Возле адмирала маячил телефонист. Росс находился в каком-то отупении. У поражения оказался привкус желчи. Он не понимал, зачем его вызвали на мостик. Впрочем, его теперь это не особенно и волновало. Он понимал, что кафкианский кошмар будет разыгран до конца. До кровавой кульминации. - Они все погибнут, адмирал, - равнодушно произнес он. - Они будут счастливы умереть в бою, капитан, - мгновенно отозвался Фудзита. - Затем он обратился к Кавамото: - Ветер? - Ноль-пять-ноль, двенадцать узлов, адмирал. Фудзита сказал телефонисту: - Лево на борт. Держать курс ноль-пять-ноль. Телефонист повторил команду. Росс почувствовал, как большой корабль чуть накренился, затем снова выровнялся. Телефонист передал адмиралу: - Курс ноль-пять-ноль, адмирал. - Отлично. Полный вперед! Палуба под ногами Росса задрожала, турбины авианосца увеличили число оборотов, и вскоре корабль понесся вперед, вздымая носом фонтаны брызг. - Сейчас вы увидите, капитан, как делается история, - сказал Фудзита, и глаза его стали влажными. "По-прежнему им нужен очевидец. По-прежнему они хотят иметь живую летопись", - подумал Росс. Вслух же он сказал так: - Ничего у вас не получится, адмирал. Фудзита никак не отреагировал на эту реплику. Он повернулся к связисту и сказал: - Поднять флаг "зет"! - И затем Россу: - Этот флаг поднял адмирал Хейхатиро Того, когда мы разгромили русский флот при Цусиме. Нагума поднял его на шести авианосцах в сорок первом. - Потом он добавил с железной решимостью. - Теперь настал черед седьмого авианосца. - Он обернулся к матросу-телефонисту, пробормотал какое-то распоряжение, и тотчас же по динамикам корабля пронеслось: - Летчики, по машинам! Воздух задрожал от радостных криков моряков, приветствовавших побежавших по летной палубе пилотов и членов экипажей. Техники уступили места в кабинах их полноправным хозяевам, и те сразу запустили моторы на полную мощность, как и положено перед взлетом, делая контрольную проверку. Адмирал наклонился над перилами и поднял руку, глядя на регулировщика. Тот ткнул флажком в сторону носа "Йонаги" и отдал приказ: - Приступить к взлету. Вцепившись в перила с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Росс смотрел, как сначала Симицу, а затем и двое его ведомых взмыли в воздух под неистовые вопли "банзай!". Все шло как по маслу, пока по палубе не побежал пятый "Зеро". Не успели его колеса оторваться от палубы, как двигатель вдруг заглох. Самолет перекувырнулся в воздухе и упал в море справа от "Йонаги". Фудзита выругался. Росс обернулся. Какое-то мгновение за кормой в пене, оставленной авианосцем, виднелся лишь хвост истребителя, затем и он" ушел под воду. Все остальные "Мицубиси" поднялись в воздух без осложнений. Затем по палубе загрохотали "Айти". Они были выкрашены в зелено-пятнистый, защитный цвет - так было легче идти на малой высоте, вводя в заблуждение противника. Семь бомбардировщиков взлетели нормально. Затем были убраны колодки из-под восьмой машины. Взревел двигатель, бомбардировщик ринулся вперед. Начав разбег почти с кормы, он уже превратился в зеленое пятно, когда достиг надстройки. Казалось, еще немного и самолет благополучно оторвется от палубы. Но тут случилось неожиданное. Внизу, прямо под Россом мелькнуло что-то белое. - Нет! - крикнул он, перегнувшись через перила. - Нет! Эдмундсон! Тодд! Фигура в белом с распятием в руке выбежала на середину палубы, навстречу самолету. Техники бросились к нему из своих укрытий, но было уже поздно. Воздев над головой свое самодельное распятие, Эдмундсон встал на пути бомбардировщика, когда тот как раз собирался взлететь. Летчик выключил двигатель, но американец уже врезался в пропеллер. В мгновение ока Эдмундсон превратился в фонтан крови, осколков костей и перемолотых внутренностей, который дождем обрушился на мостик, а "Айти" рухнул в море. Опустив голову, Росс только стонал и колотил кулаком по перилам. Внезапно он почувствовал на своем плече чью-то руку. Росс повернулся. На него смотрел адмирал Фудзита. В его голосе сквозила грусть: - Он хорошо умер. Он взял с собой моих летчиков. На это Порох Росс истерически расхохотался, хотя ему вовсе не было смешно. - Но киса, работает же автопилот, - говорил энсин Хьюз, опрокидывая двадцатилетнюю блондинку назад на койку и наваливаясь на нее всей своей тяжестью. - Майк, но это же ужас! В кабине нет никого! Ее рот был у его щеки, Хьюз чувствовал, как от нее несет перегаром. Словно учитель, объясняющий ученице банальные истины, он сказал: - Я ведь сколько раз говорил тебе, Джейн, что старушка "Сессна" может отлично летать, сама по себе. Я установил высоту тысячу футов, задал курс три-пять-ноль, скорость сто сорок. - На его полных губах появилась ухмылка. - Так что расслабься и получай удовольствие. - Бросив взгляд на ее ладное тело, он почувствовал, как в нем начинает разгораться пожар желания. - Тот, кто не вступил в Клуб Одной Мили, не знает, что такое райское блаженство. Блондинка судорожно дернула головой, отчего ее длинные волосы разметались по подушке. В больших глазах стоял ужас. - Давай вернемся. Ну пожалуйста! Отвези меня обратно, Майк. Мне страшно. В его глазах и голосе был холод. - Чушь! Мы гуляли всю ночь, потом я нанял "Сессну". Так что кончай нести ахинею! - Он снова придавил ее всем телом, впился губами в ее губы, его твердый член уперся в ее мягкую ляжку, а пальцы скользнули по ее плоскому животу, потом ниже, по бедру, подняли край платья. Она дернулась всем телом, беспомощно простонала. Попыталась отпихнуть его обеими руками. Ничего не вышло. Тогда она размахнулась и ударила кулаком, задев его по уху. Майк Хьюз взвыл и вскочил, держась за ухо. Затем размахнулся и залепил ей пощечину, вторую. Потом ударил кулаком. И еще. - Майк, не надо... - По щекам блондинки покатились слезы. - Хватит валять дурака. А то сейчас попробуешь ремня. Тебя никогда не стегали по голой попке высоко над землей? Тогда ложись и снимай трусики... Она испустила несколько судорожных всхлипов, потом быстро взяла себя в руки. - Ты просто насильник! - взвизгнула она. - Что ты за человек? Он легко уложил ее обратно на койку, усмехнулся. - Обойдемся без мелодрамы, - весело сказал он, потом свирепо прошептал: - Сейчас я покажу тебе, что я за человек. - Его пальцы коснулись ее голой ляжки. Она была теплая и упругая. Потом они двинулись дальше, отыскали край трусиков. Она сокрушенно вздохнула и как-то сразу обмякла, готовая на все. Всхлипывания прекратились. Хьюз стянул с нее трусики, бросил на пол. Он почувствовал, как ее пробирает дрожь. Его пальцы погладили ее плоский живот, двинулись ниже, сквозь заросли завитков туда, где пряталась расщелина. Еще мгновение, и он нашел то, что искал. Начал исследовать влажную впадинку. Блондинка стала легонько извиваться, полуоткрыв рот. Внезапно ее язык лихорадочно заработал, вступил с его языком в бурный поединок. Хьюз стал ловить губами жилочку на ее шее. Почувствовал неодолимое желание. Оскалил зубы. - Майк... Больно... Он уперся губами в ее ключицу, рванул платье так, что оно затрещало. Потом сорвал с нее лифчик. Отшвырнул его в сторону. Нашел губами ее грудки. Твердые, упругие с набухшими сосками. Ее пальцы впились ему в затылок, прижимали голову к теплой груди. Опять он почувствовал какой-то странный голод. - Ты мне делаешь больно! - снова пожаловалась блондинка. Майкл Хьюз чуть привстал, и чертыхаясь стал расстегивать брюки. Потом грубо раздвинул ей ноги, навалился на нее. Его отросток вошел в нее стремительно, словно нож убийцы в жертву. Она затрепетала под ним, словно бабочка, которую насадил на булавку коллекционер. Она судорожно дышала ему в ухо и шептала. - Ты мне делаешь больно. - Заткнись. Он начал - сначала медленно, короткими тычками, словно смакуя каждой новое скольжение в ее глубинах - так отважная рыба снует по темным незнакомым пространствам теплого студенистого моря. Затем он приподнялся, грубо вонзил свой штык и застыл, уставясь невидящими глазами в заднюю стенку самолета. Затем он задергался в конвульсиях, выпустив горячую очередь и восклицая: "Боже! Боже мой!" Продолжая стонать, он рухнул на свою партнершу и затих. Потом ему показалось, что мотор ведет себя как-то странно. Хьюз поднял голову. Нет, просто вокруг появились какие-то новые двигатели, и их шум нарастал. По-прежнему прикованный к блондинке, он чуть приподнялся и буркнул себе под нос: "Какого хрена?" Она посмотрела на него, увидела в его лице тревогу. - В чем дело? - испуганно спросила она. Тут послышались такие звуки, словно кто-то выпустил очередь из хлопушек. Хьюз смотрел на ее лицо, но вдруг оно исчезло, превратилось в мешанину крови, зубов, костей, облепившую его. - Нет! - крикнул он, и вдруг почувствовал, как неведомая сила приподняла пол, вокруг вспыхнуло пламя, а его подбросило вверх ударом гигантского кулака. Грудь и живот обожгло страшной болью, но этот пожар быстро погасила накатившая черная волна. Джейн Дэвис и энсин Майкл Хьюз погибли, а "Сессна" еще доживала последние мгновения. Оставляя за собой след из дыма и осколков алюминия, она рухнула в воду. Подходя к квартердеку "Нью-Джерси", энсин Джеффри Фоулджер щурился от яркого света. Оказавшись на своем посту у забортного трапа, он получил возможность насладиться превосходным ландшафтом. Остров Оаху был поистине великолепен погожим утром седьмого декабря 1983 года. Утреннее солнце красиво подсвечивало зелень плантаций сахарного тростника на севере, которые поднимались вверх по склонам Аэйа и смешивались с голубовато-зелеными горами Кулау. Гонимые северо-восточными пассатами, облака надолго застревали на вершинах гор Танал и Олимп, увенчивая их макушки симпатичными ночными колпаками. Энсин Фоулджер зевнул, чувствуя, что совершенно не выспался. Сон на новом месте оказался неспокойным. Фоулджер постоянно просыпался от гудения кондиционеров, от легкой вибрации вспомогательных генераторов. Он перевел взгляд с безмятежных окрестностей на смертоносные орудия линкора. Топорщившиеся и спереди, и сзади шестнадцатидюймовые пушки производили внушительное впечатление. Пятидюймовые зенитки, уставившиеся в небо, казались Фоулджеру младшими партнерами в той фирме, что производит Смерть. Затем Фоулджер миновал "Фаланкс". Он посмотрел с улыбкой на нелепый, похожий на крышу силосной башни купол, прикрывавший шестиствольную установку и радарную антенну. Внезапно он вернулся в повседневность, чуть не сбив с ног человека, которого, собственно, пришел сменить. - Это, как я понимаю, - Джефф Фоулджер, - услышав он вполне дружелюбный возглас. Фоулджер быстро повернул голову и увидел перед собой улыбающегося молодого энсина с пухлыми щеками. Он стоял в полушаге от него с пистолетом на ремне. - Прошу прощения, - смущенно отозвался Фоулджер. - Я немного отвлекся. - Он протянул руку. - А вы, значит, энсин Энтони Карпи? - Совершенно верно, - отозвался Карпи, пожал ему руку и, сделав шаг назад, взглянул на часы: - Семь сорок пять. Вы пришли раньше времени. Внезапно Фоулджер вспомнил устав и, отдав честь, отчеканил: - Дежурство принято, сэр. Карпи улыбнулся и тоже откозырял. Он показал на двух вахтенных, стоявших без дела на верхушке наружного трапа. - Это мои ребята. Ваш старшина и матрос еще не появились. Фоулджер смущенно кивнул, посмотрел на часы. Словно по команде, из-за орудийной башни вышли еще один старшина и матрос и подошли к офицерам. - Вы знаете своих ребят, энсин? - спросил Карпи. - Нет, я прибыл только вчера. Старшина и матрос вытянулись по стойке "смирно" и лихо отдали честь. Карпи сказал: - Мистер Фоулджер, это старшина первой статьи Уилкокс и матрос первого класса Сантич. Фоулджер отдал им честь, пристально разглядывая моряков. Сантич был молоденький, светловолосый и, если бы не юношеские прыщи, вполне миловидный. Уилкокс был старым морским волком - черные волосы подернуты сединой, вокруг глаз глубокие морщины, обветренная, словно дубленая кожа. Установилась длительная пауза. Внезапно Джеффри понял, что все ждут, чтобы он что-то сказал. - Так, - пробормотал он, пытаясь собраться с мыслями. - Вольно. - Потом он показал рукой в сторону трапа и сказал: - Давайте туда. Моряки отдали честь, сказали: "Есть, сэр" - и присоединились к двоим из вахты Карпи. Все четверо с любопытством уставились на новичка-энсина. Карпи положил руку на плечо Фоулджера и подтолкнул его к "Фаланксу". Вручив ему маленькую книжечку, он сказал: - Здесь ваш приказ-инструкция, энсин. Советую внимательно ознакомиться. - Я уже сделал это вчера вечером, и зовите меня Джефф. - Отлично. А меня зовут Тони. - А затем деловым тоном добавил: - Тебе приходилось стоять на вахте? - Да, я провел три месяца на фрегате FFG-7 под Норфолком. Карпи одобрительно кивнул. - Это хорошо. Вот боевой распорядок дня. Командир сейчас на берегу, вернется в восемь тридцать. Сейчас его замещает старший помощник, коммандер Нолан Феррел. Из начальства имеется адмирал Хью Фронауэр, он на "Тараве", - Карпи показал на огромный серый корабль, стоявший на якоре в нескольких сотнях ярдов от "Нью-Джерси". - Стоянка Б-три. - На верфи. - Верно. Юго-восточный Лох. - Энтони показал рукой на мостик. - На мостике никого, все радары и системы вооружения обесточены, турбины и главный двигатель выключены. Стоим на резервном номер один. Готовность пять. Он перевел дыхание и продолжил: - Якорная цепь в норме, осадка тоже. Дивизион живучести докладывает полный порядок. Джеффри показал на пистолет и сказал с улыбкой. - Выходит, я буду вооружен до зубов. Хотя вообще-то такое украшение носит старшина. - Приказ командира, - усмехнулся в ответ Карпи. - Ничего, глядишь, мне удастся сбить крылатую ракету или дать отпор пиратам. Продолжая посмеиваться, Карпи отстегнул пояс с кобурой, в которой находилась пушка калибра ноль сорок пять и протянул своему сменщику. - Стрелять, только когда увидишь белки глаз негодяев, - сказал он. Джеффри надел пояс, затянул его хорошенько и почувствовал у себя на бедре непривычную тяжесть. Карпи показал на микрофон на переборке над панелью с тумблерами, кнопками и переключателями. - Узел связи. Можешь вступать в контакт со старшим помощником, дивизионом живучести, любым отделением корабля и выходить на все боевые посты. Тут все помечено. - Фоулджер понимающе кивнул. - В девять ноль-ноль - мероприятие в память о седьмом декабря, будет духовой оркестр. - Он ткнул пальцем за спину, на корму, где стояли ряды пустых стульев, ожидая, когда их заполнят моряки. Фоулджер бросил взгляд на красивый белый корпус "Аризоны" за кормой. Корабль-музей кишел посетителями. - Целое столпотворение, - пробормотал он, обращаясь более к себе, чем к Карпи. Тот услышал и со смехом ответил: - Обычная история. Седьмого декабря они всегда тут как тут. Обязательно привозят детей... - Вспоминают славное боевое прошлое... Дни ушедшей славы. Злорадствуют, небось, насчет "Аризоны". - Похоже, ветераны злорадствуют, Джефф. И вспоминают золотое время... - Он почесал подбородок. - Старые вояки всегда остаются сердцем на поле брани. Постоянно возвращаются туда и, ненавидят, ненавидят... - Мне кажется, это относится ко всем японцам, Тони, - задумчиво сказал Джефф. - Может, это как раз дает им стимул существовать... - Может быть. Кстати, насчет былых сражений. - Карпи широко ухмыльнулся. - Самое время сообщить тебе о Рип ван Нипе. - О Рип ван Нипе? - Так точно. Мы получили сообщение из Вашингтона в час ноль-ноль. - Взяв Фоулджера под руку, он подвел его к самому трапу, снял со стенда большую зеленую тетрадь и стал читать вслух: - "К сведению всех подразделений. Не исключается наличие остатков групп японских фанатиков времен второй мировой войны в Беринговом море, на Алеутских островах и в северных районах Тихого океана". - Невероятно! Просто кто-то напился вдрабадан и... - Это официальное сообщение, - пожав плечами, отозвался Тони Карпи. - Не извольте беспокоиться, мистер Карпи, - с наигранной серьезностью отозвался Фоулджер, похлопывая себя по кобуре. - Меня им врасплох не застать. - Теперь у меня на душе спокойно, - подхватил шутку Карпи. - Ну что ж, пора и подкрепиться. При этих словах оба его помощника выпрямились. Вскоре в вахтенный журнал была внесена необходимая запись, сдающие и принимающие вахту откозыряли друг другу, и Карпи и его молодцы удалились. Карпи отправился в сторону офицерской кают-компании, а матросы нырнули в люк и стали спускаться по трапу в столовую. Фоулджер повернулся к своим помощникам, которые выжидательно глядели на нового офицера. - Ну что ж, вахта у нас, видать, будет напряженная, - сказал Фоулджер. И тут он услышал какой-то гул. Сантич наклонил голову, прислушался. - Это самолеты, сэр, причем много, - сказал он. - С моторами старого образца, мистер Фоулджер, - добавил Уилкокс. - Правильно, старшина, - сказал Фоулджер, задирая голову вверх и всматриваясь в небеса. - Причем они надвигаются отовсюду. - Сделав из ладони козырек, он добавил: - Господи! Они и правда какие-то допотопные. У некоторых даже неубирающиеся шасси. Странно! - Я знаю, что это такое, - ухмыльнувшись, сообщил Уилкокс. - Это какое-то представление в честь сегодняшней даты. Смотрите, у них на фюзеляжах красные тефтельки, как у старых японских военных самолетов. - Но нас об этом никто не предупреждал, - возразил Фоулджер. - Почему этого нет в боевом распорядке дня? - Кто их разберет, - сказал Уилкокс, пожимая плечами. - Все равно, вот они. - Это, небось, самолеты, оставшиеся после съемок фильма о войне, - подал голос Сантич. - Очень может быть, - буркнул энсин Фоулджер, по-прежнему задрав голову. Внезапно они услышали взрыв в районе Юго-восточного Лоха. Все трое, как по команде, обернулись на звук. Они увидели на "Тараве" пламя и черный густой дым. И еще они увидели, как на корабль сверху падают камнем три самолета с неубирающимися шасси. Еще мгновение, и каждый из них врезался в корабль. Прогремели новые взрывы, и к небу взлетели еще три языка пламени, обломки, осколки, и повалил черный дым. - Господи, Боже мой! - не веря своим глазам, вскричал Фоулджер. Рев самолета нарастал, заполнял все пространство. Фоулджер увидел, как еще один самолет, снизившись над Юго-восточным Лохом, устремился на "Нью-Джерси". Помотав головой, он кинулся к пульту связи, выхватил микрофон, неистово завопил: - Боевая тревога! Боевая тревога! Это не учения! Это не учения! Занять места по боевому расписанию! Занять места по боевому расписанию! Затем он щелкнул еще одним тумблером, и по судну прокатился вой боевой тревоги. В голове вдруг стало удивительно ясно. Он обернулся к Уилкоксу. - Сколько времени нужно, чтобы заработала эта штучка? - спросил он старшину, показав рукой на "Фаланкс". - Меньше двух минут. Фоулджер посмотрел на "Тараву", которая теперь представляла собой самый настоящий огнедышащий вулкан, извергавший из своего нутра клубы дыма, накрывшие сплошной пеленой весь Юго-восточный Лох. Это черное одеяло медленно двигалось по направлению к "Нью-Джерси". Фоулджер повернул голову и увидел, что с востока к ним приближается вереница зеленых самолетов. У каждого под фюзеляжем имелось по одной бомбе. - Уилкокс! Сантич! - крикнул Фоулджер. - Занять места по боевому расписанию! - Оба ринулись к люку, скрылись во внутренностях корабля. Между тем ожил "Фаланкс". В нем что-то защелкало, загудело. - Давай, приятель, - бормотал Фоулджер. - Поработай как следует, дружок. Фоулджер кинулся к трапу. Он, дежурный офицер, и должен сейчас находиться на мостике, пока его не сменит старший офицер. Он глянул на мостик, взялся за поручни трапа и начал подниматься. За его спиной взревел мотор самолета. Фоулджер застыл на месте и оглянулся. Прямо на него над самой водой летел зеленый пятнистый моноплан, с каким-то цилиндрическим предметом под фюзеляжем. Этот цилиндр отделился от самолета и упал в воду, подняв фонтан брызг. - Нет! Нет! За что?! - завопил Фоулджер, грозя зеленому самолету кулаком. Самолет пронесся над его головой со злобным ревом, а Фоулджер, собрав все силы, снова стал карабкаться вверх. Но тут слева и спереди из воды возник водяной столб. Линкор неистово задергался. Фоулджер почувствовал, как гигантская могучая ручища оторвала его от трапа и швырнула на палубу. Он упал на спину возле самого "Фаланкса". Задыхаясь, Фоулджер уставился в небо и увидел, как от первой из семи машин высоко в небе отделился цилиндр и стал медленно падать, поблескивая на солнце, словно сосулька, оторвавшаяся от водосточной трубы погожим весенним днем. Фоулджер сел и, замахав самолету кулаком, крикнул: - Не смеете! Вы не смеете! За что?! Затем еще три самолета вынырнули из дымовой завесы над "Таравой" и помчались на линкор. "Фаланкс" заработал всерьез. Стволы зениток проворно выискивали цель. Раздалась серия выстрелов, причем так стремительно, что, казалось, где-то трещит и рвется гигантская простыня. Левый крайний самолет превратился в огненный шар. Снова завыл "Фаланкс", снова стволы стали лихорадочно выискивать цель, снова затрещала простыня. В воздухе возник еще один огненный шар. Фоулджер вскочил на ноги и завопил: - Уничтожить гадов! Всех до одного. Он увидел, что единственный уцелевший самолет сбросил торпеду. "Фаланкс" сработал в третий раз, и снова взрыв, огненный шар, дождь горящих осколков и обломков. Но Фоулджер понимал, что "Фаланкс" опоздал. Он вцепился в поручни трапа, понимая, что сейчас торпеда ударит линкор. И действительно, несколько мгновений спустя "Нью-Джерси" задергался в конвульсиях, словно кит, в которого вонзился гарпун. Фоулджера оторвало от трапа. Кувыркнувшись в воздухе, он шлепнулся на палубу. "Это кошмарный сон! Это кошмарный сон! Скорее бы проснуться", - вертелось у него в голове. На "Нью-Джерси" посыпались бомбы. Рвануло левее квартердека так, что у Фоулджера чуть не лопнули барабанные перепонки. Он встал на четвереньки, и в этот момент на палубу рухнули тонны морской воды. Мотая головой, пытаясь прийти в себя от неожиданного душа, Фоулджер кое-как поднялся на ноги. Он задрал голову и увидел, как над линкором проносится вереница пятнисто-зеленых самолетов. Вниз летело четыре бомбы. Казалось, точно ему на голову. К реву моторов самолетов добавился леденящий душу свист смертоносных снарядов. Теперь рвануло где-то в районе миделя. Заработали три пятидюймовых зенитных установки. Шесть стволов изрыгали пламя. - Поздно! Поздно! - закричал Фоулджер. Справа по борту вырос еще один водяной столб. Затем страшный грохот за кормой заставил Фоулджера резко обернуться. "Аризона" превратилась в гигантскую башню из обломков и искореженных тел, которая затем рухнула в воду. "Фаланкс" стрелял вовсю. Фоулджер посмотрел в сторону Юго-восточного Лоха. Из дымовой завесы вырвался рой самолетов-торпедоносцев. Затем Фоулджер услышал приглушенный гул и треск ломающегося металла. Он мертвой хваткой вцепился в поручни трапа. Мидель "Нью-Джерси" был объят пламенем, пятидюймовая зенитная установка взлетела в воздух, а затем рухнула в воду. "Фаланкс" умолк. Работала лишь одна пятидюймовая установка. Над головой Фоулджер увидел еще четыре самолета. - Нет! Нет! - кричал он, приникнув к трапу. Грохнул взрыв где-то у носа. Затем почти у самых ног Фоулджера грохнуло еще раз. Его обдало нестерпимым жаром, корабль словно попытался выпрыгнуть из воды, отчего молодого моряка оторвало от трапа, ударило о "Фаланкс" и затем уже выбросило на палубу, словно тряпичную куклу. Чувствуя, как его заглатывает страшная черная бездна, Фоулджер уже ничего не понимал, не видел, он только слышал страшные душераздирающие звуки, хотя отчаянно пытался избавиться от них, заткнуть уши, спастись от этого проклятого кошмара. Но вокруг по-прежнему грохотали взрывы, выли самолеты и, как ни странно, жужжали вертолеты. Черная бездна уже втянула в себя почти все, только слышалось уханье вертолетных винтов. Это уханье никак не стихало, прорывалось в кошмарную черноту, в которой искал спасения Фоулджер. Ему хотелось уйти из этого мира. Раз и навсегда. 12. 7 ДЕКАБРЯ 1983 ГОДА Подполковник Масао Симицу сильно приуныл сразу после того, как в ста пятидесяти километрах севернее Оаху, уничтожил неуправляемый самолет. Он заметил его на горизонте сразу после того, как, приняв позывные радиостанции "Кики", скорректировал курс на пять градусов. Как и тот русский гигант, который капитан Росс назвал "Туполевым", этот самолетик тоже был реактивным и нахально пер прямо на группу Симицу. К счастью, он шел метров на двести выше с невысокой скоростью. Симицу отлично помнил приказ - не уходить выше чем на сто метров от строя, но сейчас у него не было иного выбора. Его отряд все равно уже обнаружили, разумеется, если в самолетике, летевшем навстречу, кто-то имелся. Симицу покосился на своих ведомых - военно-морского летчика первого класса Кендзи Китона слева и младшего лейтенанта Сори Дойхару справа, покачал крыльями и показал пальцем на таинственный самолет. Затем Симицу дал полный газ и взял ручку на себя. Но странный самолет не подумал изменить ни высоты, ни курса. Симицу пошел вверх, чтобы, как вскоре оказалось, одержать самую легкую победу за всю свою летную карьеру. Самолетик сам поместился в прицеле подполковника. Когда нос самолета-призрака оказался на красной черте, Симицу нажал большим пальцем на гашетку и всадил с сорока метров двадцать двадцатимиллиметровых снарядов. Очередь вспорола брюхо самолетику и практически выбила из него двигатель. Машина резко рванулась вверх, словно раненая птица, а затем медленно начала кувыркаться. Тут-то Симицу и получил сюрприз. Набирая высоту, он смог заглянуть в кабину подбитой им машины. Там не было никого. Абсолютно никого. Выровняв машину и взяв прежний курс, Симицу все думал о беспилотном самолете. Не иначе как американцы выслали его нарочно, чтобы запеленговать его отряд и применить против них новое страшное оружие. Стиснув зубы, Симицу смотрел, как расстрелянный им самолет падает в море. Симицу был исполнен решимости выполнить приказ во что бы то ни стало. Смерть в бою никак не страшила самурая. Пусть американцы применяют что угодно - самураи не дрогнут и постараются выполнить то, ради чего поднялись в воздух с палубы "Йонаги". Но теперь, оказавшись над Перл-Харбором, Симицу понял: все опасения оказались напрасны. Их никто не обнаружил. Их никто не ожидал тут увидеть. Он поднялся на четыре тысячи метров, а за ним еще двадцать оставшихся машин, поскольку две по пути упали в море. Симицу прижал к губам микрофон и, еле сдерживая ликование, крикнул: "Тора, тора, тора!" Он видел, что пикирующие бомбардировщики Араки уже атакуют и Уилер, и Хикем, где стояли американские самолеты, напоминая сверху погнутые белые кресты. Затем у острова Форд он увидел авианосец и линкор. А чуть сзади линкора Симицу заметил странное белое судно, которое напоминало сверху гигантскую субмарину с палубой. Да. Это было то самое, о чем он мечтал. Он видел огромный двухсотметровый корпус под палубой. Но сперва нужно было разобраться с авианосцем. Он крикнул в микрофон: - Араки! Авианосец! Но Араки и сам уже приметил этот большой корабль с огромной палубой. Десять машин B6N2 ринулись на авианосец, а семь бомбардировщиков набрали высоту и стали заходить с востока, намереваясь уничтожить линкор. Внезапно машину Симицу стало бросать из стороны в сторону, словно бабочку, попавшую в ураган. Он нажал на педаль, двинул ручку влево и, делая вираж, глянул вниз, Авианосец полыхал, и гигантское черно-багровое облако стало подыматься вверх. Новые бомбардировщики стали пикировать на цели, новые взрывы загрохотали вокруг. Снова самолет Симицу заплясал в вихрях воздуха. Симицу оглянулся через плечо. Его команда не нарушала боевой строй, хотя их машины порядком потрепало взрывными волнами. Он провел свои истребители над Хикемом. "Айти", на помощь к которым пришли и "Зеро", пикировали на цели. Ряды самолетов на земле корежились под взрывами бомб. Маленькие фигурки отчаянно носились по полю аэродрома, пытаясь забраться в стоявшие без дела истребители, но их косили беспощадные очереди с воздуха. Уилер тоже был весь в огне и в дыму. Симицу попытался понять, где находятся торпедоносцы. Наконец он их обнаружил. Они роились над южной оконечностью острова. Прорываясь сквозь пелену дыма от разбомбленного авианосца, они собирались разделаться с линкором. Когда первая торпеда попала в цель, Симицу издал радостный вопль. Но ему было некогда радоваться хаосу, который бушевал на земле и на воде. Его волновала возможная угроза с воздуха. Он был уверен, что откуда-то обязательно вынырнут истребители противника. Неужели американцы оказались совершенно неподготовленными?! Он стал оглядывать воздушное пространство, выполняя привычный ритуал летчика-истребителя. Прищурившись, он увидел на горизонте четыре точки. Крикнул в микрофон: - Внимание, воздушные цели на горизонте. Похоже, истребители. Пеленг два-семь-ноль. Очень далеко. В наушниках задребезжал голос Тойофуку: - Меня атакуют автожиры, подполковник. Симицу посмотрел вниз, чертыхнулся. Четыре автожира, похожие на гигантских стрекоз, набросились на торпедоносцы, два из которых тотчас же взорвались у него на глазах. Симицу прижал микрофон к губам, оглянулся через плечо. - Лейтенант Сегемицу, возьмите три звена и идите на перехват истребителей. Мое звено и звено номер два займутся автожирами. Третье и четвертое звено делают то же, что и раньше. - Он замолчал, дождался подтверждения, что его поняли, и сказал: - Выполняйте. Прежнее построение распалось. Девять "Зеро", сделав боевой разворот, двинулись в сторону истребителей. Пять машин устремились за Симицу, который взял ручку от себя. Впереди загорелись и упали еще три торпедоносца: два - на верфь, третий - в море. Симицу увидел, как открыли огонь зенитки линкора, причем это были какие-то фантастические зенитки - в считанные секунды они уничтожили в небе три "Накадзимы". Симицу выругался, прибавил газу. Он понимал, что весь отряд торпедоносцев оказался под угрозой уничтожения. Но еще одна торпеда попала в линкор, и это вселило надежду. Стремительно снижавшиеся "Зеро" распались на две стрелы по три самолета в каждой. Но пилоты автожиров тоже не дремали. Они оставили в покое бомбардировщики и стали набирать высоту, чтобы помериться силами с истребителями. Американские машины приближались двумя парами. Как только Симицу увидел в ранжире прицела правую машину, нажал на гашетку. Но тут все четыре машины противника выпустили снопы оранжевого пламени, которые чуть не целиком заслонили их. Тысячи трассеров помчались навстречу Симицу и его машинам. Он еще раз нажал большим пальцем на красную кнопку и, оскалив зубы, увидел, как его трассеры вонзились в автожир. У того отлетел винт, и машина вдруг стремительно понеслась вниз, словно в мгновение ока превратилась в свинец. Врезавшись в землю, она взорвалась. Но "Зеро" Китао слева, чуть не касавшийся кончиком крыла машины Симицу, тоже вдруг превратился в огненный вихрь из облаков металла, осколков плексигласа, фрагментов человеческих костей, клочков мяса и внутренностей. Потом взорвались еще два "Зеро". Противники в доли секунды промчались друг мимо друга. Симицу резко взял руку на себя, дал педаль, сделал петлю, переворот, помчался в обратном направлении. Два вертолета, изрыгая огонь, пикировали на него, а третий, дымясь, мягко оседал на землю. Симицу выпустил очередь, усмехнулся, увидев, что его трассеры прошили американца чуть пониже винта. Из двигателя повалил дым, автожир стал опускаться, причем винт играл роль парашюта, смягчая падение. "Зеро" слева от Симицу внезапно опрокинулся и на полном ходу устремился вниз. Теперь в воздухе остались только он, Масао Симицу, и младший лейтенант Сори Дойхара, который отчаянно обстреливал противника. Оба "Зеро" были совсем уже недалеко от автожира, когда тот взорвался и стал падать. Отлетевший винт, тоже падая, продолжал вращаться, напоминая зонтик, раскрытый кем-то, чтобы уберечься от дождя горящих обломков. Но ликовать и праздновать победу было решительно некогда. Некогда было даже крикнуть "банзай!". Симицу посмотрел на западный участок неба, дал педаль. Он видел, что девять "Зеро" Сегемицу и четыре американских истребителя теперь разделяет лишь несколько километров. Симицу быстро посмотрел вправо. "Зеро" Дойхары исчез. Симицу повернул голову, увидел, как его ведомый плетется далеко позади, испуская дымный след. Тогда Симицу сосредоточился на приближающихся самолетах на западе. Откинув фонарь, он вытащил ракетницу. Внезапно над всеми японскими самолетами стали взвиваться ракеты. Симицу вскинул свою ракетницу. Выстрелил. Затем дал полный газ, выжимая из мотора все, и бросил "Зеро" вперед, к горизонту. Несмотря на то, что расстояние между противниками было еще больше километра, американские самолеты вдруг стали обстреливать японские ракетами, которые вырывались из-под крыльев и неслись навстречу врагу. Группа Симицу и самолеты противника продолжали сближаться. Большинство ракет американцев подались на приманку, но два "Зеро" взорвались. Затем американские самолеты осветились тем самым оранжевыми пламенем, которое раньше испускали автожиры. Один японский истребитель, растерзанный вражеским огнем, стал стремительно падать, остальные А6М2 продолжали лететь навстречу врагу и гибельной опасности. Затаив дыхание, Симицу следил за тем, как встретились противники. Последовал раскат грома. А затем небо намного километров вокруг осветилось оранжевым пламенем. Дым, круговерть горящих обломков. Дымящиеся моторы кружились, как запущенные мальчишками стеклянные шарики. Огромный алый циклон нес в себе крылья, куски фюзеляжа, обломки фонарей. И еще тела летчиков, некоторые по-прежнему были пристегнуты ремнями к сиденьям. Симицу прищурился, подался вперед, поднял на лоб очки. Небо было чистым. Целое звено американских истребителей уничтожено лобовой атакой. Вот это таран! "Банзай!" Сегемицу и его летчики, словно вихрь, ворвались в храм Ясукуни. Вот это смерть! Просто восхитительно. Симицу крикнул в микрофон: "Банзай!" И тотчас же в наушниках раздался нестройный хор: "Банзай!" Симицу обернулся, закрыл фонарь. Вдалеке тащился его ведомый, по-прежнему оставляя за собой дымный шлейф. Мгновение спустя подполковник оказался рядом со своим ведомым. Из-за кабины пилота уже вырывалось пламя. Симицу показал рукой вниз, пилот кивнул и направил свой самолет прямо на линкор, который дымился и кренился на бок. Поправив хатимаки Дойхара, спикировал огненной полосой на линкор. - "Банзай!" - крикнул Симицу, а затем: - Уничтожить "Нью-Джерси!" Энсин Деннис Бэнкс сидел в кабине своей "Кобры", когда услышал рев моторов. Страдая от похмелья, он никак не мог заставить себя поднять голову. Этот утренний вылет на полигон Каулаве решительно не способствовал улучшению настроения. Лететь надо было битый час, тридцать минут отрабатывать заходы, а потом лететь не назад, на Уилер, а на "Тараву". Ну что ж, по крайней мере, он хоть будет теперь на авианосце. Уилер ему совершено не нравился. Аэродром был старый, маленький, и там размещалось с полдюжины устаревших "Дугласов С-47", а также дюжина "Хьюи". И транспортные самолеты, и вертолеты стояли перед большими ангарами, растянувшимся на добрые полмили. Бэнкс зевнут, потянулся, потом посмотрел вперед через голову второго пилота Леланда Хайата, который расположился в самом носу вертолета, чуть ниже границы обзора Бэнкса. Четвертый член их звена энсин Уэндел Кларк медленно катал свою "Кобру" вокруг бетонной розы ветров. Деннис включил связь. - Это Коршун-один. Прошу Коршуна-четыре сообщить расчетное время взлета. - Коршун-один, расчетное время взлета через пять минут. Проверка гироскопа не закончена. Бэнкс выругался про себя, переключил связь на "кабину" и сказал своему второму пилоту: - Ну почему Кларк всегда так тянет? Он вечно последний. Вулси и Данте делают это моментально. - Он посмотрел на две другие "Кобры" своего маленького отряда, стоявшие рядышком, и прогревавшие моторы. - Может, его взволновал Рип ван Нип, - усмехнулся второй пилот. - А потом уже заметил без тени улыбки. - Ты у нас старший, вели ему пошевеливаться. А то мне осточертело стоять тут и жечь горючее. - Да, у меня самого от этого ломит поясницу, - усмехнулся в ответ Деннис Бэнкс. Внезапно раздался взрыв. Бэнкс повернул голову и увидел, что С-47 превратился в огненный шар. Вверх взлетели обломки. - Господи! - только и охнул Бэнкс, и тут же взорвались два "Хьюи", а на бреющем полете мимо промчался какого-то допотопного вида зеленый самолет с неубирающимися шасси, изрыгая огонь и свинец. Передняя часть ангара загорелась, рухнула, погребя под собой два С-47. - Что, черт возьми, там происходит? - раздался перепуганный голос Хайата. Затем плотным клином из облаков с запада вынырнули три белых самолета с красными знаками на крыльях и фюзеляже и промчались над шеренгой транспортных самолетов, поливая их огнем. Снова загрохотали взрывы, снова к небу взметнулись языки пламени. Энсин Деннис Бэнкс помотал головой, словно стряхивая с себя удивление, испуг, нерешительность. Он крикнул в микрофон: - Коршуны! Это Коршун-один. Пора взлетать. Оторвите ваши задницы от земли. И поскорее. - А КДП? - К черту КДП, Хайат! К тому же вышки уже нет. - Деннис рванул рукоятку шага винта и подал от себя ручку управления. Машина поднялась вверх и двинулась вперед. Он увидел, как второй пилот в ужасе таращится на место пересечения двух взлетно-посадочных полос. Диспетчерская вышка превратилась в костер. Сейчас Деннис Бэнкс думал только об одном: как не отдать концы самому и спасти свои четыре "Кобры". Оглянувшись через плечо, он увидел, что три другие машины тоже поднялись в воздух и следуют за ним. Но на юге и востоке белые и зеленые самолеты вовсю бомбили и обстреливали Уилер. Транспортные самолеты и вертолеты на земле горели порознь и вместе. Бомбы попали в два ангара. Крошечные суетившиеся фигурки падали, сраженные пулеметными очередями. Бэнкс крикнул в микрофон: - Коршуны! Прибавить газу и идти на запад, на малой высоте. Как поняли? Прием. - Второй понял. - Третий понял. - Четвертый понял. Голоса в наушниках шлемофона Бэнкса были перепуганными. Деннис вздохнул. Указатель скорости показывал сто двадцать узлов, альтиметр - пятьсот футов. Впереди маячили горы Вайанаэ. Тут он вспомнил про этот идиотский Рип ван Нип. А потом в памяти всплыл и разговор с Брентом Россом в Сиэтле, три дня назад. Это были японцы. "Кобра" дернулась, затрепетала. Потом грохнул мощный взрыв. Бэнкс посмотрел на юг. Над Перл-Харбором возник огромный огненный шар, к небу поднимался густой черный дым. Самолеты кружили в небе, словно злобные хищники над падалью. - Говорит Коршун-один, - сказал Бэнкс в микрофон, стараясь держать интонации под контролем. - Рип ван Нип появился правильно. Это старые японские самолеты. - Он прищурился и добавил: - Держитесь у меня на хвосте. Он развернул вертолет и повел его на юг, параллельно горам Вайанаэ. Три другие "Кобры" не отставали. Бэнкс стиснул зубы, четко работал рычагами и переключателями. Он выкинул из головы все страхи и сомнения. Перепуганный молодой человек исчез: его место занял хладнокровный профессионал. Его научили убивать, ему платили за это деньги и снабдил