и начиналось, Аглая, - тяжело закончил Архимаг. Заскрипело кресло под грузным костистым телом. На столе, аккуратно застеленном льняной скатертью с тонкой алой вышивкой, стыло нетронутое угощение, тетушка Аглая постаралась на славу, едва только получила сногсшибательное послание от мессира Архимага, что ему необходимо срочно поговорить с ней и он покорнейше просит разрешения посетить ее дом в любое удобное для госпожи Аглаи Стевенхорст время. Конечно, весь дом мгновенно встал вверх ногами. Конечно, все служанки мигом обрели способность пребывать самое меньшее в пяти местах одновременно. Конечно, сама Аглая пустила в ход все свое искусство. Архимаг Игнациус не отличался обыкновением наносить частные визиты. ...Некоронованный владыка Долины долго и церемонно раскланивался, едва ступив на порог. Похвалил уют и аккуратность дома, скинул плащ на руки трепещущей от усердия молоденькой горничной, прошел следом за Аглаей в празднично разубранную гостиную. Сел, тяжело упер посох в пол. И начал говорить. Да такое, что бедная Аглая сидела напротив него ни жива ни мертва. Архимаг Игнациус вспоминал. Говорил о том, что не знал ни один маг в Долине. - Ты понимаешь, Аглая, они уничтожили мой мир. Уничтожили совсем, так что и следа не осталось. То, что я видел, было лишь началом. Потом я узнал, как Губитель действовал дальше, после того, как одолел пытавшихся сражаться с ним жрецов и магов, он сровнял с землей города и замки, выжег поля и деревни... Потом принялся за горы и реки, моря и озера. Как я уже сказал, ему пытались противостоять многие - чародеи и жрецы владыки Тьмы, Ракота, они вышли на неравный бой. И пали. А Губитель оставил после себя мертвый мир, покрытый проплешинами пожарищ - и где не уцелело ни одного человека. - Ни одного, мессир? - Мессир я для других, Аглая... Да, ни одного человека. Губитель был опытен в отыскании жизни, - губа Игнациуса дрогнула от отвращения. - Омерзительный, ужасный монстр... Сколько я потратил потом сил и времени, пытаясь разыскать его... но нашел только имя. Только имя... - он вздохнул. - Имя и еще то, что он был оружием прежних владык Упорядоченного. Их звали Молодыми Богами. Они уничтожили мой мир... - Но... как же вы спаслись, мэтр? - робко пролепетала Аглая, комкая в кулачке надушенный носовой платочек, отделанный кружевами. - Я тогда ничего не знал о магии, но магом-то был все равно, - не без некоторой гордости пояснил Игнациус. - Не обязательно знать все без исключения заклятья. Порой в минуту смертельной опасности скрытые способности обостряются... ну да ты знаешь эту теорию. Мое сознание справилось без меня. Так я встретил Наставников... это было самое начало Долины. Точнее, нашли-то меня не Основатели, само собой - их к тому времени уже не осталось в живых, - но их первые ученики. Ах, какие времена... - седой Архимаг покачал головой. - Какие времена... Но прости старика, дорогая моя Аглая, я несколько увлекся приятной беседой. Нам нельзя ударяться в воспоминания - они лишь наполняют душу печалью, ибо даже сильнейшим из нас не под силу повернуть время и изменить прошлое. - Да, конечно, мэтр... - трепетала Аглая, от почтения вставая на цыпочки, словно девчонка перед строгим, но любимым учителем. - И я пришел поговорить не о прошлом. О будущем. О будущем, в котором оказались, увы, сильно замешаны два близких тебе человека... - Кэр! - всплеснула руками Аглая. - Ну конечно! Я так и знала! Он, конечно же, успел что-то там натворить! - Успел, - кивнул Игнациус, всем видом своим выражая искренние скорбь и печаль. Даже благообразная ухоженная седая борода как-то по-особенному поникла. - Но не только он, Аглая, не только он. Набедокурила еще и твоя сердечная подруга, Клархен. И набедокурила куда как крепко. - Спаситель... - задрожала Аглая. - Мэтр, но чем... чем же я могу помочь? Я не знаю ни где Кэр, ни где Клаpa. He имею от них никаких вестей. Схожу с ума от беспокойства, не знаю, что и думать... - Я тоже не знаю, что думать, Аглая. И мне нужна твоя помощь. - Всей душой... всем, чем только могу... только не знаю, чем... - А вот как ты думаешь, почему я стал рассказывать тебе историю моей юности, историю моего появления здесь? Не знаешь? Качаешь головой? Я тебе отвечу. Те, кто наслал на мой мир Губителя - Молодые Боги, о которых мы уже говорили... - Да... и я читала хроники, мэтр... - Отлично. Да, то были так называемые Молодые Боги, Аглая. Молодые Боги, сражавшиеся тогда с Властелином Зла и Тьмы, Ракотом Восставшим. Губитель, как я сказал, был их излюбленным оружием. Не знаю, самым ли сильным, но одним из самых действенных - это уж точно. Потом, много лет спустя, уже полноценным магом Долины, более того, членом молодой тогда Гильдии боевых магов, я отправился обратно, так сказать, на родину, - лицо Игнациуса исказилось гримасой. - Глупая и ненужная сентиментальность... Дом там, где твое дело, а все разговоры о родном пепелище - не более чем дурная поэзия, собственно говоря, и поэзией-то не имеющая прав именоваться. Так вот, я вернулся. Мною двигало какое-то извращенное любопытство, мне не следовало так поступать. И как ты думаешь, что же я увидел? - голос Игнациуса как будто бы дрогнул. - Что я мог там увидеть? Новые города взамен сгоревших, новые леса, поднявшиеся на удобренных пеплом пожарищах? Нет. Я увидел пустыню, Аглая, пустыню, мертвее мертвого. Собственно говоря, ее и пустыней-то назвать было нельзя. В пустыне, даже в самых жарких и прокаленных, все равно есть жизнь. А в моем... а у меня... - теперь голос Игнациуса дрогнул уже явственно. - Там нет ничего, Аглая! Вообще ничего! Моря и реки - высушены! Горы - обрушены и рассыпались пылью! Леса - сожжены! Земли - отравлены, и больше там ничего не растет. Даже небо - даже небо он ухитрился испоганить, Аглая, представляешь себе - даже небо! Там теперь только черные тучи, и это не метафора, не гипербола - черные сплошные тучи, без единого просвета. И вечный полумрак под ними... Я попытался выкопать колодец - он остался сух, подземные жилы убиты тоже. Вот такую судьбу встретил мой мир, Аглая, и я не хочу, чтобы еще хотя бы один в Упорядоченном разделил бы ее. Само собой, какая-нибудь дерзкая гордячка типа Клары Хюммель не преминула бы поинтересоваться, как соотносится с этими благородными помыслами стремление мессира Архимага любой ценой избежать противоречий с Советом Долины, дружно выступившим против схватки с козлоногими, но Аглая Стевенхорст ею, увы, не была. - И что же случилось?.. Как во всем этом... - начала Аглая, однако Архимаг перебил ее: - И Кэр Лаэда, и Клара Хюммель сейчас волей или неволей помогают тем самым Молодым Богам вновь вернуться к власти в Упорядоченном. И тогда коса Губителя засвистит вновь, можешь не сомневаться. - Спаситель не попустит... - слабым голоском едва вымолвила Аглая. - Его милосердие беспредельно... он не попустит... - Один раз уже попустил - или Его тогда еще не было? Впрочем, неважно, Аглая. Как я сказал, Клара Хюммель впрямую встала на путь служения Молодым Богам. Заключила с ними открытую сделку. Можешь представить себе такую глупость, Аглая, если не сказать больше? - Н-нет... не могу... Но зачем бы Кларе... - Этого, боюсь, не знает никто, - с мрачной торжественностью уронил Игнациус. - Никто, даже я не в силах понять ее поступка. Если, конечно, Падшие Боги не предложили ей нечто, от чего она не могла отказаться. Как ты думаешь, что это могло быть? Ты, ее ближайшая подруга? Аглая растерянно покачала головой. - Клара всегда была такой... такой неразговорчивой, когда дело доходило, что называется, до девичьего... - Ну а все-таки? Постарайся припомнить. Например, почему она не замужем? Почему не имеет детей? Клара известна, не бесприданница, не замечена в... гм-м-м... противоестественных склонностях (Аглая немедля покраснела) - отчего она одна? Как ты думаешь? Принято считать, что Архимаг Игнациус знает все, но в грязном белье чародеев и чародеек подвластной ему Долины не копается. Тем не менее, когда мессир спрашивает, ему лучше всего отвечать, не ломаясь. - У нее... у Клары был... м-м-м... сердечный друг (Аглая произнесла "сердешный", как было принято среди простых крестьян-арендаторов). - Так, так, - ласково подбодрил ее Игнациус. - Уже лучше. Был сердечный друг. Кто же, не напомнишь? - Аветус Стайн, - опуская голову и вновь краснея, прошептала Аглая. Архимаг Игнациус изумленно вскинул кустистые брови. - Надо же! Ну кто бы мог подумать! Аветус! Но... он же давно пропал, не так ли? Погиб, если мне не изменяет память, чуть ли не вместе с Витаром Лаэдой во время Восстания Безумных Богов? - Никак нет, мэтр, - заспешила Аглая. - Восстание Безумных Богов - это только Витар. Аветус предпринял поход, как он говорил, "ко Дну Миров", не знаю, что это значит, мэтр, ведь всем известно, что в Упорядоченном нет ни верха, ни низа и, следовательно, не может быть никакого "дна". Из этого похода он не вернулся. - Дно Миров... хм, хм... давненько не слыхал я этих слов... - негромко пробормотал Игнациус. Архимаг казался сейчас полностью погруженным в размышления. - Дно Миров... вот ведь как! Что ж, неудивительно, что он оттуда не вернулся. А ты не помнишь, Аглая, с чего это вдруг вполне благополучный член Гильдии боевых магов с именем, положением и репутацией решил заняться свободным мореплаванием? Свободным мореплаванием в Долине назывались путешествия по Межреальности, в которые порой отправлялись молодые чародеи - как говорится, Упорядоченное посмотреть и себя показать. Порой искатели приключений забирались довольно далеко; известны были случаи, когда их приходилось вытаскивать из всякого рода заварух специальными спасательными командами. Аглая помедлила. В словах Игнациуса ей чудился какой-то подвох. Неужели мессир Архимаг настолько не помнит одного из лучших боевых магов, какого только знала Долина? - Мэтр, нет... то есть да... - с перепугу она путалась в словах. - Мэтр, он ведь всегда рвался куда-то туда... ну... за горизонт, как он говорил. Вечно ему было в Долине тесно и скучно. Последние года два своей жизни он тут и не появлялся почти. Клара его где-то по пути перехватывала. - Ага, ага, - закивал Игнациус. - Значит, авантюрист, сорви-голова, которому на месте не сидится. Но, насколько я знаю, он не пропал без вести? Были доставлены неоспоримые доказательства его гибели, я правильно помню? - Могу только позавидовать вашей памяти, мэтр, - поклонилась Аглая. - Брось, Аля, деточка, лесть тебе не идет, - отмахнулся Игнациус. - Кто доставил доказательства? - Ричард д'Ассини, мэтр. И его команда страж-орков. - Верно-верно, припоминаю... Они нашли... - Нашли гробницу Аветуса. Местные дикари поклонялись его мощам, считая их чудотворными. - Ничего удивительного, - проворчал Игнациус, - остаточное действие магического дара... Д'Ассини выяснил, как погиб Аветус? - Нет, мэтр. И Клара тоже ничего не узнала. Перепуганные дикари только и твердили о великой битве небесных воинов. Еще они там вроде как видели каких-то тварей навроде драконов, но подтверждения этому так и не нашли. - Верно-верно... И, если я не ошибаюсь, тело Аветуса распалось пеплом при попытке доставить его в Долину? - Совершенно верно, мэтр. Дик вернулся только с некоторыми вещами, принадлежавшими Аветусу. - И, конечно, никаких дневников? Аветус, я припоминаю, имел обыкновение вести подробные записи во время своих странствий. Кое-какие из них читались просто как романы. У него было бойкое перо. - Да, Аветус писал замечательно, - Аглая не удержалась, всхлипнула. - Нет, мэтр, никаких записей не нашлось. А потом и сам Ричард погиб... при очень странных обстоятельствах. - "Потом" - это лет через тридцать, верно? Война Ангелов? - Да, мэтр. Война Ангелов, спятивший мир, решивший, что настал последний день Вселенной и попытавшийся... - Я помню, - суховато остановил Аглаю старый чародей. - Наглядный пример, к чему приводит слепая вера в Спасителя. Аглая немедленно вспыхнула. - Разве ж это истинная вера, мэтр! Богомерзкие ересиархи извратили подлинное вероучение! Выплеснули на страницы священных книг свою злобу и желчь! Подделали, исказили, подмешали гнусной лжи! Спаситель - это Любовь, а они собирались окунуть в огненную купель все близлежащие миры! - Оставим это, Аля, прошу тебя, - Архимаг досадливо поднял коричневатую кисть. Длинные узловатые пальцы казались древесными сучками. - Сейчас не время и не место спорить о вере. Ты знаешь - я более, чем веротерпим. В Долине есть храм твоего Спасителя, я не препятствую поклоняться ему ни полноправным магам, ни даже последним арендаторам. Но затевать здесь священные войны я никому не позволю. Даже такой милой и замечательной особе, как Аглая Стевенхорст. Я понятно выражаюсь? - Да, милорд, да, да, конечно, - засмущалась Аглая. - Вот и хорошо. Значит, Аветус погиб при невыясненных обстоятельствах. Могла ли Клара попытаться оживить его, вернуть из смертных пределов? Аглая обмерла. Даже посерела от ужаса. - Но, мэтр... это же высшая некромантия... это глобальное нарушение законов бытия... Вы же сами всегда, когда учили нас... каждый год... никак невозможно... никогда... ни за что... - Не тараторь, деточка. Я прекрасно помню, чему и как учил вас. Некромантия - табу в нашей Долине, так было и так будет вовеки. Но что если Клара решила обойти запрет? - Мэтр... - застонала несчастная Аглая. - Это же невозможно... мертвые не возвращаются... - Милочка, - сухо сказал Архимаг. - Если бы это было по-настоящему невозможно, я не имел бы никакой нужды талдычить об этом год за годом, век за веком. Аглая в ужасе уставилась на Игнациуса округлившимися глазами. - Ответь мне только на один вопрос, - медленно и отчетливо проговорил он, - могла ли Клара заключить сделку с Падшими Богами, пообещай они ей оживить Аветуса? Могла ли она? Аглая судорожно замотала головой, однако под строгим совиным взглядом Архимага движения ее становились все менее и менее уверенными. - Значит, могла? - полуутвердительно заметил Иг-нациус. - Н-нет... не знаю, - лепетала Аглая. - А я считаю, что могла, - негромко, но с нажимом произнес Архимаг, и Аглая поспешно кивнула. Все, что угодно - лишь бы избавиться от взыскующего взора этих немигающих, круглых и впрямь как у совы глаз. - Вот и славно, милочка, - удовлетворенно заметил чародей. - Я считаю, что мотив у Клары был. Самый что ни на есть настоящий. Конечно, в деле могут найтись смягчающие обстоятельства., но это не главное. Мы должны остановить ее безумный замысел. Ее и... Падших Богов. Они не должны вернуться к власти. Ибо первое, что они сделают, - это сотрут с лица земли... точнее, Межреальности - нас, Долину магов. А потом возьмутся за все так называемые мятежные миры. Представь себе, сколько тогда прольется крови, Аглая. Не реки, не моря и не океаны. Боюсь, от такого количества выйдет из берегов даже Великая Река Времени и хранящие ее Драконы захлебнутся в багровых волнах. Клару надо остановить, Аля, остановить, пока она действительно не натворила непоправимого. - Но, мэтр... что же я могу сделать? Вы ведь знаете... я лишена чародейского дара, хотя и родилась в Долине... Кулинария - вот и вся моя магия... - О нет, нет, не говори так! - Игнациус наставительно поднял палец. - Ты можешь сыграть очень важную роль. Видишь ли, я уже... кхе-кхе, предпринял кое-какие меры, так сказать, к разысканию и Клары, и Кэра. Но этого мало. Нужен кто-то, кто действительно болеет душой за них и кого они сами искренне любят. Я надеюсь посредством тебя установить с ними связь, а ты попытаешься отговорить их от гибельных намерений. - Я... Я, конечно, согласна... всем сердцем... все, что нужно Долине... Но что же натворил Кэр? Мэтр, вы подробно рассказали мне о Кларе, а что с Кэром? Он тоже вместе с ней? - Он? Гм, гм, его роль до конца не ясна даже мне, - как бы нехотя признался Игнациус. - Он явно сделался каким-то центром притяжения, центром возмущения не до конца понятных сил. Но с твоей помощью, милая Аля, мы сможем дотянуться до них. У меня в этом нет никаких сомнений. Старый чародей поднялся. Вид у него был, как у донельзя довольного кота, только что без помех прикончившего целую крынку сметаны. - Вот и хорошо, вот и славно, - он не удержался, потер руки. - Тогда завтра мы начнем над этим работать. Вот прямо завтра и начнем. Глава шестая ЭВИАЛ. ЧиРНАЯ БАШНЯ Легко сказать - "рано или поздно придется выйти". Вся решимость куда-то пропадает, стоит только окинуть взглядом бесконечные огни окруживших Башню бивуаков. Армия Старого Света готовится к последнему штурму. Неприступный оплот Западной Тьмы оборачивался коварной ловушкой. Или дай убить себя - или убивай сотнями и тысячами тех, кто попытается избавить от тебя Эвиал. Это один выбор. Или - постарайся все-таки выбраться отсюда. Беги. На край мира. К границам Синъ-И и даже дальше. На заокраинные острова - и жди там, когда Сущность осильнеет настолько, что и без Разрушителя сломит все преграды. Последнее, впрочем, по здравому размышлению, предстает не слишком очевидным. Если Западной Тьме так нужно человекоорудие - значит, сколько бы веков ни протекло, Она не сможет подвергнуть Эвиал трансформе? Захватить - захватит, обратит его в царство мрачного ужаса, где ожившие мертвецы станут пировать на плоти живых, но конечной цели своей не достигнет. Разве не так? Наверное, все-таки не так. Владея всем, Сущность найдет себе иное орудие. С куда меньшим трудом. И тогда Эвиал исчезнет. Как исчез Арвест, как исчез Салладорец, как исчезла Атлика. Что возникнет на месте закрытого мира?Кто знает. Мощь Кристаллов велика, драконы-Хранители станут биться до последнего - и последними уйдут из области живых, потому что сдаваться и отступать они не умеют. Язва станет разрастаться, потоками потечет по Междумирью отравный гной, новые и новые миры подпадут под власть Сущности - и так без конца. Потому что единственной Ее целью может служить одно лишь пожирание. Беспредельное, неутолимое, неостановимое. Бессмысленное, если разобраться. Слиться с Сущностью - это положить предел эволюции. Личность может подняться очень высоко по незримой лестнице, если верить тем, кто толкует об инкарнациях и перерождениях - от червя до бога; кто знает, но уж от простого смертного до Мага - это точно. Предела нет, а войдя в серые врата Сущности, навеки и навсегда останешься неизменным. Для меня, Кэра Лаэды, Фесса, Неясыти - это есть зло абсолютное и совершенное. Кто-то, быть может, поднимет меня за это убеждение на смех. Верно, зло у каждого из нас свое, и каждый считает его абсолютным и совершенным, призывая на борьбу с ним все силы Вселенной. У меня зло тоже свое. Никому не предлагаю присоединяться ко мне в кампанию. Изгнать Сущность из Эвиала - мой долг. Цена значения не имеет. Слишком много разных сил сплелось в дикой пляске над просторами двух миров. Маски. Сущность. Клара (и наверняка стоящие за ней те же Маски, если не сам Архимаг Игнациус, которому могли и надоесть бесконечные фокусы талантливого, но непутевого ученика). Здесь, в Башне, мне предстоит совершить финальный выбор. Я могу повторять себе сколько угодно, что именно я задумал. Пока с этим не смирится, не свыкнется "нутро" - декларации и намерения останутся, как говорили древние, "словами и голосами". Ничего не значащим сотрясением воздуха. И день этого выбора приближается. Сущность еще не сказала своего последнего слова; и мне на этот случай стоит приберечь пару козырей в рукаве. x x x Фесс вновь стоял на привычном месте возле обрамленной морионом бойницы. Голова потихоньку наливалась всегдашней болью, но до пика было еще далеко. О нет, он ничего не забыл и не упустил. Маски - чей "заказ" он так и не стал выполнять, они наверняка затаились и просто выжидают удобного момента. Наверное, они теперь смогли бы даже отобрать у него Мечи... так что, кто знает, может, он успел вовремя, приняв, в той или иной форме, покровительство Сущности. А Западная Тьма, похоже, не по зубам даже этой парочке. Маски притаились где-то там, в холоде и тьме окружающей Башню полярной ночи, они хитры, они знают, когда и как нанести удар. Наверняка им уже известно, где и как он, Фесс, скрыл Мечи. И раз они до сих пор не завладели ими, значит, Маскам недостает чего-то еще. Очевидно, "вспомнить все" было только первым этапом их плана. Быть может, он, Фесс, должен был сам воспользоваться Мечами, когда из бездн поднимался Зверь, чтобы Маски смогли бы до него дотянуться... Кто знает. Так или иначе, неумолимо капает вода в клепсидре, громадный резервуар медленно пустеет, и хотя нескоро еще остановятся шестеренки и шкивы, этот день неотвратимо, мерно и неспешно приближается. И ему, некроманту, неплохо бы наконец приступить к выполнению собственного, во всех деталях составленного по дороге сюда плана. Плана, ради которого он пожертвовал свободой и ради которого, очень возможно, придется погибнуть и ему самому. Ограничение лишь одно - Рысь должна уцелеть в любом случае, даже если станет отчаянно сопротивляться собственному спасению. Медленно капают капли. Медленно течет время, и кажется, что впереди еще целая вечность - только нет ничего более быстро проходящего, чем она. Кажется, с самого сотворения мира стоит он, Фесс, у бойницы этой самой Черной башни, стоит, уже зная ответы на множество вопросов, стоит и смотрит в темные глубины своей собственной души и без конца повторяет один и тот же вопрос: сумею ли? И не скажешь даже, что ставки слишком высоки, потому что если ты ставишь в смертельно опасной игре свою жизнь, ты рискуешь только ею, не больше. Фесс сейчас рисковал не только и не столько собой, не только Эвиалом. Он рисковал вообще всем, что знал, всем гигантским Миром, соединенным извилистыми путями Межреальности. Долиной. Родиной. Тетушкой Аглаей, ее приятельницами, троюродными племянницами темпераментной госпожи Клары Хюммель, да и самой Кларой тоже. Даже если его расчет точен, ни один настоящий боевой маг никогда не пошел бы на подобный риск. Настоящий боевой маг тщательно подготовил бы операцию. Заручился бы всесторонней поддержкой сильных мира сего, а не ссорился бы с ними. На пузе бы пропахал не один древний некрополь, обстоятельно и неспешно зафиксировал бы все параметры пресловутого "разупокаивания". Сделал бы соответствующие выводы, не торопясь разработал бы систему заклинаний и чар, привел бы ее в действие - в нужном месте и в нужное время. Так поступил бы настоящий боевой маг с дипломом настоящей Академии, не этой жалкой ордосской пародии... И уж конечно, очутившись в Черной башне, любой боевой маг начал бы прежде всего с того, что обшарил бы ее сверху донизу. Это, пожалуй, было единственное, что они смогли сделать с Рысью. Они нашли многое. Много интересного. Однако самый главный сюрприз ждал их в сердце Башни. Спиральная лестница, чьи широкие пологие витки плавно ввинчивались в земную твердь. Мраморные ступени казались только что отшлифованными, словно доселе на них не ступала нога ни одного живого существа. Причудливые перила, балясины в виде поддерживающих небесный свод горгулий. И ничто, сплошной мрак в овальном провале. Не шахта, не ход - нет, словно след оставленный громадным раскаленным острием. Едва зарубцевавшаяся рана в теле Эвиала. Колотая рана. Не благодаря ли ей, не на ее ли боли возникла Черная башня? ...И, кстати, почему именно здесь? Если Сущность настолько могущественна, что легко могла говорить с ним чуть ли не в любой точке Эвиала, что стоило ей воздвигнуть свою твердыню где-нибудь поближе, ну хотя бы в том же Кинте? Не вынуждая его тащиться через весь Эбинский полуостров, через враждебные земли империи, Аркина и Эгеста? Или Она просто не могла этого сделать? Ведь не случайно же маги Ордоса давным-давно вычислили места, где по каким-то причинам таинственная защита была слабее и где скорее всего следовало ожидать прорыва Тьмы. Не случайно ведь торчал в своей башне Сим бедолага Парри! Значит, так сошлись незримые линии Силы, может, и в самом деле в другом месте Она просто не могла воздвигнуть ничего подобного. Спирали мраморной лестницы Она сгодилась бы любому дворцу, и ни один архитектор не погнушался бы позаимствовать ее для своей постройки, сколь угодно помпезной. Чернота провала неудержимо притягивала Фесса - и, как оказалось, не только его одного. Как-то Рыся призналась, что тоже частенько выходила на площадку лестницы. Она и Фесс жили на одном этаже, самом обустроенном; выше и ниже (по другим, обычным спускам) тянулись отдельные книгохранилища, алхимические лаборатории, арсеналы, кладовые и тому подобное. Вот и сейчас ноги сами вынесли Фесса к темному бездонному провалу. Оскалены пасти горгулий, бестии поддерживают тяжелую каменную балку перил За перилами - ничто. А у края, задумчиво облокотившись, застыла Рысь. Жемчуг волос свободно рассыпан по спине и плечам, под ним почти теряется грубая черная кожа куртки, которую девочка-дракон именовала не иначе, как "боевой". - Папа, - она не обернулась. Чтобы почувствовать присутствие Фесса, Рыси не требовалось глаз. - Что ты здесь делаешь? - Смотрю... - девочка повела рукой, словно поглаживая ладошкой притаившегося в бездне громадного кота. - Здесь страшно - но и хорошо. - Хорошо? Отчего же? - Веришь, что отсюда есть другой выход. - Другой выход? - Фесс подошел поближе, встал рядом. Коснулся пальцами льющегося шелка невообразимо тонких, тоньше паутины, волос. Тонкие - и могут становиться по желанию Рыси то легкими, словно пух, то тяжелыми, точно из железа. - Конечно. Эта лестница - куда она ведет? Мы ведь никогда не пытались по ней спуститься. И это не та, что шла от входа, верно? - Верно, - Фесс осторожно глянул вниз. - Но... мне отчего-то не кажется, что таким путем можно выбраться на свободу. Да и, по правде говоря, рановато нам еще убираться отсюда. Мы ведь шли в Черную башню не просто так. - А почему мы не можем выйти тем же путем, что вошли? - наивным голоском осведомилась Рысь. - А как ты сама думаешь, Рыся? Девочка-дракон помолчала.. - Тем путем, что мы вошли, Башня нас не выпустит. Ее ворота, наверное, можно разломать снаружи, но перед нами они не откроются, а вот сумеем ли мы их выбить? - Верно, - кивнул Фесс. - Я как-то ходил к ним... - Ты?! - чуть ли не обиделась Рысь. - Ходил - и не сказал ни слова? - Кому ж приятно признаваться в неудачах? - криво усмехнулся некромант. - Мы тут наглухо замурованы. Я так полагаю - до срока. Пока не истечет время, пока не опустеет клепсидра. Или - пока Башня сама не решит, что нас можно выпустить. - Папа, - Рысь резко повернулась к нему. - Спускаться нам все равно придется. Рано или поздно. Этот выход нам оставлен специально. - Это значит, само собой, что пользоваться им нельзя, - Фесс пожал плечами. - Это значит, что тут и надо будет прорываться, - с нажимом возразила девочка. Сейчас, впрочем, она говорила совершенно как взрослая. Глаза воинственно сверкали, волосы встопорщились, словно раздуваемые неощутимым для других ветром. - Я думал о другом лазе... - Откуда он возьмется? Папа, Башня - застывшая мысль, больной бред Сущности. Здесь все, как Она пожелала. Не ищи ошибки строителей или забытого подземного хода. Уходить придется прямо здесь. Сквозь Ее зубы. Знаешь, что бывает, когда крокодил гонится за мелкой рыбешкой? Она просто проскальзывает у него меж зубов. Так и мы. Мы проскочим. А сеть останется. - Боюсь, что ячейки этой сети кроили как раз по нашей мерке... - Разрежем! - воинственно посулилась Рысь. - Ну, поглядим, поглядим, - Фесс вновь коснулся дивных пушистых волос. Сейчас они казались легче даже окружающего воздуха - начинали плавать вокруг Рысиной головы, образуя нечто вроде нимба. Девочка-дракон покачала очаровательной головкой. - Нет, папа. Ты не чувствуешь. А у драконов это все равно, что видеть собственными глазами. Я смотрю вниз... и там ничего. Нету дна. Вообще. Папа, это выход! Пусть даже с ловушками! - Но зачем Сущности устраивать подобное представление? - Фесс недоуменно развел руками. - Только если ты... мы... выйдем отсюда тем, что Ей потребно, - отозвалась Рысь, свешиваясь через перила и чуть ли не зависая над пропастью. У некроманта разом перехватило сердце. - Не бойся, папа, - Рысь молниеносно почувствовала его тревогу. - Я не упаду. А если и упаду, то взлечу, - она шаловливо хихикнула. - Или ты забыл, что я не простая девочка? - Признаться, временами это начисто вылетает у меня из головы - настолько хорошо ты притворяешься. - Я не притворяюсь, папа. Это на самом деле так. Мама говорила со мной... - КТО? - опешил Фесс. До этого момента Рысь никогда не говорила о своей погибшей матери-драконице, хранительницы Кристалла Магии в Козьих горах. - Мама, - спокойно повторила Рысь. - Она стала говорить со мной. Из... из моей крови. - Ты уверена, - медленно проговорил Фесс, - что это именно мама, а не, скажем, к примеру... - Уверена, - длинные пушистые ресницы сомкнулись и разомкнулись. В глубоких глазах юной драконицы мелькнуло что-то совершенно неуловимое - но притом и совершенно нечеловеческое. Словно солнечный блик на мгновение проник в потаенные глубины океана, высветив изрытое хребтами и провалами морское дно и диковинных рыбочуд, обитающих там. Нечто, донельзя совершенно чужое мелькнуло в глазах той, что упорно называла себя его, Фесса, дочерью - и по спине некроманта прошла ледяная дрожь. Эта чуждость могла бы испугать любого, сколь угодно неустрашимого духом. И вновь она почувствовала. - Пап, не бойся, - Рыся мгновенно оказалась рядом, положила ладошку на сгиб локтя, уткнулась лбом в предплечье. - Я... я ведь и дракон тоже. Сколько б от этого ни отказывалась. Точно так же, как и ты никогда не перестанешь быть магом Долины. Хотя бы и утверждал обратное. - Когда ты так говоришь, сразу веришь, что ты - дракон... Рыся покачала головой. - Я та, кем ты хочешь меня видеть, папа. Без тебя я навсегда бы осталась только драконом, не больше. А так - я и человек. Человек - это огромный мир., вселенная. Страсти, ух! - она вдруг совсем по-детски тряхнула челкой. - И ты говоришь, что надо идти вниз? Что-то у меня аж мороз по коже, едва только туда взгляну. - У меня тоже. Но я чувствую - там или выход, или еще что-то. А ловушки... меня, знаешь, не так-то легко поймать. Фесс вздохнул. Нет, он уже не тот, что прежде. Эгест многому научил. Вернее, заставил научиться. - Ну, я все-таки думаю, что бросаться туда немедленно нам не придется. Я хочу еще раз обойти Башню. - Папа! - Рысь притопнула. - Что ты хочешь там найти?! - То, что могла просмотреть Сущность. Она ведь не всемогуща, так? - Так, - кивнула юная драконица. - Значит, и не всеведуща. А невсеведущие тоже могут ошибаться. Я надеюсь отыскать эту ошибку. Рысь состроила недовольную гримаску, но, как послушная дочь, тотчас взяла Фесса под руку. - Я с тобой. - Конечно, дорогая. Разве я смог бы обойтись без тебя? ...По правде говоря, Фесс и сам не знал, зачем он затевает этот новый обход. Они не обшаривали Башню от шпиля до фундаментов, это так; но нижний этаж с парадным залом при входе, где брала начало обычная лестница, которой они все время и пользовались, был прочесан вдоль и поперек. Здравый смысл и логика подсказывали искать что-то именно там. Глубокие подвалы Башни они обыскали тоже. В самом начале Фесс надеялся, что там отыщутся (или, вернее, могут отыскаться) какие-нибудь катакомбы, подземные ходы - хотя, само собой, трудно было вообразить, что Сущность допустит такую вопиющую небрежность. И Она ее, само собой, не допустила. В подвалах некроманта ожидали только глухие стены. Рысь в чем-то права - тут больше вроде как нечего искать. Нечего, нечего - а он, Фесс, все равно скорее попытается попросту выпрыгнуть из бойницы и, вспомнив старое, школу воина Серой Лиги, проскользнуть мимо дозорных постов, чем вот так вот, очертя голову, двинется вниз по этой жуткой лестнице, ведущей в не имеющую дна пропасть. Сущность раскинула множество силков. Лестница, манящая неизвестностью и возможностью выхода - само собой, один из них. Тем более, что для него, Фесса, речь не идет о простом побеге. В таком случае вполне хватило бы всегдашнего мрака за бойницами и спущенной вниз веревки. Нет. Этот путь не для него. Совсем не для него. ...Еще не меньше недели ушло у них на тщательные и, само собой, тщетные поиски. Все сотворенные некромантом заклятья добросовестно показывали "полное наличие отсутствия". Никаких тайных ходов, галерей или просто крысиных дыр. Да и то сказать - откуда взяться крысам здесь, на крошечном зачарованном островке посреди злой полярной зимы? На восьмой день Рыся взбунтовалась и заявила, что единственное, им оставшееся разумное действие, - это именно спуск по жуткой лестнице. Надо ж понять, что на самом деле приготовила им Сущность? ...Некоторое время Фесс еще упирался, но в конце концов уступил. Они стояли над черным провалом. Глубоко вниз уходили спиральные витки, слабо светящиеся ступени, бесчисленные балясины. Но середина, сердцевина все равно оставалась непроглядно-черной. Бездна. Великая Бездна, сотворенная силами Той, что замыслила Великую Трансформу всего Эвиала. И всего живущего в нем. - Эх, развернуть бы крылья, - вдруг вырвалось у Рыси. - Так хотелось порой... - и вниз... туда, до самого конца... которого нет, - она вдруг отвернулась, прижимаясь лбом к руке некроманта. - Так не бывает, Рыся, - эхом откликнулся он, обнимая девочку за плечи. - Конец есть у всего, даже у нашего мира, даже у Хаоса, что, говорят, лежит за ним. Бесконечность - только иллюзия, игра нашего ума, потому что нам кажется, за ним наше собственное всемогущество. Покори бесконечность - и все тогда станет тебе подвластно. Так думали многие маги... даже и в моей родной Долине. - Все равно, папа, - услыхал он тихий шепот. - Я знаю, что туда идти надо... но мне страшно. Я не умею пользоваться своей силой... я не училась у настоящих драконов.. - Верно, - как можно более беззаботно сказал Фесс. - Но... ты ведь сама не хочешь быть с ними, как же тогда... - Хранительница без Кристалла не Хранительница, - в голосе девочки вдруг прорезалась совершенно недетская горечь, и Фесс вновь напомнил себе, что имеет дело все же не с человеческим ребенком, о чем легко было забыть, каждый день видя Рысю. Она не избегала своей натуры, но делала все, чтобы подчеркнуть - она человек, а умение превращаться в дракона, летать и пыхать огнем - не более чем трюки, не стоящие особого внимания. Она резко повернулась к нему спиной. Кажется, даже заплакала. Совершенно человеческая реакция. Даже более, чем человеческая. Худенькие плечи чуть вздрогнули. Фесс осторожно коснулся ее волос. Он не произносил никаких слов. Он просто знал, что ей нужно его прикосновение. В котором не было и не могло быть никакой эротики. Хотя та же Рысь, приди ей такое в голову, вполне могла обернуться и взрослой девушкой. Но, наверное, она сумела прочесть, кем была для него, Фесса, та, первая, настоящая Рысь. - Пойдем, папа, - она совсем по-девчоночьи хлюпнула носом и сама первая шагнула к ступеням. Они тщательно подготовились. В арсеналах Башни, как уже говорилось, хватило бы оружия на целую армию, но ни Фесс, ни Рысь не стали брать ничего оттуда. Они отправились вниз с тем, что удалось добыть по пути в Черную башню, по пути через Эбин, Аркин и Эгест... Простое оружие, честная сталь. Немудреная, но это и лучше. Тот рунный меч, "подарок" Масок, помнился ему более чем крепко. Тогда, на дороге сквозь старые имперские земли, им пришлось солоно. Очень солоно. Витиеватое выражение из старинной книги, "влача кровавый след", подошло бы им как нельзя лучше. Перед ними воздвигался кордон, заслон, преграда, они его обходили, если не оставалось такой возможности - прорывались с боем. Магия Драконов, которой Рыся владела от рождения (что бы потом она сама ни говорила), оставила по себе долгую память и в герцогствах Изгиба, и на имперских землях, и в скованном железной волей святых братьев Аркине, и на истерзанных просторах Эгеста. В Нарн путники не пошли. Напутствие темных эльфов помнилось им крепко. Об их пути в Черную башню можно было бы рассказывать очень долго. И невольно Фесс вспоминал его сейчас, осторожно ступая со ступени на ступень; Рысь беззаботно скакала чуть впереди - по ее словам, здесь было "совсем нисколечки не страшно". В общем-то, да. Обычная лестница. Широкая, мраморная, красивая, легшая плавным изгибом. Такая хорошо смотрелась бы в королевском или даже императорском дворце. Сгорбили спины в вечном труде неутомимые каменные горгульи. И рядом - только перегнись через перила - провал, бездна, яма, та самая, что в противоречие со всем здравым смыслом не имеет дна. Даже знаменитая Черная Яма на востоке, обиталище Уккарона, одного из некогда могущественной Темной Шестерки, не смогла бы похвастаться таким. Башня Западной Тьмы казалась вознесенной над провалом в иные миры, или измерения, или даже Вселенные - кто знает? Сейчас не так важно, зачем это потребовалось Сущности. Главное - куда это ведет. Неужели действительно выход из проклятой Башни, возможность бежать? Разумеется, сейчас он бежать не собирается, напомнил себе Фесс. Но на крайний случай всегда надо иметь безопасный отнорок, если, к примеру, осаждающим как-то удастся ворваться в Башню. Конечно, сейчас-то он может сбросить веревку из бойницы и спуститься на лед. В том, что ему удалось бы проскользнуть мимо пикетов и кордонов, выставленных осаждающими, некромант не сомневался. Вопрос в том, что делать дальше, после такого "успешного" побега... Надо спускаться, подумал он. Надо узнать, что ждет его здесь, за каждым поворотом созданной специально для него твердыни. А если Сущность хочет, чтобы он двинулся вниз... "Поддаваясь, побеждай" - гласил главный принцип древней борьбы. А с подобными Западной Тьме противниками никак иначе не справишься. Закованного в сталь исполина свалит отравленная стрела. Бесчестно, но зато уцелеют сотни и сотни других. А своя собственная честь - право же, невеликая плата за человеческие жизни. Может, он и не выберется наружу этим путем. Очень даже вероятно. Но пройти этот путь просто необходимо. - Спускаемся, Рыся. Слова громовым эхом раскатились под сводами. Лестница вела и вниз, и вверх, постепенно становясь все уже и мало-помалу сходя на нет в острой игле черного шпиля. Вверх они не пошли. Какой смысл? Их путь лежал вниз. По мраморным ступеням, таким красивым и праздничным. Горгулья насмешливо подмигнула некроманту - или это ему только показалось? Они надели свои старые одежды, в которых проделали долгий путь от Изгиба до Северного Клыка. Рысь облачилась в настоящую боевую куртку, по случаю прикупленную еще в Империи Эбин. Толстая и грубая воловья кожа с нашитыми на груди, плечах, спине и рукавах стальными пластинами могла неплохо защитить от случайной стрелы или пришедшегося вскользь удара. Фесс опоясался мечом - в арсеналах Черной башни было полным-полно его любимых глеф, однако Фесс гораздо больше рассчитывал на свое умение, чем на подсунутые Сущностью клинки. Этому оружию некромант не доверял. И потому сейчас брал только свое, найденное, купленное или взятое с бою. Посмотрим, поможет ли это там, внизу; невеликая защита, но ничего лучш