брал кого-нибудь
другого, я бы обязан был принять твой выбор.
       Кузнец  долго смотрел на Элфа, потом он неожиданно низко
поклонился:
      -- Теперь я понял, Повелитель. Это большая честь для нас.
       -- И я уже вознагражден за нее, -- сказал Элф. -- Ступай
с миром.
       Когда  Кузнец  дошел  до  своего  дома  на западном краю
поселка, он  увидел  сына  у  двери  кузницы.  Тот  только  что
закончил   дневную   работу,   запер   дверь  и  теперь  стоял,
вглядываясь в белеющую  дорогу,  по  которой  его  отец  обычно
возвращался   из  путешествий.   Услышав  шаги  за  спиной,  он
удивленно обернулся, потому что не ждал отца  с  этой  стороны,
побежал навстречу и почтительно взял его за руки.
       --  Отец,  я  ждал тебя со вчерашнего дня! -- сказал он.
Потом, взволновано заглянув ему в лицо, он добавил: -- Ты такой
усталый! Ты, наверное, проделал большой путь?
      -- Да, я был очень далеко, мой сын. Я прошел весь путь от
Восхода до Заката.
       Они  вместе  вошли  в  дом,  освещенный только пламенем,
мерцающим в очаге. Его сын зажег свечи, и некоторое  время  они
молча  сидели  перед  огнем.  Великая усталость и горечь утраты
были на сердце Кузнеца. Наконец он оглянулся, как  бы  придя  в
себя.
      -- Почему мы одни?
      Его сын с упреком посмотрел на него.
       --  Мать  ушла  в  Малый Вуттон к Нэн. Сегодня ее малышу
исполнилось два года. Они хотели, чтобы и ты тоже пришел.
      -- О, да. Я собирался быть там, и я должен был успеть, но
я задержался. Мне нужно было обдумать одну вещь и это заставило
меня отложить на время все остальное. Но я не забыл о маленьком
Томе. -- Он достал из-за пазухи небольшой  кожаный  кошель.-  Я
принес   ему   кое-что.  Старый  Ноукс  назвал  бы  это  просто
побрякушкой -- но она из Сказочной страны Эльфов, Нэд.
       И  он вынул маленькую серебряную вещицу. Она была похожа
на лилию с тонким гладким стеблем и с тремя  нежными  цветками,
склонившимися   вниз   как  легкие  колокольчики.  Это  и  были
колокольчики -- когда он  тихонько  встряхнул  игрушку,  каждый
цветок  зазвенел  на  своей тонкой чистой ноте. При этом нежном
звуке  вспыхнули  свечи  и  комната  осветилась  на   мгновение
сказочным  белым  светом.  Глаза Нэда удивленно расширились: --
Можно мне взглянуть на это, Отец? -- Он осторожно взял  игрушку
кончиками  пальцев  и  заглянул  в цветок.
       --  Сказочная  работа!   Папа, колокольчики пахнут! Этот
аромат напоминает мне, он напоминает мне, о, что-то,  о  чем  я
давным-давно забыл.
      -- Да, этот запах появляется после того, как колокольчики
отзвенят. Но не бойся, Нэд, это игрушка,  и  она  сделана  так,
чтобы  ребенок  мог играть с ней, не боясь ее сломать, и она не
может поранить его. Кузнец положил подарок  назад  в  кошель  и
спрятал  его  за  пазуху.  --  Завтра  я  сам отнесу ее в Малый
Вуттон. Может быть, Нэн с Томасом и Мама простят меня. А что до
малыша  Тома,  так  он  пока еще не считает дней... или недель,
месяцев и лет... -- Хорошо, Отец, сходи  туда.  Я  был  бы  рад
пойти  с  тобой,  но,  видно,  не  скоро мне удастся выбраться.
Сегодня я бы не пошел, даже если бы не ждал тебя. У  нас  много
заказов,  и  должны принести еще. -- Нет, нет, Сын Кузнеца! И у
тебя тоже должны быть праздники! Если меня зовут дедом, это  не
значит,  что  мои  руки  уже  ослабели.  Пусть приносят работу!
Теперь каждый день с ней будут  управляться  две  пары  рук.  Я
больше  не  буду  путешествовать,  Нэд,  во  всяком случае, так
далеко... Если ты понимаешь меня.
       --  Так  вот  оно что, Отец! Я все думал, что же стало с
твоей Звездой. Тебе так тяжело. --  Он  почтительно  взял  руки
отца.
       --  Я  тебе сочувствую. Но ведь, с другой стороны, это и
хорошо для нашего дома.  Ты  знаешь,  Мастер,  ты  еще  многому
сможешь  меня научить, если будет время. И я говорю не только о
кузнечном деле. Они вместе поужинали, и еще долго сидели  потом
за  столом,  Кузнец  рассказывал сыну о последнем путешествии в
Сказочную страну и о многом другом, что приходило ему в голову,
-- но он ничего не сказал о том, что он выбрал, кому достанется
Звезда. Наконец сын  посмотрел  на  него  и  сказал:  --  Отец,
помнишь  тот  день,  когда ты вернулся с Цветком? Я еще сказал,
что твоя тень похожа на тень великана. Тень не  обманула  меня.
Ведь  тогда  сама Королева танцевала с тобой! И все же ты отдал
Звезду. Надеюсь, она попадет к достойному. Этот  ребенок  будет
благодарен...
       -- Ребенок не может знать, -- ответил Кузнец. -- Об этом
не знают, получая.  Хорошо,  да  будет  так.  Я  передал  ее  и
возвращаюсь назад, к молоту и щипцам.
        Как   это   ни   странно,  но  старый  Ноукс,  когда-то
насмехавшийся над Подмастерьем,  так  и  не  смог  выкинуть  из
головы  того, что звезда исчезла из Торта, хоть это и случилось
много лет назад. Он разжирел, обленился и  забросил  все  дела,
когда  ему стукнуло шестьдесят (возраст невеликий для Вуттона).
Теперь ему было уже под девяносто,  он  невероятно  растолстел,
потому  что  ничего  не  делал,  но  по-прежнему любил поесть и
особенно налегал на сладкое. Все свое время он проводил если не
за  столом,  то  в большом кресле у окна, а в хорошую погоду на
крыльце. Он любил поболтать с соседями, поскольку  считал  себя
сведущим  во  всех  Вуттонских  делах, но в последнее время его
разговоры все чаще возвращались к Большому  Торту,  который  он
все-таки сделал (теперь он был твердо в этом уверен). И во всех
снах ему снился Большой Торт.  Его  бывший  Подмастерье  иногда
перекидывался  с  ним  словечком.  Состарившийся  Повар все еще
называл его Подмастерьем и ждал, что тот в ответ будет называть
его  Мастером.  И  Подмастерье всегда так обращался к нему; это
говорило в  его  пользу,  хотя  у  Ноукса  были  собеседники  и
поприятнее.  Однажды Ноукс дремал после обеда в своем кресле на
крыльце.  Вздрогнув,  он  проснулся  и   увидел,   что   бывший
Подмастерье стоит перед ним и пристально на него смотрит.
      -- А, привет, -- сказал Ноукс, зевая, -- рад тебя видеть.
Знаешь ли, мне опять снился этот Торт. Я вот все думаю  о  нем.
Это  был  лучший  торт  из  всех,  что  делал я, а это о чем-то
говорит. Хотя, может, ты его уже и забыл.
       --  Нет,  Мастер.  Я очень хорошо его помню. Но о чем вы
беспокоитесь? Это был хороший Торт, он всем  понравился  и  его
хвалили.
       --  Конечно,  ведь  это  я  его  делал.  Но  не это меня
беспокоит. Там была одна штучка, звезда. Никак не могу  понять,
что  же  с ней стало. Конечно же, она не растаяла. Я это сказал
только, чтобы не испугать  детей.  Все  думаю,  что  кто-нибудь
все-таки  проглотил  ее.  Но  разве  так  может быть? Ты можешь
проглотить маленькую монетку и не заметить, но не такую звезду.
Она была маленькая, но с острыми концами.
       -- Да, Мастер. Но разве вы знаете наверняка, из чего она
была сделана?  Не берите в голову. Кто-то проглотил ее,  уверяю
вас.
       -- Но кто же тогда? Ладно, у меня хорошая память, и этот
день как будто отпечатался в голове. Я могу назвать всех  детей
по именам. Дай подумать. Должно быть, это Молли, дочь Мельника.
Она была такая жадная и глотала не прожевывая. Теперь  толстая,
как мешок с мукой.
       --  Да,  есть люди, которые так делают, Мастер. Но Молли
ела осторожно и нашла в своем куске два сюрприза.
       --  Вот  как?   Ладно,  тогда это был Гарри, сын Бочара.
Бочонок, а не мальчик, и рот до ушей, как у лягушки. --  Должен
вам  сказать,  Мастер,  что  он  был  хорошим мальчиком, просто
широко и дружелюбно улыбался. К тому же он был  так  осторожен,
что сперва раскрошил свой кусок, но ничего не нашел.
       --  Тогда  это  была та маленькая бледная девочка, Лили,
дочь нашего Торговца Сукном. Помню, когда она  была  маленькая,
так ползала по полу и глотала булавки, -- и ничего.
       --  Нет,  Мастер.  Она  съела  только корку и глазурь, а
начинку отдала мальчику, который сидел рядом с ней.
       --  Тогда сдаюсь. Кто же это мог быть? Кажется, ты с них
глаз не сводил, если только ты все это не выдумал.
       --  Это  был  сын Кузнеца, Мастер. И я думаю, что Звезда
принесла ему счастье.
       --  Ну, ну! -- рассмеялся старый Ноукс. -- Я так и знал,
что ты меня разыгрываешь. Не смеши меня! Кузнец был тогда тихим
и  медлительным.  Сейчас от него много шума, я слышал даже, что
он еще и поет. Но он осторожный...  Никогда  не  рисковал.  Как
говорится,  жует  дважды,  прежде  чем проглотить, и всегда так
поступал, если ты  понимаешь,  о  чем  я  говорю.  --  Понимаю,
Мастер.  Раз  вы  не  верите, что это был Кузнец, то я ничем не
могу вам помочь. Да теперь это  и  не  важно.  Может  быть,  вы
успокоитесь,  если  узнаете,  что  Звезда  вернулась  обратно в
ящичек. Вот она! Подмастерье был  одет  в  темно-зеленый  плащ,
который Ноукс только сейчас заметил. Из складок плаща он извлек
небольшой черный ящичек и открыл его прямо под носом у  старого
Повара.
      -- Вот Звезда, Мастер, здесь в уголке.
       Старый  Ноукс раскашлялся, расчихался, но в конце концов
все же заглянул в ящичек.
       --  Так  вот  она! -- воскликнул он. -- По крайней мере,
похожа. -- Это та самая Звезда, Мастер. Позавчера я сам положил
ее сюда. А этой зимой я снова запеку ее в Большой Торт. -- Так,
так! -- Ноукс  хитро  посмотрел  на  Подмастерье  и  засмеялся,
трясясь,  как желе. -- Вижу, вижу! Детей было двадцать четыре и
сюрпризов двадцать четыре, и звезда лишняя. Выковырнул, тесто в
печь,  а  сам  припрятал  ее  до  другого  раза.  Ты всегда был
хитрюгой,  шустрым,  можно  сказать.  Все  экономил:   макового
зернышка  зря  не  потратишь.  Ха-ха-ха!  Вот, значит, как дело
было. Я мог и сам догадаться.  Ладно,  вот  все  и  выяснилось.
Теперь можно спать спокойно. -- Он поерзал в кресле. -- Смотри,
чтобы твой ученик не сыграл с тобой такую шутку. Как говорится,
на  всякого хитреца найдется кто-нибудь похитрее. -- Он прикрыл
глаза.
       --  До  свиданья,  Мастер! -- сказал Подмастерье, закрыв
ящик с таким хлопком, что старый Повар удивленно  выпучился  на
него.
      -- Ноукс, -- сказал он, -- ваши знания столь глубоки, что
я только дважды осмелился заговорить с вами первым.  Я  сказал,
что  Звезда  пришла  из  Сказочной  страны  и что она досталась
Кузнецу. Вы посмеялись надо мной. Теперь, когда мы  расстаемся,
я  скажу  вам  еще  кое-что,  только не смейтесь. Вы тщеславный
старый мошенник, толстый, ленивый и хитрый. Я  делал  всю  вашу
работу -- и никакой благодарности. Вы всему у меня научились --
кроме вежливости и уважения к Сказочной стране,  а  я  ни  разу
даже не слышал от вас "Добрый день".
       --  Ну,  что  касается вежливости, так я не вижу никакой
вежливости в том,  чтобы  обзывать  людей  старших  и  мастеров
своего  дела.  Оставь  себе  свою  Сказочную  страну  и всю эту
чепуху. Добрый день, если ты этого  ждешь  от  меня.  А  теперь
катись!  -- Он насмешливо помахал рукой.  -- Если кто-нибудь из
твоих сказочных дружков прячется на Кухне, пришли его ко мне, а
я на него посмотрю. Пусть он помашет своей волшебной палочкой и
сделает меня снова худым.  Может, тогда я  тебе  поверю.  --  И
Ноукс рассмеялся.
       --  Не  уделите  ли  вы  немного  своего  времени Королю
Сказочной страны?  -- был ответ. И  к  ужасу  Ноукса,  с  этими
словами  Элф вырос у него на глазах. Он распахнул плащ, и Ноукс
увидел под ним праздничное белое одеяние Мастера Повара, только
оно  переливалось,  мерцало  и  вспыхивало.  Его голову венчала
драгоценная диадема -- сияющая звезда. Лицо его было молодо, но
в глазах -- суровая мудрость.
      -- Старик, -- сказал он. -- По крайней мере, ты не старше
меня. А что касается мастерства, так ты  частенько  подглядывал
из-за  моей  спины. Решишься ли ты и теперь в открытую отрицать
это? Он шагнул вперед, и Ноукс дрожа  сжался  в  своем  кресле,
стараясь   отодвинуться   как   можно  дальше.   Он  попробовал
закричать, чтобы позвать на помощь, но смог только  еле  слышно
сипеть.
       --  Нет, Повелитель, -- проскрипел он.  -- Не причиняйте
мне зла! Я всего  лишь  старый  бедный  человек.   Лицо  короля
смягчилось.
       --  Что  ж,  ладно!  Ты  говоришь  правду.  Не  бойся  и
успокойся. Может,  хочешь,  чтобы  на  прощание  Король  Эльфов
исполнил  твое  желание?  Я обещаю тебе. Прощай! Теперь спи! Он
снова завернулся в плащ и пошел по направлению к Дому,  но  еще
до  того,  как  он  скрылся из виду, вытаращенные глаза старого
Повара закрылись, и он захрапел.
       Когда старый Повар снова проснулся, солнце уже садилось.
Он протер глаза и слегка вздрогнул, потому что  осенний  воздух
был холоден. -- Ух, ну и сон! -- сказал он. -- Должно быть, все
из-за той свинины, которую я съел на обед. С того дня  он  стал
бояться,   что   ему  еще  приснятся  такие  страшные  сны,  не
осмеливался почти ничего есть,  опасаясь,  что  еда  может  его
расстроить,  его  трапезы  стали  очень  недолгими  и простыми.
Вскоре он похудел, его одежда и кожа свисали с него  складками.
Дети  прозвали  его  "Старик -- Кожа да Кости". Он с удивлением
обнаружил, что снова может  передвигаться  и  ходить  по  всему
Вуттону  с  помощью  всего  лишь палки; и прожил он после этого
намного больше, чем если бы продолжал толстеть.  Действительно,
как  говорят,  ему  недавно стукнуло сто лет, это единственное,
что запомнили о нем люди.  И  до  последнего  дня  он  повторял
каждому   желающему   эту   историю.  --  Можете  называть  его
тревожным, но, если  задуматься,  то  это  просто  глупый  сон.
Король  Сказочной  страны!  Что ж, у него нет никакой волшебной
палочки.  Когда  перестаешь   есть,   начинаешь   худеть,   это
естественно. Вполне объяснимо. Никакого волшебства здесь нет.
        Настало   время  Праздника  Двадцати  Четырех.  Кузнеца
пригласили петь песни, а его  жену  --  помогать  управиться  с
детьми.  Кузнец  смотрел,  как  они пели и танцевали, и думал о
том, что они красивее и живее, чем были  в  детстве  он  и  его
друзья. На мгновение он задумался над тем, что может Элф делать
в свободное  время.  Казалось,  каждый  ребенок  достоин  найти
Звезду.  Но  в основном он смотрел на Тима: довольно пухленький
мальчик, танцует неуклюже, но поет приятным голоском. За столом
он  сидел молча и глядел, как точат нож и разрезают Торт. Вдруг
он певуче сказал: -- Дорогой Мастер Повар, только отрежьте  мне
маленький кусочек, пожалуйста. Я уже так много съел, что больше
не могу. -- Хорошо, Тим, -- сказал Элф.  --  Я  отрежу  кусочек
специально  для  тебя. Думаю, ты легко с ним справишься. Кузнец
смотрел, как Тим  ел  свой  кусочек,  медленно,  но  с  видимым
удовольствием; хотя, не найдя в нем ни сюрприза, ни монетки, он
огорчился. Но вскоре свет полился из его глаз, он  засмеялся  и
повеселел, тихо запел песенку. Потом он встал и начал танцевать
с  такой  удивительной  грацией,  которую  никогда  раньше   не
показывал.  Все  дети засмеялись и захлопали в ладоши. "Значит,
все в порядке, -- подумал Кузнец, -- ты теперь  мой  наследник.
Интересно, в какие незнакомые места поведет тебя Звезда? Бедный
старый  Ноукс,  он,  наверное,  так  и  не  догадается,   какоe
волшебное событие произошло в его в семье".
       Он  так  и  не догадался. Но на этом Празднике произошло
одно событие, которым Ноукс был страшно доволен.  Незадолго  до
конца  Праздника  Мастер  Повар  попрощался  со  всеми детьми и
взрослыми.
       -- Настала пора и мне прощаться с вами, -- сказал он. --
Через день-два я уйду.  Мастер  Харпер  уже  готов  занять  мое
место. Он очень хороший Повар и, как вы знаете, родился в одном
поселке с вами. А я вернусь домой.  Не  думаю,  что  вы  будете
скучать обо мне.
       Дети весело с ним попрощались и вежливо поблагодарили за
красивый и вкусный Торт. Только маленький Тим взял его за  руку
и сказал:
      -- Как жаль...
      Хотя в деревне, конечно, были семьи, где очень скучали по
Мастеру Повару. Его немногочисленные друзья, особенно Кузнец  и
Харпер, горевали об его уходе и в память об Элфе следили, чтобы
не тускнели позолота и краска Дома. Однако большинство особо не
огорчалось.  Он  и  так слишком долго жил в поселке, и никто не
жалел о переменах. Но старый Ноукс стукнул  палкой  по  полу  и
сказал напрямик:
       --  Наконец-то  он  ушел! Лично я рад. Никогда он мне не
нравился. Уж очень был хитрый. Как говорится, чересчур шустрый.