забрезжил рассвет. Я устало
поплелся на место встречи, к Игорю. В молчании мы доехали до склада;
опустились ворота гаража, и я увидел машину Кайзи. Он двинулся навстречу и
властным жестом остановил фургон. Я устало спустился на пол.
-- Игорь, пойди купи пива, -- скомандовал он. -- Автомат пустой.
-- А деньги?
-- Вот деньги. Ступай.
Я понял, что Кайзи хочет не пива, а разговора с глазу на глаз.
-- Как прошла рекогносцировка? -- спросил он, едва поднялись ворота.
-- Как по маслу. Могу проникнуть в хранилище и выкрасть облигации за
десять минут. И то большая часть времени уйдет на транспортировку.
-- Прекрасно.
-- Не спорю, не спорю. Если бы не одна пустяковая проблемка, я бы
назвал этот план идеальным.
-- Проблемка? Вы о чем? Похоже, он встревожился Я посолил ему рану.
-- За одну ночь можно вынести облигации из хранилища, но не из
сокровищницы.
-- Что вы городите? -- процедил он сквозь зубы.
-- Помилуйте, это же так просто понять! Даже Игорь сумел бы. Я говорю о
том, что облигации можно вынести из хранилища, но не из сокровищницы.
Он побагровел. Я понял, что совершаю большую ошибку -- сейчас его
бесить нельзя. Ладно, поспешим исправить
-- Операция осуществима Уверяю вас, я могу вынести облигации из
хранилища, а со временем из здания. Просто на это уйдет больше времени. Не
беспокойтесь, получите вы свои бумажки. Но не сразу. Я обошел здание и
проверил каждый выход Все двери запираются снаружи Значит, мне нужен
помощник который откроет дверь с улицы. А еще -- грузовик Он должен
дождаться меня и увезти добычу.
-- Все это легко устроить.
-- Так уж и легко! Уличные ворота для транспорта тоже запираются
вечером. По ночам машины не ездят. Грузовик сразу заметят, значит, риск
слишком велик Но есть и другой способ, и он с риском не связан. К тому же на
дело пойду я один, а значит, не надо привлекать сообщников. Будет что-то
вроде той вашей кражи в собственном банке В таких делах, надо признать, вы
настоящий гений.
Он самодовольно ухмыльнулся -- известно, что все эгоисты принимают
любую лесть за чистую монету.
-- Не будь я гением, не стал бы богатейшим человеком в галактике.
Продолжайте.
-- Слушайте внимательно. Прежде чем обчистить хранилище, я проникну на
склад номер восемь ноль три. Там лежат канцелярские запасы. Как вы,
наверное, уже догадываетесь, эго очень просторное помещение, потому что
бюрократы обожают переводить бумагу. Я пройду к самым дальним штабелям, до
которых не дотрагивались месяцами, если не годами, и запасусь бумагой в том
же объеме, который занимают облигации...
-- Зачем?
-- Выслушайте до конца и поймете. Открыв хранилище, я сложу бумагу
посреди комнаты, а затем вынесу облигации. И установлю термитную мину
замедленного действия. Обожаю термитные мины. И, наконец, последний, если
можно так выразиться, штрих гения -- я разбросаю по комнате несколько
обгоревших облигаций Как будто их разметало пламенем.
-- Позвольте закончить за вас! -- азартно вскричал Кайзи. -- Вы
перенесете краденые облигации на склад канцелярских принадлежностей,
спрячете их подальше от глаз, на месте изъятой бумаги! Утром в обычное время
выйдете из здания, и после вашего ухода взорвется мина. Вы, конечно,
оставите хранилище запертым?
-- Конечно.
-- И тогда полиция столкнется с неразрешимыми загадками: поджог или
самовозгорание? Кто сложил бумаги? Почему заперто хранилище? Вдоволь пищи
для подозрений и догадок. О краже никто поначалу не подумает Что же это за
вор, который оставляет добычу на месте?
-- Позвольте добавить несколько деталей к вашей мастерской
реконструкции, -- сподхалимничал я. Он кивнул. -- Заказы от разных отделов
на канцелярские принадлежности скапливаются в одной из служб. А та
отправляет их поставщику. Он раз в неделю присылает грузовик с товаром.
Кайзи выжидательно наклонился вперед, а я играл свою роль по всем
законам сценического искусства.
-- Следующая доставка -- через три дня. Водитель в сопровождении одного
из охранников повезет груз прямиком на склад. Но в этот раз водителем буду
я. После разгрузки охранник уснет. Я перенесу облигации в машину, а их место
займет спящий страж. Затем я выйду из здания. Вот вам и преступление века.
Он глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла. И улыбался, обдумывая
мой гениальный план.
Вошел Игорь. Кайзи взял бутылку пива, откупорил и хлебнул от души.
Потом оценивающе посмотрел на меня.
-- Справитесь?
-- Справлюсь. Но понадобится кое-какое снаряжение.
-- Давайте список. Сегодня же вечером все получите.
-- Отлично. А теперь я собираюсь перекусить и вздремнуть.
Кайзи не пытался меня остановить. Знал: пока Анжелина -- пленница, я
целиком в его власти.
Я медленно брел по улице, а мимо плелись на работу наемные невольники.
Вот и сень знакомого механомаркета. Но сначала надо оторваться от слежки,
хоть я ее и не заметил. Я вошел в первое же попавшееся конторское здание, в
одиночестве поднялся на лифте, спустился по ступенькам и вышел черным ходом.
Для верности несколько раз повторил процедуру. Лишь затем купил дешевый
телефон.
Но прежде, конечно, выбросил старый. У Кайзи была целая ночь, чтобы
посадить в него "жучок" и увешать подобными насекомыми меня.
-- Официант, подойдите-ка, -- сказал я, как только откликнулся Боливар.
-- Напомните, что я заказывал, когда был здесь в последний раз. Да,
медведьбургер и пиво.
Я вышел и бросил телефон в ближайшую урну, надеясь, что Боливар все
услышал и понял: на мне "жучки", и я буду ждать в ресторане, где мы уже
встречались.
Я брел, нигде не задерживаясь подолгу, на тот случай, если какой-нибудь
из "жучков" дает пеленг. Затем вернулся в ресторан и увидел в угловой
кабинке Боливара. Я описал широкий круг, возвратился и чуть ли не вбежал в
ресторан. Зашел сыну за спину и подал карточку, когда он повернулся.
"Обыщи меня индикатором".
Что он и сделал, лишь единожды изумленно посмотрев мне в лицо Три
монеты, как обычно, а еще машинка полыхнула красным на металлическую
пуговицу. Кайзи постоянно шел на новые ухищрения. Я сорвал пуговицу и отдал
Боливару вместе с монетами. Он достал из кармана экранированный мешочек и
спрятал миниатюрные передатчики.
-- Теперь нас не услышат, -- сказал Боливар. -- Отличный грим, папа, я
тебя еле узнал. У меня хорошая новость: Боливар нашел дом Кайзи.
-- Как? Ведь это ты -- Боливар!
-- Джеймс, папа. Вечно ты нас путаешь.
-- Она там?
-- Этого мы не знаем. Но дом очень большой, и его обслуживают
первоклассные роботы.
-- Первоклассные. То есть умные и бдительные. Чтобы с ними сразиться,
необходимо как следует подготовиться.
-- Пока вы с Боливаром ездили в Шварцлеген, я наконец вломился в
муниципальную базу данных Санкиста-у-Моря. Вломился в прямом смысле слова.
-- Не понял.
-- Тамошние противохакерские программы оказались мне не по зубам.
Поэтому однажды ночью я совершил ночную кражу со взломом. Для отвода глаз
вынес принтер и факс. Ну, и встроил передатчик в главный сервер. Теперь
данные для нас не тайна. Я оставил Боливара рыться в государственных файлах,
и скоро он раздобудет подробнейшие чертежи интересующего нас здания.
-- У меня была долгая ночь. -- Я постучал по клавиатуре карты вин,
заказал нам по двойной порции зенкораскрывателя. -- Позволь, я расскажу обо
всем.
-- Ух ты! -- воскликнул он, выслушав, сделал большой глоток и
поперхнулся.
Я постучал его по спине. Помогло.
-- Самый красивый "скачок" из тех, о которых я слышал, -- восхищенно
сказал сын.
-- Спасибо. Польщен. Но, боюсь, я скрыл от своего любезного
работодателя один нюанс.
-- Какой?
-- Машина с канцелярской дребеденью прибудет не через три дня, а через
два.
Он мгновенно понял всю важность этого факта. И расплылся в улыбке.
-- Собираешься вывезти и припрятать облигации?
-- Вот именно. Но прежде, чем хотя бы думать об этом, мы должны быть
абсолютно уверены, что твоя мать в безопасности. У меня еще одно поручение
для тебя. Я не случайно так вырядился. Я похож на некоего Ибу, который
работает в "Планетарной сокровищнице". По словам Кайзи, он получил крупную
сумму денег и улетел вчера на космическом лайнере.
-- Не похоже на методы Кайзи. По-твоему, это ложь?
-- Да. Выясни, кто вчера покинул планету. А заодно просмотри свежие
новости.
-- Считай, что уже сделано. Как тебе сообщить?
-- Вот этого пока не знаю. Думаю, нам до поры лучше держаться подальше
друг от друга. Если Кайзи хотя бы заподозрит, что мы виделись, нам
несдобровать. Я позвоню завтра. Рано, примерно в это же время. Как только
проверну дельце с облигациями.
-- Береги себя, -- напутствовал меня сын. Судя по всему, он тревожился.
-- Я всегда себя берегу.
В эти слова я вложил больше уверенности, чем испытывал. Сказать, что я
нервничал, -- значит ничего не сказать.
Джеймс отдал мне экранированный пакет, я вытряхнул "жучков" и положил в
карман. Забрав мешочек, Джеймс молча помахал на прощание. Я ответил тем же и
отправился на склад -- отдохнуть.
Вернее, я надеялся отдохнуть. Когда я вошел, Игорь посмотрел в мою
сторону и отвернулся. Зато Кайзи встретил меня горящим взором, его обуревали
идеи.
-- Мне не нравится, что вы бродите по городу в одиночку.
-- Почему? Кого мне бояться?
-- ДиГриз, я вам не доверяю. Слишком гладко стелете. -- Он указал на
заваленный покупками стол. -- Здесь все, что вам понадобится.
Он полез в сумку и достал пистолет.
-- Хочу, чтобы вы сидели спокойно, пока Игорь наденет наручники.
Я вынужден был подчиниться. Битюг зашел мне за спину, пистолет
неуклонно смотрел в лоб. Щелкнули наручники. А мерзавцам и того мало -- еще
одной парой Игорь сковал мне щиколотки.
Кайзи убрал пистолет и улыбнулся.
-- Теперь можете поспать. У вас впереди трудная ночь.
Оба с наслаждением смотрели, как я поднимаюсь на ноги, поворачиваюсь,
скачу к койке, тяжело на нее падаю. Я корчился, пока не оказался на спине.
Глянул на наручники и понял, отчего улыбается Кайзи. Отмычкой с такими не
справиться. Комбинационные замки утоплены так глубоко, что диски не
повернешь, даже если дотянешься пальцами. Я попытался. Не получилось.
Даже скованный по рукам и ногам, я крепко уснул -- помогла усталость.
Проснулся, услышав голоса, и в следующий миг снова провалился в сон. И лишь
почувствовав щекой дыхание Игоря, а главное, уловив мерзкий запах из его
рта, я полностью очнулся.
Он, согнувшись, возился с комбинационным замком. Я растопырил пальцы,
чтобы вцепиться в его горло, но тут увидел Кайзи. Он держал меня на мушке.
-- Тащи его сюда, тут светлее.
Игорь схватил меня за лодыжки и стащил с кровати. Я рванулся вбок и
упал на плечо, а не на голову Водитель, ругаясь, перетащил меня в другую
комнату и сидел на мне, пока не снял оковы.
-- Разве так принято обращаться с лояльными служащими? --
поинтересовался я, усаживаясь на стул.
-- Сейчас Игорь отвезет вас в сокровищницу, -- сказал Кайзи. -- Я буду
рядом, в своей машине, глаз с вас не спущу. А утром прослежу, как вы
покинете здание. Если возникнет хоть малейшее подозрение, что вы отступили
от плана, можете не сомневаться: вам больше никогда не увидеть жену.
Я промолчал, потому что не надеялся на свою выдержку. Он принял это за
согласие. Посмотрел на часы.
-- Пора. Возьмите коробку с завтраком. В ней необходимое снаряжение,
замаскированное под мерзкую еду.
Мы поехали знакомой дорогой к знакомому углу. Потом -- знакомая
прогулка к входу в сокровищницу. Все как тогда, разница лишь в том, что
сзади бесшумно катила черная машина. Она остановилась на соседней улице.
Я был счастлив скрыться за углом от глаз Кайзи. Контактная линза на
этот раз не своевольничала. Замок среагировал на фальшивую ладонь. Я вошел
-- Ты! Иба, я к тебе обращаюсь!
-- Мать твою! -- угрюмо буркнул я, не глядя на говорившего. Что ему
нужно?
-- Иди сюда! У меня кое-что есть. Пришлось остановиться, посмотреть на
него. Он протягивал газету.
-- Какой-то парень принес, велел тебе передать. И даже заплатил пять
кредитов -- хочешь верь, хочешь не верь. Я просмотрел. Ничего особенного.
Просто сегодняшняя газета. Хотел даже выбросить
Он уронил газету и ушел.
Газета? От кого? Уж конечно, не от Кайзи. Значит, от Джеймса. Но
почему?
Я не мог прочитать газету сразу. Другой охранник, в вестибюле,
подозрительно таращился на меня.
-- Мать твою! -- крикнул я вслед уходящему и поспешил к своим
заждавшимся помощникам.
Лишь пробудив их к жизни, я раскрыл газету. Торопливо просмотрел Читать
не было времени. Хотя погодите-ка! На последней странице из поля был вырван
крошечный полукруг. Рядом с рекламой набора "Сделай сам себе грыжу". Не
может быть! Я посмотрел на другой стороне листа и обнаружил заметку петитом:
"Самоубийство в озере Центрального парка".
Меня прошиб озноб. Я пробежал заметку.
"Неизвестный... изорванная одежда... вода в легких... опознать не
удалось..."
И последняя строка: "Бесформенный шрам на лице".
Значит, не надо изучать списки пассажиров. Иба уволен. Слишком много
знал о делишках Кайзи.
Теперь было ясно как день, что ожидает меня.
ГЛАВА 23
Впервые я порадовался тому, что работа уборщика не требует участия
мозгов. Мои мысли описывали бесчисленные круги в поисках выхода и не
находили. Выкрасть облигации можно -- это самая простая часть операции. Но
сразу после кражи меня снова закуют и посадят под замок. А через два дня в
сокровищницу приедет машина с канцелярскими припасами. Что делать?
Признаться, что доставка произойдет днем раньше? Если признаюсь, Кайзи
получит краденые облигации на блюдечке, а я следом за Ибой отправлюсь
купаться в озере. Если не случится чего-нибудь похуже.
Роботы брели внесенным в программу курсом, я едва замечал их. Лишь
когда один зациклился, я вспомнил свои обязанности и шарахнул его стрекалом.
А затем снова целиком занялся неразрешимыми задачами.
Хватит! Меня заклинило, как робота. Пора что-то предпринять. В смысле
ограбление. Я отключил всех помощников, кроме одного, чтобы не разбрелись.
Потом снял с самого большого тащибота мусорные ящики и заставил его
следовать за мной к канцелярскому складу. Дверь там даже не была заперта. В
этом мавзолее бюрократии только тусклые ночные лампы освещали мой путь.
Штабеля бланков чуть не доставали до потолка, с ними соперничали горы
конвертов и пачек чистой бумаги. Мы огибали их, все глубже забираясь в эту
пещеру. Слой пыли на полу, сухость, сумрак, затхлость. Вот н моя цель --
залежи у самой стены. Пыль витала в воздухе. Пересохшие бланки пожелтели по
краям. Прекрасно будут гореть! Я принялся за работу и нагрузил робота
бумагой, лишь несколько раз остановившись, чтобы чихнуть. Готово. Еще одно
"апчхи" -- и я покидаю склад, а за мной с механической покорностью
погромыхивает верный робот.
Я прошунтировал электронный замок, затем нейтрализовал сигнальное
устройство на дверном косяке. Теперь -- самое хитрое: не задев луча,
установить инфракрасный генератор перед приемной линзой. Медленно вперед,
шаг за шагом. По лицу ручьями течет пот. Готово. Чистая работа. Настал черед
побыть грузчиком, и роботы мне тут не помощники. Складываем бланки на полу
посреди комнаты, ворошим, чтобы лучше горели. Я запыхался, нагружая тележку
облигациями. А теперь -- последний штрих. Я сгреб в охапку этак на миллион
облигаций -- какое расточительство! -- и оттащил подальше от датчиков
пожарной сигнализации. Достал зажигалку, поджег бумаги одну за другой.
Каждой давал погореть, затем тушил. Отнес их назад и со вкусом прирожденного
дизайнера разбросал по комнате. Ну и наконец повернул диск часовою механизма
термитной мины. Она рванет через час после моего ухода, за несколько минут
до появления дневных рабочих. Сегодня они проведут время гораздо веселее,
чем ожидают.
Я остановился передохнуть. Остыл, потер ладони, разминая одеревеневшие
пальцы. И лишь после этого с бесконечным терпением убрал инфракрасный
проектор. Медленно... медленно... Готово. Все остальное -- детская игра.
Привести в порядок сигнализацию, запереть дверь...
Я сходил напоследок в кладовую, тщательно сложил облигации, прикрыл
сверху старыми бланками. Здесь краденое преспокойно дождется моего
возвращения. Либо останется на веки вечные, если наделаю ошибок, мрачно
подумал я.
Следующие часы тянулись мучительно. Я изо всех сил старался не думать о
термитном заряде. А вдруг что-нибудь случится, прежде чем она.... Не надо,
Джим, выброси из головы.
И вот -- последняя пепельница, последний бумагоизмельчитель. Спускаемся
в подземное логово роботов, где они с радостью приникают к электрическим
сосцам, а я смываю с рук следы поджога.
Все-таки я нервничал. II не просто нервничал -- поджилки тряслись. Что,
если я неправильно установил часовой механизм? Сбегать проверить? Желудок
стянулся в узел и не распускался, пока я не оказался на улице. Я медленно
дошел до угла и не увидел фургона. Что-то случилось? Прежде чем я успел
обуздать мечущиеся мысли, рядом затормозила машина Кайзи.
-- Садитесь, -- сказал он.
-- А где Игорь?
-- Не ваше дело. Мы поехали.
-- Все по плану?
-- Да.
Он улыбнулся, облизал губы. Затем, крутя баранку одной рукой, достал
блокнот со стилом, подал мне.
-- Начертите подробно, как добраться до кладовой. Пометьте, где лежат
облигации. Еще напишите имя фирмы-поставщика и водителя.
-- Не думаю, что мне следует это делать.
-- ДиГриз, не шутите. Вы ответите на все мои вопросы и очень хорошо
понимаете, почему.
-- Понимаю. Но сначала -- моя жена. И ваши угрозы. Вот о чем я хочу
поговорить. Что будет, когда я принесу вам облигации?
-- Вы встретитесь с ней, как я и обещал. Угу, встретимся, подумал я. В
могиле.
-- Какие гарантии?
-- Мое слово, какие же еще?
-- Маловато, Кайзи. Ведь вы соврете -- недорого возьмете.
Он холодно покосился на меня, но промолчал.
-- Давайте-ка лучше заключим сделку. Я привезу облигации, но сначала вы
ее отпустите.
Он молча крутил баранку. Затем отрицательно покачал головой.
-- Нет, не могу.
-- В таком случае я не могу предоставить информацию, как вывезти
облигации без моего содействия.
На это он ничего не ответил. Я тоже решил поиграть в молчанку.
При нашем приближении опустились складские ворота. Я не увидел в гараже
ни Игоря, ни его грузовика. Кайзи вышел из лимузина первым, открыл заднюю
дверцу, что-то достал.
-- Взгляните, -- предложил он.
Я взглянул и судорожно дернулся. Но опоздал.
В бок ударили два металлических электрода. Чудовищный разряд прошил
болью все тело. Мышцы сжались в мучительном спазме, я рухнул на пол.
Я был в сознании, но шевелиться не мог. Кайзи протащил меня по не
знавшему метлы и швабры полу, взвалил на койку. Безнаказанно надел наручники
и приковал мою НОГУ к металлической спинке кровати. Когда он протащил койку
по комнате и с грохотом врезался в стену, я почувствовал, как в тело
начинает возвращаться жизнь.
Кайзи вышел в соседнюю комнату и вернулся с очередной парой наручников.
Я понял, что у него на уме, решил перекатиться на бок, свалить его ударом
пятки, но удалось только вяло дрыгнуть ногой. Он стащил меня с кровати,
приковал за ногу к металлической трубе на стене. Кайзи тяжело дышал,
физиономия его перекосилась от злости. Утонченный мультимиллионер исчез,
передо мной стоял зверь. Снова и снова я получал удары в лицо. Лишь больно
ушибив кулак о мою челюсть, он унялся.
-- Никто не смеет мне перечить! Никто!
Он потер ссаженные костяшки.
-- Да как тебе, заурядному преступнику, хватило наглости диктовать мне
условия?! Не потерплю!
Вернулась жестокая улыбка. Выровнялось дыхание. Я получил болезненный
удар ногой по ребрам. Но это было уже не по злобе, а по расчету.
-- Ты беспомощен. Я могу сделать с тобой все, что захочу. А сейчас я
хочу одного: оставить тебя здесь на несколько дней без воды и пищи. И вскоре
ты будешь с нетерпением ждать моего возвращения, чтобы рассказать, как
вывезти облигации. Если расскажешь, я, может, и оставлю тебя в живых.
Вот он, настоящий Кайзи. Имперетрикс фон Кайзер-Царский без маски.
-- Как Ибу? Которого выловили в озере? Я прокричал это Кайзи в спину, и
он повернулся.
Лицо пошло багровыми пятнами. Ну почему я так и не научился следить за
своим языком?
Я понял, что подписал себе смертный приговор.
-- Считай, что ты уже в могиле!
Кайзи вышел, хлопнув дверью.
Я услышал, как завелась его машина, как с визгом опустились ворота
гаража. А потом с таким же визгом поднялись.
Я остался один.
-- Джим, когда-нибудь найди время и научись держать норов в узде.
Мудрый совет. Мудрый, но запоздалый. Впрочем, что толку себе пенять?
Лучше подумаем, как выбраться из западни.
Не так-то просто, понял я, вдосталь надергавшись и накорчившись и
ободрав кожу о металл. Можно дотянуться до ножных оков и повернуть диски на
замках, но, вертя их наугад, до скончания века не найти правильную
комбинацию. И труба на стене незыблема. Я крутился, хрипя от натуги. Она
сказалась, как и ночное бдение. Я расслабился и крепко уснул.
Потом меня что-то разбудило. Сколько же я проспал? Судя по свету в
окне, было все еще утро. Болело разбитое лицо, ныли ребра. Я услышал шорох
-- кто-то скребся в дверь. Я кое-как повернулся и увидел, как медленно
поворачивается дверная ручка. Кайзи? Игорь? Кто бы там ни стоял, мне это
ничего хорошего не сулило. В тот миг я почувствовал, как мало осталось во
мне надежды. Вообще ничего.
Плавно отворилась дверь. В гараж скользнул некто в темном. Я решил
закричать, но сразу передумал. Дождался, когда гость закончит традиционный
поиск "жучков" и спрячет трофеи в экранированный мешочек. Затем я с шумом
выпустил из легких застоявшийся воздух.
-- Джеймс!
-- Нет, Боливар. Джеймс все еще роется в компьютерных архивах, ищет
чертежи здания.
-- Вытащи меня отсюда!
Он повозился с оковами и отрицательно покачал головой.
-- Проще сказать, чем сделать.
-- Ты на машине приехал?
-- Да.
-- Слесарный набор. Клещи, молоток.
-- Верно!
Клещи сломались -- наручники, приковавшие меня к трубе, оказались
крепче. Но спинка кровати была сделана из металла помягче, и Боливар
разломал ее молотком. Затем помог мне встать и снять наручник с трубы.
-- Неважно выглядишь, -- сказал он. -- К этому фальшивому шраму, да
настоящие синяки, да еще наручники... -- Он огорченно покачал головой.
-- Веди меня к машине и доставай аптечку. Потом -- в магазин режущих
инструментов. Без этих железок мне сразу полегчает, даю слово. -- Я зашаркал
прочь из комнаты, гремя цепями. -- Кстати, спасибо за внезапное появление.
-- Я решил, что пора вмешаться. Ты обещал позвонить, но не позвонил.
Тот жлоб, водитель грузовика, сейчас, наверное, едет в Санкист-у-Моря. Я
следил за ним, пока он не свернул на скоростную трассу.
-- А Кайзи?
-- Вероятно, все еще в банке Его машина -- на тамошней стоянке. Прежде
чем ехать сюда, я проверил.
Загудел его телефон.
-- Оба в пути, -- сказал он и дал отбой. -- Джеймс добыл чертежи
особняка. Просил ехать туда, не задерживаясь.
-- В этом городе можно взять напрокат вертолет?
-- Запросто. Но сначала -- в магазин слесарных инструментов.
Боливар затормозил точно перед входом в лавку и юркнул туда. Через
несколько секунд вернулся с молекуразлучником. Бросил его мне на колени, и
машина рванула вперед. Я перевернул штуковину, прижал к наручнику. Тонкая
энергетическая плоскость ослабила молекулярные связи в металле, и я кожей
ощутил поток осыпающихся атомов. Когда мы добрались до вертолетной площадки,
я уже смазывал кремом синяки и ссадины. Я собирался бросить молекуразлучник
на заднее сиденье вместе с остатками оков, но передумал и спрятал в карман.
Оказалось, что межзвездные пилотские права вместе с тугими бумажниками
и кредитными карточками способны творить чудеса. Я ждал в машине появления
арендованного вертолета. Затем быстро перебрался на борт и устроился на
пассажирском сиденье.
-- Только что говорил с Джеймсом, -- доложил Боливар, когда мы взмыли.
-- По его словам, грузовик Игоря стоит возле особняка. Джеймс собрался
войти, но я велел дождаться нас.
Я кивнул
-- Один в поле не воин. Эта штуковина летит во всю мочь?
-- Мигом домчим. Я велел Джеймсу подыскать местечко для посадки. Там он
и будет нас ждать.
Мы летели быстро, но меня изводила мысль, что уже поздно. Мозги
жужжали, как пропеллер вертолета. Что делает Игорь в особняке Кайзи? Если
Анжелина там, то он, возможно, приехал по ее душу. Нет, Игорь не причинит ей
вреда, по крайней мере, без приказа босса. А вдруг такой приказ уже отдан?
Мысли мои описывали круги, желудок капризно урчал. Болел бок. Я порылся в
аварийной аптечке и нашел фляжку медицинского бренди.
-- Мне нельзя, я за штурвалом, -- отказался Боливар. -- А тебе, похоже,
не повредит.
Разбитые губы обожгло спиртом, но для желудка это был целительный
бальзам. Неужто я слишком стар для таких приключений? Судя по самочувствию,
да. И в ту минуту я понял, что меня и впрямь укатали крутые горки.
-- Вижу площадку, -- сказал Боливар в телефон. -- Джеймс, это ты нам
машешь? Отлично, садимся.
Не дожидаясь, когда остановятся лопасти, мы побежали к машине. Джеймс
внимательно осмотрел мое лицо и повязку, но ничего не сказал. Мы уселись, и
колеса закрутились.
-- Жми во всю мочь, -- велел я.
-- Грузовик, о котором вы говорили, стоит возле особняка. Насколько мне
известно, Игорь в здании один, конечно, если не считать роботов. Чертеж
здания -- рядом с тобой на сиденье. Дом большой, очень большой. Я насчитал
десять... нет, двенадцать комнат. На крыше -- пентхауз. И судя по
ортогональной проекции, дом стоит на монолитной плите, подвал отсутствует.
Я подозрительно рассмотрел чертеж, затем постучал по нему.
-- Все эти комнаты -- с окнами.
-- Тут большинство комнат -- с окнами, -- сказал Боливар.
-- По моему настоянию Кайзи принес видеозапись, подтверждая, что
Анжелина жива и здорова. В комнате, где велась съемка, было искусственное
освещение. И я не заметил в кадре окон.
-- А может, это происходило ночью?
-- Нет, он уезжал утром. Если Анжелина здесь, он бы вернулся до
темноты.
Боливар тоже рассмотрел чертежи.
-- Если есть хоть одна комната с зашторенными окнами, с нее и начнем.
Найти такое окно снаружи будет нетрудно.
-- А если все шторы раздвинуты? -- спросил я и добавил, не дожидаясь
ответа: -- Помните банк? Где Кайзи прятал якобы украденные деньги?
-- Конечно! -- воскликнул Боливар. -- Потайная комната под хранилищем.
Если ему в центре города удалось соорудить такое, то в пригороде сделать эго
проще простого.
Джеймс остановил машину и поднял руку.
-- Особняк -- за углом, сразу за той рощицей
ГЛАВА 24
Мы высадились и в тот момент, когда Джеймс затворял дверцу машины,
услышали скрежет стартера, а затем вой мощного двигателя.
-- Это грузовик Игоря, -- сказал Джеймс. -- Он запаркован возле
особняка. Что теперь делать? Поедем следом?
-- Нет, -- ответил я. -- Остановим. Есть шанс, что в кузове Анжелина. А
если не в кузове, то в доме. В любом случае Игорь скажет.
-- Но это, наверное, опасно... -- озабоченно произнес Боливар.
-- Я отвечаю.
Я услышал, как фургон тронулся с места и выехал на шоссе. Когда он
появился, я поднял руку. В тот момент я так волновался за Анжелину, что
совершенно забыл, как выгляжу сам. Я был не я в буквальном смысле. С
синяками и ссадинами на лице я -- вылитый Иба, восставший из мертвых. Вот
почему Игорь, заметив меня посреди шоссе, до отказа вдавил педаль тормоза.
У него отпала челюсть, физиономию перекосила гримаса ужаса.
Затем он упал грудью на баранку. Грузовик катил по инерции прямо па
меня.
Я рыбкой нырнул в сторону, сделал кувырок и выпрямился уже на обочине
около моих мальчиков.
-- Остановите грузовик! -- закричал я. И поморщился от боли -- только
что обзавелся новыми ушибами.
Неуправляемая машина съехала па обочину и врезалась в кущу деревьев.
Толстые стволы растрескались, наклонились, но не рухнули.
Однако грузовик -- не танк. Колеса покрутились вхолостую и замерли,
содрогнулся кузов, в последний раз рыкнул двигатель и умолк.
Первым до кабины добрался Джеймс, распахнул дверцу. Выскользнуло
бесчувственное тело Игоря и врезалось бы в землю головой, не схвати мой сын
водителя за ноги. Я перелез через обоих в кабину. Анжелины там не было. В
кузове тоже было пусто
-- Поверни его набок, вытащи язык, -- командовал Боливар. -- Вот так.
Пульс?
-- Есть. Но очень слабый, учащенный и неровный.
-- Сердечный приступ? -- спросил я.
Джеймс кивнул и огляделся. Немногочисленные дома стояли на порядочном
отдалении, свидетелей, кроме нас, не было.
-- Все это мне не нравится.
Жалеть Игоря было не за что, но не стоять же над ним, дожидаясь, когда
он испустит дух. Но не я, а Джеймс высказал эту мысль.
-- Не хочу, чтобы его смерть легла на нашу совесть. Давайте-ка вызовем
"Скорую помощь". Он достал телефон.
-- Вызови, -- согласился я. -- Будет не лишним, если ты съездишь с ним
в больницу. Или хотя бы проследишь за машиной. А тем временем мы с Боливаром
обыщем дом. Если ничего не выясним, позвоним тебе, и ты допросишь Игоря,
когда он очухается.
Джеймс вызвал медиков.
-- "Скорая" в пути. Я назвался родственником, мне позволят сопровождать
Игоря. Буду держать вас в курсе.
-- Погоди-ка, -- сказал Боливар. -- Не лучше ли будет, если я тебе
позвоню? Мы хотим незаконно проникнуть в чужой дом, вряд ли будет разумным
дожидаться там звонка. К тому же он может нас выдать
-- Так и сделаем. Идите в дом, а когда что-нибудь найдете, сразу
позвоните.
Послышался вой сирены, и мы скрылись в рощице, что окаймляла поместье с
двух с горой. Под се прикрытием выбрались па задворки. По пути мы
заглядывали в каждое окно -- все не зашторены. Пентхауз был из стекла, и мы,
разумеется, проверили и его.
-- Погляжу с той стороны, -- сказал Боливар. -- А ты лучше подожди
здесь.
Он исчез, не дожидаясь ответа. Безмолвным призраком обогнул широченный
плавательный бассейн и скрылся. Я постоял под деревьями, посмотрел па дом.
За окнами -- ни малейшего движения. На заднем дворе стоял большой гараж на
две машины. Он был на запоре, но это меня не остановило. Однако в гараже я
обнаружил лишь одно средство передвижения -- старинный мопед со спущенной
камерой. Полом служила крепкая плита из замасленного бетона. Я постучал
ногой. Плита звучала, как и полагается массивной бетонной плите.
Я вышел наружу. Через минуту появился Боливар, отрицательно мотая
головой.
-- Ни одного зашторенного окна. Думаю, пора вспомнить твою гипотезу о
потайной комнате.
-- Входим?
-- Сначала позвоним Джеймсу. Он, наверное, уже в больнице. Если
"Скорая" и не доехала, робофельдшер наверняка сообщил все сведения о
пациенте. Сейчас узнаем, что стряслось с нашим приятелем.
Боливар набрал номер.
-- Это дядя Том. Мы очень волнуемся.
-- Да, Том, есть от чего волноваться. Игорь без сознания, у него
обширный инфаркт миокарда. Придется пересаживать правый желудочек. Как
только приедем, ему подключат искусственное сердце. Как ваша охота?
-- Стоим перед красивым домом с замечательным видом из каждого окна.
Сейчас войдем.
-- Обо мне не забывайте.
-- Ну что ты!
-- Бедный Игорь, -- сказал я. -- Знаю, я выгляжу не ахти, но чтобы при
моем виде -- инфаркт... Видать, у кого-то нечистая совесть. Я намекаю на
исчезновение настоящего Ибы. Если Игорь -- соучастник, он принял меня за
призрак или подумал, что его жертва восстала из могилы. Впрочем, сейчас не
до него. Надо проникнуть в дом. Есть идеи?
-- Как насчет того, чтобы позвонить в дверь? Снаружи мы никаких ответов
не получим.
-- Железная логика, дитя мое.
Я нажал на кнопку, и где-то в глубине дома зазвонили колокола. Из
дверного косяка торчала линза телекамеры. Я поспешил шагнуть в сторону,
надеясь, что не угодил в кадр. Чего доброго, еще кого-нибудь доведу до
инфаркта, а это уже перебор. Дверь отворилась.
-- Чем могу служить? -- произнес рафинированно-вежливый голос.
-- Я приехал навестить Имперетрикса фон Кайзера-Царского, -- сказал я.
-- С глубоким сожалением вынужден поставить вас в известность, что
хозяина нет дома. Что ему передать?
-- Я скажу, что ему передать.
Я шагнул к привратнику.
Разумеется, им оказался роскошный робот. Выше меня. Сверкающий
великолепно отполированной сталью. Глазами служили громадные бриллианты
отменной огранки. Вдобавок робот носил белые перчатки. И от него на версту
веяло механическим чванством.
-- И что же вам угодно передать моему хозяину, сударь?
-- Не твое, железка, дело. С дороги! Я двинулся вперед, но меня
решительно остановила металлическая десница в белой перчатке.
-- У меня строжайший приказ этого не допускать.
Извольте сейчас же выйти вон.
-- Я не уйду, и ты меня не остановишь. Я нажал, и робот убрал руку.
Затем сложил металлическую кисть в кулак и врезал мне в челюсть.
-- А как же законы роботехники? -- возопил я, хватаясь за ушибленный
подбородок. -- Робот не может причинить вред человеку.
-- Вы, милостивый государь, не человек. Вы гадкая инопланетная форма
жизни.
Боливар вставил ногу между дверью и косяком. Робот наступил ему на
ботинок и захлопнул дверь.
-- Эй! -- вскричал мой сын, прыгая на одной ноге и держась за другую.
-- И правда, "эй", -- согласился я, потирая челюсть. -- Не уверен, что
этот робот мне понравился.
С этими словами я достал молекуразлучник, включил и быстро провел им
вокруг замка. Тот вывалился на коврик. Отошедший в конец коридора робот
вернулся.
-- Вход воспрещен! Я немедленно обращусь в полицию.
-- Мы и есть полиция! -- заорал я. -- Офицер, предъявите этой штуковине
ваш жетон.
Боливар сверкнул роскошным, хоть и фальшивым, жетоном с позолотой и
рубинами.
-- К нам поступила жалоба, что по этому адресу бесчинствует сумасшедший
робот. Собирайся, поедешь с нами.
-- Мне запрещено покидать эти апартаменты. Соблаговолите немедленно
уйти.
-- Не соблаговолим, потому что попран закон! Ты меня ударил, хотя не
мог не знать, что наносить побои человеческому существу -- ужасное
преступление. Ты арестован.
-- Я знаю законы. Но вы никакой не человек.
-- Тебе прекрасно известно, что я человек. А ты -- конструкция. Значит,
существует и твой конструктор. Тебя сделали люди, и я, как видишь,
принадлежу к их числу. Следовательно, я -- представитель сконструировавшей
тебя человеческой расы. А конструкция обязана подчиняться своему
конструктору.
Подумать только, я веду философский диспут с роботом. Докатился!
-- А я вижу, что никакой вы не человек. Хозяин мне объяснил, что люди
-- это налогоплательщики Феторра. Инопланетяне к человеческой расе не
относятся. Еще он дал мне список всех настоящих людей в этом городе. Вы туда
не включены. Следовательно, вы должны уйти. Если не уйдете, я выполню приказ
уничтожать все инопланетные формы жизни.
Он двинулся вперед, и Боливар поспешил отойти в сторону, так что мы с
ним оказались на одинаковом расстоянии от робота. Дворецкий остановился,
растерянно завертел головой, не зная, кого уничтожить в первую очередь.
-- Вы обязаны удалиться. Инопланетным формам жизни входить сюда
запрещено. Наказание -- уничтожение на месте.
Я зашел роботу за спину и тем самым вывел его из логической западни.
-- Вы оба обязаны уйти. -- Он повернулся и схватил меня. -- Вы прошли
дальше, чем ваш спутник, а потому уходите первым, иначе будете
демонтированы.
Он держал меня мертвой хваткой и, судя по интонациям, наслаждался
своими умозаключениями.
Боливар проскочил мимо нас и закричал:
-- А я прошел еще дальше! Заставь меня выйти первым, это твой долг.
-- Прошедший дальше должен выйти первым. В тон дворецкого вторглась
нотка растерянности. Он отпустил мою руку и потянулся к Боливару. Я пробежал
по коридору с криком:
-- А я -- еще дальше! Меня первым надо выгнать.
Робот держал Боливара за руку, но бриллианты уже уставились на меня.
-- Я дальше! -- крикнул я.
Раздался непонятный скрежет -- я надеялся, что это лопаются логические
цепи. Казалось, робот забыл о Боливаре. Вдруг дворецкий пошел за мной, не
выпуская его руки.
-- Эй! -- вскричал Боливар, пытаясь вырваться. А в следующий момент
робот и меня схватил за предплечье. Значит, время точить лясы вышло. У меня
не было желания подвергаться демонтажу. Я выхватил из кармана
молекуразлучник и показал роботу.
-- Знаешь, что это такое? А коли знаешь, советую припомнить остальные
законы роботехники. Не допускай, чтобы тебе причинили вред. А ну, отцепись,
не то манипуляторы отрежу! Учти, в наши дни безрукой жестянке нелегко найти
работу.
Снова раздался скрежет, и металлические пальцы разжались. Робот стоял
столбом, над макушкой курился дымок.
-- Молодец, папа. В диспутах ты силен. Особенно с роботами. Ну, а
теперь пойдем поищем.
Мы поискали, но ничего не нашли. Одну за другой осмотрели комнаты --
пусто. Боливар заглянул во все чуланы, а я поднялся в пентхауз. Ничего. И
ничего похожего на дверь, ведущую вниз. Хоть бы один винный погребок на всю
хоромину.
-- Робот должен знать.
-- Да, если только ты ему мозги не расплавил. Я топнул. Судя по звуку,
внизу -- земля.
-- Мы только в одном месте не посмотрели, -- сказал Боливар. -- В будке
у бассейна, где пульт нагревателя н фильтра.
Он не договорил, а я уже открывал дверь, ведущую к бассейну. Но в будке
не было ничего, кроме обычной техники. И стояло это сооружение на монолитной
плите.
-- Значит, в доме, -- решил я. -- Уверен, мы что-то проглядели. Давай
вернемся, я хочу осмотреть каждый квадратный сантиметр.
Так мы и сделали. Во всех комнатах. Отодвигали мебель, пинками
отшвыривали ковры. Даже холодильник оттащить попытались. Ничего.
-- Последняя комната, -- заметил Боливар, заглядывая в дверной проем. В
голосе сквозила тревога. -- Хозяйская спальня.
Сначала мы осмотрели ванную. Вся сантехника -- на своих местах, ничего
не сдвинешь. В спальне -- полированный паркет, между планками даже ногтю не
влезть. Посреди внушительной комнаты возвышалась кровать. Я тяжело опустился
на нее -- давали себя знать усталость и увечья. Уронил голову на ладони. До
чего же я услал...
Эге! А это еще что? Едва заметная царапинка на паркете. У ножки
кровати.
-- Ага! -- Я упал на колени и вгляделся.
-- Папа, что-нибудь не так?
-- Что-нибудь так! Погляди-ка. Видишь, на полу, у ножек, царапины?
Похоже, кровать отодвигали. Вот так.
Я изо всех сил толкнул ее. И ничего не произошло. Сначала.
Затем раздался металлический щелчок, и сопротивление прекратилось. Я
упал ничком, а кровать легко поехала но комнате. И в считанных дюймах от
собственного носа я увидел утопленную в полу ручку. Мы с сыном потянулись к
ней одновременно. Победила молодость. Боливар схватил ручку, повернул,
дернул на себя
Крышка люка была даже шире, чем в банке, но снабжена превосходно
отрегулированными противовесами и поднялась, как перышко. Снизу в отверстие
хлынул свет.
Анжелина смотрела на нас и улыбалась.
-- Какая замечательная картина! -- сказала она.
ГЛАВА 25
-- Мы спускаемся! -- крикнул я.
-- Сделайте одолжение. С удовольствием бы сама к вам запрыгнула, но я в
связана. Ты там не видишь кнопку или рычажок?
-- Да, есть. В раме люка.
-- Нажми.
Она отошла в сторону.