вiн сказав так: - Мушу повiдати вам, люди, i тобi, княже наш, що до того, як прийшов я в Золоту палату в КиКвi, то бачився i говорив з князем Святославом. "Новгородська земля хоче мати князя", - сказав я йому. "Знаю, i сам хочу дати, - вiдповiв менi покiйний князь, - iду далеко на сiчу в землi чужi, бажаю, щоб мир був у рiднiй землi. А кого просите князем вам дати? Ярополка саджу в городi КиКвi, Олега посилаю в землю Деревлянську". - "Володимира", - вiдповiв я. "А ви знаКте, хто вiн К?" - "Усе знаю, i Новгород знаК, - сказав я князевi Святославу, - через те й просимо його". - "Даю вам Володимира, - промовив князь Святослав, - то К мiй улюблений син, покладаюсь на нього, як на себе..." - "Спасибi, - подякував я князевi, - не турбуйся, вспоПмо, вскормимо..." Опустивши очi долу, стояв i слухав цi слова Михала князь Володимир. Так говорив не один тiльки Михало, в палатi зводились руки, лунали збудженi голоси: - Не Пдь, княже, до КиКва, убив Ярополк Олега й тебе хоче загубити... - Ми тебе поПли й кормили, життя вiддамо за тебе княже! - Аще так, не коримось Ярополку... Не вiзьмемо його посадника... Клич вiче, княже!.. - На КиПв, княже, на КиПв!.. Володимир мовчав i ждав, коли в палатi знову настане тиша. - Так, людiК моП, - промовив вiн. - Мушу йти на КиПв, щоб помститись за смерть брата свого Олега, мушу йти, бо Ярополк порушив завiт батька мого Святослава, який говорив: "Со братами своПми - князями земель - мусиш бути в одну душу й тiло. Аще брати твоП робитимуть по покону отцiв - будь в'Кдно з ними. Аще зрадять покон - бути Пм в татя мiсто..." - Бути Ярополку в татя мiсто! - заволали всi. - На КиПв! На КиПв! Смерть Ярополку-братовбивцi!.. - Клич, княже, вiче! Веди нас на КиПв! Князь Володимир помахом руки зупинив Пх - Як же поведу вас, людiК моП? Куди буду вести?! Чули самi: вже печенiги - брати Ярополковi, ромеП - його друзi, вiн поведе з собою полян, деревлян, Чернiгiв, Переяслав, городи червенськi... А ми, новгородчi, пiдемо з ким? - Усi полунощнi землi пiдуть з нами - весь i меря, чудь... Пiдемо на брань - i вiд Ярополка вiдпадуть його землi. Русь чуК, де правда, а де зло... Князь Володимир дивиться на бояр i воКвод. - Так, - каже повiльно вiн. - У тяжкi години Русь i ПП люди завжди знайдуть, де правда, а де зло. Вiрю в це, вiрю руським людям, вiрю й вам. Але не одразу пiзнаКться правда й лжа, множество кровi пролили вже люди нашi, велике множество кровi доведеться ще пролити. Як же упередити цю кров, де взяти сили, як iти?! Володимир замислюКться. За стiнами палати виК й виК полунощний вiтер, вiн пробиваКться навiть крiзь стiни, холоднi потоки пронизують палату. - Дивлюсь на схiд, - веде далi Володимир, - бачу дикi орди й племена, що радо пiдуть з нами на КиПв... - Не клич Пх, княже! - Дивлюсь на захiд - бачу Нiмецьку iмперiю, вже сли Пхнi разом з священиками папежу римського побували в нас. - Не вiримо iмператорам i папежу, не вiр i ти, княже! - Не вiрю, - твердо каже Володимир. - Вiрю токмо в Русь, токмо руськi люди мусять лад у своПх землях укласти. - ПоПдемо, княже! - встають усi в палатi. - Веду вас! - рiшуче промовляК Володимир. - А в пiдмогу покличу варягiв - вони вiри своКП не нав'язують, нових поконiв не дають, воюють за золото. - Роби, княже, як замислив. Усi ми з тобою, де ти - там i ми! 4 Холодний, сiрий, непривiтний полунощний город Упсала. Щоб туди добратись, треба пройти студене Варязьке море, довго блукати мiж високими гострими скелями, де кожноП хвилини на мореходця чатуК смерть. Сувора та кам'яна земля, суворi там люди, страшнi й мстивi такожде i боги Пх - одягнутий у броню й шолом iз гострими рогами бог вiтрiв i бур Один, жона його - Фрiгг, а найлютiший - син Пх громовержець Тор, що причаПвся у темнiй печерi десь на островах Варязького моря, кидаК стрiли-блискавицi на купцiв i воПв, якi Пдуть до Упсали. Але нi суворе Варязьке море, анi гострi скелi бiля берегiв не затримали новгородських мореходцiв - на кiлькох учанах пройшли вони крiзь негоду й бурi, зупинили лодiП бiля крутих скелястих берегiв Упсали. Оточений ярлами, воями i толковинами, князь Володимир пiднiмався до фортецi свiонських конунгiв. Вони йшли мiж двома високими стiнами, на яких викарбуванi були невiдомi Пм письмена, подекуди стояли висiченi з каменюк постатi потворних, страхiтливих богiв. Шлях вiв усе вище й вище на гору, нарештi вони опинились перед зачиненими ворiтьми фортецi. - Ведемо князя новгородського Володимира до високого конунга Олафа! - закричали ярли. Хтось довго й пильно дивився в прорiзи в стiнах фортецi. Зарипiли й вiдчинились залiзнi ворота. - Конунг Олаф жде новгородського князя... З каменю побудованi стiни в палацi свiонських конунгiв, свiтло в довгi переходи й покоП пробиваКться крiзь вузькi загратованi вiкна. Всюди горять свiтильники, стоПть охорона, на стiнах почепленi й тьмяно поблискують алебарди, бердишi, однобокi франкськi мечi, темнiють туровi роги. З свiтлицi конунга Олафа видно сiрi береги, хвилi на морi, хмари, що пливуть i пливуть удалину. Олаф Скетконунг - немолодий уже чоловiк з сивим, рiвно пiдстриженим на шиП волоссям, густими бровами, пiд якими поблискують сiрi очi; у нього гострий, як у птаха, зiр, довгий крючкастий нiс, пiдiбганi уста. Вiн стоПть бiля столу в кутку свiтлицi - одягнутий як мореходець, на ньому вузький, облипчастий каптан, короткi - до колiн - штани, на ногах високi пiдкованi чоботи. - Чолом тобi б'ю, Олафе Скетконунгу, - починаК князь Володимир, - прийми дари вiд мене й Новгорода. ВоП князя Володимира кладуть перед конунгом дари соболинi хутра, разки горючого каменю* (*Горючий камiнь - бурштин, янтар.), обоямогострий меч, срiбнокований щит, золотий пояс роботи новгородських кузнецiв - для конунга, емалi - для його жони, лунницi з сканню - для дочок. - Добрi дари ти привiз, гардський княже, - вiдповiдаК Олаф Скетконунг, пальцем пробуючи лезо меча, - i за них тобi дякую. Щедрий Гардарик* (*Гардарик - краПна городiв (швед.).), багата земля твоя, княже. А тепер скажи, що привело тебе в Свеарiке?* (*Свеарiке (або Свiонiя) - Швецiя.) Вони сiдають один проти одного за столом. ВоП князя тихо виходять, в глибину свiтлицi вiдступають ярли, мовчазнi слуги ставлять на стiл наповненi мiцним медом срiбнi келихи, толковини говорять тихими голосами. - Я прибув до тебе, Олафе, пам'ятаючи, що тебе називають Скетконунгом* (*Скетконунг - хороший, добрий конунг (швед.).), хочу нагадати й утвердити те добре що було мiж людьми наших земель. Ти сказав про багатство моКП землi - i це правда. Але у великому роду не без сварги, при великому багатствi не без урону. Iде в мене, конунгу, сварга з братом Ярополком, що сидить у КиКвi-городi... - КиПвгард, - примружуК очi конунг Олаф. - О, я багато чув про нього. - Тому я й прибув до Свеарiке, - продовжуК князь Володимир. - Маю багато воПв з полунощних земель, але хочу тебе просити дати менi на помiч тисячi двi воПв. ВоП-свеП, - закiнчуК князь Володимир, - хоробрi, Пх знаК весь свiт. - Так, у свiтi знають наших воПв, - згоджуКться конунг Олаф. - Та й самi моП воП люблять далекi походи. Але вони, - конунг посмiхаКться, - дуже люблять городи, землi, дань. - Городiв i земель я дати не можу, - вiдповiдаК князь Володимир, - то не моП городи, а людей моПх, вони ж, знаКш сам, не терплять iноземцiв. А золото твоПм воям дам. - Це буде довго? - До КиКва-города й назад - рiк. А може, воП твоП попливуть далi, до ВiзантiП. - Двi тисячi воПв... Рiк, - шепоче конунг. - Що ж, княже, будемо радитись, запрошую й тебе на цю раду. Тiльки темнiК, в ущелинi за Упсалою, що горловиною своКю виходить до кипучого моря, в священнiй дiбровi запалюКться безлiч вогнiв, народжуКться спiв, чути людськi голоси. Шляхом, що в'Кться над морем, до цiКП ущелини на колiсницi, яку тягне четверик коней, оточений гiрдманами* (*Гiрдмани - охоронники.), Пде з ярлами i лагманами* (*Лагмани - управителi земель.) Олаф Скетконунг. Ще одна колiсниця прямуК за першою, в нiй сидять князь Володимир, воКводи новгородськi, вони пильно озираються навкруг. Горять смолоскипи, Пхнi вiдблиски розiрваними разками намиста вiдбиваються на пiнi прибою, iржуть сполошенi темрявою й вогнями конi. У священнiй дiбровi, в храмi, колони якого пiдпирають викладений залiзом дах, уже все готове для тiнгу* (*Тiнг - урочистi збори.) й священноП жертви. Служницi накрили килимами й поставили в храмi лави перед високим дубовим троном конунга, на яких сяде старшина; за скелями здiймаКться до неба високе полум'я вогнища, воно освiтлюК великi, зробленi з каменю й дерева постатi богiв Одина, Тора, Глера, Нiорда. На широкiй площинi перед iдолами в обкладеному каменем колi стоять блискучi мiдянi чашi, лежать кропила з щетини, ходять дротти* (*Дротти - жерцi.), ще далi в темрявi у загородi поблискують великими очима й тупотять конi й корови, роздратовано хрюкають кабани. Усi запрошенi прийшли на тiнг, лунають протяжнi звуки бил, ярли й лагмани займають своП мiсця на лавах, слуги стоять навкруг. Олаф Скетконунг сидить на тронi, вiн слухаК, як поволi стихаК людський шум, - чути тiльки, як недалеко внизу шумить море, над небосхилом мiж колон видно великi червонуватi зорi. - Ярли й лагмани! - починаК Олаф Скетконунг. - Я велiв нинi скликати тiнг, щоб радитись з вами. До нас з Гардарику прибув князь гольмгардський* (*Гольмгардський - князь з краПни городiв руських.) Вольдемар, вiн просить дати допомогу, щоб пiти пiвнiчними рiками на полудень до КиПвгарда, покарати брата, що вбив князя Олега, хоче одбити трон батька. Чи дамо ми цю допомогу? - Скiльки треба воПв? - пiдводиться з лави ярл Фулнер. - Двi тисячi. - А яку князь Вольдемар дасть нагороду? - лунають звiдусiль голоси. ПочинаКться торг, який невдовзi закiнчуКться успiшно. Тодi старший гiрдман наливаК й подаК з низьким поклоном спочатку конунгу, а потiм князю Володимиру два роги з медом. Це - не звичайнi роги, з яких п'ють усi, аi братафули* (*Братафули - священнi, клятвенi чашi.), гiрдман, щоб очистити мед у них вiд земноП лжi й чвар, подаК Пх конунгу й князевi через розкладене на землi багаття - вогонь очищаК все, вiн зробить чистим i мед у рогах. Конунг СвiонiП i князь Володимир випивають до дна своП роги. Тим часом дротти вже вбили дев'ять тварин чоловiчоП статi, як це велiв закон, кров Пх зiбрали в мiдяну чашу i тепер глаутейяами* (*Глаутейн - кропило.) кропили воПв, а служки подавали Пм смаженину. Пiзня нiч. В Упсалi, в горах на березi - скрiзь тихо, тiльки море розходилось, неспокiйнi хвилi б'ють i б'ють у скелi, як жорна, перевертають камiння, стогнуть, ревуть. У кутку великоП свiтлицi Олафа Скетконунга пiд балдахiном з темного оксамиту слуги вже приготували пухову постiль, заслали ПП чистими простирадлами, свiтло-синьою, золотом перетканою ковдрою. Проте конунг не спить. Вiн стоПть бiля розчиненого вiкна, дивиться на грати, що перетинають зоряне небо, слухаК шум роздратованого моря, жадiбно ловить свiже повiтря. За конунгом пильно стежить ярл Фулнер, його немарне назвали цим iм'ям* (*Фулнер - гидкий, одворотний (швед.).) - праве око ярла прикриваК чорна пов'язка, нiс нагадуК дзьоб коршака, на верхнiй щелепi в нього гострi зуби - справжнi iкла кабана, у ярла великi, схожi на гриби вуха. Про що думаК Олаф Скетконунг? О, зустрiч з конунгом Гольмгарда, промови на тiнзi, священна жертва й простягнутий над вогнем келих з вином - все це викликало в ньому цiлу зливу думок. Конунг думаК про Свiонiю, Норвегiю, Данiю - три землi, що обiймають усю пiвнiч за Варязьким морем. Це - чудовi землi, сам Олаф Скетконунг дуже любить моря i гори, ущелини й затоки, лiси... Близькi, рiднi конунгу Олафу й сусiднi землi - Данська, Норвезька, конунг ДанiП евен Твескегг i конунг НорвегiП Ерiк - близькi родичi Олафа Скетконунга, Ерiк i зараз сватаК його дочку Астриду. Здавалося б, жити в мирi й любовi цим пiвнiчним землям, великi в них одали* (*Одали - земельнi володiння.), К лiси й рiки, в морях повно морського звiра. Проте не сидять на рiдних землях свiони, норвежцi, датчани. Як i давнi Пх предки, мрiють вони про далекi походи, наскоки на чужi городи й землi, про золото й срiбло, яке можна звiдти привезти з собою. I вже вони виборознили всi моря й океани, варягiв бояться Париж i Рим, конунг Канут багато лiт залив кров'ю Англiю, король Едгар за десятки тисяч фунтiв купував у нього щороку мир, з великого розпачу навiть помер, але син його Етельред однаково платить денегельд* (*Денегельд - дань (дат.)) Кануту. А в цей же час кораблi варягiв iдуть далi й далi, досягли пiвденних морiв, уже в Пхнiх руках Карiатi, Росано, Герачi, Орiя, Козенца, Торенто, Брундузiум, перед ними тремтить Сiцiлiя, Калабрiя, Апулiя, вони завоювали Ломбардiю, Канiто, Салерно, Неаполь, Амальфу, Беновенто... У той час коли конунги ДанiП, НорвегiП переможно проходили моря й океани на заходi й далекому пiвднi, конунги СвiонiП думали про землi на схiд вiд Варязького моря - про Русь. Хто-хто, а вони достеменно знали, якi незчисленнi багатства мають князi Русi i Пх люди, цi багатства, либонь, були не меншi, нiж усi скарби Парижа, Лондона i ще багатьох городiв, узятих разом. I вiкiнги з СвiонiП перетинали Варязьке море, куди ходив ярл Рюрик, його брати Синеус, Трувор, вони водили з собою дружини, перед якими здригнувся б будь-який город у АнглiП, ФранцiП, Римськiй землi. Але в Гардарику вiкiнги СвiонiП нiчого зробити не могли. Рюрик бував у Гольмгардi, оголосив себе ярлом цiКП землi, але неспокiйнi новгородцi не допустили його до свого города, й вiн змушений був сидiти рiк за роком у Ладозi... Не пощастило й iншим ярлам - шукаючи добутку, ярл Синеус тiкав аж у Бiле озеро, в землю весi, ярл Трувор захопив Iзборськ, але змушений був тiкати й звiдти. Вiкiнги СвiонiП вдавались до хитрощiв: користуючись з того, що Русь дозволяла купцям з пiвночi ходити на лодiях з Варязького до Руського моря, а далi й до грекiв, вони клали в своП подiП зброю, прикривали ПП згори хутрами, досягали далеких городiв на Днiпрi, а там, вчинивши вночi штрангуг* (*Штрангуг (вiд шведського Stran - берег, hugg -удар) - десант, висадка на берег.), пробували захопити цi городи. I от князь Гольмгарду Володимир звертаКться до Олафа Скетконунга по допомогу, просить дати двi тисячi воПв, щоб вiн мiг помститись за кров брата, зробити лад у своПй землi. - Слухай, Фулнер! - одвертаКться нарештi вiд вiкна й каже ярлу конунг. - Ти з двома тисячами наших воПв iдеш у Гардарик. Але допомагати новгородському князевi убити свого брата й утвердитись у КиКвi - це мало для cвена. У походi дивись, ярле! Нехай Володимир вбиваК Ярополка, а Ярополк Володимира, ти бережи кров своПх воПв. Мiж Новгородом i КиКвом лежить Полотська земля князем там сидить Регволд - це cвен, князь нашого роду. Дивись, якщо Регволд з'КднаКться з Ярополком i вони перемагатимуть Володимира, допоможи Пм, якщо не вийде в Полотську - може, пощастить у КиКвi. Фулнер слухаК, й посмiшка заливаК його спотворене обличчя. Нi, немарне старого ярла прозвали жорстоким! 5 Князь Володимир щасливо повернувся з СвiонiП, разом з ним приПхало й двi тисячi воПв Олафа Скетконунга. У Новгородi не полюбляли свiонiв, через що й князь Володимир не пустив Пх до города, лодiП ярла Фулнера стояли там, де Волхов допливаК до Iльмень-озера. Але що могли зробити цi двi тисячi воПв? У Новгородi вже зiбралась сила-силенна людей з полунощних земель, на Волховi похитувались лодiП з усiх п'ятий НовгородськоП землi, що волоком добились сюди через озеро Нево з Карели, озером Онего i Свир'ю вiд погостiв над Крижаним морем, з Бiлоозера, Мезенi i навiть Печори. Усiх Пх мав опорядити в дорогу Великий Новгород, клiтi на торговищi й у княжому дворi над Волховом були розчиненi, кожен конець i вулиця давали на рать, що велiв князь; з КузнецькоП вулицi везли день i нiч усяку кузнь, з ПлотницькоП - котки для волокiв, з ЩитноП - щити та мечi, з КожевницькоП - збрую, сiдла, з Гончарського конця - корчаги, плоскви. Та й самi новгородцi вирушали на брань, люди йшли i йшли з усiх концiв - Наревського, Словенського, Загородського; отцi прощались iз синами, жони плакали на грудях своПх мужiв, дiвчата проливали сльози за своПми молодими. Проте князь Володимир не давав загаду пiднiмати вiтрила. Повернувшись з СвiонiП, вiн послав своПх слiв на чолi з воКводою Михалом у Полотськ, до князя Регволда. Усе боярство й воКводи чули, як князь сказав: - Ти, воКводо Михале, Пдеш до полотського князя Регволда; скажи, що не хочу марно проливати кровi, пропоную йому мир i любов, прошу разом зi мною йти на КиПв утверждати Русь. - Князь Регволд - вельми хитрий i лживий, - вiдповiв на це Михало. - Як можемо ми вiрити його слову? - Гаразд, - повiв далi князь Володимир, - коли так, скажи йому, що я хочу на знак нашого миру взяти жоною дочку його Рогнедь... - Добре розсудив, княже! - загомонiли воКводи й бояри. - Так i говори! I ми волимо, аби в нашого князя була достойна жона. Пiзнiше князь Володимир часто думав над тим, чому вiн дав такий загад своПм слам. Вiн чув ранiше про княжну Рогнедь, яку всi називали красунею, але сам нiколи ПП не бачив. Любов? Нi, вiн не мiг полюбити Рогнедь, сидячи в Новгородi. Зухвалiсть? Нi, Володимир i цього в гадцi не мав. Син рабинi хотiв вiдчути себе людиною, князем, та ще хотiв добра рiднiй землi. Проминуло багато часу, вiдколи Михало з iншими слами рушили на подiях в озеро Iльмень, щоб далi волоком потрапити в Двiну, а там i до города Полотська, i все не було анi Пх самих, анi звiстки. Над Iльменем i на високiй Перинь-горi день i нiч стояла сторожа, воП дивились на пiвдень, чи не майорять у туманi вiтрила й щогли, але з далини тiльки котились хвилi, над ними кружляли птахи чайки, iз-за обрiю випливали бiлi, схожi на вiтрила, хмарини - лодiй новгородських не було й не було. I от рано на свiтаннi з Перинь-гори примчали гiнцi: на далекому плесi Iльменя з'явились гострi вiтрила новгородцiв, то, либонь, воКвода Михало повертаКться з Полотська. Одразу ж пiсля цього князь Володимир з воКводами помчали на Перинь, у прозорому, слiпучо-голубому повiтрi над далеким обрiКм побачили знайомi вiтрила. Але незабаром вiтер стих, вiтрила впали, воП, напевне, сiли на весла - пливти мiнливим, затканим хвилями плесом Iльменя було важко; тiльки надвечiр лодiП новгородськi поклали укотi у Волховi напроти стiн дiтинця, а Михало з iншими слами зiйшли на берег. Князь Володимир слухав своПх слiв у Великiй палатi дiтинця. Туди ж прийшли в темних довгих платнах i високих бобрового хутра шапках, з посохами у жилавих руках бояри, мужi лiпшi й нарочитi, - вони сiли в круг на лавах попiд чорними рубленими стiнами - мовчазнi й замисленi; посеред палати стали, спираючись на мечi, воКводи й тисяцькi; молодi бояри норовили стати ближче до княжого мiсця; пiзнiше за всiх гордовито, з бубном у руцi прийшов волхв Њмець, i всi розступились перед ним. А потiм iз-за завiси в кутку палати з'явився i князь. - Чолом тобi, княже! Будь здоров, княже! - прокотилось у палатi, воКводи й тисяцькi забряжчали мечами, мужi лiпшi й нарочитi, що дрiмали пiд стiнами, пiдняли голови, Њмець провiв пальцем по шкiрi бубна, i сухий, скрипучий звук приКднався до шуму в палатi. - Будьте здоровi й ви, мужi новгородцi! - вiдповiв на Пх вiтання князь Володимир, здiйнявши з голови хутряну, всипану самоцвiтами шапку, а з пояса меч, сiв на свiй стiлець. У палатi стало тихо. В круглих слюдяних вiконцях багрянiло вечiрнК промiння. Гриднi ходили з свiтильнями, запалювали у важких шандалах товстi восковi свiчi. У мерехтливому Пх сяйвi стало краще видно князя Володимира, його свiтле, срiбною ниткою ткане платно, широкий зелений пояс, червоне корзно. Позад нього окреслились темнi голови воКводи Добринi i ще кiлькох старших воКвод, що завжди стояли позад нього, за княжим стiльцем. Потiм у дверях палати залунали важкi кроки, мiж рядами мужiв до князя прямували сли, що Пздили в землю Полотську. Ось наперед вийшов воКвода Михало, бояри Зринь, Волдут, Тудор, тисяцькi Спирка й Чудин. - Чолом тобi б'Кмо, княже, i всьому Новгороду, - почав Михало, низько вклоняючись Володимиру, а потiм i мужам на всi боки. Те саме зробили i всi сли. - Будь здоров i ти, боярине Михале, i ви, сли! - вiдповiв на це князь. - Ждали давно новгородчi вас iз-за Волока, чого затримались? - Супротивний вiтер рвав нашi вiтрила, - вирвалось у Михала, - а паче вiтру затримали нас облуда, кривда та лжа. - Хто смiв заподiяти людям нашим облуду й кривду? - спохмурнiв Володимир. - А вже лiпше б ми не Пхали до Полотська, княже наш, а вдарили на них всiКю силою, тiльки того заслужив клятий Регволд, сини i вся псина його зграя. Але тут же тисяцький Михало зрозумiв, що висловлюКться не тими словами, якими слiд говорити княжому слу, i, зупинившись на якусь мить, повiв тихо, суворо, поважно: - За твоПм загадом, княже, прибули ми з повним мiсяцем до города Полотська i сказали сторожi, що хочемо говорити з Регволдом як сли новгородського князя. - Ви бачили його? - запитав Володимир. - Бачили, - заспiшив Михало, - сказали, як ти велiв, що не хочемо мятежа й усобицi, бережемо i будемо оберiгати мир i любов у землях Русi, хочемо жити по закону й покону отцiв наших, як. уставили князi Олег i Iгор, княгиня Ольга i син ПП Святослав, та ще так, як велять нашi боги. I тут Михало замовк. У палатi була така тиша, що всi чули, як кипить вiск у шандалах, важко дихають мужi на лавах. - Чого ж ти замовк? - Я сказав, - одразу ж продовжив Михало, - що ти, князь новгородський Володимир, блюдя мир на Русi, пропонуКш князю Регволду сукупно з ним iти проти князя Ярополка, який убив брата свого Олега й хоче йти на тебе. - I що вiдповiв Регволд? - Вiн узяв нашу грамоту, прочитав i порвав, кинув на землю... ВоКводи й бояри на лавах роздратовано загомонiли, вдарили об пiдлогу посохами. - Зло вчинив Регволд! Супостат вiн, ворог! - закричали всi i вже схоплювались з лав, затупотiли ногами. Тiльки князь Володимир твердо сидiв на стiльцi, дивився на Михала й слiв. - Що ж ще сказав Регволд? - так голосно, що почули всi в палатi, запитав вiн. - Вiн сказав непотрiбнi, дурнi слова, - промовив у тишi, що пiсля цього настала, Михало, - i менi негоже Пх говорити. - Нi, говори! - велiв Володимир. - Князь Регволд, - рiшуче почав Михало, - сказав, що його дивуК грамота новгородського князя з боярством, бо Новгород i Полотськ однаково древнi землi, древнi однаково в них князi й боярство, i якщо Новгород хоче навчати Полотськ, то Полотськ може Новгород провчити... Гординю нiс князь Регволд, хвалився родичем Рюриком, вiн сказав, що вiльний обирати, з ким йому iти - з Новгородом чи КиКвом. - I вже вiн обрав? - Так, княже, обрав, бо дiК в'Кдно з Ярополком-князем. Михало замовк, але князь, що пильно стежив за його обличчям, помiтив, як клiпаК воКвода очима. - Що ж ти замовк? - Вони виводили нас по одному з терема полотського князя, а там вчинили нам образу - стригли бороди. Михало показав князевi i мужам свою набагато коротшу, нiж ранiше, бороду. - I на тебе вони образу клали, - закiнчив Михало. - Князь Регволд велiв нам переказати, що дочка його Рогнедь не хоче роззути робочича, сина рабинi... Блiдий сидiв на стiльцi князь Володимир, i тiльки покладенi на поручнi стiльця пальцi рук, що стиснулися в кулаки, свiдчили, як вразили його слова воКводи. Проте вiн нiчим, крiм цього, не виказав свого хвилювання; дивлячись на воКвод i бояр, Володимир ждав Пхнього слова. I вiн дiждався. Ось один з бояр пiдняв посох, даючи знак, що хоче говорити, потiм устав, ступив уперед, i всi побачили старого Скордяту - з перетятим шрамом чолом, слутого* (*Слутий - слiпий.) на одно око. - Не токмо тебе, сина Святослава, онука Волги, образив Регволд, - промовив Скордята, - но такожде i боярство, всю Новгородчу землю; Михало сказав, що вiн дiК в'Кдно з Ярополком-князем... Що ж, зане так, ми пiдемо на Ярополка й Регволда... - То правда, правда! - загомонiли всi в палатi. Смутне, посiчене обличчя Скордяти перекосилось, Кдине око блищало хижо. - А ще я скажу, - закiнчив вiн, - що змусимо, аби та Рогнедь роззула нашого князя. Ми тебе викормили й випестили, княже, - звернувся вiн до Володимира, - то й веди нас тепер за собою. - Пiдемо! Веди нас, княже! За Русь! - кричали воКводи й бояри. У палату долинули протяжнi звуки дзвону - збиралось вiче. Князь Володимир устав, щоб iти на площу. Люта образа, жадоба помсти ще буяли в його грудях, але до обличчя вже прилила кров, серце билось рiвно, дужо. Пiсля вiча Володимир говорив у своПй свiтлицi на верху терема з Добринею. Була нiч. Князь стояв бiля розчиненого вiкна, крiзь яке вливався багатоголосий крик, шум з подiй, далекий смутний спiв. - От i все готове, воКводо мiй, тепер i в дорогу, - почав Володимир. - Довго я думав про КиПв, рвався туди, хотiв там бути, але не так, як нинi. - Чого печалишся, княже? - пiдiйшов до нього ближче й зупинився поруч Добриня. - Ти iдеш на праве дiло, захищаКш закон i покон отцiв своПх, маКш з собою воПнство незлiченне, певен я, що приКднаються, стануть пiд твоК знамено й полуденнi землi. - Це все так, Добрине, i коли б не вiрив, то й не пiшов би, але скiльки кровi доведеться нам пролити, навiщо Ярополк почав усобицю в землях, навiщо накликав хмари на Русь? Обидва вони, стоячи бiля вiкна, бачили полуденне небо. Там збиралась гроза, перша, либонь, за лiто, десь над самим обрiКм пробiгала тонка змiПста блискавиця, вона била й била в землю, плесо Iльменя, лiси. Князь Володимир витер долонею чоло, на якому виступили зерна поту. - Мушу йти! - промовив вiн. - Нехай Перун благословить все моК воПнство. - Не печалься, княже, - не сам будеш, я завжди з тобою. Вiн узяв руку Володимира й мiцно стиснув ПП. - Нi, Добрине! - вiдповiв йому князь. - Я тебе не кличу в цю дорогу. ВоКводi стало якось недобре й моторошно. Що трапилось? Чому князь не думаК брати його з собою? - Я люблю КиПв, - поволi говорив Володимир, - за цi ж лiта полюбив Новгород... I як Пх не любити? КиПв - отчина моя, а вспоПв мене й вскормив, як рiдного прийняв Новгород. Люблю я цей город, усi п'ятини землi, людей полунощних, що мають суворi лики, але теплi серця. - Цi люди люблять такожде й тебе, - сказав Добриня. - От через це й не хочу я, - нiби не чуючи його слiв, вiв далi Володимир, - залишити Пх сиротами... Ми йдемо далеко, полунощна рать стане аж на Днiпрi, а тут кожного дня можуть посунути свiони, чорнi булгари. - Добре робиш, княже, - згодився Добриня, - що печешся про Новгород, полюбив i я його. - Думаю, - подивився на Добриню Володимир, - що треба менi залишити в Новгородi посадника свого, якому вiрю. - Так i зроби, княже! - Роблю, Добрине, а тому залишаю в Новгородi тебе. - Мене? - Так, мiй вуйку й воКводо! Добриня довго мовчав. Блискавицi на обрiП роздратовано били землю. Важкi думки краяли серце воКводи. Вiн хотiв би пiти з Володимиром - похiд обiцяв йому честь i славу, в полуденних землях Пх ждала перемога. Правда, Добриня непокоПвся, думаючи про КиПв. Володимир, - вiн вiрив у це, - переможе Ярополка, сяде на столi отця свого. Гора, яка нинi схиляКться i служить Ярополку, дуже швидко схилиться перед Володимиром, служитиме йому. Але чи прийме Гора Добриню? Вiн згадав лiта, коли був гриднем у дружинi князя Святослава, сотенним, став, нарештi, воеводою-уКм Володимира. Що жде його, коли вiн приПде в КиПв з Володимиром? Князь - дужий, вiн пiшов у отця свого, скорить Гору, але хiба князi давно, а нинi й поготiв не схиляли голiв перед всемогутньою Горою? Коли ж навiть князi мусять стерегтись Гори, то що говорити йому, Добринi, вiн i колись вiдчував неприязнь, ненависть Гори, тепер так само боявся тамтешнього боярства й воКводства. У Новгородi Добринi вiльнiше, тут вiн рiвня всiм боярам i воКводам, стоПть над ними, бо К правою рукою Володимира, стане ще вище, коли залишиться його посадником. - Дуже уболiваю я, княже, - важко зiтхнувши, промовив Добриня, - що не береш мене з собою, бо там я анi сил, анi самого життя не пошкодував би для тебе. Але знаю, бачу, що мусиш мати тверду свою руку й у Новгородi... Пам'ятай, княже, що аки воПн твiй сидiтиму тут, блюстиму стiл, все робитиму по твоКму слову. Добриня подумав, що, може, саме в цю хвилину йому слiд сказати князевi правду про себе й сестру Малушу - тому легше буде, коли знатиме, що в Новгородi сидить не посадник тiльки, а брат його матерi, рiдний дядько, Добринi ж буде бiльше честi й слави... Проте це була одна тiльки мить. А що подумаК i що скаже Володимир, так пiзно почувши цю правду? Може, - Добриня зовсiм розгубився, - князь не залишить його тодi в Новгородi, а вiзьме з собою? Нi, краще мовчати, бути посадником у Новгородi, де в нього К терем, дворище, земля, жона, буде вiн вiднинi хазяПном i княжого двору в Ракомi. П Добриня не сказав потрiбного щирого слова. - Прощавай, княже! Щаслива путь! - тiльки й прошепотiв вiн сухими устами. 6 За Новгородом, там де Волхов-рiка з'КднуКться з Iльмень-озером, К гора, що за тисячу лiт трохи притерлась на макiвцi й осипалась на схилах, але однаково височить ще й досi. У тi ж часи на вершинi гори Перинь втрамбовано було, як тiк, широке требище, посеред нього на кам'яному пiдмурку височiла дубова постать Перуна, навкруг - богiв п'ятин новгородських, а на вiсiм кiнцiв вiд них, немов пелюстки страхiтливоП квiтки, день i нiч палали кострища* (*Кострища - жертовнi вогнища.). Вирушаючи на рать з Ярополком, князь Володимир велiв воПнству зiбратись на березi Iльменя, сам прибув туди й з воКводами став пiдiйматись на гору. Чим вище пiдiймались вони, тим ширший виднокруг вiдкривався Пхнiм очам, князь i воКвода бачили в затоцi Iльменя сотнi лодiй i учанiв з Новгорода i п'ятин, далi гойдались на хвилi лойви i шнеки варязькi. З гори видно було i шлях, яким воП мали вирушати за Волок, - блискуче плесо озера Iльменя, густi зеленi лiси на його берегах, з iншого боку темнiв над Волховом Новгород, за ним стелилась безмежна, повита сивим маревом низина. На требищi вже все приготували для жертви - високо в небо впинались вiсiм довгих вогняних язикiв кострищ, жерцi щосили били в бубни й бряжчали мiдяними дзвониками, ревла худоба. Перинь-гора не могла вмiстити всiх воПв, i тому князь велiв складати жертви скрiзь на березi. Њм, водь, саамi й комi* (*Њм, водь, саамi, комi - пiвнiчнi племена Русi.), що Пхали на рать з своПми богами й шаманами, поклали там окремi кострища, виставили перед ними богiв - дерев'янi чурбаки з витесаними на них очима, жiночими грудьми й просто срамними мiсцями, - пiд удари бубнiв, вискалюючи зуби, танцювали бiля них, через що новгородцi навiть потай смiялись. На вершинi Перинь-гори князь зупинився. Прямо перед ним вирiзувалась на тлi голубого неба пошерхла вiд сонця i вiтрiв, темна вiд диму требищ постать Перуна з блискучими позолоченими очима, за ним i наокруг нього стояли такi ж темнi, вирiзанi з дерева чи висiченi з каменю боги п'ятин Святовит, Бiлбог, Триглав - подоба чоловiка й жiнки з головою на плечах, головою в грудях i ще однiКю головою у дiтородному закутку - i навiть Чорнобог, що мав вигляд великого пса, - це були тi боги, яким вiки молились люди в Новгородi, в землях водi, Кмi, саамi, комi, а за ними стояла пiвнiчна, язичеська Русь. У цей день i годину за князя Володимира i всiх воПв, за перемогу над Ярополком молились ще й в одному мiсцi в самому городi - там у невеликiй християнськiй дерев'янiй церквi Iоанна на Опоках вiд жаркого вогню свiчок двiчi починалась пожежа. Князь Володимир у глибокiй задумi стояв перед богами, мовчали замисленi воКводи позад нього, тихо було скрiзь на горi i внизу над Iльменем. А потiм загримiли бубни й дзвоники, почувся дикий крик жерцiв, конаючи, хрипiли й рили землю ногами воли й конi, кров жертовних тварин пролилась на землю, над усiма вогнищами заклубились темно-сизi дими, вони огорнули требище, схилами поповзли вниз. Князя Володимира захопила й пiднесла ця треба, вийнявши з пiхов меч i поклавши його на землю, вiн стояв перед Перуном, хмари диму то насували на нього, то розступались, iскри бились об його обличчя, i в цi хвилини червоний вiдсвiт кострищ заливав його чоло, примруженi, прикутi до далекого плеса Iльменя очi, мiцно стиснутi уста. - За Русь! За богiв наших! За покон i закон батькiв! - чулося скрiзь по горi i над озером, гримiли списи, бряжчали щити. Велика, страшна, непереможна сила стояла за Володимиром - князем новгородським, вiн готовий був вести ПП до КиКва, до самих далеких украПн Русi. РОЗДIЛ П'ЯТИЙ 1 У Константинополi було вiдомо, що робиться на Русi, грецькi купцi, що невпинно Пздили Днiпром i перетинали Руське море, приПжджаючи з КиКва, розповiдали про сварку мiж братами-князями, пiзнiше i про початок сiчi мiж ними. У Великому палацi про цi подiП знали ще бiльше - готуючись до бранi з Володимиром, князь Ярополк вирядив у Константинополь своПх слiв, просив iмператорiв Василя й Костянтина дати йому допомогу в борнi з братом, за що згоджувався визнати Кпархiю константинопольського патрiарха на Русi, натякав, що мiг би поступитись деякими землями на пiвнiч вiд Клiматiв i в Тмутараканi, - Ярополк не скупився на обiцянки, зраджував закон i покон отцiв своПх, продавав iмператорам ромеПв руськi землi. Звичайно, не iмператори Василь i Костянтин вирiшували справу - перший з них проводив днi i ночi з своПми ченцями, другий пиячив у шинках над Перу i розважався з гулящими дiвчатами, - з послами князя Ярополка розмовляв проедр Василь. Коли б у нього була сила, вiн радо послав би на Русь легiони, про якi просив Ярополк, хеландiП з грецьким вогнем, - вони не так допомогли б киПвському князевi, як скористались би з усобицi в Руськiй землi i наробили великоП шкоди. Легiони ромеПв над Днiпром i в КиКвi - та хiба ж про це могли мрiяти iмператори колишнi! Але Вiзантiя не могла послати легiонiв на Русь - над нею нависла смертельна загроза, життя самоП iмперiП було в небезпецi. Проедр Василь знав, що робить, виславши перед кончиною iмператора Iоанна в Малу Азiю Варда Склiра. У Константинополi цей полководець був небезпечний, вiн мав багатьох спiльникiв серед членiв сенату й синклiту, якi готувались i, безперечно, оголосили б пiсля смертi Iоанна iмператором-регентом Василя й Костянтина Варда Склiра. Проедр Василь дiяв рiшуче - прогнавши в Малу Азiю Варда Склiра, вiн слiдом за ним став висилати туди ж i його прихильникiв i друзiв, - так у рiзнi феми МалоП АзiП потрапили Дельфiни, Куркуаси. Побоюючись мстивого проедра, деякi полководцi, патрикiП самi тiкали з Константинополя - вони забирали з собою родини, всi скарби, оселялись у ВiрменiП, ГрузiП, де втiкачiв з Константинополя приймали гостинно. Проедр Василь розумiв, яка сила збираКться в Малiй АзiП, до нього доходили вiстi, що вигнанцi й утiкачi з Константинополя гуртуються навколо доместика схол Варда Склiра. Проедр робить останнiй крок - увiльняК iменем iмператорiв Варда Склiра з високоП посади доместика, призначаК його дукою* (* Дука - губернатор) АнтiохiП. Але було вже пiзно. Вард Склiр мав пiд своКю рукою легiони, якi дав йому сам проедр Василь, вiн спирався на кращих полководцiв iмперiП, що втекли з Константинополя, його оточувала знать ВiзантiП, що мала незчисленнi багатства. Варда Склiра знали добре й у землях Кавказу, до яких давно простягала пазурi Вiзантiя, емiри Багдадського халiфату, що мрiяли про владу в Малiй АзiП й навiть у Њвропi, також пiдтримували його. Через це й трапилось так, що Вард Склiр оголосив себе iмператором ВiзантiП, його визнали вiрмени, емiри Мартирополя, Хорбота й Амiди, що сидiли над рiками Тiгром i Њвфратом, волостелин Багдада й Вавiлона Адудаула - всi вони пiдтримали Склiра, обiцяли допомогу. Не тiльки Азiя турбувала проедра Василя - вiн знав про убивство кесаря Бориса, якого сам послав у Болгарiю, i нiяк про це не шкодував - одним кесарем бiльше чи менше, що до цього ВiзантiП? Розмiрковуючи далi, проедр приходив до висновку: може, й краще, що не стало Бориса, - коли вiн не зумiв зiбрати нинi сил, то не зiбрав би Пх i далi. Проедра турбувала доля брата Бориса Романа. Однi в Константинополi говорили, що вiн попав у полон до комiтопула СамуПла Шишмана i що той нiбито назвав його царем БолгарiП, iншi стверджували, що СамуПл призначив Романа начальником всього свого вiйська. Що ж робилось справдi в Захiднiй БолгарiП - нiхто не знав, комiтопули сидiли в горах, мiж ними й ВiзантiКю височiли Родопи, - загадковий свiт, страшнi люди захiднi болгари. Там, за Родопами, вже збираКться й насуваК на Вiзантiю гроза, на перевалах, у клiсурах, а там i в долинi на пiвдень вiд Родопiв стало з'являтися все бiльше й бiльше болгарських загонiв, вони чинили велику шкоду акритам, комiтопули переходили в наступ, iмперiП загрожувала смертельна небезпека. Тому проедр Василь дуже радо й гостинно приймав мужiв нарочитих з КиКва, Пх, як це завжди робилось у Великому палацi, водили до святоП СофiП й Влахерну, показували у Магнаврi рiзнi дива - золотих левiв рикаючих, птахiв спiваючих, для них влаштовувались пири. Одного тiльки - вiдповiдi на прохання князя Ярополка - мужi нарочитi не мали, iмператори велiли Пм ждати й ждати. 2 У лiсах над Захiдною Двiною, до якоП з правоП руки линуть тиховодi Полоть i Оболь, а з лiвоП - Улла й Ушач, стояв на горi древнiй город Полотськ. Холодна, вогка тут земля - кругом драговини й болота, за коротким лiтом наступаК довга осiнь, зима, гнила весна, але смiливiй людинi ця земля сторицею вiддаК за труд - навкруг несходимi лiси, а в них табуни звiра, в рiках i озерах повно риби, у пiсках руками можна брати дорогий горючий камiнь, Захiдна Двiна допливаК до самого Варязького моря, а там вiдкритий шлях до всього свiту. Уже з давнiх вiкiв тут, на просторах Двiни, сидiли племена латгалiв, земгалiв i куршiв* (* Латгали, земгали, куршi - древнi племена, що жили над Балтiйським морем), що мали своП покони й богiв, сюди ж приходили i руськi племена, що братались з мiсцевими людьми, осiдали тут, випалювали лiси й орали землю, били дикого звiра в лiсах, ловили рибу в рiках. На цих давнiх тубiльцiв налiтали орди iз-за Двiни. Як i до всiх племен на схiд вiд Лаби, сюди простягали своП пазурi королi, а пiзнiше iмператори нiмецькi, багато кровi пролили вони, а особливо Генрiх I Птицелов i син його iмператор Оттон I, вони посилали в рiзнi городи i в Полотськ також своП загони, мрiяли загарбати Полотську землю, вийти на верхiв'я Днiпра й одрiзати верхнi землi Русi вiд полян i КиКва. Через це люди ПолотськоП землi ставили над рiками, щоб боротися з ворогами, городи з високими дерев'яними стiнами, копали навкруг них рови, насипали вали - так виросли Менськ, Усвят, Лукомль, Друцьк, а на стрижнi Полотi й Двiни город Полотськ. Правили Полотськом i всiКю цiКю землею своП князi, родичались вони з древлянами, полянами, кривичами. Коли ж до Новгорода перся i сидiв на Ладозi ярл Рюрик, iншi його побратими - Тур i Регволд - рушили на пiвдень, Регволд звабою взяв город Полотськ, Тур дiйшов аж до Прип'ятi, захопивши на якийсь час древнiй руський город, що пiзнiше став прозиватись Туровом. А вже, звичайно, не Полотськiй землi служив князь Регволд, лодiП з його дружинами увесь час Пздили по Двiнi до моря i далi в Свеарiке, на поклiн до конунгiв, iншi його дружини доходили до Шецiна й Шлезвiга - там Пх гостинно зустрiчав iмператор Оттон, Перуном i Руссю присягався Регволд, але служив багатьом i рiзним богам. Тут, у городi над Полоттю, за високими стiнами, оточений своКю дружиною, i сидiв князь Регволд. Мав вiн двох синiв - Роальда i Свена - та ще дочку - сiрооку красуню, гнучку й ставну Рогнедь. Вона була мрiКю багатьох вiкiнгiв i скальдiв* (* Скальди - мандрiвнi спiвцi), просити ПП руки приПжд