изнь, надеясь, что это назначение минует его и что ему не придется брать в свои руки такую страшную власть. "Если не я, то кто же? - подавленно спрашивал он себя. - Если не КЮРЕ, то что?" Со страхом и смирением он согласился, но все же отказался пожать руку президенту. А сейчас кто-то другой, посторонний, пытается захватить власть в КЮРЕ. Вполне возможно, что уже захватил. Смит сделал еще один большой глоток воды. На этот раз было не так больно. В комнате слышалось только его тяжелое дыхание. Они лишили его сил, но не разума. Смит посмотрел на стол, на котором сидел. С края стола свисали ремни. Они были испачканы его кровью. Стены в комнате напоминали что-то. Бомбоубежище! Две категории людей строили бомбоубежища. Первая - военные организации, вторая - частные лица, напуганные угрозой ядерной войны. Если это военный объект, то он ничего не сможет сделать. Но если это частное владение, то выход должен быть. Напуганный человек представляет себя в этом убежище во время ядерной атаки. Мысленным взором он должен был видеть себя в этом подвале, а кругом - мир в руинах. И он, конечно, не хотел, чтобы убежище превратилось в его могилу. Предположим, что балка крыши или валун загородили бы дверь снаружи и он не смог бы ее открыть, очутившись в западне. Тот, кто представляет себе, что такое ядерная война, должен предусматривать и ее последствия Человек, построивший это убежище, конечно, не собирался умереть здесь. Так что в подвале должен быть запасной выход. Смит огляделся. На ближайшей стене он заметил небольшой ящик. На нем были цифры, и казалось, что это термостат. Только этот предмет нарушал унылое однообразие стен. Смит попытался встать, но упал и порезал локоть о стакан. Маленький порез. Он едва чувствовал его. По сравнению с болью, пронизывающей все тело, это пустяк. Из локтя потекла кровь. Смит ощупал кончиками пальцев рану, чтобы убедиться, что вена не задета. Все в порядке. Прекрасно. Он пополз к ящику. Он почти не мог двигать правой ногой, и приходилось волочить ее, при этом его пронизывала ужасная боль. Болела поврежденная, спаленная кожа. Он дополз до ящика и, собрав все силы и волю, цепляясь руками за стену, сумел встать на колени. Смит ощупал ящик в поисках какой-нибудь кнопки или рычага. Но ничего не было. Он открыл дверцу "термостата". Внутри оказался маленький крючок размером с палец. Он схватился за него и потянул. Послышался какой-то шум и скрип, но ничего не произошло. Дверь, если она здесь и была, не открылась. Он почувствовал головокружение и потерял сознание. Очнувшись, Смит заметил, что изо рта на пол натекла кровь и слюна. Он попытался подняться, и на этот раз это удалось легче. Смит больше не чувствовал боли и усталости и рассматривал свои слабеющие мышцы взглядом беспристрастного тренера, который оценивает игрока, чтобы понять, на что тот способен в предстоящем сезоне. Все, кроме правой ноги, казалось, было в порядке, хотя видел он нечетко и ощущал спазмы в желудке. Он был удивлен, что вообще удается держаться на ногах. Хотя правая нога мучительно болела и казалась ватной, он, слава Богу, мог идти. Смит добрался до дальней стены и, наконец, увидел, что шумело и скрипело, перед тем как он потерял сознание. Стенная панель сдвинулась в сторону, обнажив большой стержень, похожий на поршень гигантского шприца. Всей тяжестью тела он налег на него, и перед ним раскрылся квадрат восхитительного света. Внутрь подвала медленно и со скрипом отворилась дверь. Свежий воздух оживил его. Не было слышно ни звука. Согнувшись, Смит сделал три мучительных шага по короткой лестнице к деревянной стенке, толкнул ее, и дверь открылась. Он очутился в великолепной гостиной. В гостиной никого не было. Он был один. Через широкие и высокие окна он увидел закат солнца над водной гладью. Это был океан. Если это Атлантический океан, то, значит, он в Европе, а если Тихий то в Америке. Все, что Смит помнил, - как протянул лист бумаги Блейку Кламу, одному из многих людей Ай-Ди-Си, за которыми велось наблюдение. А потом он очнулся от боли. Смит увидел электрические розетки в стене. Их было много. Америка, это должна быть Америка! Дом стоял на холме, а внизу, у дороги, он увидел маленькую белую хижину. Окна хижины были небрежно забиты досками. Он заметил рядом с собой телефон. Со столба за окном безжизненно свисали провода. Если телефон не работает, то охраны быть не должно. Испорченный телефон - это, очевидно, мера предосторожности. С большим трудом Смит снял трубку. Гудков не было. Телефон не работал. Смит повернулся к окну. Затем, волоча правую ногу, медленно и с трудом пошел к выходу, на ходу составляя план контратаки. ГЛАВА ШЕСТАЯ Брокера товарной биржи, пойманного однажды на мошенничестве и прощенного при условии, что он будет передавать кое-кому пикантные сплетни, роем витающие вокруг Чикагской биржи, внезапно попросили сообщать совсем о других вещах. Требовалась не только информация о передвижениях больших сумм денег и схватках за брокерский гонорар, но и секретные сведения, с помощью которых можно было составить целое состояние; он сам не отваживался пользоваться такой информацией, чтобы не потерять лицензию. Водитель грузовика, который наблюдал за организованной преступностью в сфере грузовых перевозок, узнал, что за добавку к месячному окладу он должен сообщать сведения о заключаемых контрактах. Некоему федеральному судье внезапно указали на серьезные расхождения с реальными доходами, обнаруженные в его налоговой декларации, однако дали понять, что для блага страны они могут остаться незамеченными. Ему объяснили, что Америка нуждается в сильной службе информации, а также в хороших судьях. Судья должен уяснить себе, что не следует выносить решение против Ай-Ди-Си в судебном процессе, возбужденном одной маленькой компьютерной фирмой. Решение не в пользу Ай-Ди-Си могло повредить экономике страны, которая, конечно же, простит ему недекларированные дополнительные доходы, если он согласится помочь ей. Не теряя времени на раздумье, судья поспешил доказать, что он истинный патриот. Блейк Клам не сомневался, что это лишь начало блистательного пути. Так он думал, когда, насвистывая, ехал на пикапе по обдуваемой ветром дороге в свое владение близ города Болипас в Калифорнии. Он сказал секретарше в Фолкрофте, что ему нужен отдых. Физические упражнения приведут его в норму, через день он вернется. Любые сообщения для него можно передать в штаб-квартиру Ай-Ди-Си в Мамаронекс. В крайнем случае на следующее утро его можно будет найти в манхэттенском офисе Т.Д.Бруна - президента Ай-Ди-Си. - Кажется, у вас очень много дел с Ай-Ди-Си, мистер Клам, - сказала секретарша. - У нас много дел с компьютерными фирмами. - У доктора Смита никогда не было так много компьютерщиков, - заметила секретарша. Блейк Клам улыбнулся и сказал, что новая метла по-новому метет. Эту шумливую курицу перевели работать в кафетерий еще до его отъезда. Кирпичи и жесть, сваленные в задней части пикапа, мерно стучали, и их стук успокаивал Клама. Ему слышалось: "Блейк Клам, вице-президент, Блейк Клам, старший вице-президент по стратегическим вопросам, Блейк Клам, президент". А когда он проезжал забитую досками белую хижину, ему уже слышалось: "Блейк Клам, президент Соединенных Штатов Америки". А почему бы и нет? Почему не Блейк Клам? Раскинувшееся над ним голубое калифорнийское небо напомнило, сколь многого он достиг, как часто был близок к провалу, но успешно преодолел все трудности. Как, например, в колледже. Поощрительные стипендии давали только юным талантам или спортсменам с накачанными мышцами. Его родители были недостаточно бедны, чтобы он получал стипендию как ребенок из неимущей семьи, но недостаточно богаты, чтобы позволять себе платить за его обучение в Уильямс-колледже, который, правда, не входил в число самых престижных, но тем не менее вполне годился для начала хорошей карьеры. Блейк Клам стал принимать участие в общественных мероприятиях, работе школьных комитетов, спортивных соревнованиях, неофициальных встречах. Но в выпускном классе он понял, что этого мало, и, решив стать старостой класса, старался всем угодить. Его соперником был один из тех простофиль, которые легко нравятся людям. Так что школьные выборы должны были превратиться в состязание в популярности, и, как позднее понял Клам, это дело обычное. Но тогда выборы казались ему очень важными, настолько важными, что он собрал своих сторонников на закрытое заседание и с напускной искренностью попросил не распространять перед выборами слухи о том, что его соперник нечист на руку: он украл часы из шкафчика в гимнастической раздевалке. - Я не хочу, чтобы это повлияло на результаты выборов, - сказал Клам. Естественно, что слух о краже немедленно распространился по всей школе. Через час все только об этом и говорили, а Клам убеждал старшеклассников, что личная жизнь кандидатов не должна влиять на результаты голосования. Клам победил с большим преимуществом. Он получил стипендию для учебы в Уильямсе, но закончил школу лишь семьдесят третьим из ста двадцати пяти учеников. Как характеризовал его один из преподавателей, "он был невероятно посредственным стипендиатом, его поступки всегда определяла сиюминутная выгода, а не чувство справедливости; этот человек может бросать в печь людей с такой же легкостью, с какой будет работать в Армии Спасения, - для него все едино". "Почему бы и не президент Соединенных Штатов?" - думал Клам. В конце концов, кто мог представить, что Блейк Клам из городка Мендочино в Калифорнии станет самым молодым в истории корпорации Ай-Ди-Си старшим вице-президентом по стратегическим вопросам? Припарковав машину, Клам заметил, что дверь кухни приоткрыта. Кто-то вошел в дом? Он мог поклясться, что закрыл ее, а старик, должно быть, уже мертв. Он посмотрел на кирпичи и цемент в задней части пикапа. Через месяц-два будет уже неважно, найдут тело или нет. Если его дела в Фолкрофте и дальше пойдут столь же успешно, то через месяц он сможет обвинить в убийстве того, кто найдет тело доктора Смита. Он сможет делать все, что ему будет угодно. Но пока нужно решить кое-какие проблемы. А их довольно много. Например, прямая телефонная связь между офисом Смита и президентом Соединенных Штатов. Клам записал на автоответчике, что на линии повреждение и что он перезвонит. Так он выигрывал время, Пока он полностью не подчинит себе КЮРЕ и Фолкрофт, президент должен оставаться вне игры. Клам намеревался вернуться за Смитом раньше, но, обнаружив, что старик дал ему правильные программные коды, окунулся в работу с самозабвением ребенка, получившего новые игрушки. Прошел день, потом еще один, потом еще... Успех сменялся успехом. Теперь Смит, должно быть, уже мертв. Клам получил информацию о том, что последнее время Смит наблюдал за ним, а это означало, что он планировал убийство Клама. Смиту не повезло - Клам оказался проворнее. На полу в кухне Клам увидел темные пятна. Он наклонился, чтобы рассмотреть их, и поскреб одно пятно большим пальцем. Кровь, засохшая несколько дней тому назад. Дорожка из пятен вела в гостиную. Из гостиной они шли к книжному шкафу, за которым был ход в подвал. Но подвал был пуст. Клам почувствовал первые приступы паники, но подавил их. Он бывал и не в таких переделках. Все ясно: Смит сбежал. Но он же очень слаб. Может, кто-то приехал и выручил его? Клам посмотрел на пятна крови. Что-то не похоже. Зачем спасать умирающего, а затем заставлять его разгуливать по всему дому, оставляя кровавые следы? Нет, старик сам нашел в себе силы и убежал. Ну, хорошо. Но что Смит мог успеть сделать за это время? Он мог связаться со своим штатным убийцей. Клам подумал о долгой извилистой дороге, об изолированности этого места и с особым удовлетворением - об испорченной телефонной линии. Но, судя по пятнам, прошло уже несколько дней, как Смит сбежал. Если бы он связался со своим убийцей, Клам был бы уже мертв. Но он жив-здоров. Бывает, что успехи сменяются поражениями. Ничего, он справится с этим. Кламу уже не было нужды замуровывать кирпичом подвал, и он поехал назад в город. Каждый раз, когда он тормозил, то невольно думал о пустом подвале. Кирпичи грохотали сзади него, но ни один не выпал из пикапа. К тому времени, когда, оказавшись на другом конце страны, Клам переступил порог манхэттенского офиса Т.Л.Бруна, он уже самоуверенно улыбался и держался, как и подобает самому молодому в истории "Интернейшнл дейта корпорейшн" вице-президенту по стратегическим вопросам - уверенно, любезно и почтительно. Он выступил перед исполнительным комитетом Ай-Ди-Си, состоящим из девяти человек, удивительно похожих и на Блейка Клама, и на Т.Л.Бруна. Клам стоял перед портретом отца Т.Л.Бруна, украшавшим пастельного тона стену манхэттенской штаб-квартиры. Потолок здесь был низкий, а посередине стоял такой длинный и широкий стол, что люди, сидящие вокруг него, остро ощущали свою незначительность. Только один человек мог чувствовать себя здесь важной персоной - сам Т.Л.Брун, сидящий во главе стола "По крайней мере пока", - подумал Клам. Только на одном из лиц не было выражения энергичного оптимизма - на лице Джошуа Бруна на портрете, Именно с Джошуа началась корпорация Ай-Ди-Си, а сам он начинал коммивояжером, продающим кассовые аппараты, которые были похожи на все другие кассовые аппараты до тех пор, пока Джошуа не придумал девиз: "Они думают за вас!". Поскольку все больше служащих Джошуа начали осознавать опасность любого рода размышлений, особенно - собственных, Ай-Ди-Си стала быстро расти и превратилась в гиганта. Старый Джошуа глядел с портрета на присутствующих с таким выражением, будто кто-то из них испортил воздух. При жизни у него всегда было такое выражение лица, даже в тот момент, когда он передавал корпорацию в руки Т.Л Бруна. - Даже тебе, сынок, не удастся провалить дело, мы для этого слишком богаты, - сказал он тогда. В официальной истории Ай-Ди-Си эти слова претерпевали изменения до тех пор, пока не зазвучали так: "Сынок, ты представляешь все самое лучшее, что есть в Америке". Эти слова и были выгравированы на бронзовой дощечке под портретом Джошуа. Стоявший перед портретом Блейк Клам заявил: - Я рассматриваю свое новое назначение как вклад в общее дело. Ай-Ди-Си - это будущее, а будущее - это молодость. Присутствующие заулыбались и начали аплодировать. Клам упивался неискренностью улыбок, потому что здесь неискренность была самым искренним комплиментом. Если молодость - это будущее, то члены исполнительного совета - не что иное, как прошлое. Брун подозвал Клама и пожал ему руку: - Отныне вы старший вице-президент по стратегическим вопросам. Дело сделано. Старший вице-президент Блейк Клам! Кто бы мог подумать? Блейк Клам из городка Мендочино в Калифорнии. И, может быть, в один прекрасный день он станет президентом Соединенных Штатов. Разумеется, оставалось еще много препятствий. Одно из них находилось в данный момент в больнице в Сан-Франциско и утверждало, что не только достаточно хорошо себя чувствует, чтобы ходить, но и хочет позвонить по телефону в гостиницу в Майами. - Мне очень жаль, сэр, но они уже выехали, - ответили доктору Харолду Смиту. ГЛАВА СЕДЬМАЯ Теперь Фолкрофт охранялся. Молодые люди в аккуратных щеголеватых униформах с блестящими черными кобурами останавливали посетителей у входа и проверяли удостоверения личности. Римо заметил, что не проверяли только людей с пластиковыми карточками-значками, вспыхивающими пурпурным цветом под лучом электронного детектора. Пространство вдоль кирпичных стен бывшего имения просматривалось телекамерами. - Все очень изменилось, - заметил Римо, - даже стены выглядят по-другому. Раньше они казались такими высокими, толстыми и непроницаемыми. - Это ты изменился, а не стены, - сказал Чиун. - Согласен, - ответил Римо. - А в Персии в это время года стоит великолепная погода... Ты когда-нибудь пробовал спелую, только что сорванную дыню? Это один из лучших фруктов. - Персия теперь называется Ираном, папочка, - сказал Римо, который уже не первый раз выслушивал подобные сентенции с тех пор, как они покинули Майами. Сначала речь шла в основном о России, где царь всегда щедро платил. Царь Иван был самым лучшим. - Ты имеешь в виду Ивана Грозного? - спросил Римо. - Не знаю, для кого это он был Грозным, - отвечал Чиун. Он считал, что любому из новых латиноамериканских государств всегда пригодится убийца-ассасин, знающий школу Синанджу. Римо и Чиун могли бы войти в историю, освоив новый рынок. Они также могли бы обучать самураев и, между прочим, держать их в страхе перед императорами, у которых с самураями всегда возникали проблемы. Именно поэтому много веков тому назад трон Белого Лотоса объявил о своей божественности, дабы вселить хоть каплю страха в сердца этих диких бандитов-самураев. Япония была недисциплинированной, дикой страной, ее горы кишели разбойниками. Так говорил Мастер Синанджу, добавив при этом, что в один из абонентских ящиков на северо-востоке американская почта до сих пор доставляет адресованные ему письма, и он уверен, что в один прекрасный день получит предложение о работе для себя и Римо. Римо посмотрел на телекамеру, установленную на крыше здания. Как и у большинства подобных устройств, у нее была "мертвая зона" вдоль стены. Однако в сочетании с высокими стенами камера была достаточно надежной защитой. Прежде чем камера успела засечь их, Римо и Чиун оказались по другую сторону стены на газоне, пахнущем весенними цветами. Чиун заметил, что цветы здесь никудышные по сравнению с цветами при дворе Моголов в Агре. Окна административного здания выходили на Лонг-Айленд, чье убожество не шло ни в какое сравнение с красотой Бенгальского залива. Оконные карнизы были жалкими кирпичными выступами, по сравнению с теми, что украшают соборы в Риме. Кстати, один из новых соборов Рима гораздо больше других. Римо принялся расспрашивать Чиуна и понял, что эта "недавняя" архитектурная сенсация - собор Святого Петра. Римо и Чиун прижались к облепленному птичьим пометом карнизу. Они могли бы слышать голоса, будь в окнах обычные стекла. Они влезли через соседнее, открытое окно, извинились перед пораженными секретаршами, прошли через две двери и вошли в офис, окна которого, непроницаемые для взгляда снаружи, выходили на залив. Блондин в строгом сером костюме, в белой сорочке с галстуком умеренной ширины, сидел за длинным столом и вел совещание. Присутствующие были одеты почти так же, словно носили униформу. Блондину было лет под сорок, он в замешательстве и с негодованием посмотрел на старика-азиата и на белого человека. Он хотел было что-то сказать, но Римо опередил его: - Черт побери, кто вы такой? - Я как раз собирался спросить об этом вас, - сказал Блейк Клам. - Не ваше дело. А кто эти придурки? - Римо указал пальцем на новых сотрудников координационного комитета Фолкрофта, совсем недавно образованного Кламом из служащих Ай-Ди-Си. - Прошу прощения, - сказал Клам и протянул руку, чтобы нажать кнопку под столом, но внезапно непрошеный гость оказался рядом, а пальцы Клама онемели. - Вы новый директор Фолкрофта? - спросил Римо. - Да, - сказал Клам, морщась от боли. Другие сотрудники зашумели. Никто из них никогда не видел подобной наглости. Азиат проинформировал их о том, что людям, во всем видящим только неприятности, глаза, по его мнению, ни к чему. - Ладно, дружище. - Помощник директора по программированию, выпускник университета в Пардью, старался быть вежливым с хилым старичком, одетым в тонкое кимоно. Он дружески положил руку на костлявое плечо старика. По крайней мере, он думал, что дружески. Он помнил, как его рука опускалась на костлявое плечо; следующее, что он увидел, были трубки, торчащие у него из носа, яркий свет над головой и лицо врача, который говорил ему, что он будет жить и, по всей вероятности, когда-нибудь сможет снова ходить. Когда помощник директора рухнул к ногам старика, координационный комитет единодушно решил, что совещание должно быть перенесено, а директор Блейк Клам пусть побеседует с гостями без свидетелей. Все единогласно проголосовали ногами. Тут в кабинет вбежали пять охранников, но очень быстро и они согласились, что частной беседе мешать не следует. Взаимопонимание было настолько полным, что четверо из них оказались не в состоянии самостоятельно покинуть комнату. Блейк Клам улыбнулся с подкупающей искренностью. - Вы, должно быть, Римо Уильямс, - произнес он. - Смит много рассказывал мне о вас, прежде чем с ним произошло несчастье. - Этот человек - умственно отсталый, - прошептал Чиун на ухо Римо. - А что с ним случилось? - спросил Римо. - Я думал, вы в курсе, - сказал Клам, изобразив на лице беспокойство. - Пожалуйста, садитесь. Вы тоже, сэр. Насколько мне известно, вы тоже служите у нас. Вы ведь Мастер Синанджу? - Мастер Синанджу не служит. Он является уважаемым союзником, за что и получает вознаграждение, - ответил Чиун. - Я очень рад, что у вас свой взгляд на методы работы, сэр, но мы находимся в процессе реорганизации, и я заметил некоторые странные расходы, связанные с вашим наймом, то есть с вашей деятельностью как союзника. - Что случилось со Смитом? - строго спросил Римо. - Об этом потом, - оборвал его Чиун. - Сначала обсудим более важные дела. Объясните, что вы имеете в виду? - На чей вопрос мне отвечать? - поинтересовался Клам. Он ощутил легкое покалывание в кончиках пальцев: к ним возвращалась чувствительность. Его рубашка взмокла от пота. - На мой, - сказал Чиун. - Что случилось со Смитом? - повторил Римо. - Не задавай ему сразу слишком много разных вопросов, - сказал Чиун, обращаясь к Римо. - Пусть даже тебе они кажутся взаимосвязанными. - Спасибо, - поблагодарил Клам - Так что вы говорили о расходах? - сказал Чиун. По внутреннему телефону Клам распорядился, чтобы ему принесли компьютерную распечатку. Это показалось Римо весьма подозрительным: когда Смит вел дела, только он один имел доступ к распечаткам. Речь шла о расходах на доставку золота в деревню Синанджу в Северной Корее. Доставка обходилась примерно в сто семьдесят пять раз дороже самого золота. Это не лучший способ вести дела. Почему бы не доставлять золото в какое-нибудь место в Штатах? Тогда Клам мог бы удвоить годовое вознаграждение. - Нет, - сказал Чиун. - Утроить, - предложил Клам. - Нет, - стоял на своем Чиун. - Золото должно идти в Синанджу. - Но мы могли бы посылать туда доллары. - Только золото, - настаивал Чиун. - Еще один странный пункт расходов: специальное устройство, записывающее одновременно идущие по телевизору передачи и затем демонстрирующее их в любое время в любом порядке. Я имею в виду мыльные оперы. - Понятно. - Мы могли бы посылать вам кассеты, сэр. - Нет, - отказался Чиун. - Прекрасно, я рад, что мы все уладили, - сказал Клам. - Что со Смитом? - спросил Римо. Он заметил, что Чиун, который был против того, чтобы служить новому императору, теперь казался умиротворенным. Старик сел на пол в позу лотоса и с беспристрастным любопытством наблюдал за происходящим. - Профиль работы вашего инструктора не предусматривает его участие в такого рода делах. - Он все равно не понимает, что происходит. Он считает, что Смит был императором. С ним все в порядке, - заметил Римо. - Как вам известно, - мрачно произнес Клам, - это очень специфичная организация. Я полагаю, что вы один из четырех людей, которые точно знают, чем мы занимаемся. Должен сообщить вам неприятную новость. У доктора Смита - возможно, это следствие тяжелой работы - неделю назад случилось нервное расстройство. Он скрылся, и с тех пор о нем ничего не слышно. - Но почему вместо него назначили вас? - спросил Римо. Он опирался рукой на длинный стол, который примыкал к письменному столу Смита. - Потому что вы, Уильямс, не оправдали наших ожиданий. Вашей задачей, согласно инструкции, было убить Смита, если он проявит признаки душевного расстройства Заметили ли вы, что его состояние ухудшилось? - Я заметил некоторые странности, но он и раньше порой отдавал странные приказы. - Как, например, уничтожение группы служащих большой Американской корпорации? И вы не поставили под сомнение правильность его действий? - Я был слишком занят. - Вы были заняты выполнением его сумасшедших инструкций, Уильямс, без преувеличения можно сказать, что своими действиями вы нанесли вред стране. Эта организация была задумана таким образом, что если в результате ее деятельности возникает угроза безопасности страны, то она должна быть расформирована. Вы это знаете. Вы должны были убить Смита. Я уверен, что, когда он еще был здоров, он сам дал вам такие инструкции. Так? - Да. - Почему же вы этого не сделали? - спросил Клам. - Я не был уверен, что он окончательно рехнулся, - ответил Римо. - Скажите честно, дело ведь не только в этом? - Я, конечно, знал, что он постоянно испытывал слишком большую нагрузку... - Но убивать его вы не хотели? - спросил Клам. - Да, это так, - ответил Римо. - Значит, на вас нельзя полностью положиться? - Похоже, да. - Ну и как я должен с вами поступить? - Почем я знаю? - буркнул Римо. Чиун хихикнул. Клам с серьезным видом покачал головой. Он говорил что-то о борьбе нации за выживание, о выполнении каждым своего долга. Он говорил о жизни Римо и о жизнях многих других. Он сказал, что не будет принуждать Римо к восполнению урона, причиненного Смитом за последние месяцы, и добавил, что собирается вернуть организации ее прежнее величие. Именно этого желал бы Смит, будь он в здравом уме. Римо ощутил прилив преданности, чувство, которое, как он считал, уже давно покинуло его. Он бросил взгляд на Чиуна. Мастер Синанджу произнес по-корейски: - Птичий помет. - Кто вас назначил? - спросил Римо Клама. - Тот же, кто назначил Смита. Откровенно говоря, я не жаждал этой должности. Я видел, что она сделала со Смитом. То же может случиться и со мной. Если вы все-таки решите продолжать работать с нами, я надеюсь, что прежде чем я сойду с ума, вы исполните свой долг и не допустите, чтобы я причинил стране такой же ущерб, какой нанес ей Смит. - Птичий помет, - повторил по-корейски Чиун, но Римо не обратил на него внимания. Чиун отказывался понимать, что такое любовь к стране или верность делу, считая эти чувства пустыми. Он ведь Мастер Синанджу. Его с детства приучили так думать. Но Римо - американец, и в нем до сих пор не угасли искры заложенного в детстве патриотизма, они неистребимы, как бы он сам ни менялся. Глядя на человека, заменившего Смита, Римо решил, что стоит дать ему и стране еще один шанс. Судя но всему, Клам не столь прямолинеен, как Смит. Римо вдруг осознал, что он всегда воспринимал КЮРЕ как детище Смита и не представлял, что она может существовать без этого скуповатого пессимиста. Новый шеф выглядит разумнее Смита и не таким непроницаемым. Может быть, с ним будет легче сработаться. - Я бы хотел подумать несколько минут, - произнес Римо. - Да, - вмешался Чиун по-английски, - он хочет поработать мышцами, которыми раньше не пользовался. - Я считаю, что вы именно тот человек, который нам нужен, - сказал Клам. - А я считаю, что теперь месяц не смогу есть, - сказал Чиун. Клам вышел из кабинета, оставив их наедине. - Папочка, - сказал Римо, - я должен, по крайней мере, попытаться. - Конечно, - сказал Чиун, - ты же по натуре пустышка. Минимум таланта и еще меньше энергии. Это я тебя создал. Я дал тебе все. - Я ценю то, что ты сделал для меня, но у меня есть чувство долга. По-моему, этому человеку можно доверять. Может быть, он даже чем-то лучше Смита. - Всякий император хоронит меч предшественника, - произнес Чиун. - Если это так, то почему Клам хочет, чтобы я продолжал работать? - А с чего ты взял, что он хочет? - Он только что попросил меня об этом. Разве ты не слышал? - Слышал. - Я хочу попробовать. Посмотрим, что получится. - С помощью той мудрости, которую я в тебя вложил, - презрительно сказал Чиун. - Твоя деревня будет обеспечена. Она получит золото, чтобы заботиться о стариках и сиротах. Тебе не о чем беспокоиться. Не о чем. - Птичий помет, - промолвил Мастер Синанджу. ГЛАВА ВОСЬМАЯ В Ай-Ди-Си с незапамятных времен существовали докладные записки, инструкции, которых надо было придерживаться, схемы, демонстрирующие превосходство одного подхода над другим, графики продаж и закупок, четко осознаваемая коллективная ответственность. Блейк Клам оглядел свое жилище, обдумал свои корпоративные ресурсы и произнес: - Ерунда, я больше ждать не собираюсь. - Что ты сказал? - спросила Тери Клам, рыжеволосая молодая женщина в свитере с высоким воротом и в расклешенных модных брюках. У нее было красивое, хотя и несколько изможденное лицо. Для жены самого молодого в истории Ай-Ди-Си старшего вице-президента по стратегическим вопросам она была еще достаточно привлекательна, а причиной ее утомленного вида был алкоголизм. Терн запила снотворное глотком мартини, объяснив, что этот маленький коктейль помогает ей заснуть. Тем более теперь, когда Блейк так занят своими делами, что у него нет ни сил, ни времени на что-либо еще. Ей нравилось напоминать мужу, что его давно ничего не интересует, кроме служебных дел. - Я сказал, ерунда. Тебе бы хотелось быть женой президента Ай-Ди-Си? - Ты шутишь? - удивилась Тери Клам. - Нет, - ответил Блейк. Она положила руку ему на плечо и поцеловала мужа в подбородок, пролив немного мартини на пол. - Когда это произойдет? - Когда бы ты хотела, чтобы это произошло? - Вчера, - сказала она, одной рукой опустив бокал с мартини на письменный стол, а другой пытаясь рас - стегнуть пряжку брючного ремня Блейка. - Я рассчитываю, что это произойдет в течение месяца. - Брун уходит в отставку? - В некотором роде. - Ты станешь самым молодым среди самых могущественных людей в Америке. И в мире. - Да, это то, чего я хотел. - И мы будем счастливы? Клам проигнорировал вопрос. Он почувствовал, что жена расстегивает молнию на его брюках. - Потом, Тери, позже, сейчас у меня много дел. Лучше выпей еще мартини. Римо потребовалось три минуты, чтобы понять: ему приказывают кого-то уничтожить. Они находились в Скорсдейле, дома у Клама, когда тот отдал Римо приказ и извинился за то, что не познакомил его с женой, которая спала наверху. - В восемь часов вечера? - спросил Римо. - Она рано ложится и поздно встает. - Понятно, - сказал Римо. За все годы существования организации ему ни разу не приходилось встречаться с женой доктора Смита, Мод. Он видел ее фотографию на письменном столе Смита. У миссис Смит было холодное невыразительное лицо. Никаких фотографий миссис Клам в офисе или дома у Клама Римо не заметил. - Проблема, - сказал Клам, - состоит в том, что нам необходимо исправить допущенные прежде ошибки. - Что вы имеете в виду? - Как вы понимаете, уничтожение некоторых сотрудников Ай-Ди-Си было ошибкой. Римо не понял. - Мы боролись не с тем противником. - Теперь понял. Давайте ближе к делу. - Необходимо убрать Т.Л.Бруна. - Понятно, - сказал Римо. - Но зачем так много слов? - Я думал, вам будет интересно. - Мне это совершенно безразлично. Вы уверены, что мне стоит оставаться в Фолкрофте? Между прочим, Смит был очень осторожен с секретными делами. - При реорганизации всегда происходит централизация. - Почему? - Потому что это дает возможность лучше координировать действия. - Ни черта не понимаю. Что слышно о Смите? Его не нашли? Лицо Клама помрачнело. Нет, о Смите ничего не было известно. Оставаясь на свободе, он представляет угрозу их безопасности. Если удастся его разыскать, придется поместить Смита в лечебницу. - Если бы вы поменялись ролями, - заметил Римо, - Смит приказал бы убить вас. Клам обещал запомнить это замечание. Да, мнение Римо для него ценно, но ему, Кламу, надо заниматься и другими, не менее важными и опасными делами. По слонам Клама, поместье Брунов в Дерьене в штате Коннектикут представляет собой импровизированное стрельбище. Все Бруны - превосходные стрелки. Несмотря на то, что имение окружено поросшими травой холмами, близлежащая местность отлично простреливается прямо из дома. К тому же Т.Л.Брун был чемпионом 1935 года в стендовой стрельбе. - Вы хотите сказать, что они сидят дома с ружьями в руках? - недоверчиво спросил Римо. - Нет, конечно, нет, - возразил Клам. - Просто дом охраняется, это семейная традиция. Старик начал так себя нести еще после прогремевшего похищения ребенка Линдберга. - Так что же вы хотите сказать? - спросил Римо. - Смит выражался яснее. - Вы можете потребовать любую помощь, которая вам понадобится. - Чиун не хочет сегодня выходить из дома, - сказал Римо. - Сегодня какая-то хорошая передача по телевизору. - Я имею в виду людей, которые умеют сражаться, бойцов. - Вы хотите сказать, тех, кто затевает драки в барах? Зачем они мне? Не понимаю! - Я имел в виду военную помощь, - объяснил Клам. - Мы располагаем очень надежными людьми. В течение недели мы можем их собрать, а вы их подготовите, скажем, за две-три недели и с их помощью выполните задание. Лицо Римо выразило крайнее недоумение. - Если я вас правильно понял, вы хотите, чтобы я стал инструктором? - Нет, конечно же, нет, - возразил Клам, теряя терпение. - Я хочу, чтобы вы убили Т.Л.Бруна в его имении в Дерьене! - Хорошо, - озадаченно сказал Римо. - Когда? Сегодня ночью? - Ну, может быть, в течение нескольких недель. - Вы хотите, чтобы я это сделал через несколько недель? Хорошо, - кивнул Римо. - Нет! Вам же понадобится время, чтобы как следует подготовиться. Вы не можете так просто отправиться в имение Бруна в надежде на счастливый случай, как в тот день, когда вы пробрались в санаторий. - А, понятно, вы считаете, что мне это не под силу, - произнес Римо с усмешкой. - Да, вы правы, - ответил Клам, гадая про себя, где его жена держит снотворное. - Ладно, к пятнице представьте мне на рассмотрение план операции, и мы все детально обсудим. Римо склонился над письменным столом. - Не проще ли сразу все решить? Как далеко отсюда этот Дерьен, миль тридцать, не больше? - Вы что, с ума сошли? - возмутился Клам. - А если вы попадетесь? Вы рискуете провалить операцию! Успех должен быть гарантирован. Мы располагаем и силами, и средствами для этого. Я знаю, как вы умеете работать, значит, у вас есть надежные помощники? Я хотел бы на них взглянуть. - Конечно, - сказал Римо. - Вы все увидите завтра утром. - Хорошо, - натянуто улыбнулся Клам и, проводив Римо до дверей, услышал наверху шаги жены. Она часто просыпалась среди ночи, чтобы принять очередную таблетку и запить ее мартини. Сегодня ей придется самой приготовить себе коктейль. У него полно работы. Нужно подготовить нового убийцу-исполнителя. Интуиция и опыт службы в войсках специального назначения подсказывали Кламу, что Римо, которого он пока что вынужден использовать, ненадежен. Римо и не подозревал об этом, возвращаясь от Клама темной июньской ночью. У него не было времени на раздумья. Нужно было делать дело. Он ненадолго задержался в Фолкрофте, чтобы поделиться с учителем своими впечатлениями. Чиун что-то царапал гусиным пером на куске толстого пергамента. - Ты знаешь, сказал Римо, - Смит плохо кончил, а этот новый парень, по-моему, плохо начинает. - Все императоры сумасшедшие, отвечал Чиун. - Они страдают манией величия. Смит был самым безумным из них. Ему удавалось скрывать это только благодаря отсутствию слуг и наложниц. - Ни за что на свете не смогу представить себе Смита с любовницей, - заметил Римо. - Поэтому даже Дом Синанджу не в силах ему помочь. Смит - самый безумный из всех императоров. - А что это ты пишешь? - Продолжаю хронику Дома Синанджу. Надо разъяснить будущим поколениям, как Мастер наперекор всем препонам храбро пытался образумить императора с Запада, но его попытки были тщетны, и что Мастер остался в стране ежедневных драм только для того, чтобы попытаться спасти белого ученика, который проявил весьма средние способности. - Как ты озаглавишь все это? - "Безумный император Чиуна". - Так вот откуда берутся твои сказки о Мастерах прошлого, служивших в Исламабаде, Лониленде и России! - Совершенно верно. Будущие поколения должны знать правду, потому что история в руках человека, который старается себя обелить, становится похожей на одежду, которую меняют по погоде. А я напишу правду. Из хроник Синанджу я узнал, к примеру, правду о том, что царь Иван вовсе не был Грозным. Так и будущие Мастера узнают правду о безумном императоре Смите, сколько бы другие ни писали о том, что он был хорошим и знающим человеком, и тем самым бросали бы день на имя Синанджу. У Римо засосало под ложечкой. - Смитти был нормальным, просто работа у него была тяжелая. - Для психически здорового человека - это легкая работа. Но что можно ожидать от страны, которую открыли только двенадцать лет назад? - Папочка, Америка была открыта почти пятьсот лет тому назад. - Кто ее открыл? - Христофор Колумб. - Для Синанджу Америку открыл Чиун. Интересно, будут ли грядущие поколения устраивать парады в честь дня моего рождения? - Теперь, когда Смитти уже нет, - сказал Римо, - мне кажется, что он мне нравился. По крайней мере, я его понимал. Римо покинул санаторий, взял напрокат машину и поехал в Дерьен. Была еще темная ночь, когда он пробрался по лужайкам к дому Бруна, проскользнув мимо охранника, которому на мгновение показалось, что он видел тень, мелькнувшую возле особняка. Опыт подсказывал Римо, что хозяева всегда спят наверху, так что он не стал утруждать себя проверкой первого этажа. Неслышной кошачьей походкой он поднялся по широкой лестнице наверх. Ему не нужно было взламывать дверные замки, он открывал их без ключа, просто нажатием руки. В первой спальне Римо ненадолго задержался. Ночник освещал лицо спящей молодой женщины. Мягкие каштановые волосы разметались по розовой подушке, простыни с изящным цветочным орнаментом сползли, обнажив грудь, полную молодой свежести. "Ого, - подумал Римо, - но работа прежде всего..." Он закрыл дверь. Римо прошел по холлу, прислушиваясь к дыханию за дверьми. Если двигаться бесшумно, при каждом шаге осторожно ощупывая пол ногой, то можно услышать дыхание спящего в комнате человека. Из-за массивной дубовой двери доносился храп, напоминающий раскаты грома. Римо вошел и увидел, что спящий натянул одеяло до самого подбородка. Римо закрыл за собой дверь, спокойно подошел к кровати и потряс человека за плечо. - Т.Л.Брун! - А? Что? - пробормотал Брун, борясь с глубоким сном, и увидел человеческую фигуру у своего изголовья. - Т.Л.Брун, случилось нечто ужасное, - сказал Римо. Внезапно разбуженного человека не следует спрашивать, кто он такой. Он может испугаться и начать все отрицать. - Что? - спросил Брун, тем самым подтверждая, кто он есть. - Утром вам не придется завтракать. - Что? Что все это значит? Вы разбудили меня, чтобы поговорить насчет завтрака? Кто вы такой, черт возьми?! - Извин