онга изготовит стеклянную модель колье. Тогда вы сами сможете оценить красоту этого украшения. Конечно, макет обойдется тысяч в пять долларов, и если мадам понравится и она закажет настоящее колье, эти расходы мы компенсируем. Она дала согласие. Я попросил Сидни предварительно изготовить эскиз на бумаге. Он обладал несомненным талантом в изготовлении такого рода вещей, а здесь буквально превзошел себя, создав настоящий шедевр. - Но, Ларри, в бриллиантах это будет стоить целое состояние! - воскликнул он, когда мы рассматривали рисунок. - Она никогда не пойдет на это. Колье обойдется никак не меньше миллиона! - Оно обойдется дороже, - сказал я. - Предоставь мне свободу действий. Если удастся уговорить ее, она уговорит мужа. Он богат до неприличия. Миссис Плессингтон одобрила эскиз, и это был первый шаг. Я надеялся, что она сразу закажет колье из бриллиантов, но вначале нужно было обработать мужа, да и к тому же ей понравилась сама идея создания стеклянного макета. Моему знакомому понадобилось два месяца, чтобы выполнить задуманное, но как он это сделал! Только профессионал высочайшей квалификации сумел бы отличить подделку. Работа была настолько хороша, что у меня появилось опасение, как бы миссис Плессингтон не удовлетворилась макетом, а подругам хвасталась, будто колье настоящее. Я явился к Плессингтонам на их роскошную виллу на побережье моря. Огромный "роллс-ройс" и "бентли" последней модели стояли на стоянке перед виллой. Зорко следя за выражением лица миссис Плессингтон, я выложил сверкающее колье на черную бархатную подушечку. Она едва не упала в обморок. Затем я застегнул колье на ее шее и подвел к высокому зеркалу, и лишь после того пустил в ход все свое профессиональное красноречие. - Конечно, как вы сами видите, миссис Плессингтон, оно сделано из стекла. Вы также видите, что в этих камнях нет жизни, но если это будут настоящие бриллианты... Я пел дифирамбы, как соловей в мае. Зачарованная, она стояла, глядя на свое отражение, тучная, пожилая женщина, с отвисшей грудью и шеей, уже начинавшей собираться в складки. - Даже Элизабет Тейлор позавидовала бы вам. И пока ей не пришла в голову вредная мысль удовлетвориться стеклянной копией вместо настоящих бриллиантов, я расстегнул и снял колье с шеи. - Но сколько оно может стоить? Это, конечно, был самый главный вопрос. Я объяснил, что на изготовление такого колье понадобится собирать камни со всего света. Когда они будут собраны, их огранят лучшие мастера и оправят в платину, что тоже должно быть сделано специалистами. Все это стоит денег. Я развел руками и одарил ее чарующей улыбкой. Мы оба сознавали: колье будет оплачено не ее деньгами. Ей придется исхитриться вытянуть их у мужа. Я упирал на то, что бриллианты вечны и никогда не падают в цене. Деньги ее мужа получат надежное помещение. Подождав, пока она усвоит информацию, я небрежно добавил, что колье будет стоить примерно полтора миллиона долларов. Она и глазом не моргнула. Да и с чего ей волноваться? Платить-то придется мужу! Она сидела с мечтательным выражением в глазах - гора жира в платье от Нормана Хартвелла. Я догадывался, о чем она думает. Она думала, каким великолепным символом ее положения было бы это колье, как завидовали бы ей подруги и, может быть, даже Элизабет Тейлор. Так что, в конце концов, миссис Плессингтон получила свое колье, самую дорогую игрушку, когда-либо проданную фирмой "Люс и Фремлин". Окончательная стоимость колье составила миллион восемьсот тысяч долларов! Миссис Плессингтон и ее колье вызвали настоящий шум в прессе. В газетах появилась ее фотография с колье на шее и мужем рядом, с лицом, словно тот надкусил зеленую айву. Она щеголяла в колье в казино, в клубе, в опере и была на седьмом небе. Но через месяц одну из ее подруг, с колье, которое я постеснялся бы предложить самому захудалому из своих клиентов, огрели по голове, а колье украли. Женщина так и не оправилась от травмы и теперь нуждалась в постоянном внимании сиделки. Это нападение до смерти напугало миссис Плессингтон, которая только теперь сообразила, что ее бриллианты ценой в миллион восемьсот тысяч могут навлечь на нее смертельную опасность. Она немедленно сдала колье в сейф своего банка и больше не рисковала надевать его. Все это происходило пять лет назад, а теперь, по словам Сидни, она хочет продать колье. Для нас не было секретом, что в последнее время миссис Плессингтон пристрастилась к игре. Она проводила в казино буквально все вечера. Муж не препятствовал ей в этом, так как помимо продажи здоровенных ломтей Флориды и повсеместного возведения небоскребов он имел еще одно увлечение: он был страшным бабником. В то время как его жена большую часть ночи проводила за игрой, сам он предавался постельным развлечениям с любой приглянувшейся ему девчонкой. Но Плессингтон знал счет своим деньгам, так что время от времени проверял счета жены, устраивая ей головомойку. Миссис Плессингтон никогда не выигрывала. Зная все это, не трудно было догадаться, что к этому времени она по уши в секретных долгах и вынуждена продать колье, пока муж не догадался о их размерах. - Ларри? - донесся до меня голос Сидни Фремлина сквозь шум электрических разрядов. - Ты слушаешь? Мне было наплевать на миссис Плессингтон, на ее колье, да и на самого Сидни, если на то пошло. В голове засела только жгучая мысль о Рее. - Я слушаю. - Ради Бога, сосредоточься, Ларри, - настойчиво произнес Сидни. - Пожалуйста, ради меня, ты должен вернуться. Не могу представить, чем можно заниматься в этом ужасном городе. Ну, скажи же, ты вернешься и поможешь мне? Снова судьба направляла меня: еще несколькими минутами раньше я думал о самоубийстве. Если бы Сидни попросил меня заняться не продажей колье Плессингтонов, а чем-либо иным, я без раздумий бросил бы трубку. Но это колье было вершиной моих достижений. Создав эту игрушку, я приобрел репутацию одного из лучших специалистов по бриллиантам. Мрачное настроение вдруг покинуло меня. Может быть, еще одна перемена обстановки излечит от маниакального влечения к Рее, но я хотел все же оставить себе лазейку, на всякий случай. - Я не поправился, Сидни. У меня болит голова и еще трудно сосредоточиться. Если я вернусь и все наилучшим образом устрою с колье, сможешь ли ты продлить мой отпуск еще на месяц? - Конечно, милый мальчик! Кроме того, я дам тебе один процент от выручки. А если захочешь, будешь отдыхать еще шесть месяцев. Справедливее некуда, не так ли? - Сколько она за него хочет? Он зажужжал, как пчела в бутылке, прежде чем ответить. - Я не обсуждал с ней этот вопрос. Ей не терпится получить деньги. Я сказал, что проконсультируюсь с тобой, а уже потом ты лично переговоришь с ней. Я вновь заколебался, подумав о Рее, но потом решился. - Хорошо, я сейчас же выезжаю и послезавтра буду у тебя. - Не бери машину. Найми воздушное такси. Я оплачу расходы, - Сидни просто изнывал от нетерпения меня увидеть. - Ты не представляешь, какое это для меня облегчение. Давай пообедаем вдвоем где-нибудь в тихом местечке? Встретимся около девяти в "Ла-Палме", согласен? "Ла-Палме" - один из самых дорогих и изысканных ресторанов Парадиз-Сити. Сидни явно хотел задобрить меня. - Договорились, - ответил я и положил трубку. Во время двухчасового перелета в Парадиз-Сити в кабине маленького самолета мысль, подобная черной змее, незаметно пробралась в мой мозг. "В этой стране полно старых жирных дураков, которые сидят на миллионах", - сказала Рея. Зачем ждать, пока я стану старым, жирным и богатым? Почему бы сразу не завладеть огромным богатством? Я думал о колье Плессингтонов. Миллион восемьсот тысяч долларов! Я был уверен, что по роду специфики своей работы, зная крупнейших торговцев бриллиантами в мире, я не встречу ни малейших трудностей со сбытом камней, надо только соблюдать элементарную осторожность. Эти торговцы с руками оторвут все, что я им предложу. Я достаточно часто продавал бриллианты от имени Сидни, а тот всегда требовал оплаты наличными. Партнеры по сделкам никогда не возражали, зная эту прихоть Сидни, и Сидни тоже всегда платил наличными, но самое главное - везде признавалась моя подпись. Итак, разобрав колье, я буду иметь все шансы выгодно сбыть бриллианты. В последнее время операции подобного рода целиком перешли в мое ведение. Сидни больше не поддерживал контактов с коммерсантами, всецело полагаясь на меня. Мне уплатят наличными, полагая, что я действую от имени Сидни, а на самом деле я открою счет в швейцарском банке на свое имя. Легче легкого продать колье, но вот украсть его так, чтобы никто ничего не заподозрил, - совершенно другое. Я воспринял это как вызов. Может быть, я ничего не стою, когда речь идет о тривиальном грабеже, и до смерти пугаюсь при попытке угнать чужую машину, но операция по похищению колье хотя и представляла немалую опасность, тем не менее позволяла мне действовать в своей стихии. В течение следующего часа, под монотонный гул моторов маленького самолетика, уносившего меня в Парадиз-Сити, я перебирал в уме методы и средства. Я нашел Сидни с бокалом двойного мартини в отдельном кабинете. Метрдотель ресторана "Ла-Палме" проводил меня туда с почтением, достойным члена королевской семьи. Как обычно, ресторан был полон, и мне пришлось задержаться у нескольких столиков, отвечая на стандартные вопросы, касающиеся моего здоровья, но вот дверь кабинета захлопнулась за мной, и Сидни порывисто пожал мою руку. - Ларри, дорогой мой мальчик! Ты просто не представляешь, как я ценю твой приезд! - выпалил он, и на его глазах блеснули слезы. - Как ты плохо выглядишь! У тебя совершенно измученный вид. Как себя чувствуешь? Ты не переутомился в самолете? Ненавижу себя, что вытащил тебя раньше времени, но ведь ты понимаешь необходимость этого, правда? - Я в полном порядке. Не суетись по пустякам. Долетел прекрасно. Но он никак не мог успокоиться. Первым делом заказал и для меня двойной мартини, а когда метрдотель ушел, принялся расспрашивать о моем здоровье, чем я занимался и не скучал ли по нему. Привычный к его жужжанию, я бесцеремонно прервал Сидни: - Послушай, перейдем к делу. Я немного устал и после обеда хочу прилечь, так что не стоит тратить время зря на разговоры о моем здоровье. Принесли мартини, и Сидни заказал черную икру, суфле и шампанское. - Ничего, как ты думаешь? Это все легкое и питательное, ты потом будешь хорошо спать. Я похвалил его выбор. - Итак, она хочет продать колье? - спросил я, едва только метрдотель ушел, щелкнув пальцами двум официантам, чтобы они обеспечили нас первоклассным обслуживанием. - Она пришла вчера, колыхаясь, как студень. Я знаком с бедняжкой не первый год и заслуженно считаюсь ее другом. Она призналась, что отчаянно нуждается в большой сумме денег. Сначала я опасался, что она будет просить взаймы, и у меня прямо голова пошла кругом от попыток придумать какую-нибудь отговорку, но она тут все и выложила. Она вынуждена продать колье, но главное условие - это сохранить сделку в тайне от мужа. Ей было очень важно узнать, сколько я могу дать за колье. - Она опять проигралась? - Она не сказала этого прямо, но полагаю, что да. Я, понятно, едва почуял, куда она клонит, сразу напустил дымовую завесу. Сказал, что дело можешь провернуть только ты, так как являешься лучшим специалистом по бриллиантам, и на твое молчание можно положиться. Пришлось сказать, что ты в отъезде, но едва появишься, я незамедлительно направлю тебя к ней. Бедняжка чуть не обмочилась. Я понял, что достать деньги для нее крайне важно. Я уверил, что постараюсь вызвать тебя уже к сегодняшнему вечеру. На этом мы и разошлись. И вот ты вернулся, Ларри. Ты встретишься с ней утром. Не представляешь, в каком она состоянии. Она маленькая глупышка, и мне просто не хочется видеть, как она страдает. Ты ведь повидаешься с ней, правда? - Для этого я и приехал. Принесли икру, и я продолжал, намазывая тост маслом: - Ты имеешь хоть какое-нибудь представление, сколько она хочет? - Насчет этого я не заикнулся. Не хотел портить тебе игру. Все в твоих руках, Ларри. - Дело может оказаться не таким простым, Сидни. Ты, конечно, понимаешь - колье предстоит разобрать. Нечего и думать, продавать его в теперешнем виде. Опять поднимется шумиха, и, если Плессингтон вдруг увидит на фото очередную дуреху в его колье, миссис Плессингтон придется плохо. Я кое о чем подумал, пока летел. Мы сами могли бы чертовски неплохо заработать на сделке. Можно продать камни даже за два миллиона, но сработать нужно чисто. - Два миллиона! - Сидни вытаращил глаза. - Вот как я себе это представляю. Я встречусь с миссис Плессингтон и объясню ей, что, раз она хочет продать колье в его теперешнем виде, мы дадим ей ту цену, которую она некогда заплатила, то есть миллион восемьсот тысяч. Из твоих слов ясно, а я лишний раз подчеркну это - повторная продажа колье вызовет такой же интерес, как некогда был проявлен к ней, а это ей никак не подходит - она боится огласки. Стоит ей до этого дойти, и она ни за что не позволит нам продать его в целом виде. Тогда я объясню ей: если колье разобрать, стоимость камней значительно понизится. Камни придется продавать по отдельности, и мы не сможем предложить ей больше девятисот тысяч - половину первоначальной стоимости. Если она согласится, - а выхода у нее нет, - ты платишь ей девятьсот тысяч - и колье наше. - Я поднял руку, видя, что Сидни собирается прервать меня. - Дай мне закончить. Ты должен спроектировать новое бриллиантовое ожерелье, в которое войдут все камни из колье Плессингтонов. Я закажу ожерелье Чану, подыщу покупателя в Южной Америке, либо в Индии, или на Ближнем Востоке и сбуду за два миллиона. И тогда ты заработаешь миллион сто тысяч. По-моему, это выгодная сделка. Он откинулся на спинку кресла и некоторое время изумленно взирал на меня. - Но мы не можем так поступить! - воскликнул он с возмущенным видом. - Нельзя же наживаться подобными методами на этой бедняжечке! - Это - бизнес, Сидни, - невозмутимо произнес я и наложил себе икры. - Спросить Тома, сможем ли мы так поступить? Он всплеснул руками. - У Тома не душа, а счетная машина, и кассовый аппарат вместо сердца. - Потому-то ты и ешь икру. Несколько минут он задумчиво жевал. - Ты действительно думаешь, что сможешь продать ожерелье за два миллиона? - А почему бы и нет? Я был уверен, что не смогу, но мне нужна была приманка для Сидни. - Например, Бартоны смогут его купить за такую сумму, но ты должен превзойти себя и спроектировать такую вещь, в сравнении с которой все другие покажутся дешевкой. Глаза Сидни загорелись. Он обожал такие задачи. - Я сумею, уверен! Какая замечательная идея! Ларри, умненькая ты киска! Я понял, что выиграл бой, и начал успокаиваться. Выпив шампанского, я начал второй раунд, ступив на очень тонкий лед. - Понадобится время, Сидни, может, нужно будет слетать в Гонконг. Чан проработает над ожерельем не меньше месяца. На продажу уйдет значительно больше времени - месяца три, может, пять. Что станет тем временем с миссис Плессингтон? Он изумленно уставился на меня. Такая мысль как-то не приходила ему в голову. - Я знал, что это слишком хорошо, чтобы поверить в возможность сделки. По-моему, она не может ждать и недели. Подошел официант и убрал тарелки. Мы сидели в молчании, пока не подали суфле из омаров и официант не удалился. Тогда я забросил бомбочку, не зная, взорвется она или нет. - На мой взгляд, если мы хотим, чтобы сделка состоялась, тебе придется одолжить ей деньги до продажи ожерелья. Он широко раскрыл глаза. - Девятьсот тысяч! - его голос поднялся до писка. - Ты ссудишь их под шесть процентов, а ожерелье в конце концов продашь за два миллиона, - сказал я. - Спроси Тома, бывают ли сделки выгоднее. - Но мне не по средствам одолжить такие деньги. - Я и не говорю, чтобы ты одалживал. Одолжит фирма. - Том ни под каким видом никому не одолжит. Даже самому Никсону. - Да? Тогда деньги дашь ты. Твой банк позволяет тебе превысить кредит. Что ты теряешь? Ожерелье будет твоим. Даже если я не смогу выручить два миллиона, свою цену мы всегда получим. Даже в этом случае ты удвоишь свои деньги. Ну же, Сидни! Такой шанс бывает раз в жизни! В раздумье он отправил в рот вилку с суфле, и я увидел огонек жадности, зажегшийся в его глазах. - Тому совсем не обязательно знать об этом, правда? - вдруг сказал он. - Я имею в виду - раз я вношу личные деньги, тогда и те деньги, которые удастся выручить от продажи ожерелья, тоже будут мои личные. Не так ли? - Правильно. Минус один процент моих комиссионных. Он взглянул на меня, слегка прищурясь, и я понял, что он не думал об этом. - Да, и один процент тебе. Было заметно, как он пытается подсчитать сумму в уме. - Ты дашь мне 18 тысяч долларов. Вычти еще 900 тысяч миссис Плессингтон и прибавь ее шесть процентов на ссуду, и у тебя останется приблизительно 880 тысяч чистой прибыли. По-моему, совсем не дурно. Он подумал еще немного и сказал: - У меня есть идея даже лучше. Ларри, мой мальчик, что, если ты попробуешь убедить миссис Плессингтон продать колье за 750 тысяч? В конце концов, деньги-то не ее. Я мог бы продать акции для покрытия этой суммы, и тогда колье стало бы моим и я мог бы не беспокоиться относительно Тома. Если я так сделаю, а ты продашь ожерелье за два миллиона, я получу миллион с четвертью. Довольно заманчиво, не правда ли? - Я думал, ты не захочешь наживаться на бедняжечке, - сказал я, прикидываясь, будто шокирован. Он беспокойно заерзал. - Но ведь ты же сказал, что это бизнес, - он сделал паузу, вглядываясь в мое лицо. - Как ты думаешь, сумеешь ли ты убедить ее продать колье за эту цену? - Попытка не пытка. Я покончил с остатками суфле. - Ларри, приложи завтра максимум стараний. Я уверен, у тебя должно получиться. - Сидни щелкнул пальцами, подзывая официанта и заказывая кофе. - Слушай, я вот что сделаю. Добудь колье за 750 тысяч, и я дам тебе два процента. Справедливее некуда. - И оплатишь самолет до Гонконга и все расходы, связанные с поездкой? - сказал я, зная, что никакого Гонконга не будет. - Естественно, дорогой. - Терри знает о миссис Плессингтон? - Не упоминай об этом скверном мальчишке. Право, следует поскорее избавиться от него. - Сидни даже покраснел от раздражения. - Он становится совершенно невозможным. - Это к делу не относится. Знает ли он? - Конечно, нет! - Ты уверен? Миссис Плессингтон приходила к тебе? Разве он не поинтересовался, что ей было нужно? - Мы даже не разговариваем. - Он не мог подслушать? Мысль о Терри заставляла меня нервничать. Он слишком хорошо разбирался в бриллиантах, чтобы я мог чувствовать себя в безопасности. - Нет. Когда пришла миссис Плессингтон, он был занят с клиентами. - Слушай, Сидни, он не должен ничего знать. Собственно, никто не должен знать, а не то пронюхает Том. Ведь если задуматься, сделка проходит через фирму, и у Тома будет много причин для неудовольствия, если он узнает. Сидни опять тревожно заерзал. Он знал это не хуже меня. - Если я куплю колье на свои деньги, - сказал он несколько вызывающе, - Том здесь будет ни при чем. - Но миссис Плессингтон - клиент фирмы. - Я хотел внушить ему чувство вины. - Слушай, Сидни, чтобы фирма осталась в стороне, тебе лучше работать над эскизом не в офисе, а у себя дома. Естественно, колье тоже должно находиться там. Ему незачем было знать, что это условие существенно для моего плана. Он не колебался. - Да, все останется строго между нами. - Он с доверием посмотрел на меня. - Ты поможешь с ожерельем, Ларри? "Ну и нахал, черт его дери, - подумал я. - Ведь знает же, что без меня он не то что не сможет сделать ожерелье, но даже уговорить продать за ту мизерную цену, что мы только оговорили. И, собираясь огрести такой гигантский барыш, предлагает мне жалкие два процента, а Тома Люса вообще выбрасывает из сделки". - Ты знаешь, на меня можно положиться. Во время полета в воздушном такси и обдумывания плана, как украсть колье без риска, я испытывал угрызения совести из-за Сидни, так как в случае выполнения плана он понес бы существенные убытки, но теперь, когда Сидни показал свою алчность, упреки совести стихли. Скажи он мне: "Слушай, Ларри, давай поделим все поровну. Ты берешь на себя работу, я предоставляю капитал", - я отказался бы от своей затеи. Но раз он проявил себя таким проклятым жаднюгой и эгоистом, предложив мне только два процента, я, не сходя с места, решил осуществить план. Ему наплевать на миссис Плессингтон, так чего же я должен беспокоиться о нем? Сцену, устроенную мне миссис Плессингтон, лучше забыть. Она не назвала Сидни вором, но это подразумевалось. Она плакала и заламывала голые руки. Она неистово металась по просторной комнате, выставляя себя в самом неприглядном виде. Она обвиняла меня во лжи, напомнив мои слова о том, что бриллианты никогда не падают в цене. На это я возразил, что колье придется разобрать, и, если она подождет год или полтора, я обеспечу ее полутора миллионами за камни и платину, но поскольку она требует деньги сразу, Сидни не может дать ей больше. Наконец она утихомирилась. Что ни говори, на три четверти миллиона долларов не очень-то начихаешь, особенно, если деньги не твои. До сих пор ей не приходила в голову мысль, что попытка продать колье в его сегодняшнем виде неизбежно приведет к огласке, и это соображение в конце концов укротило ее. Она согласилась принять чек, выписанный Сидни, но заявила, что никогда больше не будет иметь дел с фирмой "Люс и Фремлин". Я сделал несколько приличествующих этому случаю замечаний, хотя на все это мне было наплевать. И тут она выкинула нечто настолько неожиданное, что я на первый момент онемел. - Вы должны, по крайней мере, отдать мне стеклянное колье, - сказала она. - Хоть это вы обязаны сделать. Если муж когда-нибудь захочет взглянуть на колье, я покажу ему имитацию. Он не заметит подделки. Она, естественно, не знала, что стеклянное колье было осью, на которой вращался мой план. Без него мой план огрести два миллиона долларов просто перестал бы существовать. Пять лет назад, когда Сидни доставил настоящее колье миссис Плессингтон, он спросил меня о судьбе стеклянного макета. Как человек скупой, он терпеть не мог лишних трат. Колье находилось в офисе, о чем я и сообщил Сидни. Сидни спросил, нельзя ли вернуть имитацию Чану в обмен на кредит в две или три тысячи. Я гордился колье как своим творением, да и к тому же в то время мне повезло на бирже и я чувствовал себя богачом. Я пообещал вернуть копию Чану и выручить за нее максимум возможного, но поступил иначе. Я сохранил колье в качестве сувенира, а Сидни получил две с половиной тысячи долларов, якобы от Чана, но на самом деле это были мои деньги. И вот теперь миссис Плессингтон вспомнила о копии. Справившись с секундной растерянностью, я сказал, что его сломали и использовали стекляшки для других макетов. Услышав такое, она едва не лопнула от злости и принялась настаивать, чтобы мы изготовили другую копию. Я обещал все устроить, но просил учесть, что на это потребуется не меньше трех месяцев. Ей пришлось удовлетвориться этим. Мы вместе отправились в банк в ее "роллс-ройсе", и она забрала колье из хранилища. Оно лежало в шикарном кожаном футляре, обитом черным бархатом. Я не видел колье уже четыре года. От его красоты у меня перехватило дух. Я протянул чек миссис Плессингтон, и она подала мне колье. Затем чуть ли не бегом я поднялся из хранилища, торопясь реализовать свой план. Пока владелица разговаривала с управляющим банка, я взял такси и поехал к себе домой. Отперев стенной сейф, я взял стеклянное колье и положил копию и подлинник рядом. Сидни был дизайнер, но и только. Он не разбирался в бриллиантах, и я был уверен, что не отличил бы одно колье от другого. Изумительная работа Чана могла ввести в заблуждение даже Терри. Присмотревшись, он, конечно, отличил бы подделку, но я предусмотрел, чтобы Терри был лишен такой возможности. Я положил стеклянное колье в кожаный футляр, а настоящее в пластиковый и убрал в свой сейф. Потом позвонил Сидни в магазин и порадовал сообщением, что все прошло гладко. Он, как обычно, зажужжал, словно пчела, и назначил встречу у себя в пентхаусе. Дом Сидни был великолепен. Окна выходили на море, просторная, со вкусом обставленная гостиная, четыре спальни, плавательный бассейн на террасе, фонтан в холле и все прочие штучки, которым богатый педераст мог найти применение. Едва я позвонил, дверь отворилась. Сидни с нетерпением ждал меня. - Как она реагировала? - был его первый вопрос, заданный мне, в то время как его глаза не отрывались от свертка в моих руках. - Как и следовало ожидать. Она не назвала тебя вором, но это подразумевалось. Ноги ее больше не будет в фирме. Сидни вздохнул. - Я догадывался, что бедняжечка именно так и поступит. Что ж, отнесемся к этому мужественно. В конце концов, она ничего не приобретала у нас за последние годы. - Он не сводил взгляд со свертка. - Оно здесь? Наступил критический момент. Я встал так, чтобы солнечный свет, падающий из окна, упал на мои руки, вынул футляр и открыл его. Солнце заиграло в стекле, и Сидни с восторгом уставился на колье. - Оно изумительно, Ларри! Какая красота! Ах ты умница! Теперь надо браться за работу. Он отобрал у меня футляр, еще раз полюбовался на колье и закрыл крышку. Первая, самая важная проверка, кажется, прошла успешно. - Я набросаю несколько эскизов, а затем мы их обсудим. Я буду работать весь уик-энд. - К слову, Сидни, я оставил в Луисвилле свою машину. Завтра я слетаю туда и пригоню назад. Как? - Нет проблем! А я тем временем приготовлю кое-что, над чем поработаем потом. Я смотрел, как он подходил к картине Пикассо и открывал стенной шкаф, спрятанный за нею. Я достаточно хорошо знал эту модель сейфа. Система трех рубежей сигнализации обеспечивала практически стопроцентную гарантию сохранности ценностей. Малейшая ошибка, и на голову тебе свалится целая орава полицейских. Сидни положил футляр в сейф, захлопнул дверцу и обернулся ко мне с сияющей улыбкой. - Во вторник оставь вечер свободным и приходи сюда, скажем, часов в восемь. Мы устроим маленький ужин, а потом без помех посмотрим эскизы будущего колье. - Отлично, Сидни. Ну ладно, я поехал в магазин. В такси я думал о том, что меньше чем через сутки я увижу Рею. ГЛАВА 6 В двенадцатом часу я затормозил перед бунгало Морганов. Входная дверь была открыта, но никаких других признаков жизни я не заметил. Выйдя из машины, я пересек двор, заросший сорной травой, и заглянул в гостиную. Рея сидела за столом и читала газету. Услышав шорох, подняла голову все с тем же насмешливым выражением в зеленых глазах. Ее вид побудил во мне мучительное вожделение. "Господи! - подумал я. - Вот это женщина! Самая волнующая, самая дьявольски красивая, самая желанная женщина в мире!" - Ты? - удивление мелькнуло в ее глазах. - Чего надо, Дешевка? Безумная ярость, которую нельзя было контролировать, поднялась во мне. Я сделал три стремительных шага вперед и отвесил Рее три оплеухи, отбросивших ее назад. - Не смей называть меня так! - заорал я, готовясь принять ответные меры, если она вдруг вскочит и кинется на меня, но Рея сидела неподвижно, прижав ладони к лицу, с широко раскрытыми от удивления глазами. - Четко сработано, кореш, - прокомментировал Фел, входя в комнату ленивой походкой. - Так с ней, сукой, и надо. Я надеялся, что вскоре мы тебя увидим. Чувствуй себя как дома. Я игнорировал его приглашение, не сводя глаз с Реи. - Тронь меня еще раз и пожалеешь, что родился на свет, - сказала она, но в ее голосе не чувствовалось уверенности. Мое бешенство начало утихать, и до меня вдруг дошло, как неправильно вел я себя с ней, упрашивая и пресмыкаясь. Я вспомнил то уважение, которое она оказывает брату. Скорее всего, она уважает мужчин, не церемонящихся с ней. - Назови меня еще раз Дешевкой и снова получишь по физии. - Отодвинув плечом Фела, я подошел к дряхлому креслу и сел. - Я пришел для серьезного разговора. Если вы не струсите, втроем нам можно прикарманить кое-какие бриллианты. Рея уставилась на меня как на сумасшедшего, а Фел разразился хохотом. - Видишь? Я же говорил, в нем есть перец, глупая ты корова. А ты не верила. Этот малый не промах, за милю видно. - Заткнись, - огрызнулась Рея, по-прежнему не сводя с меня глаз. - Это как же понимать? - Хоть у меня и имеются кое-какие деньги, но мне их не хватает. Вы хотите денег тоже, так почему бы не примкнуть ко мне и раздобыть их? С заблестевшими глазами и напряженным лицом, она подалась вперед. - Как, интересно знать? - Вы не поленились узнать, кто я, а я не поленился пролистать ваше досье. Я знаю, ты участвовала в двух паршивеньких ограблениях и оба раза получила по четыре года. Это детские забавы. Если вы с братом умеете думать и не струсите в нужный момент, можете огрести полмиллиона. Фел втянул воздух с резким свистящим звуком, а Рея застыла, сжимая кулаки. - Ты серьезно? Полмиллиона? - голос Фела походил на карканье. - Я пришел не для того, чтобы валять дурака. Полмиллиона вам на двоих, полмиллиона мне. - Меня не проведешь, - резко сказала Рея. - Что скрывается за твоей трепотней? Или ты вообразил, что меня можно одурачить. Полмиллиона! Ха! - Да заткни ты свою проклятую глотку! - заорал Фел. - Сама ты городишь чепуху! Говорю тебе, этот малый в порядке. - Он повернулся ко мне. - Говори дальше, мистер, чего ее слушать. У нее всегда было ума с горошину. Так что насчет полмиллиона? Иисусе! Вот бы мне такие деньжата! - Они лежат и вас дожидаются. Вам-то всего и делов, что войти, взять и уйти. - Войти в ваш магазин, обчистить и уйти? - недоуменно спросил Фел. - Не говори глупостей! Глазом не успеешь моргнуть, как окажешься за решеткой. Нет! Это работа легкая, простая и безопасная. - А ты что будешь делать? - вмешалась Рея, глядя на меня холодно и презрительно. - Стоять в сторонке, а если дело сорвется, тебя только и видели! - Промаха быть не может, все очень просто. Я организую дело и продаю бриллианты. Без меня не будет и денег. Но раз вы струсили, скажите, и я найду кого-нибудь другого. - Скажи-ка, до чего переменился парень с тех пор, как заходил сюда в последний раз. - В голосе Фела звучала благоговейная нотка. - С чего бы это, мистер? - Все вы!.. вы научили меня этому. - Я посмотрел на Рею. - Я решил не ждать, пока стану богатым, старым и жирным. Я решил разбогатеть сейчас! Ее глаза не утратили подозрительного выражения. - Ладно, что за дело? - наконец сдалась она. По выражению ее лица я понял - Рея заглотнула приманку. - Нечего ходить вокруг да около. Чего ты хочешь? Я был готов к ее вопросу. Достав из бумажника фотографию колье миссис Плессингтон, я положил ее на стол напротив Реи. - Вот о чем? Здесь бриллиантов на миллион восемьсот тысяч! Фел подошел и склонился над столом, заглядывая через плечо сестры. Я пристально наблюдал за ними и по выражению алчности на их лицах понял: они попались на удочку так же, как перед этим Сидни. Потом Рея подняла на меня глаза. - Мы можем загреметь на двадцать лет, если погорим. - Черт! - взорвался Фел. - Ты кончишь ныть? Тебе нужно обязательно вставлять палки в колеса? Заткнулась бы лучше! - Я побывала в тюрьме, а ты нет, - спокойно парировала она. - Дурак, и говоришь по-дурацки. - Никакой тюрьмы не будет, - вмешался я. - Давайте я все объясню. Я рассказал им все о колье Плессингтонов, показал газетные вырезки и фотографии, где она была изображена с колье на шее. Я рассказал о тысячных карточных долгах, из-за которых она была вынуждена тайно продать его. И о том, как мой босс тайно купил колье по бросовой цене. И идею о том, как мы решили тайно сделать новое колье и продать с огромным барышом. - Жадный сукин сын, предлагает только два процента с выручки, - закончил я. - Вот я и решил прибрать колье. В моем положении я без риска могу продать камни за миллион. Что и разделим пополам. - Пользуясь любимым выражением Сидни, я добавил: - Справедливее, дальше некуда! Рея посмотрела на меня испытующе. - Что-то больно ты расщедрился. - Ее холодные недоверчивые глаза шарили по моему лицу. - Что у тебя на уме? Ты знаешь, мы пошли бы на дело и за десятую долю такой цены. Что ты задумал? Я понял, что переборщил. Она, конечно, была права. Предложи я им пятьдесят тысяч, и они ухватились бы за это дело с радостью. Но теперь поздно пятиться. Я совершил промах и теперь следовало усыпить их подозрения. Я бесстрастно выдержал ее подозрительный взгляд. - Мне кажется, - осторожно начал я, - раз вы проделываете самую опасную часть работы и получите половину, то останетесь довольны и будете держать язык за зубами. Я вовсе не хочу, чтобы вы тянули деньги из меня после дела. Чтобы избежать шантажа, я сразу делю куш пополам. - Этот малый думает на два хода вперед. Котелок у него варит, - возбужденно сказал Фел. - Твоя правда, мистер. Полмиллиона - и ты о нас больше не услышишь! - Опасная часть работы? - Рея моментально заметила еще один мой промах. - Ты же только что говорил - дело простое и легкое. В чем же тогда опасность? - Мне следовало сказать "активная часть работы", а не опасная, но всего ведь не предусмотришь. Да, с Реей нужно держать ухо востро. В отличие от своего легковерного брата, она требует к себе такого же деликатного отношения, как и мешок гремучих змей. Она еще долго не сводила с меня подозрительного взгляда, потом все же спросила: - Так что мы должны сделать? - Прежде всего вам необходимо придать себе более респектабельный вид. Брат и сестра в отпуске. Купите одежду поприличнее на те деньги, что украли у меня. Потом поезжайте в Парадиз-Сити и остановитесь в отеле "Пирамида". Зарегистрируйтесь как Джон и Мэри Холл. Вынув золотой карандаш, я записал номер телефона на полях газеты. - Позвоните во вторник около полуночи и сообщите номер, в котором вы остановились в отеле. Не хочу справляться о вас у портье. В среду вечером я заеду к вам и сообщу все необходимые детали. Дело можно будет провернуть уже в пятницу, но детали требуют некоторого уточнения. - Ты еще не сказал, как мы будем действовать, - сказала Рея, внимательно глядя на меня. - Я хочу знать. - Мы с боссом будем работать над эскизом ожерелья у него в пентхаусе. Колье будет лежать на столе. Оно необходимо, чтобы сверять образцы камней. Вам только и делов, что войти и взять его, предварительно связав нас, чтобы мы не подняли тревогу. Вот всего и делов. - Нет, ей-Богу! - воскликнул Фел. - Неужели все так просто! Мы заходим, берем эту чертову штуковину и все? - Именно. - Я встал. - Еще есть вопросы? - Нам иметь при себе пистолеты? - Конечно. Но можете их не заряжать. О сопротивлении не может быть речи. Они нужны вам только для острастки. Вы поняли - пистолеты должны быть незаряженные. - Ясно. Я раздобуду пару пушек. - Подробности обсудим в среду. Организацию предоставьте мне. Ваше дело - приодеться, держаться респектабельно и по мере возможности не привлекать внимания. - Я посмотрел на Рею. - Тебе что-то неясно? Она хмуро вглядывалась в меня. - Да. В чем здесь подвох? Вот мой вопрос. Я носом чую: здесь что-то не так. Полмиллиона баксов без труда, без писка, без легавых. Темнишь! Какую игру ты затеял? Я повернулся к Фелу. - Ты сможешь найти кого-либо посговорчивее в напарники? Она мне надоела. В конце концов, лучше двое мужчин, чем мужчина и подозрительная сука. Он осклабился. - Не обращай на нее внимания. Ее вечно поносит через рот. Во вторник вечером мы будем в отеле, мистер. - Если вы не дадите о себе знать во вторник вечером, я поищу других исполнителей этой акции. Это была моя прощальная реплика. За пять лет работы у Сидни я много раз бывал у него в пентхаусе. Берт Лоусон, ночной дежурный, знал меня в лицо и всегда весело приветствовал, распахивая дверь. В десять вечера стеклянная дверь запиралась и Берт уходил в дежурку, коротая остаток ночи перед телевизором. Он выходил только для того, чтобы впустить случайного гостя или ответить на телефонный звонок. Но это случалось крайне редко. Четверо богатых обитателей дома, включая Сидни, имели свои ключи от парадного и после десяти открывали дверь сами. За исключением Сидни, это были довольно пожилые люди, и если и выходили поздно, то достаточно редко. Это облегчало мою задачу. Входная дверь запиралась на автоматический замок. Когда приходило время, Берт опускал задвижку предохранителя и после этого дверь можно было открыть лишь воспользовавшись ключом. Я не предвидел никаких затруднений при посещении Сидни в поздний час. Лоусон впустит меня без лишних вопросов. Я поднимусь на лифте на верхний этаж, а затем спущусь обратно. Лоусон вернется в дежурку смотреть телевизор. Мне нужно будет прошмыгнуть мимо, открыть замок, поставив его на предохранитель, а затем подняться по лестнице в пентхаус Сидни. Входная дверь квартиры Сидни тоже была снабжена автоматическим замком. Вечно забывая ключи, он редко запирал ее, зная, что дверь дома охраняется днем и запирается на ночь. Если же в вечер нападения дверь будет заперта, я всегда найду момент, чтобы открыть ее. Я мог бы намеренно оставить чемоданчик в прихожей и выйти туда, пока Сидни работает, и поставить замок на предохранитель, чтобы Рея и Фел ворвались в пентхаус неожиданно и захватили Сидни врасплох. Я был уверен, что страх парализует его. Увидев пистолеты, он и не пикнет. Я не ожидал никаких неожиданных действий с его стороны, но во избежание подозрений придется разыграть из себя храбреца. Фел оглушит меня ударом пистолета. Такая перспектива не очень улыбалась мне: но необходимо застраховаться от подозрений. Правда, я перенес сотрясение мозга при автомобильной аварии, так что Фел должен будет ударить не по голове, а по лицу. Занятый своими мыслями, я вел машину в Парадиз-Сити. Я почти не сомневался, что Рея и Фел заглотнули крючок. Но если они вообразили, что я позволю им уйти с бриллиантами на миллион восемьсот тысяч, то их ждало разочарование. Трюк заключался в том, чтобы подсунуть им стеклянную подделку. Еще во время полета в Луисвилл я почувствовал, что Рея вызывает во мне тревогу. Теперь, возвращаясь домой в "бьюике", я спрашивал себя: а так ли уж мне хочется близости с ней? Я, конечно, испытывал к ней вожделение, но, как выяснилось, миллион долларов притягивает сильнее. Подвернись мне случай переспать с ней как с потаскушкой, которой она и была на самом деле, я бы воспользовался ею, но последний наш разговор показал, насколько она холодная, черствая и бездушная тварь, лишенная всякого проблеска чувства. Миля за милей оставались позади, и постепенно у меня начал складываться план, как сделать ее и брата не более чем пешками в моей игре. В отличие от своего брата-идиота, Рея отнеслась ко мне с подозре