Дафна Дю Морье. Не оглядывайся Перевод с английского С. Соколовой и А. Соколова. OCR: Игорь Корнеев Примечание: В тексте использованы форматирующие операторы LaTeX'а: \textit{...} - курсив; \footnote{...} - сноска; \emph{...} - выделение текста; - Не оглядывайся, - прошептал Джон жене, - но имей в виду, что две старушенции вон за тем столиком пытаются меня загипнотизировать. Быстро подхватив игру, Лора старательно зевнула, потом запрокинула вверх голову и сделала вид, что выискивает в небе несуществующий самолет. - Они сидят через два столика, прямо за тобой, - добавил Джон. - Поэтому лучше не оборачиваться - будет слишком заметно. Лора, прибегнув к самому старому в мире способу, уронила салфетку, нагнулась, чтобы подобрать ее, а выпрямляясь, на мгновение повернулась и быстро взглянула через левое плечо назад. Потом низко опустила голову и втянула в себя щеки - верный признак того, что с трудом удерживается от припадка истерического смеха. - Это вовсе не старушенции, - пробормотала она. - Это близнецы-педики, переодевшиеся в женское платье. Голос Лоры угрожающе прервался - сейчас она безудержно расхохочется. Джон поспешил плеснуть в бокал жены немного кьянти. - Притворись, что поперхнулась, - посоветовал он. - Тогда они ничего не заметят. Знаешь, кто это? Преступники. Они путешествуют по Европе и постоянно меняют пол. Здесь на Торчелло\footnote{\emph{Торчелло} - остров в Венецианской лагуне, в прошлом - оживленный торговый центр.} они сестры-близнецы. Завтра, а может уже и сегодня, в Венеции по площади Св. Марка будут прогуливаться под руку братья- близнецы. Все очень просто: надо лишь переодеть платья и снять парики. - Охотники за драгоценностями? Или убийцы? - прошептала Лора. - Убийцы, вне всяких сомнений. Но я не могу понять, почему они нацелились именно на меня? Разговор прервался, потому что подошел официант. Пока он убирал фрукты и ставил кофе, Лоре удалось овладеть собой. - Странно, что мы их не заметили сразу, - проговорила она. - Такие просто в глаза бросаются. Трудно не обратить внимание. - Их скрывала компания американцев и бородатый тип с моноклем, похожий на шпиона, - ответил Джон. - Я увидел близнецов только сейчас, когда все остальные ушли. О, Господи! Та, что с седой гривой, опять на меня уставилась. Лора вытащила из сумки пудреницу и, держа ее перед собой, посмотрела в зеркало. - Мне кажется, они смотрят не на тебя, а на меня, - сказала она. - Слава Богу, что я оставила свой жемчуг в гостинице, у управляющего, - она немного помолчала, пудря нос, а потом заметила: - Дело в том, что мы глубоко заблуждаемся. Это не убийцы и не воровки. Эта парочка - просто старые жалкие школьные учительницы. Они на пенсии и всю жизнь копили деньги, чтобы поехать в Венецию. Родом из какого-нибудь местечка под названием Валабанга в Австралии. А зовут их Тилли и Тини. Впервые со времени их отъезда с лица Лоры исчезло выражение тревоги, а в голосе послышались прежние журчащие нотки, которые Джон так любил. "Наконец-то, - подумал он, - наконец-то она начинает приходить в себя. Если мне удастся это поддержать, если мы вновь сможем вернуться к привычным шуткам, к смешным фантазиям о людях, живущих в той же гостинице, сидящих за соседним столиком или бродящих по картинным галереям и соборам, тогда все встанет на свои места. Жизнь опять пойдет по-прежнему, рана затянется, и она все забудет". - Знаешь, - сказала Лора, - по-моему, ланч был чудесный. Я получила огромное удовольствие. "Слава Богу, - подумал Джон, - слава Богу..." Потом, наклонившись вперед, заговорщически прошептал: - Одна из них направляется в уборную. Как думаешь, не намеревается ли он, или она, переменить парик? - Тихо. Я пойду за ней и все выясню. Может, у нее там припрятан чемодан, и она хочет переодеться, - пробормотала Лора и начала потихоньку мурлыкать какую-то мелодию, знак того, отметил про себя Джон, что она увлеклась игрой. Пусть лишь на время, но их привычному развлечению, о котором они так долго не вспоминали и к которому только сейчас совершенно неожиданно, к счастью, вернулись, удалось прогнать преследовавший их кошмар. - Ну, что? - спросила Лора. - Сейчас пройдет мимо нас, - ответил Джон. Одна, без сестры, женщина не казалась такой странной. Высокая, угловатая, с орлиным профилем и короткой стрижкой, которая, как вспомнилось Джону, называлась "итонской" и была модной в дни юности его матери. В ее облике все несло печать поколения тех лет. Ей было, должно быть, около шестидесяти пяти. Одета в мужского покроя блузку с галстуком, спортивный пиджак, серую юбку из твида, доходящую до середины икр, серые чулки и черные ботинки на шнурках. Женщин такого типа можно встретить на соревнованиях по гольфу или на собачьих выставках, где они чаще демонстрируют не охотничьи породы, а мопсов. В обществе такие особы обычно первыми успевают поднести зажигалку, пока любой нормальный мужчина ищет по карманам коробок спичек. Считается, что они, как правило, живут одним домом с более женственной и нежной приятельницей. Но это заблуждение. Эти дамы нередко бывают замужем за каким-нибудь любителем гольфа, которого обожают и которым безмерно гордятся. Будь эта женщина одна, она не привлекала бы особого внимания. Поражало то, что их было две. Две абсолютно одинаковых, словно отлитых в одной форме. Единственная разница заключалась в том, что у второй в волосах было больше седины. - А предположим, - пробормотала Лора, - увидев меня в туалете, она начнет разоблачаться? - Ну, здесь поступай в зависимости от того, что обнаружится, - ответил Джон. - Если она гермафродит, смывайся со всех ног. А то у нее может быть наготове шприц и не успеешь добежать до двери, как она всадит в тебя иглу и ты тут же отключишься. Лора опять втянула щеки и начала трястись от хохота. Потом, распрямив плечи, поднялась из-за стола. - Не смеши, мне нельзя смеяться, - сказала она. - И только не смотри на меня, когда я буду возвращаться. Особенно если мы придем вместе. Лора взяла сумку, и, стараясь всеми силами держаться естественно, отправилась вслед за своей добычей. Джон вылил в стакан остатки кьянти и закурил. Сад, куда вынесли столики ресторана, был залит солнцем. Американцы уже ушли. Ушел и мужчина с моноклем, и семья, сидевшая в противоположном углу. Все было спокойно. "Хвала Всевышнему за такие минуты, когда можно расслабиться, - размышлял Джон. - Хорошо, что Лора увлеклась этой глупой и безобидной игрой. Может, поездка все- таки принесет ей исцеление, в котором она так нуждается. Может, пусть на время, вытравит из памяти то немое отчаяние, в котором она находится с тех пор, как не стало дочери". - Со временем это пройдет, - убеждал его доктор. - У всех проходит. К тому же у вас есть сын. - Да, конечно, - ответил тогда Джон. - Но девочка для нее слишком много значила. Так было с самого начала, не знаю почему. Возможно, из-за разницы в возрасте. Мальчик уже в школе, он не нуждается в опеке матери, да и характер у него сейчас несговорчивый. Ребенок пяти лет - совсем другое дело. Лора ее просто обожала. Джонни и я были побоку. - Не торопите ее, - повторил доктор. - Всему свое время. Тем более, что вы оба молоды. Появятся другие дети. Еще одна дочка. Легко говорить... Что может утешить мать, лишившуюся любимого ребенка? Джон слишком хорошо знал жену. Другой малыш, другая девочка будет иной, не похожей на умершую. И уже одно это способно вызвать неприязнь Лоры. Ей будет казаться, что младенец не по праву захватил колыбель и кроватку покойной Кристины. К тому же может случиться, что новорожденный пухлыми щечками и соломенными волосенками будет похож на Джонни, а не на ушедшего из жизни маленького хрупкого темноволосого эльфа. Подняв глаза от бокала с вином, Джон увидел, что оставшаяся женщина все еще пристально смотрит на него. Это был не случайный скользящий взгляд, которым, поджидая спутника, окидывают сидящих за соседними столиками. Взор выпуклых светло-голубых глаз был каким-то бездонным, напряженным и странно пронизывающим. Неожиданно Джона охватило чувство неловкости. Черт бы побрал эту старуху! Ладно, можешь таращиться, сколько хочешь. Давай поиграем в гляделки. Выдохнув облачко сигаретного дыма, он улыбнулся, надеясь, что улыбка получилась оскорбительной. Но женщина, казалось, этого не заметила и продолжала, не отрываясь, смотреть ему прямо в глаза. Наконец, Джон не выдержал, отвернулся и, погасив сигарету, подозвал официанта и попросил счет. Он расплатился и, вертя в руках сдачу, поболтал с официантом о достоинствах местной кухни. Хотя самообладание и вернулось к нему, он ощущал какое-то покалывание кожи головы и странное беспокойство. Официант ушел. Опять все стало тихо. Джон посмотрел на часы и решил, что Лора пропадает черт знает сколько времени. По крайней мере, минут десять, ну что ж, еще одна тема для подшучивания. Вот, например, так: старая вешалка раздевается до исподнего и предлагает Лоре последовать ее примеру. Внезапно к ним врывается управляющий и в ужасе вопит об ущербе, причиненном репутации ресторана, намекает на неприятные последствия, если только... Вся история оказывается мошенничеством и шантажом. Его, Лору и близнецов, увозят на полицейском катере в Венецию для допроса. Прошло уже четверть часа... Что бы еще придумать? Послышался звук шагов по гравию. Мимо него медленно прошла сестра-близнец. Одна. Она вернулась к столику и остановилась, загородив другую сестру своей высокой угловатой фигурой. Что-то сказала, но Джон не расслышал слов. Какой это акцент? Похоже, шотландский? Потом, нагнувшись, помогла сидящей встать, и они направились через сад к проходу, сделанному в низкой изгороди. Женщина, смотревшая на Джона, опиралась на руку сестры. Теперь стала заметна разница между ними. Эта была не так высока ростом и больше горбилась, возможно из-за артрита. Женщины исчезли, а Джон, начиная беспокоиться, поднялся и уже направился было к гостинице, когда появилась Лора. - Ну, скажу я, ты не очень торопилась, - начал он, но, увидя выражение ее лица, запнулся, а потом спросил: - В чем дело? Что произошло? Джон сразу понял, что случилось что-то плохое. Лора была в состоянии почти шока. Неуверенной походкой она направилась к столу, из-за которого он только что вышел, и села. Поставив стул рядом, Джон тоже уселся и взял жену за руку. - Дорогая, в чем дело? Скажи, тебе нехорошо? Лора покачала головой, а потом повернулась и посмотрела на мужа. Выражение оцепенения, которое Джон заметил вначале, сменилось какой-то тайной восторженностью. - Это просто чудесно, - медленно заговорила Лора. - Произошла самая удивительная вещь. Ты знаешь, она не умерла, она все еще с нами. Вот почему эти две сестры так на нас смотрели. Они видели Кристину. "О, Господи! - подумал Джон. - Вот чего я всегда боялся. Она сошла с ума. Что мне делать? Как с этим справиться?" - Лора, радость моя, - начал он, с трудом выдавливая из себя улыбку, - пожалуй, нам лучше уйти. Я заплатил по счету, мы можем осмотреть собор, немного побродить, а потом пора будет садиться на катер и возвращаться в Венецию. Лора его не слушала. Во всяком случае, слова не доходили до ее сознания. - Джон, любимый, - заговорила она, - я должна рассказать тебе, что случилось. Я пошла за этой женщиной в туалет, как мы и решили. Она причесывалась, а я вошла в кабинку. Потом вернулась и начала мыть руки. Она тоже мыла руки у соседней раковины. Вдруг она повернулась ко мне и сказала с сильным шотландским акцентом: "Не горюйте так. Моя сестра видела вашу крошку. Девочка сидела между вами и вашим мужем и смеялась". Знаешь, милый, я думала, что потеряю сознание. Да я почти и потеряла. К счастью, там оказался стул, и я села. Женщина склонилась надо мной и погладила по голове. Я не помню точно, что она говорила, но что-то о миге истины и радости, острой, как меч. Что не надо бояться, что все будет хорошо. Они решились обо всем мне рассказать, потому что видение было на редкость яркое. Да и Кристина этого хотела. Джон, не смотри так. Клянусь, я ничего не выдумываю. Она мне так и сказала, это правда. У Джона сжалось сердце от отчаянной настойчивости, звучащей в голосе жены. Придется с ней согласиться, притвориться, что веришь, утешить, постараться вновь вернуть, хотя бы отчасти, ощущение покоя. - Лора, дорогая, конечно, я тебе верю, - проговорил он. - Но ты слишком взволнована, а когда ты расстраиваешься, я тоже огорчаюсь... - Но я нисколько не расстроена, - прервала его Лора. - Я счастлива, так счастлива, что не могу это выразить. Ты ведь прекрасно понимаешь, как было все эти недели и дома, и здесь, куда бы ни приехали. Ты же видел, хоть я и старалась от тебя скрыть. Теперь все прошло, потому что я знаю, просто уверена, что эта женщина сказала правду. Бог мой, какой ужас, она же мне представилась, а я забыла, как ее зовут. Сама она врач, но уже не работает. Они из Эдинбурга. Та, которая видела Кристину, несколько лет назад потеряла зрение. Она всю жизнь занималась оккультными науками, и у нее всегда было сверхчувственное восприятие. Но настоящие видения, как у медиумов, начались лишь после того, как она ослепла. У них было столько необычных историй! Подумай только, описать Кристину, как это сделала слепая! Все, все! Даже то бело-голубое платье с рукавчиками фонариком, которое она надевала в свой день рождения. И сказать, что она весело улыбалась... Дорогой, я чувствую себя такой счастливой, что кажется, сейчас заплачу. Никаких признаков истерики. Никакого исступления. Вытащив из сумки платок, она высморкалась и улыбнулась мужу. - Видишь, все в порядке, не волнуйся. Мы больше не должны ни о чем беспокоиться. Дай мне сигарету. Взяв из пачки сигарету, Джон прикурил и протянул жене. Ее голос звучал совершенно нормально, как когда-то. Она не дрожала. Если эта неожиданная вера сделает ее счастливой, то не стоит ему, пожалуй, возражать. Но... но... тем не менее, он бы предпочел, чтобы этого не случилось. Все-таки здесь есть что-то жуткое: чтение мыслей, телепатия. Никто, даже ученые, не в состоянии объяснить подобные явления. Но, видимо, именно это произошло сейчас с Лорой и сестрами. Значит та, которая смотрела на него, слепа. Тогда понятен этот немигающий взгляд. Но все равно неприятно, просто мурашки по коже. Вот черт, подумалось ему, лучше бы они сюда вовсе не приезжали. Просто чистая случайность. Когда выбирали, куда поехать, на Торчелло или на машине в Падую, подбросили монетку. Случай направил их на Торчелло. - А ты не договаривалась с ними о встрече? - спросил Джон небрежным тоном. - Нет, милый, с какой стати? - ответила Лора. - Ведь они больше ничего не могут мне сказать. Только об этом удивительном видении слепой сестры. К тому же они скоро уезжают. Забавно, но все так, как мы с тобой и выдумывали. Они путешествуют вокруг света, а потом возвратятся в Шотландию. Только я назвала тогда Австралию, да? Такие милые старушки! Меньше всего похожи на убийц или грабительниц. Лора уже вполне оправилась, встала и оглянулась. - Пойдем, - предложила она. - Нельзя так, приехать на Торчелло и не осмотреть собор. Они вышли из ресторана, пересекли широкую площадь, уставленную ларьками, где торговали шарфами, дешевыми безделушками, открытками, и свернули на тропинку, ведущую к собору Санта Мария Ассунта\footnote{\emph{Собор Санта Мария Ассунта} - находится на острове Торчелло, основан, согласно сохранившейся надписи, в 639 г., частично перестраивался в IX и начале XI века. В настоящее время сохраняет облик венецианско-византийской церковной архитектуры XI столетия.}. Видимо, только что причалил рейсовый паром, и прибывшие на нем туристы успели заполнить собор. Но Лору это не остановило. Взяв у мужа путеводитель, как бывало и раньше, в более счастливые времена, она начала медленно обходить собор, слева направо, внимательно рассматривая мозаики, колонны, витражи. Джон, встревоженный тем, что только что произошло с женой, шел за ней по пятам, не проявляя никакого интереса, а лишь бдительно посматривая по сторонам, опасаясь вновь увидеть близнецов. Но их нигде не было. Возможно, старушки направились в соседнюю церковь Санта Фоска\footnote{\emph{Церковь Санта Фоска} - памятник венецианской архитектуры XI-XII веков на острове Торчелло.}. Еще одна встреча может вызвать неловкость, не говоря уж о том, какое впечатление она произведет на Лору. А вот безликая, шаркающая толпа туристов, жаждущих приобщиться к культуре, вреда ей не принесет. Хотя, с его точки зрения, получать в такой толкотне эстетическое наслаждение просто невозможно. Сам он никак не мог сосредоточиться. Холодная чистая красота оставляла его равнодушным. Даже когда Лора, прикоснувшись к его рукаву, показала расположенную над фризом с апостолами мозаику, изображающую Деву Марию с младенцем, Джон смог только понимающе кивнуть, но ничто не тронуло его в продолговатом и печальном лице такой бесконечно далекой мадонны. Потом, поддавшись внезапному порыву, он повернулся и посмотрел через головы туристов туда, где у входа были фрески грешников и праведников на Страшном Суде. Близнецы стояли там. Слепая все так же опиралась на руку сестры, а ее незрячие глаза были неподвижно устремлены на Джона. Что-то вдруг словно навалилось на него, он застыл в оцепенении, не в состоянии двинуться с места. Чувство надвигающегося рока, трагедии, наполнило душу. Все его существо было охвачено слабостью и безволием. Оставалась лишь одна мысль: "Все. Конец. Больше ничего не будет. Спасение невозможно". Затем сестры, повернувшись, вышли из собора, и это ощущение стало исчезать. Его постепенно вытесняло чувство возмущения и нарастающего гнева. Как посмели эти старые дуры проделывать над ним свои спиритические фокусы? Это бессовестно, просто-напросто вредно. А может, они этим и живут? Разъезжают по всему миру, встречаются с различными людьми и умышленно приводят в состояние тревоги и смятения. Дай им малейшую возможность, они начнут вытягивать у Лоры деньги или что-нибудь в этом роде. Джон почувствовал, как жена снова дергает его за рукав. - Как она прекрасна, правда? Такая счастливая и безмятежная. - Кто? Что? - Мадонна. Это какое-то волшебство. Она входит в душу. Разве ты не чувствуешь? - Пожалуй. Не знаю. Здесь слишком много народа. Лора взглянула на него с удивлением: - Разве это мешает? Ты какой-то странный. Ну ладно, давай тогда уйдем. Я хочу купить открытки. Огорченная, что мужу все это не интересно, она начала пробираться сквозь толпу туристов к выходу. - Послушай, - внезапно сказал Джон, когда они очутились на улице, - у нас еще масса времени. Ты успеешь купить открытки. Пойдем-ка лучше обследуем окрестности. И, круто свернув с дороги, которая вела обратно в центр, к скоплению маленьких домиков и палаток, возле которых копошились туристы, он зашагал по узенькой тропинке через пустошь к виднеющемуся вдали то ли каналу, то ли рву. Вид воды, светлой и прозрачной, действовал успокаивающе под безжалостно-жгучим солнцем. - Не думаю, что по этой дороге мы далеко уйдем, - предположила Лора. - Здесь довольно грязно, нельзя посидеть. К тому же мы не осмотрели еще столько мест, о которых говорится в путеводителе. - Да забудь ты об этой книжонке, - нетерпеливо ответил Джон и, заставив жену сесть рядом с собой на берегу канала, обнял ее. - В такое время дня осматривать достопримечательности невыносимо. Смотри, у того берега плывет крыса. Подобрав камень, он бросил его в воду. Зверек утонул, во всяком случае исчез, оставив на поверхности лишь пузыри. - Не надо, - сказала Лора. - Бедненькая! Это жестоко, - а потом, положив руку на колено мужа, внезапно спросила: - Как ты думаешь, Кристина сейчас сидит с нами рядом? Джон ответил не сразу. Что можно было сказать? Неужели теперь так всегда и будет? - Думаю, что да, - медленно проговорил он, - если ты сама чувствуешь ее здесь. И он представил себе Кристину такой, какой она была до роковой болезни, до того, как начался менингит. Девочка в восторге бегала бы по берегу, сбросила бы туфельки, рвалась шлепать по воде босиком, не давая Лоре ни минуты покоя. "Осторожнее, моя дорогая. Иди ко мне..." - Ведь та женщина сказала мне, что Кристина выглядела такой счастливой. Сидела между нами, улыбалась... Вдруг настроение Лоры снова изменилось, и, охваченная нетерпением, она поднялась, отряхнула платье и сказала: - Вставай, пошли обратно. С замирающим сердцем Джон последовал за ней. Он знал, что жене вовсе не нужны открытки или неосмотренные памятники. Она стремится отыскать тех женщин. Может, даже не для того, чтобы поговорить с ними, а лишь побыть рядом. Когда они вышли на площадь, где стояли палатки, Джон заметил, что толпа поредела, а среди немногих оставшихся туристов сестер не было видно. Очевидно, они отправились к причалу. Джон вздохнул с облегчением. - Посмотри, сколько открыток во втором киоске. А платки - просто загляденье. Давай я куплю тебе платок. - Но у меня их так много, милый, - начала было возражать Лора. - Не транжирь попусту лиры. - Это вовсе не транжирство. Я сегодня в таком настроении - хочется что-нибудь купить. А может, возьмем еще и корзину? У нас в доме вечно не хватает корзин. Или кружева? Что ты скажешь насчет кружев? Смеясь, Лора позволила ему подтащить себя к прилавку. Джон копался в груде выложенных перед ним товаров, болтал с улыбающейся торговкой, которая, слушая его ломаный итальянский, улыбалась еще больше. Но в глубине души он знал, что делает все это лишь для того, чтобы оттянуть время, дать возможность основной группе туристов дойти до причала и сесть на паром. Тогда сестры-близнецы навсегда уйдут из их жизни, недаром говорится, что с глаз долой... - Кто бы мог подумать, - сказала Лора минут двадцать спустя, - что в такую маленькую корзинку влезет столько ненужного хлама, - но ее переливчатый смех был для Джона верным признаком того, что все в порядке, что ему не о чем больше тревожиться, что недобрый час миновал. Прогулочный катер, на котором они приплыли из Венеции, стоял в ожидании у пристани. Приехавшие вместе с ними пассажиры - группа американцев и господин с моноклем - были уже тут. Еще утром, собираясь на эту экскурсию, Джон подумал, что, включая стоимость завтрака и билетов туда и обратно, она обойдется им втридорога. Но сейчас, уже не жалея о деньгах, он думал лишь о том, что, отправившись на Торчелло, совершил самую непоправимую за время их отдыха в Венеции ошибку. Они с Лорой прошли на катер, отыскали свободные места на палубе, и суденышко, пыхтя, направилось по каналу в лагуну. Отошедший раньше рейсовый паром быстро удалялся по направлению к Мурано\footnote{\emph{Мурано} - остров, расположен вблизи Венеции (фактически является ее пригородом). Знаменит стекольным ремеслом.}, они же взяли курс на Сан Франческо дель Дезерто\footnote{\emph{Сан Франческо дель Дезерто} - небольшой островок в Венецианской лагуне. Назван по имени Франциска Ассизского, который будто бы приставал к нему, возвращаясь из Сирии в 1220 году.}, а оттуда прямо в Венецию. Джон обнял жену и прижал к себе, а она, улыбнувшись в ответ, положила голову ему на плечо. - День был чудесный, - проговорила Лора. - Я никогда его не забуду, никогда. Знаешь, дорогой, только сейчас я, наконец, смогу получать настоящее удовольствие от нашей поездки. У Джона словно камень с души свалился. Теперь все будет хорошо, решил он, пусть верит во что угодно, если эта вера делает ее счастливой. Перед ними росла и ширилась четко очерченная на фоне мерцающего неба удивительно прекрасная панорама Венеции, города, где им еще столько предстоит увидеть, где прогулки вдвоем теперь, когда так изменилось душевное состояние Лоры и исчезла висевшая над ними черная тень, будут восхитительными. А вслух Джон начал рассуждать, как провести вечер, где пообедать - лучше не в том ресторане возле театра, куда они обычно ходили, а где-нибудь еще, в каком-нибудь новом месте. - Ладно, - согласилась Лора, поддаваясь его настроению, - но только найдем ресторанчик подешевле, а то сегодня мы и так слишком много потратили. Их гостиница возле Большого Канала показалась им такой желанной и уютной. Служащий с приветливой улыбкой протянул ключ. Спальня с аккуратно расставленными на туалетном столике Лориными флакончиками имела знакомый домашний вид, но в то же время в ней ощущалась та праздничная атмосфера непривычности, какой-то приподнятости, которая бывает лишь в комнатах, где мы останавливаемся на время отпуска. Комната становится нашей лишь на мгновение, сохраняет индивидуальность, пока мы вдыхаем в нее свою жизнь, и вновь делается безликой после нашего отъезда. В ванной Джон открыл оба крана и пустил струю воды, предвкушая ее горячее прикосновение. "А вот теперь, - подумал он, возвращаясь обратно в спальню, - настало, наконец, время любви". И когда он подошел к жене, она все поняла, протянула ему руки и улыбнулась. Какая блаженная легкость после всех этих недель напряжения. x x x - Вообще-то, - проговорила Лора позднее, сидя перед зеркалом и вдевая серьги, - я не особенно голодна. А что, если пообедать здесь, в гостинице? Это будет не очень скучно? - О, Господи! Ни за что! - воскликнул Джон. - Среди занудных семейных пар? Я умираю с голоду. К тому же я в превосходном настроении и собираюсь напиться. - Но только я не хочу туда, где яркие огни и музыка. - Ни в коем случае... Нужен маленький, темный и тесный подвальчик, даже довольно мрачный, полный любовников с чужими женами. - Гм, - хмыкнула Лора, - ясно, что из этого получится. Ты заприметишь себе итальянскую красотку лет шестнадцати и весь вечер будешь ей глупо ухмыляться. Мне же, бедной покинутой, придется довольствоваться созерцанием широченной омерзительной спины какого-нибудь молодчика. Смеясь, они вышли на улицу и окунулись в волшебство теплой ласковой ночи. - Давай пойдем пешком, - предложил Джон. - Пройдемся и нагуляем аппетит для нашего грандиозного ужина. Улочки, как всегда, неизбежно вывели их к Моло\footnote{\emph{Моло} - одна из венецианских набережных.}, к волнам, бьющимся в борта танцующих на воде гондол, к разрывающей темноту ночи веренице огней. Всюду были такие же пары, бесцельно бродящие взад и вперед и впитывающие разлитую вокруг праздную радость жизни, и неизменные шумные группы азартно жестикулирующих матросов, и шепот темноглазых девушек, и цоканье их высоких каблучков. - Беда в том, - заявила Лора, - что в прогулках по Венеции человек изначально не подвластен самому себе. Думаешь: "Вот только перейду этот мостик - и обратно", но за этим мостиком тебя манит следующий, и так до бесконечности. Между прочим, я совершенно уверена, что в этой части города нет никаких ресторанов. Мы ведь недалеко от Народных садов, где устраивают Бьеннале\footnote{\emph{Народные сады} (Джардини Пуббличи) разбиты в 1810 г. по приказу Наполеона. К ним примыкает территория венецианской Бьеннале, международной художественной выставки, проводимой каждые 2 года.}. Давай повернем назад. Я знаю, что у церкви Сан Дзаккария\footnote{\emph{Церковь Сан Дзаккария} - основана в IX в. Считается, что она была заложена по инициативе дожа Джустиниано Партечипацио и византийского императора Льва V, который прислал в Венецию деньги и мастеров.} есть ресторанчик. К нему ведет узенький переулок. - Послушай, - предложил Джон, - а что, если мы сейчас пройдем мимо Арсенала\footnote{\emph{Арсенал} - основан в 1104 г. и предназначен для кораблестроения. На его огромной площади было занято одновременно до 16 тыс. рабочих, руками которых был построен военный и торговый флот Венеции. Ныне гавань Арсенала используется как порт и до недавнего времени в нем был расположен морской исторический музей.}, перейдем на мост и повернем налево. Тогда мы сможем выйти к Сан Дзаккария с другой стороны. Помнишь, мы шли так вчера утром? - Да, но тогда было светло. Мы сейчас можем не найти дороги, улицы ведь почти не освещены. - Не беспокойся. У меня нюх на такие вещи. Они повернули на Фондаменте дель л'Арсенале\footnote{\emph{Фондаменте дель л'Арсенале} - набережная в Венеции.}, перешли мост недалеко от самого Арсенала и направились дальше мимо церкви Сан Мартино. Теперь перед ними было два канала, один шел направо, другой налево. Вдоль каждого тянулась неширокая улочка. Джон заколебался. Как они шли накануне? - Видишь, - вновь запротестовала Лора. - Я же говорила, что мы заблудимся. - Чепуха, - твердо ответил Джон, - мы шли по левому. Я помню этот мостик. Канал был таким узеньким, что чудилось, будто дома, возвышающиеся по обе его стороны, нависая, сходились над ним. Днем, когда на воде играли солнечные блики, на балконах сушились одеяла и подушки, а в клетках пели канарейки, место это выглядело укромным уголком, от которого веяло теплотой человеческого жилья. Теперь же, когда вокруг сгустилась темнота, лишь изредка разрываемая светом тусклых фонарей, когда окна домов были закрыты ставнями, а от воды тянуло сыростью, все изменилось, представилось заброшенным и убогим, а длинные узкие лодки, привязанные у скользких, ведущих к подвальным дверям ступеней, казались гробами. - Честное слово, но этого моста я не помню, - заявила Лора, опираясь о перила, и, помолчав, добавила: - Да и этот переулок мне совсем не нравится. - Там посередине горит фонарь - показал Джон. - Теперь я точно знаю, где мы находимся. Недалеко от греческого подворья. Они уже перешли мост и хотели двинуться дальше, когда услышали крик. Он совершенно отчетливо раздался в одном из домов, расположенных на другой стороне канала, но в каком именно - сказать было трудно. Закрытые ставни делали все дома одинаково мертвыми. Разом повернувшись, Лора и Джон начали всматриваться в том направлении, откуда донесся звук. - Что это было? - прошептала Лора. - Какой-нибудь пьяный, - коротко ответил Джон. - Пошли. Хотя меньше всего это походило на пьяного. Скорее всего, кого-то душили. Будто неизвестные руки сомкнулись крепче на чьем-то горле и оборвали последний сдавленный крик. - Нужно позвать полицию, - проговорила Лора. - О, Господи! - только и смог ответить Джон. - Неужели она думает, что гуляет по Пиккадили\footnote{\emph{Пиккадили} - одна из главных улиц центральной части Лондона.}? - Ну, я пошла. Здесь довольно зловеще, - заявила Лора и заспешила вперед по извилистому переулку. Джон медлил. Вдруг его взгляд упал на маленькую фигурку, которая выползла из подвального входа одного из домов на другой стороне канала, а потом прыгнула в качавшуюся на воде узкую лодку. Это был ребенок, маленькая девочка, лет пяти- шести, не больше. Одета она была в короткое пальтишко, едва прикрывающее юбчонку, с надвинутым на лоб капюшоном, который делал ее похожей на гномика. Лодки были привязаны одна за другой поперек канала, и девочка бежала по ним с удивительной ловкостью и стремительностью. Казалось, что она от кого-то спасается. Один раз нога ребенка соскользнула, и Джон, затаив дыхание, заметил, как девочка, потеряв равновесие, едва не упала в воду. Но ей удалось выпрямиться и перескочить в самую дальнюю лодку. Здесь она нагнулась, потянула за веревку, и лодку развернуло так, что корма почти коснулась противоположного берега канала у входа в подвал дома, футах в тридцати от того места, где стоял наблюдающий за ребенком Джон. Девочка выпрыгнула на ступеньки и исчезла в доме, а лодка, развернувшись еще раз, возвратилась на свое прежнее место посередине канала. Вся сцена заняла не более четырех минут. Затем Джон услышал быстрые шаги. Возвращалась Лора. Какое счастье, что жена не видела происшедшего. Вид ребенка, особенно маленькой девочки, которой, должно быть, угрожала опасность, и эта сцена, свидетелем которой он только что был, связанная, наверное, с услышанным ими тревожным криком, могли самым печальным образом подействовать на ее издерганные нервы. - Что ты делаешь? - крикнула Лора. - Я побоялась идти одна. Этот проклятый переулок разветвляется на два. - Извини, - ответил Джон. - Иду. Взяв жену под руку, он с напускной уверенностью зашагал по улице. - Криков больше не было? - спросила Лора. - Нет, - ответил Джон. - Ничего. Я же сказал тебе, это просто какой-то пьяный. Переулок вывел их на пустынные задворки незнакомой церквушки. Миновав ее, они направились дальше по другой улице, потом прошли еще по одному мосту. - Погоди, - на секунду остановился Джон. - Кажется, надо свернуть вот сюда, направо. Тогда мы выйдем к греческому подворью. И церковь Сан Джорджо\footnote{\emph{Церковь Сан Джордже деи Гречи} - построена в XVI в. в ренессансном стиле, после того, как жившие в Венеции греки получили разрешение основать свое братство.} должна быть где-то неподалеку. Лора ничего не ответила. Она уже ничему не верила. Этот лабиринт улиц был похож на наваждение. Они вечно будут кружить здесь и снова и снова выходить к мосту, где услышали тот крик. Но муж упорно тащил ее вперед, и вдруг, неожиданно, к великому облегчению, они увидели вдали церковный шпиль и освещенную людную улицу. Все кругом вновь стало знакомым. - Ну, я же говорил тебе, - похвалился Джон. - Пожалуйста, вот Сан Дзаккария. Все-таки мы нашли это место. И твой ресторанчик должен быть где-то неподалеку. А если не найдется этот, поблизости есть и другие рестораны. Главное то, что они снова оказались среди веселого великолепия огней и прохаживающихся вдоль каналов людей, посреди суеты, где даже воздух был наполнен праздничным настроением туристов. Слева, в глубине переулка, путеводной звездой светились синие буквы "РЕСТОРАН". - Это то место? - спросил Джон. - Бог его знает, - ответила Лора. - Да и не все ли равно? Пошли поедим здесь. В открытую дверь на них накатила волна нагретого воздуха, и они очутились в тесном, наполненном посетителями зале, где тут и там мелькали официанты, посреди гудения голосов, взрывов смеха, аромата вина и спагетти. - Столик на двоих? Сюда, пожалуйста. Странно, подумалось Джону, почему все так легко догадываются, что перед ними англичане? Стиснутый со всех сторон маленький столик, огромное меню, неразборчиво накарябанное красными чернилами, официант, склонившийся над ними в ожидании немедленного заказа. - Сначала принесите две большие порции кампари с содовой, - обратился к нему Джон. - А мы пока посмотрим, что у вас тут есть. В его намерения вовсе не входило спешить и суетиться, как все эти люди вокруг. Протянув меню Лоре, он огляделся. Большинство посетителей - итальянцы, значит, кухня обещает быть хорошей. И в этот миг Джон увидел их. В противоположном конце зала. Сестры-близнецы. Наверное, старухи только что пришли и сейчас, снимая пальто, устраивались за столом, над которым уже застыл наготове официант. Джон раздраженно подумал, что это не было простым совпадением. Видимо, сестры заметили их на улице и шли следом. Иначе какого дьявола во всей Венеции они выбрали именно это заведение... если только... конечно, если только сама Лора еще на Торчелло не предложила им встретиться здесь, или, может, это предложила зрячая сестра? Мол, маленький ресторанчик рядом с церковью Сан Дзаккария, мы иногда там обедаем. И ведь именно жена перед прогулкой упомянула эту улицу... Лора все еще старательно изучала меню и не видела сестер, но вот сейчас, через мгновение она выберет что-нибудь, поднимет голову и осмотрится. Скорей бы официант принес напитки, она бы хоть чем-нибудь занялась. - Знаешь, я тут подумал, - начал поспешно Джон, - что если нам завтра отправиться в гараж, взять машину и съездить в Падую. Мы могли бы там позавтракать, осмотреть собор, прикоснуться к гробнице Святого Антония, взглянуть на фрески Джотто\footnote{\emph{Джотто ди Бондонне} (1266 или 1267 - 1337) - итальянский живописец, представитель Проторенессанса.} и вернуться дорогой, которая ведет по берегу Бренты. В путеводителе очень настойчиво советуют осмотреть там виллы. Но все уже было бесполезно. Лора посмотрела на другой конец зала и удивленно ойкнула. Выглядело это вполне искренне. Он мог бы поклясться, что это было вполне искренне. - Подумай, как странно! - произнесла Лора. - Нет, это просто удивительно. - Что такое? - отрывисто спросил Джон. - Погляди, и они здесь. Мои чудесные старушки-близняшки. И тоже нас заметили. Видишь, смотрят сюда, - обрадованная и сияющая, она помахала им рукой. Старушка, с которой Лора разговаривала на Торчелло, наклонила голову и улыбнулась в ответ. "Вот притворяется, старая гадина, - подумал Джон. - Ведь ясно, что выследили нас". - Знаешь, милый, я должна подойти и поговорить с ними, - поддаваясь внезапному порыву, сказала Лора. - Ведь это благодаря им я была весь день так счастлива. - Лора, ради Бога, - попросил Джон. - Смотри, нам уже несут кампари. К тому же мы еще ничего не заказали. Неужели нельзя подождать до конца обеда? - Я моментально вернусь, - пообещала она. - Закажи мне только креветки, первого не надо, я ведь говорила тебе, что не голодна. Лора поднялась, увернулась от идущего с напитками официанта и пересекла зал. "Бросилась, словно увидела любимых старинных друзей", - подумал Джон. Он наблюдал, как, склонившись над столом, жена пожимала старухам руки, как, усевшись на свободный стул, смеялась и болтала. Сестры, казалось, нисколько не удивились ее поведению, во всяком случае та, с которой она уже была знакома. А лицо слепой по-прежнему хранило застывше-спокойное выражение. "Прекрасно, - в ярости решил Джон, - а я тогда действительно наклюкаюсь". Не закончив своего кампари с содовой, он велел принести еще одну порцию. Потом, ткнув наугад в меню, заказал что-то неразборчиво написанное для себя, креветки для Лоры, бутылку вина и лед. Вечер был все равно испорчен. То, что могло принадлежать лишь им двоим, стать их маленьким счастливым праздником, теперь ляжет на душе тяжелым грузом, с мистическими видениями, с воспоминаниями о покойной бедняжке Кристине, будто сидящей с ними за одним столом. Как все это чертовски глупо, тем более, что в своей земной жизни Кристина уже давным-давно была бы в постели. Горьковатый вкус кампари так подходил к внезапно нахлынувшему на него чувству жалости к самому себе. Джон не сводил глаз с сидящей в противоположном конце зала группы. Лора внимательно слушала, что проповедует зрячая сестра. Слепая сидела молча, устремив на Джона жуткие невидящие глаза. "И вовсе она не слепая, - размышлял Джон, - просто обманщица. Обе они мошенницы, а возможно, и правда переодетые мужчины, как мы и фантазировали на Торчелло. Им что-то нужно от Лоры". Он приступил ко второй порции кампари. Выпивка на пустой желудок произвела мгновенное действие. Перед глазами все расплывалось. Лора продолжала сидеть за дальним столиком. Время от времени она задавала какие-то вопросы, а энергичная сестрица все говорила и говорила. Появился официант с креветками для Лоры, а следом другой с блюдом для Джона. Оглядев тарелку, до краев наполненную серовато-синим соусом, он так и не понял, что же все-таки заказал. - Синьора еще не пришла? - спросил официант. Джон мрачно покачал головой и, махнув плохо слушающейся рукой, показал на другой конец зала. - Скажите синьоре, - он старался тщательно выговаривать слова, - что ее креветки остынут, - а сам снова уставился в