ак обычно, появилась на том же самом месте, и ее снова съели, несмотря на попытку Эндера нырнуть в колодец. В очередной раз он возвратился на детскую площадку. И снова дети смеялись над ним. "Да смейтесь сколько хотите, - думал Эндер. - Я знаю, кто вы на самом деле". Он сбил с ног одну из девчонок. Та поднялась и в ярости бросилась за ним. Эндер заманил ее на горку. Конечно, он провалился, но девчушка, уже настигавшая его, провалилась вместе с ним. Ударившись оземь, она превратилась в волчицу и осталась лежать под лестницей - мертвая или просто оглушенная. Одного за другим Эндер заводил вервольфов в ловушки. Но прежде чем он прикончил последнего, его противники начали оживать, хотя обратно в детей не превратились. Эндера снова растерзали. Через мгновение мокрый и дрожащий Эндер очнулся на столе Великана. "Пора заканчивать эту игру, - подумал он. - Мне нужно отыскать свою новую армию". Он перелез через край стола, спустился на стул, спрыгнул, обошел кругом тело Великана, направился к игровой площадке и снова начал ставить ловушки. Как только его противник ударялся оземь и превращался в волка, Эндер оттаскивал его тело к ручью и сталкивал туда. Тело начинало таять, словно в ручье была кислота, потом волк исчезал, а над ручьем поднималось облако черного дыма. Эндер легко расправился со всеми, хотя под конец дети гонялись за ним по двое и по трое. Зато никто уже не поджидал Эндера на лесной поляне, он смог спокойно спуститься в колодец по веревке от ведра и оказался в пещере. Там стоял полумрак, но Эндер различил тусклое мерцание драгоценных камней. Сокровища лежали грудами. Эндер прошел мимо, заметив по дороге, что среди камней светились и чьи-то глаза. Обильно накрытый стол тоже не привлек его внимания. Он прошел мимо клеток, свисающих с потолка пещеры, в которых сидели очень странные, но вполне дружелюбные создания. "Я поиграю с вами потом", - подумал Эндер. Наконец он подошел к двери, на которой сверкающими изумрудами были выложены слова: "Конец Мира". Эндер не колебался. Открыл дверь и шагнул. Он стоял на небольшой площадке на самой вершине утеса и смотрел на густой зеленый лес, уже окрашенный отчасти в осенние тона, на проплешины вспаханных полей, на телеги, запряженные волами, на маленькие деревушки, на замок, поднимавшийся вдалеке, на плывущие у самых ног пушистые облака. Небо казалось сводом пещеры, груды драгоценных камней свисали с него, как сталактиты. Дверь тихо закрылась за его спиной. Эндер продолжал смотреть вниз. Этот мир был так прекрасен, что мальчик просто не думал о том, как выжить в нем. Его совсем не интересовало, во что он будет играть на этой земле. Он отыскал ее, и это замечательное зрелище было ему наградой. И, не думая о последствиях, он спрыгнул с площадки. Эндер летел вниз, к излучине горной реки, прямо на острые скалы, но серая туча проскользнула между ним и землей, подхватила его, понесла далеко-далеко, к башне высокого замка, через открытое окно, внутрь, и оставила в комнате, где не было дверей, а окно выходило на глубокую расселину. Минуту назад он беспечно бросился со скалы, а сейчас заколебался. Маленький коврик у огня развернулся и превратился в длинную тонкую змею с острыми зубами. - Я твой единственный выход, - прошипела змея, - самый лучший выход - смерть. Эндер огляделся, пытаясь найти оружие, но тут экран неожиданно потемнел. По верхнему краю побежали слова: "Немедленно доложитесь своему командиру. Вы опаздываете. Зеленый, зеленый, коричневый." В Эндере заклокотала ярость. Он отключил машину, отправился к стенке с указателями, нашел там зелено-зелено-коричневую полосу, коснулся ее и пошел. Огоньки зажигались перед ним, указывая дорогу. Темно-зеленый, светло-зеленый и коричневый цвета кода напоминали ему раннюю осень в королевстве, которое он отыскал во время игры. "Я должен вернуться туда, - сказал он себе. - Эта змея очень длинная. Я смогу по ней спуститься с башни и отыщу свою дорогу. Наверное, это место названо Концом Мира, потому что там кончаются все игры и я смогу прийти в одну из этих деревень, стать просто маленьким мальчиком, играть и работать, как все, никого не убивать и не умирать больше, а жить обыкновенной жизнью". Но, думая об этом, Эндер никак не мог представить себе эту самую "обыкновенную жизнь", просто жизнь. Он не знал, что это такое. Но ему очень хотелось попробовать. Армии были больше, чем возрастные группы, а потому и армейские спальни отличались огромными размерами. Комната оказалась длинной и узкой. Койки стояли двумя рядами. Спальня тянулась так далеко, что можно было заметить, как в противоположном конце изгибается пол: комната располагалась по ободу огромного колеса - комплекса Боевой школы. Эндер остановился у двери. Несколько ребят, сидевших в проходе, смерили его взглядом. Все они были много старше и не удостоили Эндера вниманием. Они продолжали свою беседу, лежа или облокотясь на койки. Говорили, конечно, о сражениях - старшие мальчики всегда говорят только о них. Все ребята в комнате были выше Эндера. Десяти- и двенадцатилетние возвышались над ним, как башни. Самым маленьким было восемь, а Эндер и для своего возраста казался не очень-то высоким. Он попытался определить, кто здесь командир, но большинство было полураздето. У многих на коленях стояли компьютеры, но занимались лишь несколько человек. Эндер шагнул в спальню. В эту минуту его заметили. - Чего тебе надо? - требовательно спросил мальчик, лежавший на верхней койке у двери. В этой комнате он был самым большим. Эндер встречал раньше этого здорового юнца, на щеках которого уже пробивались клочковатые бакенбарды. - Ты не Саламандра. - Я думаю, что должен ею стать, - ответил Эндер. - Зеленый, зеленый, коричневый, ведь так? Меня перевели к вам. И он показал привратнику листок бумаги. Тот потянулся, чтобы взять его, но Эндер отдернул руку. - Я должен отдать это лично Бонзе Мадриду. К разговору присоединился второй парень. Ростом он был поменьше привратника, но побольше Эндера. - Не Бонзе, пустоголовый, а Бонзо. Это испанское имя. Бонзо Мадрид. Оно не склоняется. Акви настрос хабламос эспаньол, сеньор Гран Федор. - Ты, должно быть, Бонзо? - спросил Эндер, на этот раз произнеся имя правильно. - Не-а. Я просто чертовски талантливый полиглот. Петра Акарнян. Единственная девчонка в армии Саламандр. Только я с большим основанием могу называть себя парнем, чем остальные обитатели этой комнаты. - Мама Петра, она говорит, - сказал один из ребят. - Она говорит, она говорит... - Говна говорит, говна говорит, говна говорит! - подпел ему другой. Многие рассмеялись. - Между нами говоря, - заметила Петра, - если учителя когда-нибудь решат поставить Боевой школе клизму, им придется воткнуть ее в зелено-зелено-коричневое. Эндер был в отчаянии. И без того все работало против него: маленький, нетренированный, неопытный - он и так наверняка будет раздражать новых товарищей своим ранним развитием. А теперь, пусть чисто случайно, он подружился с белой вороной армии Саламандр. После этой встречи их имена надолго соединятся в сознании ребят. Хорошая работа, нечего сказать. Эндер глядел на хохочущие рожи, и на мгновение ему показалось, что тела ребят покрыты шерстью, а из открытых ртов торчат острые клыки. "Неужели я единственный человек в этом страшном месте? А все остальные только звери, жаждущие разорвать меня?" Потом он вспомнил Алаи. Нет, конечно, в каждой армии был хоть один человек, которого стоило узнать поближе. Внезапно, хотя команды никто не отдавал, смех прекратился, а ребята застыли на месте. Эндер повернулся к двери. В проходе стоял мальчик, высокий и гибкий, с прекрасными черными глазами и четко очерченными губами. Весь его облик говорил об утонченности натуры. "Я пойду за этой красотой куда угодно, - сказало что-то внутри Эндера. - Я хочу видеть мир этими глазами". - Кто ты? - спокойно спросил мальчик. - Эндер Виггин, сэр, - ответил Эндер. - Переведен из своего запуска в армию Саламандр. Он протянул свой приказ. Мальчик взял бумагу быстрым уверенным движением, не коснувшись руки Эндера. - Сколько тебе лет? - поинтересовался он. - Почти семь. Все так же спокойно командир пояснил: - Я спросил, сколько тебе лет сейчас, а не сколько будет. - Мне шесть лет, девять месяцев и двенадцать дней. - Сколько времени ты успел прозаниматься в боевой комнате? - Несколько месяцев. Я прилично стреляю. - Вас обучали боевым маневрам? Ты знаешь, что значит быть частью взвода? У вас были совместные занятия? Эндер ни о чем таком и не слыхивал. Он покачал головой. Мадрид оценивающе поглядел на него. - Ясно. Как ты скоро узнаешь, офицеры, управляющие этой школой, и особенно майор Андерсон, который заведует игрой, очень любят всякие розыгрыши. Армия Саламандр только-только начала подниматься из позорного забвения. Из последних двадцати сражений мы выиграли двенадцать. Мы здорово удивили Крыс, и Скорпионов, и Гончих и готовы бороться за место лидера. И, конечно, мне тут же всовывают совершенно бесполезного, нетренированного, безнадежно отсталого и недоразвитого бойца - тебя. Петра спокойно сказала: - Он не очень рад знакомству с тобой. - Заткнись, Акарнян, - отрубил Мадрид. - К одному испытанию они добавляют нам другое. Но какие бы препятствия ни ставили офицеры на нашем пути, мы все еще... - ...Саламандры! - в один голос рявкнули солдаты. И тут же Эндер инстинктивно понял, что происходит. Это игра, ритуал. Мадрид не пытался сделать ему больно. Он просто хотел справиться с неожиданной ситуацией и использовать ее для укрепления своей власти внутри армии. - Мы огонь, который пожрет их целиком: пасти и потроха, сердца и головы. Много языков огня, но один костер. - Саламандры! - повторился выкрик. - Даже этот тип не ослабит нас, - сказал Мадрид. На мгновение Эндер позволил себе надежду. - Я буду стараться и быстро научусь, - заявил он. - Я не разрешал тебе говорить, - оборвал его Мадрид. - Я собираюсь обменять тебя так быстро, как только смогу. Мне, наверное, придется отдать с тобой кого-то ценного, но, пока ты так мал, ты более чем бесполезен. Еще один неизбежно замороженный в каждом бою - вот что ты такое. А сейчас в нашей армии каждый замороженный солдат влияет на исход игры. Лично я ничего против тебя не имею, Виггин, но уверен, что ты можешь тренироваться за чей-нибудь еще счет. - Он воплощение радушия, - констатировала Петра. Мадрид спокойно шагнул к девочке и ударил ее по лицу тыльной стороной ладони. Звук получился негромким - Бонзо коснулся ее только кончиками пальцев, но на щеке вспыхнули четыре ярко-красных пятна, и мелкие капельки крови проступили там, где ногти содрали кожу. - Вот мои распоряжения, Виггин, и, надеюсь, не надо повторять их дважды. Когда мы будем тренироваться в боевой комнате, ты должен вовремя убираться с дороги. Конечно, тебе нужно быть на месте, но ты не включен ни в один взвод и не будешь участвовать в отработке маневров. Когда нас вызовут сражаться, ты быстро оденешься и явишься вместе со всеми к воротам, но пройдешь через них только спустя четыре минуты после начала игры. Останешься у ворот и ни при каких обстоятельствах не будешь стрелять. И так до конца игры. Эндер кивнул. Значит, он опять стал ничем. Оставалось надеяться, что обмен произойдет скоро. А еще он заметил, что Петра не закричала от боли, даже не подняла руку, чтобы коснуться щеки, хотя одна из царапин сильно кровоточила, красная струйка сбегала по подбородку на шею. И пускай она паршивая овца в этой армии, но раз Бонзо Мадрид не хочет быть другом, ничто не мешает Эндеру подружиться с Петрой. Ему указали на койку в дальнем конце спальни. Верхнюю. Лежа на спине, он не видел двери - мешал изгиб потолка. Рядом с ним лежали другие мальчики. Все они выглядели утомленными и угрюмыми. Отбросы армии Саламандр. Никто из них даже жестом не поприветствовал Эндера. Эндер положил ладонь на дверь тумбочки, а потом попытался открыть ее. Ничего не вышло. Тут он сообразил, что ни тумбочки, ни три отделения шкафа вообще не заперты. На дверце кольцо - потяни и откроется. У него не будет ничего своего теперь, когда он в настоящей армии. В шкафу лежала форма. Не бледно-голубая, как у новичков, а темно-зеленый с оранжевой отделкой комбинезон армии Саламандр. Он был ему явно велик. Но, наверное, армейские комбинезоны просто не рассчитаны на шестилеток. Эндер начал снимать новую форму, когда заметил, что по проходу к его постели движется Петра Акарнян. Он соскользнул с койки на пол, чтобы поприветствовать ее. - Расслабься, парень, - бросила она. - Я не офицер. - Ты командуешь взводом, да? Рядом кто-то хихикнул. - С чего ты взял это, Виггин? - Твоя койка у самой двери. - Просто я лучший стрелок в этой проклятой саламандровой армии, а еще Бонзо боится, что я устрою революцию, если взводные не будут приглядывать за мной. Как будто с такими парнями можно устроить хоть что-нибудь стоящее. - Она презрительно махнула рукой в сторону мрачных ребят на соседних койках. Ну почему она все время пытается испортить все еще больше? - По-моему, они лучше меня, - пожал плечами Эндер, пытаясь убедить своих будущих соседей, что он не разделяет ее презрения. - Я девчонка, - сказала она, - а ты шестилетний сосунок. У нас так много общего. Почему бы нам не стать друзьями? - Домашние задания я за тебя делать не стану. Прошло полминуты, прежде чем Петра поняла, что это шутка. - Ах да, - улыбнулась она, - вы, мелюзга, учитесь совсем по-другому. Начисто забываешь об этом, когда втягиваешься в армейские дела. Нам преподают историю, стратегию, тактику, все про жукеров и математику - то, что понадобится, когда мы станем пилотами или командирами кораблей. И никаких домашних заданий. Вот увидишь. - Итак, мы друзья. Что я буду с этого иметь? - спросил Эндер, подражая ее нарочито небрежной манере вести разговор. - Бонзо не даст тебе тренироваться. Он просто прикажет взять в боевую комнату компьютер и заниматься, пока все остальные будут работать. В каком-то смысле он прав - он боится, что совершенно необученный малыш будет раз за разом срывать ему занятия по точному маневрированию. Она перескочила на полужаргонную речь: - Э-тот Бонзо, он такой до-тош-шный, такой осто-рож-жный, он написает в тарелку и не прольет ни капли. Эндер улыбнулся. - Боевая комната открыта все время. Если хочешь, можем пойти туда, когда будем свободны, и я покажу тебе кое-что из того, что знаю. Я не лучший солдат в школе, но знаю дело и уж точно умею больше, чем ты. - Если ты согласна, - сказал Эндер. - Начнем завтра утром после завтрака. - А если комната уже занята? Когда я был в запуске, мы тоже отправлялись туда сразу после завтрака. - Не страшно. В школе девять боевых комнат. - Никогда про это не слышал. - А у них один вход. Центр Боевой школы - ось нашего тележного колеса - состоит из боевых комнат. Они не вращаются вместе с остальной станцией. Вот поэтому там всегда ноль - я говорю о тяготении. Они просто стоят на месте. Не крутятся, не падают. Но они устроены так, что двери всех боевых комнат выходят в тот коридор, которым мы пользуемся. Ты входишь внутрь, в это время станция сдвигается, и - доброе утро! - следующая команда погружается в другую комнату. - Ага. - Договорились? Сразу после завтрака. - Хорошо. Она двинулась по коридору. - Петра, - окликнул он. Она оглянулась. - Спасибо. Петра ничего не ответила и пошла вниз по коридору между койками. Эндер снова взобрался на койку и окончательно стащил комбинезон. Он лежал на кровати голый и возился со своей новой партой, пытаясь выяснить, что сделали учителя с его кодами и барьерами. Ну конечно, они просто стерли его систему защиты. Ему ничего не принадлежало здесь, даже файлы в его компьютере. Лампы слегка потускнели. Пора спать. Эндер не знал, где душевая. - Первая дверь налево, - сказал мальчик, лежавший на соседней койке. - Мы делим душевую с Крысами, Белками и Кондорами. Эндер поблагодарил и собрался идти. - Эй, - окликнул его мальчик. - Нельзя идти так. Вне спальни мы всегда носим форму. - Даже в туалет? - Особенно туда. И тебе запрещено разговаривать с ребятами из других армий. Что в уборной, что за сдой. Это может сойти с рук только в игровой комнате, ну и, конечно, когда учитель прикажет. Но если Бонзо застукает тебя, ты покойник, понял? - Спасибо. - И... да, Бонзо рассвирепеет, если увидит, что ты разгуливаешь нагишом перед Петрой. - Но она сама была раздета, когда я вошел, ведь так? - Она делает, что хочет. А тебе раздеваться нельзя. Приказ. Глупый приказ. Петра пока не отличалась от мальчиков. Дурацкое правило. Оно отделяло Петру от остальных, разделяло армию. Очень глупо. Как Бонзо ухитряется командовать, не зная таких простых истин? Алаи стал бы лучшим командиром. Он знает, как объединять людей. "Я тоже знаю, - подумал Эндер. - Когда-нибудь я тоже стану командиром". Он мыл руки в душевой, когда кто-то заговорил с ним. - Эй, они что, стали пеленать младенцев в форму Саламандр? Эндер не ответил. Просто вытер руки. - Эй, глядите. Они зачисляют к Саламандрам младенцев! Посмотрите на него. Он может пройти у меня между ногами, не задев мои яйца! - Потому что у тебя их нет, Динк, - ответил кто-то. Уже на выходе из душевой Эндер услышал: - Да это же Виггин! Ну тот, умник из игровой комнаты. Улыбаясь, он шел вниз по коридору. Пусть он и мал ростом, но его имя уже знают. Игровая комната, конечно, ничего не значит. Но все еще заговорят о нем. Он станет хорошим солдатом. Скоро, очень скоро все будут знать его имя. Может, после того, как он покинет армию Саламандр, но все же скоро. Петра ждала его в коридоре, ведущем к боевой комнате. - Подожди немного, - обратилась она к Эндеру. - Армия Кроликов только что зашла, через пару минут подъедет следующая комната. Эндер сел на пол рядом с ней. - Боевые комнаты не просто выскакивают одна за другой, - сказал он. - Там есть какой-то секрет. Например, почему сила тяжести в коридоре не изменяется, когда двери открываются и мы заходим? Петра закрыла глаза. - А если боевые комнаты на самом деле пребывают в свободном полете, что происходит, когда одна из них соединяется с коридором? Почему она тогда не начинает вращаться вместе со станцией? Эндер кивнул. - Это страшные тайны, - гулким шепотом сказала Петра. - Не пытайся познать их. С теми, кто спрашивает об этом, происходит нечто ужасное. Одного солдата недавно нашли в уборной - он свисал с потолка вниз головой, уткнувшись рожей в унитаз. - Значит, я не первый, кто об этом задумался. - Запомни, маленький мальчик, - и в этом "маленький мальчик" не было презрения, а только доброжелательность, - они никогда не говорят больше того, что хотят сказать. Но любое существо с мозгами знает, что со времен старины Мэйзера Ракхейма и его победоносного флота наука здорово изменилась. Ежу понятно, что мы можем управлять гравитацией. Включать ее, выключать, менять направление или даже отражать... Я могу придумать уйму хороших трюков, которые можно проделать, обладая гравитационным оружием и такими же двигателями на кораблях. И представь, что корабли могут делать с планетами. Даже отрывать от них здоровенные куски, отражая гравитацию самой планеты и фокусируя ее в узкий луч. Но они ничего нам не говорят. Эндер понял больше, чем она сказала. Манипулирование силой тяжести - это первое, обман, практикуемый офицерами, второе, но главное сообщение звучало так: "Нашими врагами являются не другие армии, а взрослые. Они враги, потому что не говорят нам правды". - Пошли, малыш, - позвала она. - Комната, наверное, готова. Руки Петры не дрожат, и враги ее бежат. - Девочка хихикнула. - Они дразнят меня "Петра-поэтесса". - Они еще говорят, что ты сумасшедшая. - Ты лучше верь в это, маленькая задница. В ее сумке оказалось десять шаров-мишеней. Эндер одной рукой цеплялся за ее костюм, а второй - за стену, чтобы удержать Петру, пока она разбрасывала шары в разные стороны. Они отлетали от стен и проносились через комнату, сталкиваясь друг с другом и меняя направление. - Отпусти меня, - сказала Петра. Она оттолкнулась, завертевшись винтом, несколькими движениями выровняла полет и начала аккуратно прицеливаться. Когда она попадала, мяч из белого становился красным. Эндер знал, что этот цвет держится чуть меньше двух минут. Только один мяч успел побелеть, когда Петра расстреляла последний. Девочка резко оттолкнулась от стены и на полной скорости полетела к Эндеру. Он протянул руку и помог ей затормозить - один из маневров, который он освоил еще в своем запуске. - Здорово, - похвалил он. - Лучше нельзя. И ты этому научишься. Петра объяснила, что нужно держать руку прямо, целиться всей рукой. - Большинство солдат не понимает, что чем дальше мишень, тем дольше нужно держать луч. Разница секунд в двадцать, но в настоящем бою это время тянется долго. Да, большинство промахивается не потому, что плохо целится, а потому, что слишком быстро отводит руку. Так что не используй свой пистолет, как шпагу. Никаких "вжик, вжик, вжик - уноси готовенького". Целься и держи руку. Она подтянула мишени обратно, затем стала медленно запускать шары по одному. Эндер стрелял. И всякий раз промахивался. - Добро, - кивнула Петра. - У тебя нет никаких вредных привычек. - У меня и невредных нет, - отметил Эндер. - Полезные я тебе привью. В первое утро они добились немногого. Больше говорили. О том, как думать, когда целишься, как удерживать в голове одновременно свои движения и движения противника. О том, что руку с пистолетом надо вытягивать вперед, по направлению движения тела, чтобы можно было стрелять, даже если руку заморозят. О том, что нужно узнать, из какого положения спускового крючка пистолет начинает стрелять, и придерживать спуск близко к этому положению, чтобы не терять времени при стрельбе. Что время от времени необходимо расслабляться, ибо от чрезмерного напряжения тело начинает дрожать. Больше в тот день Эндер не занимался. Во время общеармейской тренировки, во второй половине дня, Эндеру приказали взять с собой компьютер и тихо делать уроки где-нибудь в углу. Бонзо был обязан доставить всех солдат в боевую комнату, но никакой устав не вменял ему в обязанность тренировать каждого. Эндер, однако, и не притронулся к компьютеру. Если он не может работать как солдат, что ж, ему никто не запрещал изучать тактику Бонзо. Армия Саламандр была разделена на четыре стандартных взвода по десять человек в каждом. Некоторые командиры распределяли своих людей так, что во взводе А собирались лучшие солдаты, а взвод Г состоял из отбросов. Бонзо перемешал ребят, и поэтому в каждом взводе оказались и хорошие, и плохие солдаты. Во взводе Б было только девять мальчиков. Эндеру стало интересно, кого перевели, чтобы освободить место для него. Скоро стало ясно, что командир взвода Б - явный новичок. Неудивительно, что Бонзо бесился. Потерять командира взвода, чтобы получить Эндера... Бонзо оказался совершенно прав. Эндер не был готов. Все время тренировки армия провела, отрабатывая маневры. Взводы, которые не видели друг друга, отшлифовывали совместные операции по фиксированному времени. Учились использовать друг друга для внезапной перемены направления, не нарушая при этом строй. И для всего этого требовалась базовая подготовка, которой у Эндера не было. Умение мягко приземляться, гасить шок столкновения. Точный полет. Способность изменять курс при помощи тел уже замороженных солдат, летающих по комнате. Кувырки, развороты, сальто. Скольжение вдоль стен - сложный маневр, но очень ценный: враг не может зайти со спины. Но, выясняя в ходе тренировки, сколь многого он не знал, Эндер также замечал то, что ему сразу же хотелось исправить. Отработанное движение строем было одной из таких ошибок. Оно позволяло солдатам мгновенно исполнять выкрик-приказ командира, но зато делало их маневры предсказуемыми. И отдельный боец был полностью лишен инициативы. Выбрав тактику, армия уже не могла отказаться от нее, а также ввести поправку на действия противника. Эндер изучал действия Бонзо, как делал бы это вражеский командир: придумывал и запоминал различные способы развалить строй Саламандр. Вечером, в перерыве, Эндер попросил Петру позаниматься с ним. - Нет, - сказала она. - Я хочу когда-нибудь стать командиром армии. Поэтому мне надо в игровую комнату. Все ребята были уверены, что учителя подключаются к машинам игровой и так выявляют потенциальных стратегов. Эндер сомневался в этом. У командира взвода куда больше возможностей показать, на что он способен, чем у того, кто играет с компьютером. Но Эндер не стал спорить с Петрой. Она и так провела с ним все утро. И все же ему надо было заниматься, а он не мог тренироваться один. Для большинства серьезных трюков требовался партнер или даже команда. Если бы он мог пригласить Шена и Алаи... А почему, собственно, нет? Почему бы не пригласить Шена и Алаи? Он никогда не слышал, чтобы солдаты тренировались вместе с новичками, но никакие правила этого не запрещали. Этого просто никто не делал: в армиях презирали мальков. Ну что ж, Эндер и сам малек. Ему нужно с кем-то тренироваться, и он сможет научить ребят многому из того, что знают и умеют старшие. - Смотрите, великий солдат вернулся! - воскликнул Бернард. Эндер стоял в дверях своей прежней спальни. Он покинул ее только вчера, но она уже казалась ему чужой, а ребята из его запуска стали незнакомцами. Он чуть не повернулся, чтобы уйти. Но здесь был Алаи. Друг. Эндер не пытался скрыть, как отнеслись к нему в армии Саламандр. - И они правы. Я им нужен примерно так же, как приступ кашля в скафандре. Алаи рассмеялся. Вокруг них стали собираться другие ребята. Эндер сделал свое предложение. Каждый день в свободное время заниматься в боевой комнате под его, Эндера, руководством. Они научатся всему, что узнает Эндер об армиях и сражениях, а он сам сможет отрабатывать приемы, необходимые ему как солдату. - Мы все выиграем от этого. Многие захотели присоединиться. - Конечно, - добавил Эндер, - если вы собираетесь работать. Тем, кто хочет повеселиться, лучше выметаться сразу. У меня нет времени на всякие глупости. Время не пропало зря. Эндеру было очень трудно объяснить, что он видел, а еще труднее - показать, как это надо делать. Но все же они научились чему-то за эту тренировку. Ребята взмокли и вымотались, но приобрели понятие о базовой технике боя. - Где ты был? - спросил Бонзо. Эндер стоял по стойке "смирно" у койки командира. - В боевой комнате, на тренировке. - Я слышал, ты взял с собой нескольких малышей из своей бывшей группы. - Я не могу заниматься один. - Ни один солдат из моей армии не будет заниматься с младенцами. Ты теперь солдат. Эндер промолчал. - Ты слышал меня, Виггин? - Да. - Больше никаких занятий с этими маленькими пердунами. - Могу я поговорить с вами наедине? Такую просьбу командирам полагалось выполнять. Бонзо покраснел от злости, но вышел в коридор вслед за Эндером. - Слушай, Виггин. Ты мне не нужен. Я хочу избавиться от тебя, но, если ты доставишь мне хоть малейшее беспокойство, я тебя по стенке размажу. "Хороший командир, - подумал Эндер, - не станет сыпать глупыми угрозами". Молчание Эндера раздражало Бонзо. - Ты вызвал меня, чтобы говорить, ну так говори. - Сэр, вы были правы, когда отказались отправлять меня во взвод. Я ничего не знаю. - Мне не требуется твое одобрение. - Но я хочу стать хорошим солдатом. И я не могу заниматься вместе с остальными, понимая, что в строю я только помеха. Вот я и позвал тех ребят, которые будут работать со мной. - Ты будешь делать то, что я велел тебе, ублюдок. - Это так, сэр. Я буду исполнять ваши приказы Но вы не можете приказать мне прекратить тренировки. Свободное время есть свободное время. Здесь не действуют предписания. Никакие. Ничьи. Он видел, что Бонзо кипит от злости. Командир горяч, и это плохо. Ярость Эндера была холодной, он мог использовать ее. А горячка Бонзо тащила его за собой. - Сэр, я думаю о своей карьере. Я не собираюсь вмешиваться в ваши тренировки и сражения, но мне нужно как-то учиться. Не прошу вас включать меня в свою армию, вы вправе обменять меня, как только захотите. Но никто меня не возьмет, если я останусь неумехой, ведь так? Дайте мне научиться хоть чему-нибудь и тогда быстро обменяете меня на солдата, годного для игры. Бонзо был умен, и злость не помешала ему оценить разумность этого предложения. Но легко отступить он тоже не мог. - Пока ты солдат армии Саламандр, будешь подчиняться моим приказам. - Если вы попытаетесь контролировать мое свободное время, я прослежу, чтобы вы вылетели на лед. Скорее всего, он не мог этого сделать. Или мог? Во всяком случае, шум, поднятый Эндером из-за тренировки и свободного времени, безусловно, подпортит репутацию командира. И еще: офицеры явно присматривали за Эндером, иначе они не повысили бы его так рано. Вдруг он способен повлиять на учителей и заставить их высадить Бонзо на лед, чем черт не шутит? - Ублюдок, - раздраженно бросил Бонзо. - Не моя вина, что вы отдали свой приказ в присутствии всех, - сказал Эндер. - Но, если хотите, я притворюсь, что вы выиграли этот спор. Тогда завтра вы спокойно сможете сказать, что переменили решение. - Мне не нужны твои советы. - Я не хочу, чтобы остальные ребята думали, что вы пошли на попятную. После этого вы не сможете командовать. Вот за эту услугу Бонзо наверняка возненавидит его. Он не простит Эндеру, что тот "подарил" ему право командовать. Бонзо бесился, но ничего не мог поделать. У него не было выбора. Он не сообразил, что сам загнал себя в угол, отдав Эндеру неразумный приказ, и видел только, что Эндер одолел его, а потом еще раз ткнул носом в грязь своим проклятым великодушием. - Когда-нибудь я поджарю твою задницу. - Возможно, - согласился Эндер. Прозвенел звонок, призывавший ко сну. Эндер поплелся обратно в спальню с униженным видом. Ребятам предстояло сделать очевидный вывод. Утром, когда Эндер уходил на завтрак, Бонзо остановил его и громко заявил: - Эй, блоха, я передумал. Может, занимаясь со своими мальками, ты научишься чему-нибудь, что позволит обменять тебя. Я согласен на все, лишь бы тебя сплавить. - Спасибо, сэр, - ответил Эндер. - Не за что, - прошипел Бонзо. - Надеюсь, тебя вышибут на лед. Эндер благодарно улыбнулся и вышел из спальни. После завтрака он снова занимался с Петрой, днем наблюдал за маневрами Бонзо и прикидывал, как можно разбить его армию, а вечером со своей командой тренировался до изнеможения. "Я могу, - думал Эндер, лежа на койке и чувствуя, как медленно и болезненно расслабляются мышцы. - Я справлюсь". Через четыре дня произошло сражение. Солдаты армии Саламандр вприпрыжку неслись по коридорам к боевой комнате. Эндер бежал последним. Вдоль стен тянулись две полоски огней: зелено-зелено-коричневая для Саламандр и черно-бело-черная для Кондоров. Когда они добрались туда, где обычно находились ворота, Эндер увидел, что коридор раздваивается. Зелено-зелено-коричневая полоса шла налево, а черно-бело-черная направо. Еще один поворот (на этот раз уже направо) - и армия остановилась перед глухой стеной. Взводы молча построились. Эндер опять пристроился позади всех. Бонзо отдавал последние распоряжения. - Взвод А отталкивается и движется вверх, Б - налево, В - направо, Г - вниз. - Он проверил, правильно ли сориентированы его солдаты, и добавил: - А ты, малек, ждешь четыре минуты, потом просто заходишь. Но не смей вынимать пистолет из кобуры. Эндер кивнул. Неожиданно стена за спиной Бонзо стала прозрачной. Это была уже не стена, а силовое поле. Боевая комната тоже изменилась. В воздухе, частично закрывая обзор, висели большие коричневые коробки, по-видимому, препятствия, которые ребята называли звездами. На первый взгляд они висели где попало. Бонзо не обратил на звезды никакого внимания. Вероятно, его солдаты знали, как обращаться с ними. Но вскоре Эндеру, который наблюдал за сражением, сидя на полу в коридоре, стало ясно, что со звездами ребята обращаться не умеют. Они знали, как садиться на звезды, как использовать их для прикрытия, умели атаковать звезды противника, но явно не представляли, какая звезда важна, а какая - нет, и поэтому зачастую яростно атаковали позиции, которые легко было обойти, скользя по стенам, и которые не имели никакого стратегического значения. И этими непростительными ошибками в стратегии вовсю пользовался командир противника. Армия Кондоров навязывала Саламандрам изнурительные стычки. У Бонзо оставалось все меньше и меньше незамороженных бойцов, чтобы атаковать следующую звезду. После пяти или шести минут боя стало ясно, что наступление Саламандр захлебнулось. Эндер шагнул через ворота и начал дрейфовать вниз. В тех боевых комнатах, где он занимался раньше, вход был на уровне пола. Но для настоящих сражений ворота устанавливали посредине стены, на равном расстоянии и от пола, и от потолка. Он сориентировался быстро, как когда-то в челноке. Низ стал верхом, а затем стеной. В невесомости не было необходимости сохранять ту же систему координат. Глядя на пару совершенно одинаковых квадратных ворот, невозможно было определить, где верх, а где низ. Да и не нужно. Эндер уже сочинил свою собственную, осмысленную систему координат. Вражеские ворота внизу. Цель игры - беспрепятственно упасть туда. Слегка передвигая руками и ногами, Эндер освоился в новой системе, принял вертикальное положение и теперь летел ногами к противнику. Ступни - небольшая мишень. Кто-то заметил его. Это должно было случиться - он уже около минуты бесцельно дрейфовал на открытом месте. Инстинктивно Эндер подтянул колени, но в эту минуту в него попали, и штанины его костюма застыли в этом положении. Руки остались свободными: отдельные части тела не замерзали, если не было прямого попадания по корпусу. Эндеру пришло в голову, что, если бы он не подставил противнику ноги, удар пришелся бы по туловищу и тогда он стал бы полностью неподвижен. И поскольку Бонзо приказал ему ни под каким видом не доставать пистолет, Эндер продолжал дрейфовать, не шевеля ни головой, ни руками, как будто их тоже заморозили. Вражеские солдаты, не обращая на него внимания, сосредоточили огонь на тех, кто еще мог ответить. Это был тяжелый бой. Армия Саламандр медленно отступала перед превосходящими силами противника. Сражение распалось на десятки мелких перестрелок. Теперь начала сказываться железная дисциплина Бонзо, и каждый солдат армии Саламандр забирал с собой по меньшей мере одного противника. Никто не побежал, никто не ударился в панику. Солдаты сохраняли спокойствие и тщательно целились. И попадали. Особенно Петра. Кондоры заметили это и сделали все возможное, чтобы обезвредить ее. Сначала ей обездвижили правую руку, но поток оскорблений из ее угла бил до тех пор, пока ее не заморозили совсем и нижний край шлема не прижал ей челюсть. Через несколько минут все было закончено. В армии Саламандр больше некому было сопротивляться. Эндер с удовольствием отметил, что Кондоры с трудом наскребли пятерых незамерзших солдат - минимальное число, необходимое, чтобы открыть вражеские ворота и объявить себя победителями. Четверо прижали свои шлемы к светящимся точкам по углам ворот Саламандр, а пятый пролетел сквозь силовое поле. Игра была окончена. Свет снова стал ярким, и сквозь дверь для учителей прошел майор Андерсон. "Я мог вытащить пистолет, - думал Эндер, глядя, как солдаты противника улетают от ворот. - Я мог вытащить пистолет и подстрелить одного - тогда Кондоры не смогли бы выполнить ритуал. Я мог свести игру вничью. Без этих четверых по углам и пятого, чтобы пролететь в дверь. Кондоры не смогли бы одержать победу. Бонзо, ты, задница, я мог спасти тебя от поражения и даже превратить его в победу. Они торчали там, все пятеро, прекрасные мишени. Я перестрелял бы их всех, прежде чем они успели бы сообразить, откуда ведется огонь. Я хорошо стреляю. Я мог бы". Но приказ есть приказ, и Эндер обещал подчиняться. Некоторое удовлетворение доставила ему минута, когда при подсчете очков обнаружилось, что у армии Саламандр вовсе не сорок один убитый, а сорок и один легкораненый. Бонзо не мог понять, в чем дело, пока не справился по книге майора Андерсона и не выяснил, кто раненый. "Я был всего лишь задет, Бонзо, - думал Эндер. - Я еще мог стрелять". Он ждал, что Бонзо подойдет к нему и скажет: "В следующий раз при таком раскладе можешь стрелять". Но Бонзо вообще ничего не сказал ему до следующего утра, до завтрака. Конечно, он завтракал в командирской столовой, но Эндер был уверен, что странный счет последней игры вызовет там столько же шума, сколько в солдатской. Обычно, когда игра не кончалась ничьей, проигравшая армия теряла весь свой личный состав убитыми - полностью замороженными - или тяжелоранеными, если не окончательно замерзшие солдаты не могли стрелять или как-то еще наносить урон противнику. Армия Саламандр оказалась единственной из проигравших, в чьем составе оставался один легкораненый. Эндер не пытался ничего объяснить, но другие солдаты армии Саламандр немедленно разболтали, в чем дело. И когда ребята спрашивали его, почему он не нарушил приказ и не открыл огонь, он спокойно отвечал: - Я всегда исполняю приказы. После завтрака Бонзо подозвал его. - Мой прежний приказ остается в силе, - сказал он. - Не забывай об этом. "Это дорого обойдется тебе, дурак. Возможно, я плохой солдат, но и самый плохой солдат иногда бывает полезен, а ты не хочешь даже попробовать". Эндер ничего не ответил. Одним из любопытных побочных эффектов этого сражения было то, что Эндер оказался на первом месте в таблице личного зачета солдат. Он не выстрелил ни разу, а потому ни разу не промахнулся. Врагам не удалось ни убить, ни покалечить его - и с этой стороны к Эндеру трудно было придраться. Такого результата больше не было ни у кого. Многие ребята смеялись, многие злились, но Эндер стал лидером в личном зачете. Он продолжал сидеть на армейских тренировках и напряженно работал на своих собственных - с Петрой утром и с друзьями вечером. К ним присоединялось все больше новичков, тех, кто убеждался в эффективности тренировок. Но Эндер и Алаи держались на шаг впереди остальных. Отчасти потому, что Алаи все время изобретал что-нибудь новенькое, и Эндеру приходилось придумывать разные тактические подходы, чтобы обыгрывать все эти трюки. Отчасти из-за того, что они все еще делали глупые ошибки, и эти ошибки наводили их на мысли, которые показались бы полной ересью уважающему себя тренированному солдату. Многое оказывалось совершенно бесполезным. Но придумывать было весело, воплощать - еще веселее, а сколько было удовольствия, когда что-нибудь срабатывало. Вечер был лучшим временем дня. В следующих двух сражениях Саламандры легко победили. Эндер заходил в боевую комнату через пять минут после начала и всякий раз оставался невредимым: у отбивавшегося противника были занятия посерьезнее. Эндер начал понимать, что разгромившая их армия Кондоров принадлежала к числу лучших команд школы. Да и армия Саламандр, несмотря на то что Бонзо оказался плохим стратегом, была не из худших. Игра за игрой они набирали рейтинг, оспаривая четвертое место в турнирной таблице. Эндеру исполнилось семь лет. В Боевой школе не часто вспоминают про месяцы и недели, но Эндер научился вызывать дату на экран своего компьютера, а потому не п