- И куда ж он летит?
- Ума не приложу, сэр!.. Ракета вообще не должна взлетать по таким
параметрам - этого просто не может быть!..
- Эх, компьютерщики, хвостом вас по голове!.. Вы понимаете, что будет,
когда она вмажется в чью-нибудь столицу?
- Так точно сэр, понимаю, - лейтенант-коммандер встает по стойке смирно
и решительно одергивает китель. - Разрешите идти?
- Куда идти?!! - взрывается не хуже этого самого "Томагавка" командир.
- Застрелиться, что ль?!! Я те застрелюсь!!! Р-работай давай!.. Шевелись!!!
- Простите, сэр, - втупает в разговор коммандер Ливси - он, пожалуй,
держится спокойнее всех. - Поскольку компьютерный расклад возник явно
нештатный, и лейтенант-коммандер по этой причине с ним не справляется, я
предлагаю немедля обратиться к хакерам - может у них выйдет лучше.
- Шутить изволите, коммандер?..
- Боюсь, сэр, другого выхода нет. И делать это надо немедля...
Тут в помещении БЧ-2 возникает мрачный детина афроамериканской
национальности, судовая должность которого, как кажется, выведена крупными
буквами прямо на его бандитской физиономии: боцман - он и в Африке боцман...
- Разрешите обратиться, сэр!
- В чем дело, Эндерсон?
- Такое дело, сэр... Ну, насчет этого несанкционированного пуска... -
боцман-"оружейник" Джоб Эндерсон явно пребывает не в своей тарелке. - Мы с
ребятами, как услыхали, что в центр управления огнем ставят дежурить
кретинов... то есть, простите сэр... как их, ограниченные лица ?.. Тьфу!
Короче, я распорядился на всякий случай поснимать взрыватели со всего, что в
ближнем доступе - ну и с того "Томагавка" тоже. Береженого-то, сами
знаете... Монашки - те и на свечку гондон натягивают, а тут ведь вон какое
дело... Разрешите идти, сэр?
...Когда за боцманом затворяется дверь, адмирал Смоллетт негромко
вопрошает в пространство:
- Пары глотков у вас тут не найдется?
- Как не найтись, сэр!
93
Покидающий остров вертолет достиг уже побережья; впереди угадывается
неразличимый пока во мраке морской простор.
Это "Ирокез" американских ВВС; в нем пятеро так и не успевших переодеть
свою рванину спецназовцев, что брали виллу под началом Марлоу, и гордый
общим вниманием к своему повествованию Робинсон; по рукам ходят фляга с
ромом и упаковки условно-съедобных армейских завтраков.
- ...В СОРТИРЕ ?!! - хлопая себя по коленкам, киснет от смеха
круглолицый сержант Платник. А вот сержант Эвениус безмолвно глядит на парня
широко распахнутыми глазами - видать, слишком явственно представила себя
угодившей между крысами и оборотнем, - и во взгляде этом прочитывается нечто
такое... ну, вы понимаете, что я хочу сказать.
Сержант Гримальди (он теперь в группе за старшего) принимает сообщение
с земли ("Да, сэр... Так точно сэр!.."), временами скашивая глаза на
Робинсона - речь идет явно о нем. Наконец он откладывает рацию и произносит
казенным голосом:
- Констебль Робинсон! Правительство Соединенных Штатов выражает вам
глубокую признательность за помощь американским вооруженным силам. Ваша
просьба о зачислении в академию ФБР удовлетворена. Однако это накладывает на
вас и определенные обязательства: все детали прошедшей операции являются
совершенно секретными, и по прибытии вам придется дать соответствующие
подписки о неразглашении. Занятия в академии ФБР начинаются через пять
недель; эти недели вы проведете на нашей базе в Форт-Брагге; там вам окажут
и необходимую медицинскую помощь - за счет правительства. Расчет вашего
денежного содержания за означенное время будет произведен по нормам,
действующим для сержантского состава армии США. Возражения есть?
- Никак нет, сэр! - молодцевато козыряет Робинсон; затем он опускается
на свое откидное сидение, и тут встречается взглядом с сержантом Эвениус.
- Простите, - растеряно произносит он. - Значит, мы... я... еще пять
недель...
- Да. И по-моему, все получилось очень удачно, - с улыбкой приходит ему
на помощь амазонка.
Сержант Платник между тем подается к иллюминатору:
- Кажется, параллельно нам, метрах в ста, идет еще один вертолет. Кто
бы это мог быть?
94
Покидающий остров вертолет достиг уже побережья; впереди угадывается
неразличимый пока во мраке морской простор.
Это сине-белый гражданский "Bell-206"; в нем зиц-Президент Острова в
одних незастегивающихся шортах с чужих - причем женских - ягодиц (а как тут
еще скажешь: "с чужого плеча"? или - "с чужого бедра"?) и его
племяш-адъютант в парадном кителе на голое тело; впрочем, дефицит носильных
вещей не слишком их удручает, ибо кейс, в коем задепонирована вся доходная
часть государственного бюджета Острова вкупе с его ликвидными активами - вот
он, туточки!
- Нет, племяш, идея себя изжила, в натуре - благодушно философствует
Его Превосходительство, прихлебывая из фляжки ром и закусывая неведомо
откуда нашедшимся на борту условно-съедобным армейским завтраком. - Всех
денег на свете не то что не заработаешь, а даже и не уворуешь - пора на
покой... Ты как знаешь, а я - в Рио; буду ходить в белых штанах, а трахать
исключительно мулаток - такой вот у меня понт...
Адъютант между тем подается к иллюминатору:
- Кажется, параллельно нам, метрах в ста, идет еще один вертолет. Кто
бы это мог быть?
95
Беглый тонтон-макут Бенджи единожды сегодня уже побывал в ипостаси
Перста Судьбы - и, похоже, вошел во вкус... Едва лишь отложив спутниковый
телефон, он различает над собою вертолетное гудение. Пока он расчехляет
"Стингер" (за каким хреном? - а Бог весть... По типу как: "Вот вам барабан,
вот вам барабан, вот вам барабан!!!"), звук в вышине явственно
стереофонируется - не один вертолет, а два, идущие параллельными курсами. И
свою самонаводящуюся ракету Бенджи нацеливает в акурат между - на манер
эдакого Буриданова осла...
"Стингер" уходит ввысь почти по вертикали. Далекая вспышка - а затем
сверху начинает бесшумно сыпаться какая-то огненная труха, гаснущая не
долетая до волн...
...Тут ведь сюжетец возникает, согласитесь, поинтереснее предыдущего.
Это вам не какой-то "Штамм Андромеда", это уже почти что "Мост короля
Людовика Святого"...
96
На подъеме, ведущем к вилле Бишопа, - пост американских десантников,
тормознувший машину корреспондента "Ревю паризьен":
- Проезд закрыт, сэр. Только по пропускам из Штаба дивизии, -
сержант-негр абсолютно бесстрастен и корректно-неумолим.
- Я представитель прессы! У меня официальная аккредитация от Высшего
Временного Революционного Совета Острова! - пытается гнать понты француз.
- Извините, сэр, но для нас это не документ.
- Может, вы все-таки прочтете? - меняя тон на просительный, настаивает
газетчик.
Сержант, пожав плечами, разворачивает сложенный вчетверо лист бумаги с
какими-то подозрительными смазанными печатями; вложенную внутрь
стодолларовую купюру, не глядя, протягивает обратно - "Ваша, сэр?"; сам
документ просматривает по диагонали и возвращает подателю вслед за
отвергнутой мздой:
- Повторяю, сэр: для нас это не документ. Утром полУчите пропуск в
канцелярии генерала Хамбургера - вот тогда милости просим. Да, кстати... Тут
вокруг, - сержант кивает куда-то в курчавящуюся чапарралем темноту за
обочиной, - похоже, шастают люди свергнутого диктатора. Так что выше по
склону сидят наши снайперы с прицелами ночного видения; у них приказ:
стрелять на поражение по всему, что движется вне дороги - без
предупреждения... Вы меня поняли, сэр?
- Да, - угрюмо кивает охотник за сенсациями. - Чего уж тут не понять...
Тут к посту на скорости подруливает микроавтобус со звездно-полосатым
флажком, набитый обвешанными фотоаппаратами и видеокамерами репортерами.
Пока выскочивший из кабины старший предъявляет сержанту верительные грамоты
своей команды, француз подбирается к полуоткрытой дверце и тихонько окликает
сидящих внутри коллег:
- Алло, ребята! У меня проблема с вашими соотечественниками - им не
нравятся мои пропуска. Как насчет корпоративной солидарности, а?..
"Молчание было ему ответом..."
Француз глядит вслед устремившемуся к заветной вилле микроавтобусу с
неизбывной, глубоко запрятанной ненавистью зачуханного кухаркина сына к
однокласснику - богачу и красавцу; с той самой ненавистью, что порою толкает
людей на поступки, не поддающиеся никакому разумному объяснению.
97
Гостиничный номер французского корреспондента. Войдя, он мрачно
сгружает прямо на стол свою амуницию (сенсации так и не обломилось, пришел
невод с травою морскою) и, ткнув пальцем в пульт телевизора, лезет в
мини-бар за коньяком. Плескает себе в стакан - да не какой-нибудь там палец,
а аж на целых два! - и выпивает, будто смесь касторки с нитроглицерином. По
местному каналу - само собой! - идет первое интервью Председателя Высшего
Временного Революционного Совета Острова.
На экране - наш добрый знакомый, инспектор Джордан. "Дядя Том", похоже,
уже смирился с судьбой, что нежданно-негаданно извлекла его из уютного
продавленного кресла главы семейного предприятия "Городская полиция, Ltd" и
зашвырнула в просвистанные ледяными ветрами интриг и разборок выси Большой
Политики; только вот в глубине глаз его нет-нет, да и промелькнет вся скорбь
негритянского народа...
При Председателе Высшего Временного Революционного Совета состоит
напористый интервьюер в штатском - явно не местного рОзлива:
- Инспектор, когда вы отдавали тот - поистине исторический! - приказ:
арестовать троих беспредельщиков из личной охраны наркобарона, - думали ли
вы в тот миг, что это и есть тот самый камешек, что сдвинет лавину народного
гнева, и лавина эта за считанные часы сметет кровавого тирана?
- Э-э-э... - Председатель чуть скашивает глаза: явно на невидимую
отсюда бегущую строку-"суфлер". - Гроздья народного гнева уже созрели, и
народ решил... народ решил... - он растерянно вчитывается в бегущую строку,
явно потеряв нить мудреной фразы; потом лицо его вдруг светлеет от
узнавания, и он бодро заканчивает: - И народ решил: ЛУЧШЕ СТОЯ, ЧЕМ НА
КОЛЕНЯХ !..
Репортер щелкает переключателем. По другой программе идет репортаж CNN
о "боях за остров": как раз в этот самый миг "апач" огневой поддержки...
тьфу ты! - чуть было не написал: "забивает гол"... разносит НУРС'ом знакомую
нам колокольню виллы Бишопа. Десантники 1-ой Аэромобильной идут на штурм:
стреляя на ходу, припадая на минуту на колено, чтобы разрядить базуку, скаля
зубы, покрытые у полкового дантиста на очередном приеме фтористым лаком...
Француз - как-никак, профессионал - отлично видя, что все это лажа, пару
минут глядит с откровенной завистью: четко работают, ничего не скажешь.
Интересно, сколько деньжищ они вгрохали в это шоу?.. Потом убавляет звук до
минимума и со вздохом принимается за сортировку собственной, слова доброго
не стоящей, добычи.
Тыкает пальцем в клавишу диктофона - и теперь американские десантники
на телеэкране героически рвутся вперед сквозь пулеметные очереди и разрывы
гранат под аккомпанемент интервью с импресарио "русских спецназовцев":
- И как вас встретили местные фанаты ?
- Ну, мы надеялись, что в кои-то веки прибудем незамеченными,
чинно-благопристойно, но куда там... Аэропорт был уже набит под завязку, что
ты!.. Стояли сплошняком - дуделки, трещетки, петарды, ну, сам понимаешь...
Горячая была встреча, чего тут говорить... Еле пробились! Ну, в городе, как
вырвались на оперативный простор, - пошлО полегче...
Внезапно француз вскакивает, и в его глазах зажигается: "Эврика!!!"
Принимается торопливо отматывать пленку: "Ты еще не видел нашего спецназа в
деле, парень"... "Остров был у наших ног, парень, только на хрена б он нам
сдался! "... Бормоча под нос: "Ну, держитесь, сучьи дети! Сейчас вы у меня
поимеете ежика в штаны..." набирает на мобильнике телефон редакции:
- Шарль? Все путем, есть сенсация, да такая, что наши американские
друзья завтра не просрутся! Успеешь вставить в утренний номер?.. Шарль, надо
успеть!.. Да, диктую.
- Значит, так. Общая шапка: "Украденная победа". Подзаголовок:
"Карибского Бокассу свергли не американцы, а русские!". Первый раздел:
"Откровения полковника русского спецназа". С красной строки: "Как всякий
истинный солдат, он был немногословен. Двоеточие, кавычки: Я на такие
гастроли выезжал чаще, чем ты подписывал гранки..."
98
Над ночными волнами не то чтоб быстро, но как-то по-акульи неумолимо
скользит крылатая ракета.
...Бьюсь об заклад, что отдельные догадливые читатели уже мысленно
захлопали в ладоши, смекнув, куда вышепоименованная ракета впендюрится: ну
натурально, в китайское посольство (что в Мехико, или , к примеру, в Гаване)
- куда ж еще?
А некоторые из них - догадливые в особо крупных размерах - наверно
нарисовали уже в своем воображении сцену утреннего визита китайского посла к
страстно мечтающему спрятаться в щель под половицей Госсекретарю США, когда
маленький непроницаемый китаец, вручив соответствующую ноту, от листков
которой исходит отчетливый запашок разрыва дипломатических отношений,
добавляет на своем безупречном английском - что называется, "не для
протокола, а для души": "Не находите ли вы, Ваше Превосходительство, что
шутка и в первый-то раз вышла не особо смешная, а уж повторять ее дважды -
это просто пошлость"...
А вот ни хрЕнышка!
99
Полубезумный - и оттого гарантировано гениальный - хакер, в сальных
патлах и по-коровьевскому треснувших очечках, отваливается от компьютера,
как... как... (вот тут сбоку мне подсказывают: "Типа как нормальный мужик
слезает с кончившей под ним бабы!"; гм... стилистика сугубо не моя, ну да
ладно).
- Так вот, значит, куда она намылилась!.. - хакер скалит в усмешке
побурелые от курева зубы и вызывает на экран свернутое интернетное окошко.
100
На лицах контр-адмирала Смоллетта и его офицеров, считывающих с
монитора хакерскую реляцию, застыло выражение, воскрешающее в памяти
известную балладу на три аккорда из времен пионерско-хулиганской юности -
"Вернулся Джон из северной Канады, // глаза у Дожни вылезли на лоб":
- Ку-у-уда-а-а-а-а?!!
Да, ребята: именно туда, куда ее и адресовала - прямым текстом! - рука
политкорректного придурка, ведОмая симпатической магией отдушевных слов
беглого тонтон-макута.
В ЖОПУ ПРЕЗИДЕНТА.
101
Овальный кабинет Белого Дома. Ну, чем может заниматься в Овальном
кабинете американский президент - "догадайтесь с трех раз"!
...Предпочтений своих он со времен прошлого скандала не изменил, и
подобное постоянство вкусов вызывает невольное уважение: опять - пухлявая
брюнетка. Брюнетка - а-натюрель - возлегает на столе, застланном штабной
картой Балкан, по-хозяйски утвердив свои чуток коротковатые ноги на плечах
партнера. На президенте из одежды - только презерватив и пристегнутый к
запястью ядерный чемоданчик (он, вообще-то хотел и его отстегнуть, но дама
уперлась: ее, видишь ли, это "особо возбуждает"). И вот тут-то, в самый что
ни на есть сладостный миг, когда все повышающие тональность стоны брюнетки
готовы уже упрессоваться в оргазменную трель - РАЗВЕРЗАЮТСЯ НЕБЕСА.
Строго говоря, разверзаются не небеса, и даже не потолок, а та стенка,
что за президентской спиной: уж в жопу - так в жопу... "Томагавк", хотя и
лишенный взрывателя предусмотрительным боцманом, вторгается в Белый дом не
менее мощно и победительно, чем его хозяин - в тот курчавый чертог
наслаждения, что сервирован на балканской скатерти... И в тот же миг
предоргазменные стоны брюнетки сменяются визгом ужаса, а плотоядные
взрыкивания президента - криком дикой боли.
РЕБЯТА ПОПАЛИ...
Вряд ли кто сосчитает - сколько "сладких парочек" в истории
человечества погорели подобным жестоким образом на сильном внезапном испуге
партнерши, однако с президентами Единственной Мировой Сверхдержавы сей
причинный казус, насколько мне известно, приключается впервые...
102
И нечего скалить зубы, ребята - смешного тут решительно ничего, это я
вам как резервист медслужбы говорю. Судорожное замыкание кольцевых мышц
влагалища вызывает сильнейшую принудительную эрекцию (ну, знаете эти
мудацкие шуточки с напяленными на болт обручальными кольцами, когда доходит
и до ампутаций?), так что извлечь застрявший агрегат становится ничуть не
проще, чем пробку, неосмотрительно продавленную внутрь бутылки из-под
ноль-семь - с той немаловажной поправочкой, что пробке-то не больно, а вот
агрегату ого-го как...
Транспортировка подобных намертво сцепившихся "сиамских близнецов" -
это отдельная поэма о семи песнях; и ветеран скоро-помощных баталий Веллер
поминает, пожалуй, еще не самые яркие из этих врачебных хохмочек. Во всяком
случае, история про парочку, с которой сия авария приключилась в кабине
башенного крана, и которую пришлось снимать вертолетом - а как еще? -
способна украсить любой триллер. Дополнительную пикантность этим историям
придает то обстоятельство, что подневольные их участники по рассмотрении
обычно оказываются парами отнюдь не семейными (те-то обычно трахаются в
местах более удобных и спокойных); в упомянутой истории про сильно
возвышенную любовь (на кране) муж как раз и поджидал на земле опускающийся
вертолет, дабы... Впрочем, это уже совсем другая история.
При транспортировке, кстати, весьма существенна поза, в которой
прихватило злосчастных сластолюбцев; и в этом плане позиция "дама на столе,
ноги на плечах у партнера" - вариант из самых прискорбных.
...Хозяина Белого дома с его, так сказать, "временно неотчуждаемой"
партнершей выносят на двух соединенных вместе носилках - иначе никак. Сверху
сладко-горькая парочка гуманно укрыта прорезиненной простыней, и
высовывающаяся из-под нее рука с так и пристегнутым к запястью ядерным
чемоданчиком смотрится вполне сюрреалистично. Невидимый под простыней
президент сдавленным от боли голосом объясняется по мобильнику с супругой:
- Ты ж сама в тот раз орала: "Чтоб завтра же разогнал к ебенЯм своих
минетчиц!" - вот я и разогнал...
Заметим в скобках, что аналогичный испуг партнерши в момент минета тоже
чреват - как говорится, "Вам-то шутки, а пол-хера в желудке!"
Только не приставайте ко мне с идиотскими вопросами - а отчего, типа,
ей не вкололи релаксанты прямо на месте? Может, торопились эвакуировать
людей подальше от "Томагавка" (хрен его знает - рванет, не рванет?), а может
просто фельдшер тамошний тоже оказался лицом с органиченным значением I.Q.,
назначенным на свою высокую государственную должность исключительно по
соображениям политической корректности - мне-то почем знать?
103
Спасательный плотик с закемарившей было командой Робингуда
умиротворенно покоится в рассветном карибском штиле. На вахте - сам атаман;
озирая водную окрестность, он только что заметил нечто всерьез его
напугавшее (а такого человека, как вы уже поняли, напугать непросто):
отполированную до зеркального отсвета гладь целеустремленно режет черный
пиратский парус акульего плавника...
- Р-рота, па-адъем! Боевая тревога! - негромко командует он, сдвигая
предохранитель калашникова.
- Эх, Боря!.. - разом оценивает обстановку Подполковник. - Похоже, мы
покупали билет на "Джеймса Бонда", а попали на "Челюсти"...
Ну, "Челюсти" может и не "Челюсти", но рыбина и впрямь здоровА - метров
пять верных. Судя по синевато-серой окраске спины, это акула-мако,
двоюродная сестрица большой белой акулы (той, которой как раз и пропел свою
оду Спилберг). Мако несколько мельче своей круто пальцатой родственницы, и
не претендует на ее безвкусно-пышные кликухи "акула-людоед" и "белая
смерть", однако реальной мокрухи на ней висит немногим меньше - просто она
обычно промышляет в тех тропических широтах, где к расходу "человеческого
материала" относятся попроще, а национальный кинематограф не дорос до
блокбастеров.
Справочники (вроде популярнейшего "Тени в море" Мак-Кормика, Алена и
Янга) сообщают, что мако, будучи одной из самых скоростных акул, частенько с
разгона выпрыгивает из воды. По нынешнему времени она - один из самых
изысканных и престижных объектов спортивного рыболовства: "Попавшись на
крючок, мако яростно борется, раз за разом выпрыгивая из воды и ни на
секунду не прекращая попыток освободиться". Далее те же справочники
поведают, что людоедство мако имеет один нестандартный аспект: именно этот
вид акул имеет привычку нападать помимо пловцов еще и на лодки; при этом
мако не только наносит сокрушительные таранные удары в днище, но и
обрушивается на плавсредство сверху, из воздушного прыжка.
...Акула закладывает неторопливый вираж, обчерчивая плотик
циркульно-точной окружностью, а потом вдруг проходит прямо под ним, шаркнув
по утлой надувнушке своей рашпильно-наждачной спиной; на "акулий порошок" из
НЗ, уже высыпанный в воду Ванюшей, она прореагировала полным нулем - обычное
дело. Это пока еще не само нападение, а именно что предварительная игра.
Настрой на плотике возникает мрачноватый и даже несколько нервный (по опыту
знаю: когда под твоей лодкой проныривает даже такое, в общем-то безобидное,
существо, как сивуч - ощущеньице не из приятных; все-таки страх перед
крупной морской тварью - это еще и из сферы иррационально-подсознательной,
тут как-то по-особенному остро ощущаешь свою беззащитность...) - так что
когда акула разворачивается для второго захода на цель, Робингуд встречает
ее очередью из калашникова. Это - чистый жест отчаяния: нашарить пулями в
недрах акульего черепа, этого метрового хрящевого дота, головной мозг
размером в батарейку для плейера, да еще и целясь сквозь водную толщу под
искажющими малыми углами - задача очевидно-невыполнимая для стрелкА из плоти
и крови; тут справился бы разве что тот, кто попадает из пистолета сквозь
подушку в помеченное ногтем очко семерки пик...
Рыбина на мгновение замирает; из ее изрешеченной 7.62-миллиметровыми
пулями башки каплями высачивается в воду даже и не кровь, а нечто
желтоватое, вроде машинного масла. Затем она плавно возобновляет движение -
не столь даже рассерженная, сколь озадаченная: не, а че это было-то, а?..
- Самое обидное, - сквозь зубы откликается на Робингудову эскападу
Подполковник, - что граната наши проблемы решила бы на раз: рыба - она и
есть рыба...
Ванюша при этих словах с мучительным "Ым-м-м!!!" пару-тройку раз смачно
прикладывает себя кулачищем по лбу:
- Ведь были гранаты, были! Я из этого ихнего оружейного ящика на вилле
выгреб пару штук, а в вертушке их выложил... так с ней и потопли!..
- Ну, тогда это точно судьба, Ванюша, - опускает бесполезный автомат
Робингуд. - Я так понимаю, что верующим пора помолиться, а агностикам -
выпить. Пошарь-ка там, Чип, в НЗ на предмет коньячку...
Повадка акулы, между тем, явственно изменилась: похоже, она завершила
разведку и ее бортовой компьютер, проанализировав собранные разведданные,
выдал команду: "Пора!". Она теперь чертит вокруг плотика не круги, а спираль
-явно с самыми серьезными намерениями... И тут происходит нечто совершенно
необъяснимое: акула ни с того ни сего прерывает уже начатую атаку, и ее
парус-плавник начинает стремительно удаляться.
- Господь, что ль, чудо явил? - Робингуд недоуменно оборачивается на
Ванюшу, который, похоже, воспринял давешнюю атаманову реплику насчет
"верующим - помолиться" как прямой приказ командования.
- Я бы, Боря, для начала поискал более рационалистических объяснений, -
хмыкает в ответ Подполковник и кивает на воду прямо за бортом.
Прозрачно-голубоватый хрусталь карибской глубины внезапно меркнет: из
пучины на плотик угрожающе надвигается нечто темное и невообразимо огромное,
опасное, видать, даже для акул...
Что это - библейский Левиафан? Или вынырнувший из мрачных глубин
мелвилловского подсознания белый кашалот Моби Дик? Или наивное, как клятва
юного пионера, порождение жюль-верновской фантазии - подводный лайнер
"Наутилус" с пошлой роскошью его капитанского чертога, забитого мраморными
статуями (вот уж без чего на субмарине жизнь - не жизнь) и персидскими
коврами (интересно, как они их там чистили - без пылесосов-то)...
"Есть!!! Есть такая буква!! Приз в студию!!!"
104
Ну, строго говоря, это, конечно, не совсем "Наутилус": дизельная
подлодка послевоенной постройки - из тех, что пропившаяся до шейного креста
Сверхдержава-в-отставке повадилась нынче сбывать за стакан портвейна более
финансово состоятельным государствам Третьего мира.
Со спасательного плотика, опасно пляшущего в каком-то десятке метров от
борта подлодки на поднятой ею при всплытии волне, отлично виден возникший из
люка человек в черной морской тужурке без знаков различия и черной же
пилотке.
- Все точно, Боря-Робингуд со товарищи! Какие люди, и без конвоя!..
Первым приходит в себя Подполковник:
- Привет, Кусто! Душевно рад, что тебя тогда не утопили - для меня это
сюрприз. Такси за нами Викентий прислал?
- В общем - да, но сильно не напрямую. Долго объяснять... -
отмахивается подводник. - Давайте-ка, ребята, грузитесь в темпе: американы
вокруг так и шастают: вы ж ведь такую кашу заварили - все Западное полушарие
на ушах стоИт...
- Э-эй! - робко подает за спиною у авторитетов голос Чип. - Она
опять!..
Именно так. Акула уже смекнула, что всплывшее из глубин чудище прямой
угрозы для нее не представляет, а вот завтрак может и ускользнуть.
Треугольник плавника снова, набирая скорость, устремляется к плотику, однако
подводник еще раньше оценил обстановку и, грохоча каблуками по стальной
шкуре субмарины, устремляется к выдвигающемуся уже из шахты спаренному
крупнокалиберному пулемету.
- Ложи-и-ись!
Пристрелочная очередь проходит впритирку над головами попАдавших ничком
обитателей плотика. Однако успевшая уже разогнаться до нужной скорости мако
проделывает свой коронный трюк: возносится в воздух, дабы обрушиться всею
своей массой на утлое суденышко, расшибить вдребезги и всласть полакомиться
потом его оказавшимся в воде содержимым... Вот тут-то самый совершенный из
созданных природой человекоубиственных агрегатов и сталкивается, "острие
против острия", с аналогичным по назначению порождением инженерной мысли -
со вполне стандартным для подобных коллизий итогом.
Пуля крупнокалиберного пулемета имеет размер огурчика-корнишона; если
очередь попадает в человека, от него остаются каска и сапоги с тем, что в
них было вдето - остальное же бесследно растворяется в мировом эфире. Акула
- она, конечно, побольше и помассивнее пехотинца, но разница тут не
принципиальная. Из карибских волн выпрыгивает, навстречу свинцово-медному
вихрю, истый венец эволюции морских хищников, обводы корпуса которого
вычертил 120 миллионов лет назад в порыве вдохновения Божественный корабел -
а обратно, в те же волны, шмякается кусок кровавого фарша...
"Коса на камень", "Сила - солому...", "Против лома нет приема"...
...Когда подлодка, в режиме срочного погружения, проваливается в
пучину, море вокруг покинутого плотика уже буквально кишит акулами,
мгновенно учуявшими поживу; дюжина тварей возникла буквально из ничего, как
из рукава Дэвида Коперфилда, и теперь они остервенело рвут останки своей
невезучей подружки. А буквально спустя пару минут после того, как разошлась
воронка над погрузившейся субмариной, в воздухе возникает быстро
приближающаяся точка.
105
Темно-серый вертолет "Sea King" с белыми буквами U.S. NAVY, имеющий на
борту взвод морского спецназа, быстро снижаясь, описывает спираль вокруг
места акульего пиршества. Пилот некоторое время вглядывается - "О, Господи!"
(зрелище и впрямь не для слабонервных), а затем выходит на связь:
- Шестой, шестой! Я третий! Похоже, мы их нашли - точнее, то, что от
них осталось. Вижу перевернутый спасательный плот, в воде кровь и акулы...
много акул... Нет, людей нет - ни живых, ни мертвых. Похоже, акулы добрались
до них раньше нас... Вас понял - возвращаюсь на базу. Конец связи.
106
Пыльнолицый человек в вашингтонских апартаментах некоторое время сидит
неподвижно, прикрыв глаза; на то, чтоб переварить подобную новость явно
требуется энное время.
- Досадно, - наконец вслух резюмирует он. - Значит, отцедить эту
помойку из Интернета уже не выйдет, и завтра она всплывет в открытом
доступе... Одна отрада - без живых свидетелей опровергать ее будет заметно
легче.
Включает связь:
- Адмирал Мерри? Снимайте блокаду известного вам квадрата - наши
подопечные угодили на завтрак к акулам.
- Слушаюсь, сэр. У нас для вас новость... боюсь, скверная.
- Что там еще?..
- Некоторое время назад была потеряна радиосвязь с яхтой "Птицелов".
Поначалу мы не придали этому особого значения, однако когда контрольные
сроки прошли, отправили туда вертолет. Яхта оказалась покинутой: ни экипажа,
ни нашего спецназа. Просто мистика - "Мария Селеста", да и только!
- ...Твою мать! Простите, адмирал, это не вам... Ведите судно в Майями,
там им займутся криминалисты. Какие-то соображения - помимо "Марии Селесты"
и прочих "Бермудских треугольников" - у вас есть?
- Никак нет.
107
Команда Робингуда расположилась в капитанском отсеке легшей на грунт
субмарины; разговоры и хождения запрещены - на борту соблюдается режим
полной звуковой маскировки. Обстановка неясная: с Кусто они успели
перекинуться лишь парой фраз, тому надо было со всех ног поспешать на
центральный пост - "Встреча с американскими эсминцами в наши планы не
входит; в ваши, надо полагать, тоже?"; понятно лишь, что последний звонок
Подполковника с борта падающего вертолета - просьба о помощи и точные
координаты - возымел-таки действие, но вот как именно?.. Нет, Чип конечно
много слыхал о безграничных возможностях РУССКОЙ МАФИИ, но чтоб вот так, за
считанные часы, пригнать в Карибское море подлодку...
Наконец в помещение, привычно переступив через комингс, входит хозяин:
- Все, отбой! Американы отошли с позиции, можем продолжать движение.
Робингуд и Кусто уважительно пожимают руки:
- Рад видеть тебя в добром здравии, Сережа - а то всякие слухи
ходили...
- Затем и ходили, - ухмыляется подводник. - Очень удобно некоторое
время не числиться по здешним ведомостям на получение довольствия.
Лезет в стенной шкафчик за коньяком, и тут ему на глаза попадаются
тихонько сидящие в уголке, прижавшись друг к другу, Чип и девушка. Тогда
моряк запускает руку поглубже и извлекает шампанское:
- А это, как я понимаю, и есть та самая Принцесса, похищенная Драконом,
и ее верный Рыцарь? - точными, выверенными движениями расставляет на столике
стаканы, артистически выстреливает пробкой (между прочим, не пластмассовой,
а настоящей корковой) и делает широкий приглашающий жест: - К столу,
господа! Я полагаю, самое время выпить за воссоединение семьи!
Господа офицеры чинно чокаются и с энтузиазмом переходят ко второму
тосту: "За здоровье прекрасных дам, господа, и за самый яркий бриллиант в
этой диадеме..." - с локтя; тематика застольной беседы плавно выруливает на
похищение Елены Прекрасной ("Эх, господа, мне б сейчас Парисовы годы...") со
всяческими иными античными параллелями и аллюзиями, по большей части
фривольного, но вполне пристойного характера. Девушка - о чудо! - наконец-то
начинает улыбаться по-настоящему, а Чип, напротив того, мрачнеть - явно
прикидывая, сколь далеко его Јлка склонна зайти в утверждении собственного
тезиса о ревности как о лучшем цементе для семейного дома. Ванюша пьет
коллекционное шампанское как микстуру средней противности - надо так надо, и
дисциплинировано избегает пялиться на шкафчик с капитанским коньяком.
Подполковник, приподняв бровь, изучает этикетку:
- "Дом Периньон" - в этой глуши? Однако... Часом, не в Майями брали?
- Точно так. А где тут еще найдешь приличную выпивку?
- Само собой...
Тут Кусто бросает взгляд на часы, галантно извиняется перед обществом и
отбывает, прихватив с собой Робингуда - потолковать о делах. Девушка с
интересом глядит на Подполковника:
- А почему вы спросили его про шампанское, Александр Васильевич?
- Просто я знаю ребят, что гонят в Майями этот самый "Дом Периньон", -
рассеяно отвечает тот, явно думая о чем-то своем. - Да вы пейте спокойно,
Елена: людей, что отличат его от настоящего, найдется не так уж много...
Потом оборачивается к Ванюше и как бы между делом интересуется:
- Кстати, после всех этих перекладных - как у нас насчет оружия?
- Никак, товарищ подполковник. Вообще-то - я сам по себе оружие...
- Это правильно, - все так же рассеяно кивает Подполковник.
- О чем это вы, товарищ подполковник?
- Так... Мысли вслух.
108
Робингуд и Кусто шагают по коридорам субмарины, направляясь к
центральному пункту (центральный пункт на подлодках, если кто не в курсе -
это по типу как капитанский мостик на надводных кораблях).
- Круто ты, как я погляжу, развернулся, - вертит головой спецназовец.
- Это ты про посудину? Так она не моя, - хмыкает подводник. - Я - не
ты, из меня хозяина заводов, газет, пароходов не вышло. Как был командиром
корабля на твердом жаловании, так и остался, только что жалованье повыше...
не буду говорить, во сколько раз.
- Так хозяин всей этой лавочки - не ты?
- Нет, конечно. Я контрактник - такой же, как твои парни, что летают в
Анголе и Конго. А с хозяином сейчас познакомишься... ну, не с самим,
конечно, а так, с приказчиком.
Растворяет дверь; в помещении центрального пункта их ожидает крутой
парень латиноамериканской наружности, вполне себе мачо; широкоскулое лицо
его выдает заметную примесь индейской крови. Он учтиво приветствует
Робингуда - на хорошем русском, только согласные произносит с неистребимой
испанской жесткостью:
- Приветствую вас и ваших товарищей на борту нашей субмарины, майор
Радкевич. Считайте себя гостями Медельинского картеля и лично председателя
его правления сеньора Эскобедо.
109
- Между прочим, мы с вами могли встречаться в России. Нет-нет, не
сейчас, а в те, героические, времена, - слово "героические" мачо произносит
со странной интонацией, в которой причудливо смешаны ирония, ностальгия и
еще что-то еще, трудно определимое словами. - Я ведь с 13 лет сражался в
отрядах М-19. Говорят, мы были "марксистами"... не знаю. Индейцы - люди
темные, в моей деревушке было принято так. Потом я учился в Москве, в
Лумумбарии - вы будете смеяться, но на врача... не доучился - надо было
возвращаться партизанить. Потом опять оказался в России - теперь уже меня
учили воевать не абы как, а всерьез, инструктора из спецназа ГРУ... Так что
вы вполне могли бы оказаться одним из моих учителей - по стрельбе, я не
путаю?
- Весьма возможно, - вежливо кивает Робингуд. - А что было потом?
- Потом - как обычно. Ваша страна продала нас оптом - вместе со всеми
прочими союзниками и попутчиками... Впрочем, чтО я говорю - продала! Сдавать
союзников - дело обычное: "бизнес есть бизнес", "ничего личного" и все
такое, - но у России во всем свой, особый путь, верно? Вы ведь не скаредные
гринго, чтоб продавать друзей - вы их сдали за так, а иных еще и с
приплатой; я так понимаю, в этом и состоит широта русской души ?
- Да, это было ошибочное решение, - вновь кивает Робингуд. - "Это хуже,
чем преступление, это - ошибка". Я - увы! - вопреки обыкновению, не
участвовал в том заседании Политбюро; не помню точно - то ли катался на
винд-серфинге в Гонолулу, то ли лежал под капельницей в клинике Института
тропической медицины с висцеральным лешманиозом, он же - "лихорадка
дум-дум"... Может быть, мы закончим с лирическими воспоминаниями и перейдем
к делу?
- Никаких дел, собственно, нет, сеньор Радкевич: поверьте, ни у кого и
в мыслях нет склонять вас к сотрудничеству или требовать ответных услуг,
уперев наган в поясницу - ваше отношение к нашему бизнесу ни для кого не
секрет... Однако ликвидировав этого упыря-беспредельщика, мистера Бишопа, вы
оказали Картелю неоценимую услугу - а мы не привыкли оставаться в долгу, это
вопрос принципа; будем считать, что мы с вами в расчете, о'кей? Ваш сеньор
Викентио связался через посредников с сеньором Эскобедо, и наша субмарина,
возвращаясь с задания в американских территориальных водах, эвакуировала вас
- вот и все.
- Есть лишь одна проблема, она касается яхты "Птицелов", - продолжает
мачо; а поскольку собеседник всем своим видом демонстрирует полнейшее
незнакомство с этим названием, он, вздохнув, пускается в более подробные
объяснения: - Похоже, вам тогда крупно повезло, что вертолет упал в море. На
яхте вас уже ждал американский морской спецназ под началом лейтенанта
Кларка. Они требовали от капитана, чтобы он сдал контрольные фразы для
радиобмена с вами; капитан предпочел умереть... Не знаю, как у вас, а у нас
в таких случаях положено обеспечить семью погибшего...
- Нет вопроса. Но у нас положено не только это, - тон Робингуда
абсолютно бесстрастен, слова - как ледяные кубики из фризера, которые он
задумчиво складывает во фразу-башенку. - Капитан Сатирос был абсолютно чист
по любому закону, и его убийство - это БЕСПРЕДЕЛ. А беспредельщиков - хоть в
наколках, хоть в погонах - надо гасить, иначе жизни не будет вовсе... У вас
есть какая-нибудь информация на этого самого Кларка?
- Разумеется, есть, - чуть заметно усмехается мачо. - Боюсь только,
чуток подустаревшая...
110
По телеэкрану бежит косая светлая рябь - мачо проматыват видеопленку,
внимательно следя за танцем неоново-голубых штрихов на счетчике метража.
Дождавшись нужных цифр, тычет в клавишу "Play".
...Удавленники всегда смотрятся неважно, и викинг в черном комбинезоне
без знаков различия - не исключение; кому охота - откройте Леонида Андреева,
"Рассказ о семи повешенных", и почитайте насчет "опухшего синего языка,
который, как неведомый ужасный цветок, высовывался среди губ, орошенных
кровавой пеной", а мы - обойдемся. Висельная агония крутого лейтенанта
Кларка явно пришлась на предыдущий, тактично промотанный мачо, кусок пленки
- а теперь рубчатые подошвы морского спецназовца мерно, в такт легкому
волнению, раскачиваются в паре метров над палубой "Птицелова".
А через нок-рею яхты перекинули уже следующую петлю - "узел Линча" (он
же - "пиратская удавка") вывязан со знанием дела, строго на семь положенных
оборотов, - и люди в скрывающих лица лыжно-террористических шапочках волокут
уже по палубе следующего, извивающегося от ужаса, парня в черном
спецназовском комбинезоне. И пока один из палачей в лыжных шапочках
примеряет к шее американца затяжную петлю, другой буднично, с известными
всем интонациями "Вы имеете право на один звонок адвокату, вы имеете право
не отвечать на вопросы..." зачитывает следующий текст:
- Согласно Нионской конвенции от 1937 года ваши действия по захвату в
международных водах яхты "Птицелов" квалифицируются как морское пиратство.
Согласно официально не отмененному морскому артикулу от 1832 года, акты
морского пиратства, сопряженные с убийством пассажиров и членов экипажа - в
данном случае капитана Сатироса - караются смертной казнью во внесудебном
порядке непосредственно на месте совершения преступления либо пленения
пиратов. Если вы верующий - в вашем распоряжении три минуты, чтоб уладить
свои отношения со Всевышним.
- Не-е-е-ет!!! - заходится в крике парень; вот и все, потек - не только
в переносном, но и в прямом смысле... - Вы не можете меня убить!! Я не
пират, я военнопленный!!
- Вот как? И в чьей же армии ты служишь?
- Сержант Чавез, сэр, военно-морской флот США! Вы ведь забрали