Юрий Гирченко. Армия Государства, Которого Нет. --------------------------------------------------------------- © Copyright Юрий Гирченко, 2002 Email: jury_g@mail.ru WWW: http://zhurnal.lib.ru/g/girchenko_jurij/ Ё http://zhurnal.lib.ru/g/girchenko_jurij/ ArtOfWar: http://www.artofwar.ru/girchenko/index_tale_girchenko.html Ё http://www.artofwar.ru/girchenko/index_tale_girchenko.html Date: 06 Mar 2002 Обсуждение повести Ё http://zhurnal.lib.ru/comment/g/girchenko_jurij/arm3 --------------------------------------------------------------- Неполная хроника Краха отдельных воинских частей ВС СССР. Эта повесть является хронологическим продолжением повести "В Союзе всЃ спокойно..." ВсЃ, описанное здесь, приближено к реально происходившим событиям, Хотя доля вымысла присутствует. Все имена и фамилии вымышлены. Автор Глава 1. Забытые части Ну кому это было нужно - взрывать ретрансляционную башню в Степанакерте? Кому она мешала? Стояла себе, выполняла свои функции... А сейчас хоть волком вой... Телевизор, как убитый - молчит. Точнее, шипит, но ничего не показывает. Раньше, бывало, придешь домой после патруля, включишь телевизор, и хоть что-то радует. И пусть говорят только на азербайджанском, да и фильмы все на азербайджанский язык дублированы, но все равно, приятен и этот фон. А кстати, не доводилось ли вам смотреть фильмы, дублированные на национальный язык? Нет? Ну что вы - это очень интересное зрелище. Помню, как-то смотрел фильм "Женщина, которая поет". Ну, это там, где Алла Пугачева в главной роли. О!.. Как она оригинально говорит на азербайджанском: "натерсен?" и "чох саул!" Нет, ничего плохого сказать об азербайджанском языке я не хочу. Язык как язык. Но согласитесь, человеку, говорящему на русском, вдруг услышать от известной певицы, не привычное: "как дела?", а "натерсен?"... Пикантно! Или вот еще знаменитый фильм "Чапаев": "Амба, Василиваныч! Патрон кутарыб!" "Херби йох, Петька! Рукопашныя гэдэрик!" Оригинально, правда? Так вот, шел я домой, сменившись из очередного патруля, и думал о том, что нужно пару часов вздремнуть, а потом... А что потом?.. Опять безделье. Жену и детей я отправил на родину... О, нет, не отправил, а эвакуировал. Во как! Как в сорок первом, блин... Так тогда же война была, и наши деды спасали наших родителей от внешнего врага. А сейчас? Сейчас - мир... Одно только слово, что мир. А на самом деле это уже третья эвакуация. И все это не спроста - стреляют вокруг. Убивают армяне азербайджанцев и наоборот, азербайджанцы армян. И если бы стреляли только друг в друга, - а то иногда и по военным. Ну разбирались бы между собой, выясняли бы отношения. Ан нет, просто так уже друг на друга кричать не хотят. Уже без оружия и разговор не получается. А где его взять, это оружие? Где-где? У военных... И, понимаешь, какие военные сволочи - добровольно отдавать не хотят. А не хотят отдавать - значит нужно его забирать, нападая на караулы воинских частей и на отдельных военнослужащих. Хорошо, что наш городок рядом с частью... Ну, все. Хватит, а то от этих мыслей сдуреть можно. Зашел я в свою квартиру. Снял с плеча автомат и положил на кровать. Хотел уже ботинки расшнуровывать... Вдруг стук в дверь... Я подошел к двери и посмотрел в глазок. За дверью стоял наш солдат. Я открыл дверь. Солдат выпрямился, принял строевую стойку и доложил: - Товарищ майор, общий сбор! - Вопросов нет. Иду! - ответил я и пошел за автоматом. А солдат отправился оповещать остальных... Через полчаса на плацу, за исключением караулов и дежурных смен патрулей, построился весь личный состав батальона. Это была вся наша часть - отдельный инженерно-саперный батальон, в котором я служил в должности заместителя начальника мобилизационной группы. Комбат довел до нашего сведения, что на территории Союза Советских Социалистических Республик введено чрезвычайное положение, и что руководить всем происходящим будет созданный в Москве Государственный Комитет по Чрезвычайному Положению. Ну и ну, дожили! Если здесь, в Азербайджане, чрезвычайное положение введено с января 1990 года, то мы к этому привыкли и знали, что находимся в горячей точке. А что получается теперь? Горячая точка - весь СССР? Это полный "абзац"... Комбат сообщил, что все воинские части Министерства Обороны, Министерства Внутренних Дел и Комитета Государственной Безопасности приведены в повышенную боевую готовность. Но к нашему батальону это как бы и не относится, потому что мы и так уже полтора года живем в этой самой повышенной готовности. Да что там говорить - спим с оружием... Так что всем приступить к выполнению своих обязанностей... И мы приступили... А потом - прошло три дня - и ГКЧП объявили вне закона... Позже на территории СССР было отменено чрезвычайное положение, но нас это не коснулось. Мы по-прежнему продолжали служить в горячей точке... После августовского путча 1991 года Союз Советских Социалистических Республик развалился. "Империя зла", как называли его на Западе, перестала существовать. Но зло народам, населявшим эту Империю, СССР продолжал приносить. Косвенно, но все же приносить. "Единого Могучего" уже не было, а были отдельные республики, которые в то время еще толком не определились в своей государственности... А местные "князьки" своей целью видели только одно, как бы ухватить один-другой кусочек земли, по возможности не обидев при этом рядом живущего, такого же, как и он сам, "князька". Ну а если не удавалось решать вопросы мирным путем, то они решались при помощи различных средств убеждения. А как известно, самым весомым доводом является оружие... Судьбы простого народа при этом не учитывались. Такое же произошло и в Закавказье. Заметьте, - ни Армения, ни Азербайджан территориальных претензий друг другу не предъявляли. Может, и возникали какие-то разногласия, но открытого политического и вооруженного противостояния не было. Здесь я может что-то упустил, но, по крайней мере, такого не помню. И речь сейчас не об этом... Основной спор возник за Нагорно-Карабахскую автономную область, входившую в состав Азербайджанской Советской Социалистической Республики. Эта территория считалась спорной с самых давних времен... Но и тут не все было просто. Армяне Нагорного Карабаха провозгласили независимость, переименовав Нагорно-Карабахскую автономную область (НКАО) в Нагорно-Карабахскую Республику (НКР). И пошел процесс изгнания азербайджанцев с территории республики... Азербайджанцы покидать добровольно свои дома не хотели, считая, что это их Родина, и именно они должны здесь жить. До августовских событий 1991 года в НКАО находились Внутренние Войска Министерства Внутренних Дел СССР, пытаясь поддерживать порядок. Но после того как перестал существовать Союз Советских Социалистических Республик, внутренние войска оказались в непонятном положении. Раз они войска внутренние, то они должны выполнять свои функции внутри Государства. Вопрос - какого Государства?.. Вот поэтому в конце 1991 года Внутренние Войска МВД СССР были выведены в места своей постоянной дислокации. ОМОН МВД Азербайджана, который был создан в 1990 году для борьбы с бандитскими группами, но фактически занимавшийся депортацией армянского населения с территории Нагорно-Карабахской автономной области, прекратил проводить операции по депортации армян. А раньше это производилось систематически. И делалось все на основании Законодательных Актов Правительства СССР. А сейчас скажите, о какой депортации армян может идти речь, если этот "доблестный" ОМОН уже не сможет "спрятаться за спины" внутренних войск? Внутренних войск нет, но уже есть Национальная Освободительная Армия Нагорного Карабаха. И эта Армия вооружалась и становилась сильнее с каждым днем... И в свете всего происходившего Азербайджанский ОМОН разместился в городах Нагорного Карабаха с азербайджанским населением и в населенных пунктах Азербайджана, граничащих с НКР. В села же с армянским населением ОМОН не ездил. Это опасно, уже местные жители могут дать отпор... Вооруженный отпор... А в приграничных районах вовсю действовал Народный Фронт Азербайджана... Азербайджанцы начали переименовывать населенные пункты Карабаха, которые, по их мнению, имели слишком проармянское звучание. Так Степанакерт стали называть Ханкенди. Но называли его так только в Азербайджане, для всего мира он так и оставался Степанакертом. Армяне, в свою очередь, тоже стали переименовывать - уже по их мнению, - слишком проазербайджанские населенные пункты. Они даже сам Нагорный Карабах переименовали в Арцах. Каждая из сторон заявляла, что их название правильное и исторически сложившееся... Но не мне об этом судить... Периодически происходили вооруженные столкновения между азербайджанцами и армянами. И в этой вакханалии уже невозможно было разобраться кто прав, а кто нет, в каждом отдельном случае. После вывода из Карабаха внутренних войск по дорогам ездить стало очень трудно. Они обстреливались ОМОНом Азербайджана, Народным Фронтом Азербайджана, Национальной Освободительной Армией Арцаха, и вообще всеми, кто хотел пострелять... Но самое интересное заключалось в том, что в НКР и прилегающих к ней районах оставались воинские части постоянной дислокации Советской Армии. А именно - 4-й Общевойсковой Армии. В их числе был и наш отдельный инженерно-саперный батальон, который дислоцировался в городе Агдам. Собственно говоря, Советской Армии уже не существовало. Называлась теперь она - Объединенные Вооруженные Силы Союза Независимых Государств (ОВС СНГ). В тот период каждое вновь образовавшееся Независимое Государство создавало свои Вооруженные Силы. Естественно, создавались они на национальной основе. Все это хорошо и понятно. Ну а как быть с ОВС СНГ, и вообще, каков их статус, понять было уже не возможно... Более того, мы не понимали, для чего мы здесь нужны. Это не наша Родина и уже не наше государство... Столицей НКР являлся город Степанакерт. В самом Степанакерте дислоцировались 366-й Гвардейский Мотострелковый полк и батальон химической защиты: части Объединенных Вооруженных Сил СНГ. Личного состава в этих частях находилось лишь 30 процентов от штатной численности. Почему? А потому, что солдаты, отслужившие срок службы, уже уволились, новобранцы же не прибывали. Да и дезертиров - хоть отбавляй... А скажите, какие еще новобранцы, если и оставшихся солдат кормить нечем... Нагорно-Карабахская республика создавала и комплектовала свою Национальную Освободительную Армию Арцаха, а кормить и обеспечивать при этом какой-то 366-й МСП и химбат - просто неразумно... Все-таки новобранцев привозили. Совсем немного, но привозили, в основном армян. А жить "молодым", впрочем, как и "старым" солдатам, было трудно... Не подумайте, что солдаты голодали, вовсе нет. Их кормили, но кормили плохо, и только тем, что удавалось найти... Офицерам же зарплату платили крайне неаккуратно. Да что там неаккуратно, ее задерживали месяцами, а если и платили, то по частям. Конечно, местным армянам - офицерам и прапорщикам - выжить еще можно было. Ну, все-таки родина, и родственники рядом. А тем, чья родина за добрых тысячу километров? Попробуй - поживи... Ну, если бы только это, но вокруг же стреляют... Неспокойно... Почти все офицеры отправили свои семьи на родину, а сами продолжали служить... Ну, служить - ладно... А жить как? Вот некоторые офицеры и солдаты и зарабатывали себе на жизнь продажей военного имущества. Тем более что покупатели, местные армяне, свободно ходили по территории 366-го Гвардейского мотострелкового полка. Продавались также патроны, гранаты... Конечно, поступали военные неправильно, но жить как?.. Как? Пользуясь всем этим идиотизмом, как-то кто-то из боевиков-"доброжелателей" предложил одному старшему лейтенанту из 366-го полка денежную помощь. Конечно, не безвозмездную помощь, а за оказание небольшой услуги. Суть услуги заключалась в следующем. Каждую ночь из полка выезжали БМП на охрану некоторых сел и патрулирование отдельных дорог НКР. А что если взять, и немного изменить маршрут. Подъехать к азербайджанскому селу, и несколько раз выстрелить по нему... Старший лейтенант задумался, почесал за ухом... и решил пойти навстречу "благодетелю". А почему бы и нет. Он, старший лейтенант, выезжает на боевое задание по охране определенного объекта. И во время боевой миссии на него нападают, якобы нападают, боевики, а он, как и положено, ведет по ним ответный огонь из своей БМП... Таким образом, и задача вроде бы выполняется, и боеприпасы списываются. Все логично. Вот старлей и выехал на "боевое" задание. Но поехал не сам, а прихватил с собой двух солдат, предварительно пообещав им денег... Выехали из расположения полка. По дороге посадили на "броню" несколько боевиков, и поехали на "стрельбы"... Подъехали к азербайджанскому селу. Минут двадцать постреляли из пушки БМП-1. Получили обещанные деньги, выпили с боевиками и поехали в полк... Вот и все. И служба выполнена, и денежки появились! Но деньги имеют одно нехорошее свойство. Рано или поздно заканчиваются... А боевики-"благодетели" всегда рядом и всегда готовы заплатить за "небольшие услуги"... И старлей еще раз поехал на оказание "помощи" хорошим людям. А почему и не поехать? Люди ведь хорошие - платят исправно... Но в этот раз он поехал уже с тремя БМП, прихватив с собой не только "верных" солдат, но еще парочку, таких же, как и сам, офицеров. "Задачу" выполнили, и "зазвенели монеты в кармане..." А дальше пошло-поехало... На такие "операции" стали выезжать периодически, и уже не только эта команда... С особым рвением в это "патрулирование" выезжали прапорщики-армяне. Позже стали и танки с собой "прихватывать"... Но не подумайте, что это происходило открыто, совсем нет. Командование 4-й Армии об этом не знало, как и командование Закавказского Военного Округа... Хотя, возможно, слухи доходили и к ним... Сейчас у вас может сложиться неправильное мнение об офицерах. Сразу хочу сказать, что этим занимались далеко не все. Многие и не подозревали в то время о происходящем. Другие же не могли смотреть на эти "денежно-смертельные" отношения, а пытаться что-то сказать командиру полка было бесполезно... Он ничего не видит и не слышит... И это наводило на подозрительные мысли... Нормальные офицеры уже не могли смотреть на это. И однажды подполковник - командир первого мотострелкового батальона - вместе с майором, командиром артиллерийского дивизиона 366-го полка, решили ночью, как заступят на дежурство, вывести технику, которую смогут вывести, и забрать солдат, которых смогут забрать, и на свой страх и риск пробиваться из Степанакерта в город Агдам. Но "стукачей" хватает везде... Командир полка, узнав об этом, снял их с дежурства и посадил под домашний арест. До этого случая дезертирство из полка и химбата было. Но было не в больших масштабах. Так, три-четыре человека в неделю убегали... Но теперь - по пять-семь в день... Убегать было очень опасно. По дороге стреляли, многие солдаты были убиты, некоторые ранеными добирались до Агдама. И это неслучайно, ведь армянские боевики вели по ним прицельный огонь... Солдаты из Степанакерта "рвались" в Агдам. Но не так в сам город, как к нам в саперный батальон. У нас в части был порядок... Конечно не совсем такой, как в былые времена, но все-таки, приказ - это приказ, командир - это командир, и несение службы - задача первоочередная. Город Агдам - приграничный город Азербайджана с территорией Нагорно-Карабахской республики. После вывода внутренних войск в Агдаме оставалась одна единственная воинская часть - наш саперный батальон. С января 1990 по сентябрь 1991 года батальон периодически проводил работы по разминированию дорог и восстановлению разрушенных мостов, а также других объектов народного хозяйства. Иногда наша часть подвергалась нападениям со стороны боевиков Народного Фронта Азербайджана. Основной целью этих нападений являлся захват оружия, но еще ни одна попытка боевиков не увенчалась успехом. Но после вывода внутренних войск МВД СССР с территории НКР и прилегающих районов, нападения постепенно прекратились. Это произошло потому, что местные Агдамские правители поняли одну очень важную вещь. Если не будет в Агдаме саперов, то набирающая силу Национальная Освободительная Армия Арцаха его попросту захватит. Нельзя сказать, что наш батальон был мощной боевой единицей. Но армяне, пока в Агдаме саперы, на город идти не собирались... Скажите, зачем им нужно было вступать в прямой конфликт с воинской частью, в которой и командир, как должно быть - боевой командир, а не "бизнесмен", как в 366-м полку, и дисциплина на должном уровне. Нет, с саперами воевать - только себе вредить... Армяне в Агдам не пойдут. Азербайджанцы понимали это, и до поры до времени разговаривать с нами стали уважительно... Поэтому и бежали солдаты из Степанакерта в Агдам. Солдат этих дезертирами, в прямом смысле, назвать нельзя... Они бежали в Агдам, чтобы служить и выполнять свой воинский долг... Хотя и это было лишь временным явлением. Глава 2. Неизвестность Полк внутренних войск был выведен из Агдама в начале декабря 1991 года. В городе остался лишь наш батальон. Нет, вообще-то, в Агдаме был еще и ОМОН Азербайджана, и военизированные формирования Народного Фронта Азербайджана, которые смело стали бродить по городу с оружием. А вот из ОВС СНГ осталась только наша часть. В обязанности нашего батальона входило патрулирование по городу с целью недопущения неправомерных и противозаконных действий со стороны кого-либо к местному населению и наоборот. А вот теперь, что делать нам в условиях, когда половина города ходит с оружием? Этим джигитам и слово сказать нельзя, они сразу хватаются за оружие... Ну ладно, хватайтесь, у нас тоже есть оружие, и стрелять мы умеем. Но тут есть одно но, из штаба нашей 4-й Армии, который дислоцировался в Баку, пришел приказ: "По местному населению огонь не открывать, и на провокации не отвечать!" Значит, получается, что наша БРДМ, передвигающаяся по городу, не патруль, а так... "прогулочный тарантас", напасть на который может всякий... Однажды так и произошло. Ехал наш патруль на БРДМ по Агдаму. Вдруг смотрит, посреди улицы лежит большое дерево, перегораживая проезжую часть. БРДМ остановилась, и из нее вылезли начальник патруля, старший лейтенант и один солдат, чтобы посмотреть, можно ли это дерево убрать, или нужно все-таки разворачиваться. Как только они спрыгнули на землю, к ним подбежали из-за соседних домов человек десять местных джигитов, вооруженных палками и милицейскими резиновыми дубинками. Что-то крича по-своему, они сбили старлея с ног, но оружие вырвать из рук сразу не смогли. Старший лейтенант вцепился в него так, что отобрать автомат у него можно было лишь у мертвого. В нескольких метрах от своего командира солдат прижался спиной к БРДМ и сделал две длинные очереди из автомата чуть выше голов нападавших. Джигиты замерли... И тут один из них крикнул солдату: - Вай! Ты зачем стреляешь? Что, приказ не знаешь?! - Мне до жопы все приказы! Сейчас поубиваю всех! - прокричал боец в ответ, сделав вверх еще одну короткую очередь. В это время старлей уже поднялся на ноги, передернул затвор автомата и крикнул: - Кто не успеет убежать, того убью! После этого выстрелил в землю, у ног рядом стоящих джигитов. Азербайджанцы отпрянули назад и не очень быстро стали отходить. Старший лейтенант прокричал: - Стреляю на поражение! Он пустил короткую очередь над головами джигитов. Джигиты, переговариваясь между собой, начали уходить... БРДМ проехала несколько метров задним ходом, выехала из тупика и развернулась. Старлей и боец залезли на броню, и БРДМ сразу поехала в расположение батальона... В то время, когда личный состав патруля на БРДМ подъехал к части, я стоял и разговаривал с командиром батальона у ворот КПП. Комбат остановил броню и спросил у старшего лейтенанта, почему вернулись так рано из патруля. Старлей доложил о происшествии... Комбат был вне себя от услышанного, и сразу пошел связываться по дальней связи с "Пловцом", это позывной штаба 4-й Армии. А я заговорил со старлеем: - Страшно было? - Да нет, товарищ майор, просто я сначала ничего не понял. А вот, когда боец из автомата палить начал, как-то и самому пострелять захотелось. Старший лейтенант достал сигарету. Я чиркнул зажигалкой и поднес огонь к нему. Он прикурил и сказал: - Да все нормально, товарищ майор. - Нормально говоришь? А если бы у них не только палки, да ножи были, разговаривали бы мы с тобой сейчас? Как думаешь? - Хрен его знает, - ответил он, посмотрев в землю. - Вот и я так думаю, - произнес я, тоже прикуривая сигарету. В это время к нам подошел младший сержант, посыльный, и доложил, что командир батальона приказал БРДМ ставить в автопарк, а нам - мне и старшему лейтенанту, идти в клуб части на общее совещание. Мы выполнили приказ командира... В зале клуба собрались все офицеры и прапорщики батальона. Комбат говорил не долго, но по существу. Он сообщил, что переговорил со штабом 4-й Армии, и получил приказ больше не производить патруль по городу. Все усилия необходимо сосредоточить на охране территории части, жилого городка и складов с техникой и имуществом НЗ. Стоит отметить, что на НЗ у нас было огромное количество различной инженерной и автомобильной техники, большой запас оружия, обмундирования и продовольствия. После этого комбат сказал: - Прапорщики свободны! Все прапорщики встали и, переговариваясь, вышли из помещения. Все было сделано правильно, согласно уставу. На любом совещании сначала решаются общие задачи или делаются сообщения, затем остается офицерский состав и уже с ними командир воинской части оговаривает более значимые вопросы. Я специально подчеркиваю этот момент, потому что может показаться, что комбат не доверял прапорщикам. Если говорить честно, то не то чтобы совсем не доверял, а просто не во всем, и не на всех из них можно было положиться в данной ситуации. После того как прапорщики покинули зал, комбат продолжил: - Товарищи офицеры, положение дерьмовое. Нам приказано охранять территорию части от возможных нападений, но при этом по возможности оружие не применять. В случае непредвиденного вооруженного столкновения я, как командир части должен немедленно докладывать в Баку. Но скажу сразу, помощи нам не пришлют. Вот так... Комбат замолчал на несколько секунд. А в зале была гробовая тишина... Все ждали, что еще скажет командир. Комбат внимательно осмотрел присутствующих и сказал: - Хочу сразу настроить всех на то, что я сам не знаю чего ожидать. Подобная ситуация уже была в январе девяностого года. Тогда мы тоже в городе остались одни, некоторые из вас помнят это. И помните, чем это закончилось? По залу прошел легкий шумок. А комбат продолжил: - В Баку, в штабе нашей армии, удивились, что мы остались в живых! Говорю я это тем, кто тогда еще не был тут и не знает. Мы никому не нужны, и выкручиваться из этого дерьма будем сами. Помогать нам никто не будет, но зато спрашивать будут по полной программе за каждую мелочь. Комбат откашлялся и продолжил: - Я думаю, вы прекрасно понимаете, что на наших прапорщиков особо надеяться не стоит. По своим они стрелять не будут, и думаю - это правильно. Они у себя дома и мы для них никто. Я не говорю, что нужно их выгнать из части - это было бы глупо. Они должны выполнять свои функциональные обязанности, но в патрули их не ставить. Все ясно? Комбат посмотрел на начальника штаба. - Так точно! - ответил капитан, начальник штаба батальона. - Вот и хорошо, - немного подумав, сказал командир. По залу опять пронесся легкий шумок. И тут командир добавил: - Вот еще что. Кто не отправил свои семьи на родину, сделать это немедленно! - Товарищ подполковник, а как быть с личными вещами? Нужно контейнеры заказывать, - раздался голос из зала. - Нужно! - сказал комбат и добавил: - Вот с завтрашнего дня этим и начнем заниматься. Но не все сразу, а по несколько человек ежедневно будут ездить на железнодорожную станцию заказывать контейнеры, ну и грузиться. А семьи отправлять нужно, и как можно быстрее. Командир еще раз осмотрел присутствующих и спросил: - Вопросы есть? В зале стояла тишина. Тогда командир добавил: - Есть у кого-нибудь объявления? И вот тут встал капитан Миша Сердюк, начальник особого отдела, и сказал: - У меня есть, что сказать. По моим сведениям в ближайшее время азербайджанские военизированные формирования начнут активные боевые действия против Нагорно-Карабахской республики. Сюда к нам, в Агдам, начнут прибывать боевики, или нет, точнее, азербайджанская армия - так они себя сейчас называют. Эта армия неплохо вооружена, но тут, в Агдаме, у азербайджанцев будет один из опорных пунктов. Здесь же они будут формировать новые подразделения, и им будет нужно еще оружие и техника. Вы понимаете, о чем я? - И дураку понятно, - раздался голос капитана Круглова, заместителя командира по тылу. После недолгой паузы Сердюк продолжил: - Не знаю, что там думает армейское начальство, а я считаю, что нападения на часть нам не избежать. - Ха-ха, прячься, кто может! - опять вставил зам по тылу. - Ладно, Виктор, перестань дурачиться, вопрос серьезный, - строго сказал комбат. - Так вот и я о том же, товарищ подполковник. Охранять объекты нужно, а стрельнуть не моги. Красота! - громко сказал зам по тылу. Командир встал из-за стола и объявил: - Все, совещание окончено! Сейчас все по своим объектам, а я буду связываться с Баку. - Товарищи офицеры! - громко произнес начальник штаба. Все встали. Командир подошел к входной двери и прежде чем выйти произнес: - А оружие на склад не сдавать, и получить всем по дополнительному магазину патронов. Совещание закончилось. Все стали расходиться по своим рабочим местам, кто в казармы, кто в автопарк... Я тоже вышел из клуба и увидел Мишу Сердюка, который прикуривал сигарету. - Миша... - Что, Толик? - Миша, неужели так все серьезно? - Серьезнее, чем ты думаешь, - ответил Сердюк. - А нам хоть дадут возможность отсюда убраться, ведь вэвэшники уже ушли? - Может и дадут, но... - Сердюк замолчал, давая пройти мимо двум лейтенантам, а потом тихо добавил: - Но оружие и технику мы не увезем. Не отдадут ее нам. - Во, "блин"! Так какого хрена мы тут торчим? Для кого все это охраняем? Кому это надо? - Не "звизди", я и так тебе много сказал, - произнес Миша. - Да ладно, Мишка, ты же меня знаешь! - Знаю, поэтому и говорю с тобой. Все очень сложно... - произнес он, выбрасывая сигарету. Потом повернулся, сделал несколько шагов, чтобы уйти, но остановился. Повернулся ко мне и добавил: - А может, все проще пареной репы, но мы об этом пока не знаем... На следующий день по приказу комбата я вместе с заместителем командира по тылу, Витей Кругловым, занялся выбиванием контейнеров. Да, именно "выбиванием", давать нам их не хотели, и стоило огромных усилий, чтобы при помощи уговоров и обещаний брать под загрузку, хотя бы пару штук в неделю. Забегая вперед, скажу, что несколько офицеров так и не смогли отправить свои вещи. А половина из отправленных контейнеров была разграблена по дороге или совсем затерялась, так и не дойдя до места назначения... Глава 3. Предположение Как-то в двадцатых числах декабря три наших офицера, - два старших лейтенанта и один лейтенант, вышли с территории жилого городка батальона и направились в ближайший киоск купить сигарет. Они шли налегке, в смысле, без оружия, и вообще как-то было заведено, по городу ходить без него, если, конечно, не в патруле. Ходить с автоматом - значит привлекать к себе внимание, точнее даже не к себе, а к оружию. А разве есть гарантия, что пьяная или обкуренная наркотой толпа местных джигитов не захочет завладеть вашим автоматом? Такой гарантии нет. А если вы идете спокойно, никого не задевая, то нет до вас никому никакого дела. Вот поэтому оружие старались не брать, а брали его только в крайнем случае. Но это было раньше, когда по городу ездил патруль внутренних войск. Теперь же вэвэшники были выведены, а наш патруль отменен. Но, знаете, привычка - дело устойчивое. И вот, по привычке наши ребятки и пошли за сигаретами налегке. Подошли к одной "точке", а она закрыта. Подошли к другой "точке", все с тем же успехом. Вот так и добрались они до центра города, к "Дому чая". Была в Агдаме такая трехэтажная чайная. Здание очень красивое, и можно с полной уверенностью сказать, что "Дом чая" был достопримечательностью не только местного масштаба. Это заведение стояло напротив местной мечети. Купили сигареты в ближайшем ларьке и закурили. Вдруг из "Дома чая" вываливает вооруженная толпа азербайджанцев, человек двадцать, и сразу направляется к нашим лейтенантам. Угрожая оружием, прижали их к стене чайной. После этого один из азербайджанцев, наверное, самый главный, начал произносить тираду на повышенных тонах о том, что все военные помогают армянам, потому что все военные христиане и не любят мусульман-азербайджанцев. Да, действительно, двое наших офицеров были славяне: русский и белорус. Но третий, старший лейтенант Ялубеков, был казах. Он начал убеждать вооруженных джигитов, что они заблуждаются, что сам он мусульманин, и что ничего плохого никто не хотел делать, просто за сигаретами пришли. Азербайджанцы немного приутихли. И не знаю, чем все закончилось бы, но тут к "Дому чая" подъехали "Жигули" и из них вылез старший лейтенант милиции, участковый именно того района города, где находилась наша часть. Милиционер поговорил с мусульманскими "героями", и те расступились, давая возможность пройти нашим ребяткам. Но все же напоследок кто-то из джигитов сильно ударил в ухо лейтенанта белоруса. Участковый посадил наших лейтенантов к себе в машину и повез в часть. Когда "Жигули" уже приближались к воротам жилого городка, я выходил с КПП части, и направлялся домой. Машина остановилась у ворот, наши офицеры вышли из нее, попрощались с участковым и отправились в общежитие. Из окна "Жигулей" высунулся участковый и прокричал: - Толик, здравствуй! - О! Привет, Вагиф! - ответил я и подошел к машине. - Толик, садись в машину. Посидим, покурим, - предложил участковый. Я сел в машину и, закуривая сигарету, спросил: - Слушай, а что это ты лейтенантов привез каких-то, вроде, взъерошенных? - А, ничего. Просто сцепились с боевиками. - Вот как! А они ведь сейчас у вас бойцами национальной армии называются. А ты так грубо про героев. - Какая армия, Толик? Армия - это те, что за свободу и независимость борются, а это просто уголовники. Причем, не местные уголовники, - проговорив это, он сплюнул в окно. - А откуда они? - задал я вопрос. Вагиф тяжело вздохнув, сказал: - Вспомни, Толик, как раньше было хорошо! Ты же давно здесь, да? - С восемьдесят седьмого года. А в восемьдесят восьмом звездочки мои майорские обмывали. Неужели забыл? - Ну что ты, как можно забыть! Хорошее время было. И люди были не злые. Я, делая очередную затяжку, посмотрел на него. А он, еще раз вздохнув, продолжил: - Сейчас сюда много народа приедет. На армян будут идти. - Но, зачем? - спросил я. - Они наш народ из Карабаха выселяют. - Но и вы их выселяете. - Да, и будем выселять. И это уже не остановишь. - Но кому это нужно? А договориться нельзя? - Странный ты Толик, и невнимательный. Простому народу это не нужно. Ты по трассе из Агдама в Степанакерт ездил? - Приходилось, несколько раз. - А если ездил, то все-таки видел, что с левой стороны дороги от Аскерана до самого Ходжалы мак посеян. - Так, ты думаешь это... Вагиф, не слушая меня, продолжал: - И кто-то очень любит булки с маком. А точнее мак с этих булочек. - Нет, Вагиф, скорее "капусту", которую за этот мак получают. Я затушил сигарету и спросил: - А ты не ошибаешься, ты уверен в этом? Вагиф посмотрел на меня, и произнес: - Нет, Толик, я ни в чем не уверен. Я просто так подумал. - Что-то ты темнишь, - сказал я, пристально глядя на участкового. - Извини, мне пора ехать, - ответил он и завел мотор. Я вылез из машины и, попрощавшись, зашел в ворота жилого городка. А Вагиф поехал по своим делам. То, что сказал участковый, вызвало у меня какое-то странное чувство. Первое впечатление - потрясение. Затем, я стал думать. Думал до самого вечера. Думал не так, как думают философы, выискивающие всевозможные причины и делающие сногсшибательные и никому ненужные выводы ни из чего. Я просто сопоставил ряд фактов и пришел к выводу, что слова Вагифа, скорее всего, преувеличение. Гротеск, так сказать... За годы моей службы в Азербайджане как-то вошло в сознание одно наблюдение. А заключалось оно в следующем: умные и образованные азербайджанцы, я имею ввиду только образованных и умных, весьма склонны к артистизму. И если бы эти гротески проявлялись только на сцене театра, то все было бы прекрасно. Но очень часто они встречаются в повседневной жизни. Постороннему человеку это бросается в глаза. Примеров этому множество, но остановлюсь только на одном. Как-то, еще летом 1989 года, я возвращался из Баку в Агдам на поезде Баку - Степанакерт. Поезд этот уже в то время до Степанакерта не доходил, только до Агдама. А мне дальше и не нужно. Так вот, еду в поезде. Со мной в одном купе едет такой солидный, в пиджаке и галстуке азербайджанец. За время дороги мы разговорились. Оказалось, что работает он на одном из заводов республики заместителем главного инженера. Общаться с ним было интересно, рассказывал он очень любопытные вещи. Одна из тем разговора была: в здоровом теле - здоровый дух... Но тут кто-то с пригорка бросил камень по нашему вагону, и он, разбив со звоном стекло, влетел в наше купе... Что тут началось! Мой собеседник, активно ведущий здоровый образ жизни, постоянно занимающийся спортом, выдерживающий, с его слов, большие физические нагрузки, картинно рукой схватился за сердце. Затем, поинтересовался у меня: нет ли валидола? Я ответил, что такого не имею. Тогда мой попутчик вскочил, выбежал в коридор и стал кричать на весь вагон, что какие-то бандиты разбили окно в его купе, а он сам сердечник и у него уже был инфаркт, и передвигается он с трудом, и что волноваться ему нельзя, а то может умереть... Вот так! Но это только пример. Так что информацию Вагифа я принял к сведению, но не придал ей особого значения. Но все же на следующий день я рассказал о своем разговоре с участковым нашему начальнику особого отдела. Капитан Сердюк, выслушав меня, сказал: - Такую версию, я уже слышал, но знаешь, Толя, доказать ничего нельзя. И в данной ситуации наша самая главная задача: остаться в живых. - Согласен! - ответил я. Глава 4. Ждать дальнейших указаний 30 декабря 1991 года по приказу штаба 4-й Армии из батальона убыл ГАЗ-66 с радиостанцией Р-140 вместе со всем расчетом. Радиостанцию эту прислали к нам еще в феврале, специально для поддержания связи со штабом 4-й Армии. А теперь она убыла в Баку, в свою часть, как бы на профилактику. Вечером 31 декабря 1991 года все офицеры собрались в солдатской столовой. Ну, все-таки приход Нового Года отметить нужно! Солдат при этом тоже не забыли, праздничные столы накрыли им в казармах. Часы тикают... Минутная стрелка все ближе приближается к двенадцати. Мы курим и травим анекдоты возле столовой... Столы накрыты... И тут кто-то заметил, что тихо, не стреляют вокруг. А это очень странно, обычно по ночам кто-то где-то палит. Абсолютной тишины не было уже давно. И тут, как бы в шутку, наш зам по тылу Витя Круглов, сказал: - Затишье перед бурей! И кто бы мог подумать, что он окажется прав на все сто. Утром 1 января 1992 года со стороны Агдама азербайджанские войска в сопровождении шести танков и четырех БТР атаковали армянское село Храморт. В этот же день возобновился артиллерийский обстрел Степанакерта. - Все, это война! - вечером на общем совещании сказал комбат. - Товарищ подполковник, а в чем наша задача состоит? - Не знаю. Целый день пытаюсь связаться со штабами в Баку и Тбилиси, но связи нет. Вот, опять нас бросили на произвол судьбы. Бросили, как бросают всегда, когда большому начальству нужно спасать свои, совсем не миниатюрные задницы. Бросили и связь оборвали, чтобы никто не смог потревожить великих полководцев своими вопросами. На вопросы подчиненных командиров частей этим полководцам нужно давать ответ, и ставить конкретную задачу. Но какую задачу ставить? Кто будет нести ответственность за поставленную задачу? Вопросы, вопросы... Проще оборвать связь, точнее имитировать ее обрыв, и дело с концом. Нет связи - не нужно отдавать приказы. Приказ не отдан по объективной причине - нет связи. В результате: полководцы на коне! А если произойдет какая-нибудь неприятность с какой-то воинской частью там, на периферии, ну что же, произошло все по объективным причинам... Комбат приказал усилить караулы, внутренние патрули, и быть готовыми к отражению нападения. Вечером 2 января на вечерней поверке в строю не оказалось сорок восемь человек. Ушли солдаты, точнее дезертировали. Понять их можно - страшно, дома лучше. А вот представить, как они до своего дома доберутся, очень трудно. Если пойдут по территории Азербайджана, то их местные кардаши (братья) поймать могут. А если вздумают по Армении пробраться, то могут и под армянскую пулю попасть. Пуле ведь все равно, кто ее выпустил и куда ей лететь... В последующие три дня опять были случаи дезертирства. Личного состава в батальоне осталось не много: восемнадцать офицеров, человек сто двадцать солдат, да прапорщики азербайджанцы бродят по территории части с хитрой ухмылкой, высматривая, что бы утащить домой. За все это время ни на один из трех наших караулов, ни на саму территорию части, на удивление, не было совершено ни одного нападения. Даже никто не стрелял в нашу сторону. Но это только у нас, в Агдаме. А вокруг была война. Два самых крупных города в Нагорном Карабахе - Степанакерт и Шуша - располагались относительно недалеко друг от друга. Основным населением Степанакерта были армяне, в Шуше уже жили азербайджанцы. Почему, говоря о населении Степанакерта, я сказал: основным населением? Объясню. В армянском Степанакерте находилась опорная база азербайджанского ОМОНа. Да, не удивляйтесь! Тогда все так было перемешано, что черт ногу сломит. И что интересно, изредка под покровом ночи азербайджанский ОМОН выезжал из армянского Степанакерта, чтобы пострелять по армянским же селам, а затем возвращался на отдых в армянский Степанакерт, на свою базу. Здорово? Из Шуши систематически подвергался обстрелу из противоградовых установок "Алазань" Степанакерт. Из Степанакерта обстреливалась Шуша из модифицированных установок "Алазань" и артиллерии. Позже интенсивность обстрела Степанакерта увеличилась