щего короля и так видно. И тут появился Римо, причем весьма бесцеремонно. Он ввалился прямо в тронный зал, расталкивая стражу. - Ну, вот и напарник ваш здесь, - изрек Его Величество Харрисон Колдуэлл. - Мы будем оба служить Тебе, - сказал Чиун. - Двое - это лучше одного. - Нет, только не я, - возразил Римо. Даже не поклонился Его Величеству! Стоит тут в своих спортивных штанах, футболке, уперев руки в боки, неотесанный до невозможности, и позорит Дом Синанджу. Чиун быстро поднялся со своего замечательного кресла. Пройдя сквозь строй придворных, он отвел Римо в сторону. - Ты с ума сошел? - зашипел он. - Это король, настоящий король, с настоящим золотом и настоящим представлением о том, какой должна быть награда. У него есть даже кресло для ассасина. Угомонись! Дай хоть разок насладиться приличной работой. Посмотри, что значит получить должное обращение. - А ты хорошо огляделся? - Все, что мне нужно, я вижу и так. - И ты видел рисунок на его знаменах? - Мы здесь, чтобы защищать их, а не глазеть на их рисунок. - Попроси у него золота немедленно. - Я не стану его обижать недоверием. - Но ты всегда говорил, что истинный ассасин берет задаток. Давай-ка поглядим на его золото. Чиун повернулся к Колдуэллу, который знаком велел всем отойти, дабы не закрывать ему его гостей. С низким поклоном Чиун сообщил, что ему пришлось вступить в спор со своим напарником. - Не имея должного представления о великих императорах, Ваше Величество, мой друг наивно усомнился в вашем несметном богатстве. Не угодно ли вам продемонстрировать ему его глупость и показать сокровища, которые здесь, я вижу, имеются в изобилии? - Мы сделаем это с удовольствием, - ответил Харрисон Колдуэлл. И с этими словами он повелел принести фамильное золото в виде двухсотфунтовых слитков, на каждом из которых посередине красовалось клеимо Колдуэллов. После этого он с торжествующим видом откинулся к спинке трона, а Римо злобно сверкал на него глазами. Он спросил, почему молодой человек так сердит на короля, который желает ему только добра. - Потому что мой учитель, коего я уважаю и люблю, допустил ошибку, которая простительна лишь для новичка и которую он не должен был совершать. - Что еще за ошибка? - вопросил Колдуэлл. Наконец-то он чувствовал себя в полной безопасности. Он будет упиваться своим могуществом и расширять его границы, и никто его теперь не остановит. И ему больше не придется прибегать ни к яду, ни даже ко лжи. Достаточно будет поручить все проблемы двоим наемникам, которые научены чтить настоящего императора. Молодого, конечно, еще придется воспитывать. Что ж, золото всегда было хорошим учителем. - Когда человека захлестывают бурные эмоции, он перестает видеть то, что обязан видеть. Ну, ничего, отец сейчас прозреет. Звуки фанфар возвестили о прибытии фамильного золота, но Римо они были не нужны. Он чувствовал это золото, еще когда его проносили мимо дверей - нагруженные на тележки пирамиды золотых слитков. И он знал, что Чиун его тоже почувствовал. Но Чиун продолжал стоять на месте, соблюдая почтительную дистанцию от трона. Наконец Римо сказал: - Взгляни на клеймо, папочка, и оставь свои надежды разбогатеть. Посмотри хорошенько. Чиун окинул Римо горделивым взглядом и легкими, плавными шагами двинулся к золоту. Он посмотрел на сверкающую груду желтого металла и повернулся к королю со словами благодарности. Но когда его взор вновь упал на золото и он наконец заметил клеймо, то замер. И тут он вдруг как бы заново увидел весь зал. И посмотрел на висящие на стене знамена. Ведь он уже это видел! Герб, увенчанный аптечной колбой. - Это ваш фамильный герб? - спросил Чиун. - Уже много веков, - отвечал Колдуэлл. - Значит, вы возомнили, что можете попытаться еще раз, - задумчиво произнес Чиун. Колдуэлл не мог поверить своим глазам. Обычно такой вежливый, азиат на этот раз подошел к трону даже не поклонившись. - Эй ты, где твои манеры? - вскричал Колдуэлл. Он не позволит этому старикашке распоясаться! Чиун хранил молчание. - Стой, - приказал Колдуэлл. Чиун не послушал. И не стал целовать протянутую ему руку Короля Колдуэлла. Вместе того он хлестнул его по щеке. И оскорбление, нанесенное этой пощечиной, было сильней того, какое доводилось испытывать Харрисону Колдуэллу в детстве. Последовала еще одна пощечина. - Подонок! Смотри, мир, что происходит с человеком, который неизвестно чем подменяет награду ассасину! - объявил Чиун. И Колдуэлл почувствовал, как чья-то рука сдернула его с трона и стала колотить как провинившуюся собаку, а он метался по всему залу. Придворные в ужасе разбежались. Чиун притащил Колдуэлла к проклятому золоту, положил его голову на золотую пирамиду и отправил и голову и душу его к бесчестным предкам. - Ничему они не учатся, - вздохнул Чиун. - Ну, теперь-то он знает, - отозвался Римо. Прежде чем уйти из этого места, они вызволили узников, томящихся в темнице. Среди них были те, кто проиграл в поединках, устроенных Колдуэллом. Там была и женщина. Консуэло Боннер. Она удивилась, увидев Римо на ногах, и высказала предположение, что его спас Чиун. - Да, опять, - устало произнес Мастер Синанджу.