ие от роллера до скамьи, воздел руки и нараспев заговорил на темпоральном: - Пит, я попробую вытащить тебя отсюда. Сиди, как сидишь, повторяю, как сидишь сейчас. Я подхвачу тебя на лету. Если все будет нормально, это произойдет через минуту после того, как мы с нашим волосатым товарищем исчезнем. Венерианин сохранял невозмутимый вид, только на лбу у него выступили мелкие бисеринки пота. - Очень хорошо. - Эверард снова перешел на ломаный кимврийский. - Боерик, залезай на заднее сиденье, и эта волшебная лошадь покажет нам, на что она способна. Светловолосый гигант кивнул и послушно сел. Как только Эверард занял свое место, он почувствовал, что в спину ему уперся дрожащий ствол револьвера. - Скажи Арконскому, что мы вернемся через полчаса, - небрежно бросил он (единицы измерения времени здесь были почти такими же, как и в его мире; и тут, и там они восходили к Вавилону). Покончив с этим, Эверард сказал: - Сначала мы вынырнем над океаном и будем парить в воздухе. - От-т-лично, - не очень уверенно отозвался Боерик. Эверард настроил автоматику на выход в десяти милях к востоку на высоте в тысячу футов и нажал на стартер. Они висели в воздухе, словно ведьмы на помеле, глядя на серо-зеленые просторы океана и неясные очертания далекого берега. Хлестнул сильный ветер, и Эверард покрепче сжал ногами раму. Боерик выругался, и патрульный сухо улыбнулся. - Ну как? - спросил он. - Нравится? - Эх... это поразительно! - По мере того как Боерик осваивался в новой обстановке, его охватывал все больший энтузиазм. - Никакого сравнения с воздушными шарами! Такие машины поднимут нас над вражескими городами, и мы обрушим на них реки огня. Почему-то от этих слов Эверарду стало легче приступить к задуманному. - Теперь мы полетим вперед, - объявил он, и скутер легко заскользил по воздуху. Боерик испустил ликующий клич. - А теперь мы перенесемся к тебе на родину. Нажатие на кнопку - и роллер, сделав мертвую петлю, ухнул вниз с ускорением в 3 "g". Заранее зная, что произойдет, патрульный тем не менее едва удержался на роллере. Что собственно сбросило Боерика с сиденья (крутой изгиб петли или ускорение), он так и не узнал - только мелькнула перед глазами летящая вниз человеческая фигурка, и он тут же пожалел, что заметил ее. Несколько минут роллер висел над волнами. А вдруг Боерик успел бы выстрелить?.. Эверарда пробрал нервный озноб. Потом его отпустило, но стало очень скверно на душе. Однако он взял себя в руки и сосредоточился на проблеме спасения ван Саравака. Подкрутив верньеры, он установил координаты точки выхода: один фут от скамьи, где сидели пленники, одна минута после отбытия. Правая рука лежала на пульте управления (ему придется действовать быстро), левая оставалась свободной. "Держите шляпы, ребята. Поехали!" Машина материализовалась прямо перед ван Сараваком. Эверард схватил венерианина за ворот и втянул его внутрь пространственно-временного силового поля, одновременно крутанув правой рукой темпоральный регулятор назад и нажав на стартер. По металлу чиркнула пуля. Перед глазами Эверарда мелькнул Арконский, разинувший рот в немом крике. А затем все пропало, и они оказались на поросшем травой косогоре, спускавшемся к берегу - за две тысячи лет до того, что произошло. Дрожа всем телом, Эверард уронил голову на приборную панель. Опомниться его заставил пронзительный крик. Он обернулся и посмотрел туда, где на склоне холма распростерся венерианин. Его рука обвивала талию Дейрдре. Ветер стих, но волны по-прежнему накатывались на широкий белый пляж. Высоко в небе плыли облака. - Я тебя, конечно, не виню, Пит. - Не поднимая глаз, Эверард расхаживал возле роллера. - Но это здорово осложняет дело. - А что мне оставалось? - сердито возразил венерианин. - Бросить ее там, чтобы эти сволочи ее убили? Или чтобы она исчезла вместе со всем ее миром? - Ты что, забыл о защитном рефлексе? Без разрешения мы не сможем сказать ей правду, даже если захотим. А я, например, и не хочу. Эверард взглянул на девушку. Она до сих пор не отдышалась, но в глазах у нее уже появился радостный блеск. Ветер теребил ее волосы и длинное тонкое платье. Она встряхнула головой, словно отгоняя кошмар, подбежала к патрульным и схватила их за руки. - Прости меня, Мэнслах, - всхлипнула она. - Я должна была понять, что ты нас не предашь. Она расцеловала их обоих. Ван Саравак, как и следовало ожидать, горячо ответил на поцелуй, а Эверард не сумел себя заставить - это слишком напоминало Иуду. - Где мы? - продолжала она. - Похоже на Ллангаллен, но тут никого нет. Может, ты привез нас на Острова Блаженных? - Она повернулась на одной ноге и закружилась среди летних цветов. - Можно нам отдохнуть здесь перед возвращением домой? Эверард глубоко вздохнул: - Дейрдре, у меня для тебя плохие новости. - Он увидел, как девушка помрачнела и напряглась. - Мы не можем попасть обратно. Она молча ждала продолжения. - У меня не было выбора. Эти... заклинания, которыми я воспользовался, чтобы спасти наши жизни... Теперь они не позволяют нам возвратиться. - И никакой надежды? - еле слышно спросила она. У Эверарда защипало в глазах. - Нет. Она повернулась и пошла по берегу. Ван Саравак было последовал за ней, но передумал и сел рядом с Эверардом. - Что ты ей сказал? Эверард повторил. - По-моему, это наилучший вариант, - подытожил он. - У меня просто рука не поднимется отправить ее назад и обречь на то, что ожидает ее мир. - Да, конечно. - Ван Саравак замолчал, задумчиво глядя в морскую даль. - Какой это год? - спросил он наконец. - Время Христа? Тогда мы все еще позже развилки. - Ага. Но мы до сих пор не знаем, что это было. - Давай отправимся подальше в прошлое, в какое-нибудь из управлений Патруля. Там нам помогут. - Может быть. - Эверард откинулся на траву и уставился в небо невидящим взглядом. Он чувствовал себя выпотрошенным. - Но пожалуй, я смогу определить ключевую точку прямо здесь - с помощью Дейрдре. Разбуди меня, когда она вернется. Когда Дейрдре вернулась, по ее лицу было заметно, что она плакала. Эверард объяснил ей, что ему нужно, и она кивнула: - Конечно. Моя жизнь принадлежит тем, кто спас ее. "После того, как мы сами же втравили тебя в эту историю". - Мне надо кое-что от вас узнать. Вам известно о... таком сне, в котором человек выполняет все, что ему прикажут? - осторожно спросил он. Девушка неуверенно кивнула. - Я видела, как это делали друиды-лекари. - Это не причинит тебе никакого вреда. Я просто тебя усыплю, и ты вспомнишь все, что знаешь, - даже то, что уже не помнишь. Времени это займет немного. От ее доверчивости у него сжалось сердце... С помощью стандартных приемов он загипнотизировал девушку и вытянул из ее памяти все, что она слышала или читала о Второй Пунической войне. Для его целей этого вполне хватило. Поводом для войны послужила попытка Рима помешать проникновению войск Карфагена в Испанию, к югу от реки Эбро, нарушавшая мирный договор. В 219 году до Рождества Христова Ганнибал Барка, карфагенский правитель этой области, осадил Сагунт. Через восемь месяцев он взял город, спровоцировав войну с Римом, как и собирался. В начале мая 218 года он перевалил через Пиренеи. У Ганнибала было девяносто тысяч пехотинцев, двенадцать тысяч конников и тридцать семь слонов. Быстро пройдя Галлию, он перешел через Альпы, но понес при этом ужасающие потери: до Италии добралось только двадцать тысяч пеших и шесть тысяч конных воинов. Несмотря на это, он разгромил у реки Тицин римское войско, численно превосходившее его силы. В течение следующего года он одержал еще несколько побед и вступил в Апулию и Кампанию. Апулийцы, луканы, бруттии и самниты перешли на сторону Ганнибала. Партизанская война, которую начал Квинт Фабий Максим, опустошила Италию, но успеха не принесла. Тем временем Газдрубал Барка навел порядок в Испании и в 211 году привел на помощь брату сильное войско. В 210 году Ганнибал взял Рим и сжег его, а к 207 году капитулировали все остальные города италийского союза. - Вот так! - Эверард погладил медно-рыжие волосы лежавшей перед ним девушки. - А теперь усни. Спи хорошо, и проснись с легким сердцем. - Что она рассказала? - спросил ван Саравак. - Очень многое, - ответил Эверард (весь рассказ занял больше часа). - Но главное вот что: она прекрасно знает историю тех времен, но ни разу не упомянула о Сципионах. - О ком, о ком? - При Тицине римским войском командовал Публий Корнелий Сципион. Правда, там он был разбит - то есть в нашем мире. Но потом он догадался повернуть на запад и уничтожил базу Карфагена в Испании. В результате Ганнибал оказался отрезанным в Италии, а то незначительное подкрепление, которое смогли послать ему из Иберии, было полностью уничтожено. Войска возглавлял сын Сципиона, звали его так же, как и отца; именно он, Сципион Африканский Старший, наголову разбил Ганнибала при Заме. Отец и сын были лучшими полководцами за всю историю Рима. Но Дейрдре никогда о них не слышала. - Так... - Ван Саравак снова застыл, глядя на восток; там, за океаном, галлы, кимвры и парфяне раздирали на части рухнувшую античную цивилизацию. - Что же случилось с ними на этой временной линии? - Моя фотографическая память подсказывает мне, что оба Сципиона участвовали в битве при Тицине и едва там не погибли. При отступлении (которое, на мой взгляд, больше походило на паническое бегство) сын спас жизнь отцу. Десять против одного, что в этой истории Сципионы не спаслись. - Кто-то должен был их прикончить, - сказал ван Саравак. Его голос окреп. - Какой-нибудь темпоральный путешественник. Наверняка так оно и было. - Что ж, вполне вероятно. Посмотрим. - Эверард отвел взгляд от безмятежного лица Дейрдре. - Посмотрим. 8 На курорте в плейстоцене - через полчаса после их отбытия в Нью-Йорк - Эверард и ван Саравак оставили девушку на попечение добродушной экономки, говорившей по-гречески, и созвали своих коллег. Затем сквозь пространство-время запрыгали почтовые капсулы. Все управления до 218 года (ближайшим было александрийское, располагавшееся в двадцатилетии 250-230 гг.) - всего около двухсот агентов Патруля - по-прежнему оставались "на месте". С последующими управлениями связь пропала, а несколько коротких вылазок в будущее подтвердили самое худшее. Встревоженные патрульные организовали совещание в Академии - в олигоценовом периоде. В служебной иерархии Патруля агенты-оперативники стояли выше сотрудников резидентур, а между собой по званиям не различались. Однако, благодаря своему опыту, Эверард как-то само собой оказался председателем комитета старших офицеров Патруля. Каторжный труд! Эти мужчины и женщины легко переносились из одного тысячелетия в другое, владели оружием богов. Но при этом они оставались людьми - со всеми недостатками, присущими человеческому роду. Нарушение хода истории должно быть устранено - с этим согласились все. Но патрульных тревожила судьба их коллег, которые, ни о чем не подозревая, отправились в будущее (как это произошло с самим Эверардом). Если они не возвратятся до того, как история будет исправлена, то исчезнут навсегда. Эверард организовал несколько спасательных экспедиций, не слишком, впрочем, надеясь на успех. Он в категорической форме предупредил спасателей: в их распоряжении сутки локального времени, и ни секундой больше. У специалиста из эпохи Научного Возрождения нашлись возражения. Разумеется, в первую очередь уцелевшие обязаны восстановить "первоначальную" мировую линию. Но есть и долг перед наукой. Им представилась уникальная возможность, и они просто обязаны изучить внезапно открывшийся вариант развития человечества. Необходимо детальное антропологическое обследование (всего-то несколько лет!), и только потом... Эверард с трудом заставил его замолчать. Патрульных было слишком мало, чтобы так рисковать. Исследовательские группы должны были определить точный момент и характер вмешательства в историю. Горячие дискуссии шли непрерывно. В какой-то момент, выглянув в окно, за которым стояла доисторическая ночь, Эверард позавидовал саблезубым тиграм: им жилось куда легче, чем их обезьяноподобным преемникам. Когда все намеченные экспедиции были наконец отправлены, он откупорил бутылку спиртного и осушил ее вместе с ван Сараваком. На следующий день оргкомитет заслушал рапорты спасателей, посетивших различные века в будущем. Десяток патрульных удалось вызволить из более или менее неприятных ситуаций, другим уже, по-видимому, ничем нельзя было помочь (пропало человек двадцать). Информация, добытая разведгруппой, оказалась куда существеннее. Выяснилось, что в Альпах к Ганнибалу присоединились два гельвета-наемника, которые втерлись затем к нему в доверие. После войны они заняли в Карфагене высокие посты. Фронтос и Химилко (так они назвались) фактически прибрали к рукам правительство, организовали убийство Ганнибала и жили с поражающей воображение роскошью. Один из патрульных видел их дворцы и их самих. - Масса удобств, до которых в античные времена еще не додумались. На мой взгляд они смахивают на нелдориан из 205-го тысячелетия. Эверард кивнул. Эта эпоха безудержного бандитизма уже доставила Патрулю немало хлопот. - Думаю, теперь все ясно, - сказал он. - Были они с Ганнибалом до Тицина или нет, значения не имеет. Все равно, захватить их в Альпах дьявольски трудно: можно устроить такой переполох, из-за которого будущее изменится ничуть не меньше. Важно, что скорее всего именно они ликвидировали Сципионов: вот здесь нам и следует вмешаться. Англичанин из девятнадцатого века, знающий свое дело специалист, но большой педант, развернул карту и принялся читать лекцию о сражении, за которым следил с воздуха (из-за низкой облачности ему пришлось воспользоваться инфракрасным телескопом). - ...А здесь стояли римляне... - Знаю, - прервал его Эверард. - Тонкая красная линия. Судьба сражения была решена, когда они обратились в бегство, но последовавшая за этим неразбериха нам, безусловно, на руку. Ладно, придется незаметно окружить поле битвы, но, по-моему, непосредственно участвовать в бою могут лишь два агента. Эти приятели наверняка ожидают противодействия и будут настороже. Александрийское управление снабдит меня и Питера соответствующими костюмами. - Послушайте, - воскликнул англичанин, - я полагал, эта честь будет предоставлена мне! - Нет. Простите. - Эверард улыбнулся одними уголками губ. - Какая там честь? Рисковать жизнью, чтобы уничтожить целый мир вроде нашего - со всеми его обитателями? - Но, черт побери... Эверард поднялся. - Отправиться должен я, - отрезал он. - Не могу объяснить почему, но я. Ван Саравак согласно кивнул. Они оставили роллер в небольшой рощице и пошли через поле. За горизонтом и высоко в небе находилось около сотни вооруженных патрульных, но здесь, среди копий и стрел, это было слабым утешением. Холодный свистящий ветер гнал низкие тучи, накрапывал дождь. В солнечной Италии стояла поздняя осень. Изнывая от тяжести доспехов, Эверард торопливо шагал по скользкой от крови грязи. На нем были панцирь, шлем и поножи, в левой руке - римский щит, с пояса свисал меч. Но в правой руке он сжимал парализующий пистолет. Ван Саравак в таком же снаряжении шел вразвалку позади него, поблескивая глазами из-под колыхавшегося командирского плюмажа. Впереди ревели трубы, грохотали барабаны, но их заглушали вопли людей, топот и ржание лошадей, потерявших всадников, свист стрел. В седлах оставались лишь разведчики да несколько начальников (обычное дело для эпох, когда еще не изобрели стремян: после первой же атаки почти вся конница превращалась в пехоту). Карфагеняне наступали, врубаясь в прогибавшиеся под их напором римские линии. Кое-где сражение переходило в отдельные рукопашные схватки: воины с проклятиями рубили друг друга. А тут битва уже прошла. Вокруг Эверарда лежали мертвые. Он спешил за римским войском, туда, где вдалеке блестели орлы. За шлемами и грудами трупов он разглядел победно развевавшееся багровое знамя. На фоне серого неба в той же стороне замаячили исполинские силуэты: поднимая хоботы и трубя, в бой двинулись слоны. Все войны похожи одна на другую: это не аккуратные стрелки на картах, не соревнование в героизме. Война - это растерянные люди: грязные, потные, задыхающиеся и истекающие кровью. Поблизости, пытаясь слабеющей рукой вытащить из живота дротик, корчился худощавый смуглолицый юноша - пращник-карфагенянин. Но сидевший рядом с ним коренастый римский крестьянин не обращал на него никакого внимания, недоуменно уставившись на обрубок своей руки. Над полем, борясь с ветром, кружили вороны. Они ждали. - Туда, - выдохнул Эверард. - Скорей, ради бога! Эту линию прорвут с минуты на минуту. Воздух обжигал горло, но патрульный упорно бежал к орлам Республики. В голове мелькнуло: ему всегда хотелось, чтобы победил Ганнибал. В холодной и деловитой алчности Рима было что-то отталкивающее. И вот он здесь, пытается спасти будущую Империю. Да, жизнь преподносит и не такие сюрпризы. Оставалось утешиться тем, что Сципион Африканский был одним из немногих порядочных людей, уцелевших в этой войне. Крики и лязг надвигались - италийцы откатывались назад. Казалось, людские волны разбиваются о скалу, только двигались не они, а скала - неуклонно, с ревом и криками, с блеском окровавленных мечей... Эверард побежал. Мимо него промчался вопящий от ужаса легионер. Седой римский ветеран плюнул на землю, расставил пошире ноги и дрался, не отступая ни на шаг, пока его не сразили. Пронзительно трубя, слоны Ганнибала медленно брели вперед. Карфагеняне держали строй, наступая под леденящий душу грохот барабанов. Вон там, впереди! Эверард увидел группу всадников - римских военачальников. Высоко поднимая значки легионов, они что-то кричали, но из-за грохота битвы их никто не слышал. Мимо пробежали несколько легионеров. Центурион окликнул патрульных: - Эй, сюда! Мы им еще покажем, клянусь животом Венеры! Эверард помотал головой, продолжая бежать. Зарычав, римлянин бросился к нему: - А ну иди сюда, трусливый... Парализующий луч оборвал его фразу, и он повалился в грязь. Легионеры обомлели, кто-то заорал, и они бросились врассыпную. Карфагеняне были уже совсем рядом - окровавленные мечи, сомкнутые щиты. Перед глазами Эверарда мелькнули синевато-багровый рубец на щеке одного воина, крючковатый нос другого. Зазвенев, от его шлема отлетело копье. Он пригнулся и побежал. Сражающиеся были совсем рядом. Эверард метнулся было в сторону, но споткнулся о труп и упал. На него тут же свалился римлянин. Ван Саравак выругался и помог товарищу подняться. По его руке полоснул меч. Невдалеке обреченно бились окруженные люди Сципиона. Эверард остановился, с трудом переводя дыхание, и попытался что-нибудь разглядеть сквозь завесу мелкого дождя. Блеснули мокрые доспехи - сюда скакал галопом отряд римских всадников. Их кони были по шею измазаны грязью. Должно быть, сын, будущий Сципион Африканский, спешил на помощь отцу. От стука копыт дрожала земля. - Вон там! - закричал ван Саравак, махнув рукой. Эверард весь подобрался. Струйки дождя стекали со шлема ему на лицо. Отряд карфагенян скакал к тому месту, где шел бой вокруг римских орлов. Во главе скакали двое - высокие, с рублеными лицами - нелдориане! На них были солдатские доспехи, но каждый держал пистолет с длинным узким стволом. - Туда! - Эверард развернулся и бросился к ним. Кожаные ремни его доспехов заскрипели. Патрульных заметили, только когда они были уже рядом с карфагенянами. Кто-то из всадников предупреждающе крикнул. Два сумасшедших римлянина! Эверард увидел, как он ухмыльнулся в бороду. Нелдорианин поднял бластер. Эверард бросился на землю. Смертоносный бело-голубой луч прошипел там, где он только что стоял. Ответный выстрел - и африканская лошадь опрокинулась под лязг металла. Ван Саравак, стоя во весь рост, хладнокровно навел парализатор. Импульс, второй, третий, четвертый - и один из нелдориан свалился в грязь! Вокруг Сципионов рубились люди. Воины нелдориан завопили от ужаса. Действие бластера им, должно быть, продемонстрировали заранее, но эти удары невидимой руки оказались для них полной неожиданностью. Они пустились наутек. Второй бандит кое-как справился со своим конем и поскакал за ними. Эверард бросился к лошади без седока, крикнув на бегу: - Пит, займись тем, кого ты сшиб!.. Оттащи его подальше, нам надо его допросить... Он прыгнул в седло и пустился в погоню за нелдорианином, не успев даже толком осознать, что делает. Позади него Публий Корнелий Сципион и его сын вырвались из окружения и догнали отступающее римское войско. Эверард мчался сквозь хаос. Он погонял свою лошадь, но догнать нелдорианина не старался. Как только они отъедут достаточно далеко, спикирует роллер и прикончит бандита. Это понял и нелдорианин. Он осадил коня и вскинул бластер. Эверард увидел ослепительную вспышку, и его щеку опалило жаром. Мимо! Установив парализатор на широкий луч и стреляя на ходу, он продолжал погоню. Второй заряд бластера угодил его лошади прямо в грудь. Она рухнула на всем скаку, и Эверард вылетел из седла. Но падать он умел: сразу вскочил на ноги и, пошатываясь, бросился к врагу. Парализатор вылетел у него из рук, но подбирать его было некогда... Неважно, это можно сделать и потом - если он останется жив... Широкий луч достиг цели. Расфокусированный, он, конечно, не свалил нелдорианина, но бластер тот выронил, а его конь еле держался на ногах. Дождь хлестал Эверарда по лицу. Когда он подбежал, нелдорианин спрыгнул на землю и выхватил меч. В ту же секунду вылетел из ножен и клинок Эверарда. - Как вам угодно, - сказал он на латыни. - Один из нас останется на этом поле. 9 Над горами поднялась луна, превратив заснеженные склоны в тусклое серебро. Далеко на севере лунный свет отражался от ледника. Где-то выл волк. У себя в пещере пели кроманьонцы, но сюда, на веранду, их пение едва доносилось. Дейрдре стояла на темной веранде и смотрела на горы. Лунный свет ложился на ее блестевшее слезами лицо. Она удивленно посмотрела на подошедших к ней Эверарда с ван Сараваком. - Вы вернулись? Так скоро? - спросила она. - Но вы же оставили меня здесь только утром... - Много времени не потребовалось, - ответил ван Саравак, который уже успел выучить под гипнозом древнегреческий. - Надеюсь... - она попыталась улыбнуться, - надеюсь, вы уже закончили свою работу и сможете теперь отдохнуть. - Да, закончили, - сказал Эверард. Несколько минут они стояли рядом, глядя на царство зимы. - Вы тогда сказали, что я не смогу вернуться домой, - это правда? - грустно спросила Дейрдре. - Боюсь, что да. Заклинания... - Эверард и ван Саравак встретились взглядами. Им было разрешено рассказать девушке то, что они сочтут нужным, а также взять ее с собой туда, где, по их мнению, ей будет лучше всего. Ван Саравак утверждал, что лучше всего ей будет на Венере в его столетии, а Эверард слишком устал, чтобы спорить. Дейрдре глубоко вздохнула: - Ну что же, - сказала она. - Я не буду всю жизнь лить слезы. Да пошлет Ваал моему народу, там, дома, счастье и благополучие. - Так оно и будет, - сказал Эверард. Больше он ничего сделать не мог. Сейчас ему хотелось только одного: спать. Пусть ван Саравак скажет все, что надо сказать, и пусть награда достанется ему. Эверард кивнул товарищу. - Пожалуй, я пойду лягу, Пит, - сказал он. - А ты останься. Венерианин взял девушку за руку. Эверард медленно пошел к себе в комнату.  * ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. ...И СЛОНОВУЮ КОСТЬ, И ОБЕЗЬЯН, И ПАВЛИНОВ *  Когда Соломон [легендарный царь, правивший Израилем и Иудеей в Х веке до н.э.; считается автором нескольких книг Ветхого завета] был на вершине славы, а Храм [построенное Соломоном культовое здание бога Яхве, которое славилось необычайной роскошью; впоследствии разрушено вавилонянами] еще только строился, Мэнс Эверард прибыл в пурпурный город Тир. И почти сразу его жизнь подверглась опасности. Само по себе это не имело большого значения. Агент Патруля Времени должен быть готов к такому повороту судьбы - особенно если он или она обладает божественным статусом агента-оперативника. Те, кого искал Эверард, могли разрушить весь реально существующий мир, и он прибыл, чтобы помочь спасти его. Было уже за полдень, когда корабль, который вез его в 950 году до Рождества Христова, подошел к месту назначения. Погода стояла теплая, почти безветренная. Убрав парус, судно двигалось на веслах под скрип уключин, плеск воды и барабанный бой старшины, который расположился неподалеку от орудовавших сдвоенным рулевым веслом матросов. Омывавшие широкий семидесятифутовый корпус волны, журча и отбрасывая голубые блики, образовывали небольшие водовороты. Ослепительный блеск, исходивший от воды чуть далее, не давал как следует разглядеть другие корабли. А их было множество - от стройных боевых судов до похожих на корыта шлюпок. Большинство из них принадлежали Финикии, многие пришли из иных городов-государств этого сообщества, но хватало и чужеземных - филистимлянских, ассирийских, ахейских или даже из более отдаленных краев: в Тир стекались торговцы со всего изведанного мира. - Итак, Эборикс, - добродушно сказал капитан Маго, - перед вами Царица Моря. Все так, как я вам рассказывал, не правда ли? Что вы думаете о моем городе? Вместе со своим пассажиром он стоял на носу судна - прямо за вырезанным из дерева украшением в виде рыбьих хвостов, которые поднимались вверх и изгибались назад, по направлению к такому же украшению на корме. К этому украшению и к решетчатому ограждению, идущему по обоим бортам корабля, был привязан глиняный кувшин размером с человека, почти полный масла: никакой нужды успокаивать волны не возникло, и путешествие из Сицилии завершилось так же спокойно, как и началось. Эверард смерил капитана взглядом. Типичный финикиец - стройный, смуглый, с ястребиным носом, крупные и слегка раскосые глаза, высокие скулы; он носил красно-желтый халат, остроконечную шляпу и сандалии, лицо украшала аккуратная борода. Патрульный заметно превосходил его ростом. Поскольку он обратил бы на себя внимание независимо от того, какую маску наденет, Эверард выбрал роль кельта из центральной Европы: короткие штаны, туника, бронзовый меч и свисающие усы. - В самом деле, вид великолепный, - дипломатично ответил он с сильным акцентом. Гипнопедическое обучение, которому он подвергся в своей родной Америке в верхней части временной шкалы, могло сделать его пунический язык вообще безупречным, однако это не увязалось бы с образом, и он решил, что достаточно будет говорить бегло. - Я бы сказал, даже устрашающий для простого обитателя лесной глуши. Его взгляд вновь устремился вперед. Поистине, Тир впечатлял не меньше, чем Нью-Йорк, - а может, и больше, если вспомнить, сколь много и за какой короткий срок удалось совершить царю Хираму с помощью одних лишь средств Железного века, который и начаться-то толком не успел. Справа по борту поднимались рыжевато-коричневые Ливанские горы, лишь кое-где зеленели фруктовые сады и перелески да ютились деревушки. Пейзаж был богаче и привлекательней того, которым Эверард любовался в будущем - еще до вступления в Патруль. Усу, старый город, тянулся вдоль всего берега. Если бы не размеры, это было бы типичное восточное селение: кварталы глинобитных построек с плоскими крышами, узкие извилистые улицы и лишь кое-где яркие фасады, указывающие на храм или дворец. Зубчатые стены и башни окружали Усу с трех сторон. Выстроившиеся вдоль пристаней склады с воротами в проходах между ними казались сплошной стеной и могли служить, видимо, оборонительными сооружениями. С высот за пределами видимости Эверарда в город спускался акведук. Новый город, собственно Тир (или, как называли его местные жители, Сор - "Скала"), располагался на острове, отстоящем от берега на полмили. Точнее, он размещался поначалу на двух шхерах, а затем жители застроили пространство между ними и вокруг них. Позднее они прорыли сквозной канал с севера на юг и соорудили пристани и волнорезы, превратив весь этот район в превосходную гавань. Благодаря растущему населению и бурной торговле, здесь становилось все теснее, и строения начали карабкаться вверх - ярус за ярусом, - пока не выросли над сторожевыми стенами, как маленькие небоскребы. Кирпичные дома встречались реже, чем дома из камня и кедровой древесины. Там, где использовали глину и штукатурку, здания украшали фрески и мозаичные покрытия. На восточной стороне Эверард заметил гигантское величественное здание, построенное царем не для себя, а для городских нужд. Корабль Маго направлялся во внешний, или южный, порт - как он говорил, в Египетскую гавань. На пирсах царила суматоха: все что-то загружали и разгружали, приносили и относили, чинили, снаряжали, торговались, спорили, кричали, но несмотря на хаос и суету делали свое дело. Гигантского роста грузчики, погонщики ослов и другие работники, как и моряки на загроможденной грузами палубе корабля, носили лишь набедренные повязки или выгоревшие, залатанные халаты. Однако взгляд то и дело натыкался на более яркие одежды, что выделялись в толпе благодаря производимым здесь же роскошным краскам. Среди мужчин изредка мелькали женщины, и предварительная подготовка Эверарда позволила ему заключить, что отнюдь не все они шлюхи. До его ушей доносились портовые звуки - говор, смех, возгласы, крики ослов, ржание лошадей, удары ног и копыт, стук молота, скрип колес и кранов, струнная музыка. Жизнь, как говорится, била ключом. Но на костюмированную сцену из какого-нибудь там фильма вроде "Арабских ночей" это совсем не походило. Он уже видел искалеченных, слепых, истощенных попрошаек и заметил, как плеть подстегнула плетущегося слишком медленно раба. Вьючным животным приходилось и того хуже. От запахов Древнего Востока к горлу подкатила тошнота - пахло дымом, пометом, отбросами, потом, а также дегтем, пряностями и жареным мясом. Эту смесь дополняло зловоние красилен и мусорных куч на материке, но, двигаясь вдоль берега и разбивая каждую ночь лагерь, он успел привыкнуть к зловонию. Впрочем, такого рода неприятности его не пугали. Странствия по истории излечили Эверарда от привередливости и сделали невосприимчивым к жестокости человека и природы... до некоторой степени. Для своего времени эти ханаанцы - просвещенный и счастливый народ. В сущности, более просвещенный и счастливый, нежели большая часть человечества почти во всех землях и почти во все времена. Его задача заключалась в том, чтобы так все и осталось. Маго вновь посмотрел на него. - Увы, там есть и такие, кто бесстыдно обманывает вновь прибывших. Мне бы не хотелось, дружище Эборикс, чтобы это случилось с вами. Я полюбил вас за время нашего путешествия и желал бы, чтобы у вас остались хорошие воспоминания о моем городе. Позвольте мне порекомендовать вам постоялый двор моего шурина - брата моей младшей жены. Он предоставит вам чистую постель, обеспечит надежное хранение ваших ценностей и не обманет. - Благодарю вас, - ответил Эверард, - но я по-прежнему намереваюсь разыскать того человека, о котором рассказывал. Как вы помните, именно его существование подвигло меня приехать сюда. - Он улыбнулся. - Разумеется, если он умер, или уехал, или еще что-то там... я буду рад принять ваше предложение. - Эверард сказал это просто из вежливости. За время пути у патрульного сложилось твердое убеждение, что Маго не менее корыстолюбив, нежели любой другой странствующий торговец, и при случае сам не замедлит обобрать путника. Капитан бросил на него внимательный взгляд. Эверард считался человеком крупного сложения и в своей собственной эре, а уж здесь выглядел настоящим гигантом. Приплюснутый нос и мрачные черты лица усиливали впечатление грубой мощи, в то время как синие глаза и темно-каштановые волосы выдавали в нем выходца с дикого Севера. Пожалуй, не стоит на него давить. При всем при том представитель кельтской расы вовсе не был чем-то удивительным в этом космополитичном месте. Не только янтарь с балтийского побережья, олово из Иберии, приправы из Аравии, твердая древесина из Африки или экзотические товары из еще более отдаленных мест прибывали сюда - прибывали и люди. Договариваясь с капитаном о проезде, Эборикс рассказал, что покинул свою гористую родину из-за утраты поместья и теперь отправляется искать счастья на юге. Странствуя, он охотился или работал, чтобы прокормиться, если никто не оказывал ему гостеприимства в обмен на его рассказы. Так он добрался до италийских умбров, родственных кельтам племен. (Кельты начнут захватывать Европу - до самой Атлантики - лишь через три-четыре столетия, когда познакомятся с железом; однако некоторые их племена уже завладели территориями, расположенными вдали от Дунайской долины, колыбели этой расы). Один из них, служивший когда-то наемником, поведал ему о возможностях, которые имеются в Ханаане, и научил пуническому языку. Это и побудило Эборикса отыскать в Сицилии залив, куда регулярно заходят финикийские торговые суда, и, оплатив проезд кое-каким накопленным добром, отправиться в путь. В Тире, как ему сообщили, проживает, нагулявшись по свету, его земляк, который, возможно, не откажет соотечественнику в помощи и подскажет, чем заняться. Этот набор нелепиц, тщательно разработанный специалистами Патруля, не просто удовлетворял досужее любопытство - он делал путешествие Эверарда безопасным. Заподозри Маго с командой в иностранце одиночку без связей, они могли бы поддаться искушению и напасть на него, пока он спит, связать и продать в рабство. А так все прошло гладко и в общем-то нескучно. Эверарду эти мошенники даже начали нравиться. Что удваивало его желание спасти их от гибели. Тириец вздохнул. - Как хотите, - сказал он. - Если я вам понадоблюсь, вы найдете мой дом на улице Храма Анат, близ Сидонийской гавани. - Его лицо просияло. - В любом случае, навестите меня с вашим патроном. Он, кажется, торгует янтарем? Может быть, мы провернем какую-нибудь сделку... Теперь станьте в сторону. Я должен пришвартовать корабль. - И он стал выкрикивать команды, обильно пересыпая их бранью. Моряки искусно подвели судно к причалу, закрепили его и выбросили сходни. Толпа на пристани подступила ближе; люди орали во все горло, спрашивая о новостях, предлагая свои услуги в качестве грузчиков, расхваливая свои товары и лавки своих хозяев. Тем не менее никто не ступал на борт. Эта привилегия изначально принадлежала чиновнику таможни. Охранник в шлеме и чешуйчатой кольчуге, вооруженный копьем и коротким мечом, шел перед ним, расталкивая толпу и оставляя за собой волны ругательств - впрочем, вполне добродушных. За спиной чиновника семенил секретарь, который нес стило [заостренный стержень из кости, металла или дерева, служивший для письма] и восковую дощечку. Эверард спустился на палубу и взял свой багаж, хранившийся между блоками италийского мрамора - основного груза корабля. Чиновник приказал ему открыть два кожаных мешка. Ничего необычного в них не оказалось. Патрульный предпринял морскую поездку из Сицилии (вместо того чтобы перенестись во времени прямо в Тир) с единственной целью - выдать себя за того, за кого он себя выдавал. Несомненно, враг продолжает следить за развитием событий, потому что до катастрофы оставалось совсем недолго. - По крайней мере, какое-то время ты сможешь себя обеспечивать. - Финикийский чиновник кивнул седой головой, когда Эверард показал ему несколько маленьких слитков бронзы. Денежную систему изобретут только через несколько столетий, но металл можно будет обменять на все, что угодно. - Ты должен понимать, что мы не можем впустить того, кому в один прекрасный день придется стать грабителем. Впрочем... - Он с сомнением взглянул на меч варвара. - С какой целью ты прибыл? - Найти честную работу, господин, - охранять караваны, например. Я направляюсь к Конору, торговцу янтарем. - Существование этого кельта стало главным фактором при выборе легенды для Эверарда. Идею подал ему начальник местной базы Патруля. Тириец принял решение. - Ну ладно, можешь сойти на берег вместе со своим оружием. Помни, что воров, разбойников и убийц мы распинаем. Если ты не найдешь иной работы, отыщи близ Дворца Суффетов [главы исполнительной власти некоторых финикийских городов-государств, избираемые из числа местной знати] дом найма Итхобаала. У него всегда найдется поденная работа для таких крепких парней, как ты. Удачи. Он принялся разбираться с Маго. Эверард не спешил уходить, ожидая, когда можно будет попрощаться с капитаном. Переговоры протекали быстро, почти непринужденно, и подать, которую надлежало уплатить натурой, стала умеренной. Эта раса деловых людей обходилась без тяжеловесной бюрократии Египта и Месопотамии. Сказав, что хотел, Эверард подцепил свои мешки за обвязанные вокруг них веревки и спустился на берег. Его сразу же окружила толпа, люди присматривались к нему и переговаривались между собой, но, что удивительно, никто не просил у него подаяния и не досаждал предложениями купить какую-нибудь безделушку; двое или трое попытались, однако на том все и кончилось. И это Ближний Восток? Хотя понятно: деньги еще не изобрели. А с новоприбывшего и вовсе взять нечего: вряд ли у него найдется что-то, что в эту эпоху выполняет функцию мелочи. Обычно вы заключали сделку с владельцем постоялого двора - кров и пища в обмен на энное количество металла или любых других ценностей, которые у вас есть. Для совершения сделок помельче вы отпиливали от слитка кусок - если не оговорена иная плата (обменный фонд Эверарда включал янтарь и перламутровые бусины). Иногда приходилось приглашать посредника, который превращал ваш обмен в составную часть более сложного обмена, затрагивающего еще несколько человек. Ну а если вас охватит желание подать кому-то милостыню, можно взять с собой немного зерна или сушеных фруктов и положить в чашу нуждающегося. Вскоре Эверард оставил позади большую часть толпы, которую главным образом интересовал экипаж судна. Однако парочка праздных зевак все же увязалась за ним. Он зашагал по причалу к открытым воротам. Внезапно кто-то дернул его за рукав. От неожиданности Эверард сбился с шага и посмотрел вниз. Смуглый мальчишка, босой, одетый лишь в рваную грязную юбку, с пояса которой свисал небольшой мешок, дружелюбно улыбнулся. Вьющиеся черные волосы, собранные на затылке в косичку, острый нос, тонкие скулы. Судя по пуху на щеках, ему сравнялось лет шестнадцать, но даже по местным стандартам он выглядел маленьким и щуплым, хотя в движениях его чувствовалась ловкость, а улыбка и глаза - большие левантийские глаза с длинными ресницами - были просто бесподобны. - Привет вам, господин! - воскликнул он. - Сила, здоровье и долголетие да пребудут с вами! Добро пожаловать в Тир! Куда вы хотели бы пойти, господин, и что бы я мог для вас сделать? Он не бубнил, старался говорить четко и ясно - в надежде, что чужеземец поймет его. - Что тебе нужно, парень? Получив ответ на своем собственном языке, мальчишка подпрыгнул от радости. - О, господин, стать вашим проводником,