кого рабочего движения". В чем же выражается "капитуляция" оппозиции перед Сувариным? Чем она его "обеляет"? Тем ли, что она признает его талантливым историком и революционером? Но ведь Зиновьев его контрреволюционером не считал, иначе говоря, считал его революционером. Может быть, тем, что оппозиция не теряет надежды, что путь Суварина сойдется с оппозицией, но ведь и Зиновьев считал возможным возвращение Суварина в компартию и исправление своих ошибок. О серьезности этих ошибок говорят и последние документы оппозиции. Вы решили, кроме того, использовать против оппозиции ВКП(б) и отдельные неправильные заявления, имеющиеся в журнале "Против течения" (группа Паза, Лорио33 и др.). Но ведь именно эта самая статья, цитату из которой вы с такой радостью подхватили как предлог своего отмежевывания от этих товарищей, подверглась критике и в опубликованных документах оппозиции. Ведь именно в связи с этой статьей автору документов сочли необходимым напомнить, что у нас, оппозиционеров, особый угол "зрения", под которым "мы подходим к внутреннему положению СССР". Следовательно, нашу оппозицию ВКП(б) нельзя упрекать в том, что она будто бы солидаризуется или проходит мимо таких неправильных заявлений, как приведенное вами. Мало того, и вся группа "Против течения" не ответственна за эту статью, ибо редакция предупредила, что она отвечает только за передовые статьи, что, между прочим, также подверглось осуждению со стороны оппозиции ВКП в этих же документах. Такова серьезность ваших обвинений. Но еще хуже ваше отношение к группе, которая все время поддерживала вас в Коминтерне, группе Рут Фишер -- Маслов. Вы теперь свели все дело к личным тайным замыслам Маслова и Рут Фишер о второй партии. Но ведь в Заявлении 23-х вы уже отмежевались и осудили всю эту группу в целом. Что же вы теперь хотите смягчить этот ваш шаг, надеетесь на возможность раскола этой группы? Это, конечно, вполне в вашем духе, но ведь вам ничего не стоит из-за политических соображений разрушить дело, на которое большевики (в данном случае вместе с вами) положили столько труда. Оставшуюся верной большевистскому знамени оппозицию это не смутит. Она и в дальнейшем будет продолжать бороться против искажения линии большевизма в рядах международной оппозиции Коминтерна. И из опубликованных последних документов оппозиции ясно, что она "против второй партии и против IV Коминтерна самым непримиримым образом" и что она считает ошибочным создание "союза левых коммунистов" в Германии, ибо этот "союз" может стать "псевдонимом второй партии". Что она против выставления самостоятельных кандидатур на выборах. Что вся ее установка сводится к завоеванию компартии и Коминтерна. V Вы пытаетесь, наконец, оправдать свой полный отказ от защиты ленинских взглядов некоторыми "важнейшими фактами партийной политики". В числе этих фактов у вас значится и решение XV съезда о мерах борьбы с кулачеством34. Но ведь решения XV съезда были в основном известны еще из тезисов ЦК, опубликованных за месяц до съезда. Как же вы проморгали действительный смысл предсъездовской линии большинства и сочли необходимым противопоставить ей от имени оппозиции свои контртезисы35? Неужели вам потребовалось целых три месяца для того, чтобы уразуметь сущность этих фактов партийной политики. Почему оппозиция отнеслась отрицательно к предсъездовским тезисам ЦК? Потому что ряд "левых" (на словах) благожеланий [и] тезисов сочетались с категорическим отказом реально повысить36 кулака и нэпмана, принять предложение оппозиции о принудительном хлебном займе, о подготовке организации союза деревенской бедноты и провести ряд других мер определенно классового характера. Град репрессий против оппозиции ярко дополнял картину. Сам Зиновьев все в тех же тезисах "Резюме положения и наши ближайшие задачи", написанных непосредственно перед XV съездом, дал весьма верный критерий для характеристики XV съезда партии. Он писал: "Действительная физиономия XV съезда определится не столько тезисами, сколько реальным отношением к оппозиции". Отношение XV съезда к оппозиции хорошо вам известно. Изменилось ли что-либо с тех пор? Изменилось, но к худшему: удары за ударами сыплются на голову оппозиционеров, оказавшихся более стойкими в защите ленинских взглядов, чем вы. Съезд, который освятил ссылку и аресты лучших ее представителей, не может быть иначе расценен как новый этап на пути сползания партии с пролетарской линии. Но вам не удастся никакими ухищрениями доказать противное. Вы хотите обосновать свой переход на сторону Сталина ссылкой также и на такие мероприятия, как пересмотр земельного кодекса, сокращение сроков земельной аренды, прием в партию новых 100 тыс. рабочих и т. д. Но разве все эти решения, являющиеся новым левым зигзагом, не приняты именно под давлением оппозиции? Ведь, как и вы неоднократно утверждали, исторический смысл существования оппозиции и заключается в задержке процессов сползания с пролетарской позиции. Можно ли, исходя из перечисленных вами решений XV съезда, считать эту миссию оппозиции законченной? Можно ли считать линию партии выпрямленной? Правда, ведь теперь задним числом заявляете, что оппозиция ошибочно приняла элементы правого маневра в партийной политике "за прямой переход на другие классовые рельсы". Что же, маневром была поддержка Чан Кайши и Гоминьдана, дезорганизовавшая кит[айскую] компартию, нанесшая колоссальный ущерб делу китайской революции, или маневром был блок с предателями всеобщей стачки горняков в Англии? Нет, это не были маневры. Это была вполне определенная оппортунистическая линия. А история с избирательной инструкцией?37 А речь Калинина в Твери?38 Разве все это и еще многое другое не были элементами сползания на другие классовые рельсы. Все это понятно каждому сознательному оппозиционеру. Но что вам до всего этого. Вы, по-видимому, решились полностью оправдать оценку, данную вам Сталиным в словах: "Не впервые им приходится отказываться от своих взглядов -- почему бы им не отказаться от них еще разочек". Но ваш отказ от платформы был [бы], конечно, оправдан, если бы основные положения были опровергнуты и дискредитированы объективными фактами. Что же, опровергнута ли ходом событий содержащаяся в платформе оценка классового расслоения в деревне и размеров кулацкой опасности? Опровергнута ли наша характеристика хозяйственного положения, в частности оценка диспропорции между промышленностью и сельским хозяйством, товарного голода и т. п.? Нисколько. Наоборот: ход хлебозаготовительной кампании, являющийся осью нынешней хозяйственной обстановки, полностью подтвердил предсказание платформы и контртезисов. В результате того, что меры, рекомендованные оппозицией, не были приняты, кулак опять нас "регульнул" (по Вашему же выражению, тов. Каменев). Накопленные запасы хлеба он не желает продавать государству; хлебный экспорт приостановился, импортный план в связи с этим должен быть пересмотрен, что подорвет снабжение нашей промышленности оборудованием, а следовательно, и курс на индустриализацию; недостаток иностранной валюты лишает нас возможности платить, и мы вынуждены сейчас добиваться моратория от немцев, и те его, понятно, даром не дадут. Все это, несомненно, ослабляет наше международное положение. Удары по нашей экономике в последнее время оказались настолько сильными, что проникли в сознание даже некоторых представителей руководящего большинства: и Угланов на последнем пленуме МК, и Микоян39 в статье "Правды" в один голос требуют повышения сельскохозяйственного налога. Чтобы поправить дело, впопыхах вводят "добровольное" сельскохозяйственное обложение, объявляют новый крестьянский заем. Принятые слишком поздно, эти мероприятия не могут существенно смягчить хозяйственный кризис. И по другим разделам платформы у нас нет оснований делать ревизию. Последняя колдоговорная кампания повсюду сопровождалась нажимом на рабочего, предельным повышением интенсивности труда; ряд забастовок и волынок свидетельствуют о глухом недовольстве пролетариата. Пока положение в Коминтерне отличается от того, про которое Зиновьев писал свою статью "21 условие ленинского Коминтерна", только в смысле еще большего ухудшения его. Очевидность усиления правых уклонов во всех секциях так велика, что даже многие сталинцы (Шацкин40 и Ломинадзе)41 вынуждены были об этом заявить на съезде. Драка между Сталиным и Рыковым, предсказанная нашей платформой, уже "теперь" (через полтора месяца после съезда) стала очевидным фактом42, о котором говорят все. Сам по себе отрадный и значительный факт приема в партию новых ста тысяч рабочих не может ни оправдать прошлые ошибки ЦК, ни предотвратить новые: приходящие в партию рабочие могут получить большевистскую закалку только на почве правильной классовой политики. Вы своим письмом этому не только не содействуете, но, напротив, становитесь соучастниками в преступной работе по разложению пролетарского ядра. Но наша революционная эпоха не может благоприятствовать длительному подчинению пролетариата такому разлагающему влиянию. В тот момент, когда правая опасность примет совершенно осязательные формы, пролетарское ядро нашей партии пойдет не за теми, кто верит в силу и искренность сталинских методов "борьбы" с правыми при помощи закулисных аппаратных комбинаций. Рабочие пойдут за теми, кто стоит за ленинские методы борьбы с проводниками кулацкой линии, за своевременную мобилизацию партии и рабочего класса против них, за открытую революционную борьбу с ними. Руководителями этой борьбы [за] возвращение к ленинской линии, вопреки вашим ожиданиям, будет вся основная масса бывшей оппозиции, в том числе ленинградская ее часть, внесшая так мно- го идейно ценного в платформу оппозиции и покинутая в критическую минуту своими бывшими вождями... Большевик-ленинец, член ВКП(б) с 1908 г., исключенный из партии за отказ осудить взгляды оппозиции Иван Кузнецов [Февраль 1928 г.] ТРОЦКИЙ - МУРАЛОВУ 1 марта Тара, Муралову Здоровье удовлетворительно. Работаю. Послал вчера открытку, завтра письмо. Троцкий ТРОЦКИЙ - РАДЕКУ [Начало марта] Телеграфировали [в] Ишим, разумеется, безрезультатно. Как устроились, [как] здоровье? Мы благополучны. Привет [от] Натальи Ивановны, Левы. Троцкий ТРОЦКИЙ - РАДЕКУ [Начало марта] Ишим, Урал, Радеку Как живете? Мы здоровы. Привет. Троцкий С. СЕДОВ - ТРОЦКОМУ Молния, Алма-Ата, Троцкому, из Москвы. 1 марта Немедленно молнией телеграфируйте здоровье. Сергей. ВИРАП43 - ТРОЦКОМУ Алта-Ата, Троцкому, из Тифлиса. 1 марта Узнал, что Верный называется Алма-Ата. Подписался на "Заря Востока"44 для вас. Пламенный привет из Грузии. Вирап, Грибоедовская 13. ТРОЦКИЕ - ПРЕОБРАЖЕНСКОМУ Уральск, Евгению Алексеевичу Преображенскому. 2 марта Послал письмо, две открытки. Телеграфируйте, как живете. Привет, Лее, Наталья, Лева ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ - ТРОЦКОМУ Алма-Ата, Троцкому, из Уральска. 2 марта Получил открытку, ответил заказным [письмом], привет, Евгений Л. СЕДОВ - ВИРАПУ Тифлис, Грибоедовская 13, Вирап. 3 марта Спасибо [за] выписку газеты. Буду [с] интересом следить [за] жизнью Закавказья. Братский привет, Лева ТЕЛЕГРАММА ТРОЦКОМУ Алма-Ата, Троцкому, из Новосибирска 4 марта Шлем горячий привет. Назначение Мариинск, Минусинск. Бронштейн, Козловский, Воровская45 ЛАЗЬКО46 - ТРОЦКОМУ Алма-Ата, Троцкому, из Оренбурга 4 марта Едем из Бутырок в Казахстан, шлем коммунистический привет. Лазъко А. СЕДОВА - Л. СЕДОВУ Алма-Ата, Л. Седову, из Москвы 4 марта Есть сведения [о] серьезной болезни папы. Твои телеграммы подозрительны. Немедленно сообщи подробно состояние. Целую, Аня ЕЩЕ ОДИН47 "Личные отходы от оппозиции неминуемы в той труднейшей обстановке, в которой оппозиции приходится бороться за дело Ленина",-- так писали большевики-ленинцы в своей платформе накануне XV съезда. После ренегатства Зиновьева и Каменева на этот же путь измены вступил и Пятаков. В "Правде" появилось его покаянное заявление. Свое покаяние Пятаков начинает с трафаретного (и лицемерного) признания всех ренегатов, пишущих под диктовку Сталина, будто фракционная работа была продуктом злой воли оппозиции. "Фракционная организация и фракционная борьба привели к такого рода выступлениям, . фрак- которые явно ослабляли партию как носительницу диктатуры пролетариата Такие методы борьбы я никоим образом правильными признать не могу". Но ведь Пятакову лучше, чем кому-либо, известна готовность большевиков-ленинцев прекратить фрак- ционную деятельность, если им будет дана возможность защиты ленинской пролетарской линии внутри партии. Что же оставалось делать действительным большевикам, когда официальное руководство партии предпочитало блок с Чан Кайши лозунгу Советов в Китае, блок с Хиксом48 и Перселем борьбе с оппортунизмом, когда требование борьбы с растущей кулацкой опасностью объявляли перед всей страной желанием ограбить крестьянство, когда указание на необходимость более внимательного отношения к материальным нуждам рабочего класса клеймили как демагогию, когда призыв к борьбе с бюрократией выдавался за критику основ пролетарской диктатуры. Ошибки ЦК усугублялись, увеличивался и зажим внутри партии... Как же обо всем этом "забыл" Пятаков? Фракционные выступления ослабляли партию. Вместо этой бухаринско-сталинской формулировки не мешало бы диалектически поразмыслить -- не была бы ослаблена партия еще больше, если бы оппозиция не вела такого наступления, не развернула такой ожесточенной критики линии нынешнего партруководства. Разве это не привело бы к тому, что партия еще более уклонилась от ленинского революционного пути? Все это было ясно Пятакову еще совсем недавно... После XV съезда он ведь подписал заявление четырех (Муралова, Раковского, Радека и Смилги)49. Что случилось нового за эти два с половиной месяца, что заставило Пятакова пересмотреть свою прежнюю "установку"? В противоположность Зиновьеву и Каменеву он никаких новых "важнейших фактов партийной политики" не приводит в свое оправдание. Он выдвигает два момента. Первое: для него недопустим разрыв с ВКП. Второе: его "сомнения в том, что политика союза рабочих и крестьян превратится в политику игнорирования классовых различий в деревне (кулак -- середняк -- бедняк)", оказались ошибочными сомнениями. Пятаков считает, что перед оппозиционером имеется три пути: 1) вне партии вести политическую борьбу; 2) вне партии прекратить вести политическую борьбу; 3) и вернуться в партию. Второй путь он справедливо отвергает, ибо "такой ответ есть уклонение от ответа и отказ от участия в политической борьбе рабочего класса". Пятаков избирает третий путь. Но от него требуют стать на сталинско-бухаринскую позицию, целиком принять бухаринское схоластическое рассуждение: термидор у нас или диктатура пролетариата. И вот Пятакову сразу стала непонятна оценка, которая неоднократно делалась оппозицией: да, у нас диктатура пролетариата, но она находится под сильным давлением враждебных классовых сил: наряду с революционными мероприятиями проводится и целый ряд мероприятий, идущих вразрез интересам пролетариата; наряду с сохранением мировой революционной роли СССР в политике нынешнего партруководства имеется многое, тормозящее победоносное развитие мировой революции (политика в Китае, в Англо-русском комитете, преследование левых в Коминтерне и т. п.); именно для защиты диктатуры пролетариата, для ее сохранения необходимо активное воздействие оппозиции на партию. Пятаков уже успел забыть, как и он вместе с другими оппозиционерами доказывал, что именно в результате активности оппозиции задерживается сползание нынешнего партруководства с пролетарской позиции; что благодаря оппозиции имеют место короткие левые зигзаги в нашей политике; что левые зигзаги сменяются правым курсом, если не мобилизовать пролетариат на защиту его завоеваний, если не противопоставить дружный пролетарский отпор нажиму термидорианцев на власть и партию. Конечно, лучше всего этого можно было бы достигнуть внутри партии. И каждый оппозиционер скажет вместе с Пятаковым: "Да, я за то, чтобы вернуться в ряды ВКП в целях участия в общей борьбе и общей работе партии". Но достигается ли эта цель тем, что оппозиционер шельмует свой вчерашний день? Можно ли участвовать нормальным образом "в общей борьбе и общей работе партии", если предварительно признать, что взгляды, правильность которых подтверждается ежедневной жизнью, являются меньшевистскими и контрреволюционными? Нет, нельзя. Нельзя вести правильной линии, фальсифицируя ленинизм, скрывая прошлые ошибки, борясь с оправдавшими себя взглядами оппозиции как с "меньшевистскими" и "контрреволюционными", содержа в тюрьме и ссылке честных пролетариев-оппозиционеров, героев Октября, организаторов советской власти, Красной армии, большевиков-ленинцев. А ведь даже младенцу ясно, что теперь Пятаков делается прямым соучастником сталинско-рыковской расправы с коммунистами. Он сейчас не меньше, чем Сталин и Рыков, отвечает за то, что сотни и сотни оппозиционеров направляются в отдаленнейшие места царской ссылки. Не присоединяясь прямо к гнусной, лживой легенде о "троцкизме" (ведь он письменно подтвердил, что слышал от Зиновьева и Каменева, как и для чего они ее выдумали), Пятаков все же пишет: "Признание основным законом развития на данном этапе принципа союза рабочих и крестьян есть точно такое же обязательное условие принадлежности к ВКП(б)". Это открытие имеет лишь один смысл: стыдливо признать, что прежняя позиция Пятакова противоречила этому принципу, иначе говоря, что клевета о недооценке Троцким крестьянства правильна. Одним росчерком пера Пятаков пытается вычеркнуть пять лет защиты оппозицией того бесспорного взгляда Ленина, что именно для сохранения союза рабочего класса с крестьянством необходим курс, не допускающий отставания темпа развития промышленности от темпа развития сельского хозяйства. Рост товарного голода в стране и затруднения с хлебозаготовками блестяще доказали правильность экономических предвидений оппозиции. Свои сомнения насчет того, что "политика ЦК превратится в политику игнорирований классовых различий в деревне", Пятаков считает сейчас ошибкой, т. е. другими словами, он считает, что политика ЦК была правильной во всех ее установках (промышленность, не забегай вперед; огонь налево; борьба с оппозицией), а виноват был -- он, сомневающийся в непрогрешимости сталинского ЦК. И говорится это в тот момент, когда ЦК фактически сам признался, что он своей политикой воспитал в партии элементы, "не видящие классов в деревне, не понимающие основ нашей классовой политики и пытающиеся вести работу таким образом, чтобы никого не обидеть в деревне, жить в мире с кулаком и вообще сохранить популярность среди "всех слоев" деревни" ("Правда" от 15 февраля 1928 г.). Нужны ли лучшие доказательства правоты оппозиции? Нужны ли лучшие доказательства фарисейской измены Пятакова? Каждый большевик понимает, что изменение партийной линии не может быть произведено всерьез без признания прежних ошибок, без изменения отношения к оппозиции. Проводить левую линию при одновременном преследовании тех, кто эту левую линию отстаивал и продолжает отстаивать перед партией, невозможно. Лозунг физического истребления боль-шевиков-леницев есть термидорианский лозунг. Аресты и ссылки находятся в непримиримом противоречии с объявленным будто бы теперь левым курсом. Термидорианцы остаются в партии и около власти, а большевики-ленинцы -- в тюрьмах и в отдаленных ссылках. Одного этого противопоставления достаточно, чтобы вскрыть всю фальшь сталинской "левизны" и пятаковской веры в эту "левизну". Сталин хочет подменить подлинную борьбу масс рабочего класса и партии административно-бюрократическим "всесилием". Пятаков переходит в лагерь тех, кто верит в это всесилие. Так сбывается еще одна оценка Ленина. В своем "Завещании" он сказал, что Пятаков "слишком увлекающийся административной стороной дела, чтобы на него можно было положиться в серьезном политическом вопросе". Заявление Пятакова есть результат длительных переговоров, сговоров, торга. Что дает это заявление Пятакову, Сталину и его аппаратам (ЦК, ЦКК и ГПУ)? Какая выгода им в нем? Не отрицая того, что такое заявление имеет персональное значение, надо признать еще одно громаднейшее значение его: на этом заявлении можно "спекульнуть". Его уже предъявляют во всех учреждениях (ЦК, ГПУ и во всех их местных органах), предлагают подписаться под ним, угрожая в противном случае всеми партийными и гепеускими карами. Таким образом, Пятаков делается знаменем ренегатства, орудием развращения и деморализации партийцев, рискует обратиться в символ, в "пятаковщину". Пятакова, как школьника, разыгрывают в игре внутрипартийной дипломатии такие опытные интриганских дел мастера, как Сталин, Зиновьев, Рыков. Что общего имеет дипломатничание, интриганство, политиканство с правильной классовой политикой? После отхода Пятакова оппозиция по-прежнему будет оставаться тем лицом партии, которое обращено к пролетарским низам, в противоположность Пятакову, который вместе с другими аппаратчиками является тем лицом, которое обращено к верхам. Для каждого последовательного оппозиционера на данной стадии развития между его политической активностью вне партии и необходимости вернуться в партию50. Оставаясь пока вне партии, он борется за нашу ленинскую партию, за ВКП(б), за наше возвращение в нее, но не при помощи фарисейской лжи и фальсификации и самооплевывания, а при помощи пропаганды большевизма. Тот, кто хочет оправдать свое ренегатство, будет изображать эту позицию "межеумочной" и "промежуточной". Никого это не смутит: пока классовые силы не сказали еще своего решающего слова, до тех пор каждый оппозиционер будет бороться, где бы он ни был, за выпрямление линии ВКП(б). Победа пролетариата над термидорианскими элементами в партии вернет нас в нашу ленинскую ВКП(б). Большевик-ленинец ЛИСТОВКА "ТОВАРИЩИ" Мы получили копии этих двух писем, рисующих картину диких расправ над большевиками-ленинцами за их оппозиционные убеждения. Публикуя их, мы хотим обратить внимание русского и международного пролетариата на совершенно неслыханные приемы борьбы, которые применяет фракция большинства против старых большевиков и организаторов пролетарской диктатуры в СССР. От заключенных в Бутырской тюрьме оппозиционеров в Политбюро ЦК ВКП(б), в Президиум ЦКК ВКП(б) и в ИККИ Расправа с большевиками-ленинцами приняла чудовищные формы. По нашему глубокому убеждению, эта расправа находится в противоречии с интересами пролетариата и ослабляет его диктатуру. В этом мы лишний раз убеждаемся в Бутырской тюрьме, где, находясь в заключении совместно со всей антисоветской сволочью, мы испытываем ежеминутно их злорадство по поводу нашего ареста. В этом они усматривают подрыв диктатуры пролетариата. [Такова] "классовая правда" "классового врага". Репрессии и издевательства поистине перешли все границы. Следственные органы ОГПУ ведут себя в высшей степени цинично. ОГПУ выступает судьей наших внутрипартийных споров, что находится в полном противоречии с уставом и традициями нашей партии. Держа оппозиционеров в тюрьме совершенно изолированными от общественной жизни, следователи ОГПУ имеют наглость предлагать отказаться от оппозиционных взглядов, намекая на освобождение и обратный прием в партию в этом случае. Мы неделями сидели во внутренней тюрьме51 без допросов. Нам отказывали в бумаге для заявления. Допросы свидетельствовали лишь о политической безграмотности следователей и отсутствии материалов для обвинения нас. Возможно, что отдельные товарищи под влиянием удручающей обстановки внутренней тюрьмы и угроз следователей отступят от своих взглядов. Тех же из революционеров, которые не идут на эту циничную сделку, сажают в Бутырскую тюрьму вместе с контрреволюционерами, спекулянтами и т. д. В таком положении, в каком находимся мы, никогда не находились политические заключенные даже при царе. В том же коридоре, где находится наша камера, заключены грузинские меньшевики (14 коридор, 63 камера), пользующиеся отдельным клозетом, улучшенной пищей, газетами и прочими привилегиями. Поистине зрелище, вызывающее радость только в контрреволюционерах. Культурная революция -- лозунг нашего времени. А не угодно ли вам пожаловать в Бутырскую тюрьму и убедиться, в сколь культурных условиях находятся арестованные оппозиционеры? В камере, рассчитанной на 25 человек, находится 52 человека. Они лежат на сплошных нарах. В камере, наряду с нами, пятью заключенными оппозиционерами, сидят контрреволюционеры, спекулянты, валютчики, контрабандисты, убийцы, шпионы, фальшивомонетчики, взяточники, бандиты, крупные и малые воры, оккультисты, растратчики. В такие камеры ОГПУ бросает по 2 -- 3 оппозиционера. Естественно, что вся эта сволочь относится к нам враждебно, натравливает на нас уголовщину. Всю свою злобу за советскую власть и компанию эта публика срывает на нас. ОГПУ несомненно знает, куда нас посадили. Такое поведение мы не можем иначе назвать, как издевательством. Воздух в нашей камере отвратительный. В камере воняет, как в уборной, мы лежим на грязных нарах в отчаянной тесноте и покрываемся паразитами. В уборной неимоверная грязь. 4 стульчака на 52 человека. Оправиться не дают, так как нужно освободить место другой камере, в случае расстройства желудка приходится оправляться в парашу, так как по личному требованию в уборную не пускают. Один из товарищей, заболев во внутренней тюрьме расстройством желудка, попросился в уборную. Ему было отказано, и он вынужден был оправиться в парашу. За требование к смотрителю вынести парашу в уборную требовавший был посажен в одиночку. Пища ниже всякой критики. Деньги и вещи, отобранные при заключении во внутреннюю тюрьму ОГПУ, нам не возвращаются. Во внутренней тюрьме мало того, что даются книжки идиотского содержания (толстовские сказки "Погашенное солнце"), но эти книжки получает ОГПУ от меньшевистского Красного Креста52. На наши протесты против дачи этих книг начальник тюрьмы изволили раз заявить: "Нам не интересно, кто вы". Газет и серьезных книг не дают. То же и в Бутырской тюрьме. Между тем меньшевики получают газеты и журналы. Тогда как подследственные спекулянты имеют свидания, мы их лишены. Письма нам разрешают писать два раза в неделю, причем они путешествуют из Бутырской тюрьмы до какой-нибудь из московских улиц две недели. Прибыв в тюрьму, мы были лишены возможности покупать продукты в лавочке, так как камера еще до нашего прихода была лишена в виде наказания права лавочных покупок. Мы добились его для себя лишь после скандала. В таких "культурных" условиях находимся мы, заключенные по обвинению в оппозиции. Доводя до вашего сведения о всех творящихся над нами безобразиях, мы категорически протестуем против нашего заключения, так как считаем, что наша деятельность подлежит суду партийных инстанций. Мы во всяком случае не остановимся перед любыми формами протеста в целях радикального изменения тюремного режима. Письмо товарищам на волю Шесть недель тому назад нас арестовали за принадлежность к оппозиции. Сначала нас держали без предъявления каких бы то ни было обвинений во внутренней тюрьме ГПУ. Мы сидели в камерах вместе с уголовными, валютчиками, нэпачами. Женщин-оппози-ционерок сажали с проститутками и воровками. Нам не давали ни книг, ни газет. Неделями нас держали без допросов, не предъявляя никаких обвинений. Обыски, произведенные у нас дома, вопросы, которые задавали на следствии, показывают, что у нас искали материалы и арестовывали нас за наше участие во внутрипартийной борьбе перед XV съездом партии. Мы отказывались давать показания в тюрьме о нашей партдея-тельности на том основании, что отчет об этом мы дали в свое время партии. Но ГПУ, чтобы вынудить их у нас, прибегало к мерам насилия и несколько дней держало нас в карцере. После такого "следствия" мы продолжаем оставаться в невыносимо тяжелых условиях. Из внутренней тюрьмы ГПУ нас перевели в Бутырскую тюрьму. Здесь в камерах, рассчитанных на 20 -- 30 человек, держат по 40 -- 60. Старый цементный пол весь в ямах. Грязные, не прилаженные друг к другу доски-клоповники вместо нар. Небеленые стены, нет никакой возможности поддерживать чистоту в условиях необычайной скученности. Как и в ГПУ, мы сидим в камерах вместе с уголовными. Не выдают белья и не дают возможности самим его стирать. Вши нас заедают. Ввиду скученности нет места для сна. Нэпманско-уголовное население камер занимает лучшие места. Вновь прибывающий спекулянт за 10 руб. покупает себе место у уголовного, не получающего передач. Мы же по ночам ютимся у параши на цементном полу. Днем мы подвергаемся прямым издевательствам как со стороны администрации тюрьмы, так и со стороны антисоветских элементов тюремного населения. На нас сосредоточивается вся классовая ненависть врагов пролетариата. Нас не только изолируют от внешнего мира, над нами издеваются, стараясь нас унизить и лишениями добиться наших покаяний. Мы требуем прекратить эти издевательства над большевиками -- строителями рабочего государства. Мы требуем отдельных камер для оппозиционеров. Мы требуем свиданий с родными. Мы требуем окончания следствия в установленные советскими законами сроки. Требования наши направлены в ЦК и ЦКК ВКП(б). Ответ ждем к 12 часам 2 марта. В случае неполучения ответа в этот срок прекращаем прием пищи. * * * Ночью 2-го и 3-го товарищи, написавшие это письмо, были высланы в глухие места Сибири. Л. СЕДОВ - А. СЕДОВОЙ, С. СЕДОВУ Москва, Грановского 3/101, Седовой 5 марта Не дурите [с] телеграммами. Папа здоров. Лев. Отправитель: Седов, Алма-Ата ТЕЛЕГРАММА ТРОЦКОМУ Верный, Троцкому, из Перми 5 марта Едем [в] Сибирь, пламенный привет. Васюта, Оганесов, Киевлен- ко, Шенкман, Мартынов, Козлов, Ивановская, Бухарцева, Зацепин, Воскресенский, Кириллов, Максимов, Патриарка С. СЕДОВ - ТРОЦКОМУ Алма-Ата, Троцкому, из Москвы 6 марта Срочно сообщите, какие русские журналы выписать. Сергей О. СОСНОВСКАЯ - Н. И. СЕДОВОЙ Алма-Ата, Троцкой, из Москвы 6 марта Горячий привет. Всегда помним. Беспокоюсь [о] здоровьи. Ольга Барнаульская53 Д. МАЙЗЕЛЬ54 - Л. СЕДОВУ Алма-Ата, Седову, из Вологды 7 марта Выслан [в] Кадников, Вологодской [губернии]. Подробности письмом, привет всем. Давид Л. СЕДОВ -А. СЕДОВОЙ Москва, Грановского 3, квартира 101, Седовой, из Алма-Аты [После 10 марта] Крайне удивлен отсутствием ответа [на] мою телеграмму от 10 марта. Немедленно телеграфируй здоровье, положение Жоржика55. Если деньги на покупку вещей не отправлены, ждите инструкций письмом. [У] мамы возобно вилась малярия. [В] Алма-Ате крайний недостаток хинина. Вышлите немедленно сто доз хинина [по] три десятых грамма, непременно [в] облатках. Получил седьмое [и] восьмое письмо. Шестого нет. Напоминаю [о] привоз[е] летних вещей Сережей. Мечтаю [о] свидании. Крепко вас целуем, Лев А. ГУРЕВИЧ56 -- Л. СЕДОВУ Алма-Ата, Седову, из Краснококшайска 11 марта Настроение бодрое, горячий привет Льву Давыдовичу [от] меня и Заварьяна5'. Жду письма. Саша С. и А. СЕДОВЫ - ТРОЦКИМ Алма-Ата, Троцкому, из Москвы 14 марта Здоровы. Дела [в] порядке. Сергей [в] апреле выезжает. Аня [-- в] июне. Целуем всех крепко. Дети ЮШКИН и ЭВЕЛЬСОН58 - ТРОЦКОМУ Алма-Ата, Троцкому, из Андижана 16 марта Пламенный большевистский ленинский привет из ссылки. Андижан, гостиница "Москва". Юшкин, Эвелъсон А. и С. СЕДОВЫ -- ТРОЦКИМ Алма-Ата, Седову, из Москвы 17 марта Регулярно сообщайте здоровье мамы. Хинин выслан. Жорж Вязниковцев, Игорь Мартыныч отдыхают59. Сообщите [о] получении денег. Целуем, Аня, Сергей ТРОЦКИЙ -- ЮШКИНУ Андижан, гостиница "Москва", Юшкину 18 марта. . 18 марта Ждем подробных писем. Живем, благополучно работаем. Сердечный привет вам [и] Эвельсону от Натальи Ивановны [и] Левы. Ваш Троцкий . ТРОЦКИЙ - АЛЬСКОМУ Ачинск, Альскому. Троцкий, Алма-Ата 18 мартаКак здоровье? Привет, Троцкий ЮШКИН и ЭВЕЛЬСОН - ТРОЦКОМУ Алма-Ата, Троцкому, из Андижана 19 мартаТелеграммы получили, шлем письмо. Большевистский привет вам, Наталье Ивановне, Леве. Ваши Юшкин, Эвелъсон 3. БРОНШТЕЙН60 - ТРОЦКИМ [20 марта] Адрес Мана61: Село Самарское, Тобольского округа. Ссыльному М. Невельсону ВРАЧЕВ62 - ТРОЦКОМУ Алма-Ата, Троцкому, из Вологды 21 марта Сердечный привет вам, Наталье Ивановне, Леве. Сообщите [о] здоровьи, адрес. Отвечайте Советский проспект 96. Врачев Н. Н. КРЕСТИНСКИЙ - ПИСЬМО ЯРОСЛАВСКОМУ Сов[ершенно]секретно. Лично | тов. Ярославскому Уважаемый товарищ, Вы пишете, что тов. Переверзев63 рассказал Вам о попытке неизвестного ему лица конспиративно передать ему какие-то документы оппозиции из Москвы, в частности, документ, который при беглом ознакомлении тов. Переверзева с ним произвел на него впечатление предназначенного для распространения полемического ответа Л. Д. Троцкого на какое-то мое письмо ему об оппозиции. Основываясь на этом сообщении тов. Переверзева, Вы просите меня информировать партию об этой моей переписке с Л. Д. Троцким путем посылки в ЦКК имеющихся у меня материалов. Переписка моя с Л. Д. Троцким об оппозиции носит односторонний характер, ибо состоит только из моих писем, остававшихся без ответа, если не считать того ответа, о котором говорит предположительно тов. Переверзев и который до сих пор остается мне неизвестным. Письма мои представляют интерес разве лишь потому, что отражают мое критическое отношение к тактике оппозиции в различные моменты внутрипартийной борьбы, приведшее, в конце концов, к моему идейному разрыву с оппозицией, несмотря на то, что с большинством руково дителей ее я был связан давнишними и тесными личными отношениями. (Я говорю об идейном, а не организационном разрыве, потому что организационной связи с оппозицией у меня не было.) Пересылая, согласно желания ЦК, копии этих моих писем, считаю нелишним добавить, что опубликование их было бы неудобно по той же самой причине, по которой я не выявлял никогда, даже в своей ячейке, своих разногласий с ЦК, именно ввиду моей работы за границей и притом на дипломатическом посту. С тов. приветом Н. Крестинский 22 марта 1928 г. РАДЕК - ТРОЦКОМУ 22 марта Письмо получил, заграничные газеты позабочусь, крепко обнимаю. Родек ТЕЛЕГРАММА ТРОЦКОМУ Алма-Ата, Троцкому, из Колпашево 25 марта Шлем привет и лучшие пожелания, просим часто писать, получение подтвердите телеграфно. Смилга, Алъский, Нечаев64 , Ежов, Бухарцева, Эмануэль, Карамоненко, Шенкман65 Л. СОСНОВСКИЙ - ПИСЬМО ТРОЦКОМУ В первом письме я писал вам на основании материалов сибирской печати, насколько ощутительно здесь влияние кулака в хозяйстве. Сибирские газеты с разрешения Сталина на 2 -- 3 недели раньше начали живописать кулака, чем центральная печать. Дошло дело до того, что Сырцов66 встревожился. У него кулак легализован и доступен обозрению, а в других районах не слышно. Как бы не обвинили в недостатке распорядительности: развел излишек кулаков. Он запросил Москву, почему нигде нет кулаков. Ему ответили, что будут приняты меры. Вскоре воспоследовала знаменитая передовица "Правды" от 15 февраля, приписываемая перу Сталина67. В духе этой статьи разосланы на места директивы. Итак, теперь не нужно доказывать, что кулак -- если и не центральная, то, во всяком случае, достаточно приметная фигура в деревенской действительности. Курьезными кажутся теперь шпагоглотательские упражнения Яковлева68 и КА по части гомеопатического исчисления численности кулака в деревне. Я приведу вам совершенно разительный пример из барнаульской действительности. В книге "Барнаульский округ" есть данные за 1926 год такие. В округе почти поголовно молотят хлеб молотилками. Но своими молотилками молотят только 8% дворов, а 88% -- наемными. Значит, почти весь округ зависит от 8% кулаков, ибо во всем арсенале эксплуататорских ресурсов кулака -- молотилка самое ядовитое. Сроки уборки по климатическим условиям здесь короткие. Бедноте нельзя ждать ни одного лишнего дня. И она в руках кулака. Из прилагаемой вырезки69 вы увидите, что кулаку выгодно бывает даже оставить свой хлеб не убранным, зарабатывая в это время на эксплуатации машинами. Теперь выяснилось, что кулак великолепно оценил сельскохозяйственный инвентарь как орудие господства. Мы-то всаживали в инвентарь валюту, мы-то платили за границу наличными и притом золотом, а машины продавали в кредит. Мы-то ввели на инвентарь довоенный прейскурант. Конечно, это хорошо, поскольку речь идет о бедняках и середняках. Но затрачивать валюту для снабжения кулака орудиями закабаления, отрывая при этом средства от индустриализации -- это неслыханный просчет. Насколько мог, я внимательно следил за газетными сообщениями о судебных процессах над кулаками по 107-й ст[атье]70. Меня интересовало вот что. На суде обычно приводились яркие и обильные доказательства кулацкого естества обвиняемого. И самый его хлебный запас бледнел перед нехлебным его богатством. Когда перечислялось, сколько у него инвентаря и скота, какими способами он держит в руках бедноту, то думалось: а если бы он дал в этом году хлеб? Сколько еще времени позволяли бы ему беспрепятственно обогащаться? Из всех фактов приведу один. Это был герой первого по времени процесса после приезда сюда Сталина71. Кулак Кабардин. Оказалось, что сей муж, вооружившись надлежащими документами сельсовета о своей "трудовой" природе, отправился в Зиновьевск на завод в качестве представителя сибирских хлеборобов. Там с ним "смычковали", митинговали, и он -- вопреки всем порядкам синдицированного сбыта -- приобрел пять молотилок (вспомните сказанное выше о поразительной концентрации молотилок в кулацких руках). Он привез молотилки сюда, раздал 4 штуки приятелям. Потом -- использовав в сезон свою -- продал и пятую, а взамен выписал себе из Зиновьевска шестую. Ведь 6 молотилок в деревне не иголка. Но никто не обратил внимания. И только когда высшее начальство приказало устраивать суды над кулаками, всплыла на суде и эта кулацкая проделка. Читал здесь в газетах такие перечни инвентаря у обвиняемых кулаков, что диву давался. Не кулак, а госсельсклад72 какой-то. Местные люди откровенно говорят, что если бы не затруднения с хлебом, то резолюция XV съезда о "форсированном нажиме на кулака" преспокойно лежала бы в шкафах комитетов. Теперь же встряска партийно-советского механизма по этой линии бесспорно произошла. Я, было, недоверчиво относился к разговорам о повороте курса на бедноту. Должен сказать на основании наблюдений и газетных материалов, что, может быть, впервые после комбедовского73 периода о бедноте начинают думать более серьезно. Конечно, это пока относится только к области ведомственных мероприятий. Например, распределение кредитов, машин. И то только начинается. В организационном же отношении сд