р... - Привет, Витюша! - Он всегда называет меня "Витюшей", и тогда был явно рад моему звонку. - Арменчик, почему ты мой сценарий не стал читать? - обиженно спросил я. - Какой твой сценарий? - удивился он. - Как какой - "По прозвищу Зверь"... - Это твой сценарий? - Армен был искренне удивлен. - А почему никто мне не сказал? Пришла какая-то девочка, сунула мне сценарий и исчезла. Ты знаешь, сколько мне сценариев шлют? Если все читать, то когда ж работать? - А тебе что, даже по телефону не звонили? - Я укоризненно взглянул на Муратова. - Позвонила какая-то женщина и сказала, что режиссер фильма просил передать мне сценарий и что его уже мне везут... - Арменчик, давай я тебе еще раз пошлю сценарий? - Зачем, Витюша? В твоем фильме я согласен сниматься в любой роли, даже в эпизоде... Кого ты хочешь, чтобы я сыграл? - "Вора в законе"! - Каким ты видишь этого человека? - Личность сильная, умная, уважаемая: недаром кличка - Король! При всем том он прекрасно сознает, что уже достаточно пожил на этой земле, чтобы и дальше играть в опасные игры... Обожает свою внучку... - Яркий образ, Витюша! Ты так здорово описал, что уже вижу его! Передай режиссеру, чтобы приготовил договор и связался со мной: определиться со сроками... - Спасибо, родной! - О чем ты говоришь? Бывай, милый... Поблагодарил меня и несколько смущенный Саша Муратов... Заручившись весомой поддержкой МВД СССР, отправились снимать натуру в колонию строгого режима в Коми АССР. Саша Муратов был уверен, что грозные бумаги из МВД устранят все возможные препоны со стороны местных властей. Откуда ему было знать, что есть еще негласный "хозяин" зоны по кличке Хасым. Съемочную группу начальство вводит в зону, а зеки отказываются участвовать в съемках. В полной растерянности Саша звонит мне - "срываются съемки". Срочно вылетаю. Встречаюсь с начальником зоны и осторожно выясняю, кто из авторитетов сидит в этой колонии. Он называет Хасыма, но тут же говорит, что тот находится сейчас в ПКТ (помещение камерного типа), то есть тюрьма в тюрьме. Настаиваю на встрече с ним. Долго сопротивляется, но я ссылаюсь на больших московских начальников из МВД, и он сдается, сам ведет меня в ПКТ. Прошу оставить с Хасымом наедине. Немного поколебавшись, начальник выходит. - Привет, Хасым, я - автор этого сценария, Виктор Доценко! Это тебе - на память! - подписываю ему сценарий, вручаю. - Было бы неплохо узнать твое мнение. - Прочитаю, скажу... - внимательно посмотрев на меня, говорит Хасым и добавляет: - Завтра приходи... Назавтра вхожу к нему в камеру: - Привет, Хасым! - Привет, режиссер! - Хасым хитро улыбается, заметив мое удивление: тюремная "почта" сработала быстро - даже кличку мою доложили. - На "пятерке" долго парился? "Пятерка" - моя бывшая колония в Новотроицке под Оренбургом. - На "пятерке" - два года, потом на "четверке" в Плесецке под Архарой (Архангельск), два с половиной... - По сто семнадцатой, значит? - Он посмотрел на меня в упор. - Менты подставили... Два года как реабилитировали... - Знаю! - Он улыбнулся и пожал мне руку. - Чифирнешь? После такого предложения я понял: все будет хорошо. Хасым налил в стакан из пол-литровой банки чифирь, а я положил перед ним две пачки "Космоса". Раскумарились. Закурили. - Я прочитал твой сценарий. Понравился. Не ментов-скДой! Снимай спокойно: мои помогут! Только пусть этот "кучерявый" не очень суетится здесь и снимает правильно! Тебе - верю, ему - нет! Я понял, что "кучерявый" - это Саша Муратов, и был несколько удивлен, что Саша, ничего мне не сказав, пытался выйти на Хасыма... После одобрения Хасыма съемки пошли нормально, и все работники съемочной группы так примелькались, что на вахте перестали делать обычный шмон. Осветители так обнаглели, что решили подзаработать: получив от зеков деньги, затарили в свои приборы целый ящик водки, а их накрыли. С большим трудом удалось уговорить начальство колонии продолжать съемки, но шмоны стали тщательными и регулярными. Убедившись, что Саша Муратов снимает в моем ключе, я перестал стоять у него над душой, и напрасно. То ли у Саши, то ли у "Мосфильма" не хватило смелости снимать так, как было в сценарии, и многие острые моменты просто испарились. Кроме того, игра одной из актрис выпала из ансамбля, и Саше пришлось сокращать психологически важные сцены и менять финал. Хотя все, кто читал сценарий, соглашаются, что он сильнее фильма, зрители тепло его приняли, и он стал самым кассовым фильмом года. Студию завалили письмами с просьбами о продолжении, и я стал писать сценарий-продолжение на этот раз твердо для себя. На съемках познакомился с каскадером Васей Шлыковым. В прошлом он участвовал в военных действиях за пределами нашей страны. Демобилизовавшись, долгое время не мог найти себя и работал банщиком, пока кто-то не пригласил его на студию. Он внешне полностью соответствовал моему представлению о Савелии. Ко всему прочему Василий неплохо владел искусством рукопашного боя. Дал ему почитать синопсис своего сценария, и дня через три Василий звонит мне и говорит, что показал синопсис Ролану Быкову, который сейчас лежит в ЦКБ. Ему синопсис настолько понравился, что он завтра на несколько часов выйдет из больницы для встречи со мной. Быков тогда уже организовал Центр детского и юношеского кино и получил огромное здание на Чистых прудах. Встречаемся. Ролан Анатольевич смотрит на меня и говорит: - Очень знакомо ваше лицо... Откуда? Представляете, прошло почти четверть века, а он не забыл мое лицо. Напоминаю тот давний эпизод из шестьдесят шестого года, когда на съемках "Доктора Айболита" он, ткнув мне в грудь пальцем, сказал: - Его не гримировать! Ролан Анатольевич посмеялся, а потом и говорит: - Мне очень понравился твой сценарий: давно не читал ничего подобного! Есть, конечно, и замечания, но с ними легко справиться! Значит, так: сейчас подписываем с тобой договор - и в путь! Деньгами не обижу! Согласен? - Ролан Анатольевич, согласен, но только при одном условии... - Говори! - Этот фильм я хочу снимать сам! - твердо произнес я. - Что у тебя есть показать? - Дипломная в одну часть и музыкально-художественный фильм об Андрее Петрове, снятый на телевидении. - "Нужна хорошая мелодия", так, кажется, помню: добротная картина... - Он задумчиво постучал по столу. - Ладно, попробуем рискнуть: больно сценарий мне нравится!.. У меня в Центре есть отделение каскадеров, которое возглавляет Аристов, я отдаю все отделение твоему фильму, а Аристов пусть руководит трюковыми съемками... Этот талантливый человечище, до самых последних дней продолжавший работать, сразу увидел в сценарии воплощение будущего фильма. Как жаль, что вокруг этого исключительно талантливого человека вились бездарные личности, которые, кроме интриг, ничем не умели заниматься. С энтузиазмом я принялся за подготовительную работу! Со сколькими талантливыми актерами и актрисами я познакомился, выбирая близких мне по духу! Подыскивая актера на главную роль, в первом резерве держал Василия Шлыкова. Единственное, что меня удерживало, - он не был профессиональным актером. Серьезным претендентом на роль Савелия был прекрасный певец Александр Малинин. Во всяком случае, мне он очень нравился. Однако тогда прическа у него была с длинным хвостом, которую он наотрез отказался менять. Но киномиру хватило и одного Сигала. К слову, расстались мы с ним без взаимных обид. Многих людей я увлек и заинтересовал, чтобы удешевить и облегчить работу над фильмом. Благодаря старым связям, выбил двадцать "Жигулей" в Тольятти для разнообразных трюков, заручился через знакомых космонавтов поддержкой военной авиации и так далее. Лень перечислять... Видимо, чисто интуитивно я ожидал какого-то подвоха буквально с первых дней работы и потому не получил не только гонорар за сценарий, но не брал и зарплату, которую бухгалтерия регулярно переводила на мой депонент. Проработал я так месяца четыре. И вдруг начинаю замечать, что, ссылаясь на Р. Быкова, вмешиваются в сценарий, в режиссуру. Я долго терпел, а потом пошел к Быкову, но подготовку уже провели, и Ролан Анатольевич выразил сомнение, что я справлюсь самостоятельно, и просил подумать. Все сначала! Но второй раз я ошибки не допущу! Главное - никаких резких движений не делать: денег-то на картину у меня нет! Как-то мне понадобились в бухгалтерии некие документы. Иду, ищу и вдруг натыкаюсь на два договора: с Аристовым и со Шлыковым. Первый, оказывается, не только соавтор сценария, но и сорежиссер, а Василий назначен режиссером-постановщиком трюковых съемок. Подписано самим Роланом Анатольевичем. Это был настоящий шок для меня! За моей спиной, то есть за спиной главного человека на фильме, проворачивается такая пакость. Я, естественно, не стерпел. В официальном послании Ролану Быкову пишу, что коль скоро на первых этапах создания фильма со мною поступили так непорядочно, то не считаю возможным продолжать работу над фильмом в Центре. А поскольку не получил ни гонорара за сценарий и ни копейки за режиссуру, прошу считать это послание официальным уведомлением о том, что разрываю договор в одностороннем порядке. Отослав его, уехал из Москвы. Меня пригласил отдохнуть на юге Владимир Ильин: не известный театральный актер, а высокий красавец, владеющий искусством восточных единоборств. Он тоже был одним из претендентов на роль Савелия. Потом я узнал, что Ролана Анатольевича Аристов просто обманул, заверив его, что все делается с моего согласия. Более того, когда Быков собрался переговорить со мною, они, боясь, что правда выйдет наружу, настроили его против меня, сказав, что я отзывался о нем неуважительно и категорически отказываюсь с ним встречаться. Ролан Анатольевич, натурально, обозлился и согласился на предложение Шлыкова подать на меня в суд, обвинив в том, что я украл сценарий у Шлыкова. И в сердцах бросил: - Если Доценко сумеет сделать этот фильм, я положу свое депутатское удостоверение на стол спикера Думы. Прошло много лет, и однажды мы с Быковым встретились на Съезде кинематографистов. Я напомнил ему о том случае, а он отечески обнял меня и сказал: - Виктор, я всегда верил в тебя и радуюсь твоим успехам! А то, что я говорил... - Он со вздохом махнул рукой. - Никто не безгрешен... и меня иногда окружают жалкие люди... Ты приходи ко мне: подумаем вместе, может, и запустим тебя в моем Центре с сериалом... Давай сфотографируемся на память, - неожиданно предложил он, даже не догадываясь, что это будет единственный и последний наш снимок. Мы сфотографировались, и больше я его никогда не видел живым... Но в моей памяти этот человек останется добрым, заботливым и талантливым Режиссером и Актером... Но тогда... Ролан Анатольевич решил: пока будет идти судебное разбирательство, Центр продолжит работу над фильмом, и пригласил другого режиссера. Ни Аристов, ни Шлыков не знали, что я, наученный горьким опытом первого сценария (в нем пришлось переписывать один из интереснейших эпизодов до начала съемок: кто-то, прочитав мой сценарий, быстренько вставил этот эпизод в свой фильм и заявил, что сам его придумал), сделал так: начав писать "Тридцатого уничтожить!", составил подробный синопсис, отнес его на почту, где попросил запечатать сургучом, и послал по своему адресу. Пришел этот пакет ценным письмом, и на нем стоит официальная дата отправки. Когда меня вызвали к судье, я рассказал ей об этом. В тот день Шлыков не явился: избегал встречи со мною нос к носу. А потом ему стало известно о моей предусмотрительности, и он так и не явился в суд вообще. А потом, может, опасаясь чего-то, уехал в Америку, где и остался, слезно взывая ко всем - прислать ему копии фильмов, где он снимался... Я ругал себя на чем свет стоит: надо же так крупно ошибиться в человеке? Володя Ильин, узнав, что я ушел из Центра Быкова, вдруг предложил себя в качестве продюсера фильма. Других предложений у меня не было, и я согласился. В то время Володя был президентом фирмы ТАМП и одним из соучредителей Центра Михаила Чехова. В те дни громкие должности, внушительные визитки, иностранные шмотки и тому подобные аксессуары вызывали чувство определенного доверия. Не говоря уже и о том, что Володя был партнером ассоциации автокаскадеров "СКИФЫ", что было положительным фактором для съемок моего фильма. Был у меня забавный случай. Президентом "СКИФОВ" оказался Олег Быков, мой приятель из омского детства. Когда Володя нас знакомил, мы застыли на мгновение и едва не в один голос воскликнули: - Олег?! - Виктор?! Так мы начали совместную работу над фильмом, и Быков стал сопродюсером вместе с Ильиным. Стоит упомянуть, что вместе со мной из Центра Ролана Быкова ушли и некоторые члены группы, те, кто поверил в меня, среди них была Мила Черкасская, которую я взял к себе вторым режиссером, то есть "начальником штаба". У нее был хорошо подвешен язык: могла уболтать любого; она обладала темпераментом и организаторскими способностями, что крайне важно для "начальника штаба". Нашли мы и очень талантливого оператора, Володю Кононенко, который к тому же писал прекрасную музыку. Вокруг меня сплотились в хорошем смысле полубезумные таланты, в чьих головах роились такие прожекты, что просто дух захватывало. На главную роль был намечен Володя Ильин. Правда, позднее я пришел к выводу, что нельзя иметь продюсера, претендующего на звание творца. У Володи такая увлекающаяся натура и такой дар убеждения, что, послушав его минут пять, твердо веришь, что завтра весь Голливуд будет у твоих ног умолять взять для твоей картины все, что пожелаешь. Мы выехали в Ялту, чтобы там, нежась под лучами южного солнца, "дорабатывать" мой сценарий, "все улучшая и улучшая" его. Около трех месяцев длилась работа "в тяжелом ритме": с утра и часов до шести вечера - пляж, в семь часов - обильный ужин в ресторане, а часов в одиннадцать садились на пару часов за "улучшение" сценария. Распорядок изредка нарушался поездками по Ялте с целью "выбора натуры для съемок". Все больше и больше я нервничал от бездеятельности и однажды вызвал Володю на откровенный разговор. И он на голубом глазу уверил меня, что на днях я могу поехать в Казахстан, чтобы определиться с местом, где будет строиться основной комплекс для съемок. Чтобы облегчить работу в "чужом монастыре", Володя взял в партнеры коммерческое кинообъединение с "Казахфильма" под претенциозным названием "Катарсис". Володя заверил, что сценарий им очень понравился и они уже спроектировали на бумаге наш комплекс декораций, который нужно только утвердить, чтобы они приступили к строительству. Летим в Алма-Ату. Нас встречают с восточной помпезностью, несколько дней возят по ресторанам, между делом показывая чертежи и рисунки будущего комплекса. Я не выдержал и заставил дать мне машину поездить по области и выбрать место для строительства. Какой же я был наивный! Похоже, только мне одному хотелось снимать этот фильм. Воодушевленный увиденным проектом и уверенный, что все сроки по строительству будут выполнены, я вернулся в Москву и занялся утверждением актеров. По плану строительство под Алма-Атой подходило к концу: пришла пора составлять график съемок, а представители "Катарсиса" никак не называли конкретной даты. Почуяв неладное и никого не предупредив, лечу в Алма-Ату, беру такси и еду на будущую съемочную площадку. Я ждал недоделок, был готов к тому, что придется что-то срочно перекрашивать, перестраивать, но то, что я увидел, превратило меня в "соляной" столб, и так я простоял полчаса с открытым ртом. Как воткнул я небольшой шест в том месте, где должны были построить "дорожку смерти", так этот шест одиноко и торчал среди песков в качестве единственного примера человеческого "труда". Незадолго до моей поездки в Алма-Ату у нас с Володей состоялся крупный и нелицеприятный разговор: ему тоже захотелось стать сосценаристом и сорежиссером. Причем разговор происходил в присутствии Олега Быкова, "приятеля моего детства", и Милы Черкасской, моей "правой руки", которые ни слова не возразили Володе. Существует устойчивое обывательское мнение, что быть режиссером способен любой, мало-мальски знакомый с кинопроизводством, а уж сценарий написать... Тогда я просто взорвался и высказал им все, что накопилось в душе. Расстались, договорившись, что каждый подумает неделю и предложит свой выход из возникшего конфликта. И вот я гляжу на пустое место там, где должен стоять комплекс декораций. Это было последней каплей. Возвращаюсь в Москву и пишу заявление о расторжении своего договора. Олег Быков, как продюсер, выплативший мне авторский гонорар, требует его возврата, а это шестьдесят пять тысяч рублей!!! Представляете в ценах девяностого года? Огромные деньги, полученные мною месяца четыре назад. Не споря, я просто очень внимательно посмотрел в глаза "своему приятелю", потом молча вышел, пробежался по знакомым, добрал недостающую сумму и все до копейки вернул им. Но потребовал письменного обязательства: "ни в целом, ни в частях его" они не имеют права использовать мой сценарий. Посопротивлявшись, они были вынуждены дать такую бумагу. Забегая вперед, замечу, что Володя Ильин, взяв за основу некоторые идеи моего сценария, все-таки начал снимать фильм под названием "Стингер", причем ему действительно удалось снять каких-то голливудских актеров и запустить в прессе мощную рекламную кампанию будущего фильма. Оператором у него стал Володя Кононенко, которого Ильин просто купил, выплатив ему гонорар даже больший, чем мой. С тех пор прошло почти десять лет, а фильм "Стингер" пока так и не вышел на экраны. Да и выйдет ли... Но мои столкновения с партнерами Ильина продолжились. Через год после нашего разрыва меня вдруг вызывают повесткой к следователю прокуратуры города. Оказывается, объединение "Катарсис" "обуло" не только моих продюсеров, но и многих других. Против них было возбуждено уголовное дело, и некоторые были уже арестованы. Внимательно изучив мои договора и документы по их расторжению и с "ТАМПОМ", и со "СКИФАМИ", и с "Катарсисом", следователь с улыбкой покачал головой: - А вы молодец, Виктор Николаевич: на любой чих у вас бумажка есть! Трудно сказать, чего следователю хотелось больше: порадоваться за меня или пожалеть, что не удалось прищучить, но меня по этому делу больше не беспокоили, в отличие от моих бывших продюсеров и тех, кто с ними остался... Но злорадствовать по этому поводу мне почему-то не хочется. Сегодня много пишут о фирме "ТАМП", возглавляемой теперь Владимиром Скорым. После того как я расторг с ними договор, они стали финансировать Юрия Кара, который посягнул на "Мастера и Маргариту" М. Булгакова. Не знаю подробностей, но режиссер Кара уже пять лет добивается выпуска своего фильма на экраны, а фирма держит фильм "в столе"... Нечто подобное наверняка ожидало и меня. Как хорошо, что я вовремя расстался с ними. Надеюсь, сам Господь оберегает меня от серьезных ошибок и вовремя указывает, как поступить... Не так давно случайно встретил Кононенко, который с горечью признал, что был не прав, польстившись на большие деньги... Но тогда только я верил, а Мила Черкасская предчувствовала, что мой фильм будет снят во что бы то ни стало. Снова начались нудные поиски денег... Не мудрствуя лукаво я брал в руки какое-нибудь рекламное издание, выписывал названия коммерческих фирм и по очереди обзванивал, стараясь говорить только с руководителями. Это было довольно муторное дело, но почему-то мне казалось, что счастье улыбнется. Единственной отдушиной для меня было участие в съемках фильма о морских пехотинцах. Знакомый писатель, Стани-слав Гагарин, захотел в качестве режиссера сам снять фильм по своей повести "Парни из морской пехоты". Он добыл небольшие деньги и приступил к работе. Прошло совсем немного времени, как он понял, что режиссером не может быть любой, даже исключительно талантливый художник, писатель или оператор. Слава обратился за помощью ко мне. Денег на свою картину я пока не нашел, других занятий у меня не было, и я согласился с условием, что в любой момент, если появится возможность снимать свою картину, без всяких обид уйду. Поработав с Гагариным некоторое время и помогая снять самые трудные, насыщенные трюками сцены, я все же заинтересовал Юлия Любимова - президента советско-герман-ского СП "Аско-моден". Юлий был из тех новоявленных молодых бизнесменов первой волны, получивших свой стартовый капитал либо у партии, либо у комсомола и занимавшихся любым бизнесом, который приносил быстрые и большие деньги. Я сразу уловил определенный интерес к предложению поучаствовать в создании моего фильма. Тем не менее конкретные переговоры шли долго и нудно, но я был терпелив. К тому времени я набил на лбу достаточно шишек, приобретя некоторые знания юридических тонкостей в составлении договора. Провести меня, как случалось раньше, было довольно трудным делом, тем более что я все чаще и чаще стал прибегать к услугам юристов. Я чувствовал, что Юлий Любимов кроме желания вернуть вложенные в фильм деньги, и, естественно, с прибылью, имеет и какие-то другие интересы, но не очень придавал этому значения. Ведь параллельно мне приходилось отбиваться от пиявок, которые пытались присосаться ко мне и в Центре Ролана Быкова, и в "ТАМПЕ", и в других фирмах, с которыми я общался. Мне хочется обратиться ко всем талантливым людям, отдающим все силы, знания и энергию созданию своих произведений. Присматривайтесь к тем льстивым пиявкам, которые любыми путями жаждут присосаться к вашему творчеству, чтобы, выбрав удобный момент, задвинуть вас в дальний угол и выдать вами рожденное за свое. Гоните от себя прочь этих кровососущих тварей!.. Юлий Любимов не планировал присвоить мой труд: согласившись участвовать своими капиталами в создании фильма, он и не думал всерьез снимать его. Просто бизнесмену, занимающемуся не вполне легальным бизнесом, гораздо легче отмывать деньги через кинопроизводство. Скорее всего Юлий так и рассуждал. Будучи неглупым человеком, он знал, что деньги, вложенные в производство фильма в нашей стране, вернуть очень трудно или вовсе невозможно. Но Юлий Любимов не учел определенные свойства моего характера. К тому времени я стал не только подкованным юридически, но и приобрел терпение, а также научился просить. Я был так настойчив, столько раз надоедал звонками, встречами, что в конце концов Юлий сдавался и подписывал очередное финансовое вливание в производство фильма. В какой-то момент, просчитав, что в фильм уже вложено достаточно много денег, чтобы забыть о них, но одному производство не вытянуть, Любимов приглашает к себе в партнеры московский филиал СВАК-банка (сам банк находился в Магадане). Дела пошли чуть успешнее, но не так, как хотелось бы... Кто не знает, что порой начать большое дело гораздо труднее, чем продолжить его. Сложности начались еще до съемок. Долго я не мог утвердить актера на главную роль. Наконец остановился на двух претендентах: Александре Илюшко и Игоре Талькове. Сначала Игорь прочитал сценарий, который ему очень понравился, потом мы встретились, поговорили. Эта встреча придала мне оптимизм: Игорь занимался боевыми искусствами, хорошо двигался, был контактен. После кинопроб я еще более убедился, что он ближе к образу моего героя. Я встретился с Илюшко и объяснился с ним. Саша очень талантливый актер, прекрасно сложен, отлично владеет телом, но он относится к категории актеров типа Сталоне, Шварценегера, а мне нужен был актер с более скромными внешними данными. Я рад, что Саша меня понял и даже согласился сыграть яркую, но менее объемную роль Икс-2. Я ему искренне благодарен. С Тальковым подписали договор, назначили дату съемок, как вдруг за несколько дней до первого съемочного дня он звонит и сообщает, что уезжает на гастроли. Мы в шоке: летит весь график съемок, картина подвисла. Что делать? Тут Аристарх Ливанов, утвержденный на одну из главных ролей, предлагает взглянуть на своего младшего брата, актера из театра Василия Ливанова, их однофамильца. Встречаюсь с Игорем. Он мне сразу пришелся по душе: именно таким виделся мне Савелий Говорков. Неприметный, невысокий, особо не накачанный. Да еще серьезно увлекается восточными единоборствами. Короче говоря, я утвердил его даже без кинопроб и никогда не пожалел о своем решении. А Игорь Тальков... В тот злополучный день мы снимали в Казахстане, на Капчагае, и вдруг получаем сообщение: Игорь Тальков убит во время концерта. Страшная судьба! Невосполнимая утрата для российского искусства! Мелькнула мысль: не откажись он от съемок, остался бы жив... Вновь сослагательное наклонение, которого, увы, не имеет история... Трудно сказать, сколько времени ушло бы на производство этого сложнопостановочного фильма, но однажды в бане я познакомился с Анатолием Тихоновичем Васьковым, в то время он был помощником члена Политбюро А. Дзасохова. Именно Васьков и дал толчок, приведший весь механизм к более ритмичной работе. Узнав, что он трудится на Старой площади, я предложил ему стать одним из консультантов фильма. Дело в том, что действие одного из эпизодов происходит в кабинете высокого чиновника на Старой площади. Большой любитель правды деталей в кино, я загорелся желанием снять этот эпизод в реальном месте. Задача была из самых сложных: снимать в здании ЦК было запрещено - снимать даже у ворот не пустили Евгения Матвеева, такого заслуженного режиссера, а что говорить обо мне... Тем не менее я обратился за помощью к Анатолию Тихоновичу, объяснив важность съемок. Ничего не гарантировав, он пообещал что-нибудь придумать. Через несколько дней звонит: получил разрешение только для двух человек - режиссера и оператора. И без какой-либо осветительной аппаратуры, да и съемочная должна уместиться в небольших кейсах. Первым делом разговариваю с оператором-постановщиком Николаем Олоновским, одним из старейших и опытных операторов "Мосфильма". - Другой же альтернативы нет... - поморщившись, проговорил он, - Что-нибудь придумаем... А снимать кого будем? - Сложный вопрос, - вздохнул я. - Но над ним буду думать сам. Это действительно был сложный вопрос: актера в кофр не упакуешь. Оставался только один шанс, но о нем я пока не стал никому говорить... Анатолий Тихонович сам встречал нас у поста, и все прошло без запинки, труднее проходили у последнего поста, ведущего к кабинету Дзасохова, но и там справились. Хозяина кабинета не было: Васьков специально выбрал время, когда тот был в Кремле. Наметили точку съемок, Олоновский молча и быстро поставил камеру, портативный свет: - Можем снимать, Виктор Николаевич... И только тогда я взглянул на Васькова: - Выручайте, Анатолий Тихонович... - Что? - Вы же сами сказали, что пропуск только для двух людей: без режиссера нельзя, без оператора - тоже, но снимать-то нужно актера... Вы же читали сцену... - Ну и загнали вы меня в угол... - Он хмыкнул. - Какой из меня актер? - Доверьтесь мне, Анатолий Тихонович!.. Он решительно махнул рукой: - Что я должен делать? На мой взгляд, он вполне органично выглядел в роли мафиози. А дотошному зрителю, пожелавшему убедиться, когда снимался этот эпизод, даю главную "улику". Обратите внимание на красные флаги за окном кабинета и поймете, что снимался этот эпизод в советское время... Мне кажется, главная черта характера Васькова - быть нужным людям, а еще про Анатолия Тихоновича можно сказать, что он верный друг. Когда я подарил ему свой первый роман, он вдруг улыбнулся: - А у меня тоже есть книга! - вытащил ее из стола, подписал и вручил мне. Книга называется "На пути к территориальному хозрасчету" и написана на основе его докторской диссертации. "Мужественному, с твердым характером, человеку - Виктору с наилучшими пожеланиями благополучия, счастья и везения в жизни. С уважением Ан. Васьков. 16.03.90". Мы оба обожаем баню: именно там человек более всего расслабляется и открывается. С первого же дня знакомства я почувствовал к нему не только симпатию, но и доверие. Как-то Анатолий предложил познакомить меня со своим приятелем, который был в то время заместителем командующего Воздушно-десантными войсками России. Этим приятелем оказался генерал Павел Грачев. Мы прониклись друг к другу взаимной симпатией: он трепетно относится к бывшим афганцам, а обо мне и говорить нечего. Я подарил ему свой сценарий, прочитав который он охотно согласился на мое предложение стать главным консультантом фильма. С этого времени у нас возникли доверительные и теплые отношения, которые продолжаются до сих пор. На Павла Сергеевича было вылито много грязи, особенно моей любимой газетой, которую я читаю несколько десятков лет, - "МК". Более того, однажды пострадал от "МК" и я как человек, считающийся другом Павла Сергеевича. Это произошло в девяносто пятом году, когда впервые в нашей стране праздновался день рождения вымышленного героя - Савелия Говоркова, его тридцатилетие. В мире такое было единожды: когда отмечался день рождения Шерлока Холмса. К этому событию приурочили важные даты моей творческой биографии: тридцатилетие работы в кино и тридцатилетие литературной деятельности. Прекрасный певец Никита Джигурда, ведущий вечер, открывая его сказал: - Дорогие друзья, сегодня отмечается "девяностолетие" писателя и режиссера Виктора Доценко... Издательство "ВАГРИУС" взялось провести это уникальное мероприятие в содружестве с журналистами "Московского комсомольца", на которых возлагалось информационное обеспечение этого действа и распространение гостевых приглашений. Каким-то образом узнав, что я пригласил Павла Грачева, "МК" задумал сорвать мероприятие, не разослав приглашения (их замысел оказался бессмысленным: Павел Грачев не смог прийти на это торжество). Таким образом, в зале на тысячу мест оказалось не более трехсот человек: приглашенные мною и издательством и те, кто, прочитав крохотную заметочку в "МК" и несмотря на предупреждение, что вход только по пригласительным билетам, на свой страх и риск приехали и получили удовольствие от выступлений ведущих артистов эстрады и кино. Популярная тогда телепрограмма "Намедни", нередко эксплуатировавшая мое имя в своих передачах, не зная о кознях "МК", не преминула уколоть мое самолюбие, заметив, что поклонников моего Савелия Говоркова на столь знаменательном событии оказалось не так уж много... Вы не представляете, сколько звонков раздавалось после этой передачи: люди были обижены, что их не пригласили. А некоторые, узнав, кто виноват, хотели принять активные меры по отношению к "МК", но я остановил их, заметив, что в "МК" много талантливых и честных журналистов, которые не несут ответственности за некоторых своих злобных коллег... Когда Павел Грачев стал консультантом фильма, оказывая всяческое содействие в его создании, мои продюсеры воодушевились. Они поняли, что наличие заместителя командующего ВДВ в качестве главного консультанта существенно удешевит производство, что - правда. Много разного писали и говорили о Павле Грачеве. Но я вижу этого человека по-своему, и признаюсь, что так, как помогал мне он, не всегда поможет даже близкий родственник. Доброта и отзывчивость этого человека спасали меня и мое кровное дело не раз, за что я храню в своем сердце вечную ему благодарность. Судите сами... Съемки завершились, и вдруг при проявке пленки обнаруживается технический брак! А этот эпизод принципиально важный и снимался в Афганистане. Что делать? Без этого эпизода я не мог обойтись: он точно раскрывал психологию двух главных героев. Обращаюсь к Павлу Сергеевичу, уже командующему ВДВ. Честно рассказываю - и о браке, и почему этот эпизод так важен. Несколько секунд размышлений, и неожиданное предложение: - Послезавтра лечу в одну часть в горах Казахстана, если устраивает, могу вас взять с собой... - А когда вы возвращаетесь? - машинально спрашиваю, все еще не веря, что появилась надежда. - На съемки будет не более четырех... - Дней? - радостно восклицаю я. - Часов! - охлаждает он мой пыл, добавляя: - Ну пять часов! Согласен? - Конечно! - кивнул я, скрывая неуверенность. Объявляю киногруппе срочный вылет через день на досъемки. К счастью, люди, окружавшие меня, вникли в ситуацию и собрались к назначенному часу. Летели долго и трудно: в то время уже начались волнения в азиатских республиках и над Таджикистаном наш самолет даже был обстрелян. Правда, отделались мы одним пулевым отверстием в крыле и благополучно приземлились около двенадцати часов ночи. Нас отвели в гостиницу, а потом кто захотел пошел в сауну. Там уже был накрыт стол с нехитрой, но сытной едой и красовалась трехлитровая банка чачи. Поначалу меня это не насторожило, но когда содержимое банки стало быстро убывать, я забеспокоился: на восемь утра была назначена съемка, а до того актеров нужно было одеть, загримировать - еще час. Да и позавтракать. Выходило, как ни крути, а в шесть вставать. Более всего меня волновало самочувствие основных героев завтрашней съемки: Аристарха и Игоря Ливановых. На них падала основная нагрузка: эпизод боя с моджахедами или, как их называли в Афгане, "духами", ранение героя Игоря и эпизод, когда герой Аристарха тащит на себе раненого. Игорь, чуть пригубив чачи, немного попарился и ушел спать. За ним последовал и Анатолий Рассказов, директор нашей картины. А мы с Аристархом, с Павлом Сергеевичем и с двумя полковниками-десантниками продолжили застолье вкупе с хорошим паром. Вскоре удалился и Грачев. Бравые полковники из уважения к большому артисту подливали и подливали Аристарху горячительный напиток. Я вмешался и посоветовал ему остановиться. На что уважаемый Аристарх ответил: - Знаешь, Виктор, тебе очень повезло с таким артистом, как я: Аристарх Ливанов умеет держать удар! - хвастливо заметил он чуть заплетающимся языком. - Сколько бы я ни выпил накануне, когда бы я ни лег спать, с утра я - как огурчик!.. Что я мог возразить любимому артисту? Оставалось лишь поверить на слово. Я всегда вожу с собой портативный будильник и ровно в шесть утра был уже на ногах. Принялся будить съемочную группу, хотя по регламенту это обязанность администрации картины. Труднее всех приходил в себя Аристарх, который никак не мог протрезветь. Влив в него несколько чашек кофе, заставили умыться и довели до костюмеров и гримеров. Наконец после сильной нервотрепки летим на двух вертолетах в горы. Подлетая к месту съемок, видим почти полуметровый слой снега, выпавшего за ночь. На дворе сентябрь, и местные сказали, что в это время года здесь никогда не выпадал снег. Я осмотрелся вокруг, увидел такую красоту и подумал - вот ведь повезло! Поставили свет, определили точку съемки, и я начал репетировать с актерами. Аристарх еле держался на ногах, и пришлось срочно готовить ему крепкий кофе. Прошли до конца одну репетицию первого эпизода, и я объявил: - Снимаем эпизод боя! - Я специально начал не с актерских сцен, чтобы дать Аристарху время прийти в себя. Все заняли исходные позиции. Командую: - Внимание! Мотор! Начали! Довольно быстро, почти без дублей, снимаем сложную сцену боя, снимаем крупные планы. Затем черед основной актерской сцены. Командую: "Мотор!". Пленка идет, а Аристарх с "раненым" Игорем на спине из-за скалы не показывается. - Стоп! - кричу. - Что случилось? - Бегу к ним. Вижу сцену: Аристарх мирно спит на снегу, а Игорь его тормошит. Прошу принести еще чашку кофе. Пока несут, растираю грудь Аристарха снегом: лицо нельзя из-за грима. - Виктор, взгляни на него: он же вновь захмелел, - расстроился Игорь. - Арик, сможешь десять минут пронести Игоря на спине? - спросил я, когда тот осмысленно взглянул на меня. - Конечно! - Он резко мотнул головой. - Я же тебе сказал вчера: тебе очень повезло с актером - сейчас выпью кофе и буду как стеклышко! - Надеюсь! - усмехнулся я, не рискнув добавить - "точно - остекленевший", повернулся к Игорю. - Знаешь, его вид полностью соответствует художественной задаче этого эпизода. - Тебе решать - ты режиссер: через пятнадцать минут его и пушкой не разбудишь! Может, лучше дать ему часок проспаться? - Через час мы уже будем в воздухе! - Я развел руками и решился. - Снимаем сейчас! Приносят кофе, Аристарх пьет, не без усилий поднимается на ноги и сообщает, что готов работать. Бегу к камере, командую: "Мотор!" - и с волнением жду появления артистов. Идут! Слава Богу! Только крикнул: "Стоп! Снято!" - как Аристарх повалился в снег и тут же заснул. Мне кажется, что настоящий профессионализм талантливого актера проявляется в умении собраться в нужный момент! В силу стечения обстоятельств эпизод в горах, думаю, сыгран очень точно и удачно. Когда Грачева назначили министром обороны России, помогал нам заместитель командующего ВДВ - генерал-лейтенант Чиндаров. Александр Алексеевич тоже боевой генерал, прослуживший в Афгане несколько лет под командованием П. Грачева. Солдаты настолько любили его, что сложили про него шутливую песню. Чиндаров тоже очень много полезного сделал для фильма. Кстати, после фильма по студии ходила шутка: "Берет Доценко человека главным консультантом своего фильма, и тот обязательно станет министром! - И многозначительно добавляли: - Вспомните Силаева, Грачева..." До сих пор жалею, что не удалось из-за денежных затруднений параллельно сделать документальную ленту о том, как создавалась наша картина. Думается, что и он заинтересовал бы зрителей. Чего стоила хотя бы работа каскадеров, возглавляемых Валерием Кудряшовым. Четыре трюка было сделано впервые в мировой практике. О трех мы догадались сами. Первый - прыжок с моста высотой в двадцать шесть с половиной метров. Прежний рекорд принадлежал также нашим каскадерам: Виктору Иванову и Александру Карину. В Тулузе они прыгнули с двадцатипятиметровой вышки на огромную надувную подушку. К несчастью, в результате прыжка Саша Карин повредил позвоночник и теперь прикован к инвалидному креслу. Второе достижение заключалось в том, что дублер прыгал не в воду, не на воздушную подушку, а на баржу с песком, да еще и без страховочного троса. Третий трюк состоял в том, что дублер прыгал под идущий железнодорожный состав и в этом же кадре выпрыгивал с другой стороны. А четвертый рекорд обнаружили американские кинемато-графисты, которым я показывал фильм. Оказалось, что предыдущий рекорд по времени горения человека, полностью охваченного пламенем в одном кадре, перекрыл каскадер нашего фильма. Кстати, несмотря на множество сложнейших трюков, во время съемок не было не только ни одной травмы, а даже простой царапины... Один американский специалист после просмотра фильма спросил, какую сумму я получил за гэг в кадре, в котором повернул на "УРАЛе" зеркало заднего вида так, чтобы видеть вертолет? ("Гэгом" в кино называют нестандартное решение или действие, в чем Чаплину не было равных.) Оказывается, до меня никто в мире так еще не делал, и в Голливуде за такую находку я получил бы не менее пятидесяти тысяч долларов. А наши специалисты ее даже не заметили. Время от времени я пытался улучшить свои жилищные условия. А жил я в двухкомнатной коммунальной квартире: в большой комнате семья из трех человек, в маленькой - я. Первым делом я попробовал действовать официальным путем. Взял от "Мосфильма" взял ходатайство и характеристику