а него с особенным интересом. Они надеялись увидеть нечто необычайное, а увидели самый обыкновенный космический корабль, точно такой, какой они видели и на рисунках и в макетах. Он был длинным, круглым, толстым и, кажется, даже неуклюжим. Вот поэтому он и показался издалека домашним. Сзади у него торчали суживающиеся двигатели и несколько рулей. Над самой посадочной полосой он выбросил боковые крылья, а из брюха у него, как из тяжелого самолета, медленно, словно нехотя, выползли ряды маленьких колесиков. Он плюхнулся на посадочную полосу, покачался, убрал крылья и медленно поплелся к седьмой дороге. В кабине раздался голос диктора: "Внимание! Только что прибыла специальная комиссия с Планеты. В ее состав входят... - Диктор стал перечислять какие-то очень странные, певучие имена, и чем больше он их перечислял, тем чаще и чаще Оэта, а потом и водитель посматривали на землян. - Главной задачей комиссии является знакомство с известными вам нашими гостями и изыскание мер их своевременного возвращения". Конечно, никто из ребят толком не понял, что именно говорил диктор, а кто и понял, тот не придал его словам никакого значения. Потому что, как только диктор стал перечислять совершенно незнакомые имена и фамилии, все ребята смотрели только на корабль, который, словно отфыркиваясь, катился по голубой полосе, а потом стал разворачиваться, чтобы выйти на дорогу. Это было совсем неподалеку от вездехода, и только сейчас ребята поняли, что космический корабль и в самом деле - корабль. Таким огромным он выглядел вблизи. И он уже не казался добродушным и домашним. Он казался просто могучим. Оэта долго смотрела на ребят и, когда корабль свернул на дорогу, подала знак водителю. Тот щелкнул тумблерочками, и вездеход медленно полетел к дороге. Он почтительно приблизился к кораблю, облетел его, словно приветствуя, и двинулся к посадочной полосе. Оэта хлопнула в ладоши: - А теперь послушайте. Под вами не только взлетно-посадочная космическая полоса. Это еще и главное энергетическое кольцо планеты Мемба. Да-да! Вся полоса покрыта особыми кремниево-титановыми кристалликами. Они как бы впитывают в себя свет от нашего солнца и тепло от самой Мембы. Впитывают и перерабатывают их в электрический ток. Один вид энергии преобразуют в другой. Электрическое кольцо по экватору охватывает всю Мембу. Ведь круглые сутки какой-нибудь участок всегда освещает солнце, а тепло и без солнца - тепло. Поэтому наше энергетическое кольцо работает всегда, и с одной и той же отдачей. Добываемую из ничего энергию мы используем для своих нужд, а ее избыток отправляем на нашу главную Планету. Для этого в космосе, между нами и Планетой, установлены огромные зеркала. На них - в разное время на разные - падает поток энергии с Мембы. Зеркала отражают этот поток в нужном направлении, и энергия попадает на Планету. И наоборот. Когда нам на Мембе требуется энергии больше, чем ее дает энергетическое кольцо, Планета перебрасывает нам часть своей энергии. Единая космическая энергетическая система. - Мам, - вмешалась Пена, - а с Планеты к нам энергия идет, только когда стартуют грузовые корабли? - В основном да. Но иногда, например при подземных работах, нам тоже не хватает энергии... Кстати, ребята, вам никому не показалось странным, что мы так быстро прилетели к экватору? Земляне переглянулись. На Земле им как-то еще не приходилось летать из своего города на земной экватор. Как люди достаточно образованные и начитанные, они, конечно, понимали, что экватор расположен посередине как Земли, так и Мембы и, значит, где-то довольно далеко. Может быть, даже очень далеко. Но сколько до него нужно лететь, они не знали. То ли в школе не проходили, то ли самим им пока не требовались такие знания. И Оэта поняла их и улыбнулась: - Понятно. Сказали экватор - вы и успокоились. И правильно. Ведь вы не знали, далеко ли от экватора стоит то место, из которого вы вылетели. - Вообще мы даже вашего... глобуса не видели, - сказал Андрей. - Или хотя бы карты, - подхватил Виктор. - Что ж вы, мембяне, - строго спросила Оэта у Пепы и Крайса, - даже не познакомили гостей со своей родной планетой? Некогда было? - Мам, мы же не думали, что так получится. Вот пойдем в клуб, тогда... - Ладно. Договорились. Но в клубе, боюсь, не на все хватит времени. Так что кое-что я скажу сейчас. Наша Мемба довольно странная планета. Она раз в десять меньше и нашей старой Планеты, и вашей Земли. Но у нее необыкновенно тяжелая сердцевина. Наши ученые еще не до конца разгадали ее загадку, но полагают, что некогда, в какой-то космической катастрофе, ее сердцевина образовалась только из атомных ядер. А уж потом на них налипли и обыкновенные, не ободранные в катастрофе атомы. Вот почему... - Простите, - вежливо перебила Валя, - у нас еще не все проходили... насчет атомов. - Ах, вот что! Ну, это просто... Атом состоит из плотного ядра, вокруг которого вращаются электроны. А между электронами и ядром огромные, по понятиям микромира конечно, расстояния. Если все частицы, что вращаются вокруг ядра, удалить, сорвать, то ядра атомов соединятся в чрезвычайно тяжелый элемент. Вот почему, хоть Мемба и мала, сила ее притяжения, сила ее гравитации почти такая же, как и у нас на старой Планете и как у вас на Земле. - А вы откуда это знаете? - спросил Андрей. - Это же очень просто! - засмеялась Оэта. - Раз вам на Мембе ходится так же, как и нам, значит, у вас на Земле такая же сила притяжения, сила гравитации, как и у нас. А если бы она была больше, вы бы не ходили, а ползали и страдали бы от перегрузок. Если бы она была меньше, вы бы у нас прыгали, как молодые лятуи. - Как земляне на Луне, - сказал Виктор. - А что это такое - Луна? - сразу посерьезнела Оэта. Виктор рассказал о Луне и о том, как на ней побывали и люди, и автоматические аппараты. Оэта сказала: - Все понятно. У нас, вернее, у нашей Планеты, тоже есть спутник. Даже два. И они тоже бесплодны, и мы решили их не осваивать. Мемба же дает все необходимое. Очень хорошая планета. Ну, да вы еще познакомитесь поподробней с нею. - Она что-то вспомнила и не очень уверенно добавила: - Надеюсь... Глава пятнадцатая ОБЕД ПО-МиМБЯНСКИ Обедали в семье Оэты. Все было как обычно: стол, стулья, салат из всяких пахнущих морем штук, салат из каких-то кисло-сладко-солено-вкусных овоще?, первое, второе... И все как-то необычно. Когда они вошли, как им показалось, в самый обыкновенный дом - двухэтажный с двумя верандами по бокам и широкими зашторенными окнами, - с самого обыкновенного дивана поднялся мужчина, отложил в сторону не то журнал, не то книгу и сказал: - Здравствуйте. И все ему ответили: "Здравствуйте", а Пепа, подскочив, еще и чмокнула его в щеку. Следовательно, этот мужчина был самым обыкновенным папой Пепы. Оэта посмотрела на мужа, и тот, кивнув, сообщил: - Все на плите. Следовательно, на Мембе было далеко не все обыкновенно. Обед готовил папа. И именно он ждал маму. На Земле, как известно, чаще всего бывает наоборот. И тут все стали садиться за стол. Тоже самый обыкновенный - на четырех ножках, под веселенькой скатертью. И стулья довольно обыкновенные... Хотя... На вид-то они были обыкновенные, а вот когда на них садились, стулья вели себя как-то странно - они автоматически и совершенно незаметно изменялись. Одни становились чуть ниже, и головы всех сидящих за столом как бы уравнялись, и поэтому все сразу показались как бы одного возраста. Создалось впечатление равенства. Потом стулья немножко изменили свою форму. Спинка Пепиного стула несколько изогнулась и придержала тоненькую Пепу за плечи. А вот стул под ее отцом, наоборот, немного раздался вширь. Пока длились эти превращения, Пепин папа поколдовал над костюмами землян, и в их скафандрах, вернее, в шлемах образовались отверстия. Значит, можно было есть. Оэта нажала кнопку под столом, и рядом с ней в стене открылась дверца. Из нее выглянули салаты на подносе. Она расставила их перед каждым обедающим и тут же раздала вилки. А когда морские салаты были съедены (впрочем, салаты съели не все. Валя только поковырялась в тарелке, Андрей съел наполовину, а Виктор подчистил салат полностью: он вообще любил море и все морское), Оэта собрала тарелки и вилки на поднос и отправила их за дверцу в стене. И тут появились те самые кисло-сладко-со-лено-вкусные овощные салаты, которые очень понравились и Андрею, и Виктору, и всем остальным, опять-таки кроме Вали. Она поковыряла вилкой пахучую разноцветную снедь и отставила тарелку вместе с новой вилкой. И опять этому никто не удивился: не хочет есть человек - пусть не ест. Не было этих противных разговоров: "Ах, да вы попробуйте! Ах, вы нас обижаете!" Какая уж тут обида? Не хочется -- вот и все. Но поскольку Крайс, поглядывая на Валю, несколько задержался над своей тарелкой, а Виктор справился с салатом быстро, он и присмотрелся к тарелкам. Они оказались легкими - легче, чем алюминиевые или пластмассовые, и очень тоненькими. И вилки были такими же. Но цвет у них оказался совсем не такой, какой был у тарелок с морским салатом, - розоватый с прожилками. И вилки и тарелки отправились в окошечко в стене. Виктор, как и все земляне, искоса и потому вполне прилично поглядывал на это окошечко, ожидая, когда из него появится еще что-нибудь. Но из окошка ничего не появлялось. Оэта выразительно посмотрела на Пепу, и та выскочила из-за стола. Оэта обратилась к Крайсу: - Крайс, по старой памяти... Она не успела закончить фразу, потому что Андрей каким-то новым, появившимся на Мембе чутьем понял, что она хотела сказать, и сейчас же попросил: - Разрешите, я ей помогу. Оэта переглянулась с мужем и кивнула: - Разумеется... И Андрей выбежал вслед за Пепой. Валя едва заметно вздохнула и оглянулась на Край-са, который смотрел на нее во все глаза. И тогда Валя снисходительно улыбнулась: дескать, что возьмешь с такого легкомысленного человека, как Андрей. Однако Виктор всего этого не замечал. Он думал. Дома у него тоже были свои обязанности: ходить за хлебом и молоком в магазин, управляться с пылесосом. Но ни он, ни отец на кухню не допускались. Там владела всем и царствовала мама. Точнее, и отец, и Виктор иногда допускались на кухню как обязательные, но не слишком желанные гости. Там они все вместе ужинали, а обедали и завтракали тоже на кухне, но порознь. И каждый раз выяснялось, что и папа, и Виктор сделали на кухне нечто такое, что не нравится маме. То посуду сложили не туда, куда нужно, то не вытерли за собой стол, то вытерли, но не той тряпкой или неправильно. Бывало и так, что они разогревали то, что нужно было съесть холодным, и ели холодным то, что требовалось разогреть. А вот в семье Оэты все шло по-другому. Отец что-то там сготовил на кухне, а Пепа должна принести все это, а потом, вероятно, помыть посуду... Впрочем, посуду, может быть, моет Оэта?.. Прикидывая, как все-таки устроен быт в этой семье, Виктор думал, что, когда все в семье делают нечто такое, что нужно всем, это, пожалуй, интересней. А то сидишь и ждешь, когда тебе подадут, когда от тебя уберут... А тебе только и остается, как похвалить то, что ты съел или... Впрочем, "или" здесь не бывает. Ты должен похвалить. Если не похвалишь, мама обидится и начнет ворчать: "Готовишь-готовишь, стараешься-стараешься, а они еще и нос воротят!" А ведь никто не воротит. Просто иногда что-то там не нравится. Вот и все. А обижать маму не стоит. И тут появилась Пепа. Вернее, в начале появился столик на колесиках, за ним - Пепа, а уж за Пепой - Андрей. Пепа расставила перед каждым очень красивые, расписные тарелки, совсем как на Земле, и разложила ложки, а Андрей, поднатужившись, поставил перед Оэтой, но посреди стола какой-то сосуд. "Супница", - вспомнил его название Виктор" И Оэта стала разливать суп. Пепа и Андрей расставили стаканы и кувшины с красной и синей жидкостью. И все ели суп, пили красную солоновато-сладко-кислую воду и кисловато-перечно-ванильную синюю воду. И хотя все было совершенно необычно, но вкусно. Крайсу не хватило супа, и он сам долил себе в тарелку. Потом Пепа и Андрей собрали посуду, погрузили на столик и отвезли на кухню. А оттуда привезли жаркое и новые напитки: цвета недозревшего лимона, неопределенно-остренький на вкус, и темно-бордовый, очень похожий на наш томатный сок. И снова каждый ел и пил ровно столько, сколько он хотел. Когда обед окончился. Валя первая поднялась и попросила: - Можно и я пойду помогу мыть посуду? Оэта рассмеялась: - Она уже помыта. Впрочем... впрочем.. Вам все-таки нужно показать нашу кухню. Может быть, у вас не все так, как у нас. И все отправились на экскурсию в кухню. Она ничем не отличалась от тех, к которым привыкли ребята. Те же шкафчики, чистенький стол, мойка, плита - не то газовая, на то электрическая. Ну, правда, кое-какие приборы... А так все обычно. А посуды и в самом деле нигде не было видно. - Пепа, объясни, как у нас все это делается! - А что тут объяснять? - удивилась Пепа. - Все всем ясно. Андрей, например, все понял. - А другие не поняли. - Ну ладно. Вот на столе - видите? - лист испещренный номерами и надписями. Здесь вся написано. Виктор добросовестно, как в музее, наклонился над листом на кухонном столе и... ничего не понял. Ведь он не знал мембянскоги языка. Разговаривать и понимать мембянам помогал автомат-переводчик. Впрочем, мембяне понимали землян точно так же. Но ни цифр, ни букв мембянского алфавита Виктор не знал, не успел узнать. Вероятно, он не сознался бы в этом. Пепа была так уверена, что все и всем понятно, что обижать ее не хотелось. Вернее, было бы как-то... неудобно. Но все спутала Валя. - Прости меня, Пепочка, - произнесла она приторным голосом, - но лично я ничего не понимаю в этих... закорючках. Пепа с удивлением, а Крайс с уважением взглянули на нее. Крайс уже открыл рот, чтобы немедленно начать обучение Вали, но девчонки, по-видимому, прекрасно поняли друг друга, потому что переглянулись, покосились на смущенного Виктора и беспечного Андрея и рассмеялись так, словно они были закадычными подругами. - Ах да! - воскликнула Пепа. - Я же совсем забыла, что вы не знаете нашего языка и нашего алфавита! Но впрочем, все это чепуха. Можно обойтись и без алфавита. Важна суть. А суть такая. На этом листе напечатано наименование шестисот сорока семи продуктов и готовых стандартных блюд: салатов, супов, жарких, компотов и всякого такого. И вот, представляете, вам нужно приготовить обед, а стандартные блюда вам надоели. Вы придумали свое, шестьсот сорок восьмое. Тогда вы нажимаете вот на эту кнопку. - Пепа нажала на кнопку, и из стены выдвинулся диск, очень похожий на обыкновенный телефонный диск. - И начинаете набирать... Ну, во-первых, вы набираете номер своего дома и квартиры, потом час и минуты, в которые вы собираетесь готовить ваш обед. А уж потом номера нужных вам продуктов. Набрали и нажали на кнопку. Ровно в тот час и в ту минуту, когда вам потребуется набор продуктов, они вынырнут вот из этой дверцы - тут сработает пневдо-ставка. - Понятно, - решил Андрей. - На главной фабрике-кухне дежурная примет заказ, подберет нужные продукты и перешлет вам. - Ну... примерно так. Только не дежурная, а специальная машина. Дежурная может ошибиться, может задержаться, а машина всегда будет точна. Ну, вот вы и готовите свое шестьсот сорок восьмое блюдо вполне самостоятельно. Ведь, как у нас говорят, приготовление пищи, кулинария - самое увлекательное, самое вкусное, хотя и самое недолговечное искусство. А какой же человек равнодушен к искусству? - Есть и такие... - усмехнулась Оэта. - Мама намекает на меня. Я и в самом деле не очень люблю готовить. Да и зачем, если есть почти пятьсот уже готовых блюд. Набираешь их номера - и пожалуйста: хоть обед, хоть ужин, хоть праздничный стол на дому. Ставишь все на плиту, и все будет готово в нужную минуту. Просто и удобно! Виктор все-таки вспомнил мысли во время обеда и поэтому спросил: - А как быть с грязной посудой? - Списочные блюда присылаются прямо с посудой. Когда мы их съедим, то отправляем остатки с посудой на наш городской пункт питания. Посуду там/переплавляют на новую, а остатки продуктов идут на комбикорм для животных. А вот когда ты готовишь свое, особое блюдо, так посуда тоже своя, домашняя. А моется она, наверное, как и у вас на Земле - в обыкновенной моечной машине. Все очень просто. - Пепа едва заметно вздохнула. - Впрочем, для нас с мамой это не всегда просто. Мы слишком заняты, и поэтому все делает папа. Он очень любит придумывать новые кушанья и особенно пирожные. Он же химик. Вот и проверяет на нас и гостях все, что он выдумывает. И скромный, незаметный папа мягко улыбнулся, незаметно щелкнул каким-то тумбле-рочком, и из печки на стол выдвинулся поднос с печеньем, пирожными и чашечками с темным, похожим на шоколад напитком. Конечно, все было очень вкусно, но не очень обычно. И кажется, впервые Валя ничего не оставляла на тарелке, а ела в полную силу. Они переглядывались и пересмеивались с Пепой. - Андрюша, - ангельским голоском вдруг пропела Валя, - поскольку ты все понял на этой кухне, пожалуйста, набери номерочек и попроси, чтобы мне прислали... знаешь, той, зеленой... воды. Андрей ринулся было к столику, но вдруг остановился. Кажется, впервые за все последние годы своей жизни он стал краснеть не от мороза или жары, а просто так... Валя опять переглянулась с Пепой, обе улыбнулись, и Валя обратилась к Крайсу: - Ты знаешь, здесь все-таки жарко. И она первая вышла из кухни. За ней пошел тихий и скромный Крайс. Они как-то забыли поблагодарить хозяев за угощение. По-видимому, у них объявились какие-то свои, очень важные дела. Поэтому за десерт благодарил Виктор. Глава шестнадцатая ШКОЛА ИЛИ КЛУБ? Вскоре ребята уехали в свою странную многоугольную комнату - им предстояло отдохнуть. Но хотя все и устали, им не лежалось. Они, конечно, уже привыкли к своим спасительным костюмам, но лежать в них все-таки было не совсем удобно. Но снимать костюмы они еще не могли: кто ж его знает, как поведут себя всякие микробы или вирусы. Они могут так навалиться на непривычных к этим напастям землян, что от них останутся рожки да ножки. Хуже, чем после нападения отариев. Они ворочались, ворчали про себя, но ничего поделать не могли. И никто не знал и даже не предполагал, что в эти самые минуты решаются их судьбы, что ученые уже изучили все их анализы и, в сущности, отменили обязательное ношение спасательных костюмов по вечерам и в помещении. Днем костюмы должны по-прежнему оберегать их от палящия лучей мембянского солнца. А самым главным ради чего ученые прилетели на Мембу, была отправка ребят на Землю. Вот над этим и ломали многомудрые головы молодые и старый ученые, прилетевшие на Мембу тем самым кораблем, посадку которого на энергетическое кольцо видели земляне. Но ничего этого они не знали и потому ждали совсем другого. Всем хотелось поскорее попасть в клуб. Ведь на какой бы ты планете ни очутился, хочется не только испытать приключения, хорошо поесть и отдохнуть, но еще я развлечься. А для этого, как известно, прежде всего существует клуб. Вот почему, когда к ним зашли Оэта, Крайс и Пепа, земляне сразу же вскочили на ноги, и вскоре все шестеро пошагали к центру городка, к двухэтажному приземистому зданию, со всех сторон окруженному садами и полями, на которых работало немало ребят разного возраста. Когда они переступили порог клуба, то невольно запнулись: все вокруг странным образом напоминало привычную школьную обстановку. В огромном вестибюле, между кадками с цветами и деревьями, шныряли малыши - пожалуй, даже поменьше, чем первоклашки в земной школе. Они визжали, сталкивались и разлетались в разные стороны. Конечно, парами и тройками гуляли девочки постарше, а их сверстники-мальчишки гонялись друг за другом или боролись. Ребят постарше почти не было видно, а взрослых и не предвиделось... Вдоль стен вестибюля стояли похожие на автоматы для продажи газет ящики, над которыми, на стенах, висели уже привычные экраны. Время от времени к этим ящикам подбегали ребята и, в одиночку и группочками, нажимали на кнопки, и тогда вспыхивали экраны то с буквами на них, то с чертежами, то с целыми картинами. Ребята работали кнопками и тумблерочками, ящики поощрительно гудели, на экранах менялись и буквы, и цифры... Кто-то с кем-то спорил, кто-то над кем-то посмеивался, но все были азартны и веселы. Оэта покосилась на землян и остановилась возле одного из ящиков. - Это проверочные автоматы по разным отраслям знаний - математике, родному языку, географии и так далее. На них всегда можно проверить собственные знания... - Мама, проверять свои не всегда интересно, - вмешалась Пепа. - Гораздо интересней поймать на какой-нибудь ерунде другого. - Я в этом не уверена, - ответила Оэта, - но... пусть будет по-твоему. Кроме того, на этих автоматах можно решить задачу, доказать теорему и многое другое. Она рассказывала еще немало технических подробностей, но Виктору больше всего понравилось замечание Пены. В самом деле, в школе иногда бывает так, что гораздо интересней доказать своему соседу или приятелю, что он не знает материала, чем, выучив этот же самый материал самому, зарабатывать на ответе пятерку или четверку. Есть в этом что-то... такое... не совсем понятное, но в общем-то интересное. Как бы спортивное. Ведь всегда приятно выйти победителем, хоть на спортивной площадке, хоть в счетном споре с соседом. Пока он раздумывал над этим, они минули вестибюль и пошли коридором - длинным, чинным, ну точь-в-точь таким, каким был коридор в той самой школе, в которой учились земляне. Только дверей в нем было гораздо больше и они довольно часто открывались. За дверями виднелись небольшие комнаты с партами или столами, шкафы с приборами, какие-то таблицы и картины и конечно же привычные классные доски - матово-черные и солидные. А по бокам - экраны. В этих комнатах, за этими столами или партами сидел самый разнообразный народ: то малыши, то средние по возрасту ребята, а то и почти взрослые парни и девушки. И в каждой группочке был кто-нибудь постарше. - Так это же самые обыкновенные классы!- воскликнул Андрей и обернулся к Крайсу: - А ты говорил, что у вас не учатся. - Н-ну... я говорил не совсем так. Учатся, конечно... Крайсу было не по себе. Он стал часто оглядываться по сторонам, словно опасаясь какой-то нерадостной встречи. Оэта внимательно посмотрела на ребят и едва заметно усмехнулась: - Видишь ли, Андрей, ты прав в одном. Мы идем по бывшей школе. Но теперь она у нас как клуб. Другое дело - чем в этом клубе занимаются... Вот поэтому-то мы и идем не спеша, поэтому, наверное, так волнуется Крайс. - Обыкновенное явление, - передернула плечами Пена, - Крайс, как всегда, наобещал своим малышам и ничего не подготовил. Ведь так, Крайс? - Нет, почему же ничего... Кое-что я подготовил... - Он вдруг разозлился: - И потом, когда бы я, интересно, готовил? То, понимаешь, в поле, то опять-таки эта отариевая война... Вот времени и не хватило. - Раньше нужно было думать. А то ты вечно все делаешь в последнюю минуту. - А знаешь, Крайс, - сказала Оэта, - я бы начала с того, что вместе с Пепой рассказала бы малышам, как проходило сражение. По-моему, это и есть самое интересное. А все остальные занятия ты проведешь завтра. Виктор только покосился на Крайса, а Андрей, конечно, не выдержал: - Так ты что, сам проводишь занятия? - А как же иначе? - пожал плечами Крайс. - Я ж тебе говорил, что у нас так: ребята работают, а взрослые учатся. Вот и мы - каждый обязательно еще и учитель. - И сколько ж у тебя учеников? - почти с уважением спросила Валя. - Четверо... сейчас. А иногда даже двое. Как когда... смотря по каким предметам. Андрей кое-что начинал понимать и потому спросил: - Значит, тебе сегодняшняя геометрия нужна была для того, чтобы позаниматься со своими ребятами? - Не-а... Геометрия для меня нужна. У меня и у Пены знаешь какой старший товарищ! И геометрию, и математику, да и физику сплошь знает. С ним очень интересно. - Выходит, и у тебя есть учитель? - слегка разочарованно спросил Андрей. - Подождите, ребята, - остановила их Оэта. - Я попробую объяснить землянам главное. Как вы думаете, зачем нужны знания? - Н-ну-у... это... - начал было Андрей, но примолк. Вступил Виктор: - Чтобы жить. Оэта внимательно и уважительно посмотрела на него: - Правильно! Знания нужны для того, чтобы жить. Без знаний просто не проживешь. Ведь даже сев за накрытый стол, ты без знаний можешь остаться голодным - не будешь знать, что можно и нужно есть, а чего нельзя. Это только так кажется, что можно прожить без знаний. А на самом деле знания везде, всегда и во всем. И чем их больше, тем интересней жизнь. Но у знаний есть одна печальная особенность: если они становятся ненужными, они забываются. Что делаете вы, когда что-нибудь забываете? - Как что? Повторяем! Выучиваем! - сказала Валя. - А это очень интересно - повторять и выучивать? - Не знаю... Пожалуй... не очень... - Ну вот! У нас на Планете это поняли. Поэтому старшие ребята всегда занимаются и играют с младшими. И конечно, старшие чему-то учат младших. А когда учат, то невольно повторяют забывающиеся знания. И всем от этого хорошо. И тем, кого учат, и тем, кто учит. Знания закрепляются. Вот и Крайс и Пепа работают с малышами, а с ними работают старшие ребята. И так у нас все. Кое-что начинало проясняться. Такая школа землян очень заинтересовала и постепенно увлекла. Ведь пока они шли, кругом бурлила и кипела жизнь. Кто-то пробегал, откуда-то слышался смех, кто-то стоял у экрана и решал задачу, а где-то рядом о чем-то спорили. У одной из дверей Крайс остановился и с мольбой посмотрел на Оэту. Та кивнула и улыбнулась: - Не бойся. Попроси Пепу рассказать, что сегодня произошло. Только все по порядку и все честно. А ты поможешь Пепе. А потом... Потом вы сами поймете, что нужно делать. Не трусь. Крайс нерешительно кивнул и стал медленно приоткрывать дверь. Оказалось, что комнатка была битком набита ребятами. Все закричали и завопили: - Давай, Крайс! - Пела, рассказывай! - Что там случилось?! - Какие земляне? Оэта повела ребят дальше: - Не нужно им мешать. Видите, сколько у них сегодня слушателей! Они будут очень заняты. Потом земляне шли по странной школе-клубу и смотрели, как ребята работают в мастерских и даже на кухне - разделывают продукты и приготовляют полуфабрикаты. Валя сейчас же отметила: - Это, наверное, отсюда продукты и поступают на склады, а уж со складов по квартирам? - Совершенно верно. Ведь ребята должны научиться всему, что должен уметь делать взрослый человек. - Да... - вздохнул Виктор. - Выходит, нужно не только знать, но и уметь. - Вот именно! - кивнула Оэта. - Знать и уметь! В этом и есть настоящее счастье. Школа-клуб жила своей жизнью. В спортивных залах и на открытых площадках шли сражения, в музыкальных комнатах играли и пели. Взрослые - учителя или воспитатели - как-то не попадались, хотя иногда и мелькали в окружении ребят. Здесь жила и действовала своя, ребячья республика, со своими законами и со своими обычаями, которые все больше и больше нравились землянам. Уже на обратном пути они зашли за Край-сом и Пепой. Дверь в их комнату была приоткрыта, но в комнате царила мертвая тишина. Пепа сразу увидела мать и вышла в коридор. - Знаешь, ма, мы решили написать сочинение. Тема такая: "Как бы поступил я, очутись на месте..." - Пепа покраснела и быстро прошептала: - Нет, ма, я, честное слово, не хвалилась. Я просто дополняла Крайса. Так вот: "Как бы поступил я на месте Крайса, или Андрея, или... меня..." Мам! - взмолилась Пепа. - Я знаю, что я тут неправильно сказала. Нужно было точнее. Но это же такое... Представляешь - ребята пишут сочинения и думают, как они поступили бы на моем месте. Оэта погладила дочку по голове и сказала: - Хорошо. Хорошо придумали. Об этом сочинении будут долго и интересно говорить и обсуждать его. К Оэте подбежал шустрый мальчик в яркой, даже, можно сказать, пронзительной рубашке и сказал: - Из океана передали, что к вам едут гости. - Спасибо, - ответила Оэта и задумалась. Потом она усмехнулась и предложила землянам: - Знаете, в клубе мы еще побудем, а вот познакомиться с нашими гостями вам будет очень интересно. - Крнты приезжают? - спросила Пепа. - Скорее всего. - Мама, тогда я с вами. - Нет, Пепа. Ты и Крайс останетесь - вас ждут. И грши уедут не сразу... Раз уж выбрались... Глава семнадцатая СТОЛКНОВЕНИЕ ВО ВСЕЛЕННОЙ На пороге школы-клуба все невольно остановились. Со всех концов необъятной равнины, окружавшей поселок, не торопясь шествовали в одиночку, а больше группами усталые лятуи. Они останавливались неподалеку от доилен и нетерпеливо переминались с ноги на ногу. - На дойку собираются, - сразу определил Андрей. - Значит, в школе будет перерыв... - Нет, перерыва не будет, - покачала головой Оэта. - Переменки каждая группа делает, когда она хочет. Просто на дойку придут дежурные ребята, кому доверена эта работа. А с ними, может быть, и младшие, те, с которыми они работают. Андрей переглянулся с Виктором, и оба вдруг почувствовали, что им тоже хочется повозиться с такими замечательными животными, как лятуи. Но к сожалению, они были только гостями в этом несколько странноватом мире. А гостям далеко не всегда предоставляется такое почетное право - поработать в свое удовольствие! И они пошли к дому Оэты. Валя спросила: - А почему бы нам не воспользоваться машиной? У вас же они не личные или, как у нас говорят, частные. Они же у вас принадлежат всем. - Разумеется, можно! Если вам хочется. Но я подумала, что в такой вечер приятно пройтись... Конечно, каждый из землян мог сказать, что ему гораздо приятней пройтись... Особенно в порядком надоевшем костюме, а не ехать в машине, в которой они, кстати, так и не покатались. Но они ничего не сказали. Они только вздохнули и пошли вместе с Оэтой по цветным дорожкам. А вечер и в самом деле был необыкновенен. Темно-оранжевое небо, смутные купы деревьев, лучащиеся светом свободно разбросанные дома поселка или маленького городка, и над всем этим -незнакомая суровая россыпь странных звезд и созвездий. Они не походили на земные - светлые до голубизны, перемигивающиеся и как бы робкие. Здесь они были крупные, разноцветные - алые, зеленые, багровые, пронзительно-голубые и еще какие-то. Но самое главное, здешние звезды казались не то что большими или солидными, а как бы даже нахальными. Они словно вышли из общих рядов, распустили мохнатые крылья-лучи и закрыли всякую иную звездную мелочь. И висели они так близко друг к другу, что казалось, будто они связаны своими разноцветными лучами. А над горизонтом висело великое скопище больших и малых звезд и звездочек. Их лучи переплетались в сплошную светящуюся дымку - разноцветно-трепетную. В этой массе не виделось, а ощущалось какое-то огромное небесное тело, которое притягивало, держало и в то же время освещало и отталкивало все это лучащееся скопище. Такого земляне никогда не видели, поэтому они приостановились и уже не обращали внимания ни на лятуев, ни на темно-оранжевое небо, а смотрели на удивительную, словно живую, звездную дымку над горизонтом. Она влекла и волновала, заставляла всматриваться и тревожно угадывать, что там, в ее глубине... Оэта посмотрела на притихших ребят и тоже стала задумчиво глядеть на горизонт, потом встряхнулась и сказала: - Знаете, долго смотреть туда не следует. - Почему? - удивилась Валя, хотя она и чувствовала, что к этой дымке привлекает не только ее красота, но и еще нечто необыкновенное, неиспытанное, чего, вероятно, не испытывал никто на оставленной Земле. - Мы еще сами не знаем, что именно нас, как и вас, влечет туда, но только смотреть в этот центр соседней галактики не только приятно, но и опасно. - Почему же опасно, если приятно? - Не знаю... Ни я не знаю, ни наши ученые... Есть различные предположения, но... все они пока что не точны. Просто... просто, когда долго смотришь на этот центр, начинает кружиться голова, путаются мысли, не хочется ни спать, ни двигаться, а только смотреть и смотреть... Вначале, когда мы сюда прилетели... Вернее, не мы, а наши предки, было много случаев... психических отклонений. Потом привыкли, научились не смотреть подолгу, и все обходится. - Значит, это центр нашей Галактики? - спросил Виктор. - В том-то и дело, что не нашей. Это соседняя галактика, и, кажется, край нашей Галактики постепенно врезается почти в ее середину. Мы, то есть наша Солнечная система, находимся очень далеко от центра нашей Галактики, можно сказать, на самой ее окраине. Вот почему у нас старое солнце - оно уже догорает, и свет у него не белый, как... - Как у нас! - сейчас же вмешался Андрей. - Но у нас, правда, нет центра Галактики, но зато есть Луна. И когда она полная, если долго смотреть на нее, так тоже...чувствуешь себя странно... Говорят, что, если долго смотреть на нее, можешь стать лунатиком. - А это что такое, - удивилась Оэта, - лунатики? - Это такая болезнь. Человек спит, а может ходить по карнизам, лазить по деревьям и ничего не чувствовать и потом ни о чем не помнить. И болезнь эта появляется только в полнолуние. - Ну что ж... - кивнула Оэта. - Может быть. Это показывает, как близки мы, мембяне, и вы, земляне. Они помолчали, и Виктор, оглянувшись на звездную дымку, задумчиво произнес: - А еще у нас есть Млечный Путь... - А это что такое - Млечный Путь? Пришлось объяснять, что такое Млечный Путь. Оэта кивнула: - Да. Так и должно быть. Ваш Млечный Путь - это одна из ветвей нашей с вами общей Галактики. Но мы, наша Мемба, находимся в стороне от этой ветви и, значит, от вашей Земли. - Значит, мы не врежемся в чужую галактику? - с надеждой спросила Валя. - Не знаю... - очень серьезно ответила Оэта. - Но если даже и врежетесь, то это произойдет через много-много тысяч лет. Они помолчали, потому что никто из них не представлял себе, что значит много-много тысяч лет и каким образом Галактика может врезаться в соседнюю. Разумные существа в конце концов могут многое понять, высчитать и определить. Но представить себе, соразмерить с ним свою жизнь они умеют далеко не всегда. Что-то мешает этому в самом человеке. Виктор обратился к Оэте: - Вы начали говорить о нашем солнце. - Да-да... Вы ведь, наверное, знаете, что галактики образуются оттого, что где-то в глубине Вселенной собираются сгустки материи огромной величины. Сила притяжения, гравитация вынуждает материю сжиматься все сильней и сильней, пока не происходит взрыв. Материя не выдерживает напряжений и разлетается в разные стороны мельчайшими частичками, огненным туманом. И вот когда они теряют энергию, замедляют разлет, то постепенно собираются в атомы, потом в молекулы и так далее, пока не образовывают солнце, планеты и прочее. Но, как вы сами понимаете, первыми начинают собираться те частицы материи, которые первыми вылетели из места взрыва и улетели дальше всех. Значит, и первые планеты, и первые солнца, и их системы образовались не в центрах галактик, а на их окраинах. Наша Солнечная система образовалась раньше вашей, и у нас цивилизация - наука, техника, искусство - несколько выше, чем у вас. Когда-то наши ученые разыскивали братьев по разуму вокруг себя. Потом стали искать только на окраинах Галактики и нашли их. Есть цивилизации и повыше нашей, они многое передают нам. Правда, сейчас они очень заняты - их Солнечная система врезалась в соседнюю галактику. А есть цивилизации и послабее нашей и даже вашей. Они еще будут учиться у нас или у вас... - А тем, которые... в чужой галактике, почему им сейчас трудно? - спросил Виктор. - Они опасаются, что их может притянуть к себе какая-нибудь другая, более мощная планета или солнце, и тогда цивилизация может погибнуть... - И что же они делают? - Готовятся к борьбе за существование своей планеты. Они и научили нас заранее готовиться к этой борьбе. Вот почему мы перестроили свою жизнь. Вы уже заметили, что у нас работают с самых малых лет. Все организовано так, чтобы даже дети, постепенно овладевая знаниями и умением, могли обеспечить жизнь. А взрослые учатся. Точнее, стараются разгадать все новые и новые тайны природы. Вот и ваш неожиданный прилет задал загадку нашим ученым. Мы с вами беседуем, а наши ученые уже наверняка связались со Старшей Цивилизацией, консультируются у нее, стараются сами разобраться, как, каким образом вас занесло на Мембу. Вот так мы и живем - учимся, работаем, а главное, готовимся к тем дням, когда всем нам придется потрудиться над тем, чтобы спасти свои обжитые планеты. И может быть, для этого нам придется поменять Солнечную систему. - То есть как это поменять Солнечную систему? - опешил Андрей. - А просто... Впрочем, на словах очень просто. Когда дойдет наш черед втянуться в чужую, более молодую, чем наша, галактику, мы, вероятно, уже сможем в нужный момент изменить орбиту своей планеты так, чтобы она стала спутницей нового молодого солнца. Тогда наша цивилизация будет жить еще многие миллионы лет. А может быть, и миллиарды... Оэта сказала это так мечтательно и уверенно, что все земляне очень захотели поверить в это, но представить себе, как это можно сменить солнце и прожить еще миллиард лет, они не могли... Оэта заметила их смущение и рассмеялась: - Это действительно трудно, а иногда и невозможно представить себе такое. Умом эту механику еще кое-как понять можно, но вот представить... Вот почему, ребята, на Мембе у нас такая система обучения. Дети с малых лет сталкиваются не столько с книжными знаниями, сколько с практическими. Они учатся не только знать и уметь, но и, что самое главное, понимать. У нас уже пришла такая жизнь. Нет сомнения, что когда-нибудь будет такая жизнь и у вас. Ведь человечество, если оно постоянно развивается, всесильно. Оно все поймет, и все сумеет, и все сделает. Например, сменит свое солнце. А может быть, даже создаст его заново. Но для этого нужно уцелеть в гигантской борьбе космических сил - в данном случае в борьбе двух галактик. Они медленно шли по слабо светящимся разноцветным дорожкам, фонари на улице не горели - небо лучилось так ясно, что все было видно, как видно на Земле в рассвет. И тут, из этих словно рассветных сумерек, появились четыре довольно странные не то автомашины, не то вообще неизвестно что. Это "что-то" катило по дороге и вскоре поравнялось с Оэтой и землянами. Оэта вдруг всплеснула руками и бросилась наперерез этим странным аппаратам. Глава восемнадцатая НОВЫЕ ЗНАКОМЫЕ - ГРШИ - Всем семейством! Как это здорово! - закричала Оэта, и аппараты остановились. Земляне рассмотрели их. Обтекаемые, блестящие, похожие на торпеды на маленьких колесиках, они ехали потому, что те, что сидели... или лежали в них, отталкивались от дороги ластами или плавниками. Словом, это были самокаты. Их было четыре, этих самоката: два больших и два поменьше. И в каждом из них сидело по рыбе. Самой обыкновенной рыбе - с длинной мордой, с передними не то плавниками, не то ластами, которыми рыбы отталкивались от до