Александр Ломм. "Дрион" покидает Землю --------------------------------------------------------------- © Copyright Vaclav Klicka, 1983 │ http://ikarie.cz/asc/interkom/1994/19941012.htm ---------------------------------------------------------------  * ПЕРВАЯ ЧАСТЬ *  ИНЖЕНЕР ИСКРА Я не ждал его. Он пришел неожиданно, назвал себя инженером Вацлавом Искрой и тут же, задыхаясь, объявил, что хочет сделать очень-очень важное сообщение. Я, разумеется, спросил, почему он выбрал для этого именно меня. Старик ответил, что по роду своих занятий я подхожу ему больше, чем кто-либо. Другие могут не поверить, высмеять и даже, пожалуй, не дослушать до конца. Я пригласил гостя раздеться и пройти в комнату. Был ранний зимний вечер. Я сидел дома в полном одиночестве, и мне было немножко грустно. Пусть старик побудет, пусть расскажет. Я налил ему стакан крепкого, горячего чаю и приготовился слушать. Вначале он что-то бессвязно бормотал о своей травме, то и дело поднося дрожащие пальцы к ссадине на виске. С немалым трудом я разобрал из его слов, что он ушибся дома - поскользнулся и упал на угол стола. Придя в себя, он вдруг все вспомнил. Вспомнил давнишнее, случившееся сорок лет назад, но очень-очень важное и понял, что об этом нужно рассказать, причем немедленно, не откладывая, пока память вновь не изменила. Мой московский адрес у него был, он уже с год назад узнал его в одной редакции, собирался навестить меня совсем по другому делу, да все как-то откладывал. И вот теперь этот адрес пригодился, и он сразу пошел ко мне, благо тут совсем близко - он живет от меня через улицу. Произнеся вступительную речь, старик заметно выдохся и на некоторое время умолк. Я осторожно спросил его: - Вы, должно быть, пережили что-то очень тяжелое и страшное? Инженер Искра встрепенулся: - Страшное? Нет, не то слово... Невероятное! Так будет правильнее. Сорок лет прошло. Прошла вся жизнь... И только, теперь вдруг вспомнил. Когда все расскажу, вы поймете... Он снова умолк. Я смотрел на него с некоторой настороженностью и не спешил с вопросами. И тогда, собравшись с силами, инженер Искра стал рассказывать. Погружаясь в воспоминания, он становился все спокойнее и спокойнее, и речь его понемногу наладилась: - Задолго до второй мировой войны я приехал в Советский Союз. В конце двадцатых... Бурное, замечательное время!.. Стройки, стройки, стройки!.. В Советскую Россию тогда приглашали иностранных специалистов. Я тоже отправился по контракту на два года. По специальности ведь я геолог. Сколько интересных экспедиций: Урал, Сибирь, Дальний Восток... Но мой рассказ относится к последней: в Среднюю Азию, в предгорье Алайского хребта. Задача была не из простых - найти близ шурабских угольных копей железную руду. В те годы железо для России было так же важно, как хлеб. Да... Это был 1929 год... Представьте себе меня сорок лет назад. Я не был тогда таким обрюзгшим толстяком. Мне было двадцать шесть лет. Молодость, задор, жажда деятельности и приключений... А теперь постарайтесь представить Алай. Могучий горный хребет, связанный с Памиром и мало ему уступающий по высоте своих пиков. Величественное и дикое нагромождение скал, уступов, обрывов, ущелий. И над всем этим шапки вечнобелых вершин, рисующихся в небе на такой высоте, что не знаешь порой, горы это или тучи... И вот в этом первозданном хаосе, где вода зачастую ценилась на вес золота, где кишели скорпионы, тарантулы и прочая нечисть, где в то время запросто еще можно было нарваться на остатки басмачей, вооруженных английскими карабинами, где жестокость южного солнца доходила до сорока градусов в тени, в этом страшном и вместе с тем прекрасном аду нам пришлось работать... Состав нашей группы был невелик - всего семнадцать человек. Начальником у нас был инженер Плавунов Николай Федорович. Высокий такой, богатырского сложения голубоглазый блондин с окладистой золотистой бородой. Было ему сорок восемь, но выглядел он гораздо моложе. Затем дочь Плавунова, студентка Наташа. Еще студент Юра Карцев. Вот это был парень! Сгусток солнечной энергии, а не человек. Немножко нескладный и слишком худой, чернявый, но зато какой умница! Какой отличный товарищ! Ну потом, значит, в качестве второго инженера-геолога. Это разведгруппа. Шесть человек охраны, и при них командир, серьезный парень лет двадцати трех - Петр Лапин. Дальше местные жители: четыре погонщика ишаков и проводник Ханбек Закиров с десятилетним сынишкой Расулом - не с кем было проводнику оставить мальчика дома, вот он и таскал его с собой по горам. А бесенку Расулу это было только на руку. Все взрослые его баловали и называли не иначе, как Расульчиком... М-да... Два месяца бродили мы среди пустынных красно-бурых гор, карабкались на утесы, проникали в глубокие ущелья, пока нам удалось, наконец, найти богатое железорудное месторождение. А я за это время... да что уж там!.. Я за это время успел по-настоящему влюбиться в Наташу Плавунову и успел даже объясниться с ней... Короче говоря, Наташа стала моей невестой как раз к тому времени, когда мы разбили лагерь у подножия Черной Горы... Инженер Искра увлекся и рассказывал долго, до глубокой ночи. Я слушал его с интересом, но чем дальше, тем тверже укреплялся в мысли, что странный гость рассказывает мне либо какой-то свой чудовищно бредовый сон, либо историю, специально для меня сочиненную. Но я ничем не выразил своего неверия, а старик, закончив повествование, совсем успокоился и ободрился. Попросив на прощание, чтобы я обязательно все записал, он заторопился уходить. Мое предложение проводить его до дому он решительно отклонил. Я добросовестно записал рассказ инженера Вацлава Искры. Позже, присоединив к рукописи кое-какие полученные от него документы, я сложил все в синюю папку и упрятал на самое дно ящика в своем столе. Шли годы, и я все реже вспоминал о странном госте и его удивительной истории. Сам он вскоре после визита ко мне тихо скончался в больнице от кровоизлияния в мозг. Мне не хотелось предавать рассказ инженера Искры гласности. Я был уверен, что в нем нет ни грана правды. Но прошло пять лет, и вдруг произошло событие, настолько глубоко потрясшее меня, что я разом изменил свое отношение ко всей этой диковинной истории. Это событие... Впрочем, об этом событии потом. Сначала рассказ Искры. Рукопись, хранившуюся в синей папке, мне пришлось значительно сократить, обработать, придать ей форму небольшой повести. В силу этого я излагаю рассказ инженера Искры не от его имени, как было мною записано, а в третьем лице. Опустив многочисленные подробности об успешных геологических изысканиях в рудном деле Черной Горы, я начну прямо с того, что в. горы пришла весна. НАХОДКА ПЕТРА ЛАПИНА В горы пришла весна. На угрюмых пустынных склонах там и сям заалели ковры тюльпанов, зазеленели лужайки овсюга. В середине апреля солнце уже шло в силу. В полдень все обитатели маленького лагеря спешили укрыться в спасительной тени палаток. Отдыхали геологи, успевшие с утра наполнить не один мешок рудными образцами. Отдыхали погонщики, уже сгонявшие ишаков и конец на водопой к бурной горной речушке в трех километрах от лагеря. Лишь небольшой отряд красноармейцев под командой Лапина неутомимо объезжал дозором окрестные горы. Но вокруг было тихо, безлюдно до изумления. Вероятно, Абдулла Худояр-хан, предводитель изрядно уже потрепанной, но все еще опасной банды басмачей, не проведал пока, что к Черной Горе проникли отважные советские геологи. Однако тишина в горах не приносила успокоения. Она казалась обманчивой. Настроение у обитателей лагеря было тревожное. Вот уже две недели прошло, как в Шураб уехал проводник Закиров, увез первые наброски карт, первые рудные образцы. Неделю назад он должен был вернуться и привести караван с новым запасом продовольствия, со свежими газетами и дополнительным оборудованием. Почему его нет? Что служилось? Однажды полдневный отдых в лагере был неожиданно нарушен. Искра, живший в одной палатке с Юрой Карцевым и маленьким Расулом, слегка задремал. Сквозь густую пелену дремоты до него доносились голоса его беспокойных соседей. Юра донимал Расула расспросами про отца, а мальчик возмущался и отвечал горячо, чуть ли не со слезами в голосе. - Ты, Расульчик, не можешь знать, что у твоего отца, на уме, - говорил Карцев. - Вот ты сам признался, что он знаком с Худояр-ханом. Признался ведь? - Мой ата - красный джигит! - тонким голосом кричал Расульчик. - Мой ата не так знаком с Худояр-хан, как ты думаешь! Мой ата стрелял бандит Худояр-хан, аркан на шея кидал! Вот как знаком! Только бандит ушел, стрелял лошадь мой ата и ушел. - А он что, одни с Худояр-ханом воевал? - Зачем один? Красный отряд, командир Исмаилбеков знаешь? - Да, слыхал, слыхал про Исмаилбекова. - Мой ата был красный джигит у Исмаилбеков! - Да кто тебе об этом говорил? - Мой ата говорил! - Заладил: "ата, ата". Отец тебе и соврать мог. Такое подозрение вконец расстроило Расульчика: - Ты дурак, Юрка! Большой, умный, в большой школа ходишь, а дурак! Мой ата никогда не врать! Мой ата - красный джигит! Ты сам, Юрка, басмач! В это время до спорщиков донеслось частое цоканье конских копыт, и оба разом умолкли. Расульчик с криком "Это ата приехал, мой ата!" - пулей вылетел из палатки. Юра тоже высунулся наружу, чтобы узнать, в чем дело. Он растолкал Искру и сказал: Петька Лапин принесся! Совсем коня загнал! Пойдем, Вацлав! Через минуту они вслед за Расульчиком вошли в палатку Плавунова. Лапин еще не докладывал. Он жадно пил воду из железной кружки. Напившись, вытер рукавом гимнастерки красное от загара лицо, скрутил из махорки цигарку и закурил. - В чем дело, Петр Иванович? - не выдержал Плавунов. Лапин захлопал совершенно выгоревшими белесыми ресницами, заговорил неуверенно: - Говоря по правде, Николай Федорович, и сам не знаю. Еду это я, на горы посматриваю. Нигде ничего, только ящерки шныряют. На небе глянул, такая синева - аж глазам больно. И тут смотрю: белая точка. Думал, в глазах зарябило. Проморгался, не исчезает, ползет по небу. А на птицу вроде не похоже... Навел бинокль. Ах ты, мать моя! Знаете, что я увидел? - Да уж не иначе как бумажного змея, которого Худояр-хан запустил для нашего удовольствия, - попытался сострить Юра, но Лапин даже не посмотрел в его сторону. Остальные ничего не сказали, ожидая разъяснений. - Я увидел белый шар! - торжественно проговорил Лапин. - Шар? Какой шар? - удивился Плавунов и быстро переглянулся с Искрой. У них одновременно возникла одна и та же мысль - от жары еще не то бывает! Не переглядывайтесь, я не спятил, - веско проговорил Лапин. - Я увидел круглый белый шар. И он не пролетает над нами, а спустится. Похоже, что приземлится где-то вблизи лагеря. Я приказал Егорову с ребятами следить за этой штукой, а сам сюда. - Ну что ж, пойдем и мы поглядеть... Прихватив с собой бинокль, Плавунов вышел из палатки. Остальные высыпали за ним. Расульчик вертелся под ногами, дергал всех за рукава, спрашивал: "Какой шар, зачем шар?" Пройдя через лабиринт огромных каменных глыб, громоздившихся у подножия Черной Горы, они взобрались на площадку, под которой был устроен загон для скота. - Вон там! - Лапин указал рукой вверх. В самом деле, на фоне чистейшей синевы полуденного неба даже невооруженным глазом можно было рассмотреть маленький белый шарик. Он искрился в лучах солнца, словно был вылеплен из снега. Плавунов долго рассматривал шар в бинокль. - Ничего не понимаю, - сказал наконец, пожав плечами, и передал бинокль Искре. Но Искра тоже не смог высказать такой догадки. Биноклем завладела Наташа, а Юра попросил у Лапина. Эти глядели долго, пока не раздался крик вконец обиженного Расульчика: - Мне тоже надо! Я тоже хочу смотреть такой белый шарик! Ему тотчас же сунули сразу два бинокля, и он успокоился, повесив один на шею, а другой прижав к глазам. - Ваше мнение, комсомольцы, - спросил Плавунов. - Непонятное явление природы, - задумчиво сказала Наташа. - Сама ты явление природы, - проворчал Юра. - Мне, товарищи, эта штуковина решительно не нравится. Закиров пропал, а над лагерем появляется этот шар. Здесь пахнет чем-то нехорошим. Гондолы при шаре нет, значит, и людей нет. Но чем он начинен, мы не знаем. По-моему, когда он приземлится, его надо просто расстрелять из винтовок. - Погодите, товарищи, не горячитесь! - сказал Плавунов. - Шар непонятный, но стрелять в него мы пока не будем. Не думаю, что он опасен для нас. Скорей всего он выпущен с какой-нибудь научной целью. Отдых сегодня отменяется. Одевайтесь и седлайте коней. На всякий случай возьмем с собой оружие. ПРОСТО БЕЛЫЙ ШАР Когда вооруженные всадники прибыли на высокое горное плато, расположенное километрах в двух от лагеря, загадочный шар был уже не более чем в ста метрах от поверхности земли. Здесь их встретил отряд охраны, которому было приказано не спускать глаз с непрошеного гостя. Выбрав удобную позицию, Плавунов приказал спешиться и укрыться за валунами. Шар спускался все ниже и ниже, медленно, словно нехотя, приближаясь к земле. Теперь было видно, что размеры у него довольно внушительные. Он был прекрасен в своей безукоризненной белизне и в абсолютном совершенстве своей формы. Великолепный, гладкий, сверкающий шар без единого рубчика, шва или пятнышка. Люди смотрели на него молча, как зачарованные. - Хорошо, что нет ветра, - тихо, как бы про себя, проговорил Юра. - А то бы мы его только и видели! - Ты же его расстрелять собирался! - отозвалась Наташа. На них тотчас же зашикали. И тут же, словно в ответ на опасения Карцева, со стороны белоснежных горных вершин повеяло свежим ветерком. По зеленой лужайке, поросшей овсюгом, пробежали быстрые волны. А шар? Он даже не вздрогнул, не покачнулся, словно ветер не имел в нему никакого отношения. - Видали! Ветер ему, оказывается, нипочем! - крикнул Юра, но на сей раз ему никто не ответил. Шар опускался прямо вниз, как бы в заранее намеченный пункт. Вот он коснулся лужайки, мягко оттолкнулся от нее, снова плавно опустился и наконец затих, замер в полной неподвижности. Люди за валунами молчали и смотрели на шар во все глаза, и тут раздался звонкий голос Расульчика: - Приехал! Приехал! Вон какой красывыи! Этот возглас восхищенного мальчишки заставил людей очнуться. - Ну что ж, - сказал Плавунов самым обыденным голосом. - Наш гость себя ведет вполне прилично. Пойдем посмотрим на него вблизи. Не все, разумеется. Вы, Петр Иванович, со своими бойцами оставайтесь в укрытии. Ты, Расульчик, тоже останься. Да и тебе, Наташа, не стоит ходить. Расульчик надулся, но возражать не посмел. Зато Наташа так и вскипела: - Ну уж нет! Ты, папа, идешь, Вацлав идет, а я оставайся? Я тоже иду. С этими словами Наташа первая покинула убежище за валунами и решительно направилась к шару. За лей бросился Искра, вслед за ним Юра Карцев. Плавунов оказался последним, но ничего не сказал и лишь сокрушенно покачал головой. К шару подошли вместе и остановились перед ним шагах в десяти. - Вещь крупная, что и говорить, - заметил Плавунов. - Метров двенадцать в диаметре, а то и больше. Но зачем он?.. Все подавленно молчали. На Искру вид шара произвел странное впечатление. Он почувствовал вдруг совершенно беспричинную тревогу я тоску, словно в предчувствии какой-то ужасной, непоправимой беды. По спине его пробежал мороз, волосы на голове зашевелились. Страх сдавил горло. Но одновременно им овладела паническая боязнь показать себя перед Наташей трусом. Страшным усилием воли он заставил себя стоять на месте. Искре и в голову не пришло, что подобное, же состояние охватило и всех его товарищей. Но никто не хотел признаться в этом, стыдясь перед остальными за свою трусость. Так они стояли, не решаясь пошевелиться, боясь заговорить, чтобы не выдать себя дрожью в голосе. Вдруг Искра почувствовал, как руку его сжали холодные тонкие пальцы. Это была Наташа. - Мне страшно, Вацлав! Уйдем отсюда! - шепнула она ему. Не сказав ни слова. Искра взял Наташу за руку и повел обратно к валунам. За Искрой и Наташей, чуть помедлив, ушел и Юра Карцев. А Плавунов еще целые две минуты стоял перед шаром в полной неподвижности. Этот сильный бесстрашный человек был поражен, возмущен, обнаружив в себе такую низменную черту характера, как трусость. Он старался подавить страх, изгнать его из сердца, но все усилия его оказались напрасными. Страх сломил его волю и разрастался в его сознании, угрожая превратиться во что-то чудовищное. Еще несколько секунд - и Плавунов завопил бы от ужаса и обратился бы в позорное бегство. Но он не стал этого ждать. Решительно повернувшись, он быстрыми шагами, едва сдерживаясь, чтобы не побежать, двинулся к валунам. Искру, Карцева и Наташу он нашел здесь в нормальном состоянии. Их лица не выражали ничего, кроме изумления и естественной взволнованности. Это еще крепче убедило Плавунова, что никто, кроме него, не испытал возле шара страха, и убеждение это вместе с глубочайшим презрением к себе самому толкнуло его на целый ряд роковых ошибок. СТРАННОСТИ НАЧИНАЮТСЯ Кругом по-прежнему царили покой и тишина. Все так же блистало горячее солнце на чистой небесной лазури, все так же дремали в его лучах безмолвные горные великаны. Страх миновал, люди смотрели теперь на удивительный шар с одним только жадным любопытством. В это время на плато прибыли замешкавшиеся в лагере погонщики. Они пустили своих ишаков лакомиться побегами овсюга, а сами направились к шару. Плавунов замахал им рукой, крикнул: "Сюда! Сюда!" Но таджики то ли не поняли его, то ли сделали вид, что не слышат. Они несколько раз обошли вокруг шара, хлопая себя по ватным халатам и оживленно о чем-то переговариваясь, и лишь потом направились к валунам. Вожак погонщиков, веселый чернобородый Мирза Икрамов, единственный из четверых говоривший немного по-русски, приблизился к Плавунову с озабоченным видом и сказал: - Ты, началник, умный голова, зачем ходил сюда? Такой балшой нет карашо! Бросай надо! Шайтан сидит, злой шайтан! - Ну что ты, Мирза, какой еще шайтан? Успокойся и своим скажи, что бояться нечего. Никакого шайтана нет... - ответил Плавунов устало. Он вцепился рукой в свою великолепную бороду и глубоко задумался. - Что же будем делать, товарищи? - спросил он наконец. - Давайте пальнем в него разок! - снова предложил Юра, которому шар решительно не нравился. - Нельзя! - резко ответил Плавунов. - Мы должны обращаться с этой находкой, осторожно. Я считаю так. Если шар оставить здесь, мы наверняка его потеряем. Пусть он не реагирует на легкий ветерок, но ветер посильнее обязательно унесет его. А здесь недалеко до границы. Шар может попасть в Индию, Китай или Иран. Будет ли это правильным? Думаю, что нет. Предлагаю поэтому доставить шар в лагерь и там его надежно укрепить. - Но как вы думаете доставить его в лагерь? - спросил Искра. - Да ведь он совсем легкий вскричал Лапин. - Его можно катить, толкать, все что угодно! Давайте, Николай Федорович, я с моими ребятами займусь этим. Мы его в лагерь перетащим! Тут в разговор снова вступил Мирза Икрамов: - Ты, началник. слушан, как карашо делай. Бери джигит, иди лагерь делай веровка, аркан крепкий делай, места карашо делай. Этот белый шайтан мы таскал: Мирза таскал, Ахмед таскал, Ибрагим таскал, Рашид тоже таскал. - Он показал на себя и на всех своих товарищей по очереди. Плавунов посмотрел на Лапина. - Можно им доверить такую работу, Петр Иванович? - А что, пусть тащат, раз им так хочется. Мужики здоровые, управятся. А мы и в самом деле приготовим пока место. Получив согласие начальника, Мирза Икрамов двинулся со своими товарищами к шару. Плавунов, почувствовавший вдруг какую-то смутную тревогу, хотел уже было крикнуть им, чтобы они не трогали шар, но, увидев, как легко и ловко они принялись за работу и с первого толчка передвинули белую махину на несколько метров, промолчал и велел Лапину отправляться с остальными в лагерь. Сам же он еще некоторое время наблюдал за работой погонщиков. Катить шар оказалось невозможным. По-видимому, в нем был все же какой-то центр тяжести, не позволявший ему переворачиваться. Но зато его без труда можно было приподнимать и толкать. Догадливые погонщики так и поступили. Убедившись, что они действительно справятся со своей работой и что шар им ничем не угрожает, Плавунов сел на коня и тоже поехал в лагерь, оставаясь в глубокой задумчивости. В лагере уже шла работа по подготовке места для таинственного пленника. Приняв в ней деятельное участие, Николай Федорович немного успокоился. Прошло больше часа. Веревки уже были заготовлены, в расселины между камнями вбиты крепкие колья. А погонщики с шаром все еще не появлялись. Плавунов стал нервничать. - И так из-за этого шара нарушен сегодняшний график... Расул! Пробегавший мимо Расульчик обернулся и охотно приблизился к начальнику. -Сбегай, голубчик, вон к той скале до поворота и посмотри, не видать ли Мирзы Икрамова с шаром. Бегу, началнык - весело крикнул Расульчик и во весь дух пустился к скале. Он добежал до выступа и скрылся за поворотом. Прошла минута, вторая. У скалы снова сверкнула яркая тюбетейка Расульчика. Он бежал обратно еще быстрее, словно за ним кто-то гнался. Остановившись перед Плавуновым, мальчик выпалил: - Белый шар видно, началнык, люди нигде не видно! Люди совсем пропал! Услышавший это донесение Лапин подозвал своего помощника Егорова: - Возьми-ка ты, Егоров, ребят и ступай помочь этим ротозеям! - Есть, товарищ командир! Егоров кликнул пятерых бойцов и быстрым шагом повел их туда, где по неизвестной причине застрял шар. Минут через десять после этого из-за выступа скалы сверкнул белый круглый бок. Егоров с товарищами легко толкали вперед почти невесомую серебристую громадину. Когда шар был водворен на отведенное для него место, Егоров подошел к командиру. - Ну что там с ними? Где они? - спросил Лапин. - Они, товарищ командир, бросили шар и улеглись отдыхать. Забрались в тенечек под скалой и спят. Я Мирзу растолкал, а он только один глаз приоткрыл и говорит, как спьяну: "Сапсем злой шайтан!" И тут же снова повалился на бок и уснул. Так и остались там. - Странно. Пойду сам на них погляжу. А ты, Егоров, займись с ребятами укреплением шара. Накиньте на него веревки, привяжите к кольям. Да покрепче! А потом поставь возле него часового с винтовкой, и чтобы никого к нему не подпускал. Ясно? - Ясно, товарищ командир! Искра, слышавший весь этот разговор, вызвался идти вместе с Лапиным. ПОДОЗРИТЕЛЬНЫЙ СОН Сильные, здоровые мужчины, с детства привыкшие к тяжелому труду на любом солнцепеке, лежали неподвижно в тени под утесом. Они раскинулись в своих цветастых халатах прямо на голых камнях и спали. Лапин с Искрой принялись их расталкивать и громко называть по именам: - Мирза, проснись! Рашид, Ибрагим, Ахмед, вставайте! Но все усилия были напрасны: люди спали так крепко, словно их опоили снотворным зельем. - Мне это не нравится, - хмуро сказал Искра. - Это не простой сон. Они заболели, и причина болезни - шар. - Ну ты скажешь. Простой шар... - Простой?.. А скажи-ка честно, Петр, ты ничего не чувствовал, когда находился возле шара? - Признаться. когда ребята проносили его мимо меня, во мне аж сердце похолодело... Он замолк и несколько секунд смотрел на Искру широко раскрытыми глазами. И вдруг сорвался с места и со всех ног бросился к лагерю, крича срывающимся голосом: - Прочь от шара! Уходите от шара! С побледневшим от ужаса лицом Искра побежал вслед за ним. Когда они добежали до лагеря, шар уже был укреплен, а неподалеку, шагах в двадцати от него, стоял часовой с винтовкой. Но это был не красноармеец из отряда охраны, а Юра Карцев. Лапин и Искра остановились перед ним и с минуту, тяжело дыша, не могли произнести ни слова. Карцев молча рассматривал их перекошенные лица и наконец спросил: - Чего это вы дышите, как загнанные лошади? Уж не Худояр ли хан за вами гонится? - Кто тебя поставил часовым? Где Егоров с ребятами? - через силу проговорил Лапин. - Ваш отряд, товарищ командир, умаялся с шаром и отправился поспать. Но помня ваш приказ поставить часового, Егоров попросил меня послужить часика два в армии. Вот я и стою. - А где Николай Федорович, Наташа? - изменившимся голосом спросил Искра. - Эти у себя в палатке. Забрали с собой Расульчика и пошли сортировать вчерашние пробы. А у вас как? Нашли доблестный отряд Мирзы Икрамова? Лапин и Искра ничего не стали объяснять. Они поспешили к палатке, в которой размещалась охрана. Егоров и пятеро молодых бойцов лежали на своих походных тюфяках усталые и сонные. - Егоров, что случилось? Чего это вы завалились спать среди бела дня? - взволнованно спросил Лапин. Егоров попытался встать, но ему не удалось. Он посмотрел на командира виноватыми глазами: - Ослабли мы что-то, товарищ командир. Так повело на сон, прямо спасу нет. Разрешите чуток вздремнуть, и тогда мы снова будем в полной боевой форме... - Ладно, спите, - кусая губы, проговорил Лапин, и, потянув Искру за рукав, вышел вместе с ним из палатки. Четверо да этих пятеро, девять получается. Девять человек спят. Самые крепкие, самые здоровые мужики!.. Пошли, Вацлав, к начальнику. Может и там кто уснул... В палатке Плавунова все было благополучно. Николай Федорович сортировал образчики руды, Наташа под его диктовку заполняла этикетки, а Расульчик складывал маленькие полотняные мешочки в большие переметные сумки и тонким голосом пел таджикскую песню. - Николай Федорович, можно вас на минутку? Плавунов оторвался от работы и встал. - Что-нибудь случилось? Искра и Лапин отвели его подальше от палатки. - Вы прикасались к шару? - в упор спросил Лапин. - Нет, Петр Иванович, не прикасался. А что такое? - Наташа и Расульчик тоже не прикасались? - Могу поручиться, что нет. Как только шар притащили, Наташа схватила Расула и увела к себе в палатку. С тех пор они из нее не выходили... Но что, собственно, произошло? - Объясни, Вацлав. А то у меня все в голове перевернулось, - тихо проговорил Лапин и, достав кисет, принялся скручивать цигарку. Пальцы его при этом дрожали, махорка сыпалась на камни. Искра коротко рассказало своих ощущениях возле шара, напомнил, как Мирза Икрамов говорил о "злом шайтане", и наконец доложил, что всех, кто прикасался к шару, сморил непонятный сон. Лицо Плавунова покрылось бледностью: - Я думал, я один испытал чувство страха... Никогда не прощу себе этой преступной неосторожности!.. Но шар, этот шар! Неужели можно допустить, что из обыкновенной шелковой материи... - А может, она и не шелковая вовсе! - проворчал Лапин, яростно дымя цигаркой. - Не собираетесь же вы утверждать, что он сделан из плотной массы! - вскричал Плавунов. - Вы же видели, как он снижался! Я скорей допускаю другое. Возможно, это газ натворил. Просачивался как-нибудь сквозь оболочку... Пойдемте, осмотрим шар еще раз. Они прошли между валунами к нише в горе. Остановились неподалеку от Юры Карцева и долго смотрели на шар. - По-моему, он немного потускнел. Раньше у него был яркий серебристый цвет... - сказал Искра. - А что. если бросить в него камнем? - Попробуйте. Искра поднял небольшой камень со сточенными гранями и осторожным, плавным движением бросил его в шар. Камень легко коснулся белой оболочки и скользнул по ней вниз. Послышался тихий мелодичный звон. - Он из металла! - вскричал Плавунов. - А ну еще раз! Теперь Лапин поднял камень, увесистый, крупный, и резким движением, словно гранату на учении, запустил в шар. Звон раздался сильный, как от удара в колокол, а камень рикошетом отлетел в сторону, не оставив на поверхности шара царапины. - Прямо чудеса какие-то! - крикнул со своего поста Юра Карцев. - Можно, я из винтовки в него? Лапин погрозил ему кулаком: - Часовому не положено зря палить. Стой, пока не сменят, да гляди в оба! - Есть глядеть в оба! - Да-да, оболочка его определенно сделана из металла, и притом из довольно прочного! - возбужденно проговорил Николай Федорович.- Значит, все дело в ней, в этой оболочке... Но почему это чудовищное чувство страха? Почему этот сон?! - Не волнуйтесь, Николай Федорович. Может, еще все обойдется. Проспятся и снова будут молодцами, - сказал Лапин и, помолчав, добавил: - Погонщиков бы надо перевезти в лагерь да ишаков с плато пригнать. Хоть бы обошлось, Петр Иванович. Иначе ведь... - И не договорив, Плавунов махнул рукой и направился к палатке красноармейцев. Искра и Лапин сами занялись перевозкой Мирзы Икрамова и его товарищей. Когда печальный кортеж подъезжал к лагерю, из палатки выбежала Наташа. Бледная, растерянная, наблюдала Наташа, как спящих погонщиков переносят в палатку красноармейцев, обитатели которой уже тоже были охвачены непробудным сном. Погонщиков уложили рядом с бойцами охраны, чтобы легче было наблюдать и ухаживать за всеми пострадавшими. - Будем возле них по очереди дежурить, - сказал Плавунов шепотом, словно боялся их разбудить. - Если к утру их состояние не улучшится, отправим Карцева в Шураб за врачом... ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ Раскаленный солнечный диск опустился за горы, облив серебристые пики багровой лавой. Сразу стало прохладно. Искра и Юра, которого только что сменил на посту Петр Лапин, отправились разводить костер и готовить ужин. Вскоре к ним присоединилась Наташа. Выскребая за ужином свой котелок и облизывая ложку, Юра вполголоса рассуждал: - А я думаю, что это какая-нибудь новая вражеская выдумка. Если бы это был советский шар, то ему бы не дали летать так просто, без надзора. За ним бы непременно следили самолеты. А этот прилетел черт знает откуда и усыпил за здорово живешь девять человек. Хорошо еще, что мы все за него не хватались. А то веселенькая получилась бы картина: геологическая экспедиция, погруженная в летаргический сон. Бери ее, Худояр-хан, голыми руками! - Причем тут Худояр-хан? - поморщился Искра. - Может, никакого Худояр-хана и в природе-то не существует. Или ушел он давно на персидскую сторону... - Ты, Вацлав, во всем сомневаешься. Вот Закиров без вести пропал, Ты что, и о нем скажешь, что его не существует в природе? - Закирова я сам видел... - А Закиров Худояр-хана видел к аркан ему на шею чуть не набросил. Так, по крайней мере, Расульчик рассказывает... Пока они так переговаривались, стараясь подавить тревогу, на горы навалилась непроглядная ночь, без Луны, лишь с россыпью звезд на черном небе. О сне им и думать не хотелось. Само слово "сон" стало неприятным и подозрительным. Приблизительно в час ночи со стороны ниши, где был закреплен шар, раздался страшный треск и скрежет. Вслед за ним выстрел. Искра и Юра со всех ног бросились к шару, уверенные, что с Лапиным что-то случилось. Оружие прихватили с собой. - Петр, где ты? - крикнул Искра. добежав до того места, где стоял часовой. Из темноты появилась фигура Лапина. - Это ты, Петр, стрелял? - Стрелял-то я, а вот треск и грохот - это не я, а наш гость. Свечи есть с собой? - Есть огарок... Зажгли свечу и подошли к шару. Не очень близко подошли, но все же и с этого расстояния было видно, что шар резко изменил свою окраску, превратился из серебристо-белого в нежно-голубой и при этом тяжело осел в грунт. Широкая гранитная плита, оказавшаяся одним концом под шаром, треснула и раздробилась. Это и произвело тот звук, который всполошил людей. К стоящим у шара подошел Плавунов. Его, вероятно, тоже встревожил странный треск. Он молча остановился рядом с Искрой и долго смотрел на шар. - Это абсолютно ни с. чем не сообразно, - заговорил он вполголоса. - Здесь кроется какая-то невероятная тайна. Легкий воздушный шар - и вдруг дробит под собой гранит!.. Эх, узнать бы, за что страдают наши товарищи!.. Это была тревожная ночь. Четверо мужчин, настороженные, готовые в любую минуту к самым решительным действиям, охраняли лагерь, позабыв про сои, и чутко ловили каждый звук со стороны шара. А оттуда то и дело доносилось, скрипение или тяжкий глухой шум разрываемой породы. Шар продолжал оседать, непрерывно меняя окраску. На рассвете, утомленные тяжелыми переживаниями и бессонной ночью, люди обнаружили, что шар погрузился в грунт более чем на метр и приобрел зловещий лиловый оттенок. С восходом солнца пост у шара доверили Искре. Остальные отправились в палатку красноармейцев. Люди спали крепко, и никакими обычными приемами их разбудить не удалось. Тогда их оставили в покое и вышли. Плавунов, сильно осунувшийся за одну ночь, обратился к Юре: - Нужен врач, Юра, а ехать за ним, кроме тебя, некому. Поспи до полудня и отправляйся. Возьмешь двух лучших коней. При желании можно в четыре дня обернуться. Юра вздохнул. Ему не хотелось уезжать, не узнав до конца, в чем загадка их удивительного шара. - Николай Федорович, а что, если еще сутки подождать? Мало ли что, вдруг сами проснутся! - Опасно, друг мой... - Почему, Николай Федорович? Какая разница: через четыре дня приедет врач или через пять? А за, сутки многое прояснится. Да и нужен я вам теперь! Мы с Расульчиком и на водопой наших коней и ишаков сгоняем. Да и не в сутках вовсе дело! Пока я посплю, пока соберусь, пока коней напоим, дело к вечеру будет. Все равно придется мои выезд на утро откладывать... - Ладно, уговорил. Готовься к завтрашнему утру. ЭКСПЕРИМЕНТЫ ИСКРЫ В последующие часы с шаром произошли новые разительные перемены. Он осел в грунт еще на полметра и снова изменил окраску. Теперь он стал совершенно черным, но блестел в искрился так, словно был выточен из огромного куска антрацита. Искре оставалось стоять на посту не больше часа, но ему совсем не хотелось уходить. Шар притягивал его как магнит. Искра наблюдал за ним несколько часов, поражаясь его беспокойному поведению. Шар все время ворочался, как живой, терзал скалистый грунт, сгущал окраску своей гладкой поверхности. Но теперь он, кажется, успокоился. Вероятно, достиг какой-нибудь мощной базальтовой плиты и прочно на нее оперся. Хорошо бы теперь подойти к этой страшной черной громаде и постучать по ней молотком. Если шар переменил окраску и вес, то, возможно, и сонной болезнью больше не угрожает... Но как убедиться в этом? И вдруг мелькнула мысль: ишак! Животное инстинктивно почувствует опасность и убежит от нее. Но если ишак подойдет к шару и будет вести себя спокойно, значит, никакой опасности больше нет. Выбрав в загоне самого захудалого ишачка, Искра погнал его к шару. Впрочем, "погнал" не то слово. Ишачка приходилось и сзади подталкивать, и за обрывок веревки тянуть. Он не то чтобы именно к шару не хотел идти, он просто никуда не хотел идти. И тут Искра вспомнил, что карманы его набиты сухарями - набрал, когда заступал на пост, а в баклажке еще довольно воды. Искра решил подкупить ишака сухарями. Он вынул с десяток сухарей и смочил их водой. Один тут же скормил ишачку, остальные цепочкой разбросал по земле от ишака к шару. Последний сухарь упал под черный блестящий бок гиганта. Чтобы взять его, ишачок вынужден будет прикоснуться к шару. Доверчивое животное пошло собирать лакомство без всякого со стороны Искры поощрение. Один сухарь, второй, третий... Ишак спокойно приблизился к шару. Сухари аппетитно хрустели у него на зубах. Последний лакомый кусочек он подобрал, вытянув шею и коснувшись холкой черной поверхности шара. Покончив с неожиданным угощением, ишак посмотрел на Искру ласковыми глазами, потерся о гладкий бок шара, постоял несколько минут в его тени, словно стараясь убедить Искру, что никакой опасности нет, потом, не торопясь, отправился под навес к своим сородичам. Искра наблюдал за поведением ишака с огромным волнением. Опасность, по-видимому, в самом деле исчезла. Иначе ишак не вел бы себя так спокойно. Теперь, пожалуй, можно и самому подойти к шару... Искра вынул из сумки геологический молоток и решительно направился к черной громадине. Но не успел он сделать и трех шагов, как позади раздался спокойный властный голос: - Вацлав, назад! Искра вздрогнул и обернулся. В тени огромного валуна стоял Плавунов и в упор смотрел на него. - Вы, Николай Федорович? Я думал, вы спите... Плавунов подошел ближе. - Я видел ваш опыт с ишаком, Вацлав. Весьма остроумно. Но приблизиться к шару я вам все-таки не позволю. И не возражайте! Полной уверенности у нас все равно нет, а вы... На вас ведь остается Наташа. Дайте-ка лучше мне ваш молоток и отойдите в сторону. Вначале Искра хотел протестовать, но имя Наташи сразило его. Он молча подчинился требованию Плавунова. Подойдя к шару почти вплотную, Николай Федорович постоял перед ним, погладил рукой черную поверхность. После этого обернулся к Искре: - Внешняя оболочка холодная, идеально гладкая. Создается впечатление какого-то металла. Но какого - определить трудно. Судя по всему, неизвестный сплав колоссальной плотности... Попробуем на звук. Он несколько раз стукнул по шару молотком, сначала легонько, потом все увереннее, сильнее. Шар отзывался ясным металлическим звоном, более чистым, чем звон серебра. Звуки не обрывались, а протяжно разливались в воздухе, напоминая колокольный перезвон. Плавунов послушал его, покачал в недоумении головой и вернулся к Искре. - Ваше предположение, Вацлав, подтвердилось. Шар больше не опасен. Но это нас нисколько не приблизило к разрешению загадки. По-прежнему непонятен сон наших товарищей, непонятно поведение и назначение шара. Давайте-ка сядем я потолкуем. МИЛЛИОНЫ ТОНН - У меня появилась мысль, дорогой Вацлав, - голос Плавунова дрогнул от волнения, - что шар этот не менее ценная и важная находка, чем вся наша гора высококачественной железной руды. Подождите, не возражайте! Следите за правильностью моих рассуждений. Скажите, Вацлав, каким весом должно обладать тело, чтобы в совершенно спокойном состоянии осесть так глубоко, дробя под собой гранитные плиты? Не знаете? Не трудитесь, не считайте. Я уже подсчитал: его вес должен быть в сотни миллионов тонн! Искра молчал, но глаза его широко раскрылись от удивления. - Я не силен в астрономии, - продолжал между тем Плавунов, - но берусь утверждать, что такая плотная масса обнаружена учеными лишь у некоторых голубых звезд. Помнится, одна из них известна как звезда Ван Маанена. Кубический сантиметр вещества на этой звезде весит несколько тонн. Но ни на Земле, ни в нашей Солнечной системе такого вещества не может быть. Из этого следует, что происхождение нашего шара во всяком случае не земное. - Николай Федорович, что вы говорите?! Как это не земное?! - Да уж так, дорогой Вацлав. Шар сделан не на Земле. Но это не все. Его летные качества, изменение веса и цвета, странное излучение, безукоризненная форма - все это свидетельствует о том, что мы имеем перед собой не метеорит, болид или иное космическое тело, созданное природой, а творение разума из какого-то неведомого нам мира. - С ума сойти можно! - бормотал Искра. - "Пришелец из космоса" опустился деликатно, со всей осторожностью. Это все так. Но давайте рассмотрим и другую сторону проблемы. Вы вот подсчитали чудовищный вес этого тела. При таком весе оно не может быть полым. Да и монолитность его поверхности не допускает никаких отверстий. Где же тут механизмы, управляющие полетом и вырабатывающие энергию? Как они могут находиться внутри шара, выточенного из цель