натнную квартиру, на автобусе. Бросив пальто на диван, он налил себе виски и сел перед пишущей машинкой, стоявншей на столе. Мистер Боулен прав. Конечно же он прав. Если не считать того, что ему и половины неизвестно. Оп, наверно, думает, что здесь замешана женщина. Когда монлодого человека охватывает депрессия, все думают, что виной тому женщина. Из машинки торчал отпечатанный наполовину лист бумаги. Он склонился над ним и стал читать. Заголовок гласил: "На волосок от гибели". Текст начинался слованми: "Была темная ночь, низко над землей нависли чернные тучи. В листве деревьев свистел ветер, шел сильный дождь... " Адольф Найп сделал глоток виски, ощутив сильный привкус солода. Он почувствовал, как холодное виски тонненькой струйкой побежало по горлу и достигло желуднка. По телу разлилась теплота. А, черт с ним, с мистенром Джоном Боуленом. К черту компьютер. К черту... Неожиданно, как это случается со всяким в минуту изумления, зрачки его стали широко расширяться, рот приоткрылся. Он медленно поднял голову и замер, не а силах пошевелиться. Не отрываясь, он уставился в одну точку на стене, при этом взгляд его выражал скорее люнбопытство, чем удивление, но он пристально глядел ток сорок, пятьдесят, шестьдесят секунд. Затем постепенно (головы он не поворачивал) выражение лица его изменинлось, любопытство сменилось выражением удовольствия, поначалу довольно слабо угадывавшимся в уголках рта, но это радостное чувство росло, лицо его разгладилось, обнаруживая полный восторг. Впервые за многие месяцы Адольф Найп улыбнулся. -- Ну конечно же, -- громко сказал он, -- это просто смешно. И он снова улыбнулся, при этом его верхняя губа поднялась и обнажились зубы. -- Идея отличная, но едва ли осуществимая, поэтому стоит ли вообще думать об этом? Начиная с этой минуты Адольф Найп ни о чем друнгом больше не думал. Идея чрезвычайно захватила его, сначала потому, что у него появлялась возможность -- правда, неопределенная -- самым жестоким образом отонмстить своим злейшим врагам. Минут десять или пятнандцать он неспешно рассматривал ее именно с этой точки зрения, затем совершенно неожиданно для себя принялнся самым серьезным образом изучать ее и с точки зрения практического осуществления. Он взял лист бумаги и сденлал несколько предварительных записей. Но дальше этонго дело не пошло. Он тут же вспомнил старую истину, заключающуюся в том, что насколько бы совершенна машина ни была, она не способна творчески мыслить. Она справляется только с теми задачами, которые свондятся к математическим формулам, и задачи эти могут иметь одно -- и только одно - верное решение. В этом все дело. Другого пути нет. Машина не может обладать мозгом. Но, с другой стороны, она может иметь память, не так ли? Компьютер обладает замечательной памятью. Путем превращения электрических импульсов в сверхзвуковые волны можно заставить машину запомнить одновременно тысячу знаков, а затем, когда понадобитнся, в любое время получать информацию. Нельзя ли понэтому, исходя из этого принципа, создать аппарат памяти неограниченного объема? Мысль смелая, по как ее осуществить? Неожиданно ему в голову пришла еще одна, хотя и простая па первый взгляд, идея. Суть ее сводилась к слендующему. Грамматика английского языка в известной степени подчиняется математическим законам. Допустим, даны слова и задан смысл того, что должно быть сказанно, тогда возможен только один порядок, в который эти слова могут быть организованы. Нет, подумал он, это не совсем так. Во многих преднложениях возможен различный порядок слов и групп слов, и в любом случае грамматически это будет оправндано. Впрочем, не в этом суть. В основе своей теория вернпа. Очевидно поэтому, что можно задать компьютеру ряд слов (вместо цифр) и сделать так, чтобы машина органинзовывала их в соответствии с правилами грамматики. Нужно только, чтобы она выделяла глаголы, существинтельные, прилагательные, местоимения, хранила их в апнпарате памяти в качестве словарного запаса и готовила их к выдаче по первому требованию. Потом нужно будет подкинуть ей несколько сюжетов, и пусть она пишет. Найпа теперь было не остановить. Он тут же принялнся за работу и не прекращал упорных занятий в течение нескольких дней. По всей гостиной были разбросаны лиснты бумаги, исписанные формулами и расчетами, словами, тысячами слов, набросками сюжетов для рассказов, неизнвестно почему пронумерованных; тут были большие вынписки из словаря Роже; целые страницы были заполненны мужскими и женскими именами, сотнями фамилий, взятых из телефонного справочника; отдельные листы были испещрены чертежами и схемами контуров, коммунтаторов и электронных ламп, чертежами машин, преднанзначенных для того, чтобы пробивать в перфокартах отнверстия различной формы, и схемами какой-то диковиннной электрической машинки, способной самостоятельно печатать десять тысяч слов в минуту. На отдельном лиснте была набросана схема приборной панели с небольшинми кнопками, причем па каждой было написано названние какого-нибудь известного американского журнала. Он работал с упоением. Расхаживая по комнате сренди разбросанных бумаг, он потирал руки и сам с собой разговаривал; время от времени он криво усмехался и произносил смертельные оскорбления, при этом слово "издатель" звучало довольно часто. На пятнадцатый день напряженной работы он сложил бумаги в две огромные папки и отправился -- почти бегом -- в конторку "Джон Боулен Инк. электронное оборудование". Мистер Боулен был рад вновь увидеться с ним. -- Слава Богу, Найп, ты выглядишь на сто процентов лучше. Хорошо отдохнул? Где ты был? Он как всегда неприятен и неряшлив, подумал миснтер Боулен. Почему он не может стоять прямо? Согнулся, словно высохшее дерево. -- Ты выглядишь на сто процентов лучше, старица. И чего это он усмехается, хотелось бы мне знать. Каждый раз, когда я его вижу, мне кажется, что уши у пего стали еще больше. Адольф Найп положил папки на стол. -- Смотрите, мистер Боулен! -- вскричал он. -- Понсмотрите, что я принес. И он стал рассказывать, раскрыв папки и разложив чертежи перед изумленным маленьким человечком. Он говорил целый час, подробно все объясняя, а когда законнчил, отступил на шаг и слегка покраснел. Затаив дыханние, он ждал приговора. -- Знаешь что, Найп? Я думаю, что ты голова. Осторожнее, сказал себе мистер Боулен. Обращайся с ним осторожнее. Он кое-что значит. Если бы только эта его длинная лошадиная морда и огромные зубы не пронизводили такого отталкивающего впечатления. У этого парня уши будто листья ревеня. -- Но, мистер Боулен, она будет работать! Я ведь донказал вам, что она будет работать! И вы не сможете отнрицать этого! -- Не спеши, Найп. Не спеши и послушай меня. Адольф Найп смотрел на своего шефа, с каждой сенкундой испытывая к нему все большее отвращение. -- Твоя идея. -- зашевелилась нижняя губа мистера Боулена, -- довольно оригинальна, я бы даже сказал, что это блестящая идея, и это еще раз подтверждает мое мненние относительно твоих способностей, Найп. Но не бери ее всерьез. В конце концов, приятель, какую мы можем извлечь из нее пользу? Кому нужна машина, пишущая рассказы? Да- и какая, кстати, от нее выгода? Скажи-ка мне, -- Можно я сяду, сэр? -- Конечно садись. Адольф Найп присел па краешек стула. Шеф не свондил с пего глаз, ожидая, что он скажет. -- Если позволите, я бы хотел объяснить вам, мистер Боулен, как я пришел к этому. -- Давай, Найп, валяй. С ним нужно держаться попроще, сказал про себя мистер Боулен. Этот парень почти гений. Это находка для фирмы. Его ценность можно сравнить со слитком золота, вес которого равен его собственному. Взять хотя бы эти бумаги. Ужасная чепуха. Просто поразительно, что он сам до всего этого додумался. Никакого проку, разумеетнся, от всего этого нет. Никакой коммерческой выгоды. Ни это еще раз говорит о том, что парень талантлив. -- Пусть это будет чем-то вроде исповеди, мистер Бонулен. Мне кажется, я смогу объяснить вам, почему я всегнда был таким... встревоженным, что ли. -- Выкладывай, что там у тебя, Найп. Сам знаешь -- на меня можно положиться. Молодой человек стиснул пальцы рук коленями а уперся локтями в живот. Казалось, ему стало неожиданнно холодно. -- Видите ли, мистер Боулен, по правде, меня не осонбенно привлекает работа здесь. Я знаю, что я с пей справнляюсь и все такое, но душа у меня к пей не лежит. Это не то, чем бы я хотел заниматься. Словно на пружинах, брови мистера Боулена подскончили вверх. Он замер. -- Понимаете, сэр, всю свою жизнь я хотел стать пинсателем. -- Писателем? -- Да, мистер Боулен. Наверно, вы не поверите, по каждую свободную минуту я тратил на то, что писал рассказы. За последние десять лет я написал сотни, букнвально сотни коротких рассказов. Пятьсот шестьдесят шесть, если быть точным. Примерно по одному в педелю. -- О Боже! И зачем тебе это? -- Насколько я сам себе это представляю, сэр, у мення есть страсть. -- Какая еще страсть? -- Страсть к творчеству, мистер Боулен. Всякий раз, поднимая глаза, он видел губы мистера Боулена. Они делались все тоньше и тоньше и становинлись еще более фиолетовыми. -- А позволь спросить тебя, Найп, что ты делал с этинми рассказами? -- Вот тут-то и начинаются проблемы, сэр. Их никто не покупал. Закончив рассказ, я отсылал его в журнал. Сначала в один, потом в другой. А кончалось, мистер Бонулен, дело тем, что они присылали. мне его назад. Меня это просто убивает. Мистер Боулен с облегчением вздохнул. -- Очень хорошо понимаю тебя, старина. -- В голосе его слышалось сочувствие. -- Со всеми хоть раз в жизни случалось нечто подобное. Но теперь, после того как рендакторы -- а они знают что к чему -- убедили тебя в том, что твои рассказы -- как бы сказать? -- несколько неудачнны, нужно оставить это занятие. Забудь об этом, приянтель. Забудь, и все тут. -- Нет, мистер Боулен. Это не так! Я уверен, что пиншу хорошие рассказы. О Господи, да вы сравните их с той чепухой, что печатают в журналах, -- поверьте мне, все это слюнявая невыносимая чушь... Меня это сводит с ума! -- Погоди, старина... -- Вы когда-нибудь читаете журналы, мистер Боунлен? -- Извини, Найп, но какое это имеет отношение к твоней машине? -- Прямое, мистер Боулен, самое прямое. Вы только послушайте. Я внимательно просмотрел несколько разнных журналов, и мне показалось, что каждый из них пенчатает только то, что для него наиболее типично. Писантели -- я имею в виду преуспевающих писателей -- знанют об этом и соответственно и творят. -- Постой, приятель. Успокойся. Я все же не думаю, что мы сможем как-то использовать это. -- Умоляю вас, мистер Боулен, выслушайте меня до конца. Это ужасно важно. Он замолчал, с трудом переводя дыхание. Он вконец разнервничался и, когда говорил, размахивал руками. Его длинное покрасивее лицо горело воодушевлением. Рот его наполнился слюной, и казалось, что и слова, которые он произносил, были мокрыми. -- Теперь вы понимаете, что с помощью особого регунлятора, установленного на моей машине и соединяющего "отдел памяти" с "сюжетным отделом", я могу, просто нажав па нужную кнопку, получать любой необходимый мне рассказ в зависимости от направления журнала. -- Понимаю, Найп, понимаю. Все это очень занятно, но зачем все это нужно? -- А вот зачем, мистер Боулен. Возможности рынка ограниченны. Мы должны производить необходимый тонвар в нужное время. Это чисто деловой подход. Теперь я смотрю на все это с вашей точки зрения -- пусть это бундет коммерческое предложение. -- Дружище, я никак не могу рассматривать это в канчестве коммерческого предложения. Тебе не хуже меня известно, во что обходится создание подобных машин. -- Я это хорошо знаю, сэр. Но, даже учитывая это, я думаю, вы не представляете себе, сколько платят журнанлы авторам рассказов. -- И сколько же они платят? -- Что-то около двух с половиной тысяч долларов. А в среднем, наверно, около тысячи. Мистер Боулен подскочил на месте. -- Да. сэр, это так. -- Просто невероятно, Найп. Это же смешно! -- Нет, сэр, это так. -- Уж не хочешь ли ты сказать, что журналы платят такие деньги всякому, кто... наваляет какой-то там раснсказ! О Боже, Найп! Что же это такое? В таком случае все писатели миллионеры! -- Это на самом деле так, мистер Боулен! А тут понявляемся мы с пашей машиной. Вы послушайте, сэр, что я вам еще расскажу, я уже все обдумал. В среднем толнстые журналы печатают в каждом номере три рассказа. Возьмите пятнадцать самых солидных журналов -- те, конторые платят больше всего. Некоторые из них выходят раз в месяц, но большинство -- еженедельники. Так. Это значит, что каждую педелю у нас будут покупать, сканжем, по сорок больших рассказов. Это сорок тысяч долларов. С помощью нашей машины, когда она заработает на полную мощность, мы сможем захватить весь рынок! -- Ты, парень, совсем сошел с ума! -- Нет, сэр, поверьте, то, что я говорю, правда. Ненужели вы не понимаете, что мы их завалим одним лишь количеством! За тридцать секунд эта машина может вындавать рассказ в пять тысяч слов, и его тут же можно отнсылать. Разве писатели могут состязаться с ней? Скажинте, мистер Боулен, могут? Адольф Найп увидел, как в эту минуту в лице его шефа произошла едва заметная перемена. Глаза его зансветились, ноздри расширились, на лице не двигался ни один мускул. Он быстро продолжал: -- В наше время, мистер Боулен, нельзя особенно понлагаться на статью, написанную от руки. Она не выдернжит конкуренции в мире массовой продукции, типичном для этой страны, и вы это отлично понимаете. Ковры, стулья, башмаки, кирпичи, посуду, что хотите -- все сейнчас делает машина. Качество, возможно, стало хуже, по какое это имеет значение? Считаются только со стоинмостью производства. А рассказы... рассказы тоже товар, как ковры и стулья, и кому какое дело, каким образом вы их производите, лишь бы они были. Мы будем продавать их оптом, мистер Боулен! И по более низким ценам, чем любой другой писатель этой страны! Мы завоюем рынок! Мистер Боулен уселся поудобнее. Он наклонился впенред, положил локти на стол и не сводил глаз с говоривншего. -- И все же я думаю, что это неосуществимо, Найп. -- Сорок тысяч в педелю! -- воскликнул Адольф Найп. -- Если даже мы будем брать полцены, то ость двандцать тысяч в неделю, это все равно миллион в год! -- И, понизив голос, он добавил: -- Вы ведь не зарабатываете миллион в год па компьютерах, мистер Боулен? -- Однако, Найп, ты серьезно думаешь, что их купят? -- Послушайте, мистер Боулен. Кому нужны напинсанные по заказу рассказы, если можно за полцены кунпить точно такие же? Это ведь очевидно, не правда ли? -- А как ты будешь их продавать? Кто-то ведь долнжен быть их автором? -- Мы создадим литературное агентство, через котонрое и будем распространять их. И придумаем имена мнинмым авторам. -- Мне это не нравится, Найп. Все это отдает мошеннничеством, тебе так не кажется? -- И вот еще что, мистер Боулен. Как только мы начннем, появятся всевозможные побочные продукты, так же представляющие ценность. Возьмите, скажем, рекламу. Люди, занимающиеся производством пива и тому подобнным, платят в наше время большие деньги, если знаменинтые писатели позволяют нм использовать свое имя в канчестве рекламы. Да что там говорить, мистер Боулен! Все это не детские шалости. Это большой бизнес. -- Не слишком-то обольщайся, приятель. -- И еще. Почему бы нам, мистер Боулен, не подпинсать несколько наиболее удачных рассказов вашей фанмилией? Если, конечно, вы не против. -- Помилуй, Найп. Это еще зачем? -- Не знаю, сэр, хотя некоторые писатели и пользунются уважением, к примеру Эрл Гарднер и Кэтлин Норрис. Нам все равно нужна будет какая-нибудь фамилия, и я подумывал о том, чтобы для начала подписать пару рассказов своей. -- Ишь ты, писатель, -- задумчиво произнес мистер Боулен. -- Вот удивятся в клубе, когда увидят мою фаминлию в журналах, в хороших журналах. -- Ну конечно, мистер Боулен. Взгляд мистера Боулена сделался отсутствующим, он мечтательно улыбнулся. Но продолжалось это с минуту. Он встряхнулся и принялся перелистывать лежавшие пенред ним чертежи. -- Одного я не пойму, Найп. Откуда ты будешь брать сюжеты? Ведь не будет же их выдумывать машина? -- Мы ей дадим сюжеты. Это не проблема. У каждого из пас есть какие-то сюжеты. В папке, что слева от вас, их сотни три или четыре. Мы снабдим ими "сюжетный отдел" машины. -- Продолжай. -- Есть и еще кое-какие тонкости, мистер Боулен. Вы поймете, что я имею в виду, когда изучите чертежи. Нанпример, есть прием, который использует каждый писантель: в рассказ вставляется хотя бы одно длинное слово с весьма туманным значением. Это заставляет читателя думать, будто автор необычайно умен. Моя машина будет делать то же самое. С этой целью в нее запрятана целая куча длинных слов. -- Куда? -- В "словарный отдел", -- отвечал Найп. Остаток дня они провели в обсуждении возможностей нового аппарата. Кончилось дело тем, что мистер Боулен пообещал подумать. На следующее утро он был полон энтузиазма, однако виду не подавал. Через неделю идея полностью захватила его. -- Мы должны всем говорить, Найп, что просто ранботаем над созданием еще одного компьютера, но нового типа. Таким образом мы сохраним нашу тайну. -- Вы правы, мистер Боулен. И через шесть месяцев машина была создана. Ее понместили в отдельном кирпичном доме во дворе здания, в котором размещалась фирма, и теперь, когда она была готова к работе, к ней и близко никого не подпускали, кроме мистера Боулена и Адольфа Найпа. И вот настал волнующий момент, когда двое мужчин: один из них небольшого роста, упитанный, короткононгий, другой -- высокий, худой, с торчащими зубами -- стояли в коридоре и готовились к созданию первого раснсказа. Во все стороны от них расходились небольшие конридоры, стены которых были переплетены проводами, усеяны выключателями и электронными лампами. Оба они нервничали; мистер Боулен, не в силах стоять спонкойно, подпрыгивал то на одной, то на другой ноге. -- Какую кнопку нажмем? -- спросил Адольф Найп, разглядывая ряд белых маленьких клавишей, напоминавших те, что установлены в пишущей машинке. -- Выбинрайте вы, мистер Боулен. А выбирать есть из чего -- тут есть "Сатердей ивнинг пост", "Колье", "Лейдиз хоум джорнэл" -- любой журнал, который вам нравится. -- О Господи! Откуда же мне знать? -- Он прыгал на месте, будто его жалили пчелы. -- Мистер Боулен, -- серьезным тоном произнес Адольф Найп, -- осознаете ли вы, что в эту минуту в одном лишь вашем мизинце заключена сила, способная сделать вас самым разносторонним писателем на всем континенте? -- Послушай, Найп, прекрати эти шуточки, прошу тенбя, и давай без предисловий. -- Хорошо, мистер Боулен. Пусть это будет... дайте подумать... вот этот. Как насчет этого журнала? -- Он выпрямил палец и нажал на кнопку, на которой маленьнкими черными буквами было выведено название "Тудейз Умэн". Что-то щелкнуло, и, когда он убрал палец, кнопнка осталась утопленной. -- Журнал мы выбрали, -- сканзал он. -- А теперь -- вперед! Он протянул руку и нажал на выключатель на принборной панели. В ту же минуту комнату заполнило громнкое гудение, посыпались искры, и застучали бесчисленнные крошечные молоточки. И почти тотчас же из щели, расположенной справа от приборной панели, посыпались в корзину листы бумаги. Каждую секунду появлялся нонвый лист, и раньше чем через полминуты все было коннчено. Листы больше не появлялись. -- Ну вот! -- воскликнул Адольф Найп. -- Ваш раснсказ готов. Они схватили листы и стали читать. На первой страннице было напечатано: "Айфкимосасегуезтпплнвокудскигт и, фухпеканвоертюуиол кйхгфдсаксквонм, перуитрехдйкгмвпо, умсюи... " Они переглянулись. Остальные страницы были заполнены примерно таким же текстом. Мистер Боулен стал кричать. Молодой человек пытался его успокоить: -- Все в порядке, сэр. Правда, все в порядке. Нужно только немного отрегулировать ее. Где-то что-то не так соединилось, и все. Не забывайте, мистер Боулен, что в ней больше миллиона футов проводов. Да и трудно ожиндать, что с первого раза все пойдет гладко. -- Она никогда не будет работать, -- сказал мистер Боулен. -- Наберитесь терпения, сэр. Наберитесь терпения. Адольф Найп принялся разыскивать неисправность, и через четыре дня объявил, что все готово для очередного испытания. -- Она никогда не будет работать, -- говорил мистер Боулен. -- Я знаю: она никогда не будет работать. Найп улыбнулся и нажал на кнопку с надписью: "Ридерз дайджест". Затем он дернул рычаг, и комната нанполнилась каким-то странным волнующим гулом. В корнзину упала одна страница с отпечатанным текстом. -- А где же остальные? -- закричал мистер Боулен. -- Она остановилась! Она опять сломалась! -- Нет, сэр. На сей раз все в порядке. Это же для "Дайджеста", неужели вы не понимаете? На этот раз напечатано было следующее: "Малокто-знаеткакиепоистинереволюционныепеременынесетзасобой новоелекарствоспособноеоблегчитьучасть страдающих са-мойужаснойболезньюнашеговремени... " И так далее. -- Но это же чепуха! -- вскричал мистер Боулен. -- Нет, сэр. Отличная работа. Неужели вы не видите? Просто она еще не научилась разбивать слова. Это легко исправить. Но рассказ-то готов. Смотрите, мистер Боунлен, смотрите! Он готов, только слова соединены друг. с другом. Это была правда. На следующем испытании, спустя несколько дней, все было нормально, даже проставлены запятые. Первый рассказ они послали в знаменитый женский журнал. Это был отлично написанный, с хорошим сюжетом рассказ, в контором речь шла о том, как один юноша стремился полунчить повышение по службе. И вот этот юноша, говорилось в рассказе, решил вместе со своим приятелем темной ночью похитить дочку своего хозяина, когда та будет вознвращаться домой. Потом вышло так, что он, улучив монмент, выбил револьвер из рук своего друга и таким обранзом спас девушку. Та рассыпалась в благодарностях. Но отец решил, что тут что-то не так. Он устроил юноше донпрос. Молодой человек расплакался и во всем сознался. Тогда отец, вместо того чтобы вышвырнуть его, сказал, что он восхищен находчивостью юноши. Девушка отметинла его порядочность и вообще... Отец пообещал сделать его главным бухгалтером. А девушка вышла за него замуж. -- Потрясающе, мистер Боулен! Прямо в точку! -- Что-то тут много сантиментов, приятель. -- Ну что вы, сэр, он пойдет, еще как пойдет! Разгорячившись, Адольф Найп тут же отпечатал еще шесть рассказов за столько же минут. Все рассказы, кронме одного, который получился несколько непристойным, были довольно хороши. Тут мистер Боулен успокоился. Он согласился с тем, что нужно создать литературное агентство, которое преднполагалось разместить в конторе фирмы в центре города, а заведовать им будет Найп. Через пару педель этот вонпрос был улажен. Затем Найп разослал первую дюжину рассказов. Он поставил свою фамилию под четырьмя раснсказами, авторство одного взял на себя мистер Боулен, а остальные они подписали вымышленными именами. Пять рассказов были сразу же приняты. Тот, что был подписан мистером Боуленом, возвратили, а редактор отдела прозы писал: "Вы славно потрудились, но, как нам кажется, рассказ Вам не удался. Хотелось бы познанкомиться еще с какой-нибудь Вашей работой... " Адольф Найп взял такси и отправился на фабрику, где машина быстро состряпала еще один рассказ для того же журнанла. Он опять поставил под рассказом имя мистера Боулена и срочно отослал его. Рассказ был принят. Деньги потекли рекой. Найп постепенно, но настойнчиво увеличивал производство, и уже через шесть месянцев он поставлял тридцать рассказов в педелю, причем половина из них печаталась в журналах. В литературных кругах о нем заговорили как о плондовитом и преуспевающем писателе. Говорили и о мистенре Боулене, хотя отзывались о нем не столь хорошо; сам он, правда, этого не знал. Одновременно Найп пытался привлечь внимание и к дюжине несуществующих личнонстей, говоря, что это подающие надежды молодые литенраторы. Все шло превосходно. К этому времени было решено переделать машину танким образом, чтобы она писала не только рассказы, но и романы. Мистер Боулен, жаждавший славы в литературнном мире. настойчиво требовал, чтобы Найп тотчас же принялся за выполнение столь ответственной задачи. -- Хочу быть автором романа, -- без конца повторял он, -- хочу быть автором романа. -- И вы им будете, сэр. Обязательно будете. Но прошу вас, наберитесь терпения. Работа предстоит сложная. -- Мне все твердят, что я должен выпустить роман, -- Х не унимался мистер Боулен. -- За мной с утра до вечера охотятся издатели и умоляют меня, чтобы я не тратил времени на рассказы, а занялся бы чем-нибудь более сунщественным. Роман -- это вещь, -- они так и говорят. -- Будут у пас романы, -- говорил ему Найп. -- Принчем столько, сколько мы захотим. Но наберитесь терпенния, прошу вас. -- Нет. ты послушай, Найп. Я хочу быть автором по-настоящему серьезного романа, такого, чтобы им зачитынвались по ночам и чтобы только о нем и говорили. Я в последнее время что-то устал от этих рассказов под конторыми ты ставишь свою фамилию. Если уж творить по правде, то, как мне кажется, все это последнее время ты делал из меня дурака. -- Дурака, мистер Боулен? -- Ты только тем и занимался, что лучшие рассказы оставлял себе. -- Неправда, мистер Боулен! -- Так вот, черт побери, на этот раз я должен быть уверен в том, что напишу действительно умную, толконвую книгу. Запомни это. -- С помощью устройства, над которым я сейчас бьюсь, мистер Боулен, вы напишете любую книгу. И это была правда, поскольку уже через два месяца благодаря гению Адольфа Найпа была создана машина, способная не только писать романы, но и позволяющая автору, сидящему за пультом управления, заранее выбинрать буквально любой сюжет и любой стиль, какой ему нравился. На этом новом замечательном пульте было установлено столько различных панелей и рычагов управнления, что это делало его похожим на приборную доску авиалайнера. Прежде всего, путем нажатия на одну из кнопок верхннего ряда автор выбирал жанр: исторический, сатирический. философский, политический, романтический, эротинческий, юмористический или любой другой. Второй ряд кнопок (основной) давал ему выбор темы: солдатские буднни, первые поселенцы, гражданская война, мировая вой-па, расовая проблема, Дикий Запад, деревенская жизнь, воспоминания о детстве, мореплавание, исследование морнских глубин и многие-многие другие. В третьем ряду кнонпок можно было выбрать литературный стиль: классиченский, причудливый, пикантный, стиль Хемингуэя, Фолкннера, Джойса, женский стиль и т. д. Четвертый ряд преднназначался для выбора героев, пятый регулировал подачу слов и т. д. и т. п. -- всего было десять рядов кнопок. Но это еще не все. Работая над романом (на что ухондило примерно пятнадцать минут), автор в течение всего процесса писания должен был сидеть в особом кресле и нажимать на клавиши, как это делает органист. Таким образом он мог постоянно регулировать пятьдесят различнных, по иногда переходящих друг в друга особенностей романа, как-то: напряжение, нечто удивительное, юмор, пафос, тайна. Посматривая па всевозможные шкалы в счетчики, он мог определить, как подвигается работа. И наконец, нужно было решить проблему "страсти". Внимательно ознакомившись с содержанием книг, вознглавлявших в последний год список бестселлеров, Адольф Найп пришел к выводу, что это наиважнейшая составнляющая романа, некий магический катализатор, могущий даже скучнейшему роману обеспечить потрясающий уснпех, во всяком случае финансовый. Но Найпу было такнже известно, что страсть -- вещь могучая, бурная и обранщаться с ней надо осторожно и использовать ее в меру и только тогда, когда это необходимо; с этой целью он изонбрел контрольное устройство, состоящее из двух подвижнных тяг, управляемых педалями, подобно тому, как это происходит в автомобиле. Одной педалью регулировалось процентное содержание страсти, другой -- ее сила. Пронцесс написания романа по методу Найпа должен был представлять собой одновременно управление самолетом и автомобилем и игру на органе. Изобретателя, " однако, это не беспокоило. Когда все было готово, он с важным видом проводил мистера Боулена в дом, где находилась машина, и принялся растолковывать, как это новое чудо работает. -- Боже праведный, Найп! Мне никогда с этим не справиться! Черт побери, легче самому написать роман! -- Вы быстро научитесь работать на ней, мистер Боулен, обещаю вам. Через пару педель вам даже и думать не придется. Это ведь все равно что водить машину Дело это, однако, оказалось непростым, но, потрениронвавшись изрядное количество часов, мистер Боулен освонил его, и вот как-то поздно вечером он приказал Найпу, чтобы тот был готов к стряпанью первого романа. Настунпил ответственный момент. Толстый маленький человенчек уселся в кресле и, нервно озираясь, вобрал голову в плечи, а длинный зубастый Найп засуетился вокруг. -- Я намереваюсь написать крупный роман, Найп. -- Уверен, что вы его напишете, сэр. Просто убежден. Осторожно, одним пальцем, мистер Боулен нажал на нужные кнопки: жанр -- сатирический, тема -- расовая проблема, стиль -- классический, персонажи -- шесть мужчин, четыре женщины, один младенец, объем -- пятнадцать глав. При этом он не спускал глаз с трех регистров, особеннно его привлекавших: сила воздействия, загадочность, глунбина. -- Вы готовы, сэр? -- Да-да, я готов. Найп дернул рычаг. Машина загудела. Послышалось жужжание хорошо смазанного механизма, затем быстро-быстро застучала электрическая машинка, при этом она так грохотала, что вынести весь этот шум было почти ненвозможно. В корзину посыпались отпечатанные листы, по одному каждые две секунды. И вдруг среди всего этого шума и грохота, не в силах больше нажимать па клавинши и следить за счетчиком глав и индикатором страсти, мистер Боулен ударился в панику. В результате он постунпил так же, как поступает в таких случаях начинающий автолюбитель, -- он нажал обеими ногами на педали и держал их до тех пор, пока машина не остановилась. -- Поздравляю вас с первым романом, -- сказал Найп, доставая из корзины кипу отпечатанных страниц. На лице мистера Боулена выступили капельки пота. -- Ну и работенка, приятель. -- Но вы справились с ней. Еще как справились. -- Ну-ка посмотрим, что там получилось, Найп. Дай-ка мне взглянуть. Он принялся читать первую главу, передавая прочитанные страницы молодому человеку. -- О Господи, Найп, что это такое? Тонкая фиолетовая губа мистера Боулена, похожая на рыбью, едва заметно дернулась, а щеки надулись. -- Ты только посмотри, Найп! "Это же возмутительно! -- По-моему, довольно свежо, сэр. -- Свежо! Это просто отвратительно! Под этим я нинкогда не подпишусь! -- Понимаю, сэр. Очень даже хорошо понимаю. -- Найп! Ты опять смеешься надо мной? -- Ну что вы, сэр, вовсе нет. -- Похоже, что это так. -- Вам не кажется, мистер Боулен, что вам нужно бынло чуть полегче нажимать на педаль, которая определянет объем страсти? -- Дорогой мой, откуда же мне было знать? -- Почему бы вам не попытаться еще раз? И мистер Боулен настрочил второй роман, на этот раз такой, какой им и был задуман. Через неделю рукопись была прочитана редактором; тот принял ее с восторгом. Найп послал ему свой роман, а затем еще дюжину для ровного счета. За короткое вренмя литературное агентство Адольфа Найпа получило шинрокую известность благодаря тому, что в нем прошли хонрошую школу молодые, подающие надежды романисты. Деньги вновь потекли рекой. Именно в это время юный Найп начал выказывать недюжинные способности настоящего бизнесмена. -- Знаете что, мистер Боулен, -- заявил он как-то, -- у нас слишком все-таки много конкурентов. Почему бы нам не поглотить всех остальных писателей в стране? Мистер Боулен, который теперь щеголял в бархатном пиджаке бутылочного цвета и позволял волосам закрынвать две трети ушей, был вполне всем доволен. -- Не понимаю; о чем это ты, старина. Как же можно поглощать писателей? -- В том-то и дело, что можно. Точно так же постунпал Рокфеллер с нефтяными компаниями. Нужно только купить их и задавить, чтобы их больше не стало. Все очень просто! -- Ты только не горячись, Найп, только не горячись. -- У меня тут есть список, сэр, пятидесяти самых пренуспевающих писателей этой страны, и я собираюсь преднложить каждому из них пожизненный контракт. Все, что от них требуется, -- это никогда больше не написать ни строчки, ну и, разумеется, они должны позволить нам подписывать наши вещи их именами. Как идея? ---- Они никогда не пойдут на это. -- Вы не знаете писателей, мистер Боулен. Вот увиндите. -- А как же страсть к творчеству? -- Чепуха все это. Все, что их интересует, -- это деньнги, как и любого другого. В конце концов мистер Боулен, хотя и неохотно, сонгласился, и Найп, положив в карман список писателей, уселся в огромный "Кадиллак" с шофером и отправился по адресам. Сначала он поехал к человеку, с имени которого начинался его список. То был известный, уважаемый писантель. однако попасть к нему для пего не составило труда; Он изложил ему суть дела и достал из портфеля кучу ронманов, а также предложил ему подписать контракт, ганрантировавший писателю столько-то в год до конца его дней. Тот его вежливо выслушал, решив, что имеет дело с ненормальным, однако предложил выпить, а затем уканзал па дверь. Когда писатель, стоявший вторым в списке, понял, что Найп не шутит, он запустил в него огромным металличенским пресс-папье, п изобретателю пришлось бежать через сад. При этом вслед ему неслись такие оскорбления и рунгательства, каких ему ранее не приходилось слышать. Но Адольфа Найпа не так-то просто сбить с толку. Он был разочарован, по не напуган и тут же отправился в своем лимузине к следующему клиенту. На сей раз это была дама, известная и пользовавшаяся популярностью, чьи толстые книги романтического содержания расходинлись по стране миллионными тиражами. Она любезно встретила Найпа, налила ему чаю и внимательно выслуншала. -- Все это очень интересно, -- сказала она, -- Но мне что-то трудно в это поверить. -- Мадам, -- отвечал Найп. -- Поедемте со мной, и вы все увидите собственными глазами. Моя машина ждет вас. Из дома они вышли вместе, и вскоре изумленную даму доставили в дом, где хранилось чудо. Найп охотно объясннил, - как машина работает, а потом даже позволил ей понсидеть в кресле и понажимать на кнопки, -- Ну ладно, -- неожиданно сказал он, -- может быть, вы хотите прямо сейчас написать книгу? -- Да! -- воскликнула она. -- Прошу вас! С деловым видом она уселась за машину; казалось, она знает, чего хочет. Она сама выбрала необходимые кнопки и настрочила длинный роман, полный страсти. Прочитав первую главу, она пришла в такой восторг, что тотчас же подписала контракт. -- Одну мы убрали, -- сказал Найп мистеру Боулену, когда она ушла. -- Причем довольно крупную птицу, -- Молодец, дружище. -- А знаете, почему она согласилась? ---- Почему? ---- Дело не в деньгах. У нее их хватает. ---- Тогда почему же? Найп усмехнулся, приподняв губу и обнажив длиннную бледную десну. -- Просто потому, что она поняла, что машинная пинсанина лучше, чем ее собственная. С той поры Найп вполне разумно решил сосредоточинвать свои усилия только на посредственностях. Те, что были выше этого уровня, -- а их было так мало, что и вонобще не стоило брать в расчет, -- по-видимому, не так-то легко поддавались соблазну. В конце концов, после нескольких месяцев напряженнной работы, ему удалось уговорить подписать договоры что-то около семидесяти процентов писателей из своего списка. Он пришел к выводу, что с более старшими по возрасту, с теми, у кого скудел запас мыслей и кто занпил, иметь дело проще всего. С молодыми людьми прихондилось повозиться. Когда он пытался уговорить их, они неприлично выражались, а иногда выходили из себя, и не раз после таких визитов Найп возвращался легко ранненным. Однако в целом это было хорошее начинание. Поднсчитано, что только в прошлом году -- а это был первый год работы машины -- по меньшей мере половина из всех изданных на английском языке романов и рассказов бынла создана Адольфом Найпом и его Автоматическим Сончинителем. Вас это удивляет? Сомневаюсь. Дела обстоят значинтельно хуже. Ходят слухи, что и сегодня многие спешат договориться с мистером Найпом. А тем, кто колеблется поставить под контрактом свою подпись, он еще крепче закручивает гайки. А сейчас я сижу и слышу, как в соседней комнате плачут мои дети. Их девять, и все они хотят есть. И я чувствую, как рука моя тянется к этому заманчивому контракту, лежащему на краю стола. Пусть уж наши дети лучше голодают. Дай нам силы, о Боже, перенести это. Роалд Дал. Моя любимая, голубка моя Перевод И. А. Богданова В кн.: Роальд Даль. Убийство Патрика Мэлони Москва: РИЦ "Культ-информ-пресс", СКФ "Человек", 1991 OCR & spellchecked by Alexandr V. Rudenko (середа, 11 липня 2001 р. ) avrud@mail. ru Есть у меня давняя привычка вздремнуть после ленча. Обычно я устраиваюсь в гостиной в кресле, подкладываю подушку под голову, ноги кладу на небольншую квадратную, обитую кожей скамеечку и читаю что-нибудь, покуда не засыпаю. В ту пятницу я сидел в кресле, как всегда уютно раснположившись, и держал в руках свою любимую книгу "Бабочки-однодневки", изданную в Женеве Даблдеем и Вествудом, когда моя жена, никогда не отличавшаяся молчаливостью, вдруг заговорила со мной, приподнявншись на диване, который стоял напротив моего кресла. -- Эти двое, -- спросила она, -- в котором часу они должны приехать? Я не отвечал, поэтому она повторила свой вопрос, на этот раз громче. Я вежливо ответил ей, что не знаю. -- Они мне не очень-то симпатичны, -- продолжала она. -- Особенно он. -- Хорошо, дорогая. -- Артур, я сказала, что они мне не очень-то симпантичны. Я опустил книгу и взглянул на нее. Закинув ноги на спинку дивана, она листала журнал мод. -- Мы ведь только раз и виделись, -- сказал я. -- Ужасный тип, в самом деле. Без конца рассказынвает анекдоты или какие-то там истории. -- Я уверен, что ты с ними поладишь, дорогая. -- А она тоже хороша. Когда, ты думаешь, она явятся? Я отвечал, что они должны приехать что-то около шести часов. -- А тебе они разве не кажутся ужасными? -- спронсила она, ткнув в мою сторону пальцем. -- Видишь ли... -- Они до того ужасны, что хуже некуда. -- Мы ведь уже не можем им отказать, Памела. -- Хуже просто некуда, -- повторила она. -- Тогда зачем ты их пригласила? -- выпалил я и тотнчас же пожалел о содеянном, ибо я взял себе за правинло -- никогда, если можно, не провоцировать жену. Наступила пауза, в продолжение которой я наблюдал за выражением ее лица, дожидаясь ответа. Это крупное белое лицо казалось мне иногда чем-то настолько необычнным и притягательным, что я, бывало, с трудом мог отонрваться от него. В иные вечера, когда она сидела за вышивкой или