  тяжелый  труд
моряка-одиночки... Но вот три недели путешествия на звездолете в  качестве
пленника - совсем иное дело. Поднарастил  я  жирку  в  гостях  у  мехаров!
Пожалуй, лучшие шансы у Аратака, он больше и сильнее всех. С  женщинами...
с ними сложнее. Если бы речь шла о силе психической, Даллит  могла  бы  на
многое рассчитывать... Однако и в драке с охранником она не сплоховала. Ох
и не сладко ему пришлось!"
   Но тут Дэйн подумал, что пираты проверяли своих пленников вовсе  не  на
наличие психической выносливости. Храбрость, воля к  жизни,  умение  найти
выход из трудной ситуации - вот что их интересовало, следовательно, именно
эти требования и предъявляют охотники к дичи. Вслух Марш проговорил:
   - Ну, возможно, у нас все-таки есть шанс, не слишком надежный,  но  все
же он у нас есть.
   Даллит крепче сжала руку Дэйна, когда дверь  в  дальнем  конце  длинной
комнаты открылась. Марш повернулся, ожидая увидеть одного из  таинственных
охотников, но перед ним предстал  высокий,  узкий  металлический  столбец,
который,  по-видимому,  передвигался  на  каких-то  роликах,  потому   что
скользил по полу. У робота, как назвал про себя  странный  механизм  Дэйн,
существовало нечто вроде глаз, которые ему заменяли сверкающие  стеклянные
линзы, и рта. Существо заговорило тем же  металлическим  голосом,  который
пленники слышали, прежде чем им пришлось покинуть пиратский корабль.
   - Добро пожаловать во Дворец священной Охоты,  -  проговорил  робот.  -
Любая пища, которую вы пожелаете, в  том  числе  изысканные  деликатесы  и
диетические продукты, будет предложена вам. Кроме того... -  Металлический
столб  повернулся,  и  пленники  увидели  некое  подобие  руки,  увешанной
костюмами  уже  знакомого  пленникам  кирпичного  цвета.  -  Вот   одежды,
подобающие вам по рангу, как  участникам  нашего  священного  ритуала.  Вы
можете принять ванну в одном из бассейнов или фонтанов, по вашему  выбору,
а потом переоблачиться.
   Именно такие костюмы носили люди, которых Дэйн и остальные его спутники
видели во дворе. Так кто же тогда они? Стоп, стоп, стоп!  А  что  означают
слова робота - священная охота? Неужели и те - во дворе - тоже?.. Тут Дэйн
с беспокойством подумал, каким образом охотники станут травить свою добычу
- в одиночку или всех вместе?
   Мехар же с презрением прорычал, обращаясь к роботу:
   - Ты, чушка  металлическая!  Мои  соплеменники  не  носят  неподобающей
одежды!
   Робот не замедлил ответить, причем весьма пространно:
   -  Невозможно  оскорбить  кого-либо,  сделанного  из  металла,   назвав
металлическим, тем не менее мы поняли ваше намерение нанести оскорбление и
именно так его и расцениваем.
   - Что ты этим хочешь сказать? - нахмурившись, спросил мехар. - Что  мое
оскорбление в твой адрес твои хозяева воспримут на свой счет?
   - Вовсе нет. - Тон робота остался  прежним.  -  Мы  понимаем,  что  это
оскорбление бессмысленно, так как  существо,  которому  оно  нанесено,  не
считает себя оскорбленным. Но  так  как  мы  не  желаем,  чтобы  участники
священной охоты делали что-либо лишенное смысла, то уверяем вас, что  ваши
слова  восприняты  именно  как  оскорбление.  К  чему  вы,  собственно,  и
стремились...
   Этого Дэйн уже просто никак стерпеть не мог. Его всего  передернуло  от
смеха. Робот же повернулся к Маршу и с беспокойством спросил:
   - С вами что-то не так?
   Стараясь справиться с собой, Марш поспешил уверить робота,  что  все  в
порядке, и тот вновь перенес свое внимание на  мехара,  который  намеренно
повернулся спиной к своему металлическому  собеседнику,  что  не  помешало
последнему, бесшумно проскользив по полу, оказаться лицом к лицу с  бывшим
охранником. Мехар тяжело  вздохнул,  а  робот  как  ни  в  чем  не  бывало
продолжал:
   - Что же касается вашего нежелания возложить на себя священные  одежды,
обычай требует, чтобы вы  надели  их,  так  как  это  предохранит  вас  от
случайного нападения в Охотничьем заповеднике, а также от  дисциплинарного
взыскания.
   - Тебе с ним не справиться, парень, - сказал Дэйн, обращаясь к мехару и
едва сдерживая смех. - Обычаи есть обычаи. Никуда не денешься  -  придется
их уважить. А ты... - Теперь Марш обратился уже к  роботу  и,  прежде  чем
успел задать вопрос, получил ответ:
   - Называйте меня Служителем.
   - Ну так выдай мне одежку, которую  полагается  у  вас  тут  носить,  я
надену ее.
   Понижая голос, Аратак обратился к Дэйну:
   - Если уж на меня станут охотиться, я бы желал быть  в  хорошей  форме.
Давай  спросим  этого...  хм...  кажется,  у  меня  возникла   проблема...
Служителя... - закончил он несколько неуверенно.
   Робот, называвший себя Служителем, бесшумно подкатил к Аратаку:
   - Мы здесь, чтобы служить вам.
   - Служитель, ты мне доставляешь  некоторые  затруднения,  -  проговорил
человек-ящерица. - Ты - существо разумное?
   Стоя будто навытяжку перед Аратаком, Служитель произнес:
   - Данный вопрос не имеет ни смысла, ни значения для нас.
   -   Тогда   давай   поставим   вопрос   по-другому,   -   не   сдавался
человек-ящерица. - Присоединяетесь ли вы  к  законам  Вселенского  разума?
Могу ли я обращаться к вам как к существу независимому интеллектуально?  Я
вижу,   что   ответы,   которые   вы   даете,   не    являются    ответами
запрограммированной машины. Поэтому у меня и возникают сложности в общении
с вами. Кем все-таки мне вас считать?
   - Не надо никем меня считать, - ответил Служитель.  -  Вы  -  священная
дичь,  следовательно,  ваше  существование  -  явление  временное,  мы  же
представляем противоположную  сторону.  Но  если  вы  позволите  дать  вам
небольшой совет, благородная дичь, то я  позволю  себе  сказать:  было  бы
лучше отложить рассуждения и обсуждение вопросов философских  до  момента,
когда мы решим проблемы материального характера. Есть  ли  у  вас  таковые
просьбы? Или вы позволите мне задать подобные вопросы вашим товарищам?
   - У меня есть просьбы материального характера, - произнес Аратак. -  Вы
упоминали о бане? Во время путешествия все обходятся минимумом,  требуемым
соображениями гигиены в соответствии с имеющимися  возможностями,  но  для
хорошего самочувствия  мне  нужно  привести  в  порядок  кожу,  а  значит,
требуется теплая грязевая ванна.
   Ответ прозвучал немедленно и был весьма исчерпывающим.
   - Если вы соблаговолите проследовать через дверь рядом с  аркообразными
воротами и пойдете в том направлении, в котором указывает тень, то как раз
и найдете желаемое. Если же вы сочтете, что температура вам  не  подходит,
поставьте нас в известность, и условия будут приведены  в  соответствие  с
вашими требованиями. - Сказав все это, Служитель подкатил  к  остальным  и
сказал: - Вам тоже будут предложены  любые  варианты,  как-то:  горячая  и
холодная вода, лед, парная, сауна - выбирайте все,  что  вам  нравится.  А
сейчас я хотел бы выслушать ваши пожелания в отношении меню...
   В  этот  момент  робот  оказался  возле   Райэнны,   которая,   подумав
секунду-другую, проговорила:
   - Я бы хотела получить пищу с необходимым для обезьяноподобных  набором
витаминов. Овощи, фрукты, белковые продукты, углеводы,  заменители  жиров.
Желательно, чтобы пища была сладкой и в меру соленой,  не  возражаю,  если
почувствуется некоторая кислинка...  Но  это  вовсе  не  означает,  что  я
собираюсь есть кислую и горькую еду. Я могу рассчитывать,  что  все  будет
сделано правильно?
   - Мы в восторге от вашего тонкого вкуса, - проговорил  Служитель,  -  и
приложим максимум усилий, чтобы угодить вам.  Хотелось  бы  также  узнать,
будет ли такая пища соответствовать  потребностям  ваших  обезьяноподобных
спутников?
   - Вполне, - бросил Дэйн. После столь исчерпывающего научного анализа  в
области  диетологии,  сделанного  Райэнной,  становилось  как-то   неловко
заказывать себе бифштекс с  кровью,  хотя  Маршу  и  было  интересно,  как
отреагировал бы на подобный заказ Служитель.
   Даллит сказала:
   - Мне все это также подходит, с той лишь  оговоркой,  что  я  не  люблю
соленого, но не возражаю против горчички. К тому  же  не  в  обычаях  моих
соплеменников употреблять в пищу мясо животных.
   Служитель принял этот заказ и повернулся  к  мехару,  который  довольно
резко произнес:
   - А вот я мясо ем!
   - Как прикажете! Если пожелаете животный белок - пожалуйста! Хотите это
- к вашим услугам, другое - всегда ради Бога! - сказал Служитель. - А  что
для вас, благородный философ?
   Наджаберья  Аратака  засветились,  и  он  очень  вежливо,  с   поклоном
обратился к металлическому существу:
   - Философ рад всему, что дает ему природа. Я неприхотлив в пище, к тому
же организм мой устроен так, что способен переварить едва ли не любую еду,
это преимущество детей суровой планеты, на которой я возрос.
   - Мы постараемся и для вас подобрать что-нибудь вкусненькое, - пообещал
Служитель и покатился прочь, а Дэйн с восхищением посмотрел вслед  роботу,
способному состязаться с Аратаком в куртуазности.
   Последний выглядел весьма смущенным:
   - Я  должен  поразмыслить  над  столь  удивительным  миром,  населенным
механическими   мыслящими   существами,   не   созданными    милостью    и
эволюционирующим разумом Божественного Яйца. Простите же  меня,  я  возьму
положенную по ритуалу одежду и пойду  приводить  в  порядок  свою  кожу  в
горячей грязевой ванне.
   С этими словами  философ  удалился  в  дверь,  на  которую  указал  ему
Служитель.
   - А что? - спросила  Райэнна  у  Даллит.  -  Горячая  ванна...  Недурно
звучит, пойдем искупаемся, а?
   - Не стоит ли нам всем держаться вместе? - спросила Даллит, обращаясь к
Дэйну.
   - Думаю, что тут нам некого опасаться. Погрейтесь перед ужином. -  Марш
не знал, практикуется ли совместное  мытье  между  представителями  разных
полов на планетах, откуда происходили обе женщины, и решил, что сейчас  не
время выяснять это. Оставшись вдвоем с мехаром, Дэйн проговорил:  -  А  ты
как любишь мыться? Кстати, я не могу просто так к  тебе  обращаться,  тебя
как-нибудь зовут?
   Мехар проворчал:
   - Мое имя Клифф-Клаймер, можешь для краткости  звать  меня  Клиффом.  Я
люблю мыться в  прохладной  воде,  лучше  всего  в  большом  водоеме,  где
поплавать можно.
   "Нет, - подумал Дэйн. - Все-таки и на краю света можно встретить своего
парня! Даже  если  ваши  взгляды  совпадают  только  в  отношении  условий
купания. Ну кто бы  мог  подумать,  что  я  сумею  найти  что-то  общее  с
гигантской мыслящей кошкой?" Вслух же Марш произнес:
   - Я  бы  тоже  с  удовольствием  искупнулся.  Пошли  поищем  что-нибудь
подходящее.





   Вечером на планете охотников было довольно прохладно. Казалось, Красная
Луна, висевшая в небе, излучала теплый свет, но  вместе  с  тем  шерстяной
плащ, который захватил с собой Дэйн, оказался весьма кстати. Клифф-Клаймер
начал дрожать, едва спутники успели удалиться на сотню  ярдов  от  здания.
Марш подумал, что кошки любят тепло, потому что родиной их были джунгли. В
мехарском звездолете постоянно стояла жара.
   Дорожка пролегала через луга и сады, складывалось впечатление, что Дэйн
и его спутник оказались в громадном парке или  в  лесном  заповеднике.  Не
успели  они  отойти  достаточно  далеко,  как  оказались  возле  обширного
грязевого бассейна, источавшего ужасный запах сероводорода. По  бурлившим,
появлявшимся тут и там на омерзительного вида коричневой поверхности и тут
же лопавшимся пузырькам можно  было  сделать  вывод,  что  внутри  водоема
происходят процессы вулканического характера. Из  грязи  выползла  длинная
рептилия, и пара на удивление знакомых глаз уставилась на  Дэйна,  который
немедленно опознал в ящере Аратака.
   -  В  жизни  не  получал  такого  удовольствия,  -  пророкотал  тот.  -
Присоединитесь?
   Марш жестами изобразил, что на него накатил приступ удушья, и произнес:
   - Если ты получаешь удовольствие, старина, так я ужасно рад за тебя, но
сам пойду поищу для себя не столь изысканно пахнущую ванну!
   - Как тебе угодно, дружище, - отозвался Аратак,  погружаясь  по  шею  в
коричнево-желтую вонючую грязь. - Я даже и  подумать  не  мог,  что  столь
несравненный, столь изысканный запах  способен  смутить  тебя.  Постараюсь
насладиться этой благодатью и за тебя.
   Дэйн покосился на Клифф-Клаймера:
   - Хочешь вкусить такой благодати с ним на пару? Добро пожаловать!
   Мехара перекосило, и  оба  спутника  поспешили  двинуться  дальше.  Они
перешли журчавший и искрившийся ручей, настолько холодный, что у Марша  по
коже побежали мурашки, едва его  ноги  оказались  в  ледяной  воде.  Скоро
бывший охранник и землянин  нашли  горячий  ключ,  который  бил  так,  что
наполнял множество естественных "ванн", расположенных поблизости. В  одной
из таких "ванн" и лежала, вытянувшись, обнаженная Райэнна, огненные волосы
которой шевелила вода ключа, образуя из них  причудливые  узоры.  Женщина,
совершенно не смущаясь своей наготы, помахала рукой, приветствуя Дэйна.
   "Черт! Какая же она красавица, я даже и представить себе не мог... Даже
и не думал... Такая красотка!"
   В центральном  и  самом  крупном  бассейне  с  горячей  водой  купались
несколько мужчин и женщин, семь или восемь из них довольно сильно походили
на землян, в то время как прочие от них заметно отличались,  но  Дэйн  уже
привык к обилию странных созданий вокруг и не глазел на них, как в  первое
время своего вынужденного путешествия на пиратском звездолете.
   "Да, конечно, - сказал себе Марш с некоторой горечью. - Этакий  старый,
немножко утомленный избытком впечатлений, слегка  скептически  настроенный
межзвездный  путешественник...  Подумаешь,  еще  один   пауко-,   собако-,
котообразный урод... Вот на кого бы посмотреть, так это на охотничков!"
   В самом дальнем углу бассейна Марш заметил  двух  котообразных,  весьма
напоминавших внешне Клифф-Клаймера, который заметил тех двоих  практически
одновременно с Дэйном. Мехар выпустил было, но тут же убрал когти.
   - Пойду-ка посмотрю, не мои ли там соплеменники, - бросил он и поспешил
к краю бассейна, двигаясь крупными прыжками.
   Нельзя сказать, чтобы Дэйн слишком огорчился из-за исчезновения  своего
спутника. Такая близость мехара (слово, конечно, словом, есть надежда, что
на него все-таки можно  положиться)  не  могла  не  вызывать  у  землянина
некоторой настороженности. Вид горячей  воды  манил,  а  вокруг  было  так
холодно, что Дэйн решился.
   Он немного поколебался, прежде чем раздеться, но  подобная  скромность,
судя по всему, не пользовалась на планете охотников особым почетом.
   "В чужой монастырь со своим уставом  не  лезь",  -  сказал  себе  Марш,
сбрасывая остатки одежды на камень. Дэйн, попробовав  ногой  воду,  нашел,
что она столь же тепла, как у  него  дома  в  бассейне  с  подогревом.  Он
двинулся к центру водоема, а затем, зайдя  поглубже,  поплыл,  наслаждаясь
купанием.
   Вода, казалось, массировала  мышцы,  застывшие  от  долгого  сидения  в
заточении.
   "Я совсем не  в  форме,  -  подумал  он.  -  Надеюсь,  удастся  немного
подкачаться перед охотой!"
   Дэйн перевернулся и поплыл на спине. В это время кто-то рядом  произнес
его имя:
   - Дэйн?
   Марш повернулся и увидел, что рядом с ним плывет Даллит.
   - Я-то думал, что ты отмокаешь в горячей ванночке,  как  Райэнна,  -  с
удивлением произнес он.
   - А я так и делала, - сказала девушка. - В маленьких  водоемчиках  вода
горячее и... - Она запнулась в поисках подходящего слова.  -  И  там  куда
комфортнее. Но потом я увидела тебя и решила поговорить с тобой.
   Какое-то время оба они плыли рядом, и Дэйн смотрел на огромную  Красную
Луну в небе.
   - Думаю, что неправильно называть это спутником, - проговорила  Даллит.
- Скорее это просто другая планета, причем по размерам  ее  можно  считать
едва ли не планетой-двойником.
   - Она кажется более крупной, чем здешнее солнце, - согласился  Дэйн.  И
верно, солнце висело в небе непритязательным оранжевым шариком размером  с
обеденную  тарелку,  а  Луна   закрывала   приблизительно   шестую   часть
небосклона. - Те,  кто  живет  на  этом  спутнике,  здесь  будут  казаться
великанами,  -  усмехнулся  Марш,   вглядываясь   в   странные   отметины,
покрывавшие широкое красное "лицо".
   Даллит проговорила с каким-то особенным, очень серьезным выражением:
   - Скоро мы окажемся там.
   - Что ты этим хочешь сказать?
   -  Я  встретила  здесь  двоих  людей  с  планет,  входящих  в   систему
Содружества, - ответила Даллит. - Они знают мою планету, хотя  никогда  не
были на ней. Они страшно удивились, потому что  люди  моего  племени,  как
тебе известно, если и покидают планету, то только группами,  мы  не  можем
жить в одиночестве, без своих соплеменников.  Ну  вот...  эти  двое  очень
удивились и буквально засыпали меня вопросами, я, конечно, тоже кое-что  у
них выспросила. - Девушка указала на висевший над их головой диск: - Охота
происходит там.
   Затем Даллит объяснила, что планета охотников и Красная Луна обращаются
друг вокруг друга, двигаясь по орбите, поэтому  солнечные  затмения  очень
часты в мире  охотников,  а  лунные  затмения  случаются  реже.  Во  время
следующего солнечного затмения  -  если  смотреть  с  Луны  -  дичь  будет
доставлена на Луну, и, как только свет вернется,  начнется  охота.  Задача
дичи дожить  до  наступления  следующего  затмения  -  тогда  охота  будет
прекращена. Охотники-победители, те, кто забьет свою дичь, возьмут с собой
тела убитых ими сюда, где состоится большое празднование.  Уцелевшая  дичь
будет чествоваться, получит награды  и  возможность  отправиться  в  любое
место, куда пожелает.
   - Они знают, как выглядят охотники? - спросил Дэйн.
   - Нет, - покачала головой Даллит. - Мне сказали,  что  никто  не  знает
этого. Все  повторяют  то,  что  сказал  нам  Клифф-Клаймер:  "Дичь  видит
охотника только перед смертью".
   - Да это просто какая-то чушь собачья! - возмутился Дэйн.  -  Не  может
быть, чтобы не  существовало  ни  одного  человека,  который,  сражаясь  с
охотниками, не  вышел  бы  победителем  и  не  рассказал  другим,  как  те
выглядят.
   - А если охотники неуязвимы? - абсолютно серьезно заявила Даллит.  -  Я
слышала,  что  существуют  такие  племена.  Получив  ранения,  они  просто
регенерируют свои вышедшие из строя органы.
   - А я вот думаю иначе, - медленно проговорил Дэйн.  -  Если  охота  для
этого народа - некий религиозный ритуал, то для  тех,  кто  называет  себя
охотниками, в этом процессе должен присутствовать подлинный риск.  Смыслом
большинства религий так или иначе является  победа  над  смертью.  Поэтому
люди, превратившие охоту  в  религиозный  обряд,  для  которого  подбирают
наиболее опасную дичь, не могут  быть  неуязвимыми.  Если  бы  они  просто
желали порезвиться, убивая кого попало, то  просто  выбирали  бы  наиболее
покорных рабов, а ведь охотники идут на баснословные траты и риск,  находя
для себя жертвы среди храбрых и отчаянных людей. Вряд  ли  они  устраивают
простое кровопролитие, как на бойне. Поэтому-то я  и  считаю,  что  у  нас
существует шанс, но заключается он в том, чтобы убивать их...
   Даллит не ответила. Она поплыла к берегу, и Дэйн последовал за ней.  На
мелководье Марш догнал девушку, которая стояла по колено  в  воде.  Первый
раз ему довелось  увидеть  Даллит  обнаженной,  без  столь  знакомого  ему
свободного белого платья, которые так любят ее соплеменницы.
   "И она тоже прекрасна, - подумал Дэйн.  -  С  первого  момента,  как  я
увидел ее, она  стала  для  меня  воплощением  неподражаемой  красоты".  И
несмотря на это,  Марш  отметил,  что  нагота  Даллит  не  находит  в  нем
мгновенного  сексуального  отклика,  подобного   тому,   который   вызвало
обнаженное тело Райэнны. "Это  происходит  только  потому,  что  я  привык
защищать Даллит, заботиться о ней, оберегать ее от всех бед и страхов".
   Марш немедленно подавил все промчавшиеся в его  душе  эмоции,  понимая,
что девушка, со своей сверхчувствительностью, может уловить их.
   "Я люблю ее, и вместе с тем она и  вполовину  так  не  привлекает  меня
сексуально, как Райэнна. Я  посмотрел  на  обнаженную  Райэнну  в  воде  и
почувствовал себя варваром, готовым немедленно  прыгнуть  на  нее,  как  и
полагается обезьяноподобным. А ведь я не чувствую  к  ней  даже  особенной
душевной теплоты".
   После теплой воды воздух казался особенно  холодным,  и  Дэйн  поспешил
облачиться в плотную рубаху, перетянув ее поясом. Посмотрев на свои  голые
ноги, он подумал:  "Однако  насколько  же  наше  самосознание  зависит  от
одежды! Если бы меня спросили об этом еще год назад, я бы ответил, что все
это ерунда собачья, на  которую  мне  совершенно  наплевать.  Одежда  есть
одежда, без нее просто холодно,  да  и  копы  немедленно  потащат  тебя  в
ближайший околоток, если выйдешь  на  улицу  нагишом.  Так  ведь  нет  же!
Оказывается, для западного человека мужчина - это некто в портках. Без них
как-то неловко".
   Марш последовал за Даллит к берегу.  Смеркалось,  и  прочие  купальщики
тоже начали покидать водоемы. Светлые волосы, покрывавшие плечи  Даллит  и
доходившие ей едва ли не до поясницы, делали  девушку  обворожительной,  а
длинная терракотовая рубаха выглядела на ней довольно кокетливо.
   - Странно как-то... эти все люди, они смотрят на меня.
   - Мне тоже, - ответил Дэйн. - Купаться  в  голом  виде  там,  откуда  я
родом, не принято. Ну, конечно, я много путешествовал, бывал и  в  местах,
где это вполне естественно, так что мне, в общем-то, все равно. У нас есть
такая поговорка: "В чужой монастырь со своим уставом..." Монастыри  -  это
такие религиозные  общины,  в  каждой  из  которых  свои  правила,  иногда
довольно строгие, и их  нужно  исполнять,  если  ты  каким-нибудь  образом
оказался в стенах этого самого монастыря... Поэтому и говорят, что в чужой
монастырь со своим уставом не лезут.
   Даллит поняла и засмеялась:
   - У нас говорят нечто  подобное:  "Когда  плывешь  по  Лугару,  питайся
рыбой".
   - Ну, наверное, Аратак-то  уж  мог  бы  найти  что-нибудь  такое  же  в
Откровениях  Божественного  Яйца,  -   с   несколько   грустной   усмешкой
предположил Дэйн. - Человеческая природа  так  или  иначе  развивается  по
одним и тем же  направлениям...  Человеческая  природа?  Что-то  я  не  то
говорю!
   - Вселенский универсальный разум,  -  мягко,  но  с  нажимом  поправила
Даллит. - Но твое наблюдение верно. Большинство разумных существ  в  своем
развитии открывают для себя одни и те же мудрости и заключают их  в  рамки
пословиц и поговорок...
   Рот Марша скривился.
   - А каким образом это соотносится с мехарами? - спросил он.
   Даллит все так же мягко и не спеша ответила:
   - Они, вне всякого  сомнения,  существа  разумные,  к  тому  же  у  них
наличествуют свои  собственные  понятия  о  чести,  и,  как  мне  кажется,
довольно  строгие,  но...  мехары  не  приняли  правил  Содружества...   -
Последние слова девушки упали точно камни на  землю.  Немного  погодя  она
добавила: - Прежде чем начать рассуждать о пословицах и степени разумности
тех или иных существ, я говорила о том, как странно смотрят  на  меня  все
эти люди.
   - Означает ли это, что купание без  одежды,  тем  более  в  присутствии
особей противоположного пола, вещь не слишком привычная для тебя?
   - О нет. Вполне привычная. Мы вообще у себя на планете почти  не  носим
одежды. Разве что когда холодает и идет снег или нужно  пройти  по  сырому
лесу, где полным-полно острых сучьев и веток... Но вместе с тем  мы  редко
_смотрим_ друг на друга. Нам проще судить о представителях своего  племени
по их мыслям и чувствам.  Странно,  что  чье-то  внимание  может  в  такой
степени привлекать моя телесная оболочка, главное ведь то, что внутри... Я
что, уродливая, Дэйн?
   Ее последние слова прозвучали с такой страстностью, что  Марш  оказался
захвачен врасплох, он поспешил ответить просто:
   - Нет. На мой взгляд, ты красавица.
   - И что... что, мужчины  на  твоей  планете  судят  о  женщинах  по  их
внешнему виду?
   - Боюсь, что да. В большинстве случаев. Ну, конечно, встречаются  особо
чувствительные, тонкие ребята, они пытаются судить о  женщинах  по  другим
качествам: например по их образованности, эрудиции,  доброте,  мягкости...
характеру... Да нет! Все-таки для большинства мужчин главное - красота...
   - И женщины в своих оценках руководствуются подобными же критериями?  -
Внезапно Даллит вспыхнула и поспешила  отвернуться,  но  от  землянина  не
укрылось то, что лицо у его собеседницы стало под стать цвету  ее  рубахи.
Даллит, не глядя на него, проговорила: - Ну что ж! Давай пойдем  и  найдем
Райэнну. Смотри, все уже выходят из воды...
   Дэйн, совершенно смущенный, пошел следом за  Даллит,  гадая,  насколько
его светловолосая собеседница сумела уловить его собственные  колебания  и
сексуальные самопризнания. Райэнна, волосы которой высыхали, превращаясь в
облако из завитков красной меди, присоединилась к  Дэйну  и  Даллит  через
минуту.
   - Приходил Аратак,  -  сказала  она.  -  Спрашивал  мое  мнение  насчет
"божественного запаха" этого желтого дерьма, в  котором  он  купался...  Я
убедила нашего приятеля смыть все это поскорее, пришлось  втолковать  ему,
что в противном случае никто из нас не сможет ужинать в его присутствии. А
где мехар?
   - Встретил парочку своих земляков и отправился поболтать с ними.
   - Хорошо бы с ними он и остался! -  с  надеждой  в  голосе  воскликнула
Райэнна. - Не доверяю ему. Никогда не любила представителей  котообразных,
этакие вороватые, пронырливые твари, им бы мышей ловить!
   - Слишком предвзятое суждение для ученого, - произнесла Даллит со своей
обычной серьезностью. - Это все  равно  что  обвинять  обезьяноподобных  в
чрезмерной  любознательности.  И  то  и  другое  продиктовано   инстинктом
самосохранения. "Кошки" - плотоядные хищники, для  них  охота  -  средство
выживания. А для того, чтобы охотиться, надо передвигаться бесшумно. Разве
нет?
   Райэнна пожала плечами.
   - Как бы там ни было, наш  мехар  наслаждается  обществом  сородичей...
Нет, накаркала! Нам не повезло, он уже возвращается.
   Клифф-Клаймер  присоединился  к  ним,  а  следом  и  Аратак   засеменил
рядышком, и все пятеро проследовали к дому, ставшему их пристанищем.
   Гигантский ящер произнес, обращаясь главным образом к  Райэнне,  причем
стараясь, чтобы в голосе его присутствовало как можно больше сочувствия:
   - Я удалил этот запах, столь трудный для твоего восприятия, милая.
   Женщина рассмеялась.
   -  Спасибо,  Аратак.  Я  осознаю  и  ценю  жертву,  которую  приходится
приносить  тебе,  философу,  разделяя  общество  столь  капризных,   столь
избалованных,  столь  неспособных  к  подлинной  тонкости  чувств   жалких
обезьян!
   Клифф-Клаймер буквально  цвел,  его  грива  была  причесана  и  уложена
аккуратными одинаковыми завитушками.
   Дэйн спросил:
   - А почему ты не захотел остаться со своими земляками, Клифф?
   - С моими земляками? - "Лев" издал какой-то  шипящий,  свистящий  звук,
надо полагать, так он выражал эмоции, в которых  высокомерное  раздражение
соединялось с оскорбленным самолюбием. - Шпана! Уголовный  сброд!  Обычное
ворье, сумевшее сбежать из  мехарвина.  Сталкеры  уже  царапали  им  спины
когтями, так нет же, ублюдки сумели ускользнуть и запродались сюда,  чтобы
не отвечать за свои преступления! Вот благодаря им и им подобным о  мехаре
идет дурная слава по всей вселенной!
   - Ну конечно, - произнесла Райэнна с мрачной усмешкой. - Красть людей и
торговать ими - это же занятие благородное, куда там _простому  уголовному
сброду!_
   Однако Клифф-Клаймер понял слова рыжей красотки совершенно буквально.
   - Разумеется! Я даже и мысли допустить не  могу  остаться  с  подобными
типами. Во-первых, потому что честь не  позволяет  мне  якшаться  с  ними,
во-вторых, я ваш  компаньон  и  дал  вам  слово,  в-третьих,  я  собираюсь
поберечь силы и ярость для встречи с охотниками.
   Тут Дэйн не без сарказма поинтересовался:
   - А честь позволяет тебе якшаться с обезьяноподобными, да еще к тому же
бывшими рабами?
   - Обычно нет, - отозвался Клифф-Клаймер как раз в тот момент, когда все
пятеро входили в свое жилище, - но вы доказали свою несомненную храбрость,
и более того, похоже, что вы мои будущие напарники по  охоте.  Поэтому,  я
считаю, мне следует вырабатывать в себе приязнь к вам, чтобы  мы  могли  с
большим успехом вести совместные действия против нашего общего врага.
   - Да уж, лучше драться вместе, -  пробормотал  Дэйн,  -  чем  подохнуть
врозь.
   - Будем надеяться, что столь позорная и безрадостная участь не  ожидает
нас, - ответил Клифф-Клаймер.
   - А не выяснил ли кто-нибудь каких-либо подробностей, - спросил Аратак,
- касательно участи, которая нас ожидает? И когда все начнется?
   - Я кое-что узнала, - сказала Даллит и повторила  все  то,  что  прежде
рассказала Дэйну о затмениях и о том, что  охота  произойдет  на  спутнике
планеты - Красной Луне. К этому Клифф добавил:
   - Мы немного опоздали, поэтому не смогли  присоединиться  к  предыдущей
партии дичи для посещения оружейной, но мне сказали, что завтра  утром  мы
туда отправимся.
   Разговор был прерван появлением робота.  Служитель  проскользнул  через
высокую дверь в конце комнаты, неся в пяти вытянутых руках  пять  закрытых
подносов с едой.
   -  Если  вы  устроитесь  поудобнее  для  принятия   пищи,   -   объявил
механическим голосом Служитель, - мы с удовольствием обслужим вас.
   Мехар взял со своей кушетки подушку и бросил ее на пол,  после  кратких
размышлений Дэйн и остальные, исключая только Аратака,  просто  улегшегося
на полу, поступили аналогичным образом.
   -  Приятно  вновь  отобедать  в   культурных   условиях,   -   произнес
человек-ящерица.
   Служитель бесшумно подкатился к Даллит и протянул ей поднос.
   - Благочестивая дичь, вот пища, она растительного  происхождения,  все,
включая белок и жиры, свежесваренное или свежеизжаренное  на  растительном
масле.
   Дэйну и Райэнне робот вручил  одинаковые  подносы  и  предупредил,  что
предлагаемая пища смешанная - животно-растительная. Попробовав  еду,  Дэйн
решил, что это не бифштекс с кровью, но  все-таки  вполне  недурной  ужин.
Блюдо состояло из чего-то напоминавшего  грибы,  салата  из  разнообразной
зелени и мясного рулета. Среди предложенного оказались  и  фрукты,  правда
слишком сладкие. Практически то же самое входило и в меню  Даллит,  только
место мясного рулета  занял  какой-то  обжаренный  буро-красный  злак.  От
подноса Клифф-Клаймера пахло странно, если не  сказать  неприятно.  Однако
мехар, которого все это, похоже, вовсе не смущало, набросился на свою  еду
с урчанием, разрывая ее  зубами  и  когтями.  Аратак,  как  всегда,  ел  с
присущей ему утонченностью, скромно  беря  пищу  кончиками  когтей.  Дэйна
запах ужина ящера приводил едва ли не в такое же состояние, как  и  аромат
его грязевой ванны. Однако Аратак, наджаберья которого засветились голубым
светом,  совершенно  очевидно  пребывал  наверху  блаженства.  Он   сказал
Служителю:
   - Вы сдержали обещание и ублажили не только мое тело и  желудок,  но  и
доставили немало приятных минут моим вкусовым рецепторам. Приношу  вам  за
это мою глубочайшую благодарность. Последний раз мне довелось  так  вкусно
поесть не менее ста световых лет назад.
   Дэйн пробурчал:
   - Приговоренных напоследок часто стараются накормить от души.
   Клифф-Клаймер проворчал, скаля зубы:
   - Для одного - яство изысканное, другому порошок рвотный краше!
   Дэйн усмехнулся и ответил, поймав настороженный взгляд Райэнны:
   - На вкус и цвет - товарищей нет... Мы тут  недавно  уже  беседовали  о
народной мудрости.
   Аратак поинтересовался у Служителя:
   - Ты тот или не тот, кто приходил к нам в прошлый раз?
   - Вопрос лишен смысла и не представляет для нас интереса.
   Даллит - Дэйн сидел на подушке между ней и Райэнной - пробормотала:
   - Он все время величает себя на "мы".
   - Я тоже обратил внимание, - прошептал Дэйн. - Вот только никак не могу
решить, это что, намек на принадлежность  к  королевской  фамилии  или  же
наоборот, так сказать, эдиторальное "мы"?  Но  скорее  всего,  данный  тип
величает так себя вместе со своими глистами.
   - А у робота могут быть глисты? - тихонько хихикнула Даллит.
   - Разумеется, - подхватила Райэнна  с  ехидством,  -  паразиты,  сиречь
компьютерные вирусы.
   Аратак погрузился в раздумья, а Служитель тихо покатил прочь.
   - Я должен как следует все это обдумать. Я спросил его, принадлежит  ли
он к представителям Вселенского универсального разума, а он не ответил или
не смог сделать этого. Тут есть несколько  подобных  Служителей,  лично  я
видел разом четырех в парке. И вот ведь в чем вопрос: какой из  них  перед
тобой в настоящий момент? -  Ящер  сделал  паузу,  точно  вел  философскую
беседу. - Так  вот  я  и  спрашиваю  себя,  может  ли  существо,  лишенное
индивидуальных   отличительных   черт,   считаться   частью    Вселенского
универсального разума?
   Дэйн обрадовался, что нашлась еще хоть какая-то  тема  для  обсуждения,
кроме предстоящей охоты.
   - Разве разум обязательно зависит от индивидуальных отличительных черт?
   - Мне думается, что да, - ответил Аратак. -  Так  как  разум  неизбежно
эволюционирует, по моему мнению, только тогда, когда само существо  как-то
выделяет себя из однородной массы себе подобных. Когда  перестает  считать
себя лишь частью чего-то общего, а скорее кем-то  особенным,  отличающимся
от других.
   - А мне думается, что это условие не обязательно, - возразила Райэнна и
пояснила: - Можно ведь считать и так: Служитель - часть целого интеллекта,
так почему же через посредство этого  интеллекта  он  не  может  считаться
частью Вселенского разума?  Равно  как  и  иные  составные  части  данного
целого, то есть "тела" других подобных Служителей?
   Аратаку от такого предположения, очевидно, лучше не стало.
   - Я всегда  считал  разумностью  -  сапиентность  как  свойство  одного
уникального индивидуума. Что ты думаешь по этому поводу, Райэнна?
   - Главное - способность к  передаче  суммы  знаний,  -  с  уверенностью
проговорила рыжая красавица. - Когда  какой-то  вид  организмов  достигает
уровня,  на  котором  он  может  передавать  накопленные   знания   своему
потомству, так чтобы каждое следующее поколение  не  повторяло  весь  опыт
предков в том виде, в каком это делали они, а,  умножив  и  дополнив  его,
вновь передавало потомкам, такой вид организмов - разумен, или сапиентен.
   - М-э-э-э-э... возможно, -  промычал  Аратак  и  от  волнения  принялся
ковырять когтем в огромном зубе. - Клифф-Клаймер, а как твои  соплеменники
определяют сапиентность?
   Мехар ответил не колеблясь ни секунды:
   - Наличие понятия о чести -  кодекса  моральных  правил.  Представители
любого племени, лишенные подобных  норм,  -  животные,  те  же,  кому  они
присущи, - разумные существа. - Он поклонился всем и добавил: - Само собой
разумеется, таковыми я считаю и вас.
   - А ты что скажешь, Даллит? - поинтересовался Аратак у девушки. - Какое
мнение по данному вопросу бытует на твоей планете?
   - Главное - сострадание, мне  так  кажется.  Я  не  говорю  о  развитых
способностях к экстрасенсорике,  я  имею  в  виду  умение  заставить  себя
переживать и чувствовать то, что испытывает другой. Может быть,  я  говорю
просто  о  фантазии.  Несапиентные  существа  -  животные  -  не  способны
фантазировать, а все разумные создания обладают такими способностями в той
или иной мере.
   - Каждый ответ заслуживает внимания, - подытожил  Аратак  и  сказал:  -
Дэйн, мы еще не слышали, что думаешь ты. Это особенно интересно, поскольку
ты единственный известный нам представитель своей планеты.  Имеется  ли  у
вашего народа определенная концепция на этот счет?
   Марш ответил не сразу.
   - Это довольно распространенный вопрос в философских спорах, - произнес
он  медленно.  -  У  нас  имеются  два-три  вида  животных   -   дельфины,
человекообразные обезьяны, - которые проявляют, хотя и не в  полной  мере,
признаки сапиентности. Люди  много  размышляют  на  этот  счет.  Некоторые
считают признаком разумности  способность  создавать  предметы  искусства,
наличие эстетического чувства.
   В самом дурацком кошмаре Маршу не могло бы привидеться,  что  он  будет
ужинать в обществе двух инопланетянок, человека-льва и человека-ящерицы  и
при этом обсуждать с ними проблему - считать ли робота существом разумным?
Вдруг Дэйна охватило какое-то бесшабашное озорство.
   - Думаю, что,  возможно,  вернейшим  признаком  разумности  существ,  -
проговорил землянин, - следует считать  ни  больше  ни  меньше,  как  саму
возможность задаваться подобными  вопросами,  короче  говоря,  способность
принимать  участие  в  философской  дискуссии,  темой   которой   является
разумность существ. По-моему, это говорит само за себя!
   Высказавшись, он  поднял  стакан,  наполненный  горькой,  дурманящей  и
алкоголесодержащей жидкостью.
   - Вот за это и выпьем!
   С  заходом  солнца  небо  довольно  быстро  потемнело,   и,   поскольку
искусственных  светильников  в  апартаментах  пленников  не  имелось,  все
пятеро, освещаемые красноватым светом Луны, отправились по  своим  койкам.
Дэйну не спалось. Один раз  он  поднялся  и,  бесшумно  подойдя  к  двери,
проверил, заперта она или нет. Оказалось, что нет. Но куда  они  могли  бы
убежать? Попытка к бегству лишь сделает  охоту  яростнее  и  безжалостнее,
заодно увеличив ее продолжительность. А ведь  если  Дэйн  правильно  понял
Клифф-Клаймера, то дичь тоже получит какое-то оружие.
   Возвращаясь, Марш окинул  взглядом  обеих  спавших  женщин.  Обнаженная
Райэнна разметалась на кушетке, прикрытая  лишь  тоненьким  одеялом.  Дэйн
заставил себя отвернуться.
   "Сдурел, как и полагается настоящему  обезьяноподобному  самцу...  Нет,
братец, сейчас тебе надо не об этом думать!"
   Даллит  спала  тихо,  спрятав  лицо  в  длинных  волосах,   ниспадавших
потоками. Дэйн остановился возле девушки и посмотрел  на  нее  с  чувством
любви и боли.
   "Я спас тебе жизнь, Даллит, но лишь для того, чтобы ты оказалась  здесь
и подвергалась новым опасностям... Райэнна оказалась права".
   Марш резко развернулся и поспешил к своей постели, но прошло еще немало
времени, прежде чем ему удалось уснуть.





   На следующее утро после завтрака, по качеству  напоминавшего  ужин,  но
приправленного совершенно иными специями, механический Служитель  проводил
всех пятерых пленников через огромный парк-заповедник к  большому  зданию,
лишенному окон. Надо ли  говорить,  что  выстроено  оно  было  из  тех  же
терракотовых кирпичей, как и все остальное на планете охотников.
   - Оружейная  палата,  -  сообщил  своим  спутникам  Служитель,  любезно
предлагая им переступить порог здания.  -  Здесь  вы  выберете  оружие,  с
которым будете иметь возможность ежедневно тренироваться.
   Это произвело на Дэйна впечатление. Оружие. Арсенал. Землянин  понимал,
что, несмотря на смелые речи, произносимые им вчера вечером,  он  думал  о
предстоящей охоте как о большой игре -  о  чем-то  вроде  сафари,  которые
устраиваются дома на Земле. Так или  иначе  дичь  в  таких  случаях  может
рассчитывать на свои ноги  и  умение  прятаться  или  положиться  на  мощь
клыков, когтей, быстроту движений и силу мышц.  Тогда  как  охотник  может
вооружиться новейшим суперсовременным  оружием:  от  мощных  многозарядных
дробовиков до скорострельных винтовок с оптическими прицелами, может  даже
пользоваться  вагончиками  -   передвижными   укрытиями.   Одним   словом,
технический прогресс только к услугам охотника. Но не дичи...
   Говоря о подлинном  риске  для  охотников  Красной  Луны,  Дэйн  мыслил
категориями землянина, для которого истинная опасность  в  единоборстве  с
животным, как правило, сведена до минимума. Возможность  животного  выжить
охраняется весьма мягкими ограничительными правилами, как-то:  запрещается
убивать кормящих самок, детенышей, не  успевших  достигнуть  определенного
возраста, не разрешается использовать прожекторы и  патроны  с  разрывными
пулями.
   Но Марш сам же говорил о том, что для  охотников  их  псевдорелигиозный
ритуал мог быть чем-то вроде боя быков - настоящего поединка, опасной  для
матадора смертельной дуэли...
   Землянин последовал за Служителем в  огромный  зал.  Внутри  помещение,
разделенное  на  огромные  участки,  было  освещено  ровным  светом,   пол
покрывали маты. Все это напомнило Дэйну какой-то гигантский гимнастический
зал или стадион, в котором четыре, а то и пять олимпийских команд имели бы
возможность тренироваться одновременно, причем на таком расстоянии друг от
друга, что серьезно опасаться соперников, которые  могли  бы  использовать
совместные  тренировки,  дабы  перенять  стиль  и  методы  соперников  для
достижения победы, было бы просто бессмысленно.
   Всюду вдоль стен Марш видел оружие. Бесконечное множество оружия.
   Чего там только не было!
   Двуручные  мечи   позднего   периода   западноевропейского   рыцарства,
пригодные для пешей  схватки  латников,  длинные  и  тяжелые  мечи  конных
крестоносцев времен Ричарда Львиное Сердце,  обоюдоострые  простые  клинки
викингов, тонкие и короткие рапиры, кривые  татарские  и  турецкие  сабли.
Некоторые  из  них  казались  настолько  легкими,  что   их   вполне   мог
использовать и дошкольник. Дэйн  с  любопытством  подумал  о  том,  какими
низкорослыми и хрупкими были те,  кто  мог  свободно  взяться  за  рукоять
подобного оружия. С другой стороны, существовали и такие  клинки,  поднять
которые вряд ли оказалось бы под силу и Аратаку, даже если бы  тот  держал
их обеими лапами.
   Само собой разумеется, кроме мечей в арсенале присутствовали кинжалы  и
ножи всевозможных размеров и форм.  Были  и  огромные  копья,  и  короткие
охотничьи  копьеца.  Щиты  -  большие  квадратные,  круглые,  треугольные,
маленькие - кожаные и сплетенные из прутьев. Даже таких форм  и  размеров,
которые  Дэйн  и  представить  себе  не  мог.  Эти  щиты,  надо  полагать,
предназначались для существ, чье анатомическое строение в корне отличалось
от  человеческого.  Например,  чтобы  поднять   один   из   таких   щитов,
потребовалось бы не менее трех рук. Имелись  в  оружейном  зале  булавы  и
палицы и еще множество такого оружия, какого Марш никогда не видел и  даже
не сумел бы толком описать.
   Аратак первым нарушил молчание.
   - Каковы правила охоты в отношении  применения  оружия?  -  спросил  он
Служителя.
   - Можете выбрать любое из имеющегося в нашем распоряжении и упражняться
в использовании его вплоть до дня охоты, -  пояснил  робот.  -  Вы  имеете
право взять с собой столько оружия, сколько удастся вам унести.
   Рука Даллит скользнула в ладонь Дэйна, девушка задала  вопрос,  который
возник и в голове у землянина:
   - Чем обычно вооружаются охотники?
   Лишенным индивидуальных особенностей голосом Служитель ответил:
   - Они выбирают то, что нравится им.
   - А может ли у них  оказаться  какое-нибудь  иное  оружие?  -  спросила
Райэнна. - Например, нервно-паралитического действия или огнестрельное?
   - Ни в коем  случае,  -  ответил  робот.  -  Древнейшие  правила  охоты
запрещают охотникам пользоваться  тем  оружием,  которое  не  предлагается
священной дичи.
   Марш приободрился и заметно повеселел:
   - Так вы что, хотите сказать, что оружие, которого мы не найдем  здесь,
не будет использовано и охотниками?
   - Ни в коем случае. В Оружейной  палате  представлены  все  дозволенные
виды оружия.
   Робот покатился к тренировавшейся в дальнем конце  зала  другой  группе
людей в терракотовых рубахах. Дэйну показалось, что  среди  них  он  узнал
двоих мехаров, и он подумал - уж не о них ли с таким презрением  отзывался
Клифф-Клаймер? С такого расстояния  рассмотреть  было  нелегко,  но  Дэйну
показалось, что воры с мехара используют для своих упражнений нечто  вроде
бамбуковых палок кендо.
   Землянин двинулся вдоль стены, разглядывая предлагаемое оружие.
   "Коллекционер бы с ума спятил, увидев такое великолепие, - подумал  он.
- Не говоря уж о кураторе музея средневекового оружия!"
   - Интересно, все это охотники сами сделали для своей забавы? - спросила
Райэнна из-за плеча Марша. - Или перерыли в поисках подобных  игрушек  всю
вселенную?
   - Мне приходила в голову такая же мысль, - пророкотал Аратак. -  Однако
не думаю, что мы когда-нибудь сможем узнать правду.
   Дэйн невесело усмехнулся.
   - Как бы там ни было,  я  попробую  дать  ответ,  -  сказал  он,  очень
внимательно разглядывая  кривой  меч  в  черных  ножнах  из  лакированного
дерева. - Вот этот клинок точно неместного  происхождения,  мне  думается,
что он остался здесь в память об очень страшном поединке.
   Марш взял оружие и потянул рукоять меча.
   - Смотрите, это не обычный меч.
   - Ничего сверхъестественного в нем нет, - возразила Райэнна. - Даже  не
будучи специалистом в области оружия, я могу  с  уверенностью  утверждать,
что никак не меньше чем на  четырех  известных  мне  планетах  применяются
точно такие же мечи.
   - А вот я утверждаю, что это совсем  не  так,  -  не  согласился  Марш,
бережно вынимая из ножен клинок и держа его перед собой так, что вытянутая
рука и меч превращались как  бы  в  единое  целое.  Полюбовавшись  сиянием
стали, Дэйн опустил клинок и добавил: - Обратите внимание на изгиб лезвия!
Фактически оно,  как  бы  это  сказать,  лукообразное...  Согласен,  форма
удобная, и многие во вселенной, вероятно, используют ее. Могу сказать, что
такое оружие существует и на моей планете.  Но  вот  то,  как  и  из  чего
изготовлено лезвие, заслуживает особого внимания. Здесь использован ковкий
податливый металл в сочетании со сталью  великолепнейшей  закалки.  Видите
извилистую линию, по которой металл как бы меняет цвет? У нас говорят  про
клинки - острый как бритва. Так вот, бритва - ничто по  сравнению  с  этим
лезвием. Мне случалось  видеть,  как  человек,  в  совершенстве  владевший
оружием, разрубал шелк кимоно, не поцарапав кожи того,  на  ком  оно  было
надето. Каждый народ полирует зеркало меча по-своему, и, зная эту технику,
ошибиться невозможно. К тому же взгляните на эфес! Акулья  шкура  обернута
шелковым шнуром совершенно особым образом. Меч сделан на Земле, - заключил
Марш.  -  Совпадений  я  не  допускаю.  Но   если   требуется   абсолютное
доказательство... - Ловкими, но очень осторожными движениями Дэйн размотал
шнур и снял покрытие, а затем повернул клинок таким образом, чтобы надпись
на хвостовике меча была видна всем. - Это меч  японского  самурая,  работы
Матагучи тысяча пятьсот семьдесят второго года... Наверное, один из  самых
лучших. Мне попадались и другие мечи Матагучи, но ни один из них не мог бы
сравниться с этим!
   - Значит, меч привезен с твоей планеты? - спросила Даллит  с  искренним
волнением.
   - Именно так, - мрачно произнес Дэйн. - Четыреста лет назад. Самураи  -
дворяне, считавшиеся самыми яростными и искусными фехтовальщиками в  мире.
И кто-то... Нечто приземлялось на Земле, и один из самураев  был  привезен
сюда в качестве священной дичи.
   Марш с обожанием оглядел клинок, прежде чем установил на место покрытие
рукояти. Райэнна потянулась к лезвию, но  Дэйн  поспешил  отстранить  руку
женщины.
   - Не прикасайся, если не хочешь потом поднимать свои пальцы с  пола,  -
сказал он. - Говорю же,  бритва  рядом  с  таким  лезвием  все  равно  что
безнадежно тупой нож рядом с бритвой. Клинок немного  пострадал  от  того,
что долго висел на стене при повышенной влажности. Как  бы  хорошо  робот,
или кто бы там ни было, ни заботился об оружии,  по-настоящему  это  может
делать лишь хозяин... - Марш аккуратно вернул меч в ножны.  -  Не  завидую
тому охотнику, - хотя не знаю, черт возьми, что они за звери,  -  которому
довелось схватиться с самураем, вооруженным таким вот мечом... Воина могли
убить - его конечно же скорее всего убили,  -  но  жизнь  свою  он  продал
дорого...
   - Может быть, он оказался  одним  из  тех,  кому  удалось  спастись?  -
предположила Райэнна. - А меч повесили здесь в честь его победы?
   - Нет, если я что-нибудь понимаю в самураях,  -  тихо  сказал  Дэйн.  -
Живой он бы взял меч с собой, куда бы ни собирался отправиться потом. _Меч
самурая - его душа_. Чтобы взять ее, пришлось бы его убить.
   Марш постоял еще немного, держа в руке ножны. Меч Матагучи -  на  Земле
он стал бы бесценным музейным экспонатом или лелеемой  реликвией  японской
семьи - был длиннее и тяжелее любого из клинков, которые держал когда-либо
в руках Дэйн. Ему уже долгие годы не доводилось  упражняться  в  искусстве
владения мечом в японском стиле. И вообще, ему следовало бы попробовать не
меньше полудюжины клинков подобного типа, чтобы выбрать себе по руке.
   Но  Дэйн  непонятно  почему  оказался  зачарован  образом   безымянного
японского фехтовальщика, жившего в шестнадцатом столетии, похищенного, как
и сам Марш, и привезенного сюда, на  край  галактики,  чтобы  сразиться  с
невероятным, немыслимым противником.
   - Думаю, что я уже выбрал, - сказал землянин. - Может быть, это  добрый
знак.
   Повернувшись к Клифф-Клаймеру, он спросил:
   - А каким оружием ты воспользуешься?
   Марш уже стал привыкать к тому, как кривится  в  презрительной  усмешке
верхняя губа мехара.
   - Оружием? Мне нужно только вот это, - произнес  человек-лев,  выпуская
из огромных лап длинные, изогнутые, острые как бритва  когти,  блестевшие,
точно... да нет, так оно  и  было,  когти  мехара  действительно  покрывал
металл.
   "Точно зуб под коронкой, - подумал Дэйн. - Только куда опаснее".
   - Я готов схватиться с любым вооруженным существом, причем оно окажется
подо мной раньше, чем успеет моргнуть глазом.
   Дэйн удивленно поднял бровь:
   - Ну, парень, да у тебя, похоже, и боевой клич уже  готов?  Вот  только
объясни,  зачем  же  вы  тогда   пользовались   на   корабле   ружьями   с
нервно-паралитическими зарядами?
   - Они нам нужны  для  того,  чтобы  пасти  стада,  -  ответил  мехар  с
презрением. - Я принадлежу к военному клану и пролил кровь врагов в сотнях
дуэлей. Это... - Клифф-Клаймер фыркнул  и  кивнул  в  направлении  оружия,
висевшего по стенам, - для тех, кого судьба  обделила  природным  оружием.
Наши когти и зубы не сразу превратились в то, что они из себя представляют
теперь... Да  и  ваши  -  тоже!  А  ведь  вы  сами  сделали  выбор,  начав
пользоваться искусственным оружием, и понимаете, чем вам теперь приходится
платить за это.
   Дэйн пожал плечами:
   - Каждому свое... в том числе и оружие.
   - Если вспомнить историю,  -  поспешила  Райэнна,  которая  никогда  не
упускала возможности съязвить,  -  обезьяноподобные  никогда  не  обладали
таким уж мощным природным оружием. Нам пришлось пошевелить мозгами,  чтобы
найти способы защиты.
   -  Ну,  такова  ваша  версия,  -  невозмутимо  ответил   Клифф-Клаймер.
Определенно, его трудно было переубедить.
   - Ладно, допустим, что это меня  не  касается,  -  совершенно  серьезно
произнес Дэйн. - Но представь себе, что на тебя пойдет охотник  с  длинным
копьем или тому подобным оружием?
   Мехар немного подумал, а потом сказал:
   - Я положусь на их честь и любовь к состязаниям.
   - Блажен, кто верует, - пробурчал Дэйн.
   Тем временем Аратак, упорно изучавший длинный ряд оружия, явно выглядел
совершенно неудовлетворенным.
   - Мы народ мирный, - сказал он. - Я в оружии  ничего  не  понимаю.  Нож
хорош, чтобы овощи почистить или рыбу разделать.  Должен  я  подумать  обо
всем этом... - Ящер  посмотрел  вдаль,  туда,  откуда  незнакомцы,  смутно
напоминавшие мехаров, только что  ушли,  оставив  свое  оружие.  -  Может,
избрать самую тяжелую дубину, какую я только смогу  поднять?  Если  учесть
мой собственный вес, то я смогу проломить голову любому,  кто  нападет  на
меня.  Если  же  у  меня  это  не  получится,  что  ж...  выходит,   таков
Божественный промысел Всевышнего Яйца. И я должен окончить свои дни, найдя
лютую смерть в чужой стране... Впрочем, так я скорее  присоединюсь  к  его
бесконечной  мудрости.  Думаю,  мне  и  пытаться  не  стоит  освоить  хоть
какое-нибудь из этих неведомых мне орудий.
   Дэйн подумал, что Аратак, пожалуй, прав. Представив себе вид  ящера,  у
которого в лапах самая тяжелая дубина, которую тот смог бы  поднять,  Марш
решил, что если Аратак попадет между глаз хотя бы и риноцерусу, то  сумеет
раскроить ему череп. Трудно было вообще представить себе создание, которое
Аратаку не удалось бы убить.
   Бережно прижав к груди меч самурая, Дэйн обратился к женщинам.
   - Мне все это кажется каким-то нереальным, - сказал  он.  -  Фехтование
там, где я живу, - спорт или игра, никто не полагается на  меч,  если  ему
приходится бороться за свою жизнь.
   - Я помню, ты рассказывал, что на твоей  планете  было  много  войн,  -
проговорила Райэнна.
   - И сейчас воюют все кому не лень, но обычно  стараются  применять  для
этого бомбы, снаряды, на худой конец автоматы. Даже  и  штыки-то  из  моды
вышли.  Полиция  пользуется  револьверами  чаще,  чем  дубинками.  -  Марш
огорченно вздохнул и нахмурился. - В фехтовании я  разбираюсь  куда  лучше
любого среднего  землянина,  не  державшего  в  руках  ничего  страшнее  и
убийственнее, чем "Wall street journel" ["Уолл-стрит джорнэл"  -  биржевые
ведомости финансового сердца Штатов; здесь намек на  то,  что  банкротство
подчас страшнее взрыва бомбы, а тем более самурайского меча].
   Райэнна загрустила, повесив свою красивую головку.
   - На моей планете женщины вообще никогда не воевали, даже до того,  как
вообще было покончено с войнами  во  имя  благоразумия  и  процветания,  -
сказала она.  -  Я,  правда,  носила  с  собой  нож  на  случай  нападения
каких-нибудь  ископаемых  -  вроде  воров   или   насильников,   все   еще
попадающихся в диких местах, - и пару раз  пускала  его  в  дело.  Вернее,
показывала, что он у меня есть, этого хватало, средний хулиган -  существо
трусливое. Вот так. Мне хотелось бы найти что-нибудь полегче...
   Дэйн улыбнулся:
   - Если не найдешь, то таких просто в природе не существует. У  них  тут
есть любые - с лезвиями от  шести  дюймов  до  трех  футов,  и  весят  они
соответственно от двух унций до десяти фунтов.
   Райэнна наконец остановила свой  выбор  на  длинном  тонком  кинжале  и
маленьком складном ноже, помещавшемся у нее в кармане рубашки.  Застегивая
на талии пояс с кинжалом, женщина вдруг замерла, часто-часто заморгав.
   - Надо еще привыкнуть к мысли, что  придется  применить  оружие  против
разумного существа, - сказала она и добавила: - Или к тому, что это  самое
разумное существо нападет на меня с чем-нибудь подобным в руках...
   Райэнна принялась яростно тереть глаза, и Дэйн  понял,  что  ее  вечная
бравада - всего лишь маска, скрывающая испуганное миролюбивое существо.
   Он сказал:
   - Будем все-таки надеяться на то, что до этого  не  дойдет.  Наше  дело
выжить; если для этого достаточно хорошо бегать и прятаться, то так  мы  и
будем поступать. Лично я вовсе и не мечтаю о драке с охотниками.
   И вместе с тем Марш думал, что им просто дают возможность привыкнуть  к
мысли о неизбежности смертельной схватки.  А  это  совсем  не  то,  с  чем
культурному человеку легко смириться. И как бы  ни  утверждали  некоторые,
что цивилизация - лишь маска, флер, прикрывающий дикую сущность  человека,
все же у одних он оказывался более плотным и значимым, чем у других.  Дэйн
видел это сам во время своей недолгой службы  во  Вьетнаме:  некоторые  из
новичков довольно быстро смирялись с мыслью о  том,  что  должны  убивать.
Куда девалась вся цивилизованность, лишь только  сержант-инструктор  давал
команду "примкнуть штык", а затем  "коли"?  Когда  в  одном  подразделении
оказывается слишком много таких, получается резня вроде той,  что  была  в
Сонгми, и все: мужчины, женщины, старики и даже младенцы - были умерщвлены
в одночасье. Иных же новобранцев очень трудно  приучить  к  убийству,  они
палят в воздух или стреляют наугад, сами не желая умирать, но вместе с тем
не чувствуя в себе сил  выбрать  в  качестве  живой  мишени  какого-нибудь
конкретного человека. Таким был и сам Дэйн.
   Один приятель Марша - полицейский -  говорил  то  же  самое.  Некоторые
убивают охотно, даже слишком охотно, других выстрелить  в  человека  может
заставить только угроза собственной жизни. Есть и такие, которые вообще не
могут заставить себя нажать на курок.  Если  им  везет  -  они  становятся
кабинетными работниками, регулировщиками, если нет - зачастую жертвами.
   Дэйн никогда сознательно никого не убивал. Он изучал  боевые  искусства
Востока - кендо, каратэ, айкидо - с тем же энтузиазмом, с каким  занимался
альпинизмом или пускался в одиночные плавания. Мог ли он убить? Этого Марш
не знал.
   "Но я, черт возьми, попробую приколоть кого-нибудь!"
   У него оставалось время убедить себя в этом. Маршу вспомнились те  дни,
когда ему довелось быть заменяющим в олимпийской сборной. Шансов выйти  на
соревнования у него не было решительно никаких, зато там Дэйн познакомился
с бегуном на длинные дистанции - англичанином, золотым  призером,  который
утверждал, что  победа,  поражение,  соревнование  -  категории,  которыми
оперирует  сознание.  "Ты  просто  вкручиваешь  себе  в  башку  "я  должен
победить" или "я проиграю", - говаривал он, -  доходишь  до  черты,  когда
знаешь, что вот-вот сдохнешь, и либо падаешь, либо переходишь ее. Такое  с
некоторыми тоже бывает".
   Наверное, можно "вкрутить себе в башку" и "я убью"?
   Меньше всего в подобной обработке нуждался Клифф-Клаймер, он происходил
из племени убийц, стоило послушать, как  этот  парень  говорил  о  дуэлях.
Аратак? Миролюбивое существо, но такого лучше  не  злить.  Кто-кто,  а  уж
Дэйн-то видел человека-ящера в схватке с мехарами. Что  до  Райэнны...  Ее
народ цивилизован так, что куда уж дальше, и все-таки  раз  она  носила  с
собой нож против воров или  возможных  насильников,  может,  у  нее  к  не
дрогнет рука, если придется защищать себя?
   А вот Даллит?.. Соплеменники ее ни с кем не воюют, сама она даже не ест
мяса, не выносит насилия...
   "А как она кидалась на мехара? Хорошенькое  "не  выносит  насилия",  да
никто из нас не был столь же неистов, как она. Я едва ее оттащил!.."
   Дэйн обернулся и поискал глазами девушку, однако та  рассматривала  ряд
странноватого вида орудий, вероятно не предназначенных  для  использования
человеком. Что-то в позе Даллит удержало Марша от того,  чтобы  подойти  к
ней.
   "Я хочу защитить ее, - подумал он. - И не могу. И тем не менее я сделаю
все, чтобы уцелеть и спасти ее".
   Дэйн отогнал от себя пораженческие настроения. Даллит этим не поможешь,
скорее наоборот, его страх подхлестнет в ней ее собственный. Клифф-Клаймер
отошел в сторону, где делал какие-то жесты, напоминавшие движения  боксера
при схватке с тенью.
   "Он  презирает  оружие.  Но  те,  другие  мехары  использовали   что-то
наподобие палок кендо".
   Дэйн подумал, что, может быть, охотники во  многом  схожи  с  мехарами?
Казалось, Клифф-Клаймер хорошо понимал их...
   В зале, как подметил Марш, находилось несколько групп, использовавших в
своих тренировках различные виды оружия. Он подумал о том, что,  возможно,
не полагается смотреть,  как  тренируются  другие,  и,  увидев  Служителя,
поспешил задать волновавший его  вопрос.  Робот  немедленно  ответил,  что
благородная священная дичь имеет право  находиться  в  любом  из  мест  на
территории Охотничьего заповедника. Марш  подумал  о  том,  что  же  может
случиться, если он выйдет за эту территорию, но выяснять  не  стал.  Кроме
того, землянину объяснили, что оружие, которое он для себя выбрал,  теперь
принадлежит ему до конца охоты и что меча,  кроме  него,  никто  не  имеет
права касаться. Робот осведомился, окончательно ли данное решение.
   Дэйн почти без колебаний ответил утвердительно. Это походило на каприз,
несомненно, следовало  продолжить  поиск,  так  как  могло  найтись  более
подходящее оружие, но... Вероятно, соблазн защищать  свою  жизнь  оружием,
сделанным на Земле, оказался слишком силен.  Это  действительно  выглядело
чистейшей воды капризом, и тем не менее Дэйн не желал ничего менять.
   Марш провел весь остаток дня в упражнениях, привыкая к  тяжести  своего
оружия,  приноравливаясь  и  приучаясь  к  рукояти.  Когда  солнце   стало
склоняться к закату, пришел Служитель, чтобы предложить пленникам  принять
ванну перед вечерней трапезой.
   Настолько поглощенный тем, что обнаружил в столь отдаленном мире  самый
настоящий самурайский меч,  Дэйн,  не  сказав  никому  ни  слова,  покинул
спутников и с полчаса пролежал в одной из  "лоханок"  по  шею  в  бурлящей
воде, размышляя о своем открытии.  Истории  о  таинственных  исчезновениях
людей существовали с древних времен, Чарльз Форт  собрал  несколько  тысяч
таких рассказов.  Его  труд  под  названием  "Летающая  тарелка"  содержит
множество легенд о появлениях  кораблей  из  далекого  космоса.  Например,
рассказ  о  "Марие  Селесте"  -   судне,   обнаруженном   дрейфовавшим   в
Атлантическом океане. Все спасательные шлюпки  оставались  на  месте,  сам
корабль  был  в  прекрасном  состоянии,  завтрак  для  членов  команды   и
пассажиров еще не остыл, и... ни души на  борту,  ни  живой,  ни  мертвой.
Теперь-то  Дэйн  на  собственном  опыте  убедился,  что  по  крайней  мере
некоторые из таинственно исчезнувших могли быть просто похищены.
   Ну и что? Никто на Земле никогда все равно об этом не узнает. Даже если
он, Марш, уцелеет после охоты, а таинственные  охотники  сдержат  слово  и
освободят тех, кого им  не  удалось  убить,  для  него  не  существует  ни
малейшей возможности добраться до Земли. Но  даже  если  он  попадет  туда
каким-нибудь невероятным образом и попытается  рассказать...  Здорово!  Да
кто в это поверит? Может, парень, который уверял, что побывал  на  Венере,
куда его якобы  доставили  на  космическом  корабле,  вовсе  не  такой  уж
чокнутый, хотя... Кто сказал, что это и вправду была Венера?
   Впереди, многотонной дверью закрывая дорогу в будущее, лежала все та же
охота. Расслабляясь в бурлящей воде,  Дэйн  смотрел  на  огромную  Красную
Луну, покрывавшую уже четверть небосклона. Он понимал, что, пока охота  не
окажется позади, нечего даже и пытаться представить себе, как все сложится
потом.
   "Если меня убьют, то мне будет все равно, - подумал он  с  необъяснимым
безразличием к собственной судьбе. - Чего строить планы, которые  вряд  ли
осуществятся?"
   Нет. Отчаяние не приводит ни к чему, кроме жалкой  смерти.  Не  строить
планов на  будущее,  не  представлять,  что  произойдет  после  того,  как
преграда, называемая охотой, окажется преодоленной, - означает  отказаться
от преодоления ее.
   Тот неизвестный самурай,  чей  меч  выбрал  для  себя  Марш,  вероятно,
считал, что его притащили сюда  для  того,  чтобы  сражаться  с  какими-то
демонами. Но охотники,  кем  бы  они  ни  оказались,  не  демоны,  которые
встретят Дэйна с неизвестным чудовищным оружием в руках. Они не могут быть
непобедимыми. Условия игры конечно же не в пользу дичи, но и бой  быков  -
схватка, в которой бык как будто не должен победить! А ведь случается, что
животное убивает тореро...
   Казалось, струи горячей воды вымывали каждую клеточку тела, каждую пору
кожи. Сладкая истома охватывала Марша. Он посмотрел на гигантский  красный
диск и, сделав ему нос, выскочил из своей ванны, спеша поскорее попасть  в
более прохладный водоем.
   Дэйн плавал до тех пор, пока не почувствовал, как в его мышцах заиграла
сила и по жилам заструился  огонь.  Затем  Марш  заставил  себя  выйти  из
бассейна, вытерся терракотовой рубахой  и,  как  был,  голым  приступил  к
выполнению катов, стоя у самого края водоема.
   - Ты целый день  занимаешься  чем-то  похожим  на  обрядовый  танец,  -
сказала Райэнна, подойдя поближе. - Я и не знала, что  ты  принадлежишь  к
какой-то религиозной секте.
   Дэйн усмехнулся в ответ, не прерывая ритмичных  движений  -  выпадов  и
блоков, как бы продолжавших один другой.
   - Просто разминаюсь, - сказал он.  -  После  сегодняшней  тренировки  и
столь долгого купания и замерзнуть недолго.
   Он закончил свои упражнения поклоном  и  надел  рубаху,  чувствуя,  что
Райэнна разглядывает его с необычным вниманием. Она спросила:
   - Похоже, ты  обладаешь  каким-то  мастерством,  о  котором  раньше  не
рассказывал нам.
   - Я и не думал, что в этом будет хоть малейший  смысл.  Учился  владеть
боевыми искусствами, как девчонка учится танцевать, просто для того, чтобы
уметь.
   - Смотрится красиво, - с улыбкой проговорила  рыжеволосая  красотка.  -
Это специальная наука? Искусство?
   Дэйн покачал головой.
   - Нет, упражнения из каратэ... это такая школа, позволяющая  защищаться
и нападать, не применяя оружия... А ведь  ты  видела,  как  я  использовал
такой способ ведения боя на корабле мехаров.
   Марш подошел ближе к Райэнне, чувствуя волнение. Он прекрасно сознавал,
что означает ее томный  взгляд,  румянец  на  щеках,  расширенные  зрачки,
небрежно оголенное плечо. Облако медных завитков сияло вокруг ее головы...
   Не говоря ни слова, Дэйн протянул руки и крепко прижал к себе  Райэнну,
чувствуя страстный отклик и растворяясь в нем.
   Мысль простая и ясная пульсировала, загнанная далеко в  глубь  сознания
Марша: "Это не любовь, не забота и обожание, это  не  более  чем  причуда.
Инстинктивное влечение к женщине перед лицом неизбежной гибели...  Желание
заронить семя жизни в страхе исчезнуть навеки..."
   Но в ту секунду Дэйн не прислушивался к голосу разума.
   Землянин быстро оглянулся. Его и Райэнну скрывали от  посторонних  глаз
низко склонившиеся к воде деревья и кусты.
   "Я что, подсознательно выбрал такое место? - подумал Дэйн. - Значит,  я
стремился, чтобы все получилось вот так?"
   - Иди сюда, - прошептал он Райэнне осипшим от желания голосом и  повлек
женщину в глубину зарослей. Марш схватил ее и бросил  на  траву,  придавив
всей тяжестью своего тела.
   Во всем этом не было ничего, кроме инстинктивного порыва. Под стать был
и ответ. Иногда Дэйн слышал свой голос,  доносившийся  неизвестно  откуда,
шептавший Райэнне:
   - Я не должен был... не должен... вот так...
   Она лишь крепче прижималась к нему, бормоча между поцелуями:
   - Ну и что? Что мы теряем?
   Прошло довольно много времени, свет  Красной  Луны  залил  все  вокруг,
отчего казалось, будто женщина утопает в багровом светящемся  облаке.  Она
пошевелилась и рассмеялась глубоким и мягким смехом.
   - Как бы сказал наш драгоценный Аратак, несомненно упомянув  при  этом,
что цитирует обожаемое Божественное Всевышнее Яйцо, - чего  еще  ждать  от
вас, обезьяноподобных, настолько подчиненных своим инстинктам?  -  Райэнна
коротко  поцеловала  Марша.  -  Дэйн,   Дэйн,   не   надо   делать   такое
патетически-трогательно-виноватое  лицо!  Это  просто  желание,  и  ничего
больше. Почему мы должны противостоять ему?
   Марш сел и накинул на себя рубаху, а потом улыбнулся женщине.
   - Мне кажется, сейчас нам лучше всего встать и побыстрее отправиться  в
наше пристанище, чтобы не опоздать к ужину. Потому что иначе  этот  чертов
железнолобый представитель компьютерной братии отправится  нас  искать.  А
мне ну никак не хочется  пускаться  перед  сервомеханизмом  в  объяснения,
рассказывая о причинах нашей задержки!
   - Уверена, что он привык к подобным вещам, - безмятежным тоном  заявила
Райэнна.
   Было уже довольно темно, когда Дэйн и его подруга подошли к  порогу  их
временного жилища. Когда они вошли внутрь, остальные трое уже приступали к
трапезе.
   Клифф-Клаймер поднял голову, и ехидная усмешка искривила его  губы.  Не
сказав ни слова, он продолжил трапезу. Даллит, такая маленькая и  хрупкая,
склонилась над своей тарелкой. Она подняла глаза и улыбнулась  Дэйну  (она
обрадовалась его возвращению,  значит,  скучала  по  нему?).  Маршу  точно
поддон с кирпичами на голову обрушился.
   "Даллит, о Боже! Она должна знать, что  я  люблю  ее,  только  ее  и...
развлекаюсь    в    кустах    с    Райэнной...     Проклятые     инстинкты
обезьяноподобных..."
   Улыбку  точно  ветром  сдуло  с  потемневшего  лица  девушки,   которая
немедленно вновь согнулась над своей едой. Райэнна в свою очередь довольно
натянуто улыбнулась и до боли сжала руку Дэйна, который, сжигаемый стыдом,
даже не пошевелился, не в силах отстраниться от Райэнны.
   "Уж грубости-то она во всяком случае  не  заслуживает.  Но,  Боже  мой,
Даллит... кажется, я обидел ее?" Марш бросил  полный  горечи  и  сожаления
взгляд на низко склоненную белокурую головку.
   Аратак, почувствовавший напряжение, наполнившее комнату,  вопросительно
посмотрел на опоздавших, а Райэнна, спеша защититься от возможных упреков,
язвительным тоном поинтересовалась:
   - Ну и что обо всем этом думает многомудрое Божественное Яйцо? Или  оно
предпочитает помалкивать?
   - Есть моменты, когда даже мудрость кажется  неуместной,  дитя  мое,  -
пророкотал Аратак. - Единственная мудрость, которую пристало изречь  моему
языку по данному поводу, - когда уже, как говорится, ничего  не  попишешь,
не стоит лишать желудок радости. Ешь, Райэнна, пока ужин не остыл.
   - Звучит разумно, - сказал Дэйн, который хотел было устроиться на своем
обычном месте подле Даллит, но рыжеволосая подруга все еще  держала  Марша
за руку,  так  что  возможность  свободного  передвижения  для  последнего
оказалась несколько  затруднена.  Он  взял  свой  поднос  и  сел  рядом  с
Райэнной.
   Дэйн нет-нет да поглядывал на Даллит, но та упорно продолжала  ковырять
свою еду, не поднимая головы, струи белых волос почти совсем скрывали лицо
девушки. Не успел Марш  и  наполовину  справиться  со  своим  ужином,  как
Даллит, отложив  в  сторону  поднос,  встала  и  легла  на  свою  кушетку,
повернувшись ко всем спиной. Девушка замерла, не издавая ни единого звука.
Она уснула или сделала вид, что  спит.  Позже  Райэнна  подошла  к  ней  и
наклонилась, словно желая сказать что-то, но Даллит продолжала лежать  без
движения с закрытыми глазами.
   Все практически машинально  разбрелись  по  своим  местам,  на  которых
очнулись в день своего первого появления в этой комнате. Тогда  Дэйн  спал
на широкой кровати рядом с Райэнной, Даллит - поодаль, Аратак с  комфортом
свернулся прямо на каменном полу,  мехар  устроился  на  самой  мягкой  из
кроватей. Прошлой ночью Дэйн подумал было предложить женщинам лечь  вдвоем
на большую кровать, он собирался сам занять ту, на которой  в  первый  раз
оказалась Даллит, но не сделал этого потому, что все  совершенно  спокойно
приняли первоначальный порядок размещения. Теперь  Маршу  вдруг  пришло  в
голову, что для охотников половые признаки не играют особенной роли.
   Когда все отправились спать, Райэнна, подперев голову  рукой,  негромко
сказала:
   - Дэйн, Даллит так расстроилась... Неужели она ревнует?
   Маршу вовсе не хотелось  обсуждать  чувства  Даллит,  говорить  и  даже
думать о том, что она могла испытывать.
   - Я не знаю, Райэнна. Она могла просто  воспринять  мое  смущение...  Я
ведь  говорил  тебе  о  взглядах  на...  э-э-э...  взаимоотношения  полов,
принятые там, откуда  я  родом.  Тогда,  когда  ты  и  Роксон  на  корабле
мехаров... Меня смутило ваше поведение, и Даллит почувствовала это...
   - Ну, тогда она  должна  знать,  что  мы  с  Роксоном  притворялись,  -
рассудительно заметила Райэнна. - Дэйн, ты сожалеешь?
   - Ну что ты! - Марш обнял свою случайную подругу и прижал  ее  к  себе.
Она была великолепна в момент близости, так  понимала  его,  так  отвечала
ему! Его тянуло к Райэнне. Что-что, а уж сожалеть он просто не имел права.
Женщина тоже прижалась к Дэйну и очень скоро уснула.
   Но Марш, чувствовавший, что Даллит несчастна, продолжал лежать без сна.
В его мозгу встала отчетливая картина того, как  девушка  выглядела  в  их
первую встречу, молча и тихо умирая, просто лишаясь сил от голода в камере
пиратского звездолета мехаров. Сейчас все было словно бы и по-другому, и в
то же время очень похоже.
   "Неужели она чувствует, что меня у нее отобрали? Неужели ей сейчас  так
же одиноко, как и тогда?
   Брось поедать себя, Марш. Здесь нет ни одной девчонки из  тех,  которые
побегут травиться из-за того, что  ты  трахнулся  с  кем-то  другим.  Даже
Даллит не такая, какой бы исключительной она ни была!
   Но у нее никого, кроме меня, нет. Поэтому-то ей и не хотелось жить.  Ей
так нужна привязанность, нежность, любовь... Черт возьми! Ну почему она не
спит, а?"
   Больше Дэйн выдержать не мог. Он  поднялся  и  тихонечко  направился  к
кровати Даллит. Аратак, как  обычно  во  сне  излучавший  голубое  сияние,
приоткрыл один глаз и едва заметно кивнул, как бы  одобряя  его  действия.
Марш почувствовал, что смущение вновь овладевает им, но он не колебался.
   Красный  свет,  проникавший  в  комнату  через  закрытые  жалюзи  окна,
полосками  падал  на  разметавшиеся  по  подушке  волосы   девушки.   Марш
наклонился над ней.
   - Даллит,  -  произнес  он  как  можно  нежнее.  -  Посмотри  на  меня.
Пожалуйста, дорогая, посмотри на меня.
   Она не двигалась, и сердце у Дэйна замерло, когда он решил, что потерял
ее... Но вот она, почувствовав его страх, повернулась и взглянула прямо на
Марша своими бездонными темными глазами.
   - Не кори себя, не терзайся, - проговорила она  тихо.  -  Это  ведь  не
имеет значения, правда?
   Марш  испытал  вдруг  неожиданный  прилив  злости,  направленный  и  на
Райэнну, и на Даллит, и на  себя  самого,  на  собственную  неуклюжесть  и
скованность.
   - Возможно, что и нет, - сказал  он.  -  Но  я  думал,  что  ты  можешь
смотреть на это иначе, и хотел знать  наверное...  -  У  Марша  неожиданно
перехватило дыхание, голос его прервался. Он родился и  вырос  в  обществе
людей, где мужчинам плакать не полагается, но слезы против воли  наполняли
его глаза жгучей влагой, и Дэйн знал,  агонизируя  в  ярости,  что  сейчас
заплачет. Он еще ниже  наклонился,  пряча  лицо  в  мягкой  ткани  рубашки
Даллит. В какой-то момент девушка смягчилась и прижала его к  себе,  потом
разжала руки и мягким, но насмешливым голосом спросила:
   - Меня тоже?..
   На Дэйна будто вылили ушат холодной воды. (Ему все  еще  казалось,  что
она как-то пытается защититься.) Он запинаясь произнес:
   - Даллит, я... я боялся... О, ну что мне сказать тебе? Ты ведь  знаешь,
наверное. Ты так уверена в себе сейчас.
   - Ты так считаешь? - Она откинулась на подушку.  Ее  глаза,  прекрасные
глаза раненой нимфы, смотрели на него, будто озаряя  своим  светом  мрамор
щек и серебро волос.
   Дэйн говорил, спотыкаясь на каждом слове:
   - Я люблю тебя. Я хочу тебя. Ты же знаешь, что я чувствую,  ты  знаешь,
ты знаешь!.. И что... что я могу сказать тебе? Ты ведь не винишь  Райэнну,
правда? Она не виновата, она тоже испугалась за тебя...
   - Мне очень жаль, - с теплотой в голосе сказала Даллит. - Райэнна  была
добра ко мне. Я плохо повела себя. Я  знаю.  Дэйн,  это...  -  Теперь  она
говорила менее уверенно. - Это для меня не важно... _не это_. Я  знала.  Я
даже... даже ждала, что так случится.
   Марш обнял Даллит и произнес в отчаянии, пряча свое лицо в ее волосах:
   - Я... я хотел бы, чтобы это была ты...
   Девушка, положив ладошки ему на щеки, подняла его лицо так,  что  глаза
их встретились, и сказала очень тихо:
   - Нет. Это был лишь инстинктивный порыв, Дэйн. Ты знаешь. Я  тоже...  и
Райэнна. Разница лишь в том, что я чувствую то же самое и борюсь с  собой,
потому что у нас дома не... Я бы не хотела, чтобы все произошло  вот  так:
безумный, слепой порыв... Объятия перед лицом смерти...
   Даллит была больше не в силах скрывать свое отчаяние и тихо заплакала.
   - Но если ты не мог совладать с собой... если ты не мог... то почему не
со мной?..
   Дэйн держал ее в своих объятиях, бессильный перед бурей ее горя,  зная,
что бы он ни сделал сейчас, все будет  -  не  то.  Прошло  много  времени,
прежде чем Даллит затихла. Она даже  смеялась,  стараясь  утешить  его,  и
уверяла, что для нее все произошедшее не имеет  значения,  просила,  чтобы
Дэйн возвращался к Райэнне.
   - Я не хочу причинить ей новую боль. Я не хочу, чтобы ты ранил ее.
   Прежде чем Даллит удалось заставить  Марша  уйти,  она  поцеловала  его
тепло, нежно, с любовью. И тем не менее что-то было  не  так,  и  оба  они
знали это.





   - Это что-то невероятное, - сказал Дэйн, обращаясь более к себе, чем  к
остальным.
   - Вероятность не есть мера, применимая к  реальным  действиям,  а  суть
категория умозрительная, -  проговорил  Аратак.  Они  стояли  в  помещении
Оружейной палаты, освещенные красноватым утренним  светом.  Луна  занимала
уже добрую четверть небосклона. - Если какое-то действие  имело  место  на
самом деле, это и является подтверждением его вероятности.
   Дэйн усмехнулся, он уже не в первый раз подумал о  том,  в  каком  виде
диск мог донести до человека-ящерицы высказанную им, Маршем, мысль.
   - Следует ли из этого, что я должен принять как  должное  все  то,  что
сейчас произошло? Вот так запросто, да?
   - В чем суть невозможного? Не в том ли, что в него не очень-то  хочется
верить? - начал Аратак и внезапно раскатисто  рассмеялся.  -  Что  же  так
удивило тебя, Марш?
   Дэйн махнул рукой в сторону чинно удалявшегося в направлении выхода  из
зала робота, затем показал своим спутникам то, что держал в руках.
   - Несколько минут назад, - проговорил Марш, - мне пришло в голову,  что
можно попросить Служителя принести мне  некоторые  материалы,  необходимые
для того, чтобы привести в  должное  состояние  лезвие  меча.  Я  высказал
роботу свою просьбу, заметив ему, что не надеюсь получить все необходимое,
но буду благодарен, если он  достанет  хоть  что-то.  А  нужны  мне  были:
несколько унций шлифовального порошка, кусок мягкой ткани, желательно хоть
немного пряжи, небольшая палочка и отрезок веревки. Я  думал,  кое-что  из
этого он мне, может быть, и принесет, но... он вскоре  вернулся  с  полным
набором того, что я  ему  заказывал.  -  Дэйн  покачал  головой.  -  Можно
подумать, что к нему  едва  ли  не  каждый  день  обращаются  с  подобными
просьбами.
   - Ничего особенно удивительного тут нет,  -  фыркнул  Клифф-Клаймер.  -
Как-то ведь они ухаживают за всем хламом, скопившимся  здесь.  Большинство
из этих штуковин так или иначе  имеет  режущее  лезвие.  Примитивный  мозг
дикаря не способен создать что-либо исключительное.
   Дэйн с мехаром спорить не стал и вместо этого занялся делом. Он сел  на
пол, скрестив нога, и  принялся  полировать  лезвие  меча.  Клифф-Клаймер,
понаблюдав некоторое время за действиями землянина, отправился  к  длинной
полосе зеркал и начал тренировочный  "поединок  с  тенью".  (Когда  мехара
спрашивали, он всегда готов был рассказать звучавшую как  легенда  историю
про его знаменитого земляка-дуэлянта, достигшего  таких  вершин  ловкости,
что мог вырвать горло своему отражению в зеркале раньше, чем оно  успевало
поднять руку.)
   - Когда закончишь, -  произнес  Аратак,  обращаясь  к  Дэйну,  -  я  бы
попросил тебя оказать мне любезность и продемонстрировать несколько боевых
приемов самообороны без оружия. Насколько я могу судить, ты  в  этом  деле
эксперт.
   - Если бы, - вздохнул Марш. - У меня и черного-то пояса по каратэ  нет.
Но даже человек, поднявшийся на эту ступень  мастерства,  вовсе  не  может
считаться экспертом. Кое-что я тебе, конечно, могу показать...  Времени  у
нас не много, но я готов начать хоть сейчас.
   "А ведь и правда, если научить  нашего  толстокожего  друга  нескольким
приемам каратэ, -  подумал  Дэйн,  -  то  страшнее  противника  в  бою  не
найдешь!"
   - Кое-чему я уже научился у Райэнны, - сознался человек-ящерица. -  Как
я понял, у женщин с ее планеты существует специальная техника  самообороны
против возможных воров, грабителей и насильников, оно носит приблизительно
такое название - "Искусство заставить нападающего победить  самого  себя".
Она, правда, считала, что это едва ли пригодится ей в данной ситуации,  но
мне удалось  переубедить  ее.  Действительно,  очень  полезная  вещь  и  с
философской точки зрения вполне этичная - направить  злобу,  жестокость  и
силу врага против него самого. - Сказав это, Аратак принялся на свой манер
излагать основы правил техники дзюдо. Дэйн  же  между  тем  подумал:  "Уже
приятно, что наша красотка Райэнна имеет некоторую необходимую подготовку.
Молю Бога, чтобы и Даллит кое-что умела".
   Растревоженный  пришедшей  ему  в  голову  мыслью,  Дэйн,  покончив   с
обработкой меча, повесил его на  стену  и  отправился  на  поиски  Даллит,
которую обнаружил за изучением каких-то непонятных  и  судя  по  всему  не
предназначенных для человека орудий. Девушка даже не заметила Марша, и  он
ощутил некоторое раздражение, смешанное с чувством вины.
   "Что-то не так, что-то очень и очень не так между нами..."
   - Даллит, - произнес Дэйн,  -  ты  выбрала  оружие?  Тебе  надо  что-то
выбрать, чтобы иметь возможность защищаться...
   Она резко повернулась и едва ли не со злостью спросила:
   - Уж не думаешь ли ты, что я надеюсь на твою защиту?
   "Как бы я хотел быть уверенным, что смогу ее защитить!" - подумал  Дэйн
со страхом. Вслух же он произнес как можно спокойнее и рассудительнее:
   - Независимо от того, ждешь ты от меня чего-либо или нет, я  постараюсь
сделать все, что в моих силах, но этого может оказаться недостаточно. Что,
если каждому из нас придется  в  одиночку  сражаться  против  собственного
охотника?
   Марш даже и не  осознавал  до  последнего  момента,  насколько  глубоко
засела у него в  мозгу  аналогия  с  боем  быков:  образ  арены,  какие-то
неведомые зрители, лишенные лиц, тел, вообще чего бы то ни было, но вместе
с  тем  орущие,  требующие,  жаждущие  наслаждения  зрелищем   смертельной
схватки.
   Картина,  нарисованная  воображением  Дэйна,  словно  бы  открылась   и
девушке. Она побледнела:
   - Один на один?
   - Не знаю, молю Бога, чтобы  мы  оказались  вместе,  -  сказал  Марш  и
подумал: "Пожалуй, мне бы и удалось  сколотить  из  нас  четверых...  нет,
пятерых некое подобие боевого подразделения". Вслух он произнес: - Надейся
на лучшее, но готовься к худшему.
   "Глупцы, зачем вы выбрали Даллит в качестве дичи? Только потому, что  в
атмосфере всеобщего безумия она дерется  как  тигрица?..  В  одиночку  она
будет кроткой как ягненок..."
   С мучительным  чувством  безысходного  отчаяния  Марш  окинул  взглядом
хрупкую, почти детскую фигурку Даллит, ее бледные щеки,  тонкие  запястья,
шею, столь изящную, что точеная головка девушки на  ней  напоминала  бутон
цветка.
   "Как защитить ее,  похожую  на  христианскую  мученицу,  обреченную  на
смерть на арене в  лапах  свирепых  львов?"  -  подумал  Дэйн,  немедленно
заставив себя подавить эту мысль в своем сознании. Она только усилила бы в
девушке ощущение беззащитности.
   - Я знаю так мало обо всем этом оружии,  -  сказала  она,  указывая  на
скопище мечей, щитов, кинжалов и копий. - Мои соплеменники друг  с  другом
не воюют.  У  нас,  правда,  иногда  происходят  спортивные  соревнования,
состязания в силе и ловкости, но  даже  и  во  время  них  правила  весьма
строги. Так как если один из моих соплеменников ранит или  убьет  другого,
то невольно будет разделять муки и страдания своей жертвы...
   У дара или проклятия, называемого эмопатией, несколько граней,  и  эта,
вероятно,  наиболее  важная.  Поневоле  приходится  проявлять  тонкость  и
аккуратность в общении с другими, если их боль может стать столь же острой
для тебя, как и твоя собственная.
   Даллит сняла со стены пращу и несколько раз взмахнула  ею  у  себя  над
головой.
   -  Вот,  -  произнесла  Даллит  с  сомнением,  -  разве  что  это.  Мои
соплеменники любят состязаться в меткости. Впрочем... мне все  равно,  мой
мир потерян для меня навсегда. - Глаза ее наполнились слезами.
   Дэйн обнял девушку и мягко сказал:
   - Ну что такое, Даллит?
   Она опустила пращу и проговорила:
   - Все честно, такова моя судьба, наверное, я здесь из-за этого оружия.
   Марш уставился на Даллит с немым вопросом.
   - Я считаюсь метким стрелком, дважды я  брала  приз  в  соревновании  -
шелковый шарф. Но мне все мало было,  хотелось  еще  больше  прославиться.
Однажды я тренировалась в дальнем уголке сада. Я  так  увлеклась,  что  не
заметила, что кто-то пришел. И  вдруг...  крик...  я  почувствовала  такую
боль! Моя лучшая подруга неподвижно  лежала  на  земле.  -  Хрупкие  плечи
Даллит содрогались от рыданий. - Я же знала, каким страшным оружием  может
оказаться праща, но вела себя так беспечно! Нет, моя  подруга  не  умерла,
она пролежала несколько дней без сознания. Все думали, что  она  умрет.  Я
любила ее. Я бы скорее предпочла умереть  вместо  нее.  Она  была  дочерью
моего отца... моей сводной сестрой. Меня приговорили к  году  изгнания  из
мест, где живут люди.
   - Мне думается, - произнес Дэйн, нежно прижимая к себе  девушку,  -  ты
уже и так понесла достаточно суровое наказание.
   - Не может быть достаточно сурового наказания за то, что я  сделала,  -
упрямо проговорила Даллит. - Но так как она осталась жива и  сказала,  что
тоже проявила беспечность, не подумав предупредить меня о своем появлении,
срок изгнания был сокращен до трех месяцев, но... Я  жила  одна,  появился
корабль мехаров, и они захватили меня. Все дальнейшее тебе известно.
   Даллит решительно утерла слезы.
   - Так что теперь я думаю, - сказала она, -  раз  праща  едва  не  стала
причиной смерти моей  любимой  подруги  и  сестры,  то  пусть  это  оружие
послужит мне против охотников. Поскольку  я  выбрала  жизнь,  им  придется
потрудиться, прежде чем они смогут убить меня.
   - Что ж, пусть так, - задумчиво проговорил Дэйн. Разве у римлян зрелище
схватки пращника-балеарца с бойцом, вооруженным сетью и трезубцем, не было
одним из любимейших? Да и организаторы  гладиаторских  боев  стремились  к
тому, чтобы  силы  противников  были  примерно  равными.  Римляне  обожали
кровавые и длительные поединки, но не любили,  чтобы  они  превращались  в
примитивную резню. А если вспомнить историю Давида и Голиафа? - И  все  же
насколько метко можно стрелять из пращи? Я не слишком разбираюсь в этом.
   Даллит вложила в петлю  пращи  аккуратный  круглый  шарик,  похожий  на
отшлифованный водой голыш.
   - Смотри, - сказала девушка, показывая на маленькую - размером всего  в
три или четыре дюйма в диаметре - выщербинку в стене. Цель  находилась  от
Даллит на расстоянии не менее сорока футов. Девушка  раскрутила  пращу,  и
почти в ту же секунду со звуком, напоминавшим выстрел винтовки,  от  стены
отвалился кусочек штукатурки, и выщербинка стала еще больше.
   - Если бы это была голова мехара, - сказала Даллит, - он бы и  мяукнуть
не успел.
   Дэйн подумал, что девушка права. О лучшей для  нее  защите  ему  трудно
было бы и мечтать. Вот только одно не переставало тревожить  его:  как  же
выглядят охотники? Если они какие-нибудь гигантские ящеры,  такие  камешки
будут отскакивать от их лбов как от стенки горох. Но тем не менее и Дэйн и
Даллит знали теперь, что шансов стало больше.
   - И все равно, - сдвинув брови, произнес Марш, -  я  считаю,  что  тебе
стоит хоть немного потренироваться в умении обращаться с ножом. На случай,
только на случай, если придется схватиться с врагом врукопашную.
   Гримаса отвращения на секунду исказила прекрасные черты лица Даллит, но
девушка решительно произнесла:
   - Я согласна с тобой, Райэнна выбрала  для  себя  кинжал  и  нож,  надо
полагать, ее техника использования этого вида оружия вполне  подходит  для
женщины.
   - Вероятно. И Райэнна неплохо подготовлена, - кивнул  Марш.  Пусть  они
потренируются вместе, а он уж сумеет приглядеть за обеими.
   "Если только они смогут найти общий язык..."
   Большую часть дня он провел, наблюдая, как Райэнна демонстрирует Даллит
свое мастерство владения холодным оружием в рукопашной схватке. (Последняя
была  в  немалой  степени  шокирована,   узнав,   какие   желания   движут
насильниками. Впрочем, ведь подобной проблемы просто не может существовать
в обществе, состоящем из эмопатов.)
   Марш вспомнил,  что  говорил  ему  Аратак  об  искушенности  Райэнны  в
рукопашной схватке без оружия.  Дзюдо  никогда  особенно  не  интересовало
Дэйна, но как любой, кто занимался каратэ, кое-что об этой борьбе он знал.
Интересно, насколько сильна в ней рыжая красавица? Услышав его вопрос, она
криво улыбнулась и предложила:
   - А ты попробуй!
   Марш попросил Служителя принести  ему  палку,  какой  пользуются  бойцы
кендо, причем землянин пожелал, чтобы оружие весило приблизительно столько
же, сколько и самурайский меч, и немедленно получил то, что заказывал.
   - Твой противник, Райэнна, наверняка будет вооружен, -  произнес  Марш,
поигрывая своим оружием. - Как ты считаешь, есть  у  тебя  шансы,  если  в
схватке с тобой я использую меч?
   - Думаю, что нет, - сказала она. - Лезвие твоего  клинка  скорее  всего
отсечет мне руку, прежде чем  я  сумею  что-либо  сделать  моим  кинжалом.
Другое дело, если у тебя окажется шест, палка или нож. Можешь попробовать.
   Дэйн покачал головой.
   - Я не хочу причинять тебе боль, но ты сама напросилась, - произнес  он
и, удивляясь своему раздражению, подумал: "Не помешает слегка сбить с  нее
спесь, в дальнейшем это пойдет малышке только на пользу".
   Подкинув в руках палку, сделанную из  напоминавшего  бамбук  материала,
Марш атаковал.
   Землянин даже не понял, что случилось. Палка угодила ему под  дых,  так
что  он  едва  не  задохнулся.  Он  выронил  свое  оружие,  но,  мгновенно
оправившись, схватил его снова. В следующую секунду Райэнна ловким приемом
опять обезоружила своего противника, а затем ударила его по  лодыжке  так,
что он едва устоял на ногах.
   Она быстро отскочила назад и сказала:
   - Я не хочу причинять тебе боль, Дэйн, но видишь, меня не так-то  легко
напугать. Хотя твой меч выглядит впечатляюще. Однако думаю, что с подобным
оружием на меня нападать не будут.
   Маршу ничего не оставалось делать, как только кивнуть в знак  согласия.
Тем не менее короткий урок дал Дэйну очень много: охотники  могут  владеть
любым оружием, любой мыслимой или немыслимой техникой ведения боя. Все это
означало, что надо готовиться  ко  всему.  После  недолгих  раздумий  Марш
присовокупил к своей боевой  экипировке  еще  и  короткий  изогнутый  нож.
Самураи пользовались несколько иными кинжалами - мимолетно Марша  посетила
мысль о том, куда же делось  прочее  вооружение  средневекового  японского
воина? - но раздумывать Дэйн не стал, решив, что для ближнего  боя  вполне
подойдет и выбранный им нож.
   Вечером,  прежде  чем  расстаться  с  мечом,   надраивая   его   лезвие
шлифовальным порошком, протирая смертоносную сталь мягкой  материей,  Марш
обратил внимание на темное пятнышко возле рукояти. Кровь. Так где  же  это
случилось?  На  Земле?  Или,  может  быть,   здесь?..   И   кровь   какого
таинственного существа заставила потемнеть металл?
   На протяжении нескольких дней Дэйн старательно  тренировался,  стараясь
вернуть себе былое мастерство, а также обдумывал, как бы превратить всю их
пятерку в сплоченное боевое подразделение. Хотя пока Маршу не  было  точно
известно, что  им  предоставят  возможность  действовать  вместе,  особого
смысла концентрироваться на этой задаче не существовало. Главное  -  чтобы
каждый из пятерых сумел максимально подготовиться к индивидуальной встрече
с противником.
   Обучить Даллит сражаться в ближнем бою оказалось делом  непростым.  Она
постоянно боялась ранить кого-нибудь и не решалась нанести сопернику удара
даже  тонкой  бамбуковой  палочкой,  которую  использовала  вместо   ножа.
Вспоминая безумную ярость,  с  которой  Даллит  сражалась  с  мехарами  на
звездолете, Дэйн не сомневался, что, если девушке  придется  схватиться  с
кровожадным врагом, рука ее не дрогнет. Поэтому Марш перенес все  внимание
на обучение Даллит технике нанесения ударов.
   "Я не могу показать ей наиболее уязвимые точки на  теле  противника,  -
думал он. - Мы даже не знаем, есть ли вообще такие места у охотников!"
   Кроме всего прочего, Дэйну показалось довольно странным, что  никто  из
представителей других групп священной дичи не предлагал им скоординировать
свои действия. Было ли  то  следствием  какого-то  неписаного  закона  или
просто совпадением, Марш не знал, но само такое  -  погруппное  -  деление
давало некоторую надежду на то, что их пятерку выпустят вместе, раз уж  их
сразу не разделили и не заставили каждого дожидаться охоты в одиночестве.
   У  землянина  возникло  подозрение,  что   комплекс   механизмов,   или
Служители, величавшие себя на "мы", наблюдают за своими пленниками и могут
вмешаться, если те начнут проявлять любопытство и общаться между собой. По
прошествии пяти-шести дней Марш все еще не мог с точностью сказать, каково
общее число всех обитателей огромного сада. Если судить по  тому,  сколько
их разом оказывалось в зале и на купании, можно было  сделать  вывод,  что
среди  пленников  находилось  до  тридцати  людей   и   еще   столько   же
представителей других биологических типов.
   Однажды он вновь заметил в Оружейной  палате  тех  двоих  котообразных,
весьма похожих  на  мехаров.  По  крайней  мере  так  Дэйну  показалось  с
расстояния. "Львы" тренировались с палками для кендо. Марш  не  утерпел  и
спросил, что обо всем этом думает Клифф-Клаймер.
   - Это те двое, которых ты назвал уголовниками? Ты же вроде говорил, что
ниже достоинства твоих  соплеменников  пользоваться  оружием.  Может,  эти
парни не разделяют твоих взглядов?
   Клифф-Клаймер с любопытством посмотрел туда, куда указывал Марш.
   - Это не те двое, - произнес мехар. - Пойду-ка я узнаю, кто  они.  Если
бы здесь оказались члены нашего клана...
   Он умчался, а позже, вернувшись,  казался  явно  растерянным  и  просто
пораженным. Когда Марш поинтересовался, в чем дело, Клифф-Клаймер  дал  на
его вопрос весьма неожиданный ответ.
   - Я не смог ни встретиться, ни поговорить с  ними.  -  Мехар  оглянулся
назад, туда, откуда только что  пришел,  и  в  движении  этом  было  нечто
напомнившее Дэйну о разъяренном тигре в клетке. - Да я просто с ума схожу!
Зеркала, отражатели какие-то! Люди берут и исчезают, просачиваются  сквозь
стены, когда ты хочешь подойти и просто поговорить с ними!
   Он отправился прочь, и Дэйн подумал, что если бы у мехара имелся хвост,
то Клифф-Клаймер сейчас в буквальном смысле мог бы "бить хвостом об пол".
   Вскоре, однако, "лев" вернулся, неся с собой палку для кендо.
   - Я заметил, что ты не считаешь  эту  штуковину  оружием  серьезным,  -
произнес мехар. - Но для тренировок,  особенно  для  развития  координации
движений и выработки ловкости, она вполне годится.
   Дэйн, ощутив в себе неожиданную симпатию  к  Клифф-Клаймеру,  поведение
которого заметно переменилось, спросил:
   - Хочешь попробовать?
   - Думаю, что разумная предосторожность мне  не  помешает,  -  несколько
неохотно признался мехар. - Следует приготовиться к тому,  что,  возможно,
придется встретиться в схватке с существами иного биологического типа, чем
тот, к которому принадлежу я. Ты,  по-моему,  самый  подходящий  кандидат,
чтобы устроить для меня небольшую проверку.
   - Ты прав, черт возьми! - согласился Дэйн. - Ты мне тоже годишься!
   Марш уже не сомневался, что противник может оказаться куда опаснее, чем
Клифф-Клаймер с его смертоносными, окованными сталью  когтями.  Надо  было
подготовить себя психологически к встрече с  самым  неожиданным  врагом  и
"вкрутить себе в башку", что существует  лишь  один  путь  -  убить  врага
раньше, чем тому удастся убить его, Дэйна...
   Мехар двигался с устрашающей быстротой  и  поразительной  ловкостью,  в
спаррингах с ним Дэйн быстро обретал былую форму. Тут землянину и пришло в
голову, что, пожалуй, самыми  страшными  противниками  из  всех  возможных
могут стать существа, подобные  Аратаку.  Вместе  с  Клифф-Клаймером  Марш
уговорил гигантского человека-ящерицу  устроить  совместный  тренировочный
бой, после которого у Дэйна оказалось столько синяков  и  шишек,  что  ему
пришлось долго "отмачивать" себя  в  горячей  природной  ванне.  Преодолев
отвращение, Марш принял от Аратака немного грязи, благодаря которой боевые
раны землянина зажили  необыкновенно  быстро.  Теперь,  несмотря  на  них,
последний с полным правом мог считать, что лучше подготовлен к  встрече  с
неведомым врагом.
   Маршу же принадлежала и идея сделать совместные тренировки и  спарринги
друг с другом постоянными. Райэнна с радостью воспользовалась возможностью
попрактиковаться в мастерстве, состязаясь в  ловкости  с  Клифф-Клаймером.
Наблюдая за ними, Дэйн не мог  отделаться  от  ощущения,  что  смотрит  по
телевизору "Мстителей", старый телесериал, в  котором  неподражаемая  Эмма
Пил дралась со всеми - от сумчатых куниц до роботов.
   Поединки Райэнны с мехаром обычно заканчивались вничью. После одного из
них Клифф-Клаймер, глядя на спарринг-партнершу с удивлением  и  почтением,
принес ей извинения за рваную рану, оставленную на  руке  рыжей  красавицы
его смертоносными когтями.
   - Я забылся, - сказал он. - Но благодаря тебе я вывихнул ногу, так  что
мы - квиты.
   Наблюдать за Райэнной и Аратаком тоже было очень любопытно.  Хотя,  что
ни говори, в этом бою важную роль сыграли вес и габариты  Аратака.  Поняв,
что, так сказать, проигрывает по очкам, гигантское ящероподобное  существо
свалило женщину на пол подсечкой и прижало к земле всем своим  весом.  Тут
Райэнна оказалась бессильной.
   Уговорить  Даллит  принять  участие  в  подобных  спаррингах  оказалось
невозможно, и  Дэйну  пришлось  удовлетвориться  надеждой  на  то,  что  в
критической ситуации девушка поведет себя так же, как во время  неудачного
побега, устроенного ими на космическом корабле. Марш  понимал,  что,  имея
дело с теми, кого она считает друзьями или  по  крайней  мере  союзниками,
Даллит будет постоянно опасаться причинить кому-либо из них боль.
   В конце концов Маршу пришлось принять совет Аратака и оставить  девушку
в покое.
   - Она знает, как для нее лучше, - сказал человек-ящерица.
   Марш опасался, что в поведении девушки просматривается  мысль  о  новой
попытке принять смерть как избавление. Но даже если он и не  ошибался,  то
ничего поделать не мог.





   Даже днем Красная Луна сияла ярче солнца и закрывала собой едва  ли  не
полнеба. Как-то  вечером,  перед  тем  как  отправиться  принимать  ванну,
Райэнна сказала Дэйну:
   - Тут есть люди...  Обезьяноподобные,  вроде  нас  с  тобой,  и  они  с
планеты, не входящей в Содружество.
   - Ну да, я, например! Странно,  конечно,  что  охотники  опускаются  до
того, чтобы гоняться за  такими  малокультурными  дикарями.  Наверное,  за
членов Содружества дороже платить приходится?
   - Да я не об этом. Я поприветствовала их,  но  никто  мне  не  ответил,
может быть, просто не мог?.. Вероятно, у них нет дисков-переводчиков.
   - Не повезло беднягам, - пожалел неизвестных Дэйн. - Наверное, им  было
ужасно неловко.
   - Если и да, то они удачно это скрыли. Потому что, когда я  попробовала
пообщаться с ними, -  проговорила  Райэнна,  -  а  я  обучена  специальной
технике языка жестов, они исчезли раньше, чем я успела обратиться  к  ним.
Не знаю, куда они подевались, - местечко здесь, согласись, престранное,  -
думаю, это было сделано с помощью зеркал.
   Очевидно, Клифф-Клаймер столкнулся с чем-то подобным.
   - А тебе не приходило в голову, - спросил Дэйн, - что  это  как  раз  и
могли быть охотники или их слуги?
   - Ну-у... Слуги - едва ли... Роботы, по-моему, прекрасно справляются со
своими обязанностями. И, Дэйн, неужели ты можешь допустить, что охотники -
люди?
   Марш кивнул.
   - А почему нет? - сказал он. -  Людей  здесь  практически  столько  же,
сколько представителей других биотипов вместе взятых.
   - И люди станут охотиться на людей?
   - Такое ведь бывает, - ответил Дэйн, пожимая плечами, а  потом  изложил
Райэнне  теорию,  согласно  которой   охотников   привлекает   возможность
состязаться в поединках со своими жертвами. -  А  если  они  хотят  просто
посмотреть на нас? На то, как мы тренируемся, какое оружие выбираем и  как
владеем им. Хотя пока никто к нам не подходил,  не  исключена  вероятность
того,  что  однажды  кто-нибудь  предложит  нам  поучаствовать  с  ним   в
спарринге.
   "Может быть, они желают выбрать лучшего?"
   Думая об этом, Дэйн не мог отогнать от себя страшное видение, которое в
последнее время стало неотъемлемой  частью  его  ночных  кошмаров:  голова
японского  воина  в  шлеме,  сохраненная  от  тления  с  помощью  какой-то
немыслимо совершенной техники мумификации.  Самое  ужасное  заключалось  в
том, что голова эта висела на стене неведомого жилища охотника...
   Дэйна передернуло, и Райэнна, протянув руки, крепко сжала его  в  своих
объятиях. Руки Марша обвили плечи женщины. Чувствуя ее тепло, ее  желанную
близость, Дэйн на секунду забыл о странном, холодном, таинственно-зловещем
красном мире.
   Ни он, ни она не ждали  этой  встречи  и  не  мечтали  о  ней,  но  она
состоялась, и их влекло друг к другу. Если бы им удалось выжить, они могли
навсегда остаться вместе...
   После ужина Райэнна, глядя на Аратака, вновь подняла  тему,  затронутую
ею и Дэйном накануне.
   - Если охотники - люди, зачем им рисковать, вступая в схватку  с  таким
огромным и яростным существом, как Аратак?
   - На моей планете большие ловы обставляются как спортивные  состязания,
это куда более грандиозное зрелище, чем  просто  стрельба  в  кроликов,  -
сказал Дэйн. - Убивший тигра считается храбрее того, кто подстрелил лань.
   Интересно, как они понимают то, что он им говорит?
   Марш не выдержал и спросил. Райэнна ответила, пожимая плечами:
   - На моей планете, как и  на  большинстве  других,  существуют  злобные
хищники и разнообразные животные, мясо которых употребляют в пищу. Если ты
будешь в разговоре использовать научные названия этих животных - получится
лишь набор  непонятных  звуков,  смысл  которых  тебе  придется  объяснять
другим.  Принцип  работы  диска  основан  на  системе  подбора  образов  и
эквивалентов.
   Дэйну   пришлось   удовлетвориться    подобным    объяснением.    Между
возможностями земной науки и возможностями  тех,  кто  создал  переводящее
устройство, существовал слишком большой временной  разрыв.  Например,  как
между изобретением колеса и созданием мощного современного компьютера.
   - Не думаю, что обезьяноподобные могут снискать себе легендарную  славу
жесточайших  существ  во  всей  вселенной,   -   довольно   грубо   заявил
Клифф-Клаймер. - Скорее всего охотники близки  к  мехарам  по  крови.  Тут
немало моих соплеменников и представителей близких им биотипов.
   - Это доказывает только то, -  выпалила  Райэнна,  -  что  и  ты  и  мы
принадлежим к племенам, состоящим из кровожадных тварей!
   - То, что вы говорите, весьма интересно, - задумчиво проговорил Аратак.
- Мои соплеменники народ мирный, я  бы  удивился,  если  бы  ящерообразные
сумели стяжать столь...
   Дэйн перебил гиганта.
   - А вот я совсем не удивился  бы,  -  сказал  он.  -  Самыми  страшными
хищниками в истории моей планеты считаются как раз ящеры - тираннозавры.
   Аратак был крайне удивлен.
   - А как у них обстояло дело с сапиентностью?
   - Очень скверно, - честно признался Марш. - Совсем мозга не было.
   - Ну что ж. Ящеры, не обладающие интеллектом, довольно часто отличаются
злобностью, - обрадовался  Аратак.  -  Но  таковые  обычно  вымирают,  что
является лишь очередной иллюстрацией безграничной  мудрости  Божественного
Яйца,  которая  гласит,  что  взалкавший  крови  других  рано  или  поздно
захлебнется  своей  собственной.  Если  же  ящерам  удается  развиться   в
сапиентных существ, они, как правило, ведут миролюбивый образ жизни. Я дал
всего лишь философское объяснение такого явления, но, по  крайней  мере  в
пределах Содружества, исключения мне неизвестны.
   - Он прав, Дэйн, - подтвердила Райэнна. - Все знают, что  дела  обстоят
именно так. В старинных сказаниях говорится о злобных ящерах, но это всего
лишь легенды.
   Аратак кивнул:
   - Итак, как я говорил, мы народ миролюбивый, любой мог бы сказать,  что
я здесь по ошибке. Однако, когда мы тренировались, я  тоже  увидел  одного
себе подобного. Я приветствовал его именем  Божественного  Яйца,  полагая,
что он, так же как и я, узник этой планеты, как вдруг  он  исчез.  Я  было
подумал, что мне померещилось, что я сделался жертвой какой-то  оптической
галлюцинации, однако теперь у меня появилась иная теория.
   - Хотелось бы услышать ее, - сказал Дэйн, у которого сложилось довольно
высокое мнение об умственных способностях гигантского ящера.
   - Извольте. Представим себе, что охотники - не единый  народ,  а  некий
клан, конгломерат, состоящий из отбросов общества, не находящих себе места
среди соплеменников: изменники, воры,  бандиты,  убийцы  -  одним  словом,
антиобщественные элементы со всей вселенной.  Какой-нибудь  сумасшедший  с
моей планеты вполне мог найти себе место здесь. Если бы он  был  таким  же
узником, как и я, зачем бы он стал избегать меня?
   - Не  обязательно,  -  неожиданно  возразила  Даллит.  -  Возможно,  он
просто... стыдится того, что оказался здесь. Миролюбивое существо, которое
в  процессе  отбора  подверглось,  как  и  мы,  проверке  на  храбрость  и
отчаянность, может  быть,  напугано  тем,  что  открыло  в  себе  звериные
инстинкты... А встретив здесь соплеменника и понимая, что он знает,  каким
образом попадают сюда, просто стыдится...
   Дэйн понял, что девушка испытывает именно  такие  чувства.  Впервые  он
подумал о том, что она, возможно,  сожалеет  о  своей  вспышке  ярости  на
корабле мехаров.
   Аратак со свойственной ему обходительностью выдержал  небольшую  паузу,
прежде чем, покачав головой, возразил Даллит.
   - Нет, - произнес он. - Нет, насколько я знаю своих соплеменников, будь
он одним из  нас  -  обязательно  подошел  бы,  чтобы  выразить  мне  свое
сочувствие. Из чего я и заключаю, что видел охотника, который наблюдал  за
мной, а отсюда делаю вывод, что  это  не  единый  народ...  Тем  же  можно
объяснить и такое многообразие особей, именуемых здесь дичью.
   Дэйн счел высказанную Аратаком теорию вполне разумной  и  заслуживающей
рассмотрения. Она объясняет, почему в легендах охотники - существа, как бы
лишенные осязаемых форм, а также и то, почему они  не  показываются  дичи,
предпочитая общаться и  с  ней,  и  с  ее  поставщиками  через  посредство
Служителей. Таким образом их секретам ничто не угрожало.
   И все-таки... Нет, Марш не чувствовал себя вполне  уверенным.  Странно,
что сборищу преступников удалось выработать такое  трепетное  отношение  к
ритуалу охоты. К тому же никто никогда не слышал о том,  чтобы  где-нибудь
во вселенной велся набор в охотники.  Пленники  совещались  и  спорили  до
глубокой ночи, но отправились  спать,  так  ни  до  чего  конкретно  и  не
договорившись.
   Как же выглядят эти проклятые охотники?! По мере того как Красная  Луна
росла, мысль  эта  все  больше  и  больше  занимала  умы  и  души  пятерых
пленников, становясь неизбывным кошмаром.  К  Дэйну  привязалась  дурацкая
песенка про какого-то Снарка, с  которым  кто-то  вел  дикую  нескончаемую
войну в горячечных бредовых сновидениях.
   Маршу было наплевать на неизвестного ему  Снарка,  а  вот  самому  ему,
Дэйну, вовсе не хотелось, чтобы он,  как  в  песенке,  "растворившись  без
следа, пропал навеки - навсегда".
   В таких случаях землянин вытаскивал из ножен меч самурая и, хмуро глядя
на его смертоносный клинок, мысленно обещал себе: "Пусть навсегда,  но  не
без следа... следы я по себе оставлю!"
   Позже Марш думал, что, если бы период этой  проклятой  неопределенности
продлился хоть чуть-чуть подольше, он, Дэйн, вероятно,  сошел  бы  с  ума.
Райэнна по два-три раза за ночь, расталкивая, будила его,  так  громко  он
стонал. (Хотя, разумеется, не только  Дэйн  страдал  от  ужасных  видений.
Однажды ночью Даллит подняла всех с коек диким криком. Потом Клифф-Клаймер
устроил настоящую схватку с приснившимся ему противником. Самое неприятное
заключалось в том, что мехар не сразу  сообразил,  что  те,  кто  пытается
привести его в чувство, - Дэйн и Аратак, - товарищи  по  несчастью,  а  не
злобные враги. Прежде чем землянин и человек-ящерица догадались вылить  на
"льва" ведро воды, последний успел здорово подрать их когтями.)
   И вдруг... период ожидания кончился.
   Красная Луна,  разраставшаяся  день  ото  дня  на  небосклоне,  наконец
достигла своих максимальных размеров и теперь  висела  над  планетой,  как
ужасающий, наводящий страх своим леденящим душу красным светом  прожектор.
Солнечный свет словно бы и вовсе угас, и  Дэйн  старался  не  смотреть  на
гигантский,  медленно  ползущий  диск.  Ощущения  эта   картина   вызывала
пренеприятные, и землянину казалось, будто над его  головой  на  невидимом
крюке подвешен огромный, тяжелый предмет,  который  вот-вот  рухнет  вниз,
круша все на своем пути. Это вызывало в Дэйне что-то вроде  клаустрофобии,
он понимал, что такого быть не может, и все же упорно не мог отделаться от
навязчивого ощущения...
   Марш все время думал, что же произойдет, когда Луна окончательно станет
полной. И вот однажды  вечером,  когда  все  возвращались  с  купания,  по
багровому  лику  поползли  какие-то  тени.  Величина  спутника  составляла
половину величины планеты, что означало - когда последняя  окажется  между
солнцем и луной, наступит полное затмение Красной Луны...
   Прямо на глазах тень  поедала  багровый  диск.  Цвета,  в  которые  был
окрашен ландшафт, быстро  менялись,  становясь  неузнаваемыми,  странными,
пугающими. Вокруг стемнело, откуда-то налетел злой, порывистый ветер.
   Пятеро пленников остановились словно по команде,  женщины  прижались  к
Дэйну, а Красная  Луна  превратилась  сначала  в  серп,  потом  в  подобие
срезанного края ногтя, затем осталось  лишь  красное  сияние,  и  наконец,
впервые за все время, проведенное ими на этой планете, наступила темнота и
по небу рассыпались звезды.
   - Охота закончилась, - прошептала Даллит. - Когда  наступает  затмение,
это означает, что охота завершена.
   Раздавшийся в темноте голос мехара показался особенно грубым:
   - Трупы охотников и мертвая дичь. Скоро наш черед.
   - И когда? - спросила Райэнна, ни к кому конкретно не обращаясь. Ответа
не было. Все они так и стояли, не двигаясь с места, а  время  шло  и  шло,
будто  песок  просачивался  между  пальцами.  Наконец  звезды  растаяли  и
багровый свет принялся разгонять темноту. Когда все приняло  прежний  вид,
пленники возвратились в свое обиталище. Ни у кого из них не было аппетита.
Дэйн в ту ночь почти не спал.
   Так, значит, теперь их очередь? Наутро Служитель принес  им  завтрак  и
сообщил:
   - Произошедшее ночью затмение означает, что  охота  завершена.  Сегодня
уцелевшая священная дичь - если таковая есть - получит награду и  свободу,
а вы станете участниками празднества.
   Аппетит ни к кому из пятерых так и не вернулся. Когда солнце стояло уже
высоко, а Красная  Луна  спряталась  с  противоположной  стороны  планеты,
пленники отправились в Оружейную палату, затем в  бассейн.  Никто  из  них
почти не тренировался.
   Дэйн решился высказать мысль, которая донимала его.
   - Я вот все думаю, - произнес он,  -  представление  с  награждением  и
чествованием уцелевших после охоты, которое нам  собираются  показать,  не
устраивается ли эта инсценировка с целью  подбодрить  нас?  Что,  если  мы
посмотрим спектакль, героев которого потом преспокойненько уберут?
   - Как мило с твоей стороны, что ты об этом  подумал,  -  с  отвращением
сказала Райэнна. - Ты тоже хочешь подбодрить нас, Дэйн?
   Аратак с присущей ему рассудительностью и прямотой произнес:
   - Мысль о таком повороте событий приходила на ум и мне.
   Клифф-Клаймер, закончивший разминку у зеркал, возразил:
   - Нет, тут все по-настоящему,  уцелевших  действительно  освобождают  и
награждают. Был у нас один человек, не  состоявший  в  близком  родстве  с
членами моего клана. Так вот, этот счастливчик вернулся отсюда богачом. На
деньги, полученные от охотников, он основал музей оружия, я  даже  однажды
там побывал, хотя сам хозяин умер, когда я еще был мальчишкой.
   - И он ничего не рассказывал об охотниках? Не оставил никаких  записей?
- с глубоким недоверием спросила Райэнна.  -  Ученые  потратили  столетия,
чтобы собрать сведения о них, люди считают, что охотники - легенда! Как он
мог не написать о том, что испытал?!
   - Да кому это надо? - с безразличием произнес мехар.
   Райэнна оскорбилась, а Дэйн лишь покивал, он уже привык к тому,  что  у
Клифф-Клаймера отсутствует, так сказать, научное любопытство. Марш сказал,
обращаясь к Райэнне:
   - Есть у нас на Земле  замечательная  поговорка:  "Любопытство  сгубило
кошку". Очевидно, соплеменникам Клиффа эти  слова  запали  в  душу.  Давай
решим для  себя,  что  страсть  к  научным  изысканиям  более  свойственна
обезьяноподобным, по крайней  мере,  когда  речь  идет  об  удовлетворении
неуемного  любопытства.  Даже  настоящие  кошки  не  слишком  интересуются
чем-либо, кроме еды, развлечений, ну и конечно всегда помнят об опасности.
   - Важно не это, - сказала  Даллит  примирительно,  -  главное  то,  что
уцелевший получил свободу.
   Она отобрала несколько маленьких круглых камешков  для  своей  пращи  и
положила их  в  мешочек  на  поясе.  Все  пятеро  с  особой  тщательностью
осмотрели свое оружие, понимая, что час решительного боя  близок.  Райэнна
наточила кинжал, а Дэйн снял со стены длинное копье и протянул его подруге
со словами:
   - Возьми-ка вот это. Неизвестно, придется ли тебе  им  воспользоваться,
но нам может понадобиться оружие для ведения боя на расстоянии.
   Райэнна взвесила копье на руке и сказала:
   - Для меня тяжеловато и длинновато.
   Женщина выбрала себе другое копье, полегче и покороче, а Дэйн, наблюдая
за ее действиями, почти совсем успокоился на ее счет. Из Райэнны, судя  по
всему, вышел куда более серьезный боец, чем Марш мог предположить.
   Теперь  Дэйн  изложил  своим  товарищам  диспозицию,  согласно  которой
Райэнна со своим копьем  становилась  в  центр,  чтобы  иметь  возможность
отразить фронтальную атаку. Ножи и  когти  Клифф-Клаймера  пойдут  в  ход,
когда дело дойдет до ближнего боя. Фланговые: Дэйн с самурайским  мечом  и
Аратак с дубиной и секирой (последнюю философ лихо засунул себе за  пояс).
Арьергард доставался Даллит, она со  своей  пращей  должна  была  отразить
нападение тех, кто попытался бы зайти в тыл маленькому подразделению.
   Мехар  нахмурился,  и  Дэйн  в  очередной  раз  подумал  о   том,   что
Клифф-Клаймер не слишком-то склонен сражаться в строю, для  него  охота  -
поединок один на один.
   - Разве ты не понимаешь, Клифф? - проговорила Даллит с легким укором. -
Охотники только и ждут того, чтобы перебить нас всех поодиночке. Вместе  у
нас больше шансов выжить.
   Мехар еще сильнее нахмурился и поморщился так,  словно  запахло  чем-то
очень неприятным. Марш подумал, что лучше бы с Клифф-Клаймером говорила не
Даллит, которую "лев" попросту  не  замечал,  не  воспринимая  всерьез,  а
Райэнна,  вызвавшая   у   мехара   уважение   как   достойный   противник.
Клифф-Клаймер посмотрел на Райэнну, словно ожидая поддержки с ее  стороны,
но она твердо сказала:
   - Даллит права.
   Мехар пожал плечами и произнес:
   - Я дал вам слово, и вы не подали мне повода нарушить  его,  поэтому  я
согласен действовать  с  вами  сообща.  Но  предупреждаю,  если  на  карту
окажется поставлена моя честь - на компромисс я не пойду.
   Большего от него ожидать не приходилось.
   Дэйн, положив себе на колени меч самурая,  задумался  о  давно  умершем
землянине. Марш не знал, как погиб японец, но не  сомневался  в  том,  что
сражался  он  храбро  и  умело.  Самурай,  вероятно,  принял  бы   сторону
Клифф-Клаймера, а не Дэйна, потому что первый готов был умереть  в  бою  с
честью, Марш же намеревался продать свою жизнь подороже, а если  возможно,
то и выйти из схватки живым и невредимым!
   Солнце клонилось к закату, а день к вечеру, когда Райэнна,  схватив  за
руку Дэйна, произнесла с тревожным напряжением в голосе:
   - Смотри!
   В двери, расположенные в  дальнем  конце  Оружейной  палаты,  вливалась
небольшая, довольно странная процессия, сплошь состоявшая из Служителей  и
сопровождавшая  единственное  живое  существо   в   терракотовых   одеждах
священной дичи, обвешанное гирляндами из зеленых листьев и цветов.  Роботы
несли оружие победителя - длинное копье и круглый щит,  -  положив  их  на
подносы из драгоценных металлов.  Немногим  позже,  на  глазах  пристально
наблюдавших за шествием пленников, Служители повесили все оружие на видном
месте на стене зала.
   - Не иначе как это уцелевший после охоты, - негромко произнес мехар.
   - Один-единственный? -  мрачно  проговорил  Аратак,  и  наджаберья  его
засветились голубым светом.
   - Человек-паук, - сказал Дэйн удивленно.
   Точно такое же существо Марш видел и на  звездолете  мехаров,  там  это
мрачноватое создание шипело, сидя в углу, и  таращилось  своими  будто  бы
напрочь лишенными мысли глазами. Вот уж  кого  Дэйн  меньше  всего  ожидал
увидеть победителем охоты!  И  все-таки  один  из  этого  племени  добился
победы, за что и получал теперь заслуженные почести...
   Обращаясь скорее к себе, чем к остальным, землянин проговорил:
   - Он схватился с охотниками и уцелел, я хочу поговорить с ним.
   Однако когда оружие храбреца заняло подобающее место на стене Оружейной
палаты, человек-паук был вынесен из зала, окруженный толпой  заботливых  и
внимательных Служителей.
   "Так, так, так, - подумал Марш. - Если этой твари удалось  продержаться
против охотников одиннадцать дней и уцелеть - то у нас тоже есть шанс!"
   - Все может быть иначе, - произнесла Даллит на ухо Дэйну, и тот  понял,
что девушка вновь читает его мысли. - А если ему просто  повезло?  Или  он
все эти одиннадцать дней хорошо прятался?
   Дэйн кивнул:
   - Может быть.
   Однако все это означало, что сражаться придется не на  голой  арене,  а
значит, в крайнем случае и правда можно найти какое-нибудь укрытие.
   Кроме того, несомненно следовало поговорить с победителем,  по  крайней
мере попытаться это сделать!
   Солнце склонилось над горизонтом, когда за пленниками пришел  Служитель
и проводил их к бассейну. Робот также принес  с  собой  новую  одежду  для
всех.  Это  снова  были  терракотовые  рубахи,  но  те  из  них,   которые
предназначались женщинам, оказались гораздо более короткими,  чем  прежде.
Райэнне, Даллит и Дэйну выдали по паре  сандалий  на  толстой  подошве,  а
Клифф-Клаймер и Аратак в обуви не нуждались.
   -  Облачитесь  для  празднества,  где  будет  чествоваться  смелость  и
доблесть, где храбрый получит заслуженную награду, - проговорил Служитель.
- Перепояшьтесь оружием, выбранным вами, ибо  вам  предстоит  сразу  после
торжества отбыть к месту охоты.
   - У вас хлопот по горло, Служитель, - сказал Дэйн, произнося вслух  то,
что уже не раз приходило ему на ум, но до сих пор оставалось  лишь  слабым
подозрением. - Однако не ответите ли вы мне на один вопросик, а?
   - На целую дюжину, если в том  есть  необходимость,  -  произнес  робот
ровным, лишенным индивидуальных особенностей голосом.  -  Мы  для  того  и
существуем, чтобы помогать вам и отвечать на ваши вопросы.
   - Так вы, роботы, и есть охотники?
   Это бы объяснило все: тот факт, что один из Служителей вел переговоры с
командиром корабля мехаров, то, что роботы заботились о дичи, а также  то,
что именно они чествовали победителя.
   Однако мысль о том, что в битве им предстоит встретиться лицом к лицу с
роботами, которым известно о них все, не могла не устрашать...  Марш  ждал
ответа. Конечно, невозможно представить себе растерявшийся  сервомеханизм,
а уж тем более проявивший это внешне, но Дэйну показалось, что нечто такое
произошло! Он все-таки нашел вопрос, для ответа на который  робот  не  был
запрограммирован!
   Тем не менее служитель наконец собрался с мыслями и проговорил все  тем
же ровным голосом:
   - Как мы уже успели сказать  вам,  мы  -  Служители.  С  охотниками  вы
встретитесь, когда придет время. Можно ли попросить вас пройти со мной для
купания?
   Пришлось проследовать туда, куда приглашал их робот.
   "А он ведь не ответил на мой  вопрос,  -  мрачно  подумал  Дэйн.  -  Он
сказал: "Мы - Служители", но не сказал: "Мы - не охотники".
   Клифф-Клаймер и  Аратак  ушли  немного  вперед,  и  Дэйн,  оставшись  в
обществе женщин, быстро прошептал им:
   - Прикройте меня, если эти металлические болванки вздумают сесть мне на
хвост. Я думаю, что надо бы выяснить, где они держат победителя. Если  мне
удастся поговорить с ним хотя бы десять минут, я клянусь вам,  шансы  наши
возрастут как минимум вдвое, а может быть, и значительно больше.
   Райэнна кивнула:
   - Если они начнут  искать  тебя  здесь,  я  скажу,  что  ты  принимаешь
грязевую ванну вместе с Аратаком, а он пусть говорит, что ты где-то там  и
плаваешь.
   Дэйн,  не  говоря  больше  ни  слова,  поспешил  туда,  куда,  как  ему
показалось, понесли увитого гирляндами победителя.
   "Надеюсь, у него окажется диск-переводчик, а то Райэнна говорила, что у
некоторых его нет", - подумал Марш, пробираясь среди деревьев  и  цветущих
кустов.  Солнце  стремительно  проваливалось  за   горизонт,   светившийся
кроваво-красным светом. Это означало, что начинается восход Красной Луны.
   "Я буду там уже утром, -  мелькнуло  в  голове  у  Марша.  -  И  сполна
расплачусь по счетам".
   Горло у Дэйна перехватило, он крепко вцепился пальцами в эфес висевшего
у него на поясе самурайского меча.
   Возле  высокой  стены  кустарника,  являвшей  собой   границу   ареала,
отведенного  священной  дичи,  землянин  увидел   небольшое   строение   и
догадался, что скорее всего именно там и  находится  победитель,  так  как
двери домика были увиты гирляндами из  тех  же  цветов,  которые  украшали
уцелевшего после охоты человека-паука. Дэйн пробрался  к  окну,  закрытому
жалюзи, и осторожно заглянул внутрь.
   Победитель с удрученным и несчастным видом сидел на полу. На  нем  были
длинные одежды и  все  те  же  гирлянды.  Дэйн  тихонько  свистнул,  желая
привлечь внимание  человека-паука,  однако  ему  пришлось  повторить  свою
попытку дважды, прежде чем тот поднял голову и огляделся.
   - Я здесь, - хриплым шепотом произнес Дэйн. - Я такой же узник,  как  и
ты. Подойди к окну, я не могу войти.
   Существо поднялось и  с  удивительной  быстротой  и  ловкостью,  бросая
короткие внимательные взгляды по сторонам, очутилось у окна.  Наблюдая  за
фантастической  настороженностью  победителя,  Дэйн  подумал:  "Надо  быть
чертовски ловким парнем, чтобы  подобраться  к  такому!  Может,  я  и  зря
удивлялся тому, что он сумел выжить..."
   Голос  человека-паука  звучал,  словно  шипение  масла  на  раскаленной
заржавленной сковородке:
   - Щ-щ-щ-то?  Кхьи-и-то  сз-з-здес-с-сь?  Кхьи-и-ито  с-с-спращ-щ-щивает
мень-я-а?
   - Я завтра встречаюсь с охотниками, приятель. Как они  выглядят?  Каким
оружием пользуются?
   Но не успело отзвучать последнее слово заданного  Маршем  вопроса,  как
чья-то сильная рука зажала его рот стальными пальцами. Дэйн схватился было
за меч и наполовину вытащил его из ножен. Но металлические  (в  буквальном
смысле слова) пальцы крепко ухватили запястье Дэйна,  а  монотонный  голос
робота произнес:
   - Очень жаль, если такой прекрасный клинок сломается. Вам не полагается
приходить сюда. Позвольте отвести вас за праздничный стол,  многоуважаемая
дичь, вас уже все ждут.
   Дэйн вновь оказался среди товарищей по несчастью.  Они  все  сидели  за
длинным столом, за которым прислуживали как две капли воды похожие друг на
друга роботы. Просто невозможно было понять, тот ли из них, с  которым  вы
разговаривали еще пять минут назад, сейчас перед вами.
   - Я не очень-то  надеялся,  что  мне  позволят  подобраться  достаточно
близко к пленнику, - сказал землянин. - Что-то такое крученое есть в  этих
охотниках, иногда даже смешно, ей-богу!
   - Мне вот как раз думается  наоборот.  Я  не  нахожу  здесь  решительно
ничего смешного, - пророкотал Аратак.
   Марш вновь упорно  принялся  излагать  свою  теорию,  согласно  которой
Служители и есть сами охотники.
   - В этом  случае,  -  прохрипел  Клифф-Клаймер,  вытягивая  шею,  чтобы
оказаться поближе к товарищам, - я с вами до конца охоты  и  буду  делать,
как вы решили! Я за  продало  я  сюда,  потому  что  надеялся  на  честный
поединок с существами из плоти и крови! Но я  не  подписывался  воевать  с
уродами, прячущимися за стальную оболочку!
   "А ведь это  идея,  -  стрелой  пронеслась  в  голове  Дэйна  мысль.  -
Возможно, гигантские амебы или тому подобные твари и в самом деле скрывают
свой внешний вид под личиной роботов, тогда как  сами  на  деле  вовсе  не
являются машинами. Как я раньше об этом не подумал?"
   По крайней мере теперь мехар стал сговорчивее.  Марш  вдруг  подумал  и
немедленно высказал вслух свою мысль:
   - Интересно, не сидят ли за пиршественным  столом  охотники  в  обличий
дичи?
   "И правда, - размышлял Дэйн. - Не охотники ли  те  странные  молчаливые
существа, с которыми так безуспешно пытались пообщаться -  каждый  в  свою
очередь - Клифф-Клаймер, Райэнна и Аратак?"
   Утверждать что-либо с уверенностью Дэйн не мог - в помещении не хватало
света.
   - Такое впечатление, - сказала Даллит, - что  они  не  хотят  дать  нам
возможность как  следует  разглядеть  наших  товарищей  по  несчастью  или
потенциальных врагов.
   - Или охотники боятся, что мы бросимся на них? - предположила  Райэнна.
- Интересно, такое уже случалось? Вероятно - да, и они не хотят рисковать.
   Марш хорошо  разглядел  только  двоих  мехаров  и  громадное  существо,
напоминавшее  медведя;  если  в  зале  и  находились  ящероподобные  вроде
Аратака, то их, по всей видимости, скрывала темнота. Среди тех, кого видел
Дэйн, преобладали люди, похожие на землян и,  как  это  бывает  на  Земле,
принадлежавшие  к  разным  расам.  Количество   всех   остальных   существ
приблизительно равнялось количеству людей. Плохое освещение мешало пятерым
пленникам,  расположенным  отдельно  от  прочих,  как  следует  разглядеть
остальных участников праздника, среди которых можно было найти  не  только
гигантов  с  белой   кожей   и   богатырей-негроидов,   но   и   некоторых
представителей племен, совершенно  непохожих  на  земные:  например  двоих
краснокожих, довольно сильно  отличавшихся  от  американских  индейцев,  а
также существо неопределенного пола с серовато-голубой  кожей  и  длинными
вьющимися белыми волосами. Все имели при  себе  оружие,  причем  иногда  и
такое, о котором Дэйн даже не знал.
   Неподражаемая по вкусу пища  имелась  в  огромных  количествах.  Однако
Дэйн, хотя и принялся за праздничную трапезу с аппетитом, старался все  же
не переедать; с одной стороны, неизвестно, когда в следующий  раз  удастся
поесть, вряд ли охотники будут подавать своей дичи ленч, и вместе с тем не
хотелось бы чувствовать себя отяжелевшим и сонным, когда  начнется  охота.
Пример Марша способствовал пробуждению аппетита и у его спутников.
   На десерт  подали  сладкие  напитки,  фрукты  и  орехи.  Когда  трапеза
завершилась, один из Служителей ввел в  центр  банкетного  зала  увешанное
гирляндами паукообразное существо.
   -  Да  здравствует  виртуоз  охоты!  -  провозгласил  робот,   в   чьем
металлическом голосе вдруг будто бы послышалась нотка восторга.
   Дэйн ничего не сказал. Они что, ждут, что он станет хлопать в ладоши  и
"ура" кричать?  Надо  полагать,  остальные  пленники  или  священная  дичь
подумали примерно то же самое. Кроме небольшого шороха, какого-то легкого,
едва уловимого движения, в зале не раздалось ни единого звука.
   - Да здравствуют охотники! В девятьсот шестьдесят четвертой охоте сорок
семь из них  вели  честную  игру  с  дичью  от  затмения  до  затмения,  и
девятнадцать отправились к благородным предкам!
   - Я уже хочу похлопать, - злорадно прошептала Райэнна.
   Дэйн взял ее за руку:
   - Это обнадеживает.
   - Да здравствует священная дичь! Семьдесят  четыре  представителя  дичи
сражались с нами смело и даровали  нам  великолепную  охоту,  и  в  триста
девяносто восьмой раз получилось так, что у нас есть по крайней мере  один
уцелевший, которого мы и привели  сюда  с  тем,  чтобы  вы  видели,  какая
награда ожидает победителя!
   Человек-паук  вышел  вперед.   Обвешанный   гирляндами,   он   выглядел
странновато, в позе существа чувствовалась настороженность.
   "Ну как  это  смогло  уцелеть?  -  В  мозгу  Дэйна  лихорадочно  щелкал
арифмометр:  -  Семьдесят  четыре  человека,  или,   правильнее   сказать,
существа, - для охотников по двое на нос, грубо говоря, - сражались храбро
(а кто-то, может быть, и не храбро), и лишь один уцелел. Да что же это  за
звери, черт их побери?"
   Марш не слишком внимательно следил  за  тем,  как  Служитель  вешал  на
человека-паука драгоценные цепи, ожерелья и медали,  и  почти  не  слушал,
когда он торжественно возвещал, что победитель  будет  доставлен  кораблем
мехаров в любую точку вселенной, куда бы ему ни вздумалось отправиться.
   - Он с планеты, входящей в Содружество, - мрачно проговорила Райэнна. -
Я даже знаю, с какой именно.
   Даллит пробормотала:
   - Это  значит,  что,  если  мы  сумеем  выжить,  я  получу  возможность
отправиться домой?..
   Девушка задрожала, Дэйн крепко сжал ее руку. Игра будет долгой,  и  чем
она закончится - неизвестно... Но все же... Надежда на возвращение домой -
это стимул для всех. Даллит  сможет  увидеть  свой  мир...  и  Райэнна,  и
Аратак, и Клифф-Клаймер.
   А он, Дэйн?
   Не стоит думать об этом!  Еще  не  время  -  впереди  охота,  затмение,
Красная Луна. Охота, затмение, Красная Луна.





   Наличие большого количества  роботов  убеждало  Дэйна  в  том,  что  на
планете охотников техника  развита,  поэтому  он  не  удивился,  когда  их
подвели  к  небольшому  кораблю.  В  конце-то  концов,  даже  и  на  Луну,
вращающуюся вокруг его родной Земли, давным-давно уже  летают  космические
корабли. Как бы там ни было, Красная Луна, по всей видимости, не  являлась
безжизненной каменной глыбой, начисто  лишенной  атмосферы,  а,  наоборот,
была небесным телом, вполне пригодным для выживания дичи.
   Марш не знал, конечно, кто управляет кораблем, но предполагал, что  это
скорее  всего   один   из   Служителей.   Землянин   сидел   между   двумя
инопланетянками и держал их обеих за руки. Все молчали, говорить было либо
уже слишком поздно, либо еще слишком рано, однако Дэйн, только ради  блага
Даллит,  старался  не  думать  ни  о  чем   дурном.   Девушка   немедленно
почувствовала и восприняла бы его мысли. С другой стороны, не было  смысла
притворяться, что он невозмутим как  скала,  фальшь  Даллит,  естественно,
тоже почувствует.
   Аратак высказал мысли Марша в своей неподражаемой манере:
   - Человек, который боится, не имея на то оснований, - глуп,  но  дважды
глуп тот, кто не опасается, имея на то основания.
   - Может, это и верно, - пробормотал Клифф-Клаймер, -  но  если  чего-то
боишься слишком часто, оно может материализоваться.
   - Уж наши-то опасения точно обретут  формы,  дайте  только  срок,  -  с
кривой усмешкой бросила Райэнна.
   Дэйн вопросительно взглянул на Даллит, желая узнать, не чувствует ли та
присутствия на корабле охотников. Девушка покачала головой:
   - Точно сказать не могу. Но... тут  столько  чужих,  и  далеко  не  все
дружелюбно к нам настроены...
   Марш оглядел полутемное помещение, думая о том, все ли присутствующие в
нем существа такие же пленники, как и он, или среди них есть  и  охотники?
Эта мысль очень ему не нравилась.
   Прошло довольно много времени, - хотя Дэйн был  уверен,  что  на  самом
деле полет не длился больше часа,  -  прежде  чем  на  мониторе  появилось
быстро приближавшееся изображение Красной Луны, которая словно бы  мчалась
прямо на них. В тот же миг  в  динамике,  расположенном  на  стене  каюты,
раздались характерные щелчки. Даллит до боли сжала пальцы Дэйна.
   - Благородная священная дичь! - Можно было бы решить, что  это  говорил
Служитель, но... Маршу вдруг подумалось, что, возможно,  он  слышит  звуки
голоса одного из создателей сервомеханизмов. Дэйн поежился, чувствуя,  как
по спине и  рукам  его  побежали  мурашки.  Клифф-Клаймер  насторожился  и
оскалился, вздымая свои длинные кошачьи усы. Хохолок на голове  у  мехара,
тщательно расчесанный и закрученный перед чествованием  победителя,  встал
дыбом.
   -  Благородная  священная  дичь,  мы  приветствуем  вас  на   девятьсот
шестьдесят пятой  охоте  со  времени  начала  летоисчисления,  -  произнес
странный голос. - Очень скоро  вы  ступите  на  почву  охотничьих  угодий,
которые с начала летоисчисления полностью посвящены  охоте.  У  вас  будет
время, чтобы разойтись и занять наиболее  удобные  позиции;  мы  даем  вам
слово, которое остается нерушимым уже семьсот тринадцать циклов охоты, что
на вас не нападут раньше, чем солнце полностью поднимется над горизонтом.
   - А что же там было семьсот тринадцать циклов назад? - прошептал Дэйн.
   - Тихо ты! - прикрикнула на него Райэнна.
   - Охота будет приостанавливаться каждый вечер с  наступлением  сумерек,
чтобы охотники и те, на кого идет охота, могли привести  себя  в  порядок,
спокойно поесть и восстановить силы. Места, обозначенные желтыми  фонарями
и патрулируемые Служителями, - нейтральная территория,  и  с  наступлением
сумерек вплоть до полуночи ни один из охотников не может подходить  к  ним
ближе чем на четыре тысячи ярдов. - Дэйну оставалось только надеяться, что
его диск-переводчик не наврал и дал ему точный  эквивалент  расстояния.  -
Существуют и места, отведенные охотникам, и никто из дичи не  может  войти
туда под страхом немедленного и позорного умерщвления.
   Это уже было что-то! Дэйн сделал вывод: раз охота  столь  торжественным
образом обставленный ритуал, то не следует опасаться, что охотники  просто
станут ждать, когда их  дичь  покинет  нейтральную  зону,  и  нападать  из
засады. Хотя... Разве можно им верить?
   Говоривший сделал паузу и продолжил:
   - Через несколько секунд полет закончится. Мы прощаемся с вами до  того
момента, когда встретимся лицом к лицу в смертельном  поединке.  Тот,  кто
уцелеет, убедится в нашей щедрости. Награда ждет смелых! А пока мы  желаем
вам выжить или умереть с честью.
   Голос стих, и наступила тишина.  Затем  корабль  тряхнуло  и  раздалось
шипение раздраиваемых дверей, которые медленно открылись.
   Сжав  пальцами  рукоять  меча,  Дэйн  проследовал  к  выходу  вслед  за
Аратаком. Даллит шла рядом, а Райэнна  и  Клифф-Клаймер  позади.  Внимание
Марша привлекло существо, похожее на медведя, которое спешило, как и  все,
к дверям. Даллит, вцепившись в руку Дэйна, пробормотала:
   - Мне страшно, мне страшно... Я... я хочу скорее спрятаться...
   - Ну, успокойся. - Дэйн обнял девушку. - Это все не твое.  Тебе  нечего
бояться, ты просто улавливаешь чужой страх!
   - Но я... я... Мне кажется, я не смогу избавиться от этого... Что, если
так и получится?
   Они прошли  узким  коридором  и  поднялись  наверх  по  лестнице.  Дэйн
остановился было, чтобы обозреть с высоты  корабельного  люка  поверхность
Красной Луны, но кто-то сзади с нетерпением подтолкнул его в спину. Однако
на несколько секунд он все-таки задержался.
   Марш стоял на высоте нескольких футов над темной,  словно  бы  покрытой
руинами неведомых строений, скалами, пригорками и скудной  растительностью
местностью.  Вдалеке  высились  громады  гор,  над  головой  среди  редких
облачков в темном, казавшемся низким небе висела огромным, налитым  кровью
оком планета охотников, казавшаяся куда более громадной, чем сама  Красная
Луна, на которую опустился корабль  с  пленниками.  Темные,  неясные  тени
скользили в  кроваво-красном  свете.  Сходя  вниз  по  ступенькам,  Даллит
оступилась, но Дэйн успел поймать ее одной рукой, другой же он вцепился  в
мохнатое предплечье мехара и с нажимом произнес:
   - Не беги! Смысла в этом нет! Не спеша и  спокойно  оценивай  ситуацию.
Помни о том, что мы решили.
   Аратак светился слабым голубым светом. Дэйн повел свой маленький  отряд
медленным, размеренным шагом. Примерно с четверть мили они шли молча.
   - Думаю, мы отошли достаточно далеко от корабля, эта штуковина  вот-вот
может взлететь, - произнес Дэйн деловито. - Я не знаю, какое  топливо  они
используют, но уверен, что дышать выхлопными газами вредно  для  здоровья.
Давайте-ка присядем тут и решим, что нам делать. Нам дали время  до  утра,
чтобы выработать стратегию. Остальные,  как  я  заметил,  разбежались  кто
куда. Я же полагаю, что мы поступили правильно,  сохранив  единство  нашей
группы; нас пятеро, а не один, чего охотники ожидать не могут. Даллит...
   Голос девушки дрожал, но отвечала она достаточно твердо:
   - Я слушаю, Дэйн. Что я могу сделать?
   - На корабле мехаров мы слишком поздно  выяснили,  что  нам  расставили
ловушку. Я не слушал тебя, когда ты говорила, что они  _хотят_,  чтобы  мы
напали на них. Думаю,  теперь  нашим  главным  оружием  может  стать  твоя
сверхчувствительность. Как ты считаешь, сумеешь ты дать нам знать заранее,
если кто-то станет приближаться, собираясь напасть?
   Она ответила:
   - Я постараюсь.
   -  Скажи  мне,  тебе  не  приходилось  ощущать  что-то  вроде   эмоций,
каких-нибудь  чувств,  присущих  живым  существам,   идущих   со   стороны
Служителей?
   Если бы роботы были  охотниками,  Даллит  могла  обнаружить  это.  Дэйн
сожалел, что не сообразил спросить ее раньше, еще на планете охотников.
   Девушка покачала головой:
   - Роботы всегда роботы. Мысль о том, чтобы войти в  телепатический  или
эмопатический контакт с машиной... - Даллит пожала плечами. - Я  просто  и
представить себе не могу ничего подобного... Так что прости, но я даже  не
пробовала.
   Каждому было ясно, что теперь они уже в любом случае опоздали,  поэтому
Дэйн решил покончить с этой темой, сказав:
   - Даллит, ты - наш локатор. Если почувствуешь,  что  кто-то  собирается
напасть, не жди, сразу же пускай в ход свою пращу. Не важно, если тебе  не
удастся убить нападающего, достаточно вывести его из  строя  или  хотя  бы
сорвать атаку.
   Аратак, ты самый  мощный  из  бойцов  -  супертяжеловес,  поэтому  дави
любого, кто высунется после того, как Даллит подаст нам сигнал  опасности.
Того, кому удастся приблизиться ко мне, я постараюсь зарубить своим мечом.
Райэнна и Клифф-Клаймер, вам следует работать в паре, особенно когда  дело
дойдет до ближнего  боя.  Кто-нибудь  что-нибудь  прихватил  с  банкетного
стола?
   Сам Дэйн положил кое-что из сладостей  во  вместительный  карман  своей
рубахи и посоветовал остальным поступить так же. Вот только  вспомнили  ли
товарищи по несчастью о его совете?
   Внезапно раздался рев, и, изрыгая столб  багрового  пламени,  маленький
космический кораблик, принесший сюда  пленников,  устремился  в  небо.  На
какое-то время яркий свет ослепил всех пятерых. Когда корабль  исчез,  они
встали, молча озираясь вокруг. Их глазам открылись горы и долины, поросшие
подлеском, водопад вдалеке и совсем уже  на  горизонте  странные  строения
правильной геометрической  формы.  Дэйн  подумал,  что,  вероятно,  там  и
располагается территория  охотников,  куда  дичь  не  может  входить  "под
страхом немедленного и позорного умерщвления".
   Марш решил, что эти слова звучат как-то уж совсем по-мехарски.  Но  раз
охотники  делают  различие   между   "достойной   смертью"   и   "позорным
умерщвлением", то у дичи, возможно, существует больше шансов  выжить,  чем
ему казалось?
   - Будем ждать здесь до рассвета? - спросил Аратак.
   - Не вижу, чем это место хуже любого  другого,  -  медленно  проговорил
Дэйн. - Думаю, самые _надежные_  на  вид  укрытия  на  самом  деле  станут
западней для тех, кто решит спрятаться  в  них.  Это  своего  рода  отбор.
Вероятно, сначала охотники покончат с наиболее легкой добычей,  чтобы,  не
распыляясь, спокойно заняться состязаниями в силе, хитрости и храбрости  с
самыми опасными... Запомните, именно таковыми мы и считаемся - ведь за нас
они заплатили дополнительную сумму!  Даже  на  Земле  охотники  по-разному
смотрят на свое развлечение.  Одни  довольствуются  легкой  добычей,  иные
предпочитают поединок с  серьезными  хищниками.  Думаю,  первых  здесь  не
много.  -  Тут  довольно  неприятная  мысль  поразила  Дэйна:  а  есть  ли
какой-нибудь предел для охотников? Сколько дичи имеет право каждый из  них
убить?  Но  он  промолчал.  -  У  меня  пока  все.  Аратак,  какие   будут
предложения?
   Человек-ящерица произнес:
   - Наименее мудро сейчас лишать себя отдыха. Думаю, мы могли бы  поспать
некоторое время, поочередно  дежуря,  с  тем  чтобы  наступление  утра  не
застало  нас  врасплох.  Когда  станет  светлее,  возможно   перед   самым
рассветом, нам следует поискать себе что-нибудь вроде укрытия, но  такого,
возле которого не было бы слишком соблазнительно устроить засаду.
   Предложение всем пришлось по душе. Аратак взялся дежурить первым.
   - Хотя, - произнес он, - это чистой воды формальность. До начала  охоты
еще несколько часов.
   - Я тоже покараулю вместе с ним, - сказал Клифф-Клаймер. - Мои предки -
животные ночные, и мне еще совсем не хочется спать.
   Дэйн, Даллит и Райэнна завернулись в  теплые  плащи,  которые  получили
перед чествованием победителя, и улеглись отдыхать.  Найти  удобное  место
для сна было не так просто, почва  оказалась  каменистой  и  лишь  местами
покрытой мхом. Наконец всем троим удалось как-то  устроиться.  Дэйн  лежал
между двумя женщинами. Райэнна  уснула  первой,  она  глубоко  и  спокойно
дышала, а вот к Дэйну сон не  шел.  Аратаку  Марш  доверял  безоговорочно,
гигант давно уже стал его другом, а вот  мехар  -  еще  только  становился
таковым...
   Землянин в конце концов погрузился в тяжелую дрему, которую  и  сном-то
нельзя было назвать. Один кошмар сменялся другим... Прошло, наверное, часа
два, когда  Дэйн  подскочил  точно  укушенный,  увидев  как  наяву  голову
самурая, с оскаленными зубами  взирающую  на  него  со  стены  фабрики  по
производству Франкенштейнов. Охотники  в  этом  кошмаре  оказались  некими
тварями, меняющими форму, словно вода, перетекающая  из  одного  сосуда  в
другой. Самое неприятное заключалось в том, что твари эти поднимали кубки,
как бы приветствуя мертвую голову средневекового воина.
   Даллит дрожала, точно от холода. Дэйн попытался осторожно,  так,  чтобы
девушка не проснулась, укрыть ее своим плащом. Однако она  пошевелилась  и
пробормотала:
   - Я не сплю.
   Марш коснулся ладонями ее плеч.
   - Тебе нужен отдых, - произнес он. - Завтра нам придется туго.
   Дэйн и сам удивился тому, как глупо  прозвучали  его  слова.  Ему  даже
послышалось, будто где-то вдалеке кто-то  невидимый,  словно  услышав  их,
разразился  булькающим  смехом.  Марш,  расценивший  свое  состояние   как
истерическое, заставил себя успокоиться.
   - Я так рада, что Райэнна заснула, - проговорила Даллит и умолкла. Лежа
рядом с девушкой и ощущая тепло ее тела, Дэйн подумал: "Я хочу ее. Я люблю
ее. Можно думать об этом  сколько  угодно  и  как  угодно...  Что  сказала
Райэнна? Слепое влечение отчаявшихся людей.  А  с  какой  стати  я  должен
отличаться от прочих  обезьяноподобных?  Даллит  говорила,  что  не  хочет
так... Бросаться друг к другу из-за  того,  что  над  нами  довлеет  страх
смерти".
   Руки Даллит обвили Дэйна в темноте нежно и страстно.
   - Я хочу того же, чего и ты, - прошептала она. - И  ничего  не  могу  с
собой поделать... Может быть, я бы и желала, чтобы все  было  иначе...  Но
это настоящее, Дэйн, настоящее!
   Марш прижал к  себе  девушку,  и  тела  их  слились  в  едином  порыве.
Чувствуя, что растворяется в ней, Дэйн на короткое мгновение забыл впервые
за   все   последние   дни   про   самурайский   меч,   близость   смерти,
кирпично-красный зрак планеты охотников, про  то,  что  их  ждет...  Потом
Даллит, гладя его по  голове,  лежавшей  на  ее  прекрасной  груди,  нежно
прошептала:
   - Поспи немного, Дэйн, поспи, пока можно.
   Марш почувствовал, что проваливается  в  бездонную,  головокружительную
пропасть безмолвия и тишины.
   Красная планета охотников склонялась к горизонту. Темнота сгустилась.
   - Не хочется тревожить тебя, Дэйн, - произнес Аратак, потрепав Марша за
плечо. - Но я уже едва держусь на ногах, а Клифф последние часа два просто
клюет носом.
   Дэйн аккуратно высвободился из объятий Даллит и встал. Укрыв девушку ее
плащом, Марш кивнул Аратаку:
   - Конечно, отдохни.
   Он занял место человека-ящерицы на самом высоком холме. Аратак  улегся,
накрыв голову плащом, а свернувшийся  поблизости  мехар  лежал,  напоминая
огромный темный,  мурлыкающий  во  сне  клубок.  Прошло  минут  десять,  и
какая-то тень скользнула к  Дэйну  в  темноте.  Он  вскочил,  хватаясь  за
оружие, но услышал шепот Райэнны:
   - Я выспалась. Пусть Даллит отдыхает; думаю, она не спала большую часть
ночи.
   Он кивнул, и женщина молча устроилась рядом. Спустя некоторое время  ее
ладонь - маленькая, но твердая и даже загрубевшая - коснулась руки  Дэйна.
Он ответил ей рукопожатием. Так они сидели довольно долго,  не  говоря  ни
слова в рассеивавшейся тьме,  не  сводя  глаз  со  светлевшего  горизонта.
Наконец  Райэнна,  посмотрев  на  Аратака,   сбросившего   свой   плащ   и
светившегося слабым голубоватым светом, сказала:
   - Это может сослужить нам плохую службу. Прежде чем наступит  следующая
ночь, мы должны что-нибудь придумать.
   Дэйн  кивнул,  и  еще  довольно  долго  они  сидели,  молча   обозревая
окрестности.
   - Странно, - произнесла женщина, когда  планета  охотников  исчезла  за
неровной грядой дальних гор. - Я большую часть своей  жизни  потратила  на
изучение наследия  ушедших  народов  и  была  счастлива,  занимаясь  своей
наукой. Мне никогда не приходило в голову, что я окажусь  вынуждена  вести
столь яростную и беспощадную борьбу  за  существование.  Наверное,  прежде
такая мысль привела бы меня в ужас. А сейчас  я  ко  всему  готова!  Может
быть, я не такой уж цивилизованный человек, как мне казалось?
   - Кто-то из философов на моей планете сказал, что  наша  цивилизация  -
всего лишь маска, скрывающая звериный лик.
   - Боюсь, в отношении меня это очень верно. Я не слишком-то  страдаю  от
того, что должна буду убивать. Вернее, не так страдаю, как Даллит. Вот она
по-настоящему цивилизованна.
   Даллит. Дэйн все еще чувствовал запах ее кожи. Он сказал:
   - Наверное. Но она ведет себя, в известной мере сообразуясь с тем,  кто
оказывается рядом с ней. Может, она  цивилизованный  человек,  потому  что
находится среди цивилизованных людей?..
   - Наверное. А что ты обо всем этом думаешь?
   - Об охоте? - Дэйн сделал паузу. Ему вдруг  пришло  в  голову,  что  он
ничего об этом не думает. Дэйн был разозлен, испуган... В конце концов, он
просто не имел выбора! Но теперь... теперь  в  нем  созрело  желание  дать
всему несколько иное  определение...  Всю  свою  жизнь  он  был  искателем
приключений, забирался в  пустынные  и  отдаленные  уголки  мира.  Каратэ.
Альпинизм. Кругосветные путешествия в одиночку.  А  разве  сейчас  его  не
ожидает наконец настоящее приключение? Уж тут риск так  риск!  Смертельная
игра, где ставка - собственная жизнь, а  противник...  Далеко  не  буйный,
слепой, разящий наугад морской шторм. Нет, это  враг  осторожный,  хитрый,
любящий смертельную игру. Разве не  достойный  противник?  -  Наверное,  -
сказал он медленно, - я тоже не слишком цивилизован.
   Они вновь умолкли.
   Прошел, наверное, час, прежде чем свет, становившийся все ярче  и  ярче
(Райэнна и  Дэйн  уже  хорошо  видели  лица  друг  друга),  вынудил  Марша
преодолеть внутреннее сопротивление и произнести:
   - Пора будить всех.
   Дэйн  вдруг  пожалел,  что  время  тишины,  столь  быстро  пролетевшее,
кончилось... И не только потому, что начиналась  охота,  которая  несла  с
собой смертельную опасность, но и  оттого,  что  за  последние  часы  Дэйн
разделил, понял и осознал жажду Райэнны и свою  собственную  ощутить  вкус
схватки с безжалостным врагом. Они стали ближе  друг  к  другу,  чем  даже
после физической близости.
   "Райэнна была права, - подумал он. - И Даллит тоже; то, как  мы  повели
себя, естественно для людей, которые оказываются  перед  лицом  опасности.
Естественно и  даже  неизбежно  стремление  найти  забвение  в  физической
близости, а следовательно, нет повода чувствовать  вину.  Я  рефлексировал
как дурак. Но теперь все это не важно.
   Теперь - нет.
   Все кончилось, осталась лишь охота!"
   Клифф-Клаймер потянулся, широко зевая, и пробудился. Выпуская когти, он
вскочил и немедленно принял боевую стойку. Затем,  чуть  успокоившись,  он
начал осматриваться, скаля зубы.
   - Тут есть вода, - сказал мехар. - Я быстренько умоюсь, попью чуть-чуть
и... хоть сейчас на охотников!
   "Лев" помчался к водопаду, а Дэйн, проводив его взглядом,  увидел,  что
Даллит поднялась, поправила рубашку и накинула на  плечи  плащ.  Землянину
вдруг смертельно захотелось составить компанию мехару. Что он и сделал.
   Марш сунул голову под струи воды, падавшие сверху, и ощутил нечто вроде
удара электротока, чувствуя, как в его крови вырабатывается адреналин.
   "Отлично! Мне это очень понадобится!"
   Дэйн улыбнулся, увидев, что громадный Аратак тоже присоединился к  нему
и  мехару.  Все  в  свете  рождавшегося  дня  выглядело   новым,   чистым,
первозданным, точно только что - включая и самого Марша - вышедшим  из-под
рук Создателя. Все казалось несколько нереальным.
   Дэйн посмотрел на товарищей с чувством, очень похожим  на  то,  которое
называют любовью, а потом сказал:
   - До рассвета осталось не больше часа. Время подумать об укрытии.





   Начинался новый день, медленно наливался светом горизонт, и  вот  из-за
облаков вынырнуло оранжевое солнце. Наконец-то пленники смогли как следует
разглядеть местность, в  которой  оказались:  кругом  простирались  крутые
горы, почти лишенные растительности, долины, поросшие колючим кустарником,
каменистые  склоны  с  темневшими  в  них  пятнами  пещер.   Далеко-далеко
виднелось то, что Дэйн в свете ночи принял за здания.  Собственно  говоря,
это и на самом деле были строения, однако в лучах солнца становилось ясно,
что там вдали находится полуразрушенный, покинутый  город.  Высокие  башни
наполовину обвалились, дома стояли без крыш.
   Дэйн понимал, что лучшего укрытия, чем эти руины, не найти, но вместе с
тем он знал, что тем, кто охотится здесь, не найти и  лучшей  западни  для
своей дичи. Райэнна предложила спрятаться в какой-нибудь пещере и защищать
всем вместе вход в нее. Дэйн решительно отклонил эту затею, так как  после
девятьсот  шестьдесят-черт-его-знает-какой  охоты,  как  мрачно  выразился
Марш, охотники просто обязаны знать все удобные укрытия, которыми могла бы
воспользоваться их добыча. У  пещер,  как  правило,  несколько  входов  и,
соответственно,  выходов.   Следовательно,   всегда   остается   опасность
нападения сзади. То же  можно  было  сказать  и  в  отношении  разрушенных
зданий, которые в конечном итоге наверняка станут ловушкой.
   От водопада пленники, озираясь по  сторонам,  двинулись  через  долину,
сохраняя маршевый порядок, установленный Дэйном. Впереди Аратак с  дубиной
и с _маленьким топориком_  на  поясе.  То  есть,  конечно,  только  самому
"ящеру" казалось,  что  топорик  маленький.  На  самом  деле  рукоять  его
землянин мог обхватить только обеими руками, а уж о том,  чтобы  сражаться
им, не могло быть и речи. У Дэйна хватило бы сил только поднять эту секиру
и обрушить вниз. Хотя тому, на кого она бы упала, вряд ли поздоровилось.
   В нескольких футах за Аратаком шел Дэйн, не вынимая меча  из  ножен.  В
центре - Райэнна с копьем, кинжалом и ножом. За ее правым плечом осторожно
двигался всегда готовый к схватке Клифф-Клаймер.  В  арьергарде  следовала
Даллит со своей пращей. Дэйн старался  вести  отряд  так,  чтобы  избегать
слишком густых зарослей, так как только Райэнна и мехар по-настоящему были
экипированы для ближнего боя.
   - Аратаку и мне нужно пространство  для  того,  чтобы  размахнуться,  а
Даллит тем более необходимо, чтобы до цели было какое-то расстояние, иначе
она не сможет произвести нормальный  выстрел.  Но  если  нас  атакуют,  мы
должны быть готовы ко всему.
   Так они и шли через пустынную местность,  держа  наготове  оружие  и  в
любой  момент  ожидая  самого  худшего.   Следовало   найти   какую-нибудь
возвышенность и занять  позицию  там,  чтобы  никто  не  смог  подобраться
незамеченным к маленькому отряду. Дэйн  почему-то  ждал,  что  с  восходом
солнца в долине начнется самая настоящая резня: раздадутся  боевые  кличи,
вопли и стоны раненых и умирающих, потоками хлынет кровь. Но вместо  этого
вокруг по-прежнему царила тишина и не  было,  казалось,  ни  единой  живой
души, кроме самих пятерых пленников.
   "Охота идет одиннадцать дней, - сказал сам себе Дэйн. - Это-то  и  есть
самое ужасное. Мы не можем расслабиться ни на мгновение.
   Больше того. Чем дольше нас не трогают, тем  больше  шансов,  что  наше
формирование подвергнется наиболее  яростному  нападению.  Очевидно,  пока
охотники лишь наблюдают за нами".
   Так за часом шел час, и солнце, перевалив высшую точку своего  подъема,
стало понемногу клониться к закату; недолгий день уже готов был  отступить
перед сумерками вечера, но нигде не было  видно  охотников,  равно  как  и
другой дичи. Уже почти совсем  наступил  вечер,  когда  отряд  остановился
возле скальных нагромождений, чтобы немного отдохнуть. Они попили воды  из
ручья,  бившего  из  расщелины,  поели  прихваченных  с  банкетного  стола
сладостей. Райэнна встала и направилась за скалу, но Дэйн крикнул:
   - Нет, все должны оставаться вместе!
   Она подняла брови и спросила:
   - Совершенно с тобой согласна, но как поступать с тем, что так стыдливо
зовется природными надобностями?
   - Идите вместе с Даллит, -  коротко  ответил  Дэйн,  -  но  не  уходите
далеко, так чтобы в случае появления врагов вы успели позвать  на  помощь.
Пока не сядет солнце и  мы  не  найдем  одну  из  нейтральных  территорий,
расслабляться рано. Нельзя складывать оружие даже на пять минут.
   Клифф-Клаймер оскалил зубы в улыбке превосходства:
   - Вот тут-то у меня перед вами, обезьяноподобными -  преимущество.  Мое
оружие всегда при мне.
   Тем не менее Дэйн, отойдя в сторону с тем, чтобы разобраться со  своими
"природными  надобностями",  отметил  напряженность  в  позе   гигантского
"кота", который нет-нет да поглядывал - далеко ли Аратак со своей дубиной.
   "Охотники несомненно следят за нами, может быть, именно сейчас они идут
по следу и прикидывают, с какой стороны лучше на нас напасть",  -  подумал
Дэйн.
   Пятеро пленников находились в долине, они  держали  путь  на  север,  к
горной гряде, на которой раскинулся разрушенный город. Дэйн  решил  пройти
дальше и посмотреть, что там.
   "Надо подняться на  пригорок,  -  подумал  он.  -  В  долине  им  легче
расставить нам ловушку. К тому же сверху мы сможем увидеть зону  с  желтым
фонарем. Хотя не нравится мне все это. Уж больно удобно  устроить  западню
на  выходе  из  такой  базы  отдыха  и  подловить  нас  там  сытенькими  и
отдохнувшими. Однако без сна  и  отдыха  все  равно  невозможно  протянуть
одиннадцать дней".
   Задумавшись, Дэйн довольно далеко отошел ото всех своих друзей, которых
он, впрочем, хорошо видел сверху: женщины держались  рядом  с  Аратаком  и
настороженно озирались вокруг, а Клифф-Клаймер спешил к нему, Маршу.  Дэйн
повернулся и не торопясь двинулся навстречу товарищу.
   Тут его точно плетью ожгла мысль, что видит он вовсе не Клифф-Клаймера:
"Он же вооружен!"
   Не успел Дэйн додумать эту мысль до конца, как его меч будто сам  собой
вылетел из ножен. Землянин встал в боевую стойку, нацеливая острие  клинка
в горло мехара. "Лев", взмахнув своим оружием, также занял позицию.
   Во рту у Марша пересохло, сердце его тревожно забилось.
   "Вот оно!"
   Но тренировки не прошли даром, волнение в крови постепенно улеглось.
   Охотник или дичь?
   "А вдруг и  нет  никаких  охотников?  Может,  просто  какие-то  ребята,
надрывая животы от смеха, сидят и смотрят, как толпа придурков режет  друг
друга со страху?.."
   - Кто ты? - крикнул землянин, удивляясь  тому,  что  голос  его  звучит
совершенно ровно. - Что тебе от меня надо? Хочешь драться?
   Издав яростный кошачий вопль, мехар сделал выпад,  и  Дэйн  едва  успел
отбить предательский удар, направленный ему в голову. Марш ударил в ответ,
но существо высоко подпрыгнуло, и выпад не достиг цели.
   Дэйн стоял на месте и ждал, что предпримет противник.
   "Стойка как у фехтовальщика-саблиста, - подумал Марш. У мехара  в  руке
была шпага с длинным лезвием, оружие более легкое,  чем  самурайский  меч.
Дэйн, державший меч двумя руками, немного расслабил правую руку,  перенося
вес клинка в левую. - Он достанет меня, - подумал землянин.  -  Техника  и
оружие позволяют.  А  прыжки?!  Хотя  чему  удивляться,  здесь  гравитация
слабее; Луна-то раза в два меньше планеты, на которой живет эта тварь..."
   Но раздумывать времени не было. Длинное прямое  сверкающее  лезвие  как
молния ринулось к груди Дэйна. Он отбил выпад и занес руки над головой для
ответного удара. Противник отскочил назад, но  сталь  самурайского  клинка
оцарапала голову мехара.
   Теперь настала очередь Дэйна отступить, чтобы избежать  сокрушительного
удара,  нацеленного  в   ногу.   Промахнувшись,   мехар   издал   короткий
разочарованный рык.
   Оба противника, которых разделяло всего несколько шагов, замерли  лицом
к лицу. Острие шпаги мехара указывало на  Дэйна,  который  занес  меч  над
головой. Землянин крепко сжимал эфес обеими руками,  в  его  мозгу  бурным
потоком проносились японские термины,  обозначавшие  разнообразные  удары.
Однако тело, раз и навсегда обученное наносить их,  не  умело  рассуждать.
Грациозным движением Дэйн развернул клинок под нужным углом...
   Гигантский кот целился в незащищенный  живот  противника.  Но  землянин
опередил охотника на долю секунды. Разящая сталь, по сравнению  с  которой
бритва  казалась  тупым   столовым   ножом,   обрушилась   на   предплечье
нападавшего. Рука, пальцы  которой  продолжали  сжимать  шпагу,  упала  на
каменистую поверхность пригорка.
   Мехар издал протяжный - не  кошачий,  но  и  не  человеческий  -  крик,
превратившийся в хрип, едва острие самурайского меча поразило  охотника  в
горло. Но... он нагнулся и, подхватив с земли свою руку, сорвался с  места
и помчался прочь, карабкаясь по склону с отнюдь не свойственной покойникам
ловкостью, то и дело меняя направление, подскакивая и прыгая.
   Дэйн стоял, пораженный тем, что случилось. Он  отрубил  мехару  руку...
Противник должен был бы лежать, истекая кровью! А удар  в  горло?  Это  же
верная смерть! Марш убил врага, но... тот выказал завидную прыть, спасаясь
бегством.
   Охотник? Несомненно. Существо исчезло за уступом скалы,  Дэйн  поспешил
вдогонку, держа в руке окровавленный меч и опасаясь напороться на засаду.
   За  скалой  не  оказалось   ничего.   Никаких   котообразных,   никаких
отрубленных рук. Одним словом, _ничего_!
   Никакой крови, никаких следов, которые просто обязан был оставить столь
тяжело раненный  враг.  Дэйн  вернулся  на  место  схватки.  Он  в  полном
недоумении озирался вокруг, насвистывая себе под нос. Как же так? Ведь  он
видел: сначала кровь текла из головы  мехара,  потом  его  рука  упала  на
землю... Да и в горло он, Марш, попал!
   На площадке, где произошел поединок, кровь  была,  но  совсем  немного.
Буквально в пяти футах от места, где Дэйн отрубил чудовищу руку,  кровавый
след заканчивался.
   Качая  головой  и  не  желая  верить  своим   глазам,   Дэйн   осмотрел
окровавленный клинок, вытер его и убрал в ножны.
   "Первая кровь", - подумал он.
   Что это было?  Кто?  Одно  ясно  -  не  мехар.  Клифф-Клаймер,  получив
подобные раны, так  быстро  бегать  бы  не  смог.  И  все  же...  Существо
выглядело как настоящий соплеменник товарища Дэйна.
   Один из котообразных?
   Значит, все охотники китообразные?
   Ну хорошо, хорошо. Мыслящая кошка, которой отрубаешь  лапу,  протыкаешь
острием клинка горло, а она преспокойненько  удирает,  прихватив  с  собой
часть своего тела? Мало того, словно растворяется в воздухе!
   Марш начал спускаться вниз и нос к носу столкнулся со своими  друзьями.
Аратак и  Райэнна,  которые,  вероятно,  слышали  крик  твари,  спешили  к
землянину. Он с изумлением понял вдруг, что оставил их всего  каких-нибудь
пять минут назад.
   - Кто это был? - с тревогой спросила Райэнна. -  Охотник?  Я  подумала,
что это Клифф-Клаймер...
   - Я тоже так решил сначала, - мрачно ответил Дэйн, - пока не  увидел  у
него в лапах шпагу.
   - Да вот я и смотрю... Мехар был с нами, мы помчались сюда...  Ты  убил
его, Дэйн?
   - Должен был. - Марш вкратце рассказал, что  случилось.  Все,  конечно,
посмотрели на следы крови, столь необъяснимо  обрывавшиеся,  но  разумного
истолкования этому никто найти не смог. Подошедший  Клифф-Клаймер  открыто
выразил свое недоверие.
   - Совершенно ясно, что ты не сумел  достать  его  последним  ударом,  -
бросил мехар. - А он просто убежал и спрятался среди валунов...
   - А потом взял и сквозь скалу прошел?
   - Ну, он мог укрыться в кустах. А потом, тут полно пещер, в одну из них
он и нырнул, прежде чем ты успел его заметить.
   Марш с раздражением посмотрел на "льва" и спросил:
   - Если бы я тебе отрубил руку, Клифф, ты бы смог бегать?
   Но Клифф-Клаймер, как известно, был не из тех, кого легко смутить.
   - Может быть, это показалось тебе, Дэйн? - произнес он, качая  головой.
- Это ведь первая схватка.  Ты,  наверное,  волновался,  -  добавил  "лев"
покровительственным тоном. - Если бы ты и вправду убил его,  мы  нашли  бы
тело. Так что все просто...
   Марш отвечать не стал. Ну что тут поделать? Ругаться с Клифф-Клаймером?
Подраться с ним? Молча Дэйн повернулся и жестом показал друзьям,  что  они
должны следовать за ним.
   - В любом случае, чем быстрее мы уберемся из  этой  долины,  тем  будет
лучше для нас, - проговорил он. - Раз  сюда  пришел  один  охотник,  могут
подоспеть и другие.
   Однако больше им не попалось ни души. Отряд с трудом преодолел подъем и
тащился теперь по усеянному каменными валунами плато.  Солнце  погружалось
за горизонт, исчезая за развалинами города. На фоне  заката  силуэт  линии
домов выглядел точно неровный ряд зубов  из  сломанной  челюсти  какого-то
неведомого существа.
   - Что это? - спросила Даллит, указывая на далекое свечение.
   - Луна... то есть, простите, планета охотников поднимается,  -  сказала
Райэнна.
   Дэйн отрицательно покачал головой.
   - Нет. Свет желтый, - сказал он. - Там нейтральная зона, а  солнце  как
раз садится. Охота приостанавливается до полуночи. Пойдемте туда, нам надо
раздобыть себе еды.
   Все пятеро устало побрели по направлению к огням. Дэйн чувствовал  себя
вымотанным, Райэнна просто падала от усталости, даже Аратак и тот  волочил
за собой свою дубину, вместо того чтобы нести ее как обычно на плече. Огни
казались безумно далекими, и только надежда на то, что там  ждет  отдых  в
безопасности, заставляла маленький отряд  упрямо  двигаться  вперед.  Дэйн
думал, что же произойдет раньше? Удастся ли им дойти до огней,  или  он  и
его товарищи просто попадают прямо на дороге?
   Огромный красный диск планеты охотников висел уже довольно  высоко  над
руинами города, когда пленники достигли первого из фонарей. Зона - три или
четыре акра площади  -  полностью  освещалась  огромными  желтыми  шарами,
установленными на мощных стальных  колоннах.  Служители  сновали  повсюду,
скользя  по  покрытой  мхом  и  усыпанной  камнями  поверхности  столь  же
невозмутимо, как и по полу Оружейной палаты. В зоне находилось всего  одно
живое существо - огромный человек-медведь, спавший возле остатков обильной
трапезы.
   "Чему тут удивляться? - подумал Дэйн. -  Есть  и  другие  базы  отдыха;
остальные, наверное, там. Если  мы  проживем  достаточно  долго,  то  тоже
сумеем побывать где-нибудь еще".
   В  центре  круга  находилась  огромная  стойка  с  подносами,  имевшими
кодировку, как на тех, которые подавались пленникам на звездолете мехаров.
   Дэйн подумал о том, что за прошедший день товарищи  привыкли  слушаться
его, поскольку, прежде чем приняться за еду, они все обратились к нему  за
разрешением.
   - Ешьте и отдыхайте, - сказал землянин. -  Но  не  долго.  Нам  следует
убраться отсюда подальше до полуночи, когда охота возобновится.
   - Я спать хочу куда сильнее, чем есть, - пробормотала Даллит, но все же
заставила себя съесть немного фруктов, прежде  чем,  завернувшись  в  свой
плащ, забылась сном на мшистых камнях. Остальные сделали то же самое. Дэйн
сказал, обращаясь к Аратаку:
   - Поспи пару часов, а потом сменишь меня на посту.
   - Ты думаешь, мы здесь в опасности? Ты не веришь охотникам?
   - Я верю только в то, что они охотники, - ответил Дэйн. - Думаю,  здесь
мы в безопасности, но не хочу, выйдя отсюда, угодить к ним в лапы.  Поспи,
Аратак. Я потом тебе выскажу свои соображения на этот счет.
   Гигантский ящер вытянулся и уснул, светясь слабым голубым светом. Глядя
на Аратака, Дэйн мысленно подводил итоги и  обдумывал  планы  на  будущее.
Землянин позволил Аратаку поспать пару часов, а потом разбудил его  и  сам
отправился спать.
   Он пробудился, уже точно зная, что будет делать, точно планы сами собой
составились в его мозгу, пока он спал. Затем Дэйн разбудил  Клифф-Клаймера
и женщин.
   - Пусть каждый из вас наберет для себя еды, чтобы ее хватило на два-три
дня, - начал  Дэйн.  -  Охота  прекращается  каждый  день  с  наступлением
сумерек... Интересно, что делают в это время охотники? Спят в таких же вот
лагерях или поют песни до утра, сидя у костра?.. Но не  проверяли  ли  нас
мехары и на наличие способностей предугадывать  события?  Могу  поспорить,
что в данном случае мы сталкиваемся с тем же самым; может быть,  в  первый
раз, во второй и даже в третий спать здесь и  покидать  эту  территорию  в
полночь  совершенно  безопасно.  Но  я  уверен,  что   рано   или   поздно
кого-нибудь, кто придет подкрепиться и подремать  здесь,  охотники  сварят
себе на  ужин.  Отныне  мы  будем  останавливаться  на  привал  только  на
возвышенностях и открытых местах, выставляя дозоры. На базы  отдыха  будем
заходить лишь ненадолго, только чтобы взять еды, раз в два-три дня.
   - Это разумно, - согласился Клифф-Клаймер. - Я и сам  думал  предложить
примерно то же самое.
   - Ну и замечательно. - Дэйн отправился, чтобы  запастись  продуктами  -
орехами, сушеными фруктами,  вафлями  из  какого-то  прессованного  злака.
Заметив, что эта пища лежит среди наиболее скоропортящихся продуктов, Марш
подумал,  что  и  здесь  охотники  проверяют   свою   дичь,   дают   более
сообразительным шанс продержаться подольше.
   "Я далек от мысли считать, что они поступают так для  нашего  блага,  -
подумал Дэйн, - или хотя бы ради того, чтобы вести абсолютно честную игру.
Просто они хотят  продлить  удовольствие  как  можно  дольше,  и  если  мы
действительно сумеем _поразвлечь_ их, они закроют глаза на  то,  что  один
или двое сумеют уцелеть. - В мозгу у Дэйна на секунду  вспыхнула  безумная
надежда: - Если бы  мне  удалось  провести  через  это  нас  всех...  всех
пятерых!"
   Нет, думать об этом рановато, пока  надо  просто  сконцентрировать  все
силы на том, чтобы выжить  сегодня...  дожить  до  утра,  продержаться  до
заката...
   Дэйн посмотрел на  Даллит,  которая  заплела  волосы  в  косу,  подошел
поближе и сказал:
   - У тебя есть какая-нибудь заколка или шпилька, чтобы закрепить косу на
макушке? Пока она вот так болтается, любой, кто подберется к  тебе  сзади,
сможет схватить тебя и оттащить от нас.
   Она неуверенно улыбнулась:
   - Я даже и не думала, что такое может случиться. Со мной никогда так не
поступали... Могу отрезать ее, если хочешь.
   Марш коснулся прекрасных волос девушки с видимым сожалением.
   - Красивая коса, - произнес он с горечью и в порыве нежности  поцеловал
кончики волос. - Но если мы уцелеем, ты сумеешь отрастить  новую,  а  пока
мне было бы гораздо спокойнее, если бы у тебя не осталось...  не  осталось
ничего, за что кто-нибудь мог бы схватить тебя.
   Даллит вытащила свой кинжал из легких кожаных ножен, быстрым  движением
отрезала косу и уронила ее на землю. Девушка рассмеялась и  ушла,  оставив
Дэйна в одиночестве. Он же, посмотрев ей вслед, нагнулся  и  поднял  косу,
которую свернул и убрал себе под рубашку.
   "Подарок от моей любимой", - подумал он.
   Увидев, что все его товарищи собрались, Дэйн махнул рукой  и  во  главе
своего маленького отряда двинулся прочь из  зоны.  Задолго  до  того,  как
планета охотников встала в зените над поверхностью  Красной  Луны,  пятеро
пленников оставили  далеко  за  спиной  ставшие  почти  невидимыми  желтые
огоньки.
   Они устроили привал в предгорье и по очереди ложились спать,  а  затем,
когда лучи рассветного  солнца  озарили  горы,  двинулись  к  разрушенному
городу. День еще только начинался, когда они услышали где-то очень  далеко
звон железа, ударявшегося о железо,  потом  раздался  пронзительный  крик,
крик  погибающего  живого  существа,  который  словно  бы  растворился   в
безмятежной тишине.
   "Тихо как в  могиле...  Кладбищенская  тишина.  Как  иногда  точны  эти
избитые штампы..." - мелькнуло в голове у Дэйна.
   День уже клонился к вечеру,  когда  они  сделали  привал  на  усыпанном
камнями пригорке, чтобы съесть по нескольку пригоршен  сушеных  фруктов  и
освежиться водой из горного ключа.
   Дэйн чувствовал, что постоянное напряжение измотало его. Это и понятно:
никто не может оставаться в состоянии, когда нервы его  подобны  натянутой
тетиве лука, в течение столь долгого времени.  Такие  условия  игры  были,
несомненно, удобны охотникам: им следовало только измотать свою  жертву  и
захватить врасплох на отдыхе. Сами-то они могут отдыхать, не опасаясь, что
их  застигнут  полусонными  или  донельзя  измученными  и   перебьют   как
куропаток.
   Даллит проговорила, обращаясь к Дэйну:
   - Если мне доведется выбраться отсюда, я  никогда  не  стану  охотиться
ради развлечения.
   Дэйн мог сказать, что чувствует то же самое. Нет,  он  никогда  не  был
заядлым охотником, - разве что любил побродить по лесам с фотоаппаратом  в
руках, - но всегда ценил мистический восторг преследования.
   Он посмотрел на Райэнну, которая отдыхала, лежа на земле и положив руку
под  голову.  Даллит  же  поела  и,  забравшись   на   камень,   принялась
всматриваться куда-то в даль и прислушиваться к чему-то, наклонив  голову.
Марш негромко спросил ее:
   - Что-нибудь подозрительное?
   - Нет... я не знаю... я не уверена, -  проговорила  она,  и  ее  тонкое
лицо, казалось, вытянулось и потемнело.
   "Еще только второй день охоты, а она уже так устала. Что будет  дальше,
как долго она сможет продержаться?"
   Он дал своим товарищам отдохнуть еще полчаса, а затем собрал их,  чтобы
начать подъем в  гору  по  длинному  склону.  Там,  на  вершине,  -  самое
безопасное для отдыха под открытым небом  место.  Выставляя  посты,  можно
спать по очереди, не опасаясь того, что кто-то сумеет  подобраться  к  ним
незамеченным.
   - Будьте осторожны при подъеме, -  предупредил  всех  Дэйн,  когда  они
двинулись в путь. - Вчера охотник набросился на меня  как  раз  в  это  же
время. Возможно, они любят нападать перед заходом солнца.
   Дэйн не видел  надобности  менять  сложившийся  порядок  построения  на
марше, но Клифф-Клаймер уперся и встал в позу.
   - Я имею право возглавить колонну, - надменно заявил он. - Ты вчера шел
впереди и пролил первую кровь. Теперь моя очередь! Или ты хочешь присвоить
себе всю славу?
   "Гори она ясным огнем, твоя слава, старичок!" - подумал Дэйн, но  вслух
ничего не сказал. Он уже начал понимать особенности  менталитета  мехаров.
Земной стратег в первую очередь  стремится  к  тому,  чтобы  его  действия
приносили ему наибольшую пользу. Но беда в том, что Клифф-Клаймер  родился
не на Земле,  а  потому  ему  было  наплевать  на  целесообразность  своих
поступков. Пока мехар взаимодействует с остальными членами группы, но если
будет задета его честь, он встанет  на  дыбы.  Принимая  во  внимание  все
вышесказанное, Дэйн подумал, что если Клиффу  нравится  идти  впереди,  то
почему бы не позволить ему этого?
   А Клифф-Клаймер выдвинул дополнительный аргумент в свою пользу:
   - В любом случае, у  меня  самый  острый  слух.  Значит,  мое  место  -
впереди.
   Дэйн пожал плечами:
   - Давай, Мак-Дафф. Но пусть у тебя за спиной будет Райэнна.
   Они двинулись вверх по крутой горной тропинке. Клифф-Клаймер, довольный
тем, что добился своего, с воодушевлением  ринулся  вперед.  Он  прыгал  с
камня на камень, с валуна на валун, убегая все дальше  и  дальше.  Райэнна
тем временем, как, впрочем, и все остальные, больше и больше отставала  от
лидера.  Подъем  всем  давался  тяжело.  Вдруг   Райэнна   споткнулась   о
собственное копье и едва не  упала.  Дэйн  подхватил  ее  под  локоть,  но
женщина, быстро восстановив равновесие, сказала:
   - Помоги Даллит.
   Дэйн подал руку девушке и, оглянувшись, отметил, что  расстояние  между
ними и Аратаком заметно увеличилось.
   "Хороши бойцы! - подумал землянин. - Растянулись вдоль всего склона".
   Марш повернулся и хотел было крикнуть Клифф-Клаймеру, чтобы он не бежал
так быстро, но  тут  Даллит  издала  короткий  полузадушенный  стон.  Марш
подумал, что она почувствовала его опасения, но в этот момент мехар громко
зашипел и, повернувшись к своим спутникам,  махнул  рукой,  показывая  им,
чтобы они укрылись.
   Дэйн, взяв за руку сначала Даллит, а потом Райэнну, почти в  буквальном
смысле слова оттащил их в тень огромного выступа скалы. Аратак бросился на
землю. Спрятаться  ему  было  негде,  но  среди  валунов  и  камней,  лежа
неподвижно, ящер вполне мог сойти за один из них.
   А тем временем Клифф-Клаймер начал  ловко,  по-кошачьи,  взбираться  на
скалу.
   "Родители дали парню подходящее имя [Cliff-Climber - скалолаз (англ.)],
- подумал Дэйн. Даллит издала короткий низкий стон, а мехар наверху  замер
в настороженной позе. - Что бы там ни было, _оно_ идет!"
   Дэйн знал это.
   И в следующую  минуту  он  увидел  котообразное  существо,  похожее  на
мехара. Хватаясь  за  рукоять  меча,  Марш  вспомнил  гигантского  "кота",
которого убил... или не убил?
   Дыхание Даллит неожиданно участилось, но  прежде  чем  Дэйн  смог  хоть
что-то сообразить, он увидел, как Клифф-Клаймер, стоя  на  вершине  скалы,
машет рукой, приветствуя незнакомца.
   "Безумный котяра! Он что, хочет схватиться с охотником один на один?"
   Незнакомец не остановился, увидев Клифф-Клаймера, а поспешил по  склону
прямо к мехару, который, точно спятив с ума,  обернулся  и  помахал  своим
товарищам.
   - Все в порядке, - крикнул он им, и в его голосе звучала радость.  -  У
него хохолок как у меня, это мой сородич, представитель нашего клана!
   С этими словами мехар направился к незнакомцу, произнося  что-то  вроде
ритуального приветствия:
   - Сядь рядом у костра, встань плечом к плечу в битве...
   Даллит схватила Дэйна за предплечье, вонзая ему ногти глубоко в кожу.
   - Останови его! Останови! Это ловушка! Обман...
   Девушка наклонилась, поспешно отыскивая  подходящий  камень  для  своей
пращи.
   Дэйн, который точно зачарованный смотрел  на  мехара,  не  в  силах  ни
крикнуть,  ни  шевельнуться,  увидел,  как  блеснули  на  солнце  стальные
смертоносные  "коронки"  когтей  незнакомца  и,  прежде  чем   ничего   не
подозревающий Клифф-Клаймер, исполненный радости и доверия, успел  понять,
что происходит, лапа "соплеменника" метнулась к его незащищенному горлу.
   Тут Дэйн, с воплем выхватывая меч, ринулся  вверх  по  склону,  скользя
подошвами по гальке и в любой момент рискуя напороться на свой собственный
клинок.
   Кровь брызнула из горла Клифф-Клаймера, но он устоял, вцепляясь когтями
в своего противника.
   Снизу раздался клокочущий рык, который мог принадлежать только Аратаку.
Дэйн вновь  закричал,  изо  всех  сил  стараясь  сохранить  равновесие  на
предательском склоне.
   Две громадные кошки катились вниз прямо на  Марша,  вцепившись  друг  в
друга мертвой  хваткой.  Обоих  покрывала  кровь.  Клифф-Клаймер  отчаянно
пытался вцепиться в глаза врага, но силы быстро покидали  товарища  Дэйна.
Когда  последний  приблизился,  тело   Клифф-Клаймера,   содрогнувшись   в
предсмертных судорогах, затихло, но и убитый мехар не остался в долгу, его
когтистые коченеющие пальцы глубоко  погрузились  в  горло  убийцы,  точно
вмерзая в плоть охотника.
   "Ну, по крайней мере, одного ублюдка он с собой  прихватил,  -  подумал
Дэйн, глядя в остекленевшие глаза товарища. - Сделал все, что мог".
   И тут произошло нечто невероятное. Мертвый охотник ожил  и,  взяв  руку
Клифф-Клаймера обеими лапами, выдернул его стальные когти из своего горла.
Кровь хлынула из разорванной плоти и... остановилась. Раны как не  бывало,
гигантский "кот" поднялся и, глядя на Дэйна, принял боевую стойку,  ожидая
атаки бросившегося на него землянина.
   Что-то ударило охотника в плечо. Даллит метнула свой камешек!  Судя  по
раздававшемуся из-за спины Марша шуму, сзади к нему на  помощь  спешил  не
кто иной, как Аратак.
   Еще один камень ударился о скалу рядом  с  охотником,  он  заколебался,
хотел было схватить тело  мехара  намереваясь  забрать  его  с  собой,  но
блеснувший на солнце меч  Дэйна  заставил  "кота"  обратиться  в  бегство.
Охотник помчался прочь с такой скоростью, что Маршу и думать было нечего о
преследовании убийцы Клифф-Клаймера. Тот остановился наверху,  прежде  чем
скрыться из виду, и столкнул  с  вершины  скалы  большой  камень,  который
скатился вниз, заставив Аратака отскочить  в  сторону.  Дэйн  поднялся  на
гребень скалы, за которой исчез охотник.  Последний  точно  растворился  в
воздухе - нигде не было видно ни следа таинственной твари.
   "Испарился, как тот, которого я заколол... На сей раз тварь  взобралась
по крутому склону после того, как ей разорвали горло. А значит,  вероятнее
всего, тот, которого я "убил", - тоже жив и здравствует..."
   Дэйн начал спускаться вниз. Даллит склонилась над телом Клифф-Клаймера.
Марш подумал было, что девушка плачет, но тут  она  подняла  свое  бледное
лицо, на котором пылали сухие глаза.
   - Охотник?
   - А кто же еще? - мрачно произнес землянин. - Да поможет нам Бог.
   Райэнна опустилась на колени рядом с телом  мехара.  Слезы  рыжеволосой
женщины упали на его гривастую голову,  когда  она  закрыла  желтые  глаза
храброго "льва".
   -  Капитан  пожелал  ему  с  честью  выдержать  испытание  или  принять
достойную смерть, - прошептала она. - Ну вот он  и  принял  ее.  Все.  Спи
спокойно, друг.
   Дэйн посмотрел на тело мертвого товарища и невесело усмехнулся.
   - "Ты хочешь забрать себе всю славу?" Так он  спросил  меня  и  получил
смерть. Погиб первым, храбро сражаясь, - громко произнес Марш. - Он  занял
мое место.
   Но времени оплакивать и хоронить погибшего друга у оставшихся  четверых
не было.
   "Чертов склон! Если у этого охотника есть  поблизости  приятели  -  нас
сожрут  живьем",  -  подумал  Дэйн  и  отдал  приказ  трогаться.  Райэнна,
всхлипывая, запротестовала, но он мягко сказал ей:
   - Если нас здесь  прикончат  вслед  за  ним,  никому  лучше  не  будет,
Райэнна.  Остается  надеяться,  что  охотник  на  сегодня  выполнил   свою
программу и не вернется в обществе себе подобных за следующей жертвой.
   Аратак кивнул и, бережно взяв женщину под локоть, повел ее за собой:
   - Из праха вышел - в прах обратился. Теперь он стал частью  Вселенского
универсального разума. Ты с нами, Клифф-Клаймер, а мы  с  тобой...  Пошли,
дитя.
   Райэнна позволила гигантскому  ящеру  увести  себя  от  мертвого  тела,
однако еще долго продолжала всхлипывать. Дэйну  тоже  вдруг  стало  ужасно
грустно. Он и не осознавал раньше, как прочно сросся мехар с их четверкой.
Дело было даже не в  том,  что  теперь  обороноспособность  их  маленького
отряда понизилась. Марш  чувствовал,  что  ему  будет  не  хватать  самого
мехара. Его храбрости, умения с честью преодолевать  трудности,  даже  его
необоримого честолюбия и колких как шипы, оскорбительных выпадов.
   Для мехара все уже кончилось, а для остальных -  еще  нет.  Теперь  они
видели, как выглядят охотники, и картинка эта им  совсем  не  пришлась  по
вкусу.
   "А их вообще можно убить, тварей этих?!"





   Самое худшее на охоте, как казалось Дэйну,  было  то,  что  утрачивался
счет времени.
   Никто из них не знал, какой день, пятый или  уже  шестой,  продолжалась
смертельная игра. Минуты, часы и  даже  дни  слились  в  единое  целое,  в
котором бесконечное, ни на минуту, даже во сне не ослабевавшее  напряжение
не покидало пленников ни на мгновение.  Когда  погиб  Клифф-Клаймер?  Три?
Четыре? А может быть, пять дней назад? Друзья ждали атаки в любую  минуту,
но с  момента  героической  схватки  на  склоне  горы  они  не  только  не
подвергались нападениям, но и вообще не встречали ни  единой  живой  души.
Только однажды Даллит подняла тревогу, что-то  почувствовав.  Все  четверо
укрылись в кустах,  но  нападения  не  последовало,  лишь  где-то  вдалеке
раздался звон стали, встретившей сталь, а  потом  послышался  предсмертный
крик, и все кончилось. Еще долго сидели они за кустами, готовые к схватке,
окутанные багровым светом  Луны,  а  вернее,  сиянием  планеты  охотников,
прежде чем  Даллит,  отпустив  конец  ременной  пращи,  позволила  камушку
выпасть из петли.
   - Ушло, - сказала девушка. - Совсем.
   - Убит? - спросила Райэнна, а Даллит, вздохнув, ответила:
   - Откуда же мне знать?
   Сейчас, при дневном свете,  Дэйн  видел,  что,  пожалуй,  тяжелее  всех
выживание давалось Даллит. Все  трое  были  обожжены  солнцем,  обветрены,
одежда их оборвалась и пропылилась, но покрывшаяся  загаром  кожа  девушки
казалась еще более бледной, чем прежде,  а  сама  Даллит  выглядела  более
изможденной и измученной, чем Райэнна и Дэйн. Щеки ее ввалились, а  темные
глаза, казалось, стали еще больше. Райэнна иногда плакала от усталости, но
Даллит не проронила ни слезинки, не произнесла ни  единого  слова  жалобы,
только день за днем все быстрее и быстрее таяла.
   "Отдых - вот что ей просто необходимо, - подумал  Дэйн.  -  Возможность
хоть разок нормально  выспаться  и  ненадолго  избавиться  от  постоянного
страха.
   Мы все нуждаемся в этом, но Даллит приходится хуже  остальных.  Похоже,
даже во сне она продолжает воспринимать чужие мысли  и  чувства,  и  может
быть, благодаря ее дару мы все еще пока живы".
   Они нашли укрытие в горах, которые видели  еще  в  первый  день  своего
появления на Красной Луне. Разрушенный город стоял на горной гряде.  Между
руинами лежал каменистый  склон,  изрытый  пастями  пещер,  исполосованный
остатками  стертых  временем  лестничных  ступеней  в  длинных  извилистых
проходах.
   Глядя на руины, Райэнна сказала:
   - Я бы хотела когда-нибудь вернуться сюда в лучшие времена и порыться в
этих развалинах.
   - Ну уж нет, - отозвался Дэйн. - Если нам удастся унести  ноги  с  этой
чертовой Луны, я буду считать, что получил достаточно впечатлений -  жизни
на две, на три вперед.
   - Ты не понимаешь, - покачала головой Райэнна. - Если охота  шла  здесь
веками, то, может быть, даже сами охотники и построили этот город...
   - И духи жертв и тех, кто охотился за ними, все еще продолжают там свою
бесконечную игру... - с легкой иронией отозвался Аратак.
   - Да, странные вещи случались... - проговорил Дэйн, вспоминая  то,  что
ему довелось прочитать о длинном периоде безумия крестовых походов.
   Аратак казался наименее вымотанным трудностями последних дней, но  даже
и он, как понимал Марш, находится на пределе своих  возможностей.  Уже  на
второй день охоты товарищи вымазали человека-ящерицу грязью  с  головы  до
пят, чтобы  голубое  свечение  его  кожи  не  привлекло  в  ночи  внимания
охотников. Аратак обожал  грязь,  но  не  мог  не  отметить,  что  имеется
довольно существенная разница между купанием в грязевой ванне и  ощущением
того, что дорожная пыль точно панцирь присохла к коже.
   Теперь Аратак, почесавшись, с мечтательностью в голосе проговорил:
   - Эх, вспоминаю я купание в Заповеднике. Найти  бы  в  этих  развалинах
воду... Глас Божественного Яйца, да  не  иссякнет  кладезь  его  мудрости,
как-то возвестил, что обильная трапеза манит голодного,  и  лишь  подлинно
мудрый, если он голоден,  откажется  от  ужина  ради  ванны.  Увы,  но  за
последние дни я на собственном опыте  убедился  в  истинности  многих  его
изречений.
   - Остается только позавидовать твоей философии, старина, - сказал Дэйн,
усилием воли заставляя себя подняться. - Придется, я думаю,  зайти  в  эти
развалины и поискать воду. Еды-то у нас еще на день-другой хватит,  а  вот
попить нам следовало бы, да и умыться тоже.
   - По-моему, ты говорил, что в этих руинах мы скорее всего напоремся  на
западню? - напомнила Райэнна.
   - Да. Но между заходом солнца и полуночью мы можем рискнуть. Луна...  я
хочу сказать, планета там, наверху,  для  нас  теперь  -  Луна,  она  дает
достаточно света, и мы можем попробовать поискать в  этих  развалинах  то,
что нам нужно. Однако мы должны уйти подальше отсюда, прежде чем  наступит
полночь. Думаю, с теми, кто считает, что сможет найти там хорошее укрытие,
охотники от души позабавятся, играя в прятки.
   Райэнна посмотрела на небо:
   - Слава Богу, солнце уже заходит.
   Даллит мрачно кивнула:
   - Самое удобное время для нападения. По-моему, охотники любят атаковать
перед закатом, потому что в это  время  дичь  наиболее  уязвима;  измотана
дневным переходом и не слишком осторожна в предвкушении отдыха.
   - Очень верное замечание,  -  сказал  Дэйн.  -  Нам  следует  проявлять
повышенную бдительность. Ну ладно... идемте, хотелось бы попасть  в  город
сразу после заката и не прокладывать себе путь туда с помощью оружия.
   Дни переходов в постоянном ожидании нападения сформировали в  пленниках
привычку  держаться  вместе.  И  все-таки  Дэйну  постоянно   не   хватало
бдительности Клифф-Клаймера. Сейчас, когда маленький отряд одолел  вершину
небольшой горы, Дэйн заметил далеко  впереди  движение  в  кустах.  Что-то
коричнево-желтое мелькало там. Скорее всего это был мехар или одно из  тех
котообразных  существ,  с  которыми  пленникам  приходилось   уже   дважды
сталкиваться. Марш махнул рукой, и  маленькое  подразделение  выстроилось,
готовясь к бою. Райэнна опустилась на одно колено, уперев древко  копья  в
большой валун позади себя, Аратак и Дэйн заняли  свои  места  на  флангах.
Даллит вскочила на большой камень, держа свою пращу наготове.
   "Лев" остановился, посмотрел на них  секунду-другую  и,  развернувшись,
помчался прочь, скрываясь в кустах. Дэйн издал облегченный вздох,  опуская
клинок.
   - Я не уверена, что это был охотник, - услышал Марш голос Даллит у себя
за спиной. - Мехар казался напуганным. Думаю, он - дичь, как и мы с вами.
   - Я в этом не уверен, - проговорил Марш и подумал: "В конце концов,  он
мог натолкнуться на  нас  неожиданно.  Потом,  нас  четверо,  а  он  один.
Некоторые охотники, наверное, предпочитают  менее  опасную  дичь.  Или  он
испугался пятифутовой дубины Аратака?"
   И действительно, широкая часть дубины человека-ящерицы была едва ли  не
вдвое больше головы землянина.
   Даллит спрыгнула с камня.
   - Он _чувствовал_ по-другому, чем тот, кто убил бедного Клифф-Клаймера,
- произнесла она упрямо. - Этот мехар...  -  Девушка  запнулась,  подбирая
слово. - Он как сам Клифф, только менее храбрый.
   - Тогда он, вероятно, один из тех, кого Клифф называл  уголовниками,  -
сказал Дэйн, чувствуя в себе странное смятение: с одной стороны, он  хотел
найти перепуганного беднягу мехара, который был всего  лишь  соплеменником
погибшего  "льва",  пусть  и  менее  храбрым,  с   другой   -   непонятное
предубеждение, которое, вероятно, являлось следствием презрения, с которым
отзывался Клифф-Клаймер о своем земляке. - Однако мы могли бы использовать
острые глаза и уши этого мехара, - произнес  Марш,  -  чтобы  ты,  Даллит,
имела возможность передохнуть.
   Райэнна бросила копье.
   - Не вижу причин, по которым  я  должна  испытывать  к  мехарам  нежные
чувства, - произнесла она мрачно. - Не  по  их  ли  милости  мы  оказались
здесь?  Насколько  мне  известно,   охотники   благорасположены   к   этим
разбойникам, и, как мне кажется, они практически одной крови.
   Дэйн промолчал.
   "В конце концов, - подумал он, - это мог быть и  охотник,  Даллит  ведь
тоже способна совершать ошибки. Устал я быть дичью,  -  сказал  вдруг  сам
себе Марш. - Может, поменяться местами  с  охотниками?  -  Мысль  казалась
по-детски глупой, они ведь даже не знают, можно ли убить охотника.  Тварь,
бегавшую с разорванным горлом, вряд ли следует причислять к  котообразным.
- В следующий раз, мать вашу, я вам головы посрезаю  и  посмотрю,  как  вы
бегать будете!"
   - Может быть, двинемся? - предложил Аратак. - Даже если этот бедняга  -
дичь, за ним ведь может прийти и охотник.
   Медленно, осторожно, стараясь беречь силы, пленники  начали  спускаться
вниз, в постоянном напряжении ожидая возможной засады.
   Дэйн думал о встреченном ими мехаре.
   - Даже если мы обознались, - сказал наконец Марш, - мы не виноваты! Оба
охотника, которых  мы  встречали,  оказались  мехарами.  И  бедняга  Клифф
ошибся, приняв одного из них за представителя своего собственного клана. У
нас есть основания держаться подальше от любого  существа,  которое  имеет
хотя бы отдаленное внешнее сходство с нашим погибшим другом.
   - А я все-таки не  совсем  в  этом  уверен,  -  упорствовал  Аратак.  -
Помните, я рассказывал о встрече с ящероподобным в  Оружейной  палате?  Он
ведь исчезал подобно тем двум охотникам, которых  мы  повстречали.  Думаю,
они все-таки представители разных народов.
   Солнце спускалось. Какие-то существа нет-нет да и наблюдали издалека за
маленьким отрядом, и один раз Даллит сказала,  что  чувствует  слежку,  но
никто к ним так и не приблизился.
   - Тот факт, что мы передвигаемся группой, - сказал Аратак, -  вероятно,
заставляет всю прочую дичь считать нас охотниками.
   - А последние, в свою очередь, - добавил Дэйн, -  выбирают  для  начала
добычу, с которой проще справиться. Тех, кто слабее, или тех,  кого  можно
легко обмануть, как беднягу Клиффа.
   Аратак мрачно произнес:
   - Если я прав и охотники - представители разных народов,  то  на  твоем
месте, Дэйн, я опасался бы приближаться к любому, кто хоть отдаленно похож
на человека.
   - Черт возьми все это! - внезапно  сказала  Райэнна.  -  У  меня  такое
чувство, что я почти знаю, в чем дело. Как  будто  просто  не  могу  найти
нужную кнопку, чтобы, нажав ее, получить ответ. Просто мозги дыбом встают.
   - Не стоит перенапрягаться, - мягко предложил Дэйн. - Через час  солнце
зайдет, мы отдохнем, и ты найдешь разгадку.
   Какое-то время отряд двигался в молчании. Вдруг, когда они уже выходили
из длинной тени  скалы,  Даллит  остановилась  как  вкопанная  и  негромко
попросила своих товарищей подождать.
   Они замерли, точно олени, учуявшие запах хищника.
   - Один... Один из них уже рядом... - сказала она. -  Он  крадется...  я
чувствую то же самое... но он ищет не нас... я слышу...
   И точно, в следующую  секунду,  где-то  совсем  близко,  раздался  звон
скрестившихся клинков.
   - Они дерутся... вон там, за тем проходом...
   Даллит указала в сторону двух каменных  столбов,  образовывавших  некое
подобие узких ворот у входа в расщелину.
   Дэйн, повинуясь непонятному импульсу, с  неистовой  быстротой  выхватил
меч.
   - К чертям собачьим! - закричал он. - Они  собираются  перерезать  этих
бедолаг  одного  за  другим,  прежде  чем  обрушатся  на  нас!  Мы  должны
взаимодействовать. Спутаем им карты - поможем несчастному!
   - Ты - псих, - проговорила Райэнна, но Аратак, возложив на  плечо  свою
громадную дубину, двинулся к расщелине.
   - Во взаимодействии есть мудрость, - заявил он. - Если мы  успеем  туда
вовремя, поможем... и сумеем отличить охотника от дичи.
   С этими словами Аратак побежал,  а  Дэйн  устремился  за  ним.  Даллит,
подумав с секунду,  бросилась  следом,  а  Райэнне  ничего  не  оставалось
делать, как последовать за товарищами.
   Однако по мере того как они бежали через расщелину, ярость Дэйна начала
ослабевать. Не псих ли он и в самом деле? У него,  конечно,  болела  душа,
когда кого-то, кто так или иначе мог считаться его товарищем по несчастью,
убивали едва ли не на его глазах. Он, Дэйн, просто обязан  прийти  бедняге
на помощь; но имел ли он право рисковать жизнью Аратака  и  обеих  женщин,
бросаясь спасать  неизвестно  кого  и  собираясь  сразиться  с  существом,
которое, вероятно, вообще неуязвимо?
   "Охота еще продолжается, мы должны беречь силы", - подумал он.
   Он выбежал из расщелины и остановился, глядя вниз, где находилось некое
подобие естественного амфитеатра. За спиной  Марша  Райэнна  издала  тихий
возглас отчаяния.
   В стороне лежал,  по  всей  видимости  убитый,  один  из  котообразных,
второй,   размахивая   европейским    двуручным    мечом,    сражался    с
человеком-пауком - точно таким же, каким был победитель предыдущей  охоты.
Посмотрев на действия "паука", Дэйн понял, сколь велики были  шансы  этого
существа уцелеть на протяжении всех одиннадцати дней.
   "Паук"  с  чрезвычайной  ловкостью  двигался  на   четырех   из   своих
сегментарных конечностей, избегая разящих размашистых ударов "льва".  Одна
из  "рук"  паукообразного  существа  держала  круглый  металлический  щит,
которым боец отражал удары меча мехара  или  псевдомехара.  Тремя  другими
конечностями он вращал копье с длинным, фута в четыре, острым лезвием.  Ко
всему прочему, "паук" с огромной скоростью и  ловкостью  в  нужный  момент
перехватывал щит в другую "руку". Существо словно бы играло своим оружием!
   Насколько эффективной была тактика "паука", четверо пленников  получили
возможность убедиться буквально в следующую секунду. Тыльная сторона копья
ударила  мехара,  или  псевдомехара,  сзади  под  коленку,  заставив   его
споткнуться, "Лев" устоял, но  лезвие  смертоносного  орудия  "паука"  уже
устремилось на бойца, нацеленное ему в голову. Он принял рубящий  удар  на
свой тяжелый меч и, обретя равновесие, сделал  выпад,  целясь  в  туловище
противника. "Паук" металлическим щитом отразил удар двуручного меча. В  то
же мгновение вновь просвистело лезвие копья, и голова "льва",  отделившись
от туловища, покатилась по земле. Кровь брызнула из разрубленной шеи. Тело
качнулось и,  постояв  несколько  секунд,  рухнуло  на  каменистую  почву,
забившись в агонии. В следующую секунду оно замерло.
   Даллит вскрикнула от страха за спиной у Дэйна, который не смог сдержать
прилива восторга: "Угробил! Угробил обоих дьяволов! Сколько же  за  такого
паучка запрашивают мехары?"
   Вслух Марш произнес:
   - Если бы он присоединился к нам, мы стали бы практически непобедимыми.
   Он посмотрел вниз на "паука", вытиравшего свое оружие.
   - Пошли спустимся.
   - Эти существа очень осторожны, - сказал Аратак. -  Давайте  я  сначала
спущусь туда один и поприветствую его от имени Вселенского  универсального
разума. Может быть, одного меня он не испугается?
   Аратак положил дубину и побежал  вниз,  выставляя  перед  собой  пустые
ладони. Дэйн вбросил меч в ножны и  двинулся  за  ним.  Райэнна  поспешила
следом, поддерживая Даллит, которая, казалось, впала в шоковое  состояние.
Это было неудивительно: она же ощутила смерть охотника! Дэйн  обернулся  к
ней и, озабоченно посмотрев на девушку, взял ее за холодную и безжизненную
руку. В какой-то момент Маршу  показалось,  что  Даллит  сейчас  упадет  в
обморок.
   Дэйн, как он ни волновался за девушку, все же, услышав  голос  Аратака,
повернулся, чтобы посмотреть, все ли в порядке. "Паук" отступил  и  поднял
щит, угрожающе вращая своим копьем.
   - Не бойся меня, я не охотник, а дичь, как и ты, -  проговорил  Аратак.
Даллит встрепенулась, услышав голос "ящера", и  тревожно  подняла  голову,
прислушиваясь к его словам.
   - Я приветствую тебя от  имени  Вселенского  универсального  разума,  -
проговорил Аратак. - Присоединяйся к нам! Вместе  сражаясь  против  общего
врага, мы достигнем гораздо большего.  Понимаешь,  что  я  говорю?  Можешь
ответить мне?
   Даллит задрожала.
   - Что  происходит  там,  внизу?  -  проговорила  девушка  заплетающимся
языком. Вдруг глаза ее широко  распахнулись,  и  она  оттолкнула  Дэйна  и
Райэнну, хватаясь за пращу. - Берегись, Аратак! - закричала Даллит. -  Это
охотник!
   Сердце Марша похолодело, когда он увидел,  как  паукообразное  существо
устремилось вперед, нацеливая острие своего  копья  в  незащищенную  грудь
"ящера".
   Дэйн издал боевой клич и, выхватив меч из ножен, бросился  вниз.  Левая
рука Аратака взметнулась, он блокировал удар, уроки Дэйна не прошли даром,
лезвие копья не достигло цели. Второй рукой Аратак  выхватил  из-за  пояса
секиру.
   Просвистев в воздухе,  камень,  пущенный  меткой  пращницей,  с  глухим
стуком ударил "паука" в брюхо. Тот отскочил назад, не раненный, но изрядно
ошеломленный. Охотник мгновенно пришел в себя, но Аратак, уже сжимавший  в
руке свое оружие, громко зарычал, обрушивая на противника  секиру.  Однако
"паук" отразил удар щитом. Из какого бы металла ни был сделан этот щит, он
служил своему владельцу верой и правдой.
   Теперь Аратак отскочил назад,  спеша  увернуться  от  ответного  выпада
копьем. Тут Марш понял, что уже один только  щит  давал  охотнику  большие
преимущества, не говоря о  технике  владения  копьем.  Схватка  напоминала
попытку сумасшедших прорваться сквозь вращающиеся лопасти вертолета.
   "Даже без своего лезвия это  оружие  достаточно  опасно.  Древком  кому
угодно можно кости переломать", - подумал Дэйн, сбегая с пригорка. Он  еще
не придумал, как помочь товарищу.
   Если бы Аратак держал в руках дубину, у него еще был бы шанс  победить.
Сейчас же, не имея возможности приблизиться к противнику,  человек-ящерица
не мог использовать свою секиру, и с какой бы стороны ни попытался  Аратак
напасть на охотника, везде атакующего ждали смертоносные лопасти  "винта",
в который превратил свое  оружие  "паук",  чертя  вокруг  себя  окружность
диаметром футов в пятнадцать.  С  нормальным  копейщиком,  который  делает
выпады, можно было бы попытаться справиться, воспользовавшись  оплошностью
противника. Однако паукообразная тварь, по  всей  видимости,  так  владела
своим оружием, что, если бы пожелала, могла срезать  с  носа  соперника  и
муху.
   Еще один камень, пропев свою песню в вечернем воздухе, ударил "паука" в
туловище, прямо  в  мохнатую  грудную  клетку.  Тварь  покачнулась,  издав
протяжный стон, но лишь на секунду, однако ритм вращения копья  нарушился.
Паук нанес Аратаку удар по голове,  который  отправил  бы  в  могилу  кого
угодно, только не ящероподобного. Аратак  упал.  Не  дожидаясь  следующего
удара, он откатился в сторону, оказавшись вне досягаемости копья. Как  раз
в этот момент к сражавшимся подскочил Дэйн и попытался напасть на охотника
с тыла.
   Тот заметил нового врага, и несдобровать бы Дэйну, если бы  не  камень,
угодивший в "паука". Его  конечность  дрогнула,  и  он  не  смог  поразить
землянина. Марш,  воспользовавшись  моментом,  успел  отступить.  Действия
Дэйна  не  причинили  охотнику  ровным  счетом  никакого  вреда,  но  дали
возможность Аратаку, хотя и с трудом, подняться на ноги.
   Тварь оказалась слишком проворной.
   Еще один камень, посланный меткой рукой Даллит, угодил охотнику  в  бок
и, вероятно, ранил его, потому что "паук" отпрянул  назад.  Это  позволило
Дэйну вогнать острие меча прямо в брюхо врагу.
   Клинок вошел в него, словно нож в теплое масло. Но кровь  не  полилась,
единственной же  реакцией  "паука"  стал  выпад  копьем,  острие  которого
воткнулось как раз в  то  место,  где  только  что  стоял  чудом  успевший
отскочить  Дэйн.  Его  спасло  то,  что  пониженная  гравитация  позволяла
двигаться быстрее, чем обычно. Лезвие  клинка  покрывало  что-то  серое  и
вязкое. Следующий камень угодил  в  цель,  и  Дэйн  в  сумасшедшем  прыжке
ускользнул от второго выпада копьем.
   - Рази его! - закричал Марш Аратаку. - Рази,  пока  он  не  стал  вновь
вращать копье!
   Но  гигантский  человек-ящерица  никак  не  мог  прийти  в  себя  после
полученного удара, он так  и  стоял  на  прежнем  месте,  раскачиваясь  из
стороны в сторону.
   Тут Дэйн увидел, что Райэнна, держа свое копье, как солдат  винтовку  в
штыковой атаке, спешит к ним на помощь.
   "Умница! Может, хоть  это  подействует?..  О  черт!  Ее  копье  слишком
коротко, и у охотника есть щит! Она пропала! Надо отвлечь его!"
   Дэйн с криком ринулся в атаку, держа меч у плеча, как и полагалось  при
схватке с копейщиком.
   "Что это мне даст против проклятого пропеллера, я  не  знаю!"  -  успел
подумать он.
   Но в то же мгновение, издав воинственный рык, в бой кинулся Аратак.
   Вновь завертевшееся оружие охотника оставило на груди  человека-ящерицы
красную полосу, выбило сломавшееся и улетевшее прочь копье из рук  Райэнны
и распороло ей ногу.
   Услышав в вечернем воздухе жалобный крик, Дэйн обрушил всю силу  своего
удара на одну из конечностей охотника.
   Получилось. Следовало бы подумать об этом раньше! Огромный кусок  серой
плоти  упал  на  землю.  Избежав  ответного  удара,  Дэйн,  изо  всех  сил
размахнувшись, обрушил свой клинок на другую ногу "паука".
   "Изрублю тебя, сволочь!"
   Однако конечность в последнюю секунду ускользнула от  разящего  клинка.
Марш увидел, как Аратак поднял свою секиру, нацеливая удар в грудь твари.
   Однако охотник опередил "ящера", угодив ему тыльной  стороной  копья  в
плечо. Аратак отшатнулся, а тварь, высоко подпрыгнув  на  трех  оставшихся
ногах, приземлилась  в  стороне  от  места  схватки,  не  сводя  со  своих
противников красных глаз.
   Дэйн бросил короткий взгляд туда,  где  лежала  Райэнна.  Она  стонала,
следовательно, была жива, но одна рука  ее  неестественно  вывернулась,  а
рубашка окрасилась кровью. Полученные травмы,  казалось,  уже  не  слишком
досаждали Аратаку, кроме последней, он стоял, потирая  ушибленное  древком
копья плечо.
   "Убежит или будет атаковать?" - подумал Дэйн.
   Паукообразная тварь издала высокий вопль, напоминавший  крик  охотника,
которому землянин отрубил руку. Буквально в следующую секунду все услышали
возглас Даллит с холма:
   - Скорее, бежим! Он зовет подмогу... Осторожно!
   Охотник атаковал.
   Он опустил одну из "рук" на землю и таким  образом  вновь  оказался  на
четырех  конечностях,  что  позволяло  ему  передвигаться  с   устрашающей
скоростью. Двумя оставшимися "руками" тварь вращала копье, а одной держала
щит, прикрывая им голову и верхнюю часть  туловища.  Аратаку  и  Дэйну  не
оставалось ничего иного, как, встав плечом к  плечу,  с  оружием  наготове
встретить противника. Камень из пращи  угодил  охотнику  в  ногу,  второй,
летевший в голову, тварь ловко приняла на шит.
   "Черт! Наверное, голова у него самое уязвимое место, - подумал Дэйн.  -
Похоже, чтобы прикрывать ее, ему и нужен щит!"
   Охотник был уже рядом, и вращавшееся  копье  заставило  Аратака  и  его
товарища отступить. Дэйн, не спуская глаз с оружия  охотника,  прикидывал,
как поудобнее проскользнуть  между  смертоносными  "лопастями"  и  достать
ударом голову "паука"...
   Даллит забрасывала охотника камнями, целясь в голову, но большая  часть
ее снарядов отскакивала от вовремя подставляемого щита.
   "Умница! - сказал себе Дэйн. - Поняла, куда надо целиться".
   Раздался хруст!  Тварь  дернулась,  и  одна  из  ее  "рук"  безжизненно
повисла. Копье перестало вращаться.
   Дэйн прыгнул  вперед,  но  "паук"  отразил  его  выпад  щитом,  вытянув
длинную, состоящую из многих суставов  "руку".  Марш  увидел,  что  острие
копья устремилось ему в горло, но ничего не мог поделать.
   И тут... голова твари взорвалась фонтанами крови! Один из камней угодил
охотнику прямо в череп, тотчас же секира  Аратака  обрушилась  на  "руку",
державшую копье. Тело "паука" начало содрогаться в конвульсиях, кровь била
из развороченной головы.
   Дэйн покачнулся и подумал: "А он и правда мертв?"
   Судя по всему, Аратак вполне разделял его сомнения, потому что изо всех
сил вновь и вновь обрушивал свою секиру на участок тела твари,  где  брюхо
ее соединялось с грудью. Кровь хлынула рекой, потом  ее  стало  меньше,  а
потом она и вовсе перестала течь.
   - Скорее! - крикнула им Даллит. - Они идут! Скорее сюда!
   И верно, далеко на холме появились какие-то фигуры.
   Вбросив меч в ножны, Дэйн поспешил к  Райэнне.  Она  вскрикнула,  когда
Марш поднял ее, и обхватила его за шею неповрежденной рукой. Дэйн поспешил
к расщелине, держа на руках  Райэнну;  он  видел,  что  женщина  до  крови
прикусила губы, чтобы  не  кричать.  Прихватив  копье  мертвого  охотника,
Аратак последовал за ними.
   Они подбежали к Даллит, которая продолжала швырять камни в  бежавших  с
холма врагов.
   "Ящер" поднял свою дубину.
   - Куда теперь?
   - К развалинам. Больше некуда. С Райэнной нам далеко не уйти, -  сказал
Дэйн, тяжело дыша, - там мы сможем спрятаться.
   Райэнна была женщиной стройной, но весила, казалось, целую тонну.  Марш
подумал, что при нормальной гравитации он не смог бы даже поднять ее.
   - Возьми копье, - сказал Аратак, закидывая на плечо дубину и склоняясь,
чтобы принять ношу из  рук  Дэйна.  "Ящер"  заспешил  к  развалинам,  неся
Райэнну, а Дэйн и Даллит последовали за ним. Когда все четверо очутились в
тени городской стены, Марш  оглянулся.  Очевидно,  Аратак  оказался  прав.
Группа охотников - а кому же еще было преследовать дичь? - поднималась  по
склону, нагоняя пленников. Среди товарищей убитой твари Дэйн различил одно
котообразное существо, двое напоминали людей, а еще один... Марш  чуть  не
упал, когда понял, что видит "паука".
   "Боже мой! Мы же его убили?! Или это другой? Я-то думал, что они  редко
встречаются..."
   Двигался маленький  отряд  медленно,  ведь  приходилось  нести  раненую
женщину,  и  преследователи  приближались.  Аратак  быстро   шагал   вдоль
полуразрушенной стены, пытаясь отыскать проход. Райэнна безжизненно висела
у него на руках. Она, должно быть, потеряла сознание или - Дэйн  не  хотел
даже думать об этом - умерла. Даллит все время спотыкалась.
   - Сюда! - крикнул Аратак. Он задыхался  от  усталости,  и  возглас  его
показался похожим на стон. "Ящер" положил свою ношу на землю и отбросил  в
сторону  камень,  закрывавший  пролом   в   стене.   Даллит,   спотыкаясь,
проскользнула  внутрь,  Дэйн  последовал  за  ней  в  полумрак,  подхватив
неподвижное тело Райэнны. Последним  в  убежище  пробрался  Аратак,  успев
поставить на место камень и затворить  за  собой  проход  как  раз  в  тот
момент, когда последний луч солнца сверкнул на горизонте.
   Тяжело дыша, "ящер" упал на землю.
   - Закат, - произнес он, переводя дух. - Они уходят.
   - Гонг спас, - согласился Дэйн.
   - Удивительно,  -  проговорила  Даллит,  -  я  думала,  что  они  будут
преследовать нас до... до... - Осознав, что погоня  прекратилась,  девушка
расплакалась.
   Дэйн  был  удивлен  не  меньше  ее.  Что  мешало  охотникам  теперь  же
прикончить свою дичь - закат или не закат, какая разница? Марш  наклонился
над Райэнной, ожидая, что увидит ее мертвой. На сердце у него было тяжело.
   Но она оказалась жива. Вместе с Даллит, присевшей рядом, они  осмотрели
раны, полученные Райэнной.
   Одна рука, сломанная или вывихнутая, висела плетью; женщина  застонала,
когда Марш прикоснулся к ее плечу. Кровь, запачкавшая  рубашку,  текла  из
глубокой раны, начинавшейся на ягодице и кончавшейся  на  середине  бедра.
Рассмотрев порез получше, Дэйн немного успокоился, кость,  похоже,  задета
не была. Кровотечение тоже почти прекратилось.
   Аратак оторвал от своей  рубашки  несколько  длинных  полос  материи  и
сказал негромко:
   - Я найду этому лучшее применение, мне одежда не так уж и нужна.
   Ни Дэйн, ни Даллит спорить не стали; Аратак вообще не носил одежды,  он
согласился надеть  свою  рубаху  только  по  настоянию  Служителя.  "Ящер"
перевязал рану на ноге Райэнны и осмотрел ее поврежденную руку.
   - Растяжение сухожилий, - произнес он. - Некоторое время она  не  будет
владеть рукой. Но уж лучше рука, чем нога. Идти она сможет, если придется.
   Дэйн отправился на поиски воды  и,  вернувшись,  сообщил  друзьям,  что
обнаружил неподалеку неработающий каменный  фонтан.  Уже  почти  в  полной
темноте они отнесли раненую туда и, сделав постель из плащей, уложили  ее.
Потом, усевшись на бордюр, окружавший фонтан, они  принялись  жевать  свой
сухой паек.
   - До полуночи мы в безопасности, - сказал Дэйн,  -  а  потом  ничто  не
удержит  охотников  от  того,  чтобы  ворваться  сюда  и  прикончить  нас.
Удивляюсь, почему они не сделали этого до сих пор.
   Аратак подумал и произнес:
   - Думаю - понятно. Вспомни, как высоко ценят они храбрость и мастерство
своей дичи. Мы, наверное, что-то особенное для них, вот они и хотят играть
по правилам. И не забудь также, что они считают Райэнну мертвой.
   - Ну, у них тоже есть потери, - сказал Дэйн. - Если, конечно, их вообще
можно убить, этих тварей. - Он сделал паузу и немного  погодя  добавил:  -
Они что, оживают? Я видел, как за нами гнался "паук", которого  мы  убили,
разумеется, если это был он. А может, у него тут есть брат-близнец?
   - Такую возможность исключать  нельзя,  -  согласился  Аратак.  -  Они,
безусловно, не принадлежат ни  к  одному  из  известных  мне  типов  живых
существ.
   Дэйн задумался над словами Аратака. Оба существа, похожие  на  мехаров,
не могли бы выжить  после  полученных  ран,  если  бы  действительно  были
мехарами. "Паука" пришлось изрубить в капусту, чтобы убить...
   - Ты говорил, что охотники - не единый народ, - сказал  Дэйн.  -  Может
быть,  они  каким-нибудь  образом  получают   способность   регенерировать
утраченные части тела?
   Аратак проговорил:
   - Еще скажи, что мы в Счастливых Охотничьих угодьях. Есть  в  фольклоре
Саламандр и,  возможно,  других  воинственных  народов  поверье,  согласно
которому где-то существует страна, в которую попадают лучшие из  охотников
и воинов после смерти. Там они сражаются целыми днями, а ночами  пируют  и
залечивают раны. Наутро все повторяется. Нет нужды  говорить,  что  рай  в
моем понимании выглядит иначе, но Саламандры-то так и считают...
   - И у нас есть подобная легенда. Только страна  эта  зовется  Валгаллой
[царство мертвых воинов у древних германцев; чтобы попасть туда, надо было
погибнуть в битве с мечом в руке], - сказал  Дэйн  и,  поежившись,  твердо
продолжал: - Но я отказываюсь верить,  что  все  мертвые  герои  вселенной
после смерти отправляются сюда, чтобы насладиться вечной битвой.
   - А я разве утверждаю, что так оно и есть? - сказал Аратак. - Но боюсь,
мы имеем дело с аналогичной ситуацией. Может быть,  все  дело  в  гипнозе?
Допустим, охотники выглядят одинаково, но заставляют нас  верить,  что  мы
сражаемся с существами, которые кажутся нам наиболее опасными  и  выглядят
совершенно по-разному.
   - Я так не думаю, - возразила Даллит. - Если бы они  старались  внушить
нам страх, то каждый из нас  видел  бы  нечто  свое.  Разве  Клифф-Клаймер
испугался мехара? Он обрадовался, увидев его. И  существо  приняло  именно
эту форму, чтобы ввести Клиффа в заблуждение!
   Дэйн не поверил своим ушам:
   - Ты серьезно хочешь уверить меня, что эти твари метаморфы?
   -  Не  могу  этого  доказать,  -  ответила  Даллит,  откусывая  кусочек
засушенного  фрукта.  Прожевав  и   проглотив   его,   она   закончила   с
уверенностью: - Но полагаю, что не ошибаюсь.
   - И вероятно, - добавил Аратак, - их вообще нельзя убить...  И  тем  не
менее мы будем продолжать пытаться уничтожать их до затмения. Кто выживет,
тот и выиграл.
   -  Нет,  их  можно  убить,  -  возразил  Дэйн.  -  Помните  чествование
победителя?  "Девятнадцать  охотников  отправились   на   встречу   с   их
блистательными предками". С ними нелегко справиться,  но  я  надеюсь,  что
тот, с которым мы сражались все вместе, - мертв.
   Даллит сказала с сомнением:
   - Когда они гнались за нами, я чувствовала: то, что случилось, для  них
огромная катастрофа. Они испугались, что мы можем сделать с ними _что-то_.
   - Просто мечтаю узнать, что именно, - зловеще оскалил зубы Дэйн. -  Вот
как раз и сделал бы.
   Он хотел еще  что-то  добавить,  но  тут  Райэнна  тихонько  застонала,
открыла глаза и попыталась сесть. Даллит поспешила к раненой.
   - Не надо шевелиться,  -  сказала  девушка.  -  Все  будет  хорошо.  Но
постарайся отдохнуть, пока есть время.
   В низком голосе Райэнны звучало удивление.
   - Я была уверена, что вы погибли, -  проговорила  она.  -  Думала,  что
проснулась среди мертвецов... Что случилось? Вы прикончили эту тварь?
   Они рассказали Райэнне о том, как закончился поединок. Она  осмотрелась
вокруг. Свет восходившей на небе планеты охотников озарял руины.
   - Вот я и в  городе,  -  сказала  Райэнна.  -  Я  так  хотела  все  тут
осмотреть, а сил нет... Почему мне так  не  везет?!  -  Раненая  осторожно
пошевелила руками и ногами. - Совсем мертвой меня не назовешь, но я  умру,
если мне не дадут попить. Я слышу, как журчит вода, можно мне?..





   К полуночи стало ясно: о том, чтобы выбраться из  разрушенного  города,
не может идти и речи. Нога Райэнны  сильно  распухла,  раненая  просто  не
смогла бы идти. Кроме того, у женщины появился жар, и Дэйн подумал, что  у
нее  может  начаться  заражение  крови;  повязки,  которые   им   пришлось
использовать в качестве бинтов, было трудно  назвать  стерильными.  Однако
других они просто не имели. Что бы  ни  случилось,  трогать  Райэнну  было
нельзя, да и не имело смысла. Донести ее до нейтральной территории им вряд
ли удалось бы, к  тому  же  на  выходе  их  могли  атаковать  охотники,  а
сражаться с ними, имея на руках раненую, - безумие.
   - Плохи дела, - сказал Дэйн  Аратаку,  когда  они  отошли  подальше  от
женщин, так, чтобы те не могли  слышать  их.  Зачем  он  отвел  Аратака  в
сторону, Дэйн и сам не знал: Райэнна была настолько  слаба,  что  вряд  ли
обратила бы внимание на их слова, а Даллит и так все чувствовала.
   "Ящер" кивнул в знак согласия. Он смыл с себя засохшую  грязь  и  вновь
начал светиться, а Дэйн вдруг подумал, что, окажись  рядом  охотники,  они
наверняка заметили бы это свечение. Хотя... Если  бы  охотники  находились
где-нибудь поблизости, то и так обнаружили бы дичь, а значит, не следовало
создавать Аратаку лишних неудобств, особенно теперь, когда выживание  всех
членов отряда в немалой степени зависит от того, как он сражается.
   На ночлег они расположились на открытой площади  у  фонтана.  Дэйну  не
спалось, поэтому он заставил Аратака отправиться отдыхать, и, хотя  Даллит
хотела дежурить вместе с Маршем, он убедил ее, что разумнее лечь  рядом  с
Райэнной и помочь раненой  согреться.  Большего  они  сейчас  сделать  для
Райэнны  не  могли.  Дэйн  хотел   было   сменить   повязки,   но   Даллит
воспротивилась этому. Она сказала, что бактерии и микроорганизмы с  одежды
Аратака вряд ли смогут вызвать заражение крови у Райэнны.
   - Инфекции редко переходят от одного биологического типа  организмов  к
другому, - сказала она. - А Аратак - даже не теплокровный.  Болезнетворные
бактерии, вредные для него, скорее всего безопасны для обезьяноподобных. А
вот нам  с  тобой  не  мешает  подумать  о  том,  как  бы  не  занести  ей
какую-нибудь инфекцию.
   Пока товарищи спали, Дэйн сидел, прислонившись спиной к ограде фонтана,
и смотрел на странную планету, закрывавшую уже почти  четверть  неба.  Еще
три месяца назад он преспокойненько бороздил океан под  парусом  "Морского
бродяги", в совершенном одиночестве, ничем не обязанный ни  одному  живому
существу на Земле. Теперь Марш находился _не_ на Земле и  _был_  обязан...
Обязан отвечать за двух женщин, которые хотели, чтобы он защитил их, помог
им. И впервые в жизни у него был  настоящий  друг,  даже  не  человек,  не
мужчина - гигантская, десяти футов роста, мыслящая ящерица!
   Чужая  красная  планета  ушла  за  горизонт,  а  край  небосклона   уже
разгорался новой зарей, и Дэйн подумал, что дома Луна бывает полной  всего
лишь несколько дней, а месяцы здесь короче. Но не  могут  же  они  длиться
всего три или четыре дня?  После  своего  последнего  короткого  визита  в
нейтральную зону, несколько дней назад,  Дэйн  и  его  спутники  запаслись
едой, которой, если ее беречь, может хватить еще на день, а то и на два...
Голод не пугал Марша, ему случалось  обходиться  без  пищи  по  пять-шесть
дней, когда он бродил по горам на Земле.  Вода  у  них  есть.  Вот  только
удастся ли им прятаться  в  развалинах  достаточно  долго,  чтобы  Райэнна
немного окрепла и смогла идти?
   Удастся - не удастся! Так или иначе, а придется поступить именно так.
   Солнце встало, но все было  тихо,  и  Дэйн  позволил  женщинам  поспать
подольше, а потом Аратак отнес Райэнну в одно из больших зданий, и  Даллит
осталась рядом с раненой, чтобы ухаживать за ней. Дэйн решил, что ближе  к
закату, когда вероятность нападения наиболее высока,  он  попросит  Даллит
подняться на крышу и понаблюдать, не появятся ли в окрестностях  охотники.
А пока Марш и Аратак собрались стоять в дозоре по очереди.
   Здание, в котором лежала  Райэнна,  судя  по  размерам,  было  когда-то
чем-то вроде амфитеатра, его украшали ряды толстых  и  высоких  колонн  из
красного  кирпича.  Все  плоские  поверхности,  площадки  или   платформы,
располагались на разных уровнях и на разных  расстояниях  друг  от  друга,
кроме того, они имели какие-то причудливой формы углубления. Дэйн поневоле
задумался, что за странные существа построили все это? Райэнна,  возможно,
смогла бы дать ответ,  но  ей  было  не  до  разговоров.  Мысли  землянина
постоянно возвращались к охотникам, однако все раздумья по-прежнему  ни  к
чему не приводили. Хотя один, и очень суровый урок они  получили:  охотник
может выглядеть _как угодно_.
   "Если не знаешь, кто перед тобой, - убивай!" - вот какой лозунг  должен
взять себе он, Марш, и все его товарищи, если они хотят выжить.  К  чертям
собачьим этические соображения! Если жертвой вдруг  станет  кто-нибудь  из
других пленников, что ж...
   Утром Дэйн, получив заверения Даллит в том, что присутствия  врага  она
не чувствует, позволил себе немного поспать. Марша соблазняла  мысль,  что
они случайно оказались в своего рода запретной зоне для  охотников,  может
быть, есть какое-нибудь таинственное табу, запрещающее  им  убивать  здесь
свою дичь?
   Оставив женщин под охраной  Аратака,  Дэйн  поднялся  на  стену,  чтобы
осмотреть окрестности; он не смог бы не заметить  охотников,  если  бы  те
вздумали приблизиться к городу. Дэйн увидел, что от площади с  фонтаном  в
город  идет  длинная  и  широкая  улица  с  разрушенными  и  обвалившимися
зданиями.
   Марш решил прогуляться по этой  улице.  Самое  удивительное  для  Дэйна
заключалось в том, что город больше не казался ему  таким  уж  странным  и
чужим.  Марш  вспомнил  время,  когда  бродил   среди   громадных   камней
Стоунхенджа, и ночь, проведенную  им  в  Долине  Королей,  прежде  чем  ее
затопили,  построив  огромную  дамбу.  Они,  если  можно  так  выразиться,
находились далеко от Марша во времени, а город - в пространстве. Тут  были
дома, и не все ли равно, кто построил их? Обезьяноподобные,  котообразные,
ящеры или вообще неведомое племя, народ, который жил, страдал, радовался и
исчез,  и  никому,  никакому,  как  Аратак   называет   его,   Вселенскому
универсальному разуму не было до этого дела...
   Тут Дэйн поймал себя на том, что его рука сама собой схватилась за эфес
меча. Что заставило его, землянина, насторожиться? Да, теперь  он  услышал
снова этот звук, мягкий,  едва  различимый,  словно  где-то  в  развалинах
копошилась кошка.
   Нечто темное бросилось на Дэйна сзади, он не увидел,  а  скорее  уловил
это движение. Молнией блеснул самурайский меч. Марш ударил с  разворота  и
лишь тогда разглядел  разрубленное  им  почти  пополам  тело  бьющегося  в
конвульсиях мехара.
   Дэйн посмотрел на него с некоторой долей  сожаления  и  спрятал  меч  в
ножны. "Это была дичь. Охотники не умирают так просто".
   Но вместе с тем кто-то, наверное, шел за мехаром? Кем  бы  он  ни  был,
сомневаться он не станет и сочтет Дэйна  вполне  пригодной  добычей.  Или,
может быть, охотник хотел напасть на Марша и случайно спугнул затаившегося
поблизости мехара?
   Или бедолага хотел тут спрятаться и, услышав  шаги  Дэйна,  решил,  что
приближается охотник.
   "Но если охотники уже здесь, кого бы они ни  выслеживали,  нам  следует
переменить место  стоянки.  Теперь  оставаться  в  здании,  где  находятся
женщины, - небезопасно".
   Дэйн повернул обратно  и  вскоре  -  он  даже  не  удивился  -  услышал
пронзительный крик Даллит.
   Снова  обнажив  свой  меч,  землянин  помчался  по  вымощенной  красным
кирпичом улице. Вихрем ворвался Дэйн на площадь с фонтаном, возле которого
в тот же миг человек, одетый  так  же,  как  и  Марш,  в  кирпично-красную
рубаху, качнувшись, рухнул на камни, заливаясь кровью. Но не о  нем  думал
Дэйн, а о Даллит!
   Она стояла опустив пращу, а на ее  прекрасном  лице  застыло  выражение
ужаса. Увидев Дэйна, она вскрикнула и бросилась к нему на шею.
   - О, это был не ты... - повторяла она, уткнувшись  в  его  плечо.  -  Я
испугалась, что убила тебя...
   Девушка что-то еще бормотала, но Дэйн  едва  мог  различать  ее  слова,
звучавшие невнятно оттого, что она плакала.
   - Что случилось, милая? - спросил он, прижимая к себе Даллит. Затем  он
отстранился  и  резко  повернулся,  держа  наготове  меч.  Странный  звук,
заставивший Дэйна насторожиться, издал Аратак, который с дубиной  в  руках
осторожно вышел на площадь. Рядом, хромая и опираясь на позаимствованное у
псевдочеловека-паука копье, с трудом двигалась Райэнна.
   Дэйн вновь повернулся к Даллит.
   "Если она начала сдавать, - подумал Дэйн, -  нас  всех  с  уверенностью
можно назвать покойниками. Раньше она так не срывалась..."
   Понемногу Даллит  успокоилась,  и  стали  понятны  слова,  которые  она
говорила:
   - Я пришла набрать воды, чтобы обмыть рану Райэнны. Она хотела пойти со
мной, но я сказала, что у меня с собой праща, так  что  я  в  случае  чего
справлюсь. Я пришла сюда на  площадь  к  фонтану  и  увидела  тебя,  Дэйн.
_Тебя_. О, спустя секунду я поняла, что это не ты. Что  это  то  существо,
которое убило Клифф-Клаймера, и что оно собирается сделать то же  самое  и
со мной. Но я... я не боялась. Я _чувствовала_, как он! Понимаешь,  что  я
говорю? Он стоял вон там и хотел заставить меня подойти, чтобы убить, а  я
замерла на месте,  придумывая,  как  бы  заманить  в  ловушку  его!  О,  я
чувствовала себя такой умной и...  безжалостной!  -  Она  содрогнулась  от
тягостного воспоминания. - Я ему улыбнулась, словно и правда поверила, что
вижу тебя. Но повернулась так, чтобы он не заметил, как я  опущу  в  петлю
пращи  камешек.  Я  махнула  ему  рукой,  подзывая  его  подойти  поближе,
дождалась, пока он пересек площадь, опять улыбнулась  ему...  А  когда  он
оказался на самом удобном для выстрела расстоянии, я  влепила  ему  камень
прямо между глаз! - На ее лице отразился непередаваемый ужас. - Он увидел,
когда уже было слишком поздно. Это-то и есть самое ужасное. _А  я  хотела,
чтобы он видел, что я делаю!_ Я хотела, чтобы он видел, как я  выиграю,  и
_гордилась_ этим!
   Даллит прижалась к Дэйну и заплакала еще сильнее.
   - О Дэйн, я не хочу больше переживать ничего  подобного.  Но  они  ведь
стремятся убить меня? Я выдержу. Мехары злобны, они - дикари, но это... о,
я не знаю, как выразить... я была еще яростнее их! Клифф-Клаймер - я  даже
успела полюбить его, он сражался честно и открыто... Он никогда бы так  не
поступил... Он назвал бы мой поступок трусливым и бесчестным...
   Всхлипывания снова  стали  громче  слов,  которые  пыталась  произнести
Даллит.
   Тут до Марша донесся голос Аратака:
   - Дэйн, - тихо произнес человек-ящерица, - когда освободишься,  не  мог
бы ты подойти сюда на минутку? Тут есть нечто такое, на что тебе следовало
бы посмотреть... А вот  Даллит,  как  раз  наоборот,  _не  следует_  этого
видеть.
   Землянин совершенно отчетливо услышал треск рвущейся ткани. Это  Аратак
разрывал рубашку мертвого охотника.
   Всхлипывания девушки стали тише, очевидно, она слышала то,  что  сказал
Аратак. Голос Даллит прозвучал негромко, словно у нее перехватило горло.
   - После того как эта тварь умерла, все  прошло,  -  сказала  она.  -  Я
больше не чувствовала _этого_. И  вот  тогда  я  закричала...  Потому  что
испугалась! Я решила, что  некое  не  имеющее  телесной  оболочки  _нечто_
вселилось в _твое_ тело, в _твое_ сознание, и, когда я убила _его_, я  тем
самым убила _тебя_... Я бы умерла, если бы такое случилось!
   Дэйн понял, что Даллит сказала ему абсолютную правду.
   - Я позабочусь о ней, Дэйн, - мягко сказала Райэнна  и  взяла  за  руку
Даллит, отчаянно вцепившуюся в Марша.  Придя  в  себя,  девушка  отпустила
Дэйна и сказала:
   - Со мной все в порядке, Райэнна, это я должна заботиться о тебе...
   Марш, оставив женщин,  подошел  к  Аратаку,  который  стоял  над  телом
мертвого охотника, опираясь на свою дубину.
   Существо казалось похожим на человека,  на  самого  Дэйна,  но  сейчас,
глядя на тело, лежавшее на мощенной камнем площади,  землянин  видел,  что
это не так. Аратак сорвал с охотника одежду, и... то, что увидел Марш,  не
могло не поразить его. Теперь они знали, как выглядят охотники.
   Тело твари имело обтекаемую закругленную форму,  только  по  отросткам,
похожим на ветки растения, можно было угадать, где находятся руки и  ноги.
Теперь существо уже совсем не казалось похожим на  человека.  Из  круглого
черепа, развороченного ударом камня, вываливалось какое-то серое вещество,
но, что самое ужасное, черты лица все еще оставались его, Дэйна,  чертами.
Прямо на глазах они, дрожа  и  вибрируя,  изгладились,  растаяли,  оставив
мертвый череп бесстрастно взирать  в  небо  пустыми  глазницами.  То,  что
прикреплялось к голове существа тоненьким черенком,  выглядело  как  нечто
шарообразное. Оно пульсировало и постепенно замирало. Прозрачная  оболочка
твари позволяла рассмотреть  кровеносные  сосуды  и  причудливого  вида  и
расцветки внутренние органы.
   Дэйн тихонечко присвистнул.
   Так, значит, гипноз тут совсем ни при чем? Охотники не оживают, если их
убить, и их души не вселяются в убитых врагов. С таким строением тела  они
действительно трудноуязвимы. Нужно непременно попасть  в  жизненно  важные
органы - такие, как  голова  или  пульсирующая  система  внутри,  которая,
наверное, включает в себя сердце и легкие, - чтобы уничтожить  охотника...
Просто  отрубать   конечности   -   бесполезно.   Они   восстанавливаются.
Бессмысленно  протыкать  трансформирующуюся  плоть,  подобные  попытки  не
принесут результатов. Итак, голова или корпус!
   Следовало бы уже и догадаться. Одно существо бегало после того, как ему
отрубили руку, второму не помешало разорванное горло, если  бы  камень  из
пращи Даллит не пробил "пауку" голову, он мог бы еще  долго  сражаться,  и
неизвестно, чем бы закончилась битва.  Теперь  стало  ясно,  что  если  бы
умиравший "паук" не позвал других охотников на помощь, Дэйн и его товарищи
увидели бы, как его мертвое тело принимает  свою  настоящую  форму.  Тварь
очень хотела сохранить тайну... Теперь понятно, чего боялись охотники.
   Итак, сообща они убили _по  крайней  мере_  двух  охотников...  Теперь,
когда стало известно, где находятся жизненно важные  органы  этих  тварей,
появляется надежда убить еще кого-нибудь из них.
   И все же... "дичь видит охотника только  перед  смертью".  Об  истинном
положении дел не просочилось ни словечка. Никто никогда  не  говорил,  что
охотники - метаморфы, то есть существа, способные менять  форму.  Возможно
ли, чтобы те, кому удалось уцелеть в предыдущих охотах, в действительности
никогда не встречали настоящих охотников, а лишь  прятались  и  по  ошибке
убивали другую дичь?
   И после того, как тайна охотников раскрылась, они позволят Дэйну и  его
друзьям уцелеть? Чтобы всем стала известна правда?
   О черт! А если предположить, что охотники,  подобно  Служителям,  имеют
коллективное сознание? Кто запрограммировал роботов? Возможно, у охотников
нет индивидуальности, и... то, что знает один, теперь знают все?..
   "На нас ополчатся все охотники Красной Луны", - подумал Марш.
   Он немедленно поделился своей мыслью  с  Аратаком,  но  человек-ящерица
сказал лишь:
   - Ну к чему брать взаймы неприятности? Мы не знаем точно, имеют ли  они
коллективное сознание. К тому же, если бы дело обстояло так, они  вряд  ли
были бы столь  яростны!  А  ведь  они  испытывают  триумф  победителя,  а?
Вспомни,  что  говорила  Даллит.  Нет,  не  похоже,  чтобы  они   обладали
коллективным сознанием...
   Аргумент выглядел вполне резонно, однако он  не  убедил  Дэйна.  Осы  и
пчелы жалят каждая сама по себе, хотя  вместе  с  тем  их  сознание  можно
считать коллективным.
   Но осы и пчелы не относятся к  разумным  существам.  Аратак,  помнится,
утверждал, что сапиентность зависит от  того,  имеет  ли  данное  существо
индивидуальность. Кто с ним спорит? В разумности охотников сомневаться  не
приходится.
   "Аратак прав! К чему брать взаймы неприятности?  И  тех,  что  есть,  -
более чем достаточно".
   - Райэнна, ты можешь двигаться? Нам следует убраться из  этого  города,
прежде чем охотники нас атакуют.  Думаю,  на  сей  раз  их  будет  гораздо
больше! Если они знают, что мы здесь, - а они, конечно, знают, иначе зачем
бы эта тварь принимала облик Дэйна, - развалины станут для нас ловушкой.
   Лицо Райэнны было бледным, но слова ее звучали решительно:
   - Я могу все, что должна.
   Поклажи у них особой не было - только остатки пищи.
   Аратак сказал:
   - Мы должны найти сегодня нейтральную зону, чтобы пополнить запасы.
   - Там видно будет, - произнес Дэйн, набрасывая себе на плечи плащ. -  Я
не стал бы слишком доверять Служителям. Они-то точно обладают коллективным
сознанием, так что если одному из них известно что-то, об этом знает и вся
остальная банда. Кто может быть уверен, что они  не  скажут  охотникам,  в
какую сторону направилась дичь?
   - А совместимо ли это с их понятиями о чести? - спросила Райэнна.
   - Да я-то откуда знаю?! - закричал Дэйн, так  что  Райэнне  расхотелось
задавать еще какие-либо вопросы. - Давайте трогаться.
   Молча они направились к воротам.
   - Даллит, теперь вся надежда на твой "локатор". Постарайся предупредить
нас о приближении охотников.
   Девушка повернулась к Маршу, на лице ее читался протест и отвращение.
   - Нет! - решительно заявила она. - Я не буду, я не могу,  я  не  вынесу
этого! Я не в состоянии _касаться_ сознания этих... этих тварей!
   Дэйн почти чувствовал ее боль, но он не позволил жалости прокрасться  в
свое сердце. Если бы он на это пошел, все было  бы  потеряно!  С  каменным
выражением лица Марш подошел к ней вплотную и посмотрел прямо в глаза:
   - А жить ты хочешь? Или передумала?
   В голосе Даллит прозвучало безразличие:
   - Я - не особенно. Но я хочу, чтобы ты... Чтобы вы все  остались  живы.
Хорошо, Дэйн, я сделаю все, что  смогу.  Но  если  я  _подберусь_  слишком
близко к ним, я стану одной из них. _Я должна  вести  вас_...  но  не  _от
них_, а _на них_.
   По лицу Дэйна пробежала судорога. О том, что Даллит может воспринять не
только ярость и жестокость охотников, но и их мастерство, Марш  не  думал.
Он погладил ее по плечу.
   - Делай то, что лучше всего для нас, - произнес  он.  -  Но  позаботься
хотя бы о том, чтобы у нас  было  несколько  секунд  для  приготовления  к
атаке. - Дэйн резко отвернулся от девушки.  -  Пойдемте,  -  сказал  он  и
зашагал уже прямо к воротам.
   Не успели они дойти до конца площади, на которой  располагался  фонтан,
как Марш почувствовал, что у него по коже побежали мурашки. Он понял,  что
кто-то смотрит на них...
   Нападение было внезапным и неистовым. До конца дней своих Дэйн так и не
вспомнит ничего, кроме темных фигур - их было три или четыре,  -  неведомо
откуда появившихся и набросившихся на него и его товарищей. Даллит страшно
закричала, Райэнна, качнувшись, отступила  назад,  опираясь  на  копье,  и
выхватила кинжал. Аратак поднял  свою  громадную  дубину.  Дэйн,  взмахнув
мечом, разрубил, развалил на две половинки ужасное чудовище,  показавшееся
ему страшнее собаки Баскервилей. Оно завыло, заливаясь кровью,  и  рухнуло
на камни площади. Даллит схватила упавшее копье Райэнны и ударила тварь  в
грудь. Последним эпизодом битвы, который помнил  Дэйн,  было  исчезновение
Райэнны. Она скрылась в  здании,  и  темнота  поглотила  ее.  В  следующую
секунду он, лежа на земле, уже вонзал клинок самурайского меча  во  что-то
темное, закрывшее ему свет.
   А потом...
   Вокруг  лежали  изрубленные  в  куски,  менявшие  формы  тела  страшных
чудовищ. Живых охотников не было.
   Но и Райэнны - тоже.





   До  наступления  темноты  друзья  облазили   все   близлежащие   руины,
выкрикивая имя Райэнны. Однако, сколько ни звали они ее, сколько ни искали
среди полуразрушенных зданий, сколько ни бродили по улочкам  и  переулкам,
нигде не могли обнаружить ни следа подруги. Солнце зашло, и Дэйн вспомнил,
что они собирались отправиться в нейтральную зону,  однако  теперь  делать
это было уже поздно. Они прикончили остатки пищи и  приостановили  поиски,
чтобы отдохнуть до того, как Луна будет в зените. Дэйн не мог спать  из-за
охватившего его нервного напряжения и терзавших его горьких мыслей.
   А он-то тешил себя надеждой, что удастся сохранить до конца  охоты  всю
группу!
   "Я уже потерял Клифф-Клаймера, а теперь и Райэнну".
   Даллит лежала рядом и, вцепившись в его руку, плакала. Марш  знал,  что
девушка чувствует всю глубину его горя и, так же как и он, страдает  из-за
понесенной ими утраты. Землянин тешил себя  мыслью  о  том,  что  ни  тела
Райэнны, ни даже следов крови они не нашли.
   "Но куда могла она уйти? Раненная, без пищи и  воды?  Может  быть,  она
умирает где-то, а мы лежим тут и чего-то ждем", - изводил себя Дэйн.
   Наконец, когда Даллит и Аратак немного  передохнули,  Дэйн,  так  и  не
сумевший расслабиться, поднял их, чтобы  вновь  начать  поиски  при  свете
Луны.
   "Самое удобное время для  охотников,  чтобы  напасть  на  нас.  А!  Все
равно!"
   Когда поднялось солнце, омывая сонные руины города светом своих  лучей,
Аратак заявил, что пора приостановить поиски.
   - Дэйн, друг мой, мой лучший друг, - мягко произнес он. - Мы  не  можем
обыскать все здания в этом городе. Если бы она слышала, как мы  зовем  ее,
она бы откликнулась. Если бы  она  сохранила  способность  двигаться,  она
попыталась бы добраться сюда, пусть даже и ползком. И Даллит говорит,  что
не чувствует  нигде  присутствия  Райэнны.  Боюсь,  друг  мой,  мы  должны
примириться с  неизбежным.  Она  мертва,  а  мертвые  не  нуждаются  ни  в
сожалении, ни в помощи. Нам надо беречь силы.
   - Я так легко не сдаюсь, -  сказал  в  отчаянии  Дэйн.  -  Мы  или  все
спасемся, или все погибнем!
   Даллит залилась слезами. Аратак, обняв одной рукой ее, а другой  Дэйна,
прижал их к себе, точно добрый взрослый  дядя  маленьких  детишек.  "Ящер"
сказал ласково:
   - Поверьте, я разделяю вашу грусть, но разве Райэнна хотела  бы,  чтобы
вы умерли?
   - Нет, - произнесла Даллит, вытирая лицо краем плаща. - Райэнна сказала
бы мне, чтобы я осталась присмотреть за вами. Надо идти.
   Дэйн заставил себя собраться с силами. Райэнна мертва...  скорее  всего
это так, но остается еще Даллит, которая  пока  жива  и  нуждается  в  его
помощи и защите.
   - Давайте выйдем отсюда другой дорогой, - сказал он. - Должен  же  быть
где-то еще выход?
   - Тогда придется спускаться по длинному крутому каменистому  склону,  -
заметил Аратак.
   - Чем круче, тем лучше, - проговорил Дэйн. - Там  засаду  не  устроишь.
Никто ни сверху, ни снизу не сумеет подкрасться к нам незамеченным.
   Яркое солнце освещало  разрушенные  стены  и  покинутые  здания,  и  ни
единого живого существа, кроме троих  измученных  пленников,  не  было  на
скалистом утесе, на котором стоял город.
   "Вчера вечером мы прикончили никак не меньше четырех тварей. Интересно,
многие ли из тех, кому довелось стать  дичью,  могли  похвастаться  такими
успехами? - подумал Дэйн. - А всего мы угробили уже шесть тварей... Но это
не цена за жизнь Райэнны! Однако хоть чего-то мы достигли?
   В последней охоте принимало участие сорок семь  охотников  и  семьдесят
четыре создания, именуемых дичью. Погибло  девятнадцать  охотников,  а  из
дичи уцелел лишь один человек-паук.
   У нас дела пока что не так уж и плохи. Думаю, они не  пожалеют  о  том,
что выложили за нас свои денежки".
   Тут Дэйн подумал, что  в  эпоху  Вселенского  универсального  разума  у
варвара с планеты, история которой - непрекращающаяся цепь больших и малых
войн всех со всеми,  -  больше  шансов  выжить.  Охотники  желали  честной
схватки, а не массовой  резни.  Но  существа,  способные  принимать  любые
формы... Разве это честная драка? Ничего, ребятам придется попотеть, чтобы
причислить к своим трофеям  дичь,  которая  не  уступает  им  в  ярости  и
неистовстве...
   Может  быть,  несколько  сотен  лет  назад  во  вселенной  было  больше
настоящих воинов? Сейчас к таковым можно отнести, пожалуй, только мехаров,
"пауков", ну и некоторых еще. Без Дэйна и  Даллит,  и  Райэнна,  вероятно,
оказались бы в числе первых жертв. Он поступил правильно, сколотив  отряд.
Черт! А с другой стороны, не развей он, Марш, столь  бурной  деятельности,
все его товарищи, да и сам он  преспокойненько  отправились  бы  на  рынок
Горбала, и тогда Даллит имела бы шанс тихо и спокойно дожить свою жизнь...
   "Наверное, это было бы лучшим выходом. Для нас всех. Но что сделано, то
сделано".
   У подножия горы  лежали,  разбросанные  тут  и  там,  огромные  валуны,
показавшиеся Маршу похожими на головы гигантов. Дэйн дал команду сохранять
бдительность: место, в котором они находились, как нельзя лучше  подходило
для нападения. Он обернулся, бросив взгляд на руины города. Райэнна хотела
порыться в развалинах, а теперь  лежит  где-то  среди  них,  уснув  вечным
сном...
   Вдруг внимание Дэйна привлекла одинокая фигура. Впереди,  в  отдалении,
стояла  маленькая  отважная  женщина,   голову   которой   окружал   ореол
огненно-рыжих волос. И скорбь,  и  сожаление,  и  боль  утраты  немедленно
покинули Дэйна. Выхватив меч, он ринулся  на  охотника,  принявшего  образ
Райэнны. Марш бежал, размахивая своим  оружием,  пока  пронзительный  крик
Даллит не охладил его пыла.
   - Дэйн! Нет! Нет! Это Райэнна! Это и правда Райэнна...
   Остановиться Марш не мог, а потому заставил  себя  в  последний  момент
изменить направление бега. Он опустил меч и, повернувшись, с подозрением и
недоверием посмотрел на Райэнну.
   - Это и в самом деле я, - хриплым голосом  проговорила  женщина.  -  Не
убивай меня, Дэйн.
   Марш немедленно поверил ей. Никогда он еще не  слышал,  чтобы  охотники
издавали какие-нибудь звуки, кроме характерных  воплей,  получив  ранение.
Подбежавшая Даллит заключила Райэнну в свои объятия.
   - Я думала, что  мы  потеряли  тебя,  -  дрожащим  голосом  проговорила
Даллит, и Райэнна ответила:
   - А я думала, что вы ушли еще до полуночи,  и  надеялась  найти  вас  в
какой-нибудь нейтральной зоне...
   - Так что случилось? Что же произошло? - спросила Даллит с удивлением и
явным облегчением.  Все  это  было  слишком  уж  хорошо,  чтобы  оказаться
правдой... Ответ один - они получили потрясающий,  фантастический  подарок
судьбы! Перед ними стояла Райэнна,  вернувшаяся  к  своим  друзьям,  когда
надежда увидеть ее вновь была уже потеряна.
   - Я вам все расскажу,  только  давайте  пойдем,  -  резонно  предложила
Райэнна. - Боюсь, что тут в окрестностях шатается слишком много охотников.
Да и вообще странное здесь местечко...
   Они двинулись по усеянной камнями равнине,  миновали  расщелину,  возле
которой  дали  смертельный  бой   "пауку".   Даллит   время   от   времени
оглядывалась,  но  поводов  для  беспокойства  не  было.  Все  сгорали  от
нетерпения, желая услышать рассказ о чудесном спасении Райэнны.
   - Я забежала  внутрь  здания,  -  сказала  она.  -  Один  из  охотников
последовал за мной, я это слышала. Мне хотелось найти удобное место, чтобы
сразиться с ним, но там оказалось очень  темно,  и  я  ничего  не  видела.
Выхода я тоже не могла найти и лишь углублялась дальше и дальше в темноту.
И тогда пришли они... _Они_.
   - _Они?_ Кто такие - _они?_
   - Я не знаю, я не  могла  толком  разглядеть,  -  проговорила  Райэнна,
которая выглядела не менее удивленной, чем ее  товарищи.  -  Это  были  не
охотники. Так вот, каким-то необъяснимым образом они дали мне понять,  что
не причинят мне зла. Потом они принесли еды -  дрянь  порядочная,  плесень
какая-то, - но я почувствовала, что могу есть эту пищу, она не вредна  для
меня. Затем мне промыли раны и наложили чистые повязки, вправили руку, она
не была  сломана,  только  вывихнута.  Вот,  сами  посмотрите.  -  Райэнна
показала товарищам свою руку, которая покоилась в темно-красной повязке из
кожи, которая по цвету значительно отличалась от одежд дичи. - Там  темно,
но, насколько я могу судить,  под  городом  -  настоящие  катакомбы.  Этот
народ... да, народ, он немногочислен... Думаю, это древние жители  города.
Может быть, только благодаря их помощи и  удается  кому-то  уцелеть  после
охоты? Мне показалось, что им не впервой помогать дичи...
   Райэнна, очевидно сама  донельзя  удивленная  всем  тем,  что  поведала
товарищам, замолчала, но спустя недолгое время заговорила вновь:
   - Утром они провели меня через катакомбы ко  входу,  то  есть,  я  хочу
сказать, к выходу, который располагается у подножия горы. Но тех, кто спас
меня, я так и не рассмотрела.
   После того как женщина завершила свой рассказ, все какое-то  время  шли
молча,  обдумывая  то,  что  с  ней   произошло.   Происшествие   казалось
невероятным. Если охотники знали о существовании  подземных  жителей,  они
должны были бы давным-давно перебить этих людей.
   Аратак сказал задумчиво:
   -  На  планете-спутнике   моей   родной   планеты   тоже   существовала
цивилизация, представители которой сделали попытку уничтожить нас. Им  это
практически удалось, но в конце концов они прониклись нашей  философией  и
поняли, что две руки лучше, чем одна. Теперь они -  наши  братья.  Видимо,
здесь все зашло гораздо дальше. Все это лишь печальное подтверждение того,
что и мой народ мог погибнуть или же людям пришлось бы прятаться,  пугаясь
собственной тени! Но на нашей стороне была мудрость Божественного Яйца...
   Спутники, покинув плато, вновь начали подъем по  поросшему  кустарником
склону холма. Дэйн прикинул, что до ближайшей  нейтральной  зоны  осталось
миль шесть, значит, если ничего не случится, ему и его  товарищам  удастся
достичь базы отдыха как раз до захода солнца. Это-то  и  пугало:  охотники
предпочитают  нападать  перед  закатом  и  вряд  ли  упустят   возможность
атаковать дичь вблизи  нейтральной  зоны.  Но  ничего  не  поделаешь,  все
нуждаются в отдыхе и пище. Может быть, если твари атакуют их,  им  все  же
удастся продержаться до того момента, когда  солнце  нырнет  за  горизонт?
Когда же наконец наступит это чертово затмение? Дэйн постарался сосчитать,
сколько прошло дней, но понял, что безвозвратно утратил счет  времени.  Он
прикидывал и так и сяк, и каждый раз результат получался разный.
   "Так, ночь, которую мы провели в нейтральной зоне... Это  было  до  или
после того, как погиб Клифф-Клаймер? С "пауком" мы  сражались  на  седьмой
или на девятый день. Или на восьмой?
   Близится вечер, а планеты охотников в небе не видно,  значит,  она  уже
почти полная и скоро наступит затмение; но когда точно? В следующую  ночь?
А если в эту?.. Неужели у нас есть шанс продержаться?..
   Сегодня? - подумал Дэйн, вновь начиная бесполезный подсчет. - В  первую
ночь, которую мы провели здесь, на Красной Луне, я и Даллит были близки...
Утром началась охота... Мы провели в городе одну или... две ночи?..  Стоп,
стоп, стоп, а та ночь, когда мы переходили вброд реку?.."
   Бесполезно,  мозг  Дэйна,  измученный   многодневным   перенапряжением,
совершенно не желал сосредоточиться на отсчете  времени.  Охота,  охота  и
только охота! Ни о чем больше Марш думать не мог.
   Последняя миля - всегда самая трудная. Когда Дэйн  плавал  на  "Морском
бродяге", для него самым тяжелым моментом было окончание  плавания,  когда
вдали появлялась земля.
   Даллит коснулась руки Марша и негромко сказала:
   - Охотники! За перевалом и дальше в зарослях кустарника.
   "Проклятье, - подумал Дэйн. - Именно этим путем я собирался  идти".  Он
кивнул и сказал:
   - Хорошо, прерви контакт с ними, если будет трудно.  -  Марш  дал  знак
Аратаку, чтобы он изменил  направление  движения.  Это  означало,  что  им
придется сделать большой крюк,  но  все  равно  оставался  шанс  успеть  в
нейтральную зону до наступления ночи.  "Лучше  схватиться  с  ними  потом,
сейчас надо беречь силы", - решил землянин.
   Через некоторое время Даллит сообщила, что охотники остались в стороне,
и у Дэйна немного отлегло от сердца; по крайней мере  на  некоторое  время
его отряд оказался в безопасности.
   "Черт, когда же это проклятое затмение?"
   Райэнна держалась молодцом. Очевидно, еда и отдых  сделали  свое  дело.
Поврежденная рука все еще оставалась на перевязи, но, к счастью, это  была
не та рука, которой Райэнна сражалась.
   "Ох, если бы Даллит выглядела так же хорошо,  как  Райэнна,  -  подумал
Марш. - Нейтральная зона не  более  чем  в  нескольких  милях  отсюда,  за
гребнем горы".
   - Охотники, - дрожащим голосом  прошептала  Даллит.  -  Они  ищут  нас,
именно нас, я вижу...
   - Спокойно, спокойно. - Дэйн обнял девушку за  плечи.  -  Все  будет  в
порядке. Положись на меня. Сюда, идемте сюда...
   - Мне кажется, что они _загоняют_  нас,  -  тихим  голосом  проговорила
Райэнна. - Хотят зажать между горами.  Посмотри...  -  Острием  копья  она
начертила на земле схему. - Горы справа, горы слева. Нейтральная зона  там
- против солнца, но они стараются увести нас от нее.
   Дэйну потребовалось мгновение, чтобы оценить диспозицию.  Охотники  уже
знают, что он  и  его  товарищи  двигаются  отрядом,  следовательно,  надо
ожидать, что рано или поздно твари набросятся на них всем скопом.
   - Будем избегать их, пока сможем, -  сказал  он,  -  но  если  придется
драться, то лучше до заката, чем после полуночи. Как-то мне  не  улыбается
сражаться с этими мразями в темноте... хотя бы и при свете луны.
   - Божественное Яйцо учит нас, что врага надлежит  встречать  в  дневное
время, - заметил Аратак.
   - Ты и на смертном ложе будешь цитировать мудрости Божественного  Яйца,
- мрачно заметил Дэйн.
   - Если мне повезет и у меня будет это самое  ложе,  -  ответил  Аратак.
Возразить ему было нечего, и Дэйн сказал:
   - Давайте подыщем позицию поудобнее.
   Даже если охотники и _загоняли_ именно Дэйна и его товарищей, твари  не
брезговали и другой  дичью.  Один  раз  Дэйн  заметил,  как  кто-то  бежал
вдалеке, его нагонял преследователь.  Раздался  яростный  клич,  и  железо
звякнуло о железо. Вскоре преследуемый  упал.  И  так  как  победитель  не
убежал, а просто тихо растворился в зарослях,  Марш  решил,  что  еще  для
одного охотника день прошел успешно.
   - Даллит, можешь сказать, они все еще идут за нами?
   Девушка молча кивнула.
   "Как она будет драться? У нее совсем не осталось сил", - подумал Марш и
внезапно принял решение.
   Они миновали поросшие  кустарником  пригорки  и  направились  к  центру
долины. Слева протекал глубокий ручей или даже речка, над которой нависала
темная гора, изрытая пещерами.
   - Нельзя допустить, чтобы мы оказались зажатыми между рекой и горой,  -
сказал Дэйн. - Давайте перейдем поток здесь на мелководье  и  углубимся  в
заросли кустарника. Нейтральная зона в той стороне. Если мы  не  дадим  им
догнать нас до темноты...
   Райэнна  взяла  Марша  за  локоть  и   показала   куда-то   вдаль:   на
противоположной стороне реки стояла могучая фигура.
   - Это что, медведь? Или русский? Или что это? - вырвалось у Дэйна.
   Райэнна, во всем любившая точность, ответила:
   - Это охотник, принявший  форму  медведеобразного  существа...  А  того
"медведя", которого мы видели на корабле, он скорее всего убил.
   Марш выхватил меч.
   - Почему он не нападает? - спросила  Даллит,  доставая  пращу.  Однако,
поразмыслив, решила повременить и убрала ее. - Просто не хочет,  чтобы  мы
перешли реку?..
   Дэйн мрачно произнес:
   -  Наверное,  он  уже  выбрал  себе  позицию,  а  может,  просто   ждет
подкрепления.
   "Если конец охоты близок, - подумал он, - возможно, мы  -  единственная
дичь, которая осталась в живых. Теперь все собрались для последней потехи,
объект которой опять же - мы. В прошлый раз одному удалось уцелеть. Одному
удалось уцелеть. Удалось  уцелеть..."  У  Дэйна  на  виске  запульсировала
жилка.
   Землянин осмотрелся. Слева от них  текла  речка,  за  спинами  высилась
громада  горы,  а  справа  находился  усыпанный  камнями  участок   ровной
поверхности. Уже привыкший  к  стрессовым  и  критическим  ситуациям  Дэйн
мгновенно принял решение: "Пространство, пригодное для боя".
   - Ждем здесь, - бросил он коротко. - Мы утомлены переходом. Если они  и
дальше будут заставлять нас следовать их  маршрутом,  то  в  конце  концов
нагонят, когда мы  уже  совсем  потеряем  силы.  Нельзя  допустить  этого.
Оставшись здесь, мы сумеем хотя бы немного  отдохнуть,  пока  они  все  не
соберутся.
   -  Мне  это  не  нравится,  -  возразила  Райэнна.  -  Мы  лишаем  себя
возможности маневрировать.
   - Мы и вовсе лишимся ее, - произнес Дэйн, - если  позволим  им  загнать
нас туда, куда они хотят.
   Очень не нравилась Маршу сложившаяся ситуация. От того,  какие  взгляды
бросал на  них  охотник,  землянину  становилось  не  по  себе:  "Он  что,
прикидывает, как моя голова будет смотреться на стене его хибары? А может,
у него ко мне личная неприязнь? Вдруг он - тот самый псевдомехар, которому
я оттяпал руку?"
   Дэйн понял, что  это  так,  раньше,  чем  Даллит  не  совсем  осознанно
кивнула, подтверждая его опасения. Наверное, это главный, если вообще есть
кто-то, возглавляющий охоту.
   Единственная польза от ожидания заключалась в том, что силы  постепенно
возвращались к измученным переходом воинам маленького отряда. Дэйн подумал
о том, что  не  отказался  бы  от  хорошего  обеда,  однако  ему  пришлось
удовлетвориться несколькими пригоршнями воды из реки. Нагибаясь к  потоку,
Марш почему-то ждал, что сейчас в его тело вонзится стрела, но  ничего  не
произошло, и он подумал: "Наверное, они не пользуются луками. Может  быть,
им просто слишком нравится вонзать клинки в плоть врага?"
   Вода была приятно холодна и даже вкусна.
   "Если сегодня мне удастся добраться  до  нейтральной  зоны,  я  попрошу
Служителя подать мне бифштекс с кровью!  Посмотрим,  что  он  мне  на  это
скажет".
   Дэйн  высказал  свою  мысль  Райэнне,  и  женщина,  слабо  улыбнувшись,
ответила:
   -  Я  сама  об  этом  думаю.  Если  нам  доведется  дожить  до  Банкета
победителей, пища там будет просто фантастически вкусной!
   Даллит нервно сжимала и разжимала кулачки:
   - Почему они не нападают? Он хочет напасть, хочет...
   Аратак, положив свою огромную лапу на плечо девушки, сказал ласково:
   - Успокойся, дорогая моя, успокойся. Чем дольше  никто  не  нападет  на
нас, тем больше будет у нас сил. Прошу тебя, постарайся отдохнуть.
   - Думаю, мне-то уж, во всяком  случае,  следует  воспользоваться  твоим
советом, - негромко произнесла Райэнна. - Моей ноге это вовсе не повредит!
   Женщина села, положив рядом с собой копье.
   Дэйн посмотрел на  перевязанную  ногу  Райэнны,  которая  на  удивление
выглядела не слишком опухшей, воспаления же и следа не осталось.
   "Скоро все кончится, и мы сумеем  отдохнуть.  Может  быть,  они  решили
оставить нас на десерт?
   Сумеем ли мы выстоять против всей шайки? Наверное, нет. А жаль".
   Дэйн отдыхал, расположившись между Райэнной и Даллит. Меч самурая лежал
рядом.
   "Что бы ни случилось теперь с нами, я любил их обеих. -  Дэйн  мысленно
усмехнулся. - Любил? Именно  в  том  смысле,  в  каком  это  и  полагается
обезьяноподобному..."
   И снова в измученном, изможденном, настороженном сознании Дэйна  встали
воспоминания о первом утре охоты. "Разве это было  не  лучшее  время?  Всю
свою жизнь я искал приключений, и только теперь, на пороге смерти,  понял,
чего же именно мне недоставало! Я искал то настоящее, чего днем с огнем не
найти в цивилизованном двадцатом веке, в мире, где  люди  берут  из  любви
только секс, а из смерти только жестокость.
   А здесь, именно здесь я нашел и то и другое. Две вещи, которые только и
стоят чего-то: любовь и смерть. Только испытав любовь и  взглянув  в  лицо
смерти, можно понять, что такое жизнь. Все остальное - чепуха".
   Любовь - Райэнна и Даллит - рядом. И еще Аратак.
   А смерть - охотник, ждущий, когда ему  на  помощь  придут  его  младшие
братишки, принявшие то или  иное  обличие.  На  секунду  землянин  испытал
прилив необъяснимой любви к охотнику, охотнику, заставившему  его  понять,
что такое Смерть,  как  Райэнна  и  Даллит  заставили  понять,  что  такое
Любовь... Он знал, что обречен, и старался охватить сознанием все, что его
окружало. Утес.  Поле,  выбранное  для  битвы.  Скалы.  Рукоять  меча  под
пальцами. Невероятно! Но какая-то  сумасшедшая  клеточка  в  мозгу  упрямо
убеждала его, что и безумие - тоже реально.
   Всякий человек убивает то, что любит...
   Любит ли всякий человек то, что он не убьет?..
   Возлюби врагов своих...
   Жизнь - смерть. Смерть - жизнь...
   Внезапно Даллит обняла  Марша  и  поцеловала  его.  Губы  девушки  были
трепещущими и жаркими, лицо раскраснелось. Дэйн крепко сжал ее в  объятиях
и, стараясь справиться с волнением, захлестнувшим его, произнес как  можно
спокойнее:
   - Не надо так волноваться. Все будет в порядке.
   И с ужасом подумал: "Неужели она тоже обречена?"
   Дэйн почувствовал на своем плече прикосновение крепких пальцев Райэнны.
Тяжело дыша, она сказала:
   - Дэйн... если что-нибудь произойдет...
   - Нет! - оборвал ее Марш. - Не говори! Не говори! Скажешь потом!
   В ту же секунду Даллит предостерегающе вскрикнула, и охотники  пошли  в
атаку.
   Трудно было даже оценить их численность. Кусты, казалось, ожили,  когда
твари со всех сторон бросились на Дэйна и его  друзей,  не  успевших  даже
занять оборону. Один из охотников, а  следом  и  второй  упали,  сраженные
меткими выстрелами Даллит, которая взобралась на  небольшое  нагромождение
камней, как раз напротив утеса. Аратак отступал к реке, то и дело  вздымая
над головой свою дубину.
   Дэйн вскочил на ноги, хватаясь за рукоять меча.
   "Мехар? Нет! Тварь, принявшая форму мехара!"
   Целый отряд, который составляли котообразный охотник с обнаженным мечом
в руке и трое "людей", устремился на друзей справа.
   Повинуясь  какому-то  непонятному  инстинкту,  Дэйн   позволил   врагам
приблизиться. С быстротой молнии обрушил он свой клинок на  противника,  и
прежде чем львообразная  тварь  успела  что-либо  сообразить,  ее  голова,
разбрызгивая вокруг фонтаны крови, развалилась  пополам.  Дэйн  видел  это
лишь мельком;  едва  успев  вытащить  свой  меч,  прошедший  через  шею  и
застрявший в теле псевдомехара, он поспешил  встретить  следующего  своего
противника.
   Узкие злобные, настороженные  глаза,  ястребиный  нос,  короткое  тело,
изогнувшееся в стойке, привычной для живших на Земле четыреста  лет  назад
самураев. Длинный кривой меч взлетел  над  головой  "японца",  и  сознание
Дэйна ожгла мысль, что перед ним тот самый человек, меч которого он держит
в руках.
   Марш едва не застыл на месте, пораженный тем, что  увидел,  но  у  всех
прочих "людей" лица были такими же, как и у первого,  и  Дэйн  понял,  что
перед ним не дух самурая, а охотник, который, как рыцарь, надевший доспехи
побежденного на турнире противника,  использовал  лицо  человека,  убитого
четыреста лет назад.
   Звякнули клинки, удар "самурая" не достиг цели, меч  его  просвистел  в
дюйме от плеча Дэйна, немедленно сделавшего ответный выпад.  Сначала  Марш
думал, что промахнулся, но вот  на  лбу  псевдояпонца  как  по  волшебству
появилась  красная  полоска.  Кровь  хлынула  из  раны,  заливая  лицо,  и
человекообразное существо, качнувшись, рухнуло,  ударившись  о  каменистую
почву позаимствованным у неизвестного Дэйну воина лицом.
   "Неужели они так долго живут? - неожиданно подумал Марш. - Или  они  на
пленку снимают свои охоты? Может  быть,  у  них  где-нибудь  лежит  фильм,
рассказывающий о том, как четыреста  лет  назад  умер,  сражаясь,  храбрый
землянин?"
   У себя за спиной Марш слышал рев Аратака и звучные  удары  его  дубины,
которую гигантский "ящер" обрушивал на врагов.  Однако  Дэйн  был  слишком
занят, чтобы оборачиваться.
   Когда его меч  встретился  с  оружием  следующего  эрзац-самурая,  Дэйн
заметил, что техника противника не так уж и высока; в  стойке  врага  и  в
том, как тот держал меч, чувствовалась некоторая неуверенность.
   "Они просто имитируют удары, которые видели! - осенило землянина. - Я и
то лучший самурай, чем они!"
   Охотник атаковал, держа меч так же, как и  предыдущий  "японец"  -  над
головой. Опустить свое оружие нападавший  не  успел,  Дэйн  опередил  его,
нанеся рубящий удар сбоку. Клинок, перед которым бритва -  тупой  столовый
нож, разрубил бок твари. Из страшной раны хлынула ярко-алая кровь. Охотник
издал короткий  задушенный  хрип  и  рухнул  бездыханным,  даже  не  успев
крикнуть.
   "Человек, получивший такой удар, умирал бы несколько часов.  Я,  должно
быть, угодил твари в орган, который служит им вместо сердца!"
   Внезапно  приступ  экзальтации  охватил  Марша,  который  ощутил  почти
физически болезненный удар надежды: "Они уязвимы. Боже! Черт!  Твою  мать!
Когда знаешь, куда ударить, они умирают мгновенно! Но как узнать, куда еще
бить?!"
   Едва успев выдернуть меч из тела  мертвого  охотника,  Дэйн  встретился
лицом к лицу с четвертым противником, ожидая вновь увидеть лицо самурая. И
даже не удивился, осознав, что на него напал... он сам... Дэйн  Марш!  Еще
совсем недавно землянин был бы,  наверное,  потрясен  таким  зрелищем,  но
сейчас оно его нимало не удивило.
   "Может быть, они рассчитывали, что, пока я сражаюсь с "самураями",  эта
тварь в моем обличий сумеет подкрасться к Райэнне или Аратаку? Провели  же
они беднягу Клифф-Клаймера..."
   Пока все эти мысли со скоростью горного потока мчались в  мозгу  Дэйна,
он продолжал делать свое дело. Псевдо-Дэйн вел себя не слишком-то  храбро,
он держал оружие так же, как и его прототип,  но  острие  клинка  охотника
опустилось слишком низко.  Меч  землянина  устремился  к  врагу  в  ударе,
называемом "ряса монаха", разрубил плечо твари и погрузился глубоко  в  ее
грудь. Не успело тело охотника  рухнуть  на  каменистую  почву,  как  Дэйн
обернулся, чтобы  посмотреть,  как  дерутся  остальные.  Трупы  убитых  им
охотников уже обретали свою естественную форму. Плоть их текла, как вода.
   "Интересно,  доживет  ли  кто-нибудь  из  нас  до  конца  охоты,  чтобы
рассказать об этом?" - подумал Дэйн.
   Аратак стоял на берегу реки, держа в одной руке секиру с  окровавленным
лезвием,  а  в  другой  также   выпачканную   кровью   дубину.   Несколько
бесформенных   тел   медленно   плыли   вниз   по   течению.    Оставшиеся
человекообразные  твари  и  псевдомехары,  держа  оружие   на   изготовку,
отступили на другой берег реки. Одно из тел, плывших  по  реке,  казалось,
было куда  больше  остальных,  оно  уже  растворялось,  но  Дэйн  еще  мог
различить, что оно действительно огромно и покрыто волосами.
   "Интересно,  как  им  удается  достигать  таких  размеров?"  -  подумал
землянин.
   На другой стороне реки остановилась в замешательстве,  точно  не  зная,
переходить ли ей поток или отказаться от  этой  затеи,  уменьшенная  копия
Аратака. Роста в псевдо-Аратаке было не более восьми футов,  но  дубина  и
секира соответствовали по размерам тем, которые имел оригинал. Кроме того,
у охотника наличествовал еще и щит.  Рядом  с  ним,  тоже  мокрый,  как  и
"Аратак", стоял тот, кого Дэйн определил как  главного  -  медведеподобный
охотник.
   Теперь вся банда собралась на противоположном берегу.  Примерно  дюжина
псевдолюдей и столько же псевдомехаров. У многих котообразных, как заметил
Дэйн, имелись хвосты, которые он с  удивлением  разглядел  и  у  некоторых
обезьяноподобных. Марш подумал, что это копии близких к  людям  и  мехарам
биотипов. Однако более привычные варианты  преобладали,  хотя  встречались
среди них и совсем уж странные существа. Пара-тройка из них выглядели так,
словно их предки были волками или енотами, а еще одно создание  напоминало
осьминога, достигшего размеров человека. Эта тварь имела  не  восемь,  как
полагается, а десять конечностей, и почти в  каждой  сжимала  какое-нибудь
оружие. Кроме того, в толпе охотников  Дэйн  заметил  "паука",  вращавшего
свое смертоносное копье. Марш похолодел. Такой "паук" в одиночку  едва  не
убил их всех! Однако в следующий  момент  тварь  выронила  оружие,  первая
имитация человека-паука была, видимо,  куда  более  ловкой  или  же  имела
возможность получше потренироваться, но даже и она уступала  в  проворстве
настоящему человеку-пауку.
   Маленький отряд справился с первой волной нападавших, остальные же  еще
не перешли речку. Дэйн обернулся, чтобы посмотреть, каких успехов достигли
дамы. Трупы охотников у воды и в  воде  валялись  там,  где  их  встретили
смертоносные камни, выпущенные из пращи Даллит и тяжелая  дубина  Аратака.
Райэнна стояла, опираясь на копье, древко которого она  уткнула  в  валун.
Два растекавшихся бесформенных тела лежали поодаль.
   "А крови нет. Она, наверное, испаряется сразу же,  как  прольется...  -
Дэйн стоял, приходя в себя и готовясь к новой атаке. - Рано или поздно она
состоится, - подумал он. - Охотники должны теперь убить нас. Они просто не
могут позволить нам уцелеть, потому что в противном случае весь мир узнает
о том, как в действительности выглядят эти твари.
   Скоро сядет  солнце.  Хотя  разве  теперь  это  остановит  их?  Они  же
наверняка бросили против нас все свои силы".
   Дэйн заметил, что кроме копии Аратака  и  его  самого  среди  охотников
имелись и псевдо-Райэнна и псевдо-Даллит. Последняя держала в руке  пращу,
что испугало Дэйна более всего.
   "Есть насекомые, которые меняют форму и  окраску,  принимая  вид  своих
врагов, чтобы ввести последних в заблуждение... - Если бы Марш  встретился
в бою не с "самураем", а с копией  кого-нибудь  из  своих  друзей,  он  бы
заколебался. Нужна огромная решимость, чтобы прикончить такого противника.
Землянин попытался представить, как отсечет он прекрасную головку "Даллит"
или проткнет мечом упругое тело "Райэнны" - тело,  которое  он  так  любил
обнимать... Даже убеждая себя в том, что это всего лишь  охотники,  враги,
Марш почувствовал, как нарастает в нем страх: его нервы могли не выдержать
такого испытания! - Я не эмопат, как я могу определить, кто  передо  мной,
охотник или друг?.."
   Даллит, должно быть, почувствовала его  ужас.  Землянин  услышал  свист
пращи, и, спев свою  песню  в  вечернем  воздухе,  камень  угодил  в  лицо
псевдо-Райэнне, которая рухнула на землю, заливая ее кровью. Копия  Даллит
пустила в ход свою пращу. Выпущенный ею снаряд не  попал  в  цель,  трудно
даже было сказать, в кого именно метился охотник, хотя Дэйну и показалось,
что в него. Ответный выстрел угодил "Даллит" в висок, и Марш закрыл глаза,
чтобы не видеть, как она упадет.
   Дэйн  поспешил  открыть  их,  понимая,  что  сражение  еще  далеко   не
закончено. И точно, охотники двинулись через поток, поднимая  тучу  брызг.
Один из человекоподобных (вернее, одна тварь более походила на  женщину  с
кирпично-красной кожей и длинными  иссиня-черными  волосами)  выбрался  на
берег, но острие копья Райэнны пронзило туловище охотника, из раны хлынула
кровь, и существо упало. Не успел один из псевдомехаров выйти из воды, как
дубина Аратака размозжила ему череп. Дэйн ждал,  держа  меч  наготове,  но
остальные охотники не решались приблизиться. Огромный, похожий на  медведя
предводитель издал пронзительный вопль, который  стал  уже  привычным  для
Дэйна, и твари отступили, сгрудившись  на  середине  реки.  Камень  Даллит
проломил череп одного из существ, и они отошли еще дальше.
   Дэйн с удивлением посмотрел на командира охотников: "Почему он не  дает
приказа наступать? Не понимает,  что  ли?  Им  надо  только  напасть  всем
вместе, и берега нам не удержать!"
   Стрела, пролетев над  рекой,  воткнулась  в  землю,  затем  последовала
вторая, и тоже не попала в цель. Дэйн высмотрел среди  охотников  лучника,
которым оказалось  длинное  существо  с  серой  кожей  и  хвостом,  как  у
обезьяны. Оружие оно держало двумя лапами, а с помощью хвоста вкладывало в
лук стрелы.
   "А вот и лучник объявился! Однако  стрелок  он  никудышный,  -  подумал
Дэйн. - Наверное, эти ребята не  слишком  утруждали  себя  тренировками  с
такими видами  оружия  или  просто  псевдоконечности  не  желают  работать
должным образом? Может быть, у охотников пропадает  кураж,  когда  они  не
чувствуют, как лезвие входит в тело жертвы?"
   Камень,  посланный  пращей  Даллит,   взметнул   фонтанчик   грязи   на
противоположном берегу, второй тоже пролетел  мимо  цели,  не  поразив  ни
лучника, ни стоявшего рядом с ним охотника.
   "Что случилось? Она обычно стреляет метко... - Дэйн быстро  повернулся.
Лицо у Даллит было белее мела, глаза наполнились слезами,  из  прокушенной
губы капала кровь, руки тряслись... - О Боже! Я знал, что так и  случится.
Она не выдержала напряжения. Ей пришлось  убить  тварь  с  ее  собственным
лицом, это-то и переполнило чашу терпения... - Дэйн устремился к  девушке,
чтобы, стоя рядом с ней, утешить, успокоить ее, но внезапно увидел ниже по
течению  реки  слева  какое-то  движение.  Приближался  еще   один   отряд
охотников! - Так вот чего они дожидались..."
   Марш быстро вернулся к Райэнне.
   - Отступай к скале, - приказал он. - Аратак,  если  можешь,  продержись
немного на берегу, а потом присоединяйся к ним. Даллит, похоже,  вышла  из
строя... - С радостью и воодушевлением, которых он в тот момент отнюдь  не
испытывал, Марш закричал: - Даллит! Прибереги свои камни для  "паука"!  Мы
возьмем на себя остальных!
   В этот момент командир охотников издал  еще  один  протяжный  вопль,  и
твари  двинулись  в  атаку.  Оставив  их  на  Аратака,  Дэйн  бросился  на
охотников, пробиравшихся по тропе вдоль ручья.
   "Если я потрачу на них лишнюю минуту, нам отрежут путь к утесу  и...  к
Даллит. О Боже, Даллит! Бедная, вконец измученная девочка..."
   Первыми  Дэйн   встретил   двоих   псевдомехаров.   Он   увернулся   от
последовавших один за другим нескольких выпадов  и  ударом  "до"  разрубил
тело первой твари. Падая, труп охотника  помешал  второму  сделать  выпад.
Воспользовавшись секундным замешательством псевдомехара, Марш раскроил ему
череп.
   Даже зная с абсолютной уверенностью, что ему и его товарищам  предстоит
умереть, что силы противника огромны и его маленький отряд  обречен,  Дэйн
чувствовал необычайный подъем, какую-то безумную  бесшабашность:  "Неужели
это и есть упоение битвой, о котором говорится в сагах викингов?"
   Потом он увидел еще одного "паука", вращавшего копье,  лезвие  которого
блистало в лучах заходившего  солнца.  "Паук"  казался  огромным  рядом  с
окружавшими его псевдолюдьми, бежавшими с длинными копьями наперевес.
   Когда вся эта группа достигла конца узкой тропинки, Дэйн, не видя иного
выхода, очертя голову  бросился  в  отчаянную  атаку.  Позади  раздавались
всплески воды и чавкающие звуки - это Аратак крушил  головы  врагов  своей
дубиной. Не зная,  как  долго  человеку-ящерице  удастся  продержаться  на
берегу, Марш понимал, что ему самому следовало бы отступить к  скале,  где
он и Райэнна могли бы прикрывать друг друга, но сначала землянину хотелось
уничтожить  как  можно  больше  врагов...  Боже,  какое  удовольствие   он
испытывал, когда нападал, а не оборонялся! Он должен  убить  каждого,  кто
приблизится к нему на длину самурайского меча.
   Пусть охотники потрясутся от страха,  прежде  чем  его  голова  украсит
жилище одного из них! Он отправит  стольких  из  них  к  их  распрекрасным
предкам, что цены на землян  многократно  возрастут.  Когда  голову  Дэйна
подвесят по соседству с головой безвестного самурая, Марш расскажет воину,
что его меч вдоволь напился крови врагов. Нет, не будет Дэйну стыдно перед
японцем!
   Отбив мечом выпад первого  копейщика,  не  ожидавшего  столь  яростного
нападения, Дэйн, оказавшись сбоку от него, изо всех  сил  обрушил  на  шею
охотника свой клинок, и не успел упасть на землю первый труп, как Марш уже
раскроил голову второй твари и оказался лицом к лицу с  "пауком",  который
отбил удар меча щитом. Сверкнуло разящее лезвие копья...
   Время исчезло или, точнее, перестало существовать, распавшись на части.
Дэйн бросился на землю и покатился по ней. Копье "паука" дважды высекло из
камней снопы искр и только чудом не ранило землянина, пройдя  в  дюйме  от
него. Марш видел все как в замедленной  съемке:  вот  копейщики,  твари  в
образе  людей,  стараются  достать  его  жалами  своего  оружия,  вот   он
переворачивается через голову, вот отражает мечом удары длинных копий и  с
удивлением понимает, что еще жив и даже  не  ранен.  Но  удивляться  Маршу
некогда, и клинок самурая рубит тело очередного охотника...
   Другой копейщик оказался слишком близко, и  Дэйн  ударил  его  ногой  в
коленную чашечку. Охотник отлетел назад и наткнулся на лезвие копья своего
товарища. Кувыркнувшись вперед,  как  медвежонок  в  русском  цирке,  Дэйн
вскочил на ноги, направляя клинок в горло следующей  твари,  но  вспомнив,
что таким образом ее не убить, Марш обрушил меч на голову охотника.
   "Девятый, черт меня  возьми!  Девятый!  Или  десятый?  А!  Какой  смысл
считать?"
   Замешкавшись, Дэйн слишком поздно уклонился  от  удара  копья.  Материя
рубахи затрещала. Боль ожгла  руку,  подействовав  на  опьяненного  битвой
Марша отрезвляюще: "Бог ты мой! Как  там  остальные?  Паукообразная  тварь
прошла мимо меня!"
   Дэйн поднял меч и закричал, а когда оставшиеся копейщики атаковали его,
развернулся и изо всех сил помчался к утесу.
   Аратак  отступал  от  ручья,  раз  за   разом   обрушивая   дубину   на
прикрывавшегося  щитом  "осьминога",  который  полз  по  берегу,  стараясь
поранить  лодыжки  человека-ящерицы  то  тем,  то  другим  оружием.  Толпа
охотников, возглавляемая "медведем" и  псевдо-Ара  таком,  а  также  более
крупным из "пауков", выбралась на никем не охраняемый берег.
   Другая "паукообразная" тварь находилась  между  Аратаком  и  скалой  и,
вращая  свое  смертоносное  копье,  стреляла  красными  глазищами   то   в
человека-ящерицу, то в сторону обеих женщин. В  позе  твари  чувствовалась
надменность, вовсе не свойственная настоящим "паукам". Охотник не  обратил
внимания даже на пролетевший возле его головы камень.
   "Аратак попадет в ловушку!  С  одной  стороны  -  "паук",  с  другой  -
"осьминог"!"
   Следующий камень угодил паукообразному существу в то место, где верхняя
часть тела соединялась с брюшком. Охотник мгновенно развернулся и  ринулся
на Райэнну и Даллит.
   Дэйн помчался на помощь, отлично понимая, что не ему состязаться в беге
с "пауком". Марш видел, как Райэнна выбросила вперед  копье,  а  Даллит  с
лицом белее мела бросала и бросала камни, праща ее вращалась, казалось, не
останавливаясь ни на минуту. Краем  глаза  землянин  заметил,  что  Аратак
прыгнул на "осьминога" и, схватившись своей могучей ручищей за край  щита,
оторвал его вместе  со  щупальцем.  В  следующую  секунду  дубина  Аратака
обрушилась на тело твари, превращая его в бесформенную массу.  Покончив  с
охотником, огромный человек-ящерица развернулся и побежал к утесу.
   Даллит вдруг задрожала, выпустила из рук пращу и,  с  ужасом  посмотрев
перед собой, закрыла  лицо  руками.  В  этот  момент  паукообразная  тварь
добежала до скалы. Райэнна ударила его  своим  копьем,  но  "паук"  принял
острие на щит и отразил выпад. В следующую секунду он,  взяв  свое  оружие
двумя  "руками",  выбросил  его  далеко  вперед,  целясь  прямо  в  голову
рыжеволосой женщины. Райэнна пригнулась, и острие копья  угодило  прямо  в
грудь Даллит.
   Дэйн издал душераздирающий вопль и  кинулся  к  скале,  выкрикивая  имя
девушки. Теперь он мог думать только  о  том,  чтобы,  убив  паукообразную
тварь, бросить свой меч и заключить Даллит в объятия.
   Но Аратак подоспел раньше. Он опередил охотника, который еще не вытащил
жало своего копья из хрупкого тела Даллит. Могучая ручища человека-ящерицы
схватила тварь за две "ноги", охотник потерял равновесие, и в тот  же  миг
огромная дубина  обрушилась  на  голову  и  тело  "паука".  Фонтаны  крови
брызнули  на  многие  ярды  вокруг.  Аратак  же,  размахнувшись,   швырнул
искореженные останки твари прямо на бросившуюся в атаку свору охотников.
   Разум Дэйна точно парализовало.
   - Даллит! Это неправда! Даллит! - выкрикивал он  имя  девушки  опять  и
опять, не соображая, что делает. Котообразная тварь напала на него с мечом
в руке, и Дэйн убил охотника, даже не осознав, что сделал. Он больше ни  о
чем не думал, превратившись в дико орущую машину для  убийства.  Аратак  и
Райэнна неистово сражались над павшей Даллит. Тут вдруг что-то случилось с
Маршем, и в мозгу его вспыхнула мысль: "Ее тело принадлежит мне! Я не  дам
этим тварям ни сожрать ее, ни взять  себе  как  трофей,  чтобы  они  могли
отрубить ее прекрасную головку и повесить на стену. Живая  или  мертвая  -
она моя, они не  получат  ее,  даже  если  мне  придется  перерезать  всех
проклятых охотников на этой треклятой Луне..."
   Ослепленный горем Марш,  казалось,  лишился  рассудка,  закружившись  в
смертоносном танце. Первый  из  копейщиков,  осмелившийся  приблизиться  к
нему, упал с разрубленной грудью.  Мечник,  псевдомехар,  лишился  головы.
Дэйн едва понимал, что рядом с ним сражается Аратак, работая  одновременно
и дубиной и секирой. Длинные копья отскакивали в сторону или разлетались в
щепы, а те, кто  орудовал  ими,  ложились  мертвыми  на  каменистую  почву
Красной Луны. Стоя спиной к скале, Райэнна сражалась вместе с друзьями, то
и  дело  выбрасывая  вперед  копье.  Охотники,  принявшие   форму   людей,
попытались зайти в тыл Дэйну, он убил двоих не задумываясь, автоматически.
Краем глаза  землянин  видел,  что  солнечный  диск  над  головой  Аратака
коснулся края горизонта.
   "Теперь уже все равно! Убить их всех или хотя  бы  постараться  сделать
это!"
   Бородатая человекообразная тварь устремилась на Дэйна,  прикрывая  тело
круглым металлическим щитом и размахивая над головой тяжелым прямым мечом.
Вспоминая, как ловко отражал его удары "паук",  Дэйн  отпрыгнул  влево  и,
взмахнув своим клинком, разрубил врагу плечо и правую часть груди.
   Что произошло в следующие  секунды,  Дэйн  даже  сначала  и  не  понял.
Аратаку каким-то образом  удалось  сломать  меч  медведеобразной  твари  и
отбросить ее далеко назад. Командир охотников  принялся  подыскивать  себе
другое оружие на земле среди расплывавшихся тел своих  товарищей.  Дэйн  и
Аратак напали на "медведя" вдвоем,  но  бросившийся  на  помощь  командиру
псевдочеловек-ящерица ударил Аратака под коленку своей дубиной. Тот  упал,
но продолжал размахивать  секирой,  однако  противник  отражал  все  удары
щитом. Лезвие копья Райэнны воткнулось фальшивому человеку-ящерице в  бок.
Тварь рухнула  на  землю.  Теперь  оба  Аратака,  подлинный  и  фальшивый,
оказались лежащими на земле. "Медведь" поднял  копье  и  бросился  было  в
атаку, но споткнулся о  тело  серокожего  лучника.  Охотники  вдруг  стали
отступать к реке, а Дэйн,  оглянувшись,  увидел  сквозь  кровавую  пелену,
застилавшую глаза, что солнце исчезло за горизонтом.
   "Закат. Битва окончена..."
   Уцелевшие охотники - числом не более дюжины - шли  по  воде.  Громадный
"медведь"  заревел  и  поднял  копье,  точно  собираясь  вновь   атаковать
непокорную дичь,  двое-трое  охотников  остановились  было,  но  остальные
продолжали  отступать.  Разозленный  этим  командир  погрозил  дичи  своим
оружием и двинулся прочь.
   "Клянусь,  мы  с  Аратаком  хорошо  поработали,  чтобы   уменьшить   их
поголовье. Бьюсь об заклад, что на сей раз мы имели дело со всей сворой  -
в прошлой охоте их, кажется, участвовало сорок семь!"
   Но цена, заплаченная Дэйном и его друзьями, была слишком  высока.  Даже
если бы удалось вырезать всех тварей, и тогда она бы не  показалась  Дэйну
достаточной...
   Он повернулся и поспешил туда, где среди  камней  лежала  Даллит.  Марш
видел, что позади него кто-то поднялся, возможно даже псевдо-Аратак, но  в
тот момент  землянину  было  все  равно.  Потом  Дэйн  понял,  что  это  -
настоящий, но его ничего не волновало, кроме Даллит.
   Девушка лежала среди камней, раскинув руки в  стороны,  а  ее  огромные
темные глаза - глаза раненой нимфы - слепо смотрели в темневшее небо.
   Любовь и смерть. Любовь и смерть.
   Дэйн обхватил плечи девушки, а потом, уронив голову на  ее  бездыханную
грудь, так и остался лежать без движения и наполовину без сознания...





   Планета охотников висела высоко в  небе,  закрывая  большую  его  часть
кирпично-красной громадой. У Дэйна  снова  возникло  ощущение,  сходное  с
клаустрофобией, ему показалось, что он ходит под висящим на  стреле  крана
грузом, который  вот-вот  обрушится  на  него.  (Кому  какое  дело?  Пусть
упадет... и раздавит...)
   Дэйн не хотел бросать тело Даллит.  Ни  Аратак,  ни  Райэнна  не  могли
помочь ему, и он в конце концов  осознал,  что  это  именно  так.  А  ведь
поначалу он даже обвинил их в том, что они нарочно собираются оставить  ее
здесь, трофеем для охотников! До Марша не  сразу  дошло,  что  друзья  его
ранены; рана на бедре Райэнны открылась вновь, а Аратак мог  идти,  только
опираясь на свою дубину, - удар, нанесенный человеку-ящерице  его  копией,
охотником,  не  прошел  даром.  Едва  сохраняя  способность   воспринимать
происходящее, Дэйн потащился за друзьями к нейтральной  зоне.  Он  слышал,
как Райэнна говорила, что сил после битвы у нее уже  не  осталось,  и  как
Аратак заявил, что затмение уже близко (однако когда бы оно ни  произошло,
все равно уже будет слишком поздно). И все же главным для Дэйна оставалась
смерть Даллит, все остальное было несущественно.
   "Ее коса все еще у меня под рубашкой", -  подумал  он.  Мысль  об  этом
вызвала в его душе прилив отчаянной  горечи,  и  лишь  только  потом  Марш
понял, что у него течет кровь из раны в предплечье, а также из царапины на
голове.
   Дэйн  продолжал  машинально  двигаться,  погруженный  в  свои   мрачные
раздумья, как вдруг услышал негромкий стон и увидел,  что  Райэнна  упала,
неудачно наступив на больную ногу. Марш оторвал  кусок  материи  от  своей
рубахи и сделал  женщине  перевязку.  Он  хотел  понести  Райэнну,  но  та
энергично запротестовала и,  опираясь  на  плечо  Дэйна,  продолжала  идти
вперед. Он и сам с удовольствием рухнул бы прямо на тропинке, но  все-таки
упрямо продвигался дальше, понимая, что хотя бы  ради  Райэнны  необходимо
найти место, где их ждет отдых, еда и возможность хоть чуть-чуть  поспать,
не опасаясь нападения. Прошло не более получаса,  и  остатки  потрепанного
отряда добрались наконец до  сиявшей  огнями  нейтральной  зоны.  Но  этот
небольшой отрезок времени, растянувшийся до неопределенных,  казалось,  не
имевших границ размеров,  представлялся  Маршу  куда  более  длинным,  чем
последнее сражение и даже все время охоты.  Это  была  бездна,  в  которой
жизнь Марша раскололась надвое. Но он все еще оставался жив, как  бы  мало
его жизнь сейчас ни стоила!
   Запах пищи, растекавшийся по нейтральной зоне, вызывал у Дэйна тошноту.
Райэнна принесла ему полную тарелку, но он отказался от еды.
   - Я не могу есть, - проговорил он, но когда тарелка оказалась у него  в
руках, Дэйн машинально начал запихивать в себя куски пищи, не ощущая  даже
ее вкуса. Он съел все, и Райэнна принесла ему еще. Тут внезапно в голове у
землянина прояснилось. Черный кошмар, окутывавший  его,  рассеялся,  и  он
обрел ощущение реальности. Даллит мертва, а он сидит тут и  ест  бифштекс,
который уже давно хотел себе заказать... С каким-то ужасом  Дэйн  отставил
от себя вторую тарелку и посмотрел на нее.  Еды  почти  не  осталось.  Его
опять затошнило. Дэйн в изумлении проговорил:
   - Как я могу сидеть здесь и есть?..
   Райэнна не сказала ни слова, а просто молча положила на руку Дэйна свою
маленькую жесткую ладошку, и он увидел, что глаза женщины полны слез.  Она
даже не всхлипывала, не вытирала глаз,  просто  сидела,  ела  и  беззвучно
плакала. В душе Дэйна все всколыхнулось. Он вытер лицо Райэнны краем плаща
и сказал:
   - Милая, если ты будешь так изводить себя, то вконец ослабеешь.
   "Я просто свинья, - подумал Дэйн. - Сна ранена, а ухаживает за мной.  -
Он только сейчас осознал, какое громадное количество пищи  они  поглотили.
Немудрено после такого побоища. -  Скольких  я  убил?  Наверное,  я  этого
никогда не узнаю, но думаю, что древний самурай не стыдился  бы  за  меня.
Он, наверное, и сам чертовски хорошо дрался. Надо думать! Иначе бы они  не
"надевали" его лица, не принимали его образ  спустя  четыреста  лет  после
того, как убили храброго воина".
   Дэйн снова нежными и заботливыми движениями вытер слезы с лица Райэнны.
Даллит ушла, и в мире не осталось  ничего  такого,  ради  чего  стоило  бы
жить... Но Райэнна... Она все еще нуждается в нем!
   Женщина всхлипнула и сказала:
   - Я любила ее, Дэйн. Но она все равно не  смогла  бы  жить,  помня  обо
всем, что с нами случилось. Охота уничтожила Даллит, она была для нее хуже
самой смерти...
   Аратак, который тоже подошел к ним, пророкотал:
   - Она не могла вынести того,  что  ее  собственная  сущность  оказалась
способной сливаться с сущностью охотников, что она может становиться одной
из них. Райэнна  была  права,  Дэйн,  эмопаты  с  планеты  Спика-4  всегда
погибают, оказавшись оторванными от  себе  подобных.  Она  начала  умирать
сразу, как только очутилась на звездолете мехаров, но оставалась с  тобой,
потому что ты нуждался в ней, и она это знала...
   Дэйн кивнул. Он-то думал, что Даллит жила потому,  что  он  показал  ей
возможность жить дальше! Наверное, она просто какое-то время разделяла его
жгучее желание выжить, как разделяла с ним многое за этот короткий период.
Но теперь Дэйн понимал,  что  Аратак  говорит  правду.  Он,  Марш,  спасал
Даллит, делая это не для нее, а прежде всего для  самого  себя,  питая  ее
своей волей к жизни, он мог держать в узде свой  собственный  страх  перед
неминуемой смертью.
   "Любовь и смерть, любовь и смерть... Я-то думал,  что  все  понял,  но,
наверное, никто не сможет прочувствовать это до конца..."
   В нейтральной зоне кроме них не было ни души.  Вероятно,  только  им  и
удалось пока уцелеть. Служители безмолвно передвигались по  территории,  и
тем не менее, казалось, продолжали  испытывать  к  пленникам  определенное
почтение.
   "Мы все еще священная дичь", - с горькой усмешкой подумал Марш.
   Они  с  Райэнной  улеглись  рядом,  накрывшись  одним  плащом;  желание
проснулось в Дэйне, но лишь на миг: страшная  усталость  и  перенапряжение
взяли  свое,  измученное  тело  и  охваченный  горячкой  мозг,   казалось,
провалились в бездонную пропасть тяжелого сна.
   Когда Дэйн проснулся, вставало солнце.  Марша  точно  плетью  стегнули,
когда он осознал, что они проспали и  давно  уже  наступило  время  охоты.
Почему их не прирезали спящими? Потом, увидев стоявших рядом Служителей  и
с полдюжины охотников, он понял, в чем дело. После вчерашней  битвы  он  и
его друзья честно заслужили право  отоспаться.  Райэнна  проснулась  почти
одновременно с Маршем и, осмотревшись по сторонам,  вздрогнула  от  ужаса,
увидев охотников. Аратак взял свою  дубину  и,  покачиваясь,  поднялся  на
ноги.
   И  тут  Дэйн  осознал  вдруг,  что  в  небе  висела   кирпично-красная,
излучавшая багровое сияние планета  охотников,  навстречу  которой,  встав
из-за горизонта, спешило солнце...
   Громадный медведеобразный командир охотников шагнул к  Дэйну,  который,
вскочив на ноги, инстинктивно схватил свой меч.
   Командир жестом показал Маршу, чтобы он  оставил  оружие,  но  землянин
продолжал сжимать рукоять меча. Оружие охотника находилось в руках  одного
из металлических Служителей, оба  они  -  и  "медведь",  и  лишенный  черт
индивидуальности робот - поспешили к Дэйну.
   Охотник заговорил, Марш не понял  ни  слова,  но  тут  зазвучал  ровный
механический голос робота:
   - У нашего командира к вам личное предложение.  Вы  убили  пятерых  его
братьев по рою, но, оказавшись  столь  превосходной  дичью,  вы  доставили
такое удовольствие охотникам, какого они не  получали  в  течение  семисот
восемнадцати  циклов  охоты.  Поэтому  наш  командир   считает,   что   вы
заслуживаете особой милости. Товарищи ваши получили свои ранения в честном
бою, и наш командир дарует им их жизни, хотя час затмения еще не наступил.
Если бы вы не убили пятерых его братьев по рою, то  с  вами  поступили  бы
точно так же и  наш  командир  чествовал  бы  вас  наравне  со  всеми.  Но
поскольку между вами лежит кровь его родственников, он просит даровать ему
возможность встретиться с вами в схватке один на  один.  Если  вы  сумеете
победить, то все трое уедете отсюда с честью, славой  и  богатством,  если
нет, в память о вас ваши товарищи получат свободу.
   - Деремся до смерти?
   - До смерти или до момента затмения, - произнес Служитель.
   Дэйн взглянул на Райэнну и Аратака и, не спрашивая у них совета, принял
решение:
   - Я готов.
   - Дэйн!.. - воскликнула Райэнна, а Аратак сказал:
   - Не будь дураком. Они не могут не убить нас, потому что если мы  уйдем
отсюда,  то  расскажем  всем,  как  на  самом  деле  легко  справиться   с
охотниками!
   Как ни странно, но Дэйн верил словам  командира,  прозвучавшим  из  уст
Служителя. А может быть, просто понимал, что выбора у него все равно  нет.
Марш ответил Служителю:
   - Скажи, что я согласен.
   Вероятно, между роботом и охотником существовала телепатическая  связь,
потому что Служитель ничего не сказал, а командир взял свой большой щит  и
меч. Дэйн выхватил самурайский  клинок.  Охотник  повернулся  к  землянину
левой стороной, почти полностью прикрывая  щитом  свою  огромную  мохнатую
грудь, жизненно важные центры его  тела  оказались  практически  полностью
защищены. Меч он прятал за спиной.
   "Стойка фехтовальщика наоборот, -  подумал  Дэйн.  -  Это  позволяет  и
нападать и обороняться одновременно. У меня такой возможности нет.
   Однако, чтобы ударить, ему все равно придется  менять  положение  щита.
Займемся его плечом...
   Осторожно, Марш, - предостерег он сам себя. -  Будь  настороже!  Всякий
раз, когда тебе попадался щитоносец, рядом находились друзья. А это -  бой
один на один".
   Охотник медленно заскользил вперед осторожными мелкими шажками. Он тоже
сохранял бдительность, опасаясь стремительного выпада Дэйна. Землянин  мог
использовать боковой удар, не  раз  уже  приносивший  ему  победу,  но  он
атаковал в стремительном броске,  нацеливая  клинок  в  голову  "медведя".
Охотник  отразил  выпад  щитом,  и  в  то  же  мгновение  Марш   отскочил,
уворачиваясь от  молнией  сверкнувшего  широкого  меча  противника.  Удар,
который мог  бы  разрубить  бедро  землянина,  лишь  поцарапал  ему  кожу.
"Медведь" взмахнул своим оружием, и клинок, направленный в  голову  быстро
отскочившего в сторону Дэйна, просвистел около его виска.
   Марш контратаковал, целясь противнику в плечо, но  тот  вновь  оказался
наготове. Щит "медведя" прижал меч Дэйна к его же левому плечу, а  широкий
клинок охотника устремился ему в голову. Молниеносным движением Дэйн  упал
на левое колено и, изловчившись, поднял над головой самурайский меч.  Удар
"медведя" оказался настолько силен, что Дэйн едва не выронил свое  оружие,
однако в следующую секунду он обрушил клинок на  покрытые  шерстью  колени
врага.
   "Раз щит мешает поразить его в голову или в корпус, попытаюсь  оттяпать
ему одну из конечностей. Это  не  убьет  его,  но  ослабит...  Псевдомехар
закричал и бросился бежать, когда я  отрубил  ему  "руку".  Этот  силен  и
чертовски ловок, но может  быть,  слишком  беспокоясь  о  жизненно  важных
частях своего тела, он допустит какую-нибудь оплошность?.."
   Некоторое время противники кружили, как бы  изучая  друг  друга.  Вдруг
Дэйн закричал и устремился вперед, занося над головой меч, охотник  поднял
щит, чтобы защитить голову, и тогда Марш, бросив свое  тело  влево,  отвел
клинок как можно дальше вправо и с размаху  обрушил  его  на  ноги  своего
врага. Дэйн немедленно поднял клинок  над  головой,  чтобы  отразить  удар
сверху, который неминуемо должен был последовать.
   Но ничего не произошло. Дэйн отскочил, держа меч перед собой, и увидел,
что командир охотников заваливается на бок, подняв над головой щит и меч.
   "Хорошо,  просто  отлично!  Теперь  он  не  сможет   нападать,   только
защищаться. Правда, и я не могу с ним ничего сделать. Главное для  меня  -
это продержаться до..."
   Услышав крик  Райэнны,  Дэйн  бросил  короткий  взгляд  на  небо.  Тень
наползала на равнину, а маленький солнечный диск уже наполовину скрылся за
краем огромной планеты охотников. Дэйн посмотрел  на  "медведя",  который,
рухнув  на  землю,  выпустил  меч  и  уронил  щит,  его  отрубленная  нога
растекалась, теряя форму. Налетел ветер, быстро стемнело.  Дэйн,  не  веря
своим  глазам,  тупо  смотрел  на  превращавшегося  в  студенистую   массу
охотника.
   "Ну конечно! -  подумал  землянин.  -  Вот  и  разгадка.  Они  обретают
естественный облик или когда умирают, или... когда  становится  темно.  Но
при яркой луне они могут сражаться, поэтому затмение кладет конец охоте.
   Они превращаются в студень!"
   Пока Дэйн и Райэнна  в  растерянности  смотрели  друг  на  друга,  двое
Служителей принесли корпус  третьего,  бережно  погрузили  тело  командира
охотников в стальную раковину и закрыли ее крышкой. В тот же  миг  из  нее
раздался странный металлический голос:
   - Мой враг, самый лучший и благородный из тех, с  кем  мне  приходилось
встречаться. В этот последний момент, прежде чем я вернусь  в  роеобразное
состояние покоя, я заявляю тебе, что  ты  свободен.  Проживи  я  еще  хоть
тысячу циклов, все равно, уверен,  не  насладиться  мне  столь  прекрасной
охотой! Теперь же мне предстоит провести  полцикла  в  состоянии  сна,  не
осознавая себя личностью, прежде чем я вновь  вернусь  к  активной  жизни.
Обещаю тебе, что следующие сто циклов буду сражаться в  твоем  обличий,  в
память о тебе...
   Мысли Дэйна заметались, как  потревоженные  летучие  мыши:  "Боже  мой!
Половину жизни они проводят в  металлических  оболочках.  Служители  -  не
роботы! Не роботы, но  и  не  охотники...  Неудивительно,  что  они  столь
бережно обращаются со священной дичью... Именно она представляет собой для
них  образцы  жизни  и   самосознания   индивидуумов,   которые   известны
охотникам... Только на протяжении охоты они становятся личностями и  ни  в
какое другое время, вероятно, не могут  быть  сапиентны.  Разве  допустимо
считать коллективное сознание роя принадлежащим к подлинному разуму?"
   - Я в последний раз приветствую тебя... в  последний  момент,  когда  я
есть я. Я... мы...
   Дальше говорил уже не предводитель охотников, а Служитель:
   - Мы воздаем вам почести и в заключение  священной  охоты  просим  дать
торжественное обещание не разглашать наших секретов ни в коем случае.
   - Ни в коем случае, - сказал Дэйн, убирая меч в ножны. -  Однако,  если
станет известно о том, что вы существуете, что охота - не просто  кровавое
побоище, а поединок и что победителей щедро награждают... думаю, что самые
крутые парни со всей вселенной выстроятся у ваших дверей и вы сможете сами
выбирать себе дичь, вместо того чтобы покупать  или  красть  ее!  Думаете,
никто из них  не  захочет  попробовать  уцелеть,  сражаясь  всего  лишь  с
бесформенным страхом? Дайте им шанс - и у вас будет столько  добровольцев,
что вам придется записывать их в очередь!
   Как ни трудно было в это поверить, но  в  голосе  Служителя,  казалось,
звучала радость.
   -  Вероятно,  так  оно  и  будет.  Когда-нибудь...  В   любом   случае,
Досточтимые победители в священной охоте, позвольте нам служить  вам.  Вас
ждет за пиршественным столом другая дичь. Вам надлежит своим видом внушить
им храбрость и надежду. Наши братья, которые  потратили  все  прошедшее  с
момента предыдущего затмения время на подготовку охоты,  уже  восходят  на
борт корабля, чтобы прибыть сюда.
   Большего Служители сделать для них не могли. Дэйну и его товарищам дали
возможность как следует отмыться, сытно и вкусно накормили, затем обрядили
в новые одежды и увили  гирляндами  цветов.  Райэнна  прижалась  к  Дэйну,
которому все происходившее казалось сном.
   - Богатство, - пробормотала  она.  -  Хватит,  чтобы  основать  научный
фонд... может быть, снарядить экспедицию, чтобы исследовать древний  город
и разузнать все о людях, которые спасли меня...
   Аратак сказал тихонько:
   - Божественное Яйцо сочло нужным, чтобы жизнь моя продлилась, наверное,
у него есть еще для меня работенка в Содружестве. Но прежде чем я  займусь
ею, мне бы хотелось отправиться на Спику-4 и рассказать народу Даллит о ее
смерти... и к соплеменникам Клифф-Клаймера я  тоже  не  прочь  наведаться.
Другого применения богатству я для себя не вижу.
   Дэйн погладил ножны самурайского меча. А  не  был  ли  древний  самурай
одним из уцелевших? Может, он просто покончил с собой,  когда  узнал,  что
должен отдать свой меч охотникам?
   "Мне бы хотелось оставить его у себя, но думаю, что  мне  не  придет  в
голову когда-либо вновь сражаться на мечах".
   - Дэйн, ты можешь отправиться домой, - сказала Райэнна.
   - Ну уж нет!.. Я не собираюсь пополнять ряды  психов,  которые  морочат
всем головы рассказами о своих контактах с хозяевами летающих  тарелок,  -
ответил Дэйн, крепко сжимая рыжеволосую красавицу в своих объятиях.
   Сначала - на планету  Даллит  вместе  с  Аратаком,  чтобы  поведать  ее
народу, как она погибла. А потом... Что ж, ему предстоит еще долгая жизнь,
а  вселенная  огромна,  но   это   приключение   было   несомненно   самым
грандиозным...
   Он еще крепче прижал к себе Райэнну и громко засмеялся.
   _Любовь и смерть_. До конца своих дней будет он носить в  своем  сердце
образ Даллит, как носит у тела ее косу, но ни любовь,  ни  смерть  уже  не
смогут смутить его душу и вселить в нее страх.
   Он встретился лицом к лицу и с тем и с другим и остался жив.  Раз  так,
жизнь продолжается, он будет совершенствоваться в  ее  познании,  пока  не
поднимется однажды до высот осмысления своей собственной смерти.

Last-modified: Thu, 30 May 2002 17:39:31 GMT

Оцените этот текст: