ьше. Я заплатил пять долларов за вход, расписался в книге регистрации гостей как Мастерс и зашел в ресторан, который меня интересовал. Ужин оказался скверным, ревю - и того хуже. Наконец на возвышении, заменявшем сцену, появилась Клэр Саймс - крупная, полная блондинка с феноменальным бюстом. Вся соль ее номера заключалась в том, что она медленно раздевалась под взглядами зрителей. Вскоре после полуночи, когда я уже почти решил, что напрасно трачу время, в дверях произошла какая-то суматоха и в ресторан вошел небольшой черноволосый человек. На нем был поношенный смокинг и очки в массивной роговой оправе. Он остановился в дверях, пощелкивая пальцами в такт музыке. При одном взгляде на него становилось не по себе. Мне не нужно было смотреть на него дважды. Это был Уилбор. ГЛАВА ШЕСТАЯ 1 Вглядываясь в холодное, порочное лицо Уилбора, я вспомнил его первое появление в баре Расти, выражение животного ужаса на лице Риммы, снова услышал ее нечеловеческий вопль. И заколебался. Начиная розыски Риммы, я отдавал себе отчет, что мне придется устранить ее, но упорно не хотел думать о том, каким образом сделаю это. Потом, напав на ее след, я понял, что не смогу поднять на нее руку, даже если застану в "Бунгало" ее одну. Поэтому-то я и стал искать Уилбора. Я знал, что он, не задумываясь, убьет ее, и смерть ее будет мучительной и ужасной. Сообщив ему, где найти Римму, я подпишу ей смертный приговор. Но если я этого не сделаю, то она будет шантажировать меня до конца моих дней или пока не умрет сама. "Нет ничего лучше денег", - сказала она однажды. В этом заключалась ее философия. Она не испытывала ни малейшей жалости ни ко мне, ни к Сарите. Почему же я должен щадить ее? Я взял себя в руки. Надо довести дело до конца. Но прежде чем сообщить Уилбору о Римме, предстояло убрать с дороги Вассари. Правда, Уилбор мог бы расправиться, и весьма просто, и с этим медведем, если бы тот попытался защитить Римму. Однако я не хотел испытывать угрызения совести еще и за Вассари, человека, не причинившего мне никакого вреда. Прежде всего надо продумать, как установить контакт с Уилбором, не встречаясь с ним. Самое лучшее, пожалуй, сообщить ему адрес Риммы по телефону, не называя себя. Что же касается Вассари... Судя по подслушанному разговору между ним и Риммой, полиция проявляет к Вассари несомненный интерес. Можно позвонить по телефону и опять-таки, не называя себя, предупредить, что полиция напала на его след. Он, видимо, попытается скрыться. Но не последует ли за ним и Римма? Все получалось сложно и запутанно, но ничего проще и лучше придумать я не мог. Да и время подходило к концу. До уплаты тридцати тысяч долларов оставалось всего лишь девять дней. Продолжая размышлять, я не спускал глаз с Уилбора и девушки, с которой он только что танцевал. Уилбор наклонился над столом и вполголоса уговаривал ее. В конце концов она с досадой пожала плечами, встала и скрылась в гардеробной. Уилбор подошел к бару, выпил рюмку виски и направился к выходу. Я получил свою шляпу и плащ, когда на пороге гардеробной показалась девушка. На ней был плащ из пластмассы, надетый поверх вечернего платья. Она вышла в темноту улицы, я последовал за ней и остановился на краю тротуара, словно поджидая такси. Неподалеку виднелась фигура Уилбора. Девушка подошла к нему, и они быстро зашагали по одной из боковых улочек. Стараясь держаться в тени, я последовал за ними. Парочка дошла до большого многоквартирного дома, поднялась на крыльцо и скрылась за дверью. Разумеется, я не знал, как долго намеревается Уилбор пробыть у девушки, но на всякий случай вошел в полуосвещенный подъезд дома напротив и стал ждать. Не прошло и получаса, как дверь распахнулась и появился Уилбор. Он не спеша спустился с крыльца и так же не спеша последовал по тротуару. Я пошел за ним. Мне почти не приходилось прятаться. Уилбор ни разу не оглянулся. Он шел, то насвистывая, то принимаясь выделывать какие-то замысловатые па. Так мы добрались до одной из дешевых гостиниц близ набережной. Через стеклянную входную дверь я видел, как Уилбор снял с доски ключ и поднялся по крутой лестнице на второй этаж. Висевшая над дверью вывеска свидетельствовала, что это заведение именуется гостиницей "Андерсон". Вернувшись на главную улицу, я взял такси и поехал к себе. Уилбор мог остановиться в гостинице "Андерсон" только на ночь. Следовательно, надо было действовать немедленно. Иначе он мог уехать, скрыться. И вновь меня охватили сомнения, и вновь лишь мысль о Сарите - о больной Сарите, о нашем будущем - помогла мне действовать решительно. Я зашел в кабину телефона-автомата, установленного в холле, отыскал в справочной книге номер телефона гостиницы "Андерсон" и позвонил. - Слушаю? - послышался сонный женский голос. У меня перехватило дыхание, я с трудом удержался, чтобы не повесить трубку. - У вас остановился маленький человек в очках? - спросил я, стараясь говорить как можно резче. - Ну и что? - уже с некоторым интересом спросила телефонистка. - Кто это говорит? - Его приятель. Позовите его к телефону, сестренка, да поживее. - Почему вы не называете его фамилию, раз он ваш приятель? - Прекратите разговоры и позовите его к телефону. - Хорошо, подождите минутку, - ответила она поскучневшим голосом. Ждать пришлось долго. Я стоял в душной кабине, крепко прижимая к уху трубку и прислушиваясь. Минут через пять я услышал какие-то звуки, потом сердитый голос женщины: - Откуда мне знать, кто спрашивает? Я же раз десять сказала: - Не знаю, не знаю и не знаю! Сами и узнавайте. - Тут женщина пронзительно взвизгнула. - Негодяй! Не смейте прикасаться ко мне своими грязными лапами. Наконец трубку взяли. - Ну, кто это? Я представил себе Уилбора - как он стоит с выражением ожидания на бледном, жестком лице и с поблескивающими за стеклами очков глазами. - Уилбор? - Допустим. Кто это? - Вчера вечером я видел Римму Маршалл, - медленно и отчетливо произнес я. До меня донеслось быстрое, свистящее дыхание. - Кто говорит? - Не имеет значения. Вы хотите знать, где она? - Да. Где? - Через два дня, в пятницу утром, вы получите ее адрес и деньги на проезд. Никуда не отлучайтесь до этого времени. - Черт возьми, но кто вы такой? Вы что, ее дружок? - Разве ее дружок поступил бы так? - спросил я и повесил трубку. 2 На следующий день, рано утром я позвонил из своего номера в санаторий доктора Циммермана. Дежурная сестра ответила, что доктор хочет поговорить со мной, и попросила подождать. Вскоре я услышал в трубке его бодрый голос. - Хорошие новости, мистер Холлидей! Состояние вашей супруги, безусловно, улучшилось. Она пришла в сознание и, по-моему, денька через два вы сможете ее повидать. Давайте теперь думать о повторной операции. Когда вы возвращаетесь? - Видимо, я приеду в пятницу. Я позвоню вам, как только приеду. Так вы полагаете, что худшее уже позади? - Уверен. Если вы приедете в санаторий в субботу утром, возможно, сможете повидать жену. Известие о том, что Сарите стало значительно лучше, словно помогло мне сбросить с плеч огромную тяжесть. И вместе с тем вновь начала слабеть моя решимость избавиться от Риммы. В субботу, по всей вероятности, я увижу Сариту. Стоя у ее кровати, я уже буду знать, что убил человека. Что мне придется испытать, когда Сарита посмотрит мне в глаза и все прочитает в моем взгляде? По какому, собственно, праву я намеревался отнять у человека жизнь? Только во имя того, чтобы спастись самому? Но как же я смогу жить потом - жить, зная, что по моей вине погиб человек? Хорошо. Предположим, я окажусь смелым и откажусь платить Римме деньги. Что тогда? Она, конечно, сообщит обо мне в полицию, и тогда меня арестуют. А Сарита? Что станет с ней, когда меня не будет около нее? Да, у нее останутся деньги, но сможет ли она, калека, беспомощное существо, жить одна? Пытаясь отвлечься от этих мрачных мыслей, я спустился в ресторан и попросил официантку принести кофе и тост. Ожидая заказанное, я безучастно посматривал по сторонам. В ресторане, кроме меня, завтракало еще несколько человек - судя по всему, бизнесменов, всецело поглощенных едой и своими бумагами. Но вот я заметил, что один из посетителей - он устроился в самом дальнем углу ресторана - рассматривает меня весьма заинтересованно. Это был человек примерно моего возраста, с круглым полным лицом, показавшимся мне знакомым. Заметив, что я смотрю на него, он решительно встал и, улыбаясь, подошел ко мне. Лишь теперь я его узнал. Мы вместе учились в университете и жили в одной комнате. Биль Стовелл. - Бог мой! - воскликнул он. - Да вы же Джефф Холлидей, правда? Я встал и пожал ему руку. Он поинтересовался, каким ветром меня занесло в Сан-Франциско, и я ответил, что приехал по делам. Стовелл сообщил, что видел "Лайф" и читал о постройке моста. - Да, Джефф, тебе повезло! Каждый инженер в штате с радостью ухватился бы за такой заказ! В свою очередь я спросил, чем занимается он сам. - Работаю в фирме "Фрезер и Грант", поставка стали. Да, Джефф, вероятно, мы могли бы помочь вам. Вам же понадобится сталь, а цены у нас, можно сказать, - мечта потребителя! У меня мелькнула мысль, что если я решусь осуществить план устранения Риммы, и нити следствия приведут ко мне, то смогу вполне правдоподобно объяснить причины моего приезда в Сан-Франциско. Вот почему я сказал, что очень интересуюсь ценами и хотел бы знать их. - Может, ты снова заглянешь сюда в половине одиннадцатого? - обрадованно сказал Биль. - Я познакомлю тебя с представителем нашей фирмы. Согласен? - Он вручил мне свою визитную карточку. Я согласился и большую часть дня провел со специалистом из фирмы, где работал Стовелл. Цены на сталь оказались примерно на два процента ниже тех, что назначили наши поставщики. Я пообещал переговорить с Джеком и сообщить наше решение. Вскоре после пяти я вернулся в гостиницу и поднялся к себе в номер. Принял душ, сменил костюм, потом сел за письменный стол и на листе бумаги большими печатными буквами написал фамилию и адрес Риммы. Вложил листок и три десятидолларовых бумажки в конверт и написал на нем имя Уилбора и адрес гостиницы "Андерсон". По моей просьбе швейцар, дежуривший в вестибюле, навел соответствующие справки и сообщил, что ближайший поезд в Голланд-Сити отходит в 8.20 вечера. Я купил у швейцара марку, наклеил на конверт и, с трудом заставив себя подойти к почтовому ящику, опустил письмо. Потом прошел в бар и выпил рюмку вина. Уилбор получит письмо на следующий день, часов в восемь утра. Что он предпримет? Если он действительно намерен убить Римму, то уже в половине третьего в тот же день будет в Санта-Барбаре. Однако Уилбор - наркоман. Трудно предугадать его поступки, ему ничего не стоит потратить деньги на наркотик, послать ко всем чертям Санта-Барбару и остаться в Сан-Франциско. Впрочем, я лишь заставлял себя так думать, чтобы приглушить угрызения совести. Я расплатился за номер и, ожидая, пока мне принесут из кладовой саквояж, зашел в кабину телефона-автомата, позвонил в справочную и узнал номер телефона "Бунгало" по адресу: Восточный берег, Санта-Барбара. В Голланд-Сити я приехал вскоре после полуночи. Открыв дверь квартиры и войдя в пустую, молчаливую гостиную, я почувствовал, как мною овладевает уныние. Я долго стоял на пороге, ожидая - и понимая тщетность своего ожидания, - что вот сейчас навстречу мне выйдет Сарита. Обводя взглядом знакомую мебель, неподвижные часы на камине, покрытый пылью телевизор, я почувствовал себя страшно одиноким. Пройдя в спальню, я разделся, принял душ и надел пижаму. Потом вернулся в гостиную, налил стакан виски, слегка разбавил его содовой, уселся около телефона и закурил сигарету. Спустя некоторое время, допив вино и притушив окурок, я взглянул на часы. Без двадцати два ночи. Я мысленно перенесся в маленький домишко на Восточном берегу в Санта-Барбаре. Римма и Вассари, наверно, собирались ложиться спать, а может, уже легли. Пора было приступать к выполнению второй части плана. Я проверил в записной книжке номер телефона "Бунгало", позвонил на междугородную и назвал номер, предупредив, что буду ждать соединения. Неподвижно уставившись в потолок, я прислушивался к гудению проводов и невнятному бормотанию голосов, доносившихся откуда-то из неведомого далека. Спустя некоторое время в аппарате что-то щелкнуло и сердитый голос Риммы произнес: - Ист шесть тысяч шестьсот восемьдесят четыре. Кто это? При звуке этого знакомого голоса у меня сжалось сердце. - Эд там? - грубо спросил я. - Кто говорит? Слышимость была настолько хорошей, что до меня доносилось быстрое, неровное дыхание Риммы. - Его приятель, а кто именно - неважно. Я хочу с ним поговорить. - Вы не будете с ним говорить, пока не назоветесь, - ответила Римма, и в ее голосе прозвучало беспокойство. До меня донеслись звуки какой-то возни, потом Римма воскликнула: - Да не будь же таким болваном, Эд! - Замолчи! - огрызнулся Вассари. - Я сам разберусь, в чем тут дело... Кто говорит? - отрывисто спросил он в трубку. - Приятель, - отчетливо произнес я. - Тебе нужно смываться, Эд, да поживее. Сегодня утром ты ухитрился попасть на глаза фараонам. Они уже знают, где ты живешь, и вот-вот нагрянут к тебе. Я слышал, как он взволнованно задышал и начал было что-то спрашивать, но я повесил трубку. Некоторое время я продолжал неподвижно сидеть, глядя прямо перед собой невидящими глазами и не снимая руки с трубки телефона. Наконец я поднялся, выключил свет и пошел в спальню. Пустая кровать рядом с моей напомнила мне о Сарите. Я лег, но свет выключать не стал. Темнота обладает свойством усиливать муки совести. ГЛАВА СЕДЬМАЯ 1 На следующий день, вскоре после часов шести, я поехал на стройку. Рабочий день уже начался, и я накоротке переговорил с десятником. За мое отсутствие работы под руководством Джека заметно продвинулись. На обоих берегах ясно обозначились расчищенные участки, в дно было забито много свай. Осматривая строительную площадку, я увидел черно-белую машину Джека, быстро спускавшуюся по склону холма. Через несколько минут он остановился около меня и с широкой улыбкой на добродушном лице подошел ко мне. - Привет, Джефф! Рад тебя видеть. Все в порядке? Мы обменялись рукопожатиями. - Разумеется. Кстати, у меня для тебя есть сюрприз. Всю нужную нам сталь мы можем получить по цене на два процента ниже той, которую нам до сих пор предлагали. Джек удивленно посмотрел на меня. - Ты хочешь сказать, что в отъезде занимался делами? А мне-то казалось, что тебя сорвали с места какие-то сугубо личные проблемы. - Я всегда занимаюсь делами. Ну, так что ты скажешь? Ведь мы получаем возможность сэкономить тысяч двадцать пять. - Уж куда лучше! Расскажи-ка подробнее. Минут двадцать мы разговаривали о делах, потом Джек заметил: - Надо обязательно поговорить с заказчиком. Новость превосходная. Послушай, я сейчас проверну кое-какие неотложные дела и вернусь в контору. Там и встретимся. Мы направились к его машине. - Ну, а как Сарита? - поинтересовался он. - Все идет хорошо. Завтра встречусь с Циммерманом. Циммерман, - пояснил я, - предлагает повторную операцию. Джек сочувственно выслушал меня, но я видел, что он весь поглощен мостом, и совсем не обижался на друга. - Ну что ж, рад, очень рад, Джефф. Я, пожалуй... - Да, да! Встретимся давай в конторе. Как Уэстон? - Хороший работник. Но ты вернулся вовремя. Ему нужно помогать, а у меня не хватает времени. - Ну, я займусь этим. - Вот и чудесно. В таком случае, часов до одиннадцати. - Джек подозвал десятника и ушел с ним. Возвращаясь на машине в контору, я взглянул на часы, вмонтированные в щиток с приборами. Было семь часов сорок пять минут утра. Минут через пятнадцать Уилбор получит мое письмо. Что он предпримет? Ладони у меня внезапно вспотели. Клару и Теда я застал уже в конторе. Клара тут же передала мне кипу писем, счетов и документов. Я уселся за стол и принялся за работу. Часов в десять, когда я устроил себе маленький перерыв и закурил, мысль об Уилборе снова пришла мне в голову. Поезд отходил в Санта-Барбару в 10.10 утра. Уехал ли он? Я не мог преодолеть желания узнать это. Собрав несколько записей, подготовленных для Джека, я положил их Теду на стол. - Будь другом, отвези их Джеку. Они ему нужны. Я пока побуду здесь. - Пожалуйста, мистер Холлидей. Симпатичный молодой человек, трудолюбивый и добросовестный. Я с завистью смотрел на него, пока он собирал со стола свои бумаги. Как хотелось мне быть в свое время таким же, как он! Если Теду хоть немного повезет, он не получит в физиономию раскаленный кусок шрапнели, ему не придется месяцами валяться на госпитальной койке, выслушивать стоны и проклятия тех, кому нельзя сотворить новое лицо, не придется возиться с наркоманкой, обладающей серебристыми волосами и бесценным голосом и способной, не дрогнув, убить человека. Он не станет жертвой отвратительного шантажа и никогда не замыслит сам убийства... Как только Уэстон вышел, я позвонил на междугородную станцию и попросил соединить меня с гостиницей "Андерсон" в Сан-Франциско. Ждать пришлось минут десять, не больше, но они показались мне бесконечными. - Ну? В чем дело? Что нужно? - равнодушно спросила та же самая девушка в гостинице. - Я хочу поговорить с Уилбором. - Ничего не выйдет. Он выписался. У меня внезапно пересохло в горле. - Вы хотите сказать, что он уехал? - А что же еще я хочу сказать? - Вы не знаете, куда? - Не знаю и знать не хочу, - девушка повесила трубку. Я вынул из кармана носовой платок и вытер лицо и руки. Итак, Уилбор уехал. Но куда? В Санта-Барбару? Если да, то он приедет туда не раньше двух часов дня, и я еще успею предупредить Римму. Надо только поднять трубку... Я уже протянул руку к телефону, но дверь распахнулась: в комнату вошли Джек, Уэстон и два субподрядчика. Здороваясь с ними, я взглянул на часы. Было пятнадцать минут двенадцатого. Я еще мог позвонить Римме в перерыве. Совещание затянулось, и Джек предложил закончить обсуждение бесчисленных вопросов за ленчем. - Вы пока идите без меня, - сказал я. - Мне нужно позвонить, а потом я присоединюсь к вам. Но я не сразу позвонил Римме. Я сидел в одиночестве, курил сигарету за сигаретой и думал. Услышав об Уилборе, Римма, конечно, немедленно скроется, и мне, вероятно, уже никогда не удастся найти ее. И она по-прежнему будет меня шантажировать, и угроза тюрьмы постоянно будет висеть надо мной. Но тут я снова вспомнил бар Расти и все, что произошло в нем в тот дождливый черный вечер, снял телефонную трубку и назвал телефонистке междугородной станции номер Риммы. В трубке долго звучали протяжные монотонные гудки. - Номер не отвечает, - послышался, наконец, голос телефонистки. - Возможно, никого нет дома. - Позвоните еще раз, пожалуйста. Снова последовало длительное ожидание, затем телефонистка сказала: - Извините, но ваш номер не отвечает. Я поблагодарил ее и положил трубку. Видимо, произошло то, что и следовало ожидать. Вассари скрылся, а вместе с ним скрылась и Римма. 2 И все же еще трижды, пользуясь отлучками Уэстона, я звонил в "Бунгало", и каждый раз безрезультатно. Теперь у меня почти не оставалось сомнений, что мой чудовищный план устранить Римму чужими руками не удался. Я испытывал одновременно и радость, и вместе с тем готовился к новым неприятностям. Через шесть дней я должен перевести Римме тридцать тысяч долларов, но не переведу ни цента. Римма обратится в полицию. Следовательно, мне уже сейчас нужно подумать, как обеспечить будущее Сариты. Я позвонил Мэттисону и спросил, не смогу ли я заехать к нему. Он любезно пригласил меня к обеду, но я под благовидным предлогом отказался: для этого у меня было совсем неподходящее настроение. Чета Мэттисон встретила меня приветливо. Я сообщил им, что Сарите предстоит перенести еще одну операцию. - А как у тебя с деньгами, Джефф? Операция обойдется дорого. - Не в деньгах дело. Деньги пока есть. Дело в том, что Сарита будет нуждаться в постоянной заботе и внимании. Ей не на кого надеяться, кроме меня. Если со мной что-нибудь случится, то она останется совсем одна. - Не совсем так, - возразил Мэттисон. - Она для нас как дочь. Если с тобой что-нибудь произойдет, то она перейдет жить к нам... Но, постой, к чему ты затеял этот разговор? - А вот я прекрасно его понимаю, - вмешалась Элен Мэттисон. - Всякое может случиться, и мне понятна озабоченность Джеффа. - Она улыбнулась мне: - Не беспокойся, Джефф, мы обещаем тебе позаботиться о ней. Возвращаясь домой, я впервые с того дня, как Римма начала меня шантажировать, почувствовал на душе какую-то легкость. На следующее утро я приехал в санаторий, и доктор Циммерман сообщил мне, что Сарита продолжает поправляться. - Не будем строить иллюзий, мистер Холлидей, но есть какая-то вероятность - повторяю, какая-то, - что мы вернем нашей больной способность двигаться. Он проводил меня к Сарите. Как и в прошлый раз, она показалась мне очень бледной и маленькой. Она была в сознании и узнала меня, но из-за крайней слабости говорить не могла. Мне разрешили минуты две постоять возле нее. Я смотрел на жену и с болью в сердце сознавал, что нет для меня на свете ничего дороже ее. Все воскресенье и понедельник мы с Джеком провели на строительной площадке. Рабочие наткнулись на плывуны, и нам с большим трудом удалось справиться с ними только во вторник к вечеру. В среду и четверг мы трудились в конторе - накопилось много канцелярской работы. Каждый вечер я ездил в санаторий, чтобы обменяться с Саритой улыбками. Она по-прежнему не могла разговаривать, хотя и узнавала меня. В пятницу часов в десять утра (в тот день я должен был перевести Римме деньги) мне позвонил Циммерман. В санаторий приехал Гудиер, и они только что осмотрели Сариту. - Тянуть нет смысла, мистер Холлидей. Завтра операция. Вечером я, по обыкновению, приехал навестить Сариту, к моей радости, она впервые смогла произнести несколько слов. - Завтра тебя полностью отремонтируют, любимая, - пошутил я. - Скоро ты поправишься совсем. - Да, Джефф... Я так хочу домой. На обратном пути мне пришло в голову, что теперь-то Римма уже знает, что я не перевел ей деньги. Скорее всего, она переждет день-другой, а потом начнет действовать. Впрочем, в те минуты меня заботило совсем другое, мне было не до Риммы. Операция началась на следующий день в одиннадцать утра и продолжалась четыре часа. Мы с Элен Мэттисон молча сидели в приемной. Время от времени она ободряюще улыбалась мне и тихонько гладила по руке. Вскоре после двух часов в приемную вошла няня и сказала, что мне звонят из конторы. Операция, добавила она, заканчивается, все станет известно примерно через полчаса. Телефон находился в конце коридора. Звонила Клара. - Пожалуйста, извините, мистер Холлидей, но тут пришел инспектор уголовной полиции сержант Кэйри. Он хочет видеть вас. Вряд ли нужно описывать, что я почувствовал, выслушав это известие. - Пусть он подождет, - собравшись с силами, ответил я. - Операция закончится через полчаса. Я не смогу приехать в контору раньше пяти. Что ему нужно? Я хорошо знал, что ему нужно. Значит, Римма уже побывала в полиции. - Подождите, пожалуйста, у телефона, мистер Холлидей. Я сейчас спрошу у него... В голосе Клары звучала растерянность. Прошло несколько минут, затем чей-то мужской голос сказал: - Говорит инспектор Кэйри из полиции города Санта-Барбара. Мне нужно как можно скорее увидеться с вами. - В чем, собственно, дело? - Это не телефонный разговор. - Тогда вам придется подождать до пяти, - сухо ответил и повесил трубку. В коридоре появился Циммерман. Он улыбался. - Доктор Гудиер сейчас выйдет. Хорошие новости, мистер Холлидей! Операция, по нашему мнению, прошла успешно. Если не произойдет ничего из ряда вон выходящего, через несколько месяцев ваша жена снова будет ходить. Еще с полчаса Циммерман и Гудиер обсуждали всякого рода медицинские детали, а я, слушая врачей и обращаясь к ним с кое-какими вопросами, не переставал думать о визите сержанта Кэйри. По словам Гудиера, я смогу увидеть Сариту только дня через два, не раньше. Через два дня... За это время, по всей вероятности, я окажусь в тюрьме! Из санатория мы ехали вместе с Элен. - Вчера вы с мужем говорили, что, если со мной что-нибудь случится, вы позаботитесь о Сарите, - угрюмо произнес я. - Надеюсь, это не просто слова? - Джефф! Как ты можешь... - Я влип в одну историю, - перебил я, глядя в сторону. - Не стану вдаваться в подробности, но не исключено, что меня на некоторое время, так сказать, изымут из обращения. Не оставляйте Сариту. - А почему ты не хочешь вдаваться в детали, Джефф? - тихо спросила Элен. - Ты же знаешь, как мы с мужем относимся к вам обоим. Если мы чем-нибудь можем помочь... - Только тем, что не оставите Сариту одну. - Ну, хорошо. О Сарите не беспокойся. Я высадил ее у муниципалитета - она хотела как можно скорее сообщить мужу новости о Сарите. На прощание она взглянула на меня из-за стекла автомобиля и улыбнулась. - Не тревожься. Мы сделаем все, что в наших силах. Через десять минут я входил в контору. Клара, усердно стучавшая на машинке, замерла и вопросительно взглянула на меня. - Новости обнадеживающие, - сообщил я, сбрасывая плащ. - По мнению докторов, Сарита сможет ходить. Потребуется какое-то время, но врачи в общем-то уверены. - Я так рада, мистер Холлидей! - Где этот полицейский? - В вашем кабинете. Мистеру Уэстону пришлось выехать на строительную площадку. Я пересек канцелярию, повернул ручку двери кабинета и вошел. В одном из кожаных кресел, приобретенных нами для особо почетных клиентов, развалясь, сидел высокий, плотный человек. У него было типичное лицо полицейского: красное, полное, обветренное, с маленькими колючими глазками и похожим на отверстие крысоловки ртом. Солидный живот, мощные плечи и редкие, начавшие седеть волосы. - Мистер Холлидей? - Он тяжело поднялся. - Правильно, - ответил я, закрывая за собой дверь. Немалых усилий стоило мне казаться спокойным. - Сержант Кэйри, инспектор уголовной полиции из Санта-Барбары, - представился он. Я обошел письменный стол и сел. - Извините, что заставил вас ждать. Прошу садиться. Чем моя особа заинтересовала уголовную полицию Санта-Барбары? Полицейский снова опустился в кресло. Маленькие зеленоватые глазки в упор смотрели на меня. - Довольно заурядное дело. Надеюсь, вы сможете помочь расследованию. Начало оказалось столь неожиданным, что я на какое-то время растерялся. А я-то думал, что он сейчас предъявит ордер на мой арест! - Разумеется. Чем именно? - Мы разыскиваем человека по имени Джинкс Мендон. Вам что-нибудь говорит это имя? Я испытывал все большее облегчение. - Джинкс Мендон? Абсолютно ничего. Маленькие глазки по-прежнему изучали меня. - И вы никогда не слышали о нем? - Никогда. Кэйри вытащил пачку жевательной резинки, сорвал обертку и засунул веризу в рот. Его движения были медленными, неторопливыми. Бумажку он скатал в маленький шарик и бросил в пепельницу. Все это время он не спускал с меня пристального взгляда. - Назовите ваш домашний адрес, мистер Холлидей. Я назвал улицу и номер дома, удивляясь тому, зачем ему это понадобилось. - Но в чем все-таки дело? - поинтересовался я. - Мендон разыскивается по подозрению в вооруженном ограблении. - Массивные скулы Кэйри пришли в движение, трудясь над резинкой. - Вчера на вокзале в Санта-Барбаре мы наткнулись на брошенный автомобиль. На рулевом колесе обнаружены отпечатки пальцев Мендона. Машина похищена в Лос-Анджелесе. В ящике для перчаток мы нашли клочок бумаги с вашим именем и адресом. Я чуть не вздрогнул. Может, Джинкс Мендон и Эд Вассари - одно лицо? Пытаясь скрыть замешательство, я открыл коробку с сигарами и закурил. - С моим именем и адресом? - переспросил я с небрежным видом. - Странно. - Действительно, странно, - не без иронии заметил Кэйри. - В машине разыскиваемого преступника, в отделении для перчаток вдруг оказались ваше имя и адрес. Как вы это объясните? Я уже успел взять себя в руки. - А никак. Я никогда не слышал об этом человеке. - Но, возможно, видели его? Он достал из кармана конверт, вынул из него средних размеров глянцевитую фотографию и небрежно бросил мне через стол. Я сразу же узнал Вассари. - Нет, - ответил я. - Этот человек мне неизвестен. Кэйри наклонился над столом, взял фотографию, вложил ее в конверт и сунул в карман. - Тогда почему у него в машине оказались ваше имя и адрес? - Не понимаю. Может, меня знает владелец машины? Кто он? - Не знает он вас. Мы уже справлялись у него. - В таком случае, я ничем не могу вам помочь, инспектор. Кэйри скрестил толстые ноги, продолжая медленно и ритмично жевать. - Вы строите мост, так? - неожиданно спросил он. - Вашу фотографию опубликовал "Лайф"? - Ну и что же? - Не мог ли Мендон взять ваше имя из журнала? Там не указывался ваш адрес? - Нет. Кэйри зашевелился в кресле и нахмурился. - Загадка. Не люблю загадок. Они только портят рапорт. Стало быть, вы не имеете понятия, как у Мендона оказались ваше имя и адрес? - Ни малейшего. Некоторое время инспектор раздумчиво двигал челюстями, затем пожал плечами и поднялся. - Какое-то объяснение все же должно существовать, мистер Холлидей! Подумайте. Может, что-нибудь припомните. Позвоните мне тогда. Нам нужен этот тип, и мы его найдем. Между ним и вами должна быть какая-то точка соприкосновения, только вы забыли о ней. - Совершенно исключено, - ответил я и тоже встал. - Что ж, спасибо хотя бы за то, что вы не пожалели для меня своего времени. - Он направился к двери, но остановился. - Настоящую громадину вы тут сооружаете. - Да. - Это верно, что мост обойдется в шесть миллионов долларов? - Да. Он вновь уставился на меня своими колючими глазками. - Большущее дело. Если только вам удастся довести его до конца. Он кивнул и ушел. Лишь когда за ним без стука закрылась дверь, я почувствовал, что мои нервы напряжены до предела. ГЛАВА ВОСЬМАЯ 1 Следующие два дня мне пришлось много поработать, хотя я все время жил в решительном ожидании звонка Риммы или появления полицейских из Лос-Анджелеса. Единственным утешением для меня в эти мучительные дни служило постепенно улучшавшееся состояние Сариты. Утром в четверг, когда мы с Уэстоном собирались отправиться на строительную площадку, Клара доложила, что меня хочет видеть инспектор Кэйри. Я сказал Уэстону, чтобы он ехал один, пообещав присоединиться к нему попозже, и попросил Клару пригласить Кэйри в кабинет. Он еще не успел закрыть за собой дверь, как я сказал ему: - На этот раз я не могу уделить вам много времени, инспектор, меня ожидают на строительной площадке. Что у вас? Но Кэйри был, видимо, не из тех, кто ценит чужое время. Он расселся в мягком кресле, сдвинул на затылок шляпу, достал пачку жевательной резинки и начал ее разворачивать. - Я все о том же типе, о Мендоне. Как нам удалось выяснить, он скрывается под другим именем - Эд Вассари. А это имя вам что-нибудь говорит, мистер Холлидей? Я покачал головой. - Ровным счетом ничего. - Но он, по всей вероятности, знал вас. Нам удалось установить, где он скрывался: в маленьком коттедже в Санта-Барбаре. Мы нашли там экземпляр газеты "Лайф" с вашей фотографией. Она отчеркнута карандашом. Это обстоятельство, а также тот факт, что ваше имя и адрес оказались в его машине, дают основания предполагать, что либо он знал вас, либо кто-то интересуется вами. И тогда напрашивается вопрос: почему? - Кэйри перестал жевать и уставился на меня. - Что вы скажете? - Удивлен не меньше вас. - И продолжаете утверждать, что никогда не видели этого человека? Хотите еще разок взглянуть на фото? - Не нужно. Я уже говорил вам: никогда не видел. Кэйри почесал за ухом. - Ну, чем не загадка? Не люблю загадок, мистер Холлидей. Я промолчал. - А о женщине, называющей себя Римма Маршалл, вы когда-нибудь слышали? "Вот оно!" - промелькнуло у меня в голове. Я ждал этого вопроса и все же похолодел. - Нет, не слышал. Кто она? - Любовница Мендона. Они вместе жили в коттедже. Кэйри надолго замолчал, уставившись в потолок. - Я уже говорил вам, инспектор, что очень занят, - прерывая затянувшуюся паузу, раздраженно заметил я. - Что еще требуется от меня? Кэйри повернул голову и посмотрел мне прямо в глаза. - Эта женщина убита. На секунду я почти потерял сознание. Я знал, что изменился в лице. - Убита? - я с трудом заставил себя говорить. - Кто убита? Кэйри сверлил меня холодным, изучающим взглядом. - Римма Маршалл. Вчера мы разыскали женщину, которая производила уборку в коттедже. Подумать только! Бандит Мендон держал служанку... Она узнала его по фото, рассказала о Римме Маршалл и дала адрес коттеджа, где скрывался Мендон. Мы побывали там. Мендон, конечно, смылся, но женщину мы застали. Мертвую. - Кэйри передвинул во рту жвачку. - Несколько ножевых ран. На столе лежал "Лайф" с вашей фотографией, обведенной карандашом. Я сидел не шевелясь, до боли сжав в кулаки укрытые столом руки. Значит, Уилбор нашел Римму. Значит, я все-таки стал ее косвенным убийцей. - Сенсационное дело, - продолжал Кэйри. - Нас интересует, не она ли оставила в машине бумажку с вашим именем и адресом. Возможно, она когда-нибудь вас знала? - Нет. Он достал из кармана конверт, извлек из него фотографию и подал мне. - Посмотрите. Я взглянул на снимок и тут же отвернулся. На нем была запечатлена Римма - мертвая Римма. - Так-таки не узнаете? - Нет! Я ее не знаю! Я не знаю Мендона! Вам понятно? - Мой голос срывался на крик. - Ничем не могу вам помочь. А теперь уходите и дайте мне возможность работать. Однако Кэйри словно и не слышал меня, он лишь поудобнее устроился в кресле. - Речь идет об убийстве, мистер Холлидей. Прямо скажем - вам не повезло, в какой-то мере вы оказались причастны к делу... Вы когда-нибудь бывали в Санта-Барбаре? Я хотел ответить отрицательно, но вовремя спохватился. Ведь меня мог видеть там кто-нибудь из знакомых, и тогда ложь только бы осложнила мое положение. - Был. Что из этого следует? Кэйри насторожился. - Если нетрудно ответить, когда именно? - Недели две назад. - Точнее. - Двадцать первого мая и пятнадцатого июня. Видимо, мой ответ несколько его разочаровал. - Правильно. И останавливались в гостинице "Шоа-отель". Я промолчал, мысленно похвалив себя за предусмотрительность. - Вы не объясните, мистер Холлидей, почему человек с таким положением предпочел такую дыру, как "Шоа-отель"? Какие-нибудь особые причины? - Мне совершенно безразлично, где останавливаться. Гостиница "Шоа-отель" первой попалась мне на глаза. - Зачем вы ездили в Санта-Барбару? - Послушайте, что означают эти расспросы? Какое вам дело до того, где я останавливался и почему? - Речь, повторяю, идет об убийстве. Вопросы задаю я, ваша обязанность - отвечать на них. Я пожал плечами. - Мне предстояло подготовить массу цифрового материала. Здесь меня все время отвлекали телефонные звонки и визиты субподрядчиков. Именно поэтому я и решил на время укрыться в Санта-Барбаре. Перемена климата всегда полезна. Кэйри потер свой мясистый нос. - Почему вы зарегистрировались там под фамилией Мастерс? На этот вопрос у меня уже был готов ответ, сейчас я соображал несколько быстрее инспектора. - Видите ли, когда ваша фотография появляется в таком журнале, как "Лайф", вам обеспечена определенная известность. Я не хотел, чтобы ко мне приставали журналисты, и поэтому остановился в гостинице под вымышленным именем. Кэйри не спускал с меня взгляда. - И по этой причине вы целыми днями не выходили из номера? - Я работал. - Когда вы вернулись? - Сначала я поехал по делам в Сан-Франциско. Кэйри вынул записную книжку. - Где вы останавливались? Я назвал ему гостиницу. - Из Сан-Франциско я выехал в четверг вечером и вернулся в Голланд-Сити в полночь. Это может подтвердить билетный контролер на вокзале - он хорошо меня знает, и водитель такси Соул Уайт, который привез меня домой. Кэйри что-то записал в свою книжку и встал. - Хорошо, мистер Холлидей. Пожалуй, теперь все. Пожалуй, больше я не стану вас беспокоить. Я лишь хотел уточнить некоторые неясности. В конце концов, мы ведь знаем, кто ее убил. Я изумленно взглянул на него. - Знаете, кто ее убил? Кто же? - Джинкс Мендон. Кто же еще, по-вашему? - Это мог сделать кто угодно. - Я заметил, что мой голос внезапно стал хриплым. - Почему вы считаете убийцей Мендона? - Мендон - уголовник, рецидивист. Уборщица утверждает, что он и его возлюбленная вечно ссорились. И вот он неожиданно исчезает, а ее находят мертвой. Кто же еще мог ее убить? Мы его, конечно, схватим. Небольшой допрос с пристрастием, и он расколется. А потом - электрический стул. - Сомнительные доказательства. - Да? - Инспектор равнодушно пожал плечами. - Ничего сомнительного. Уверен, что присяжные найдут его виновным. Он попрощался и направился к двери. 2 Итак, Римма мертва. Но я не испытывал облегчения. Совсем нет. Меня ни на минуту не оставляло сознание собственной вины. Вместе с Риммой умерло мое прошлое. Мне теперь ничего не нужно было предпринимать, чтобы избежать ареста, только помалкивать. Но так ли это? Предположим, полиция арестует Вассари. Предположим, его посадят на электрический стул за убийство, которого он не совершал. Я-то знал, что не Вассари убил Римму. Ее убил Уилбор, и я мог это доказать, но после этого должен все рассказать полиции, после чего меня отдадут под суд за убийство охранника киностудии. Выходит, этому кошмару не будет конца? Я внимательно следил за сообщениями газет о деле Вассари. Вначале они занимали чуть ли не все первые полосы, потом сократились до маленьких заметок и перекочевали на последние страницы. Газеты информировали читателей, что полиция продолжает разыскивать Вассари, но пока безрезультатно. Дни шли за днями, и постепенно я начал успокаиваться. Возможно, Вассари бежал из страны, возможно, его никогда не найдут. Иногда я задумывался, что произошло с Уилбором. Порой мне хотелось позвонить в гостиницу "Андерсон" в Сан-Франциско и узнать, не вернулся ли он, но каждый раз что-то удерживало меня. Сарита поправлялась. Каждый вечер я бывал в санатории и рассказывал ей о строительстве моста, о том, чем я занимался и как живу без нее. Циммерман теперь уже без всяких отговорок уверял, что со временем Сарита начнет ходить. Он считал, что недели через две я смо