Алекс Орлов. Наемник --------------------------------------------------------------- © Copyright Алекс Орлов Email: ambeir@cityline.ru Изд. "Альфа" "Тени войны" #10 Страница автора: www.alexorlov.ru Ё http://www.alexorlov.ru OCR BiblioNet http://book.pp.ru Ё http://book.pp.ru --------------------------------------------------------------- 1 Солнце уже поднялось высоко и вовсю припекало плечи отвыкшего от жары Клауса, но он упрямо менял наживку и снова забрасывал удочку, надеясь поймать хотя бы пару тритонов. Клева не было, поскольку тритоны ушли на глубину. А тех, что остались у поверхности, разгоняли волны от появившихся на канале катеров. Катера проносились, поднимая тучи брызг и образуя высокую двойную волну. Поплавок подпрыгивал, качался, и Клаус представлял, как скачет его наживка. Тритон -- не рыба, он любит покой. Он и плавает в тишине, и ест только то, что уже не шевелится. -- Клаус! Заканчивай свой промысел! Иди завтракать! Это был голос Габи, старшей сестры Клауса. Она иногда приезжала в этот дом на воде, покидая свою большую квартиру в Эль-Гео. У Габи была хорошая работа, муж и двое сыновей-разбойников: Пит и Ульрих. Обычно они приезжали все вместе, но на этот раз Габи приехала одна. Она решила поухаживать за братом -- ведь его не было дома долгих четыре года. Клаус завербовался в армию вскоре после смерти родителей и трижды продлевал свой контракт, не желая возвращаться в никуда, поскольку считал, что у Габи есть семья и теперь он ей не особенно нужен. Его девушка вышла замуж, выбрав сорокалетнего торговца морепродуктами, у которого не было финансовых проблем. По каналу прошла груженная ракушечником баржа. В десяти километрах от их дома, ближе к океану, строилась большая вилла, и за два дня, проведенных Клаусом дома, к строительству прошло немало судов. Поднятая буксиром волна заставила Клауса окончательно расстаться с последним шансом поймать хоть одного тритона. Он смотал удочку, поднялся с мостков и, захватив рубашку, направился к дому. Еще на причале Клаус почувствовал запах креветок в белом соусе, которые раньше готовила мать, а позже Габи. У нее креветки выходили столь же нежными, и, уловив их запах, Клаус невольно вспомнил, каким он был четыре года назад. -- Ну что, ловец, не клевало нынче или ты там, на войне, потерял всякую сноровку? -- спросила сестра. -- Наверное, потерял, -- улыбнулся Клаус. -- Я за это время и удочку-то ни разу не видел. Иногда даже казалось, что нашего тихого уголка на белом свете вообще не существует. Что это просто воспоминание о каком-то сне. Солнце, вода, детство... -- Ладно, садись. -- Габи подвинула брату стул, и тот неловко на него сел, не зная куда девать руки. -- Чего рубашку не надеваешь? -- Да плечи немного обгорели, -- пожаловался Клаус. -- Ну а что я тебе говорила? Так нельзя: приехал -- и сразу под солнце. -- Признаюсь, забыл я, что такое загар. -- Клаус придвинул тарелку и, наколов на вилку первую креветку, положил ее в рот. -- Ну как? -- нетерпеливо спросила Габи. -- Честно говоря, я думаю, что все это мне только снится... -- Чем же вас там кормили, на этой войне? -- По-разному, -- невесело улыбнулся Клаус, -- иногда просто обещаниями... -- Ладно, ты ешь, а я поищу мазь от солнечных ожогов. Где-то у меня здесь была целая банка. Мои мальчишки почти всегда обгорают. Дети города -- ничего не поделаешь. Пока Габи искала мазь, Клаус съел две тарелки креветок и, поднявшись из-за стола, довольный и отяжелевший от еды, сел к затянутому сеткой окну. -- Ну вот, нашла, -- появилась наконец Габи с банкой в руках. -- Главное, чтобы у нее срок годности не вышел... Увидев брата сидящим у окна, Габи подошла ближе и распорядилась: -- Поворачивайся ко мне спиной и приготовься потерпеть. Поначалу будет жечь. -- Я помню... Проворные руки сестры стали быстро растирать мазь по покрасневшим плечам Клауса. Поначалу кожа загорелась огнем, но через полминуты жжение стало ослабевать и постепенно перешло в приятный холодок. -- Что это за белые полоски у тебя на теле? То тут, то там, -- спросила Габи. -- Да малость шкуру попортили, -- нехотя ответил Клаус. В этот момент по каналу на большой скорости пронесся прогулочный катер. Это было красивое и дорогое судно с мощным мотором. Клаус проводил его взглядом и заметил на палубе рулевого и рядом с ним двух красоток в бикини. -- Это твой бывший одноклассник катается -- Рой Кеннет, -- сообщила Габи. -- Дела у его отца пошли в гору. В пригороде Эль-Гео у них большая контора. Если бы ты не ездил на эту войну, сейчас бы мог уже закончить бизнес-колледж. -- На твои деньги? -- Мы бы продали этот дом. Сам он, конечно, стоит немного, но за участок можно получить хорошие деньги... И потом, Грэг хорошо зарабатывает. Мы даже кое-что откладываем... -- Я ни о чем не жалею, Габи. Я получил то, что хотел. -- Почему у тебя правая часть спины в белых точечках? Как будто сетку рисовали. -- Это я как-то обгорел немного. Пришлось пересаживать кожу... -- А откуда ее брали? С мертвых? -- осторожно спросила Габи. -- Да нет, с бедер. -- Что? -- удивилась Габи. -- Ты шутишь? -- Обычное дело. Берут кожу с одного места и пересаживают на другое. -- А там как же? -- А там немного подтягивают -- и все дела, -- Клаус улыбнулся. -- Не бери в голову, сестричка. Главное, что я жив. Габи кивнула и, вымыв руки, долго вытирала их полотенцем, думая о чем-то своем. -- Ты долго здесь пробудешь? -- спросил Клаус. -- Еще завтра целый день, а потом уеду. На работе завал, управляющий уже два раза звонил... -- Ну так езжай сегодня. -- Нет, -- покачала головой Габи. Она подошла к брату и взъерошила ему волосы. -- Ой! И на голове шрамы! На тебе живого места нет! -- Есть, только я его тебе не покажу, -- засмеялся Клаус и прижал к себе сестру. -- Ой, ну и силен же ты, парень! -- Габи пыталась разорвать объятия Клауса, но его руки были словно железные. Наконец он отпустил сестру, и она села рядом. Немного помолчав, Габи снова спросила: -- Тебе приходилось убивать, Клаус? Брат ответил не сразу. Он пожал плечами, вздохнул и сказал: -- Это война, Габи. Именно за это там и платят деньги... Простым солдатам жалованье, а истребителям еще и наградные за каждую голову. -- А кто такие истребители? -- Это парни, которые от убийства получают такое удовольствие, что оно затмевает чувство всякой опасности. Обычного солдата, который попал в плен, могут обменять, а истребителей не просто убивают -- их долго мучают. Однако они психи, и их ничто не пугает. Каждую ночь они уходят за линию фронта, а утром возвращаются с личными жетонами солдат. Некоторые приносят по десятку... С канала снова донесся гул моторов. На этот раз по нему промчалось целое стадо речных байкеров на водных мотоциклах. Они занимали все судоходное пространство, нарушая тем самым правила движения. При виде этой оравы Габи невольно поежилась, и это не ускользнуло от внимания Клауса. -- Не любишь их? -- спросил он. -- А кто их любит... Честно говоря, именно из-за них я собиралась продать этот дом и больше сюда не приезжать. -- Были причины? -- Да... Но я не хочу говорить об этом, -- Габи хотела встать, но брат положил руку ей на плечо. -- Расскажи, -- попросил он. -- Ну, просто один раз они избили Грэга. Прямо при детях... Это случилось здесь, возле дома. И потом еще несколько раз заходили в дом и требовали денег. -- И вы давали? -- А что прикажешь делать? У них у всех пистолеты, а в случае чего никто не сможет тебе помочь. Они платят и речной полиции, и шерифу... А так мы отдавали им по сто кредитов, и они уходили и оставляли нас в покое... Клаус молча кивнул и больше не задавал вопросов. Затем поднялся и, сказав, что его плечам уже лучше, вышел во двор. Посмотрев в окно, Габи увидела, что брат направился к небольшому сараю, где хранилось множество старых вещей, оставшихся от родителей. Он шагал по потемневшим плитам ракушечника, которыми был вымощен двор. В некоторых местах они уже потрескались и требовали замены. "Нужно продавать, -- в который раз подумала Габи, -- продавать, пока держатся высокие цены..." Она давно бы сделала это сама, но ей хотелось, чтобы Клаус, возвратившись, еще немного побыл в старом доме. В доме, где он вырос. А теперь, когда брат вернулся, нужно было помочь ему найти работу. Но это не так легко, тем более для человека, который четыре года провел на войне. "Наверное, он ничего не умеет, -- подумала Габи. -- Правда, есть Рой Кеннет, и он может в этом помочь. Как-никак они с Клаусом раньше дружили..." Однако Габи не была уверена, что брат захочет идти работать на промысловую шхуну. Возможно, у него были другие планы, о которых он пока не говорил. Молчаливость брата и выражение его глаз пугали Габи. От прежнего Клауса не осталось ничего, кроме внешнего сходства. Не удалось ей ничего выяснить и о кредитоспособности брата. За четыре года он должен был что-то скопить, хотя Габи слышала, что наемники пропивали все свои деньги. И хотя брат не был похож на алкоголика, Габи была готова к тому, что он попросит денег у нее. Клаус вышел из сарайчика с ружьем в руках. Габи испуганно вскочила с дивана и поспешила во двор. -- Зачем ты достал эту рухлядь? -- улыбаясь, спросила она, делая вид, что ни о чем не беспокоится. -- Да вот, нашел ружье отца. Даже патроны есть, -- и Клаус показал запаянную сургучом жестяную коробку. -- Тебе не надоело стрелять? -- Надоело, -- признался Клаус. -- Но вот увидел ружье отца и не сдержался. Раньше оно мне так нравилось... Клаус погладил рукой старый дробовик, и Габи немного успокоилась. Она боялась, что на брата произвел впечатление рассказ о речных байкерах. Габи уже жалела, что рассказала ему об этом, но так уж получилось. Просто в ней заговорила старая обида. Со стороны канала снова послышался приглушенный гул мощного мотора. Это был красавец катер, уже дважды проходивший мимо дома Ландеров. Неожиданно судно сбросило обороты и свернуло к их причалу. -- Кажется, к нам гости, Клаус. Давай сюда ружье и накинь рубашку, а то там дамы... 2 Маленький причал не был приспособлен к швартовке большого катера, однако помощник рулевого все-таки ухитрился спустить трап. Когда Клаус дошел до причала, на нем ужин стояли две длинноногие девицы и улыбающийся Рой Кеннет. -- Привет Клаусу Ландеру, солдату удачи! -- закричал Рой и замахал руками. Затем он обнял Клауса, и тот страдальчески поморщился. -- Ты ранен? -- Да нет, обгорел на солнце... -- А, ну это пустяки! Девочки, -- Рой повернулся к красоткам, -- знакомьтесь -- это мой друг Клаус. -- Мэнди! -- протянула руку эффектная шатенка. -- Синди! -- улыбнулась блондинка. -- Вот и познакомились! -- обрадованно закричал Рой. Он был навеселе, и от него пахло спиртным. -- Слушай, старик, помчались с нами в Риордо! Отдохнем, потанцуем, отметим твой приезд! -- А где это? -- О, ну так ты же ничего не знаешь! В десяти километрах отсюда стоит развлекательный комплекс. Между прочим, мой папаша имеет там двадцать четыре процента акций! -- Поздравляю, -- улыбнулся Клаус. -- Я бы с удовольствием, Рой, но у нас с Габи семейные посиделки. Завтра она уезжает. Мы с сестрой не виделись четыре года... -- Понимаю, старик, понимаю. Тогда, значит, в другой раз. Кстати! -- Рой хлопнул себя по лбу, -- Я же могу сделать тебе небольшой подарочек -- вот выбирай: Мэнди или Синди! Они обе умеют все -- специалистки высшего класса. -- Да как-то... -- Клаус пожал плечами. Девушки ему нравились, но чтобы вот так дарить женщин, без взаимного расположения... В жизни Клауса-солдата было много проституток, но то были женщины пониже классом, не то что эти холеные девицы. -- Не стесняйся, старик! Они оплачены до вторника! -- Не смущайся, Клаус, -- послышался голос Габи. Она тихо подошла сзади и слышала весь разговор, тем более что Рой кричал во все горло. Габи надеялась, что, может быть, женские ласки вернут ее брату хоть частицу того человеческого, что он растерял на войне. -- Тогда -- Мэнди... -- решился Клаус. Выбранная девушка шагнула к нему и встала рядом, как на семейной фотографии. -- Ну пока, старик. За Мэнди мы заедем завтра утром. Опираясь на Синди, Рой нетвердой походкой взобрался на катер, завел его, и судно начало медленно отходить от берега. Потом Рой взмахнул на прощание рукой, и катер, взбивая винтами пену, стал стремительно разгоняться. -- И как он не боится так гонять, -- заметила Габи, глядя вслед удаляющемуся судну. -- Он ничего не боится, -- сказала Мэнди. -- И еще он думает, что он бессмертный... -- Так думают многие, -- совершенно серьезно произнес Клаус. -- Ну, приглашай даму в дом, -- напомнила Габи. -- Пойдемте, Мэнди, на войне Клаус нечасто общался с девушками, а уж с такими красивыми вообще никогда. -- Это так, -- честно признался Клаус. -- Идите в дом. Я еще немного постою, посмотрю на канал... 3 Когда Мэнди и не расстающаяся с ружьем Габи вошли в дом, последняя, на правах хозяйки, предложила чаю. -- О, это было бы здорово, а то у Роя на катере нет ничего, кроме спиртного. С удовольствием выпью горячего чаю, -- согласилась Мэнди. -- Вот и хорошо. Подождите минуточку, я быстро, -- и Габи с ружьем наперевес вышла на кухню. Оставшись одна, Мэнди позволила себе легкую усмешку. Эти люди -- и брат и сестра -- выглядели странными. Гостья огляделась и нашла дом довольно уютным, хотя было заметно, что здесь мало жили и жилище нуждалось в ремонте. Увидев большое старое зеркало, Мэнди подошла к нему, бросила на себя быстрый взгляд и решила, что выглядит хорошо. Не то чтобы ей хотелось произвести на Клауса впечатление -- просто нравиться мужчинам она считала своей обязанностью. -- Ну вот и чай! -- громко объявила Габи, появляясь с подносом и дымящимися чайниками. -- А почему чайников два? -- спросила Мэнди. -- В одном черный чай, в другом зеленый. У нас в семье любили смешивать. А вы какой предпочитаете? -- Тот, который больше взбадривает, -- подумав, сказала девушка. -- Тогда, наверное, черный. -- А где ваше ружье? -- На кухне оставила. -- А почему вы все время ходите с ружьем? Вам что, кто-нибудь угрожает? -- Да нет. Просто Клаус вытащил его из сарая, хотел пойти поохотиться на водяных крыс, -- Габи расставила чашки и, взяв чайник, сказала: -- Я наливаю вам черный... -- Да, наливайте. Мэнди села в старое кресло и вытянула свои длинные красивые ноги. -- Ну вот и Клаус возвращается, -- заметила Габи, посмотрев в окно. -- Вы что, всю жизнь прожили в этом доме? -- спросила Мэнди. -- До двадцати лет жила здесь, а потом переехала в Эль-Гео... Вам сахар положить? -- Не нужно. От сладкого я полнею, -- Мэнди взяла чашку, сделала глоток и, еще раз оглядев гостиную, сказала: -- Здесыу вас хорошо, вот только скукотища жуткая. Правда? Потанцевать, выпить и то негде... -- Наверное, скучно, но, когда мы здесь жили, нам так не казалось. В комнату вошел Клаус. Он улыбнулся Мэнди и присел к столу. Его лицо выглядело приветливее, но Габи видела, что это спектакль для Мэнди. "Неужели он так никогда и не оттает?" -- подумала сестра. -- Тебе как обычно? -- спросила она. -- Да, пожалуйста. Габи смешала черный и зеленый чай в определенной пропорции и подала чашку брату. -- Вы и вправду его смешиваете, -- удивилась Мэнди. -- Привычка, -- улыбнулся Клаус и, обращаясь к сестре, спросил: -- А куда ты подевала ружье? Габи замерла, затем неловко улыбнулась: -- Дались тебе эти водяные крысы, Клаус, когда рядом такая девушка. -- Это точно, -- кивнул Клаус. -- Так где ружье? -- На кухне за дверью, -- выдавила из себя Габи. Почувствовав напряжение в ее голосе, Мэнди стала невольно наблюдать за хозяевами. "Нет, они на самом деле какие-то чудные. Надеюсь, братишка хотя бы не извращенец", -- с опаской подумала она. 4 Несмотря на то что прошедший день выдался для Габи утомительным, спала она очень чутко. Просыпалась от шума проходящих мимо буксиров и в конце концов накинула халат и вышла в гостиную, чтобы смотреть из окна на канал. Случалось, что тусклые отблески его волн успокаивали Габи и навевали сон. Сверху, из комнаты Клауса, послышались громкие стоны Мэнди, и Габи решила, что девица переигрывает -- могла бы на полтона ниже. Стоны продолжались еще с минуту, а затем Мэнди успокоилась. Внезапно в голове Габи родилось опасение: а нормален ли ее брат? Почему Мэнди стонала так громко? Может, он ее убил? Габи вскочила с кресла и потуже закуталась в халат. Что же делать? Подняться к Клаусу прямо сейчас? Воображение уже рисовало ей страшные картины -- исполосованную ножом или удушенную, с черным вывалившимся языком Мэнди. "Да нет же, нет, просто я схожу с ума. Я переутомилась -- только и всего!" -- попыталась успокоиться Габи, но, вспомнив, с какой настойчивостью Клаус выяснял, куда подевалось ружье, она снова ударилась в панику. По каналу медленно прошло судно речной полиции. У Габи промелькнула мысль выскочить на причал и позвать на помощь. Правда, у нее был телефон и стоило только сделать один звонок... Фантазия Габи уже рисовала ей заголовки газет: "Сумасшедший солдат убивает проститутку!", "Привычка убивать неистребима" и так далее. "Стоп, дорогая, успокойся. Еще ничего не произошло..." -- снова попыталась взять себя в руки Габи. Она уже решила подняться в комнату Клауса, когда скрипнула ступенька. Габи вздрогнула. В темноте кто-то неслышно спускался по лестнице. Белое неясное пятно медленно плыло вниз, и Габи невольно вспомнила о привидениях. Ее сыновья Пит и Ульрих частенько выдумывали всякие небылицы. Будто видели возле этого дома привидения. Теперь Габи была склонна поверить им. Она хотела что-то сказать, чтобы прогнать призрака, но язык ее не слушался. "Лучше привидение, чем убийство..." -- пришла в голову глупая мысль. -- Габи? -- позвала Мэнди. -- Уф, Мэнди, это ты? -- Габи облегченно вздохнула и тяжело опустилась в кресло. -- Что ты здесь делаешь? Туалет и душ есть наверху. -- Я знаю. -- Кутаясь в простыню, Мэнди прошла к старому креслу, в котором сидела днем, и забралась на него с ногами. -- Клаус спит? -- Да. -- после небольшой паузы ответила Мэнди. -- Извините, что разбудила вас. -- Да нет, проснулась я раньше... Но почему ты так кричала? Я считала, что девушки твоей профессии все это только имитируют. -- Обычно -- да, -- вздохнула Мэнди, -- обычно все так и происходит, но ваш брат так меня напугал, что я забыла обо всем и... потеряла над собой контроль. -- Какой контроль? -- Ну, забыла, что я на работе. Все было как взаправду... -- Так мой брат тебе понравился? -- Нет, что вы -- я его боюсь. Можно я останусь тут -- на диване? -- Он сделал тебе больно? -- не поняла Габи. -- Нет, просто я его боюсь. Он не сделал мне больно, но я чуть не умерла со страху и я не понимаю, почему это произошло. -- Ну хорошо, ложись на диване. Я принесу тебе подушку и одеяло, а то здесь прохладно. 5 Была еще только половина пятого утра, когда с канала послышался требовательный рев сирены. Клаус, уже полностью одетый, спустился вниз и увидел Мэнди, которая стояла перед зеркалом и спешно приводила себя в порядок. Ловко повязанная простыня подчеркивала фигуру девушки и делала ее еще более привлекательной. -- Не спеши, я скажу Рою, чтобы он подождал, -- сказал Клаус и вышел из дома. На канале еще курился туман, и в его клубах, слегка покачиваясь, стоял катер Роя Кеннета. Хозяин судна неподвижно сидел на палубе и вяло ответил на бодрое приветствие Клауса. Было видно, что в Риордо он погулял на славу. -- Ну как тебе мой подарок? -- хрипло спросил Рой. -- Спасибо, друг, все было очень приятно. Сейчас она выйдет... -- Ну и хорошо, а то эта Синди меня достала: "Зачем отдал ему Мэнди, он ее придушит..." Я ей, мол, ты сдурела совсем, а она: "У твоего друга глаза пустые, как у убийцы..." Одним словом, дура. Наконец появилась Мэнди. Она бодренькой походкой прошла по мосткам и даже поцеловала Клауса в щеку. -- О, да ты, я вижу, старался... -- заметил Рой. Он подал руку Мэнди и помог ей перебраться через борт. -- Ну ладно, старик, поеду я отсыпаться, но потом обязательно к тебе вернусь... Нужно отметить твой приезд. -- Хорошо, Рой, Пока. Катер рыкнул двигателем и стал осторожно разгоняться. По всей видимости, тяжелое похмелье не давало Рою проявить себя в полную силу. -- Эй, герой, иди завтракать! -- крикнула из окна Габи. -- Через полчаса придет мой катамаран. Клаус вернулся в дом и под внимательным взглядом Габи принялся покорно жевать золотистые гренки. -- Ну, как у вас было с Мэнди? -- спросила сестра. Клаус неопределенно пожал плечами: -- Да все как обычно. Хорошо в общем. -- А чего же она сбежала от тебя в гостиную? Клаус снова пожал плечами: -- Не знаю. Я у нее не спрашивал. -- А почему не спрашивал? Ты впервые за столько времени провел ночь с такой красивой девушкой и тебе неинтересно, какое у нее осталось впечатление? -- Нет, неинтересно... Она мне никто. Габи допила остывший чай и поставила чашку на блюдце. Потом вздохнула и сказала: -- Ну, буду собираться. Думаю, они вот-вот подъедут... Однако все давно уже было собрано, и Габи снова села в кресло. -- Чем планируешь заняться? -- спросила она. -- Провожу тебя, а потом посижу с удочкой. -- Я не об этом. Вообще -- какие у тебя планы? -- Пока -- никаких... Поживу здесь, осмотрюсь, а потом приму решение. -- На что ты будешь жить? У тебя есть деньги? -- Ах вот ты о чем! -- улыбнулся Клаус. -- Не беспокойся, деньги у меня есть. -- Сколько? -- Достаточно. -- Ну ладно, не скрывай, я же твоя сестра. -- Тысяч пятьдесят есть. -- О, это хорошие деньги. Еще двадцать, и ты бы мог поступить в бизнес-колледж. В принципе я могу помочь тебе найти банк, который даст недостающие деньги в виде ссуды. -- Не беспокойся, сестренка, у меня есть и на колледж. -- Так сколько у тебя денег, Клаус? -- Ох, -- вздохнул Клаус, -- удивительно, как вы все любите говорить о деньгах... Есть деньги, есть. Сто тысяч тебя устраивает? -- Устраивает, -- кивнула Габи. В этот момент послышался шум катамарана, который выполнял функции местного такси. Клаус взял небольшую сумку сестры и вышел из дома следом за Габи. -- Доброе утро, Габи! -- улыбнулся водитель катамарана, подавая руку. -- Привет, Сид! -- Это Клаус? -- Да! -- Габи приняла от брата сумку и прошла в небольшой салон. -- Он здорово изменился! -- сказал водитель и, помахав Клаусу рукой, прибавил оборотов. -- Что? -- не расслышала Габи. -- Его не узнать! -- крикнул Сид, и в следующую секунду все звуки заглушил свист нагнетателя. Катамаран легко заскользил по поверхности воды, разбрасывая мельчайшие брызги. 6 Когда осело облако водяной взвеси и затих шум катамарана, Клаус вернулся в дом и, зайдя на кухню, нашел ружье. Захватив коробку с патронами, он прошел в гостиную и расположился на старом диване. Затем вскрыл жестяную коробку и увидел завернутые в промасленную бумагу патроны. Они лежали ровными рядами -- распределенные строго по качеству заряда. Картечь, дробь для уток и еще мельче -- для охоты на водяных крыс. Проверив, как ходит затвор, Клаус зарядил ружье картечью. В магазине ружья уместилось ровно девять патронов. Клаус убрал дробовик под диван, а лишние боеприпасы отнес на кухню. Порывшись в шкафу, он нашел банку с семенами водяной лилии. Для ловли тритонов это была лучшая наживка. Взяв удочку, Клаус отправился на причал. Расположившись с удобством, он решительно забросил снасть, намереваясь хоть в этот раз заполучить желанный улов. Уже спустя минуту появились первые тритоны, однако они не хватали наживку, а плавали на поверхности, удивленно тараща на Клауса глаза и из любопытства пробуя поплавок на зуб. Эта игра продолжалась минут пять, а затем последовал сильный рывок. Поплавок мгновенно исчез под водой, и Клаус мастерски подсек добычу. Попавшийся на крючок тритон сделал попытку уйти на дно, но Клаус тянул его вверх. Он понимал, что, если тритон зацепится лапами за корни, его уже не вытащить. Борьба длилась недолго, и вскоре тритон уже бился на дощатом причале. Это был двухкилограммовый экземпляр, черный, с золотыми поперечными полосками, тонкими на спине и расширявшимися к брюху. -- Королевский размер! -- обрадовался Клаус. Когда он был мальчишкой, поймать такого красавца считалось очень почетно. Клаус отнес добычу домой и оставил тритона остывать в холодильнике. Затем вернулся на причал и снова забросил снасть, нетерпеливо ожидая очередной поклевки. В нем проснулся ловец, и впервые за последние четыре года Клаус почувствовал, что к нему возвращается прежнее ощущение жизни. Через какое-то время со стороны океана послышался нарастающий гул не менее десятка моторов. А вскоре стали видны идущие цепью во всю ширину канала водные мотоциклы. "Интересно, если им встречается Рой, кто уступает дорогу?" -- подумал Клаус. Когда до причала оставалось метров пятьдесят, главарь байкеров махнул рукой и мотоциклы стали сбрасывать скорость. Вожак направил своего раскрашенного коня прямо к причалу, и вся банда последовали его примеру. Подплывшие мотоциклы выстроились полукругом вокруг Клауса, и теперь рядовые байкеры смотрели на вожака, ожидая, когда тот даст команду к действию. Главарь заглушил двигатель, и все остальные сделали то же. Воцарилась тишина, и стало слышно, как поднятая волна бьется о стену причала. -- Так ты, значит, и есть солдат, который вернулся? -- Да, -- ответил Клаус. -- И ты живешь теперь в этом доме? -- Да... -- А ты знаешь, какой у нас здесь порядок? -- спросил главарь и посмотрел на своих бойцов. -- Какой? -- Каждый дом на канале платит нам по сто кредитов. -- В месяц? -- полюбопытствовал Клаус, и вся банда засмеялась, дивясь наивности этого деревенского парня. -- Нет, солдат, чаще, -- улыбнулся вожак, -- гораздо чаще... -- Так что -- мне идти за кошельком? -- Ну будь так добр, сходи, если тебе не в лом... -- со смиренным выражением сказал вожак, и его банда снова залилась счастливым смехом. -- Вообще-то мне неохота. Давай в другой раз, ладно? А то у меня клев был хороший, пока вы не приехали. У вас, наверное, своих дел полно, ну так и езжайте, а то вы мне всех тритонов распугали. -- Барсук, подкорми его тритонов, -- скомандовал главарь. Один из байкеров, виртуозно удерживая равновесие, встал в полный рост и расстегнул ширинку. Затем поднатужился и пустил на удивление длинную струю прямо на поплавок удочки. Действия Барсука были поддержаны одобрительным хохотом его коллег. Однако в ту же секунду послышался свист удилища, и глаза Барсука едва не вылезли из орбит, а затем бедняга издал жуткий вопль и, схватившись за свое хозяйство, свалился в воду. Байкеры повыхватывали пистолеты и наставили их на обидчика Барсука. Клаус быстро пересчитал стволы -- их было десять. Лишь один вожак не достал свой пистолет, но ему и не нужно было этого делать. Достаточно было дать команду, и нахала нашпиговали бы свинцом. -- Курц, давай мы его пристрелим! -- сказал кто-то. Вожак молчал, пристально глядя на Клауса. Между тем Барсук, все еще подвывая, вскарабкивался на свой мотоцикл. -- Уберите пистолеты, ребята. Не хочу портить себе утро, да и свидетелей полно. Курц был прав. На канале уже начиналось движение, и с обеих сторон приближались суда. -- Уберите пистолеты. Мы вернемся сюда вечером, часиков в десять. Ты понял меня, солдат? -- Да, я тебя понял. И я буду ждать... Взревели двигатели мотоциклов, и, лихо развернувшись, стая байкеров помчалась прочь, унося с собой свою ненависть. Клаус еще провожал их взглядом, когда удочка в его руках дернулась и ему пришлось тащить еще одного тритона. Он оказался не хуже первого, и Клаус подумал, что сегодня у него будет удачный день. 7 Когда утренний клев прекратился, Клаус, решив не терять времени даром, занялся хозяйством. Первым делом он обошел все подкормочные скважины участка и прочистил их до самой воды. За время его отсутствия никто так и не удосужился ни разу подкормить риф, а это было небезопасно. Если болотным кораллам не хватало еды, они разрушались, и тогда участок превращался в зловонное болото. Такое уже случилось на противоположной стороне канала, где гибель рифов вынудила людей разобрать свои дома и уехать. Теперь там остались только чахлые кустики, осока да камыш, и уже никто не желал строиться на этом месте. Новый риф, даже при регулярной подкормке, вырастал не менее чем за пять лет, и тратить на это деньги и время никто не хотел. К тому же из-за отсутствия работы люди с большей охотой перебирались в город, а их участки скупали нувориши, чтобы возводить там виллы и развлекательные комплексы. Подготовив скважины, Клаус сходил в сарай и принес мешок подкормки, который остался еще от отца. Специальной мерной кружкой он засыпал подкормку в скважины и закупорил их пробками. Ему, как и в детстве, казалось, что риф сразу же наливался силой и с большей охотой держал на себе старый дом Ландеров. Клаус помнил, что его отец, Дирк Ландер, всегда заботился о состоянии рифа и выписывал целую кучу журналов, чтобы узнавать самые последние новости о культивировании болотных кораллов. Следуя строгим правилам, он никогда не использовал пластиковых и алюминиевых крепежных деталей, зная, что риф не отторгает только нержавеющую сталь. Может быть, поэтому, долгое время оставаясь без подкормки, риф все еще держал на себе родовое гнездо Ландеров. Закончив работу, довольный Клаус вернулся в дом. Поднявшись к себе, он принял душ и достал из армейского чемодана свой любимый нож. Это была трофейная вещь, которую Клаусу однажды пришлось выдергивать из собственного бедра. Это случилось в рукопашном бою в Ацтеке. Владелец ножа, умирая, из последних сил ударил Ландера этим клинком. Клаус уважал таких противников. Уж если тебе платят за работу, так делай ее до конца. Повесив нож на пояс, он спустился на кухню, чтобы приготовить тритонов. Того, что пожирнее, Клаус, выпотрошив, убрал обратно в холодильник, а другого разделал на кусочки и, обваляв в сухарях, поставил жариться на медленном огне. По кухне поплыл аппетитный запах, который сразу вернул Клауса на четыре года назад. Да что там на четыре. Ландеру казалось, что он не был дома целую вечность. И за эту вечность здесь, в пригороде, все сильно изменилось. В Риордо исчезла школа, а вместо нее построили развлекательный центр. Соседи переехали в город, бросив дома, и их участки окончательно разрушились. Разбогател Рой Кеннет, появились банды байкеров. Все это очень отличалось от того, что помнилось Клаусу. Когда кусочки мяса поджарились с одной стороны, Клаус мастерски их перевернул и сглотнул слюну. Все время, которое он провел в армии, приходилось есть только мясо каких-то неизвестных ему животных. Море продуктов, на которых он вырос, было совсем мало. А когда Клаус Ландер рассказывал о своей планете, ему почти никто не верил. Чтобы только одна вода и ни клочка суши -- такое было в диковинку. Клаусу же, наоборот, казалось удивительным, что люди обходятся без лодок и проезжают не одну сотню километров на автомобилях, чтобы увидеть реку или озеро. Для строительства домов им не требовалось растить риф и ухаживать за ним, чтобы он не разрушался. А пресная вода текла прямо из артезианских скважин, и ее было столько, что Клаусу приходилось подсаливать себе ту, которую он пил, потому что по-настоящему пресной воды он до этого никогда не пробовал. Мясо полностью поджарилось и покрылось золотистой корочкой. Клаус выложил его на большую тарелку и поставил остывать. Оттягивая приятный момент, он достал вилку, порезал хлеб, открыл новую баночку с белым соусом и наконец принялся за еду. "Даже ради жареного тритона стоило возвратиться домой..." -- подумал Клаус, принимаясь за ни с чем не сравнимое блюдо. 8 После еды Клаус включил телевизор и посмотрел шоу Лемми Рутвольда. К счастью, эта программа еще оставалась на телевидении и никуда не исчезла вместе с остальными, привычными для Клауса, вещами. Шоу шло два часа, и после его окончания Клаус поднялся к себе, чтобы немного вздремнуть. Он выставил будильник на восемь вечера и уснул, не подвергая себя ненужным переживаниям... Сновидений не было. Клаус давно уже прошел ту стадию, когда его мучили кошмары. Теперь он ложился спать и сразу проваливался в небытие, чтобы вернуться к реальности при первом подозрительном шорохе. Это был солдатский парадокс -- очень крепкий и в то же время чуткий сон. Клаус открыл глаза почти одновременно со звонком будильника. Хлопнув по кнопке, он прервал залихватскую трель и заставил будильник замолчать. Прислушиваясь к наступившей тишине и привыкая к спустившемуся вечернему сумраку, Клаус посидел на кровати, а затем спустился в гостиную. Выглянув в окно, он увидел габаритные огни речного транспорта. Это был сухогруз, который вез целые горы чего-то черного, возможно, прессованного торфа. Достав из-под дивана заряженное ружье, Клаус вышел на крыльцо и вдохнул легкий соленый ветерок, который катился вдоль канала от самого океана. До указанного главарем байкеров часа оставалось еще много времени, но существовала военная целесообразность, которая не признавала никаких сроков и обещаний. Противник мог появиться в любое время -- именно тогда, когда ему это было удобно. Чтобы байкерам было куда смотреть, Клаус вернулся в дом и зажег свет на втором этаже. Теперь дом выглядел обитаемым, и существовала вероятность, что противник на это попадется. Помня, что утром банда двигалась в сторону Эль-Гео, Клаус решил, что ждать их нужно со стороны города. Перескакивая с кочки на кочку и раздвигая густые заросли камыша, он прошел вдоль канала сто шагов, на случай, если противник решит высадиться чуть дальше. Добравшись до небольшого, относительно сухого пятачка, Ландер с удовлетворением отметил, что, пока шел, провалился в яму только один раз. Все остальные кочки он помнил, и то, что они никуда не подевались, говорило о хорошем состоянии этого участка рифа. Сорвав немного осоки и камыша, Клаус сделал себе подстилку и стал ждать. Быстро темнело. Идущие по каналу суда медленно проплывали мимо Клауса. На их палубах стояли люди. Они плевали за борт, глядели вперед и вели неспешные беседы. Чем больше сгущалась темнота, тем более тяжелые корабли выходили в канал. Ночью движение мелких частных суденышек практически замирало, и это позволяло тяжеловесам без проблем проходить самые узкие участки. Уже в начале десятого Клаус наконец уловил далекий гул множества легких моторов. Потом их заглушил шум проходившего мимо тяжелого буксира, а когда он удалился достаточно далеко, звука мотоциклов слышно уже не было. Поняв, что байкеры затеяли какую-то хитрость, Клаус тем не менее остался на месте и продолжил терпеливо ждать. 9 Тяжелые капли били в лицо и временами просто ослепляли Барсука. Будь он один -- непременно бы надел очки, но в банде это считалось проявлением слабости. Настоящий байкер носил очки только на лбу в качестве украшения, и ничто не могло заставить его использовать их по назначению. Барсук шел четвертым с правого края. Это было хорошее место -- еще не так давно ему приходилось стоять во втором ряду, а еще раньше -- в третьем. Находящиеся там буквально глотали воду, которая сплошной волной поднималась за двумя передними рядами. Когда приходилось огибать большие суда, мотоциклы подпрыгивали на большой волне, и тогда Барсук морщился и забывал про брызги. Полученное ранение давало о себе знать, но кроме телесного страдания Барсук чувствовал, что он унижен. Даже Курц, справляясь о его здоровье, не мог сдержать улыбку, а стало быть, продвижение с четвертого места справа на третье было под вопросом. Сейчас на желанном третьем месте ехал Хорь, и он специально вел свой байк так, чтобы на Барсука попадало как можно больше брызг. Спина Хоря подпрыгивала в свете фар, и Барсук его жутко ненавидел. Теперь, чтобы занять место Хоря, Барсуку было необходимо ждать, пока все забудут о его позоре. И уж как минимум нужно отличиться и успеть первым застрелить солдата. Это Барсук сделал бы с превеликим удовольствием. Таких обид он не прощал никому. Когда фары высветили стоявшее на приколе судно-водомер, вожак поднял руку, и стая начала сбрасывать скорость. До дома солдата оставалось чуть больше километра, и хитрый Курц решил подойти к нему тихо. И хотя Барсук считал это лишним, ничего говорить не стал. Пусть Курц, если ему это нравится, играет в полководца. -- Курц, ты, что ли? -- крикнули с водомера. -- Я... Бросай конец. С борта судна свесился канат, и Курц, подойдя на самом тихом ходу, потянул за него и передал дальше. Когда все байкеры "нанизались" на веревку, как бусы, Курц крикнул: -- Готово! Водомер запустил двигатель и, взбивая винтом пену, стал уходить со стоянки. Выбравшись на свою полосу движения, он лишь чуть-чуть прибавил ходу. Такая непривычно медленная скорость перемещения развлекала байкеров, и они перешучивались, считая хитрость Курца очередным веселым приключением. Вода тихо журчала под крыльями байков, а темнота баюкала и дарила ложное чувство безопасности. Барсук захлестнул веревку на руль, и теперь его руки были совершенно свободны. Он уселся поудобнее и проверил свой пистолет, тяжелый и неудобный "КС". Однако Барсук был уверен, что крутые мужики должны носить только такое оружие. Кто-то из байкеров позади Барсука закурил, но Курц заметил и передал по цепи грозное замечание. Сигарета тотчас полетела в воду, и цепочка тянущихся друг за другом водных байков снова утонула в темноте. Вскоре уже можно было рассмотреть огни в доме, где жил солдат, и, предвкушая скорое отмщение, Барсук задышал чаще. Водомер перешел на левую часть канала, и гирлянда потащилась вдоль прибрежных камышей. Барсук отцепил веревку от руля и, держась за нее рукой, стал ждать команды. -- Бросай конец! -- сказал обернувшийся Хорь. -- Бросай конец! -- продублировал дальше Барсук и отпустил веревку. Его мотоцикл клюнул носом, и Барсук развернул руль влево, чтобы по инерции доплыть до берега. Когда до камышей осталось меньше метра, он прыгнул в воду и сразу же погрузился по пояс. "Ну и придурок же этот Курц, -- подумал он, -- подъехали бы к причалу и нормально высадились..." Хватаясь за камыши. Барсук кое-как выбрался из воды и затем подтянул за собой рулевую лыжу. Рядом кто-то сорвался в воду, подняв тучу брызг. -- Маневры, чтоб им... -- выругался бедняга, вынырнув на поверхность. Наконец все выбрались из воды и двинулись по кромке берега в сторону дома. Он был уже совсем близко, однако пробиваться через заросли камыша, путаясь в болотном плюще, было нелегко. Байкеры старались идти неслышно, однако то и дело кто-нибудь проваливался в яму и приглушенно ругался. Вскоре можно было четко различить два светящихся окна в комнате, где этот солдат, без сомнения, спокойно смотрел телевизор. Наверное, он не придал угрозам Курца ника