предчувствия. Джо взглянул на потолок и ощутил в животе нервную дрожь. Вентиляционный люк, как затянутая железной сеткой пасть дракона, тихо шипел. Медикаменты, которыми его накачали в лазарете, уже давно перестали действовать, и Джо ощущал зуд в швах под бинтами, запястье горело в микроволновой печи острой боли, миллионы крошечных огненных муравьев ползали по задней стороне бедра, вспоротой ножом Каджуна. И над левым соском тоже горел огненный узелок - старая рана, полученная много лет назад. Случилось это в конце шестидесятых годов: клиент номер девять. Это был владелец стриптиз-клуба по имени Расти Каллагэн, столп общества и по совместительству - организатор детской порнографии. У него была кличка Тренер, поскольку считалось, что он тренирует детскую баскетбольную команду по воскресеньям в Грант-парке. Однажды утром Джо навестил его в аллее за клубом, и дело кончилось короткой стычкой. Оказалось, что у Тренера с собой был пистолет тридцать восьмого калибра со срезанными пулями, и он успел оцарапать Джо шею, пока тот его не положил. Потом Джо удалил почти все осколки, но один кусок оболочки остался в левой грудной мышце и затянулся соединительной тканью. Сейчас он впервые за долгие годы дал о себе знать. Джо наклонил голову и медленно расстегнул комбинезон. Ну конечно, над левым соском приподнималось темное пятнышко, заросшее курчавыми седеющими волосами. Шрам выглядел так, словно его совсем недавно потревожили, рядом с ним были два заживающих шва, и Джо потер его пальцами. Он нащупал твердое круглое зернышко и подумал: они, что ли, пытались извлечь пулю, пока он был под наркозом, приняв это за свежую рану? Да что тут у них, тюрьма или клиника пластической хирургии? Джо закрыл глаза и попытался отвлечься от боли и нервного напряжения. И тогда он услышал этот голос: - Слаггер? Джо открыл глаза и увидел тень, ползущую по бетонному полу. Она появилась из коридора, рядом с простенком между решеткой камеры и дверью охраны. Длинная и тонкая тень человека, неуверенно приближающаяся к камере, и это должен был быть кто-то очень влиятельный, поскольку внутренние коридоры были недоступны ни для кого, кроме охраны и тюремной обслуги. Тень накрыла край койки и скользнула вверх по стене. - Слаггер? - Голос был знакомым, с сильным акцентом северо-западного Чикаго. - Слаггер, это ты? - Кто это? Джо затенил рукой глаза от единственной лампы дневного света из коридора. - Это я, Слаггер. Том Эндрюс. Лицо все равно трудно разглядеть; свет из-за спины человека обрисовал над его плечами и головой нимб, как на дешевой иконе. Молодой адвокат, казалось, нервничал, ерзал, боясь подойти слишком близко к решетке из страха подцепить вшей. - Как жизнь, советник? Джо сидел на кровати, потирая саднящую шею, и старался не сломать голову, пытаясь понять, что происходит. - Более или менее, - ответила тень. - Как с тобой обращаются? - Не могу пожаловаться. - Рад это слышать. - Эндрюс слегка поерзал и полез за чем-то в карман. Внезапная вспышка зажигалки "Зиппо" осветила его лицо, когда он закурил. Зажигалка щелкнула, погаснув. - Ты показал этим типам, - сказал наконец Эндрюс, выпустив дым. - Ты им показал, кто здесь босс. - Ага, - вздохнул Джо. - Я же настоящий фольклорный герой. - Ты - Слаггер. И не забывай об этом. - У меня кончается время, Томми. - Понимаю. - Тогда расскажи насчет того, что мы с тобой обсуждали. Расскажи, что ты в этом смысле сделал. Адвокат ответил не сразу, сначала сделав долгую затяжку. - Ладно. Дело обстоит вот как. Дело, которое мы обсуждали. Я пошел прямо к главному боссу. К твоему работодателю. Я пошел туда лично и передал просьбу. _Лично_. Ты меня понимаешь? - Что значит "мой работодатель"? - Твой кормилец. Мозговой трест. Я к ним обратился, вот что я пытаюсь объяснить. Джо встал и подошел к решетке. Живот гудел, как плавильный котел, и Джо ухватился за прут решетки. - Не понял. Ты хочешь сказать, у меня был один работодатель? Только один? Все эти годы? Даже на таком близком расстоянии лицо адвоката было едва видимо в тени. Отвисшая челюсть, удивленные глаза. - Слаггер, Боже мой, я думал, ты знаешь. Это всегда была одна и та же пачка больших шишек. Клянусь Богом, я думал, ты знаешь. Джо подавил горькое чувство в душе. Он не хотел знать, кто это. После всего, что было, не хотел. Слишком больно было думать, что снова и снова исполнял личные задания каких-то леваков с мегаломанией. - Ну ладно, Томми, - наконец произнес он, - опустим детали и переходим к делу. - Что ты имеешь в виду? Пальцы Джо крепче стиснули решетку. - Игру, Томми. Игру помнишь? Просьбу отменить Игру? - Ах да, прошу прощения. - Эндрюс поднял вверх руки, словно сдаваясь. - Извини, Слаггер. Да, конечно. Игра. Дело в том, что предполагаемый сценарий включает в себя как позитивные, так и негативные стороны. - Томми, мне осточертели твои экивоки. Ближе к делу, черт возьми. - Понимаешь, позитивная сторона заключается в том, что твой работодатель согласился выкупить тебя из Игры... Джо изумленно уставился на него. - Фантастика! - ...на определенных условиях. - Понял. - И это негативная сторона. - Я слушаю. Адвокат сделал еще одну затяжку и выдохнул сверкающий в неоновом свете дым. - Очевидно, согласно нашим последним сведениям, в Игре осталось только четыре участника. Всего четыре. Что, кстати, просто невероятно. - Давай горькую пилюлю, Томми. Не тяни. - Пилюля вот она: если ты сможешь устранить их всех, всех четырех, дело сделано, и ты свободен. У Джо вдруг все в голове поплыло, будто он заскользил по гладкому льду. - И это все, что я должен сделать. Убрать четырех финалистов. - Ты ухватил суть, Слаггер. Ты получишь обратно пятьдесят процентов своих денег и сто процентов жизни. Новый паспорт, новую личность, весь комплект. Все, что ты должен, - убрать этих четырех гадов, и потом хоть в Парк-Плейс. - Это и все, что я должен. - Именно. - Адвокат сделал последнюю затяжку, бросил сигарету на бетонный пол и растер подошвой дорогого кожаного ботинка. Он нервно поглядывал в другой конец коридора - слышно было, как где-то в недрах тюрьмы гудит зуммер. - Теперь я должен линять, Слаггер. Мне удалось договориться только на несколько минут. - Томми, подожди! - Извини, друг. Должен идти. Томми пятился в тень, куда не доставал свет неоновой лампы. - Томми! - Мы будем следить за тобой, Слаггер. Не подведи нас. В мгновение ока Эндрюс исчез за дверью, и лязг дверного засова эхом разнесся по пустому коридору. Дождь барабанил по ветровому стеклу мелкими гвоздиками, его резкий монотонный шум усиливал нетерпение Мэйзи, сидевшей в машине на автостоянке перед тюрьмой. Из окна ей был еле виден главный въезд на фоне потемневшего горизонта. То ли это была пресловутая женская интуиция, то ли какая-то неуловимая душевная связь с Джо, то ли просто догадки. Каково бы ни было объяснение, но она чуяла, что сегодня Джо будут перевозить. Пару часов назад она уловила обрывок разговора двух охранников. Один сказал кому-то из администраторов: "Они будут здесь в шесть". И администратор ответил: "Проследите, чтобы Большой был готов". Мэйзи тут же скрылась в своей машине, ожидая в свете единственного натриевого фонаря, пока начнется действие. - Спокойно, muchacha [девушка (исп.)], - пробормотала она себе под нос, чиркая соболиной кисточкой по рулевому колесу. Всегда, когда Мэйзи Варгас приходилось нервничать, она начинала играть с гримерными инструментами, и сейчас ее инструменты лежали рядом на сиденье в кожаной сумке. Мэйзи никуда без гримерного набора не выходила, и было их у нее три. Один, самый большой, был у нее в театре, другой - дома для экспериментов и случайной работы, и еще один с самым необходимым она держала под задним сиденьем "ниссана" для работ по вызову. В сумке лежали стандартные инструменты и обычный набор сценического грима и накладных материалов - тона разных цветов, каучуковые губки, бальзамировочный воск, хирургический клей, парики, ацетон, парикмахерские ножницы, даже клок дорогой шерсти тибетского яка, который Мэйзи использовала в своем фирменном гриме для стариков. Вот уже двадцать минут Мэйзи непрестанно все это перебирала, раскладывая, подсчитывая, тиская пальцами комья старого гумуса - все, что угодно, лишь бы не думать, как плохо может обернуться дело. Что помогало ей держаться - это взгляд, который он бросил на нее, когда его выводили из комнаты свиданий: "Не волнуйся, детка, мы еще поборемся, потому что у Большого Джо есть план". Чем дольше она об этом думала, тем больше сил это ей придавало. У Джо есть план, и Мэйзи собиралась быть поблизости, чтобы видеть, как он будет выполняться, и она сидела в холодной машине, и дождь колотил по стеклу миллионом пуль, и Мэйзи ощутила в себе какую-то странную перемену. Абсолютно неожиданную и более чем тревожную. Впервые за долгие годы она чувствовала себя полностью живой. - Tarde, tarde, tarde o temprano [поздно, поздно, поздно или рано (исп.)], - напевала она про себя снова и снова, водя по ладони гримерной кисточкой и не отрывая взгляда от заднего въезда тюрьмы. Взглянув в зеркало заднего вида, она оглядела беспорядок на заднем сиденье, отложила кисточку, протянула руку и вытащила из пакета пончик. Вгрызлась в него, рассыпая сахарную пудру по подбородку и джинсовой куртке. Последние полтора месяца Мэйзи набивала себя закусками. Мороженое, картофельные чипсы, банановые пирожки, шоколадный пудинг, голландские крендельки и ее любимые шоколадные кубики. И уже набрала, небось, фунтов двадцать пять лишних. Она ела не за двоих, она ела за целую армию. Доев пончик, она сняла куртку и бросила ее на соседнее сиденье. Потом Мэйзи вернулась к своему молчаливому бдению, и взгляд ее не отрывался от заднего въезда тюрьмы. Примерно в шесть вместо обеда возле камеры Джо появились три охранника. - Сэр, нам приказано подготовить вас к перевозке, - сказал тот, который был помоложе, поворачивая ключ в замке. Двое других нервничали. Они сняли пистолеты с предохранителя и стояли с суровыми и напряженными лицами. _Игра продолжается_. - К перевозке? - переспросил Джо, сбрасывая ноги вниз и садясь на край койки. Он курил, вспоминая, как они с Мэйзи той теплой летней ночью любили друг друга на Оук-стрит-бич и гадал, не тогда ли они зачали свою теперешнюю тайну. - Погасите, пожалуйста, сигарету, сэр. - А куда мы едем, ребята? Джо бросил сигарету на пол и загасил подошвой. - Прошу вас встать, сэр. Молодой охранник вошел первым и встал позади Джо. Остальные два подошли к Джо с обеих сторон и прикрепили наручники к цепи на лодыжках. Потом они вывели его в коридор. Джо чуял повисшее в воздухе напряжение, как от горящего электрического контакта, и запах тел охранников мешался с удушливой дезинфекционной вонью коридора. - Так вы, ребята, не скажете мне, куда мы едем? Джо старательно шаркал по коридору, пристегнутые к цепи руки в наручниках были притянуты почти между колен. - Приехал федеральный судебный исполнитель, - пояснил молодой охранник. - Федеральный судебный исполнитель? Джо удивился, что его решили отправлять так быстро. - Ага, - кивнул молодой охранник. - Вас повезут в федеральный суд. _Черный конь берет белую ладью_. - Заткнись, Билли! - рявкнул охранник постарше. Толстые стекла его очков запотели. - А чего такого, что я ему сказал? - огрызнулся молодой. - А это не твоя работа, Билли. - Ладно, ладно, извини, что я вообще живу, - буркнул молодой, поворачивая Джо к ближайшей стеклянной двери. Дальше Джо все время до выхода наружу молчал, экономя энергию. Даже вывести Джо из тюрьмы "Меннер" было очень непростой операцией. Три охранника вели его по узкому коридору через автоматические усиленные двери одну за другой. У каждой из них раздавался громкий тревожный зуммер и потом голос надзирателя из репродуктора. Последний контрольный пункт был в заднем вестибюле. Он был похож на вход в терминал пассажирского аэропорта, набитый аппаратами рентгеновского контроля и воротами металлодетекторов. Охрана тюрьмы "Меннер" явно избегала контакта с прессой и хотела произвести перевозку как можно более незаметно. И все это, с точки зрения Джо, было абсолютно бессмысленно. Телекамеры бульварных ТВ-шоу были самой меньшей из всех его проблем. Джо протащили через все эти игрушки и вытащили наконец через порог большой гаражного типа двери, где стояли два федеральных судебных чиновника с угрюмыми мордами. - Добрый вечер, мистер Флад, - тихим ровным голосом поздоровался первый, наклоняясь проверить наручники. Человеку этому было хорошо за сорок, поверх мундира прозрачный дождевик, непроницаемое лицо с квадратной челюстью. Под мышкой он держал "моссберг" двенадцатого калибра - мощное помповое ружье, популярное у полицейских на юге и отвязанных ребят. У этого человека была портативная модель - двадцатидюймовый ствол, пистолетная рукоятка и восьмизарядный магазин. И запасная обойма у него тоже наверняка была. Второй судебный исполнитель, вихляющийся черный коротышка с тощими руками и татуировками морского пехотинца, держал перед охранником по имени Эрл папку для бумаг. - Спасибо, что помогли нам так быстро, - сказал чернокожий, когда Эрл поставил внизу свою подпись. У него был "смит-вессон" калибра 0.357. Оторвав корешок документа, коротышка вручил его охраннику. - Идите осторожнее, мистер Флад. Бесстрастный судебный исполнитель взял Джо под руку и повел по истертой металлической площадке. Дверь гаража со скрипом отворилась, внутрь ворвался шум и запах дождя. У выезда стоял угловатый фургон без специальных надписей. - Посадка через заднюю дверь, - сообщил бесстрастный чиновник. Металлический пол внезапно дрогнул под ногами Джо и начал медленно опускаться вниз на гидравлическом механизме. Темнокожий перепрыгнул через провал, приземлившись на одну из подножек фургона, и стал отпирать задние двери. Они скрипнули, отворяясь и открывая длинный тесный кузов фургона. По обеим сторонам там были скамьи, разделенные на секции железными кольцами для пристегивания наручников. Передняя часть фургона была забрана металлической сеткой с крошечным окошком, сквозь которое водитель мог следить, что происходит в кузове. Джо вошел внутрь. - Вы будете сидеть впереди, - сказал бесстрастный чиновник и подтолкнул его к сетке. Джо шлепнулся на скамью возле стенки. Судебный исполнитель прислонил ружье к стенке и закрепил его наручники к кольцу на полу. Сквозь ветровое стекло кабины еле был виден сумрачный дневной свет. Погрузочная площадка была относительно пуста, если не считать две полицейские машины, блокирующие выезд. Их водители, лениво переговариваясь, стояли под навесом. Это было сопровождение фургона. Джо начал дышать спокойно и глубоко, словно настраивающийся перед бегом спортсмен. Потом он посмотрел на свои руки. Закованные в железо, забинтованные и болезненно пульсирующие, эти руки были чертовски бесполезны. Задняя дверь со стуком захлопнулась, потом послышалось лязганье засовов. Этот звук воодушевил Джо. - Через секунду поедем, - сказал бесстрастный чиновник, усаживаясь на сиденье рядом и укладывая поперек коленей свой "моссберг". Джо кивнул, скорее себе, чем кому-нибудь другому. Все его чувства обострились и напряглись. Он чуял запах дождя снаружи, запах жирной земли с фермерских полети, бензинно-масляный аромат фургона. Машина медленно двинулась с места. Сквозь открытые дощатые ворота был виден автомобиль сопровождения, выводящий колонну со стоянки на хайвей, из кабины доносился треск радиопереговоров и постукивание двигателя. Фургон взгромоздился на въездную рампу, и Джо ощутил, как в нем поднимается глубинное тепло, как вулканическая лава из самых темных глубин самого его существа. Он был абсолютно уверен в двух вещах: первое - на фургон нападут по дороге к федеральной тюрьме. И второе - он каждый грамм оставшихся хитрости и умения пустит в ход в борьбе за выживание. Ради Мэйзи. Ради своего нерожденного ребенка. Он начал готовиться. - Извините, шеф. - Джо кивнул головой на двенадцатикалиберку исполнителя, ствол которой смотрел ему точно в ребра. - Как насчет если я вас попрошу отодвинуть этот хобот, чтобы он не смотрел мне в брюхо? Судебный исполнитель посмотрел на свой "моссберг", потом на Джо. - А что такое? - Фургон подпрыгнет на выбоине, и у меня приключится острое отравление свинцовой дробью. Чиновник сдвинул ружье и улыбнулся ни к чему не обязывающей улыбкой. - Так годится? - Просто класс, шеф. Очень благодарен. Фургон вышел на, крейсерскую скорость - чуть больше шестидесяти пяти миль в час - и мягко покачивался, потрескивая, как старый корабль, идя на юг по хайвею номер пятьдесят пять. Джо всмотрелся вперед сквозь сетку. Цвет неба сгустился до глубокой черноты мокрого угля, прорезаемого каждую минуту зазубренными дорожками молний. На секунду фургон вынырнул из зоны проливного дождя, но трудно было сказать, едет он в новую полосу бурь или просто в темноту ночи. И на юге горизонт тоже был абсолютно черным. - Еще одна вещь, шеф. - Что на этот раз? - Пистолет у вас на бедре. - Джо кивнул подбородком на его "смит-вессон". - Он вроде как упирается мне в бинт. Может, вы могли бы просто сдвинуться на одно сиденье? Судебный исполнитель посмотрел на Джо, и на невозмутимом лице появился проблеск понимания. - Ты к чему ведешь, Флад? - Он направил ружье на арестанта и с громким лязгающим звуком загнал в зарядную камеру патрон. - На сегодня хватит просьб, ясно? Джо пожал плечами: - Как скажете, шеф. - Сядьте спокойно и получайте удовольствие от поездки, - предложил судебный исполнитель, медленно опуская ружье обратно к себе на колени. - Будем в Новом Орлеане еще до рассвета. Джо кивнул и отвернулся к сетке, глядя в густеющую тьму. Теперь он был готов. Хотя судебный исполнитель отказался подвинуться, но все же он _точно_ сместился непроизвольно на пару дюймов от бока Джо, и теперь был открыт путь от пальцев левой руки Джо к стволу помпового ружья. _На пути Новый Орлеан..._ Джо повторял эти слова про себя, глядя в дождь, мышцы его напряглись и изготовились, по жилам бежал горячий адреналин, во рту был медный вкус гнева, а глаза жгло слезами. Джо понятия не имел, когда будет нападение, но знал, что оно _будет_, и знал, что охранник рядом с ним теперь в отличной позиции, и если Бог отвлечется достаточно надолго, и если потопа не будет, у Джо есть шанс - _всего лишь шанс_ - пробиться живым из этого гроба. Тогда он кончит это дело раз и навсегда. - Да включи ты эти дурацкие фары, Марион! - гаркнул Том Эндрюс с пассажирского сиденья "блейзера", щурясь в попытке что-нибудь разглядеть сквозь полотна тумана, бегущие по ветровому стеклу. - Ни хрена же не видно. Человек по имени Марион щелкнул тумблером, включая фары. - Как гороховый суп, - буркнул адвокат, откидываясь на сиденье. Они уже четверть мили тянулись за тюремным конвоем, держа его под наблюдением. Хайвей отсвечивал желтой серой в свете фар "блейзера, дворники размывали на стекле свет хвостовых огней конвоя. Том Эндрюс зажег сигарету и выпустил струйку дыма из уголка рта. - А чуть ближе, Марион, как ты думаешь? Человек за рулем что-то буркнул и дал газу, обогнав чей-то жилой фургон, потом вернулся в поток машин, оставаясь не менее чем в полудюжине машин от грузного тюремного фургона и пары полицейских машин впереди и сзади него. Светловолосый голем в полиэфирной спортивной куртке, Марион Майкл Моррисон крепко сжимал руль большими мозолистыми руками, голубые глаза его впились в дорогу, как ледяные лазеры. Лицо его было как вырубленная из гранита стена с таким карнизом бровей, что на него можно было стакан поставить. Марион был силовиком универсального назначения, которого мелкие сошки Палаты назначили сопровождать Тома Эндрюса по пути на юг в этой необычной дипломатической миссии. Обученный в войсках спецназа, Марион был из тех анонимных силовиков, которые могли сегодня снарядить самолет с контрабандными лекарствами, а завтра отправиться в Панаму выбивать кому-то мозги. Тому Эндрюсу не нравилось общество этого человека. Честно говоря, ему все задание не нравилось. Ни капельки не нравилось. - Не слишком близко, друг, - неожиданно сказал адвокат, ткнув сигаретой в сторону ветрового стекла. Впереди примерно в сотне ярдов тюремный конвой проезжал знак: "Кейп-Жирардо - 5 миль, Мемфис - 110 миль". Тюремный фургон набирал скорость, его огромная корма опасно раскачивалась на ветру, по крыше хлестал дождь. Что-то должно было произойти; у Эндрюса по рукам побежали мурашки, как от статического электричества. - Вот так, - проворчал адвокат. - Держись на этой дистанции. Сквозь дождь Эндрюс глядел на идущую в отдалении колонну и думал о несправедливости мира и об этом мерзком задании. Заставить его скормить Слаггера шайке подонков. Это неправильно. Человеку-легенде, такому, как Слаггер, дать надежду, хотя на самом деле он обречен на смерть, что бы он ни делал. Все, чего хотела Палата, - это расчистить поле и начать заново. "Жулик на жулике", - горько подумал про себя Эндрюс. - Повтори? Марион оглядел адвоката своими холодными голубыми глазами. Эндрюс моргнул: - Что? - Ты что-то говорил про жуликов? - А... - Адвокат судорожно сглотнул и загасил сигарету в дверной пепельнице. Оказывается, он бормотал себе под нос. - Так, вспомнил одну старую историю. Эндрюс снова стал смотреть на дальнюю колонну машин с мигалками и ждать, когда начнется потеха. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЗОНА ПОРАЖЕНИЯ Тогда говорит ему Иисус: возврати меч свой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут. От Матфея 26:52 16 Офицер полиции Уэйн Нидхэм был первым, кто увидел далеко впереди задние огоньки машины, и от этого зрелища еще сильнее нахмурились его и без того сведенные брови. Огни плавали в темноте разделительной полосы примерно за милю от него. И быстро приближались. Пятидесятипятилетний Нидхэм только что проехал аварийный сигнал примерно в миле отсюда и передал по радио идущему сзади напарнику: "Оставайся на курсе, там просто кто-то загорает, оставь его так". Но сейчас Нидхэм подъезжал к чему-то вроде серьезного происшествия: одна машина, если не больше, стояла среди болотистой травы разделительной полосы, и это Нидхэму очень не понравилось. Старому зубру было меньше года до пенсии, и он не собирался портить себе послужной список. Он понятия не имел, что за горилла сидит сзади в фургоне, знал только, что не мелкая сошка. Федералы не поехали бы в Сент-Луис за карманным воришкой. И никакие дорожные происшествия не должны помешать Нидхэму выполнить доставку. Нидхэм схватил аппарат УКВ-связи: - Бэйкер двадцать четыре, это двадцать первый, прием... Из динамика затрещало: - Говори, Уэйн. - Рич, впереди происшествие. Примерно в полумиле. Похоже на машину в кювете. Ты понял меня? - Понял, двадцать первый. Что ты собираешься делать? По мере приближения огни стали видны яснее. На обочине мигал аварийный сигнал, как расцветающий под дождем алый цветок. Где-то в пятидесяти ярдах от него в траве и струях дождя двигалась какая-то тень. Кажется, в болото влетел старый пикап, наверное, местная деревенская семья возвращалась с плато Озарк. Нидхэм уже миллион видал таких жалких людишек, глупого белого отребья. Слетели с дороги под дождем. - Наш свадебный поезд останавливать не буду, - сказал Нидхэм в микрофон. - Придется вызывать помощь. - Вас понял, - ответил голос напарника. - Мне их вызвать? - Согласен, Ричи. Дай знать диспетчеру и сообщи координаты. Сквозь статику: - Аварийную службу вызывать, Уэйн? - Готовься... Полицейский Нидхэм приближался к месту происшествия в вихре ветра, туман клубился вокруг его джипа, и Нидхэм отвернул в сторону боковой прожектор на разделительную полосу посмотреть, нет ли тел или пострадавших. Женщина появилась перед ним из ниоткуда. Нидхэм чуть не пробил пол педалью тормоза. Джип пошел юзом, завертелся в струях дождя луч прожектора. _Эта старуха стояла прямо на дороге!_ Она завернулась в мокрые шаль и шарф и размахивала в воздухе трясущимися руками, а за ней на траве валялись ее жалкие детишки. Нидхэм заорал, микрофон повис на шнуре, и Нидхэм еле смог снова овладеть управлением. Джип с визгом тормозов остановился почти поперек скоростной полосы. Машина миновала старую женщину на какой-то десяток футов. Она инстинктивно попятилась и теперь стояла на ближней обочине, дрожа, как перепуганный воробей, и рядом с Нидхэмом вдруг раздался визг тормозов и шипение резины по мокрому цементу, и в зеркале заднего вида он успел заметить заполняющий все поле зрения фургон. Потом фургон ударил его в задний бампер, толкнув вперед еще на тридцать футов, как хоккейную шайбу. Еще через секунду джип остановился на краю обочины. Нидхэм поднял голову, в груди, не отошедшей от недавнего коронарного шунтирования, сдавило сердце, будто слон наступил ему на грудину. Слишком много случилось сразу всего, чтобы охватить сразу все: движение влево, высунуться из окна. Старуха приближалась, хромая и дрожа, и за спиной вдруг небо разорвал звук пальбы, фейерверк, римские свечи, и завопил, как припадочный, напарник по рации: - Уэйн! Отвечай! Отвечай! Они... Останови... ВОТ ОНО! Голос исчез в шуме статических помех, а Нидхэм протянул руку к пистолету, и тут старуха неожиданно выступила в свет его фар, лицо ее переменилось, и голос ее оказался грубым баритоном, и говорил этот голос по-итальянски. Старуха сбросила шаль и оказалась мужчиной - очень жирным, очень сицилийского вида, вытаскивающим темный предмет из своей маскировочной одежды - предмет, похожий на "АК-47". Человек открыл стрельбу. Когда ветровое стекло разлетелось в пыль, Нидхэму показалось, что это дождь сменил направление. Джо дернулся на звук автоматных очередей, пытаясь оторвать лицо от железа. В это горячечное мгновение мелькнула мысль, что запах пола тюремного фургона на удивление чист - среднее между запахом замазки и подноса для кубиков льда. - Черт... ЧЕРТ! Судебный исполнитель корчился от боли у другой стены, проклиная свое невезение. Удар сбросил их обоих на пол, лампа на потолке замигала, перегрузка бросила полицейского на переднюю стену, ружье полетело в другую сторону и остановилось под животом Джо. Наручники удержали Джо на месте, так что перегрузка просто бросила его тело лицом вперед на рифленый пол, заставив съесть дневную порцию железа. Но теперь Джо, изворачиваясь, поднимался на колени, текла кровь из рассеченных губ; из-за металлической сетки сзади неслись звуки выстрелов, в раненой ноге пульсировала боль, глаза лихорадочно обшаривали пол в поисках выпавшего ружья. Судебный исполнитель внезапно нырнул за ружьем, вцепляясь ногтями в пол. Джо опустил ему на руку подкованный ботинок, полицейский заорал, инстинктивно отпрянув, хватаясь за кобуру, и Джо увидел в мигающем свете перегорающей лампы свой единственный шанс: ружье, повисшее на краях канавки пола, темная тень вороненого ствола и черного дерева ложи сверкнула в тусклом свете. Джо подхватил ствол носком левой ноги, а правой ударил по выступающему краю. Ружье прыгнуло ему в руки. Джо одной рукой передернул затвор, досылая патрон в казенник. - Стой! - Судебный исполнитель поднимался на колени, руки его были подняты вверх. - Ради Бога! У меня семья! Джо направил на него ружье: - Твой "смит-вессон", шеф, и ключи. Толкни их по полу. Судебный исполнитель глянул на свою кобуру, потом опять на Джо. - Как далеко ты собираешься зайти? - Дай мне оружие, шеф. Канонада снаружи грохотала, как на войне - прерывистая трель пулемета, грохот металла, звон бьющегося стекла, скороговорка полицейских пистолетов, приближаясь и удаляясь, приближаясь и удаляясь, и добавились новые звуки где-то поблизости - завыл заклиненный клаксон, вскрикнула женщина, зазвучали другие голоса, один из них кричал по-японски. Кровь Джо вскипала от боли и прилива адреналина. Надо выбраться из этого металлического гроба пока не поздно. - Подумай как следует, - сказал судебный исполнитель, все еще не опуская трясущихся рук. Джо направил ствол ружья ему в лицо. - Если хочешь, чтобы та кроха мозгов, что у тебя в голове, осталась на месте, кидай свою пукалку и ключи немедленно. - За этим фургоном следит целый отдел, - ответил судебный исполнитель, и руки его теперь тряслись как в лихорадке, а глаза остекленели и забегали, будто он прикидывал про себя возможность геройской смерти. - Черт побери! - Джо чуть не двинул прикладом в морду чиновника, но тут услышал _звук_. Это случилось очень быстро, почти слишком быстро, чтобы Джо успел среагировать, но в момент внезапного панического страха этот звук - этот скользящий звук - пронзил барабанные перепонки, заставил мошонку сжаться, а тело - рывком выпрямиться, как удар электрошоковой погонялки. Реакция была почти первобытной, будто камертон, настроенный в лад с его нервной системой, заставил все инстинкты работать на форсаже, включил нейропептиды и заставил подняться каждый волосок на коже. Будь Джо котом, у него бы спина выгнулась. - Твою мать!.. Джо рывком вскочил на ноги и глянул в окно задней сетки. Сквозь решетку он заметил сразу несколько одновременных событий - тень тощего японца, стоящего среди развалин горящей полицейской машины, подсвеченного языками пламени среди клубов густого дыма и держащего миниатюрное устройство с антенной, и _звук_ - скрежет твердого пластика, юзом скользящего по мостовой, по лужам и мокрому цементу, и Джо взглянул вниз на дорогу и сквозь сетку увидел: маленький черный диск, не больше хоккейной шайбы, скользил к фургону, скользил _под_ фургон, и Джо знал, что уже слишком поздно. Он спрятал голову между колен и прикрыл ее руками. Взрыв прогремел немедленно. Мир качнулся в сторону, будто кулак великана ударил по фургону снизу, днище вспоролось дырой размером с "фольксваген", фургон подбросило в воздух и шлепнуло набок, как детскую игрушку. Стена встала и ударила судебного исполнителя в лицо, как трамплин, кроша кости черепа. Джо повезло - его цепи сыграли роль ограничительного устройства. Его в буквальном смысле перевернуло вверх ногами и ударило о скамью, которая стала теперь частью стены. Там он завис на несколько яростных мгновений, подвешенный над разгорающимися языками пламени, как муха в металлической паутине, ноги перепутались с цепью наручников, стальные кольца впились в запястья и лодыжки. К заднему входу фургона бежали чьи-то тени, и Джо стал искать глазами "моссберг". Лицо горело от жара, Джо ловил ртом воздух, вдыхая густой дым кордита, все тело сводило болью. Он ничего не слышал, но видел тень, влезающую в дверь задней сетки, которая стала теперь зияющей зазубренной дырой, и Джо подумал: "Что ж, суки, берите меня тепленького. Я готов". Он посмотрел вниз и увидел, что ружье запуталось в цепи ножных браслетов. Джо попытался его достать, но рука не слушалась от боли, она почти онемела. Тени придвинулись ближе, шаги их звучали как удары песта, перемалывающего стекло в ступе. - Все, я его делаю, - сказал голос снаружи двери, и раздалось безошибочно узнаваемое "клик-клик!" мощного автомата, и Джо узнал голос - Крейтон Лавдел, Бомбист из Бронкса, и Джо попытался вытащить "моссберг" ногами, выпутать из цепей, подбросить, чтобы он прыгнул в руки. Бесполезно. Ружье запуталось намертво. В проеме задней двери появился Лавдел, вытирая с лица капли дождя. Он был окружен огненным нимбом, языками желтого света с дымом, и что-то ангельское было в его облике от этого нимба. - Черт меня побери, кажется, этот узкоглазый паразит свое дело знает! - Уж не то что братец Лавдел, - ответил Джо, и голос его прозвучал как-то очень издалека в звенящих ушах. Лавдел посмотрел вверх, ухмыльнулся и нацелил свой кольт прямо на Джо. - А ты скользкий парень, Флад. Этого у тебя не отнимешь. - Работа такая. - Ты был гордостью профессии. - Колени стали не те, что прежде. Джо скривился от внезапного удара боли. - Все мы стареем, - утешил его Лавдел. Стрельба пошла на убыль, послышались шаги по гравию обочины - собирались остальные стрелки. - Да, ребята, кажется, вы меня поймали, - признал Джо, стараясь продохнуть сквозь жгучую боль, стараясь краем глаза следить за киллером в дверях. - Это будет для меня огромная честь, - сказал Лавдел, поднимая револьвер к лицу Джо. - Честь забить последний гвоздь. - Очень мило с твоей стороны... - Джо закрыл глаза, готовясь умереть, и по артериям его бежали, сменяя друг друга, сожаление и гнев, - учитывая, как тебе пришлось _самоорганизоваться_, чтобы меня убрать. Лавдел осклабился, готовясь выстрелить. - Я подумываю организовать союз. - Ага, отличная идея. Льготы, коллективный договор, социальное страхование. - Вот об этом я и думаю, - ответил Лавдел. В свете пламени блеснул его золотой зуб. Сзади сквозь дождь приближались тени Сабитини и Сакамото. Они перезаряжали оружие, готовясь принять участие в потехе. Джо глянул на них, опустив глаза, и второй раз за эту ночь ему повезло. Это случилось в одно мгновение, которое потребовалось ему, чтобы последний раз взглянуть вниз на ружье и увидеть: цепь зацепилась за спусковой крючок. Он не знал, когда это случилось, - то ли при взрыве, то ли после, когда он пытался выдернуть ружье ногами. Не важно. Важно было другое: цепь от его лодыжки зацепилась за спусковой крючок "моссберга" и теперь достаточно было дернуть левой ногой. Джо поднял глаза на Лавдела. - Ты не против, если я спрошу у тебя еще одну вещь? - спросил Джо. - Пока ты меня не пристрелил? - Что хочешь. Лавдел пожал плечами, держа пистолет наведенным на цель. Он мог бы уже и выстрелить, но слишком приятен был этот момент, слишком сладок, чтобы спешить. - У вас в Нью-Йорке все киллеры такие тупые? - Джо натягивал ногой цепь. - Или только ты? Джо резко дернул ногой. Из дула вырвалась вспышка ярче магния. Удар разнес верх дверной коробки над Лавделом, ударил ему в лицо горячей шрапнелью, бритвами впился в тело, выбросив обратно на дождь. Револьвер вылетел из его руки, пуля ушла в небо. Двое других киллеров резко остановились и бросились под прикрытие обломков на обочине. Джо знал, что это его первый и последний шанс освободиться, и из последних сил согнулся и схватил рукой ружье. Ладонь охватила ствол, и Джо вскрикнул - тот был горяч, как паропровод, пальцы обварило кипятком. Перевернув ружье в руках, Джо направил его на цепь, отвернулся, взвел курок и крепко зажмурил глаза. И выстрелил. Выстрел пробил пол, горячий металл ужалил Джо в лодыжки и икры. Джо вскрикнул от боли и радости, потом открыл глаза и посмотрел на цепи. От выстрела кандалы распались, цепь лежала на полу, разваленная надвое. Джо вытащил ее из цепи наручников, и она с шумом упала на пол. По телу ползли мурашки, многие швы открылись, в животе бурлила боль, поднималась тошнота, грозившая рвотой. Кто-то что-то вопил снаружи, орал по-японски, и Джо бросился к скрюченному телу полицейского и нашел ключи. Голова его кружилась, когда он снимал наручники, отбрасывал их в сторону, свободный теперь, _свободный_, адреналин гудел в жилах, и Джо выхватывал револьвер полицейского из кобуры, и над ним что-то резко мелькнуло - серебряный размытый предмет из тьмы. Джо пригнулся. Звездчатый диск с чавканьем врезался в стену. Джо взглянул вниз на торчавшую из стены фирменную марку Сакамото, предназначенную для черепа Джо, наверняка покрытую цианидом или диметилсульфатом, и у Джо внутри щелкнула какая-то пружинка. - Эти парни начинают действовать мне на нервы, - буркнул он. Пульс его вдруг зачастил, голова закружилась в боевом безумии. Джо схватил "смит-вессон", провернул барабан, потом схватил другой рукой "моссберг" и повернулся к задней двери, и в голове его звучал голос Тома Эндрюса: "В Игре осталось только четыре человека... Если ты их устранишь... дело сделано, ты свободен". Джо двигался к дыре, голова его пылала, потому что он был - Слаггер, и он плавал в этом чертовом Хе-Сане, и они все сейчас это попробуют. Он вырвался из фургона, ведя ураганный огонь из ружья и револьвера. Все стрелки попадали, уходя с пути выстрелов, пистолеты их в ошеломлении задрались и разрядились в небо, и Джо бежал сквозь адский шум, ослепленный вспышками; дождь и огонь били ему в лицо, на языке был вкус горячего металла, в голове гудела боль, звенели обрывки цепи наручников, энергия текла потоком через его тело, гальванизировала, бросая его поперек шоссе. На обочине он споткнулся. Джо полетел вперед, закувыркался в траве среди струй дождя, мир слился в размытые вертящиеся полосы, в револьвере кончились патроны, и он только бешено щелкал, ружье все еще плевалось огнем через его голову, разрывая туман. Джо приземлился рядом с пнем, притаившимся в мокрой темноте соевого поля, плечо врезалось в окаменевшее дерево. Ключицу пронзило болью, в мозгу вспыхнули искры и на миг его заволокло тьмою, но тут Джо услышал хлопок дверцы автомобиля и рычание двигателя. Джо с трудом встал, на миг ослепший от ожога сетчатки. Визг резины "кадиллака" по мостовой прозвучал у него за спиной как свисток судьи, и Джо на миг застыл, ум его вернулся в далекие времена обучения на снайпера, к технике, вбитой в его память как павловский рефлекс: "Цель, находящаяся в центральной зоне поражения, служит приманкой для завлечения атакующих единиц или сил подкрепления противника в зоны поражения внешних засад или засад, поставленных самой приманкой". И теперь Джо точно знал, что он должен делать. Он повернулся в темноту и помчался через поле со всей скоростью, на которую были способны его старые окостеневшие колеса. Соя в этом году взошла рано, и земля была мягкой, как шоколадный пудинг. Джо несся, взрывая землю, изнуряя легкие, сжав ружье, как металлическое копье. Поле тянулось перед ним, огромное, сотня акров глубокого зеленого ковра, ведущего к речной долине. Джо слышал, как "кадиллак" у него за спиной перевалил через обочину, как натужно застонал двигатель и зашелестели зарывающиеся в грязь колеса. Джо держал темп, направляясь к дальним деревьям. Он теперь был ложной целью. Приманкой. "Засада приводится в действие, когда цель оказывается в центральной зоне поражения и вступает во взаимодействие с обстановкой". Джо на ходу взвел курок "моссберга" и приготовился разыграть последнюю карту. Посмотрел налево. У северного края соевого поля вдоль границы владения шла высоковольтная линия. В темноте провода казались чернильно-черными щупальцами, тянущимися сквозь туман, опускаясь в сторону далеких деревьев. В сотне ярдов на верхушке мачты высокого напряжения висел трансформатор, как гигантская черная бочка, выпускающая щупальца проводов. _Зона поражения_. "Кадиллак" быстро нагонял, - весь он был шум и гром и яростное дыхание, фары его жгли шею Джо, как огонь печи. Джо ковылял к трансформаторной будке изо всех оставшихся сил. Тело отказывало, мышцы лопались, суставы подгибались. Ум безмолвно кричал телу: еще несколько шагов, старая коняга, еще несколько секунд. Но уже кости Джо готовы были сложиться, легкие горели, ноги беспорядочно дергались, как пара неисправных поршней. Последней вспышкой энергии Джо заставил себя вскинуть ружье. Навести мушку на трансформатор. И тогда он услышал за спиной резкий треск к