ивать "Дею Грацию" в порту у Солли Флуда не было. Капитан Морхауз, чувствуя, что получить деньги не такое уж простое дело, счел благоразумным отплыть в Италию. С уходом "Деи Грации" из Гибралтара следствие по делу "Марии Целесты" временно было прекращено. Чего не заметил Оливер Дево -- Капитан Дэвид Морхауз! -- начал генеральный прокурор Гибралтара. -- За время плавания "Деи Грации" в Италию я внимательнейшим образом ознакомился с вашим отчетом, и, признаюсь, он меня озадачил. Ваш отчет, капитан, не совсем соответствует показаниям экспертов нашей комиссии, осмотревших бригантину после происшествия здесь, в Гибралтаре. Дело об стоит гораздо сложнее, чем вы думаете, и я сейчас докажу вам это. -- Господин Оливер Дево! Я прошу вас подойти сюда и ответить на некоторые вопросы комиссии. -- Извольте, сэр, -- поднялся со стула удивленный и обеспокоенный штурман. -- Что, по вашему мнению, заставило капитана Бриггса оставить свое судно? -- Я полагаю, сэр, что это -- непреодолимые силы морской стихии. Я не вижу других объективных причин, по которым "Мария Целеста" могла быть покинута командой. -- Допускаете ли вы, что шторм мог вынудить капитана "Марии Целесты" искать спасение в шлюпке? -- Да, сэр, это вполне вероятно. Во время нашего плавания из Нью-Йорка два раза сила норд-веста доходила до девяти баллов по шкале Бофорта. Бригантина Бриггса могла попасть и в более жестокий шторм. Я уже сообщал комиссии, что почти все паруса фок-мачты были изодраны в клочья, а в трюмах -- полно воды. -- Хорошо, господин штурман, -- продолжал прокурор, -- теперь ответьте, не кажется ли вам, что на "Марии Целесте" вспыхнул мятеж? Не думаете ли вы, что матросы добрались до груза, вскрыли одну из бочек, перепились и в пьяном угаре убили офицеров бригантины, Бриггса, его жену и ребенка? -- Я не допускаю этого даже в мыслях, сэр! Матросы любили капитана Бриггса, как родного отца. К тому же, сэр, после тщательного осмотра бригантины, четвертого декабря, я не нашел ничего такого, что свидетельствовало бы о насилии и борьбе на "Марии Целесте". -- Теперь ответьте нам, внимательно ли вы ознакомились с записями в вахтенном журнале и на грифельной доске? Считаете ли вы их подлинными и соответствующими действительности? -- Да, сэр. Полагаю, что они были сделаны одним из помощников капитана "Целесты", -- ответил недоумевающий Дево. -- Теперь, капитан, я оглашу то, чего не знал, а может быть и решил скрыть, ваш компетентный штурман -- господин Дево. Солли Флуд надел очки и взял папку, угодливо раскрытую на нужной странице одним из чиновников. -- Штурман "Деи Грации" допускает, что шторм явился причиной тому, что капитан Бриггс с командой и семьей оставил "Марию Целесту". Между тем комиссии известно, что в последнюю неделю ноября в районе Азорских островов не отмечалось штормов. Мы это знаем на основании более пятнадцати выписок из вахтенных журналов судов, находившихся в вышеуказанном районе в указанное время. Комиссия отвергает шторм как причину оставления командой судна ввиду следующего факта. В кают-компании "Марии Целесты" обнаружена швейная машина. На полированной полке машины найдена катушка, шпонка и масленка. При шторме никем не управляемая бригантина испытывала бы сильную бортовую и килевую качку, в результате чего эти предметы соскользнули бы с гладкой полки швейной машины и оказались бы на ковре. Это бы случилось и с тарелками, стоявшими на столе кают-компании. Однако ни один из предметов обеденного сервиза "Марии Целесты" не был разбит. Вода в трюмы могла попасть из-за рассохшихся досок н плохо прикрепленных медных листов обшивки. Течь могла прекратиться после того, как доски разбухли. Наличие мокрых вещей в салоне и в каюте капитана может быть объяснено открытыми световыми люками. Как вы только что слышали, запись на грифельной доске не вызывает у господина Дево каких-либо сомнений, и он полагает, что она сделана одним из помощников капитана "Марии Целесты". Здесь Флуд умышленно сделал паузу и обвел глазами зал. В наступившей тишине он, повысив голос, продолжал: -- Мы установили, что эта запись сделана не рукой Бриггса, не Джиллинга, не Ричардсона! Об этом свидетельствуют анализ почерков и письменное показание господина Винчестера, которому эта запись была предъявлена. Более того! На этой же самой доске, в самом низу обнаружена еще одна запись. Она гласит: "Франциска! Моя дорогая и любимая жена!" Слова нацарапаны каким-то острым предметом. Я поясню, господа: Франциска -- имя госпожи Ричардсон -- жены помощника капитана "Целесты" и дочери ее владельца. Сличение почерков показало, что это рука Альберта Ричардсона! В зале, где сидела комиссия, раздались восклицания недоумения, начался шум. Немного подождав, генеральный прокурор продолжал: -- Господин Дево отрицает вероятность мятежа и убийства на "Марии Целесте". Он ссылается на то, что, якобы, не обнаружил следов насилия и борьбы. -- При этом Флуд сделал значительное ударение на слове "якобы". -- Вот, господа, эти следы! -- Генеральный прокурор не торопясь подошел к массивному шкафу, где хранились текущие судебные дела, посмотрел в зал с видом человека, которому уже давно все известно, и достал из нижнего ящика тщательно упакованный в парусину продолговатый предмет. Развернув брезент, прокурор поднял на вытянутой вверх руке саблю. Ее потускневший от времени эфес, украшенный эмалевым гербом Мальтийского ордена, и сильно изогнутый клинок говорили о том, что эта сабля итальянская. Выждав, пока в зале снова наступит тишина, Флуд пояснил: -- Это страшное оружие было найдено под кроватью капитана Бриггса. На клинке сабли, господа, бурые пятна. Я уверен, что это запекшаяся кровь несчастных жертв мятежа. Такого же цвета пятна комиссия обнаружила в разных местах на палубе "Целесты" и на ее поручнях правого борта. Кроме того, на этих же поручнях замечено несколько глубоких зарубок, сделанных, по всей вероятности, топором... Повернувшись в сторону капитана "Деи Грации", королевский юрисконсульт добавил: -- Итак, господин Морхауз, дело обстоит намного сложнее, чем вы думаете... Помощь сыщиков Скотланд-Ярда. Время шло. Сведений о судьбе экипажа "Марии Целесты" не поступало -- океан продолжал упорно хранить свою тайну. Слухи о загадочном происшествии распространялись по всему миру. В тавернах и портовых кабачках Америки, Европы и Азии пылкая фантазия моряков, подогретая крепким грогом, виски и саки, превратила случай с "Марией Целестой" в легенду. О "Целесте" говорили все. Тайну бригантины пытались разгадать и в Америке. Министерство финансов США разослало по всем восточным портам страны специальный циркуляр. Вот перевод подлинного текста: "Министерство финансов США, 24 марта 1873 года. Сборщикам таможенных пошлин и другим лицам: Вас просят сообщить Министерству любое дошедшее до вас сведение, которое поможет выяснить обстоятельства, при которых был покинут корабль, найденный брошенным на море 4 числа прошедшего декабря месяца под 38А20' северной широты и 17А37' западной долготы и отведенный в гавань Гибралтара британским судном "Дея Грация", заявившим там о своей находке. Согласно вахтенному журналу покинутого судна, оно оказалось американской бригантиной "Мария Целеста", шедшей из Нью-Йорка в Геную под командой капитана Бриггса. Обстоятельства дела возбуждают сильное подозрение, что капитан, его жена и ребенок, а может быть и старший штурман, были убиты в состоянии опьянения командой, очевидно, получившей доступ к алкоголю, которым был нагружен корабль. Полагают, что судно было брошено командой между 26 ноября и 4 числом прошедшего декабря месяца и что команда либо погибла на море, либо, что вероятнее, была взята каким-нибудь судном, направляющимся в один из портов Северной или Южной Америки или же Вест-Индских островов. Найденный покинутый корабль оказался совершенно неповрежденным. Он был хорошо снабжен всем необходимым и провиантом, и какой-либо видимой причины, почему он был покинут, не имеется. На судне нашли саблю как будто с пятнами крови на клинке и такие же пятна заметили на палубе бака. Корабельных документов и хронометра не оказалось, но почти все вещи капитана, его жены и ребенка, а также и команды были найдены в хорошем состоянии; книги, драгоценные вещи, золотые медальоны и дорогое женское платье были оставлены нетронутыми в каюте. Вахтенный журнал велся до полудня 24 ноября. Министерству известны и многие другие подробности, относящиеся к этому таинственному происшествию, и в случае необходимости они могут быть переданы любому липу, которое обязуется разгадать это дело. А. Ричардсон, секретарь казначейства". Тем временем в Гибралтаре комиссия Адмиралтейства продолжала следствие. По поручению Флуда корвет "Кондор" отправился на Азорские острова с заданием обследовать побережье острова Санта-Мария и выяснить у местных жителей, не появились ли там Бриггс и его команда. К этому времени в Гибралтар из столицы Великобритании прибыли два сыщика Скотланд-Ярда. Работа закипела. Сыщики, вооружившись лупами, за неделю буквально обнюхали на "Целесте" каждую щель. Они подтвердили почти все, о чем в свое время сообщал штурман "Деи Грации", и то, что обнаружила комиссия Адмиралтейства. Правда, столичные детективы установили несколько дополнительных фактов, но и они не позволили сделать какие-либо конкретные выводы. Сыщики на тех же основаниях, что и комиссия Адмиралтейства, отрицали вероятность того, что сильный шторм побудил Бриггса дать приказ об оставлении корабля. Они пришли к выводу, что если бы бригантина была застигнута штормом, то в носовой надстройке судна все было бы залито водой. Фактически же вода в ней была только на палубе кубрика и камбуза. К тому же на лезвиях матросских бритв, которые хранились на полке в кубрике, не было никаких следов ржавчины от морской воды. Кроме того, сыщики определили, что на носовой надстройке, сделанной из тонких сосновых досок, в случае сильного шторма от ударов волны разошлись бы закрашенные пазы. Но все же наиболее веским аргументом, отвергающим вероятность шторма, по мнению экспертов из Скотланд-Ярда, был факт, что катушка, шпонка и масленка не упали с полированной полки швейной машины. К тому же оказалось, что часы в кают-компании бригантины остановились не потому, что в них попала вода, как считал Дево, а у них просто кончился завод. Оказывается, никто не обратил внимания на отсутствие на борту "Марии Целесты" лага -- прибора для измерения скорости судна. Этим открытием сыщики, как говорится "утерли нос" морякам, входившим в состав адмиралтейской комиссии. После долгого обследования разбитого компаса и свернутого нактоуза, на котором он должен был быть укреплен, сыщикам удалось установить, что оба эти предмета сломаны с применением человеческой силы. Причем повреждение самого компаса носило характер неумышленный. Возможно, кто-то пытался в спешке вынуть его из гнезда нактоуза и уронил на палубу... Сыщики высказались и по поводу курительных трубок, найденных Оливером Дево в носовом кубрике. По оставшемуся в них пеплу они установили: трубки были набиты тем же табаком, что остался в кисетах и рундуках матросов. Значит, трубки принадлежали морякам "Марии Целесты". По развязанным узлам на веревке, крепящей бочки с водой к мачте, можно было предполагать, что одна из них была сдвинута не волнами, обрушившимися на бак бригантины, а человеком, по всей вероятности, при попытке отвязать ее от остальных. Отсутствие на "Марии Целесте" какой-либо приготовленной пищи красноречиво говорило о том, что ее взяли с собой покинувшие корабль люди. Во время следствия никто не задумался, сколько было на "Марии Целесте" Специальных шлюпок. Поскольку на парусниках такого тоннажа полагалось иметь две шлюпки, то все почему-то считали, что команда бригантины ушла в океан на двух шлюпках. Сыщики выяснили: из Нью-Йорка "Целеста" вышла в рейс с одной шлюпкой. Вторая была сдана в ремонт: при погрузке на нее упал сорвавшийся из стропа бочонок. Один из членов адмиралтейской комиссии, старый капитан-парусник, сделал предположение, что оставление "Марии Целесты" командой было как-то инсценировано. Вот как он рассуждал. В открытом море шлюпку спускают на воду с подветренной стороны, чтобы волны не разбили ее о борт. Но ведь на палубе "Марии Целесты" лежали поручни левого борта. Следовательно, шлюпку спустили именно отсюда. В этом-то и была загвоздка! Зимой в Северной Атлантике дует постоянный норд-вест, и идущая на восток бригантина имела ветер с левого борта. Если люди покидали судно в спешке, то им некогда было осуществлять маневр постановки судна в дрейф. В лучшем случае они могли убрать парус на грот-мачте, но ветер все равно дул бригантине в левый борт... Вообще следствие по "Марии Целесте" вскрыло слишком много загадочных обстоятельств и фактов. Некоторые из них носили странный, почти мистический характер. Как ни ломали голову члены адмиралтейской комиссии и какие только гипотезы ни выдвигали сыщики Скотланд-Ярда, тайна покинутого корабля оставалась тайной. Вот основные вопросы, без решения которых следствие не могло сдвинуться с места: 1. Почему трюмы бригантины оказались открытыми? 2. Почему люковые крышки первого трюма валялись на палубе перевернутыми? 3. Почему все окна кормовой надстройки были забиты досками и брезентом? 4. Почему были открыты оба верхних световых люка кормовой надстройки? 5. Почему набор плотницких инструментов оказался в каюте старшего штурмана Ричардсона? 6. Почему были спущены паруса второй мачты бригантины? 7. Почему на борту бригантины не оказалось никаких судовых документов, кроме основного -- вахтенного журнала? 8. Почему была вскрыта бочка со спиртом? 9. Почему последняя черновая запись на грифельной доске была сделана не капитаном или штурманом, а кем-то другим? 10. Почему Ричардсон написал: "Франциска! Моя дорогая и любимая жена!"? 11. Почему старинная сабля оказалась под койкой капитана Бриггса? 12. Почему на поручнях правого борта появились зарубки? Итак, двенадцать "почем"! И никто не мог дать вразумительного ответа ни на один из этих вопросов. Королевский юрисконсульт делал попытки связать все установленные факты воедино, представить цельную картину разыгравшейся в океане драмы. Солли Флуд отстаивал версию, связанную с мятежом на бригантине. Но как он ни аргументировал открытыми трюмами, початой бочкой спирта, заколоченными окнами офицерского помещения, найденной саблей, зарубками на поручнях и бурыми пятнами на палубе, последовательности и логики в его доказательствах не было. "Что это за мятеж, -- вопрошали в пику ему сыщики, -- если на судне нет никаких следов насилия и борьбы, а все ценности в салоне остались на своих, местах?" Версию о мятеже горячо поддерживал американский консул в Гибралтаре Горацио Спраг. Мнение Солли Флуда он изложил в своем докладе министерству финансов. На основании этого доклада полиция всех портов на северо-восточном побережье страны получила негласный приказ тщательно следить за появлением подозрительных лиц, которые могут оказаться мятежниками с "Марии Целесты". Комиссия Адмиралтейства с нетерпением ждала результатов анализа вещества, взятого с пятен на сабле, на палубе и на поручнях бригантины. Но тут "дюжина почему" неожиданно превратилась в "чертову дюжину". Тринадцатое "почему" Не видя выхода из лабиринта противоречивых фактов, комиссия решила провести осмотр подводной части судна. Испанский водолаз Рикардо Портунато опустился на дно у причала и обследовал состояние медных листов, которыми был обшит деревянный корпус "Марии Целесты". Медь была почти новая, еще не успевшая потемнеть в морской воде, но в трех местах листы неплотно прилегали к доскам. "Наверное, из-за этого корпус и пропускает воду", -- решил водолаз. Других повреждений в подводной части Портунато не обнаружил. Форштевень, киль и руль находились в отличном состоянии. Это свидетельствовало о том, что бригантина не касалась днищем мели и не сталкивалась с другим судном. Когда водолаз, закончив работу на грунте, поднимался на поверхность, он бросил взгляд на доски носовой обшивки, которые как раз находились перед центральным иллюминатором его скафандра. В полуметре выше уровня воды по обшивке шла двухметровая узкая полоса. Портунато дотронулся до нее рукой: полоса оказалась надрезом глубиной в дюйм и шириной немногим более дюйма. Ровный надрез совсем не походил на случайную царапину от удара о причал. Скорее всего, он был сделан каким-то острым инструментом. Водолаз опять погрузился на грунт и поднялся у носа бригантины с другого борта: в полуметре от воды проходил точно такой же надрез! Это показалось водолазу подозрительным, и он доложил о своем открытии экспертам адмиралтейской комиссии. Почтенные джентльмены стали в тупик. Откуда появились эти странные полосы, для чего и кем они сделаны? Лондонские сыщики сумели все же определить, что надрезы нанесены примерно три месяца назад, как раз в конце ноября 1872 г. Что это? Результат удара судна о причальную стенку? Но любой корабль швартуется, естественно, одним бортом. Следствие столкновения с другим кораблем? Но на форштевне "Марии Целесты" не было даже царапины. И уж вряд ли кому из экипажа вздумалось бы разрезать доски обшивки толщиной всего в полтора дюйма -- это представляло угрозу для прочности корпуса бригантины. Круг непонятных фактов и необъяснимых обстоятельств замкнулся. Но если в предыдущих "двенадцати почему" можно было что-то предполагать, о чем-то догадываться, то последняя загадка вообще не давала намека на сколь-нибудь логичное объяснение. Солли Флуд окончательно потерял голову. Поняв, что его репутация как генерального прокурора города подорвана, он ждал результатов анализа пятен. Здесь его постигло полное разочарование, и ему пришлось сожалеть о поспешно сделанных выводах о роли сабли в драме "Марии Целесты". Пятна оказались не кровавыми и к тому же чуть ли не вековой давности. А пятна на палубе и поручнях правого борта представляли собой смесь ржавчины, оливкового масла и какого-то рассола. Эта безобидная смесь вполне могла быть пролита из какой-нибудь старой железной бочки. К удивлению комиссии, логичнее всего о "проблеме сабли" высказался истец -- капитан "Деи Грации". Как бы мстя Флуду за проволочку с выплатой вознаграждения, Морхауз заявил: -- Чтобы правильно ответить на этот вопрос, надо хорошо знать моего друга Бриггса. У него была одна страсть: он коллекционировал старинное оружие. Дом Бриггсов в Брэдфорде напоминает музей античного искусства. Там вы найдете уникальную бронзу, мрамор, изумительную коллекцию старинных часов, древние монеты, а главное -- оружие. Даже в спальне у него висят латы средневековых рыцарей... Я уверен: саблю он взял в рейс специально, чтобы в Италии точно установить дату и место ее изготовления. Вас удивляет, почему сабля без ножен лежала под койкой? Ее спрятал там Бриггс, опасаясь, что маленькая Софи может случайно порезаться о клинок. Комиссия признала это предположение вполне логичным. Английские сыщики через полицейское управление в Нью-Йорке навели справки о матросах "Марии Целесты". Выяснилось, что четыре норвежских моряка -- Фолькерх Лорензен, Боас Лорензен, Ариан Харбенз и Гуттлит Гутшаад были матросами первого класса, имели хороший послужной список и большой стаж работы на парусных судах. С тем, что эти моряки не могли устроить на "Марии Целесте" мятеж, Флуду пришлось согласиться, когда в начале марта 1873 г. на его имя пришло письмо от некоего Никельсена из Норвегии. Автор письма обращался к председателю следственной комиссии от имени одной матери и двух жен матросов экипажа "Марии Целесты". Родственники норвежских моряков, беспокоясь за судьбу своих кормильцев, просили главного прокурора объяснить причину их исчезновения. Написать в ответ что-либо утешительное Флуд не мог. Хотя в Гибралтар каждый день приходили десятки судов, никаких сведений об исчезнувшем экипаже не поступало. Командир корвета "Кондор", посланный на Азорские острова, сообщил, что жители острова Санта-Мария не видели никаких пришельцев и ничего не знали о случившемся. Молчала и Америка, где появления моряков "Марии Целесты" с нетерпением ждали таможенные власти. 12 марта 1873 г. следствие по делу было прекращено, а адмиралтейская комиссия распущена. Через два дня городской суд определил размер вознаграждения капитану "Деи Грации". Драма, разыгравшаяся в водах Северной Атлантики, принесла Дэвиду Морхаузу 1700 фунтов стерлингов. 15 марта 1873 г. телеграмма, переданная по трансатлантическому подводному кабелю, известила в Нью-Йорке Джеймса Винчестера о том, что "Мария Целеста" с новым экипажем на борту вышла из Гибралтара в Геную. Все личные вещи семьи Бриггса и членов команды были переданы американскому консулу в Гибралтаре. Осенью того же года он отправил их в Америку для передачи родственникам пропавших. "Я -- кок с "Марии Целесты" Но история "Марии Целесты" на этом не кончается. Загадочное происшествие у Азорских островов сразу же стало достоянием газетчиков. Чего только ни сообщали о "Марии Целесте"! Одна версия сменяла другую, очередная гипотеза противоречила предыдущей. Любое наспех сработанное чтиво преподносилось читателю как достоверные сведения и сопровождалось комментариями якобы морских специалистов, старых, просоленных океанских волков, но, как правило, "комментаторами" были те же самые писаки, получившие на лету "консультацию" у какого-нибудь моряка в портовом баре или кабачке. В большинстве опубликованных за 1873 г. "достоверных" сообщений даты события не совпадают, имена и фамилии искажены до неузнаваемости, факты вымышлены, предположения до смешного наивны. Многие журналисты, взявшись за эту тему, даже не потрудились ознакомиться с материалами следственной комиссии в Гибралтаре. Подавляющая часть гипотез сводилась к "пиратскому варианту". Газеты утверждали: "Бригантину захватили пираты, но увидев "Дею Грацию", обратились в бегство, забрав с собой экипаж "Целесты". Разные версии этой гипотезы сопровождались пространными историческими выкладками о корсарах, флибустьерах и прочих морских разбойниках... Писали о вспыхнувшей на борту "Марии Целесты" эпидемии чумы. Ведь в течение целых столетий чума, холера, желтая лихорадка, дизентерия и цинга считались бичом мореплавателей всех стран. Низкий уровень санитарии, отсутствие нормальных условий для хранения воды и пищи на парусниках -- все это приводило к вспышкам эпидемий, нередко становилось причиной гибели всей команды корабля. По мнению "всезнающих" журналистов, чума на "Марии Целесте" началась в матросском кубрике. Капитан Бриггс узнал о болезни и, стремясь уберечь свою дочь, жену, себя и офицеров, запер матросов в кубрике. Но им удалось вырваться из заключения, и они, в свою очередь, закрыли капитана в кормовой надстройке, заколотив даже окна. В отчаянии больные матросы вскрыли носовой трюм и добрались до груза. Пытаясь найти забвение в спирте, истощенные болезнью моряки перепились и уснули. Бриггсу с офицерами удалось выбраться из кают через верхние световые люки. В спешке они спустили единственную шлюпку, которая потом погибла во время шторма. Оставшиеся на бригантине матросы предпочли, чтобы не мучиться, покончить жизнь самоубийством и выбросились за борт. Другие сторонники этой версии писали, что, напившись, матросы убили капитана и офицеров и, выбросив их тела в море, пытались добраться на шлюпке до одного из Азорских островов. Но шлюпку опрокинул налетевший шквал, и обессилевшие и измученные страшной болезнью моряки погибли. Как всегда, были и просто нелепые гипотезы. К таким, например, можно отнести предположение, что люди несчастной бригантины погибли в схватке с еще неведомым науке чудовищем морских глубин "гигантским кальмаром", "огромным осьминогом" и даже "морским змием". Авторы этих наивных версий сообщали публике, что пятна на палубе, клинке сабли и поручнях бригантины -- не что иное как кровь чудовища, а зарубки на поручнях -- явные следы от удара топора, которым Бриггс мужественно рубил исполинские щупальца... Американские газеты, промышлявшие подобными небылицами, давали даже "подробности" кровавой схватки. Так, первой жертвой неизвестного "агрессора" подводного царства будто бы стала маленькая Софи, игравшая с матерью на палубе. Потом чудовище увлекло в воду всех находившихся на "Целесте" людей, и бригантина, как призрачный "Летучий Голландец", плавала в океане, пока ее не заметили с "Деи Грации"... Нью-йоркская "Таймс", считая, что читателям уже наскучили подобные штучки, решила покончить с шумихой вокруг бригантины и заявила, что вся эта история объясняется очень просто. Оказывается, капитан "Марии Целесты" был душевнобольным человеком. О тяжелом расстройстве его психики знали только близкие родственники. Оно якобы выражалось в периодических приступах буйного помешательства, и в эти минуты Бриггс, не помня себя, был способен на все. Однажды во время злополучного плавания у капитана начался такой приступ, и он, вооружившись старинной саблей, зарубил всех, кто находился на судне, включая дочь и жену. Когда в его сознании наступило прояснение и он понял, что произошло, он выбросил трупы в океан, замел следы, уничтожил судовые документы, забыв при этом о вахтенном журнале, и пытался уйти на шлюпке. В конце концов Бриггс погиб от жажды, а шлюпка его была залита волнами и затонула... Английские журналисты, как представители консервативной нации, публиковали более серьезные гипотезы. Некоторые из них были весьма замысловатыми. Когда газета "Джибралтар Кроникл" поведала читателям о замеченных Рикардо Портунато непонятных надрезах на носу "Марии Целесты", английский морской журнал "Нотикл Мэгазин" так объяснил их появление. Дочь капитана Бриггса Софи была капризным, непослушным ребенком. Целыми днями она носилась по палубе бригантины, мешая матросам работать. Ребенок угомонился, когда заметил в море дельфинов. С этих пор Софи целые дни стала проводить на носу судна, наблюдая за красивыми прыжками стремительных животных. Тогда Бриггс, видя, как Софи то и дело свешивается через поручни за борт, и опасаясь, как бы она не свалилась в воду, приказал команде соорудить для дочери специальную площадку на носу бригантины. Вот почему плотнику пришлось сделать с каждого борта в носовой части судна пазы. Однажды между матросами "Марии Целесты" разгорелся спор: кто быстрее плавает. Матросы обратились к капитану с просьбой привести судно в дрейф на время состязания. Бриггс согласился. Паруса второй мачты были спущены, а на первой поставлены таким образом, что бригантина не имела хода. Матросы стали плавать наперегонки вокруг судна, а офицеры "болели", наблюдая за состязаниями с площадки, построенной для Софи. Перегруженная площадка рухнула, и люди оказались в воде. Кто не умел плавать, утонули, а на пловцов напала стая тигровых акул. Жена капитана Бриггса в это время шила на машинке в кают-компании. Выбежав на отчаянные крики, она увидела ужасную картину: в окрашенной кровью воде акулы терзали барахтающихся людей. Не вынеся горя, жена капитана бросилась с дочерью за борт... На первый взгляд, гипотеза вполне правдоподобна. Автор забыл лишь об одном. "Мария Целеста" совершала свое плавание в ноябре, когда температура воды в Северной Атлантике никогда не превышает десяти градусов тепла. Отчаянные, наверное, матросы были на бригантине! Ореол загадочности вокруг "Марии Целесты" усиливали многочисленные самозванцы, выдававшие себя за членов ее экипажа. После раздутой газетами шумихи они стали неожиданно появляться в Гибралтаре, Лондоне, Нью-Йорке, Галифаксе, на острове Ямайка. В одном лишь Нью-Йорке за год объявилось сразу шесть "очевидцев" небывалого происшествия. Первый из них нанес визит в редакцию газеты "Гералд Трибюн" и заявил, что он не кто иной, как Эдвард Хэд -- чудом спасшийся кок с "Марии Целесты". Взяв у него пространное интервью, редакция выплатила ему колоссальный гонорар. Складно придуманная история "кока" о вспыхнувшей на судне чуме произвела впечатление на читателей и вызвала зависть других газет. Спустя несколько дней, когда лже-Хэда и след простыл, аферу раскрыла жившая в Нью-Йорке жена настоящего кока с "Целесты". Хитрому аферисту удалось обвести редакторов вокруг пальца благодаря отличной памяти: он досконально знал все результаты работы следственной комиссии, регулярно публиковавшиеся в газете "Джибралтар Кроникл". Не успели затихнуть страсти, как в разные редакции нью-йоркских газет явились, разумеется поодиночке, сразу пять "коков". Видно, они были приезжими и ничего не знали об опередившем их "коллеге". "Коки" понесли такую небылицу, что вскоре очутились (уже все вместе) в полицейском участке. Тем временем в Лондоне появились два взрослых "сына капитана Бриггса". Но одурачить английских журналистов им не удалось. Все уже знали, что сын Бриггса живет у своей бабушки в американском городе Брэдфорде и что мальчику всего семь лет. Многие издатели погрели руки на тайне покинутой людьми бригантины. А вот редакция одной американской газеты поплатилась штрафом. Произошло это так. Газета напечатала большую статью, начинавшуюся рассказом о нравах, царивших в американском торговом флоте. Говорилось, что капитаны испытывают большие трудности при наборе экипажа, что им приходится обращаться к услугам портовых маклеров, а точнее -- к "торговцам людьми". Беззастенчивые дельцы выискивают среди безработных и опустившихся людей свои жертвы, дают им в кредит одежд" и деньги, а потом продают должников на первое попавшееся судно. В некоторых "экстренных" случаях их спаивают, и несчастные приходят в себя уже на борту судна, далеко от родных берегов. Газета утверждала, что экипаж "Марии Целесты" состоял именно из таких случайных людей, едва ли не впервые в жизни вышедших в море. Поэтому, приняв командование кораблем, Бриггс пытался нанять хотя бы трех настоящих матросов. В Нью-Йорке нашелся человек, вызвавшийся ему помочь. Он выделил четырех моряков из своего экипажа при условии, что они вернутся на его судно близ Азорских островов, после того как за кормой "Марии Целесты" останется наиболее трудная часть перехода из Америки в Европу. Капитаном, оказавшим помощь Бриггсу, был, по заявлению газеты, англичанин Дэвид Морхауз -- командир брига "Дея Грация". В статье сообщалось, что обоих капитанов видели за два дня до выхода бригантины в море в одном из ресторанов Манхэттена. С первого же дня плавания "Марии Целесты" атмосфера на судне была омрачена поведением матросов, подписавших кабальный контракт. Эти случайные моряки не поладили с теми, которых Бриггсу "одолжил" Морхауз. Один из скандалов закончился поножовщиной, и капитану бригантины пришлось связать виновных в кровопролитии и запереть их в канатном ящике. 24 ноября наступил роковой день -- вырвавшись из плена, озлобленные матросы устроили мятеж. Капитан с семьей и два штурмана были зверски убиты, и их тела брошены за борт. Четырем матросам с "Деи Грации" удалось обезоружить мятежников. Они решили не связывать их, а отправить в океан на шлюпке, не дав им ни капли пресной воды. Под дулом пистолетов мятежники отчалили от борта "Марии Целесты". Оставшиеся на ее борту люди Морхауза знали координаты и время рандеву с "Деей Грацией". Придя в договоренное место, матросы поставили бригантину в дрейф. Вскоре подоспела и "Дея Грация". Когда капитан Морхауз выслушал печальный рассказ четырех матросов, он сразу понял, что на "Целесте" можно здорово подзаработать. Сказав матросам, что в их положении выгоднее всего держать язык за зубами (ибо в противном случае им все равно никто не поверит, что они не были причастны к мятежу и убийству), Морхауз объяснил, как нужно отвечать, если в Гибралтаре начнут спрашивать о встрече с "Марией Целестой". Решено было представить рапорт о том, что бригантину обнаружили в океане без экипажа. Полученным вознаграждением капитан брига обещал поделиться с матросами... Дэвид Морхауз возбудил против незадачливого редактора газеты судебное дело и с помощью полученной из Гибралтара копии своего отчета доказал свою непричастность к этой выдуманной истории. Газета поплатилась за выкрутасы своих журналистов круглой суммой. Суд вынес решение: "За причиненный моральный ущерб, выразившийся в подрыве репутации и оскорблении капитанской чести, выплатить господину Дэвиду Морхаузу 5000 долларов". Таким образом, несчастливое судно Бриггса обогатило Морхауза не только фунтами английских стерлингов, но и американскими долларами. Затейливо придуманных небылиц о "Марии Целесте" было опубликовано столько, что обстоятельства и факты действительного происшествия у Азорских островов оказались забытыми. Истину похоронили под грудой журналистского вымысла. Говорят, сенсации не бывают вечными. И хотя тайна бригантины так и осталась нераскрытой, "целестиада" изрядно надоела читателям. О бригантине скоро позабыли... Невольная шутка классика. В начале 1884 г. в Англии распространились слухи о том, что тайна "Марии Целесты" раскрыта. Разгадку этой интригующей истории дал на своих страницах лондонский альманах "Корнхилл Мэгэзин" в очерке под названием "Сообщение Шебекука Джефсона". Повествование велось от лица одного из участников драмы, разыгравшейся на "Марии Целесте". Поскольку имени автора в журнале не было указано, читатели приняли "Сообщение" за редакционный материал. Мастерство и сила писательского вымысла заставили читателя поверить, что все описанное произошло на самом деле. Очерк имел в Англии потрясающий успех. Его перепечатывали газеты, о нем говорили всюду. Сначала никто даже и не заметил, что имя капитана "Марии Целесты", имена его жены, дочери и членов экипажа не совпадают с настоящими. За 12 лет многие уже забыли их. А тот, кто и помнил, решил, что анонимный автор, видимо, щадя чувства родных и близких, умышленно изменил их имена. Вот краткий пересказ этого очерка. По профессии доктор Джефсон был врачом. Всю молодость он посвятил борьбе за освобождение негров в Соединенных Штатах. Он даже написал об этом брошюру "Вот твой брат!". Когда началась гражданская война, он немедленно записался добровольцем в один из нью-йоркских полков и принимал участие в кампании против Южных штатов. В одном из сражений был тяжело ранен и, быть может, погиб бы, если бы не одна старая негритянка, которая заботливо ухаживала за ним и сумела поставить его на ноги. Прощаясь с ним, растроганная старушка достала из какого-то тайника странный амулет, напоминающий человеческое ухо, вырезанное из черного как смоль камня, и вручила его доктору "на счастье". Спустя семь лет доктор Джефсон опасно заболел легкими, и врачи заявили, что спасти его может только морской воздух. Поэтому он решил совершить путешествие в Европу и с этой целью снял каюту на " Марии Целесте". На корабле были капитан с женой и двухлетней девочкой, десять матросов, из них -- трое негров, и еще два пассажира: молодой американец, агент судовладельческой компании, Гартон и мулат Септимус Горинг. Горинг был человеком со всех точек зрения необыкновенным. В лице его было что-то сатанински отталкивающее, правая рука искалечена: четыре пальца были будто отхвачены бритвой. Однако первые же беседы с ним абсолютно меняли впечатление. Горинг был весьма любезным человеком, образованным и не лишенным юмора, был хорошо воспитан и высказывал просто удивительные познания в штурманском деле. Казалось, он знал все на свете. Словом, доктор Джефсон мог только поздравить себя с таким великолепным и занимательным попутчиком. Их каюты разделяла лишь тонкая деревянная переборка. Однажды утром доктор Джефсон едва успел встать с постели, как его буквально оглушил пистолетный выстрел. Пуля пронзила перегородку как раз в том месте, где минуту назад находилась его голова. Прежде чем он успел прийти в себя, в каюту влетел перепуганный Горинг и начал горячо извиняться, объясняя, что чистил оружие и нечаянно нажал на курок. В тот же вечер в каюту доктора примчался капитан Д. Тиббс и с неописуемым отчаянием поведал, что его жена и дочурка внезапно исчезли. Команда обыскала все закоулки судна, люди кружили по всему кораблю, во весь голос звали исчезнувших, но им отвечали лишь шум моря и хлопанье парусов. Капитан Тиббс закрылся в своей каюте, он буквально окаменел от горя. Командование пришлось взять на себя первому помощнику. А через несколько дней капитан покончил с собой, пустив пулю в лоб. А судно шло дальше... Погода была прекрасная, и пассажиры в основном проводили время на палубе. Во время одной из бесед Джефсон показал амулет, полученный им от негритянки. Горинг небрежно подкинул его на ладони и с презрительной улыбкой хотел было швырнуть в море. Но в этот миг негр, стоявший за штурвалом, молниеносно подскочил к нему, железной хваткой стиснул плечи и начал что-то возбужденно шептать. Потом он вынул амулет из руки остолбеневшего мулата и раболепно преподнес его Джефсону. Неожиданно наступила тропическая жара -- явление, совершенно несвойственное португальским водам. Загадка этого явления разъяснилась вскоре довольно неожиданным образом, когда вместо Португалии на горизонте появились берега Африки -- корабль сбился с курса. Обескураженный штурман уверял, что он ни в чем не виноват: кто-то разладил навигационные приборы, повредил компас. Тогда Джефсон вспомнил, что как-то раз, несколько дней назад, они с капитаном застали Горинга, склонившегося над прибором. Вечером того же дня, когда доктор Джефсон вышел на палубу, на него набросились Горинг и трое матросов-негров, повалили на доски и связали веревкой. Такая же участь постигла всех белых матросов. Потом произошла сцена, при виде которой у доктора кровь застыла в жилах: черные заговорщики сбросили связанных людей за борт. Но когда Горинг собирался проделать то же самое с доктором Джефсоном, негры дружно запротестовали. Завязался громкий спор, из которого доктор понял, что его считают особой неприкосновенной, поскольку он обладает амулетом. Бунтовщики снесли связанного доктора в шлюпку и погребли к берегу, покинув "Марию Целесту" на волю провидения. На берегу их дикими криками и боем тамтамов приветствовали толпы негров. Потом их привели в деревушку. Окружив Джефсона, вожди вошли с ним в храм, стены которого были украшены циновками и раковинами. В помещении царил полумрак; посреди пустой комнаты стоял огромный идол из черного камня: одно ухо у него было отбито. Старый человек отобрал у доктора амулет и приладил его к голове идола: ухо пристало так плотно, что трещина была еле видна. При виде этого собравшиеся в хижине и во дворе люди радостно закричали, попадали на землю и начали возносить молитвы своему идолу. С этой минуты к доктору Джефсону начали относиться как к почетному пленнику. Ему выделили уютную хижину, кормили вкусно и обильно, но стоявшая у входа стража не позволяла ему выходить из хижины. Ночью к нему пришел Горинг и объяснил свое поведение. Отец его был белым, а мать -- негритянкой-невольницей. Когда отец умер, жестокие плантаторы забили его мать до смерти, а ему самому отсекли четыре пальца на правой руке за какую-то ничтожную провинность. Горинг поклялся страшно отомстить белым за свои оби