Владимир (Зеэв) Жаботинский: Биографический очерк
Французский политик и писатель Анатоль де Монзи в своей книге
"Необычайные судьбы" писал: "Невозможно найти человека, подобного
Жаботинскому. Жизнь его была еще более необычной, чем созданные о нем
легенды. Понятие "Жаботинский" -- неповторимое и единственное в своем роде в
истории еврейского народа".
"Неповторимый и единственный" -- таким видели Жаботинского его
современники, евреи и неевреи, и таким он вошел в историю еврейского
возрождения и занял в ней особое место.
Кем был Жаботинский, чьи политические взгляды и методы их осуществления
вызвали бурю в национальном движении и спор, продолжающийся по сей день?
Владимир (Зеэв) Жаботинский родился 18 октября 1880 года. Он был
младшим сыном в семье. После смерти отца в 1886 году заботы о пропитании
семьи легли на плечи матери, которая, превозмогая трудности, сумела дать
среднее образование дочери и сыну. Жаботинский получил русское образование и
с детских лет воспитывался на русской литературе.
Еще подростком Жаботинский начал писать романы и стихи. Способность его
к языкам была поразительная: уже в гимназии он овладел итальянским,
английским, немецким и французским; знал латинский и древнегреческий,
которые изучали по школьной программе, а также иврит.
В семнадцать лет он перевел с английского на русский несколько
стихотворений Эдгара Аллана По. Его перевод стихотворения По "Ворон" стал
классическим и был включен в школьные учебники по литературе.
Жаботинский оставил гимназию еще до выпускных экзаменов и в возрасте
восемнадцати лет оказался перед двойной проблемой: как попасть в университет
и чем заработать на жизнь.
По рекомендации он был назначен иностранным корреспондентом либеральной
газеты "Одесский листок", пользовавшейся значительным влиянием. В своей
автобиографии Владимир Жаботинский признает, что был в то время далек от
еврейской культуры и традиции и даже не подозревал об их существовании. В
гимназические годы никто из его окружения не интересовался еврейским
вопросом.
По дороге в Швейцарию в качестве корреспондента "Одесского листка"
Жаботинский побывал в Галиции и Венгрии и впервые увидел еврейское гетто во
всей его нищете, нужде и беззащитности. Можно предположить, что именно эти
впечатления и заставили его встать на одном из бесконечных собраний
эмигрантов-революционеров в Берне и произнести свою первую политическую
речь, в которой он объявил себя сионистом. Не столько в результате зрелого
анализа, сколько руководствуясь интуицией, Жаботинский произнес пророческое
предсказание о том, что конец еврейству в изгнании положит новая резня
Варфоломеевской ночи и что единственным решением еврейского вопроса является
эмиграция в Эрец Исраэль. Через 36 лет, за три года до начала гитлеровского
"окончательного решения еврейского вопроса", Жаботинский призовет покончить
с галутом путем массового переселения в страну отцов.
Осенью 1898 года, по рекомендации профессора, чьи лекции по
марксистской диалектике он посещал, Жаботинский был направлен в Рим
корреспондентом все той же газеты. В Италии он, помимо исполнения
обязанностей корреспондента, занимается на юридическом факультете Римского
университета, изучает историю Италии и живо интересуется жизнью и
актуальными проблемами этой страны и ее народа. Ознакомление с восстанием
Гарибальди и борьбой Мадзини и влияние этих героев итальянского народа
особенно сказались впоследствии на образе мыслей и политической деятельности
Жаботинского. Он покидает "Одесский листок" и становится корреспондентом
либеральной и влиятельной газеты "Одесские новости". Темы статей
Жаботинского были самые разнообразные, и его статьи освещали все стороны
итальянской жизни.
В 1901 году Жаботинский покидает Рим и возвращается в Одессу. Дважды в
неделю появляются на страницах газеты его статьи, подписанные псевдонимом
"Альталена". Он становится ведущим фельетонистом на юге России. Его
литературный псевдоним стал нарицательным именем в среде прогрессивной
русской интеллегенции.
Состоя членом редколлегии "Одесских новостей", Жаботинский
систематически посылал свои статьи также в итальянскую социалистическую
газету "Аванти". Сотрудничество в такой газете навлекло на него подозрения
царской охранки, и весной 1902 года Жаботинский был арестован. Через семь
недель его освободили, но в течение нескольких лет он оставался под надзором
полиции.
Волна погромов, прокатившаяся по России в 1903-- 04 гг., пробудила
еврейское самосознание Жаботинского. Погром в Дубоссарах весной 1903 г.
вызвал резкую реакцию среди сионистских кругов Одессы. Союз
студентов-сионистов "Иерусалим" организовал первый в истории российского
еврейства отряд самообороны. Жаботинский и его единомышленники развернули
широкую деятельность по сбору денег на закупку оружия для отряда.
В Одессе опасность миновала, но в Кишиневе с 6-го по 8-е апреля 1903
года бушевал еврейский кровавый погром. Резня в столице Бессарабии потрясла
еврейство и ознаменовала собой начало новых настроений среди евреев, начало
протеста против безропотной покорности судьбе. В результате кишиневского
погрома в районах черты оседлости были созданы отряды самообороны. Эти
события ускорили вступление Жаботинского в движение национального
возрождения и привели его к активному участию в деятельности сионисткой
организации, в которой он выдвинулся на ключевые позиции.
В 1904 году Жаботинский переводит на русский язык поэму Бялика
"Сказание о погроме", которая потрясла еврейство пламенным протестом против
позорной трусости и непротивления. Он входит в движение русского сионизма со
всей энергией своей темпераментной натуры. Появляется поток его статей и
брошюр об идее и практике сионизма. Он объезжает всю Россию. Но не все идет
гладко. Национальный и социальный гнет царской России привлекает еврейскую
молодежь в ряды подпольного социалистического движения.
Социал-демократический Бунд стал значительной силой, главным образом, в
западных частях России (Польша, Белоруссия, Литва). В его ряды влились
десятки тысяч чернорабочих, ремесленников, интеллигентов. Бундовцы отвергали
сионизм как решение еврейской национальной проблемы и ограничивались
требованием предоставления евреям национально-культурной автономии в
диаспоре.
Одновременно среди еврейской интеллигенции России и Западной Европы
начала появляться тенденция к ассимиляции.
Жаботинский хорошо понимал, что Бунд и ассимиляторские настроения,
угрожавшие завладеть умами еврейской молодежи, являются основными врагами
сионизма и в своих статьях, выступлениях и полемике объявил им войну.
Особо резко и гневно Жаботинский выступал против поборников
ассимиляции. Он был глубоко убежден, что попытка раствориться в чужой среде,
чужой культуре обречена на провал.
В это время появляется его пьеса "Чужбина". Жаботинский клеймит позором
бесплодные попытки еврейской молодежи найти на чужих нивах решение
трагической проблемы их бездомного народа. В пьесе он пророчески предсказал,
что услуги, оказываемые еврейской молодежью революции будут в конце концов
отвергнуты -- пророчество, которое в наши дни стало трагической
действительностью. У Жаботинского был один ответ на решения еврейского
вопроса -- сионизм.
Жаботинский избирается делегатом Шестого сионистского конгресса в
Базеле -- последний конгресс, в котором участвовал основоположник
политического сионизма Теодор Герцль. Здесь в первый и последний раз
Жаботинский слушал Герцля.
Следует отметить, что Жаботинский никогда не рассматривал сионистскую
деятельность как инструмент для достижения своих личных интересов. Свой хлеб
он зарабатывал журналистской и писательской работой, которые высоко ценились
издателями.
Шаг за шагом Жаботинский становится ведущим публицистом и теоретиком
русского сионизма. Поколения еврейской интеллигенции воспитались на его
произведениях. Его публицистика того периода так глубока, так четко
определяет различные направления в истории, что, несмотря на фундаментальные
изменения в России после Октябрьской революции, она и по сей день служит
идеологической основой для национально пробуждающейся еврейской
русскоязычной молодежи в Советском Союзе и за его пределами.
В 1903 году Жаботинский переезжает из Одессы в Петербург, где
становится членом редколлегии ежемесячного журнала "Еврейская жизнь", а
позднее -- еженедельника "Рассвет".
Годы 1905-- 1908 считаются эпохой подлинного национального возрождения
русского еврейства. Российские сионисты не только широко пропагандируют
учение Герцля, но также основывают школы, семинары, распространяют знания и,
проникая в еврейские общины, борются с ассимиляторскими тенденциями, как
справа, так и слева. И в первых рядах борцов -- Владимир Жаботинский.
В 1906 году Жаботинского причисляли к числу авторов "Гельсингфорской
программы", которая требовала предоставления евреям равноправия и культурной
автономии в рамках демократических государств.
Переворот младотурок в Оттоманской империи в 1908 году открыл перед
Жаботинский новое поле деятельности. В то время он был в Вене. Центральный
комитет Сионистской организации в России предпринял шаги с целью создания в
Турции сети сионистской печати. Жаботинский откликнулся на события в Турции
серией статей: "Новая Турция", "Возможности" и другие. По просьбе президента
Сионистской организации он едет в Стамбул и организует там выпуск газет и
журналов на французском, ладино, иврите, что неожиданно заставляет
задуматься турецкое еврейство над сутью и смыслом сионизма. Жаботинский не
ограничивается журналистикой. Его встречи с министрами турецкого
правительства, членами парламента, верхушкой революционного движения
младотурок принесли неоценимую пользу сионистскому делу.
Много внимания Жаботинский придавал еврейскому воспитанию молодежи и
считал, что одним из важнейших аспектов национального возрождения является
приобщение к языку иврит. В 1911 году он основал в Одессе книгоиздательство
"Тургеман" ("Переводчик") с целью дать читателю на иврите лучшие образцы
всемирной классической литературы.
В 1910-- 1913 гг. Жаботинский возглавил в России борьбу за права евреев
и за "гебреизацию" еврейского рассеяния (внедрение иврита). Его план не был
принят не только ассимиляторами, но даже Союзом сионистов, лишь
просветительная организация "Тарбут" ("Культура") в период между мировыми
войнами с успехом распространяла иврит среди еврейской молодежи в странах
восточной Европы -- в Польше, Литве, Латвии и частично в Румынии.
Жаботинский одним из первых понял, что первая мировая война открыла
новую эру в истории народов в двадцатом веке, но она же положила конец
сионисткой деятельности в Европе и разрушила связи между руководством
Сионистской организации и ее филиалами в разных странах. В своей книге
"Слово о полку" Жаботинский признается, что в начале войны он чувствовал
себя сторонним наблюдателем и был нейтрален. Союз между антисемитской
царской Россией и странами Антанты удерживал на Западе многих евреев от
поддержки этого блока. Вступление Турции в военные действия в декабре 1914
г. на стороне Германии резко изменило нейтралистское отношение Жаботинского
к войне. Он был убежден, что после войны, когда решатся судьбы народов,
будут прислушиваться только к требованиям тех из них, которые принимали
участие в войне. Он утверждал, что еврейскому народу на мирной конференции
только в том случае будет предоставлено право голоса, если его сыны выступят
на полях сражений не разбросанными среди чужих армий, а как единая
национальная военная единица.
В начале войны Жаботинский в качестве корреспондента влиятельных
московских газет выезжает в западную Европу. После вступления Турции в войну
он посещает страны северной Африки, чтобы вблизи изучить результаты
объявления Турцией священной войны всех мусульман против Антанты. После
ознакомления с настроениями евреев в Марокко, Алжире и Тунисе Жаботинский
выезжает в Египет, где в лагере Кабари под Александрией встречается с
еврейскими беженцами из Палестины.
Жаботинский предлагает создать боевую еврейскую единицу. Капитан Иосиф
Трумпельдор и выпускники тель-авивской гимназии "Герцлия", находившиеся
среди беженцев, с восторгом приняли это предложение. После долгих и
утомительных переговоров с английскими военными властями было создано
вспомогательное транспортное подразделение -- отряд погонщиков мулов,
которое позже принимало участие в высадке англичан в Галлиполи. Вначале
отрядом командовал полковник Джон Генри Патерсон, а затем -- Иосиф
Трумпельдор. Но для Жаботинского основной задачей было создание боевого, а
не вспомогательного подразделения. Его план создать еврейские части, которые
примут участие в мировой войне на стороне союзных держав, встретил резкое
сопротивление со стороны исполкома Всемирной сионистской организации и всех
сионистских лидеров, кроме доктора Хаима Вейцмана. Члены исполкома
утверждали, что еврейский народ, рассеянный между воюющими народами, не
может открыто стать ни на одну из сторон, ибо это подвергнет опасности
евреев, живущих по другую сторону фронта. По их мнению, боевая еврейская
единица в составе союзных войск означает катастрофу для евреев Палестины.
Жаботинский, умело используя политические затруднения Англии и ее
интересы на Ближнем Востоке, преодолел в конце концов возникавшие
препятствия. Создав еврейский легион в составе британской армии, Жаботинский
изменил облик сионизма, прибавив к его политическому и колонизаторскому
аспектам новый, жизненно важный военный фактор. Он добился для еврейского
народа права бороться за свою историческую родину еще до того, как
Декларация Бальфура признала за евреями право на национальный дом в
Палестине.
Жаботинский был зачислен рядовым, успешно окончил курс сержантов и
незадолго до отправки полка в Палестину был произведен в лейтенанты. Будучи
на военной службе, он некоторое время исполнял обязанности связного между
Сионистской организацией в Палестине и английской военной администрацией и
штабом генерала Алленби.
После демобилизации Зеев Жаботинский с семьей поселяется в Иерусалиме,
печатается в газете "Гаарец". Он внимательно следит за влиянием на арабов
антиеврейской политики английского военного командования, поощряющей местных
арабов к кровавой расправе.
Вместе с Рутенбергом (организатор убийства провокатора попа Гапона,
инженер, руководитель строительства электростанций в Эрец Исраэль)
Жаботинский собирает шестьсот иерусалимских юношей и бывших солдат
Еврейского легиона и организует первый в Палестине отряд самообороны
"Хагана". В Пасху 1920 года вспыхнул погром, и, когда Жаботинский
организовал защиту еврейского населения от арабских погромщиков, англичане
арестовали его и 19 членов самообороны. Военный суд приговорил Жаботинского
к пятнадцати годам каторжных работ в тюремной крепости Акко. Этот арест и
жестокий приговор вызвали бурю протеста во всем мире, особенно в самой
Англии, пресса которой называла Жаботинского еврейским Гарибальди. Под
давление общественного мнения дело пересмотрели и приговоры смягчили, а
затем и вовсе отменили.
Однако Жаботинский был глубоко задет тем, что лидеры и общественность
ишува не осознали в полной мере оскорбление, которое было нанесено еврейским
патриотам.
А в Палестине английская военная администрация делала все возможное,
чтобы выбросить за борт груз обязательств, принятых ею по Декларации
Бальфура. Герберта Сэмюэля, первого еврея на посту верховного комиссара
Палестины, приветствовал также В.Жаботинский. Но он раньше других убедился в
том, что политика Сэмюэля убийственна для сионистских устремлений. Система,
созданная военной администрацией Алленби и Болса, пустила корни, и арабы
скоро поняли, что проарабская политика англичан остается неизменной.
Безнаказанность поощряла арабов на новую резню в Яффо уже через год после
погрома в Иерусалиме в 1921 году. Результаты сказались весьма скоро: Сэмюэль
после погрома в Яффо запретил дальнейший въезд евреев в страну, как это
сделал Болте сразу после погрома в Иерусалиме за год до того. Жаботинский
предлагал правлению Всемирной сионистской организации начать согласованные и
более энергичные действия против антиеврейской политики англичан в
Палестине. Но сионистское руководство не согласилось с утверждением
Жаботинского о том, что Сэмюэль подрывает политическую позицию сионизма, и
отклонило это предложение.
Опубликованная Черчиллем 1 июня 1922 года "Белая книга", имевшая целью
успокоить арабов, выступавших против еврейской иммиграции, тем самым
шантажировала сионистское руководство. Однако правление приняло "Белую
книгу": Вейцман голосовал за, Жаботинский -- против. "Белая книга" подорвала
веру еврейских масс в сионистское движение. Единственным путем восстановить
доверие и одновременно предотвратить дальнейшее урезывание прав сионизма
было, по мнению Жаботинского, открытое столкновение с правительством
Великобритании с целью раскрыть его замыслы. Его предложение вновь
провозгласить исторические цели сионизма, открыто обвинить Великобританию в
том, что ее политика противоречит букве и духу мандата, предоставленного ей
Лигой Наций, было и на сей раз отклонено. Тогда Жаботинский подал в
отставку, вышел из правления и из Сионистской организации, чтобы подчеркнуть
свой протест против политики соглашательства под руководством проф.
Х.Вейцмана.
Жаботинский занялся книгоиздательством. Ему казалось, что его
политическая карьера в сионизме закончилась. Но это было не так.
В июле 1923 года Жаботинский принял предложение редакционной коллегии
журнала "Рассвет", органа русских сионистов, эмигрировавших после
Октябрьской революции в Берлин, стать его постоянным корреспондентом. В
серии статей Жаботинский разъяснял свой подход к проблемам сионизма, свое
отношение к английскому правительству и свое кредо по ряду социальных и
экономических проблем, стоявших перед еврейским населением Палестины. Статьи
эти произвели очень сильное впечатление, особенно на молодежь, говорившую
по-русски в Прибалтике, в восточных районах Польши, в румынской Бессарабии,
среди евреев-эмигрантов в Париже, Берлине, Лондоне и Палестине.
Осенью 1923 года по поручению журнала "Рассвет" Жаботинский посетил,
прибалтийские страны и Данциг с серией лекций. Они увенчались небывалым
успехом. В Риге еврейская молодежь с энтузиазмом встретила Жаботинского и
выслушала его выступления с огромным воодушевлением, но поставила резонный
вопрос: "Мы согласны с политикой и борьбой, предложенными тобой, но кто
будет возглавлять ее?" В одной рижской средней школе Жаботинский беседовал с
учениками, состоявшими в Объединении активистской сионистской молодежи имени
Иосифа Трумпельдора. Информацию о сионизме эта молодежь черпала из газет на
идиш, издававшихся Жаботинским в Копенгагене и затем в Лондоне. На базе этой
ученической организации был создан Союз (Брит) Иосифа Трумпельдора --
Бейтар.
В октябре 1924 года Жаботинский публикует сообщение о создании в Париже
центрального бюро с целью "сплотить все оппозиционные группировки в
сионизме", и в апреле 1925 года в конференции этого бюро приняли участие
представители активистов этого политического направления из Франции,
Германии, Латвии, Эстонии, Англии, Румынии, Болгарии и Палестины. Новое
сионистское объединение начало свою деятельность, ее члены называли себя
сионистами-ревизионистами.
По предложению Жаботинского конференция так сформулировала программу
сионизма: "Целью сионизма является превращение Эрец Исраэль (включая
Трансиорданию) в еврейскую республику с еврейским большинством населения".
Новая организация была объявлена неотделимой частью Всемирной сионистской
организации с правом вести разъяснительную работу среди евреев и неевреев.
На 14-м сионистском конгрессе в 1925 г. в Вене Жаботинский изложил
программу ревизионистов и подверг развернутой критике официальный курс. В
борьбе за исправление политической линии сионизма -- борьбе, которую он вел
до самой смерти, -- Жаботинский посетил множество стран с докладами о
политической линии сионистов-ревизионистов. Везде он основывал новые филиалы
движения, публиковал множество статей на нескольких языках. Его
единомышленники переводили их на все языки, на которых говорили евреи
изгнания. Много времени и энергии вложил Жаботинский в организацию и
развитие молодежного движения ревизионистов Бейтар. Эта военизированная
организация была создана, по выражению Жаботинского, для того, чтобы
"вырастить новый тип еврея, в котором нуждается еврейский народ для
строительства своего государства".
Влияние Жаботинского на еврейскую молодежь было настолько велико, что с
течением времени не только его ученики, но и политические противники стали
перенимать его многие практические методы и, в какой-то мере, подражали ему.
В 1926 году В. Жаботинский впервые за последние четыре года посетил
Палестину. Почти все еврейское население встречало с воодушевлением
"защитника Иерусалима и первого заключенного за Сион". Там он уделяет много
времени проблемам Иерусалимского университета, поскольку многие высшие
учебные заведения восточной Европы стали почти недоступными для еврейских
студентов.
В 1927 году В. Жаботинский опубликовал свой роман "Самсон Назарей"; в
нем он вывел тип еврея, который он старался формировать из современной
молодежи.
В 1928 году В. Жаботинский переезжает в Палестину, становится главным
редактором газеты "Доар айом", которая резко выступает против британской
администрации в Палестине и официального сионистского руководства.
Постепенно ревизионизм и Бетар охватывают все более широкие массы
евреев как в диаспоре, так и среди ишува. Это вызывало острое сопротивление
в умеренных кругах сионистского руководства и вражду рабочего движения в
Эрец Исраэль. Требование Жаботинского, чтобы Сионистская организация
официально объявила, что конечная цель сионизма -- создание еврейского
государства по обеим сторонам Иордана, было отвергнуто большинством голосов
на 15-ом и 17-ом сионистских конгрессах. Большинство опасалось, что
резолюция усилит вражду арабов и поставит под угрозу заселение и развитие
Эрец Исраэль. Примат идеи государства над социальными идеалами резки
оспаривали видные де
ятели социалистических партий сионистской организации и рабочего
движения в стране. Для них важнейшей целью сионизма было создание в Эрец
Исраэль идеального общества
на основах социальной справедливости, выраженных в идеологии социализма
или коммунизма.
Значение, которое Жаботинский придавал легальному восстановлению
еврейского легиона, руководство ишува рассматривало как милитаризм. Оно
считало более целесообразным организацию полулегальной хаганы (самообороны).
После кровавых событий 1929 года в Иерусалиме и Хевроне была наряду с
"Хаганой" организована "Национальная военная организация" (ЭЦЕЛ),
номинальным руководителем которой впоследствии стал Жаботинский, хотя после
поездки за границу мандатные власти лишили его права возвращения в
Палестину.
В 1930-х гг. началась нелегальная иммиграция ("Алия Бет") евреев в Эрец
Исраэль. На первом этапе она была организована руководителями
ревизионистской партии. Задачей этой нелегальной алии было перебросить
молодых евреев из Европы, в которой у них не было никакого будущего, в свою
историческую родину.
Приход Гитлера к власти в Германии поставил перед еврейским народом
новую задачу. Жаботинский один из первых понял опасность, которую нацистский
режим представляет для евреев. Первой его реакцией было -- организовать
всемирный бойкот немецких товаров. Но прежде чем движение бойкота получило
размах, Жаботинский вынужден был обратить всю свою энергию против кровавого
навета на ревизионистов в связи с убийством Арлозорова 16 июня 1933 года на
берегу моря в Тель-Авиве. Там в тот вечер арабскими бандитами (или
английскими агентами) был убит глава политического отдела Еврейского
Агентства Хаим Арлозоров. Сионисты-социалисты поспешили использовать это
трагическое событие в политическом споре. Английская охранка искуссно
использовала этот случай для усиления враждебности между евреями в
Палестине. Были арестованы трое, все -- ревизионисты. Несмотря на то, что
суд оправдал подозреваемых, навет привел еврейское население Палестины на
грань гражданской войны. В странах рассеяния атмосфера стала напряженной, и
враждебность между различными сионистскими группировками усилилась.
Чтобы избежать гражданской войны, Жаботинский обратился в исполком
Всеобщей профсоюзной организации (Гистадрут) с предложением нормализовать
отношения с ревизионистами. Переговоры Жаботинского с Бен-Гурионом по этому
вопросу велись очень долго, и было достигнуто совместное соглашение.
Ревизионисты соглашение утвердили, но Гистадрут плебисцитом отклонил его.
Тогда стало ясно, что нет никакой возможности нормализовать отношения между
ревизионистами и остальными сионистскими партиями. И в апреле 1935 г.
правление Всемирного союза сионистов-ревизионистов приняло, по предложению
Жаботинского, решение о создании Новой сионистской организации.
Ее первый съезд состоялся в Вене в сентябре 1935 года с участием 350
делегатов, избранных 713 тысячами избирателей в 32 странах.
В феврале 1937 года Жаботинский выступил перед Королевской комиссией,
возглавляемой лордом Пилем. Его выступление вошло в классику сионистского
идеологического обоснования. Решение комиссии -- предложение о разделе
Палестины. 20-й сионистский конгресс в Цюрихе принял это предложение
Королевской комиссии, Жаботинский и Новая сионистская организация
категорически отвергли раздел.
Основной проблемой Жаботинский считал ликвидацию еврейского рассеяния,
то есть массовую репатриацию. Уже в 1936 года Жаботинский предупреждал, что
еврейство восточной Европы теряет свои экономические и культурные позиции
одну за другой, и если еврейство не ликвидирует рассеяние, то в рассеянии
будет ликвидировано еврейство.
21 апреля 1938 года молодой бейтарец из Луцка Шломо Бен-Иосеф бросил
гранату в арабский автобус в отместку за убийства евреев арабами. Граната не
разорвалась, однако английский суд приговорил юношу к смертной казни. 28
июня Шломо Бен-Иосеф был повешен. Тогда Жаботинский отдает ЭЦЕЛю приказ
начать военные действия против арабских погромщиков.
Ни сгустившиеся над Европой тучи, ни безнадежное положение еврейских
общин в Европе, ни циничная антисионистская политика английского
правительства не смогли подорвать глубокую веру Жаботинского в то, что
еврейское государство будет создано "в наши дни".
Вспыхнула вторая мировая война. Жаботинский во главе делегации Новой
сионистской организации выехал в Соединенные Штаты Америки, чтобы развернуть
кампанию по созданию еврейской армии.
Средства его были скудными, он не располагал источниками для
финансирования широкой пропагандистской кампании в Соединенных Штатах, где в
тот период безраздельно царил дух изоляционизма и нежелания быть вовлеченным
в войну в Европе.
Во время посещения летнего лагеря Бетара, расположенного недалеко от
Нью-Йорка, с Жаботинским случился сердечный удар, и он скончался 4 августа
1940 г.
В своем завещании Жаботинский распорядился похоронить его в том месте,
где его настигнет смерть, а впоследствии перенести останки в независимое
Еврейское государство лишь по постановлению его правительства. В том, что
еврейское государство будет создано он не сомневался.
Лишь в 1964 году предсмертная воля Жаботинского была выполнена, и по
решению правительства Государства Израиль его прах был перевезен и захоронен
на горе Герцля в Иерусалиме.
Такова краткая биография Владимира (Зеэва) Жаботинского, борца,
публициста, писателя и одной из самых ярких фигур эпохи национального
возрождения еврейского народа. Его идеи осуществились и пустили глубокие
корни в народе. Это была героическая личность, оставившая неизгладимый след
в истории своего народа.
Многие из предсказаний Жаботинского о судьбах еврейского и многих
западно-европейских народов сбылись, но, к сожалению, он не дожил ни до них,
ни до осуществления своей основной мечты -- создания независимого еврейского
государства.
Last-modified: Sat, 26 May 2001 16:21:37 GMT