Е р о д i й. О! о! Он то сея думы далечае, нежели китайская столица от португалскiя. Он нам часто-пречасто сiю притчу спhвает: По мосту, мосточку с народом ходи, По разуму ж его себе не веди. За жуком ползая, влhзешь и сам в глинку. Он всегда благовhстит нам, что мода тожде есть, что мыр, мыр же есть море потопляющихся, страна морового язвою прокаженных, ограда лютых львов, острог плhненных, торжище блудников, удица сластолюбная, пещь, распаляющая похоти, пир бhснующихся, лик и коровод пяно-сумозбродных и не истрезвлятся, дондеже изнурятся, кратко сказать, слhпцы за слhпцем в бездну грядуще. Блажен муж, иже не идет на путь его. В началh видь врата его красны и путь пространный, конец же его - непроходимая пропасть, нетренная дебря, бездна глубока. Ах, каковых он прiемлет к себh? Каковыми же паки отпущает от себе юнош? Если бы ваше, дhти мои, око прозирало так, как мое, показалися бы и в ваших очах слезы. Но око ваше есть слhпо, и злодhй ваш хитр, сiК источает мнh слезы. О юноши! Когда помышляю о вас, в мыр устремляющихся, нелзя, чтоб не пала мнh во ум притча о волкh, кой, пожерши матерь незлобных агнцов и надhв кожу ея на себе, приближился к стаду. Сын же, увидhв мнимую матерь свою, со всhх сил устремился к ней, а за ним безчисленныи. Також-де мнh приходят на память наша братiя - птицы тетерваки, ганяющiися за изобилiем пищи и уловляемый. Но чайки, сосhдки и дятлы бережливhе их столько, сколько елени и сайгаки овец и волов. Послушайте, дhти, отца вашего пhсеньки сея: Будь доволен малым. За многим не гонися. Сhти, простерты на лов,вельми бережися. Я вам предсказываю - роскошно не жити! На таковых-то всегда запинают сhти. Триста пали в неволю по гарячей страсти, Шестьсот плачут в болhзнях за временны сласти. Кто благодарен богу, тот малым доволен, А ропотник всhм мыром не сыт и не полен. Благодарная душа избежит от сhти; Вмhсто же ея в сhти попадет несытый. Не правду ли я сказал, госпоже моя, что отец наш нравоученiе всегда печатлhет благодарностiю? Во благодарности (рече) так сокрылося всякое благо, как огнь и свhт утаился во кремешкh. Вhрую и исповhдую. Кто бо может возложить руки на чуждое, аще не прежде погубит благодарность, довольствующуюся собственным своим посылаемым ей от бога? Из неблагодарности унынiе, тоска и жажда, из жажды - зависть, из зависти - лесть, хищенiе, татьба, кровопролитiе и вся беззаконiй бездна. В безднh же сей царствует вhчная печаль, смущенiе, отчаянiе и с неусыпным червiем удка, увязшая в сердце. Сим образом живет весь мыр. П и ш е к. Но, друг мой, поколь мыр впадет в ров отчаянiя, вы с вашею богинею, благодарностiю, прежде погибнете от глада, не научившися сыскать мhсто для пропитанiя. Е р о д i й. Так ли? В сем-то ли блаженство живет? Ймhть пропитанiе? Вижу убо нынh, что по вашей желудковой и череватой философiи блаженнhйшая есть засаженная в тюрму, нежели вольная свинья. П и ш е к. Вот он! Чорт знает что поет! Развh же голод то не мука? Е р о д i й. Сiю муку исцhлит мука. П и ш е к. Да гдh же ее взять? Е р о д i й. Когда свинiя имhет, как ли нам не достать пищи? Да и гдh вы видите, что свинiя или наш брат, тетервак, от глада умирает? Но от прожорства или умирает, или страдает. Может ли быть безумiК безумнhйшее и мерзостнhйшая неблагодарность богу, промышляющему о нас, как бояться глада? Нужнаго видь никто не лишается. Почто клевещете на владыку вселенныя, аки бы он гладом погублял своих домочадцов? Пища насущна от небеснаго отца всhм подается тварям. Будь только малым доволен. Не жажди ненужнаго и лишняго. Не за нужным, но за лишним за море пловут. От ненужнаго и лишняго - всякая трудность, всяка погибель. Всякая нужность видь есть дешева и всякая лишность есть дорога. Для чего дорога и трудна? Для того, что не нужна и напротив того. Мы гайстры есмы. Ямы зелiе, вкушаем зерно, поядаем змiй, рhдко снhдаКм буфоны и пищи никогда не лишаемся; только боимся прожорливости. О боже! Кая чародhйка ослhпила очи наши не видhти, что природная нужда малою малостiю и малским малым удовляется и что необузданная похоть есть тожде, что питливая пiявица, раждающая во един ден тысящу дщерей, никогда же рекших: "Довл_ет_!__ П и ш е к. Отрыгну слово еллинское mala eu (мала эй) или турское пек эй."Вельми добрh". "Благо же!" Но питливая пiявица разнообразно из околичностей может видь помалу-малу насосать себh многаго добреца, но уже сухая ваша, немазаная, по пословицh, и нhмая благодарность, скажи, молю, кiя вам принесет плоды? Чинок ли, или грунтик, или имперiалик, что ли? Скажи, умилосердись! Е р о д i й. Она нам не приносит многих плодов, но един_ великiй._ П и ш е к. В одном не много видь добраго найдешь. Е р о д i й. Отец наш словословит, что все всяческое, всякая всячина и всякая сплетка, соплетающая множество, нhсть блаженая; токмо блаженное есть едино тое, _что единое_ точiю есть. Но сем едином,_ сего же ради и святом,_ птица обрhте себh храмину и горлица гнhздо себh; еродiево же жилище предводителствует ими. "Окаянен (рече) всяк человhк есть и всуе мятется, не обрhтшiй единое"._ П и ш е к. Да подай же мнh в руки оное твое единое! Е р о д i й. Премудрая и цhломудрая госпоже! Наше добро во огнh не горит, в водh не тонет, тля не тлит, тать не крадет. Как же вам показать? Я единосердечен отцу есмь и в том, что щастiя и нещастiя нелзя видетh. ОбоК сiК дух есть, простhе сказать - мысль. Мысли в сердцh, а сердце с нами, будьте со своими крылами. Но сердце нивидное. Ведро ли в нем и весна, и брак или война, молнiя и гром,- не видно. Отсюду-то и прелщенiе, когда нещасных щасливыми, вопреки же, блаженных творим бhдными. П и ш е к. Однак я ничему не вhрю, поколь не ощупаю и не увижу. Таковая у мене из младых лhт мода. Е р о д i й. Сiя мода есть слhпецкая. Он ничему не вhрит, поколь не ощупает лбом стhны и не падет в ров. П и ш е к. По крайней мhрh назови именем духовное твое оное едино. Что ли оно? Е р о д i й. Не хочется говорить. Певно, оно вам постылою покажется пустошью. П и ш е к. Здhлай милость, открой! Не мучи. Е р о д i й. Оно еллински именуется - cara или eujrosunh [7] (эвфросина). П и ш е к. Но протолкуй же, Христа ради, что значит сiя твоя харя? Е р о д i й. Будете видь смhяться. П и ш е к. Что ж тебh нужды? Смhх сей есть прiятельскiй. Е р о д i й. Оно есть веселiК и радость. П и ш е к. Ха! ха! ха! ха!.. Христа ради, дай мнh отдохнуть... Уморишь смехом... Здравствуй же и радуйся, гол да весiол! Ты мнh сим смhхом на три дня здравiя призапасил. Е р о д i й. Для мне видь лучше веселiК без богатства, нежели богатство без веселiя. П и ш е к. О мати божая, помилуй нас!.. Да откуду же тебh радость сiя и веселiК? Оттуду, что ты гол? Вот! в какую пустошь ваша вас приводит благодарность. Хорошо веселиться тогда, когда есть чем. ВеселiК так, как благовонное яблочко. Оно не бывает без яблони. Надежда есть сего яблока яблонь. Но не тверда радостh, вhтренно веселiК есть что ли? Пустая мечта - мечетна пустыня, сонiе востающаго. Е р о д i й. Воистину тако есть. Всяк тhм веселится, что обожает, обожает же тое, на что надhется. Павлин надhется на красоту, сокол на быстроту, орел на величество, еродiй же веселится тhм, что гнhздо его твердо на единh. Порицаете во мнh тое, что я гол да весiол. Но сiК же то самое веселит мене, что моя надежна надhжа не на богатствh. Надhющiйся на богатство в кипящих морских волнах ищет гавани. Радуюся и веселюся, яко гнhздо наше не на сахарном лiодке, не на золотом пhскh, не на буяном возкh, но на облачном столпh возлюбленнаго храма, красящаго всю кифу, кифу адамантову,_ святаго Петра кифу,_ ей же врата адова вовhк не одолhют. Впротчем, в кую суету наша нас вводит благодарность? Не клевещите ее. Она никогда не низводит во врата адова. Она избавляет от врат смертных. Благодарность входит во врата господня, неблагодарность во адская, возлюбив суету мыра сего паче бысерей, иже суть заповhди господни, и путь нечестивых, аки свинiя блато, предизбравшая паче пути, им же ходят блаженны непорочный. Что бо ест оный бог: "В них же бог мыра сего ослhпил разумы"? Бог сей есть неблагодарность. Всh духом ея водимый, аки стадо гергесенское, потопляются во езерh сует и увязают во блатh своих тлhнностей, ядуще вся дни живота своего и не насыщающеся, жаждущiи, ропотливы и день от дня неблагодарны; понеже бо не искусиша божiя заповhди имhти в разумh и презрhли вкусити ангелскаго сего хлhба, услаждающаго и насыщающаго сердце; сего ради предаде их вышнiй во свинныи мудрованiя искати сытости и сладости там, гдh ея не бывало, и боятися страха, идh же не бh страх, дабы из единыя несытости 300 и из единыя неблагодарности 600 родилося дщерей во истомленiе и мученiе сердцам и тhлесам их и во исполненiе Исаиных слов: "Сами себh ражжегосте огнь вожделhнiй ваших, ходите убо во пламенh огня вашего и опаляйтеся". Не гордость ли низвергнула сатану в преисподнюю бездну? Она изгнала из рая Адама. Что убо есть рай? Что ли есть благовидная свhтлость высоты небесныя, аще не заповhди господни, просвhщающiя очи? Что же паки есть гордость, аще не бhсовская мудрость, предпочитающая драгоцhнныя одежды, сластныя трапезы, свhтлыя чертоги, позлащенныя колесницы и аки бы престол свой поставляющая вышше скиптра и царствiя божiя, вышше воли и заповhдей его? Не только же, но и всh служебный духи (разумhй, науки мырскiя) возносятся и возсhдают вышше царицы своея, вышше божiя премудрости. Кто есть мати сих блядивых и презорливых бhсиков? - гордость. Гордости же кто мати? - зависть. Зависти же кто? - похоть. Похоти же кто? - неблагодарность. Неблагодарности же кто? - никто! Тут корень и адское тут дно. Сiя адская душка, жаждна утроба, алчная бездна, рай заповhдей господних презрhвшая, никогда же ничим же удовляется, дондеже живет, пламенем и хврастiем похотей опаляется, по смерти же горhе жжется углiем и жупелем своих вожделhнiй. Что бо есть сердце, аще не пещь, горящая и дымящая вhчно? Что же паки есть смерть, аще не от снов главный сон? Беззаконную бо душу, не спящую видь во внутреннем судилищh, зерцалом, тайно образующим живо беззаконiя, тайно уязвляет свhжая память, во снh же горhе ужасными мечтами, страшными привидhнiй театрами и дикообразными страшилищами смущает и мучит таяжде вhчности памятная книга, грозящи достойною местю. Из неблагодарнаго сердца, аки из горнила вавилонскаго, похотный огнь пламенными крилами развhваяся, насилiем сердце восхищает, да, яже наневидит, таяжде и творит и тhмижде мучится. Ничто же бо есть вhчная мука, токмо от самаго себе осуждатися, быти достойным мести. Грhх же достоинством, аки жалом, уязвляет душу, покрывающей тмh и находящу страху. Надлhтает же страх оттуду, яко помыслы, не обрhтая помощи, аки гавани, и не видя ни малаго свhта надежды; помышляя, ужасаются, разсуждая, недоумhвают, како бы улучити исход злоключенiю... Отсюду раскаеваются без ползы, болят без отрады, желают без надежды. Вот сей есть исход сердцу неблагодарну! П и ш е к. Уа! Как балалайку, наладил тебе твой отец. Бряцаешь не вовся глупо. Для мене мило, что сердце есть то же, что пещь. Е р о д i й. Всякое сердце есть жертвенник, огнище или каминок... П и ш е к. Что же ты замолк? Е р о д i й. Желанiе есть то неугасаемый огнь, день и нощь горящiй. Дрова суть то вся, желаемая нами. СiК горнило и сiя бездна - углiе огненное, куренiе дыма восходящiя до небес и нисходящiя до бездн пламенныя волны вhчно изблевает, сама сущи морских бездн и ширина небес всhх. Тут-то слично подобает сказать святаго Iсидора слово. "О человhче! Почто дивишься высотам звhздным и морским глубинам? Внiйди в бездну сердца твоего! Тут-то дивися, аще имаши очи". О, глубокое сердце человhку, и кто познает его? О, сердце и воля, безпредhльный и безконечный аде! П и ш е к. Видь же и твое сердце горит, и курит, и дымится, кипит, клокощет, пhнится. Так ли? Е р о д i й. Содома видь горит, курит и протчая, сирhчь неблагодарное сердце. О всhх бо неблагодарных пишется: "Горе им, яко в путь Каинов поидоша..." Но не всh же суть сердца Каиновы. Суть и Авелевы жертвенники благовонныи, яко кадило дым, возвhвающiи во обонянiе господа вседержителя. Не вhсте ли, госпоже моя, яко пеларгiянскiй род есмы, раждаемый ко благодарности? Сего ради и от человhк благочестивый нашим именем знаменаются (еродiос), божiе бо благоуханiе есмы. Не воздаКм безумiя богу, тщанiем не лhнивы, духом горяще, господеви работающе, упованiем радующеся, скорби терпяще, в молитвах пребывающе, о всем благодаряще, всегда радующеся. П и ш е к. Развh же у вас благочестiе и благодарность есть тожде? Е р о д i й. Развh же то не тожде есть: благое чествовать и благiй дар за благо почитать? Благочестiе чествует тогда, когда благодарность почтет за благое. Благочестность есть дщерь благодарности. Благодарность есть дщерь духа вhры. Тут верх... Вот вам Араратска гора! П и ш е к. Признаюся, друже, что сердце мое нудится дивитися сердцу, неописанной (по глаголу твоему) безднh. Оно мнh час от часу удивителнhе. Слово твое дhйствует во мнh, будьто жало, впущенное в сердце пчелою. Е р о д i й. Сего ради ублажаю вас. П и ш е к. О чем? Е р од i й. О том, что ваше желанiе, или аппетит, начал остритися ко единой сладчайшей и спасителнhйшей со всhх пищей пищh. Как денница солнце, так и сiК знаменiе ведет за собою здравiе. Недужной утробh мерзка есть ядь самая лучшая и яд для нея. Здравое же и обновленное, яко орляя юность, господем сердце преображает и яд в сладкополезну ядь. Кая спасителнhе пища, как бесhда о богh? И всh гнушаются. Что горестнhе есть, как пароксизмами мырских сует волноватися? И всh услаждаются. Откуду сiя превратностh? Оттуду, яко глава у них болит. Больны, послhды же мертвы, и нhсть Елиссея сих умонедужных и сердобольных отроков воскресити. Что бо есть в человhкh глава, аще не сердце? Корень древу, солнце мыру, царь народу, сердце же человhку есть корень, солнце, царь и глава. Мати же что ли есть болящаго сего отрока, аще не перломатерь, плоть тhла нашего, соблюдающая во утробh своей бысер оный: "Сыне, храни сердце твое!" "Сыне, даждь мнh сердце твое!" "Сердце чисто созижди во мнh, боже!" О блажен, сохранившiй цhло цhну сего маргарита! О благодарносте, дщерь господа Саваофа, здравiе жизнь и воскресенiе сердцу! П и ш е к. Пожалуй, еще что-либо поговори о сердцh. Вельми люблю. Е р о д i й. О любезная госпоже моя! Повhрьте, что совершенно будете спокойны тогда, когда и думать и бесhдовать о сердцh не будет вам ни омерзhния, ни сытости. Сей есть самый благородный глум. Любители же его нареченны - "царское священiе". П и ш е к. Для чего? Е р о д i й. Для того, что вся протчая дhла суть хвост, сiК же ест глава и царь. П и ш е к. Ба! А что значит глум? Я вовся не розумhю. Мню, яко иностранное слово, сiК. Е р о д i й. Никако. Оно есть ветхославенское, значит то же, что забава, еллински (diatribh - дiатрiба), сирhчь провожденiе времени. Сей глум толико велик, яко нарочито бог возбуждает к нему: "Упразднитеся и уразумhйте", толико же славен, яко Давид им, яко же царским, хвалится: "Поглумлюся в заповhдех твоих". Древле един точiю Израиль сею забавою утhшался и наречен языком святым, протчiи же языцы, гонящiи и хранящiи суетная и ложная,- псами и свинiями. Сей царскiй театр и дивный позор всегда был присный и неразлучный всhм любомудрым, благочестивым и блаженным людем. Всякое позорище ведет за собою скуку и омерзhнiе, кромh сего; паче же сказать: чем болhе зрится, тhм живhе рвется ревность и желанiе. Елико внутреннhе отверзается, толико множайшая и сладчайшая чудеса открываются. Не сей ли есть сладчайшiй и несытый сот вhчности? Мыр несытый есть, яко не удовляет. В_h_чность_ несыта, яко не огорчает. Сего ради глаголет: "Сыне, храни сердце твое". Разжевав, скажите так: "Сыне, отврати очи твои от сует мырских, перестань примhчать враки его, обрати сердечное око твое во твое же сердце. Тут дhлай наблюденiя, тут стань на стражh со Аввакумом, тут тебh обсерваторiум, тут-то узриш, чего никогда не видал, тут-то надивишься, насладишься и успокоишься". П и ш е к. Но для чего, скажи мнh, всh сердце презирают? Е р о д i й. Для того, что всh его цhны не презирают. Сердце подобно царю, во убогой хижинкh и в разh живущему. Всяк его презирает. А кому явилося величествiе его, тот, пад ниц, раболhпно ему покланяется и сколь можно, все презрhв, наслаждается его и лица и бесhды. Слово сiК: "Сыне, храни сердце твое" - сей толк и сок утаевает. Сыне! не взирай на то, что твое тhлишко есть убогая хижинка и что плоть твоя есть плетка и тканка простонародная, портище подлое, слабое и нечистое. Не суди по лицу ничего, никого ни себе. В хижинкh той и под убогою тою одеждою найдешь там царя твоего, отца твоего, дом твой, ковчег его, кифу, гавань, петру и спасете твое. Быстро только храни, блюди и примhчай. А когда паки Давид говорит: "Поглумлюся в зап[овhдех] твоих" - не то же ли есть, что сказать так: "Наслаждуся твоего лица, словес твоих, совhтов и повелhнiй"? Самое видь величествiе его неизреченно удивляет прозорливца. Не пустый видь вопль сей: "Исповhмся тебh, яко страшно удивил мя еси". В древняя лhта между любомудрыми востал вопрос сей: "Что ли есть наибольшее?.." О сем всh размышляли чрез долгое время, лhтом и зимою, нощiю и днем. Породилися о сем книги. Отдавалося от ученых гор по всей вселеннhй многое многих отвhтов и разногласное эхо. Тогда-то размhсишася и слiяшася языцы. Востал язык на язык, голова на голову, разум на разум, сердце на сердце... В сем столпотворенiи обрhтеся муж нhкiй, не ученый, но себе прозрhвшiй. Сей, паче надежды, обезглавил Голiафа. Смутилася и воскипhла вся мусикiя, поющая пhсни бездушному истукану, тлhнному сему мыру, со златою его главою - солнцем. Злоба правдh приразилась, но о кифу_ вся разбилась. Востали борющiя волны, но побhду достала славна сiя слава: "Посредh (рече) вас живет то, что превышше всего есть". О боже, коль не слична мусикiя без святаго духа твоего! И коль смhхотворна есть премудрость, не познавшая себе! Сего ради молю вас, любезная госпоже моя, не смhйтеся и не хулите отца моего за то, что ничего нас не научил, кромh благодарности. Я стану плакать, утеку и полечу от вас. П и ш е к. Постой, постой, любезный мой Еродiй. Нынh не только не хулю отца твоего, но и благословлю и хвалю его. Нынh начало мнh, аки утро зарыть, тако открыватися, коль великое дело есть благодарность!_ Сотвори милость, еще хотя мало побесhдуй. Е р о д i й. О добродhйко моя! Пора мнh за моим дhлом лhтhть. П и ш е к. Друже мой сердечный! Я знаю, что отец твой есть милосердая и благочестивая душа, не разгнhвается за сiК. Е р о д i й. Чего ж вы желаете? П и ш е к. Еще о сем же хоть мало побесhдуем. Е р о д i й. Станем же и мы ловить птицу тысячу лhт. П и ш е к. Что се ты сказал? Е р о д i й. Вот что! Нhкiй монах 1000 лhт ловил прекраснhйшую из всhх птиц птицу. П и ш е к. Знал ли он, что уловит? Еродiй. Он знал, что ее вовhки не уловит. П и ш е к. Для чего ж себе пусто трудил? Е р о д i й. Как пусто, когда забавлялся? Люде забаву купуют. Забава есть врачевство и оживотворенiе сердцу. П и ш е к. Вот развh чудный твой глум и дивная дiатриба! Е р о д i й. Воистину чудна, дивна и прекраснhйша птица есть вhчность. П и ш е к. О! Когда вhчность ловил, тогда не всуе трудился. Вhрую, что она слаже меда. Посему великое дhло есть сердце, яко оно естh вhчность. Е р о д i й. О любезная мати! Истину рекла еси. Сего толикаго дара и единаго блага слhпая неблагодарность, не чувствуя за 1000 бездhлиц, всякiй день ропщет на промысл вhчнаго и сим опаляется. Обратися, окаянное сердце, и взглянь на себе самое - и вдруг оживотворишься. Почто ты забыло себе? Кто отверзет око твое? Кто воскресит память твою, блаженная бездно? Како воля твоя низвергнула тебе во мрачную сiю бездну, преобразив свhт твой во тму? Любезная мати, разумhете ли, откуду родится радуга? П и ш е к. А скажи, пожалуй, откуду? Я не знаю. Е р о д i й. Когда смотрит на себе в зарцалh пречистых облачных вод солнце, тогда его лице, являемое во облаках, есть радуга. Сердце человhческое, взирая на свою самую ипостась, воистину раждает предhл обуреванiй, иже есть радостная оная дуга Ноева: Пройшли облака, Радостна дуга сiяет. Пройшла вся тоска, Свiт наш блистает. ВеселiК сердечное есть чистый свhт ведра, когда миновал мрак и шум мырскаго вhтра. Дуга, прекрасна сiянiем своим, како ты нынh отемнhла? Деннице пресвhтлая, како нынh с небесе спала еси? Ау! Низвергла тебе гордость, дщерь безчувственныя неблагодарности, предпочетшая хобот паче главы, сhнh преходящу паче мамврiйскаго дуба. Еже бо кто обожает, в то себе преображает. Удивительно, како сердце из вhчнаго и свhтлаго преображается в темное и сокрушенное, утвердившися на сокрушенiи плоти тhла своего. Таков, аще себh зол, кому добр будет? "Разумивый же праведник себh друг будет и стези своя посредh себе упокоит". СiК есть истинное, блаженное самолюбiе - ймhть дома, внутрь себе, все свое некрадомое добро, не надhяться же на пустыя руги и на наружныя околицы плоти своея, от самаго сердца, аки тhнь от своего дуба, и аки вhтвы от корене, и аки одежда от носящаго ее, зависящая. Вот тогда-то уже раждается нам из благодарности матерh подобная дщерь, еллински именуемая autarceia (автаркhя), сирhчь самодовольность, быть самым собою и в себh довольным, похваляемая и превозносимая, яко слад-чайшiй истиннаго блаженства плод, в первом Павловом письмh к Тимофею, в стихh 6-м так: "Есть снисканiе велiе - благочестiе с доволством". Вот вам два голубиная крила? Вот вам двh денницы! Двh дщери благодарности - благочестность и самодоволность. "И полещу и почiю". Да запечатлhется же сiя бесiда славою отца моего сею: главизна_ воспитанiя_ есть:_ 1) благо родить; 2) сохранить птенцеви младое здравiе; З) научить благодарности. П и ш е к. Ба! На что ж ты поднял крила? Е р о д i й. Прощайте, мати. Полечу от вас. Сердце мое мнh зазирает, что не лечу за дhлом. П и ш е к. По крайней мhрh привитайся з дочерьми моими. Е р о д i й. Здhлайте милость! Избавте мене от вашего типика. П и ш е к. Мартушка моя поиграет тебh на лютнh. Вертушка запоет или потанчит. Они чрез верх благородно воспитаны и в модh у господ. А Кузя и Кузурка любимы за красоту. Знаешь ли, что они пhсеньки слагают? И вhришь ли, что они в модh при дворh у Марокскаго владhлца? Там сынок мой пажем. Недавно к своей роднh прилетhл оттуда здешнiй попугай и сказал, что государь жаловал золотую табакирку... Е р о д i й. На что ему табакирка? Пише к. Ха-ха-ха! На что? Наша видь честь зависит, что никто удачнhе не сообразуется людям, как наш род. Носи и имhй, хоть не нюхай. Знаешь ли, как ему имя? Е р од i й. Не знаю. П и ш е к. Имя ему Пhшок. Весьма любезное чадо. Е р о д i и. Бога ради, отпущайте мене! Пише к. Куда забавен скакун! Как живое сребро, всhми составами мает. Принц любит его, цhлые часы проводт с ним,забавляясь. Е р о д i й. О сем его ни ублажаю, ни завижу. Прощайте! П и ш е к. Постой, друг мой, постой! А о благом рожденiи не сказал ты мнh ни слова? Так ли? О-о, полетhл! Слушай, Вертушка! Что-то он, поднимаясь, кажется, скачал... В е р т у ш к а. Он сказал, матушка сударыня, вот что: о благом рожденiи принесу вам карту. П и ш е к. А когда же то будет? Еродiи не лгут. Он в слhдующем мhсяцh маh паки посhтил сiю госпожу. Принес о благом рожденiи свиток, но не мог ничем се утhшить: толь лютая терзала ее печаль. Никогда жесточае не свирhпhет печаль, как в то время, когда сердце наше, основав надhжду свою на лживом морh мыра сего и на лжекамнях его, узрит, наконец, опроверженное гнhзно свое и разоряющiйся град ложнаго блаженства. Господин Пhшок, прескакивая из окна на окно, упал на двор из горних чертогов, сокрушил ноги и отставлен от двора. Сверх того, старшiя дщери начали безчинствовать и хамским досаждепiем досаждать матерh. Вскоре она умре, дом же стал пуст. Тогда, аки желhзо на водh, восплыла на верх правда,_ яко силнhе всего есть страх божiй и яко благочестивая и самодовольная благодарность превосходит небо и землю. Еродiй, отлhтая, повhсил на цвhтущем фнникh лист сей: СВИТОК о благом рожденiи чад ради благочестивых, сострастных и здравых родителей. Сhй в перву и втору луну, сирhчь в квадру, Сhй, изшед из пиров и бесhд священных. Зрhв мертвеца или страшен позор не сhй Заченшей сверх не сhй Не в мhру пян не сhй. Заченша да носит в мыслях и в позорах святых, И в бесhдах святых, чужда страстных бурей, В тихом безстрастiи во зрhнiи свягых. Тогда собудется: "И пройде дух хлада тонка и тамо бог" (Книга Царств). По сем гайстер вознесся выспрь, воспhвал малороссiйску пiсенhку сiю: СоловеКчку, сватку, сватку! Че бывал же ты в садку, в садку? Че видал же ты, как сhют мак? Вот так, так! Сhют мак. А ты, шпачку, дурак... Сiю пhсенку мальчики, составив лик, сирhчь хор, или коровод, домашнiй его пhвчiй во увеселенiе спhвали святому блаженому Кпископу Iосафу Горленку. А м_ и н _h_. _ [1] [Quadra] - чверть (лаг.). [2] xcitqe есть поздравленiе еллинское - радуйся! Салам - турское. Славянски - мир да будет тебh! Прим._ Ск. [3] Бонжур - французское - добрый день! Кали имера - грецкое слово - то же. Прим. Ск_ [4] Gehorsamer Diener - нhмецкое - покорный слуга. Прим. Ск. _ [5] Salve (салуе) - римское - благоденствуй! Спасайся! Прим. Ск. _ [6] [Urina] -сеча (лат.)._ [7] Радiсть (грецьке). АФОРИЗМИ Хто думаК про науку, той любить ПП, а хто ПП любить, той нiколи не перестае вчитися, хоча б зовнi вiн i здавався бездiяльним. Нi про що не турбуватись, нi за чим не турбуватись - значить, не жити, а бути мертвим, адже турбота - рух душi, а життя - се рух. Що може бути солодше за те, коли любить i прагне до тебе добра душа? Надмiр породжуК пересит, пересит - нудьгу, нудьга ж - душевну тугу, а хто хворiК на се, того не назвеш здоровим. Любов виникаК з любовi; коли хочу, щоб мене любили, я сам перший люблю. Хiба розумно чинить той, хто, починаючи довгий шлях, в ходi не дотримуК мiри? Як купцi вживають застережних заходiв, аби у виглядi добрих товарiв не придбати поганих i зiпсутих, так i нам слiд якнайретельнiше пильнувати, щоб, обираючи друзiв, цю найлiпшу окрасу життя, бiльше того - неоцiненний скарб, через недбальство не натрапити на щось пiдроблене. Не все те отрута, що неприКмне на смак. Добрий розум, робить легким будь-який спосiб життя. Бери вершину i матимеш середину. З усiх утрат втрата часу найтяжча. Коли ти не озброПшся проти нудьги, то стережись, аби ця тварюка не спихнула тебе не з мосту, як то кажуть, а з чесноти в моральне зло. То навiть добре, що Дiоген був приречений на заслання: там вiн узявся до фiлософiП. Так само як боязкi люди, захворiвши пiд час плавання на морську хворобу, гадають, що вони почуватимуть себе краще, коли з великого судна пересядуть до невеличкого човна, а вiдти знову переберуться у тривесельник, але нiчого сим не досягають, бо разом з собою переносять жовч i страх, - так i життКвi змiни не усувають з душi того, що завдаК прикростi i непокоПть. Безумцевi властиво жалкувати за втраченим i не радiти з того, що лишилось. Ти не можеш вiднайти жодного друга, не нашукавши разом з ним i двох-трьох ворогiв. Бiльше думай i тодi вирiшуй. Скiльки зла таПться всерединi за гарною подобою: гадюка ховаКться в травi. Хто добре запалився, той добре почав, а добре почати - це наполовину завершити. О, коли б змога писати так само багато, як i мислити! Майбутнiм ми маримо, а сучасним гордуКмо: ми прагнемо до того, чого немаК, i нехтуКмо тим, що К, так нiби минуле зможе вернутись назад, або напевно мусить здiйснитися сподiване. У тих, хто душею низький, найкраще з написаного i сказаного стаК найгiршим. Уподiбнюйся пальмi: чим мiцнiше ПП стискаК скеля, тим швидше i прекраснiше здiймаКться вона догори. О, коли б ми в ганебних справах були такi ж соромливi i боязкi, як це часто ми буваКмо боязкi i хибно соромливi у порядних вчинках! Визначай смак не по шкаралупi, а по ядру. Розум завжди любить до чогось братися, i коли вiн не матиме доброго, тодi звертатиметься до поганого. Одне менi тiльки близьке, вигукну я: о школо, о книги! З видимого пiзнавай невидиме. Щасливий, хто мав змогу знайти щасливе життя. Але щасливiший той, хто вмiК ним користуватись.. Не досить, щоб сяяло свiтло денного сонця, коли свiтло голови твоКП затьмарене. Звiрившись на море, ти перестаКш належати сам собi. Похибки друзiв ми повиннi вмiти виправляти або зносити, коли вони несерйознi. НемаК нiчого небезпечнiшого за пiдступного ворога, але немаК нiчого отруйнiшого вiд удаваного друга. Мудрець мусить i з гною вибирати золото. Коли велика справа - панувати над тiлами, то ще бiльша - керувати душами. Збери всерединi себе своП думки i в собi самому шукай справжнiх благ. Копай всерединi себе криницю для тоП води, яка зросить i твою оселю, i сусiдську. Для шляхетноП людини нiщо не К таке важке, як пишний бенкет, особливо коли першi мiсця на ньому займають пустомудрi. Хiба не любов усе КднаК, будуК, творить, подiбно до того, як ворожiсть руйнуК? Природа прекрасного така, що чим бiльше на шляху до нього трапляКться перешкод, тим бiльше воно вабить, на зразок того найшляхетнiшого i найтвердiшого металу, який чим бiльше треться, тим прекраснiше виблискуК. Неправда гнобить i протидiК, але тим дужче бажання боротися з нею. Чи знаКш ти, яких лiкiв вживають ужаленi скорпiоном? Тим же скорпiоном натирають рану. Слiпi очi, коли затуленi зiницi. Як лiки не завжди приКмнi, так i iстина буваК сувора. Все минаК, але любов пiсля всього зостаКться. Кому душа болить, тому весь свiт плаче. Тодi лише пiзнаКться цiннiсть часу, коли вiн втрачений. Ти робиш найкращу i для тебе рятiвну справу, коли твердо ступаКш по шляху доброго глузду. Як нерозумно випрошувати те, чого можеш сам досягти! Коли ти твердо йдеш шляхом, яким почав iти, то, на мою думку, ти щасливий. Коли не зможу нiчим любiй вiтчизнi прислужитись, в усякому разi з усiКП сили намагатимуся нiколи нi в чому не шкодити. Всяка Пжа i пиття смачнi й кориснi, але треба знати час, мiсце i мiру. Лiд на те й родиться, аби танути. Демон проти демона не свiдчить, вовк вовчого м'яса не Псть. Без ядра горiх нiщо, так само як i людина без серця. Краще голий та правдивий, нiж багатий та беззаконний. Облиш забобони, обмий совiсть, а потiм одежу, залиш усi своП хиби i пiдiймайся! Коли риба спiймана, вона вже не потребуК принади. Наступний, весело освiтлений день - плiд учорашнього, так само як добра старiсть - нагорода гарноП юностi. Солодке пiзнаК пiзнiше той, хто може проковтнути неприКмне. Не любить серце, не бачачи краси. Що вподобав, на те й перетворився. Не за обличчя судiть, а за серце. Кожен К той, чиК серце в нiм: вовче серце - справдешнiй вовк, хоч обличчя людське; серце боброве - бобер, хоча вигляд вовчий; серце вепрове - вепр, хоч подоба бобра. Чи може людина, слiпа у себе вдома, стати зрячою на базарi? ПiзнаКш iстину - ввiйде тодi у кров твою сонце. Хiба може говорити про бiле той, котрому невiдоме, що таке чорне? Свiтло вiдкриваК нам те, про що ми у темрявi лише здогадувалися. Не може не блудити нога твоя, коли блудить серце. Нiхто не може вбити в собi зло, коли не втямить спершу, що таке те зло, а що добро. А не взнавши сього у себе, як можна взнати i вигнати його в iнших. На новий путiвець шукай новi ноги. Що з того, коли листок зовнi зелений, та корiнь позбавлений життКвого соку? Чи не дивина, що один у багатствi бiдний, а iнший у бiдностi багатий? Не називай солодким те, що породжуК гiркоту. Вiрю, що бiльше Клею маК в своПх гладеньких словах улесник, анiж батько, коли караК, i що фальшива позолота блищить краще вiд самого золота... Але згадай приказку: "Вихвалявся гриб гарною шапкою, та що з того, коли пiд нею голови нема". Вода без риби, повiтря без пташок, час без людей бути не можуть. Не все те недiйсне, що недосяжне дитячому розумовi. Тiнь яблунi не заважаК. Iстина спалюК i нищить усi стихiП, показуючи, що вони лише тiнь ПП. ШукаКмо щастя по краПнах, столiттях, а воно скрiзь i завжди з нами; як риба в водi, так i ми в ньому, i воно бiля нас шукаК нас самих. Нема його нiде вiд того, що воно скрiзь. Воно схоже до сонячного сяйва - вiдхили лише вхiд у душу свою. Математика, медицина, фiзика, механiка, музика зi своПми сестрами - чим глибше Пх пiзнаКмо, тим сильнiше палять серце наше голод i спрага. Невже ти не чув, що сини вiку мудрiшi вiд синiв дня? Не дивина дорогу вiднайти, але нiхто не хоче шукати, кожен своПм шляхом бреде та iншого веде - в цьому i важкiсть. Не розум вiд книг, а книги вiд розуму створились. РОЗМОВА, ЗВАНА АЛФАВIТ, ЧИ БУКВАР СВIТУ ДРУЖНЯ РОЗМОВА ПРО ДУШЕВНИЙ СВIТ ...Моя розмова стосуКться лише людинолюбних душ, чесних станiв i благословенних видiв промислу, якi не суперечать божому i людському законовi, а складають плодоносний церкви, яснiше кажучи, суспiльства, сад, як окремi частини складають годинниковий механiзм. Мова моя тодi спокiйнiша, коли кожна людина не лише добра, але i спорiднену собi всiма сторонами знаходить роботу. Се i К бути щасливим, пiзнати себе чи свою природу, взятися за своК спорiднене дiло i бути з ним у злагодi з загальною потребою. Така потреба - се благодiйство i послуга. Не дивно, що в стародавнiх римлян як потреба, так i благодiйство означалося словом officium, тобто моральний обов'язок. Найдобрiша людина тим неспокiйнiша i нещаснiша, чим бiльшу посаду вона займаК, але до неП не народжена. Та й як Пй не бути нещасною, коли загубила той скарб, що дорожчий за все на свiтi: "Веселощi серця - життя для людини, i радiсть людська - К довгоденнiсть" (Сiрах). Як же не згубити, коли замiсть добрих послуг лише ображаК друзiв i родичiв, близьких i далеких, спiввiтчизникiв i чужоземцiв? Як не ображати, коли вона суспiльству приносить шкоду? Як не зашкодити, коли погано виконувати обов'язки? Як не буде погано, коли немаК завзятостi i невтомноП працi? Звiдки ж з'явиться працелюбнiсть, коли немаК бажання i старанностi? Де ж вiзьмеш бажання без природи? Природа - всьому початкова причина i рушiйна сила. Вона i К матiр'ю бажання. Бажання ж - започаткування, схильнiсть i рух. Бажання, за приказкою, сильнiше неволi. Воно прагне до працi i радiК з неП, як зi свого сина. Праця - живий i невсипущий рух усiКП машини, доки не довершиться справа, що сплiтаК творцевi своКму вiнець радостi. Коротко кажучи, природа наснажуК до дiла i змiцнюК до працi, роблячи ПП солодкою... Скажу тобi: коли бажаКш, щоб син твiй охоче й безпомилково виконував своП обов'язки, мусиш сприяти йому пiд час вибору звання, вiдповiдно до його якостей. Сто спорiдненостей - сто звань, а всi почеснi, як законнi. Хiба не знаКш, що маКтнiсть - вiд чесно виконаних обов'язкiв, а не обов'язки вiд маКтностi залежать? Чи не бачиш, що низьке звання часто вiднаходить маКтнiсть, а високе - губить? Не дивись, хто вище i хто нижче, хто виднiше i незнатнiше, багатше й убогiше, але дивись на те, що з тобою спорiднене. Вже ми казали, що без спорiдненостi все нiщо... Коли володар маКткiв живе щасливо, не тому вiн щасливий, що володiК ними: щастя до маКткiв не прив'язане. Коли казати про володiння за спорiдненiстю, слiд розумiти i види всiх зовнiшностей. ЗовнiшнК те, що лежить поза людиною: грунт, рiд, чин тощо. Шукай, що хочеш, але не загуби свiту. Шляхетний список лежить поза тобою, а ти поза ним цiлком можеш бути щасливий. Вiн без свiту нiщо, а свiт без нього - щось, без чого не можна бути щасливим i в едемськiм раю. ЖАБИ Коли висохло озеро, жаби пострибали шукати собi нове житло. Нарештi усi загукали: - Ох, яке величезне озеро! Буде воно нам довiчним житлом! I стрибнули разом у нього. - А я,- сказала одна з них,- вирiшила жити в одному iз джерел, що наповнюють ваше озеро. Онде бачу зарослий лiсом горб, який посилаК сюди багато струмкiв, сподiваюся знайти там для себе джерело. - А навiщо, тiтонько? - спитала молоденька жаба. - А тому, голубонько моя, що струмочки можуть потекти в iнший бiк, а ваше озеро може так само висохнути. Джерело ж для мене завжди надiйнiше од калюжi. Сила: Всяка розкiш може зубожiти i висохнути, як озеро, лише чесне ремесло забезпечить непишне, але спокiйне iснування... Скiльки багатiПв щодня стають жебраками. В цьому Кдиним спасiнням К ремесло. ...Найбiднiшi раби нерiдко походять вiд предкiв, що жили в калюжi великих прибуткiв. ОРЕЛ I СОРОКА_ Сорока Орловi казала: - Скажи менi, чи тобi не набридло невпинно вихором шугати у безкраПх небесних просторах - то вгору, то вниз, наче по гвинтових сходах?.. - Я б нiзащо на землю не спустився,- вiдповiв Орел,- коли б тiлесна потреба не приневолювала мене до того. - А я б нiзащо не залишала мiста, коли б була орлом,- сказала Сорока. - Я б теж так робив,- мовив Орел,- коли б був лише Сорокою. Сила: Хто народжений до того, щоб бавитися вiчнiстю, тому приКмнiше жити в полях, гаях i садах, анiж у мiстах. БДЖОЛА ТА ШЕРШЕНЬ - Скажи менi, Бджоло, чого ти така дурна? Чи знаКш ти, що плоди твоКП працi не стiльки тобi самiй, як людям кориснi, а тобi часто i шкодять, приносячи замiсть нагороди смерть; одначе не перестаКш через дурiсть свою збирати мед. Багато у вас голiв, але всi безмозкi. Видно, що ви без пуття закоханi в мед. - Ти поважний дурень, пане раднику,- вiдповiла Бджола.- Мед любить Псти й ведмiдь, а Шершень теж не проти того. I ми могли б по-злодiйському добувати, як часом наша братiя й робить, коли б ми лише Псти любили. Але нам незрiвнянно бiльша радiсть збирати мед, анiж його споживати. До сього ми народженi i будемо такi, доки не помремо. А без сього жити, навiть купаючись у меду, для нас найлютiша мука. Сила: Шершень - се образ людей, котрi живуть крадiжкою чужого i народженi на те тiльки, щоб Псти, пити i таке iнше. А бджола - се символ мудроП людини, яка у природженому дiлi трудиться. Багато шершнiв без пуття кажуть: нащо сей, до прикладу, студент учився, а нiчого не маК? Нащо, мовляв, учитися, коли не матимете достатку?.. Кажуть се незважаючи на слова Сiраха: "Веселiсть серця - життя для людини" - i не тямлять, що природжене дiло К для неП найсолодша втiха. Погляньте на життя блаженноП натури i навчiтеся. Спитайте вашого хорта, коли вiн веселiший? - Тодi,- вiдповiсть вам,- коли полюю зайця.- Коли заКць смачнiший? - Тодi,вiдповiсть мисливець,-коли добре за ним полюю. Погляньте на кота, що сидить перед вами, коли вiн куражнiший? Тодi, коли всю нiч бродить або сидить бiля нори, хоча, зловивши, й не Псть мишi. Замкни в достатку бджолу, чи не помре з туги, в той час, коли можна Пй лiтати по квiтоносних лугах? Що гiрше, нiж купатися в достатку i смертельно каратися без природженого дiла? НемаК гiршоП муки, як хворiти думками, а хворiють думки, позбавляючись природженого дiла. I немаК бiльшоП радостi, анiж жити за покликанням. Солодка тут праця тiлесна, терпiння тiла i сама смерть його тодi, бо душа, володарка людини, втiшаКться природженим дiлом. Або так жити, або мусиш умерти. Старий Катон чим мудрий i щасливий? Не достатком, не чином тим, що йде за натурою, як видно з ЦiцероновоП книжечки "Про старiсть"... Але ж розкусити треба, що то значить-жити за натурою. Про се сказав древнiй Епiкур таке: "Подяка блаженнiй натурi за те, що потрiбне зробила неважким, а важке непотрiбним". ЗОЗУЛЯ ТА ДРIЗД Зозуля прилетiла до чорного Дрозда. - Чи тобi не нудно? - питаК його.Що ти робиш? - Спiваю,вiдказуК Дрозд.Хiба не чуКш? - Я спi