лась. Хвороба загострюК... Вона так швидко й жадiбно говорила, що закашлялась. Деякий час не могла вимовити слова, тiльки робила рухи руками. Володько дивився на неП спiвчутливо й перечiкував кашель. - Вам не можна багато говорити,- сказав Володько... - Ет,махнула вона рукою.- Що це може значити, коли... вже К... - Ви кажете, що я сумний. Сьогоднi вже менi це кажуть вдруге. Я не сумний. Просто весна. Коли я чую оцю пiсню, що спiвають на цвинтарi: "Ой, вже весна, ой, вже красна... Iз стрiх вода капле... Молодому козаковi мандрiвочка пахне...", я не можу видержати. Я дiйсно хочу мандрувати... Але що то? Ось ми не можемо зробити виставу... - почав Володько. - Чому? - запитала Ольга. - Не маКмо вас... Нема кому грати... Нема жiнок... - Берiть з села... Там стiльки дiвок... - Не йдуть. Хлопцi К, а дiвчат нема. Ольга на це не вiдповiла. Сидiла, зробилась зненацька поважною й мовчки дивилася вниз. Сонце досягало верхiв каштана, i його тiнь вкривала вже ПП ноги. Володько допомiг Пй. вiдсунутись далi на сонце. На цвинтарi спiвали дiвчата... Весь час в неладi баламкали дзвони. Прийшла матушка. Boлодько привiтався з нею. - Тобi, Олюню, вже треба, мабуть, лягти. Не втомилася? Що у вас нового, Володю? - Дякую. Нiчого особливого,- сказав Володько. - Я б ще трохи посидiла,- вiдповiла Ольга. - Ну, ну... Але весняне сонце... Воно, знаКш?.. ВиснажуК. Матушка сiдаК на краКчку староП лавицi. Обличчя ПП заклопотане. Руки тримаК згорненi в пеленi. СлухаК Ольжинi розважання, але Пй не весело. Це триваК деякий час. Бiля церкви вмовкають спiви дiвчат. Чути, заспiвали "Христос Воскрес". Володько встаК, прощаКться й вiдходить. На цвинтарi перед церквою правиться вечiрня. Скрiзь повно народу. Хор спiваК великоднi тропарi. Сонце поволi, спокiйно сiдаК за церковний сад. VIII Великоднi дзвони вiддзвонили. Довго ще по широких, соняшних полях стояли в повiтрi Пх звуки. Здавалось, вони все ще вириваються з отого мiсця, де над густим садом блищить золотий хрест, розлiтаються по всiх полях i застигають. Кожний день щось ставалось нове. То розцвiли черешнi, то пiдросли й пустили бульбахи пiвонiП, то розгорнули першi липкi листочки косатi берези. На полях кожний день iшли орачi. Вони спiвали пiснi, розгортали землю, сiяли зерно. На городах з кожним днем творились новi грядки. Хати були бiлi, ще великоднi, осяянi сонцем. Навкруги церкви стоптана земля. У Левинських праця, рух i клопiт. Олег вiд'Пхав. Пан Глiб знову ходить учити. Ольга лежить, о. Клавдiй лежить. Матушка бiгаК по господарствi. Решта хто де... Село також працюК. Сергiй ходить на поденне до цегельнi. Кiндрат кожного ранку йде з сокирою тесати клепку в Жолобеччинi. Демид у полi. Йон Пздить на Угорщину по дрова. Iлько працюК в дворi. Матвiй маК нову турботу. Володько хоче вiдходити. Куда? У свiт, далеко... На УкраПну... Вiн так i сказав: на УкраПну. Хоче, мовляв, ПП бачити цiлу... Сходити ПП хоче вздовж i впоперек власними ногами. Якийсь дивак той Володько. Раз стялися обидва - батько й син... Нi один не перемiг. Обидва лишились при своКму. Матвiй тодi подумав: хай! Не буду йому перечити. Хай iде! Вiн так говорить, нiби УкраПна це його подвiр'я, де вiн може йти, куди захочеться. Але хай iде. Кiлька днiв ходив старий понурий i сердитий. Був такий i на палi, i вдома. Нiхто, крiм Володька, не знав, що з ним сталося. Настя працювала на городi. Силу-силенну маК тiКП працi. Василинка мало може Пй помогти, бо ходить до школи. Це вже останнiй рiк. Прийде зi школи, вiзьме книжку й на город... Там присяде бiля матерi на грядцi, в однiй руцi книжка, а другою поле зiлля. При тому вчить: "Бяла паКнчина стернiско укрила, Ой, жебим я прендзей шиць сен научила... Вишилабим собК бКлюхнон хустучкен, Брацiковi мему пКнкнон кошулКчкен..." Мати довго, терпеливо слухаК ПП, а пiсля не видержуК; - I що ти, дитино, ото цiлий час мелеш? - То, мамо, така пiсня... - I ти то розумiКш? - При цьому Настя зводить на дочку своП вилинялi, запалi очi й дивиться на неП з жалем. - Ну, мамо... Спочатку нi... Потiм нам пояснюють. ЗнаКте, що то "кошулКчка"? Мати поважно й здивовано дивиться, але не вiдповiв Василинка сама пояснюК: - То сорочечка... - А-а-а! - махаК рукою Настя.- Таке воно тобi потрiбне, як менi бiда. Будеш з того щось мати... Господнi Господи! Якi тi люди... - додаК зрезиговано й знову поле грядку. Хведот у полi за копанкою скородить. Мати про нього казала: - Но! Вже до тiКП роботи пнеться... Можливо, хоч цей буде до чогось... Але надто вже вiн крутий. Хведот дiйсно крутий. Це анi Василь, анi Володько. В духовному життi вiн не бере участi. Воно для нього не iснуК. Вiн жиК кiньми, коровами, господарським начинням, полем. Володько, на його думку, "дурний". Його читальнi, вистави... Його мандрiвки по ночах з хлопцями, особливо його книжки й писанина... Кому то потрiбне? Хведот дивиться на свого брата виразно згори. Нiчого з нього не буде. Анi пан, анi Iван... Володько сам знаК, що вiн не пан i не Iван. Це i К причиною, що вiн тепер такий розгублений, такий не свiй. ЧуК себе розiрваним на кiлька шматкiв. ЗнаК, що йому поплутано всi стежки. Всi дороги, якими йшов до цього часу, перетято... Треба шукати новi. Бо ж вiн знаК, що не тут, не в цьому селi його справжнК мiсце. Але куди йти? Як? На це не даК нiхто вiдповiдi. Нi рiднi поля зi своКю вiчною красою, нi предки, що нiкуди не ходили - тут родились, жили й тут лишили могили, анi живi люди, що оточують Володька. Вiн тiльки чуК, що мусить iти. ЧуК навкруги себе якесь коло, якусь межу, ще ПП мусить переступити. Треба вирватись тiльки звiдси, з цього ось мiсця, з цього села. А там вже знов вiднайде свою дорогу... Його днi йдуть неспокiйнi, нервовi. Його не тiшить нi рiлля, нi сад, нi чепiга. Бiжить у поле, у лiс... ШукаК самотностi. По часi хоче бачити бiля себе людей - живих, чогось спрагнених, неспокiйних. Вирватись! Вирватись з цього мiсця! Воно засмоктуК в глибiнь... Ноги грузнуть по колiна, а тут треба йти... Завжди один i той саме наказ... Через те вiн i сказав батьковi, що вiдiйде. Вирвалось з уст слово УкраПна, бо не мiг його обiйти. Не мiг! Вiн уже зрiсся з тим словом i його тягне далечiнь, що простягавсь туди далi на схiд. Рiки туди течуть, дороги туди бiжать... Думки все туди й туди летять... Боже! Чому не так К, як маК бути? У Провiдну суботу Володько вийшов з дому й пiшов. Ще сонце стояло високо. Напередоднi випав перший весняний дощ. Все зазеленiло. Навкруги зелено, зелено й зелено. Свiжо так i тепло. Вiн пiшов через поля до "предаткiв", потiм вузькою дорожиною до Одерадiвського березового гаю. Тут повернув праворуч й розмитою дорожиною пiшов униз до села. Перейшов село, долину, рiчку й пiшов на гору. Коли вийшов на рiвне до ТетилькiвськоП дiброви, йому здавалось, що вже можна й не вернутись. Варто йти далi так само на схiд, все на схiд... Там десь у тих полях границя... Переступити ПП ось так, як цю межу, i йти собi по землi. I там так зелено, так свiжо, так гарно. I там люди своП, i села, i яри, i гаП рiзного дерева. Ще сподiвався Володько, що зустрiне тут Наталку. Вона маК десь вертатися з Тетильковець. Чекав ПП до заходу сонця, але марно. Геть вечором вернувся додому й застав дядькового Василя... Вiн тiльки що прийшов з Дерманя. Сидiв i вечеряв. Бiля нього сидiв Матвiй. Настя поралася бiля печi. Хведот i Василина вже полягали спати, але тепер повставали знову. Василь засмалився вiд сонця, вуса його пiдросли. Одягнений у чорне. На ногах черевики. - Що нового в Дерманi? - питав Володько. - Нема, Володьку, нiчого доброго,- сказав рiшуче Василь.- А потiм продовжував перервану розмову з МатвiКм:- Цiле Застав'я - все заселили. Геть туди, як Пхати цим боком до Лебедiв. Хати вже ставлять. Лiс дали Пм, землю й ще грошей на розбудову. Соснину, що була над нашими сiножатями, майже вирубали. Ще довго оповiдав про це все i не було потреби щось питати. Всi й так знають. Мова йшла про так званих польських осадникiв. Матвiй довго мовчки слухав Василя. Голову держав рiвно й дивився просто перед себе. Нарештi проговорив: - Не встигли тодi викупити... Ах, дерманцi, дерманцi! Володько вiдчув у цих словах тяжкий докiр. Можливо, навiть не за те, що не встигли викупити. ЗдаКться, за iнше... А Василь так i зрозумiв... - ЗнаКте, дядьку,- сказав вiн на МатвiКву мову.- Дерманцiв треба ганьбити, але хто тодi знав? Ну, от я. Що я мiг знати? Звiдки? Цар був над всiм. Нi? А прийшла УкраПна... Ет! Те повстання, тi всiлякi Камiняки, тi крикуни... Села нашi тепер за них несуть покуту й будуть довго нести Але скажу: народ встав! Так! Встав народ! Ось, наприклад,- провадив далi Василь. (Володько подумав: звiдки вiн навчився "наприклад"? Ранiш все казав "например"),- В нас помер Ферапонт Яковлевич... - Ферапонт помер? - раптом перебив Василя Володько.- Що йому? - Помер,коротко вiдповiв Василь.- Не знаю, що йому було. Кажуть, слiпа кишка... А був вiн уже другий рiк... Ну, нiби директором, чи що... НародноП школи. Тепер "семиклясувка"... Наш Андрiй ходить до п'ятого класу. Прийшов раз зi школи й розказуК: дали нового директора. З Познаньщини... Каже, одразу наказав учителям вивчити дiтей державного гiмну... Почали вчити. Перший раз як заспiвали... Дiти нiзащо не тягнуть... А тiльки вийшов учитель - як вдарять свого... I нiхто Пм не казав. Самi. Учителi перелякались, директор почервонiв, сердитий... Говорили до пiзньоП ночi. Про землю, про дерманськi новини, про рiдню. Всi були в доброму настроП. Василь хоче покинути Дермань. Нема там мiсця для людини, що хоче рости. Хоче по МатвiКвих слiдах iти. Прийшов розвiдати, чи не продасть часом Рона свою землю. Охоче б з того щось купив... Потiм полягали спати. Володько заснув не одразу. Розмова й настрiй Василя пiддали йому завзяття. Порiшив знов iти в село й знов там працювати. Вiн К з роду Довбенкiв. А це мiцнi, твердi люди... Другий день - Провiдна недiля. Люди йшли на могили, правили панахиди. Потiм вiдходили набiк, розстеляли на зеленiй травi бiлi настiльники, розкладали паску, крашанки, ковбасу, драглi... Сходилися куми та свати й поминали мертвих. Пiсля кiлькох чарок робилося весело. Пiд вечiр верталися, i зо всiх бокiв села було чути спiви. Володько був у читальнi. Справа з виставою вирiшена й пiдписана. БракуК тiльки дiвчат. Надвечiр Сергiй сказав Володьковi: - Не хотiв би часом зо мною? - Куди? - Побачиш. Вiддiлилися вiд хлопцiв i пiшли просто селом. У селi повно люду. Деякi так розспiвалися на проводах, що й дома не можуть утихомиритись. У Польона, що йому пiд Сапановом обiрвало пальцi, справжня гульня. Вiкна вiдчиненi, за столом повно гостей, мов на весiллi. Спiвають "Чарочку". Пiд вiкнами бiгають i бавляться "у цвiт" дiти. Сергiй i Володько пiшли далi. Сонце заховалось за обрiй i там лишилось. М'яка весняна темнота оповила землю. Чисто, свiжо й тепло. На колодах, що лежать на вигонi, сидить Мокрина. Вона загорнута в велику чорну хустку. Голова вiдкрита, а волосся заплетене в двi довгi чорнi коси. Вона чекаК на Сергiя... Ось i вiн, але не сам. З ним Володько. - Це добре, що ти його привiв,- сказала Мокрина.- Та дурна Наталка не даК менi спокою... Хочете ПП бачити? - запитала рiшуче. Для Володька це несподiванка. - Вона не в Тетилькiвцях? - промовив вiн. - Та де... Вже три днi тут... Вчора в дворi сiяли разом квiтки... Все спiваК... А часом набреде на думку щось i питаК: а ти пiшла б до читальнi? Певно, що пiшла б... Чому нi, кажу. Володьку! Ви! ХолКрнику! Вона у вас втрiскалась по вуха... Я знаю. Володько не знав, що вiдповiсти. Йому було приКмно це чути, але не виявив нiчого назовнi. Присiв до Мокрини й жартома ПП обняв. - Ах, Мокрино, Мокрино! Золота ви дiвчина! - майже вигукнув. - Так. Золота... Бiля золота лежала... а ти, Сергiю, дивись: обнiмаК... - Хай. Для Володька все... Ми з ним одно. Он i мiсяць починаК сходити. Це також для нас. - Хочете, Володьку? Пiду викличу? - запитала Мокрина... - Дивiться. Вона там... Володько знаК, про кого мова. - А вийде? - запитав непевно... - Ха-ха-а! - голосно засмiялась Мокрина. Голос у неП дзвiнкий, низький, сильний. Смiх покотився долиною. Потiм зiрвалась з мiсця, кинула "чекайте" й побiгла. Скоро вона зникла за рiчкою... Парубки зiстались самi. Мовчанку перервав Сергiй. - Як тiльки Наталка погодиться - одразу за виставу... Але рiшуче! Володько думаК щось iнше, але вiдповiдаК: - Так. Одразу. Тiльки чи знайдуть час хлопцi... - Мусять. По вечорах... Все одно не йдуть одразу спати. Обговорювали подробицi вистави. Сходив мiсяць. Поволi, маКстатно. Небо прояснювалось, земля пiдносилась. Вiд дерев лягли набiк довгi, невиразнi тiнi. В декiлькох мiсцях заблищала рiчка. На горi виступили з темноти й пiдступили ближче бiлi хати. Мокрина вернулась скоро. З нею прийшла Наталка. Боса, так само у великiй хустцi, з вiдкритою головою. Була весела жива... Принесла двi квiтки турецького часнику. Володько не мiг ПП пiзнати. - Це вам принесла квiтки,- казала вона.- Бiгла з Мокриною й вирвала... У нас вже розцвiли. Хочете? - i подала квiтки Володьковi. - Якими словами вам дякувати? - А частець би на вас,- казала Мокрина.- Вони тут роздякувались, нiби пани. Володьку! Отак ПП! - Кинулась на шию Сергiя, мiцно пригорнулась i дзвiнко, соковито поцiлувала. Пiсля зареготалась, аж луна покотила долиною. - Не моя... Не смiю. Iнакше знав би, що робити,- сказав Володько. - Не ваша. Дивись, яке моК-твоК. Нiби це мед. Розлижуть... А ми йдемо. Сергiю? Йдеш? Менi ще до двора треба. Завтра бариня встане: "Макрiно! Оп'ять за парнямi бКгала! Сматрi в мiня!" Ха-ха-ха! Добранiч! - Мокрино! Куди? - крикнула Наталка. Але Мокрини вже не було. Зiрвалась, гукнула СергiКвi "лови" й побiгла в мiсячний туман здовж рiчки. Сергiй також побiг за нею... I ось вони самi. Володько й Наталка. Знов тут на тому самому мiсцi, де були у вербну суботу... Думки пролiтають, крутяться. Що сказати? Сталося це несподiвано, як i все, що цiкаве. Пiдступив до Наталки й взяв ПП за руку. Не вирвала, навiть не поворушила. Вiд цiКП близькостi, вiд хвилювання, вiд непевностi його рука затремтiла. Вона мовчала. Схилила трохи голову, спустила очi, яки i так в темнотi не було видно, i мовчала. Та мовчанка ще поглиблювала iнтимнiсть, родила надiю, а одночасно творила ледве помiтну непевнiсть. Варто тiльки потягнути за руку, пригорнути i все... А як образиться? СполохаКться? Втече? Нi. Нема сили. Коли б це Ганка чи яка iнша. Ця зовсiм вiдмiнна, й не може робити з нею так, як радила Мокрина. Вiн знаК, але не може. Руки вiдмовляють послуху. Серце мiцноП б'Кться в грудях... Почуття набралися повнi груди. Цiле тiло в його владi й навiть язик не хоче повертатися... Але не видержав: - Наталю! - Це був майже шепiт, а хотiв сказати твердо. - Що? - подiбно вирвалось у неП... - Я вас... - слово урвалось на серединi. Заплутався язик. Але все-таки доказав виразно: - Люблю. Хвилина тишi. ВеликоП, напруженоП... Що вiн сказав? Що вона? Вiд серця догори напливаК повiнь i, здаКться, з нею пiдноситься само серце. В очах туман. - Кажете правду? - ледве чуК слова, що майже так само звучать, як його власнi. - Дуже велику... А на це мов луна, з туманноП далечини прилетiло: - I я вас... Зненацька стало ясно в його душi, головi, очах. Здригнувся... Впало слово, мов щось гаряче... Боже мiй! Це ж значить... Це... Значить, воно К. Все К. Значить, можна ПП пригорнути й загорiтись... Огнем, сяйвом, щастям... Вiд неП почув глибоке, кiлька разiв розiрване зiтхання. Вона пiдняла голову. Бачив ПП обличчя зблизька. Схвильоване, поважне й щасливе. Щастя видно на ньому. Навiть при мiсяцi. Очi поблискують, широкi такi, вiдкритi, яснi й глибокi. Заглянув у Пх глибини, i йому захотiлось пiдняти ПП, бiгти з нею й спiвати пiсню. Так весело на душi, так багато сили в грудях, так неуявно багато навкруги життя. Слова, пiвслова, питання, вiдповiдi. Мiсяць все плив i все догори. Нiч, десь пiсня, срiбний туман... Могло б це тягнутись у вiчнiсть, коли б так треба було... Вертаючись долиною повз криницю, Володько весь час повторював: - Ось воно те справжнК! Прийшло! Все навкруги: i мiсяць, i зорi, i дерева - все то щастя, щастя й щастя. От яка нiч... Вдивiться в неП... Ах, що й казати! Ступав широко, легко... Нiс у собi ще тепло дiвчини, ПП iм'я звучало в ухах. Вибiг нерiвною, кам'янистою дорогою пiд гору й тут на перехрестi дорiг зустрiв... Йона. Несподiвана й неприКмна зустрiч. - Куди бiжиш? - грубо запитав вiн Володька... - Дивлюсь... Володько. СтрибаК, мов теля... Йон - завжди Йон. Грубий, сердитий... Хто його бачив несердитим? Вiчно клямцаК зубами, мов вовк. Ось вже рiк вiн трошки зрахманiв. Вже не чути, щоб когось побив, але при кожному дотику Пжить шерсть. Ось-ось вгризе. Довший час Володько не бачив його. Десь було зник... - Звiдки? - знову впав запит вiд Йона. - Не знаКш? - так само вiдповiв Володько. - Вiд дiвки. Ну! - Це "ну" витиснене з уст, нiби погроза. - А ти звiдки? - запитав i Володько. - Я? Бував скрiзь... У Рони тепер п'ють. Нашi там всi. Iдiоти! "Звiдки в нього те слово?" - подумав Володько. Уголос сказав: - А ти? Тебе десь не видно... Де буваКш? - Пити не ходжу... Бував у Крем'янцi.- Хвилину помовчав i сказав: - А ти киснеш? Читальня, "Просвiта"... Петлюрiвщиною зайнявся... Йшов би краще на УкраПну... - А тут що? - запитав швидко Володько.- Звiдки тi слова, Йоне? Це щось не наше... - Вгадав. Наше це не К. Наше: "Просвiта", пан Рона, дiвки... Такий ось ти... Вчився, вчився, а сидиш у батька на карку. ДумаКш, поможе "Просвiта"? - А хто, по-твоКму? - Гм!.. Њ трохи бiльша сила. Тож два кроки на схiд межа, нi? Тож сила наша там, нi? Мiй брат у Ленiнградi командуК батальйоном, а тут тебе навiть волосним писарем не пустять А ми iдiоти: "Просвiта", читальня, вистава... Може, Петлюра прийде й ще раз продасть за миску сочевицi. Туди треба йти. Займати мiсця. Хай зо мною поговорять, коли за плечима сто мiлiонiв стоятиме... Володько не перечив. Йоновi слова яснi, а Володько не маК такоП ж вiдповiдi. В його головi непевнiсть. Можливо, й так. Там все-таки сила. Цей клаптик землi... Милий вiн, але все-таки клаптик... Йон провiв Володька аж до дерманських хуторiв i повернув до села. При цьому весь час кидав своП сердитi слова. Володько бiльше слухав. Пiсля, як залишився сам, мiг подумати над ними. Одночасно йому хочеться переживати те, що наповняло його сьогоднi. Радiсть ту велику. Ось перед ним батькiв хутiр, цвiте молода черешня, розцвiтають яблуньки. Скрiзь така весна, скрiзь так молодо... Можливо, не варто зараз розривати все на шматки. Треба ним пожити... Все, що говорив Йон, було дуже важливе, але Володько не надав йому великого значення. Вiн дуже жив... Жив своПм молодим тiлом, своКю свiжою душею, своПм нерозвиненим розумом. Навкруги так добре. Батько й Василь ходили оглядати землю. Потiм Василь вiдiйшов. Вечором Володько подався в село. Був захоплений i це захоплення передалось на хлопцiв. Через те взялися завзято до вистави. Треба було дiвчат - знайшли. Звели з Башковець, з Угорського, прийшла Наталка, Настя, Ганка... Грали, спiвали, танцювали... Вечорами Володько виминав Ганку й зникав несподiвано... Можливо, вiн недобре робив. Дуже можливо. Але вiн не мiг iнакше. Ще в читальнi Наталка казала: - Я вийду пiд черешнi... Володько добре знаК, де тi черешнi. Там за городами, де починаКться широке, до самих Людвищ, поле. Черешнi старi, широкi. Пiд ними довгий хвилястий плiт, пiд плотом молода, зелена трава. Далi поля, засiянi яриною, й межi, що бiжать далеко, майже до обрiю... Не можна було не йти туди, хоч Наталку проводив додому Iлько, а дома часто чекав на неП Iван з Людвищ. I Володько, i Наталка крали своК щастя. Тiльки Сергiй та Мокрина знали про це. Часом Володько приходив "пiд черешнi", сидiв там довго, вдивлявся в темноту, тратив вiру, що прийде, але все-таки сидiв. Завжди приходила. Насторожена, трохи перелякана. Пригорталась цiла - гаряча, гнучка, трiпотлива... Часом знов Мокрина викликала ПП "на колодки". Тодi були вони всi разом - Володько - Наталка, Сергiй - Мокрина, мов дикi птахи, зривалися й вiдлiтали в темноту. Звiдти чути було дзвiнкий Мокринин смiх. Вона не боялась смiятись. А тi, що лишались? Наталка не вмiК й не може так смiятись. Вона трагiчна. Коди навiть смiКться - через смiх прориваКться щось поважне. Вона тепер цiла горить. Коли цiлуК, напружуКться, мов струна, i тремтить. ВiбрацiП ПП тiла передаються на Володька. Вiн тодi забуваКться й йому здаКться, що земля пiд ним вгинаКться. Додому верталися пiзно. - То нiчого,- казала Наталка.- Висплюся. - А прийдеш завтра? Прийдеш! Правда, прийдеш? Володько вертаКться завжди далиною. Сюдою найкраще йти. Тут не ходять люди. Свiже, передранкове повiтря охолоджуК його розпалене чоло... Часом заходить до криницi, сiдаК на цебринi, черпаК долонею кришталево-чисту воду й п'К. Навкруги велика тиша. ДумаК про себе й Наталку. Що буде з нею? Ще кiлька тижнiв, ще мiсяць, i вона не його. Вона належатиме iншому. Як буде вiн без неП? Як? Любить ПП, не може бути без неП. Колись цього не розумiв, але тим краще розумiК це тепер. А чи може з нею одружитися? Нi. Що з нею робитиме? Куди пiде? Нi батько, нi мати не дозволять цього, I сам вiн знаК, що це неможливе. Про це навiть не смiК нiхто знати. Нi Iлько, нi Ганка, нi Iван, навiть Йон. Цей нiби з презирством ставиться до жiнок, але все те брехня. Вiн любить Наталку. Можливо, вiн i Володька через неП ненавидить. Вiн не знаК, що мiж тими К, але знаК що К щось... I це помiчають iншi. Вони зустрiчаються вечором у читальнi. Вони разом грають. Часом вони непомiтно сходяться й щось говорять. Iлько уважно слiдкуК за своКю сестрою... Вiн знаК ПП. Може бути погано... Ще гiрше з Ганкою. Вона також ходить до читальнi, але чому Володько уникаК ПП? Чому вiдмовляКться провести? А як проводить, чому такий байдужий i холодний? Колись того не було... Але Ганка розумна й горда дiвчина. Вона не хоче виявити своПх сумнiвiв. Вона тiльки iнодi каже: - Володьку. Ти мене вже не любиш. Правда, нi? Ну, скажи... Це ж правда... Що Пй вiдповiсти? Мила, добра, весела Ганка. ЗнаК ПП вiд дитинства. Любив ПП. Ходив з нею прилюдно. - Не кажи так, Ганко,- говорить вiн.- Не кажи так... - Але то ж правда,- налягаК вона... - Нi. - Можеш забожитись? ПочинаК говорити Пй про все, що разом пережили. ЗгадуК минуле. Як може ПП не любити? Вона слухаК уважно, не перебиваК... Увага ПП аж надто велика. Так, нiби хоче вловити в тих словах все, що мiж ними заховане. А потiм каже: - Вiрю. Ти любиш мене... Але ти мене не кохаКш. Нi, нi... Мовчи! Пiсля цього й сама мовчить. Вiн також не знаК, що сказати... - Ах! - зрезигновано перериваК мовчанку Ганка...- Iнакше й не могло бути... Цi слова найбiльше ранять Володька. Вiн спокiйно, але певно каже: - Не можу себе перемогти. Я, Ганко, iнший. Не такий, як всi. Мене навiть i любити не слiд... Ганка довго мовчить. ПередумуК слова, що вирвались у Володька. Потiм, нiби сама до себе, каже: - Але... Володьку! Я тебе так люблю... Так люблю! Ти, може, не вiриш. Але скажи менi: "Ганко! Скоч у ту рiчку!" Скочу! Я не знаю... Сама не знаю, що це таке... Я знаю, що ти зо мною не будеш, що ти... Ах, цього навiть не хочу висловити... Ти знайдеш собi iншу, не таку просту... Я проста i... дурна. Так. У неП на очах з'являються двi сльозинки, вiдриваються й спадають. Голос ПП тремтить. Пiсля таких слiв Володько нiяк не може сказати Пй правду. у нього не стаК вiдваги. Йде з певним намiром сказати, а вертаКться ще з бiльшою непевнiстю, нiж було до цього часу. Тимчасом iшли проби вистави. Треба знову дозволу. Володько дуже був вдоволений, що цю справу взяв на себе пан Рона. Той найняв пiдводу, парадно одягнувся... Пхав на високо вимощеному й застеленому килимами возi. Вернувся з добрим настроКм, повний надiП. - Дозвiл буде,- казав вiн урочисто. Це всiх пiдбадьорило. Праця пiшла ще жвавiше. На селi рух. Пiд вiкнами читальнi товпляться люди. Один Йон був завжди насуплений i невдоволений. - Що з тобою? - витаК його Володько. Йон замiсть вiдповiдi сплюнув набiк. Потiм вирiк: - Ет... Все те дурниця!.. - Що дурниця? Чому дурниця?.. - Бо дурниця! - казав вiн рiшуче й сердито.- Вистава! Велике дiло! Поможе це нам, як мертвому кадило. - Але ж, Йоне! Хiба ти не бачив, що творилось минулоП осенi? Ту радiсть, те захоплення... То не була вистава... То було свято. Ти ж бачив... - Ну, й що ж?.. Бачив! Тобi свято... Нам гнуть карка, а ти свято... - I Йон презирливо глянув на Володька. - Йоне. Кажу тобi! - рiшуче проговорив Володько.- Це людей ушляхетнюК, вчить. Люди бачать, крiм будня, щось iнше. Пх думки збуджуються, голови думають... Йон розреготався. - УшляхетнюК... Ха-ха-ха! Нам не шляхетностi, а сили треба. Сили! Не розумiКш? А ще й вчився! - Ну, як собi хоч... Я не можу вiдняти народовi крихту розради. Це роблять всi... Хочу сказати, всi народи, що звуться культурними. А з тим самим народ росте! Так, так... Можеш не кривитися. Росте й потужнiК! ВростаК в силу... Так i розходились. Володько на своКму, Йон на своКму. Не розумiлися. Йон вiдмовився грати на сценi. Добре. Може не грати. Натомiсть Йон все ходить до Крем'янця та збираК бiля себе рiзних хлопцiв. Вiн щось говорить з Никоном. Никон приходить раз до Володька й швидко, спльовуючи через зуби, розповiдаК: - ЗнаКш? Той Йон... (чвиркнув). Вiн менi говорить: заложiм комунiстичну ячейку. "Що за ячейка?" - Така, кажу. каже, мала група людей. Як ти думаКш? Сергiй не хоче... - I я не хочу,- просто вiдказав Володько. - Ну, але... (Никои мнеться). Там, за границею... Йон там був... - Йон був там? - швидко запитав Володько. - Але ти мовчи. Вiн менi сказав так собi... Просив мовчати... А може, правда... Володьку? Ти подумай: там все-таки нашi. Нi? Нашi ж... Як щось - до кого звернешся? А там, знаКш, таке... Йон принiс цiлу купу. Газети - ось такi! (Никон широко розвiв руками). По-украПнськи. Џй-бо'! Книжки. Шевченко. Листа показував. Дивись, каже: марка наша. У всiх, каже, школах по-украПнськи... Ну, а це ж що?.. А там... Володько не знав i тут, що сказати. Вiн нiчого не знаК Звiдки вiн може знати, що там i як там? Границя близько, але вона зачинена. Заходив до пана Глiба. Глiб був рiшуче проти: - Не вiрте! Москвi не вiрте нiколи. Де Москва, там не може бути УкраПни! Ось поговорiть ви з нашим Сашою... - Саша чорносотенець. - Не чорносотенець, а москаль! - рiшуче казав пан Глiб.- Цей тiльки дурний, а там розумнiшi... Це все Володька мучило. Де правда? А що, коли б так пiти та все власними очима побачити? Та сходити всю УкраПну вздовж i впоперек? Та доторкнутися ран ПП? Та вiдчути ПП цiлим нутром? Приваблива думка. Володько не може з нею розстатися. Бачити КиПв! КиПв! Над Днiпром! Справжнiй КиПв! При цьому в нього загорялися очi, нiби в малого хлоп'яти. В цей також час Матвiй розпочав будову новоП хати. Копали фундамент, прийшли мулярi, рух, гармидер. Цiле подвiр'я завалене цеглою, дошками, колодами. Володько в подертих, заляпаних штанах, без сорочки, у патинках на босу ногу мiшаК вапно, пiдвозить цеглу, носить з батьком дошки, будуК. риштування. Прийшли гарячi днi. Сонце смажить, обпiкаК спину, руки, обличчя. Шкiра стала гнiдою, волосся вилиняло, щоки запали. Вiн зовсiм змiнився. Став костистим, худим, витягнутим. Спина гнучка, випинаКться хребет i ребра. Але все-таки вiн щасливий. Так. Вiн весь заповнений. Не чуК часу. Ось вiн дiстав якусь книжку. Передав йому ПП Лазюк з мiста. Спецiально йому... Нiкому iншому. Хай прочитаК й поверне. Написав листа. "Ця книжка дечому вас навчить i допоможе розв'язати питання, що вас сьогоднi хвилюють". Володько читаК. Пiд час снiдання, в обiд, у перервах. Всi -дивляться на нього, як на дивака. Але вiн весь у тiй книзi.- Англiя. Вiсiмнадцяте столiття. Невелике приморське мiсто. Море рибалки, пiрати, кораблi, бруднi шинки й сильнi, суворi люди. На вiтрильних кораблях вони пливуть через океан у всi кiнцi свiту Для них вiдкрита Канада. Для них доступна Iндiя. Крок за кроком вони пiдгортають Африку... Пiдгортають собi, мов купу виграних грошей. У тому мiстечку живуть два приятелi: Джонатан Блек i Горацiо Нельсон. Обидва ще малi хлопцi. Перший не маК батькiв. Вiн прислуговуК в шинку своКП староП й сварливоП тiтки. Другий К сином поважного морського старшини, й вiн ходить до школи. У школi вчать його не так граматики, як почуття гiдностi, обов'язку й витривалостi. Сварлива тiтка часто нагороджуК Блека стусанами, але вiн на це не зважаК. Вiн дуже захоплений гостями, що приходять до шинку, придивляКться до них, прислухаКться до Пх розмови. Туди заходять матроси з далекого плавання. Вони оповiдають цiкавi пригоди. Мiж ними трапляються пiрати. Одного разу Блек пiдслухуК розмову таких пiратiв. ДовiдуКться, що на рейдi стоПть корабель з вантажем золота. Власник корабля намовив пiратiв перенести золото на другий корабель, а той затопити. За нього можуть дiстати вiд забезпечельнi Лойд десять тисяч фунтiв. Ця справа приголомшуК малого Блека. Вiн не може прийти до себе. Пiрати дали йому фальшивi грошi, але вiн того не помiчаК. Тiтка б'К його за недогляд i викидаК на вулицю. Але й це його не пригноблюК. Вiн весь пiд враженням новини. Бiжить з цим до свого приятеля. Але той у школi. Викликав його через вiкно й оповiв все, що знав. - ПоПдеш зо мною? - питаК. - Куди? - На той корабель. - Не можу. Джонатане. Мене не пустять... - А пам'ятаКш нашу умову? - каже Блек. Кожний з них мусить один одного послухати. Не послухаК, дiстане бокс. Горацiо пригадуК умову й погоджуКться. Йдуть. Беруть чужого човна й пiдвечiр виПжджають на море. Гребуть по черзi. По часi знаходять корабель i по линвах видряпуються на нього. Вилiзли. Обидва засапанi, з обох сочиться пiт. Дивуються, що корабель порожнiй, але побiч нього на прив'язi другий корабель. Ходять по чердаку, але нiкого не бачать. Нарештi з доку вийшли люди. Хлопцi сховалися. Бачать власникiв корабля, бачать пiратiв. Потiм бачать, як пiрати перекладають золото. Хлопцiв пiсля помiтили. Почали за i ми бiгти. Тi пострибали в воду й поплили. За ними стрiл але даремне. По довгих зусиллях хлопцi виплили на сухе й заховалися в очеретах. Що тепер? Треба сповiстити про це забезпечальню Лойд у Лондонi. Але це за сто миль. Як туди дiстануться - Пiшки,сказав Блек.- Iнакше нi. Нельсон не погоджуКться. - Забув умову? - знов сказав Блек. Добре. Нельсон погоджуКться. Вони пiдуть. На другий день Блек чекаК Нельсона на умовленому мiсцi. У нього за плечима на палицi клунок. Вiн готовий в дорогу. Нельсон довго не приходить. Блек терпеливо чекаК, але ось i Нельсон. Вiн одягнений зовсiм не по-дорожньому. ПодаК приятелевi руку й з жалем говорить: - Небожу, Блек, з тобою. Мене вiддають на службу. Буду моряком i буду воювати iспанцiв. Це причина важлива. Блек жалкуК, що Нельсон не може, але погоджуКться. - Добре,каже вiн.- Тодi я йду сам. Будь здоров! - Але... - мнеться Нельсон.- Я порушив умову. Ти мусиш мене вдарити. - Нi. Не можу тебе вдарити,- каже Блек. - Мусиш! Я вимагаю! Бий! - гнiваКться Нельсон. Блек легко вдаряК його в щелепи. - Слабо! - каже Нельсон. Пiсля прощаються й розходяться. З великими трудами дiстався Блек до Лойду. Його там приймають, нагороджують, пояснюють, що таке Лойд. - Наша велика краПна тримаКться торгiвлею. У всi кiнцi свiту сягаК наша торгiвля. Але все то побудовано на честi й солiдностi,- кажуть йому там.- Тiльки чесна й солiдна праця даК великi наслiдки. , Блек слухаК цi засади. "Так! - вирiшуК вiн.- Я буду працювати чесно й солiдно". З тим вiн вiддаКться працi. Вiн думаК, як полiпшити iнформативну службу. Вiн винаходить перший, примiтивний телеграф. Вiн наражуКться на небезпеку й вислiджуК таКмницi ворожоП ФранцiП, що намагалась знищити потугу АнглiП. Вiн рятуК вiд переслiдувань наполеонiвських гвардiйцiв жiнку великого аристократа, закохуКться в неП, закохуК ПП в себе. Вiн закладаК в Лондонi власний картель, здобуваК велике майно. Вiн бореться з власним громадянством, що намагалося змусити мiнiстра флоту, щоб той дав наказ воКнним кораблям охороняти торговельнi кораблi. Блек перечить цьому. ВоКнний флот не смiК бути роздiлений. Треба з'Кднати всi сили й змусити Францiю залишити переслiдування англiйськоП торгiвлi. Громадянство з ним не погоджуКться. В рiшучий момент Блек пускаКться на обман, Пде через Ла-Манш i подаК фальшиву звiстку: французький флот розбито. Всi приймають звiстку з захопленням. Флот лишають цiлим. В той час адмiрал флоту скупчуК всi своП морськi сили, змушуК французький флот до бою й розбиваК його. Це сталося пiд Трафальгаром, I адмiралом тим був нiхто iнший, як колишнiй приятель Блека Нельсон. У тiм бою Нельсон був смертельно ранений, але сила, потуга АнглiП врятованi назавжди. При цьому багато помогла Блековi жiнка, що його кохала. У критичний час вона вiддала для його картелю все своК велике майно, щоб спасти його вiд упадку... Володько проковтнув цю книжку за раз. Мiж його вапном, цеглою, мiж мулярами миготiв у його очах Лондон, забезпечальня, море, боП... Дужi, могутнi люди... Великi пристрастi, великий спокiй, великi намiри й великi наслiдки. Це все оповiдаК Володько СергiКвi, потiм Наталцi. Наталка любить таке слухати. Вiн оповiдаК Пй зрозумiло. Вона дивиться йому просто в рот i живцем вириваК слова. Потiм Володько каже: - Ну, от... Ти бачиш, I я хочу бути таким Блеком чи таким Нельсоном. ДумаКш, не можу? - Чому? Можеш,- вiдповiдаК Наталка. - Але я мушу звiдсiль iти. Тут нема мiсця. - Куди ж ти пiдеш? В це питання Наталка вкладаК можливо бiльше спокою. Але слова не виходять рiвними... - А-а! Наша краПна дуже велика, Наталко. Дуже велика.- Вiн намагаКться Пй пояснити, яка велика його краПна. Вона не зовсiм це уявляК. Вона нiколи не була далi, як у Крем'янцi. Хто зна, яка та краПна. - I ти мене покинеш? - питаК потiм Наталка... Володько боПться Пй вiдповiсти. - Ти все одно не будеш моя. - Коли б ти тiльки хотiв. Ти ж знаКш. - Ах, Наталко! - пристрасно викрикуК Володько.- Я дуже багато люблю. I то нараз. Люблю нашу землю. Люблю батькiв. Люблю свiт i люблю тебе. Я все люблю! Враження, що зробила прочитана книжка, довго не залишало Володька. Його це пiдсилило. Вiн не тiльки мрiяв, але й хотiв. Його мрiя сплiталась з планами, як досягнути вимрiяного. Навкруги стоять "обставини". Нема грошей. Нема пашпорту. Нема свободи. Границя. Ну? Що робити?| А треба щось робити. Так не можна. Володько живе своП днi напружено, радiсно. Все буде добре. Вiн знайде вихiд з цього положення. Одначе за його обрiКм вже збиралися хмари. Щось буде. Часами, коли його душа втихомирювалась, вiн чув щось непевне. Iнодi йому снились турботнi сни. Вiн тiкав, за ним бiгла стежа. Вiн ховався, вiдбивався вiд напасникiв. Все це збiльшувало його пiдсвiдомий неспокiй. Але не було часу пiддаватись цьому. Та одного разу, коли Володько прийшов на пробу, до нього пiдступив Iлько. - Слухай,сказав вiн.- Наталка бiльше не прийде на проби. - Чому? - швидко запитав Володько i насторожився. - Ти сам знаКш. У неП скоро весiлля. А ти запиши ПП в спокоП. Я так хочу. Це Володька обурило. - Але ж, Iльку! Зрозумiй. Ми перед самою виставою. За тиждень все готове. Ми не смiКмо самi розбити це. Стiльки працi. - Сестра не може,- понуро й твердо проговорив Iлько. - Наталка граК головну роль. Нiхто ПП не заступить. Пан Рона здивований i сердитий. Всi обуренi. - Як то? Чому? Чому не пiде Наталка? - налягали на Iлька. - Не пiде i все! Не мушу вам казати! Вiн знаК! - викрикнув Iлько й тикнув рукою на Володька. Бiльшiсть знали, про що йде. Не знав тiльки пан Рона. - Посвятiть нас у вашi трагiчнi таКмницi,- казав вiн напiвжартом.- Ми сплетем двi драми в одну... Любов? Нiхто не засмiявся, тiльки дехто пiдсмiювався. Мiж ними був Кiндрат. Вiн вже давно знаК "що в свiтi робиться". Але не моК, не лiзь. Вiн знаК, де Володько по вечорах зникаК... Але що робить Ганка? Вона забилась у самий кут, трошки почервонiла, споважнiла й мовчить. Потiм вона непомiтно висмикнулась i зникла. Володько навiть не бачив, як це сталося. Вона вже догадалась, у чiм справа. Вже й так давно догадувалась. Пан Рона дуже зацiкавився. - Володьку,сказав вiн вже серйозно,- Хочу з вами поговорити. Володько вийшов i проговорив прилюдно: - Андрiю Андрiйовичу! Нiчого нема. Скажу вам всiм: Iлько боПться за свою сестру. Це дуже дивно. Вона вже не дитина, а скоро маК весiлля... Вечiр пройшов напружено, цiкаво, схвильовано. Центром уваги був Володько. Наталки не було зовсiм. Володько дуже хотiв ПП побачити й не знав як. Пан Рона вже надворi, коли розходились, пiдiйшов до Володька й почав говорити: - Володьку. Краще признайтесь. Що сталося? Володьковi неприКмно, що втручаються в його справи. - Нiчого! - рiзко й коротко вiдповiв вiн.- Просто Iлько збожеволiв. Володько дiйсно не знав, що сталося. Покликав Сергiя, але й той не знаК. Тiльки догадуКться: Наталка, напевно, не хоче Iвана. Але що собi думаК Iлько? Вистава мусить вiдбутися! Ми будемо вимагати. - Iльку! - гукнув Сергiй.- Ходи сюди. Iлько залишив товариство Антона й Демида й пiдiйшов до Сергiя. Всi троК - Володько, Сергiй та Iлько пiшли дорогою. - Що тебе напало, Iльку? Здурiв? Вистава. Хочеш ПП розбити? БоПшся за сестру? - Нi. Не боюсь,- проговорив Iлько.- Але Володько сам винен. Вiн закрутив Пй голову. Батьки сердитi. Вона знов робить веремiП. Не хоче Iвана... Ви ж знаКте, що вона мусить вийти замiж... Володько мовчав. Iшли дорогою в напрямку до Сергiя. Зрiвнявшись з дякiвською садибою, з-пiд ГригорковоП брами хтось неголосно покликав Володька. - Хто там? - сказав Сергiй. - А тобi нащо знати? - почувся знов голос. Там було темно й не видно, хто говорить. Голос дiвочий... Володько подумав, що це напевне Наталка. - Я йду,сказав вiн. Попрощався й вiдiйшов. Але помилився. Кликала його Вiрка Григоркова. Вона повела Володька в сад, i там побачив Ганку. Сидiла на перелазi, загорнута в хустку, й мовчала. Вiрка одразу вiдiйшла. Навмисне лишила Пх самих. Це Володьковi неприКмно. Та ж вiн зовсiм не знаК, що маК казати цiй дiвчинi. Зовсiм не знаК. А казати щось треба. - Нiчого, Володьку,- проговорила дiвчина.- Я нiчого. Я тебе не буду держати. Я... - але вона не договорила, не видержала, вибухнула плачем, зiрвалась i хотiла кудись бiгти. Володько схопив ПП за руку. Вона шарпалась i все казала: - Пусти! Пусти! Ой, пусти мене! - Ганко! Отямся! Прошу тебе! Нащо ж ти мене кликала? Вона сiла знов на перелазi, тяжко хлипала, втирала очi хустиною, що тримала в лiвiй руцi. Володько все повторяв: - Ганко. Отямся. Ну, що хоч' сказати? - Ти... зна...Кш,- хлипала вона, мов мала дитина. Володьковi зробилось ПП шкода. Пiдступив до неП ближче, обняв i пригорнув. Вона не боронилась. - Ганнусю! - сказав вiн тихо й нiжно.- Не плач, люба! - гладив ПП рукою по волоссю. Вона все-таки плакала, хлипала, тримала хустину бiля очей. У саду зовсiм темно, й Володько не може бачити ПП. Потiм вона встала. - Ходiм,ледве чутно проговорила.- Проведи мене. Володько ПП провiв. Мовчали. Вона сказала йому все своПми сльозами. Вiн, зрештою, розумiв ПП мову, але як мiг вiдповiсти. Нема вiдповiдi. I, аж прощаючись, запитав ПП: - Будеш ходити на проби? Вона довго не вiдповiдала. - Не буду. Не можу з нею... Не хочу ПП бачити... - сказала по часi. - Але ж вона нiчого не винна. Винен я. - Вона знала, що ти ходиш зо мною... Володько почував себе дiйсно погано. У ньому боролось двi сили: добра й зла. Вiн хотiв би вiддати себе цiй дiвчинi, а з другого боку, не мiг. Одночасно мусить вмовити ПП, щоб ходила на проб