алибра девять миллиметров, запели искры из пассажирского окна "кадиллака". Первая пуля прошла выше, взвизгнув над головой Джо, как шутиха, и у него перед глазами мелькнуло видение собственного черепа, разлетающегося, как фарфоровая чашка. Но Джо уже был под трансформатором. Все случилось не больше чем за три секунды, но в горячечном мозгу Джо это показалось вечностью, как в снятом замедленной съемкой кино: Джо внезапно уворачивается от света фар и взлетает в воздух, одновременно поднимая ружье, как волшебную палочку, вслепую наводя на трансформатор, три раза стреляет, ревущий магний вспышек уносится в небо. Это было как удар рогов дикого быка. Первый выстрел вырвал кусок кабеля, зашипели искры, запели в черноте, потом второй и третий выстрелы разорвали кожух трансформатора, обнажив узлы проводов, расцвели огненные цветы в небе, оргазм искр пролился на подлетевший "кадиллак". Машина потеряла управление. Джо плюхнулся на задницу в траву в сотне футов от "кадиллака", дыхание разрывала легкие, ружье выскользнуло из руки, в копчике взорвалась боль. Он слышал, как передние колеса "кадиллака" зарываются в грязь, слышал гомон голосов, слышал рев двигателя, пытающегося вырваться из этого ада. _Контратака!_ Джо пошарил среди темных стеблей в поисках ружья. По жилам бежал электрический ток, вкус убийства на языке ощущался возбуждающей, горячей медью. Оружие отскочило в темноту всего на фут-другой с одним или двумя - Джо не мог точно вспомнить - оставшимися патронами, а рев "кадиллака" снова приближался, сквозь дым пробивался болезненно-желтый свет фар, и Джо вскочил на ноги. Он побежал к деревьям, но кандалы за что-то зацепились и снова бросили его на землю, в рот набилась трава. Казалось, взорвался воздух. Сначала Джо подумал, что это взорвался еще один трансформатор, может быть, наземной линии, выбросив в воздух искры, но, бешено уползая, он понял, что туча поднявшихся в воздух искр - совсем не электрическая, а это туча _насекомых_, черт их побери, кузнечики, мухи и саранча, внезапно разбуженные, взвились в небо. Обернувшись назад, Джо увидел, что споткнулся о гнилое бревно, и теперь оно извергает тучи жуков, мух, долгоносиков, поденок и вообще как их там зовут, они взлетают столбом коричневого дыма, блестят, светятся в движении, в пятидесяти ярдах "кадиллак" пытается пробраться сквозь эту заразу, с одной стороны свесился толстый сицилиец, отмахиваясь от саранчи автоматическим пистолетом, отгоняя ее свободной рукой, а из-за "кадиллака" появлялось что-то еще, размытое и едко-желтое. _Еще пара фар?_ Повернувшись к линии деревьев, Джо попытался бежать, но ноги отказывались повиноваться. Оба колена подкосились. Рухнули, как пара гнилых спичек. И Джо упал на землю, распластавшись лицом вниз. Насекомые уже кишели всюду, колышущийся ураган конфетти, густой, как сирокко, пахнущий кордитом и гниющей мешковиной и смертью, и ураганом гудели колеса увязающего в земле "кадиллака", и Джо полз сквозь грязь изо всех сил, и в голове вертелась фраза из Апокалипсиса: "И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют земные скорпионы". Потом Джо увидел чудо другого рода. "Кадиллак" закопался в грязь у него за спиной и теперь полз прямо на Джо. Годзилла с металлическими лапами и горящими галогеновыми глазами. Из окна вывесился толстяк, нацеливаясь разнести Джо в клочья. Пятьдесят ярдов. Тридцать. Двадцать. Но что-то происходило позади "кадиллака" в ста ярдах, что-то вынырнуло из мрака. Сначала неясно, потом резко вырастая, как два огромных желтых световых круга. Другая машина? Джо заставил себя встать, используя как подпорку окаменевший пень, протер глаза и вгляделся в сияние фар "кадиллака". По спине прошел холодок. Джо глядел в глаза смерти, и ему плевать было на это. Он улыбнулся, будто имел на это право, и поднял руку, несмотря на то что это потребовало собрать остаток сил. И тут, зная, что уже подъезжает вторая пара фар, Джо сделал то, что хотел сделать с того самого момента, как запустил эту сволочную Игру. Он показал этим гадам средний палец [оскорбительный жест]. Столкновение произошло почти в ту же секунду. От удара сработала воздушная подушка безопасности, охватив Мэйзи виниловой поверхностью. Грохот был неимоверный - резкий скрежет металла наполнил облака насекомых звездами брызнувшего стекла и осколков, казалось, что воздушная подушка всосет голову Мэйзи в приборную доску, потом ее отбросило назад, как тряпичную куклу, когда "ниссан" закрутился волчком по соевому полю, и, казалось, все в салоне потеряло вес. Наконец тормоза схватились, и машина остановилась, проехав юзом еще полсотни футов. Мэйзи с трудом выглянула из-за воздушной подушки, восхищаясь собственной быстрой реакцией. Как легко она приняла решение преследовать киллеров на соевом поле! И как естественно оказалось потом в них врезаться! Теперь Мэйзи знала свое предназначение. Она видела вблизи водительскую дверь "кадиллака", смятую, как консервная банка, оцепенелого чернокожего водителя за рулем. Жирный мужик с пистолетом тряс головой, как оглушенный медведь. - ДЖОУИИИИИ! Голое Мэйзи напрягся до предела. На той стороне поля из тумана насекомых возникла, как призрак, тень человека. Мэйзи ударила по педали газа, машина внезапно выдернулась из грязи, двигатель застрелял. Воздушная подушка все еще торчала перед лицом Мэйзи, и она судорожно пыталась удержать руль за подушкой, но этот гадский винил был повсюду, и Мэйзи еле-еле могла вцепиться в руль одной рукой, и вокруг клубились грязь и щепки и насекомые, задние колеса вгрызались в грязь, толкая ее к тени, что стояла на том конце поля, размахивая руками. - ДЖО! Мэйзи ударила по тормозам, проскочив футов десять, машина остановилась с визгом, и Мэйзи едва успела выбить ногой пассажирскую дверь, как снова началась стрельба, и всерьез. Первая очередь прошила заднее стекло, и звук был такой, будто электрические лампочки лопаются, высоковольтные искры вспарывают обивку и жгут металлическую стружку, и Мэйзи пригнулась. Джо уже наполовину влез. - ВПЕРЕД! БЫСТРО! Мэйзи вдавила газ в пол. Машина завиляла, взрывая грязь, и рванулась вперед как ракета. Джо ввалился внутрь, взлетели прицепившиеся к его одежде цикады, дверь поддала ему под зад, руки его вцепились в сиденье. - Ты ранен? - крикнула ему Мэйзи сквозь грохот, хватая его за одежду и вдергивая внутрь. - Нет... нет... по крайней мере не заметил. Джо судорожно дышал, вцепившись в дверь и пытаясь ее закрыть. Наконец он ее захлопнул и упал на спинку сиденья. Стряхивая с себя насекомых, он показал через ветровое стекло: - Ищи дорогу из этой чертовой зелени! Мэйзи сидела пригнувшись, выглядывая поверх уже сдутой воздушной подушки, бешено водя глазами по полю в поисках выезда. С одной стороны от нее мелькали деревья, с другой - темнота и заросли сои, и машина дрожала, будто собиралась развалиться на миллион кусочков. Мэйзи щурилась в темноту и пыталась понять топографию местности. Поле тянулось далеко на юг, его пологие холмы следовали рисунку русла реки. Мэйзи видела просвет в стене деревьев примерно в трехстах ярдах - может быть, въездная дорога - и направилась туда. Она слышала тяжелый хруст колес "кадиллака" позади, и в мозгу у нее бушевала бешеная, чудесная ярость, песнь адреналина. Теперь она жила как в опере Пуччини. - Я вижу дорогу! - завопила Мэйзи и наддала к дальней прогалине. "Ниссан" стал стонать и жаловаться, капот его яростно трясся, море стеблей неслось в свете фар, резкий металлический стук доносился снизу. Земля стала каменистой и неровной, руль начал вырываться, но руки Мэйзи прикипели к баранке, воздушная подушка лежала на коленях издохшим зверем, и музыка в голове взлетала ураганом струн, аллегро форте, величественно, безумно, красиво. Мэйзи погрузилась в эту музыку, каждая частичка ее существа резонировала взлетающим звукам виолончелей - она видела возникший в свете фар выезд с поля. - Жми туда, лапонька! - заорал Джо, вглядываясь в заднее стекло, желтые блики света плясали по его лицу. - Плохие парни у нас на хвосте! Мэйзи прижала педаль к полу, машина взревела, и в несколько секунд достигла прогалины. Мэйзи резко дернула руль вправо, машина опять пошла юзом, корма пропахала длинный след в сбитых листьях, дождь гравия обрушился на ветровое стекло, зазвенели по металлу камешки. Мэйзи вывернула руль прямо, и наконец-то задние колеса вылетели на что-то твердое. - Давай, детка, ДАВАЙ! Голос Джо резким звоном тарелок звучал у нее в голове. Машина перевалила бордюр и приземлилась на ровный шероховатый асфальт. С глиссирующими колесами и воющим двигателем "ниссан" пересек широкое пространство мостовой в шуме и громе выхлопа. Мэйзи отчаянно заморгала. Перед ней открылась автостоянка, блестящая под дождем, как черный ледник, окруженный дизельными заправщиками, забытыми машинами, заржавевшими раздетыми комбайнами и мигающими сквозь туман усиливающегося шторма натриевыми фонарями. Мэйзи увидела дорогу; выезд на нее загораживал шлагбаум, и ее черная лента уводила прочь от стоянки в темень низин. - Держись! - крикнула Мэйзи, и Джо вцепился в приборную панель. "Ниссан" пулей полетел к выезду. Ударив в шлагбаум, машина скользнула в сторону, рассыпая искры и жалобный визг металла, и вырвалась на свободу. Мэйзи ощутила, как машина завиляла, угрожая снова пойти юзом, но Мэйзи вдавила педаль в пол и сумела удержать колеса прямо. Секунда - и "ниссан" на полном газу несся по дороге, оставив позади темные поля. - О Господи!.. вышло! Мэйзи глядела в треснутое зеркало заднего вида, оглядывая пустую мокрую дорогу позади. "Кадиллака" не видно. Повернувшись к Джо, она увидела, что он истекает потом, явно страдая от боли. Штанина оранжевых тюремных брюк пропиталась кровью. - Джо, аптечка под сиденьем, можешь перевязать рану. - Не волнуйся за меня детка, я ведь только за тебя волнуюсь. - Я в порядке, - сказала она и улыбнулась. - _Мы_ в порядке. - Не могу поверить, что ты сделала такое - подвергла себя такому риску. - У меня слабость к ирландцам, - ответила она и пожала плечами, отключая фары просто осторожности ради, и они ехали несколько секунд сквозь темный дождь, пытаясь овладеть собой. - Ты уверена, что чувствуешь себя нормально? - снова спросил Джо. - Подтверждаю, - ответила Мэйзи и посмотрела на него. Джо, казалось, собирал последние граммы резерва своей энергии, глаза его остекленели от боли. Было ясно, что он борется с каким-то хаосом внутри себя, с волной противоречивых чувств, и, как всякий будущий отец, он слишком старался ее защитить. К тому времени, когда они выехали на шоссе, Мэйзи уже дышала нормально, сердце вновь вернулось в грудную клетку, где ему и надлежало находиться. Сдутую воздушную подушку Мэйзи сумела частично затолкать под приборную панель, и теперь крепко держала руль и следила за дорогой, пока машина безмолвно - с отключенными фарами - шла сквозь ночь. Джо занимался своей ногой. Он смог снять наручники найденным в отделении для перчаток гаечным ключом и разорвал штанину на раненой ноге. Теперь он втирал в раны кортизоновую мазь. Кажется, швы действительно разошлись от напряжения, и риск инфекции был вполне реален. Наконец Мэйзи нарушила молчание: - Джо, ты не мог бы сделать мне одолжение? - Какое хочешь. - Можешь обнять меня на секундочку? Джо кончил бинтовать рану, протянул руки и обнял Мэйзи, уткнувшись лицом ей в основание шеи. Мэйзи чувствовала запах его страха и металлический привкус его крови, и, кажется, плечи у него слегка дрожали, наверное, от боли. Джо коснулся губами ее ключицы, и как будто нектар пролился в Мэйзи. Потом он отпустил ее и снова спросил, как она себя чувствует. - Пятнадцатый раз говорю тебе, Джо: отлично. 17 Если бы боги загробного мира попросили Дугласа Сирка, Лукрецию Борджиа и Теннесси Уильямса создать грандиозную декорацию пришедшего в упадок Американского Юга, то в результате мог бы получиться городок Святой Иоанн Креститель. Стоящий у границы штата Луизиана в болотистой излучине Миссисипи, этот город был длинной лентой дряхлых дощатых лавок и древних полуразвалившихся викторианских домов. Все заросло ползучими растениями - от смятых жестяных крыш до шипящих газовых фонарей и покосившихся балконов. У каждого здания был усталый, просевший вид, как у полка выживших из ума конфедератов, собравшихся для последней фотографии. Когда фары "ниссана" коснулись городской площади, Мэйзи моргнула, будто пробуждаясь ото сна. Посреди травяного газона на цементном пьедестале с отбитыми углами стояла выщербленная бронзовая статуя Роберта И.Ли. Половины головы у генерала недоставало. - Господи Иисусе! Куда мы попали, черт возьми? - Это _глубинка_ Юга, - пробормотал Джо, выглядывая из окна. У него все еще болел зад после схватки на соевом поле. Джо изучал проплывающие мимо крыши с точки зрения наиболее выгодного положения, и в мозгу его все тот же твердый модулированный голос повторял слова устава спецназа: "Наиболее успешной организация засады бывает там, где имеются несколько различных путей отхода". Эти знания были впечатаны в ДНК Джо - автоматические реакции профессионального убийцы. Теперь, когда с ним Мэйзи, значение должных контрмер возрастает еще сильнее. Ему придется этих обезьян позади убрать быстро и чисто, а потом выйти из Игры. Но насколько они отстали? Сколько форы Мэйзи удалось выиграть? То, что с Джо была теперь беременная подруга, вызывало смешанные чувства. С одной стороны, это немилосердно его тормозило. Делало уязвимым. Сбивало концентрацию и наверняка давало шакалам легкую цель. С другой стороны, ее присутствие полностью гальванизировало Джо. Концентрировало. Как сильная доза религии старых времен, Мэйзи давала ему смысл жизни, которого так недоставало ему многие годы. Она внесла в его жизнь то, за что стоит драться. - Думаешь, в этом городке на две лошади мы сможем найти бензоколонку? Мэйзи сгорбилась над рулем, брови нахмурены, глаза обшаривают город-призрак, костяшки пальцев на руле побелели, будто Мэйзи собиралась чистой силой воли выжать остатки бензина из почти сухого бака. - Не в такое время, - буркнул Джо. - И что мы будем делать, Джо? - Погоди минутку. - Джо поднял руку. Он заметил что-то невдалеке, желтый тусклый свет, падавший на побитую мостовую из окна одного из домов. Выжженная на дереве табличка объявляла, что это гостиница "Эванджелин Инн". Над табличкой до самой крыши громоздились узкие балконы. - Подъезжай туда, лапонька. Вон там, рядом с торговым автоматом. Мэйзи по диагонали свернула на стоянку перед гостиницей и заглушила мотор. - Погоди минутку, - вдруг сказала она, хватая Джо за рукав раньше, чем он только собрался открыть дверь. - Что такое? - Не хотелось бы делать замечания о твоей внешности, - показала она на его оранжевую тюремную робу, - но от такого прикида у всей округи глаза на лоб полезут. Джо посмотрел на свою окровавленную и пропотевшую робу. - Точно подмечено. Тогда придется тебе пойти и добыть нам комнату на одну ночь. Заодно попроси, чтобы она была на верхнем этаже. Мэйзи кивнула, вышла из машины и вошла в гостиницу. А Джо нашел в отделении для перчаток пачку сигарет и закурил от прикуривателя. Руки его все еще дрожали от боли, а копчик болел так, будто по нему двинули кувалдой. Задняя поверхность бедра зудела там, где чудом после взрыва фургона и схватки на соевом поле еще оставалось несколько швов. Колени горели огнем, и голова кружилась, как у пьяного, но в целом его пока не разорвали на части, и он сохранил способность соображать. Во всяком случае, пока что. Он вылез из машины и обошел ее сзади, поглядев вверх на звезды, а потом вниз на главную улицу Святого Иоанна Крестителя. Деревня была тиха кладбищенской тишиной, только цикады трещали и ветерок с реки шуршал в кронах. Было душновато, особенно для конца апреля, и пахло гниющей рыбой и густым, жирным илом поймы. Интересно, сколько времени? Должно быть, за полночь. Набрав полные легкие сигаретного дыма пополам с запахами плодородия, Джо вдруг ощутил, что у него зашевелились волосы. Эту часть Луизианы называли приграничьем, вероятно, потому, что она граничила с раскидистой дельтой Миссисипи. Но приграничье имело для Джо и тайное значение. Это был старый район. Доисторический. Густая черная аллювиальная нефть текла в ее жилах, бурно и дико лезла из нее растительность, и люди здесь были чуточку более сумасшедшими - сумасшедшими от жары и неукротимого плодородия. Это было место ритуалов. Джо повернулся к гостинице и оглядел соседние дома. С северной стороны был винный магазин, темный и мрачный, как перегоревшая лампочка. В доме с южной стороны окно было закрашено и залеплено афишами - "Джимми З" и "Зидеко Уандерс", "Тутс Мау-Мау" и "Радиаторы", "Санди Шримп Бойл" и "Хоудаун". Джо решил, что это вроде местного дансинга. Заглянув в окно гостиницы, Джо увидел Мэйзи, стоящую в круге желтого света и подписывающую регистрационный листок. Хозяин смотрел на нее из-за конторки - изможденный маленький тролль в ночной рубашке, весь - тощая шея и кадык. В руке он держал мухобойку, и бакенбарды на его щеках казались желтой плесенью. Когда Мэйзи закончила заполнять листок, хозяин попытался улыбнуться. Получилось что-то вроде маски смерти с желтыми зубами. Мэйзи вышла наружу, покачивая в руке ключ. - Боже мой, Джоуи, мы вляпались в какой-то роман Флэннери О'Коннор. - Он дал нам верхний этаж? Они кивнула. - И еще старик сказал, что мы можем припарковать машину на заднем дворе за деревьями. - Нет. Мэйзи сузила глаза: - А ты не думаешь, что оставить тут машину - как дать объявление в газету, что мы здесь? Джо объяснил ей, что это именно то, чего он хочет, и повел ее по дорожке к шатким сосновым ступеням рядом с автоматом "кока-колы". Номер 300 был кошмаром из сучковатых сосновых досок - единственная комната с засиженными мухами окнами и жалким клочком ковра цвета старой горчицы. Джо втащил в дверь ковровые сумки Мэйзи, поставил их на проваленную двуспальную кровать у окна. Мэйзи вошла вслед за ним, и так они оба стояли, чувствуя сырный запах плесени и гнили. Стены были украшены лакированными расписными досками с изображением колесных пароходов и босоногих мальчишек, удящих рыбу. В ванной были только ржавая раковина и разбитый унитаз в углу. Кто-то сделал жалкую попытку оживить этот номер, поставив на пожелтевшую салфетку посреди стола старый радиоприемник, да еще рядом с ним в щербатой белой вазе стояла пластмассовая роза. - Тут тебе не "Уолдорф-Астория", - сказала Мэйзи, уперев руки в бока и осматривая этот склад дешевой старины. - Ничего, сойдет, - отозвался Джо и стал осторожно расстегивать тюремные штаны. - Господи, Джоуи, ты вывозился, как свинья! - Спасибо на добром слове, - буркнул он в ответ, уже раздевшись до трусов и осматривая раны, избитое тело и изодранные плечи. Мэйзи вытащила аптечку и обработала наиболее серьезные повреждения. Швы на бедре воспалились, текли гноем, и к ним было больно прикоснуться. Джо согнул левую руку, на которую пришелся основной удар при взрыве фургона. Локоть распух и ныл тупой болью. Чтобы заглушить ее, Мэйзи скормила Джо пару таблеток "дарвосета-Н". Уже откладывая аптечку в сторону, она заметила узелок над его левой грудной мышцей. - Это что за черт? - спросила она, показывая пальцем на небольшое утолщение. - Понятия не имею. Наверное, осколок пули. Джо тоже посмотрел вниз. Узелок больше не болел, но был на ощупь тверд, как горошина. Мэйзи протянула руку и коснулась утолщения; в глазах ее было любопытство. - Не помню этой штуки. Ранение получено недавно? - Много лет назад, - ответил Джо. - Эта чертова штука иногда дает о себе знать. Мэйзи медленно покачала головой. - Ничего себе способ зарабатывать на жизнь. Джо снова ощущал ее запах - земной запах перечной мяты, заглушающий запах испарины. Он прикоснулся к ее волосам, и в паху у него завибрировало. Джо снял с нее жакет и провел ладонями вниз по плечам, по груди, к животу. Он ощущал у нее внутри новую жизнь. Мускусный жар, безошибочный признак беременной женщины. Джо обнял ее, и вдруг они отчаянно вцепились друг в друга. - Не могу поверить, что втянул тебя в эту историю, - прошептал Джо. - Я уже говорила тебе, Джоуи: я с тобой при любой погоде. - Это не твой мир. - Джо поцеловал ее в бровь. - Ребенок. Я напуган до смерти. Случись что - мне этого не пережить. - Прекрати, Джоуи. - Ты не должна быть в этом замешана. Это дела жестокие, и дальше будет только хуже. - Справлюсь. Джо смотрел на нее минуту, потом повернулся и заходил по комнате. - _Ты_ справишься? Ты действительно так думаешь? Ты думаешь, что сможешь с этим _справиться_? - Хватит, Джоуи. Она смотрела на него, и глаза ее сузились. - Лапонька, я признателен тебе за то, что ты спасла мою шкуру в этой заварухе, но я не думаю, что ты хоть чуть-чуть представляешь себе, с чем мы имеем дело. - У Джо опять засверлило в животе, огонь поднимался к сердцу. С каждым уходящим мгновением ему было все яснее, какой опасности он подвергал Мэйзи. Удерживал ее в смертельном капкане. - Эти парни. Они такие, что хуже не придумаешь. Ты меня послушай. Тебе надо отсюда убираться. В твоем состоянии - это просто безумие. Взгляд Мэйзи прожег его насквозь. - В моем _состоянии_? - Она вздохнула, подошла к кровати, сердито подхватила одну из сумок и рывком расстегнула молнию. - Знаешь... почему бы тебе не заткнуться и не надеть это, пока ты меня не вывел из себя окончательно? Она вытащила из сумки джинсы и рубашку и бросила ими в Джо. Джо оделся. После этого он спокойно подошел к ней и взял за руки выше локтей. - Знаешь, почему я оставил машину перед входом? Почему решил объявить о себе? Она пожала плечами. - Потому что кое-кто втянул меня в некоторую сделку, - мягко сказал он. И рассказал ей. Рассказал все. И видел, что пока он говорил, Мэйзи закипала все сильнее и сильнее, будто старалась удержать крышку над котлом кипящей ярости, которая грозила вот-вот вырваться. Мэйзи не могла стоять спокойно. Руки ее шевелились по бокам, сжимаясь в крепкие кулачки. - И вот так сейчас обстоит дело, - заключил Джо. - Я убираю четырех финалистов и получаю свободу, паспорт и возможность убраться куда угодно. Так что я думаю, ты должна будешь меня подождать. Может быть, в аэропорту. Там я тебя подберу, и тебе не придется ничего из этого видеть. Мэйзи молчала, и Джо видел, как в ее глазах пылает гнев. - В чем дело, Мэйзи? - А это ты видел? Мэйзи подняла руку и рванула блузку, пуговицы отлетели и застучали по ковру. Джо посмотрел на татуировку. Он ее видел уже много раз - небольшую надпись над пупком, цвета тюремной зелени, маленькими печатными буквами: "Arriba los corazones!" [Да здравствует храбрость! (исп.)]. Джо несколько раз спрашивал, что это значит, но Мэйзи отшучивалась, что это означает "классная штука", "сногсшибательная девчонка" или еще какую-нибудь чепуху. Через некоторое время Джо бросил попытки угадать смысл надписи. - Взгляни как следует, - потребовала Мэйзи. Потом подошла к другой ковровой сумке, рывком распахнула молнию и перевернула сумку вверх дном. На кровать посыпалось оружие. Не меньше полудюжины единиц разной стадии сборки и возраста. Джо с первого взгляда узнал полуавтоматический пистолет "берса", десятимиллиметровый "смит-вессон" и самовзводный старый кольт. Были и другие пистолеты, возможно, восточноевропейские, в основном автоматические. Были магазины, семи- и девятизарядные обоймы, коробки с патронами, пара глушителей и даже приспособление для скоростного заряжания барабанов. Даже не глянув, Мэйзи взяла из кучи девятимиллиметровый пистолет, не отводя взгляда от Джо, другой рукой схватила семизарядную обойму и вставила ее в рукоять. Глаза ее мерцали, она взяла глушитель и закрепила на стволе. Отвела назад затвор, и пистолет громко щелкнул. Потом Мэйзи положила пистолет обратно на кровать. Джо пытался что-то сказать, но слова застряли в горле. - Эта татуировка означает храбрость, - пояснила Мэйзи, и в ее напряженном голосе звучал вызов. - Для посвящения в cuadrilla [здесь - шайка (исп.)] Западного Чикаго ее нужно было много. Самая крутая девчоночья банда к востоку от восточного Лос-Анджелеса. Я в ней была три года и, поверь мне, кое-что видала. - Мэйзи, я просто не... - Погоди. Дай мне закончить. - Она сверлила его глазами, в которых стояли слезы, подбородок ее дрожал, голова ее откинулась по-латиноамерикански - гордо и благородно. - Я люблю тебя, Джо. К добру или к худу. И там, откуда я родом, этого достаточно. Еще одну бесконечную секунду Джо просто смотрел на нее. Потом подошел к ней, сдерживая волну эмоций, и заглянул ей прямо в глаза. Края его губ чуть тронул намек на улыбку. - Детка, я рад, что ты на _моей_ стороне. Лавдел заметил в зеркале заднего вида синие вспышки в тот самый момент, когда съезжал по грязному въезду на своем побитом "кадиллаке" с шоссе номер 17 в сторону дельты. - Мать его так! - Легче, брат Крейтон, - прозвучал бархатистый голос с пассажирского сиденья. - Мы опять подходим близко, и новые задержки нам не нужны. К завтрашнему вечеру на прочес этого поля федералы бросят целую армию. - Я этого гада достану! - буркнул про себя Лавдел. Свет прожектора отражался от зеркала ему в глаза, отчего пульсировало в висках. Крейтон просто озверевал от гнева и жажды крови. Кололо лицо, изрытое осколками двери тюремного фургона, горели ребра после внезапного столкновения с этой мексиканской сукой. Крейтон злобно выдохнул и притормозил, перетаскивая "кадиллак" через грязную обочину и останавливаясь в грозовом облаке дыма и окиси углерода. Машина тащилась из последних сил, едва слушалась руля, радиатор пробит", одно переднее колесо вихляется. В зеркале было видно, как полицейские остановились за ним на расстоянии двух корпусов машин. - Я не шучу, Крейтон, - тихо сказал Хиро с пассажирского сиденья, подняв три пальца, как тренер на третьей базе. Он поглядывал в боковое зеркало, чуть дрожа от предвкушения. - Нам сейчас совсем не надо привлекать к себе внимание. - Да кому там нужен полицейский из заштатного городка? - спросил толстяк с заднего сиденья; его туша выступала из тени. Он часто дышал, собирая новое оружие. Это был обрез винтовки "М-1", которая среди специалистов называлась "Убедитель". Автомат, отлично приспособленный для работы в тесноте. - Смерть деревенщине! - буркнул Лавдел, ища кнопку под приборной панелью. У них за спиной полицейский вылезал из джипа, расстегивая кобуру. Его уже можно было разглядеть в мигающем желтом свете: молодой, узкий сверху и широкий снизу, шел к ним преисполненной смешной важности походкой, живот выпирает из обтягивающего мундира. Он шел медленно, приближаясь осмотрительно, как учат всех хороших полицейских. Чтоб все спокойно и по-деловому. Крейтон нашел наконец кнопку и открыл тайник. Личный набор Лавдела: убирающийся в рукоятку нож, миниатюрный дамский пистолет калибра 22, несколько немаркированных флаконов с жидкостью и аэрозольный баллончик, похожий на пену для бритья. - Убери, Крейтон, - тихо проворчал Хиро Сакамото, не отрываясь от зеркала. Полицейский уже подошел на пятнадцать футов. - Поцелуй мою черную задницу, Саки, - ответил Крейтон, перебирая свои принадлежности окровавленными пальцами и стараясь изо всех сил говорить хладнокровно, как положено профессионалу среди профессионалов. - Сбрызнем этого кретина быстро и чисто и возьмем его вонючий джип. Засечем Слаггера по радиоразговорам местной полиции. Если есть проблемы, брат, так скажи мне сейчас. "Сбрызнуть" - это был фирменный способ Крейтона. Обычно цианидом. Стрихнин действовал хорошо, но достать его было сложнее. Четыреххлористый углерод действовал быстрее, но на открытом черном рынке он был чертовски дорог. А цианиды в любой конторе по снабжению лабораторий всегда есть в наличии, и они дешевы, и столько имеют промышленных применений, что легенду можно придумать любую. Крейтон обычно смешивал цианид с каким-нибудь стабилизатором - антигистамином для быстрейшего проникновения в легкие. Результат был немедленным. - Давай быстрее, - буркнул Сакамото и отвернулся, будто ожидая, пока повар закончит неаппетитную операцию. Лавдел опустил боковое стекло. Хруст ботинок полицейского приблизился. - Привет, люди, - добродушно произнес полицейский и наклонился к открытому окну. - Буду признателен, если вы предъявите водительские права, регистрационный талон и... Лавдел брызнул ему в лицо ядом. Эффект был почти немедленным, будто гигантский кукольник рывком дернул за ниточки. Голова полицейского дернулась назад, он заморгал, зашатался, теряя равновесие, схватился скрюченными пальцами за горло, из него фонтаном хлынула рвота. Ядовитая смесь блокировала ферменты, отключала красные кровяные тельца, удушая человека изнутри. Он мешком свалился на землю. Сабитини первым выскочил из "Кадиллака" и был уже на полпути к радиостанции полицейского джипа, пока Лавдел еще даже не успел надеть колпачок на баллон. В гостинице "Эванджелин Инн" было только одно безопасное место для отдыха, и Джо знал, что в конце концов они с Мэйзи там окажутся. - Когда, ты думаешь, они здесь появятся? Голос Мэйзи был едва слышен за ночным ветром. - Скоро. Тебе нужно немного поспать. - Ага, поспать. В такое время. - Мэйзи вздрогнула от холода и крепче завернулась в одеяло. Дождь стал слабее, но ветер с реки усиливался, становился резче, стучал по всей крыше. - Думаешь, нам представится верный выстрел для этих pistolas? [пистолеты (исп.)] - Без оптических прицелов? - Джо пожал плечами. - Пятьдесят на пятьдесят. Мэйзи кивнула. Джо осмотрел крышу. Это был прямоугольник выветренного толя площадью в пятьсот квадратных футов, обрамленный кованой железной изгородью. В центре находился ряд дымовых труб и проржавевший водосток в обшивке из подгнивших дощечек, а вдоль переднего края крыши - затейливый карниз. Знак былой роскоши города, карниз выдавался над краем крыши, образуя естественную баррикаду, где сейчас укрылись Джо и Мэйзи, наблюдая за лежащей тремя этажами ниже улицей. - Плевала я на твое мнение, - проворчала Мэйзи. - Я буду работать "берсой". Джо пододвинулся к ней и обнял за плечи. - Не начинай снова, лапонька. Поверь мне, лучший шанс на дальнем расстоянии - старый "смит-вессон". - Но у "берсы" жуткая убойная сила. - Не важно. Нам нужен быстрый и смертельный выстрел, а это то, что дает тебе десятимиллиметровый. - Десятимиллиметровый - это же пушка, Джо. Он тебе никакой точности не даст. Джо посмотрел на нее и выдавил улыбку: - Ну ты и упряма, женщина. Оружие лежало перед ними, как хирургические инструменты перед началом операции. Шесть пистолетов и револьверов, пять из них - полуавтоматические, четырнадцать обойм, всего 118 зарядов. И, как у бригады хирургов, у них был план использования инструментария в должной последовательности. Самое мощное железо лежало в стороне, чтобы его легче всего было схватить, и рядом - патроны к нему. Лежала здесь и еда - полупустые пакеты чипсов из машины Мэйзи. И еще флакон с желудочными таблетками, которые Мэйзи припасла для Джо. На этой продуваемой ветром позиции они находились уже больше часа, и напряжение стало поедать Джо, как лихорадка. Он уже отработал в уме пути отхода - через крышу, по огромным шпалерам вьющихся растений вниз на задний двор отеля и по задней подъездной аллее - на хайвей. Но он понятия не имел, кто появится первым, если вообще появится. Копы? Федералы? Один из киллеров? Все четверо финалистов? Возможности сменяли одна другую, и Джо, чтобы отвлечься, стал вертеть в голове нумерологию задачи. _Четыре_. Четыре листика на счастливой былинке клевера. Четыре периода в баскетболе. Четыре всадника Апокалипсиса. Четыре стороны в... - ...убийством людей. - Что? - Джо мигнул. Пока он размышлял, Мэйзи что-то сказала, и Джо уловил только последние слова. - Что ты сказала, дорогая? Она положила голову ему на грудь. - Я не могу себе представить, как это - зарабатывать себе на жизнь год за годом убийством людей. Даже плохих людей, которые заслуживают смерти. Все равно - невыносимо мрачно. Джо ощутил прилив стыда. - Это то, что я делал всю жизнь, и сейчас не собираюсь сидеть и оправдываться. - Просто я не могу вообразить _как_. Понимаешь? Как ты продолжаешь так жить? - Думаю, просто везение. Она посмотрела ему в глаза: - Нет. Правда, Джо, как ты это можешь? Год за годом? Джо пожал плечами: - Допустим, просто недостаток воображения. Мэйзи сморщила нос: - Что ты имеешь в виду? - Характер киллера. - Джо минуту обдумывал, а потом сказал: - Нельзя позволить себе иметь воображение. Нельзя думать: а не будет ли этот парень отстреливаться? А меня не поймают? А нет ли охоты за мной? И конечно, самый главный вопрос: а правильно ли я поступаю? Мэйзи посмотрела на него: - Но ты ведь задавал себе этот последний вопрос? Наступило молчание, и Джо услышал стрекот далеких сверчков и цикад, как неприятное воспоминание. - Ага, - ответил Джо после еще одной минуты неловкого молчания. - Думаю, так я и начал терять былую хватку. Воображение - цепи на ногах. Ну его к черту. Мэйзи глядела на затянутое ночное небо, и глаза ее заволокло горько-сладким воспоминанием. - Знаешь, что самое смешное? В латиноамериканском квартале оно необходимо, чтобы выжить. - Как это? - Приходится представлять себе. Постоянно. Представляешь себе, кто ждет тебя за углом, человек не того цвета кожи, не с той татуировкой. Представляешь себе, как распарывается ткань мира. Представляешь, как тебя убивают. Чувство. Облегчение. Ага, это каждый себе представляет. Облегчение, когда достигнешь наконец стены. И они снова замолчали. И Джо выглянул еще раз вниз на улицу, на темные фасады магазинов, на "ниссан", стоящий в неоновом свете "Эванджелин Инн", и подумал о том, что сказала Мэйзи. Он вообразил, как это будет - сдаться и принять смерть от пули стрелка. Многие его цели за долгие годы находили этот покой за секунду до того, как Джо вышибал им мозги. Смирение с судьбой. Джо глянул на оружие, лежащее на толе крыши, поблескивая в темной дымке черными клыками доисторической твари, бесцветно-чистое и полированное, готовое к ритуалу, и Джо, наконец, подумал о нерожденном ребенке. И понял, что никогда не сдастся. Никогда. - Надо бы поспать, - пробормотал Джо и оглянулся, мигая. Он понятия не имел, сколько же времени он думал, пока не посмотрел на Мэйзи. Она спала у него на груди сном младенца. - Сон нам не помешает, - прошептал он, неизвестно к кому обращаясь. Дело шло к рассвету, болотистый воздух уже синел и стихал, когда Олдис Хэкмор наконец-то сообразил, что это были за черные пятна. - Да будь я черножопым кретином! Тощий седоватый ночной менеджер "Эванджелин Инн" ткнул окурок сигары в дешевую фарфоровую пепельницу - статуэтку девушки с обручем. Уже два часа Хэкмор сидел в душном и тесном вестибюле, почесывая себе гениталии, перекладывая папки и пялясь сквозь немытое стекло вестибюля на старый "ниссан" и пытаясь понять, что это за россыпь дыр над задним колесом. Дело было в том, что когда эта мексиканка еще заполняла листок, у Хэкмора закралось подозрение. Настолько, что он даже не мог заснуть. Что-то странное было в этой шлюхе, как-то странно застеснялся ее парень, что даже не зашел в вестибюль. Хэкмор мельком видел, как этот тип поднимается по лестнице, когда мелькнула оранжевая роба, и почему-то во рту у менеджера появился мерзкий вкус. А теперь, когда ему стукнуло в голову, что это за черные точки, у него засосало под ложечкой. Хэкмор теперь был чертовски уверен, что в гостиницу нагрянула беда. Он слез с табуретки и зашлепал к входной двери. Предрассветный холод щекотал потную шею, и Хэкмор запахнул куртку, подходя к машине. Так он и знал. Черт бы их всех побрал. Дыры. _Черт возьми!_ Он присел возле шины и провел мозолистым пальцем по крылу, ощупав вздувшиеся в металле дыры с рваными краями. _Пулевые пробоины_. Хэкмор поспешил обратно. Телефон висел на стене над музыкальным автоматом. Хэкмор набрал номер и звонил, звонил, звонил, пока наконец ему не ответил сонный голос. - Лэндон, это Олдис, - сказал Хэкмор. - Разбуди-ка шерифа. 18 Джо дремал, обвив руками Мэйзи, когда услышал идущие снизу приглушенные звуки. Какое-то шарканье и звяканье металла. Джо поднял глаза, моргнул на бледно-голубые лучи рассвета, приходя в себя. Он только что заснул и сейчас стряхивал с себя сонную одурь, полусознательное чувство, что мир еще не совсем реален. Звуки доносились с дальней стороны крыши, снизу. Может быть, из заднего окна трехсотого номера. Звук был такой, будто кто-то хлестал по стенам бичом, потом разрывал на части жестяную консервную банку, и Джо представил себе, что там делают непрошеные гости. Он перегнулся через карниз и выглянул. Там было пусто, только одинокий "ниссан" начинал блестеть в лучах разгорающегося рассвета. Мэйзи встрепенулась: - Что это? Джо стряхнул одеяло с плеч и встал. - Наверное, кто-то пробрался черным ходом. - А что это за шум, черт бы его взял? - Понятия не имею, но это в нашем номере. Мэйзи вскочила, будто ей в лицо плеснули холодной водой. - Подожди минутку, Джо. Что ты делаешь? Мы пойдем туда вместе! - Нет. Ты останешься здесь и будешь следить за улицей. - Джо заправлял рубашку в брюки, оглядывая арсенал. - Я проверю, что там. - Джоуи, подожди! - Мэйзи схватила его за штанину. - Все путем, дорогая. - Джо взял ее за руку и слегка стиснул. - Я не буду играть в ковбоя. Только посмотрю. Мэйзи отпустила его штанину. - Сейчас вернусь, - сказал Джо, выбирая револьвер калибра 0.357. - Возьми еще заряжатель, - сказала Мэйзи, кидая ему металлический цилиндр. - На всякий случай. Джо сунул заряжатель в карман и направился к противоположному краю крыши. По пожарной лестнице он спустился на балкон третьего этажа. Сильный ветер, пахнущий речным илом и гниющей рыбой, охватил его, пока он полз по устланному листьями балкону. Карниз у заднего французского окна номера выполнял чисто декоративную функцию; к счастью, он был достаточно крепок, чтобы выдержать вес человека. Джо подобрался к краю окна, прижимаясь спиной к стене, и заглянул внутрь. Горничная нагнулась над ржавым поломойным ведром, грязный рабочий халат обтягивал ее неимоверно огромный зад. Шлепанье швабры по паркету звучало как шлепки ладони по телу. Джо затаил дыхание, револьвер со снятым предохранителем в поднятой руке. Он был не вполне уверен насчет этой тетки. И стал ждать. А горничная продолжала расплескивать воду по плиткам, лицо ее было в тени. Под халатом горничной было тускло-коричневое платье, из-под него виднелись ортопедические ботинки размером со шлакоблок. Она повернулась к унитазу, и Джо увидел ее лицо. Это была старая толстая матрона с седыми редеющими волосами и грустными карими глазами. Джо испустил довольно громкий вздох облегчения и сунул револьвер за пояс. Он еще несколько секунд смотрел на скребущую унитаз горничную, наблюдая за ее неустанной жалкой возней, тупым вниманием к мелочам. Наверняка эта несчастная, как пожизненно приговоренная, приходила каждый Божий день оттирать с грязного фаянса чужую мочу и дерьмо. У Джо на миг что-то защемило в сердце. Очень уж жалко было смотреть на эту сгорбленную над унитазом массу, с поникшими плечами, с распластавшейся по потной голове сеткой для волос. Даже совестно было, что