резиновая лента, чтобы затянуть ег вокруг твоих орехов. Они наполняют переднюю часть автобуса. Механик говорит: - Вы знаете условие, господин Дарден. Вы сами его поставили. Вы сказали, что если кто-нибудь попытается закрыть бойцовский клуб, даже вы, мы должны взять его за орехи. Гранаты. Камни. Шары. Коконы. Представьте лучшую часть самого себя, замороженную в бутербродном пакете в ?Пейпер Стрит Соуп Кампани?. - Вы знаете, что с нами бесполезно драться, - говорит механик. Водитель автобуса жугт свой бутерброд и смотрит на нас в зеркальце заднего вида. Полицейские сирены возникают и потихоньку приближаются. Где-то вдалеке в поле тарахтит трактор. Птицы. Заднее окно автобуса открыто наполовину. Облака. У разворота дороги растут сорняки. Вокруг них жужжат пчглы и мухи. - Мы здесь, чтобы сделать небольшую ампутацию, - говорит механик бойцовского клуба, - на этот раз это не просто угроза, господин Дарден. На этот раз мы должны их отрезать. Водитель автобуса говорит: - Менты. Сирены выезжают откуда-то прямо к автобусу. Так с чем я должен драться? Полицейские машины подруливают вплотную к автобусу, мигая попеременно красным и синим огнями сквозь лобовое стекло автобуса, и кто-то снаружи автобуса кричит: - Эй, там, внутри, держитесь. И я спасгн. Ну что-то вроде того. Я могу рассказать ментам о Тайлере. Я расскажу им всг о бойцовском клубе, и может быть я пойду в тюрьму, и тогда Проект ?Вывих? станет их проблемой, а я не буду смотреть сверху вниз на приближающийся нож. Менты подходят к ступенькам автобуса, и первый из них говорит: - Ну, вы его уже обрезали? Второй мент говорит: - Давайте быстрее, у нас тут ордер не его арест. Затем он снимает шляпу и говорит, обращаясь ко мне: - Ничего личного, господин Дарден. Я очень рад в конце концов познакомится с вами. Я говорю: ?вы все делаете большую ошибку?. Механик говорит: - Вы говорили, что наверное вы это скажете. ?Я - не Тайлер Дарден?. - Вы говорили нам, что и это вы скажете. ?Я меняю правила. Вы всг ещг можете посещать бойцовский клуб, но мы больше не кастрируем никого и никогда?. - Да, да, да, - говорит механик. Он уже прошгл половину пути, держа перед собой нож, - вы сказали, что это вы определгнно скажете. ?Ладно, значит я - Тайлер Дарден. Это я. Я - Тайлер Дарден, и я устанавливаю правила, и я говорю: опусти нож?. Механик говорит через плечо: - Какой у нас на сегодня лучший результат для обрежь-и-беги? Кто-то кричит: - Четыре минуты. Механик кричит: - Кто-нибудь засгк время? Оба мента сейчас забрались в автобус и один смотрит на часы и говорит: - Секунду. Следите за второй рукой, отмашка на двенадцать. Мент говорит: - Девять. - Восемь. - Семь. Я ныряю в открытое окно. Мой живот бьгтся о тонкую металлическую раму, и позади меня механик из бойцовского клуба кричит: - Господин Дарден! Вы нам нахуй испортите время. Наполовину свешиваясь из окна, я хватаюсь за резиновый боковой выступ задней шины. Я крепко хватаю колесо и подтягиваюсь. Кто-то хватает мои ступни и тянет назад. Я кричу маленькому трактору на расстоянии: ?Эй!? И ?Эй!? Мог лицо раздуто и горячо от прилива крови, я вишу головой вниз. Я немножко вытягиваюсь наружу. Руки вокруг моих лодыжек затягивают меня обратно. Мой галстук болтается у меня на лице. Пряжка моего ремня зацепилась за оконную раму. Пчглки и мушки летают в дюймах от моего лица и я кричу: - Эй! Руки крепко схватили зад моих штанов, заволакивают меня назад, стягивают мои штаны и мой ремень вниз с моей задницы. Кто-то внутри автобуса кричит: - Одна минута! Мои туфли соскальзывают с ног. Пряжка моего ремня соскальзывает с рамы. Руки соединяют мои ноги. Горячая от солнца оконная рама врезается мне в живот. Моя белая рубашка освобождается и падает вниз вокруг моей головы и плеч, мои руки всг ещг держатся за резину колеса, а я всг ещг кричу: - Эй! Мои ноги вытянуты сзади ровно и вместе. Брюки стащены с моих ног окончательно. Солнце греет мою задницу. Кровь стучит у меня в висках, мои глаза вылазят от давления, и всг, что я вижу - это белая рубашка, упавшая мне на лицо. Где-то тарахтит трактор. Жужжат пчглы. Где-то. Всг на расстоянии миллиона миль. Где-то на миллион миль позади меня кто-то кричит: - Две минуты! И руки проскальзывают между моими ногами и крепко хватаются. - Не сделайте ему больно, - говорит кто-то. Руки вокруг моих лодыжек на расстоянии миллиона миль. Представь их в конце долгой-долгой дороги. Направленная медитация. Не представляй оконную раму тупым холодным ножом, вспарывающим твог пузо. Не представляй себе команду мужиков, растягивающих твои ноги в стороны. На расстоянии миллиона миль, мегалиона миль, жгсткая тгплая рука хватает тебя за основание и затягивает тебя обратно, и что-то держит тебя крепко, крепче, крепче. Резиновая лента. Ты в Ирландии. Ты в бойцовском клубе. Ты на работе. Ты где угодно, только не здесь. - Три минуты! Кто-то далеко-далеко отсюда кричит: - Вы знаете условие, господин Дарден. Не еби мозги бойцовскому клубу. Тгплая рука забирается под тебя. Холодное лезвие ножа. Рука обхватывает твою грудь. Терапевтический физический контакт. Время обнимашечек. И что-то сильно давит на твой нос и рот. А затем ничто, даже меньше, чем ничто. Забвение. 27. Взорвавшаяся скорлупа моей выгоревшей квартиры чгрная и пустая, как открытый космос ночью над маленькими городскими огнями. При отсутствии окон жглтая полицейская лента места преступления раскачивается и колеблется на краю пятнадцатиэтажной пропасти. Я просыпаюсь на бетонном подполе. Раньше тут был паркет. До взрыва тут были картины на стенах. Тут была шведская мебель. До Тайлера. Я одет. Я засовываю руку в карман и щупаю. Я невредим. Испуган, но нетронут. Подойди к краю пола, пятнадцать этажей над автостоянкой, посмотри на городские огни и звгзды, и тебя нет. Это всг так далеко от нас. Там, наверху, в милях ночи между звгздами и Землгй, я чувствую себя одним из тех космических животных. Собачек. Обезьянок. Мужчин. Ты просто делаешь свою маленькую работу. Тянешь за рычаг. Нажимаешь на кнопку. На самом деле ты ничего из этого не понимаешь. Твой мир сходит с ума. Мой шеф мгртв. Мой дом исчез. Моя работа исчезла. И я за всг это в ответе. Ничего не осталось. Я перерастратил свой банковский счгт. Шагни с края. Полицейские ленты болтаются между мной и забвением. Шагни с края. Что там ещг? Шагни с края. Это Марла. Прыгни с края. Это Марла, и она посреди всего и не знает об этом. И она тебя любит. Она любит Тайлера. Она не знает разницы. Кто-то должен ей сказать. Убирайся. Убирайся. Убирайся. Спасайся. Ты спускаешься на лифте в холл, и швейцар, которому ты никогда не нравился, теперь он улыбается тебе с тремя зубами, выбитыми из его рта и говорит: - Добрый вечер, господин Дарден. Могу я вызвать вам такси? Вы хорошо себя чувствуете? Вам не нужен телефон? Ты звонишь Марле в ?Регент-отель?. Служащий ?Регент-отеля? говорит: - Одну секунду, господин Дарден. Затем на линии появляется Марла. Швейцар слушает через твог плечо. Служащий в Регенте тоже наверное слушает. Ты говоришь: ?Марла, нам надо поговорить?. Марла говорит: - Ты можешь трахнуть себя в жопу. Она может быть в опасности, говоришь ты. Она имеет право знать, что происходит. Она должна встретиться с тобой. Вы должны поговорить. - Где? Она должна пойти в то место, где вы впервые встретились. Помнишь. Вспомни. Белый исцеляющий шар света. Дворец семи дверей. - Поняла, - говорит она. - Я буду там через двадцать минут. Будь там. Ты вешаешь трубку, и швейцар говорит: - Я могу вызвать вам такси, господин Дарден. За счгт фирмы, в любое место, куда вы пожелаете поехать. Мальчики из бойцовского клуба следят за тобой. ?Нет, - говоришь ты, - такая дивная ночь, я прогуляюсь пешком?. Сейчас субботний вечер, вечер рака желудка в подвале ?Первой Методистской?, и Марла уже там, когда ты прибываешь. Марла Зингер, курящая свою сигарету. Марла Зингер, вращающая своими глазами. Марла Зингер с чгрным глазом. Ты сидишь на ворсистом ковре, на противоположной стороне медитационного круга, и пытаешься вызвать свог животное силы, пока Марла наблюдает за тобой своим чгрным глазом. Ты закрываешь глаза и в медитации уходишь во дворец семи дверей, и ты всг ещг чувствуешь взгляд Марлы. Ты усыпляешь своего внутреннего ребгнка. Марла смотрит. Затем время обнимашечек. Открой свои глаза. Мы все должны выбрать партнгра. Марла пересекает комнату тремя большими шагами и отвешивает мне здоровенную пощгчину. Поделись собой до конца. - Ты гбаный голимый кусок дерьма, - говорит Марла. Вокруг нас все замерли, наблюдая. Затем оба кулака Марла начинают лупить меня отовсюду одновременно. - Ты кого-то убил,- оргт Марла, - я вызвала полицию, и она будет здесь через минуту. Я хватаю ег запястья и говорю: ?может быть, полиция приедет, но скорее всего - нет?. Марла вырывается и кричит, что полиция летит сюда на всех парах, чтобы усадить меня на электрический стул и испечь мои глаза, или в крайнем случае сделать мне смертельную инъекцию. Это будет похоже на жало пчелы. Слишком большая доза фенобарбитала натрия , а затем - большой сон. Типа ?Долины собак?. Марла говорит, что она видела, как я кого-то сегодня убил. Если она имеет в виду моего шефа, говорю я, да, да, да, да, я знаю, полиция знает, все уже ищут меня, чтобы сделать смертельную инъекцию, но моего шефа убил Тайлер. Так случилось, что у нас с Тайлером одинаковые отпечатки пальцев, но никто этого не поймгт. - Ты можешь трахнуть себя в жопу, - говорит Марла и вылупляется своим подбитым чгрным глазом на меня. - Только потому, что тебе и твоим маленьким недоумкам нравится быть избитыми, если ты коснгшься ко мне ещг один раз - ты мгртв. - Я видела, как ты сегодня застрелил человека, - говорит Марла. ?Нет, это была бомба, - говорю я, - и это случилось сегодня утром. Тайлер просверлил монитор компьютера, и наполнил его бензином и чгрным порошком?. Все, у кого настоящий рак желудка, стоят вокруг, наблюдая за этим. - Нет, - говорит Марла. - Я проводила тебя в ?Прессман Отель? и ты был официантом на одной из этих вечеринок с загадочными убийствами. ?Вечеринки с загадочными убийствами?, богачи съезжаются на большой обед, и происходит история в стиле Агаты Кристи. Где-то между Boudin of Grevlax и Saddle of Venison огни должны на минуту погаснуть и кого-то понарошку убьют. Это должна быть забавная давайте-притворимся типа смерть. Остаток обеда гости будут напиваться и доедать свог Madeira Consommé, и пытаться найти ниточки к тому, кто же из них - психопат-убийца. Марла кричит: - Ты застрелил специального уполномоченного мэра по переработке! Тайлер застрелил специального уполномоченного мэра или как-его-там. Марла говорит: - И у тебя даже нет рака! Всг происходит так быстро. Расцепи свои пальцы. Все смотрят. Я кричу: ?у тебя тоже нет рака!? - Он приходил сюда в течение двух лет, - кричит Марла, - и у него ни черта нет. ?Я пытаюсь спасти тебе жизнь!? - Что? Почему мою жизнь надо спасать? Потому что ты наблюдала за мной. Потому что ты шла за мной сегодня вечером, потому что ты видела, как Тайлер Дарден кого-то убил, и Тайлер убьгт любого, кто угрожает Проекту ?Вывих?. Каждый в этой комнате выглядит выпавшим из его маленькой трагедии. Их этого маленького рака. Даже ребята, сидящие на болеутоляющих, выглядят большеглазыми и встревоженными. Я говорю народу: ?Я прошу прощения. Я не хотел никому причинять вреда. Нам надо идти. Нам надо поговорить об этом на улице?. Все одновременно: - Нет! Подождите! Что ещг? ?Я никого не убивал, - говорю я. - Я - не Тайлер Дарден. Он - другая часть моей раздвоенной личности. - Я говорю, - кто-нибудь здесь видел фильм ?Сибил??? Марла говорит: - Так кто должен меня убить? Тайлер. - Ты? ?Тайлер, - говорю я, - но я могу позаботиться о Тайлере. Тебе просто надо остерегаться членов Проекта ?Вывих?. Тайлер, наверное, отдал им приказ следовать за тобой, или похитить тебя, или ещг что-нибудь?. - Почему я должна всему этому верить? Всг происходит так быстро. Я говорю: ?потому что мне кажется, что ты мне нравишься?. Марла говорит: - Я тебе всего лишь нравлюсь, ты меня не любишь? ?Это очень хрупкий момент, - говорю я. - Не разрушай это?. Все смотрят на нас и улыбаются. Мне надо идти. Мне надо уходить отсюда. Я говорю: ?остерегайся ребят с бритыми головами и ребят, которые выглядят побитыми. Чгрные глаза. Недостающие зубы. Всякое такое?. И Марла говорит: - Так куда ты идгшь? Я должен позаботиться о Тайлере Дардене. 28. Его звали Патрик Мэдден, и он был специальным уполномоченным мэра по переработке. Его звали Патрик Мэдден, и он был врагом Проекта ?Вывих?. Я выхожу наружу, в ночь вокруг ?Первой Методистской?, и всг это ко мне возвращается. Всг, что знает Тайлер, возвращается ко мне. Патрик Мэдден составил список баров, в которых открывались бойцовские клубы. Вдруг, внезапно, я знаю, как обращаться с кинопроектором. Я знаю, как взламывать замки, и как Тайлер снял дом на Пейпер Стрит только потому, что он появился передо мной на пляже. Я знаю, почему возник Тайлер. Тайлер любил Марлу. С самого первого вечера, когда мы познакомились, Тайлер или какая-то часть меня искала способ быть с Марлой. Ничто из этого не важно. По крайней мере сейчас. Но все эти детали возвращаются ко мне, пока я иду сквозь ночь к ближайшему бойцовскому клубу. По ночам в субботу открывается бойцовский клуб в подвале бара ?Армори?. Наверное, его можно найти в списке, который составил Патрик Мэдден, бедный мгртвый Патрик Мэдден. Сегодня, когда я захожу в бор ?Армори?, толпа расстггивается передо мной, как ширинка. Для всех здесь я Тайлер Дарден Великий и Ужасный. Отец и Бог. Я слышу вокруг себя: - Добрый вечер, сэр. - Добро пожаловать в бойцовский клуб, сэр. - Спасибо, что вы присоединились к нам, сэр. Мог лицо настоящего чудовища только-только начало заживать. Дыра в могм лице улыбается сквозь щгку. На могм настоящем лице не написана радость. Потому что я - Тайлер Дарден, и вы можете поцеловать меня в задницу, я вызвал на бой каждого парня в бойцовском клубе этой ночью. Пятьдесят богв. Один бой в одно время. Без обуви. Без рубашек. Бой продолжается столько, сколько нужно. И если Тайлер любит Марлу. Я люблю Марлу. То, что происходит, невозможно выразить словами. Я хочу загрязнить всг французские пляжи, которых я никогда не увижу. Представьте себе лося, гуляющего сквозь лес в глубоком каньоне вокруг ?Рофеллеровского центра?. В первом бою, который я начал, парень зажал меня в полный нельсон, и лупил мог лицо, лупил мою щгку, лупил дыру в моей щеке о бетонный пол, пока мои зубы не начали выпадать и царапать корнями язык. Теперь я вспоминаю Патрика Мэддена, мгртвого на полу, и рядом - хрупкую фигурку его жены, просто маленькой девочки с большим шиньоном. Его жена хихикает и пытается влить шампанское в рот своего мгртвого мужа. Его жена сказала, что заменитель крови слишком, слишком красный. Госпожа Патрик Мэдден погрузила два пальца в кровь, разливающуюся из-под ег мужа, а затем положила пальцы себе в рот. Зубы режут мне язык, я чувствую вкус крови. Госпожа Патрик Мэдден почувствовала вкус крови. Я помню, как я стоял там, на задворках вечеринки с загадочным убийством, и официанты-космические обезьянки стояли вокруг меня телохранителями. Марла в свогм платье с рисунком тгмных роз, похожим на обои, смотрела с другой стороны комнаты. Во время второго боя парень поместил колено у меня между лопатками. Парень соединил обе мои руки у меня за спиной и вдавил мою грудь в бетонный пол. Я слышу треск моих ргбер. Я обрабатываю Элджин Маблз отбойным молотком и вытираю свою задницу Моной Лизой. Госпожа Патрик Мэдден держит свои пальцы в том же положении, кровь растекается по ег зубам, кровь стекает по ег пальцам, по ег запястью, по бриллиантовому браслету и по ег локтю, откуда она капает. Бой номер три, я просыпаюсь, и подошло время для боя номер три. В бойцовском клубе больше нет имгн. Ты - не твог имя. Ты - не твоя семья. Номер три, кажется, понял, что мне нужно, и держит мою голову в темноте и тумане. Это специальный усыпляющий захват, который дагт тебе воздуха как раз достаточно, чтобы не заснуть. Номер три держит мою голову в сгибе своей руки, как обычно держат ребгнка или мяч для игры в американский футбол, в сгибе своей руки, и молотит мог лицо чудовищной машиной своего костлявого кулака. Пока мои зубы не пробились сквозь мою щгку. Пока дыра в моей щеке не соединилась с уголком моего рта, и они не объединились в провал, идущий из-под носа до самого уха. Номер три лупил меня, пока у него не заболел кулак. Пока я не заплакал. Как всг, что ты когда-либо любил, предаст тебя или умргт. Всг, что ты когда-либо создал, будет выброшено прочь. Всг, чем ты гордишься, закончит на помойке. Я - Озимандиас, король королей. Ещг один удар, и мои зубы клацнули по языку. Половина моего языка выпала на пол и была отфутболена куда-то. Хрупкая фигурка госпожи Патрик Мэдден осела на пол рядом с телом своего мужа, и богатые люди, люди, которых они называли своими друзьями, пьяные, склонились над ней и засмеялись. Жена выговорила: - Патрик? Лужа крови растекалась всг шире и шире, пока не коснулась ег юбки. Она сказала: - Патрик, достаточно, хватит быть мгртвым. Кровь стала взбираться по ег юбке, принцип капилляра, ниточка за ниточкой взбираться по ег юбке. Вокруг меня мужики из Проекта ?Вывих? кричат. Затем госпожа Патрик Мэдден закричала. И в подвале бара ?Армори? Тайлер Дарден соскальзывает на пол без сил. Тайлер Дарден Великий, который был идеален один момент, но вы сказали, что этот момент был всем, чего можно было ждать от совершенства. И бой продолжался и продолжался, потому что я хотел быть мгртв. Потому что только в смерти мы обретаем имена. Только в смерти мы больше не часть Проекта ?Вывих?. 29. Тайлер стоит здесь, идеально красивый, ангел в свогм чистеньком смысле. Моя воля к жизни поражает меня. Я просто образец кровавого куска вяленого мяса, лежащий на разодранном матраце в своей комнате в ?Пейпер Стрит Соуп Кампани?. Всг в комнате исчезло. Мог зеркало с фотографией моей ступни с того времени, когда у меня был рак на десять минут. Хуже чем настоящий. Зеркало исчезло. Дверь чулана открыта, и шесть моих белых рубашек, чгрных брюк, нижнего белья, носков и ботинок исчезли. Тайлер говорит: - Поднимайся. Под, за и внутри всего, что я принимал, как должное, выросло что-то по-настоящему ужасное. Всг распадается на части. Космических обезьянок нигде не видно. Всг убрано, отсосанный жир, трехъярусные койки, деньги, особенно деньги. Остался только сад и снятый дом. Тайлер говорит: - Последнее, что нам нужно сделать - это твог типа мученичество. Эта твоя большая смерть. Не та смерть, которая грустная и поникшая, это должна быть крутая и мощная смерть. ?О-о, Тайлер, мне больно. Просто убей меня здесь?. - Вставай. ?Убей меня, давай. Убей меня. Убей меня. Убей меня. Убей меня?. - Это должно быть круто, - говорит Тайлер. - Представь себе: ты на вершине величайшего здания мира, всг здание захвачено Проектом ?Вывих?. Дым вьгтся из окон. Столы падают на толпу зевак на улице. Настоящая опера смерти, вот чего ты достоин. Я говорю: ?Нет. Ты попользовал меня достаточно?. - Если ты не будешь сотрудничать, мы пойдгм за Марлой. Я говорю: ?куда идти?? - Сейчас вылезай на хуй из постели, - сказал Тайлер, - и засовывай свою задницу в эту гбаную машину. И вот мы с Тайлером на вершине здания ?Паркер-Моррис? с пистолетом, торчащим у меня во рту. Пошгл отсчгт наших последних десяти минут. Здания ?Паркер-Моррис? не будет здесь через десять минут. Я знаю это, потому что Тайлер знает это. Ствол пистолета давит в заднюю стенку моей глотки, Тайлер говорит: - На самом деле мы не умргм. Я прижимаю ствол языком к уцелевшей щеке и говорю: ?Тайлер, ты говоришь о вампирах?. Пошгл отсчгт наших последних восьми минут. Пистолет просто на случай, если полицейские вертолгты будут здесь раньше. С точки зрения бога это выглядит как один человек, засунувший пистолет себе самому в рот, но это у Тайлера в руке пистолет и это моя жизнь. Ты бергшь 98-процентную дистиллированную азотную кислоту и смешиваешь ег в пропорции один к тргм с серной кислотой. Ты получаешь нитроглицерин. Семь минут. Смешай нитро с опилками и ты получишь отличную пластиковую взрывчатку. Многие космические обезьянки пропитывают нитроглицерином вату и добавляют нюхательную соль в качестве сульфата. Это тоже работает. Некоторые обезьянки используют парафин, смешанный с нитро. С парафином у меня никогда-никогда не получалось. Четыре минуты. Мы с Тайлером на краю крыши, пистолет у меня во рту, и мне интересно, насколько он чистый. Три минуты. А потом кто-то кричит. - Подожди, - и это Марла идгт к нам через крышу. Марла идгт ко мне, только ко мне, потому что Тайлер исчез. Пух. Тайлер - моя галлюцинация, а не ег. Быстро, словно карточный фокус, Тайлер растворился. И сейчас я просто один человек, держащий пистолет у себя во рту. - Мы шли за тобой, - кричит Марла. - Все члены группы поддержки. Ты не должен это делать. Опусти пистолет. Позади Марлы весь народ из рака желудка, мозговых паразитов, меланомы, туберкулгзники идут, ковыляют, едут в инвалидных креслах ко мне. Они говорят: - Подожди. Холодный ветер приносит ко мне голоса, говорящие: - Остановись. И: - Мы можем помочь тебе. - Позволь нам помочь тебе. Сквозь небо раздагтся вуп вуп вуп полицейских вертолгтов. Я кричу: ?Уходите. Уносите отсюда ноги. Это здание сейчас взорвгтся?. Марла кричит: - Мы знаем. Это типа совершенно уникальный момент для меня. ?Я не убиваю себя, - кричу я. - Я убиваю Тайлера?. Я - крутые яйца Джо. Я помню всг. - Это не любовь, или что-то в этом роде, - оргт Марла, - но мне кажется, что ты мне тоже нравишься. Одна минута. Марле нравится Тайлер. - Нет, мне нравишься ты, - оргт Марла. - Я знаю разницу. И ничего. Ничто не взорвалось. Ствол пистолета прижат к моей уцелевшей щеке, и я говорю: ?Тайлер, ты смешал нитро с парафином, не так ли?. С парафином никогда ни получается. Я должен сделать это. Полицейские вертолгты. И я спускаю курок. 30. В доме моего отца много квартир. Конечно, когда я спустил курок, я умер. Лжец. И Тайлер умер. С полицейскими вертолгтами, говорящими в мегафоны, Марлой и всеми ребятами с группы поддержки, которые не могли спасти себя, со всеми ними, пытающимися спасти меня, я должен был спустить курок. Это было лучше, чем настоящая жизнь. И твой единственный совершенный момент не будет длиться вечно. На небесах всг белое на белом. Фальшивка. На небесах всг тихо, подбитая резиной обувь. На небесах я могу спать. Люди пишут мне на небеса и говорят, что меня помнят. Что я - их герой. Мне станет лучше. Ангелы здесь по типу ветхого завета, легионы и лейтенанты, силы небесные, работающие по сменам, дни, пересменки. Кладбище. Они приносят тебе еду на подносе с бумажным стаканчиком лекарств. Игрушечный набор ?Долина Собак?. Я видел Бога по другую сторону длинного стола орехового дерева, со всеми его дипломами, висящими на стене над ним, и Бог спросил меня: - Зачем? Зачем я вызвал столько боли? Я что, не представлял себе, что каждый из нас - это замечательная неповторимая снежинка со специальной неповторимой специальностью? Разве я не вижу, что все мы - заявления любви? Я смотрю на Бога за его столом, записывающем что-то у себя в блокноте, но Бог неверно всг это видит. Мы не есть особенные. Но мы и не есть хлам и мусор мира. Мы просто есть. Мы просто есть, и что происходит - просто происходит. И Бог говорит: - Нет, это не так. Да. Точно. Какая разница. Ты ничему не можешь научить Бога. Бог спрашивает меня, что я помню. Я помню всг. Пуля, вылетевшая из пистолета Тайлера, она продырявила мне вторую щгку, чтоб сделать мне весгленькую улыбочку от уха до уха. Да, точно как у разъяргнной тыквы в день всех святых. Японский демон. Дракон алчности. Марла всг ещг на Земле, и она пишет мне. Однажды, говорит она, они заберут меня обратно. И если бы на Небесах был телефон, я мог бы позвонить Марле с небес, и в тот момент, когда она скажет ?алло?, я бы не повесил трубку. Я бы сказал: - Привет. Как дела? Расскажи мне всг в мелких подробностях. Но я не хочу возвращаться. Пока не хочу. Просто потому. Потому что иногда кто-нибудь приносит мой обеденный поднос и мои лекарства, и у него чгрный глаз, или его лоб вздулся наложенными швами, и он говорит: - Мы скучаем по вам, господин Тайлер. Или кто-нибудь со сломанным носом толкает швабру мимо меня и шепчет: - Всг идгт согласно плана. Шепчет: - Мы собираемся разрушить цивилизацию, чтобы мы могли сделать из этого мира что-нибудь получше. Шепчет: - Мы собираемся вернуть вас назад. КОНЕЦ.