когда-то играли въ университет<U>е</U>? Полонiй. Игралъ, государь, и считался хорошимъ актеромъ. Гамлетъ. Кого жъ вы представляли? Полонiй. Я представлялъ Юлiя Цезаря; я былъ убитъ въ Капитолiи, Брутъ убилъ меня. Гамлетъ. Убить такого телка! Капитальное злод<U>е</U>йство! - Актеры готовы? Розенкранцъ. Да, государь; они ждутъ вашего позволенiя. Королева. Поди сюда, дорогой Гамлетъ; сядь подл<U>е</U> меня. Гамлетъ. Н<U>е</U>тъ, добрая матушка, зд<U>е</U>сь им<U>е</U>ется бол<U>е</U>е заманчивый металлъ Полонiй - Королю. Ого! слышите ли? Гамлетъ (ложась у ногъ Офелiи). Можно ли прилечь на вашемъ лон<U>е</U>? Офелiя. Н<U>е</U>тъ, государь. Гамлетъ. Я разум<U>е</U>лъ: прилечь головой къ вашему лону? Офелiя. Да, государь. Гамлетъ. А вы ужъ подумали, что у меня дурныя мысли? Офелiя. Я ничего не думала, государь. Гамлетъ. Прiятно подумать, что лежишь у д<U>е</U>вушки между кол<U>е</U>нъ! Офелiя. Что такое, принцъ? Гамлетъ. Ничего. Офелiя. Вы веселы? Гамлетъ. Кто? я? Офелiя. Да, государь, Гамлетъ. О, Боже! вашъ единственный сочинитель веселыхъ п<U>е</U>сенъ. Да и что д<U>е</U>лать челов<U>е</U>ку какъ не быть веселымъ? вотъ посмотрите, какъ радостно глядитъ моя мать, а мой отецъ умеръ всего два часа назадъ. Офелiя. Н<U>е</U>тъ, ужъ дважды два м<U>е</U>сяца, государь. Гамлетъ. Такъ давно? Пусть же дьяволъ носитъ трауръ, а я стану ходить въ черныхъ соболяхъ. О, небеса! Умереть два м<U>е</U>сяца назадъ, и не быть забытымъ! Итакъ, есть надежда что память о великомъ челов<U>е</U>к<U>е</U> переживетъ его на полгода. Но для этого, клянусь Владычицей, онъ долженъ настроить церквей; иначе ему придется стерп<U>е</U>ть, что о немъ и не вспомнятъ, какъ о какой- нибудь запрещенной игр<U>е</U>. (Гобои. Входитъ: пантомима). <I>Входятъ весьма любезно король и королева. Королева обняла его. Она становится на кол<U>е</U>ни, и изображаетъ жестами, что даетъ ему торжественныя об<U>е</U>щанiя. Онъ ее подымаетъ, и преклоняетъ свою голову къ ея ше<U>е</U>; зат<U>е</U>мъ ложится на цв<U>е</U>точную скамью и засыпаетъ; она, видя что онъ уснулъ, уходитъ. Вскор<U>е</U> входитъ н<U>е</U>кто, снимаетъ съ него корону, ц<U>е</U>луетъ ее, и вливаетъ въ уши короля ядъ, и уходитъ, Королева возвращается; видитъ, что король умеръ и жестами изображаетъ страданiя. Снова входитъ отравитель съ двумя или тремя статистами, и повидимому сокрушается съ нею. Трупъ уносятъ. Отравителъ соблазняетъ королеву подарками; она сначала выражаетъ отвращенiе и нежеланiе, но въ конц<U>е</U> соглашается на его любовь. Уходятъ.</I> Офелiя. Что это значитъ. государь? Гамлетъ. Марiя Д<U>е</U>ва! это подкравшееся mallecho, - что значитъ злод<U>е</U>йство. Офелiя. В<U>е</U>роятно, эта пантомима изображаетъ содержанiе пьесы. (Входитъ: Прологъ.) Гамлетъ. Мы узнаемъ о томъ отъ этого молодца; актеры не могутъ хранить тайны; они все разскажутъ. Офелiя. Онъ намъ скажетъ, что значитъ эта пантомима? Гамлетъ. Да, или любая, какую вы только покажите ему. Только не стыдитесь ему показать, онъ ужъ не постыдится сказать вамъ, что оно значитъ. Офелiя. Какой вы не хорошiй, какой вы не хорошiй! Я стану сл<U>е</U>дить за пьесой. Прологъ. Для насъ и для трагедiи, Предъ вашей милостью въ моленiи, Васъ просимъ слушать мы въ терп<U>е</U>нiи. Гамлетъ. Что это? прологъ, или стишки съ кольца? Офелiя. Какъ коротко! Гамлетъ. Какъ женская любовь! (Входятъ: театральные король и королева). Театр. Король. Фебъ полныхъ тридцать разъ Нептуновъ токъ соленый И Теллуса уд<U>е</U>лъ объ<U>е</U>халъ безъ препоны, И м<U>е</U>сяцъ тридцатью дв<U>е</U>надцать полныхъ разъ Заемный св<U>е</U>тъ свой лилъ, вокругъ земля вертясь, - Какъ руки Гиминей, сердца-жъ любови сила Намъ неразрывными ц<U>е</U>пями съединила. Театр. Королева. Пусть солнце и луна дадутъ намъ случай вновь Счесть сколько-жъ ихъ путинъ, пока прейдетъ любовь. Но горе, горе мн<U>е</U>! съ недавнихъ поръ ты боленъ; Не тотъ что прежде былъ, не веселъ, не доволенъ, И я тревожуся. Но хоть тревожусь я, Ты этимъ, государь, не огорчай себя. Въ тревог<U>е</U> и любви у женщинъ только крайность: Иль полное ничто, иль та же чрезвычайность. Доказана любовь моя въ твоихъ очахъ: Сколь велика любовь, таковъ же и мой страхъ. Театр. Король. Тебя, и скоро, я оставлю, другъ мой милый, Ужъ въ д<U>е</U>йствiи мои весьма, ослабли силы. Въ прекрасномъ мiр<U>е</U> семъ останешься вдовой, Въ почет<U>е</U> и любви, и можетъ быть иной, Достойн<U>е</U>йшiй супругъ... Театр. Королева. Умолкни о дальн<U>е</U>йшемъ! То посягательствомъ явилось бы гнусн<U>е</U>йшимъ. Въ томъ муж<U>е</U> на меня проклятье пусть падетъ: Та замужъ вновь пойдетъ, кто перваго убьетъ. Гамлетъ. Полынь! полынь! Театр. Королева. Влечетъ насъ замужъ вновь презр<U>е</U>нная забота: То д<U>е</U>ло не любви, а низкаго расчета, И мужа перваго вторично я убью, Когда на лож<U>е</U> я другаго полюблю. Театр. Король. Я в<U>е</U>рю, искренне теперь твое желанье, Но нарушаемъ мы нер<U>е</U>дко об<U>е</U>щанье. Об<U>е</U>тъ является лишь памяти рабомъ: Родится быстро онъ, но мало жизни въ немъ. На древ<U>е</U> онъ виситъ, какъ плодъ еще несп<U>е</U>лый Но прочь онъ отпадетъ, какъ плодъ вполн<U>е</U> созр<U>е</U>лый. Мы забывать, мой другъ, всегда принуждены То уплатить себ<U>е</U>, что сами мы должны. Что въ страсти исполнять себ<U>е</U> мы об<U>е</U>щаемъ, Какъ скоро страсть пройдетъ, об<U>е</U>тъ позабываемъ. Какъ радость, такъ и скорбь въ жестокостяхъ своихъ Своимъ же д<U>е</U>йствiемъ разятъ себя самихъ. Тамъ радость весел<U>е</U>й, гд<U>е</U> скорбь была жестока; См<U>е</U>няются он<U>е</U> въ одно мгновенье ока. Не в<U>е</U>ченъ зд<U>е</U>шнiй мiръ; не мудрено, другъ мой, Что и сама любовь м<U>е</U>няется cъ судьбой. - И самъ я разр<U>е</U>шить вопроса не сум<U>е</U>ю: Любовь ведетъ судьбу, иль движется за нею. Прислужники б<U>е</U>гутъ, какъ сильный мужъ падетъ, Б<U>е</U>днякъ, разбогат<U>е</U>въ, друзей въ врагахъ найдетъ. У счастiя всегда была любовь на служб<U>е</U>; Гд<U>е</U> н<U>е</U>тъ нужды, тамъ н<U>е</U>тъ и недостатка въ дружб<U>е</U>. Въ несчастьи испытай, надеженъ ли твой другъ, - Увидишь, какъ въ врага онъ превратится вдругъ... Но, чтобъ согласовать съ началомъ заключенье: У воли и судьбы столь разное теченье, Что наши планы вс<U>е</U> крушенью подлежатъ; Намъ мысли, не д<U>е</U>ла, пов<U>е</U>рь, принадлежатъ: Вновь замужъ не идти теперь даешь ты слово, Со мной оно умретъ, и выйдешь за другаго. Театр. Королева. Пусть у меня возьмутъ: св<U>е</U>тъ - небо, хл<U>е</U>бъ - земля, Пусть день и ночь ут<U>е</U>хъ всю жизнь не знаю я! И пусть превратности, что радость отравляютъ, Все что задумаю, во зло мн<U>е</U> обращаютъ! Мученье зд<U>е</U>сь в тамъ да будетъ жребiй мой, Коль выйду замужъ я, оставшися вдовой! Гамлетъ. А если она да нарушитъ слово!.. Театр. Король. Ты сильно поклялась. Супруга дорогая, Уйди, мой духъ ослабъ, и скуку избывая, День сномъ я обману. Театр. Королева. Пусть сонъ твой умъ долитъ, А горе насъ съ тобой во в<U>е</U>къ не пос<U>е</U>титъ. Гамлетъ. Государыня, какъ вамъ нравится пьеса? Королева. Дама, кажется, наоб<U>е</U>щала ужъ слишкомъ много. Гамлетъ. О! - но в<U>е</U>дь она сдержитъ слово. Король. Знаете ли вы сюжетъ? Н<U>е</U>тъ ли въ немъ чего оскорбительнаго? Гамлетъ. Н<U>е</U>тъ, н<U>е</U>тъ; они только шутятъ; отравляютъ шутя; р<U>е</U>шительно ничего оскорбительнаго. Король. Какъ называется пьеса? Гамлетъ. <I>Мышеловка</I>. Но, Боже мой! въ какомъ смысл<U>е</U>? Фигурально. Пiеса изображаетъ убiйство, случившееся въ В<U>е</U>н<U>е</U>; герцога зовутъ Гонзаго; его жену - Баптиста; вы сейчасъ увидите; мошенническое д<U>е</U>ло. Но что изъ того? У вашего величества и у меня сов<U>е</U>сть чиста; оно до насъ не касается. Пусть брыкается кляченка съ ссадиной: у насъ загривокъ ц<U>е</U>лъ. (Входитъ Луцiанъ.) Гамлетъ. Это Луцiанъ, племянникъ короля. Офелiя. Вы отлично зам<U>е</U>няете хоръ, государь. Гамлетъ. Я могъ бы быть посредникомъ между вами и вашимъ возлюбленнымъ, если-бъ только могъ подгляд<U>е</U>ть, кто прыгаетъ у васъ въ глазахъ. Офелiя. Вы остры, государь, вы остры. Гамлетъ. Чтобъ притупить мое острiе, вамъ пришлось бы постонать. Офелiя. Ч<U>е</U>мъ дальше, т<U>е</U>мъ хуже. Гамлетъ. Такъ вы выбираете мужей. - Начинай, убiйца! Полно корчить гнусныя хари, чума! начинай. Ну,- "Ужъ воронъ, грая, Прокаркалъ мщенья часъ!.." Луцiанъ. Мысль зла, рука см<U>е</U>ла, ядъ есть, удобенъ часъ; Сообщникъ случай мн<U>е</U>; ничей не видитъ глазъ. Полночныхъ вредныхъ травъ, о ты, см<U>е</U>шенье злое, Гекаты клятвою отравленное втрое, - Природно волшебство и страшный твой составъ Немедленно сразятъ того, кто живъ и здравъ. Гамлетъ. Онъ отравляетъ его въ саду, чтобъ овлад<U>е</U>ть его государствомъ. Его зовутъ Гонзаго; исторiя невымышленная и написана по-итальянски отличнымъ языкомъ. Вы сейчасъ увидите, какъ убiйца добьется любви жены Гонзаго. Офелiя. Король встаетъ. Гамлетъ. Какъ? испугался холостыхъ выстр<U>е</U>ловъ? Королева. Какъ ваше здоровье, государь? Полонiй. Прекратить представленье! Король. Посв<U>е</U>тите мн<U>е</U>; идемъ... Вс<U>е</U>. Св<U>е</U>тите, св<U>е</U>тите, св<U>е</U>тите! (Уходятъ: вс<U>е</U>, кром<U>е</U> Гамлета и Горацiо. Гамлетъ. Ну, что-жъ? Пусть раненый олень рыдаетъ, Лань невредимая играетъ; И спитъ одинъ, на страж<U>е</U> стой другой! На этомъ св<U>е</U>тъ стоитъ, другъ мой. Что жъ, сударь, разв<U>е</U> эти стихи да л<U>е</U>съ перьевъ (если въ остальномъ судьба распорядится со мною по-турецки) да дв<U>е</U> провенскiя розы на башмакахъ съ разр<U>е</U>зомъ не доставятъ мн<U>е</U> сударь, пая въ актерской артели? Горацiо. Полъ пая. Гамлетъ. Ц<U>е</U>лый одинъ. Ты знаешь, милый мой Дамонъ, Что этотъ опуст<U>е</U>вшiй тронъ Былъ Зевса тронъ; но часъ пришелъ, И вотъ сидитъ на немъ... павлинъ. Горацiо. Вы могли бы сри<U>ф</U>мовать. Гамлетъ. О, добрый Горацiо, каждое слово духа я ц<U>е</U>ню въ тысячу фунтовъ. Зам<U>е</U>тилъ? Горацiо. Очень хорошо, государь. Гамлетъ. При словахъ объ отравленiи?.. Горацiо. Я пристально сл<U>е</U>дилъ за нимъ. Гамлетъ. Ха, ха! Эй, музыку! эй, флейтъ! В<U>е</U>дь если королю пiеса не по вкусу,- Она не нравится ему, о Iисусе! Входятъ Розенкранцъ и Гильденштернъ. Гамлетъ. Эй, музыку!.. Гильденштернъ. Добрый государь, соблагоизвольте ко мн<U>е</U> на одно слово. Гамлетъ. На ц<U>е</U>лую исторiю, сударь... Гильденштернъ. Король, сударь... Гамлетъ. Ну, сударь, что жъ съ нимъ? Гильденштернъ. Онъ, по своемъ отсюда удаленiи, страшно разстроенъ, Гамлетъ. Отъ вина, сударь? Гильденштернъ. Н<U>е</U>тъ, государь, скор<U>е</U>й отъ желчи. Гамлетъ. Ваша мудрость обнаружилась бы сильн<U>е</U>е въ сообщенiи объ этомъ его доктору; в<U>е</U>дь если я пропишу ему чистительное, то, можетъ быть, онъ еще больше погрузится въ желчное настроенiе. Гильденштернъ. Добрый государь, положите изв<U>е</U>стные пред<U>е</U>лы вашей мысли, и не бросайтесь такъ дико въ сторону отъ моего д<U>е</U>ла. Гамлетъ. Я присмир<U>е</U>лъ, сударь; в<U>е</U>щайте. Гильденштернъ. Королева, ваша мать, въ величайшемъ душевномъ волненiи, послала меня къ вамъ. Гамлетъ. Добро пожаловать. Гильденштернъ. Н<U>е</U>тъ, добрый мой государь, эта в<U>е</U>жливость незаконнорожденная. Если вамъ угодно отв<U>е</U>чать мн<U>е</U> здраво, я передамъ вамъ приказанiе вашей матушки; если н<U>е</U>тъ, то данное мн<U>е</U> порученiе окончится извиненiемъ передъ вами и уходомъ. Гамлетъ. Не могу я, сударь... Гильденштернъ. Чего, государь? Гамлетъ. Отв<U>е</U>чать вамъ здраво: мой умъ боленъ; но приказывайте мн<U>е</U>, сударь, отв<U>е</U>чать такъ, какъ я ум<U>е</U>ю вамъ или, в<U>е</U>рн<U>е</U>е, какъ вы сказали, моей матери. И зат<U>е</U>мъ, - ни о чемъ, кром<U>е</U> д<U>е</U>ла. Мать моя, говорите вы... Розенкранцъ. Она выразилась такъ: ваше поведенiе повергло ее въ смущенiе и удивленiе. Гамлетъ. Что за удивительный сынъ, смогшiй такъ поразить свою мать! Но не сл<U>е</U>дуетъ ли еще что-нибудь по пятамъ этого материнскаго удивленiя? Розенкранцъ. Она желаетъ поговорить съ вами въ своей комнат<U>е</U>, раньше ч<U>е</U>мъ вы пойдете спать. Гамлетъ, Мы повинуемся ей, какъ еслибъ она была десять разъ нашей матерью. Не им<U>е</U>ете ли вы еще какого-нибудь д<U>е</U>ла къ намъ? Розенкранцъ. Государь, вы когда-то любили меня... Гамлетъ. И теперь люблю, клянусь (показывая свои пальцы) этими ворами и мошенниками. Розенкранцъ. Добрый государь, въ чемъ причина вашего разстройства? Вы добровольно запираете дверь своей свободы, скрывая свои скорби отъ вашего друга. Гамлетъ. Мн<U>е</U> не достаетъ повышенiя. Розенкранцъ. Какъ это можетъ быть, когда голосъ самого короля за ваш престолонасл<U>е</U>дiе въ Данiи? Гамлетъ. Да; но "пока травка подрастетъ", - пословица н<U>е</U>сколько запл<U>е</U>снев<U>е</U>ла... Входитъ статистъ съ флейтою. Гамлетъ. А, флейта! Покажите-ка. (Розенкранцу и Гильденштерну, которые жестами просятъ идти за ними).. Идти за вами? Что вы мечетесь изъ стороны въ сторону, обнюхивая мой сл<U>е</U>дъ, точно хотите загнать меня въ тенета? Гильденштернъ. О, государь! если мой долгъ черезчуръ см<U>е</U>лъ, то и любовь моя черезчуръ безцеремонна. Гамлетъ. Я не совс<U>е</U>мъ понялъ это. Не сыграете ли на этой дудк<U>е</U>? Гильденштернъ. Не ум<U>е</U>ю, государь. Гамлетъ. Пожалуста. Гильденштернъ. Пов<U>е</U>рьте, не ум<U>е</U>ю. Гамлетъ. Умоляю васъ. Гильденштернъ. Я не знаю, какъ за нее взяться, государь. Гамлетъ. А это такъ же легко, какъ лгать. Нажимайте эти отверстiя большимъ пальцемъ и остальными, дуйте въ нея ртомъ, и раздастся отличная музыка. Взгляните, вотъ лады. Гильденштернъ. Но я не сум<U>е</U>ю приказать имъ издать какую-либо гармонiю; мн<U>е</U> не достаетъ ум<U>е</U>нья. Гамлетъ. Ну, подумайте же теперь, какой негодной вещью считаете вы меня. Вы хотите играть на мн<U>е</U>; вы д<U>е</U>лаете видъ, что знаете вс<U>е</U> мои лады; вы хотите выщипнуть самую сердцевину моей тайны; вы хотите заставить меня звучать отъ самой низкой до самой высокой ноты моего дiапазона, - а въ этомъ небольшомъ инструмент<U>е</U> заключается музыка, чудный голосъ, и вы не ум<U>е</U>ете заставить его говорить. Что-жъ, или по вашему на мн<U>е</U> легче играть, ч<U>е</U>мъ на какой-нибудь дудк<U>е</U>? Зовите меня какимъ вамъ угодно инструментомъ, вы можете раздражить меня, но не играть на мн<U>е</U>. Входитъ: Полонiй. Гамлетъ. Благослови васъ Господь, государь. Полонiй. Королева, государь, желаетъ говорить съ вами, и немедленно. Гамлетъ. Видите ли вы это облако, которое по форм<U>е</U> почти-что верблюдъ? Полонiй. Клянусь об<U>е</U>дней, и въ самомъ д<U>е</U>л<U>е</U>, оно похоже на верблюда. Гамлетъ Мн<U>е</U> кажется, оно похоже на ласку. Полонiй. Спинка совершенно какъ у ласки. Гамлетъ. Или на кита? Полонiй. Очень похоже на кита. Гамлетъ. Значитъ, я сейчасъ же пойду къ матушк<U>е</U>. - Они задурачатъ меня до того, что я надорвусь. - Я приду сейчасъ же. Полонiй. Я такъ и скажу. (Уходитъ Полонiй). Гамлетъ. "Сейчасъ же", сказать легко... - Оставьте меня друзья. (Уходятъ вс<U>е</U>, кром<U>е</U> Гамлета). Гамлетъ, одинъ. Насталъ часъ ночи, посвященный чарамъ! Кладбища разверзаются, и адъ Пов<U>е</U>трiя на землю выдыхаетъ. Я-бъ могъ теперь горячую пить кровь И совершить такое злое д<U>е</U>ло, Что день бы вздрогнулъ, глядя на него... Довольно... Къ матушк<U>е</U> теперь... О, сердце! Не изм<U>е</U>няй природ<U>е</U>. Не пускай Въ грудь кр<U>е</U>пкую мою души Нерона... И пусть жестокъ я буду, но не извергъ. Кинжалами я стану говорить, Но въ д<U>е</U>ло не пущу. Моя душа И мой языкъ притворщиками будутъ. И какъ бы я словами ни кололъ Ее, - запечатл<U>е</U>ть ихъ д<U>е</U>ломъ Моя душа во в<U>е</U>къ не согласится. (Уходитъ.). СЦЕНА III. Комната тамъ же. Входятъ: Король, Розенкранцъ, Гильденштернъ. Король. Я не люблю его; притомъ, опасно Его безумство оставлять на вол<U>е</U>, А потому - готовьтесь: съ порученьемъ Немедленно я отправляю васъ, И съ вами въ Англiю и онъ по<U>е</U>детъ. Нельзя, по государственнымъ причинамъ, Потворствовать случайностямъ опаснымъ, Что ежечасно можетъ породить Его безумiе. Гильденштернъ. Мы соберемся мигомъ. - Религiозно-святъ тотъ страхъ, который Опасность удаляетъ отъ народа Что и живетъ, и дышитъ королемъ. Розенкранцъ. И единичный, частный челов<U>е</U>къ Обязанъ защищаться отъ невзгоды Всей силой и оружiемъ ума. Т<U>е</U>мъ паче духъ тотъ, отъ чьего дыханья Зависитъ и покоится на немъ Существованье вс<U>е</U>хъ. Смерть государя Не одинокая кончина; увлекаетъ Она, какъ омутъ, все что близко къ ней, Сравню ее съ огромнымъ колесомъ, Стоящимъ на вершин<U>е</U> высочайшей. Въ громадныя же спицы колеса И вд<U>е</U>ланы, и къ нимъ прикр<U>е</U>плены Десятки тысячъ небольшихъ вещицъ. Лишь упадетъ, - и вс<U>е</U> приспособленья Ничтожныя, и мелкiя вс<U>е</U> части Ждетъ гибель бурная. Вздохъ короля Всегда сопровождаетъ общiй стонъ. Король. Пожалуста, прошу васъ, снарядитесь Къ посп<U>е</U>шному отъ<U>е</U>зду. Кандалы Над<U>е</U>немъ мы на пугало, что бродитъ Ужъ черезчуръ по вол<U>е</U>. Гильденштернъ, Розенкранцъ. Мы готовы будемъ. Входитъ: Полонiй. Полонiй. Онъ къ королев<U>е</U> въ комнату сейчасъ Придетъ. Я спрячусь за ковромъ, чтобъ слышать Ихъ разговоръ. Ручаюсь вамъ, она Его приструнитъ. И, какъ вы сказали, - И это было сказано умно, - Удобн<U>е</U>е, чтобъ къ матери въ придачу (Вс<U>е</U> матери пристрастны по природ<U>е</U>) Такiя р<U>е</U>чи слышалъ и другой. Я, государь, зайду еще предъ т<U>е</U>мъ Какъ вамъ въ постель ложиться, и тогда Все разскажу. (Уходитъ). Король (одинъ). Благодарю васъ. - О! Мой гр<U>е</U>хъ смердитъ и вопiетъ на небо. На немъ лежитъ древн<U>е</U>йшее проклятье, - Братоубiйство. - Не могу молиться... Какъ ни сильны желанiе и воля, Ихъ поб<U>е</U>ждаетъ мой сильн<U>е</U>йшiй гр<U>е</U>хъ. Какъ тотъ, кому поручены два д<U>е</U>ла, Я м<U>е</U>шкаю, не зная что начать И упускаю оба. О, когда бы Моя проклятая рука была На толщину свою покрыта кровью брата, То разв<U>е</U> въ небесахъ святыхъ не хватитъ Дождя, чтобъ уб<U>е</U>лить ее, какъ сн<U>е</U>гъ? - И разв<U>е</U> милосердiе не въ томъ, Чтобъ прямо стать противъ лица гр<U>е</U>ха? И что въ молитв<U>е</U>, если не двойная Та сила что и охраняетъ Насъ до паденья, и даетъ прощенье, Когда мы ницъ?.. О, подыми же очи!.. Мой гр<U>е</U>хъ свершенъ. Какая же молитва Приличествуетъ мн<U>е</U>?.. О, отпусти Мн<U>е</U> гнусное мое убiйство! Н<U>е</U>тъ, это невозможно: я влад<U>е</U>ю Вс<U>е</U>мъ т<U>е</U>мъ, изъ-за чего свершилъ убiйство: И королевой, и в<U>е</U>нцомъ, и трономъ. Какъ заслужить прощенье, удержавъ Гр<U>е</U>хъ при себ<U>е</U>? Въ порочномъ зд<U>е</U>шнемъ мiр<U>е</U> Гр<U>е</U>хъ позолоченной своей рукою Дерзаетъ правосудье отстранять. Мы часто видимъ, что сама добыча Гр<U>е</U>ховная идетъ на то, чтобъ подкупить Законъ. Не такъ гор<U>е</U>. Тамъ н<U>е</U>тъ увертокъ, Тамъ вс<U>е</U> д<U>е</U>ла являются въ своемъ Природномъ вид<U>е</U>. Тамъ принуждены мы Дать показанье передъ обнаженнымъ Лицомъ гр<U>е</U>ха. Что жъ д<U>е</U>лать мн<U>е</U>? О, что?.. Испробовать что сможетъ покаянье? Чего оно не сможетъ, и что значитъ, Когда раскаяться не въ силахъ гр<U>е</U>шникъ? О, доля горькая! Грудь, черная какъ смерть! О ты, душа погрязшая! ч<U>е</U>мъ больше На волю рвешься ты, - т<U>е</U>мъ глубже загрязаешь О, ангелы! поборниками будьте. Согнитеся, упрямыя кол<U>е</U>ни! Ты, сердце съ жилами стальными, размягчись, Какъ нервъ новорожденнаго младенца. Еще возможность есть... (Отходитъ въ сторону и становится на кол<U>е</U>ни). Входитъ: Гамлетъ. Гамлетъ. Теперь его, - теперь онъ на молитв<U>е</U>. Теперь его я... и пойдетъ на небо, И отомщенъ я буду? Поразмыслить Объ этомъ надо. Моего отца Убилъ мерзавецъ, и за это я, Я сынъ его единственный, мерзавца Пошлю на небеса. - О, н<U>е</U>тъ! То плата, награжденье, а не месть. Отца онъ грубо, въ сытости т<U>е</U>лесной, Подсторожилъ; когда его гр<U>е</U>хи Вс<U>е</U> распустилися, св<U>е</U>жи, какъ май. И какъ ему за то отдать отчетъ Придется - знаетъ Богъ одинъ. Но судя По челов<U>е</U>ческимъ д<U>е</U>ламъ и мыслямъ, Ему тамъ тяжело. - И отомщу я, Убивъ его, когда онъ очищаетъ Молитвой душу, и вполн<U>е</U> готовъ, Чтобъ перейти въ тотъ мiръ? О, н<U>е</U>тъ! Стой, мечъ мой! И себя побереги Для бол<U>е</U>е ужаснаго удара... Когда онъ будетъ пьянъ, во сн<U>е</U>, во гн<U>е</U>в<U>е</U>, Иль въ нечестивыхъ наслажденьяхъ ложа, Играть, божиться, или д<U>е</U>лать то, Въ чемъ н<U>е</U>тъ намека даже на спасенье, - Тогда хвати его: пусть полетитъ Внизъ головой, съ душой проклятой И черною, какъ адъ, куда она Пойдетъ. - Мать ждетъ меня. - Л<U>е</U>карство это Протянетъ только жизнь твою больную. (Уходитъ). Король встаетъ и подходитъ къ авансцен<U>е</U>. Король, одинъ. Слова взлетаютъ, мысли на земл<U>е</U>. Слова безъ мысли не взойдутъ на небо. (Уходитъ). СЦЕНА IV. Другая комната тамъ же. Входятъ: Королева и Полонiй. Полонiй. Сейчасъ онъ явится. Глядите-жъ, будьте Какъ можно строже съ нимъ. Скажите прямо, Что выходки его зашли Такъ далеко, что ихъ сносить нельзя; Что ваша милость лично заслонили Его отъ гн<U>е</U>ва тяжкаго. Но время Мн<U>е</U> замолчать. Пожалуста же, будьте Покруче съ нимъ. Гамлетъ за сценой. Матушка, матушка, матушка! Королева. О, я ручаюсь вамъ, Не бойтеся... Его шаги, - уйдите. (Полонiй прячется). Входитъ: Гамлетъ. Ну-съ, матушка, что скажете? Королева. Гамлетъ, - Отецъ твой сильно оскорбленъ тобою. Гамлетъ. Отецъ мой вами сильно оскорбленъ. Королева. Довольно! твой отв<U>е</U>тъ - пустыя р<U>е</U>чи. Гамлетъ. И полно! вашъ вопросъ - пустыя р<U>е</U>чи. Королева. Гамлетъ, что это значитъ? Гамлетъ. Въ чемъ же д<U>е</U>ло? Королева. Иль ты забылъ, кто я? Гамлетъ. О, н<U>е</U>тъ! клянусь Крестомъ, что не забылъ. Вы - королева, Вы брата мужа вашего жена, - Когда-бъ вы ею не были! - Вы мать Моя. Королева. О, если такъ, я позову Людей, что съ вами говорить сум<U>е</U>ютъ. Гамлетъ. Н<U>е</U>тъ, н<U>е</U>тъ, садитесь; не уйдете вы, Не шевельнетеся, пока предъ вами Я не поставлю зеркала, гд<U>е</U> вы Увидите все скрытое въ душ<U>е</U>. Королева. Что хочешь д<U>е</U>лать ты? В<U>е</U>дь не убьешь же Меня?.. Эй, помогите! Полонiй, за ковромъ. Эй, сюда! На помощь! эй, сюда!.. Гамлетъ обнажаетъ шпагу. А! кто тамъ? Крыса? (Бьетъ сквозь коверъ). Убилъ! червонецъ объ закладъ, убилъ! Полонiй, за ковромъ. О, я убитъ! (Падаетъ и умираетъ). Королева. О Боже! что ты сд<U>е</U>лалъ? Гамлетъ. Не знаю самъ... Король? (подымаетъ коверъ и вытаскиваетъ т<U>е</U>ло Полонiя. Королева. Какое - ахъ! - Кровавое и б<U>е</U>шеное д<U>е</U>ло. Гамлетъ. Кровавое; - да, матушка, почти Такое-жъ скверное, какъ короля Убить, и сл<U>е</U>домъ пов<U>е</U>нчаться съ братомъ Убитаго. Королева, Какъ короля убить? Гамлетъ. Такъ, государыня; мои слова (Полонiю): А ты, - прощай, несчастный, суетливый, Везд<U>е</U> совавшiйся глупецъ. Я принялъ Тебя за лучшаго... Что-жъ? Такова Твоя судьба. Быть слишкомъ хлопотливымъ, Какъ самъ ты видишь, н<U>е</U>сколько опасно. (Королев<U>е</U>): Да будетъ же ломать вамъ руки. Тс! Садитесь, и позвольте мн<U>е</U> сломать Вамъ сердце, а его сломлю я, Когда въ него возможность есть проникнуть, Когда проклятая привычка до того Его не закалила, что для чувства Оно, какъ кр<U>е</U>пость, стало неприступно. Королева. Но что-жъ я сд<U>е</U>лала, что съ грубымъ крикомъ Ты см<U>е</U>ешь бичевать меня словами? Гамлетъ. Такое д<U>е</U>ло, что грязнитъ румянецъ И прелесть скромности; зоветъ Притворствомъ нравственность; срываетъ розу Съ прекраснаго чела любви невинной И насаждаетъ тамъ нарывъ; оно Об<U>е</U>ты при в<U>е</U>нчаньи превращаетъ Въ такую-жъ ложъ, какъ клятвы игрока, Такое д<U>е</U>ло - о! - что вырываетъ Изъ договора самый смыслъ, и в<U>е</U>ру Сладчайшую способно сд<U>е</U>лать Наборомъ словъ. - Побагров<U>е</U>ло небо И твердая, матерая земля, Какъ въ ожиданьи Страшнаго суда, Глядитъ печально и душой бол<U>е</U>етъ Объ этомъ д<U>е</U>л<U>е</U>. Королева. Боже! что за д<U>е</U>ло, Что въ этомъ предисловiи гремитъ Съ такимъ раскатомъ? Гамлетъ. О, сюда взгляните: На эту вотъ картину и на ту, На эти в<U>е</U>рные портреты братьевъ. - О, что за прелесть у него въ лиц<U>е</U>! Гиперiона кудри, лобъ Зевеса, Глядитъ какъ Марсъ: властительно я грозно; Стоитъ онъ, какъ Меркурiй богов<U>е</U>стникъ, Едва коснувшiйся заоблачной вершины. И ц<U>е</U>лое, и обликъ таковы, По истин<U>е</U>, что кажется вс<U>е</U> боги Къ нему свои печати приложили, Чтобъ мiру дать обращикъ челов<U>е</U>ка. Онъ былъ вашъ мужъ. Теперь сюда глядите: Вотъ нын<U>е</U>шнiй вашъ мужъ; какъ ржавый колосъ, Здороваго онъ брата отравилъ. Иль сл<U>е</U>пы вы? Какъ вы могли оставить Нагорный лугъ, чтобъ жиру нагулять Въ трясин<U>е</U>? А? Иль сл<U>е</U>пы вы? Не говорите о любви... Да, въ ваши годы Ужъ укротилася горячка крови: Она смирна и слушаетъ разсудка. Какой же умъ способенъ перейти Отъ этого къ тому? И что за дьяволъ Такъ обморочилъ васъ, играя въ жмурки? О, стыдъ! гд<U>е</U> твой румянецъ? Адъ мятежный, Коль ты бунтуешь такъ въ костяхъ матроны, То пусть же доброд<U>е</U>тель станетъ воскомъ Для пылкой юности, и таетъ Въ ея огн<U>е</U>. Къ чему кричать: "ахъ, срамъ!" Когда невольная горячность увлекаетъ Съ т<U>е</U>хъ поръ, какъ и морозъ горитъ такъ жарко, И разумъ сводничаетъ волю. Королева. О!.. О, замолчи, Гамлетъ. Ты въ глубь души Меня заставилъ заглянуть, и тамъ Я вижу застар<U>е</U>лыя такiя И черныя м<U>е</U>ста, что прежнiй цв<U>е</U>тъ Не возвратится къ нимъ. Гамлетъ. Все такъ, но жить Въ вонючемъ пот<U>е</U> мерзостной постели; Купаться въ гнили; на навозной куч<U>е</U> Любить и ластиться!.. Королева. О, замолчи же. Твои слова, какъ бы кинжалы, Мн<U>е</U> входятъ въ уши. Милый мой Гамлетъ, Довольно ужъ... Гамлетъ.