ве, и он ответил: "Дрив несколько раз выручал нас из трудных ситуаций. Если бы не он, как бы мы выбрались из..." Дальше Карсидар хотел было рассказать историю о пожаре в трактире Пеменхата, но в последний момент подумал, а стоит ли нагнетать обстановку, осекся на полуслове и замолчал. "Хоть я и обожаю диковинки (а принимать в родовом замке колдуна наравне с мастерами - это, несомненно, занятие редкостное), все же хочу спросить: не слишком ли много неудобств всего лишь ради возможности обойти пару-другую неприятностей? Тем более для таких мастеров, как вы с почтенным Пеменхатом. Признайся, Карсидар, неужели вы не выпутались бы без Дрива?" Карсидар промолчал. Пеменхат понес свою обычную ахинею насчет колдовства, а Квейд неожиданно вставил: "И разбойников он колдовством убил! Мои люди видели у него амулет и отравленные иглы, он носит их в одном из мешочков на поясе". Эта фраза неожиданно разозлила Читрадриву. Какие иглы, какой амулет?! Единственную вещичку, похожую на амулет, он отдал Шиману, и был это бронзовый медальон на цепочке. Что за убожество мысли у здешних гохем! А ведь в таком месте живут... Эта вспышка искреннего негодования вызвала у Карсидара очередной приступ головной боли. Очевидно, на сей раз ему сделалось по- настоящему плохо, потому что некоторое время Читрадрива не слышал ничего, затем раздался шум, и Карсидар сказал то, что думал: "Простите, ваша светлость, но с вашего позволения я удалюсь. Мне необходимо отдохнуть, вы же видите". Князь милостиво согласился. Пеменхат также выразил желание удалиться. Тут Люжтен попытался возразить, мол, слышал от караванщиков о бесконечной балладе, которую почтенный Пем знает наизусть, и просит старика немедленно ее спеть. "Но, ваша светлость! - запротестовал тот. - Пение бесконечной баллады займет слишком много времени! А я устал не меньше мастера Карсидара". Вздохнув, князь выразил надежду, что Пеменхат еще споет ее. "В беседке с колокольчиками", - согласился старик. "Нет, это место для уединенных размышлений. Лучше завтра здесь же". На том и порешили. Карсидар с Пеменхатом вышли из зала и последовали в отведенные им комнаты за княжеским слугой (Читрадрива слышал шаги по крайней мере еще одного человека). "Вряд ли сейчас произойдет что-то интересное", - осторожно, чтобы не спровоцировать новый приступ у Карсидара, подумал Читрадрива и стал прислушиваться к происходящему вполуха. Действительно, какое-то время они шли молча. Но вдруг Читрадрива ощутил легкое удивление Карсидара, затем услышал: "А ну-ка стой!" И еще минуты полторы спустя: "Посвети... Нет, не так... Ай, ничего у тебя не выходит. Лучше подай сюда факел!" "Интересно, что он там увидел?" - подумал Читрадрива, прислушиваясь чуть-чуть тщательнее, но стараясь не выдать при этом себя. Однако Карсидар молчал, лишь мысль напряженно работала, перебирая роящиеся в голове образы и разбегающиеся ассоциации. "Чего там интересного? Пошли лучше", - услышал Читрадрива непривычно тихий голос Пеменхата и, немедленно расслабившись, восстановил баланс чувств, поэтому окончание фразы старика прозвучало нормально: "Я что-то устал. Спать охота". "Погоди, почтенный Пем, погоди... Скажи лучше, он тебе никого не напоминает?" Жаль, что нельзя увидеть человека, на которого обратил внимание Карсидар. Да кто ж это такой, в конце концов?! И почему он безропотно позволяет рассматривать себя? А может, это и не человек вовсе, а так, живое существо... "Пошли лучше", - повторил Пеменхат. "Э, нет, почтенный! Скажи сначала, на кого он похож..." "На герцога Слюжского! - ляпнул старик и, неприлично громко захохотав, добавил тише: - Пошли спать". "Брось свои дурацкие шуточки, - Карсидар начал было злиться, но неожиданно загорелся вновь: - А ты вот так стань и смотри вон туда... Глаза-то, глаза! Жаль только, он с бородкой и усиками. А заслони бороду, тогда и увидишь... Нет, несомненно похож!" "На кого?" "Сам не пойму. Но на кого-то знакомого. И нос... Смотри, какой нос!" "Клянусь всеми богами, встретились бы мы в драке, я б ему и нос откромсал, и уши только за то, что не могу прямо сейчас лечь в постель, будь он хоть сам король Орфетанский! Идем же, черт тебя подери!" Наконец Карсидар догадался обратиться к сопровождающему слуге (или к одному из них): "Эй, скажи, чей это портрет?" Ага, вот оно что! Читрадрива вспомнил, что коридоры замка сплошь увешаны фамильными портретами. Люжтен ценил диковинки во всех проявлениях жизни, а полное собрание изображений князей Люжтенских с кучей родственников - тоже своего рода драгоценность. Но кто... вернее, чей портрет привлек столь пристальное внимание Карсидара? "Это двоюродный дед нашего светлейшего князя, - сказал слуга. - Был он старшим в роду, да умер бездетным, и после него княжество перешло к сыну его младшего брата, отцу ныне здравствующего светлейшего..." "Ага, родственник, значит... А ты, почтенный Пем, посмотри еще внимательней! Ну же! Вот сюда... Так... Видишь?" "Я вижу одно: этот господин похож на ныне здравствующего светлейшего князя, который наверняка предоставил нам удобные спальни, - как можно более учтиво ответил Пеменхат. - И видеть его ты мог либо сегодня на конюшне, либо только что за столом". Читрадрива почувствовал досаду Карсидара и какое-то разочарование. "Ладно уж, пошли", - неохотно промолвил Карсидар. И через некоторое время: "А все же жаль, что ты ничего не высмотрел. Очень жаль". Остаток пути проделали молча, лишь под конец Пеменхат пожаловался: "Чего-то опять ребра заныли. Поел я плотно, что ли... Ничего, отосплюсь вот, отлежусь... А хоть бы и отсижусь... Садик у князя замечательный, мне бы такой! Но - бродячая жизнь... Трактир мой и то спалили... Эх!!!" Затем старик и Карсидар пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись. Из чего Читрадрива заключил, что либо их спальни находятся рядом, либо их сопровождал не один слуга. Ну, да ладно... Вот Карсидар распрощался и с сопровождающим. Оставшись в одиночестве, он некоторое время лихорадочно цеплялся за обрывки разных мыслей, но наконец затих. Пора. Читрадрива плавно соскочил с кровати и, стараясь не шуметь, вышел на цыпочках в коридор. Он вообще перестал слушать Карсидара, лишь время от времени немного сосредотачивался, чтобы проверить, верно ли идет. Карсидар на это не реагировал. Наверное, задремал. Никто не видел, как Читрадрива крался по коридорам замка. Одни лишь портреты дядюшек и дедушек пристально рассматривали его, насилу преодолевая ночной мрак, да однажды ему пришлось быстро юркнуть в глубокую нишу, прячась от совершавшего обход часового. Но вот Читрадрива остановился перед дверью, за которой, как он знал наверняка, находится Карсидар. Наконец-то! Читрадрива осторожно толкнул дверь, которая тут же бесшумно отворилась. На его счастье, забота князя об Люжтенском замке распространялась вплоть до дверных петель. Карсидар спал мертвым сном. Коптящее пламя факела, воткнутого в выдолбленное в стене отверстие, отбрасывало на его лицо неверные колеблющиеся тени, отчего казалось, что он следит за вошедшим из-под прищуренных век. Впрочем, то была лишь иллюзия, ибо Читрадрива абсолютно не слышал его мыслей. Карсидар тоже не стал раздеваться, хотя сапоги сбросил. Впрочем, и куртку он снял, и рукавный арбалет отстегнул. Эти вещи были сложены на стуле, размещенном у изголовья. Спал Карсидар на кровати, которая была гораздо больше и роскошнее той, что стояла в спальне Читрадривы, и имела вдобавок огромный балдахин. Да и комната была попросторнее, и убрана богаче. Впрочем, это понятно - колдун мастеру не ровня. Несмотря на то, что Карсидар крепко спал, все же стоило поостеречься. С самым прославленным мастером современности шутки плохи. На всякий случай Читрадрива встал около факела в наиболее освещенном месте и тихо позвал: - Эй... И тут же убедился, что молва не зря называла Карсидара лучшим из лучших. Среагировал он молниеносно - в мгновение ока проснулся, немедленно вскочил и принял боевую стойку. В его руках тут же появился обнаженный меч, причем Читрадрива не мог с уверенностью сказать, извлек ли Карсидар оружие из-за изголовья, лежало оно рядом с ним на кровати или на полу - настолько стремительными были его движения. Да и сориентировался Карсидар мгновенно, потому что в следующую же секунду опустил меч, медленно сел на кровать и разочарованно протянул: - А-а, это ты... "Вот так вступленьице!" - осторожно, чтобы не проболтаться, подумал Читрадрива. В самом деле, знал бы Карсидар о нем побольше, не говорил бы таким разочарованным тоном. Ничего, сейчас узнает! Сейчас он все узнает... - Да, я, - сказал Читрадрива как можно более мягко. - Ты не находишь, что пришло время откровенно поговорить кое о чем? Одновременно он попытался тихонечко прислушаться. Карсидар мысленно выругался, обозвав его проклятым колдуном, и решил больше никогда и ни о чем не разговаривать с ним. Вслух же сказал, вытягиваясь на кровати во весь рост: - Но ведь не среди ночи... Завтра приходи, тогда и потолкуем. Но Читрадрива не собирался сдаваться. И в качестве первого удара послужила небрежно брошенная фраза: - Ну уж!.. Начнем с того, что ты вообще не собираешься говорить со мной. Читрадрива подошел к кровати, высоко задрав голову, словно разглядывал утопающий в полутьме потолок, расписанный сценами охоты на разных животных. Краем глаза он отметил, что Карсидар слегка вздрогнул, и услышал его крепкое мысленное ругательство. - С чего ты взял? - Карсидар попытался придать своему голосу интонацию удивления. Читрадрива присел на краешек кровати, забросил ногу на ногу и сказал: - Да так, показалось. "Он что, действительно в мыслях роется?" - подумал Карсидар с испугом. Тут Читрадрива решился на второй удар и резко произнес на анхито: - Хайен-эрец. - Что-что? - переспросил Карсидар, и уж теперь его чувство не было притворным. - Хайен-эрец. На анхито это означает "ядовитый глаз". Так называют наше искусство борьбы без оружия. Насколько я понимаю, тебя это смущает? На самом-то деле Карсидара смущало нечто совсем другое, и Читрадрива отлично знал это, однако решил немного поиграть с ним, для чего требовалось провести отвлекающий маневр. Пусть же Карсидар думает до поры до времени, что ошибся насчет возможности чтения мыслей... по крайней мере его мыслей. Заодно Читрадрива решил напугать собеседника. - Это очень древнее искусство анхем. Передавалось оно от учителя к ученику, ясное дело, только в ограниченном кругу лиц. Только самым талантливым. Подобные вещи не для общего употребления. Хочешь, покажу? И, не дожидаясь согласия, он пристально посмотрел Карсидару прямо в глаза, мгновенно сконцентрировался и выплеснул на него волну отрицательных эмоций. Затем повторил это еще несколько раз... Карсидара точно парализовало. Жалкий, со вспотевшим от напряжения лбом, он лежал на кровати, скованный ледяным ужасом, и не мог не то что пальцем шевельнуть, но даже подумать о чем бы то ни было. Читрадрива отчетливо слышал тишину. - Вот и все. Теперь я могу сделать с тобой, что захочу, - сказал он просто и тут же поспешил успокоить Карсидара: - Но не бойся. Во- первых, я не довел твое оцепенение до состояния смерти; во-вторых, я сейчас верну все на место. Он мысленно отпустил его и осведомился: - Ну как, понял? Почувствовал? - Да-а... ты боец... почище меня, - насилу выдавил из себя Карсидар, едва ворочая одеревеневшим языком. Читрадрива осторожно порадовался, ибо хотя все сказанное было сущей правдой, в рассказе была опущена существеннейшая деталь: до древнего искусства хайен-эрец он дошел самостоятельно! В самом деле, кто стал бы обучать таким вещам жалкого полукровку? А ведь добился своего! И все безоговорочно признавали, что в хайен-эрец ему, Читрадриве, нет равных... Но довольно об этом. Пока Карсидар напуган происшедшим, пока не успел собраться с силами, нужно двигаться вперед. Кстати, о чем он думает? "...действительно мог убить меня", - подслушал Читрадрива обрывок мысли Карсидара. Значит, он не на шутку напуган. И то правда: как тут не испугаться, если ты совершенно неожиданно обездвижен, парализован! Ладно, теперь можно и поговорить по душам. - Я показал тебе хайен-эрец не затем, чтобы постращать тебя. Ты не из тех, кого можно запугать. Твою волю нельзя сломить, тебя можно только убить. Но согласись: если бы я хотел убить тебя, ты давно был бы мертв, разве нет? Карсидар вновь вздрогнул, однако теперь сопротивление с его стороны было гораздо слабее прежнего. - И вообще, мне это ни к чему, - продолжал Читрадрива. - Вспомни наш разговор в трактире Пема при первой встрече. Убить тебя, как же! Ведь ты пригласил меня прогуляться в Риндарию. За что же убивать? Карсидар был явно растерян, и Читрадрива вел дальше в том же духе: - Ты просто забыл, зачем позвал меня с собой. А мы не враги, мы союзники. И нам нечего опасаться друг друга. Пойми, мы нужны друг другу. Тем более, что похожи мы гораздо сильнее, чем ты можешь себе представить. Произнеся эту загадочную фразу, оставлявшую достаточный простор для фантазии, Читрадрива умолк и, отвернувшись от Карсидара, замер. А тот безуспешно пытался сообразить, что же имел в виду собеседник. И тогда Читрадрива решил нанести главный удар. Он расслабился и, совершенно не таясь, подумал: "Мы оба можем читать мысли людей. Не только я, но и ты. Просто я уже научился этому, а тебе обучение еще только предстоит". Карсидар мгновенно подскочил, сел на постели и чуть ли не заорал: - Нет, постой! Не ровняй меня и себя! С чего бы это? Ведь не про меня Пеменхат говорит, а про тебя, что ты копаешься в его голове. И я уже готов поверить в его нелепые сны и все такое прочее, потому что мне кажется, что ты и у меня... Читрадрива очень медленно обернулся к нему, удивленно задрал брови вверх и спросил: - Что случилось, гохи? Отчего ты кричишь? При чем здесь чтение мыслей? Карсидар сначала опешил, уловив в его словах не то издевку, не то скрытый розыгрыш. Затем, после непродолжительного молчания, осторожно начал: - Но послушай... Ты же... сказал насчет чтения... да, верно: ты говорил о том, что мы оба можем читать мысли... - И докончил уже совсем неуверенно: - Не только ты... - Говорил?! Помилуй, Карсидар, я всего лишь подумал об этом! На губах Читрадривы заиграла саркастическая ухмылочка, совершенно несвойственная крайне сдержанному в проявлении чувств гандзаку. А у Карсидара чуть глаза на лоб не вылезли, когда он спрашивал дрожащим голосом: - К-как? К-как ты сказ-зал? Всего лишь под-думал?! - Да, всего лишь подумал. Именно. - Читрадрива выдержал эффектную паузу и заключил: - Это как раз свидетельствует о том, что ты тоже способен читать мысли. Вот так. На величайшего мастера современности было просто жалко смотреть. Но Читрадрива поверг Карсидара в окончательное смущение, когда в ответ на его мысль: "Значит, я тоже колдун", - сказал: - Не более, чем я. Карсидар нервно хихикнул, забился в угол роскошной кровати и оттуда сказал то, о чем подумал: - Кажется, я сошел с ума. - Нет, ты не спятил. Во всяком случае, можно попытаться объяснить все это. - Как например? - робко подал голос Карсидар. - Например допустить, что ты наполовину гандзак, как и я, - невозмутимо сообщил Читрадрива. От этого дикого, нелепого, попросту оскорбительного предположения притихший было Карсидар так и взвился: - Глупости!!! Что за бред ты несешь?! Я - гандзак?.. Тьфу!!! Какой из меня, к черту, гандзак! Я и не похож-то на гандзака ни капли... - Я вот тоже не похож, но тем не менее моя мать была чистокровная анха, - бесцеремонно прервал его Читрадрива. - К тому же я русый, а твои волосы гораздо темнее. - Но мои родители не были гандзаками! - не сдавался Карсидар. - Твои родители? Брось! Мы не дети, и ты прекрасно понимаешь, что никто не может быть абсолютно уверен, что его отцом обязательно является муж его матери. Но даже эта простая истина не применима к тебе, потому что, насколько я помню, ты неоднократно повторял, что не знаешь своих родителей и не знал их никогда. Читрадрива замолчал, и Карсидар эхом ответил: - Не знал их никогда... Затем собрался с духом и продолжил: - Меня нашел когда-то один старый мастер. Имя этого человека давно забыто, так что не стоит даже называть его. Я... и в самом деле, я ничего не помню о себе маленьком. А если начинаю припоминать, то оказывается, что в то время я уже был в обучении у этого человека. Он передал мне все свои знания и умения, сделал для меня все, что мог... - Как Пеменхат для Сола? - осторожно спросил Читрадрива. - Гораздо больше. Ведь старик не учит мальчика, а меня учили. Еще как! О боги, тошно вспоминать, как я валился на соломенную подстилку, на кучу хвороста, а то и на голую землю, и почти мгновенно засыпал от усталости, хоть в голове успевала все же пронестись мысль: хорошо бы не проснуться назавтра!.. Но я не умер. И даже стал теперь лучшим из лучших. Так-то. - Тем не менее, ты действительно не можешь сказать ничего определенного насчет своих родителей, - с удовлетворением констатировал Читрадрива. - Значит, нельзя с уверенностью сказать, что хотя бы один из них не является гандзаком. Карсидар думал долго и напряженно (Читрадрива из какого-то необъяснимого чувства приличия перестал его слушать) и наконец вынужден был согласиться: да, пожалуй, нельзя исключить и эту возможность. При этом он немного погрустнел. Уловив изменение в настроении Карсидара, Читрадрива поспешил "порадовать" его следующим предположением: - Ну полно тебе, не печалься. Я сказал лишь "например", но не сказал "обязательно". Возможно, ты и не гандзак. Ведь смотри: я полукровка, значит, вроде должен быть менее способен к тому, что вы называете колдовством, нежели другие гандзаки, поскольку в моих жилах течет лишь половина крови анхем. Да, действительно, моя искра загорелась позже, чем у прочих. Однако большинство признает, что я как раз талантливее остальных, а никак не бесталаннее! - Что ты хочешь этим сказать? - спросил Карсидар и, получив мысленный ответ Читрадривы, вновь принялся горячо, но безалаберно возражать: - Да нет же! Ну и что? Подумаешь, существуют!.. - Именно, не подумаешь! Раз колдуны существуют и среди гохем, значит, и ты можешь быть одним из них, хоть и не пробужденным к жизни, - веско возразил Читрадрива и поспешил добавить: - Я имею в виду жизнь колдовскую, а не обычную. - Почему же я не умею всего, что... болтают о колдунах? - задумчиво протянул Карсидар. - Я вот тоже не умею всего, что болтают, как ты очаровательно выразился, - в тоне Читрадривы проскользнула насмешка. - Но кое-что у меня все же получается. Чтение мыслей, например, или хайен-эрец... Да, ты верно подумал: меня тоже ничему не учили, и я дошел до всего своим умом и своими стараниями; и тебя не учили, но ты до сих пор ничего не умеешь... То есть, я хотел сказать не умел, ведь теперь ты читаешь мои мысли, - поправли он себя с улыбкой. - Но ты упускаешь из виду одно немаловажное обстоятельство. Среди анхем я был презренным полукровкой, и мне оставалось либо сделаться лучшим из лучших и обрести таким образом уважение окружающих, либо навсегда остаться изгоем. А у тебя подобного стимула не было, ибо благодаря безвестному наставнику ты стал лучшим из лучших без всякого колдовства. Хотя... Читрадрива улыбнулся еще шире и сказал насмешливо: - Хотя подумай хорошенько: если без всякого колдовства ты стал таким, как есть, то каким же могучим ты сделаешься, присоединив к имеющимся способностям дополнительные? Карсидар представил, и Читрадрива вновь вынужден был мысленно защититься от наплыва его эмоций. - Нет-нет, не так. В общих чертах верно, но в деталях ты, ясное дело, ошибаешься. Про колдунов болтают много вздорного, не слушай всего. И тут естественные сомнения закрались в душу Карсидара. Почувствовав их разрушающее воздействие даже сквозь защиту, Читрадрива выложил еще один, самый весомый с его точки зрения аргумент в пользу своего предположения: - Да, в это трудно поверить, знаю. Когда я впервые почувствовал собственную искру, мне тоже с трудом в это верилось. Но при тебе есть одно вещественное свидетельство твоего предназначения. По твоим же собственным словам, оно было у тебя, сколько ты себя помнишь. Оно неразлучно с тобой, Карсидар! И оно говорит, что ты, возможно, колдун не только гораздо более сильный, чем я, но и посильнее всех анхем, вместе взятых. Читрадрива резко выбросил вперед руку и, указав на серьгу, тускло поблескивающую в пламени факела, сказал: - Вот это свидетельство! Карсидар вздрогнул, съежился, обнял колени руками и заговорил, причем его голос странно вибрировал: - Да, гандзак, ты действительно затронул самую неразрешимую загадку, над которой и я долго ломаю голову, причем ответа не нахожу до сих пор. - В чем же загвоздка? В том ли, что серьга колдовская? Или же в том, что ты не можешь ее снять? - ехидно спросил Читрадрива. - Откуда ты знаешь, что я не могу ее снять? - Карсидар снова вздрогнул, хотя, кажется, у него должна была выработаться инстинктивная защита к удивлению после всего услышанного. И еще он подумал кое-что, против чего Читрадрива решительно возразил: - Нет-нет, для этого как раз не нужно читать мысли. Если бы ты мог снять серьгу, ты не прятал бы ее вместе с волосами, надевая шляпу с бахромой. Ты бы просто брил голову, как бреешь бороду. Но ты не можешь снять шляпу! Карсидар протянул: "А-а-а..." - и углубился в размышления. Читрадрива некоторое время подслушивал их со снисходительным видом, затем как бы невзначай обронил: - А ты лучше постарайся убедить себя в том, что вообще можешь думать о серьге, не боясь болей в мозгу. - Как?! Ты и об этом знаешь?! - Карсидар поднял на Читрадриву недоверчивый взгляд. - Как же, как же, - поддакнул тот. - Ведь на княжеском пиру у тебя жутко разболелась голова. А теперь я немножечко помог тебе. Хочешь, научу? Полагаю, уже ради этого не стоит выгонять проклятого колдуна- гандзака из маленького отряда, направляющегося в Риндарию. Карсидар лишь досадливо поморщился (он уже и думать забыл о своих недавних намерениях, на которые намекнул Читрадрива) и сказал: - Какое тут выгонять! Колдун к колдуну... Пойдешь в Ральярг со всеми. То была глупость, слабость, страх. Выбрось их из головы. - Ладно, забыл, - согласился Читрадрива как можно более равнодушно. - А что насчет обучения? - Прежде объясни, какой тебе от этого прок? - попросил Карсидар. - Ну-у-у... Я же говорю, что колдуны-анхем на самом деле умеют далеко не все, что приписывает им молва. И знают далеко не все, на что способны, в этом я убедился, прожив свои тридцать восемь с лишним лет. Например, анхем предпочитают оставаться кучкой никчемных, презираемых и обижаемых затворников, заключенных в границы гандзерий или рассеянных по небольшим поселениям. И подумать только, они несомненно обладают при этом необычайными способностями! Это противоречит здравому смыслу, и я... Тут Читрадрива замолчал, подумал немного и продолжил: - Впрочем, мои намерения к делу не относятся, я ведь должен объяснить тебе кое-что иное. Понимаешь, твоя серьга... В общем, я никогда не видел такой ни у кого. И не слышал, чтобы про подобную вещицу рассказывали. А поскольку я привык доходить до всего собственным умом, то должен был разобраться и с твоей серьгой. - Ну, и какие у тебя соображения? Читрадрива пожал плечами. - Главным образом, пока одни вопросы. В самом деле, для чего тебе эта серьга? То есть, для чего ее тебе прицепили? Готов побиться об заклад, что сделал это не твой учитель. Ведь обладай он подобным могуществом, то не стал бы мастером, а прослыл великим колдуном среди гохем. Однако этого не случилось, значит... Тут голос Читрадривы понизился до шепота: - Значит, серьгу прицепили до него. Кто? Может, твои настоящие родители. Может, колдун, который украл тебя у них и от которого ты сбежал, потерял память, после чего тебя и подобрал мастер-воспитатель. Но всего этого я не знаю. Вот почему хочу разобраться. А разобравшись и поняв, что к чему, смогу усовершенствовать собственное искусство. Вот мой интерес в твоем деле. - Вот, значит, как... - Карсидар удивленно тряхнул головой, хмыкнул. - А ты хоть что-нибудь понял? - Слабо, - откровенно сознался Читрадрива. - Все это слишком незнакомо и загадочно. Но сразу могу сказать, что серьга тебя охраняет. - Что-о?! - В такое даже не верилось. - Уж не намекаешь ли ты, что я стал лучшим из лучших лишь благодаря... - Лучшим из лучших ты стал благодаря своим способностям, а не из-за серьги. В противном случае, если бы тебе отхватили мечом ухо, ты сразу растерял бы все свои таланты. Тот, кто цеплял серьгу, не мог быть так глуп, чтобы не понимать этого. Я говорю об ином: может быть, серьга защищает других от тебя? Скажем, до поры до времени (например, пока рядом не появится некий колдун-гандзак!) сдерживает твои способности. Ты лишь представь, что можешь начать вытворять при твоих-то скрытых талантах, обретя неожиданно силу! - То есть, серьга - это вроде шор на глазах запряженной в карету лошади? - Вроде того. Но опять же, это мое предположение. А вот другое: серьга - нечто вроде таинственного амулета, которым ты научишься пользоваться со временем... опять же, после появления некоего колдуна- гандзака. - И тогда?.. Читрадрива лишь неопределенно развел руками. - Тогда посмотрим. Интересно, что в пользу этого моего предположения свидетельствуют твои головные боли. Сам посуди. В серьге заключена определенная сила - например, как в моей искре... - Что-что? Не понимаю!.. - перебил Читрадриву Карсидар, но тот не дал пояснений, спеша выложить собственную мысль, уже ускользавшую от него: - Я и сам хорошенько не понимаю, поэтому не мешай. Искра - это... ну, в общем, то, что позволяет, как говорят гохем, колдовать. Понял? Это не объяснять надо, а чувствовать. Ладно. Так вот, серьга обладает силой искры, а ты пытаешься дотронуться до нее. Что будет, если дотронуться до огня? - Обожжешь руку. - Верно! - подхватил Читрадрива. - А пытаясь думать о серьге, о том, для чего она и прочее, ты не обжигаешься, но у тебя моментально начинает болеть голова. Хотя... Он с сомнением посмотрел на Карсидара. - Хотя, с другой стороны, именно через серьгу я могу посылать тебе мысли и читать твои. И ты тоже можешь делать это. - Вот как? - Карсидар выглядел крайне смущенным. - И не иначе, - твердо ответил Читрадрива. - Заметь, с Шиманом, с самым талантливым моим учеником, я могу общаться мысленно лишь на небольшом расстоянии и при условии, что он думает обо мне. Иначе ничего не получается. С тобой же все совершенно иначе. Я долго пытался... как бы это выразиться... штурмовать твою серьгу, что ли? Помнишь, как солдаты Торренкуля хотели взять трактир Пеменхата? Вроде того. Однако твоя серьга, представь, сопротивлялась! Отскакивала как шарик, ударившийся об стену... Впрочем, ты снова ничего не поймешь. Ладно. Читрадрива махнул рукой и проверил, слушает ли его Карсидар. Тот застыл на кровати, впившись взглядом в собеседника, и он продолжил: - Но во время стычки с разбойниками произошло нечто странное. Понимаешь, я много думал о твоей серьге, очень много. И вот она как бы засела искоркой у меня в голове. Это немного похоже на мою искру, но лишь совсем немного... Впрочем, неважно. Так вот, я с мальчишкой перенесся с поля боя подальше в безопасное место и, поскольку мысль об это странной штучке уже начинала сводить меня с ума, вновь начал думать о ней же. И тут я вдруг ощутил, что у вас там случилась беда. Теперь-то я знаю, что под угрозой оказалась жизнь старого Пеменхата. Но тогда у меня в голове будто что-то лопнуло, на меня навалилось что- то такое огромное, жуткое, меня ударило, причем совершенно неожиданно... и я как бы потерял силу, расслабился. Понимаешь?.. Гм. Вижу, что нет. Ну да ладно! В этот момент я услышал, что ты решаешь, стрелять тебе или нет. Ты мог успеть, а мог и не успеть, и только напрасно потратил бы стрелу. И еще ты продолжал думать: "Куда запропастился этот проклятый гандзак?!" - Да не мог я думать все это разом! - воскликнул Карсидар. Он был в высшей степени возбужден рассказом Читрадривы и просто не вытерпел. - Это же столько мыслей... - Мог, - заверил его Читрадрива. - Обычно человек, если только он не полный кретин, думает сразу о многих вещах. Правда, в каждый момент преобладает лишь одна мысль, от силы две, но при определенной сноровке можно отслеживать и остальные. Это искусство я называю примерно как разложение мыслей. Опять же, удобнее почувствовать, чем рассказать. Если согласишься, научу. Но, чтобы дальше не донимать тебя подробностями, скажу, что я подумал: "Стреляй быстро!!!". Как все теперь знают, ты действительно выстрелил. И спас Пеменхату жизнь. - М-да-а-а... - задумчиво протянул Карсидар - В голове не укладывается. - Так вот, я понял, что во время драки с разбойниками ты, во- первых, думал обо мне, а я - о тебе, во-вторых, у тебя был взрыв чувств, который подавил, расслабил меня, и в-третьих, у меня перед глазами блестела искорка серьги в твоем ухе. Все вместе говорит, что через этот голубой шарик в ухе можно подобраться к твоим мыслям. - Совсем как у старины Пема, - невесело пошутил Карсидар. - Копаться в голове. - Ну, не все так плохо. Через нее ты тоже можешь читать чужие мысли. Кстати, я проверил это. А также убедился в том, что работать с твоей серьгой я могу только расслабившись, полностью подчинившись ей. Значит, она специально защищена от попыток управлять ею... по крайней мере, со стороны. Понял, к чему я веду? - Я понял другое, - сказал Карсидар, неожиданно оживившись. - Если через серьгу можно копаться в моей голове, как выражается старина Пем, нельзя ли... посмотреть, откуда я и кто мои родители? Читрадрива закусил губу и промолвил в нерешительности: - Ну... не знаю... Это крайне опасно - забираться так глубоко в мысли человека. Про такое только в сказках говорят. А в действительности можно здорово обжечься. Но... Конечно, если быть осторожным, да еще если твоя серьга мне поможет... - Так попробуй! Рискни... осторожно, - предложил Карсидар. - Помоги мне разобраться в моем прошлом. Это загадка, над которой я долго ломал себе голову, но так ничего путного и не придумал. А почему бы и нет, решил Читрадрива, пусть это будет еще одна проверка правильности его предположения. И он согласился, только строго предупредил: - Ложись на кровать и лежи смирно. Ты еще не умеешь, но - постарайся, если хочешь узнать что-нибудь о своем происхождении. Карсидар последовал этому совету и замер на ложе. Читрадрива сел рядом, зажмурился, расслабился. Перед его внутренним взором вспыхнула голубая искорка... Сначала то были картинки из совсем недавнего прошлого, почти из настоящего: пир у князя Люжтенского, путешествие на баржах по реке, потасовка с разбойниками... Потом была переправа в Слюже... - Стоп, ты что, боишься воды? - быстро спросил Читрадрива, прервав мысленное путешествие. - Ведь ты прекрасно плаваешь. - Не знаю, что происходит со мной, - слабым голосом откликнулся Карсидар. - Я действительно хорошо плаваю, но при виде глубокого озера или быстрой речки меня всегда охватывает непонятный трепет, подчас даже страх. И честно сказать, я здорово расстроился, когда князь рассказал на пиру про мальчика из Ральярга. Я отлично понимаю бедняжку... - Знаю, что ты расстроился. И мне мальчонку жаль. Но продолжим. Далее последовал пожар в трактире, разговор с Читрадривой, попытка склонить на свою сторону Пеменхата. Потом замелькали вовсе незнакомые Читрадриве картинки из жизни мастеров, вечные скитания, опасности... Постепенно он спускался вглубь... И тут в воспоминаниях начались пропуски. Уже исполненное трудностей обучения у другого мастера детство было похоже на крупноячеистое решето... А дальше шла настоящая пропасть! Зияющий черный провал без единой мысли... Лед, холод, бесконечная глубина, которая засасывала... Читрадрива уже хотел было прервать занятие, которое грозило перерасти в нечто пугающе нехорошее... Как вдруг увидел до боли знакомую картинку! Неведомая сила потянула беспомощного ребенка в каменную воронку, перешедшую в длинный-предлинный коридор и неодолимо повлекла вперед. Правда, в отличие от Читрадривы, быстро несущийся по коридору ребенок очень боялся удариться о каменные стены, которые постепенно затягивались фиолетовой дымкой, дышали, колебались... Наконец все поглотила мгла... - А знаешь, ты, пожалуй, все же гандзак, - задумчиво сказал Читрадрива, когда Карсидар пришел в себя. - Почему это? Голос Карсидара был слаб, да и выглядел он неважно. Видно, устал. Понятное дело: столько на него обрушилось! Читрадрива рассказал ему легенду о драконе с такими подробностями, которые могла изобрести лишь изощренная фантазия народа его матери и докончил: - Эту сказку придумали анхем. И я видел в твоей голове кое-что как две капли воды похожее на мои собственные фантазии. Скажешь после этого, что ты не гандзак? Но Карсидар был слишком измучен, чтобы даже слегка рассердиться. - Завтра поговорим, - сказал он, отворачиваясь к стене. Читрадрива немного послушал его затухающие мысли, затем крадучись вышел из комнаты и тихо затворил за собой дверь. Что бы ни сказал назавтра Карсидар относительно его последнего предположения, чем бы ни оказалась серьга в его ухе и каким могучим колдуном он бы ни был, пока ясно одно: они пойдут в Риндарию все вместе, ибо теперь Карсидар в самом деле сказал то, что думал, а не пытался отвязаться от надоевшего попутчика. Глава VIII. ТОЛСТЫЙ БОР - Ну, вот и приехали, - проводник обернулся к ним, ткнул пальцем себе за спину и добавил: - Вот он, Толстый Бор ваш. - Пожалуй, я назвал бы это место Террасами, Лозой или еще как, только не Бором, - ответил Карсидар, пристально оглядывая простиравшуюся до самого горизонта цепь холмов, на крутых склонах которых тут и там были разбиты виноградники. - Так свели ж его, бор этот самый, одно название и осталось, - ухмыльнулся проводник. - Только давно это было, еще в незапамятные времена. - А это? - спросил Читрадрива, имея в виду довольно густой лес, из которого они только что выехали. - Это? - проводник звонко рассмеялся. - Это жалкие остатки. А вот в том бору деревья были - ого-го! В три, в четыре обхвата - так, мелкота. У его светлости в садике, который в замке, стол видели? Вот то-то же! Больше всех времени в том садике провел Пеменхат, но и Карсидар однажды заглянул туда из любопытства. Тогда его светлость и бывший трактирщик как раз сидели за упомянутым столом, потягивали охлажденное молодое вино с пряностями, закусывали пирогом с олениной и мило беседовали. Пеменхат делился с Люжтеном рецептами блюд северной кухни, а князь расписывал красоты зари, наблюдаемой в горах. Два старика, богатый знатный вельможа и бесприютный скиталец... А если бы судьба свела их на большой дороге, как бы они относились друг к другу тогда? Впрочем, смущенный этой дерзкой мыслью, Карсидар оставил князя и его гостя наслаждаться беседой и немедленно покинул садик. Но стол, конечно же, заметил. Стол просто нельзя было не заметить. И он действительно внушал уважение, ибо был вырезан из цельного ствола дерева, а разместиться за ним могли человек восемь, никак не меньше. Да и князь как раз говорил что-то про гигантский окаменевший пень, который давным-давно нашли в предгорьях, а Пеменхат согласно кивал... Пеменхат. Гм... Вчера Карсидар совершил явную глупость, в которой до сих пор раскаивался. Хорошо еще, что от природы сдержанный Читрадрива не слишком сильно ругал его, не то было бы совсем невмоготу. За время, проведенное в замке, они с Читрадривой здорово сблизились. Сначала Карсидар намеревался выгнать гандзака из их маленького отряда, однако в ночь после пира, который князь закатил по случаю успешного возвращения каравана, между ними состоялся весьма необычный разговор, в результате которого Карсидар сменил первоначальное намерение на прямо противоположное. Читрадрива высказал много занятных предположений, которые стоило проверить, а кроме того, продемонстрировал Карсидару интересное боевое искусство своего народа. И даже приоткрыл некую загадочную страничку из его прошлого... Правда, быть может, слишком загадочную, чтобы иметь разумное объяснение. Но любопытство Карсидара было возбуждено. Он никогда не думал, что встретит на своем жизненном пути человека такого склада как Читрадрива. Карсидару очень хотелось назвать его ученым философом. И он назвал бы, если бы человек этот не происходил из проклятого людьми и богами народа, не умел колдовать, не был коротко знаком по крайней мере с двумя мастерами (с ним и с покойным Ромгурфом) и не шатался по белу свету без определенных занятий. Да, Читрадрива был достоин звания философа как никто другой! Карсидар чувствовал, что гандзак еще не все сказал ему, далеко не все; он явно скрывает от него что-то крайне важное. Однако предпочитал помалкивать - уж очень хотелось Карсидару познать тайну хайен-эрец и укрепить способность к чтению мыслей, заложенную в нем, по предположению Читрадривы, сызмальства. Да и разобраться с серьгой, со своим прошлым и с другими таинственными вещами. Пока они гостили в замке, свободного времени было хоть отбавляй. Пеменхат очень полюбился князю Люжтенскому, и, насколько позволяло ответственное положение правителя, они проводили время вдвоем, в садике для размышлений. Сол стал настоящим кумиром местной ребятни и таскался с мальчишками по окрестностям замка с утра до вечера. Таким образом, Карсидар и Читрадрива могли беспрепятственно заниматься своими тайными делами, не рискуя быть застигнутыми врасплох. Нельзя сказать, что обучение двигалось без сучка и задоринки. Наибольший прогресс был достигнут в чтении мыслей самого Читрадривы, мысли других людей он не различал, хотя эмоции распознавать научился безошибочно. Поскольку Читрадрива еще не отказался от нелепейшего предположения насчет того, что Карсидар наполовину гандзак, то пробовал обучить его своему языку. Однако дальше запоминания отдельных слов Карсидар не продвинулся. А некоторые выражения на анхито, как ни странно, вызывали приступы жуткой головной боли и, по словам Читрадривы, бешеное сопротивление серьги! С хайен-эрец дело обстояло из рук вон плохо, с незаметными перемещениями тоже. И хотя Читрадрива неустанно хвалил его, хотя все время повторял, что ему не было так легко даже с Шиманом, Карсидар замечал, что он все чаще недовольно морщит лоб. А к концу их пребывания в замке Читрадрива прямо заявил, что серьга является своеобразным хранителем Карсидара от всех и всех от Карсидара. Он даже предпринял совершенно варварскую попытку устранить это препятствие, то есть решил попросту снять серьгу. Ой, что тогда было! Из предосторожности Читрадрива усыпил его силой мягкой разновидности хайен-эрец, но Карсидар проснулся. Еще как проснулся! Он и прежде испытывал боль от этой проклятой штуки, несколько раз даже сознание терял. А тут он так вопил!.. И лишился чувств аж на полчаса. Хорошо еще, что они додумались предварительно убраться в самую чащу глухого леса, лежащего неподалеку от замка. Так что своими воплями Карсидар только ворон распугал... Хотя за ужином князь вскользь заметил, что, несмотря на дневной час, из леса доносились вопли призрака по имени Закопанный, и это довольно странно. После че