Тарас Шевченко. Поеми ------------------------------------------------------------------------ Оригинал этого текста расположен в "Сетевой библиотеке украинской литературы" http://www.ukrlib.km.ru/ │ http://www.ukrlib.km.ru/ OCR: Евгений Васильев Для украинских литер использованы обозначения: к, ║ - "э оборотное" большое и маленькое (коды AAh,BAh) п, ┐ - "i с двумя точками" большое и маленькое (коды AFh,BFh) I,i (укр) = I,i (лат) ------------------------------------------------------------------------ ** ТРИЗНА ** На память 9-го Ноября 1843 года княжне Варваре Николаевне Репниной ПОСВЯЩЕНИЕ Душе с прекрасным назначеньем Должно любить, терпеть, страдать, И дар господний, вдохновенье, Должно слезами поливать. Для вас понятно это слово!.. Для вас я радостно сложил Свои житейские оковы, Священнодействовал я снова И слезы в звуки перелил. Ваш добрый ангел осенил Меня бессмертными крилами И тихостройньши речами Мечты о рае пробудил. Яготин 11 ноября 1843 Души ваши очистивше в послушании истины духом, в братолюбии нелицемерно, от чиста сердца друг друга любите прилежно: порождена не от семени нетленна, но не нетленна, словом живого бога и пребывающего во веки. Зане всяка плоть, яка трава, и всяка слава человеча, нко цвет травный: изсше трава и цвет ея отпаде. Глагол же господень пребывает во веки. Се же есть глагол, благовествованный в вас. Соборное послание первое святого апостола Петра; 1, 22, 25. Двенадцать приборов на круглом столе, Двенадцать бокалов высоких стоят; И час уж проходит, Никто не приходит; Должно быть, друзьями Забыты они. Они не забыты, - в урочную пору, Обет исполняя, друзья собрались И "вечную память" пропели собором, Отправили тризну - и все разошлись. Двенадцать их было; все молоды были, Прекрасны и сильны; в прошедшем году Наилучшего друга они схоронили, И другу поминки в тот день учредили, Пока на свиданье к нему не сойдут. - Счастливое братство! Единство любови Почтили вы свято на грешной земле; Сходитеся, други, как ныне сошлись, Сходитеся долго и песнею новой Воспойте свободу на рабской земле! - Благословен твой малый путь, Пришлец убогий, неизвестный! Ты силой господа чудесной Возмог в сердца людей вдохнуть Огонь любви, огонь небесный. Благословен! Ты божью волю Короткой жизнью освятил; В юдоли рабства радость воли Безмолвно ты провозгласил. Когда брат брата алчет крови - Ты сочетал любовь в чужих; Свободу людям - в братстве их Ты проявил, великим словом Ты миру мир благовестил; И, отходя, благословил Свободу мысли, дух любови! Душа избранная, зачем Ты мало так у нас гостила? Тебе здесь тесно, трудно было! Но ты любила здешний плен, Ты, непорочная, взирала, Скорбя, на суетных людей. Но ангела недоставало У вечного царя царей; И ты на небе в вечной славе У трона божия стоишь, На мир наш, темный и лукавый, С тоской невинною глядишь. Благоговею пред тобою, В безмолвном трепете дивлюсь; Молюсь тоскующей душою, Как перед ангелом молюсь! Сниди,-пошли мне исцеленье! Внуши, навей на хладный ум Хоть мало светлых, чистых дум; Хоть на единое мгновенье Темницу сердца озари И мрак строптивых помышлений И разгони и усмири. Правдиво, тихими речами, Ты расскажи мне все свое Земное благо-житие И научи владеть сердцами Людей кичливых и своим, Уже растленным, уже злым... Скажи мне тайное ученье Любить гордящихся людей И речью кроткой и смиреньем Смягчать народных палачей. Да провещаю гимн пророчий, И долу правду низведу, И погасающие очи Без страха к небу возведу. И в этот час последней муки Пошли мне истинных друзей Сложить хладеющие руки И бескорыстия елей Пролить из дружеских очей. Благословлю мои страданья, Отрадно смерти улыбнусь И к вечной жизни с упованьем К тебе на небо вознесусь. Благословен твой малый путь, Пришлец неславленный, чудесный! В семье убогой, неизвестной Он вырастал; и жизни труд, Как сирота, он встретил рано; Упреки злые встретил он За хлеб насущный... В сердце рану Змея прогрызла... Детский сон Исчез, как голубь боязливый; Тоска, как вор, нетерпеливо, В разбитом сердце притаясь, Губами жадными впилась И кровь невинную сосала... Душа рвалась, душа рыдала, Просила воли... Ум горел, В крови гордыня клокотала... Он трепетал... он цепенел... Рука, сжимаяся, дрожала... О, если б мог он шар земной Схватить озлобленной рукой Со всеми гадами земными, Схватить, измять и бросить в ад!.. Он был бы счастлив, был бы рад. Он хохотал, как демон лютый, И длилась страшная минута, И мир пылал со всех сторон; Рыдал, немел он в исступленьи, Душа терзалась страшным сном; Душа мертвела, - а кругом Земля, господнее творенье, В зеленой ризе и цветах, Весну встречая, ликовала. Душа отрадно пробуждалась, - И пробудилась... Он в слезах Упал и землю лобызает, Как перси матери родной!.. Он снова чистый ангел рая И на земле он всем чужой. Взглянул на небо: - О, как ясно, Как упоительно-прекрасно! О, как там вольно будет мне!.. И очи в чудном полусне На свод небесный устремляет И в беспредельной глубине Душой невинной утопает. По высоте святой, широкой, Платочком белым, одинока, Прозрачна тучка в даль плывет. - Ах, тучка, тучка, кто несет Тебя так плавно, .так высоко? Ты что такое? И зачем Так пышно, мило нарядилась? Куда ты послана и кем?.. И тучка тихо растопилась На небе светлом. Взор унылый Он опустил на темный лес... - А где край света, край небес, Концы земли?.. - И вздох глубокий, Недетский вздох, он испустил; Как будто в сердце одиноком Надежду он похоронил. В ком веры нет - надежды нет! Надежда - бог, а вера - свет. - Не погасай, мое светило! Туман душевный разгоняй, Живи меня твоею силой И путь тернистый, путь унылый Небесным светом озаряй. Пошли на ум твою святыню, Святым наитием напой, Да провещаю благостыню, Что заповедана тобой!.. - Надежды он не схоронил, Воспрянул дух, как голубь горный, И мрак сердечный, мрак юдольный Небесным светом озарил; Пошел искать он жизни, доли, Уже прошел родное поле, Уже скрывалося село... Чего-то жаль внезапно стало, Слеза ресницы пробивала, Сжималось сердце и рвалось. Чего-то жаль нам в прошлом нашем, И что-то есть в земле родной... Но он, бедняк, он всем не свой, И тут и там. Планета наша, Прекрасный мир наш, рай земной, Во всех концах ему чужой. Припал он молча к персти милой И, как родную, лобызал, Рыдая, тихо и уныло На путь молитву прочитал... И твердой, вольною стопою Пошел... и скрылся за горою, За рубежом родной земли Скитаясь нищим, сиротою, Какие слезы не лились! Какой ужасною ценою Уму познания купил И девство сердца сохранил! Без малодушной укоризны Пройти мытарства трудной жизни, Измерить пропасти страстей, Понять на деле жизнь людей, Прочесть все черные страницы, Все беззаконные дела... И сохранить полет орла И сердце чистой голубицы! Се человек!.. Без крова жить - (Сирот и солнышко не греет), Людей изведать - и любить! Незлобным сердцем сожалея О недостойных их делах И не кощунствуя впотьмах, Как царь ума. Убогим, нищим, Из-за куска насущной пищи Глупцу могучему годить, И мыслить, чувствовать и жить!.. Вот драма страшная, святая!.. И он прошел ее, рыдая, Ее он строго разыграл Без слова; он не толковал Своих вседневных приключений, Как назидательный роман; Не раскрывал сердечных ран, И тьму различных сновидений, И байронический туман Он не пускал: толпой ничтожной Своих друзей не поносил; Чинов и власти не казнил, Как N., глашатай осторожный, И тот, кто мыслит без конца О мыслях Канта, Галилея, Космополита-мудреца, И судит люди, не жалея Родного брата и отца, - Тот лжепророк! Его сужденья - Полуидеи, полувздор!.. Провидя жизни назначенье, Великий божий приговор, В самопытливом размышленья Он подымал слезящий взор На красоты святой природы. - Как все согласно! - он шептал И край родной воспоминал; У бога правды и свободы Всему живущему молил, И кроткой мыслию следил Дела минувшие народов, Дела страны своей родной, И горько плакал... - О святая! Святая родина моя! Чем помогу тебе, рыдая? И ты закована, и я. Великим словом божью волю Сказать тиранам - не поймут! И на родном прекрасном поле Пророка каменьем побьют! Сотрут высокие могилы И понесут их словом зла! Тебя убили, раздавили; И славословить запретили Твои великие дела! О боже, сильный и правдивый! Тебе возможны чудеса, Исполни славой небеса И сотвори святое диво! Воскреснуть мертвым повели, Благослови всесильным словом На подвиг новый и суровый, На искупление земли! Земли поруганной, забытой, Чистейшей кровию политой, Когда-то счастливой земли! - Как тучи, мысли расходились, И слезы капали, как дождь!.. Блажен тот на свете, кто малую долю, Кроху от трапезы волен уделить Голодному брату и злобного волю Хоть властью суровой возмог укротить! - Блажен и свободен!.. Но тот, кто не оком, А смотрит душою на козни людей И может лишь плакать в тоске одинокой - О боже правдивый, лиши ты очей!.. Твои горы, твое море, Все красы природы Не искупят его горя, Не дадут свободы. И он, страдалец жизни краткой, Все видел, чувствовал и жил, Людей, изведавши, любил И тосковал о них украдкой. Его и люди полюбили, * (Как цветок, процвевший на их болоте. (Прим. Шевченка). И он их братиями звал; Нашел друзей и тайной силой К себе друзей причаровал. Между друзьями молодыми, Порой задумчивый... порой Как волхв, вещатель молодой, Речами звучными, живыми Друзей внезапно изумлял; И силу дружбы между ними, Благословляя, укреплял. Он говорил, что обще благо Должно любовию купить; И с благородною отвагой Стать за народ и зло казнить. Он говорил, что праздник жизни, Великий праздник, божий дар, Должно пожертвовать отчизне, Должно поставить под удар. Он говорил о страсти нежной, Он тихо, грустно говорил - И умолкал!.. В тоске мятежной Из-за стола он выходил И горько плакал. Грусти тайной, Тоски глубокой, не случайной Ни с кем страдалец не делил. Друзья любили всей душою Его, как кровного; но он Непостижимою тоскою Был постоянно удручен, И между ними вольной речью Он пламенел. Но меж гостей, Когда при тысяче огней Мелькали мраморные плечи, О чем-то тяжко он вздыхал И думой мрачною летал В стране родной, в стране прекрасной, Там, где никто его не ждал, Никто об нем не вспоминал, Ни о судьбе его неясной. И думал он: - Зачем я тут? И что мне делать между ними? Они все пляшут и поют, Они родня между родными, Они все равны меж собой; А я!.. - И тихо он выходит, Идет, задумавшись, домой; Никто из дому не выходит Его встречать; никто не ждет, Везде один... тоска, томленье!.. И светлый праздник воскресенья Тоску сторичную несет. И вянет он, вянет, как в поле былина, Тоскою томимый в чужой стороне; И вянет он молча... Какая кручина Запала в сердечной его глубине? - О горе мне, горе! Зачем я покинул Невинности счастье, родную страну? Зачем я скитался, чего я достигнул? Утехи познаний?.. Кляну их, кляну! Они-то мне, черви, мой ум источили, С моим тихим счастьем они разлучили! Кому я тоску и любовь расскажу? Кому сердца раны в слезах покажу? Здесь нету мне пары, я нищий меж ними, Я бедный поденщик, работник простой; Что дам я подруге моими мечтами? Любовь... Ах, любови, Любови одной! С нее на три века, на вечность бы стало! В своих бы объятьях ее растопил! О как бы я нежно, как нежно любил! - И крупные слезы, как искры, низались, И бледные щеки и слабую грудь Росили, и сохли. - О дайте вздохнуть, Разбейте мене череп и грудь разорвите, - Там черви, там змеи, - на волю пустите! О дайте мне тихо, навеки заснуть! - Страдал несчастный сирота Вдали от родины счастливой И ждал конца нетерпеливо. Его любимая мечта - Полезным быть родному краю, - Как цвет, с ним вместе увядает! Страдал он. Жизни пустота Пред ним могилой раскрывалась: Приязни братской было мало, Не грела теплота друзей: Небесных солнечных лучей Душа парящая алкала. Огня любви, что бог зажег В стыдливом сердце голубином Невинной женщины, где б мог Полет превыспренный, орлиный Остановить и съединить Пожар любви, любви невинной; Кого бы мог он приютить В светлице сердца и рассудка, Как беззащитную голубку От жизни горестей укрыть; И к персям юным, изнывая, Главой усталою прильнуть; И цепенея и рыдая, На лоне жизни, лоне рая Хотя минуту отдохнуть. В ее очах, в ее томленьи И ум и душу утопить, И сердце в сердце растопить, И утонуть в самозабвеньи. Но было некого любить; Сочетаваться не с кем было; А сердце плакало, и ныло, И замирало в пустоте. Его тоскующей мечте В грядущем что-то открывалось, И в беспредельной высоте Святое небо улыбалось. Как воску ярого свеча, Он таял тихо, молчаливо, И на задумчивых очах Туман ложился. Взор стыдливый На нем красавица порой Покоя, тайно волновалась, И симпатической красой Украдкой долго любовалась. И может, многие грустили Сердца девичие о нем, Но тайной волей, высшей силой Путь одинокий до могилы На камнях острых проведен. Изнемогал он, грудь болела, Темнели очи, за крестом Граница вечности чернела В пространстве мрачном и пустом. Уже в постеле предмогильной Лежит он тих, и - гаснет свет. Друзей тоскующий совет Тревожит дух его бессильный. Поочередно ночевали У друга верные друзья; И всякий вечер собиралась Его прекрасная семья. В последний вечер собралися Вокруг предсмертного одра И просидели до утра. Уже рассвет смыкал ресницы, Друзей унылых сон клонил, И он внезапно оживил Их грустный сон огнем бывалым Последних пламенных речей; И други друга утешали, Что через семь иль восемь дней Он будет петь между друзей. - Не пропою вам песни новой О славе родины моей. Сложите вы псалом суровый Про сонм народных палачей; И вольным гимном помяните Предтечу, друга своего. И за грехи... грехи его Усердно богу помолитесь... И "со святыми упокой" Пропойте, други, надо мной! - Друзья вокруг его стояли, Он отходил, они рыдали, Как дети... Тихо он вздыхал, Вздохнул, вздохнул... Его не стало! И мир пророка потерял, И слава сына потеряла. Печально други понесли На утро в церковь гроб дубовый, Рыдая, предали земли Остатки друга: и лавровый Венок зеленый, молодой Слезами дружбы оросили И на могиле положили; И "со святыми упокой" Запели тихо и уныло. В трактире за круглым, за братским столом Уж под вечер други сидели кругом; Печально и тихо двенадцать сидело: Их сердце одною тоскою болело. Печальная тризна, печальны друзья!.. Ах, тризну такую отправил и я. Согласьем общим положили, Чтоб каждый год был стол накрыт В день смерти друга; чтоб забыт Не мог быть друг их за могилой; И всякой год они сходились В день смерти друга поминать. Уж многих стало не видать; Приборы каждый год пустели, Друзья все больше сиротели - И вот, один уж, сколько лет К пустым приборам на обед Старик печальный приезжает; Печаль и радость юных лет Один, грустя, воспоминает. Сидит он долго, мрачен, тих, И поджидает: - Нет ли брата Хоть одного еще в живых? - И одинокий в путь обратный Идет он молча... И теперь, Где круглый стол стоит накрытый, Тихонько отворилась дверь, И брат, что. временем забытый, Вошел согбенный!.. Грустно он Окинул стол потухшим взором. И молвил с дружеским укором: - Лентяи! видишь, как закон Священный братский исполняют! Вот и сегодня не пришли, Как будто за море ушли! - И слезы молча утирает, Садясь за братский круглый стол. - Хоть бы один тебе пришел! Старик сидит и поджидает... Проходит час, прошел другой, Уж старику пора домой. Старик встает: - Да, изменили! Послушай, выпей, брат, вино, - Сказал слуге он, - все равно,. Я не могу; прошло что было, - Да поминай за упокой; А мне пора уже - домой! - И слезы снова покатились. Слуга вино, дивяся, выпил. - Дай шляпу мне... какая лень Итти домой!.. - и тихо вышел. И через год в урочный день Двенадцать приборов на круглом столе,- Двенадцать бокалов высоких стоят, И день уж проходит, Никто не приходит, Навеки, навеки забыты они. [Яготин 1843] ** КАТЕРИНА ** Василию Андреевичу Жуковскому на память 22 апреля 1838 года I Кохайтеся, чорнобривi, Та не з москалями, Бо москалi - чужi люде, Роблять лихо з вами. Москаль любить жартуючи, Жартуючи кине; Пiде в свою Московщину, А дiвчина гине - Якби сама, ще б нiчого, А то й стара мати, Що привела на свiт божий, Мусить погибати. Серце в'яне спiваючи, Коли зна║ за що; Люде серця не побачать, А скажуть - ледащо! Кохайтеся ж, чорнобривi, Та не з москалями, Бо москалi - чужi люде, Знущаються вами. Не слухала Катерина Нi батька, нi неньки, Полюбила москалика, Як знало серденько. Полюбила молодого, В садочок ходила, Поки себе, свою долю Там занапастила. Кличе мати вечеряти, А донька не чу║; Де жарту║ з москаликом, Там i заночу║. Не двi ночi карi очi Любо цiлувала, Поки слава на все село Недобрая стала. Нехай собi тi┐ люде Що хотять говорять: Вона любить, то й не чу║, Що вкралося горе. Прийшли вiсти недобрi┐ - В поход затрубили. Пiшов москаль в Туреччину; Катрусю накрили. Незчулася, та й байдуже, Що коса покрита: За милого, як спiвати, Любо й потужити. Обiцявся чорнобривий, Коли не загине, Обiцявся вернутися. Тойдi Катерина Буде собi московкою, Забудеться горе; А поки що, нехай люде Що хотять говорять. Не журиться Катерина - Слiзоньки втира║, Бо дiвчата на улицi Без не┐ спiвають. Не журиться Катерина - Вми║ться сльозою, Возьме вiдра, опiвночi Пiде за водою, Щоб вороги не бачили; Прийде до криницi, Стане собi пiд калину, Заспiва║ Гриця. Виспiву║, вимовля║, Аж калина плаче. Вернулася - i раденька, Що нiхто не бачив. Не журиться Катерина I гадки не ма║ - У новенькiй хустиночцi В вiкно вигляда║. Вигляда║ Катерина... Минуло пiвроку; Занудило коло серця, Закололо в боку. Нездужа║ Катерина, Ледве-ледве дише... Вичуняла та в запiчку Дитину колише. А жiночки лихо дзвонять, Матерi глузують, Що москалi вертаються Та в не┐ ночують: "В тебе дочка чорнобрива, Та ще й не ║дина, А муштру║ у запiчку Московського сина. Чорнобривого придбала... Мабуть, сама вчила..." Бодай же вас, цокотухи, Та злиднi побили, Як ту матiр, що вам на смiх Сина породила. Катерино, серце мо║! Лишенько з тобою! Де ти в свiтi подiнешся З малим сиротою? Хто спита║, привiта║ Без милого в свiтi? Батько, мати - чужi люде, Тяжко з ними жити! Вичуняла Катерина, Одсуне кватирку, Погляда║ на улицю, Колише дитинку; Погляда║ - нема, нема... Чи то ж i не буде? Пiшла б в садок поплакати, Так дивляться люде. Зайде сонце - Катерина По садочку ходить, На рученьках носить сина, Очицi поводить: "Отут з муштри виглядала, Отут розмовляла, А там... а там... сину, сину!" Та й не доказала. Зеленiють по садочку Черешнi та вишнi; Як i перше виходила, Катерина вийшла. Вийшла, та вже не спiва║, Як перше спiвала, Як москаля молодого В вишник дожидала. Не спiва║ чорнобрива, Кляне свою долю. А тим часом вороженьки Чинять свою волю - Кують речi недобрi┐. Що ма║ робити? Якби милий чорнобривий, Умiв би спинити... Так далеко чорнобривий, Не чу║, не бачить, Як вороги смiються ┐й, Як Катруся плаче. Може, вбитий чорнобривий За тихим Дуна║м; А може - вже в Московщинi Другую коха║! Нi, чорнявий не убитий, Вiн живий, здоровий... А де ж найде такi очi, Такi чорнi брови? На край свiта, в Московщинi, По тiм боцi моря, Нема нiгде Катерини; Та здалась на горе!.. Вмiла мати брови дати, Карi оченята, Та не вмiла на сiм свiтi Щастя-долi дати. А без долi бiле личко - Як квiтка на полi: Пече сонце, гойда вiтер, Рве всякий по волi. Умивай же бiле личко Дрiбними сльозами, Бо вернулись москалики Iншими шляхами. II Сидить батько кiнець стола, На руки схилився; Не дивиться на свiт божий: Тяжко зажурився. Коло його стара мати Сидить на ослонi, За сльозами ледве-ледве Вимовля║ донi: "Що весiлля, доню моя? А де ж твоя пара? Де свiтилки з друженьками, Старости, бояре? В Московщинi, доню моя! Iди ж ┐х шукати, Та не кажи добрим людям, Що ║ в тебе мати. Проклятий час-годинонька, Що ти народилась! Якби знала, до схiд сонця Була б утопила... Здалась тодi б ти гадинi, Тепер - москалевi... Доню моя, доню моя, Цвiте мiй рожевий! Як ягодку, як пташечку, Кохала, ростила На лишенько... Доню моя, Що ти наробила?.. Оддячила!.. Iди ж, шукай У Москвi свекрухи. Не слухала мо┐х рiчей, То ┐┐ послухай. Iди, доню, найди ┐┐, Найди, привiтайся, Будь щаслива в чужих людях, До нас не вертайся! Не вертайся, дитя мо║, З далекого краю... А хто ж мою головоньку Без тебе схова║? Хто заплаче надо мною, Як рiдна дитина? Хто посадить на могилi Червону калину? Хто без тебе грiшну дуту Поминати буде? Доню моя, доню моя, Дитя мо║ любе! Iди од нас..." Ледве-ледве Поблагословила: "Бог з тобою!" - та, як мертва, На дiл повалилась... Обiзвався старий батько: "Чого ждеш, небого?" Заридала Катерина Та бух йому в ноги: "Прости менi, мiй батечку, Що я наробила! Прости менi, мiй голубе, Мiй соколе милий!" "Нехай тебе бог проща║ Та добрi┐ люде; Молись богу та йди собi - Менi легше буде". Ледве встала, поклонилась, Вийшла мовчки з хати; Осталися сиротами Старий батько й мати. Пiшла в садок у вишневий, Богу помолилась, Взяла землi пiд вишнею, На хрест почепила; Промовила: "Не вернуся! В далекому краю, В чужу землю, чужi люде Мене заховають; А сво║┐ ся крихотка Надо мною ляже Та про долю, мо║ горе, Чужим людям скаже... Не розказуй, голубонько! Де б нi заховали, Щоб грiшно┐ на сiм свiтi Люди не займали. Ти не скажеш... ось хто скаже, Що я його мати! Боже ти мiй!.. лихо мо║! Де менi сховатись? Заховаюсь, дитя мо║, Сама пiд водою, А ти грiх мiй спокуту║ш В людях сиротою, Безбатченком!.." Пiшла селом, Плаче Катерина; На головi хустиночка, На руках дитина. Вийшла з села - серце млi║; Назад подивилась, Покивала головою Та й заголосила. Як тополя, .стала в полi При битiй дорозi; Як роса та до схiд сонця, Покапали сльози, За сльозами за гiркими I свiта не бачить, Тiлько сина пригорта║, Цiлу║ та плаче. А воно, як янгелятко, Нiчого не зна║, Маленькими ручицями Пазухи шука║. Сiло сонце, з-за дiброви Небо червонi║; Утерлася, повернулась, Пiшла... тiлько мрi║. В селi довго говорили Дечого багато, Та не чули вже тих рiчей Нi батько, нi мати... Отаке-то на сiм свiтi Роблять людям люде! Того в'яжуть, того рiжуть, Той сам себе губить... А за вiщо? Святий зна║. Свiт, бачся, широкий, Та нема де прихилитись В свiтi одиноким. Тому доля запродала Од краю до краю, А другому оставила Те, де заховають. Де ж тi люде, де ж тi добрi, Що серце збиралось З ними жити, ┐х любити? Пропали, пропали! ксть на свiтi доля, А хто ┐┐ зна║? ксть на свiтi воля, А хто ┐┐ ма║? ксть люде на свiтi - Срiблом-злотом сяють, Зда║ться, панують, А долi не знають, - Нi долi, нi волi! З нудьгою та з горем Жупан надiвають, А плакати - сором. Возьмiть срiбло-злото Та будьте багатi, А я вiзьму сльози - Лихо виливати; Затоплю недолю Дрiбними сльозами, Затопчу неволю Босими ногами! Тодi я веселий, Тодi я багатий, Як буде серденько По волi гуляти! III Кричать сови, спить дiброва, Зiроньки сiяють, Понад шляхом, щирицею, Ховрашки гуляють. Спочивають добрi люде, Що кого втомило: Кого - щастя, кого - сльози, Все нiчка покрила. Всiх покрила темнiсiнька, Як дiточок мати; Де ж Катрусю пригорнула: Чи в лiсi, чи в хатi? Чи на полi пiд копою Сина забавля║, Чи в дiбровi з-пiд колоди Вовка вигляда║? Бодай же вас, чорнi брови, Нiкому не мати, Коли за вас таке лихо Треба одбувати! А що дальше спiтка║ться? Буде лихо, буде! Зустрiнуться жовтi пiски I чужi┐ люде; Зустрiнеться зима люта... А той чи зустрiне, Що пiзна║ Катерину, Привiта║ сина? З ним забула 6 чорнобрива Шляхи, пiски, горе: Вiн, як мати, привiта║, Як брат, заговорить... Побачимо, почу║мо... А поки - спочину Та тим часом розпитаю Шлях на Московщину. Далекий шлях, пани-брати, Знаю його, знаю! Аж на серцi похолоне, Як його згадаю. Попомiряв i я колись - Щоб його не мiрять!.. Розказав би про те лихо, Та чи то ж повiрять! "Бреше, - скажуть, - сякий-такий! (Звичайно, не в очi), А так тiлько псу║ мову Та людей морочить". Правда ваша, правда, люде! Та й нащо те знати, Що сльозами перед вами Буду виливати? Нащо воно? У всякого I свого чимало... Цур же йому!.. А тим часом Кете лиш кресало Та тютюну, щоб, зна║те, Дома не журились. А то лихо розказувать, Щоб бридке приснилось! Нехай його лихий вiзьме! Лучче ж помiркую, Де то моя Катерина З Iвасем мандру║. За Ки║вом, та за Днiпром, Попiд темним га║м, Iдуть шляхом чумаченьки, Пугача спiвають. Iде шляхом молодиця, Мусить бути, з прощi. Чого ж смутна, невесела, Заплаканi очi? У латанiй свитиночцi, На плечах торбина, В руцi цiпок, а на другiй Заснула дитина. Зустрiлася з чумаками, Закрила дитину, Пита║ться: "Люде добрi, Де шлях в Московщину?" "В Московщину? оцей самий. Далеко, небого?" "В саму Москву, Христа ради, Дайте на дорогу!" Бере шага , аж труситься: Тяжко його брати!.. Та й навiщо?.. А дитина? Вона ж його мати! Заплакала, пiшла шляхом, В Броварях спочила7 Та синовi за гiркого Медяник купила. Довго, довго, сердешная, Все йшла та питала; Було й таке, що пiд тином З сином ночувала... Бач, на що здалися карi оченята: Щоб пiд чужим тином сльози виливать! Отож-то дивiться та кайтесь, дiвчата, Щоб не довелося москаля шукать, Щоб не довелося, як Катря шука║... Тодi не питайте, за що люде лають, За що не пускають в хату ночувать. Не питайте, чорнобривi, Бо люде не знають; Кого бог кара на свiтi, То й вони карають... Люде гнуться, як тi лози, Куди вiтер вi║. Сиротинi сонце свiтить (Свiтить, та не грi║) - Люде б сонце заступили, Якби мали силу, Щоб сиротi не свiтило, Сльози не сушило. А за вiщо, боже милий! За що свiтом нудить? Що зробила вона людям, Чого хотять люде? Щоб плакала!.. Серце мо║! Не плач, Катерино, Не показуй людям сльози, Терпи до загину! А щоб личко не марнiло З чорними бровами - До схiд сонця в темнiм лiсi Умийся сльозами. Уми║шся - не побачать, То й не засмiються; А серденько одпочине, Поки сльози ллються. Отаке-то лихо, бачите, дiвчата. Жартуючи кинув Катрусю москаль. Недоля не бачить, з ким ┐й жартувати, А люде хоч бачать, та людям не жаль: "Нехай, - кажуть, - гине ледача дитина, Коли не зумiла себе шанувать". Шануйтеся ж, любi, в недобру годину, Щоб не довелося москаля шукать. Де ж Катруся блудить? Попiдтинню ночувала, Раненько вставала, Поспiшала в Московщину; Аж гульк - зима впала. Свище полем заверюха, Iде Катерина У личаках - лихо тяжке! - I в однiй свитинi. Iде Катря, шкандиба║; Дивиться - щось мрi║... Либонь, iдуть москалики... Лихо!.. серце млi║ - Полетiла, зустрiлася, Пита: "Чи нема║ Мого Йвана чорнявого?" А тi: "Мьi не зна║м". I, звичайно, як москалi, Смiються, жартують: "Ай да баба! ай да наши! Кого не надуют!" Подивилась Катерина: "I ви, бачу, люде! Не плач, сину, мо║ лихо! Що буде, то й буде. Пiду дальше - бiльш ходила.. А може, й зустрiну; Оддам тебе, мiй голубе, А сама загину". Реве, стогне хуртовина, Котить, верне полем; Сто┐ть Катря серед поля, Дала сльозам волю. Утомилась заверюха, Де-де позiха║; Ще б плакала Катерина, Та слiз бiльш нема║. Подивилась на дитину: Умите сльозою, Червонi║, як квiточка Вранцi пiд росою. Усмiхнулась Катерина, Тяжко усмiхнулась: Коло серця - як гадина Чорна повернулась. Кругом мовчки подивилась; Бачить - лiс чорнi║, А пiд лiсом, край дороги, Либонь, курiнь мрi║. "Ходiм, сину, смерка║ться, Коли пустять в хату; А не пустять, то й надворi Будем ночувати. Пiд хатою заночу║м, Сину мiй Iване! Де ж ти будеш ночувати, Як мене не стане? З собаками, мiй синочку, Кохайся надворi! Собаки злi, покусають, Та не заговорять, Не розкажуть смiючися... З псами ┐сти й пити... Бiдна моя головонько! Що менi робити?" Сирота-собака ма║ свою долю, Ма║ добре слово в свiтi сирота; Його б'ють i лають, закують в неволю, Та нiхто про матiр на смiх не спита, А Йвася спитають, заранн║ спитають, Не дадуть до мови дитинi дожить. На кого собаки на улицi лають? Хто голий, голодний пiд тином сидить? Хто лобуря водить? Чорнявi байстрята... Одна його доля - чорнi бровенята, Та й тих люде заздрi не дають носить. IV Попiд горою, яром, долом, Мов тi дiди високочолi, Дуби з гетьманщини стоять. У яру гребля, верби в ряд, Ставок пiд кригою в неволi I ополонка - воду брать... Мов покотьоло- червонi║, Крiзь хмару - сонце зайнялось. Надувся вiтер; як повi║ - Нема нiчого: скрiзь бiлi║... Та тiлько лiсом загуло. Реве, свище заверюха. По лiсу завило; Як те море, бiле поле Снiгом покотилось. Вийшов з хати карбiвничий, Щоб лiс оглядiти, Та де тобi! таке лихо, Що не видно й свiта. "Еге, бачу, яка фуга! Цур же йому я лiсом! Пiти в хату... Що там таке? От ┐х достобiса! Недобра ┐х розносила, Мов справдi за дiлом. Ничипоре! дивись лишень, Якi побiлiлi!" "Що, москалi?.. Де москалi?" "Що ти? схаменися!" "Де москалi, лебедики?" "Та он, подивися". Полетiла Катерина I не одяглася. "Мабуть, добре Московщина В тямку ┐й далася! Бо уночi тiлько й зна║, Що москаля кличе". Через пеньки, заметами, Летить, ледве дише, Боса стала серед шляху, Втерлась рукавами. А москалi ┐й назустрiч, Як один, верхами. "Лихо мо║! доле моя!" До ┐х... коли гляне - Попереду старший ┐де. "Любий мiй Iване! Серце мо║ кохане║! Де ти так барився?" Та до його... за стремена... А вiн подивився, Та шпорами коня в боки. "Чого ж утiка║ш? Хiба забув Катерину? Хiба не пiзна║ш? Подивися, мiй голубе, Подивись на мене: Я Катруся твоя люба. Нащо рвеш стремена?" А вiн коня поганя║, Нiбито й не бачить. "Постривай же, мiй голубе! Дивись - я не плачу. Ти не пiзнав мене, Йване? Серце, подивися, пй же богу, я Катруся!" "Дура, отвяжися! Возьмите прочь безумную!" "Боже мiй! Iване! I ти мене покида║ш? А ти ж присягався!" "Возьмите прочь! Что ж вьi стали? "Кого? мене взяти? За що ж, скажи, мiй голубе? Кому хоч оддати Свою Катрю, що до тебе В садочок ходила, Свою Катрю, що для тебе Сина породила? Мiй батечку, мiй братику! Хоч ти не цурайся! Наймичкою тобi стану... З другою кохайся... З цiлим свiтом... Я забуду, Що колись кохалась, Що од тебе сина мала, Покриткою стала... Покриткою... який сором! I за що я гину! Покинь мене, забудь мене, Та не кидай сина. Не покинеш?.. Серце мо║, Не втiкай од мене... Я винесу тобi сина". Кинула стремена Та в хатину. Верта║ться, Несе йому сина. Несповита, заплакана Сердешна дитина. "Осьде воно, подивися! Де ж ти? заховався? Утiк!.. нема!.. Сина, сина Батько одцурався! Боже ти мiй!.. Дитя мо║! Де дiнусь з тобою? Москалики!голубчики! Возьмiть за собою; Не цурайтесь, лебедики: Воно сиротина; Возьмiть його та оддайте Старшому за сина, Возьмiть його... бо покину, Як батько покинув, - Бодай його не кидала Лихая година! Грiхом тебе на свiт божий Мати породила; Виростай же на смiх людям! - На шлях положила. - Оставайся шукать батька, А я вже шукала". Та в лiс з шляху, як навiсна! А дитя осталось, Плаче бiдне... А москалям Байдуже; минули. Воно й добре; та на лихо Лiсничi почули. Бiга Катря боса лiсом, Бiга та голосить; То проклина свого Йвана, То плаче, то просить. Вибiга║ на возлiсся; Кругом подивилась Та в яр... бiжить... серед ставу Мовчки опинилась. "Прийми, боже, мою душу, А ти - мо║ тiло!" Шубовсть в воду!.. Попiд льодом Геть загуркотiло. Чорнобрива Катерина Найшла, що шукала. Дунув вiтер понад ставом - I слiду не стало. То не вiтер, то не буйний, Що дуба лама║; То не лихо, то не тяжке, Що мати вмира║; Не сироти малi дiти, Що неньку сховали: пм зосталась добра слава, Могила зосталась. Засмiються злi┐ люде Малiй сиротинi; Вилл║ сльози на могилу - Серденько спочине. А тому, тому на свiтi, Що йому зосталось, Кого батько i не бачив, Мати одцуралась? Що зосталось байстрюковi? Хто з ним заговорить? Нi родини, нi хатини; Шляхи, пiски, горе... Панське личко, чорнi брови.. Нащо? Щоб пiзнали! Змальовала, не сховала... Бодай полиняли! V Iшов кобзар до Ки║ва Та сiв спочивати, Торбинками обвiшаний Його повожатий. Мале дитя коло його На сонцi куня║, А тим часом старий кобзар I с у с а спiва║. Хто йде, ┐де - не мина║: Хто бублик, хто грошi; Хто старому, а дiвчата Шажок мiхоношi. Задивляться чорнобровi - I босе, i голе. "Дала, - кажуть, - бровенята, Та не дала долi!" Iде шляхом до Ки║ва Берлин шестернею, А в берлинi господиня З паном i сем'║ю. Опинився против старцiв - Курява ляга║. Побiг Iвась, бо з вiконця Рукою маха║. Да║ грошi Iвасевi, Диву║ться панi. А пан глянув... одвернувся.. Пiзнав, препоганий, Пiзнав тi┐ карi очi, Чорнi бровенята... Пiзнав батько свого сина, Та не хоче взяти. Пита панi, як зоветься? "Iвась", - "Какой милый!" Берлин рушив, а Iвася Курява покрила... Полiчили, що достали, Встали сiромахи, Помолились на схiд сонця, Пiшли понад шляхом. [1838, С.-Петербург] ** КНЯЖНА ** Зоре моя вечiрняя, Зiйди над горою, Поговорим тихесенько В неволi з тобою. Розкажи, як за горою Сонечко сiда║, Як у Днiпра веселочка Воду позича║. Як широка сокорина Вiти розпустила... А над самою водою Верба похилилась, - Аж по водi розiслала Зеленi┐ вiти, А на вiтах гойдаються Нехрещенi дiти. Як у полi на могилi Вовкулак ночу║, А сич в лiсi та на стрiсi Недолю вiщу║. Як сон-трава при долинi Вночi розцвiта║... А про людей... Та нехай ┐м. Я ┐х, добрих, знаю, - Добре знаю. Зоре моя! Мiй друже ║диний! I хто зна║, що дi║ться В нас на Укра┐нi? А я знаю. I розкажу Тобi й спать не ляжу. А ти завтра тихесенько Боговi розкажеш. Село! I серце одпочине. Село на нашiй Укра┐нi - Неначе писанка село, Зеленим га║м поросло. Цвiтуть сади, бiлiють хати, А на горi стоять палати, Неначе диво. А кругом Широколистi┐ тополi, А там i лiс, i лiс, i поле, I синi гори за Днiпром. Сам бог вита║ над селом. Село! Село! Веселi хати! Веселi здалека палати - Бодай ви терном поросли! Щоб люди й слiду не найшли, Щоб i не знали, де й шукати. В тому господньому селi, На нашiй славнiй Укра┐нi, - Не знаю, де вони взялись, - Приблуда князь, була й княгиня, Ще молодi собi були, Жили самi. Були багатi: Високi на горi палати, Чималий у яру ставок, Зелений по горi садок, I верби, i тополi, I вiтряки на полi, I долом геть собi село Понад водою простяглось. Колись там весело було. Бувало, лiтом i зимою Музика тне, вино рiкою Гостей неситих налива... А князь аж синiй похожа║, Та сам несмiлих налива║, Та ще й покрику║ "вiват!" Гуля║ князь, гуляють гостi; I покотились на помостi... А завтра знову ожива, I знову п'║, i знов гуля║; I так за днями день мина║. Мужицькi душi аж пищать... Судовики благають бога... П'яницi, знай собi, кричать: - I патрiотi i брат убогих! Наш славний князь! Вiват! Вiват! - А патрiот, убогих брат... Дочку й теличку однiма║ У мужика... I бог не зна║, А може й зна║, та мовчить. Княгиня взапертi сидить. п┐ i в сiни не пуска║ Убогих брат. А що ж робить? Сама втекла i повiнчалась. I батько й мати не пускали, Казали: - Вгору не залазь. - Так нi, за князя. От i князь! От i пишайсь тепер, княгине! Загинеш, серденько, загинеш, Мов ряст весною уночi. Засхнеш, не знатимеш нiчого, Не знатимеш, як хвалять бога, Як люди люблять живучи. А жить так, господи, хотiлось! Хотiлось любити Хоч годочок, хоч часочок, На свiт подивитись. Не довелось... А все було, Всього понадбала Стара мати. Саму тебе Мов намалювала, Хоч молись перед тобою, Мов перед святою... Красо моя молодая, Горенько з тобою! Жить би, жить, та славить бога I добро творити Та божою красотою Людей веселити. Так же нi. А молодi┐ Та карi┐ очi Щоб марнiли в самотинi... Може, бог так хоче? Боже! Божеi Да║ш волю I розум на свiтi, Красу да║ш, серце чисте... Та не да║ш жити. Не да║ш на рай веселий, На свiт твiй великий Надивитись, намолитись I заснуть навiки. Невесело на свiтi жить, Коли нема кого любить. Отак i ┐й, однiй-║динiй, Ще молодiй мо┐й княгинi, Красу i серце засушить I марне згинуть в самотинi - Аж страшно!.. А вона молилась I жить у господа просилась, Бо буде вже кого любить. Вона вже матiр'ю ходила, Уже пишалась i любила Сво║ дитя. I дав дожить Господь ┐й радостi на свiтi: Узрiть його, поцiлувать Сво║ ║дине║ дитя I перший крик його почути... Ох, дiти! Дiти! Дiти! Велика божа благодать! Сльози висохли, пропали, Сонце просiяло. I княгиня з дитиною Не тi║ю стала. Нiби на свiт народилась - Гралась, веселилась... I княжнi сво┐й маленькiй Сорочечки шила. I маленькi рукавчата Шовком вишивала, I купала, й колихала, Сама й годувала. Бо княгинi тiльки вмiють Привести дитину, А годувать та доглядать Не вмiють княгинi. А потiм оха: - Забува║ Мене мiй Поль або Фiлат! - За що ж воно тебе згада║? За те хiба, що привела? А моя свою дитину Сама доглядала. А п'яного свого князя I не допускала. Мов яблучко у садочку, Кохалась дитина. I говорить уже стало, I вчила княгиня Тiльки "мамо" вимовляти, А "тато" не вчила... I книжечок з кунштиками В Ромнi накупила. Забавляла, розмовляла I богу молитись I азбуку по кунштиках Заходилась вчити. I що божий день купала, Рано спати клала I пилиночки на не┐ Впасти не давала. I всю нiченьку над нею Витала, не спала. Надивлялась, любувалась Княжною своею... I жениха ┐й ║днала, I радiла з нею, I плакала; довгi коси Уже розплiтала I, лишенько, свого князя П'яного згадала - У мундирi. Та й закрила Заплаканi очi. А дитинi нiби сниться, Мов вимовить хоче: - Не плач, мамо, не розплiтай Мо┐ довгi коси: Посiчуться... - Що день божий Радостi приносить Сво┐й матерi щасливiй Дочка уродлива. Мов тополя, вироста║ Свiтовi на диво. Вироста║... Та недовго Буде веселити Свою матiр. Бог кара║ Княгиню на свiтi... А'за вiщо? Чудно людям, Бо^люди не знають, Чому добре умира║, Зле║ ожи