а Истре. Похищение, плен, жуткий ритуал в подземном капище ведьмы и, наконец, потеря собственного тела -- все это сильно травмировало неустойчивую детскую психику Цветанки, и я подозревала, что без помощи квалифицированного специалиста ей не обойтись. Мы еще немного посидели молча, затем Цветанка поднялась с крыльца и сказала: -- Пойду посмотрю, как жарят поросеночка. И поиграю с котиками. Хорошо? -- Конечно, милая. Ступай. Когда Цветанка скрылась за домом, Беатриса задумчиво произнесла: -- Бедняжка! Сейчас ей очень трудно. Я хочу ей помочь, но не знаю как. Мне и самой нелегко... -- Она неожиданно всхлипнула. -- Ну почему так получилось, госпожа? Почему я не вернулась в свое тело, а Цветанка -- в свое? Я мягко взяла ее за руку. -- Кто знает, дорогая. Так уж вышло. Наверное, ты слишком быстро освоилась в теле Цветанки, стала воспринимать его как свое собственное, и та сила, которая ответственна за ваше переселение, попросту перепутала вас. Возможно, она сочла тебя хозяйкой тела, а крепко спавшую в глубинах твоего разума Цветанку -- гостьей. -- Так вы полагаете, что в ведьминой избушке Цветанка не покидала своего тела? По-вашему, она просто спала -- но спала очень крепко, и нам с Марком не удалось разбудить ее? -- Похоже, что так. Ведь помнишь: Леопольд видел в тебе Цветанку до того самого момента, когда в саду у тебя закружилась голова. Беатриса вздохнула: -- Жаль, что мы не подождали немного. Вы бы наверняка сумели ее разбудить. Я с сомнением покачала головой: -- Не стала бы утверждать это с такой уверенностью. Может, Цветанка спала так крепко, что никаким воздействием извне ее нельзя было разбудить. Может, именно затем ты вселилась в ее тело -- чтобы разбудить ее изнутри. -- Я помолчала в нерешительности, прикидывая в уме, стоит ли говорить об этом Беатрисе, но потом решила сказать. Она уже взрослая девочка, даром что живет в девятилетнем теле, и ей следует знать о моих догадках. -- Прошлой ночью я долго не могла заснуть, все думала об этих переселениях. И вот у меня возникла гипотеза... Ты же знаешь, что такое гипотеза? -- Да, госпожа. Это научное предположение, выдвигаемое для объяснения взаимосвязи явлений. -- Совершенно верно. Правда, мое предположение трудно назвать строго научным, для этого у меня слишком мало фактического материала... но ладно. Так вот, я думаю, что путаница с вашими телами произошла из-за того, что сила, воздействовавшая на вас, исходила от совсем маленького ребеночка, грудного младенца, который действовал скорее по инстинкту, чем осознанно, а потому допустил ошибку, приняв тебя за хозяйку Цветанкиного тела. Беатриса подняла голову и внимательно посмотрела мне в глаза: -- Вы говорите о малыше Марио? -- Да. -- Но я не заметила в нем никакой особой силы. У него обычный магический дар, какой бывает у детей инквизиторов. Или я чего-то не рассмотрела? -- Нет, Беатриса, ты все хорошо рассмотрела. Но помимо обычного магического дара, у Марио есть еще один, немагический, увидеть который невозможно, о нем можно лишь догадываться. Этот дар очень беспокоит темные силы, и они во что бы то ни стало стремятся уничтожить сынишку Сандры. Как раз затем и была послана похитительница твоего тела. Когда она приблизилась к дому, Марио почувствовал угрозу и инстинктивно защитился, наслав на нее глубокий летаргический сон. -- А почему не убил? -- Трудно сказать. Может, по самой своей природе он не способен на убийство. А может, своим младенческим разумом он понял, что тело злоумышленницы на самом деле принадлежит не ей, а другой девочке -- хорошей и несчастной, которая очень хочет жить. И когда появилась ты, Марио решил исправить содеянное злыми людьми, но ошибся. Просто ошибся -- ведь он еще ребенок, а ошибки допускают даже взрослые и мудрые люди. Беатриса долго думала над моими словами. -- Если у Марио такая сила, -- наконец заговорила она, -- то кто же он? -- Не знаю, -- ответила я. -- И вряд ли кто-нибудь из людей это знает. Я не покривила душой -- я действительно не знала, я сомневалась. Несториане тоже не знали -- они просто верили. Знание предполагает наличие неопровержимых доказательств -- а таковых ни у кого не было. -- Значит, когда он подрастет и станет контролировать свою силу, мы с Цветанкой сможем вернуться в наши тела? Я придвинулась к ней вплотную и обняла ее за плечи. -- Не стоит на это надеяться, Беатриса. Я думаю... нет, я уверена, что он откажется. -- Почему? -- Потому что это будет насилием над вашей сущностью. Тело не просто оболочка, в которой живет человек, оно оказывает большое влияние на формирование и развитие личности, во многом определяет характер, склонности, вкусы. К тому времени, когда Марио повзрослеет, вы уже вживетесь в свои новые тела, срастетесь с ними, они станут для вас родными, и расставаться с ними будет так же мучительно больно, как и с прежними. -- Я погладила ее по щеке. -- Да, милочка, я понимаю тебя. Раньше ты была блестящей красавицей, ты привыкла к всеобщему восхищению, привыкла, что на тебя все оглядываются, и тебе будет очень трудно смириться со своей новой внешностью -- симпатичной, но довольно заурядной, ничем не примечательной. И все же поверь мне: подлинная красота больше зависит от души, чем от тела. Ты и сейчас прекрасна, просто теперь твоя красота не бросается в глаза, как прежде, и нужно хорошенько вглядеться, чтобы ее увидеть... Вдруг со стороны послышалось растерянное восклицание Цветанки: "Ты куда, котик? Вернись!" Я повернула голову и увидела, как из-за угла дома стрелой вылетел Леопольд. -- Инна, беда! -- крикнул он на ходу и резко затормозил у моих ног, едва не перекувыркнувшись через голову. -- У Владислава большие проблемы! У меня замерло сердце. -- Где? Какие? -- Он вляпался в паршивую историю. Я же говорил, что нельзя оставлять его одного, говорил, что он обязательно натворит делов. Но ты... Преодолев оцепенение, я как ужаленная вскочила на ноги, схватила Леопольда за загривок и затрясла им в воздухе. -- Что случилось, черт побери?! Где Владислав? -- Там, где мы недавно были, -- ответил кот, в волнении позабыв запротестовать против такого бесцеремонного обращения с ним. -- Среди плохого леса, у плохой избушки. Много плохих тварей нападают на него, а он один, совсем один, с ним нет даже База. Я почувствовала, как подо мной зашаталась земля. Леопольд выскользнул из моих ослабевших рук и упал на траву. -- Откуда ты знаешь, котик? -- спросила я, с трудом проглотив подступивший к горлу комок. -- Он тебе сообщил? -- Ничего он мне не сообщал. Я просто знаю, и все. Почувствовал, увидел... Только не вздумай звать его, -- добавил Леопольд, догадавшись о моих намерениях. -- Владислав сейчас очень занят, а ты отвлечешь его, и он может погибнуть. Я в отчаянии закрыла лицо руками и до боли закусила губу, чтобы не завыть от собственного бессилия. Почему-то мне ни на миг не пришло в голову усомниться в словах кота. Он говорил очень серьезно, был слишком взволнован и напуган, чтобы я могла заподозрить его в розыгрыше. Да и с такими вещами он никогда не шутил. -- О боже! Что делать?! -- Ясно что. Мы должны прийти ему на помощь. Немедленно. -- Но как?.. -- А вот так! -- Леопольд отбежал от меня на два шага и сам по себе, без моего приказа, превратился в коня. -- Садись, поедем! -- Куда? -- ошарашенно спросила я. -- К Владиславу, куда же еще! -- Но... Разве мы успеем? -- Успеем, если ты не будешь телиться. Ну же, садись! Обалделая и вконец сбитая с толку, я поставила ногу в стремя и вскочила в седло. В мужское седло, должна заметить, -- а на мне было лишь короткое летнее платье, позаимствованное у Сандры, легкие башмачки, ну и, конечно, белье. В таком наряде даже неспешная верховая прогулка могла обернуться натертыми в кровь бедрами, но меня это не волновало. В тот момент я вообще ни о чем не думала, кроме того, что где-то далеко борется со смертью Владислав -- мужчина, без которого моя жизнь теряла всяческий смысл. Я проклинала себя за свое бегство, проклинала свою слабость, страх и эгоизм, обернувшиеся такой катастрофой. Наконец-то я поняла, к чему стремился Велиал, открывая мне тайну происхождения мужа, -- он хотел разлучить нас и одолеть порознь. Теперь я поняла это -- но слишком, слишком поздно... -- А мы? -- послышался голос кузена. Только тогда я заметила, что к нашей компании уже присоединились Гуннар, Марк и Цветанка, привлеченные странным поведением кота. -- Что будет с нами? Леопольд на секунду задумался, потом коротко заржал. Лаура, которая находилась рядом, в тот же миг превратилась в лошадь. Из-за угла дома послышалось ржание, а вслед за тем оттуда показались еще две лошади -- Карина и Гуннарова Белла. -- Садитесь, -- распорядился Леопольд. -- И поскорее. -- Мое барбекью... -- робко произнес Марк. -- Гори оно синим пламенем, твое барбекью! -- рассердился конь. -- Вы, люди, слишком о многом думаете, и в этом ваша беда. Ну все, я считаю до десяти. Кто не успеет, останется здесь. Раз... два... На счете "три" Гуннар уже сидел на своей Белле, на "пять" в седло Лауры вскочила Беатриса, на "семь" к ней при помощи Марка присоединилась Цветанка, а на "девять" уже и сам Марк садился на Карину. Убедившись, что все готовы, Леопольд произнес: -- Держитесь покрепче... Десять! Весь окружающий мир в мгновение ока исчез, и я очутилась среди густого сизого тумана. Подо мной был Леопольд, чьи бока я крепко сжимала ногами. Он стремительно нес меня вперед, сухой холодный ветер резкими порывами бил мне в лицо, бесцеремонно развевал полы моего платья и с настойчивостью нетерпеливого любовника трепал мои распущенные волосы. -- Где мы, Леопольд? -- крикнула я. -- Что происходит? -- Точно не знаю, -- ответил конь. -- Зато знаю, куда мы летим. Не беспокойся, Инна, все будет в порядке. Заверения Леопольда меня мало утешили. Однако, за неимением чего-то более определенного, приходилось довольствоваться и этим. Я быстро оглянулась вокруг в поисках спутников, но никого не увидела. Мы неслись через туман в гордом одиночестве. -- А где остальные? Что ты с ними сделал? -- Они нам здесь не нужны. Я отправил их в безопасное место. Я хотела спросить, что это за место, но не успела. Наш короткий полет закончился, сизый туман рассеялся, и я увидела над собой клубящиеся грозовые тучи. Мы парили в небе, на высоте двух или трех сотен метров, внизу раскинулось бескрайнее море леса, над которым местами вздымались клубы черного дыма, а прямо под нами виднелась большая плешь, заполненная копошащимися мерзкими тварями. В центре плеши, на месте ведьминой избушки, теперь зияла в земле дыра, непроглядная чернота которой раз за разом озарялась зловещим багрянцем. После каждой такой вспышки дыра исторгала из себя новых тварей -- ползающих и летающих, и те волнами накатывали на западный край поляны, где наблюдалась наивысшая концентрация нечисти. Они плотной стеной окружали одинокую человеческую фигуру с сияющим мечом в руках; от нее исходили потоки голубого света, которые пока что сдерживали натиск визжащих и беснующихся тварей, но с каждой секундой их кольцо неумолимо сжималось... -- Это Владислав! -- вскричала я. -- Вперед, Леопольд! Впрочем, конь уже и сам устремился вниз, к краю поляны. В этот момент одна из тварей, пробив защиту Владислава, атаковала его со спины. Он споткнулся и упал. По моему телу пробежала судорога, меня пронзила острая боль, словно это в мою плоть вонзились когти и клыки. Я в отчаянии закричала... Толпа исчадий ада готова была наброситься на поверженного Владислава, как вдруг сияющий меч, в котором я признала меч Мэтра, вырвался из его ослабевшей руки, рассек пополам тварь, вцепившуюся ему в спину, и отшвырнул в сторону ее запылавшие останки, а затем стал с сумасшедшей скоростью носиться по кругу, не позволяя нечисти подступить ближе. Я не сразу сообразила, что меч действует не сам по себе, а подчиняясь моей воле. Совершенно бессознательно я взяла его под свой контроль, чтобы защитить мужа. Через несколько секунд, к моей неописуемой радости, Владислав пошевелился. Силы быстро вернулись к нему, он поднялся и тут же перехватил у меня контроль над мечом. „Инна?!" -- пришла ко мне его изумленная мысль. -- „Это ты?" „Держись, Владик! Я иду к тебе!" Наши души и разумы слились воедино, вместе мы почувствовали себя в сто, в тысячу, в миллион раз сильнее, чем были по отдельности. С двух сторон мы стали наносить по нечисти сокрушительные удары, пробиваясь навстречу друг другу. Очаг Прорыва продолжал исторгать полчища тварей, но теперь их ряды редели быстрее, чем прибывало пополнение. Излучаемые нами волны голубого света уже почти полностью накрыли поляну, яростный рев исчадий ада сменился тысячеголосым агонизирующим завыванием, многие из них, что были ближе к периферии Прорыва, бросились наутек в лес, и вскоре оттуда послышались дикие нечеловеческие вопли. „Видать, напали на своих," -- прокомментировал Владислав, не переставая разить нечисть мощными и хлесткими ударами сияющего меча. -- „Лес просто кишит черными магами. Они устроили засаду, чтобы отрезать нам путь к отступлению." „А где твои спутники?" -- спросила я. -- „Где Баз? Они все погибли?" „К счастью, не успели. Погибших только двое -- Дай Чжэнь и предатель, который убил его, а затем покончил с собой. Всех остальных, вместе с котами, я вовремя отправил в "колодец". Тело Дай Чжэня тоже..." Владислав умолк и с еще большим остервенением принялся крушить ряды нечисти; меч Мэтра, словно молния, плясал в его руках. Нас уже разделяло не более полусотни шагов. Мне наперерез бросилось огромное летающее чудовище, похожее на помесь доисторического птеродактиля со сказочным Змеем Горынычем, но куда более жуткое и уродливое. Его красные глаза горели исступленной злобой. -- Инга! -- пронзительно прокаркало оно. -- Ты не должна здесь быть! -- Однако я здесь! -- ответила я и выбросила вперед правую руку. Из моей ладони вырвался ослепительно-яркий луч и пронзил чудище насквозь. Охваченное ядовито-зеленым пламенем, оно рухнуло вниз, и до меня донеслись его затихающие мысли: „Откуда ты взялась, Инга? Неужто повелитель опять облажался?.." Рассеянным ударом я смела со своего пути еще пару дюжин летающих тварей, и наконец Леопольд мягко приземлился рядом с Владиславом. Я увидела, что камзол на спине мужа, куда вонзила свои когти адская тварь, разорван в клочья, но крови, как ни странно, нигде не было. Также отсутствовали малейшие следы ран на затылке, хотя я точно видела, как туда впились острые клыки твари... Впрочем, все это я отметила мимоходом, без раздумий, обстановка не располагала к решению головоломок. Сейчас надлежало действовать -- и как можно быстрее. Я тотчас воздвигла вокруг нас силовой барьер, который должен был продержаться по меньшей мере минуту, и обратилась к мужу: -- Садись, Владик. Мы уходим. -- Я не могу, Инна. Ведь Цветанка... -- Ее здесь нет, это ловушка. -- Да, знаю. Но я должен убедиться, что... -- Тебе не в чем убеждаться! Цветанка давно в безопасности. Я спасла ее еще три дня назад. -- В самом деле? -- недоверчиво спросил он. -- Ты не обманываешь меня? -- Честное слово, я не лгу. Скоро ты ее увидишь. -- Я подтверждаю, -- сказал Леопольд. -- Инна ничего не выдумывает. Мы действительно спасли Цветанку... Ну, давай же, садись! Получив это заверение, Владислав немедленно вложил меч в ножны, вскочил на круп Леопольда и крепко обнял меня за талию. Из моей груди вырвался счастливый вздох. Боже, как я соскучилась по его объятиям!.. -- Поехали, котик! Вези нас к Цветанке. Силовой барьер рухнул под натиском нечисти, но было уже поздно. В следующее мгновение мы покинули эту безрадостную Грань, оказавшуюся во власти адских тварей, и понеслись вперед сквозь густой сизый туман. -- Что происходит, Инна? -- прокричал мне на ухо Владислав. -- Где мы? -- Понятия не имею. Это делает Леопольд, но как -- он сам не знает. Просто умеет, и все. Умеет то, что недоступно даже высшим магам. Отложив дальнейшие расспросы на потом, Владислав убрал в сторону мои волосы и приник к моей шее долгим поцелуем. „Ах, Инночка! Как же мне не хватало тебя!" „Я тоже люблю тебя, Владик. Прости меня, дорогой. Прости, что убежала от тебя." „Но почему ты это сделала, милая? Чем я тебя обидел? Или... или ты меня разлюбила?" „Нет, нет, ни за что на свете! Я... просто я дура! Я поверила Велиалу, что моя любовь погубит тебя..." „Что за глупости?!" -- искренне изумился он. -- „Как ты могла поверить в такую чушь?" „К сожалению, это не совсем чушь. Ведь я от рождения обещана Нижнему миру, а ты... ты такой чистый, невинный, безгрешный..." „Прекрати, Инна! Не идеализируй меня. Ведь я не ангел, я просто человек. Человек, который безумно любит тебя и не может без тебя жить." -- Мы уже приближаемся, -- вмешался в наш мысленный диалог Леопольд. -- Держитесь крепче, я сразу пойду на посадку. Мы вынырнули из холодного тумана в морозный зимний день. Низко висящее над горизонтом солнце заслепило нам глаза, поэтому мы не сразу узнали возникший перед нами громадный замок с четырьмя высокими башнями, соединенными галереями. А может, причиной тому было не только солнце -- ведь в наше прошлое посещение замок был мрачный и негостеприимный, над ним словно нависала тень древнего проклятия, а сейчас на его стенах и башнях развевались разноцветные флаги, ворота были распахнуты настежь, на подъемному мосту толпились люди, а из внутреннего двора слышались звуки музыки и пения. -- Это же Шато-Бокер! -- произнесла я, ежась от холода. -- Так ты сюда отправил Гуннара с ребятами? -- Ага, -- ответил Леопольд. -- Разве я неправильно сделал? Вы же уничтожили здесь все плохое, и я подумал, что это -- хорошее место. К тому же ты, Инна, давно хотела проведать отца. -- Ты просто молодчина, котик! -- сказала я, внезапно почувствовав стеснение в груди. -- Ты все правильно сделал. Люди на мосту наконец заметили нас и расступились, пропустив вперед высокого рыжеволосого мужчину лет сорока в роскошной меховой мантии поверх красного камзола с золотым позументом -- Гарена де Бреси, герцога Бокерского, моего отца по крови... Несмотря на свой властный вид и гордую осанку, он приближался к нам как-то робко, неуверенно, словно чего-то боялся, а взгляд его больших зеленых глаз выражал пугливую надежду вкупе с затаенным страхом. Чуть позади герцога шел Гуннар в наспех наброшенном плаще, явно с чужого плеча. Марк, Беатриса и Цветанка скромно стояли среди толпы, кутаясь в длинные шубы, очевидно, одолженные у сердобольных взрослых. Заметив ребят, Владислав спрыгнул с коня и бегом бросился к ним, напрочь позабыв о правилах этикета, предписывающих сначала здороваться с хозяином, а лишь затем с гостями. Я поняла, что сейчас он обнимет не ту девочку, которую нужно, но решила не останавливать его -- все равно в двух словах ничего не объяснишь. Вместо этого я осторожно, стараясь не показывать всему народу, что там у меня под коротким платьем, спешилась и подошла к герцогу, непроизвольно подрагивая -- как от холода, так и от волнения. Он торопливо снял с себя мантию, набросил ее мне на плечи и тихо сказал: -- Ну, здравствуй, Инга. -- Здравствуй... -- я запнулась, но все же сделала над собой усилие и докончила: -- ...отец. В глазах герцога застыли мука и разочарование. Его боль обманутой надежды эхом отдалась во мне, и я в порыве раскаяния за свою черствость и холодность, без всякого притворства, совершенно искренне и от всей души, прижалась к его груди. Он несколько секунд простоял как парализованный, боясь поверить в происходящее, затем обнял меня за плечи и уткнулся лицом в мои волосы. -- Господи, доченька! Как долго я ждал этой минуты... А Владислав стоял на коленях перед Беатрисой, которую он считал Цветанкой, сжимал в своих руках ее маленькие ладошки и не мог понять, почему она плачет. Также он не понимал, почему плачет другая девочка, постарше... Уже на следующий день, ранним утром, на Агрис прибыл внушительный отряд инквизиторов во главе с самим Ференцем Кароем. Как оказалось, регент с самого начала был уверен, что я направляюсь к отцу, и решил лично встретиться со мной, чтобы обсудить причины моего бегства и, само собой, уговорить меня вернуться обратно. Он был здорово удивлен, когда узнал, что вместе со мной в Шато-Бокер находится Владислав, тут же заявился к нам в спальню, где мы отсыпались после долгого и трудного дня, и бесцеремонно поднял нас с постели, желая поскорее разобраться во всем происшедшем. Я вовсе не оговорилась, когда сказала, что регент ехал на Агрис, чтобы обсудить причины моего бегства, а не выяснить их. Ни в каком выяснении он не нуждался. Из нескольких осторожных фраз, оброненных им при нашей встрече, я поняла, что он прекрасно осведомлен об обстоятельствах рождения Владислава, -- несомненно, его люди хорошо поработали на Бетике и сумели раскрыть тщательно охраняемый секрет Несторианской Церкви. Со свойственной ему проницательностью Ференц Карой сразу догадался, что я не все рассказала мужу, поэтому ограничился лишь тонким намеком, давая мне знать, что в курсе дела. Приняв намек к сведению, я специально для него повторила отредактированный вариант своей истории, из которой был изъят ночной разговор с княгиней Марьяной, а также малейшие упоминания о непорочных зачатьях, мессиях и пророках. Пробелы в моем рассказе регент восполнял уже сам, основываясь на имевшейся у него информации. Когда я дошла до встречи с Сандрой, то по выражению его лица догадалась, что ему известно и о пророчестве патриарха Нестория. Мне трудно было судить, насколько серьезно он к этому отнесся; но, думаю, примерно так же, как и я -- с глубоким скептицизмом и, одновременно, с опасением, что это может оказаться правдой. А больше всего регента поразила завершающая часть моего повествования -- о том, как за несколько секунд Леопольд перенес меня сквозь загадочный сизый туман к Владиславу, а потом доставил нас на Агрис. Когда я закончила, он в полной растерянности произнес: -- Невероятно! Потрясающе! Я многое повидал на своем долгом веку и думал, что меня уже ничем не удивишь, однако от ваших приключений у меня просто ум за разум заходит. Переселения душ, следы, оставленные телами, изолирующий перстень в качестве маяка, сверхчувствительность Леопольда... Но самое поразительное, самое сногсшибательное, самое убийственное -- это, конечно, легендарный Перекресток миров! -- Что-что? -- не поняли мы. Ференц Карой ответил не сразу, а сначала подошел к двери, приоткрыл ее и выглянул в прихожую. -- Иштван, -- позвал он своего кота. -- Разыщи Леопольда и приведи его ко мне. Немедленно. -- Хорошо, иду, -- послышался ворчливый голос Иштвана. -- Вот уж эти люди! Даже чуток вздремнуть не дают... Регент закрыл дверь и вернулся в кресло перед кроватью, на которой сидели мы с Владиславом. -- Вы спрашиваете, что такое Перекресток миров, -- заговорил он. -- Это именно то, о чем вы только что мне рассказали, -- заполненное сизым туманом пространство, через которое можно практически мгновенно попасть на любую из сущих в мире Граней. -- Так вы и раньше знали об этом? -- изумилась я. -- Ну, сказать "знал" было бы преувеличением. Упоминания о Перекрестке миров встречаются в легендах о драконах -- не о нынешних безмозглых птицезмеях, вроде василисков, а о настоящих драконах, давным-давно исчезнувших разумных существах, некогда населявших мир наряду с людьми. Древние сказания гласят, что драконам были нипочем любые расстояния, они преодолевали их за считанные мгновения, пролетая через некое пространство, которое сами именовали Предвечной Пустотой. А впоследствии люди, пересказывая легенды, дали этому феномену другое название, более конкретное и не такое пугающее -- Перекресток миров. -- Гм... -- произнес Владислав. -- А я всегда считал истории о драконах досужими вымыслами. -- Я тоже, -- сказала я. Регент кивнул: -- Признаться, и я до недавнего времени не верил, что когда-то на свете существовали разумные драконы. Лишь несколько лет назад, в одном из наших разговоров Мэтр... -- Вдруг он умолк, а в его глазах вспыхнули огоньки. -- Так вот оно что! Значит, Мэтр не просто удовлетворял мое праздное любопытство. Он готовил меня к этому -- к тому, что произошло с Леопольдом! -- Но почему с Леопольдом? -- спросила я. -- Какое отношение он имеет к мифическим драконам? Ференц Карой поднялся с кресла и медленно прошелся по комнате. Затем повернулся к нам и объяснил: -- Видите ли, молодые люди, одна из теорий о происхождении котов-оборотней гласит, что они появились в результате скрещивания тех самых мифических драконов с обычными дикими кошками -- предками нынешней felis domesticus. Однажды Мэтр в разговоре со мной упомянул об этой теории, а когда я сказал ему, что вообще не верю в древнюю драконью цивилизацию, он прямо и недвусмысленно дал мне понять, что она все-таки существовала, и фактически подтвердил родственную связь котов-оборотней с драконами. А под конец предположил, что, возможно, коты обладают даром проходить через Перекресток миров, просто не знают, как это делается. Вот так-то. Представив себе процесс скрещивания драконов с дикими кошками, я, несмотря на всю серьезность ситуации, с трудом удержалась от истерического хохота. А Владислав лишь покачал головой: -- Ну и ну! -- Таким образом, -- продолжал регент, -- Леопольд стал первым котом-оборотнем, в котором возродились необыкновенные способности его далеких предков-драконов. И, смею утверждать, это произошло вовсе не случайно, а в полном соответствии с замыслами Мэтра. -- По-вашему, он предвидел, что мы попадем в такую ситуацию? -- Скорее, предусмотрел. Я думаю, Мэтр знал, что рано или поздно вам понадобится умение Леопольда быстро преодолевать огромные расстояния, поэтому он завел со мной тот разговор о происхождении котов-оборотней. Вроде как оставил мне на будущее намек... Но зачем? Что он хотел этим сказать?.. В ту же секунду за дверью послышалось требовательное мяуканье. Ференц Карой щелкнул пальцами, дверь отворилась, и в комнату вбежал Леопольд. За ним важно шествовал Иштван -- большой черный кот с белым брюхом и белыми "носочками" на лапах. -- Доброе утро, Инна, Владислав, -- поздоровался с нами Леопольд. -- Привет, Ференц. Давненько мы не виделись. Как поживаешь? -- Спасибо, хорошо, -- с улыбкой ответил регент. А Иштван подошел к нам ближе и с отменной вежливостью произнес: -- Мое почтение, господин принц, госпожа принцесса. Надеюсь, с вами все в порядке? Вы доставили Ференцу много хлопот. Я смущенно пожала плечами: -- Так уж получилось, Иштван. Извини. -- Ференц, ты уже слышал, что произошло? -- быстро затараторил Леопольд. -- Мы нашли Сандру с сынишкой, а Цветанка переселилась в... -- Спать! -- приказал ему регент. Кот умолк на полуслове, повалился боком на ковер и действительно заснул. Иштван удивленно посмотрел на Леопольда, затем перевел взгляд на своего хозяина и требовательно спросил: -- Что с ним? -- Спит, -- коротко ответил Ференц Карой. -- Но он не хотел спать... -- Теперь захотел. -- Ага! Опять твои штучки! -- в голосе Иштвана послышалось осуждение. -- Вечно тебе неймется. Леопольд обещал познакомить меня со своими новыми друзьями -- Марком, Беатрисой и Цветанкой, а ты... -- Увы, дружок, -- развел руками регент. -- Придется подождать. А пока ступай на кухню и скажи, чтобы тебя накормили. Вопреки моим ожиданиям, Иштван не стал пререкаться, а послушно вышел из комнаты. Дверь за ним сразу закрылась. Ференц Карой неторопливо раскурил сигарету, опустился в кресло и устремил взгляд на лежавшего у его ног кота. -- Когда в прошлый раз я обследовал Леопольда, мне показалось, что с ним все в порядке. А с ним отнюдь не все в порядке, теперь это ясно, как день... Где же ты спрятал свои следы, хитрый старик? Что ты еще вложил в этого кота?.. Он поднял голову и посмотрел на нас: -- Инга, Владислав, я хочу проникнуть в подсознание Леопольда. Очень глубоко, до самого дна. -- Но ведь это опасно, -- заметила я. -- Да, опасно, -- согласился регент. -- Но я должен знать, что еще затеял Мэтр. Это необходимо. Пожалуйста, присматривайте за мной. Если увидите, что я впал в кататонию, немедленно уберите кота подальше и постарайтесь привести меня в чувство. А не получится -- зовите из коридора охрану. Договорились? -- Да, -- ответили мы. -- Вот и хорошо. Ференц Карой откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и расслабился. Около минуты ничего не происходило, но потом... Внезапно регент дернулся, словно его ударило током, и распахнул глаза. -- Черт! -- растерянно выругался он. -- Это еще что?.. Леопольд поднялся, сел на задние лапы и смерил нас пронзительным взглядом. От этого взгляда у меня в жилах застыла кровь. Это не был взгляд кота. Это был взгляд... Нет, не человека -- Великого! В этом взгляде чувствовалась бездна тысячелетий, необъятность Бесконечной Вселенной, безмерная мудрость Высшего Разума, ледяная стужа Абсолютного Добра... "Вот тебе и последний из уходящих!" -- мелькнуло в моем мозгу. -- Мэтр!!! -- потрясенно воскликнул регент. Тут на нас обрушилась такая мощная телепатическая волна, что в глазах у меня на секунду потемнело и я едва не лишилась чувств. „Зачем ты разбудил меня, Ференц?!" -- Мэтр... -- даже не проговорил, а пролепетал регент. Сейчас он был похож не на могущественного, уверенного в себе мага, а на нашкодившего мальчишку. -- Я же не знал... „Ты должен был догадаться! Я был уверен, что ты догадаешься. Ты всегда был осторожным и осмотрительным, систематичность и взвешенность были твоими отличительными чертами. Я даже подумать не мог, что ты совершишь такую глупость... Хотя нет, я это допускал. Я понимал, что возможное проникновение Леопольда в Предвечную Пустоту встревожит тебя, и однажды специально завел с тобой разговор о происхождении котов-оборотней. Вижу, ты вспомнил о нем, как я и рассчитывал. Ты догадался, что это было предупреждение. Но почему же ты не додумал свою мысль до конца, почему остановился?.. Ага, ясно! Тебе вскружила голову перспектива возродить и в других котах это умение. Ты уже представлял, как твой Иштван запросто переносит тебя в нужное место, избавив от утомительных путешествий по Равнине, как легионы Инквизиции, подчинив пространство и время, распространяют свою власть на все населенные людьми Грани... Какой же ты еще мальчишка, Ференц!" -- Простите, Мэтр, -- виновато пробормотал регент. -- В последнее время на меня свалилось слишком много проблем, я очень устал... „Ага, ты устал! Да ты просто отупел! Если бы ты мог хоть чуточку соображать, ты бы еще год назад обо всем догадался. Я оставил тебе достаточно намеков, чтобы ты понял, к чему я стремлюсь. Ты совершенно правильно рассуждал, что для простой передачи Духа я слишком много намудрил, однако из этого ты сделал в корне неверный вывод, что я отказался от своих намерений." -- А разве вы не отказались? „Конечно, нет! Разве это не очевидно? Бремя власти полностью высушило твои мозги, Ференц. Ты совсем разучился думать. Тебе нужно все разжевать и в рот положить. А я возлагал на тебя такие надежды... Сейчас я открыт. Загляни в меня -- там ты увидишь все." Последовала короткая пауза. Затем глаза регента округлились от изумления. -- Господи! Мэтр, почему вы не доверились мне раньше? „Потому что я знал, что на первом этапе ты не удержишься от соблазна ускорить ход событий. Ведь так?" -- Боюсь, вы правы, -- неохотно согласился Ференц Карой. „К тому же я не был уверен в успехе," -- продолжал Мэтр. -- „Шанс на удачный исход всего предприятия был ничтожно мал. И я не хотел внушать тебе напрасных надежд, пока мой прогноз не подтвердится." -- А он подтвердился? „Неужели ты не видишь? Посмотри на них (последнее его слово сопровождалось "картинкой": мы с Владиславом держимся за руки, и нас окружает золотой ореол). Они -- едины, они -- одно целое! Они не откажутся друг от друга, не смогут отказаться. Еще десяток лет, всего лишь десяток лет -- и все было бы в порядке." -- Тогда, может, вам стоит вернуться, -- робко предложил регент. -- И самому продолжить их обучение. Ведь вы сказали: еще десяток лет... „И еще десяток лет влачить жалкое, беспросветное существование в человеческом теле. Несколько лет ежеминутного, ежесекундного Зова Бесконечности, которую мне не суждено будет увидеть. Это выше моих сил, я этого не выдержу. Вижу, ты так и не понял, зачем я забылся в подсознании кота, почему я лично не контролировал весь процесс. Пока мое решение не было окончательным, я еще держался, утешая себя тем, что в любой момент смогу передумать. Но когда я вплотную подошел к осуществлению своего замысла, Зов стал непреодолимым -- меня буквально вырывало из тела... Нет, твое предложение неприемлемо. Да и бессмысленно -- ведь они уже знают обо мне, а корректировать их память слишком рискованно. Они уже достаточно опытны, чтобы заподозрить неладное и восстановить свои воспоминания... Ты все испортил, кретин!" -- Мэтр, я... я никогда себе этого не прощу. „Я знаю, Ференц. Ты глуп, но совестлив. Но я избавлю тебя от необходимости придумывать для себя наказание. Перед уходом я сам тебя накажу." -- Так вы... вы все же уходите? Вы покидаете нас? „Да, я покидаю вас -- но не весь. Я ухожу -- но не к Отцу моему, в небытие." -- Мэтр! -- испуганно вскрикнул регент. -- Вы отважитесь?.. „Я уже отважился. Загляни в меня, я открыт. Там ты увидишь, какую участь я уготовил для тебя." Мне было жутко смотреть на кота, который сейчас был воплощением Великого. Поэтому я не отводила взгляда от регента и вдруг увидел, как зрачки его глаз расширились почти на всю радужную оболочку. Там, в его глазах, застыл ужас... -- Мэтр!!! „Да, Ференц. Именно так. Ты был моим лучшим учеником, но ты оказался неблагодарным учеником. Уходя в небытие, я назначаю тебя их учителем и возлагаю на твои плечи всю ответственность за судьбы человечества. Прощай." -- Не надо! -- пронзительно закричала я, в последний момент сообразив, что нас ожидает. Крик отчаяния Владислава слился с моим. -- Нет! Нет! Однако нашего согласия никто не спрашивал... Эпилог ВРЕМЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ...Мир замер. Время остановилось. Пространство свернулось в коллапсирующую точку. Границы Вселенной сжались до пределов моего сознания. Вокруг ничего не было, даже не было самого "вокруг". Была только я, а во мне были мрак и пустота... Из этого мрака, из этой пустоты я услышала тихий, вкрадчивый голос: -- Ну вот, Инга, настал момент истины! Ты помнишь наш разговор в "колодце"? Тогда я предсказывал, что рано или поздно тебе понадобится моя помощь. Я обещал помочь и Владиславу, но, увы, это не в моих силах. Он безнадежен и неисправим, он с самого начала был обречен. А ты еще можешь спастись. -- Как? -- вырвалось у меня против воли. -- Ты хорошо знаешь как. Доверься мне, доверься моей силе, прими ее всей душой, и она защитит тебя от Вселенского Духа. -- А что потом? Я просто променяю одно рабство на другое. -- Не говори так! Взамен рабства ты обретешь свободу -- полную, неограниченную. Ты рождена не для служения, но для власти, и ты получишь ее сколько захочешь. Ты будешь властвовать над умами, душами и телами миллионов и миллиардов людей, тебе будут поклоняться как богине, а твое имя прогремит по всему миру. При этом ты не лишишься своей человечности, Нижний мир не потребует от тебя такой жертвы. Оставайся человеком, оставайся женщиной, живи, мечтай, люби... -- Кого? -- спросила я. -- Кого я буду любить? Зачем мне вообще любовь, если я потеряю Владислава, если он превратится в холодное, бесчувственное изваяние, не способное ни любить, ни ненавидеть? Зачем мне жизнь, полная бессмысленных мучений и напрасных надежд? Зачем мне способность мечтать, если мои мечты никогда не сбудутся? -- Сейчас ты в отчаянии, Инга. Я прекрасно понимаю тебя. Но прошу, не поддавайся сиюминутному порыву, не позволяй эмоциям влиять на твой выбор. Жизнь твоя только начинается, ты еще мало повидала на своем коротком веку, чтобы судить о смысле и бессмысленности своего существования. Только дурак считает, что у жизни бывает только один смысл. -- Значит, я дура -- потому что действительно так считаю. И ты не переубедишь меня, Велиал, только зря время потратишь. Владислав -- это смысл, цель и суть всей моей жизни. Я поклялась быть с ним всегда и во всем -- в счастье и беде, в горе и радости, в болезни и здравии, -- и я сдержу свое слово. Я разделю его участь, какой бы ужасной она ни была, и в последние мгновения нашего человеческого существования мы будем вместе, мы будем едины. Уходи, лукавый, я больше не хочу тебя слушать. Изыди! -- Что ж, Инга, ты выбрала свою судьбу. Прощай. Мир сдвинулся. Время пошло... А потом пришел ужас -- глубокий, невыразимый, панический. Он пронзал каждую частичку моего существа, он разрывал мое сознание в клочья, мысли мои разлетались во все стороны, словно напуганные куропатки. Я не хотела никакой магии -- ни черной, ни белой, ни серой. Я не хотела становиться Великим, я хотела быть просто человеком, хотела жить по-человечески, хотела радоваться жизни, хотела страдать, хотела любить... Владик, милый мой, любимый! Не покидай меня, не уходи, не меняйся. Оставайся человеком -- таким, какой ты есть, какого я тебя люблю... Держи! Держи меня, родной. Не позволяй мне меняться, помоги мне остаться человеком, обычной земной женщиной -- такой, какая я есть, какую ты меня любишь... Господи, смилуйся! Ведь это жестоко, это бессердечно! Я не хочу могущества, полученного такой высокой ценой. Я хочу лишь одного -- чтобы меня оставили в покое... И был покой. И была тишина. И было забытье... ...Меня растолкал Владислав. Я раскрыла глаза, приподнялась, опираясь на локти, и огляделась по сторонам. В окружавшем нас полумраке я рассмотрела знакомые очертания спальни наших апартаментов в королевском дворце. Как мы попали сюда с далекого Агриса, я не знала и в данный момент выяснять не собиралась. Сейчас этот вопрос занимал меня меньше всего -- у меня были проблемы и посерьезнее... Я лежала на полу возле кровати. Рядом со мной сидел Владислав. За окном была ночь. Однако ночь была необычная. Ночь была шумная, словно день. Многоголосый шум, что доносился снаружи, был исполнен страха, тревоги, растерянности, недоумения... -- Инна, -- в отчаянии прошептал Владислав. -- Инна, что мы наделали?! Я непонимающе тряхнула головой и внезапно сообразила, что мы наделали. Ночь была искусственная, созданная нами! На той долготе Грани Палатины, где стоял королевский дворец, сейчас было два пополудни, но солнце на небосводе отсутствовало. Его не заслоняли ни тучи,