Ок жила, как в чудесной сказке, окруженная всеобщей любовью и вниманием. И однажды случилась страшная беда - отец заболел неведомой болезнью, сжигающей кости ледяным огнем. Он считал, что ван страны Пэкче, старый недруг, с помощью злых колдунов наслал на него порчу. Отец чувствовал себя с каждым днем все хуже и хуже. Кожа лица потускнела и плотно облегала череп, временами он с трудом узнавал даже любимую дочь. Самые лучшие лекари и шаманы, собранные со всех концов страны были бессильны помочь государю. Маму Сониму - духу заразных и злых болезней ежечасно подносились лучшие фрукты, резались в жертву петухи и к спешно поставленному памятнику из черного камня клались прекрасные жемчужины, подобные волшебной Еый поджу, что помогает морским драконам возноситься на небеса. Но ничего не помогало. Однажды, когда все надежды на выздоровление государя исчезли, во дворец явился знахарь необычной внешности - он приехал издалека, из-за западных гор, из удивительной страны Персия, о которой многие никогда и не слышали. Знахарь сказал, что вылечит вана, но ценой выздоровления будет красота его дочери. Ван с гневом прогнал иноземца. Принцессе ничего не сказали об этом - она случайно подслушала разговор старших братьев. Вместе с преданной служанкой девочка решительно направилась в город и разыскала персидского врачевателя. Она просто не могла поступить иначе, сердце ее разрывалось от вида умирающего отца. Перс сдержал слово - страшная болезнь отпустила вана, он встал с ложа. Как юная принцесса радовалась выздоровлению отца! Это был один из самых счастливых дней ее жизни. А наутро у нее на спине вырос уродливый горб, изогнув стройную и гибкую фигурку, на левой половине лица расплылось безобразное огромное фиолетовое пятно. От ее чудесной красоты не осталось и следа. Но что ей было до этого - отец здоров! Могущественный ван отдал распоряжение: найти заморского лекаря и казнить публично. Бесполезно - чудодея и след простыл. Через полгода отец умер от горя - он не мог смотреть на любимицу, которую изуродовал злой колдун. Жертва принцессы оказалась напрасной. Отец умер, былую красоту не вернуть. На престоле воцарился старший брат. Он, как и все во дворце, очень любил принцессу и тяжело переживал случившееся несчастье. Ему больно было на нее смотреть. Люди отводили взгляды от юной принцессы, она все больше проводила время в одиночестве, изредка смотрясь в золотое полированное зеркальце и вспоминала, какой была совсем недавно. И не могла вспомнить. И каждый день она ходила в пещеру к гробнице отца, где на стенах искусные мастера выбивали барельеф с изображением славных дел его правления. x x x Новый ван решил покончить с тягостным положением. Он поднялся на гору Тхэбэксан и обратился к Хвануну, верховному владыке неба, живущему на звезде Тхыльсон. Он предложил в услужение небесному государю самое дорогое, что есть у него - единственную возлюбленную сестру. Брат не знал, что ждет принцессу, но понимал, что во дворце, где все напоминает о счастливом безвозвратном прошлом, ей оставаться нельзя - она умрет от горя. Владыка неба согласился принять жертву - звезда с неба упала к ногам молодого вана и обратилась в золотой, невероятно красивый обруч. Человечьи руки не в состоянии сделать такие тонкие и сложные узоры. Юной принцессе собрали сундуки с богатыми дарами и под причитания служанок отвели на гору Тхэбэксан. Она осталась одна, ожидая чего угодно, даже смерти. И радовалась бы ей, как избавлению от страданий. Она молила лишь, чтоб не было боли. Ок Дон Ки очень боялась боли, она могла упасть в обморок от одного вида крови. Когда ее объяла стремительно темнота с яркими точками красных сполохов принцесса испугалась и закричала. Никто не пришел ей на помощь - исполинская сила, как рисовое зернышко подняла девочку над землей. От ужаса надвигающейся смерти принцесса потеряла сознание... x x x Так восемь лет тому назад принцесса Ок Дон Ки оказалась в далекой чужой Ирландии, в Храме Каменного Зверя. Силами космическими ей предназначалось стать одной из жриц судьбы. Для этой роли всегда подбирались девушки красивые, из хороших семей - быть жрицей судьбы считалось почетным. И появление обезображенной горбуньи, чертами лица ни на кого не похожей, вызвало недоумение у обитателей чудесного храма. Но с силами космическими не поспоришь, а о знатном происхождении незнакомки свидетельствовали расшитые золотом и жемчугом одежды из редких шелка и парчи и многочисленные сундуки с золотыми украшениями и утварью, что принес черный волшебный смерч во двор Храма Зверя вместе с девушкой. Ее имя трудно было произносить уроженцам севера, и ей дали новое - Марьян. Она не возражала. Узнав ее историю маджера и жрицы волшебного храма отнеслись к ней сочувственно и мягким отношением постарались облегчить привыкание к новой, совершенно чуждой для Марьян обстановке. Красивая женщина всегда с добротой и жалостью относится к обиженной судьбой дурнушке. Полгода ее обучали всему, что должна знать и уметь жрица судьбы, не обращая внимания, что ее, наверняка, ни один мужчина спутницей во чрево Зверя не выберет. В центральном зале Храма находилась исполинская серо-коричневая статуя фантастического Зверя, с телом похожим на львиное и с несоразмерно огромной пастью. По призыву маджеры - главной жрицы - пасть открывалась и впускала в каменную утробу жрицу судьбы с мужчиной, жаждущим узнать свое будущее. И вместе со жрицей судьбы, он должен был провести в темном помещении двенадцать дней - зверь изучал просителя. Двенадцать суток внутри каменного исполина, а в окружающем мире проходило двенадцать часов - одно из чудес храма, к которому все привыкли и не ломали голову над этой загадкой. К тому же дни, проведенные внутри статуи, не старили человека - лучшие жрицы десятилетиями находились с разными мужчинами внутри, а старились наравне со всеми. И еще одна волшебная особенность зверя - в его чреве одновременно могло находиться сколько угодно пар, и каждый проситель был наедине со своей жрицей. По истечению положенного срока открывался выход со стороны хвоста и выпускал узников в небольшой круглый зал. Жрица судьбы ложилась в специальное черное углубление в полу и тут же теряла сознание - Зверь забирал на время ее разум. А жаждущий узнать судьбу видел свое будущее на стенах волшебного зала. Не всегда, правда, можно было истолковать многозначительные символы, но в большинстве случаев картины были просты и понятны - как просты и бесхитростны души многих отважных бойцов. Жрицы судьбы обязаны были удовлетворять просьбы всех, кто возжелал и не побоялся узнать собственное будущее. У Храма Каменного Зверя была известность во всем мире. Он пользовался лучшей репутацией, чем Дельфийский Оракул, испанский Храм Девственниц, хайский монастырь у Озера-Зеркала Грядущего и множества других храмов предсказаний. Чтобы толпы жаждущих горожан не осаждали Храм, за предсказание брали плату - только ради этого, конечно. Но жили жрицы судьбы богато, пользуясь покровительством и алголианской, и христианской церквей. Частенько в Храме появлялись и гордые римляне, поклонники Марса и олимпийских богов, и исповедующие самые разные религии - для жриц этот вопрос не имел никакого значения, они поклонялись силам космическим и волшебный Зверь был земным воплощением их мудрости и мощи. x x x Сперва Марьян часто плакала, вспоминая родной дворец и усопшего отца, но потом ее захватило обучение - она каждый день узнавала что-то новое, необычное. Она прониклась восхищением и уважением к жрицам судьбы, их благородной роли и ждала с нетерпением дня, когда станет одной из них. Марьян очень волновалась накануне дня инициации, боялась - Зверь отторгнет ее и она никогда не станет жрицей судьбы. Она не спала всю ночь и сама себя убедила, что ничего не получится, что никогда ей не встать в ряд с этими замечательными женщинами, когда мужчина выбирает себе проводницу в чрево волшебного чудовища. Зверь принял ее. С бешено колотящимся сердцем встала Марьян в ряд жриц, когда на следующий день приехал в Храм сын бургундского короля узнать свое венценосное будущее. Он прошел мимо, не заметив обезображенную девочку. А он был такой красивый, такой... Но Марьян не возражала, если бы и кто из сопровождающих принца дворян выбрал бы ее. Но нет - она осталась невостребованной. Ритуал требовал, чтобы перед каждым просителем выстраивались все жрицы. Жриц было много, несколько десятков. И все были красивы и привлекательны. Кроме нее, Марьян. Она горько плакала, ей захотелось в тот день покончить с жизнью. Елефеда, жрица взявшая на себя опеку над юной неофиткой, чтобы утешить убивающуюся из-за первой неудачи девушку, сказала, что Марьян еще слишком молода, поэтому ее никто не не выбрал. Но ее время придет, обязательно придет, и она много раз поможет узнать будущее разным мужчинам. Елефеда была добрая и умная женщина. Марьян же было всего двенадцать лет и хотя ей говорили о предназначении женщин в жизни, она думала, что наедине с мужчиной они будут рассказывать друг другу удивительные и интересные истории про духов и героев. И Марьян убедила себя - не без стараний Елефеды - что в следующий раз она обязательно войдет в таинственные внутренности волшебного Зверя уже не одна. Что она будет исполнять свое предназначение, а не ходить бесцельно по длинным коридорам жилых помещений Храма. Но на нее не взглянули и в следующий раз, и через месяц, и через полгода. Марьян кляла судьбу (которую нельзя было узнать даже с помощью Зверя - он предсказывал только мужчинам) и ненавидела свои уродства, усматривая в них причину унижения. Она мазала лицо (очень красивое лицо, если бы не фиолетовое пятно, как отмечали иногда другие жрицы) специальными белилами. Она сама, помня рецепты родины, замешивала тальк на яйце и розовом масле и густо накладывала на лицо, чтобы замазать ненавистное пятно в пол-лица. Она старательно расправляла плечи, чтоб не заметен был горб, когда стояла в ряду жриц пред входом в недоступную для нее утробу Зверя. Бесполезно. x x x Дни сменялись днями, проходили месяцы. Марьян смирилась со своей участью. Она полюбила книги и с упоением читала исторические трактаты о былых битвах и подвигах - библиотека Храма была богатая. В сундуках, принесенных неведомой силой вместе с ней оказалось и множество корейских и китайских книг - книги были очень дороги и считались наравне с золотыми украшениями предметами роскоши и богатства. Она перечитывала истории, знакомые с детства по замечательным рассказам отца. Марьян уже не верила, что когда-нибудь переступит еще раз, но в ином качестве, таинственный порог беззубой пасти Зверя. Многие знатные господа приезжали со свитой. Иногда несколько рыцарей или священников посещали храм одновременно и их сопровождающие тоже хотели испытать судьбу (сколько всего видели равнодушные стены зала предсказаний!). Но жриц всегда хватало. И Марьян провожала взглядом счастливиц, помогающих людям, уходящих в такую желанную и недоступную темноту. x x x Однажды тоскливым дождливым осенним днем к ним приехал целый отряд. Жрицы догадывались, что их посетили наводящие ужас морские разбойники, но их это не касалось - они обязаны помочь узнать судьбу каждому, кто заплатит установленную цену. Когда капитан пиратов узнал плату, он расхохотался и сказал, что перед задуманным опасным походом вся команда должна знать свою судьбу. Один из помощников капитана отдал маджере мешочек с золотом - там было много больше положенного. - И по бочонку нашего вина всем! - распорядился щедрый капитан, положивший взгляд на самую красивую жрицу, умело-зазывно улыбнувшуюся ему. Привычно думая о своем в длинном ряду жриц, Марьян при этих словах незнакомца встрепенулась и мгновенно пересчитала прибывших. Их было на семь человек больше, чем жриц! Ее час наступил! И действительно: когда офицеры и наиболее наглые и сильные разобрали всех жриц, один из оставшихся - высокий и тощий мужчина с беспрестанно ходящим кадыком на циплячьей шее и с редкими соломенными волосами - в сердцах махнул рукой и подошел к Марьян. Двенадцать дней наедине с новым, чужим человеком! Марьян приготовилась отдать ему все свои знания, полученные от учительниц-жриц и вычитанные за проведенные месяцы в библиотеке. Она хотела... Но он сел за крепкий дубовый стол, едва закрылась за ним пасть и сказал: - Налей вина! Марьян зажгла светильники, с трудом перевернула в огромной подставке песочные часы с чудесным магическим стеклом, способным выдержать огромную массу песка, рассчитанного ровно на двенадцать дней - подобные чудеса в чреве Зверя даже не удивляли. Затем налила ему вина и села рядом. Она попыталась рассказать ему про Зверя, про Храм и его высокое предназначение, но он рявкнул: - Заткнись, дура! - и демонстративно отвернулся, уставился в глиняную кружку с вином, смешанным для крепости со священным алголианским сидом. Он думал о своей невезучей жизни (вот опять же неудача - столько времени наедине с кикиморой горбатой!) и о том, что, может быть, задуманный поход принесет ему богатства - они найдут новые земли и он захватит себе поместье и станет сеньором и наберет себе много служанок, которые не убирать и готовить будут, а... Марьян посидела, глядя как он наполняет очередную кружку хмелящим напитком, и решила заняться делами - разобрать съестные припасы, поправить шкуры на просторном ложе, заправить светильники... Часа через два, захмелев, он позвал: - Эй, ты... Марьян с готовностью подбежала к нему, очень неудачно повернувшись злополучным пятном на лице прямо под свет свечи. Он взглянул на нее и непроизвольная отвратительная отрыжка была реакцией на увиденное. Он грязно выругался. - Отойди, обезьяна чертова! - с гримасой отвращения сказал он и вновь наполнил кружку. Марьян легла на краешек постели и горько заплакала - совсем не того ожидала она. x x x Проснулась Марьян от того, что ее резко и грубо перевернули на спину и жадная рука, разрывая ткань ее ритуального платья, стала шарить по груди. Мерзкий отвратительный запах винного перегара мгновенно вызвал в ней позывы к рвоте. Марьян безумно испугалась и закричала - она ничего не понимала, ей было жутко и дико. - Ты еще кричишь, дрянь! - услышала она голос избравшего ее в спутницы мужчины. Грязная рука зажала ей рот, в то время как вторая его ладонь со всей силы сжала молодую девичью грудь. Было очень страшно. Она вырывалась, извивалась, но он навалился на нее всем телом, распластал на кровати, разорвал одежды... Вдруг с оглушающей, обжигающей болью что-то чужое, гнусное разорвало ей внутренности, заставив на секунды забыть ее кто она, что она, где она. Вековые дремлющие инстинкты самосохранения проснулись в благородной принцессе. Марьян рванулась из последних сил, высвободилась от зажавшей рот ладони и впилась молодыми крепкими зубами в плечо насильника. Она сжимала зубы, думая лишь об одном - чтобы прекратилась эта непереносимая боль, чтобы чуждое, гнусное ушло из нее... Мужчина от неожиданности и резкой боли закричал и рванулся. Зубы девушки были сжаты столь плотно, что вырвали кусок плоти вместе с обрывком пропотелой полотняной рубахи. Он, прижимая правой рукой кровоточащую рану на плече, подскочил к столу и схватил широкий нож для резки вяленого мяса и хлеба. - Дрянь! Гадина! Обезьяна! - кричал он. - Я сделаю тебя еще уродливей, ведьма! Марьян вскочила с ногами на кровать, прижавшись спиной к холодной каменной стене и лохмотьями платья прикрывала свое надруганное естество. - Не-ет!" - кричала она. Но кроме насильника ее никто не слышал. Они были одни. И вдруг Марьян подумала, что он сейчас убьет ее и что ей не хочется погибать, она счастлива здесь, в Храме Зверя, и она еще может принести кому-нибудь пользу, она еще молода!!! Вне себя от боли и неудачи, распаленный вином и непреодолимой похотью, мужчина схватил ее за руку и грубо сбросил на пол. Он ударил ногой, попав девушке в левую грудь. Она попыталась подняться, он схватил ее железной хваткой за черные кудрявые волосы и отшвырнул на постель. В мерцании светильников его искаженное лицо показалось ей гадостнее самых отвратительных злых духов - мименгви. И еще краем сознания она с ужасом поняла, что сама сейчас превратится в мименгви, ибо ими становились души убитых людей и самыми злыми из мименгви были торенсины - духи убитых незамужних девушек. Она не желала быть злым духом, ведь она так любит людей! За что?! - За что?! - истошно завизжала она. Но вряд ли он слышал ее слова - он рычал ругательства, которые невозможно было разобрать: сплошной звериный рев. Он уселся на нее верхом, коленом зажав ее левую руку и придерживая правую за запястье. В тусклом сиянии стенного светильника блеснул нож. Острая боль пронеслась по чистой, не обезображенной половине лица и в глазах полыхнул ослепительный свет. Он с извращенным наслаждением рассекал ей кожу быстрыми нервными взмахами руки - он ее пока не хотел убивать, он наслаждался своей силой и властью над беспомощной жертвой. Когда от непереносимой боли она перестала биться, он отрезал (рука дрожала поэтому не смог одним движением отсечь, а кромсал по живому) ее правую грудь, и затолкал нежную окровавленную плоть в раскрытый девичий рот. Потом вновь овладел ею. Марьян не потеряла сознания - боль оглушила, обездвижела ее, но она все понимала. Она понимала, что когда он насытится, он убьет ее. Она молилась - молилась милостивому Хвануну, верховному небесному владыке своего народа, молилась всем добрым духам, оберегающим ее царственный род - но они были далеко, очень далеко, там где рождается солнце. И тогда она взмолилась к силам космическим, которые, как считали жрицы, покровительствуют Храму. Где же вы, почему позволяете надругательство над верной служительницей вашей?! Пусть еще молода, пусть не принесла еще пользы... Но ведь как хочется жить! Он не прекращал рычать ругательства - все, какие только приходили на ум, не вникая в смысл - и правой рукой заталкивал ей в рот ужасный кляп. Вид окровавленной жертвы невероятно восхищал его, возбуждал, пробуждал дотоле неведомые чувства потрясающей глубины, ему хотелось взять ее много раз, в промежутках разрывая зубами молодое упругое тело, измазаться всему в ее крови... Он обезумел. Ни Марьян, ни тем более ее насильник, не замечали - просто не обращали внимания - что стены помещения сотрясает едва заметная, но все нарастающая дрожь, что свет становится ярче и ярче и исходит не от слабых светильников, а просачивается из стен... Наконец он прервал свое безумное движение - в комнате было светло, как солнечным днем - и непонимающе оглянулся. Раздался глухой рык и треск. Марьян обессиленно - над ее кровоточащей грудью был занесен широкий острый нож - скосила глаза в сторону шума. Ей было почти все равно, она уже считала себя мертвой. Из стены, разломав стол, к ним надвигалась ужасная голова Зверя. Такая ж, как та, в пасть которой они вошли, только много меньше - на длинной, словно змеиной шее из того же серо-коричневого камня, что и стены комнаты. Только в отличие от большой головы зверя у этой были зубы - острые, слегка изогнутые клыки. Мужчина от ужаса закричал. Пораженный злобой, страхом и окатившим чувством бессилья он вонзил нож, что держал занесенным, в тело жертвы. По счастью рука его дрогнула, и нож скользнул по ребрам Марьян, не задев исстрадавшегося девичьего сердца. Чудовищная голова Зверя настигла разбойника (как ни убегал злодей, как не уворачивался, но спрятаться было негде) и пожрала его. Сцена эта длилась долго - Марьян смотрела равнодушно, не в силах пошевелиться. Она смогла только вытолкнуть языком изо рта свою собственную плоть. Свершив возмездие, звериная голова вновь втянулась в стену и выход из утробы Зверя-большого открылся. На пороге стояли взволнованные маджера, Елефеда и другие женщины. И тогда Марьян - только тогда! - погрузилась в глубокий обморок. x x x Она долго болела, почти год пролежала в постели. Некоторые раны были опасны и она потеряла много крови. Но молодой организм оправился. Правда, левая рука отсохла и безжизненно висела вдоль тела. Спину еще больше изогнуло из-за ранений, на чистой от фиолетового пятна половине лица, украв последние остатки былой красоты, теперь красовались два жутких багровых шрама и несколько мелких. После происшедшего ей было труднее оправиться морально - в какой-то момент той жуткой ночи она посчитала себя мертвой, ей стало все равно. И когда Марьян очнулась в окружении добрых знакомых лиц то не поняла, почему она до сих пор жива и зачем. С ней постоянно по просьбе маджеры сидела одна из жриц. И все время говорила: верховная жрица велела рассказывать Марьян все подряд - лишь бы как-то пробудить у несчастной интерес к жизни. Марьян слушала с широко раскрытыми пустыми глазами, на задаваемые вопросы односложно отвечала. Женщины, будучи один на один с Марьян, рассказывали о своих первых посещениях внутренности каменного Зверя, о своих переживаниях, волнениях, сомнениях. Рассказывали о давнем прошлом и о болячках настоящего, рассказывали страшные и смешные истории: настоящие и придуманные, волшебные и скабрезные. Марьян лежало недвижно, равнодушно, никак не реагируя на рассказы, и женщины быстро переставали обращать на нее внимания, рассказывали сами себе - говорили о самом сокровенном, о чем никогда никому не рассказывают. Марьян лежала, уставившись в никуда, но она понимала каждое произнесенное слово. Ей просто все было безразлично. Она умерла. Тогда маджера разыскала в хранилище книги, бывшие в сундуках, принесенных диковинным смерчем вместе с Марьян, и жрицы во время дежурств у ее постели стали читать легенды и предания родины Марьян: про героя Хвануна; про духа ветра Ильмунгвана Парамуна; про Арен, супругу Пак Хекоссе, родившуюся из левого бока петушиного дракона с клювом вместо губ, который отпал после омовения в священных морских водах; жестокую легенду про брата и сестру великанов, живших с матерью у горы Амисан, как однажды они поспорили кто сильнее и выносливее и проигравший платил жизнью: брат в каменных башмаках должен был пробежать четыреста ли до столицы и обратно, а сестра построить стену вокруг горы, и когда стена была почти готова, оставались лишь ворота, мать позвала дочь поужинать и пока сестра ужинала вернулся брат - он решил, что он победил, отрубил сестре голову, когда же мать сказала, что это она отвлекла дочь, то брат не желая жить бесчестно, вонзил меч в грудь. Как-то раз Елефеда пересказывала своими словами прочитанную грустную историю девушки Аран, которую хотели изнасиловать и которая сама отсекла себе оскверненные груди, а насильник убил ее и бросил труп в тростники, а ее неуспокоенный дух убил начальника уезда, и убивал каждого приезжающего из столицы на его место, пока не нашелся молодой человек, не убоявшийся страшного духа: он нашел в тростниках тело покойной и влюбился в бездыханную девушку и силой любви оживил ее - дух вселился в тело и они жили счастливо, а насильника нашли и казнили... - Так и ты, Марьян, еще дождешься своего "молодого человека"... - закончила сказание Елефеда, заметив вдруг в глазах Марьян признаки любопытства. Марьян знала эту легенду - Аран не нашла успокоения, она превратилась в мименгви и ее именем пугали юных девушек. Но, как ни странно, после этой легенды у нее вновь пробудился интерес к жизни. На следующий день, хотя еще было тяжело, она встала с постели и отправилась, придерживаемая Елефедой, в библиотеку. x x x У нее вдруг оказалось много подруг - почти все жрицы. В Храме Каменного Зверя впервые произошел столь страшный случай и Марьян все жалели. В то же время это событие как бы соединило жриц. Они почувствовали, что служат не только людям, желающим знать будущее, но и могущественной силе, которая проснулась и больше никогда - наверняка никогда! - не даст никого из своих служительниц в обиду. Красивые женщины всегда соперничают и не доверяют друг другу до конца. Другое дело - Марьян. К тому же если один раз уже была с ней откровенной, то чего юлить в другой раз? Некоторые жрицы время от времени вызывали в душах посетителей страстную любовь и те желали соединиться с ними - это не возбранялось, особенно если в предсказании появлялся маломальский намек. В таком случае маджера выдавала богатое приданое и обитательницы Храма Зверя торжественно прощались с бывшей жрицей. И хотя на жизнь в Храме пожаловаться было трудно, многие женщины мечтали влюбить в себя знатного рыцаря, выйти замуж и воспитывать детей. Своими мечтами они делились с Марьян - больше ни с кем на эту тему поговорить они не могли. Марьян никогда не открывала никому чужих тайн, хотя поначалу кое-кто пытался вытянуть из нее откровения подруг. Марьян стала общей любимицей, ею даже гордились. Она много времени проводила в библиотеках и через несколько лет ей стали пророчествовать в будущем место маджеры - ну и что, что некрасива, главная жрица Храма не ходит с мужчинами в утробу Зверя. А личные качества девушки с необычной для всех внешностью и страшными уродствами вырабатывались подходящие. Оправившись, Марьян вновь вынуждена была вставать в ряды жриц, когда приезжал очередной проситель предсказания. Но уже была уверена, что больше не окажется в той страшной комнате. И не желала там оказаться. x x x Три года назад молодой красивый рыцарь из Дублина выбрал Марьян спутницей во чрево Каменного Зверя! Она была поражена, но отказать не имела права. Она боялась, очень боялась повторения прошлого. Не того, что ее опять изуродуют, а что могут изнасиловать против воли - мало ли какие безумные мысли и страсти могут скрываться за приятной внешностью... Может, как раз красивые женщины и не вызывают в нем желания, Марьян слышала о таких... Сэр Димерик, так звали рыцаря, напротив, совсем не желал кого-либо насиловать - против воли или по ее согласию и желанию. Он был влюблен. Влюблен страстно и почти без надежды на взаимность - предметом его вожделений была фрейлина ирландской принцессы, прекрасная Ланисса. Чтобы не терять бесплодно время в ожидании пророчества, сэр Димерик стал писать возвышенную поэму в честь своей избранницы. По опыту прошлого раза, Марьян не заговаривала со своим подопечным, занималась разборкой продуктов, утвари. Он сам позвал ее. Усадил за стол, налил ей вина и прочитал: Высокородная, прекрасная Ланисса, Моя душа поражена, Мой щит разбили вы своею красотой, Ваш взгляд подобен молнии святой..." - Ну как? - спросил он. Она честно ответила. Они разговорились. Марьян впервые в этой жизни - не в той, что протекала в далекой родной стране, уже полузабытой - разговаривала с мужчиной. Он часами рассказывал ей о предмете своей любви: как они впервые встретились, как она обворожительно улыбнулась, как он вызвался выступать в ее честь на турнире, но не удержался в седле и теперь хочет завоевать ее сердце прекрасными словами. Сэр Димерик понравился Марьян. Она не завидовала неведомой придворной даме, не хотела быть на ее месте, она от всей души желала успехов в любви симпатичному рыцарю с возвышенными устремлениями. Он стал ее другом. Двенадцать дней пролетели быстро, он едва успел дописать свою поэму. Не очень хорошую, как считала начитанная Марьян. Вслух она этого, конечно, не сказала. Она не знала, какое было пророчество сэру Димерику - лежала в это время без сознания в черном углублении пола. Но подруги, имеющие привычку подглядывать за предсказаниями, сообщили, что любовь его безответна. x x x Через несколько месяцев сэр Димерик приехал вновь. Марьян не было в ряду жриц, она плохо себя чувствовала в тот день - старые раны иногда болели. Сэр Димерик поинтересовался у маджеры, что с Марьян. Он дождался следующего дня, когда она встала с постели. Они опять провели вместе двенадцать дней - в этот раз он приехал с конкретной целью написать новую поэму, предсказание его уже не интересовало. В родном замке ему не давали сочинять домашние - отец, мать, сестры и младший брат. А поэма его понравилась королю и принцессе, поэму сэра Димерика стали читать на пирах. Король заплатил поэту щедрое вознаграждение, что и дало ему возможность вновь посетить Храм Зверя. Они много и увлеченно беседовали, Марьян даже сочинила ему два больших куска для поэмы - в ней повествовалась о печальном рыцаре, который ради дамы сердца совершал подвиги, сражаясь с драконами и злодеями, но так и не снискал любви избранницы. Сэр Димерик ни разу не прикоснулся к Марьян, как мужчина к женщине. У него даже мыслей таких не возникало. Марьян с ним было хорошо и спокойно, она искренне желала, чтобы сэр Димерик добился расположения своей избранницы - она сочувствовала его страданиям. Через несколько дней после его отъезда она вдруг поняла, что хочет, чтобы он снова посетил их Храм. И он приезжал - раз в несколько месяцев, чаще было денег на плату за предсказание не собрать. Каждый раз его предсказания слегка отличались друг от друга, что лишний раз доказывало - достоверных пророчеств на свете не бывает, все зависит от воли человека и благорасположения богов. С каждым посещением крепла его уверенность, что он в конечном итоге добьется любви прекрасной Ланиссы. x x x После второго приезда сэра Димерика, примерно через полмесяца, в Храм прибыл престарелый епископ Дублинский и прямо назвал имя Марьян. Он приехал дописать трактат о пророках ветхого завета - дело всей жизни, и боялся умереть не закончив труд. Дополнительные полторы недели, да еще без будничных повседневных забот, были ему очень кстати. Сэр Димерик рекомендовал ему в спутницы Марьян. За те дни, что провела с епископом во чреве Зверя, Марьян дочитала ветхий завет (раньше "Книга Книг" давалась ей с большим трудом) и очень помогла святому отцу, увидев свежим взглядом детали, которых он дотоле не замечал. Святой отец остался доволен визитом во многом благодаря именно Марьян. Он закончил свой объемный труд. С тех пор в Храм неоднократно приезжали люди, которым надо было обдумать что-то, либо написать и они выбирали уродливую девушку с мужским складом ума и незаурядной начитанностью. По всей Ирландии про нее пошла слава - может и не совсем заслуженная - мудрой женщины, жрицы судьбы. Но никогда, ни единого раза, никто не взглянул на нее как на женщину. В то время, как все другие жрицы судьба - Марьян это прекрасно знала по откровениям подруг - непременно занимались любовью с подопечными, что, как считалось, нравилось Зверю и способствовало пророчеству. И никто даже не догадывался, как страдала бедная уродинка, сколько слез выплакала наедине в своей уютной келье. Временами она даже жалела, что стала сопротивляться в ту ужасную ночь - стерпела бы и открылось бы ей, пусть краешком, пусть на мгновение, чувство блаженства от близости с мужчиной... Глава тринадцатая. ЖРИЦА СУДЬБЫ "Знали б мы, к чему порой ведет случайный взгляд." Роджер Ватерс День был ненастным, дождливым - таким же, как тот кошмарный, когда приехали морские пираты. Только не осенним еще - хотя конец лета. Несмотря на погоду, у Марьян было хорошее настроение: ночью ей приснился страж Весны зеленый дракон Чхоннен, что сулит счастье. Сэр Димерик давно не приезжал (как там у него дела, неужели добился любви своей дамы сердца и забыл о несчастной уродине в Храме Каменного Зверя?) и почему-то Марьян посчитала, что явление зеленого дракона означает его приезд. И когда зазвонил колокол, призывающий всех жриц на ритуальный сбор, Марьян была уверена - приехал сэр Димерик. Она соскучилась по его обществу. Марьян с некоторым сожалением отложила толстый том хроник древней китайской династии, быстро одела ритуальное платье и вышла из кельи. Когда она вошла в зал Зверя, то увидела трех юношей, рослого бородатого рыцаря не первой молодости и еще одного воина. Марьян давно научилась определять откуда прибыли очередные гости по одежде и редко ошибалась. Гости были бритты, причем из очень знатных - наверное принц какой-нибудь, два его друга и рыцарь-наставник. А вот пятого человека, хоть и был он в одеждах, похожих на бриттские, Марьян сразу опознала, как алголианина - по прическе, по манере держаться, по взгляду и поджатым губам. "Это ненадолго," - решила Марьян. Скоро она вернется к оставленной на интереснейшем месте хронике. Такие ее не выберут никогда. Маджера заканчивала гостям объяснять условия грядущего пророчества. Жрицы судьбы привычно выстраивались в традиционный ряд. Один из трех юношей - явно принц - внимательно слушал главную жрицу, второй с удовольствием разглядывал ряды молодых женщин, третий был мрачен и смотрел в пол. Бородатый рыцарь и алголианин отошли к специальным скамьям у дальней стены - они не собирались узнавать свое будущее. Маджера закончила пояснения и стукнула тонким длинным золоченым посохом о каменный пол. Женщины прекратили смешки и разговоры. Наступал торжественный момент - для прибывших разумеется, а не для жриц судьбы. Маджера трижды, по числу просителей, провозгласила, ударяя посохом в пол: - Мзилаер Обрут! - слова, кажущиеся полной бессмыслицей непосвященным и так много говорящие людям знающим. Глаза Зверя не открылись, как обычно, не зажглись тусклым зеленым огнем. Главная жрица не была обескуражена - Зверь был занят своими, никому неведомыми мыслями. Такое иногда случалось. Зато Марьян тяжко вздохнула - придется сидеть со всеми за столом, смотреть как подруги пялятся на гостей и корчат им соблазнительные улыбки. - Зверь размышляет, - сказала маджера. - Вы войдете в него через три часа. - Но у нас нет времени! - сказал тот, которого Марьян посчитала принцем. - Нас ждет корабль. - Вы можете уезжать, - спокойно сказала маджера. - Войти в Зверя сейчас нельзя. - Хорошо, - согласился юноша. - Где мы можем переждать? На улице ливень... - Мы нижайше просим вас оказать нам честь и отведать наших угощений. - Спасибо. За обедом гости представились: верховный король Британии Этвард Пендрагон, сэр Радхаур, граф Маридунский, король Ламорак Сегонтиумский, сэр Таулас и Гуул. "Однако, - пожала плечами Марьян. - Я-то полагала принц со свитой, а они уже все короли и графы..." Марьян очень редко ошибалась в своих предположениях. Сэр Радхаур почти ничего ни ел, пригубил из высокого кубка драгоценное родосское вино ("С чего бы это маджера расщедрилась?" - недоумевали жрицы судьбы) и ни слова за весь обед не сказал - смотрел хмуро на стоящий перед ним кубок. Король Этвард внимательно слушал рассказы маджеры и с интересом поглядел на Марьян, когда главная жрица поведала страшную историю с изнасилованием. Как всегда при таких взглядах Марьян захотелось встать, убежать... А маджера всегда рассказывала гостям за обедом эту историю - в предупредительных целях. Чтоб у просителей даже мысли не возникало ударить или взять силой попечительницу в чреве Зверя - чудовище бдительно охраняет своих служительниц. Третий же юноша, король Сегонтиумский, как и сэр Радхаур, маджеру не слушал - он сравнивал сидящих за столом женщин (Марьян он, естественно, не замечал) и никак не мог выбрать. Все женщины глупо и беспардонно улыбались ему. "Желанные подопечные для каждой жрицы, - думала Марьян. - Интересно, кому повезет?" И вдруг Марьян с удивлением отметила факт, что смотрит на сэра Радхаура, как на мужчину. Он нравится ей. Да что такое?! Она думала, что подавила в себе все намеки на такие чувства за ненадобностью - ан нет! К тому же он ведь юноша, почти мальчик, не брился никогда. Но что-то в нем было такое... разве словами объяснишь?! Марьян заставила себя отвернуться, с трудом пытаясь думать об отложенной книге. Но вот досада, она никак не могла вспомнить на каком месте остановилась. x x x Все пытаясь думать о небесном императоре загадочной страны, Марьян встала в ряд жриц. - Мзилаер Обрут! - раздался торжественный голос маджеры. - Мзилаер Обрут! Мзилаер Обрут! Пасть Зверя открылась: лениво, словно чудовище зевало недовольно, разбуженное главной жрицей. Настал час выбора - кому из подруг повезет? В зал кто-то вошел, Марьян скосила глаза и радостно улыбнулась. Приехал сэр Димерик. Она снова будет с ним в чреве Зверя, узнает наконец, как там его любовь. Но ей сейчас нельзя было выйти из ряда и она стала с любопытством наблюдать, как юноши выбирают себе проводниц в будущее. Она любила смотреть на мужчин в такие мгновения - сколько чувств можно прочитать на лицах! Этвард, когда маджера попросила его выбрать себе проводницу, ни секунды не колеблясь, словно на первую попавшую, указал на Ларсу, самую красивую женщину из всех. Ламорак закусил губу - до чего естественно получилось у Эмриса, будто ему все равно! И юный король Сегонтиумский спешно пробежался по фигурам женщин - он бы выбрал всех, почти всех. Он смотрел на стоящих и улыбающихся ему женщин и думал: как жестока судьба, которая заставляет делать выбор. Наконец, он перехватил взгляд маджеры и решился. Марьян почувствовала волну разочарования остальных подруг: для них оставалась последняя надежда на сегодня - насупленный темноволосый юноша, в котором было нечто необъяснимо-притягательное. Конечно, жрицы заметили прибывшего сэра Димерика, но его здесь хорошо знали и всем было известно к кому он приезжает. Пасть исполинского чудовища закрылась, поглощая Ламорака с избранницей - словно сглотнула их. И распахнулась вновь. Маджера обратилась к третьему юноше: - Выберите себе жрицу, что поможет вам узнать ваше будущее, сэр Радхаур. Юноша посмотрел на настоятельницу Храма, потом перевел взгляд на длинный ряд женщин. Казалось, все затаили дыхание. - Можно я пойду вон с той? - палец уперся в Марьян. Марьян посмотрела направо - а кого он выбрал? Справа не было никого, она стояла последней. Значит - стоявшую рядом Елефеду. Но нет - сэр Радхаур выбрал ее, Марьян. Сердце несчастной уродины заколотилось - ведь он ей понравился, еще как понравился! Но она тут же закричала молча на себя: "Опомнись, дура! Ему просто не хочется никого из женщин, у него есть дама сердца, которой нельзя изменить даже в мыслях - как сэру Димерику!" Ей хотелось узнать причину его мрачного вида - за время заточения в чреве Зверя мужчины обычно вываливают благодарной слушательнице накопившиеся сомнения и неприятности, чтобы она развеяла тревоги перед тем, как он узнает пророчество Зверя. Краем глаза девушка увидела досадливое движение сэра Димерика. Теперь ему придется переночевать в Храме, если он хочет уединиться в утробе монстра именно с Марьян. Сэр Радхаур взял ее за руку - какие холодные у него пальцы! - и, не глядя на нее, пошел прямо к разинутой пасти. Как хорошо, что Марьян не видела в этот момент выражение собственного лица со стороны - она бы умерла от стыда, настолько глупо-счастливая улыбка исказила обезображенное лицо. x x x Марьян за руку с незнакомым юношей переступила волшебный порог и вдруг что-то ей подсказало: там, за спиной остается вся прошлая жизнь, которая больше не вернется. Она резко обернулась, но увидела лишь, как закрывается пасть чудесного Зверя. Дорога назад отрезана для нее. Она не знала почему, но была уверена - что-то изменится в ее жизни. И Марьян испугалась. Пытаясь унять охватившее волнение, она зажгла дрожащей рукой светильники и подошла к огромным песочным часам с нарисованными на стекле полосками - отметинами двенадцати дней. Вынула стопор здоровой рукой и перевернула их - тяжелый корпус в специальной раме легко повиновался. Посыпались песчинки, отмеряя вневременье между прошлой ее жизнью и неведомым будущим, которое не похоже на предыдущую жизнь. Откуда в Марьян появилась эта уверенность? Она не знала. Глава четырнадцатая. КАМЕННЫЙ ЗВЕРЬ "Долину увидишь, пройдя перевал, Прекрасней которой никто не знавал." Фирдоуси "Шах-наме" - Ты кушать хочешь? - спросила Марьян. Он лежал на кровати, уставившись пустым взглядом в черноту потолка. Ему было плохо - Марьян не могла этого не видеть. Изредка он стонал, пытался подавить стон и звук превращался в хриплый рык. Жрица видела, что мелки