воевался? Последнее это дело - ругаться с женщиной, от которой уходишь. Да и делить им вроде бы нечего... Ему тут же захотелось как-то утешить Анфису, может быть, даже попросить у нее прощения. Но Илья на своем веку еще ни у кого прощения не просил, тем более у женщин, и в глубине души считал такое малопроизводительное занятие слюнтяйством, недостойным настоящего парня. И сейчас он легко переборол все покаянные свои мысли и лишь сказал примирительно: - Ты вот что, не лезь-ка в бутылку. Но не избалованной лаской Анфисе даже и этой грубоватой малости, кажется, было уже достаточно. Она мельком глянула на Илью, и привычные насмешливые огоньки в ее глазах погасли, будто она прочитала все его подпольные добрые чувства к ней. - Мог бы и предупредить, раз такое дело, - без прежней злости сказала она. - Мешать тебе я не стала бы, не бойся... Не ты первый, Илюша! Ведь все вы со мной только так, до поры до времени, а как чего покрепче захочется - так ищите на стороне какую-нибудь Мусю или... Тосю! Мне не привыкать. И такая застарелая тоска прозвучала в ее голосе, что Илье стало как-то не по себе, как всегда бывало с ним, когда он смутно чувствовал, что должен сейчас же сделать что-то, а что именно - и сам не знал. - Опять ты на себя поклеп возводишь, - неуверенно проговорил он. И тут с улицы в контору вбежала веселая Тося, крикнула: - Сашок, приготовь мне самый счастливый билет! - и стала в очередь. Она огляделась вокруг, заметила в глубине полутемного коридора Илью с Анфисой и отпрянула, будто налетела с разбегу на стену. Тося попробовала отвернуться, чтобы не видеть подлого бабника, но глаза ее вдруг забастовали и отказались подчиняться. Одно дело было знать, что в, стародавние времена, еще до ее приезда в поселок, у Ильи что-то там такое было с Анфисой и он, кажется, даже "крутил" с ней. И совсем другое - увидеть собственными глазами, как стоят они рядышком на виду у всех, нежно смотрят друг на друга и болтают о чем-то бесстыжем. Сперва Тося решила, что они говорят о ней, перемывают ей косточки и Илья-изменщик, посмеиваясь, рассказывает Анфисе, какая Тося дуреха: всему верит и чуть ли не кидается ему на шею. Но, присмотревшись получше, Тося поняла, что ошибается: Илья с Анфисой говорили о чем-то своем, сокровенном, а про нее и думать забыли. Нужна она им была, как же! И они совсем не смеялись: чего не было, того не было. Но уж лучше бы они хохотали до упаду, чем вот так нежно и доверчиво смотреть друг на друга. Тося была уверена, что на нее Илья никогда еще так не смотрел! Тосю поразила какая-то новая, незнакомая ей грустинка в лице и во всем облике счастливой соперницы. Анфиса и красива была сейчас как-то по-новому, и от зоркой Тоси не скрылось, что эта новая, более умная, что ли, красота Анфисы была еще привлекательней ее прежней, яркой и чуть-чуть бездумной красоты. И опять, как когда-то на танцах в клубе, Тося рядом с Анфисой против воли почувствовала вдруг себя человеком как бы второго сорта, чуть ли не домработницей у распрекрасной Анфисы. "Нет уж, дудки! - разозлилась Тося. - Такому никогда не бывать!" Катя перехватила мрачный Тосин взгляд, толкнула локтем Сашку в бок и повела головой в сторону Ильи с Анфисой. Чтобы хоть немного развеять похоронные Тосины мысли, сердобольный Сашка завопил на всю контору: - Кому "Волгу" за три рубля?! Катя сидела ближе к Илье с Анфисой, но при всем своем любопытстве сумела разглядеть лишь, что они стоят рядом и, как встарь, о чем-то дружески болтают. А обостренные молодой любовью и первой жгучей обидой глаза Тоси различили, что Илья испытывает сейчас к Анфисе признательную нежность и она тоже благодарна ему за какие-то добрые слова, только что сказанные им. По всему видать, они оба знали о жизни что-то такое, о чем Тося еще и понятия не имела. Она вдруг как-то разом догадалась, что Илью с Анфисой связывает большее, чем простая дружба. Они были похожи сейчас на мужа с женой, встретившихся после размолвки, еще не успевших окончательно примириться, но уже протянувших друг другу руки. Тося увидела всю их взрослую любовь - до самого дальнего и тайного закоулка. И рядом с этой уже все испытавшей, привычно-бесстыжей любовью Тося самой себе показалась вдруг зеленой девчонкой-школьницей - со всеми своими полудетскими мечтами о любви-дружбе с Ильей и осторожными прикидками: позволить Илье сегодня поцеловать себя или еще повременить... И Тося разом сверзилась с заоблачных высот, куда она самозванно вскарабкалась в последние дни. У нее даже дух захватило и в ушах зашумело от головокружительного своего падения. Ей даже и не себя жалко было сейчас, а того чудесного праздничного чувства своей полноправности, которое прижилось в ней в последние дни. Как-то незаметно для себя Тося привыкла считать, что она нужна другому человеку и сравнялась теперь со всеми счастливыми девчатами, которых любят в Сибири и на Украине, в Китае и в Америке, в близкой Болгарии, на далекой Кубе и... какие там еще есть страны?.. Катя покинула своего Сашку и подошла к Тосе. - У них давно это, - сказала она с довольным видом. - Я же тебе говорила! - Ты всегда правду говоришь... - вяло согласилась Тося. Обидная догадка настигла вдруг Тосю: ясное дело, Илья потому и вертелся в последнюю неделю возле нее, что Анфиса дала ему отставку. А теперь стоило только Анфисе поманить этого бабника - и он сразу же снова переметнулся к ней. Злая, не по-девчоночьи жгучая обида ударила Тосе в сердце, неведомой раньше женской болью отозвалась там. Вот она когда пришла к ней, долгожданная ее взрослость! Чем так приходить - уж лучше бы Тосе на всю жизнь остаться несмышленой девчонкой... - Ой, что с тобой, подруженька? - испугалась Катя, увидев, как запрыгали вдруг губы Тоси и кровь отхлынула от ее лица. - Да не переживай ты так, все мужики такие... - Катя покосилась на верного Сашку, торгующего лотерейными билетами, и тут же внесла срочную поправку в свое обобщение: - Один вот Саша не такой! - Ну погоди же, погоди! - мстительно шептала Тося.- Узнает он у меня! Я ему припомню... За всех женщин отомщу! Любовь к истине пересилила в Кате жалость к обманутой подруге, и она усомнилась: - За всех женщин? Ну и масштабы у тебя, Кислица!.. Да что ты ему сделаешь? - Склонив голову набок, Катя старательно задумалась, прикидывая все Тосины возможности, и сама же ответила за Тосю: - И ничего ты ему не сделаешь! - А вот увидишь! - пообещала Тося. В рыбку вытянусь, а докажу! Катя с великим сомненьем глянула на маленькую и решительную Тосю, но промолчала, чтобы зря не обижать несчастную девчонку. На прощанье Анфиса сказала Илье: - Ты все-таки при случае заходи... по старой памяти. Я тебя не съем и... даже целовать без спросу не стану, так что убытку тебе - никакого! - Опять ты за старое? - упрекнул Илья. - На том стоим!.. Хотела пригласить тебя сегодня к механику новые пластинки слушать, так ты ж теперь не пойдешь? Илья качнул головой. - Где уж тебе теперь!-согласилась Анфиса.- А жаль: там такие мотивчики есть - закачаешься! Кажется, она жалела уже, что раскрылась перед Ильей больше, чем хотела, и теперь снова натягивала на себя привычную личину. - Весело живешь, - сказал Илья. - Так я ж не влюбленная! - прямо в лицо Илье с вызовом бросила Анфиса, легко повернулась на каблуках и ушла к себе на коммутатор. А Илья шагнул к кассе. Глаза его сразу же выхватили из очереди незаметную Тосю, и он поспешил к ней - улыбающийся, на всю жизнь красивый, не чувствующий за собой никакой вины. Если бы Тося сама не видела, она ни за что не поверила бы, что он только что напропалую любезничал с красоткой Анфисой. Это лицемерие доконало Тосю. Она поскорей сцепила пальцы в прочный замок, боясь, что не совладает с собой, кинется к подлому обманщику и выцарапает бесстыжие его глаза. Илья почуял неладное. - Тось, чего это ты? Он дружелюбно протянул руку. Тося согнутыми руками изо всей силы ударила его по запястью и сказала ледяным голосом: - Отстань ты от меня, и ч-чего привязался? Я т-тебя в упор не вижу, п-понятно? Илья насупился, заподозрив, что Тося разузнала кое-что о дурацком споре с Филей. Тося заметила испуг в его глазах и подумала с мстительной радостью: "Что, несладко?" В очереди зашептались, с пяток любопытных голов повернулись к ним. Катя замерла на полпути к лотерейному столику и добросовестно глазела на Тосю, ожидая, когда та начнет мстить за всех женщин. Помедлив, Илья несмело подался вперед. - Не подходи, а то взорвусь! - честно предупредила Тося. Она расслышала неприятный бабий визг в своем голосе, но даже этот противный, унижающий ее достоинство визг отнесла на счет ненавистного человека, которого она опрометчиво чуть было не полюбила. Илья придвинулся на полшага, Тося отпрыгнула и драчливо выпалила: - И на кухне чтоб ноги твоей больше не было! А то... ложки пропадают! - Ложки?! - взревел Илья, оскорбленный в лучших своих чувствах. - Ну, знаешь... Он легко, как докучливую ветку на лесной тропе, отстранил Тосю, прогрохотал сапогами к выходу и, срывая свою злость, так оглушительно хлопнул дверью, что робкий Ксан Ксаныч, расписывающийся в ведомости, уронил ручку, а в окошко испуганно высунулся недоверчивый кассир, опасаясь за целость и сохранность своих финансов. Катя подбежала к Тосе. - Ловко ты его! - похвалила она подругу. - Я просто горжусь тобой, за всех девчат горжусь! - В порыве женской солидарности Катя обняла Тосю и стиснула ее плечи. - Радуйся, Кислица, упекла ты его! - А я и радуюсь... - уныло отозвалась Тося, не спуская глаз с ручки, маятником качающейся на шнуре и роняющей чернильные кляксы на пол. ПРОЩАЙ, КУЛИНАРИЯ! Сашка с Ильей ходили по женскому общежитию и агитировали девчат, работающих в поселке, записываться в лесозаготовительные бригады. Сашка больше всего нажимал на сознательность, а Илья соблазнял высоким заработком. - Еще бы одну барышню сагитировать - и поручение побоку, - сказал Сашка, выходя в коридор. Илья поднял было руку, чтобы постучать в дверь комнаты, где жили наши девчата, но тут. же отдернул руку, будто ожегся, и попросил приятеля: - Стучи ты... - А здорово тебе Тося насолила! - подивился Сашка и плечом толкнул дверь. - Гостей принимаете? Все девчата были в сборе, не хватало лишь Тоси. Надя в своем семейном углу кормила ужином Ксан Ксаныча. Вера щелкала на маленьких ученических счетах, подбивая месячный итог работы верхнего склада. Катя с Анфисой сидели за столом друг против друга и пили чай - каждая со своим припасом. Илья обежал комнату глазами и уперся взглядом в цветастые картинки. Он сразу догадался, будто его кто в бок толкнул, что пестрая галерея эта - дело Тосиных рук. И удивляться тут, собственно, было нечему: что-нибудь такое вот нелепое он и ожидал увидеть над койкой этой зеленой девчонки. Ей в куклы еще играть, а она из себя взрослую корчит! - Вот что, девчата, - сказал Илья, спеша провернуть все общественные дела до прихода Тоси. - Времени у нас мало, да и агитаторы мы с Сашкой липовые, так что вы сразу соглашайтесь... - Правильно! - подхватил Сашка. - Нечего тянуть, дело ясное, записывайтесь. Сашка присел к столу и выложил перед собой блокнот. - Да куда записываться-то? - спросила Катя, подвигая к Сашке пачку с печеньем. - Тоже мне, агитаторы! Приятели переглянулись, недоумевая, как это они до сих пор не объяснили цели своего прихода. Сашка похру-стел печеньем во рту, откашлялся и зачастил привычной скороговоркой человека, которому сегодня приходится в десятый раз повторять одно и то же: - Не справляются в лесу на обрубке сучьев. Сами знаете, сколько снегу навалило. А многие комсомольцы в конторе прохлаждаются. Вот нам с Ильей и поручили выровнять это дело. Учтите, каждый комсомолец полтора процента тянет. В других комнатах записались, теперь вы давайте... - Для большей убедительности Сашка похлопал по блокноту с записями и оглядел девчат. - Ну, к Вере Ивановне и Кате это не относится, они и так в лесу работают. Надя - несоюзная молодежь. Значит, остается Анфиса... Слышь, Анфиса, переходи на основную работу! - А чего я там потеряла? - спросила Анфиса. - Мне и на коммутаторе неплохо. Сашка разочарованно посмотрел на Илью, не зная, с какого боку лучше подойти к заупрямившейся Анфисе. - А может, все-таки пошла бы? - неуверенно предложил Илья. Ему и молчать не хотелось, чтобы Сашка с девчатами не подумали, что он выгораживает Анфису, и язык у него как-то не поворачивался агитировать ее. Простые слова, которые он только что со спокойной душой говорил в других комнатах, совсем не подходили к Анфисе, теряли почему-то свой убедительный смысл. Илья припомнил" главный свой козырь и вяло, по обязанности, сказал: - Кроме всего прочего, учти: в лесу и заработок больше... Вот Катя не даст соврать. - И правда, Анфиска, записывайся,- вступила в разговор Катя, пододвигая к Сашке кружку с чаем. - Силенка у тебя есть, будешь не меньше меня выколачивать. - Мне и так денег хватает! - уперлась Анфиса. - Эх, нету у тебя рабочей гордости! - пожалел Сашка. - Ладно, ты подумай, а я пока чаю попью. - Агитируешь со всеми удобствами! - съязвила Анфиса и ушла в свой угол. Илья недружелюбно покосился на нее. Хотела этого Анфиса или нет, но в нежелании ее идти на работу в лес сквозило обидное для Ильи пренебрежение к тем, кто давно уже там работал, а значит, и к нему. Впервые он подумал, что Анфиса не такая, как другие девчата: те никакой работы не боятся, а она все выгадывает, ищет свою окольную тропку в жизни. Илья отвернулся от Анфисы и стал разглядывать яркие натюрморты над Тосиной койкой. -Ну, записывать, что ли?-нарочито бодрым голосом спросил Сашка. В коридоре послышался мягкий топот валенок, дверь в комнату распахнулась, и на пороге выросла румяная с мороза Тося. Она скользнула взглядом по сразу поскучневшему лицу Ильи, заметила в руке Сашки карандаш над блокнотом и решила, что проворонила что-то очень интересное и поспела только к шапочному разбору по молодости лет Тося считала, что все самое заманчивое в жизни происходит где-то в другом месте - там, где ее нет. - Сами записываются, а про меня небось забыли! - с ходу упрекнула она подруг. - Пиши и меня, Сашок, нечего зажимать! - Тося подошла к столу, склонилась над Катей, запоздало спросила: - Это куда записывают? - На работу в лес. - А-а... - разочарованно протянула Тося. - А я думала... Тогда не надо, Сашок, я и так в лесу работаю. Илья сердито посмотрел на балаболку Тосю и сказал наставительно, чтобы она не равняла себя с ним: - Ну, ты-то, положим, хоть и в лесу работаешь, а все-таки не на основной работе! - То есть как это не на основной?!- опешила Тося. - Вы же сами с Сашкой каждый день обед мой лопаете, да еще и добавку берете, а теперь - "не на основной"... Ты эти штучки брось, нечего личные счеты сводить! Илья смущенно крякнул и отошел от стола. - Разные это вещи, -пояснил Сашка, приходя на выручку Илье. - Повариха ты хорошая, спору нет, а все-таки работа твоя подсобная. На основной люди лес заготовляют, кубики дают... - Кубики? Посмотрела бы я, как ты, не пообедав, дашь кубики!.. Новое дело: выходит, вы все коммунизм строите, а я так себе, сбоку припеку? Теперь понятно, почему некоторые меня всерьез не принимают... Несогласная я! Пиши и меня на основную, буду кубики давать. - Тоська, не дури! - попробовала остановить ее Катя. Сашка спокойно пил чай и что-то не торопился записывать Тосю. А Илья вдруг поймал себя на том, что против воли сочувствует этой настырной девчонке, которой хоть кол на голове теши, а она от своего не отступится. - Кому я говорю, записывай! - скомандовала Тося, вырывая из Сашкиных рук недопитую кружку чая. - Это самое... изъявляю желание! - Вот дуреха! - подивилась Анфиса. Они стояли рядом, как бы давая Илье возможность еще раз сравнить их и выбрать более достойную. Илья перевел глаза с маленькой, невидной Тоси на красивую Анфису и посоветовал ей: - Чем других отговаривать, лучше сама записалась бы. - А ты сагитируй меня, зажги энтузиазмом! - потребовала Анфиса. Илья безнадежно махнул рукой: - Тебя зажечь - во всем нашем лесу дров не хватит! Тося одобрительно хмыкнула, радуясь, что даже Илья раскусил красотку Анфису. А Сашка насупился, не зная, как им быть. Все шло совсем не так, как он рассчитывал: сильная Анфиса наотрез отказалась от работы в лесу, и даже с маломощной Тосей выходило как-то нескладно. Она запросилась на основную работу не потому, что осознала свой комсомольский долг, а из-за смешной девчоночьей обиды. - Да не слушайте вы Тоську! - сказала Катя.- И чего такая кнопка сможет в лесу наработать? - Чего-чего... - не на шутку обиделась Тося. - Да хотя бы сучья рубить. - Ты топор-то не поднимешь! - Еще как подниму! - не сдавалась Тося и лихо взмахнула спаренными руками, показывая, как станет она рубить сучья. -Как стукну по сучку - так и полетит к чертовой бабушке! Ты думаешь, с котлами легче возиться? Пойди попробуй... - Ища поддержки, Тося затравленно огляделась вокруг. Сердобольный Ксан Ксаныч одобряюще улыбнулся ей. - Ведь правда, Ксан Ксаныч? - Оно конечно... - забормотал Ксан Ксаныч, боясь покривить душой и в то же время желая помочь доверившейся ему Тосе. - Котлы, они тоже разные бывают. Вот я в прошлом годе один лудил - чуть грыжу не нажил... - Слышите? - торжествующе спросила Тося. - Ксан Ксаныч врать не станет! Пиши, Сашок, чего там... Тося подхалимски долила Сашке чаю в кружку и бросила туда большой кусок сахару из Анфисиного кулька. - Ладно, - сдался Сашка, отхлебывая чай,-все-таки полтора процента... А не получится у Тоси - мы ее обратно переведем. - У меня да не получится? - возмутилась Тося. - Пиши: Кислицына Анастасия Поликарповна. - Поликарповна? - удивился Сашка, записывая Тосю в свой потрепанный блокнот. - Вот не думал, что у тебя такое смешное отчество. Тося терпеть не могла, когда хоть самую малость задевали ее отца. - Отчество как отчество, не хуже иных прочих, - строго сказала <5на и посмотрела на Илью, ожидая от него нападок. Илья торжественно наклонил голову, впервые после ссоры в кассе соглашаясь с Тосей. - Анфиса, как, не надумала? - спросил Сашка. - Снег стает - опять к своему "але-але" вернешься. Он смотрел на Анфису, взывая к ее совести, и не видел, как за его спиной Надя убрала посуду в тумбочку, смела крошки в ладонь и вдруг решительно шагнула к столу: - А беспартийным можно? Вера перестала щелкать на счетах - и в комнате сразу стало тихо. Лишь ходики беспечно щебетали на стене да с узкоколейки донесся далекий гудок паровоза. - Вот всегда она так, - пожаловалась Анфиса. - Молчит-молчит, а потом и брякнет!.. Ты на кого коммутатор бросаешь? - Найдутся желающие телефон караулить, - отмахнулась от нее Надя. - Ну, так как же, можно мне? Ксан Ксаныч вскочил и затоптался на одном месте - как всегда в минуты волнения. - Надюша, и чего ты надумала? - упрекнул он невесту. - Мы и так денег на мебель скопим, я на сверхурочных подработаю... - Да не из-за мебели я, - тихо ответила Надя, стыдясь, что при всех подвела Ксан Ксаныча. - Просто времени свободного на коммутаторе слишком много: разные мысли лезут в голову... - Вот чудачка! - удивилась Анфиса. - Времени свободного испугалась. - Пишите, - упрямо сказала Надя и выбросила крошки в помойное ведро. Тося захлопала в ладоши: - Молодец, Надежда! Мы всем канцелярским крысам покажем, как надо работать! Илья переглянулся с Сашкой. - Что ж, - вслух подумал Сашка, - процента это нам не даст, потому - несоюзная молодежь, но я тебя поздравляю, Надя. Он встал из-за стола и с чувством пожал руку Наде. Вслед за ним пожал Надину руку и Илья. - А что же агитаторы меня не поздравляют?.- обидчиво спросила Тося и первая протянула руку Сашке. - Требование законное, - согласился Сашка, любящий во всяком деле справедливость и порядок. Он утопил в богатырской своей ручище Тосину ручонку и бережно, в четверть силы, припечатал ее большим пальцем. За ним, честно выполняя долг агитатора, к Тосе подошел Илья. Пристально глядя Тосе в глаза, он изо всех сил сдавил ее руку. Тося мужественно выдержала свирепое его рукопожатие и лишь потом украдкой пошевелила слипшимися пальцами. - Терпеливая! - похвалил Илья и с новым интересом посмотрел на Тосю: ему вдруг показалось, что он многого еще о ней не знает. А Тося в последний разок полюбовалась бравыми натюрмортами над своей койкой и стала безжалостно сдирать их со стены. - Прощай, кулинария! ТРУДНЫЕ ЕЛКИ. КАПУСТА НА СНЕГУ Давно уже известно, что все в жизни связано между собой. Записываясь на основную работу, Тося меньше всего думала о том, кто придет ей на смену. И пожилая Гавриловна, с незапамятных времен работающая судомойкой в поселковой столовой, не очень-то интересовалась Тосей и молодым ее нежеланием быть в жизни подсобницей. Они жили рядом, чуть не каждый день встречались друг с другом, и Гавриловна даже не подозревала, что эта маленькая самоуверенная девчонка, которую все почему-то хвалили, подложит ей свинью. На другой же день после опрометчивого Тосиного поступка тихая биография Гавриловны дала трещину: пожилую судомойку срочно произвели в повара и назначили на место, кинутое Тосей. А Гавриловна, надо сказать, была совсем не честолюбива и без всякой охоты сменила неноменклатурную свою должность в обжитой поселковой столовой на пост начальника дикой Тосиной избушки. И утром третьего дня тепло одетая, неуклюжая Тося уже передавала великанский кухонный инвентарь новой поварихе: - Миски тут, ложки-вилки здесь, ножей не полагается... Чего-чего, а дров хватает! Воду из дальней полыньи берите, вкуснее... А порции побольше, чем в столовой, делайте: они у меня к добавкам привыкли, на свежем воздухе работают... Ну, ни пуха вам, ни пера, а я пошла на основную! Вскинув на плечо тяжелый топор, Тося побежала по узкой тропке вслед за Надей. С наступлением зимы все девчата, работающие в лесу, облачились в ватные фуфайки и такие же брюки, заправленные в валенки. А поверх теплых, удобных в работе брюк ненужно и смешно топорщились юбки - короткие, ничуть не греющие, - не одежда уже, а так, всего лишь привычная примета пола, с которой девчата не решались расстаться, словно боялись, что их примут тогда за парней. Закусив губу, Тося обрубала сучья с поваленных Ильей деревьев. Рядом с ней работала Надя. Там, где сильная Надя била топором один раз, Тосе приходилось тюкать два-три раза. С соснами и березами она еще кое-как справлялась, а ветвистые елки вгоняли ее в пот. Надя по-мужски крякала при каждом ударе, и Тося, присмотревшись к ней, тоже начала крякать. Неумело подражая Наде, она с трудом поднимала тяжелый топор, громко крякала, вкладывая в солидный звук всю свою силу, а затем уж, обессиленная, вяло опускала топор на сучок. - Да не хэкай ты без толку! - посоветовала ей Надя. - Это само потом придет. Умора с тобой, лешак тебя возьми. Срубленные сучья Тося по снежной целине подтаскивала к костру. Там, где другим обрубщицам было по колено, маленькой Тосе - по пояс. Она уже набрала снегу в валенки, откинула на спину платок, расстегнула ватник, но не сдавалась и, подзадоривая себя, воинственно бормотала только что сложенный стишок: Основная работенка, Не боюся я тебя! Илья работал неподалеку и хорошо видел, что Тосе приходится несладко. Он и жалел ее немного, но больше злился на глупую девчонку, которая из упрямства взялась не за свое дело и теперь мучается. Ему казалось, что вот-вот Тося свалится в сугроб и больше уж не встанет. Но время шло, а Тося все еще держалась. Экономя силы, она теперь уже не крякала, а отрубленные ветки приноровилась таскать по волокам, проложенным другими девчатами. "Соображает!" - одобрительно подумал Илья и подошел к Тосе. - На вот... - сказал он с незнакомой ему прежде хмурой робостью, протягивая Тосе маленький топор. - Мой способней будет... - Спасибочко! - Тося охотно схватила острый топорик, легко отсекла сучок и похвалила: - Веселый у тебя топоришко! - Я тоже парень не скучный... - Да уж! - Тося презрительно махнула рукой. - Ты лучше не гони так, а то закусил удила... Ведь в одной бригаде работаем. Илья никак не мог упустить такого удобного случая, чтобы не поддеть Тосю. - Что-то не пойму я тебя! Позавчера ты рвалась коммунизм строить, а сегодня - в кусты? Ведь план, понимаешь, план?! - Илья похлопал себе по шее. - То у тебя сознательности больше, чем надо, а тут рассуждаешь, как самый настоящий отсталый элемент! Тося хотела обидеться на Илью, но собственная ее вина была настолько велика и очевидна, что она только тяжело вздохнула и призналась: - О плане я не подумала... С детских лет Тося привыкла, что всякий план надо обязательно выполнять, и по тому, как люди у нас в стране выполняют план, они делятся на хороших и плохих: хорошие всегда план выполняли и даже перевыполняли, а плохие под всякими предлогами норовили его недовыполнить. И теперь она ужаснулась, что по легкомыслию чуть было не подняла руку на Всемогущий План. Илья заметил испуг в Тосиных глазах и пожалел, что так уже крепко навалился на безалаберную девчонку. - Зря ты с кухни ушла, - буркнул он, пряча за сердитым тоном все свои добрые чувства к Тосе, которая ни с того ни с сего испортила вдруг себе жизнь. - И ничуть не зря! - заупрямилась Тося. - Я приноровлюсь, вот увидишь. - Цыган тоже кобылу приучал, - напомнил Илья. - Сам ты цыган! - выпалила Тося. Илья поспешно схватил тяжелый топор, забоявшись, что Тося раздумает теперь меняться, и пошел прочь, кляня ее за неуживчивый характер. - Поговорили? - ехидно спросила любопытная Катя. - Угу... - Ой, смотри, Тоська! Сдается мне, ты все забываешь, что он бабник... - Катя посмотрела на Тосю долгим прокурорским взглядом. - Хочешь, я кашлять буду, чтоб помнила? - Кашляй, если горла не жалко, - милостиво разрешила Тося. - А только запомни: влюбляться я пока не собираюсь. Просто я его... перевоспитываю... Ну да, перевоспитываю! - тверже прежнего сказала Тося, уверовав вдруг в тайный свой замысел. - Хочу человека из него сделать! - Одна вот так же перевоспитывала-перевоспитывала, а потом матерью-одиночкой стала! - Не говори глупостей! - обиделась Тося. - Вот смотри, как я с ним... - Она подбоченилась, набрала полную грудь воздуха и требовательно крикнула, демонстрируя перед Катей свою власть: - Эй, Илюха! - Чего тебе? - недовольно отозвался Илья. - Иди сюда, не бойся! Тося подмигнула Кате, которая во все глаза глядела на маленькую девчонку, измывающуюся над первым парнем в поселке. - Ну? - хмуро спросил Илья, останавливаясь на полпути к Тосе. - Ты чего вредничаешь?! - накинулась на него Тося, не давая ему опомниться и собрать всю свою запропавшую куда-то сноровку бабника. - Я вредничаю? - опешил Илья. За легкий свой топорик он всего ожидал от привередливой Тоси, но только не упреков! - Все елки да елки! - пристыдила его Тося. - Вали больше сосен, а елок поменьше. Уж больно ветвистые они! Пока обрубишь все сучья да стащишь... - Так это ж не от меня зависит! - удивился Илья сумбуру в Тосиной голове. - Лес тут смешанный... - А ты постарайся! - настаивала Тося. Она смутно догадывалась уже, что сильному Илье доставляет удовольствие помогать ей, и хотела до самого дна использовать свое право слабого. - Вот не было печали!.. - буркнул Илья. Катя громко закашляла, боясь, что Тося по молодой своей забывчивости опять запамятовала, какой опасный Илья человек. Тося успокаивающе помахала верной подруге рукавицей и потребовала у Ильи: - Раз сагитировал, так помогай! Она уже почувствовала какую-то непонятную власть над Ильей и по женской своей природе бессознательно спешила закрепить эту заманчивую власть, приучить к ней Илью, чтобы не было ему ходу назад. При всем том Тося была убеждена, что делает все это для его же пользы - выводит на правильную дорогу заблудившегося в жизни человека. А мириться с Ильей-бабником она и не думала: зачем он ей такой, после Анфисы? Илья сразу же ощутил Тосин аркан на своей шее, побоялся навеки утерять свою независимость и попробовал взбунтоваться: - Кто тебя агитировал? Ведь сама напросилась! Тося со скучающим видом слушала Илью, будто читала все его невысказанные мысли и заранее знала, что ничего нового он ей не скажет. - Все у тебя не как у людей... - уже сдаваясь, признавая Тосину власть над собой, проворчал Илья для виду и ушел валить деревья во славу Тоси. Торжествуя победу, Тося похвасталась Кате: - Я с него семь шкур спущу! - Ну и ну!.. - только и сказала Катя. Откровенно говоря, Кате больше нравилось, когда с Тосей случалась какая-нибудь беда и ее можно было жалеть, учить уму-разуму и чувствовать над ней свое превосходство. А вот такая, вознесшаяся выше всех девчат в поселке, она даже неприятна была Кате, как наглядное свидетельство того, что можно жить совсем по-другому, чем собиралась прожить свой век Катя. - Слепой сказал: увидим! - спряталась она за поговорку и бросила смолистую ветку в костер. Мерзлая хвоя жарко затрещала и разбудила мастера Чуркина, клюющего носом на пенечке. - Поднажмем, ребятушки! - крикнул Чуркин хриплым голосом. - Да не ребятушки мы, а девчатушки, - поправила мастера Катя, которая, полюбив Сашку, незаметно для себя прониклась его нетерпимостью ко всяческим ошибкам и непорядкам. Чуркин почесал в затылке, философски изрек: - Все едино! - вытащил часы-блюдце и покосился на солнце. Признаться, Тося не очень-то надеялась, что Илья сразу же послушается ее. Но он, нарушая все правила, стал валить лишь сосны и лиственные деревья, а трудные для Тоси елки обходил стороной, будто и не росли они на делянке. - Это что еще за выборочная рубка? - загремел Чуркин. - Кончай фокусы, Илюха! И пришлось Илье вернуться к пропущенным елкам и спилить их все до единой. Гавриловна неумело заколотила топором в буфер. Выстроившись цепочками, лесорубы заспешили по тропкам к навесу -; молодые, вволю наработавшиеся, проголодавшиеся. Разом несколько ложек нырнуло в миски. Отведав щей, приготовленных новой поварихой, лесорубы недоуменно переглянулись. Общее мнение выразил Филя. - Да, - сказал он, выплескивая щи на снег, - в ресторане она не работала! Кругом зашумели: - Да это пойло какое-то! - Я сам лучше сварю! - Ну и повариха! Вслед за Филей многие лесорубы выплеснули щи и пошли за кашей. Лохмотья капусты валялись на снегу, исходя паром. И вторым своим блюдом Гавриловна не угодила лесорубам. - Сырая каша! - И пригорела! - Наша Тося лучше готовила! Растерявшаяся Гавриловна вспомнила Тосины наставления и совсем некстати предложила: - Может, кто добавки хочет? - Сама ешь! - сердито посоветовал Филя, всухомятку жуя хлеб. - Это ж смех: до старости дожила, а щи не умеет сготовить! Почуяв, что в воздухе запахло скандалом, Длинномер и еще один парень из ватаги - Мерзлявый - стали за спиной своего атамана. - Теперь понятно, почему мужик ее на сплав подался, - сказал Длинномер, развивая мысль Фили. .- Интеллигенцию из себя корчит! - подхватил Мерзлявый: помимо главного своего качества, отмеченного прозвищем, он был известен еще в поселке застарелой неприязнью ко всем поголовно интеллигентам. " - Постыдились бы, она вам в матери годится, - вмешался Сашка, чувствуя себя неловко, как всегда, когда ему приходилось призывать к порядку своих товарищей по работе и друзей детства. Длинномер с Мерзлявым разом перевели глаза на атамана, ожидая команды: стыдиться им или можно еще повременить. Филя, не любящий скандалить на голодный желудок, молча пододвинул к себе миску с хлебом. Парни переглянулись и разом запустили руки в хлебницу. И другие лесорубы последовали их примеру, живо расхватали весь хлеб и отошли от кухни. Ксан Ксаныч заботливо положил перед Надей здоровенный ломоть, выхваченный из-под носа зазевавшегося Длинномера, вынул из кармана кисет с махоркой и тонко пошутил: - После сытного обеда можно и закурить... Лишь четверо остались за столом. Сашка смущенно покрякивал и листал свой блокнот, куда он позавчера так необдуманно записал Тосю. Надя сосредоточенно ела хлеб, время от времени сдабривая его ложкой забракованных всеми щей, и вид у нее сейчас был такой будто она не обедала, а делала очередную работу. На другом конце стола рядышком, как добрые друзья, сидели Тося с Ильей, искоса поглядывая друг на друга, и полоскали ложки в мисках. Мастер Чуркин поскользнулся на капусте, щедро разбросанной вокруг кухни, обескураженно сказал; - Дела-а!.. - и почесал в затылке. Анфиса встречает Дементьева Грузовик обогнал Анфису, идущую на дежурство, и остановился у гаража. Из кабины вылез молодой инженер Дементьев, назначенный в лесопункт техноруком. На нем - высокие охотничьи сапоги и новенькая велюровая шляпа, сбитая на затылок. Дементьев вынул из кузова чемодан и огляделся по сторонам, не зная, куда идти. - Где тут у вас контора? - спросил он у Анфисы, поравнявшейся с грузовиком. Анфиса обернулась - и лицо молодого инженера разом посветлело. Машинально он провел рукой по небритой щеке. - Идемте, я покажу, - предложила Анфиса, довольная произведенным ею впечатлением. По дороге Дементьев украдкой разглядывал красивую Анфису. - Вы кем здесь работаете? - поинтересовался он. - Я... артистка, - неожиданно для себя сказала Анфиса, сама не понимая, зачем понадобилась ей эта ложь. - В театре поручили мне роль девушки из лесного поселка, вот я здесь и вживаюсь в образ. - Вот оно что! - уважительно проговорил Дементьев и добавил с изрядной долей разочарования: - А я думал, вы здесь работаете... И долго вам еще осталось... вживаться? - Теперь уж немного. Узнаю только, как девчата в лесных поселках влюбляются, - сразу уеду... - фантазировала Анфиса. - А шляпу, между прочим, не так носят. - Бесцеремонно, на правах артистки, она поправила шляпу на голове инженера. - Вот так лучше будет. - А я их никогда не носил! - признался Дементьев с внезапной откровенностью человека простого и доверчивого, готового при случае посмеяться над своим незадавшимся щегольством. - Знаете, купил для солидности! Глупо, конечно... Я ведь только в прошлом месяце институт окончил. Анфиса с любопытством посмотрела на инженера. - Зачем вы все это рассказываете? - удивилась она. - Ведь вам же это невыгодно. - А чего там! - со смехом ответил Дементьев. - Видно птицу по полету. - Вот и пришли. - Анфиса показала на двухэтажное здание конторы. - До свиданья. - Как, уже? - вырвалось у Дементьева. - До чего же маленький поселок!.. Мы так и не познакомились. Он поставил чемодан на снег и протянул руку. Оглушив Дементьева с Анфисой визгом, по улице промчалась стая мальчишек, вооруженных деревянными саблями. - В Чапаева играют, - со знанием дела сказал Дементьев и задержал руку Анфисы в своей. - Вы в областном театре работаете? - В областном... - не очень-то уверенно ответила Анфиса, начиная жалеть уже, что пустилась на этот ненужный ей обман. Преследуемый своими дружками, Петька Чуркин пулей пролетел между Анфисой и Дементьевым, разъединив их руки. - Шустрый постреленок! - кисло похвалил Дементьев и пообещал Анфисе: - Буду в городе - обязательно спектакль с вашим участием посмотрю! - Милости просим. Анфиса ушла, гордо вскинув голову и держась преувеличенно прямо: так, по ее мнению, должны были ходить настоящие артистки. Окончательно очарованный Деменьтев долго глядел ей вслед, потом сбил шляпу на затылок и поднялся по ступенькам в контору. А Анфиса, дойдя до угла, бегом вернулась к конторе, прошмыгнула воровато в коридор и скрылась за дверью коммутатора. У аппарата дежурила девица с серьгами, заменившая Надю. - Ты что такая веселая? - удивилась она, присматриваясь к возбужденной Анфисе. - Человека одного встретила. - Ну и что? - Так... Анфиса вынула из ящика стола осколок зеркала, похожий на Африку, подержала в руке и снова спрятала в ящик, позабыв взглянуть на себя. НЕЗАМЕНИМАЯ ТОСЯ После позорного провала в первый день своей работы поварихой Гавриловна приняла все меры, чтобы избежать вторичной неудачи. Избушка украсилась плакатами: "Мойте руки перед едой" и "Мухи - разносчики заразы". На самой середке кухонного стола по-хозяйски возлегала замусоленная поваренная книга. Гавриловна поминутно заглядывала в нее, шевелила по-школярски губами и в точности следовала ученым советам. А Тося раздобыла ватные брюки, и сугробы сегодня были ей уже не страшны. После вчерашней работы у нее ныли все косточки, но Тося внушила себе, что главные трудности уже позади. Белоручкой Тося никогда не была, за свою недолгую жизнь ей приходилось и дрова колоть, и картошку копать, и коровники чистить. Ее выручила давняя рабочая хватка, и теперь с некоторым даже щегольством бывалого лесоруба она ловко орудовала легким, остро наточенным топориком. С утра Тося поглядывала на Илью, приглашая его убедиться, что слов на ветер она не бросает и уже приноровилась к новой работе. Но Илья сегодня упрямо валил дерево "за деревом, а в Тосину сторону даже и не смотрел. Тося никак не могла понять: то ли о плане он так заботится, то ли считает, что слишком ласков был с ней вчера. "Ладно, - решила она, - сочтемся". Она подошла к толстой ветке, высоко занесла свой зеркальный топорик и вдруг увидела, что ветка отпилена от ствола. Илья валил деревья неподалеку, повернувшись спиной к Тосе, словно был тут совсем ни при чем. Вот он свалил ветвистую елку и по пути к следующему дереву отчекрыжил бензопилой самые толстые ветки, чтобы облегчить Тосе работу. Сначала Тося надеялась, что девчата ничего не поймут, но вскоре заметила, что они старательно обходят спиленные ветки, догадавшись, для кого они предназначены. - Неспроста все это, - сказала Надя, чуткая к чужому счастью. - Старается, ирод! - беспечно откликнулась Тося, чтобы девчата не думали, что она от радости потеряла дар речи. А Катя невинно спросила: - С чего бы это, Тось, а? Такого у нас сроду не было. - Чего-чего! - разозлилась Тося. - Помаленьку перевоспитывается человек, о всей бригаде заботится... На план нажимает! - Знаем мы этот план! - фыркнула Катя. - Этот план у него всегда перевыполняется! Она отошла к другому дереву, но Тосины муки на этом не кончились. Молчаливая Надя огляделась по сторонам и шепнула Тосе с таинственным видом: - Нравишься ты ему... - А что ж тут такого? - вызывающе спросила Тося, топнула ногой и пропела Наде в лицо: Она ему понравилась. . А он ей... он ей... Тося и раз и два топнула ногой, но то ли потому, что валенки никак не могли добраться до твердой земли и застревали в сугробе, то ли еще по какой причине, но стихи сегодня у нее что-то не вытанцовывались. - Не выходит нынче... - виновато призналась она. - И что он в тебе нашел? - удивилась Надя, при- ж дирчиво рассматривая Тосю. - Как что?! - притворно рассвирепела Тося, пряча за своим громогласием тайную обиду. - Походка у меня красивая и опять же... глаза: один левый, другой правый! - Тараторка ты! - разочаровалась Надя: кажется, она ожидала, что Тося откроет ей свою тайну и научит, как прибир