Эрнст Малышев. Потомок динозавров OCR: Сергей Кузнецов Фантастические рассказы, повесть, роман Малышев Э.И. Потомок динозавров. Фантастические рассказы, повесть, роман. "Прометей", 1989. - 189 с. (c) Эрнст Иванович Малышев, 1989 Содержание Рассказы: Живой радар 1 В борьбе с "Криком" 11 Парадокс времени 26 Потомок динозавров 45 "Йети" 50 Несостоявшийся контакт 64 Эликсир интеллекта 71 Космический стажер (из дневников Ивана Марсова) Повесть 88 Найя - планета зыбучих песков 115 Роман Найя - планета зыбучих песков Рассказы Живой радар "Я родился в 1730 году, ровно за 25 лет до известного Лиссабонского землетрясения. Мой отец Энрике Диаш, потомственный, но обедневший дворянин, сумел скопить толику эскудо и дать мне приличное образование. Надо сказать, что я не оправдал его надежд. Отличаясь веселым нравом и легким характером, я большую часть времени проводил в Верхнем квартале города, общаясь со своими друзьями и сомнительного поведения девицами. С детства меня привлекали путешествия, а рассказы моряков о Новом Свете только будоражили мое и без того чрезмерное воображение. По вечерам я любил бродить по каменным лабиринтам Лиссабона, зайти в таверну и пропустить кружку красного вина. Особенно меня завлекала таверна, находившаяся недалеко от собора Кармо. Там танцевала знаменитый испанский танец "фламенко" красивая танцовщица. Признаюсь, я давно был неравнодушен к ее чарам. Да и как было устоять, когда в полутемном зале появляется эта знойная девушка с алым цветком розы, окруженная пушистым ореолом дивных черных волос... Зазвучит гитара, и под стук кастаньет ее напрягшееся тело вдруг взметнется вверх в исступленном ритме зовущего к сладострастию танца... Будто ветер поднимает пышные оборки ее многочисленных юбок, и Кармен, как большая розовая птица, взмахивая руками-крыльями, уносится в небо. В этом танце сочетается и заунывная мелодия Сахары, и дикая скорость скачки, и страх перед могучими силами Матери-природы. Под последние визги рожка и пламенные аккорды, едва не разрывающие струны, танцовщица исчезает. Этот танец был для меня, как глоток воды для странника, задыхающегося в пустыне от страшной жажды... Меня всегда влекло сюда, чтобы лишний раз увидеть эту прекрасную испанскую мадонну и насладиться ее изумительным танцем. В тот злополучный день, в середине осени, я зашел в таверну неожиданно рано, уселся на свое излюбленное место и заказал вина. '.'..'- Держа в ладонях прозрачный бокал с рубиновой, искрящейся при свете свечей жидкостью, я глубоко задумался... Вдруг колоссальной силы подземный толчок сотряс всю таверну и последнее, что я увидел, это огромную зигзагообразную трещину, расползающуюся по противоположной стене, и обваливающийся на меня потолок. Не помню, сколько времени я пролежал без сознания, но, когда я открыл глаза, то увидел над собой небо. Необыкновенно мрачное, седое небо! Только выбравшись из-под обломков, я ощутил острую, совершенно непереносимую боль в затылке. Обхватив голову руками, я застонал и опустился на камни. Когда боль немного утихла, привстал и огляделся. До сих пор не знаю, как мне удалось выжить в этом всеобщем хаосе. Кругом простирались руины развалившихся домов, а от соседнего храма Кармо остались только стены. Не помня себя от отчаяния и горя, я бродил между развалин в поисках Кармен. Но ее нигде не было. Вой и стоны раненых и искалеченных людей сопровождали мои поиски. В те страшные дни, как я потом узнал, в городе погибло более 50 тысяч жителей. И Кармен, моя Кармен осталась погребенной под каким-то обвалившимся сводом. Ни среди мертвых, ни среди раненых, тем более среди живых, измученных, запуганных людей я ее не обнаружил. Мне нечего было больше делать в этом городе, в этой стране, и спустя несколько дней на одном из торговых судов я плыл на Иль-де-Франс, куда завербовался в качестве служащего в контору одного французского негоцианта. В тесной и душной каюте мне нечем было дышать. Я вообще не мог долго находиться в помещении. Слишком тяжелой и незаживающей раной сказался в моей душе тот бесконечно длинный трагический день... Дни и ночи я проводил на палубе, вглядываясь в необъят-ные океанские просторы. Погода была прекрасной. Океан - величаво спокоен, а его темно-синяя бездна приковывала к себе мои затаенные мысли и желания. Неожиданно вдалеке я заметил силуэт судна. Прич'ем не глазами, нет! Каким-то "внутренним зрением" я увидел, скорее, ощутил, что где-то далеко, в тайниках моего еще незажившего от удара затылка, вырисовывается картина несущегося на всех парусах французского фрегата. Я крикнул стоящему на судовом мостике капитану, что вижу судно, и указал направление. Он повел туда подзорной трубой, долго обшаривал горизонт, затем рявкнул, чтобы я спустился в каюту и проспался, а то у меня от бессонных ночей начались галлюцинации. Я обиженно отвернулся в сторону и опять... опять тем же "внутренним зрением" увидел испанскую галеру... Взволнованный, я еще раз попросил капитана направить подзорную трубу в то место, слева по борту. Нехотя он уступил моему желанию, а спустя несколько минут раздраженно произнес: - Синьор Диаш, может быть, хватит дурачить меня, или вы считаете остроумными ваши выходки? Не забывайте, что вы находитесь на моем корабле. Здесь я хозяин! И ваши "шутки", по крайней мере, неуместны. Прошу больше не беспокоить меня, синьор Диаш, и не отвлекать по пустякам. Ко-рабельная служба - не игрушка! "Может, действительно, померещилось", - подумал я, опустив глаза вниз, и неожиданно отчетливо, совершенно ясно увидел дно... Да, обыкновенное морское дно. Правда, в, каком-то тумане, синеватой дымке. Я видел коралловые рифы, трещины, разломы. ' - Синьор Маручино, - снова обратился я к капитану. - Попросите проверить глубину, кажется, мы сейчас сядем на мель. - Да вы что, издеваетесь надо мной! - уже не заорал, а завопил он, размахивая руками. - Да здесь глубина не меньше мили! Я исходил эти широты вдоль и поперек. - Может, "банка", - осторожно заметил я. - Спустить лот, - скомандовал капитан. Когда лот подняли, то, белый от бешенства, капитан заявил, что если он услышит от меня до конца плавания хотя бы одно слово, то выбросит за борт... Каково же было удивление капитана, когда на следующий день, прямо по нашему курсу, на всех парусах мимо пронесся французский фрегат. Я не сводил глаз с этого судна: те же мачты, заостренный бушпритом нос, немного тяжеловатая корма, все это я видел вчера, когда между нами было не менее ста миль. Хотя я никогда не был моряком, но прекрасно разбирался во всех видах и типах кораблей. Мы обменялись с капитаном взглядами, но я промолчал. Он тоже. Вечером справа по борту мы обошли испанскую галеру! Капитан чертыхнулся и ушел с мостика, не преминув ехидно заметить: - В следующий раз, когда увидите свои "воздушные замки", соблаговолите не сообщать мне об этом. То, что нам попались эти два судна, случайность. Обычная случайность! Мало ли в море встречается кораблей! Но я-то теперь понимал, что это вовсе не случайность, а нечто другое. Выходящее за пределы человеческого понимания, но другое! Очевидно, после травмы головы у меня появилось какое-то "внутреннее зрение". Вчера я видел эти корабли, именно эти, а не какие-либо иные! Чтобы окончательно проверить себя, я подошел к борту и заглянул вниз. Под нами в глубине отчетливо проплывали силуэты подводных холмов, я ясно видел изломы океанского дна и многочисленные тени рыб. "Интересно проверить себя еще раз", - подумал я и взглянул на горизонт, и там, в туманной дали, снова увидел судно. Это был корвет. На этот раз я промолчал и ничего не сказал капитану, а два дня спустя нас обогнал военный корвет под английским флагом... Прибыв в Порт-Луи, я рассчитался с капитаном и устроился на работу в соответствии с заключенным контрактом. Первое время я боялся даже подходить к морю, но однажды не выдержал и взглянул за горизонт. И сразу увидел, буквально сразу. К острову один за другим направлялись три судна. Одно из них - португальское, а два - французских... Я отправился на гору Синьял, где был оборудован наблюдательный пост, и попросил офицера тщательно посмотреть на горизонт, не видно ли там каких-либо судов. Вежливый француз повел подзорной трубой в указанном мной направлении и, галантно улыбнувшись, произнес: - Я сожалею, месье, но горизонт чист. Кроме того, по нашим сведениям, в ближайшие два дня в Порт-Луи не должен прибыть ни один корабль. Вечером следующего дня в городе появилась португальская каравелла, а через день - два французских фрегата! Теперь все сомнения исчезли. Я мог видеть, видеть на сотни миль вокруг. Это было чудо! Но кто мне поверит? Мне, бедному португальскому служащему. Здесь, на этом острове, заселенном французскими военными во главе 1с чванливым губернатором... Постепенно моя жизнь в городе вошла в колею. Каждый вечер я заходил в один из портовых кабачков, где меня ждали мой ежедневный бокал испанской мадеры, табачный дым, гам и -болтовня пьяных матросов. Вскоре я познакомился с одним из французских офицеров, лейтенантом Жераром де Бристолем, высоким, худощавым брюнетом, с бледным отечным лицом. Как-то раз, изрядно охмелев, я не выдержал и сообщил ему свою тайну о существующем в моей голове "внутреннем зрении". Жерар рассмеялся и сказал: - Луис, я готов заключить пари на тысячу франков, что ваше "внутреннее зрение" - плод больного воображения. След мозговой травмы. Обыкновенные галлюцинации. Мы ударили по рукам. На следующее утро мы вместе вышли на берег. Я посмотрел и увидел на небольшом расстоянии друг от друга силуэты четырех кораблей. Три из них были французские торговые судна и один английский "купец". Жерар поднялся на гору Синьял, осмотрел с наблюдателями все окрестности, вернулся и, хлопнув меня по плечу, весело проговорил: - Дорогой Луис, вынужден вас огорчить. С вас причитается 1000 франков. Готов получить наличными. - Не торопитесь, месье Жерар, - уверенно ответил я.- Эти суда появятся в Порт-Луи в течение трех дней. - Хорошо, Луис. Жду три дня, но не больше. Не забудьте приготовить деньги. На следующий день утром в порту появилось два французских судна, вечером - английское, а через день - еще один французский корабль. Ошеломленный Жерар, выплатив долг, заявил, что это - чистой воды случайность, и снова готов побиться об заклад. - Хорошо, - согласился я. - Готов вернуть ваши деньги и выплатить еще десять тысяч франков, если в течение двух дней в Порт-Луи не появятся две испанских каравеллы и русский фрегат. - Ну, знаете ли!.. - вскричал лейтенант.-Если они появятся, то не вы мне, а я вам на этом самом месте выплачу не десять, а пятнадцать тысяч франков. - Не боитесь проиграть, месье Жерар? - Нисколько! Бешеный от злобы, Жерар был готов разорвать меня на части, когда на следующий день на рейде появились названные мной корабли. Лейтенант не преминул рассказать о моем феномене своим друзьям и вскоре экспансивные офицеры один за другим стали заключать со мной пари, которые ваш покорный слуга неизменно выигрывал. Не было случая, чтобы я ошибся в типе или времени прибытия судна. Со временем я научился распознавать, на каком примерно расстоянии находятся корабли от Иль-де-Франса. Надо сказать, что если бы я захотел, то на одних пари стал бы миллионером, но зачастую я спорил только ради интереса и нередко прощал долги. Между тем все это не принесло мне особой популярности. Многие офицеры невзлюбили меня и стали косо поглядывать. Через некоторое время меня пригласили к губернатору острова. Едва я успел войти в приемную, как услышал хриплый голос: - Это тот самый португальский шарлатан, который обирает честных французских офицеров. Полагаю, что ему нечего делать на моем острове. Я увидел пышно одетого коротышку - краснолицего, с багровыми прожилками на большом, нависшем над верхней губой носом. - Извините, сеньор губернатор. Но, во-первых, я не шарлатан, а такой же дворянин, как и вы. А во-вторых, ваши офицеры сами заключают со мной пари. И если я его выигрываю, то только благодаря моему "внутреннему зрению". - Какое еще "внутреннее зрение"? Рассказывайте эти сказки младенцам, а не мне. Я старый волк и давно вышел из детского возраста... Убирайтесь немедленно, чтобы духу вашего не было на острове. А вообще подождите... Посадите-ка его лучше в тюрьму, - обратился он к дежурному офицеру. - Пускай "на досуге" поразмыслит над своим так называемым чудесным даром предвидения. В незапамятные времена его бы успешно сожгли на костре как колдуна и еретика. Вывести его и заковать в кандалы! Почти год я пробыл за решеткой. К моему счастью, губернатор скончался и на его место назначили нового. С помощью Жерара и двух товарищей мне удалось выбраться из тюрьмы. Они сумели убедить де Моля, что бывший губернатор поступил со мной несправедливо. Новый губернатор принял меня прямо в кабинете. Это был еще не старый человек в аккуратном парике. У него оказалось волевое решительное лицо, которое несколько портил шрам от сабельного удара, пересекавший левую щеку. Подняв голову от бумаг, он внимательно оглядел меня и сказал: - Расскажите мне все по порядку. Я хочу установить истину. Де Моль выслушал мой рассказ с большим вниманием, ни разу не перебив. Затем, несколько секунд посидев в раздумье, сказал: - В течение года вы письменно, лично мне будете сообщать о том, когда и какие корабли, по вашему предположению, появятся в Порт-Луи. Если вы хоть раз ошибетесь, то вас расстреляют как шпиона. Если все ваши предсказания сбудутся, то я подумаю, как можно будет вас использовать. Во время боевых действий вы сможете оказать Франции большую услугу. За двенадцать месяцев я предсказал появление в порту 227 судов и ни разу, ни разу не ошибся! Каждое мое письменное "предвидение" регистрировалось и затем тщательно проверялось. Через год меня снова вызвали к губернатору. - Теперь я сумел убедиться в вашей неординарной прозорливости. Я долго размышлял над вашим феноменом. У меня сложилось впечатление, что ваше "внутреннее зрение" каким-то образом связано с атмосферными явлениями и как бы напоминает мираж в пустыне. Я подготовил письмо во Францию маршалу де Кретби. Полагаю, что вам следует немедленно отправиться на военном корвете в Марсель, а оттуда поедете в Париж. Маршал - умный человек, и он сумеет решить, как с вами поступить. Дело в том, что как противник, вы представляете серьезную угрозу безопасности Франции. Надеюсь, ваше плавание будет удачным, - и кивком головы он дал понять об окончании аудиенции. По пути во Францию я дважды помогал капитану избежать нежелательной встречи с английскими военными судами. Обстановка между этими двумя странами была достаточно накалена. А один раз вообще спас судно, предупредив командира корабля об опасном скалистом рифе, не нанесенном на карту. Последнее произвело на капитана особенно сильное впечатление, и он обещал посодействовать моей встрече с маршалом - оказывается, они были дальними родственниками, что-то вроде двоюродных кузенов. Таким образом, я снова, неожиданно для себя, вернулся в Европу. В Париже меня встретили чрезвычайно холодно. К маршалу меня даже не допустили. Заключение членов Французской Академии наук по поводу моего "внутреннего зрения" было однозначным - "бред и шарлатанство". Видимо, мои недруги успели попасть во Францию несколько раньше и соответствующим образом настроили де Кретби. Больше всего мне досталось от прессы, которая обвиняла меня во всех смертных грехах и объявила "чернокнижником". Оставшись без единого франка в кармане, я попробовал через английское посольство в Париже попасть в Англию, но был схвачен жандармами и арестован. Все мои попытки объясниться с моими тюремщиками оказались неудачными, кроме всего прочего, меня обвинили в шпионаже в пользу "недружественной" страны. Находясь в темнице, я пришел в полное отчаяние. Я не знал, что делать, что предпринять. В этой стране никто, буквально никто не хотел меня понять. Ведь какую неоценимую пользу человечеству могло принести мое "внутреннее зрение"! Сколько я смог бы спасти кораблей от столкновения с неизвестными подводными рифами, сколько новых дорог сумел бы проложить на океанских и морских путях, сколько... Да что говорить, число этих "сколько" могло быть бесконечным. Но я гнил заживо, погребенный в секретной военной тюрьме Франции. Однажды я попытался бежать и был схвачен. Меня приговорили к смертной казни. В качестве последнего желания палачи разрешили мне написать эти записки. Льщу себя надеждой, что когда-нибудь человечество поймет, что оно потеряло вместе с моей гибелью. Прощайте, люди... Святая дева Мария, помоги мне.... Боже, как не хочется умирать! Луис Диаш". Эту рукопись четыре года назад привез из Франции мой старый товарищ, который писал книгу об участии советских военнопленных во французском Сопротивлении в период второй мировой войны. Долго, прежде чем ее опубликовать, вчитывался я в эти печальные строки, написанные рукой живого радара... Радара-человека! Неизвестно, как бы сложилась история человечества, если бы тогда, в XVIII веке, его поняли и оценили! В борьбе с "Криком" 1 С тех пор, как Гарри Плетер, один из богатейших людей планеты, вошел в состав Совета Интнаркопола, а вскоре стал его Президентом, дела нашей "фирмы" пошли совсем плохо. В связи с резким ростом преступности в мире, связанной с наркотиками, от Интерпола вначале отделилось подразделение, которое занималось только борьбой с этим, не знающим границ зловещим зельем. Вначале создали Международный центр по борьбе с наркоманией, а затем кому-то пришла в голову "блестящая" мысль создать Совет, который бы и руководил новой организацией - Интернациональной комиссией по борьбе с наркотиками. Мне что, я человек маленький. Пятнадцать лет своей жизни я отдал борьбе с наркотиками в Интерполе. Ну, привели меня в этот Центр. Поменяли "крышу". А дела-то не улучшились. Миллионы людей идут на любые преступления, забираются в чужие квартиры, угоняют автомобили, грабят и убивают лишь для того, чтобы добыть себе очередную дозу, вколоть ее в вену и забыться в десятиминутном "кайфе". Господи, сколько же таких искалеченных судеб навидался я на своем веку! Когда перед глазами - мертвое тело совсем молодого парня или девушки с изуродованными, рваными венами, вывернутыми суставами, изъязвленной кожей, покрытой страшными следами иголок, то такая ненависть охватывает и хочется выть от злости, что какая-то падаль положила себе в карман очередной миллион за продажу ампул "белой смерти". Что может быть чудовищнее, отвратительнее, когда эти недочеловеки жадно пересчитывают сотни, тысячи долларовых купюр, наживаясь на несчастных жертвах, готовых пойти на все, чтобы не болело тело, чтобы не ломала его дикая, невыносимая боль, чтобы не выкручивало, не выворачивало суставы, чтобы обмануть свой организм, усыпить его очередной порцией отравы. Ну а с тех пор, как Плетер стал одним из заправил Интнаркопола, наши и так не блестящие дела совсем стали никуда. Только мы наметим очередную секретную операцию по обезвреживанию какого-либо короля наркобизнеса, как она тут же проваливается. Казалось, все подготовлено, учтена каждая деталь, тщательно продумана и заранее проиграна любая мелочь, вплоть до одежды и экипировки каждого члена группы захвата, и все рушится. Главный преступник, как будто кто-то его предупредил, ускользает. Ускользает, как вода между пальцев, а в наше сито попадается всякая мелкая рыбешка... Посредники, торговцы с парой ампул за"пазухой да покупатели и клиенты. Ну кому, кому можно сказать о своих сомнениях и догадках? Разве что одному из приятелей, да и то, когда для разрядки хлебнешь порцию-другую виски. Когда мы работали в Интерполе, наши дела шли куда успешнее. Не без нашей помощи в свое время схватили некоторых "крестных отцов" наркомафии в Италии, Азии, Южной Америке да и у нас, в Штатах. А пошли у нас провал за провалом с тех пор, как появился на свет новый наркотик - криктон. Вначале никто не придавал ему значения. Какая разница - героин, кокаин, крэк или еще какая-нибудь гадость. Любое из этих веществ ведет к смерти. Как правило, от первой дозы до последней, роковой, проходит не больше восьми - десяти лет, а чаще и значительно меньше. Этот криктон кем-то настойчиво рекламировался как исключительно дешевый растительного происхождения обезболивающий препарат, "мягкий" и не вызывающий "привыкания". И действительно, на первых порах он даже показался панацеей от всех бед. В ряде наркологических центров были получены положительные результаты при лечении больных наркоманов с использованием криктона. После этого телевидение и пресса развернулись вовсю: "Криктон - спаситель Человечества от наркомании!", "Патентованное средство от "белой смерти"!", "Конец героину!" Началось повальное увлечение криктоном. Стали его продавать во всех аптеках и даже киосках в неограниченных количествах. Пара-другая лишних долларов найдется у каждого! Однако всеобщее отрезвление началось довольно быстро. Вскоре это так называемое "облегченное" наркотическое вещество стали употреблять в утяжеленных дозах да еще и с добавками. Кроме того, оказалось, что привыкание к крик-тону наступает не сразу, а спустя год, полтора и отделаться от пристрастия к нему уже практически невозможно. Эта проклятая штука настолько впивается в плоть и кровь, что ее оттуда не выцарапать никакими лечебными препаратами. Человек становился рабом криктона. Не зря его прозвали "криком". Это был настоящий крик - крик души! Крик тела! Крик плоти! Стоило наркоману пропустить один день и не покурить или не вколоть себе очередную дозу криктона, начиналась такая ломка, что и не снилось тем, кто продолжал пользоваться героином, кокаином и другими препаратами. Тело криктониста охватывала мучительная боль, он не стонал, а выл от нее. Жертва вертелась, изгибалась, крутилась на месте, как волчок. Человек орал, словно зарезанный, до крови кусал, грыз руки, доставал зубами даже пальцы ног. Это было ужасное, невыносимое зрелище. За ампулу "крика" он был готов продать и заложить душу дьяволу, но стоило только вколоть ее, как через пять-десять минут появлялась жажда новой порции... Плоть требовала только "крик" - героин и кокаин уже не помогали. А кто-то, невидимый, умело регулируя рынком сбыта, внезапно прекратил доступ "товара". Цены резко взлетели... Вот тогда кривая преступности рванула вверх, Правительства многих стран объявили "крик" врагом нации. Но было поздно... Перед десятитысячным аппаратом Интнаркопола была поставлена задача найти источники поступления криктона, пути его распространения и перекрыть их, захватив и обезвредив всю цепочку. А самое главное - нужно было добраться до того, кто стоял на вершине "пирамиды". Того, кто, спрятавшись где-то в дебрях Чикаго, Нью-Йорка или другого города, умело дергая за ниточки, через подставных лиц забрасывал улицы и перекрестки этим ядовитым зельем. Найти этого "малого" оказалось самым трудным и безнадежным делом. А когда у меня, Рональда Вентора, инспектора Интнаркопола, с появлением нового шефа, одна за другой стали проваливаться блестяще задуманные операции, тут поневоле было над чем задуматься: как-никак пятнадцать лет службы в Интерполе кое-чему меня научили, тем более начальство называло меня "парнем с мозгами", и я, кажется, не возражал против этого. Вот тогда-то и появились у меня некоторые сомнения, которые и следовало бы проверить. Частью из них я поделился со своим другом Джерри Таммом. Джерри, здоровенный черноволосый верзила, с огромными кулачищами с голову двухлетнего ребенка, даже подпрыгнул на своем стуле, когда я выложил ему все, что думаю по поводу Гарри Плетера. - Ты что, чокнулся? - зарокотал он своим трубным басом. - Не вздумай еще кому-нибудь вякнуть. Если Гарри узнает, то он тебя где угодно достанет и раздавит одним паль-. цем, как таракана. Затем задумался и пробормотал: - А может, ты и прав, старина. Что-то тут есть. Не зря в. последнее время мы нахватали столько шишек. А что если копнуть поглубже в его досье? Глядишь, и выловим какую-нибудь ниточку. - Тут не ниточка нужна, а целый канат. Его голыми пальчиками не возьмешь. Этот старый лис не случайно возглавил Совет нашей фирмы. Со всех сторон прикрылся. Без разрешения самого высокого начальства его не взять "под колпак". А без этого, сам понимаешь, нам его не зацепить,- возразил я. - Да, пожалуй, не зацепить, - согласился Джерри. - Но ты, Ронни, не темни. Я знаю тебя не первый год. Если бы у тебя на него ничего не было, ты не стал бы затевать эту игру. Выкладывай, все выкладывай, что есть в твоем багажнике. - О'кей! Я, действительно, покопался в "требухе" Плетера и кое-что там накопал. 2 Гарри Плетер сделал головокружительную карьеру в деловом бизнесе с появлением лакрола. Изобретение этого чудо-полимера на исходе XX века, которое Плетер приписал себе, совершило подлинную революцию в медицине, технологии производства роботов да и вообще практически во всех областях науки и техники. Лакрол - совершенно необычный материал, исключительно упругий и шелковисто-гладкий наощупь. Ему можно придавать любую конфигурацию, его можно выращивать до любых форм и размеров. Это был буквально незаменимый материал для изготовления человекоподобных роботов. Он прекрасно приживлялся к человеческому телу и мгновенно реагировал на любое мышечное или мысленное движение. Лакрол с успехом мог заменить любую человеческую конечность, потерянную вследствие увечья. Ноги и руки из лакрола ничем не отличались от настоящих, разве что на них не было волосяного покрова. Большая часть внутренних органов человека тоже с успехом поддавалась замене лакроловыми. Несмотря на его бешеную стоимость, модницы-женщины стремились завести себе лакроловые грудь и бедра. Благодаря тому, что коже из лакрола можно было придавать любой оттенок, а белый цвет, как известно, из моды не выходил никогда, то богатые негры и мулаты вживляли себе лакроловую кожу и с успехом щеголяли в ней, соревнуясь с .натуральными блондинками и белоснежными, сделанными из лакрола роботами. Фирма "Лакрол и К░", организованная Гарри Плетером, взяла монополию на изготовление человекообразных роботов-лакроробов. Лакророба практически было очень трудно отличить от человека, разве что первые, как все роботы, не нуждались в питье и пище, а вместо серого вещества у них в черепных лакроловых коробках сидели изящно выполненные в виде двух полушарий универсальные компьютеры. Представьте себе, как вышагивает, призывно покачивая бедрами, с размалеванными глазами и губами этакая белотелая красавица, а ты идешь сзади и думаешь, а не подсовывают ли тебе "пустышку" из лакрола. Действительно, какие чувства могут быть у сделанной по всем законам робототехники лакроловой женщины? Разве такие же искусственные, как и она сама. Однако многие попадались на эту удочку и даже женились на лакроробках... Правда слава богу, их пока не научили плодить детей, а то человечество просто осталось бы за бортом Истории. Ведь лакроробы оказались значительно умнее. Они не знали усталости, болезней, не поддавались никаким эмоциям, были незаменимыми служащими, секретаршами, продавцами, парикмахерами. Да мало ли где можно было использовать их как рабочую силу! Единственное, что могло смутить владельца любой фирмы, так это чудовищная сумма, которую необходимо было выложить за право приобретения этого человекообразного существа. Собственно, только это и отпугивало клиентов со средним достатком. Что касается крупнейших компаний, то чуть ли не каждый президент и вице-президент позволяли себе роскошь иметь одну, а то и двух хорошеньких лакроловых секретарш. За короткий срок Гарри Плетер, благодаря лакроробам, настолько разбогател, что стал одним из богатейших людей мира, а войдя в состав членов Совета Интнаркопола, был практически недосягаемым для Закона. Но грешки за ним водились, и немало. Кое-что мне действительно удалось раскопать. Во-первых, изобретателем лакрола был не он, а его брат-близнец, которого он держал как сумасшедшего где-то в Техасе, на одном из своих многочисленных ранчо. Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы встретиться с одноклассниками, сокурсниками и друзьями Гарри Плетера. Гарри с детства отличался неусидчивостью и неимоверной ленью, зато был крайне хитер и изворотлив. В отличие от Джо, своего брата-близнеца, который жадно грыз гранит науки, Гарри все свободное время проводил на скачках и у игральных автоматов. Пользуясь своим необычайным сходством с братом, Гарри успешно закончил школу и поступил в Мичиганский университет. Джо приходилось "отдуваться" за обоих. Он то успешно сдавал экзамены за себя, то потом с таким же успехом за брата. У кого по-настоящему варил "котелок", так это у Джо. Он еще в университете опубликовал несколько интересных работ по технологии изготовления полимеров, по селекции растений, и профессора прочили ему блестящую будущность. По крайней мере доктор Ли Лоуренс утверждал, что Джо - будущий лауреат Нобелевской премии. После окончания университета Джо неожиданно исчез, а спустя некоторое время Гарри объявил его сумасшедшим, представил необходимые документы и стал единоличным владельцем солидной компании по продаже, автомобилей, которая досталась братьям в наследство от внезапно скончавшегося в расцвете сил отца. Вскоре Гарри получил всеобщее признание как изобретатель лакрола и основал свою теперь известную всему миру фирму "Лакрол и К░". У меня не нашлось пока достаточно веских документов, но имелось множество косвенных улик, что именно Гарри Плетер как никто другой причастен к афере с криктоном. Больше того, один из торговцев "криком", которого удалось "взять за горло", проболтался, что чуть ли не единоличным поставщиком криктона является тайное ранчо Плетера, расположенное где-то в Скалистых Горах. Правда, вскоре он от своих слов отказался, а его самого и жену с двумя детьми нашли с перерезанным горлом. Кстати говоря, всех, кто тем или иным образом касался криктона и по неосторожности или недомыслию болтал лишнее, на утро находили с перерезанным горлом... 3 Долго сидел Джерри, оглушенный моим рассказом, переваривал услышанное и делал свои выводы. Я давно знал этого простого и честного парня. Он долго соображает, но зато если во что-нибудь вцепится, то не отвяжется, пока не дойдет до конца. Наконец, он сказал: - Серьезное дело ты затеял, Рон. Очень серьезное. Но что бы ни было, я - с тобой. Будь что будет. Рисковать так рисковать. - Спасибо, старина, честно говоря, я другого ответа и не ждал. Нельзя допустить, чтобы эта падаль калечила миллионы людей. Я задумал одну операцию. О ней будут знать только двое - ты и я. Остальным детективам сообщим за двадцать минут до начала. - Том, я примерно догадываюсь, что ты задумал. Ты хочешь сцапать бизнесмена с ампулами "крика" в кармане, расколоть его, затем выйти на хозяина. Не так ли? - В общем так, но есть ряд соображений. О них я бы хотел с тобой посоветоваться. - Валяй. - Если операция пройдет удачно, и даже если бизнесмен расколется, то на хозяина нам не выйти. Я уверен, между ними не менее двух-трех "пешек". А стоит Плетеру что-либо почуять, то нам крышка. С ним надо вести более тонкую игру. Ему надо подсунуть "наживку". Нашу "наживку". Правда, дело опасное, но игра стоит свеч. Тут надо сыграть так, чтоб комар носа не подточил. С Гарри шутки плохи. Есть у меня на примете один парень из наших, его зовут Том Керви. Ты его должен знать. Он был в группе захвата, и одна из "пешек" огрызнулась и прошила вдоль и поперек тело Тома автоматными очередями, превратив его в решето. Около года Том лежал в госпитале. Подлатали его там. Да что там подлатали! Парень месяц был в состоянии клинической смерти. Вытащили его, с того света вытащили. Заменили руки-ноги на лакроловые. Хотя что говорить о конечностях. Заменили все, что было можно. У него мозги да еще кое-что осталось свое; а остальное - искусственное. Так что считай, наполовину он лакророб. С тех пор он на эту шайку имеет "большой зуб". - Да, я знаю этого парня... Кремень! Но что ты все-таки предлагаешь? - В общем-то ничего особенного. Во время операции захвата кто-то из нас, допустим, я сам, угостит бизнесмена свинцовой примочкой. Том под видом лакророба-"чистилыцика" поможет ему спастись. Бизнесмену придется .вывести его на один из тайных притонов, ну, а остальное - дело техники и мозгов Керви. Ему надо будет произвести впечатление на маленького босса, а от него выйти на хозяина и попытаться расколоть один из каналов поступления криктона. Я абсолютно уверен, что в конце концов эта ниточка приведет к Гарри. - Сколько у него шансов? - Думаю, фифти-фифти. - Маловато! - К сожалению, да. Но я не дам и цента за его голову, если он где-то проколется. Там парни ушлые, стоит им узнать, что он выдает себя за лакророба, ему просто-напросто пробуравят череп и перережут глотку. - Да... перспектива! А ты уже говорил с ним? - Пока нет. Но уверен, он согласится. - О'кей! Когда операция? - Послезавтра. В двенадцать. Летучку проводим в 11.20, в моей конторе. Оттуда двадцать минут до того сквера, где я наметил операцию. 4 Следующий день и всю ночь я разрабатывал детальный план операции и прорабатывал с Томом Керви его "легенду". Как я и предполагал, Том согласился на мое предложение без колебаний. Мы решили, что Том будет играть роль лакророба-"чистильщика", запрограммированного на спасение криктонистов от "конов", как презрительно именовали наркоманы полицейских детективов. В случае удачи ему надо будет выдержать не менее трех дней без воды и пищи. Наверняка за ним будут первое время следить особенно тщательно и, стоит ему сделать хоть глоток воды, обман сразу раскроется: с каких это пор лакроробы пьют воду?.. Тогда беды не миновать. Однако Том заверил меня, что выдержит и четыре дня. - А если будут тестировать? Учти, лакроробы соображают быстрее. У них в черепушках не серое вещество, а электронные машины. - Все будет о'кей, шеф! Не беспокойся. На всякий случай буду держать в кармане миникомпьютер. После бессонной ночи я залпом выпил три чашки черного кофе без сахара и направился на Десятую авеню, где находилось наше Управление. Поднялся на третий этаж в свой кабинет и включил телевизор. Камеры скрытого наблюдения достаточно ясно демонстрировали толпу прохожих, среди которых виднелись хорошо примелькавшиеся физиономии продавцов "товара", потрепанные, изможденные лица покупателей, а также наглая сытая морда бизнесмена, которого я давно присмотрел, и нацелил на него Тома. В 11.20 я вошел в комнату. Все детективы сидели на своих местах. Не было только Тома. Мы с ним уговорились, что он подойдет к скверу ровно в 12, изображая из себя случайно проходящего лакророба. Я подошел к доске и мелом стал чертить план операции. Парни слушали внимательно. Дело было серьезное. Практически каждый продавец, не говоря о бизнесмене, носил под курткой или прятал под рубахой "пушку", а то и короткоствольный автомат. Через 17 минут, окончив инструктаж, я дал команду "по машинам!". За руль моего автомобиля, на котором предварительно заменили номер, сел Джерри. Он уверенно и изящно лавировал в потоке машин, ив 11.59 мы были в двух шагах от сквера. Еще издалека я увидел ухмыляющуюся рожу "бизнесмена". Он, не чувствуя опасности, бесцеремонно передавал очередной пакет в руки торговцу. 12.00... Напряжение нарастало до предела. Кажется, даже воздух в машине стал вязким и тягучим, как вата. Нервы и мышцы напряглись и сконцентрировались, готовые в любой момент отреагировать на изменение ситуации... Еще мгновение, и мои парни рванулись в толпу... В этот момент все решали десятые, сотые доли секунды!.. Четверо из них схватили "бизнесмена", остальные накинулись на торговцев, поставив их лицом к стене соседнего дома, обыскивая и тут же защелкивая наручники... Из-за угла появился Том... В это время группа каких-то хулиганов, скорее всего охранников "бизнесмена", сорвалась с места и бросилась на полицейских. Один из них выстрелом в спину убил или ранил одного из детективов, схвативших бизнесмена. Джерри рывком бросил "Крайслер" вперед. Меня откинуло назад, на спинку сиденья. На бешеной скорости мы ворвались в толпу. Влево, вправо, визг тормозов, и Джерри остановил машину рядом с "бизнесменом". Лакророб-Том подбежал и расшвырял по сторонам агентов, надевающих на "бизнесмена" стальные браслеты. Я выхватил свой мощный "Смит и Вессон" и аккуратно, одну за одной всадил в левую ногу "бизнесмена" две пули подряд. Тот завыл, заорал от боли и, схватившись за ногу, стал оседать. Том подхватил его за плечи и поволок в сторону. Теперь дело за Джерри, надо помочь Тому уйти вместе с "бизнесменом". Он ворвался в толпу, сделал вид, что стреляет в Керви, тащившего на себе полубезжизненное тело раненого. Джерри, разумеется, промахнулся. Это он-то, чемпион Управления по стрельбе! Все дело чуть не испортила случайность. Проезжавший мимо патрульный полицейский вмешался в драку и, мертвой хваткой вцепившись в Тома, пытался его остановить. Керви, ударив патрульного ногой в пах, вырвался, а Джерри, размахивая своим кольтом, "случайно" прикрыл своими широченными плечами Тома и "бизнесмена". Одна из неизвестно кем выпущенных пуль все-таки достала Джерри, и он упал. Мои парни подхватили его, тем временем толпа загородила Тома, и он исчез из моего поля зрения. Я выскочил из машины и бросился к Джерри, надо было выяснить, насколько серьезно он ранен. Я попытался расстегнуть куртку, но он остановил мою руку и одними губами прошептал: - Смотри за Томом. Я в порядке... Пустяковая царапина. Приподнявшись с колен, я увидел, что у стены стояли трое торговцев с уже надетыми наручниками. Возле них корчился схватившийся за живот охранник. Тома не было видно. Нигде! Ни его, ни "бизнесмена" как не бывало! Как будто они за эти несколько секунд испарились... Я выскочил из толпы и увидел лежащего на земле с перерезанным горлом моего секретного агента, который должен был незаметно следить, а в случае необходимости прикрыть Тома. Подоспевшие полицейские оттеснили зрителей и участников этой кровавой бойни. Мы потеряли трех товарищей, а я своего лучшего друга Джерри Тамма. Не приходя в сознание, он скончался в госпитале. Сколько буду жить, всегда буду считать себя виновным в его гибели. Я втравил его в эту историю. А ведь операцию спас Джерри! Он подставился под пулю одного из охранников, в задачу которого, видимо, входило в случае необходимости убрать "бизнесмена". Все это выяснилось после прокручивания всего, что было снято скрытыми камерами. Этот охранник торчал за кустами и начал стрелят