денья, однако успел заметить, что обломки рухнувшего здания охватил огонь. Всего в трех кварталах от дома Нельсонов! Он опоздал. Нет! Эверард уточнил время - ровно 22.30 - и переместился на два часа назад. Было по-прежнему темно, но разрушенный дом стоял целый и невредимый. На какое-то мгновение ему захотелось предупредить всех, кто в нем жил. Но нет: люди гибнут сейчас по всему миру. Он не Штейн, чтобы взваливать всю ответственность за ход истории себе на плечи. Криво улыбнувшись, он соскочил с роллера и прошел в подворотню. Что ж, он и не какой-нибудь проклятый данеллианин! Он постучал, дверь открылась. Из темноты на него смотрела женщина средних лет, и тут Эверард осознал, что появление американца в гражданском костюме должно показаться ей странным. - Извините, - сказал он. - Вы знакомы с мисс Нельсон? - Да, знакома. - Женщина колебалась. - Она живет поблизости и... скоро придет к нам. А вы... ее друг? Эверард кивнул. - Она попросила передать вам, миссис э-ээ... - Миссис Эндерби. - Ах да, конечно, миссис Эндерби. Я очень забывчив. Видите ли, мисс Нельсон просила меня передать, что она, к сожалению, не сможет прийти. Но она будет ждать вас вместе со всей вашей семьей у себя дома к половине одиннадцатого. - Всех, сэр? Но дети... - И детей тоже - всех до единого, обязательно. Она приготовила какой-то сюрприз - хочет показать вам что-то у себя дома. Вам непременно нужно прийти к ней всем. - Ну что ж, сэр... Хорошо, если она так хочет. - Всем - к половине одиннадцатого, без опоздания. До скорой встречи, миссис Эндерби. Эверард кивнул на прощание и вышел на улицу. Ладно, здесь сделано все, что можно. Теперь на очереди дом Нельсонов. Он промчался через три квартала, спрятал роллер в темной аллее и к дому подошел пешком. Теперь он тоже провинился, и вина его не меньше, чем у Штейна. Интересно, как выглядит планета, на которую его сошлют?.. Темпомобиля из империи Инг возле дома не было, а такую махину спрятать нелегко - значит, Чарли здесь еще не появился. Придется что-нибудь придумывать на ходу. Стучась в дверь, Эверард все еще размышлял о том, к чему приведет спасение им семьи Эндерби. Дети вырастут, у них появятся свои дети - скорее всего, ничем не примечательные англичане среднего класса. Но потом, спустя столетия, может родиться или, напротив, не родиться выдающийся человек. Да, пожалуй, время не так уж и неподатливо. За редким исключением совершенно неважно, кто были твои предки - все решают генофонд человечества и общественная среда. Впрочем, случай с семьей Эндерби как раз и может оказаться таким исключением. Дверь ему открыла симпатичная девушка небольшого роста. В ее внешности не было ничего броского, но военная форма ей очень шла. - Мисс Нельсон? - Да, это я. - Меня зовут Эверард, я друг Чарли Уиткомба. Можно войти? У меня есть для вас небольшой сюрприз. - Я уже собиралась уходить, - сказала девушка извиняющимся тоном. - Вы никуда не пойдете, - брякнул он и тут же пошел на попятную, заметив ее возмущение: - Извините. Позвольте мне все вам объяснить. Она провела его в скромную, тесно заставленную гостиную. - Может, присядете, мистер Эверард? Только, пожалуйста, говорите потише. Вся семья уже спит, а утром им рано вставать. Эверард устроился поудобнее, а Мэри присела на самый краешек софы, глядя на него во все глаза. Интересно, были ли среди ее предков Вульфнот и Эдгар? Да, наверняка... Ведь прошло столько веков. А может, и Штейн тоже. - Вы из ВВС? - спросила она. - Служите вместе с Чарли? - Нет, я из "Интеллидженс сервис", поэтому приходится ходить в штатском. Скажите, когда вы в последний раз с ним виделись? - Несколько недель назад. Сейчас он, наверное, уже высадился во Франции. Надеюсь, эта война скоро кончится. Как глупо с их стороны сопротивляться, ведь они же понимают, что им пришел конец, верно? - Она вскинула голову. - Так что у вас за новости? - Я как раз к этому и хотел вернуться. Эверард начал бессвязно рассказывать все, что знал, о положении дел за Ла-Маншем. У него было странное чувство, будто он разговаривает с призраком. Рефлекс, выработанный долгими тренировками, не позволял ему сказать правду. Каждый раз, когда он пытался перейти к делу, язык переставал его слушаться... - ...И если бы вы знали, чего стоит там достать пузырек обычных красных чернил... - Извините, - нетерпеливо прервала его девушка. - Может, вы все-таки скажете, в чем дело? У меня действительно на сегодняшний вечер назначена встреча. - Ох, простите... Ради бога, простите. Видите ли, дело вот в чем... Эверарда спас стук в дверь. - Извините, - удивленно пробормотала Мэри и пошла в прихожую мимо наглухо зашторенных окон. Эверард бесшумно двинулся за ней. Она открыла дверь, тихонько вскрикнула и отступила назад. - Чарли!.. Уиткомб прижал ее к себе, не обращая внимания на то, что ютский плащ был вымазан еще не засохшей кровью. Эверард вышел в коридор. Разглядев его, англичанин опешил: - Ты... Он потянулся за парализатором, но Эверард уже вытащил свой. - Не будь идиотом! Я твой друг, и я хочу помочь тебе. Выкладывай, что взбрело тебе в голову? - Я... я хотел удержать ее здесь... чтобы она не ушла... - И ты думаешь, что они не смогут выследить тебя? - Эверард перешел на темпоральный, единственно возможный язык в присутствии испуганной Мэри. - Когда я уходил от Мэйнуэзеринга, он вел себя дьявольски подозрительно. Если мы сделаем неверный ход, то все отделения Патруля будут подняты по тревоге. Ошибку исправят любыми средствами - девушку, скорее всего, ликвидируют, а ты отправишься в ссылку. - Я... - Уиткомб судорожно сглотнул. Его лицо окаменело от ужаса. - И ты... ты позволишь ей уйти из дома и погибнуть? - Нет. Но нам нужно сделать все как можно аккуратнее. - Мы скроемся... Найдем какую-нибудь эпоху подальше от всего этого... Если потребуется, то хоть в прошлое, к динозаврам. Мэри оторвалась от Уиткомба и застыла с открытым ртом, готовая закричать. - Замолчи! - одернул ее Эверард. - Твоя жизнь в опасности, и мы пытаемся тебя спасти. Если не доверяешь мне, положись на Чарли. Повернувшись к англичанину, он снова перешел на темпоральный. - Послушай, дружище, нет такого места или времени, где бы вы могли спрятаться. Мэри Нельсон погибла сегодня ночью - это исторический факт. В 1947 году среди живых ее не было. Это тоже уже история. Я и сам попал в идиотскую ситуацию: семья, которую она собиралась навестить, уйдет из дома до того, как туда попадет бомба. Если ты собираешься бежать вместе с ней, можешь быть уверен: вас найдут. Нам просто повезло, что Патруль пока еще сюда не добрался. Уиткомб попытался взять себя в руки. - Допустим, я прыгну вместе с ней в 1948 год, - сказал он. - Откуда тебе известно, что она не появилась внезапно вновь в 1948-м? Это событие тоже может стать историческим фактом. - Чарли, ты просто не сможешь этого сделать. Попытайся. Давай, скажи ей, что ты собираешься отправить ее на четыре года в будущее. - Рассказать ей?.. - простонал Уиткомб. - Но ведь я... - Вот именно. Ты с трудом смог заставить себя преступить закон и появиться здесь, но теперь тебе придется лгать, потому что ты ничего не сможешь с собой поделать. И потом: как ты собираешься объяснять ее появление в 1948 году? Если она останется Мэри Нельсон - значит, она дезертировала из армии. Если она изменит имя, где ее свидетельство о рождении, аттестат, продовольственные карточки - все эти бумажки, которые так благоговейно почитают все правительства в двадцатом веке? Это безнадежно, Чарли. - Что же нам делать? - Встретиться с представителями Патруля и решить этот вопрос раз и навсегда. Подожди меня здесь. Эверард был холоден и спокоен. У него просто не было времени, чтобы по-настоящему испугаться или хотя бы удивиться собственному поведению. Выбежав на улицу, он вызвал свой роллер и запрограммировал его таким образом, чтобы машина появилась через пять лет, в полдень, на площади Пиккадилли. Нажав кнопку запуска, он убедился, что роллер исчез, и вернулся в дом. Мэри рыдала в объятиях Уиткомба. Бедные, заблудившиеся в лесу дети, да и только, черт бы их побрал! - Все в порядке. - Эверард отвел их назад в гостиную и сел рядом, держа наготове парализующий пистолет. - Теперь нам нужно подождать еще немного. Действительно, ждать пришлось недолго. В комнате появился роллер с двумя людьми в серой форме Патруля. Оба были вооружены. Эверард мгновенно оглушил их зарядом небольшой мощности. - Помоги мне связать их, Чарли, - попросил он. Мэри смотрела на все это молча, забившись в угол. Когда патрульные пришли в себя, Эверард стоял над ними, холодно улыбаясь. - В чем нас обвиняют, ребята? - спросил он на темпоральном. - Вы и сами знаете, - спокойно ответил один из пленников. - Главное управление приказало найти вас. Мы вели проверку на следующей неделе и обнаружили, что вы спасли семью, которая должна погибнуть под бомбежкой. Судя по содержанию личного дела Уиткомба, вы должны были затем отправиться сюда и помочь ему спасти эту женщину, которой тоже полагалось погибнуть сегодня ночью. Лучше отпустите нас, чтобы не отягчать свою участь. - Но я ведь не изменил историю, - сказал Эверард. - Данеллиане остались там же, где и были, разве нет? - Само собой, но... - А откуда вы знаете, что семья Эндерби должна была погибнуть? - В их дом попала бомба, и они сказали, что ушли оттуда только потому... - Но они все-таки ушли из дома! Это уже исторический факт. И прошлое теперь пытаетесь изменить именно вы. - А эта женщина... - Откуда вы знаете, что какая-нибудь Мэри Нельсон не появлялась в Лондоне, скажем, в 1850 году и не умерла в преклонном возрасте году в 1900-м? Патрульный мрачно усмехнулся. - Стараетесь изо всех сил, да? Ничего не выйдет. Вы не сможете выстоять против всего Патруля. - Вот как? А я ведь могу оставить вас здесь до прихода Эндерби. Кроме того, я запрограммировал свой роллер так, что он появится в многолюдном месте, а когда это произойдет, известно только мне. Что тогда случится с историей? - Патруль внесет коррективы... как это сделали вы в пятом веке. - Возможно! Но я могу значительно облегчить их задачу, если они прислушаются к моей просьбе. Мне нужен данеллианин. - Что? - То, что слышали, - отрезал Эверард. - Если нужно, я возьму ваш роллер и прыгну на миллион лет вперед. Я объясню им лично, насколько будет проще для всех, если они согласятся со мной. - Этого не потребуется! Эверард повернулся, и у него тут же перехватило дыхание. Ультразвуковой пистолет выпал из рук. Глаза Эверарда не выдерживали сияния, исходившего от возникшей перед ними фигуры. Со странным сухим рыданием он попятился. - Ваша просьба рассмотрена, - продолжал беззвучный голос. - Она была обдумана и взвешена за много лет до того, как вы появились на свет. Но тем не менее вы оставались необходимым связующим звеном в цепи времен. В случае неудачи в этом деле вы не смогли бы рассчитывать на снисхождение. Для нас является историческим фактом то, что некие Чарльз и Мэри Уиткомб жили в викторианской Англии. Историческим фактом является также и то, что Мэри Нельсон погибла вместе с семьей, которую она пошла навестить, в 1944 году, а Чарльз Уиткомб остался холостяком и впоследствии был убит при выполнении задания Патруля. Это несоответствие было замечено, и, поскольку даже малейший парадокс опасно ослабляет структуру пространства-времени, оно подлежало исправлению путем устранения одного из двух зафиксированных исторических фактов. Вы сами определили - которого. Каким-то краешком потрясенного сознания Эверард уловил, что патрульные внезапно освободились от веревок. Он узнал, что его роллер стал... становится... станет невидимым в момент материализации. Он узнал также, что отныне история выглядит следующим образом: Мэри Нельсон пропала без вести, по-видимому, погибла при взрыве бомбы, разрушившей дом семьи Эндерби, которая в это время находилась у Нельсонов. Чарльз Уиткомб исчез в 1947 году, по-видимому, утонул. Эверард узнал, что Мэри рассказали правду, подвергнув гипнообработке, не позволяющей ни при каких обстоятельствах раскрывать эту правду, и отправили вместе с Чарли в 1850 год. Он узнал, что они жили как обычные англичане среднего класса, хотя викторианская Англия так и не стала для них родным домом. Чарли поначалу часто грустил о том времени, когда работал в Патруле, но затем с головой ушел в заботы о жене и детях и пришел к выводу, что его жертва была не так уж велика. Все это он узнал в одно мгновение. А когда черный водоворот, вобравший в себя сознание Эверарда, прекратил свое стремительное вращение, и пелена, застилавшая его взгляд, пропала, данеллианина уже не было. Эверард снова повернулся к патрульным: чего он еще не знал, так это собственного приговора. - Пошли, - сказал ему один из них. - Нам нужно уйти из дома, пока никто не проснулся. Мы доставим вас в ваше время. 1954 год, верно? - А что потом? - спросил Эверард. Патрульный пожал плечами. Его напускное спокойствие скрыло еще не прошедшее потрясение от встречи с данеллианином. - Отчитаетесь перед начальником сектора, - сказал он. - Все говорит о том, что вы не годитесь для обычной работы в резидентуре. - Значит... разжалован и отправлен в отставку? - Не нужно драматизировать ситуацию. Неужели вы думаете, что ваш случай - единственный в своем роде за миллион лет работы Патруля? Существует стандартная процедура... Разумеется, вам придется пройти переподготовку. Люди с таким типом личности, как у вас, больше подходят для оперативной работы - всегда и повсюду, в любых эпохах и местах, где они понадобятся. Думаю, это придется вам по душе. Эверард кое-как забрался на роллер. А когда он с него слез, позади осталось десять лет.  * ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЛЕГКО ЛИ БЫТЬ ЦАРЕМ *  1 Однажды вечером в Нью-Йорке середины двадцатого века Мэнс Эверард, переодевшись в любимую домашнюю куртку, доставал из бара виски и сифон. Прервал его звонок в дверь. Эверард чертыхнулся. После нескольких дней напряженной работы ему достаточно было общества доктора Ватсона с его недавно найденными рассказами [имеются в виду написанные Адрианом Конан Дойлом и Джоном Диксоном Карром рассказы из сборника "Подвиги Шерлока Холмса", вышедшего в 1954 году]. Ну, ладно, может, как-нибудь удастся отделаться. Он прошуршал шлепанцами по квартире, с вызывающим видом открыл дверь и холодно бросил: - Привет. Внезапно Эверарду показалось, что наступила невесомость, словно он попал на один из первых космических кораблей и беспомощно повис среди сверкающих звезд. - О! - только и вымолвил он. - Я не ожидал... Входи. Синтия Денисон остановилась, глядя поверх его плеча на бар. Эверард повесил над ним шлем, украшенный лошадиным хвостом, и два скрещенных копья из Ахейского бронзового века. Темные, блестящие, они выглядели невероятно красивыми. Синтия попыталась говорить спокойно, но ее голос сорвался: - Мэнс, дай мне чего-нибудь выпить. Только побыстрей. - Конечно, сейчас. Он крепко сжал зубы и помог ей снять пальто. Закрыв дверь, она села на модную шведскую кушетку, такую же красивую и функционально безупречную, как и оружие из эпохи Гомера, и стала рыться в сумочке, нащупывая сигареты. Некоторое время они старались не смотреть друг на друга. - Тебе, как всегда, ирландское со льдом? - спросил он. Казалось, что эти слова доносятся до него откуда-то издалека, а сам он в это время кое-как управлялся с бутылками и бокалами, утратив всю свою ловкость, приобретенную в Патруле Времени. - Да, - ответила она. - Значит, ты помнишь. В тишине комнаты ее зажигалка щелкнула неожиданно громко. - Ведь прошло всего несколько месяцев, - пробормотал он, не зная, что еще сказать. - Объективного времени. Времени обычного, без искажений, с сутками, длящимися двадцать четыре часа. - Она выпустила облако дыма и пристально посмотрела на него. - Для меня немногим больше. Я ведь здесь почти безвылазно, со дня моей свадьбы. Восемь с половиной месяцев моего личного биологического времени - с того дня, как Кит и я... А сколько времени прошло для тебя, Мэнс? Сколько лет ты прожил, в каких эпохах побывал после того, как был шафером на нашей с Китом свадьбе? У нее был высокий, довольно тонкий и поэтому невыразительный голос - единственный ее недостаток, по мнению Эверарда, если не считать маленького роста - едва-едва пять футов. Но сейчас Эверард понял, что она с трудом сдерживает рыдания. Он протянул бокал. - До дна. Она послушно выпила, слегка поперхнувшись. Он снова наполнил ее бокал, а себе наконец налил шотландского виски с содовой. Потом придвинул кресло к кушетке и извлек из глубокого кармана изъеденной молью куртки трубку с кисетом. Руки Эверарда еще дрожали, правда, лишь чуть-чуть, и он надеялся, что она этого не заметит. Она поступила мудро, что не выложила свою новость сразу, какой бы та ни была: им обоим требовалось время, чтобы прийти в себя. Лишь теперь он рискнул посмотреть на нее. Она не изменилась. Прелестная фигура - сама хрупкость, само изящество, подчеркнутые черным платьем. Золотистые волосы, падающие на плечи, огромные голубые глаза под изогнутыми бровями, чуть вздернутый нос, как всегда полуоткрытые губы. Косметикой Синтия почти не пользовалась, и поэтому нельзя было с уверенностью сказать, плакала она недавно или нет. Но сейчас она, по-видимому, была близка к этому. Эверард принялся набивать трубку. - Ну ладно, Син, - сказал он. - Ты мне расскажешь? Она поежилась и наконец выговорила: - Кит. Он пропал. - Что? - Эверард выпрямился. - В прошлом? - Где же еще? В Древнем Иране. Он отправился туда и не вернулся. Это было неделю назад. - Она поставила стакан на подлокотник и сцепила пальцы. - Патруль его, конечно, искал, но безрезультатно. Я узнала об этом только сегодня. Они не могут его найти. Не ясно даже, что с ним произошло. - Иуды, - прошептал Эверард. - Кит всегда... всегда считал тебя своим лучшим другом, - сказала она с неожиданным напором. - Ты не представляешь, как часто он о тебе говорил. Честно, Мэнс. Не думай, что мы о тебе забыли: просто тебя никогда не застанешь дома и... - Ладно, - прервал он ее. - Что я, мальчишка, чтобы обижаться? Я был занят. Да и вы... вы ведь только что поженились. "После того как я вас познакомил, в ту лунную ночь у подножия Мауна-Лоа. В Патруле Времени чины и звания мало кого волнуют. Новичок, вроде свежеиспеченной выпускницы Академии Синтии Каннингем, работающей простой секретаршей в своем собственном столетии, имеет полное право встречаться в нерабочее время с уважаемым ветераном... вроде меня... так часто, как им обоим захочется. Ничто не мешает ветерану воспользоваться своим опытом, чтобы взять ее с собой в Вену Штрауса потанцевать вальс или в Лондон Шекспира - сходить в "Глобус", побродить с ней по забавным маленьким барам Нью-Йорка времен Тома Лири или подурачиться на гавайских солнечных пляжах за тысячу лет до появления там людей на каноэ. А товарищ по Патрулю тоже имеет право присоединиться к ним. А потом на ней жениться. Конечно!" Эверард раскурил трубку. Когда его лицо скрылось за пеленой дыма, он сказал: - Начни с самого начала. Я не встречался с вами года... года два-три моего биологического времени, поэтому толком не знаю, чем занимался Кит. - Так долго? - удивленно спросила она. - Ты даже не приезжал сюда в отпуск? Мы действительно очень хотели, чтобы ты навестил нас. - Хватит извинений, - отрезал Эверард. - Если бы захотел - зашел бы. Кукольное личико исказилось, как от пощечины, и он тут же пошел на попятную. - Извини. Конечно, я хотел. Но я же говорил... Мы, агенты-оперативники, чертовски заняты, скачем туда-сюда по пространству-времени, как блохи на сковородке... Черт побери! - Он попробовал улыбнуться. - Син, ты же меня, грубияна, знаешь, не обращай внимания на всю эту болтовню. Я был в Древней Греции и сам создал миф о Химере, да-да. Я был известен как "дилайопод", занятное чудовище с двумя левыми ногами, растущими изо рта. Она натянуто улыбнулась и взяла из пепельницы свою сигарету. - А я по-прежнему служу в "Прикладных исследованиях", - сказала она. - Обычная секретарша. Но благодаря этому я могу связаться со всеми управлениями, включая штаб-квартиру. И поэтому я точно знаю, что было сделано для спасения Кита... Почти ничего! Они просто бросили его! Мэнс, если ты не поможешь, Кит погибнет! Синтия замолчала - ее трясло. Эверард не стал торопить девушку и, чтобы окончательно успокоиться самому, решил еще раз вспомнить послужной список Кита Денисона. Родился в 1927 году в Кембридже, штат Массачусетс, в обеспеченной семье. В двадцать три года блестяще защитил докторскую диссертацию по археологии. К этому времени он уже успел стать чемпионом колледжа по боксу и пересечь Атлантику на тридцатифутовом кече. Призванный в 1950 году в армию, храбро сражался в Корее и, будь эта война популярнее, наверняка бы прославился. Однако можно было общаться с ним годами, и так и не узнать всего этого. Когда ему нечем было заняться, он мог порассуждать со сдержанным юмором о высоких материях, но, когда появлялась работа, он выполнял ее без лишней суеты. "Конечно, - подумал Эверард, - девушка досталась лучшему. Кит запросто мог стать оперативником, если бы захотел. Но у него здесь были корни, а у меня - нет. Наверное, он просто не такой непоседа, как я". В 1952 году на Денисона, не знавшего, куда податься после демобилизации, вышел агент Патруля и завербовал его. Возможность темпоральных путешествий Денисон воспринял гораздо легче многих: сказались гибкость ума ну и, конечно, то, что он был археологом. Пройдя обучение, он с большим удовольствием обнаружил, что его собственные интересы совпадают с нуждами Патруля, и стал исследователем, специализируясь на протоистории восточных индоевропейцев. Во многих отношениях он был гораздо нужнее Эверарда. Офицерам-оперативникам, которые во всех временах спасают потерпевших аварию, арестовывают преступников и поддерживают сохранность ткани человеческих судеб, приходится ведь забредать и на глухие тропы. А если нет никаких письменных источников - откуда им знать, правильно ли они действуют? Задолго до появления первых иероглифов люди воевали, путешествовали, совершали открытия и подвиги, последствия которых распространились по всему континууму. Патруль должен был знать о них. Работа корпуса исследователей и состояла в создании карт океана истории. "А кроме того, Кит был моим другом". Эверард вынул трубку изо рта. - Хорошо, Синтия, - сказал он. - Расскажи мне, что произошло. 2 Ей удалось наконец взять себя в руки, и теперь ее голосок звучал почти сухо. - Он следил за миграциями различных арийских племен. О них известно очень мало, сам знаешь. Приходится начинать с более-менее известного периода истории, и от него уже продвигаться назад во времени. С этим заданием Кит и отправился в Иран 558 года до Рождества Христова. Он говорил, что это незадолго до конца мидийского периода. Он собирался расспросить людей, изучить их обычаи, а потом перейти к еще более раннему этапу и так далее... Но ты, наверное, и сам все это знаешь, Мэнс. Ты же помогал ему однажды, еще до нашего знакомства. Он часто об этом рассказывал. - Я просто сопровождал его - так, на всякий случай, - отмахнулся Эверард. - Он изучал переселение одного доисторического племени с Дона на Гиндукуш. Вождю мы представились бродячими охотниками и пропутешествовали с их караваном несколько недель в качестве гостей племени. Это было забавно. Он вспомнил степь и необъятные небеса, скачку за антилопой, пиры у походных костров и девушку, волосы которой впитали горьковатую сладость дыма. На миг он пожалел, что не родился в том племени и не мог разделить его судьбу. - На этот раз Кит отправился в прошлое один, - продолжала Синтия. - В его отделе всегда не хватает людей, как, впрочем, и во всем Патруле. Столько тысячелетий, за которыми надо наблюдать, а человеческая жизнь так коротка... Он и раньше ходил один. Я всегда боялась его отпускать, но он говорил, что в одежде бродячего пастуха, у которого нечего украсть, в горах Ирана он будет в большей безопасности, чем на Бродвее. Только на этот раз вышло иначе! - Насколько я понял, - быстро заговорил Эверард, - он отправился - неделю назад, да? - намереваясь собрать информацию, передать ее в аналитический центр исследовательского отдела и вернуться назад в тот же самый день. ("Потому что только слепой болван может оставить тебя одну и допустить, чтобы здесь, без него, проходила твоя жизнь".) Но не вернулся. - Да. - Она прикурила новую сигарету от окурка первой. - Я сразу забеспокоилась. Спросила начальника. Он сделал одолжение, послал запрос на неделю вперед - то есть, в сегодняшний день. Ему ответили, что Кит не возвращался. А в аналитическом центре сказали, что информации им он не передавал. Тогда мы сверились с хрониками в штаб-квартире регионального управления. Там говорится... что... Кит никогда не возвращался и что никаких его следов не было обнаружено. Эверард осторожно кивнул. - И тогда, разумеется, были объявлены поиски, результаты которых зафиксированы в хрониках. Изменчивое время порождает множество парадоксов, в тысячный раз подумал он. Если кто-то пропадал, от вас вовсе не требовалось браться за розыски только потому, что об этом говорится в каком-то отчете. Но других возможностей найти пропавшего не было. Конечно, вы могли вернуться назад и изменить ситуацию таким образом, чтобы в итоге найти его, - тогда в архиве "с самого начала" будет лежать ваш рапорт об успешных поисках и только вы один будете знать "прежнюю" правду. Все это могло привести к большой путанице. Неудивительно, что Патруль болезненно относился даже к небольшим изменениям, которые никак не повлияли бы на общую картину исторического процесса. - Наш отдел связался с ребятами из древнеиранского управления, и они послали группу осмотреть это место, - продолжил за Синтию Эверард. - Они ведь знали только предполагаемый район, где Кит собирался материализоваться, да? Я имею в виду, что, раз он не мог точно знать, где ему удастся спрятать роллер, он не оставил точных координат. Синтия кивнула. - Но я вот чего не понимаю: почему они не нашли машину? Что бы ни случилось с Китом, роллер все равно остался бы где-то там, в пещере какой-нибудь... У Патруля есть детекторы. Они могли бы по крайней мере зафиксировать для начала местонахождение роллера, а потом уже двинуться назад вдоль его мировой линии, разыскивая Кита. Синтия затянулась сигаретой так ожесточенно, что у нее запали щеки. - Они пробовали, - сказала она. - Но мне сказали, что это дикая, пересеченная местность, и поиски там очень затруднены. Ничего не получилось. Они не смогли найти ни единого следа. Может, и нашли бы, если бы прочесали все как следует - милю за милей, час за часом. Но они побоялись. Понимаешь, этот регионально-временной интервал - решающий. Мистер Гордон показывал мне расчеты. Я не разбираюсь во всех этих обозначениях, но он сказал, что в историю этого столетия вмешиваться очень опасно. Эверард обхватил ладонью чашечку трубки. Ее тепло успокаивало. Упоминание о переломных эпохах вызвало у него нервную дрожь. - Понятно, - сказал он. - Они не смогли прочесать этот район так, как хотели, потому что это могло потревожить слишком много местных жителей, которые из-за этого по-другому вели бы себя во время решающих событий. О-хо-хо... А не пробовали они переодеться и побродить по деревням? - Несколько экспертов Патруля так и сделали. Они провели в Древней Персии несколько недель. Но никто из встреченных ими людей не обронил даже намека. Эти дикари так недоверчивы... А может, они принимали наших агентов за шпионов мидийского царя. Как я поняла, они недовольны его владычеством... Ничегошеньки. Но так или иначе, нет никаких оснований считать, что общая картина исторического процесса исказилась. Поэтому они полагают, что Кита убили, а его роллер каким-то образом исчез. И какая разница... - она вскочила на ноги и неожиданно сорвалась на крик, - какая им разница: скелетом в каком-нибудь овраге больше, скелетом меньше! Эверард тоже встал и обнял Синтию, дав ей выплакаться. Но он не думал, что ему самому при этом будет так скверно. Он давно перестал ее вспоминать (раз десять в день - не в счет), но теперь, когда она пришла к нему, искусству забывать предстояло учиться заново. - Ну почему они не могут вернуться в локальное прошлое? - взмолилась она. - Разве нельзя прыгнуть всего на неделю назад и сказать ему, чтобы он не уходил? Я ведь прошу такую малость! Что за чудовища ввели этот запрет? - Это сделали обычные люди, - сказал Эверард. - Если мы начнем возвращаться и подправлять свое личное прошлое, то скоро так все запутаем, что попросту перестанем существовать. - Но за миллион лет, даже больше, - разве не было исключений? Должны быть! Эверард промолчал. Он знал, что исключения были. Но знал и то, что для Кита Денисона исключения не сделают. Патрульные не святые, но собственные законы они нарушать не станут. К своим потерям они относились, как к любым другим: поднимали бокалы в память о погибших, а не отправлялись в прошлое, чтобы взглянуть на них еще раз, пока те живы. Немного погодя Синтия отстранилась от него, вернулась за своим коктейлем и залпом выпила. Светлые локоны взметнулись водоворотом вокруг ее лица. - Извини, - сказала она, достала платок и вытерла глаза. - Я не думала, что разревусь. - Все в порядке. Она уставилась в пол. - Ты мог бы попытаться помочь Киту. Рядовые агенты отступились, но ты мог бы попробовать. После такой просьбы у него не оставалось выхода. - Мог бы, - ответил он ей. - Но у меня ничего не выйдет. Судя по хроникам, если я и пытался, то потерпел неудачу. А к любым изменениям пространства-времени относятся неодобрительно. Даже к таким заурядным. - Для Кита оно не заурядное, - возразила она. - Знаешь, Син, - пробормотал Эверард, - немногие женщины согласились бы с тобой. Большинство сочло бы, что оно для меня не заурядное. Она заглянула ему в глаза и на какое-то время застыла. Затем прошептала: - Мэнс, извини. Я не сообразила... Я думала, раз для тебя прошло столько времени, ты теперь... - О чем ты? - перешел в оборону Эверард. - Разве психологи Патруля не могут тебе помочь? - спросила она, снова опустив голову. - Я хочу сказать, раз они смогли выработать у нас рефлекс, не позволяющий рассказывать непосвященным о темпоральных путешествиях... Я подумала, что это тоже возможно: сделать, чтобы человек перестал... - Хватит, - резко оборвал ее Эверард. Некоторое время он грыз мундштук трубки. - Ладно, - сказал он наконец. - У меня есть пара идей, которые, возможно, никто не проверял. Если Кита можно спасти, ты получишь его до завтрашнего полудня. - Мэнс, а ты не можешь перенести меня в этот момент? Ее начинала бить дрожь. - Могу, - ответил он, - но не стану этого делать. Перед завтрашним днем тебе обязательно надо отдохнуть. Сейчас я отвезу тебя домой и прослежу, чтобы ты выпила снотворное. А потом вернусь сюда и обдумаю ситуацию. - Его губы изобразили некое подобие улыбки. - Перестань выплясывать шимми, ладно? Я же сказал тебе, мне надо подумать. - Мэнс... Ее руки сжали пальцы Эверарда. Он ощутил внезапную надежду и проклял себя за это. 3 Осенью года 542-го до Рождества Христова одинокий всадник спустился с гор и въехал теперь в долину Кура. Он восседал на статном гнедом мерине, более крупном, чем большинство здешних кавалерийских лошадей, и потому в любом другом месте привлек бы внимание разбойников. Но Великий Царь навел в своих владениях такой порядок, что, как говорили, девственница с мешком золота могла без опаски обойти всю Персию. Это было одной из причин, по которым Мэнс Эверард выбрал для своего прыжка именно это время - через шестнадцать лет после года, в который направился Кит Денисон. Кроме того, необходимо было прибыть тогда, когда всякое волнение, которое мог вызвать темпоральный путешественник в 558 году, давно уже прошло. Какова бы ни была судьба Кита, к разгадке, возможно, легче будет приблизиться с тыла. Во всяком случае, лобовые действия результатов не дали. И наконец, по данным Ахеменидского регионально-временного управления, осень 542-го оказалась первым периодом относительного спокойствия со времени исчезновения Денисона. Годы с 558-го по 553-й были тревожными: персидский правитель Аншана Куруш (которого будущее знало под именами Кайхошру и Кира) все сильнее не ладил со своим верховным владыкой, мидийским царем Астиагом. Кир поднял восстание, трехлетняя гражданская война подточила силы империи, и персы в конце концов одержали победу над своими северными соседями. Но Кир даже не успел порадоваться триумфу - ему пришлось подавлять восстания соперников и отражать набеги туранцев; он потратил четыре года, чтобы одолеть врагов и расширить свои владения на востоке. Это встревожило его коллег-монархов: Вавилон, Египет, Лидия и Спарта образовали антиперсидскую коалицию, и в 546 году их войска, которые возглавил царь Лидии Крез, вторглись в Персию. Лидийцы были разбиты и аннексированы, но вскоре восстали, и пришлось воевать с ними снова; кроме того, нужно было договариваться с беспокойными греческими колониями Ионией, Карией и Ликией. Военачальники Кира занимались всем этим на западе, а сам он был вынужден воевать на востоке с дикими кочевниками, угрожавшими его городам. Но теперь наступила передышка. Киликия сдастся без боя, увидев, что в других захваченных Персией странах правят с такой мягкостью и таким уважением к местным обычаям, каких до сих пор не видел мир. Руководство восточными походами Кир передаст своим приближенным, а сам займется консолидацией уже завоеванных земель. Только в 539 году возобновится война с Вавилоном и будет присоединена Месопотамия. А затем будет другой мирный период, пока не наберут силу племена за Аральским морем. Тогда царь отправится в поход против них и встретит там свою смерть. Въезжая в Пасаргады, Мэнс Эверард задумался - перед ним была весна надежды. Конечно, эта эпоха, как и любая другая, не соответствовала такому возвышенному определению. Он проезжал милю за милей и везде видел крестьян, убиравших серпами урожай и нагружавших скрипучие некрашеные повозки, запряженные быками; пыль, поднимавшаяся со сжатых полей, щипала ему глаза. Оборванные дети, игравшие возле глиняных хижин без окон, разглядывали его, засунув в рот пальцы. Проскакал царский вестник; перепуганная курица с пронзительным кудахтаньем метнулась через дорогу и попала под копыта его коня. Проехал отряд копейщиков, одетых в шаровары, чешуйчатые доспехи, остроконечные шлемы, украшенные у некоторых перьями, и яркие полосатые плащи. Живописные наряды воинов изрядно запылились и пропитались потом, а с языка у них то и дело срывались грубые шутки. За глинобитными стенами прятались принадлежавшие аристократам большие дома и неописуемо прекрасные сады, но при существующей экономической системе позволить себе такую роскошь могли немногие. На девяносто процентов Пасаргады были типичным восточным городом с безликими лачугами и лабиринтом грязных улочек, по которым сновал люд в засаленных головных платках и обтрепанных халатах, городом крикливых базарных торговцев, нищих, выставляющих напоказ свои увечья, купцов, ведущих вереницы усталых верблюдов и навьюченных сверх всякой меры ослов, собак, жадно роющихся в кучах отбросов. Из харчевен доносилась музыка, похожая на вопли кошки, попавшей в стиральную машину, люди изрыгали проклятья и размахивали руками, напоминая ветряные мельницы... Интересно, откуда взялись эти россказни о загадочном Востоке? - Подайте милостыню, господин, подайте, во имя Света! Подайте, и вам улыбнется Митра!.. - Постойте, господин! Бородой моего отца клянусь, из рук мастеров никогда не выходило более прекрасного творения, чем эта уздечка! Вам, счастливейшему из смертных, я предлагаю ее за смехотворную сумму... - Сюда, мой господин, сюда! Всего через четыре дома отсюда находится лучший караван-сарай во всей Персии - нет, в целом мире! Наши тюфяки набиты лебединым пухом, вино моего отца достойно Деви, плов моей матери славится во всех краях земли, а мои сестры - это три луны, которыми можно насладиться всего за... Эверард игнорировал призывы бегущих за ним юных зазывал. Один схватил его за лодыжку, и он, выругавшись, пнул мальчишку, но тот только бесстыдно ухмыльнулся. Эверард надеялся, что ему не придется останавливаться на постоялом дворе: хотя персы и были гораздо чистоплотнее большинства народов этой эпохи, насекомых хватало и здесь. Не давало покоя ощущение беззащитности. Патрульные всегда старались припасти туза в рукаве: парализующий ультразвуковой пистолет тридцатого века и миниатюрную рацию, чтобы вызывать пространственно-временной антигравитационный темпороллер. Но все это не годилось, потому что тебя могли обыскать. Эверард был одет как грек: туника, сандалии, длинный шерстяной плащ. На поясе висел меч, за спиной - шлем со щитом, вот и все вооружение. Правда, оружие было из стали, в эти времена еще неизвестной. Здесь не было филиалов Патруля, куда он мог обратиться, если бы попал в беду, потому что эта относительно бедная и неспокойная переходная эпоха не привлекла внимания Межвременной торговли; ближайшая региональная штаб-квартира находилась в Персеполе, но и она отстояла от этого времени на поколение. Чем дальше он продвигался, тем реже попадались базары, улицы становились шире, а дома - больше. Наконец он выбрался на площадь, с четырех сторон окруженную дворцами. Над ограждавшими их стенами виднелись верхушки ровно подстриженных деревьев. У стен сидели на корточках (стойку "смирно" еще не изобрели) легко вооруженные юноши - часовые. Когда Эверард приблизился, они поднялись, вскинув на всякий случай свои луки. Он мог бы просто пересечь площадь, но вместо этого повернул и окликнул парня, который был, по всей видимости, начальником караула. - Приветствую тебя, господин, да прольется на тебя свет солнца, - персидская речь, выученная под гипнозом всего за час, легко заструилась с его языка. - Я ищу гостеприимства какого-нибудь великого человека, который снизошел бы, чтобы выслушать мои безыскусные рассказы о путешествиях в чужие земли. - Да умножатся твои дни, - ответил страж. Эверард вспомнил, что предлагать персам бакшиш нельзя: соплеменники Кира были гордым и суровым народом охотников, пастухов и воинов. Их речь отличалась той исполненной достоинства вежливостью, которая была свойственна людям такого типа во все времена. - Я служу Крезу Лидийскому, слуге Великого Царя. Он не откажет в пристанище... - Меандру из Афин, - подсказал Эверард. Вымышленное греческое происхождение должно было объяснить его крепкую фигуру, светлую кожу и коротко стриженные волосы. Однако для большей достоверности ему пришлось налепить на подбородок вандейковскую бородку. Греки путешествовали и до Геродота, поэтому афинянин в этом качестве не показался бы здесь эксцентрич