з-за чего такой шум? Копы ухмылялись и выглядели весьма довольными. - Пришел Призрак, начал буянить, вот и пришлось немножко его успокоить. - Ага, мы его видели. Поднимайся, приятель, сержант хочет поговорить с тобой. По дороге в участок они сообщили мне результат футбольного матча, который только что слушали по радио. Для копов они вели себя более чем хорошо. Я подошел к столу сержанта, который все так же катал свой карандаш, на сей раз, впрочем, без особого удовольствия. Прервав занятие, он посмотрел на меня, сузив свиные глазки, и сказал: - Выкладывай, что случилось? - Я уже сообщил вам по телефону, сержант. Призрак явился с семью дружками. Он угрожал мне. Пришлось вышвырнуть его в коридор, а дружки сами убрались. Он с любопытством пялился на меня, сдвинув шляпу на затылок, затем фыркнул: - Я только что получил заключение врача. У подонка челюсть вдребезги, сопатка вдребезги, восьми зубов как и не бывало, и ему еще повезло, что остался жив. Чем это вы его огрели? - Торопясь уйти, он упал с лестницы, - ответил я без особого выражения. Он кивнул. - Вроде как споткнулся? - Вроде. Последовала долгая пауза, потом я спросил: - Вы видели его ремень? Он весь утыкан медными шипами. Этим ремнем он собирался пройтись по моему лицу. Он опять кивнул, не спуская с меня глаз. - Стоит ли нам плакать над ним, сержант, - продолжал я. - Если вы считаете, что я должен послать цветы в больницу, я так и сделаю. Он вновь начал катать карандаш. - Он может подать жалобу. Телесные повреждения и так далее. Нам пришлось бы расследовать. - Так, может, подождем, пока он пожалуется? Свиные глазки опять остановились на моем лице, и он перестал катать карандаш. - Угу, это мысль. Он посмотрел на меня, обведя взглядом пустое помещение. Случайно это произошло или нет, но мы были одни в комнате. Наклонившись вперед, сержант просипел: - Каждый полисмен в этом городе мечтал бы сделать с этим подонком то, что сделали вы. - Его похожее на кусок сырого мяса лицо расплылось в дружеской улыбке. - Но смотрите, мистер Карр, Призрак, он вроде слона, ничего не забывает. Мое лицо по-прежнему было лишено всякого выражения. - У меня много работы. Могу я вернуться к своим делам? - О, конечно. - он откинулся на спинку кресла, и взгляд его стал задумчивым. - Шофер такси сообщил, что прошлой ночью видел, как загорелся мотоцикл Призрака. Вы случайно ничего не знаете об этом? - А должен? Он кивнул. - Правильный ответ, но не зарывайтесь. Мы должны хранить в городе закон и порядок. - Когда у вас найдется свободная минутка, сержант, попробуйте сказать об этом Призраку. Мы посмотрели друг на друга, потом я повернулся и вышел из комнаты. В офисе я застал Дженни. Разумеется, она уже знала все. Правда, я и не надеялся сохранить это в тайне. Она была бледна и дрожала. - Вы могли его убить! - крикнула Дженни. - Что вы с ним сделали? - Он буянил, вот и нарвался. - Я обошел стол и сел. - Ему давно причиталось. Я только что из полицейского участка. Копы веселятся, как студенты на вечеринке. Так что давай забудем о Призраке. - Нет! - в ее глазах вдруг вспыхнул гнев, которого я никак не ожидал увидеть. - Думаете, что вы герой, да? Ничего подобного. Я знаю, вы сожгли его мотоцикл. Сломали нос и челюсть. Вы такой же жестокий и злобный, как и он! И я не потерплю здесь вашего присутствия. Вы испортили все то, чего я старалась добиться годами. Я хочу, чтобы вы ушли! В изумлении я воззрился на нее. - Вы еще скажите, что навестите бедняжку в больнице и будете сидеть у его постельки? - Незачем острить. Мое решение твердо: я хочу, чтобы вы ушли. Я начал терять терпение, но все же пока владел собой. - Послушайте, Дженни, давайте посмотрим в лицо фактам. С головорезами вроде Призрака нужно обращаться так, как они этого заслуживают, то есть как с животными. Да они и есть животные. Предположим, я сидел бы со сложенными руками и позволил бы негодяю содрать кожу с моего лица. Тогда вы были бы мной довольны? - Вы чуть не убили его! Я не хочу с вами разговаривать! - Ладно, - я встал и вышел из-за стола. - Я поживу в отеле еще пару дней. - У двери я остановился и оглянулся на девушку. - Дженни, вся беда в том, что хорошие люди редко бывают реалистами. Призрак - весьма свирепое животное. Ладно, ладно, навестите его, держите за ручку, поступайте, как вам хочется. У каждого есть право на собственное мнение, но будьте осторожны. - Я не желаю вас слушать! - Она повысила голос. - Дядя ошибся, послав вас сюда. Вы совершенно непригодны для такой работы. И не можете понять, что люди отзываются на доброту. Я работаю здесь два года, а вы только десять дней и вы... И тут я вспылил: - Погодите! - Пораженная резкостью моего тона, она замолкла. - Чего вы добились за два года своей добротой? Люди совершенно не ценят этот дар. Все, что им от вас нужно, это талон на бесплатное питание или подачка. Все те женщины, от которых вам нет покоя, просто попрошайки. А вы уверены, что они не смеются над вами? Призрак годами терроризировал ваш сектор. Даже полиция не смогла справиться с ним. А я справился, и, может быть, до вас вскоре дойдет, что за десять дней я сделал больше для вашего города, чем вы за два года. - Уходите! Я видел, что причиняю ей боль, но мне было уже все равно. Я сделал то, на что в этом паршивом городе ни у кого не хватало смелости: прищемил хвост Призраку Джинксу, и здорово прищемил. Оставив ее одну, я зашагал к отелю "Бендикс". По дороге я отметил, что прохожие больше не сторонятся меня, некоторые даже улыбаются. Новости в таких городах расходятся быстро. Коп, стоящий на краю тротуара, дружески подмигнул мне. Я в одночасье стал популярной личностью в Луисвилле, но это не доставило мне особой радости: Дженни испортила мой триумф. Я просто никак не мог понять, как она может быть такой бестолковой. Возникал вопрос, что делать дальше. Может, через день-другой она остынет и я снова смогу вернуться к работе. Парадиз-Сити казался таким далеким, и у меня не было ни малейшего желания возвращаться туда. По крайней мере сейчас. Почувствовав, что проголодался, я зашел в ресторан "Луиджи". Два пожилых официанта просияли, увидев меня. А до сего дня меня здесь игнорировали. Едва я принялся за еду, как к моему столику подошел толстый пожилой мужчина в неопрятном костюме. Он представился как Херб Лессинг. - Я содержу аптеку за углом. Хочу вас поблагодарить: вы сделали хорошее дело. Этот ублюдок получил по заслугам. Может, теперь я получу покой по ночам, - он помолчал, глядя на меня, потом добавил: - Я считаю, что вы сослужили нашему городу хорошую службу. "Интересно, - подумал я, - что сказала бы Дженни, услышав его слова". Я кивнул, поблагодарив, и снова принялся за еду. После ленча, не желая возвращаться в отель, я от нечего делать пошел в кино, но фильм так и не отвлек от мыслей о Дженни. По окончании фильма я не спеша дошел до отеля и поднялся в номер. "Вы такой же жестокий и злобный, как и он!" Я закурил сигарету и лег на кровать, думая о ее словах. В конце концов я решил, что, может быть, она и права. Со мной определенно что-то происходит. Я вспомнил ту волну безумной ярости, с которой я ударил Призрака, а после набросился на его дружков. Правда, меня спровоцировали, но ни о чем подобном еще три месяца назад не могло быть и речи. Не авария ли причиной того приступа безумной ярости? Может, у меня в голове выбило какой-нибудь винтик? Не посоветоваться ли с доктором Мелишем? Потом я решил, что не стоит беспокоить его. Меня одолевали новые заботы. В первый раз со времени смерти Джуди я почувствовал неодолимую потребность в женщине. Что со мной происходит, черт побери? Я недоумевал. Пожалуй, лучшим решением будет посещение местного борделя. В таком городе, как Луисвилл, наверняка имеется подобное заведение, и портье должен знать о нем. Я посмотрел на часы: четверть седьмого. Сбрасывая ноги с постели, я говорил себе, что найду женщину, хорошо пообедаю в "Плаза", а завтра будет видно, что делать дальше. Когда я выходил из комнаты, зазвонил телефон. Снимая трубку, я не предполагал, что этот звонок изменит всю мою жизнь. - Мистер Карр? Говорит О'Халлорен, сержант городской полиции. Я узнал сиплый, сорванный голос. - Да, сержант? - Я везде вас разыскиваю... - В чем дело? - Я сразу насторожился, все мысли о женщине исчезли, я снова почувствовал, как напряглись мышцы живота. - Какие-нибудь неприятности? - Можно сказать и так, - всхрапнув носом, он продолжал: - Мисс Бакстер упала с лестницы. В настоящее время она находится в больнице. Я слышал замедленные удары своего сердца. - Она сильно разбилась? - Ничего опасного, но довольно сильно. - Он умолк, снова всхрапнул носом и добавил: - Сломано запястье, лодыжка, трещина в ключице. В общем, здорово грохнулась. - Как ее найти? - Она в городской больнице. Я подумал, что необходимо вас известить. - Спасибо. А как это случилось? - На площадке вашего этажа натянули проволоку. Между нами говоря, думаю, для вас, но споткнулась она. Тлевший во мне огонек ярости снова начал разгораться. - В самом деле? - отозвался я и повесил трубку. В течение нескольких минут я стоял, мрачно уставясь на противоположную стенку. Натянутая на лестнице проволока, без сомнения, ждала меня. Со всеми своими дурацкими идеями о доброте, Дженни пострадала вместо меня. Падение могло стоить ей жизни. Я позвонил портье и попросил соединить меня с городской больницей. У подошедшей к телефону медсестры я спросил, можно ли навестить мисс Бакстер, но получил отрицательный ответ. Как выяснилось, ей только что дали снотворное. Я поблагодарил и повесил трубку. Начинало смеркаться, и тени сгущались. Выйдя из отеля, я дошел до здания, где помещался офис Дженни, и вошел внутрь. Ярость во мне все росла. К счастью, у меня все еще оставался ключ, который я забыл отдать ей, когда уходил. Включив свет, я подошел к шкафу и достал свое импровизированное оружие, предусмотрительно спрятанное от глаз Дженни. Все остальные конторы в этом здании уже были закрыты, свет горел только у меня. Некоторое время я надеялся, что это соблазнит дружков Призрака подняться ко мне для расправы. Я страстно желал, чтобы они клюнули на приманку, дав мне возможность добраться до них и спустить шкуры. Я напрасно прождал до половины двенадцатого, потом, прихватив палку, закрыл офис и вышел на темную улицу. Поймав такси, я попросил водителя отвезти меня на Десятую улицу. Расплатившись и подождав, пока такси отъедет, я зашагал по пустынной в этот час улице, хотя клубы стриптиза и кафе еще работали. Вскоре я был возле кафе Сэма. Перед кафе ровной шеренгой стояли сверкающие "хонды", но на сей раз их было всего семь. Шум, вырывающийся из кафе, буквально разрывал барабанные перепонки. Держа палку под мышкой, готовый к драке, я начал отвинчивать колпачки бензобаков. Затем опрокинул мотоциклы на бок, дав бензину разлиться широкой лужей. Из кафе вышли девушка в мини-юбке и парень с ожерельем на шее. Они остановились и изумленно уставились на меня. - Эй! - несмело окликнул меня парень. - Не тронь мотоциклы. Не обращая на него внимания, я шагнул в сторону и закурил сигарету. Девчонка испустила крик, похожий на блеяние овцы. Парень метнулся обратно в кафе. Я отошел подальше и щелчком послал горящую сигарету в лужу бензина. Последовала ослепительная вспышка, сопровождаемая взрывом, потом взметнулось коптящее пламя. Жар заставил меня отступить на другую сторону улицы. Семеро юнцов, в грязных желтых рубашках и отделанных мехом штанах, выскочили из кафе, но тут же попятились, остановленные жаром. Я спокойно наблюдал. Ни у одного из них не хватило духу вытащить горящий мотоцикл из ревущего пламени. Они просто стояли и смотрели, а "хонды", вероятно их единственная радость, таяли в огне. Я ждал, сжимая палку обеими руками и мысленно уговаривая их броситься на меня, чтобы я смог измолотить их, но эти трусы так и не решились на поступок. Как глупые вонючие бараны, они стояли, пассивно созерцая гибель дорогих игрушек, которые позволяли чувствовать себя мужчинами, и не трогались с места. Через пять минут все это мне надоело и я ушел. Хотя Дженни, страдавшая на больничной койке, и не знала об этом, я чувствовал, что поквитался за нее. Я спал без сновидений и проснулся в девятом часу, разбуженный телефонным звонком. Я снял трубку. - Мистер Карр, вас тут спрашивает полицейский, - в голосе портье слышались укоризненные нотки. - Я спущусь. Попросите его подождать. Торопиться я не стал. Побрился, принял душ, одел дорогую спортивную рубашку и диагоналевые брюки и только после этого спустился в вестибюль. Сержант О'Халлорен, в мятых брюках и рубашке без мундира, в сдвинутой на затылок шляпе, массивной глыбой заполнял бамбуковое кресло. Куря сигарету, он читал местную газету. Я подошел и сел рядом. - Доброе утро, сержант. Выпьете со мной кофе? Он прекратил чтение, аккуратно сложил газету и положил на пол. - Через полчаса мне на дежурство, - сказал он своим сиплым голосом. - Я решил зайти к вам. Обойдемся без кофе. - Он уставился на меня свиными глазками, холодными, как лед, и твердыми, как алмаз. - Ночью на Десятой улице был чертовский пожар. - В самом деле? - я ответил ему таким же взглядом. - Простите, не успел почитать местные газеты. - Сгорело семь дорогих мотоциклов. - Кто-нибудь подал жалобу? Он заложил толстые ноги одна за другую. - Пока нет, но могут подать. - И вам, конечно, придется расследовать это происшествие? Он подался вперед, в свиных глазках блеснул красный огонек. - Вы начинаете меня беспокоить, мистер Карр. Такой холодный, безжалостный сукин сын еще не появлялся в нашем городе. Хочу сказать вам кое-что неофициально. Если вы снова выкинете подобный номер, у вас могут быть крупные неприятности. Вы едва не сожгли кафе. Хватит. - Предоставьте ваших свидетелей, сержант, а уж потом пугайте неприятностями. Я не признаю свою вину, но, по-моему, полиция в этом городе бессильна перед ублюдками вроде Призрака Джинкса и подобных ему, так что я не могу взять в толк, почему вы начинаете блеять, едва кто-то начинает делать работу за вас. - Я встал. - Если хотите выпить чашечку кофе, пойдемте со мной. Он сидел, уставясь на меня, и вертел в толстых пальцах недокуренную сигарету. - Говорю вам - кончайте. Еще одна такая выходка - и вам не миновать каталажки. Ваше счастье, что мне по душе мисс Бакстер. Она делает нужное дело. Разумеется, ваше право сводить счеты, но пора и честь знать. Я не вмешался, когда вы обломали Призрака. Он получил по заслугам, но вот ночная проделка мне не нравится. - Он тяжело поднялся на ноги и навис надо мной. - Я чувствую зло, исходящее от вас. Похоже, вы опаснее, чем эта банда безмозглых стервецов. Если я прав, вы рискуете нарваться на крупные неприятности. - Вы повторяетесь, - отозвался я вежливо. - Как вы только что сказали, разговор неофициальный, не так ли? - Угу. - Тогда опять-таки неофициально, сержант: идите вы к... Я встал, пересек унылый вестибюль и зашел в еще более унылую забегаловку, где выпил чашку скверного кофе. Потом закурил и просмотрел местную газетенку. Фотография семи кретинского вида юнцов, стоящих с мокрыми глазами над остатками своих "хонд", доставила мне немалое удовольствие. Часов в десять я вышел из отеля и направился в единственный во всем городе цветочный магазин. Купив букет красных роз, я зашагал к городской больнице. Довольно часто встречные улыбались мне, и я отвечал им улыбкой. После долгого ожидания меня, наконец, пропустили к Дженни. Она выглядела бледной, а ее длинные волосы, заплетенные в косы, лежали по обе стороны плеч. Сестра засуетилась с вазой для цветов, потом вышла. Я смотрел на Дженни и чувствовал себя великаном. Она еще не знала, что я отомстил за нее. Я не только разделался с Призраком, но и заставил ходить пешком семерых его дружков кретинов. Остаться без мотоциклов было им равносильно кастрации. - Привет, Дженни, как дела? Она печально улыбнулась. - Не ожидала увидеть вас, Ларри. Думала, что после тех слов, что были сказаны мной, нашим отношениям конец. Я пододвинул стул и сел. - Так просто вы от меня не избавитесь. Забудем все. Как вы себя чувствуете? - Я не могу ничего забыть. Зря я вам сказала, что вам непонятна доброта. Я рассердилась, а некоторые женщины говорят не то, что думают, когда сердятся. Спасибо за розы, они такие чудесные. Интересно, как бы она говорила, узнав о семи сожженных "хондах"? - Хватит об этом. Вы не сказали, как себя чувствуете. Она состроила недовольную гримасу. - О, нормально. Врач говорит, что я встану через три или четыре недели. - Та проволока была натянута для меня. Мне жаль, что вы на нее натолкнулись. Наступила долгая пауза, в течение которой мы смотрели друг на друга. - Ларри, если у вас есть желание, вы могли бы оказать мне небольшую услугу. Насчет офиса вам незачем беспокоиться, об этом позаботились служащие муниципалитета, прислали замену. Но есть одно дело, которое я должна была выполнить. Вы не согласились бы заняться этим вместо меня? - Какое именно дело? - Мне бы сказать, что я покончил с этой опекунской лавочкой, что это занятие не для меня, а для дураков, но меня подталкивала судьба. - Буду рад помочь вам. - Завтра в одиннадцать из тюрьмы освобождают одну женщину. Я навещала ее и дала обещание... - на секунду умолкнув, Дженни посмотрела мне в глаза. - Надеюсь, вы понимаете, Ларри, что для человека, сидящего взаперти, обещание очень много значит. Я обещала встретить ее, когда она выйдет, и отвезти домой. Она пробыла в тюрьме четыре года. Это будет ее первая встреча со свободой. Я просто не хочу разочаровывать ее. Если меня там не окажется, если ее никто не будет ждать, это может свести на нет все труды, которые я в нее вложила. Не согласитесь ли вы встретить ее, объяснить, что со мной случилось, и почему я не смогла встретить ее? "Господи! - думал я. - Как можно быть такой простодушной!" Женщина, которая провела за решеткой четыре года, наверняка должна быть крепче стали. Как и все отиравшиеся вокруг Дженни попрошайки, эта женщина втирала ей очки, но поскольку это из-за меня Дженни сломала лодыжку, запястье и ключицу, я решил выполнить ее просьбу. - Это не проблема, Дженни, разумеется, я ее встречу. Она одарила меня своей теплой, дружеской улыбкой. - Спасибо, Ларри, вы сделаете доброе дело. - Как ее можно будет узнать? - Она одна освобождается в это время. У нее рыжие волосы. - Тогда нет проблем. За что ее посадили? Или мне не следует об этом спрашивать? - Нет, не следует. Разве это имеет какое-нибудь значение? Она отсидела свой срок. - И куда же мне ее отвезти? - У нее дом неподалеку от шоссе Э 3. Там живет ее брат. Она покажет дорогу. Появилась беспокойная медсестра и заявила, что Дженни пора отдохнуть. Вероятно, она была права. Дженни выглядела обессиленной. - Ни о чем не беспокойтесь, - я встал. - Ровно в одиннадцать я буду на месте. Вы не сказали, как ее зовут? - Рея Морган. - Порядок. Я навещу вас завтра после обеда и расскажу, как все произошло. Сестра погнала меня из палаты. Удаляясь из больницы, я думал, что впереди у меня большая часть дня, которую нечем заполнить. Я еще не знал, что встреча с Реей изменит всю мою жизнь. В четыре минуты двенадцатого решетка, загораживающая вход в женский исправительный дом, распахнулась, и Рея Морган вышла на бледный солнечный свет, едва пробивавшийся сквозь смог и цементную пыль. Я сидел в отремонтированном "бьюике" уже минут двадцать и, увидев ее, щелчком отбросил сигарету и вышел из машины. Трудно описать словами эту женщину. Могу только сказать, что это была высокая стройная женщина с густыми волосами цвета спелого каштана, одетая в поношенный светлый плащ, темно-синие брюки и запыленные стоптанные башмаки. Женщины бывают красивые, хорошенькие и привлекательные. Рея Морган не подходила ни под одну из этих категорий. Она была Рея Морган, единственная в своем роде. У нее были правильные черты лица, хорошая фигура, длинные ноги и прямые плечи. Но самое большое впечатление производили ее необыкновенные глаза. Это были огромные глаза, глядящие на мир с подозрением, циничной насмешкой и обнаженной сексуальностью. Эта женщина познала все. Когда наши взгляды встретились, у меня появилось чувство, что эта женщина старше меня на много лет и настолько же богаче опытом. - Я Ларри Карр, - отрекомендовался я. - Дженни в больнице. С ней произошел несчастный случай. Она просила встретить вас. Она взглянула на меня. Ее глаза, как рентген, раздели и ощупали мое тело. Ничего подобного я не испытывал раньше. Я реагировал на ее медленный, изучающий взгляд, как реагировал бы любой мужчина. - Ладно, - она перевела взгляд на "бьюик". - Двинули отсюда. Дайте сигарету. У нее был низкий хрипловатый голос, такой же бесстрастный, как и ее глаза. Протягивая пачку сигарет, я сказал: - Разве вы не спросите, насколько серьезно пострадала Дженни? - Дайте прикурить. Поднося огонь к сигарете, я уже был во власти гнева. - Вы не слышали, что я сказал? Она втянула дым в легкие и медленно выпустила из тонких ноздрей. - И что с ней? Равнодушие, прозвучавшее в ее голосе, яснее всяких слов подсказало, какой простофилей была Дженни. - Сломана лодыжка, запястье и перебита ключица. Она сделала еще одну затяжку. - Так и будем здесь торчать? Я хочу домой. Ведь вас ради того и прислали, чтобы отвезти меня домой. Она, словно столб, обошла меня, открыла дверцу и проскользнула вовнутрь. Меня охватила холодная ярость, и я рывком распахнул дверцу. - А ну вылезай, сука! - заорал я на нее. - Вали пешком! Я тебе не фрайер, вроде Дженни! Вылезай, или я тебя вытащу! Она еще раз затянулась сигаретой, рассматривая меня. - Я и не считаю тебя фрайером. Не бурчи кишками, я заплачу. Отвези меня домой и я расплачусь за проезд. Она не отводила от меня взгляда зеленых глаз. И тут мной овладела та же жажда секса, что и прошлым вечером. Я едва сдержал желание разложить Рею прямо на запыленной дороге. Теперь ее глаза казались мне зелеными омутами обещания. Я захлопнул дверцу, обошел машину и сел за руль. Машина помчалась по шоссе Э 3. Когда я выжидал удобный момент, чтобы влиться в поток машин на главной магистрали, она спросила: - Как тебя угораздило связаться с этой дурочкой? Говоришь ты, вроде, на моем языке. - Ты знай, помалкивай. Чем больше я тебя слушаю, тем меньше ты мне нравишься. Она рассмеялась. - Даешь! А ты штучка, парень! Она небрежно опустила любопытные пальчики мне на бедро, но я отбросил ее руку. - Заткнись и сиди смирно. А то пойдешь пешком! - рявкнул я на нее. - Ладно. Дай еще сигарету. Я кинул ей пачку и вырулил на шоссе. Еще пять минут быстрой езды - и мы проехали мимо ресторана "Плаза". - А он все еще тут, - заметила Рея. И тут до меня дошло, что рядом сидит женщина, отсидевшая четыре трудных года за решеткой. Эта мысль встряхнула меня. Я отпустил педаль газа. - Куда везти? - спросил я, не глядя на нее. - Еще миля, а там первый поворот направо. Следуя ее указаниям, машина свернула на немощеную дорогу и запрыгала по ухабам. Время от времени я посматривал на попутчицу. Рея сидела, отодвинувшись от меня, и курила, глядя прямо перед собой. В профиль ее лицо казалось высеченным из мрамора. Такое же холодное и жесткое. Я думал о ее словах: "Заплачу за проезд". Вкладывала ли она тот же смысл, что и я? Вожделение охватило меня. Я даже не мог припомнить, когда испытывал такое неистовое желание, и это потрясло меня. - Далеко еще? - спросил я осипшим голосом. - Повернешь направо в конце дороги - и мы на месте. Она выбросила окурок в открытое окно. Я проехал еще с милю и повернул направо. Узкая дорога упиралась в дощатый одноэтажный домишко, заброшенный и ветхий. - Это твой дом? - Он самый. Я затормозил, рассматривая постройку. Да, худшего места для жилья и быть не может. Дом окружали буйные заросли сорняков, некоторые футов в пять высотой. Пара пустых бочек из-под горючего, масса ржавых консервных банок и обрывки бумаг блокировали подходы к дому. - Трогай, - нетерпеливо сказала она. - Чего рот разинул? - Это в самом деле твой дом? Она закурила еще одну сигарету. - Здесь жил мой никудышный дурак-папаша. Это наследство, которое он нам оставил. Тебе-то какая забота? Не можешь ехать дальше, дойду и так. - "Нам"? Кому "нам"? - Мне и брату. Она открыла дверцу и выскочила из машины. - Пока, мистер Благодетель. Спасибо, что подвез. Она направилась к дому, размашисто шагая по усыпанной мусором земле. Я подождал, пока она войдет в дом, запустил мотор и осторожно проехал до самого конца дорожки, где она терялась в высокой траве, там остановился и, выйдя из машины, направился к дому. Входная дверь была открыта. Я заглянул в тесную прихожую. Слева виднелась еще одна распахнутая дверь. Я услышал мужской голос, говоривший: - Господи! Никак вернулась! Меня охватила волна холодного, горького разочарования. Слова "я заплачу за проезд" оказались обманом. Я шагнул вперед, и Рея, услышав шаги, обернулась. - Тебе что-нибудь нужно? Возле окна сидел мужчина, видимо, брат. Высокий, мощного телосложения, с такими же густыми каштанового цвета волосами и зелеными глазами на угловатом лице. Одет он был во что-то вроде грязного джутового мешка и замызганные джинсы. На вид он казался несколько моложе сестры, 23 года, не более. - Кто это? - брат вопросительно глядел на Рею. - Я Ларри Карр, сотрудник опеки. Мы уставились друг на друга, и я моментально возненавидел его, когда он издал короткий глумливый смешок. - И кто к тебе только не липнет, - сказал он Рее. - То всякие хмыри, то вот теперь и опекун из бюро. - А, заткнись, - огрызнулась она. - Он никого не кусает. Есть какая-нибудь еда в этой вонючей дыре? Я перевел взгляд с брата на сестру. Они были из чуждого мне мира. Мне вспомнился Парадиз-Сити, с его богатыми жирными старухами и их собаками, суетящийся, мельтешащий Сидни, чистая, привлекательная молодежь в несусветных нарядах. И все же эта убогая обстановка чем-то притягивала меня. - Как насчет помыться? - проговорил я. - Затем я угощу вас обедом. Мужчина отпихнул Рею в сторону и двинулся ко мне. - По-твоему, мне нужно помыться? - Разумеется! От тебя же воняет, как от козла! Рея, наблюдавшая за инцидентом, рассмеялась и встала между нами. - Это мое, Эд. Не трогай его. Поверх ее плеча мужчина сверлил меня взглядом зеленых сверкающих глаз. Я ждал продолжения, чувствуя огромное желание ударить по этой наглой харе. Видимо, он понял это по моему виду, так как хмыкнул, развернулся и, пройдя грязную, запущенную комнату, отворил еще одну дверь и вышел, с треском захлопнув ее за собой. - Ничего себе возвращение домой! - проговорил я. - Так как насчет обеда? Она окинула меня холодным изучающим взглядом. Изумрудно-зеленые глаза смотрели на меня с язвительной насмешкой. - Мама! Ну и приспичило же тебе! Когда ты получишь меня, это обойдется гораздо дороже обеда! Это прозвучало и как вызов и как обещание. Я улыбнулся ей. - Жду тебя в отеле "Бендикс" в любое время. - С этими словами я вышел из дому и направился к машине. Рано или поздно, говорил я себе, но мы сойдемся, и это будет событие, которого стоит подождать. Я вернулся в Луисвилл, съел ленч у Луиджи и, купив кисть винограда, направился в больницу. Дженни казалась более оживленной. Она бодро улыбнулась, когда я сел на стул возле ее кровати. - Как прошла поездка? - поинтересовалась она, поблагодарив за виноград. В смягченном виде я описал ей мою встречу с Реей Морган и то, как довез до дома и распрощался. - Но ее брат показался мне порядочным прохвостом и не понравился мне, - закончил я. Но Дженни было нелегко провести. - Что вы о ней думаете? - она испытующе уставилась на меня. Стараясь показать, что Рея мне безразлична, я пожал плечами: - Кремень. Я сообщил ей, что с вами случилось несчастье, и вы послали меня. Она улыбнулась своей теплой улыбкой. - Но это ее не заинтересовало, не так ли? - Нет, не заинтересовало. - И все же вы не правы, Ларри. Люди отзываются на доброту. - Она - нет! - Да, это верно, но большинство отзываются, хотя, разумеется, не все. Она - трудный случай. - Лучше не скажешь. После долгой паузы она спросила: - Что вы намерены делать дальше, Ларри? Ведь вы здесь не останетесь? - Скажите мне одну вещь, Дженни. Ведь вы в больнице уже два дня. Много у вас было посетителей за эти два дня, не считая, конечно, меня? - Задавать подобный вопрос было низостью, но я все же хотел убедиться. - Только вы, Ларри, и больше никого, - она вновь улыбнулась. - Итак, ни одна из тех старух, настырно осаждавших вас просьбами, не навестила вас? - Это ничего не доказывает, Ларри. Вы не понимаете. Они все очень бедны, а, приходя в больницу, положено что-нибудь приносить. Им нечего принести, вот они и не приходят. Я кивнул. - Спасибо за разъяснение. Неожиданно она спросила: - Как ваша проблема? - Проблема? - я недоуменно уставился на нее, не понимая, о чем она говорит, но потом вспомнил, что считаюсь человеком с проблемой, побывавшим в автомобильной катастрофе и оплакивающим утрату Джуди. Ведь еще совсем недавно я не мог сосредоточиться на работе и получил от ее дяди приказ переменить обстановку. За последние два дня я начисто позабыл об этой проблеме. - Мне кажется, проблемы больше не существует, - сказал я. - Я так и думала. Вам лучше вернуться. Этот город - чуждая для вас стихия. Я подумал о Рее. - Остались нерешенными кое-какие дела. Так что задержусь здесь еще на пару деньков. Что вам принести завтра? - Вы ангел, Ларри. Спасибо. Хорошо бы что-нибудь почитать. Я купил "Соглашение" Элиа Казена и послал книгу ей в палату, решив, что подобное чтиво как раз для нее. ГЛАВА 4 Я подъехал к зданию, где размещался офис Дженни, с боем захватил место на стоянке и поднялся на шестой этаж. После визита к Дженни я вернулся в отель и примерно в течение получаса думал о Рее Морган, прохаживаясь из угла в угол своего маленького номера. Я механически переставлял ноги, подобно маятнику, мотаясь из угла в угол, а из головы не шли эротические мысли. Я так отчаянно желал ее, что казалось, в моей крови стремительно размножается вирус Эроса. Воображая, как, раздев ее, я овладеваю вожделенным телом, я обливался потом, но постоянно держал в голове ее слова: "Мама! И приспичило же тебе! Когда ты получишь меня, это обойдется подороже обеда!" Но я не простофиля, вроде Дженни. Когда она станет моей, - а я был уверен в этом, - это обойдется бесплатно. Но сначала нужно побольше узнать о ней. У Дженни наверняка имеется на нее досье, и не мешало бы предварительно ознакомиться с ним. Это могло бы серьезно помочь в достижении цели. Придя к такому выводу, я направился в офис Дженни. У двери я остановился. Сквозь тонкую филенку доносился стук пишущей машинки, и это несколько удивило меня. Я постучал, повернул ручку и вошел. За столом сидела пожилая худая женщина. Ее лицо выглядело так, словно его целиком вырубили из тикового дерева. Зажатая в угол, сидела девушка-подросток, неуверенно, одним пальцем ударявшая по клавишам пишущей машинки. Обе уставились на меня, словно я свалился с луны. - Ларри Карр, - представился я, мило улыбнувшись Деревяшке. - Я работал с Дженни Бакстер. Это был профессиональный служащий социальной опеки, не то что дилетант вроде Дженни. Легко было представить, как разбегаются старушки, едва взглянув на нее. - Да, мистер Карр? - ее голосу позавидовал бы и коп. - Решил вот зайти... - Я перевел взгляд на картотеку, стоящую позади девчушки, прекратившей печатать. Она была явно недавней выпускницей школы, очень серьезная, бесполая и совершеннейшая зануда с виду. "Где-нибудь в этих ящиках я найду историю Реи Морган", - думал я. - Если могу помочь... - неоконченная фраза повисла в воздухе. - Помочь? - Деревяшка изумленно воззрилась на меня. - У вас есть квалификация, мистер Карр? - Нет, но у меня... - Я замолчал, понимая, что зря трачу слова. Ей наверняка обо мне уже все известно. - Благодарю вас, мистер Карр. - Она окинула меня жестким взглядом. - Мы прекрасно управимся и без вас. - Я просто подумал, надо бы зайти... - я попятился к выходу. - Я живу в отеле "Бендикс". Если вам вдруг понадобится моя помощь, только позвоните... - Мы не будем беспокоить вас, мистер Карр, - подобрав губы, добавила она с кислой гримасой. - Мисс Бакстер всегда подбирала дилетантов. У меня несколько другие методы. - Могу себе представить, - шагнув в коридор, я прикрыл за собой дверь. Что ж, предпочтительнее было бы сделать все легальным путем, но, если старая корова все так повернула, придется поступить иначе. У меня все еще оставался полученный от Дженни ключ. Я спустился с шестого этажа и вышел на пыльную от цемента улицу. Было пять часов, и я зашел в маленький бар напротив офиса, сел в угол, откуда прекрасно просматривался выход, заказал пиво и, закурив, принялся ждать. Время шло. Люди входили и выходили. Со мной попытался завязать разговор пьянчужка, но я недовольно отмахнулся от него. После второй не спеша выпитой кружки я увидел, как из подъезда вышли Деревяшка и девушка и пошли по улице. Деревяшка держала руку девочки властной хваткой, словно ожидая, что откуда-нибудь выскочит агрессивный мужчина и изнасилует бедняжку. Я не торопился. Выпил еще одну кружку, выкурил сигарету и только после этого, расплатившись, покинул бар. Было четверть седьмого. Из подъезда вышли три хихикающие девушки в мини-юбках и, вертя тощими попками, пошли по улице. Через час стемнеет. Я не хотел зажигать свет в офисе, дабы не привлечь лишнего внимания. Войдя в подъезд, я начал медленно подниматься на шестой этаж. Обитатели маленьких однокомнатных контор заканчивали дела и уходили домой. Они так и шмыгали мимо меня: низенькие и толстые, некоторые со своими машинистками, не обращая на мою персону ровно никакого внимания, торопясь вернуться в свои неуютные дома, чтобы поесть, посмотреть телевизор и лечь в постель с толстой женой. Когда я добрался до площадки шестого этажа, из бюро напротив вышла женщина с лицом, похожим на сморщенную сливу, захлопнула дверь и бочком протиснулась мимо меня с таким видом, словно я был, по крайней мере, бостонским душителем. Открыв дверь офиса, я решительно вошел вовнутрь, закрыл за собой дверь и приступил к поискам. Мне понадобилось минут десять на то, чтобы найти досье Реи Морган. Усевшись за стол, я обстоятельно принялся знакомиться с материалами дела. Дженни потрудилась на славу. Записи были сделаны ее размашистым почерком. Должно быть, она сочла сведения слишком щекотливыми, чтобы отдать их для перепечатки. Рее Морган, как я узнал, исполнилось двадцать восемь лет. Уже в возрасте восьми лет она предстала перед Законом как трудно воспитуемая. В исправительный дом она попала в возрасте десяти лет, попавшись на краже губной помады и духов из магазина самообслуживания. В возрасте тринадцати лет, находясь в заключении, вступила в половую связь с одним из служащих. Их накрыли с поличным, и, не дожидаясь прибытия полиции, мужчина перерезал себе горло. Рею перевели в тюрьму с более строгим содержанием. Через год ей удалось бежать. Но вскоре ее вновь задержали за проституцию. Она предлагала себя водителям грузовиков. Вновь представ перед Законом, она была направлена на психиатрическое обследование. Это не принесло успеха, так как Рея вновь улизнула и два года обреталась неизвестно где. Следующий арест в Джексонвилле, где она в компании трех бандитов предприняла попытку ограбления банка. Адвокат сделал упор на то, что Рея несовершеннолетняя, и ей дали только год. К тому времени ей исполнилось семнадцать лет. Отсидев срок, она вновь исчезла из виду, всплыв тремя годами позднее. На сей раз в компании с двумя мужчинами, предприняв попытку ограбления ювелира. Рея была за рулем автомобиля. Двое, вооруженные дешевыми игрушечными пистолетами, вошли в маленькую ювелирную лавку в Майами. Они были совершенными дилетантами и сразу раскисли, стоило появиться охраннику с пистолетом сорок пятого калибра в руке. Рея свободно могла скрыться, но осталась на месте и была арестована. С учетом прошлых заслуг ей вкатили четыре года тюрьмы строгого режима. Выйдя на свободу, в компании с тремя налетчиками участвовала в нападении на бензоколонку. И на этот раз судья дал ей на всю катушку, засадив Рею на четыре года за решетку. На этом биография Реи заканчивалась. Я бросил папку на стол и закурил. Теперь, обстоятельно ознакомившись с ее прошлым, я заинтересовался ее братом. Я поискал в папках досье на него, но ничего не нашел. Очевидно, Дженни не имела с ним дел, но я был убежден - Рея и ее братец одного поля ягодки. В сгущавшихся сумерках я сидел и думал о Рее. Я думал о жизни, которую она вела, и чувствовал, что завидую ей. Я вспоминал собственную монотонную жизнь, ласковую мать, умершую едва мне исполнилось пятнадцать лет, отца, ишачившего на алмазных копях, где он нажил уйму денег, но неудачно вложил капитал и, не в силах пережить крах надежд, умер, сломленный. Рея жила порочной жизнью, но не сломалась. Едва вырвавшись из тюрьмы, она вновь и вновь становилась на уготованную ей преступную дорогу. Но, по крайней мере, она обладала волей и энергией. Пусть ее воля и энергия служили злу, но она, однажды выбрав себе дорогу, твердо придерживалась ее. Я раздавил окурок и закурил другую сигарету. Меня всю жизнь учили, что воровать дурно, но так ли это в условиях такого мира, где я живу? Не следует ли это представить борьбой за выживание наиболее приспособленного, смелой войной одного человека против всего общества? Разве это не лучше существования людей, паразитирующих на простофилях типа Дженни? Половина моего рассудка вопила - я не прав, но другая - возражала. Я отдавал отчет - Рея входит в мою жизнь. Она привлекала своей сексуальностью, но и сверх того, я завидовал ее смелости, вероятно, превосходившей мою собственную. У меня вдруг возникло желание испытать все то, что испытала она. Ее преследовала полиция, и вот я решил познать все это на собственном опыте. Я представлял ее в тот момент, когда она понимала, что дело принимает нежелательный оборот, и все же не ударялась в панику. Я все больше завидовал ей. Мне хотелось узнать, как я буду вести себя в подобной обстановке. Темнело. Я засунул папку на место, вытряхнул из пепельницы окурки в конверт и положил его в карман. Деревяшке незачем знать, что в офисе кто-то побывал. Спускаясь по лестнице, я продолжал думать о Рее, о ее брате и их убогой развалюхе, называемой домом, и, как ни странно, продолжал завидовать им. Что мне с