Иштван Немере. Дело Килиоса --------------------------------------------------------------- OCR: Александр Быков Spellcheck: Wesha the Leopard │ http://wesha.lib.ru --------------------------------------------------------------- Этой ночью звезды сверкали как никогда. Во всяком случае, мне так казалось. Не припомню случая, чтобы за последние сорок лет, что минули со дня моего появления на в свет, они когда-нибудь были такими яркими. Я вел машину, Баракс сидел рядом и молчал. У меня тоже не было особой охоты разговаривать. Далеко внизу блестела река, здесь она поворачивала на юг, и в излучине мерцали огни города. Мы летели бесшумно и быстро, и россыпь огоньков скрылась далеко позади, прежде чем я успел сообразить, что это за город мы пролетели. Когда-то здесь шумели бескрайние девственные леса - теперь остались только жидкие рощицы, укрытые непроницаемой темнотой. Я прибавил скорость. Радар сообщил, что пространство перед нами чистое: диспетчеры освободили нам коридор. На часы смотреть было незачем: туда, куда мы направляемся, не опоздаешь. Я насвистывал какую-то песенку, Баракс по-прежнему молчал. Оживал он только тогда, когда ему было что сказать. В повседневной жизни это достоинство буквально неоценимо, но сегодня мой попутчик меня раздражал своим молчанием и неподвижностью. Сидит и таращится в темноту за бортом. Любуется летящими навстречу огоньками внизу? Или просто отключился и ничего не видит? Время от времени под нами появлялись и тут же исчезали то огни речного судна, то горняцкий поселок, то одинокая группа каких-то строений. У нас было такое ощущение, словно мы с Бараксом заперты в крошечной подводной лодке, плавающей в огромном аквариуме. К сожалению, мне никак не удавалось сосредоточиться на чарующем зрелище, открывавшемся за иллюминатором. Мысли мои были заняты предстоящим заданием. Я видел перед собой шефа. Как правило, он никого к себе не вызывал, отдавал распоряжения, вернее, передавал через секретаря и заместителей все, что хотел сообщить своим подчиненным. Никто из наших парней не мог похвастаться тем, что старик позволил ему проникнуть в святая святых - его кабинет. Немыслимо было даже представить себе, что шеф способен вести долгие беседы с глазу на глаз с кем-нибудь из подчиненных. Случилось это в полдень восьмого дня одиннадцатого месяца. Я сидел в холле у телевизора: в мои обязанности входило следить за сообщениями на злобу дня по каналам массовой информации. Такое занятие поручали не только мне. С самого утра до позднего вечера в этот день дежурил именно я. И в офисе, и за его пределами царила серая скука: уже много недель ничего не происходило. Парни ползали, как осенние мухи в северном полушарии. Я слышал, что эти насекомые даже погибают там в это время года. А у нас, напротив, было тепло. В коридорах с кондиционированным воздухом жара не ощущалась, хотя улица раскалена добела. Кажется, еще немного - и с неба посыплются искры. Городской шум сюда не проникает, звукоизоляция отличная: поглощает любые посторонние шумы. Я как раз вспоминал вчерашний вечер, проведенный с высокой шатенкой, которую я подцепил в петхобаре, где почтенную публику перед полночью погружают в глубокий транс световыми эффектами и музыкой. Вечер удался, поэтому я сидел сонный и таращился в телевизор, зевая так, что трещали челюсти. Вот тут-то из динамика спецоповещения и раздался голос: "Инспектор Медина, немедленно явитесь в комнату номер 100". Я не поверил собственным ушам! Меня зовут в комнату номер 100? К шефу? А голос повторил: "Инспектор Медина, немедленно явитесь в комнату номер 100!" Сомнений не оставалось, вызывали меня. Я встал, и в мою сторону повернулась одна из телекамер внутреннего наблюдения. Дежурный офицер увидел, что я поднялся, и вызов повторять не стал. В коридоре я не встретил никого из сослуживцев; свободные от дежурства, вахт и заданий, они наверняка отдыхали сейчас в своих комнатах. Лифт бесшумно поднял меня на нужный этаж. В "коридоре власти" я бывал только дважды. И в этот раз снова залюбовался старинными мягкими красными коврами на полу (сейчас такие увидишь разве только в музее) и изящными кристаллами с Каллисто в нишах. И опять следом за мной бесшумно поворачивались телекамеры. Я неизменно чувствовал затылком чужой взгляд. Возможно, мне это только казалось от волнения. Наконец я остановился перед дверью. Сердце мое трепыхалось где-то в области пяток, хотя опасаться было нечего: во-первых, мне давненько не приходилось участвовать в операциях, а во-вторых, вне службы я не сделал ничего такого, за что меня можно было бы вызвать в комнату номер 100. Дверь бесшумно отворилась. Напротив у стены стоял робот СР, обычно используемый в государственных учреждениях в качестве секретаря. - Пожалуйста, положите правую руку на красную пластинку, - произнес он. Я подчинился. В мгновение ока машина сравнила отпечаток моей ладони и рисунок папиллярных линий с данными, зафиксированными в центральном компьютере отдела кадров: результат идентификации позитивный. Последнее говорилось не для меня. Я убрал руку с подсвеченной красной пластины, тотчас же погас свет и слева от меня раскрылись скрытые в стене двери. - Пожалуйста, - пригласила меня машина бесстрастным голосом. Опять мягкая ковровая дорожка под ногами, опять космические минералы. Старик, видно, страстный коллекционер камней. Я слыхал, что он облетел всю солнечную систему, побывал даже за ее границами и отовсюду привозил удивительные минералы. Хранил он только те камни, которые собирал сам. Я уже забыл, какой он из себя. Последний раз мы виделись два года назад. И вот теперь снова передо мной его хмурое лицо. Ходят слухи, что ему за восемьдесят, но по лицу этого не скажешь. - Инспектор третьего класса Рой Медина явился, - доложила машина у меня за спиной. - Входите, инспектор, - промолвил шеф и протянул мне руку. ...Приближался рассвет. На корпусе автоматического локатора замигала зеленая лампочка. - До цели сто километров, - произнес Баракс. - Вижу, - буркнул я, сбавил скорость и снизился до пятисот метров. Впереди показался берег озера. До цели оставалось около десяти километров. Сигнал радиомаяка вывел машину к посадочной полосе. Ритмично мигали три красные лампочки. К моему удивлению, нигде не было никаких строений. И только позже, уже перед приземлением, я заметил белый домик с плоской крышей, похожий на обыкновенное сельское бунгало. Над входом светился неяркий огонек. Красные лампы погасли, едва мы коснулись земли. Мои глаза уже привыкли к темноте. Баракс выбрался из машины. Трещали кузнечики, пахло сожженными солнцем травами. Теплый ветерок ерошил волосы. - Хорошая ночь! - вырвалось у меня. - Гляди, как сияют звезды! Странно: на рассвете мы будем далеко отсюда... - Хотя практически не тронемся с места, - уточнил Баракс. На этом наша беседа закончилась, так как кто-то позвал: - Эй, вы! Идите сюда! - Это милое приглашение наверняка относится к нам, - заметил Баракс. Только через некоторое время до меня дошло, что это была шутка. Обычно Баракс серьезен. Не мудрено, что я сразу и не сообразил - ему вздумалось поострить. На фоне белой стены издали был виден силуэт человека. К освещенной двери мы подошли одновременно. - Майор Гуров, - представился незнакомец и незаметно покосился на трехмерную фотографию, спрятанную в ладони. - Инспектор Медина? - Так точно! На плечах Баракса были погоны Галапола - Галактической Полиции, точь-в-точь такие, как у майора и у меня. Тем не менее, взглянув на него, майор замялся. - А вы... вы, это... Гм... Ведь вы Баракс, правда? - Да, - холодно ответил мой спутник. Гуров тут же сделал "налево кругом" и повел нас в дом. Мы оказались в старомодной комнате с каменными стенами и потолком из настоящего дерева. На широком столе лежали разнообразные пакеты и свертки. Слышалась тихая музыка. Радиоприемник тоже был старинный. - Когда мы отправляемся? - поинтересовался я. - В течение часа, - ответил Гуров... Лицо шефа было холодно и спокойно. Он показал на кресло. - Присаживайтесь, инспектор. Как я уже сказал, шефу, по слухам, было около восьмидесяти. Сколько ему лет на самом деле, не знал никто. Во всяком случае, молодость его давно миновала: у крыльев носа пролегали глубокие морщины, да и лоб не был гладким, волосы поседели, различались пряди белые и серебристые - согласитесь, необычайная световая композиция. На лице заметно было влияние крови предков - представителей всех континентов. Не состарившись, светились узкие зеленые глаза. Время от времени шефа видели в коридорах нашего здания. Ну, а раз в год он принимал участие в правительственных приемах. Эти приемы обычно передают по всепланетному телевидению. Не секрет, что телеоператоры охотно показали бы крупным планом шефа Галактической Полиции. Однако старик умело избегал взгляда телекамер. Несколько раз им все же удалось поймать его в фокус на секунду-другую, но он тут же словно таял в воздухе. Говорили, что шеф не любит привлекать внимание. Сейчас он сидел напротив и разглядывал меня. Знать бы, что он обо мне думает. Наверняка ведь просматривал мое досье перед тем как вызвать. - Что вы знаете о хроноклазмах, инспектор? - спросил шеф наконец и откинулся в кресле. Спинка кресла тут же мягко выгнулась, приспосабливаясь к его новой позе. Вопрос меня удивил. Но, в конце концов, я был не новичком в этом заведении и работал именно в отделе времени, поэтому ответить не составляло мне никакого труда. - В научной и криминалистической терминологии хроноклазмом именуется явление, когда злоумышленник или группа злоумышленников, пользуясь методом, открытым в 2811 году, и соответствующими техническими средствами, отправляется в прошлое и там вмешивается в исторические события, вследствие чего наступают серьезные и необратимые изменения в ходе исторического развития человечества. Продолжать или не надо? Шеф задумчиво глядел перед собой, казалось, он забыл о моем присутствии. Но нет - едва я замолк, он поднял на меня свои зеленые глаза. - Часто такое бывало? - Хроноклазмы? Науке известны два случая. К счастью, ни тот, ни другой не повлекли за собой слишком опасных последствий. Один из них, собственно, можно назвать "кораблекрушением". В 2814 году молодой исследователь времени Чан Легран отправился в конец 15-го века. Техника возвращения не была тогда достаточно отработана, и он застрял в прошлом - обычная техническая неисправность. Ему пришлось провести в Европе 15-го века 19 лет. Исследователь был художником-любителем, поэтому, чтобы заработать на пропитание, он рисовал: на фоне фантастических пейзажей изображал создания, открытые в 26-м веке на Каллисто, мутантов-людей, чьи гены были искалечены радиоактивным излучением, и микстантов - результат скрещивания людей с животными. Свои картины он продавал местному живописцу по имени Иероним Босх. В конце концов Леграну в этих исключительно примитивных условиях удалось раздобыть необходимые для ремонта материалы и вернуться. - А что вы знаете о втором случае? - 2997 год. Пользуясь халатностью взрослых, двое несовершеннолетних пробрались в один научно-исследовательский институт и отправились в 15-й век. Старший, известный под именем Леонардо да Винчи, стал знаменитым художником и изобретателем, а младший, по имени Мальци, выступал сначала в роли ученика Леонардо, а после кончины друга пытался обнародовать изобретения Леонардо. - Следовательно, эта вторая катастрофа отличалась от первой? - спросил шеф тоном экзаменатора. - Решительным образом. Инженерные проекты беглецов на уровне той эпохи были неосуществимы. Наверняка, основываясь на памяти будущего, Леонардо изобрел движущийся тротуар, танк, броненосец, самолет и вертолет, парашют, скорострельную пушку и подводную лодку. "Открыл" законы перспективы, рисовал карты в проекции Меркатора, описывал сражения будущего, "предсказывал" колониализм, загрязнение окружающей среды... Следует обратить внимание вот еще на что. Во-первых, Леонардо и Мальци не собирались возвращаться в будущее, в свою родную эпоху, в свое время. Во-вторых, живопись Босха не повлекла в свое время изменений в сознании, а на исключительное своеобразие его живописи обратили внимание гораздо позже. А "дело Леонардо" имело громадный резонанс в течение многих веков. Еще в 20-м, и даже в 23-м веках было непонятно, каким образом удалось этому человеку предвосхитить технические достижения будущего и угадать принципы их действия, не говоря уже о его пророчествах... - Вы упомянули 20-й век, - остановил меня шеф. - Ведь вы специализировались именно на этой эпохе, не так ли? - Да. Я изучал вторую половину двадцатого и начало двадцать первого века, до двадцатых годов, - ответил я. - А какова ваша географическая ориентация? Ваш лингвистический интерес? - Латинская Америка, испанский язык. - Превосходно! - шеф достал пластиковую папку, положил на стоя и раскрыл ее. - Теперь прошу внимания, инспектор. Мы долго колебались, кому доверить это задание. И выбор пал на вас. Прислонясь к стене, Баракс наблюдал, как двое рабочих, составляющих весь технический персонал, краном устанавливают на рельсы машину и вывозят ее из закамуфлированного под деревенское бунгало ангара. Посреди чистого поля рельсы неожиданно обрывались. Не прошло и получаса с тех пор, как мы прибыли сюда, а майор уже явился доложить, что машина готова. - Разрешите согласовать данные? - спросил он. Мы возвратились в дом. Где-то вскрикнула птица. Не верилось, что сейчас мы покинем этот мир тишины и покоя. Гуров расстелил на столе большую, ярко разрисованную карту и мрачно произнес: - Двойная датировка сегодняшнего вторжения: три тысячи сорок четвертый год, десятый день месяца мая... Я правильно говорю, м-а-я? - повторил он по буквам незнакомое слово. - Да, верно, так раньше назывался пятый месяц. - Ага, поехали дальше. - Гуров заглянул в свои бумажки. - После долгих колебаний руководство решило срок возвращения пока не устанавливать, мы можем позволить себе только одно, самое большее два вмешательства, не забывайте об этом, инспектор. И будет лучше, если вы уведомите нас о своем возвращении хотя бы за сутки. Я закусил губу. Шеф говорил, что на проведение операции у нас должно уйти десять-пятнадцать дней, ни сутками больше. Хватит ли? - А как с географическими координатами? Достаточно ли легко определить место, куда нас забрасывают, или нам придется его искать? Майор постучал пальцем по карте. - Это здесь. Ступенчатая пирамида со срезанной вершиной, построена в четырнадцатом веке. Ритуальное сооружение. Местность называется Сан-Фернандо, это в двадцати пяти километрах восточнее столицы, города Боливара, административного центра с 1992 года. Этих данных достаточно, инспектор? - Думаю, да, - ответил я задумчиво. - Возьмите одежду, - он сунул мне в руки два пакета. - Это для вас, это для Баракса. Сшито по мерке, изготовлено из материалов того времени, в соответствии с тогдашней модой и климатическими условиями. Здесь еще пачка банкнот, тоже подлинные. Члены других экспедиций привезли деньги из девяностых годов двадцатого века. Естественно, мы отобрали выпущенные раньше мая 1992 года. Ну и документы, удостоверяющие личность, также напечатанные на бумаге того времени, их сделали лучшие специалисты. Еще вопросы есть, инспектор? - Все в порядке, можно отправляться. Баракс дожидался перед домом. Я отдал ему сверток с одеждой. Машина посреди поля походила на темный блик. Гуров открыл дверь. Чтобы войти, пришлось наклониться. Подобные аппараты для меня не в диковинку. В конце концов, в такого рода "путешествия" я отправляюсь не впервые. - Мундиры сложите в эти сундучки, - распорядился Гуров и склонился над пультом. - Через десять минут отправляемся... Шеф подошел к окну. За броневым стеклом купался в солнечных лучах город. Над голубыми озерами городского парка поднималась туманная дымка. - Имя: Килиос. Дипп. Историк. Сорок восемь лет. Вот его фотография. Это трехмерная, но вы, конечно, получите двухмерную, черно-белую. Ее и возьмете с собой. Килиос в течение двадцати одного года работал в Дахарском историческом институте. Специализировался на автократиях. На эту тему писал дипломную работу. Позднее опубликовал несколько трудов о политических течениях 19-го и 20-го веков. Вы знаете, инспектор, что такое политика? - Знаю, так назывались в период с 10-го по 23-й век теоретические и практические взаимодействия различных заинтересованных групп, - ответил я. - Хорошо. Итак, Килиос всю жизнь интересовался политикой. Неоднократно получал лицензии на осторожное проникновение в прошлое с целью исследований. Продолжительность этих посещений никогда не превышала нескольких часов. Никто ничего не подозревал, даже когда Килиос исчез навсегда. - Исчез? Не может быть! - И тем не менее, - кивнул шеф. - В наше время для этого есть множество способов. Индивид, желающий исчезнуть, может, к примеру, полететь на какую-нибудь из планет Солнечной системы и оттуда отправиться в прошлое. - Но ведь машины для путешествия во времени неизменно под строжайшим контролем, - возразил я. - До сих пор мы тоже так думали. Именно дело Килиоса показало, что с этим не все в порядке. Дипп Килиос с удивительным долготерпением выжидал удобного случая. Ему выдали законное разрешение на проникновение в последнюю четверть 20-го века. Точные временные и географические координаты он выбрал по своему усмотрению. Отправился в прошлое и прислал оттуда пустую капсулу. - Значит, это преднамеренное бегство? - спросил я. Шеф кивнул. - Мы тоже это так расценили. Однако тогда мы еще не подозревали, что он намеревается совершить хроноклазм. В прошлом романтические исследователи минувшего или историки не раз "убегали" в интересующую их эпоху и проводили там по нескольку недель или даже месяцев, чтобы лучше познакомиться с жизнью того времени. Были среди них такие, что оставляли записки - куда и когда следует прислать за ними машину. Однако общеизвестно, что риск хроноклазма в подобных случаях велик, поэтому закон об Охране Времени 2812 года строго запрещает подобные экспедиции. Тех, кого удалось вернуть в современность, строго наказали. - Десять лет на необитаемом острове, - буркнул я. - А некоторые беглецы, оставшись в чужом времени, случалось, и головой расплачивались, - старинный фразеологический оборот прозвучал в устах шефа совершенно естественно. - Не выдерживали условий. Врачи бессильны были им помочь. Многие погибали, не найдя общий язык со своими новыми современниками. Вы же, инспектор, знакомы с нравами тех варварских эпох: убийства, войны, несчастные случаи были тогда в порядке вещей... В случае с Килиосом ситуация оказалась хуже. Сначала компетентные лица не особенно беспокоились, считая, что это обычное исследовательское путешествие. Однако месяц спустя выяснилось, что историк, прежде чем отправиться в прошлое, скопировал в архивах исчерпывающие описания изобретений, технических новинок и подробные технологические процессы их производства. - Что это были за изобретения? - В числе прочих и телепатический аппарат Кальена. - Вольтранс? - поразился я. - Его же придумали только в начале 23-го века! - Вы правы, Рой, - шеф задумчиво уставился в стену перед собой. - Килиос взял с собой в прошлое описание простейшей конструкции. Как бы то ни было, он без малого на триста лет опережает эпоху, в которой оказался, и это устройство в его руках может стать страшным оружием. - Если ему удастся его изготовить, - вставил я с надеждой в голосе. Шеф отмахнулся. - Наши специалисты изучили возможности, какими Килиос располагает в 20-м веке, и утверждают, что он вполне может собрать прототип аппарата и даже выпускать их серийно. - Когда он сбежал? - Два месяца тому назад. - И вы не искали его до сих пор? Ведь если Килиос станет причиной хроноклазма, последствия могут быть куда серьезнее, чем в каком-нибудь другом случае! - Вот именно, инспектор. Конечно же, мы его искали, но он оказался хитроумным противником. За десятилетия исследований Килиос отлично познакомился с условиями, царившими в ту эпоху. Он знает и наши обычаи. Поэтому хорошо осведомлен, где и когда Отдел Времени Галактической Полиции начнет искать его. У него все продумано. Он в совершенстве овладел диалектом испанского языка, распространенным в 20-м веке. В прошлое он ушел в Маниле. И вот что нам удалось узнать об этой стране. В девяностых годах 20-го века этот регион назывался Филиппинами, и одним из общеупотребительных там языков был испанский. Мы были убеждены, что Килиос укрылся на одном из островов архипелага. Туда и послали агентов. Искали его две недели, но все было бесполезно. Тогда мы поняли, что уход в Маниле был только шагом, предпринятым, чтобы замести следы. Килиоса следует искать в испаноязычном регионе, но в иных географических координатах. Так как беглец из трех тысяч языков, использовавшихся на земле в 20-м веке, знает только испанский, в других лингвистических ареалах розыск можно не вести. - Это значит, круг поисков сужался до двух десятков тогдашних государств, - буркнул я. - И пока вы решали, в каком из них он, драгоценное время уходило. - Уходило, потому что Килиос оказался очень хитрым противником и умело водил нас за нос. Поэтому наши сыщики потеряли еще десять дней, разыскивая его в древней Испании. Кое-какие следы Килиоса, правда, отыскались, но они вели в Южную Америку. Мы перебросили в 20-й век вдвое больше оперативных работников и наконец на прошлой неделе преступника удалось локализовать. Более или менее определенно. - Очевидно, мое задание заключается в том, чтобы привезти его обратно? - перебил я шефа не совсем учтиво. - Но почему именно я? - Потому что на этот раз задание совершенно особое. Его нельзя доверить первому попавшемуся оперативнику, который умеет выслеживать людей. В случае с Килиосом мы имеем дело не с рассеянным профессором, не с любознательным ученым, забывающим обо всем на свете за любимым занятием, а - как уже было сказано - с преступником. Нетрудно догадаться, что Дипп Килиос хочет сделать в 20-м веке карьеру. Вам знакомо это слово, инспектор? - Так точно, можно не объяснять. - Ну так вот. Килиос в этом мире, в мире три тысячи сорок четвертого года, был никто. Один из многих исследователей времени. Хорошо знавшие беглеца люди описывают его как человека честолюбивого, но недостаточно способного и в конечном счете неинтересного, даже посредственного. Психологи Галактической Полиции позже сопоставили психологические данные и всю остальную информацию о Килиосе, которая только отыскалась, и в один голос утверждают, что Килиос в прошлом пытался выбиться в люди. Взобраться наверх по политической лестнице. Несомненно, располагая знаниями, аппаратом "Вольтранс" и будучи информированным о событиях ближайшего будущего, он имеет громадное преимущество перед представителями общества, в которое он направился. - Этот хроноклазм грозит стать опасным. Где Килиос сейчас? - Координаты вы получите, инспектор. Нашим оперативникам удалось установить только то, что он в городе. Операция будет небезопасной, Рой. Правительство пришло к убеждению, что мы имеем дело с хроноклазмом первой степени, а значит, с самым серьезным случаем этого рода за все время путешествий в прошлое и существования полиции безопасности времени. - До какой степени я могу быть свободным в своих действиях? - спросил я, чувствуя сухость во рту. Хроноклазм первой степени? Наконец-то какое-то задание. Все лучше, чем месяцами пялиться в телевизор в холле управления. - Офицеры Галактической Полиции имеют право применять оружие только в случае крайней необходимости, - медленно произнес шеф. - На вчерашнем совещании было принято облечь вас соответствующими полномочиями. Эти полномочия распространяются, естественно, исключительно на Диппа Килиоса и только тогда, когда иной возможности переправить его в настоящее не будет. В этом случае можете его убить. Я зажмурился. Убить! Отвратительное слово. Первобытное, беспощадное. Способен ли я убить человека? В свое время нас обучали разнообразным приемам, но я еще не слыхал, чтобы кто-нибудь из нас... - Конечно, я был бы удовлетворен гораздо больше, если бы вы привезли Килиоса живым и здоровым, чтобы он мог принять заслуженную кару, - тут же добавил шеф. - Мое вмешательство может приобрести такие размеры, что само приведет к хроноклазму второй или третьей степени, - осторожно заметил я после непродолжительной паузы. - Мы понимаем это и, тем не менее, обязаны рискнуть, ибо дальнейшая деятельность Килиоса может поставить нас в еще более трудное положение. Инспектор! - шеф неожиданно встал, я тоже вскочил. - Инспектор! Правительство приняло решение предоставить вам полную свободу действий. На месте вы можете делать все, что сочтете необходимым для успеха операции. Я был бы рад, если бы вы время от времени информировали меня о ходе операции. - Хронотелефон? - спросил я. До сих пор разрешение на его использование давалось лишь в особых случаях. - Ситуация нетипична, Рой. Связь будет поддерживаться только со мной. Серьезность момента была ясна. Оставалось договориться еще кое о чем. - Кого возьмете с собой, Рой? Весь наличный штат Галактической Полиции к вашим услугам. Выбирайте лучших. - Ну, у семи нянек дитя без глазу... Пословица понравилась, лицо шефа оживилось. Каждому было известно, что после космических камешков он охотнее всего коллекционировал старинные идиомы, пословицы и поговорки. Я попал в самую точку - он усмехнулся и сказал: - Услышите что-нибудь в подобном роде, запишите на память, потом передайте мне. Я собираю подобные жемчужинки. - Рад стараться! - ответил я со смехом. - Что же касается дела, я знаю двадцатый век и знаю, что вдвоем, а то и в одиночку я в состоянии сделать больше, чем целая рота агентов... Нужно раствориться в толпе. Нельзя обращать на себя внимание. - Возможно, вы правы. Проведение операции - ваше дело, вот и разрабатывайте ее стратегию. Так кого же вы хотите взять с собой? - Думаю, достаточно будет Баракса. - Баракса? - брови шефа взлетели, затем так же стремительно опустились. Он сделал вид, что удивился, хотя ожидал такого ответа, потому что с облегчением сказал: - Знаю, странные у вас отношения с этим человеком, инспектор... Все в порядке, забирайте его. - Благодарю. - Желаю вам удачи, Рой. - Думаю, что она нам пригодится. Мы спрыгнули на землю. Гуров удерживал машину в воздухе. Звезды, казалось, потускнели. Однако нам было не до созерцания небес - трава доходила до колен и приходилось смотреть под ноги. Гуров сказал: - Ближайшее селение в одиннадцати километрах к западу. Дорога здесь неподалеку. И не забудьте сообщить нам, когда соберетесь возвращаться. - Не забудем, - я махнул рукой. - Пока. Гуров захлопнул люк. Я отступил назад, аппарат пошел вверх. Некоторое время дисковидный корпус был еще виден, но постепенно он таял и наконец совсем растворился в воздухе - Гуров пересек темпоральную границу, а вместе с ней границу пространства. Я глубоко вздохнул. Травы пахли совсем не так, как тысячу пятьдесят два года тому вперед. - Чувствуешь, какой запах? - спросил я. - Что скажешь? Баракс огляделся. Я знал, что он воспользовался прибором ночного видения, и, скорее всего, ничего внушающего опасение не обнаружил, потому что ответил: - Непосредственной угрозы или вредных газов не обнаружено. - Черт возьми, разве я газы имел в виду? - вспыхнул я, но тут же сообразил, что пускаться в дискуссии бессмысленно. С Бараксом не поговоришь о таких поэтических вещах, как запах цветов. - Как будем добираться? - невозмутимо спросил мой спутник. Настроение, навеянное ароматом трав, ему не удалось испортить окончательно. - Ночь хороша, можно и отдохнуть немного. Куда нам торопиться? Лучше двинемся пешком. И мы отправились в путь. Сначала шли на север; потом взяли западнее. Было довольно темно, и мы продвигались медленно. Вскоре выбрались на дорогу, о которой упоминал Гуров. Идти стало легче. Серая лента шоссе была чуть более светлой, чем все вокруг. Наши шаги отдавались эхом, как в пещере. Птицы не пели. Леса не было видно, хотя, возможно, дальше на взгорьях и росли деревья. Минут двадцать мы шли не разговаривая. Наконец Баракс нарушил молчание: - Как ты думаешь, какие у Килиоса шансы? - Спроси лучше, сколько у нас шансов найти его, схватить и увезти обратно, - буркнул я. Неизвестно почему меня охватила необъяснимая тревога. Ночь. В этом мраке могла таиться неведомая угроза. К счастью, минутная слабость вскоре прошла. Через полчаса впереди показались огоньки. По местному времени было около четырех часов утра. У дороги стояли белые домики - поселок. Мы стали осторожнее. Между домами никого не было видно. Однако на небольшой площади в центре поселка под стеной здания с башенкой сидели несколько мужчин. Я уже знал, что здание с башенкой - это церковь. - Подойдем? - предложил я. Баракс был не в восторге от моего предложения, однако беспрекословно подчинился и последовал за мной. Иначе поступить он не мог: я был начальником нашей небольшой экспедиции, а дисциплина есть дисциплина. Заслышав шаги, сидящие у стены встали, тревожно вглядываясь в темноту. Мы подошли к освещенному фонарями месту, я застегнул пиджак и любезно поздоровался: - Буэнос ночес, сеньоры! Это были мои первые слова из 1992 года. Не впервой мне выполнять задания в прошлом, однако в 1992 году гостить еще не приходилось. Правда, на первый взгляд, девяностые годы не слишком уж отличаются от знакомых мне пятидесятых или семидесятых. - Доброй ночи, - буркнули неохотно аборигены, оценивающе разглядывая наши лица и одежду. Я старался вести себя спокойно и уверенно, держался как можно естественней. - У нас испортилась машина, это в нескольких километрах отсюда... Мы иностранцы, - таким образом мое несовершенное произношение сразу же получило объяснение. - И хотели бы попасть в Боливар. Или, по крайней мере, в какой-нибудь город поблизости. Мужчины молчали. - Если бы можно было одолжить какую-нибудь машину, - продолжил я и, вспомнив о деньгах, которые оставил мне Гуров, поспешно добавил: - Разумеется, мы хорошо заплатили бы за это. Аборигены переглянулись, и один из них пробормотал: - Сейчас что-нибудь придумаем, сеньоры. Подождите. И они ушли все вместе в одну сторону. В восточной части неба едва заметно забрезжил сероватый неясный свет. Вдруг из темноты послышались громкие слова команды, и неожиданно появились четверо усачей в одинаковой одежде. Прежде чем мы успели сообразить, что происходит, нас взяли в кольцо. Мы поняли, что это совсем не те люди, которые нас здесь встретили. У этих на ремнях на правом боку висели черные треугольные коробочки. Оружие, - догадался я, - мундиры. Это означало, что окружавшие нас принадлежат к какой-то военизированной организации. - К стенке! - крикнул один из них. - Не двигаться! Мы и не собирались двигаться. Впрочем, к стене становиться мы тоже не стали. Тогда тот, что кричал, подошел ко мне. - Ты что, не слышал приказа? - Это вы мне? - удивился я. Ничего не поделаешь, человек не в состоянии переделаться за какую-то минуту. Даже если у меня такая же профессия, как у него, и я знаком с нравами разных эпох. Я слишком долго пробыл в своем настоящем и сейчас не сумел мгновенно перестроиться и приспособиться к отношениям, царящим в давно прошедшем столетии. И тогда... Позже, когда я вспоминал эти мгновения, ко мне неизменно возвращалось ледяное оцепенение - оно поднималось от колен. Я был просто не в состоянии поверить, что подобное может произойти. Вы ждете, чтобы я рассказал, что же было потом? Он ударил меня в лицо. Я покачнулся, но не от удара. Какую-то долю секунды я стоял, как в тумане, все еще не понимая, что происходит. Эпоха, в которой мы живем, давным-давно не знает подобного обращения. Прошли века с тех пор, как человек в последний раз поднял руку на другого человека. А тогда события стали развиваться с головокружительной быстротой. Увидев, что произошло, Баракс начал действовать. Двое в мундирах еще валялись на земле, а он уже был рядом с третьим. Наконец и я очнулся от столбняка, схватил того, кто ударил меня, и швырнул приемом, который тысячи раз отрабатывал в спортзале. К сожалению, удар был настолько силен, что полицейский, ударившись головой о мостовую, растянулся без чувств. Только тогда мне пришло в голову, что обезвредить его можно было бы куда более удобным и безопасным способом. Но, как видно, его удар пробудил во мне первобытные инстинкты, о существовании которых я даже не догадывался. Во мне вспыхнуло желание дать сдачи собственными руками. Тем временем Баракс управился с третьим, не дав ему времени выхватить оружие. Я перевел дух, ничего не понимая. - Черт побери! - Баракс использовал свое любимое выражение, которое, что греха таить, подцепил у меня. - Почему он так поступил? - Бог его знает, - ответил я растерянно. - Это выше моего разумения. - А что такое "бог"? - тут же поинтересовался Баракс. - Лексический оборот, - пояснил я и вдруг осознал всю нелепость ситуации. Мы в опасности, стоим над четырьмя бесчувственными телами в форме и беседуем о лингвистике. - Идем отсюда, - сказал я. Баракс молча последовал за мной. Я оглянулся. На верхушке белой колокольни блестел крест. Наступал день, и солнечный луч над нами был предвестником приближающегося утра. Крестьян нигде не было видно. Опять мы шагали по пустынному шоссе. - Это были полицейские, - пояснил я Бараксу. - Они следят за общественным порядком. - Тогда почему он тебя ударил? Я не сразу нашелся, что ответить. Потом в нескольких туманных выражениях попытался объяснить, что в старину грубость зачастую сопутствовала блюстителям порядка. Я с азартом принялся рассказывать, а Бараксу было интересно, так как в этой эпохе он еще не бывал. С местным диалектом он был знаком, а с нравами - увы. Задание было у него, как и обычно, четко определено: прикрывать меня и выручать, если попаду в переделку. Поэтому Бараксу было проще. Однако я упустил из виду кристальную чистоту логики Баракса. Если у него возникал вопрос, с ним следовало разобраться, прежде чем переходить к следующему. И мой помощник настойчиво возвращался к событиям в селении. - О нас полицейские ничего не знали. Крестьяне, наверное, сообщили им, что пришли двое иностранцев. Тем не менее нас сразу же окружили и отнеслись как к врагам. - Н-да... - я потрогал щеку. - В самом деле, это было несколько неожиданно. Баракс промолчал, но я почувствовал, что ответ его не удовлетворил. Светало. Из полутьмы показались горы, на небе появились барашки. Легкий ветерок ерошил мои волосы. Снова запахло сухими травами. Через некоторое время справа от дороги показался одинокий домик. Где-то в той стороне мычали коровы. Какой-то человек грузил в кузов маленького пикапа алюминиевые емкости странной формы. Оставив Баракса на дороге, я подошел поближе и заговорил с этим человеком. - Лория недалеко отсюда, - сообщил он. - Это небольшой городок. Собственно, я туда сейчас еду, везу молоко. Могу подвезти, если согласитесь поехать в кузове. - Мы в долгу не останемся, - этими расхожими лексическими оборотами мне уже приходилось пользоваться во время предыдущих путешествий и всегда с успехом. Так было и на этот раз: молочник спрятал банкноту в карман, явно удовлетворенный. Я позвал Баракса, и через минуту мы уже ехали в сторону Лории. Несмотря на ранний час, на улицах города было людно. По пути мы обгоняли запряженные мулами двуколки, груженные фруктами и овощами. На рынке царило оживление. Донесся звон курантов с церковной колокольни. Взошло солнце. Мы спрыгнули с машины. Я огляделся, не привлекли ли мы чьего-нибудь внимания. Но местным жителям было не до нас. Они предлагали свои товары быстроглазым матронам с корзинами, отгоняли мух, заворачивали в бумагу рыбу, перекликались. Скрипели колеса тележек, вопили ослы. Несколько подростков гоняли взад-вперед на мопедах. Какой-то торговец с грохотом поднял жалюзи на дверях своей лавки. Из кофейни неподалеку на террасу выносили столики. Мы были первыми посетителями. Хозяин, крупный лысеющий человек с волосатыми руками, учтиво спросил нас, что подать. Я попросил кофе и какое-нибудь пирожное. Он склонился к Бараксу. - А вам чем могу служить, сеньор? Я сделал попытку взглянуть на моего спутника глазами этих людей. Каким он им видится? Высокий, плечистый, краснощекий. Даже сквозь пиджак заметно, как перекатываются бугры мускулов. Глаза серые. Лицо малоподвижное, походка размеренная. Одет скромно. Фигура атлетическая. Такие обычно нравятся женщинам. Возможно, с точки зрения жителей двадцатого века, он вообще не отличался от аборигенов. Кому придет в голову размышлять над тем, насколько он чужд этому пространству-времени? - Кофе, пожалуйста, - сказал Бараке, и хозяин, поклонившись, отошел от нас. Попивая горький обжигающий напиток, мы узнали, что некто Хуарес сдает напрокат автомобили. Его контора была сразу за церковью. Между Лорией и столицей есть автобусное сообщение. Первый рейс - в одиннадцать, второй - в три часа пополудни. Оказалось, что железной дороги здесь нет и близко... Следовало как-то объяснить наше появление в этом местечке, поэтому я снова рассказал байку об испортившемся автомобиле. Хозяин понимающе кивнул, пряча в карман деньги. Тут мне кое-что пришло в голову. Агенты Галапола, выслеживающие Диппа Килиоса, были здесь несколько дней назад. Возможно, беглеца с тех пор здесь опять видели. Я вынул двухмерную черно-белую фотографию и показал ее владельцу кофейни. - Вам случайно не знаком этот человек? Реакция его меня удивила: едва бросив взгляд на снимок, он повернулся кругом и поспешно скрылся в дверях своего заведения. Не понимая, в чем дело, мы с Бараксом переглянулись, пожали плечами, подождали минуту-другую, но хозяин не показывался. - Если удастся достать напрокат автомобиль, тогда все в порядке, - произнес я, обращаясь к своему напарнику, - в противном случае придется довольствоваться автобусом. Баракс, по своему обыкновению, промолчал. Общее руководство, планирование и обдумывание каждого нового шага всецело лежали на мне. Так же, как и во множестве прошлых совместных операций, он всего лишь помогал реализовывать мои планы. Естественно, при необходимости анализировать события я тоже использовал его блестящие способности. Мы обогнули церковь и оказались в каком-то переулке. Невероятно тощий старик подпирал стену дома. Я спросил, где нам найти сеньора Хуареса. Старик мотнул головой, указывая направление. Я снова достал фотографию. Старик посмотрел на фото, потом на меня, сплюнул себе под ноги и поспешно удалился. Я остался стоять, изумленный до предела. Баракс был тоже удивлен, но совсем не тем, что поразило меня. - Черт побери, что это у него вылетело изо рта? - Слюна, - пояснил я. - Это называется плюнуть. - Никогда не слыхал ничего подобного, - покачал он головой. Над воротами красовалась вывеска с изображением автомобильной шины и гаечного ключа - видимо, здесь находится автомобильная мастерская. Я припомнил, чему меня учили. Семнадцать лет назад на историческом факультете университета я целых полгода изучал символику 20-го века. Предмет был непростой,