Марк Аврелий Олимпий Немесиан. Эклога II (отрывки) (Пер.Ф.А.Петровского)
----------------------------------------------------------------------------
Перевод Ф. А. Петровского
Хрестоматия по античной литературе. В 2 томах.
Для высших учебных заведений.
Том 2. Н.Ф. Дератани, Н.А. Тимофеева. Римская литература.
М., "Просвещение", 1965
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------
МАРК АВРЕЛИЙ ОЛИМПИЙ НЕМЕСИАН
(41 в. н. э.)
Деятелями римской литературы в позднейшие века античности часто
являются романизированные провинциалы. Таким был и Аврелий Немесиан
(Aurelius Nemesianus), происходивший из Африки. Его пастушеские эклоги,
написанные под влиянием Вергилия, отражали проявившуюся в то время тягу на
лоно природы, к примитивной жизни.
1 Юный Ида и юный Алкон к Донаке прекрасной
Оба с младенческих лет пылали страстной любовью:
Прелести милой Донаки безумием их поразили.
Раз, когда юная дева цветы собирала в лощине
Ближнего сада и грудь украшала любезным акантом,
Оба застигли ее и, вняв обольщеньям Венеры,
Сладость девичьей ласки украдкой оба сорвали.
Так возгорелась любовь и недетские с нею желанья;
Так и в пятнадцать лет томления страсти приходят.
10 Но родители дома, суровые, заперли деву
(Ибо и голос у ней звучал уже не по-детски,
И беспокойные стали слова, и нрав непокорен,
Часто краснела она, и в жилах кровь трепетала).
Юноши, жаром любви пораженные в самое сердце,
Вверили горе свое тогда разученной песне.
Оба равны искусством, красивы оба и статны,
Оба еще безбороды; не стрижены длинные кудри.
Сидя в тени под платаном, они утешенья искали
Поочередно - свирелью один, а другой песнопеньем.
20 "Вы, о дриады, жилицы лесов, луговые наяды,
Вы, что, стопой белоснежной сырых побережий касаясь,
Алые в травах цветы рассыпаете щедро, наяды,
Дайте ответ, где найду я, в лугах или сенях дубравных
Милую сердцем Донаку, склоненную к лилиям нежным?
Трижды уже вечерело и солнце с небес нисходило -
Все у пещеры привычной Донаку я поджидаю.
А между тем, будто есть исцеление в этом от муки,
Или безумства желаний от этого могут смириться,
Третью зарю мое стадо не ведает пастбищ веселых,
30 И ни один из потоков томительной жажды не гасит.
В тщетной надежде к сосцам матерей припадают телята, -
Сухи сосцы, и слабым мычаньем полнятся хлевы.
Сам я ни гибкой лозы, ни ростков камышовых упругих
Уж не ищу для корзин и сыра давно не готовлю.
Что я без нужды тебе говорю? Велико мое стадо
(Знаешь сама), и были всегда дойники мои полны.
Я... я все тот же, Донака, кому ты дарила так часто
Сладкий свой поцелуй посреди неоконченной песни
И от свирели мои отрывала дрожащие губы.
40 Кто мне (увы!) на помощь придет и подаст исцеленье?
Вот я, самшита бледней и синее фиалки, блуждаю,
Пищи давно не приемлю, и кубки нашего Вакха
Я отвергаю, и тихому, сну предаться бессилен.
Горе мое, нет тебя - и лилия кажется черной,
Бледными кажутся розы, постыл гиацинта румянец,
Нет аромата в дыханье ни лавра, ни нежного мирта.
Но возвратишься ко мне, - и белыми лилии станут,
Розы окрасятся ярко и будут милы гиацинты,
Сладостно мирты запахнут и лавры вздохнут благовонно.
50 И покуда Палладе оливка, налитая соком,
Вакху его виноград, Приапу {1} - яблоки, Палес {2}
Милы луга, - дотоле тебе я предан единой".
Так вздыхала свирель. Алкон ей ответил стихами,
Что - пусть поведает Феб: подвластны ему песнопенья.
"Горная Палес и ты, Аполлон, покровитель пастуший,
В зарослях мощный Сильван и ты, о Диона {3} благая,
Что над вершинами Ерика {4} властвуешь, чьею заботой
Было от века - сердца сочетать, упоенные страстью, -
Что я свершил? Почему я прекрасной оставлен Донакой?
60 Я ей подарки носил, каких не носил мой соперник,
Звонкого ей соловья подарил, искусного в пенье;
Он, когда дверцы его из лозы сплетенного дома
Настежь были открыты, умел, как будто бы вольный.
Вылетать - и средь птиц полевых насладиться свободой;
Не забывал он, однако, к знакомому крову вернуться,
Предпочитая лозовую клетку лесам и просторам.
Кроме того, так недавно тебе добычу лесную,
Нежного зайца прислал я с четой голубиною дикой.
И после этих даров ты меня отвергаешь, Донака?
70 Может быть, ты недостойным почла, что Алкон, твоя жертва,
Грубый пастух, и только быков выгонять ему в поле?
Но пастухами и боги ведь были: прекрасный Адонис {5},
Вещие фавны и Пан, и сам Аполлон несравненный.
Утром глядел на себя я в зеркальную гладь водоема,
Феб не являлся еще на востоке багряном, и яркий
Не трепетал еще блеск на поверхности водной;
Что я увидел: ланиты, едва поросшие пухом,
Длинные кудри. Недаром везде слыву я прекрасней
Нашего Иды, - сама ты не раз ту молву повторяла,
80 Алые щеки хвалила мои и молочную шею,
Эти живые глаза и стройность юного стана.
Я обучен играть на свирели: цевница простая
Некогда пела бессмертным, и Титир {6} нежную песню
Ей поверял - и леса привели его в город владычный.
Песнью моей о Донаке и я буду в Городе {7} славен.
Если боярышник может со стройным расти кипарисом,
То и орешник пускай зеленеет средь сосен могучих".
Так целый день состязались юнцы, воспевая Донаку.
Только, над лесом восстав, заставил их Геспер {8} холодный
90 Долгие песни прервать и со стадом домой возвратиться.
1 Бог - хранитель садов и плодородия почвы.
2 Богиня полей и жатвы.
3 Здесь - Венера, чей храм был славен в Сицилии.
4 Город в Сицилии.
5 Любимец Венеры.
6 Один из пастухов в эклогах Вергилия.
7 Т. е. в Риме.
8 Вечерняя звезда.
Last-modified: Thu, 15 Sep 2005 04:51:34 GMT