меня влекла загадка живой клетки. Поступая в университет, я твердо решил стать биохимиком. Однако по причинам, от меня не зависящим, осуществить эту мечту мне не удалось. После окончания университета я поступил работать в научно-исследовательский институт, имеющий отношение к производству пластмасс. У меня было неплохое положение и достаточно хорошие условия для работы. Никто не стеснял моей инициативы, и передо мной открывались все возможности для быстрого получения ученой степени, столь необходимой для того, кто решил навсегда посвятить себя научной деятельности. Однако вскоре выяснилось, что мой научный руководитель и я не понимаем друг друга. Непрекращающееся увлечение биохимией натолкнуло меня на мысль о возможности моделировать процессы, происходящие в живой клетке при синтезе пластмасс. Я считал, что можно создать полимеры, управляющие синтезом пластмасс, подобно тому, как нуклеиновые кислоты в клетках живого организма управляют синтезом белка и задают общую структуру организма. Меня подняли на смех. Идея создания "наследственного вещества" для производства пластмасс казалась всем настолько абсурдной, что скоро стала у нас в институте синонимом всякого научного ляпсуса. Самым тяжелым было то, что со мной по этому поводу даже не считали нужным спорить. Доказательства, которые я приводил в защиту своей точки зрения, не вызывали ничего, кроме снисходительной улыбки. Я перешел работать в другую лабораторию, но положение от этого не изменилось. Новый руководитель считал мою идею бесперспективной. Объективно говоря, он был прав. В дальнейшем я убедился сам, какие колоссальные трудности стоят на пути осуществления того, к чему я стремился. Будучи связанным формальным запрещением продолжать опыты в интересующем меня направлении, я стал оставаться в лаборатории по вечерам, принимая все меры, чтобы скрыть истинный характер моих занятий. Однако я был до такой степени поглощен своей идеей, что это не могло не сказаться на качестве выполнения моей основной работы. Произошло весьма неприятное объяснение с начальником лаборатории. Я чувствовал, что мое положение в институте становится весьма шатким. Мои сверстники давно защитили кандидатские диссертации и успешно работали над серьезными научными проблемами. Мне же поручали только второстепенные работы, не требующие ни большой научной подготовки, ни особой фантазии. Я считался очень посредственным работником. Так прошло несколько лет. По наследству от матери мне достался небольшой домик в пригороде, где я постоянно жил. Там, в сарае, я оборудовал небольшую лабораторию. Весь свой досуг холостяка я посвящал опытам. Наконец настал день, когда мне показалось, что я на верном пути. Мне удалось создать полимер, синтезирующий на своей поверхности пластмассу из раствора формальдегида. Трудно рассказать, что я испытал в тот день, когда в аквариуме начали возникать небольшие красные кусочки пластмассы. Это было больше, чем рождение новой технологии. Оказалось возможным искусственно повторить то, что создала природа за миллиарды лет эволюции. Полученные мною кусочки пластмассы напоминали кораллы и выглядели так, будто все вышли из одного штампа. Каждый из них имел форму шарика с шестью небольшими отростками. Я просидел всю ночь в сарае, наблюдая при свете керосинового фонаря за их ростом. Утром, по дороге на работу, я думал о новых фабриках, выпускающих изделия из пластмассы, без громоздкого и сложного оборудования, свойственного современному производству. Не важно, что мне пока удалось осуществить это только в бесполезной форме, пригодной разве что для женских бус. У меня не возникало сомнения, что, овладев новым принципом, можно будет выращивать изделия любой, наперед заданной формы. Всг зависело от структуры цепочек полимера, управляющего синтезом. Вернувшись вечером домой, я убедился, что бус, как я их мысленно называл, стало гораздо больше. На дне аквариума их уже было десятка три. Бусы увеличивались в размере, сохраняя свою форму. Часть бус по достижении определенного размера приобрела овальную форму. Посередине у них появилась тонкая перемычка. Меня осенила внезапная догадка. Было похоже на то, что бусы претерпевали деление, подобное делению живой клетки. Вынув несколько штук из раствора, я обнаружил, что некоторые из них уже разделились на две части, имеющие по три отростка. В местах деления начался рост трех новых отростков. Все это несколько обескуражило меня, но вскоре я сообразил, что процесс деления можно предотвратить, вынув большие бусы из аквариума. Лишившись питательный среды, они не смогут больше расти. Можете себе представить мое удивление, когда вечером я обнаружил, что вынутые из раствора бусы продолжают расти, хотя и с меньшей скоростью, чем находящиеся в аквариуме. Они синтезировали углеводороды из углекислоты и водяного пара, находящихся в атмосфере. В этом я убедился помещая их в эксикатор. В атмосфере, лишенной паров воды, рост прекращался. Передо мной встала новая проблема - с одной стороны, было весьма заманчивым синтезировать пластмассу прямо из воздуха, без всякой затраты энергии, а с другой стороны, нельзя было допускать, чтобы изделия из этой пластмассы бесконечно размножались. Представьте себе, что вы купили чашку и поставили ее в буфет, а спустя некоторое время ваш дом оказывается забитым совершенно ненужными вам чашками! Нужно было во что бы то ни стало найти способ прекращения роста бус. Я выяснил, что в отсутствие солнечного света процессы роста и деления не протекают, но сами понимаете, что это не могло лечь в основу технического решения. Изделия, которыми можно пользоваться только в темноте, никому не нужны. Несколько дней я провел в мучительном раздумье. За это время бус наплодилось бесчисленное множество. Они уже не помещались в аквариуме и покрывали значительную часть пола в сарае. Я с ужасом подсчитывав сколько их будет через месяц, если их размножение в геометрической прогрессии не прекратится. Наконец меня осенили идея: я решил попробовать разрушить в бусах полимер, управляющий ростом и делением при помощи рентгеновского облучения. Захватив несколько штук, я уговорил инженера рентгеновской лаборатории нашего института подвергнуть их обручению большой мощности. Я не мог объяснить ему, зачем мне это понадобилось но так настойчиво просил его, что он согласился. Очевидно, облучение дало результаты, так как часть бус прекратила дальнейший рост. Зато остальная часть, побывавшая под рентгеновским аппаратом, доставила мне уйму хлопот. Если бы речь шла не об изделиях из пластмассы, а о живых существах, я бы назвал то, что произошло с этими бусами, мутацией. По-видимому, цепочка полимера подверглась в них не разрушению, а только частичной перестройке. В последующих делениях они изменили цвет и форму. Теперь в моем распоряжении было множество разновидностей. На полу сарая высилась пирамида разноцветных бус самых различных размеров, с различным количеством отростков. Я несколько успокоился, когда увидел, что нижние слои бус, лишенные доступа воздуха, прекратили рост и деление. Возможно, что этому способствовало поглощение углекислоты и водяных паров бусами, расположенными в верхних слоях. Вообще мне казалось, что в больших скоплениях бусы росли гораздо медленнее... Однажды стоя около одной из куч, я заметил, как из ее середины выкатился прозрачный шарик, лишенный всяких отростков. Такой "мутации" я еще не встречал. В этот день я совершил большую оплошность вместо того чтобы немедленно сжечь этот шарик, я положил его на стол, желая проследить его дальнейший рост. Рос он очень быстро и уже через два дня разделился на две части. Через несколько дней на столе лежала небольшая кучка шариков. Вот тут и обнаружились их новые свойства. Круглая форма и очень гладкая поверхность не давали им возможности собираться в большие кучи. Под влиянием веса верхних шаров нижние раскатывались в разные стороны, попадая в условия индивидуального существования, наиболее благоприятного для синтеза углеводородов из воздуха. Образовывалась новая кучка, и шарики вновь катились в разные стороны. В отличие от бус шарики постоянно меняли место своего нахождения. С первого взгляда могло показаться, что они сознательно перемещаются. Я окопал сарай рвом, но и это не помогло. По мере наполнения рва шарики катились дальше. Несколько штук я выловил в соседнем огороде. Я был совершенно беспомощен в попытках прекратить это ничем не сдерживаемое размножение. Несколько раз я пытался подсчитать количество шариков, которое получится после пятидесятого деления, и каждый раз астрономические результаты подсчетов совершенно ошеломляли меня. В течение короткого времени шарики должны были распространиться на весь Земной шар, вытеснив из него все живое... - Объявляется посадка на самолет ТУ-104, следующий рейсом триста семьдесят шесть до Ленинграда, - раздался голос диктора в динамике. - Пассажиров просят пройти на перрон для посадки. Я посмотрел на часы. Было половина шестого утра. Василий Нилыч схватил свой чемодан и бросился к выходу. - Ради бога, - крикнул я ему вдогонку, - что было дальше с шариками? - Я заболел, и мне пришлось ехать в этот дурацкий санаторий. Все бусы и шарики я сжег. Другого выхода у меня не было. Сказать по правде, я не уверен, что несколько штук не осталось у меня во дворе в укромных местах. Эти прозрачные шарики так трудно обнаружить! Страшно подумать, что будет, если... Дальше я не расслышал, так как он уже спускался по лестнице. ДЖЕЙН В это утро Модест Фомич проснулся с каким то тревожным чувством. Лежа с закрытыми глазами, он пытался сообразить, почему не зазвонил будильник и он, Модест Фомич Никулин, вместо того чтобы находиться на работе, валяется в постели, хотя лучи утреннего солнца уже добрались до его подушки. Время, значит, было уже позднее, никак не меньше десяти часов утра. Модест Фомич сел в постели и открыл глаза. - Приветик, Фомич! - крикнул попугай в клетке, давно ожидавший пробуждения хозяина. Никулин встал босыми ногами на коврик и засмеялся. "Вот она началась, - подумал он, - новая жизнь!". Прошедшие пять дней были до предела насыщены хлопотами в связи с уходом на пенсию. Вчера, по правде сказать, он немного хлебнул лишнего на прощальном вечере, устроенном в его честь сослуживцами. Сегодня первый день пенсионера Никулина, решившего, наконец, целиком посвятить себя своей давнишней страсти. Модест Фомич натянул брюки, всунул ноги в туфли и подошел к аквариуму с золотыми рыбками. Взяв пригоршню корма, он постучал пальцем о стенки аквариума. Пять золотых рыбок построились гуськом, выполнили сложную фигуру, напоминающую заход бомбардировщиков на цель, и застыли полукольцом, ожидая пищи. Только сам Никулин знал, какого титанического труда стоило обучить рыбок этому нехитрому фокусу. Его любимица кошка Джейн, лежа на диване с полузакрытыми глазами, внимательно наблюдала за хозяином. Только легкое подрагивание кончика хвоста свидетельствовало о том, что она чего-то ожидает. - Доброе утро, Джейн! Кошка лениво потянулась, мягко соскочила с дивана и, подойдя к Никулину, нехотя подала ему лапу. Никулин быстро выпил чаю, приладил новый воздушный шарик для подачи воздуха в аквариум и обернулся к Джейн, опять лежавшей на диване. - Кончилась принцесская жизнь, Джейн, - сказал он, - пора по-настоящему приниматься за работу! Он поманил Джейн пальцем, она прыгнула ему на плечо, и они вышли из дома. Дрессировка животных была единственной слабостью Модеста Фомича, над которой часто подшучивали сослуживцы. За глаза его даже называли "Укротитель". Весь свой небольшой досуг он посвящал изучению книг по зоопсихологии и экспериментам с домашними животными. Сегодня должна была начаться давно задуманная программа обучения Джейн танцам. Модест Фомич прошел в конец бульвара на небольшую площадку, носившую название "клуб пенсионеров", и уселся на облюбованную им скамейку. В этот час в "клубе" было еще мало народа, и Никулин начал заниматься с Джейн, не опасаясь зевак, могущих отвлечь кошку. Однако вскоре на площадке появился толстый, низенький человечек, с интересом наблюдавший за тем, как Джейн ходит на задних лапах. Он проторчал около них всг утро и удалился только тогда, когда Никулин отправился с Джейн обедать. Так продолжалось несколько дней. Ежедневно Никулин заставал утром на площадке толстяка, явно поджидавшего начала занятий с Джейн. Наконец, однажды утром, толстяк сел на скамейку рядом с Модестом Фомичом и кратко сказал: - Будем знакомы, - доктор Гарбер, пенсионер. Никулин пожил протянутую ему плотную, волосатую руку и назвал свою фамилию. - Должен сознаться, - сказал Гарбер, - что ваши опыты с кошкой меня очень интересуют. - Вы любитель животных? - спросил Никулин, бросив исподлобья взгляд на доктора. - По правде сказать, нет, - ответил тот. - Ваши опыты интересуют меня не потому, что я люблю животных, а потому, что меня волнует будущность человечества. Никулин недоуменно взглянул на Гарбера: - Простите, но какая связь между кошкой и будущностью человечества? - Постараюсь вам объяснить. Сколько вам лет? - Шестьдесят, но какое это имеет значение? - А сколько лет было потрачено на ваше обучение? - Около шестнадцати лет. - Это не считая того, что вас учили ходить, разговаривать, есть кашу ложкой, вести себя в обществе. Если вы все это сложите, то окажется, что больше трети вашей жизни ушло на обучение тому, что люди, жившие раньше вас, уже знали. А вот ваша кошка прекрасно могла бы обойтись без всякого обучения. То, что ей необходимо в жизни: умение находить себе пищу, ориентироваться в окружающем ее мире, чувствовать приближающуюся опасность, воспитывать котят, - заложено в ней самой. Она просто пользуется тем, что передали ей ее предки. - Но ведь это слепой инстинкт, а человека обучают тому, что относится к сознательной деятельности. Воспитание человека всегда требует подавления животных инстинктов, заложенных в нашей природе. - В этом-то вся беда! Природа, путем тончайшего анализа, отобрала полезный опыт, накопленный отдельными особями вида, и наиболее ценный сделала достоянием всего биологического вида. Ваша кошка безошибочно находит лечебную траву, когда она больна, а человека учат искусству врачевания десятилетиями. - Но кошка может сама излечиться от одной-двух болезней, а человек создал медицину, как научную дисциплину, и установил общие законы не только лечения, но и профилактики болезней. - Погодите, это еще не всг. Волчонок, потерявший мать, не погибает и очень быстро учится делать всг то, что делали его предки, а человеческий детеныш, будучи изолированным от человеческого общества, если и не погибнет чудом, то никогда не научится человеческой речи, являющейся отличительным признаком человека от животного. Бобры, пчелы и муравьи, руководствуясь только инстинктом, строят изумительные по своей целесообразности сооружения. Попробуйте человеку, никогда не видавшему построек, дать построить себе дом. Легко представить, что из этого получится! - Однако человек способен к творческой деятельности, на что ни муравьи, ни пчелы не способны, - возразил Никулин. - Совершенно верно! Но тем обиднее, что замечательные достижения человеческого разума, добытые им в борьбе с природой, не передаются по наследству. Ведь переходят же у животных условные рефлексы в безусловные, если они способствуют выживанию вида. Почему же человечеству не воспользоваться этим свойством для передачи по наследству накопленных им знаний? - Не может же передаваться по наследству умение решать дифференциальные уравнения, - раздраженно сказал Никулин. - Это же чистейшая фантазия! - А почему бы и нет? Для этого только нужно, чтобы это умение, хранящееся в индивидуальной памяти в коре головного мозга, перешло в наследственную память, хранилищем которой являются глубинные области мозга. Мозг имеет тончайший анализирующий центр, оценивающий приобретенные условные рефлексы и обладающий вентильными свойствами, регулирующими отбор условных рефлексов для превращения их в инстинкты, передающиеся по наследству. Для этого центра существует только один критерий: биологическая целесообразность. Однако мы можем заставить его быть менее разборчивым и, так сказать, фуксом протащить в инстинкт любой приобретенный условный рефлекс. Для этого нужно только временно подавить функциональные возможности этого центра. - По-вашему выходит, что если бы я научил Джейн ходить на передних лапах, то это умение можно было бы передать ее потомству? - улыбаясь спросил Никулин. - Вот именно. Об этом я и хотел с вами поговорить. Мне удалось подобрать комбинацию алкалоидов, которые действуют на мозговой центр, ведающий отбором условных рефлексов для превращения их в инстинкты. Под влиянием инъекций можно полностью парализовать его работу. Я проводил опыты с морскими свинками, но я плохой дрессировщик и мог проверить только передачу простейших рефлексов на звонок, связанных с пищей. Последующие поколения сохранили этот рефлекс с расщеплением в потомстве по обычной схеме. Прошло больше недели, прежде чем Гарберу удалось уговорить Никулина произвести опыт с Джейн, ожидавшей потомство. В течение месяца дома у Гарбера Модест Фомич учил Джейн стоять на передних лапах. Перед каждым сеансом Гарбер вводил в спинной мозг кошки шприц розоватой жидкости. Придя однажды утром, он застал Гарбера в углу на коленях, кормящего котят из рожка. - Ваша Джейн, - сказал Гарбер, - ведет себя очень странно. Она не обращает на котят никакого внимания и, кажется, не собирается их кормить. Похоже на то, что у нее совершенно отсутствует материнский инстинкт. Троих она задушила во время родов. Оставшихся трех я был вынужден изолировать от нее. Они очень плохо сосут молоко из рожка. Просто не знаю, что с ними делать! - А где Джейн? - спросил Никулин. - Лежит на кухне и делает вид, что ее всг это не касается. Никулин пошел на кухню. - Джейн! - позвал он кошку, но она даже не повернула головы. Котята нормально росли, и Гарбер с нетерпением ждал, когда же они начнут ходить. Через несколько дней Гарбер сообщил Никулину, что Джейн ушла из дома. Все попытки разыскать ее оказались тщетными. Однажды, поздно вечером, к Модесту Фомичу прибежал возбужденный Гарбер. - Они стоят! - закричал он, преодолевая одышку. - Все трое на передних лапах! Идемте скорее! То, что они увидели, превзошло все ожидания. Трое котят уверенно стояли на передних лапах. Гарбер взял одного из них на руки, но он вырвался и вновь принял положение вниз головой. - Что я вам говорил? - хихикнул Гарбер. - Теперь вы видите, Фома неверный? Вы понимаете, что это значит? Выходит, что мысль о младенцах, знающих от рождения дифференциальные уравнения и правила грамматики, не так уж нелепа? Сегодняшний день, дорогой мой, откроет новую эру в истории человечества! На следующее утро, не дождавшись чая, Модест Фомич помчался к Гарберу. - Не могу понять, - сказал тот, - что с ними делается. Они не спали всю ночь. Торчат вниз головой в каком-то оцепенении. Я пробовал их насильно уложить в корзину, но у них при этом начинаются судороги. Они ничего не едят и не пьют. Котята сдохли через три дня. Гарбер рассказал, что они всг это время провели стоя на передних лапах. С тех пор Модест Фомич перестал увлекаться дрессировкой животных. Аквариум с рыбками и попугая он подарил соседским детям. Его часто ночью преследует один и тот же сон: истощенные младенцы в распашонках исступленно решающие дифференциальные уравнения. Он ежедневно появляется в "клубе пенсионеров" где до вечера играет в домино. В середине дня обычно появляется Гарбер, направляющийся к столикам с шахматами. Увидя друг друга, они с Никулиным холодно раскланиваются. ОПЕРАЦИЯ "РОК-Н-РОЛЛ" Возвращение сознания было похоже на рассвет. В рассеивающейся мгле проступали неясные контуры каких то образов, не связанных с конкретными представлениями. Это был странный, отвлеченный мир, в котором не было ни прошлого, ни настоящего. Где-то на пороге сознания рождалась мысль. "Жив!" - подумал Беллард, лежа с закрытыми глазами. Он ощущал свое тело, как бы погруженное в горячую ванну, чувствовал на лице тепло от заливающего его мощного источника света, видного даже через закрытые веки. Он мучительно пытался вспомнить, что произошло. Конечно, это была автомобильная катастрофа. Было безумием садиться за руль после такого количества виски. Как это получилось? Он пытался обогнать "паккард", идущий на сумасшедшей скорости, и тут выскочил этот грузовик с потушенными фарами. Первый раз в жизни он по-настоящему растерялся. Алан Беллард - Космонавт с Железными Нервами вел себя как сопливый юнец. Резко взял влево, испугался столкновения с "паккардом" и, решив обойти грузовик справа, выскочил прямо ему под бампер. Конечно, виновато виски. Фреди напоил его до такого состояния, что глупо было садиться за руль. Сам Фреди способен пить сколько угодно. Пожалуй, это единственное, что умеет делать по-настоящему генерал Фред Гроуз. Еще в летном училище он этим славился. Летчик он паршивый. Хорошо делать карьеру, когда папаша миллиардер. В тридцать шесть лет генерал, начальник Управления Космических Исследований! Черт его знает, почему так жжет всг тело! Боли нет, только жжет. Беллард попытался пошевелить правой рукой. Рука бездействовала. Столь же безуспешной оказалась попытка пошевелить пальцами ног. Он осторожно пробовал вызвать хоть какое-то движение в своем теле, которое хорошо ощущал, но оно ему не подчинялось. Неужели паралич? Он чувствовал, как его лоб покрывается каплями холодного пота. Паралич - это конец всему. Инвалид, навсегда прикованный к постели. Никаких средств к существованию. По контракту с Управлением Космических Исследований он или его семья могли рассчитывать на пенсию только в случае аварии при выполнении задания. Совершенно очевидно, что он от них не получит ни гроша. Сколько у него денег в банке? Во всяком случае не больше двух тысяч долларов. Половина из них уйдет на оплату счета больницы. Остального не хватит и на несколько месяцев самой скромной жизни. Как глупо, что они с Мери ничего не откладывали. Он зарабатывал не так уж мало. Мери всегда тревожилась о будущем, но он ее успокаивал. Говорил, что контракт с Управлением Космических Исследований надежнее любого страхового полиса. Что бы с ним ни случилось, она и девочки будут обеспечены. Трудно было предположить, что опасность подстерегает не в космосе, а на автомобильном шоссе. Беллард открыл глаза. Сначала ему показалось, что его голова погружена в воду. Затем он понял, что на нем прозрачный шлем. Над ним стояли склонившись Фред Гроуз и человек с лошадиной челюстью. Оба были в белых халатах. - Алан, дружище, как вы себя чувствуете? Голос Гроуза казался странно приглушенным. Алан беззвучно пошевелил губами. - Не беспокойтесь, старина! - Фреди нагнулся к самому лицу Алана. - Я забыл, что вы еще не можете говорить. Вы были очень изувечены, но даю вам слово, что все будет в порядке. Важно, что вы живы. Морлоу проделал чудо. Двенадцать суток он и его ассистенты держали вас в охлажденном состоянии на операционном столе. Он утверждает, что теперь вы даже сможете летать. Не правда ли, профессор? Человек с лошадиной челюстью молча кивнул головой. Всг его внимание было поглощено стрелками каких-то приборов. - Во всяком случае, Алан, - продолжал Фреди, - вы останетесь на службе в Управлении. Мы взяли на себя все расходы по лечению. Мери и девочки здоровы. Главное - ни о чем не беспокойтесь. - Сейчас мы вас усыпим на длительный срок, - сказал Морлоу. - Вы проспите не менее десяти суток. После пробуждения вы сможете двигаться и разговаривать. Введите снотворное, Симпсон! - обратился он к кому-то находящемуся вне поля зрения Алана. Беллард проснулся от нестерпимой, пульсирующей боли в висках. - Слишком большое давление, Симпсон, - услышал он голос Морлоу и открыл глаза. Он увидел маленького, горбатого человечка, возившегося у доски с приборами. - Он уже просыпается. Можно уменьшить в два раза, - сказал человечек, вращая рукоятки на щите. Боль в висках сразу прошла. - Включите речь, - сказал Морлоу Симпсону. - Как вы себя чувствуете, Беллард? - Что со мной? Алан не узнал своего голоса. Низкий, рокочущий бас проникал откуда-то снаружи внутрь шлема, надетого на его голову. - Измените тембр, Симпсон, - сказал Морлоу горбуну. - Сейчас генерал Гроуз вам все расскажет. Пожалуйста, мистер Гроуз! - Слушайте, Алан, - услышал Беллард голос Гроуза, - мы будем говорить с вами об очень серьезных вещах. Не всг будет приятным. Ведите себя как мужчина. - Говорите скорее, что со мной? - Алану показалось, что его голос воспроизводится магнитофоном, стоящим где-то рядом. - Теперь лучше, Симпсон, - сказал Морлоу. - Я вам уже говорил, - продолжал Гроуз, - что грузовик вас совершенно изувечил. То, что подобрали на шоссе, по существу говоря, было вашим трупом. Если вы сейчас живы, то благодарить за это должны в первую очередь Морлоу. Он вас полностью протезировал. Говоря откровенно, от прежнего Алина Белларда осталась только голова. Всг остальное - это протезы, управляемые биотоками вашего мозга. Больше того: у вас нейлоновое сердце, питающее мозг синтетическим раствором, содержащим питательные вещества, вместо легких - искусственные жабры из пористого материала с запасом жидкого окислителя, а говорите вы при помощи динамика, преобразующего электрические импульсы в нервных волокнах, управляющих у обычных людей голосовыми связками. Электромагнитные мышцы вашего тела питаются от портативных аккумуляторов, нуждающихся в периодической подзарядке. Алан почувствовал, как плотный, серый туман окутывает его голову. - Нельзя было так сразу, мистер Гроуз! - донесся до него откуда-то издалека голос Морлоу. - Мозг у него настоящий, человеческий. Дайте усиленную порцию окислителя, Симпсон! Серый туман быстро рассеялся. - Я ведь просил вас быть мужчиной, Алан! - сказал Гроуз. - Зачем вам всг это понадобилось, Фреди?! - прохрипел динамик. - Вы были лучшим летчиком страны и самым многообещающим космонавтом, Ал, но то, на что вы будете способны теперь, превосходит все человеческие возможности. Вам не нужен воздух для дыхания. Вы можете находиться в безвоздушном пространстве. Единственный ваш живой орган - голова - заключен в прозрачный шлем, в котором поддерживается постоянная температура и давление. Для вас не страшны ни космический холод, ни низкие давления, ни ядовитые атмосферы неисследованных планет. Ваш организм способен выдерживать ускорения, недоступные никакому живому существу. Небольшой флакон питательного вещества, которое вы сами можете вводить себе в жидкость, заменяющую кровь, достаточен для поддержания жизни в течение нескольких лет. Хранящийся в вас запас окислителя обеспечит работу мозга на десятилетия. Вам обеспечена фантастически долгая жизнь, так как у вас нет тела и внутренних органов, служащих вместилищем всевозможных болезней. Вы герметизированы в стерильном состоянии. Ни одна бактерия не сможет попасть в ваш мозг. Питательные вещества в вашей крови не содержат компонентов, вызывающих склероз. Вы переживете не только всех нас, но и наших правнуков. Право, Алан, вашей участи могут многие позавидовать. - Кончайте этот бред и катитесь к чертовой матери! - крикнул Беллард. - Если в вас сохранилось еще что-нибудь человеческое, не говорите ничего Мери о том, что вы со мной сделали! Никогда, слышите, Фред, никогда я не соглашусь на роль живого автомата! И для меня и для вас будет лучше, если вы сейчас же прекратите эту жалкую пародию на жизнь! - Вы напрасно волнуетесь, Алан, - насмешливо ответил Гроуз. - С Мери мы виделись последний раз пятнадцать дней тому назад, на ваших похоронах Она была так расстроена, что приняла довольно грубо сделанный муляж за вашу настоящую голову. Никаких дополнительных сведений о вас я не собираюсь ей сообщать. Впрочем, если мы с вами уже заговорили о миссис Беллард, то давайте выясним все, что ее касается. Вы помните условия нашего контракта? Ваша смерть последовала от автомобильной катастрофы. Следствием установлено, что вы управляли машиной в пьяном виде. Рассчитывать вашей семье на пенсию не приходится. Могу вам сообщить, что Мери с девочками пришлось переехать к отцу, так как купленный вами в рассрочку дом полностью не оплачен. Сомневаюсь, чтобы скромного заработка почтальона хватило на содержание дочери и двух внучек. Теперь, Алан, бросьте валять дурака и давайте говорить серьезно. Мы предлагаем вам остаться на службе в Управлении Космических Исследований. Ваш заработок под видом пенсии будет выплачиваться вашей семье. В случае вашей гибели семья будет продолжать получать эти деньги. Согласитесь, что мы идем на большие жертвы. Ведь придется затратить еще уйму времени и труда, прежде чем из вас сделают опять космонавта. - Сволочь! - Подумайте тщательно, Алан. - Пожалуй, на сегодня достаточно, мистер Гроуз, - пробурчал Морлоу. - Думаю, что завтра вы будете умнее, Алан, - сказал. Гроуз, выходя из комнаты. Очевидно, Белларду снова дали снотворное, так как он сразу уснул. - Вот видите, Алан, вы подумали и согласились. Не правда ли, сегодня все представляется не в таком мрачном свете, как вчера? - Вы меня к этому вынудили самым подлым способом. - Ничего, еще будете благодарить меня. В общем, ведь вам здорово повезло! Мало того, что мы воскресили вас из мертвых, мы вам предоставили такие возможности, о которых простые смертные не смеют и мечтать. Конечно, сна чала предстоит длительная тренировка. Многому вам придется учиться заново. Теперь с вами займется. Морлоу не буду мешать. Желаю успеха! Гроуз помахал рукой и скрылся из поля зрения Алана. - Начнем ознакомление с вашим новым организмом, - сухо сказал Морлоу. - Ваша голова и спинной мозг заключены в прозрачный герметический контейнер, заполненный специальной жидкостью. В этом же контейнере помещено искусственное сердце и нейлоновые артерии. В стенках контейнера имеются две пористые диафрагмы - искусственные жабры. Одна из диафрагм сообщает кровеносную систему с окислителем, а другая - с жидкостью для поглощения углекислоты. Жабры работают по принципу регулируемой электролитической диффузии. Индукционные токосъемники для снятия биотоков, управляющих движением тела и речью, подведены к нервным окончаниям, плавающим в жидкости контейнера. Внутри контейнера автоматически поддерживается постоянная температура и давление. Глазные яблоки прикрыты тонкими линзами, обеспечивающими нормальное зрение в жидкости и не мешающими движению век. В брюшной полости расположены аккумуляторы, служащие источником мышечной энергии и электромагнитного привода сердца. Питание током сердца и системы поддержания нормальных условий в контейнере производится от автономных аккумуляторов, рассчитанных на более длительный срок работы без подзарядки, чем аккумуляторы мышечной системы. Питательная жидкость, окислитель и поглотитель углекислоты заливаются через специальные горловины, снабженные биологическими фильтрами и системой радиационной биологической защиты. Вот в общих чертах основные элементы вашей конструкции. Впоследствии вам предстоит изучить ее более подробно. Сейчас мы включим питание мышечной системы и проверим моторные реакции. Поднимите правую руку. Металлическая рука взметнулась вверх и со стуком опустилась где-то за головой Белларда. Морлоу и Симпсон приподняли Алана за плечи и придала ему сидячее положение, уперев во что-то спиной. Беллард впервые увидел свое новое тело, состоящее из шарнирных механизмов, обтянутых прозрачной пластмассой. - Уменьшите коэффициент усиления, Симпсон! - сказал Морлоу. - Бот так Теперь попробуйте, Беллард, снова. Постарайтесь удержать руку на уровне плеча. Рука повисла в воздухе, но удержать ее на месте не удавалось. Она то опускалась вниз, то поднималась кверху. - Я вам говорил, что эта схема обратной связи ни к черту не годится? - раздраженно сказал Морлоу, обращаясь к Симпсону. Горбун пожал плечами. - Мы стремились ускорить переходные процессы и попали в астатический режим Сейчас я добавлю сопротивление, - сказал он, беря паяльник. Потянулись длинные и утомительные дни тренировок. Беллард не подозревал раньше, что можно так уставать не совершая никакой мышечной работы. Утро начиналось с гимнастики. На занятиях присутствовали Морлоу и Симпсон. Первые дни они несколько раз перепаивали схему. Иногда появлялся Гроуз. Он был насмешливо вежлив с Аланом и, уходя, каждый раз поздравлял его с достигнутыми успехами. Наконец настал день, когда Беллард выполнил заданную программу упражнений без замечаний. Даже желчный Морлоу не скрывал своего удовлетворения. - Завтра снова начнете учиться летать, - сказал он, хлопнув Алана по плечу. Занятия начались в тренажере. Сначала отрабатывались элементы взлета и посадки. Постепенно программа усложнялась. Фигуры высшего пилотажа, выходы из штопора, пикирование на цель были подчинены основной задаче - выработке моторных реакций в условиях больших ускорений. Эти занятия чередовались с выполнением навигационных расчетов при вращении на центрифуге, гимнастикой в вакуум-камере и резко меняющихся температурных условиях. Беллард жил в маленькой комнате, примыкающей к лаборатории Морлоу. В этой комнате, кроме письменного стола к стула, не было никакой мебели. Новый организм Белларда почти не нуждался в сне. Один раз в сутки он ложился на пол, выключая блок питания мышечной системы и закрывал глаза. Час полусна-полудремоты полностью восстанавливал его силы. Он никогда не испытывал настоящего чувства голода, но первое время несуществующий желудок давал о себе знать. Во время коротких сеансов сна Алана мучили видения шипящих на сковороде бифштексов, сочных, ароматных плодов и бокалов с коктейлями. Он просыпался с полным ртом слюны. Со временем неудовлетворяемая тоска по пище прошла, однако он никогда не переставал ощущать свое старое, уже не существующее тело. Особенно досаждало ему ощущение судороги в пальцах ног. Иногда нестерпимо чесалась спина. Беллард был полностью изолирован от людей. Кроме Морлоу, Симпсона и - изредка - Гроуза, он никого не видел. Он очень тосковал по жене и детям, но Гроуз неохотно говорил с ним на эту тему. - Они вполне обеспечены пенсией, которую мы им выплачиваем, регулярно посещают вашу могилу, и, право Алан, чем меньше вы будете о них сейчас думать, тем успешнее пойдут ваши тренировки, - раздраженно прервал он однажды расспросы Алана. Как-то в разговоре с Морлоу, Беллард сказал, что с удовольствием читал бы газеты и слушал радио. - Без разрешения Гроуза я этого сделать не могу, - ответил Морлоу, бросив внимательный взгляд на Алана, и вышел из лаборатории. Минут через двадцать появился взбешенный Гроуз. - Пора нам с вами поговорить по-настоящему! - сказал он, усаживаясь на единственный стул в комнате Алана. - Надеюсь, вы понимаете, что мы вас воскресили из мертвых не для того, чтобы тешить самолюбие Морлоу, дав ему возможность создать механическую игрушку. Вас готовят к выполнению чрезвычайно важного задания, для которого требуется не только тренировка вашего тела, но и психологическая подготовка. Вы мертвы для всего, что существует на Земле, и всг земное должно перестать для вас существовать. Вам придется длительное время находиться в полном одиночестве, довольствуясь обществом автоматов. Для того чтобы успешно выполнить задание, вы должны раз навсегда себе внушить, что представляете собой точно такой же автомат, только с более сложной системой управления. Иначе у нас с вами ни черта не получится! - О каком задании вы говорите? - спросил Алан. - Ну что ж! - сказал после небольшого размышления Гроуз. - Очевидно, настало время и об этом поговорить. Вам будет поручена совершенно секретная операция "Рок-н-ролл". Это - зашифрованное название подготовляющейся организации военной ракетной базы на Луне. Об этой операции знают всего несколько человек. База будет полностью автоматизирована, и управление ею будет производиться с Земли. Вы должны доставить на Луну основное оборудование, смонтировать и наладить его. Для строительных работ у вас будет двенадцать роботов, управляемых на расстоянии вашими биотоками. Система телеуправления разработана Морлоу. Завтра Симпсон ее в вас вмонтирует. После окончания строительных и монтажных работ управление базой перейдет к Элизабет, а вам будет дано новое задание. - Кто такая Элизабет? - спросил пораженный Беллард. - Элизабет - это универсальная счетно-решающая машина с приборами управления стрельбой. Смотрите, не заводите с ней шашни, она дама серьезная, хотя в вашем положении особенно разборчивым быть не приходится, - захохотал Гроуз. На следующий день Симпсон велел Алану лечь на стол, распотрошил ему внутренности и вмонтировал в него систему микроскопических антенн телеуправления роботами. Теперь рабочий день Белларда был уплотнен до предела. Наряду с непрерывно усложняющимися тренировками начались занятия по изучению схем Элизабет и управлением роботами. Роботы оказались небольшими, человекообразными механизмами, размерами с небольшую обезьяну. Они послушно копировали каждое движение Алана. После нескольких дней тренировки ему уже не нужно было выполнять те движения, которые требовались от роботов. Белларду достаточно было, выключив питание собственной мышечной системы, мысленно представить себе, что он ходит, как все роботы начинали маршировать в заданное направлении. Наряду с огромной физической силой роботы обладали удивительной способностью выполнять самую тонкую работу. Для проверки их функциональных возможностей Морлоу как-то заставил Алана рисовать. Снабженные карандашами и бумагой роботы, расположенные за лабораторным столом, на расстоянии нескольких метров от Белларда, одновременно с ним закончили работу. При сличении рисунков они оказались абсолютно идентичными. Морлоу был в восторге. Прошло шесть месяцев со дня воскрешения Белларда. Его уже два раза возили на секретный ракетодром для тренировочных полетов в баллистической ракете в верхние слои атмосферы. Траектории полетов были рассчитаны таким образом, что контейнер с Аланом после катапультирования падал в океан. Специальный корабль, патрулировавший в месте приземления, доставлял контейнер на секретную базу, где он погружался в автофургон. Только после доставки контейнера в лабораторию Гроуз и Морлоу извлекали из него Алана. Однажды вечером Морлоу зашел в комнату Алана и велел ему следовать за собой. Они прошли через лабораторию в длинный коридор, в котором Алан никогда не был. Морлоу открыл обитую черной кожей дверь и жестом пригласил Алана войти. В глубине комнаты, развалясь в низком кресле, сидел Гроуз с сигарой в зубах. - Садитесь, Алан! - небрежно бросил он Белларду, показывая на второе кресло. Морлоу вышел, прикрыв за собой дверь. - Ваш вылет, Беллард, назначен через десять дней. Сегодня я хочу более подробно ознакомить вас с намеченной операцией. Вы вылетаете на многоступенчатой ракете, управление которой вам уже известно. С навигац