только скорость спасет их. И йосс.
     --  Golt  im  Himmel!  --  Маусс  вцепился в  бинокль.  --  Это  Лотос!
Серебряный Лотос!
     Струан выхватил у него бинокль  и  навел его на флаг, развевавшийся над
огромной  джонкой: серебряный цветок на  красном  поле. Ошибки  не было. Это
деиствительно был Серебряный  Лотос, флаг By  Фан  Чоя,  короля  пиратов,  о
садизме  которого  ходили  легенды,  чьи  бесчисленные  флотилии  грабили  и
разоряли все побережье южного Китая и собирали дань на  тысячу миль к северу
и югу. По слухам, его главная стоянка находилась на Формозе.
     --  Что  By  Фан Чой делает в  этих водах?  -- спросил Маусс.  Вновь он
почувствовал, как в нем поднимается эта странная смесь страха  и надежды. Да
исполнится воля Твоя, Господи.
     -- Наше серебро, -- ответил Струан. -- Это  должно быть наше серебро. В
противном случае By Фан  Чой никогда бы не рискнул появиться здесь, особенно
когда наш флот совсем рядом.
     Много  лет португальцы  и  все торговцы платили By  Фан  Чою дань -- за
безопасное  прохождение  своих  судов.  Так  выходило  дешевле,  чем  терять
корабли,  к  тому же джонки пирата  держали моря южного Китая свободными  от
других пиратов -- большую часть года. Но с прибытием экспедиционного корпуса
в прошлом  году  британские торговцы перестали  платить пиратам,  и  одна из
флотилий By Фан  Чоя  начала  разбойничать на морских  путях  и на побережье
рядом с Макао.
     Четыре фрегата королевского флота выследили  и  уничтожили  большинство
пиратских джонок, а затем преследовали  остальные до  самого  Байас  Бэя  --
логова пиратов на побережье в  сорока милях к  северу от  Гонконга,  где  те
пытались укрыться.  Там  фрегаты  уничтожили последние джонки  и  сампаны  и
сожгли  две  пиратские  деревни.  С  тех пор флаг  By  Фан Чоя  не  рисковал
показываться в водах острова.
     С  пиратского  флагмана  раздался  пушечный  выстрел,  и,  к  огромному
удивлению  англичан, все джонки,  кроме одной, повернули  к ветру,  спустили
гроты,  оставив лишь короткие паруса на  корме,  и  легли в дрейф. Маленькая
джонка  отделилась от флотилии  и  двинулась  по  направлению  к "Китайскому
Облаку", намереваясь покрыть разделявшую их милю.
     --  Руль  под ветер! -- распорядился  Струан, и "Китайское Облако" тоже
повернул  к  ветру. Паруса тревожно  захлопали,  корабль  потерял скорость и
почти остановился. -- Держать судно носом к ветру!
     -- Есть, есть, сэр-р!
     Струан  в  бинокль разглядывал  маленькую  джонку.  На  верхушке  мачты
полоскался белый флаг.
     -- Смерть  господня!  Это  еще  что  за  новости?  Китайцы  никогда  не
пользуются белым  флагом!  --  Джонка  подошла ближе,  и  Струан  онемел  от
изумления: джонкой управлял огромный чернобородый европеец в тяжелой морской
одежде и с  абордажной саблей у пояса.  Рядом с ним стоял китайский мальчик,
одетый в богатый халат и штаны  из зеленой парчи и  в мягкие черные  сапоги.
Струан увидел,  как  европеец навел длинную подзорную  грубу  на  "Китайское
Облако". Через мгновение человек  опустил ее, громко расхохотался  и помахал
рукой.
     Струан передал бинокль Мауссу:
     -- Что ты думаешь об этом человеке? -- Он перегнулся к капитану Орлову,
наблюдавшему за джонкой в свою трубу. -- Капитан?
     -- Пират, в этом нет сомнения. -- Орлов протянул подзорную трубу Роббу.
-- Вот и еще один слух подтвердился -- во флоте By Фан Чоя служат европейцы.
     -- Но зачем  им всем понадобилось спускать паруса, Дирк? -- ошеломленно
спросил Робб.
     --  Посланник  нам все  расскажет. -- Струан подошел к краю квартердека
.-- Мистер, -- крикнул он  Кьюдахи, --  приготовьтесь дать предупредительный
выстрел.
     -- Есть, есть, сэр-р. -- Кьюдахи подскочил к первой пушке и навел ее.
     -- Капитан Орлов!  Приготовьте баркас. Вы  поведете абордажную команду.
Если мы сразу не потопим эту джонку.
     --  Но зачем  брать  ее на абордаж, Дирк?  --  спросил Робб, подходя  к
Струану.
     -- Я не подпущу ни одну пиратскую джонку ближе чем на пятьдесят  ярдов.
Это  может  оказаться брандер, набитый  порохом.  В наши времена  лучше быть
готовым к любым хитростям.
     На  сходном трапе появился Кулум. Ему казалось, что на него смотрит вся
команда.  Он  был одет, как моряк, в  толстую  шерстяную рубашку,  шерстяную
куртку, широкие штаны и парусиновые туфли.
     -- Привет, парень, -- кивнул ему Струан.
     -- Что происходит?
     Струан рассказал ему и добавил:
     -- Этот костюм идет тебе, сынок. Ты выглядишь лучше.
     --  Мне действительно  гораздо лучше,  -- сказал Кулум,  чувствуя  себя
неуютно в новой одежде и совсем чужим на корабле.
     Когда  до пиратской джонки  оставалась сотня ярдов, "Китайское  Облако"
дал выстрел над ее носом, и Струан поднял рупор.
     -- Паруса долой! -- прокричал он. -- Или я разнесу вас в щепки.
     Джонка  послушно повернула  к ветру, спустила паруса и  легла  в дрейф,
увлекаемая приливом.
     -- Эй, на "Китайском Облаке"! Разрешение ступить  на борт, -- прокричал
чернобородый великан.
     -- Зачем, и кто вы такой?
     -- Капитан Скраггер, некогда житель Лондона, -- крикнул человек в ответ
и грубо захохотал. -- Словечко вам на ухо, милорд Струан, частным образом!
     -- Поднимайтесь на борт один. Без оружия!
     -- Как парламентер, приятель?
     --  Да. -- Струан подошел к леерному ограждению. --  Держите джонку под
прицелом, мистер Кьюдахи!
     -- Она под прицелом, сэр-р!
     С  борта  джонки на  воду  спустили  маленькую  динги,  Скраггер  ловко
перепрыгнул в нее и  начал  грести  к "Китайскому  Облаку". Приближаясь,  он
зычным голосом затянул  матросскую песню "Бей  Врага, Друг" в такт движениям
кормового весла.
     -- Отчаянный черт, -- заметил Струан, улыбаясь против воли.
     --  Скраггер -- довольно редкое имя, -- сказал Робб. -- Не за Скраггера
ли из Лондона вышла тогда замуж бабушка Этель?
     -- Да. Я подумал о том же, дружище.-- Улыбка Струана стала еще шире. --
Погоди, вот еще окажется, что среди наших родственников есть пираты.
     -- Разве мы сами все не пираты?
     Струан рассмеялся.
     --  "Благородный Дом"  будет  в  безопасности в  твоих руках,  Робб. Ты
мудрый человек  -- гораздо мудрее, чем ты  сам  думаешь.  -- Он оглянулся на
динги: -- Отчаянный черт!
     Скраггеру на вид было тридцать с небольшим. Длинные нечесаные волосы  и
борода черного  цвета, маленькие бледно-голубые глазки, багровые обветренные
руки.  Из ушей свисали золотые  кольца, левая сторона лица была обезображена
шрамом.
     Он привязал  свою динги  и с привычной  сноровкой начал  взбираться  по
спущенной сверху сети.  Спрыгнув на палубу, он повернулся к югу, с нарочитым
почтением отдал честь и поклонился по всей форме:
     --  Доброе  утро  вашим  милостям!  --  Потом весело  бросил  матросам,
смотревшим на  него разинув рты: -- Привет,  ребятки! Мой начальник, By  Фан
Чой, желает вам благополучного  плавания  до  самого дома! -- Он  захохотал,
открыв поломанные зубы, потом прошел на ют  и остановился перед Струаном. Он
оказался ниже шотландца ростом, но выглядел плотнее.
     -- Давай-ка сойдем вниз!
     -- Мистер Кьюдахи, обыщите его!
     -- Эй, я же  прибыл с  белым флагом и без оружия. Это  чистая правда. Я
дал  тебе слово, да  помогут  мне святые  угодники! -- возмутился  Скраггер,
состроив невинное лицо.
     -- Тебя обыщут в любом случае! Скраггер дал себя осмотреть.
     -- Теперь ты удовлетворен, Тай-Пэн?
     -- На данный момент.
     -- Тогда пойдем вниз.  Только мы вдвоем.  Как я просил. Струан проверил
свой пистолет и жестом показал Скраггеру на трап.
     -- Всем оставаться на палубе.
     К изумлению  Струана,  Скраггер  двигался  по  клиперу  с  уверенностью
человека, уже побывавшего раз  на борту.  Войдя в каюту, он с размаху упал в
морское кресло и с довольным видом вытянул ноги.
     --  Я  бы не  прочь  промочить горло  до  начала  разговора, если ты не
против. Грести -- рабогка не из легких, и меня мучает жажда.
     -- Ром?
     -- Бренди. А-а, бренди!  И ежели у вас отыщется  лишний бочонок, я буду
страсть как расположен.
     -- Расположен сделать что?
     -- Запастись терпением. --  Глаза Скраггера холодно блеснули, как сталь
клинка. -- А ты как раз такой, как я думал.
     -- Ты говорил, что жил в Лондоне?
     -- Что верно, то верно, так  и  сказал. Давно только  это было. А, вот,
спасибо. --  Скраггер принял  высокую кружку бренди многолетней выдержки. Он
умильно потянул носом, в несколько  глотков опорожнил  ее, вздохнул и  вытер
грязные усы. -- Ах, бренди, бренди! Единственное, что  плохо в моей нынешней
должности,  так  это нехватка бренди. Страсть  как эта штука помогает мне от
сердца. Струан вновь наполнил кружку.
     -- Благодарствуй, Тай-Пэн.
     -- Из какой ты части Лондона? -- спросил Струан, поигрывая пистолетом.
     -- Из прибрежной канавы, приятель. Как раз там я и вырос.
     -- Как твое имя?
     -- Дик. А что? Струан пожал плечами.
     --  Теперь давай к делу, --  сказал он,  решив отправить  со  следующей
почтой  запрос своим агентам, не является ли человек  по имени  Дик Скраггер
потомком  старой  Этель,  которой  они   с   Роббом   доводились   внучатыми
племянниками.
     -- А как же, Тай-Пэн, непременно. By Фан Чой хочет поговорить с  тобой.
Наедине, прямо сейчас.
     -- О чем?
     -- Я его не спрашивал, а сам он не сказал. "Отправляйся, -- говорит, --
привези  мне Тай-Пэна".  И  вот  я здесь.  -- Он  осушил кружку, потом хитро
прищурился: -- У тебя на борту прорва серебра, если слухи не врут. А?
     -- Передай ему,  что я встречусь с ним здесь. Я разрешаю ему прибыть на
борт -- одному и без оружия.
     Скраггер в  ответ расхохотался  во все горло и привычно почесался:  его
одежда кишела вшами.
     -- Ну, Тай-Пэн, ты же знаешь,  что он на это  не пойдет. Да ты и  сам в
одиночку не пошел бы к нему без, вроде как, защиты.  Видал  того парнишку на
моей джонке?
     -- Да.
     -- Это его  младший сын. Он будет заложником. Ты должен  прибыть к нему
на корабль -- при оружии, если хочешь, -- а мальчишка останется здесь.
     --  А  потом  окажется,  что  это переодетый  сын  носильщика,  а  меня
искромсают на куски!
     -- Ну, нет, -- обиделся Скраггер. -- Я даю тебе слово, клянусь Богом. И
он  тоже.  Мы не какое-нибудь грязное пиратское отребье. У нас под  командой
три тысячи судов, и мы правим на всем побережье, как тебе хорошо известно. Я
даю тебе честное слово, клянусь Господом. И он тоже.
     Струан  заметил белые  шрамы  на  запястьях  Скраггера.  Он  знал,  что
обнаружит такие же и на его лодыжках.
     -- Почему ты, англичанин, с ним?
     -- В самом деле,  почему, приятель?  Вот уж  действительно, --  ответил
Скраггер,  поднимаясь на  ноги. --  Ничего, если я плесну себе еще? Премного
благодарен. В его флоте нас, англичан, человек, пожалуй, пятьдесят, если  не
больше. И еще  человек  пятнадцать других --  американцев, большей частью, и
один французик. Капитаны, пушкари, артиллеристы,  помощники. Я сам-то раньше
плавал  помощником  боцмана,  --  словоохотливо   продолжал  он,  разогретый
выпивкой. --Лет десять, если не больше, назад мы потерпели крушение у одного
из островов  там,  на севере. Грязные коротконогие языческие ублюдки поймали
меня  и  сделали своим рабом,  джапанцы их  звали.  Они продали меня  другим
языческим ублюдкам, но я убежал и встретился с By Фан Чоем. Он предложил мне
службу, когда  узнал,  что я  плавал помощником  боцмана  и могу на  корабле
делать почти все. -- Скраггер прикончил еще одну кружку, рыгнул  и  наполнил
ее снова. -- Ну так что, мы едем или нет?
     -- А почему тебе сейчас не остаться с нами? Дорогу через By Фана я себе
проложу без всякого труда.
     -- Спасибо, приятель, но я доволен своей теперешней жизнью.
     -- Как долго ты пробыл заключенным?
     Рука Скраггера с  кружкой остановилась на полдороге, и его  взгляд стал
настороженным. -- Достаточно долго  приятель. -- Он взглянул на  белые шрамы
на запястье: -- Следы от  браслетов, а? Н-да, уже двенадцать лет  прошло,  а
они все еще со мной.
     -- Откуда ты сбежал? Из Ботани Бея?
     -- Ага, из Ботани Бея и  есть, -- ответил Скраггер, к которому вернулся
его  дружелюбный  тон.  -- Пятнадцать  лет ссылки я  получил,  когда был еще
совсем мальчишкой, по крайней мере моложе, чем сейчас.  Лет,  эдак, двадцать
пять мне было. Тебе, кстати, сколько?
     -- Достаточно много.
     --  А я  вот про  себя так никогда точно и не знал. Может, мне тридцать
пять, а может, сорок пять. Ага. Так вот, пятнадцать лет за  то, что  съездил
по морде мерзавцу -- помощнику капитана на трижды чертовом фрегате.
     -- Тебе еще повезло, что тебя не вздернули.
     --  Повезло,  это  уж  верно --  Скраггер опять  рыгнул  со  счастливой
ухмылкой. -- Мне нравится беседовать с тобой, Тай-Пэн. Совсем не то,  что  с
моими помощниками. Да-а...  так вот, из Блайти нас и повезли. Девять месяцев
в море, скованный одной цепью вместе с четырьмястами других  бедолаг, да еще
столько же примерно  женщин там  было.  Нас  приковали  к  брусьям трюма. На
десять месяцев или даже больше. Сухари и вода, и ни кусочка мяса. Нельзя так
с людьми обращаться, никак нельзя.  Когда  пришли в порт, живых нас осталось
не больше сотни  В порту Сиднея  мы  взбунтовались и разбили цепи. Поубивали
всех до  одного  тюремщиков,  чтоб их черти забрали. Потом год отсиживался в
буше, потом нашел себе корабль. Торговый. -- Скраггер злобно ухмыльнулся. --
По крайней мере, кормились мы за счет купцов. --  Он заглянул в свою кружку,
и улыбка исчезла с его лица. -- Да, висельники, висельники мы все и есть, да
проклянет  Господь Бог всех крепкозадых сторожей на свете, -- огрызнулся он.
Некоторое время он Сидел  молча,  погруженный  в  воспоминания.  --  Но  про
кораблекрушение все это правда, и про остальное тоже. Струан закурил сигару
     -- Зачем служить этому отребью, этой бешеной собаке By Фан Мою?
     -- Я, скажу тебе,  приятель. Я свободен, как ветер.  У меня гри жены, я
ем  вдоволь, получаю  хорошие  деньги, и я капитан корабля. Он обращается со
мной лучше, чем мои проклятые соплеменники. Будь  они  трижды прокляты!  Да.
Для них  я висельник, воронья добыча. Но для By Фана -- нет, а где и как еще
человек, вроде меня, может иметь жен, хороший стол,  деньги, и чтобы никаких
тебе тюремщиков или виселиц, а? Конечно, я  буду с ним  -- или  с любым, кто
даст  мне все  это. -- Он  встал.  -- Так ты  идешь, как он просил, или  нам
придется брать тебя на абордаж?
     -- Возьмите меня на  абордаж, капитан Скраггер. Но сначала допейте свое
бренди. Это будет последнее бренди, которое вы выпьете на этом свете.
     -- Да у нас против тебя больше сотни кораблей.
     --  Ты, должно быть, принимаешь меня за  круглого  идиота.  By Фан  Чой
никогда сам не сунется в эти воды. Никогда. Пока наши военные корабли  стоят
всего лишь на другой стороне Гонконга. By Фана с вами нет.
     -- Да ты и в самом деле  хитер, Тай-Пэн, -- хихикнул Скраггер.  -- Меня
предупреждали. Да. By Фан Чоя с нами  нет, зато есть его  главный адмирал By
Квок, его  старший сын. И  тот мальчишка --  его сын,  By Квока. Это  чистая
правда.
     -- Правда  имеет  много лиц,  Скраггер, --  сказал Струан .-- А  теперь
убирайся к  чертям с  моего корабля. Белый  флаг распространяется только  на
твое судно. Я покажу тебе, чего стоит ваш вонючий пиратский флот.
     -- Уж это верно, Тай-Пэн, тебе только волю  дай. Да,  чуть не забыл, --
сказал он, доставая  с  груди маленький кожаный мешочек, висевший  на шнурке
вокруг шеи. Вынув оттуда  сложенный  лист бумаги, он положил его на  стол  и
подтолкнул к Струану. -- Я должен был передать тебе вот это, -- сказал он, и
его лицо презрительно скривилось.
     Струан развернул бумагу.  На белом листе стоял  оттиск печати Дзин-куа.
Внутри лежала половинка монеты.


        Глава 2

     Струан  с  невозмутимым видом  замер  на  носу  своего баркаса, глубоко
засунув  руки в  карманы толстого  морского сюртука. С правой  кисти  свисал
боевой цеп, за  поясом  торчали пистолеты.  Его люди с  напряженными  лицами
сидели  на  веслах, вооруженные  до  зубов.  Скраггер  опустился на скамью в
середине  баркаса   и   пьяным   голосом   напевал   матросскую  песню.   По
предварительной  договоренности  со Скраггером --  Струан  настоял  на  этом
условии -- пиратский  флагман отделился от  охраняющей его флотилии джонок и
подошел  ближе  к   берегу,  расположившись  в  нескольких  сотнях  ярдов  с
подветренной стороны от  "Китайского  Облака". Здесь, оставив лишь небольшой
парус на корме, флагман  лег в дрейф, находясь  под прицелом пушек клипера и
фактически  в  его  власти.  Но  остальные  джонки  по-прежнему  преграждали
англичанам дорогу, окружив два больших корабля.
     Струан понимал,  чем рискует, поднимаясь на борт пиратского корабля без
охраны, но половина монеты не  оставляла ему выбора. Он хотел взять  с собой
Маусса --  им  понадобится переводчик,  к тому же  Маусс  в драке был  сущим
демоном. Но  Скраггер  покачал головой:  "Только ты, Тай-Пэн. Там  на  борту
отыщутся такие, которые говорят и по-английски. Так  что, один. При  оружии,
если тебе угодно, но один. Так он просил".
     Прежде  чем  покинуть   "Китайское  Облако",  Струан   отдал  последние
распоряжения в присутствии Скраггера.
     --  Если  флагман поднимет паруса,  разнесите его  в  щепки.  Если я не
вернусь на баркас через час, пускайте их ко дну без промедления.
     -- Послушай, Тай-Пэн, -- неуверенно заговорил Скраггер, выдавив из себя
нервный смешок, -- не дело это так  относиться к его  вроде как приглашению.
Совсем не дело, совсем. Все ж таки белый флаг, приятель.
     -- Разнесите их в щепки. Но сначала вздерните мальчишку на нок-рее.
     -- Не беспокойтесь, -- зловеще сказал Орлов. -- Мальчишка все равно что
мертв,  и,  клянусь  кровью Иисуса  Христа, я не уйду отсюда, пока хоть одна
джонка останется на плаву.
     --  Суши  весла!  -- крикнул  Струан; баркас  подошел к  борту огромной
джонки.   Сотня   китайских   пиратов   столпилась    наверху,   возбужденно
переговариваясь,  ухмыляясь  и показывая на  него  руками.  Струан  сосчитал
пушечные амбразуры. Двадцать с каждого борта. Итого сорок пушек.
     Он  взобрался по посадочной лестнице. Очутившись на палубе, он отметил,
что пушки содержались в порядке, что ящики с  порохом валяются там  и сям по
всей палубе вперемешку с большим  количеством дымовых и зажигательных бомб и
что пиратов  на  борту предостаточно. Грязь  повсюду,  но  никаких признаков
болезни или цинги. Паруса в хорошем состоянии, снасти не провисли. Трудно --
если не невозможно -- захватить эту джонку в  рукопашном бою. Но потопить ее
для "Китайского Облака" труда не составит -- если йосс поможет.
     Он  проследовал  за  Скраггером  вниз в  капитанскую каюту  под палубой
полуюта,  механически отмечая в памяти  трапы и все,  что может  пригодиться
ему, если  придется отступать  этой дорогой. Они вошли в грязное  помещение,
битком набитое людьми. Скраггер протолкался к двери в дальней стене, которую
охранял  воинственного вида  китаец.  Охранник  показал  пальцем  на  оружие
Струана  и  напустился на  Скраггера, что-то  сердито  ему  выговаривая.  Но
Скраггер  проорал ему что-то  в ответ на кантонском наречии и,  презрительно
отшвырнув китайца в сторону одной рукой, открыл дверь.
     Каюта  была  огромна. Небольшое  возвышение,  на  котором  стоял низкий
лакированный столик красного цвета, было завалено грязными подушками. Каюта,
как и весь корабль, пропахла потом, гнилой рыбой и кровью. Позади возвышения
от пола  до потолка поднималась  деревянная решетка. Дерево украшала богатая
резьба; решетка была занавешена с той стороны, где спал предводитель. Отсюда
сквозь занавеси ничего не видно, подумал Струан, но их легко проткнуть мечом
или пробить пулей. Он  отметил  про себя четыре зарешеченных иллюминатора  и
шесть масляных фонарей, покачивавшихся под потолочными балками.
     Дверь в решетчатой стене открылась.
     By  Квок  оказался тучным коротышкой средних  лет,  с  круглым жестоким
лицом  и  длинной  грязной  косичкой.  На  богатом  халате  зеленого  шелка,
подвязанном вокруг  выпирающего  живота,  темнели  сальные  пятна.  Он был в
морских  сапогах из  тонкой  кожи и  носил  на запястьях множество бесценных
нефритовых браслетов.
     Некоторое время  он разглядывал Струана,  потом жестом пригласил его на
возвышение  и сел у столика. Струан сел  напротив. Скраггер с  сардонической
ухмылкой прислонился к запертой двери, рассеянно почесываясь.
     Струан и  By Квок долго сидели  неподвижно, глядя  прямо в  глаза  друг
другу. Потом By Квок чуть заметно приподнял руку, и слуга принес палочки для
еды, чашки, чай, лунные пирожки --  крошечные аккуратные пирожки из  рисовой
муки, начиненные миндальной пастой, -- и тарелку разных dim sum.
     Dim  sum  представляли  собой  маленькие пельмешки  из  рисовой муки  с
креветками, жареной  свининой,  мясом курицы, овощами или  рыбой и считались
деликатесом. Некоторые были приготовлены на  пару,  другие обжарены в масле.
Слуга налил чай в чашки.
     By Квок поднял свою и жестом пригласил Струана сделать то же самое. Они
молча выпили чай, ни на секунду не прерывая  поединка взглядов.  Затем пират
взял палочки и выбрал один дин сум. Он положил его на маленькое блюдце перед
Струа-ном и жестом предложил ему попробовать.  Струан  знал,  что, хотя  ему
тоже  принесли  палочки,  By Квок  ожидал,  что он  станет есть руками,  как
варвар, и потеряет лицо.
     Как бы  не  так, дерьмо ты  лягушачье, подумал  он и возблагодарил свой
йосс  за Мэй-мэй. Струан уверенно взял  палочки, ловко подцепил ими дим бум,
поднес его ко рту, положил палочки на фарфоровую подставку и принялся жевать
с наслаждением, еще большим от того, что почувствовал изумление пирата: надо
же, дикарь -- и вдруг ест как цивилизованный человек!
     Закончив жевать,  Струан опять взял  палочки  и тщательно выбрал другой
дим  сум:  самый  маленький  и  самый нежный,  который  труднее  всего  было
удержать. Это  был приготовленный  на пару пельмешек  с  креветками,  тонкое
белое тесто  казалось почти прозрачным. Быстрым и легким движением он поднял
дим сум с блюда,  молясь про  себя, чтобы  не уронить его. Вытянув  руку, он
предложил его By Квоку.
     Палочки By Квока змеей метнулись вверх, он принял дим сум и положил его
себе на  блюдце.  Однако крошечный кусочек креветки упал на  стол. Внешне By
Квок оставался безучастным, но Струан знал, что пират  весь  кипит от гнева,
потому что потерял лицо перед гостем.
     Струан нанес  свой coup de grace  [Завершающий удар,  которым  добивали
поверженного  или смертельно  раненного противника (фр.)]. Подавшись вперед,
он подобрал кусочек креветки  со  стола, положил его на свое блюдце и выбрал
еще  один маленький  дим  сум. Вновь он предложил его By  Квоку. Тот  принял
пельмешек и на этот раз не уронил ни крошки.
     Он поднес  дим сум  Струану, тот небрежно перехватил его  на весу  и  с
удовольствием съел, но от следующего отказался.  Это была вершина китайского
этикета  --  притвориться перед хозяином,  что  пища настолько  хороша,  что
больше  съесть невозможно,  хотя  и  хозяин  и  гость  прекрасно знали,  что
застолье будет продолжаться -- и с большим аппетитом.
     -- Не  стесняйся, приятель! У  нас  этого добра  хватает, -- неожиданно
произнес By Квок, уговаривая его, как и пристало хозяину.
     Шок,  который  испытал  Струан, услышав  By Квока говорящим  на  грубом
кокни,  почти  свел на нет  удовольствие от  того, что  он  заставил  пирата
заговорить первым и тем самым приобрел значительное лицо.
     --  Благодарю  тебя.  Я  рад,  что  ты говоришь по-английски.  Это  все
упростит, -- сказал Струан. -- Значительно упростит.
     --  Что  верно,  то  верно. --  By  Квок  очень гордился  своим умением
говорить на языке варваров.
     --  Где ты выучил английский?  -- Струан наклонился  и поскреб  ногтями
щиколотку: по полу и подушкам прыгали блохи.
     -- А где ребята вроде тебя учатся есть, как китайские люди, а?
     Струан выбрал себе дим сум.
     --  Я пытался  овладеть кантонским наречием. Много  раз. Но  студент из
меня вышел плохой, и мой язык  никак не хочет выговаривать  звуки правильно.
-- Он аккуратно съел дим сум и запил его чаем. -- Чай отличный. Из Сучьжоу?
     By Квок покачал головой.
     -- Лин Тин. Ты любишь чай из Сучьжоу?
     -- Лин Тин лучше.
     -- Я  выучился английскому у  Скраггера и  у других. За много  лет.  --
Некоторое время By  Квок ел  молча,  потом опять принялся настаивать,  чтобы
Струан не  отказывался от деликатеса. -- Ешь, ешь еще, приятель. Ты, я вижу,
человек  необычный. Я прямо страсть как рад повстречать человека вроде тебя.
Ты  не  похож на других, провалиться мне  на этом месте. Ты умирал бы  много
дней, много-много дней.
     Глаза Струана вспыхнули изнутри и еще больше позеленели.
     -- А вот ты умер бы  очень  быстро. Мои методы  отличаются от твоих.  В
один  момент ты жив, в другой -- ты  мертв. Вот так. -- Он щелкнул пальцами.
-- Это самое лучшее -- и для друга и для врага. И для бешеной собаки!
     -- Почему ты говоришь так странно, а? -- спросил By Квок после зловещей
паузы.
     -- Что?
     -- Ты  говоришь не так, как я. Тебя  трудно понимать. Как-то по-другому
звучит.
     --  Существует  много  диалектов  --  видов  --  английского  языка, --
спокойно ответил Струан, возвращая By Квоку лицо.
     -- Он дэнди, By Квок, я тебе про это говорил, --  объяснил Скраггер. --
Дэнди все  произносят по-другому. Они в школах обучаются.  Я  же рассказывал
тебе.
     -- Этот висельник Скраггер говорит правду,  приятель? Мой английский не
правильный?
     -- Кто говорит на более правильном кантонском -- крестьянин или учитель
в школе? Язык крестьянина правилен для поля, а язык учителя -- для школы.
     By Квок, попивая чай, откинулся на подушки.
     -- Мы слышали, у тебя на борту есть серебро. Сорок лаков.
     -- Где  ты взял вот это?  --  Струан  разжал кулак и  положил половинку
монеты на стол.
     -- Одна половина монеты -- одна услуга, так, приятель?
     -- Так, -- ответил Струан. Он был в ярости на  себя за то, что угодил в
ловушку Дзин-куа. -- Откуда она у тебя?
     -- От моего отца.
     -- А он где ее взял?
     -- А где, ты думаешь, этот старый разбойник Дзин-куа так быстро откопал
и зацапал в свои грязные лапы сорок лаков серебра,  приятель? А? Конечно же,
у  своих  старых  партнеров. У тебя на  борту десять лаков папиных денег. --
Большой  живот  By Квока  затрясся от  хохота. -- Налей  его  милости грогу,
Скраггер. Он ему сейчас ох как нужен.
     -- By Фан Чой и Дзин-куа партнеры? -- спросил потрясенный Струан.
     -- В  некотором  роде,  приятель. Мы охраняем его  морскую торговлю  от
проклятых пиратов. Мы вроде как стражи моря. За услуги принято платить, дело
справедливое, а? А мудрый  человек деньги вкладывает с прибылью, а? Вот мы в
него иногда и вкладываем. Чай, шелк, опиум. Взаймы даем. -- By Квок обхватил
свой  живот  руками,  от  смеха  на глазах,  превратившихся  в  узкие щелки,
выступили слезы. --  Так что теперь мы вроде как партнеры, мы и "Благородный
Дом". Разве можно поместить деньги удачнее, скажи-ка, а, приятель?
     -- Назови свою "услугу", By Квок.
     -- Мы  сначала  выпьем  за  серебро и  за  твой  йосс,  Тай-Пэн.  Потом
поговорим.
     -- Он приказал повесить  мальчишку, если пробудет на борту больше часа,
-- заметил Скраггер, наливая ром в три кружки. -- А если ты поднимешь парус,
тоже сказал, чтобы разнести нас в щепки и вздернуть парня.
     -- Час это сколько, приятель?
     -- Достаточно долго.
     By Квок стал жевать с задумчивым видом.
     -- Ты бы повесил мальчишку?
     -- А  ты?  --  Струан  достал свои  часы и положил  их  на стол.  -- Ты
использовал половину своего времени.
     By Квок  принял  кружку  от  Скраггера и  медленно  начал  пить. Струан
почувствовал, как от напряжения зашевелились волоски у него на  шее. До него
доносились приглушенная китайская речь, поскрипывание бревен, звон и гудение
ветра в натянутых тросах.
     По  палубе над  их головами ударили  первые  капли дождя. By  Квок взял
зубочистку и почистил зубы, вежливо прикрывая рот ладонью. Дождь усилился.
     -- Услуга By Фан Чоя, -- начал он. -- В твоем флоте  двадцать клиперов,
верно?
     -- Девятнадцать.
     --  Девятнадцать.  На каждый  мы  определим одного  из наших ребят.  Ты
обучишь их как капитанов.  Офицеров. Девятнадцать человек. Обучишь как надо.
Чтобы  таких  капитанов ты и  сам согласился взять. Пори их, протаскивай под
килем -- все, что  хочешь, если  они не будут  подчиняться, -- но только  не
убивать. На пять лет  они твои,  потом вернутся домой. Дальше, через  год  и
один день нам нужен клипер. Как "Китайское Облако". Мы заплатим серебром, во
что  он  встанет.  Ты даешь  нам счета  и  все  прочее, мы платим  деньги. С
пушками, парусами, оснасткой, как у "Китайского Облака". Десять наших  людей
отправятся в Блайти  смотреть, как он будет строиться, потом вернутся вместе
с ним. Где и как мы заберем корабль, скажем позже -- правильно, Скраггер?
     -- Верно.
     -- И последнее: мы дадим тебе сосунка -- трех  сосунков на выучку. Трех
мальчиков,  чтобы обучить их, как  дэнди. Лучшая школа  в Лондоне. За  любые
деньги.
     -- Лучшая одежда, и коляски, и жилье, и жратва, -- добавил Скраггер. --
Чтобы  как  чертовых   дэнди   их  воспитывали.  Обращались  соответственно.
Оксфордский или  Кембриджский  университет.  Да.  Университет кончат,  тогда
домой.
     -- Это не одна услуга,-- заметил Струан. -- Это много услуг.
     -- Много, мало -- услуга есть услуга, -- злобно проговорил By  Квок. --
Клянусь Богом, это то, что мы просим. Может, я заберу десять лаков назад, да
и остальные тридцать. Тогда куплю корабль. Деньги есть -- что хочешь купишь,
верно, приятель? Да, заберу лаки, может, и договорюсь с Одноглазым Дьяволом.
Как его по имени?
     -- Брок, -- сказал Скраггер.
     --  Ага, Брок. Договорюсь с  Броком, или  с другим  кем-то. Сделка есть
сделка. Просто обучи людей.  Один  корабль. Честная  просьба. Ты говоришь да
или нет.
     -- Я заключу с тобой новую  сделку. Забирай монету назад  и,  буду я на
борту "Китайского Облака" или нет,  попробуй захватить все  серебро, клянусь
Господом.
     --  На горизонте две сотни  кораблей. Я  потеряю одну сотню, две  сотни
кораблей, ерунда. Я заберу лаки, Тай-Пэн. Я заберу лаки.
     Струан взял со стола свою половину монеты и поднялся на ноги.
     -- Так ты согласен?
     --  Не  согласен.  Услуга  --   ты  обещал  услугу.  Разве  у  Тай-Пэна
"Благородного Дома" больше нет лица, хейа? Да или нет?
     -- Через тридцать дней вы  приведете сто человек, среди них не будет ни
одного, кого разыскивают мандарины  за какое-либо преступление,  и каждый из
них должен уметь  читать  и  писать. Из этой  сотни я  выберу  девятнадцать,
которые станут капитанами.
     И десять человек, которые будут наблюдать за постройкой судна. Потом вы
передадите мне трех мальчиков.
     --  Слишком опасно, приятель, -- сказал By Квок, -- очень много народу.
Верно, Скраггер?
     -- Нет, если мы соберем их, скажем, в Абердине. То, что он сам выберет,
это справедливо, вреда от этого не будет. А? Тайком, без шума?
     By Квок некоторое время раздумывал.
     -- Согласен. Тридцать дней. Абердин.
     -- Я  передам построенный клипер лично тебе  или By Фан  Чою --  только
вам, -- сказал Струан. -- Никому другому.
     -- Любому, кого я пошлю.
     -- Нет.
     -- Или мне, приятель? -- вставил Скраггер.
     -- Нет. By Квоку или By Фан Чою. В открытом море.
     -- Почему?  --  встревоженно  спросил By  Квок.  --  А?  Почему?  Какую
дьявольскую хитрость ты задумал?
     -- Это  будет твой корабль. Я не  собираюсь передавать  такого красавца
кому-то другому. Где твое лицо, а?
     --  Согласен, -- сказал  By Квок наконец.  -- Только без предательства,
клянусь Богом, или ты заплатишь.
     Струан  презрительно скривил  губы и  направился к  двери,  но Скраггер
преградил ему дорогу:
     -- Ты даешь священную клятву, Тай-Пэн?
     -- Я уже дал ее Дзин-куа. Ты знаешь цену моему слову, клянусь Богом!
     -- Благодарствуй, Тай-Пэн.
     Скраггер кивнул By Квоку и шагнул в сторону.
     -- Видя, как ты соглашаешься на все так, вроде бы славно и по-дружески,
Тай-Пэн, -- заговорил By Квок, -- мой отец посылает тебе  подарок и  письмо.
-- Он  махнул рукой Скраггеру, который открыл  морской сундук, достал оттуда
сверток и протянул его Струану.
     В свертке  оказался флаг  --  переплетенные Лев  и  Дракон.  И  судовой
журнал. Судовой журнал пропавшею "Багрового Облака".
     Струан раскрыл его и нашел последнюю страницу:
     "Ноябрь,  16-е. Полдень. 1Г23'11"  СШ 114Г9'8'' ВД. Шторм продолжается,
11  баллов.  Прошлой  ночью в три склянки во время  полуночной вахты  унесло
штормовые  паруса  и  поломало  мачты.  Наш  корабль  бросило сюда,  на рифы
Тизарда, где, по милости Божьей, он и  застрял с оторванным килем и  дырой в
корпусе.
     Ноябрь,  18-е.  Четыре  часа.  На  горизонте  появились  четыре  джонки
направлением  ост-норд-ост. Закончены последние приготовления  к тому, чтобы
оставить корабль.
     Ноябрь, 18-е. Пять часов. Четыре джонки  поменяли курс и направляются к
нам.  Я раздал  мушкеты. Постарался  подгото  вить пушки, но крен корабля не
позволяет нам воспользоваться ими. Приготовились, как могли. На случай, если
это пираты.
     Ноябрь,  18-е. Восемь  часов. Нас  атаковали.  Пираты. Мы отбили первый
штурм, но они..." Здесь запись обрывалась.
     Струан закрыл книгу.
     -- Вы убили их всех?
     --  Эти джонки  не были  частью нашего регулярного флота, приятель.  По
крайности, большую часть года.
     -- Вы убили их всех?
     -- Они сами умерли, Тай-Пэн, меня там не было.
     -- Ты знаешь  повадки некоторых из этих  оборванцев, Тай-Пэн, -- сказал
Скраггер.  -- Если бы это были люди By Фан Чоя, зачем  бы он стал возвращать
тебе журнал, а? До By Фан Чоя дошли слухи. Он  послал меня посмотреть, что к
чему. Людей на корабле не было, когда я туда добрался. Тел тоже. Никого.
     -- Ты ограбил судно?
     --  Тебе известны морские  законы, Тай-Пэн.  Он потерпел крушение и был
оставлен  командой. Мы спасли  половину твоего  груза.  Шестнадцать пушек  и
порох с ядрами.
     -- Где хронометр? Скраггер вскинул брови:
     -- Что за вопрос, на моей джонке, конечно, хотя я  и не знаю, как с ним
обращаться. Пока. Кто нашел, тот и хозяин, а?  Все честно,  как будто? Но ты
знаешь, Тай-Пэн, ты знаешь, что натворили эти  Богом проклятые мерзавцы? Они
дали  ему  остановиться.  Представляешь! Святая правда.  Они  его просто  не
заводили. У нас несколько недель ушло на то, чтобы найти купца  с лондонским
временем.  Американец  это был,  "Бостонская  Ласточка".  --  Он  захохотал,
вспоминая об  этом случае, потом добавил:  -- Четверо  ребят из  его команды
решили присоединиться к нам.
     -- А остальные?
     -- Спустили их на плот у Филиппин. Недалеко от берега.  Даю слово,  что
так и было. Не то три, не то четыре недели назад.
     By Квок задвигался на подушках, благодушно почесываясь.
     -- И последнее,  Тай-Пэн.  Отец сказал:  "Десять  тэйлов  с корабля  за
безопасное  плаванье  --  это  совсем  не много. Десять тэйлов с корабля,  и
британский флаг будет под защитой By Фан  Чоя". Как мы слышали, у вас теперь
новое место появилось, здесь, на Гонконге. Передашь их своему мандарину.
     -- Возможно, я и стану передавать ему один тэйл с корабля.
     -- Шесть --  самая  низкая цена.  Меньше нельзя. Так  сказал мой  отец,
зная, что с тобой торговаться трудно. Шесть.
     -- Один.
     --  Садись.  Мы  выпьем еще, а потом нам принесут поесть, --  сказал By
Квок.
     -- Через пять  минут от этого корабля ничего не останется, а  заложника
вздернут. By Квок рыгнул.
     -- Ты будешь вешать не моего сына, приятель.
     -- Разумеется, -- с  отвращением бросил ему Струан.  -- Это всего  лишь
какой-то переодетый бедняга.
     By Квок усмехнулся и сделал глубокий глоток.
     -- Ты умный человек, Тай-Пэн. Что  ж, пусть будет два тэйла  с корабля.
Передашь их своему мандарину, а?  И еще скажу тебе вот что: оставь мальчишку
себе, повесь его,  выброси в  море  -- он твой. Верни его нам,  и я  сам его
повешу.
     -- Что? -- взорвался Скраггер. -- Этот парнишка не твой сын?
     -- Конечно,  нет,  Скраггер.  Ты  думаешь, я дурак? --  хрипло произнес
Струан. -- Я знаю цену клятвам подонков. -- Он вышел из каюты.
     -- Но это было твое слово и мое. -- Скраггер возмущенно повернулся к By
Квоку: -- Мы дали ему клятву. Ты сказал, что он твой сын. Ты же  сам  сказал
мне, клянусь Богом.
     --  Тай-Пэн  никогда бы не прислал к  нам  своего сына, почему я должен
посылать своего к нему?
     -- Но я дал ему свое честное слово, клянусь Богом. Это же обман!
     By Квок очень медленно поднялся на ноги:
     -- Ты назвал меня обманщиком, приятель?
     -- Нет,  начальник, нет, -- быстро пробормотал  Скраггер, напрягая  все
силы, чтобы  лицо  не  выдало  ослепившего его гнева. --  Дело просто в моей
клятве. У  нас принято держать клятвы.  То, что  случилось, считается у  нас
неправильным, очень неправильным. Вот и все.
     By Квок устало покачал головой, удаляясь в покои:
     --  Варвары -- действительно странный  народ,  приятель.  Очень,  очень
странный. -- Решетчатая дверь закрылась за ним.
     Скраггер вышел на палубу.  Клянусь Создателем, думал он,  едва не плача
от  ярости, клянусь  Создателем, с  меня довольно.  Я прикончу эту  поганку,
этого мерзкого извращенца-язычника. Богом  клянусь, я это  сделаю. Но только
после того, как  Струан  отберет людей. О нет, ни в коем случае  не  раньше.
Раньше я не осмелюсь, нет-нет, клянусь Богом, потому что это все испортит.
     А вот потом, клянусь Богом, потом...


        Глава 3

     "Китайское  Облако" разрезал пелену дождя, двигаясь вдоль южного берега
Гонконга в главную гавань на севере острова.
     Струаны обедали в капитанской каюте: тушеные устрицы, копченые колбасы,
соленая  рыба, вареная капуста со  свиным жиром, холодные  жареные  цыплята,
морские галеты, блюда с  яблочным  пирогом и  пирогами  с  консервированными
фруктами. Охлажденное в море белое вино и шампанское. И чай.
     -- Сорок лаков -- четыре монеты, -- говорил Робб, мрачно ковыряя вилкой
в своей тарелке. -- Одна принадлежит By Фан Чою. У кого остальные три?
     -- Дзин-куа непременно оставил одну себе. Может  быть, две,  --  сказал
Струан. Он потянулся через стол  и положил себе  еще одну обжаренную соленую
селедку.
     --  Теперь  мы связаны клятвой и  должны оказать  огромную  услугу,  --
продолжал  Робб.  -- Для этих  дьяволов  она куда  как стоит  десяти  лаков.
Заполучив такой клипер, как  "Китайское Облако"... Господи, да  с  ним можно
пускать ко  дну  даже  фрегаты.  Азиатские морские  пути всей  империи могут
оказаться  перерезанными. Один корабль  -- и десять человек, которые  смогут
построить еще.  Девятнадцать человек,  выученных на капитана, которые смогут
учить других! Мы в ловушке, перед нами тупик. Ужасно.
     -- Дзин-куа обманул тебя. Он обманул тебя, -- горячился Кулум.
     --  Нет.  Перехитрил меня,  да, но  и так сказать будет неправильно.  Я
оказался недостаточно хитер. Я, парень! Не в нем дело. Когда двое садятся за
стол, чтобы заключить  сделку,  каждый старается добиться для себя как можно
более выгодных  условий. Все очень просто. Да,  я оказался слабее, чем он, и
только в  этом суть. Но даже  если бы мне и пришла в голову мысль о том, что
эти  монеты могут  быть поделены между  несколькими  людьми,  мне  все равно
пришлось бы принять его условия. У нас не было выбора, абсолютно никакого.
     -- Если перехитрили тебя,  Дирк,  на  что  можно  рассчитывать мне? Или
Кулуму?
     --  Ни на что. Если  только вы не будете готовы думать своей  головой и
учиться на ошибках других.  И  не станете вести себя с китайцем, как с одним
из нас. Они не такие, как мы.
     -- Это верно, -- сказал Кулум.  -- Уродливые, отвратительные, грубые. И
все на одно лицо, невозможно отличить одно от другого.
     -- Я не согласен с  тобой. Ты не понял меня. Я имел  в виду,  что у них
иной склад ума, они думают по-другому, -- возразил Струан.
     -- Тогда как же подобрать к ним ключ, отец?
     --  Если  бы я знал  это, я бы никогда не делал ошибок. Просто у них за
спиной  пять  тысячелетий  практики,  вот  и  все.  А  теперь  передай  мне,
пожалуйста, устриц... вот славный мальчик.
     Кулум подал ему блюдо, и Струан положил себе уже третью порцию.
     --  Тебя  все это, похоже, не волнует, Дирк, -- заметил Робб. -- А ведь
это может погубить нас. Погубить всю торговлю с Азией.
     -- Ты совсем ничего не ешь, Робб. И ты, Кулум. Ешьте. -- Струан оторвал
куриную ногу и положил себе на тарелку. -- Ситуация вовсе не так безнадежна.
Возьмем, во-первых, эти девятнадцать человек: да, они будут шпионами By  Фан
Чоя  и его  отребья. Но  для того, чтобы  мы могли научить  их, им  придется
выучить английский,  так? А если мы сможем говорить с ними,  почему  нам  не
попробовать переделать их? Сделать из пиратов полезных для общества граждан?
Может быть, даже христиан? Девятнадцать шансов заполучить ценных  союзников.
Я бы  сказал, что попробовать стоит. А если  они  перейдут к нам -- хотя  бы
один  из  них, -- мы узнаем, где находятс